Кассационное определение СК по уголовным делам Московского окружного военного суда от 08 июня 2012 г.

Кассационное определение СК по уголовным делам Московского окружного военного суда г. Москвы от 08 июня 2012 г.
(Извлечение)

Судебная коллегия по уголовным делам Московского окружного военного суда в составе:

председательствующего - Елфимова В.В.,

судей: Неустроева В.С., Бельдзейко И.Н.,

при секретаре Ерохиной И.В.,

с участием военного прокурора отдела военной прокуратуры Западного военного округа подполковника юстиции Разинкова Ю.В., защитников-адвокатов Спицына И.В. и Ткешелашвили Р.Т. рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Максимова Д.С. и его защитников-адвокатов Спицына И.В. и Ткешелашвили Р.Т. на приговор Владимирского гарнизонного военного суда от 12 апреля 2012 года, в соответствии с которым военнослужащий "данные изъяты" лейтенант

Максимов Д.С., "данные изъяты",

осужден за совершение преступлений, предусмотренных:

- ст. 105, ч. 1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 6 декабря 2007 года N 333-ФЗ) - к лишению свободы на срок 10 (десять) лет, в соответствии со ст. 48 УК РФ с лишением воинского звания "лейтенант";

- ст. 30, ч. 3, ст. 111, ч. 1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года N 26-ФЗ) - к лишению свободы на срок 2 (два) года.

По совокупности преступлений, в соответствии со ст. 69, ч. 3 УК РФ, окончательное наказание Максимову назначено путем частичного сложения наказаний - лишение свободы на срок 11 (одиннадцать) лет, с лишением воинского звания "лейтенант", с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Гражданские иски потерпевших Т. и З. удовлетворены частично и с Максимова взыскано: в пользу Т. - 85940 рублей в счет возмещения материального ущерба и компенсация морального вреда в размере 700000 рублей; в пользу З. - компенсация морального вреда в размере 50000 рублей.

Заслушав доклад судьи Бельдзейко И.Н., выступления защитников-адвокатов в обоснование доводов кассационных жалоб, а также мнение прокурора, полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Максимов признан виновным в убийстве и в покушении на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека.

Согласно приговору данные преступления были совершены им при следующих обстоятельствах.

"дата", в 22-м часу, на тропинке, идущей рядом с автозаправочной станцией " "данные изъяты"", расположенной по адресу: "адрес", Максимов, находясь в состоянии алкогольного опьянения, будучи недовольным шумным поведением ранее незнакомых ему М., С., Т. и З., воспринимая используемые ими при общении между собой бранные выражения на свой счет и ошибочно полагая, что в его адрес высказываются оскорбления, произвел движение имевшимся у него ножом в область лица З., от которого тот уклонился, а затем наотмашь нанес ему удар ножом в область лица, причинив З. телесное повреждение в виде резаной раны кончика носа.

Далее Максимов, действуя из тех же побуждений, нанес рядом находившемуся Телкову один удар ножом в левую боковую поверхность живота с полным погружением клинка в тело, причинив ему телесное повреждение в виде приникающего слепого колото-резанного ранения живота с повреждением стенки брюшного отдела аорты, от которого Т. скончался на месте происшествия.

В кассационных жалобах осужденный Максимов и его защитники- адвокаты Ткешелашвили и Спицын просят приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, нарушением норм уголовно-процессуального закона, несправедливостью приговора и направить дело на новое судебное разбирательство, а в дополнениях к кассационным жалобам просят прекратить в отношении Максимова уголовное дело за отсутствием в его действиях состава преступления.

Ссылаясь на нормы УПК РФ и положения постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебном приговоре", указывают, что приговор основан на предположениях. Судом не установлен умысел и мотив действий Максимова, а также не были устранены противоречия в показаниях потерпевшего З. и свидетелей С., М. и Тк. К тому же не было учтено, что С. ранее был судим за мошенничество.

В нарушение требований закона, обязывающих суд при постановлении приговора оценивать все доказательства, как подтверждающие выводы суда, так и противоречащие этим выводам, и указать, почему одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты, суд не изложил в приговоре показания свидетелей защиты Кд., Б., Мг., М. Кроме того, в приговоре отсутствуют ссылки на заключение специалиста Г., представленное стороной защиты и опровергающее заключение эксперта от 26 января 2009 года N 11, данное в результате проведения судебно-медицинской экспертизы трупа Т., чем был нарушен принцип состязательности сторон.

Считают, что заключение эксперта N 11 является недопустимым доказательством, поскольку данная экспертиза проводилась по документам и предметом её изучения были признанные недопустимыми доказательствами: заключение эксперта N 228 от 28 февраля 2008 года, дополнительное заключение эксперта N 228 от 18 июля 2008 года и заключение эксперта N 47 МК от 29 февраля 2008 года. К тому же, с постановлением о назначении данной экспертизы Максимов знакомился отдельно от своих защитников, на что согласия не давал.

По утверждению защитников, в нарушение требований ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ, запрещающих при осуществлении правосудия использовать доказательства, полученные с нарушением закона, суд не признал недопустимыми доказательствами заключения экспертов от 26 февраля 2008 года N 139 и от 23 сентября 2008 года N 17-мг-08, хотя указал в приговоре, что они имеют признаки недопустимых доказательств по причине не ознакомления стороны защиты с постановлениями о назначении соответствующих экспертиз.

Приводят довод о невозможности встречи Максимова со свидетелями С. и М. на АЗС " "данные изъяты"" в указанное последними время, поскольку тот находился в кафе с коллегами по работе.

По мнению авторов кассационных жалоб, из показаний свидетелей С. и М., а также потерпевшего З. не усматривается, какие бранные выражения они употребляли в разговоре, и мог ли Максимов их слышать.

Заявляют, что показания свидетеля Тк., данные им в ходе допроса 2 февраля 2008 года, являются недопустимым доказательством, поскольку в соответствующем протоколе стоит не его подпись.

Ссылаются на оставление судом без внимания того факта, что на изъятом на месте происшествия ноже не имеется следов крови и отпечатков пальцев. В то же время, опознание данного ножа потерпевшим З. и свидетелями М. и С. во время предварительного следствия происходило с нарушением уголовно-процессуального закона, так как до начала следственных действий у них не уточнялись признаки, по которым они могут опознать нож.

Указывают о неверной оценке судом того обстоятельства, что Максимов является генетическим левшой, а значит, по мнению авторов жалоб, не мог наносить удар ножом, держа его в правой руке, как об этом утверждают потерпевший З., свидетели С. и М., которые не знали о данном факте.

Считают, что суд без достаточных на то оснований признал несостоятельными показания свидетелей Г. и Б., которые видели, как находящийся в группе молодых людей молодой человек в куртке с желтым капюшоном и челкой красного оттенка подбежал к впереди идущему человеку, нанес ему удар бутылкой по голове, после чего того стали бить другие. В это время человек в куртке с желтым капюшоном и красного оттенка челкой достал из кармана блестящий предмет и произвел им движение в толпу, после чего крикнул " "данные изъяты"!", а блестящий предмет выбросил в сторону ёлок.

По мнению защиты, показания свидетеля Р. в приговоре отражены не полностью, в то время, как данный свидетель пояснил, что видел на месте происшествия другой окровавленный нож.

Далее в жалобе осужденный Максимов приводит довод о нарушении его права на защиту, поскольку считает, что в уголовном деле отсутствует обвинительное заключение и он не понимал, в чем обвинялся, так как в ходе предварительного слушания данного уголовного дела Московским окружным военным судом, проведенного после отмены Военной коллегией Верховного Суда РФ оправдательного приговора, вынесенного с участием присяжных заседателей, прокурором была изменена квалификация его действий на ст. 105, ч. 1 и ст. ст. 30, ч. 3, 111, ч. 1 УК РФ. В то же время уголовное дело прокурору для составления нового обвинительного заключения не направлялось и таковое в материалах дела отсутствует.

Считает недопустимым доказательством заключение комиссии экспертов N 355/11-в от 10 июня 2008 года, проводивших повторную стационарную комплексную психолого-психиатрическую судебную экспертизу в отделе экспертизы (судебно-психиатрической) 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны РФ на клинической базе ФГУ "ГНЦ ССП им. В.П. Сербского", поскольку находился на данной экспертизе без соответствующего решения суда и, по его мнению, у данной организации Минобороны РФ нет лицензии на производство такого рода экспертиз.

Утверждает, что суд необоснованно признал допустимым ранее им же исключенное из числа доказательств обвинения заключение судебно-медицинского эксперта N 70 о причиненных потерпевшему З. телесных повреждениях, поскольку данное заключение основано на доказательствах, не имеющих, по мнению Максимова, юридической силы.

Заявляет, что в нарушение УПК РФ он был ознакомлен с постановлениями о назначении вышеуказанных экспертиз с участием только одного защитника, в то время, как его интересы защищали два адвоката.

Считает, что суд вышел за пределы судебного разбирательства, сославшись на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту хищения принадлежавшего ему имущества.

Далее Максимов указывает, что судья Максименко был не вправе рассматривать уголовное дело, поскольку в 2009 году в ходе предварительного следствия выносил решения об удовлетворении ходатайств следователей об ограничении защиты в сроках ознакомления с материалами дела, то есть фактически согласился с обвинением до поступления уголовного дела в суд.

По мнению осужденного, председательствующий по делу судья был заинтересован в вынесении обвинительного приговора, так как отказывал защите в удовлетворении различных ходатайств.

Обращает внимание на неправильную квалификацию его действий по отношению к З., поскольку покушение возможно только с прямым умыслом, но доказательств такового в деле не имеется.

Утверждает о необоснованности вывода суда о том, что изъятый на месте происшествия нож хранился в условиях повышенной влажности минимум 5 часов, в результате чего могла произойти утрата имевшегося на ноже биоматериала (крови).

Приводит довод о несостоятельности показаний свидетеля К. (сотрудника милиции), пояснившего, что сообщение о преступлении поступило по рации в 11-ом часу, в то время, как события происходили вечером и соответствующее сообщение было зарегистрировано в 22 часа 40 минут.

Как заявляет сторона защиты, в материалах дела имеются показания свидетеля П., который видел, как вечером "дата" возле заправки " "данные изъяты"" трое молодых людей избивали лежащего молодого человека и еще одного человека, лежащего на тропинке с ранением живота. Прибывший на место происшествия сотрудник милиции К. общался с З., С. и М. в дружественной форме. Но военные следователи оказывали на П. давление и тот вынужден был отказаться от этих показаний.

Считают, что следователи не учли наличие на одежде С. следов крови и необоснованно не изъяли подногтевое содержимое у него, а также у З. и М.

Не было принято во внимание органами следствия и судом то, что Максимов прошел исследование с использованием "Полиграфа", по результатам которого он непричастен к преступлениям. В то же время потерпевший З., свидетели С. и М. отказались от данного исследования.

Также защитник-адвокат Спицын указывает на нарушение судом требований ст. 296 УПК РФ, выразившееся в неоглашении председательствующим по делу судьей содержащегося в приговоре выражения " Именем Российской Федерации".

Ссылается на нарушение судом тайны совещания судей, поскольку 5 апреля 2012 года после прений председательствующий по делу судья удалился в совещательную комнату и объявил, что приговор будет оглашен 12 апреля 2012 года, в 15 часов. Однако, выйдя в указанное время в зал судебного заседания, судья Максименко объявил, что по техническим причинам приговор будет оглашен в 18 часов этих же суток, после чего снова удалился в совещательную комнату.

Заявляет, что суд необоснованно не привел в приговоре показания свидетелей защиты Кн. и Кб., сослуживцев Максимова, которые пояснили, что последний был обследован в лаборатории профессора РС. по самой новейшей методике распознавания лжи, которую невозможно обмануть, а согласно полученных результатов Максимов к совершению каких-либо преступлений не причастен.

Считает, что согласно материалам дела Телков перед смертью с кем-то дрался (свитер был выпачкан грязью, на одежде и носках ботинок имелись следы глины). В то же время, на одежде Максимова таких следов обнаружено не было, а найденный на месте происшествия шарф ему не принадлежит.

По мнению защитника, вывод суда о признании несостоятельным довода Максимова о наличии у него амнезии на происходившие события противоречит выписке из истории болезни Максимова, выданной врачом военного госпиталя, согласно которой амнезия была зафиксирована у его подзащитного как при поступлении в госпиталь, так и при выписке из него, а также справкой врача-психиатра Г., у которого Максимов проходил лечение.

Далее адвокат Спицын обращает внимание на то обстоятельство, что факт причинения Максимову телесных повреждений не расследовался на протяжении 20-ти месяцев, что следует из постановления следователя военного следственного отдела от 9 октября 2009 года о передаче соответствующих материалов по подследственности.

В заключение защитник просит приговор отменить, а уголовное дело прекратить за отсутствием в действиях Максимова состава преступления.

В возражениях на кассационные жалобы потерпевшие Т. и З., а также государственные обвинители Кр. и Д., не соглашаясь с доводами кассационных жалоб и опровергая их, просят приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

Рассмотрев материалы уголовного дела и обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит, что выводы суда первой инстанции о виновности Максимова в совершении вменённых ему по приговору преступных действий соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах: показаниях потерпевших З. и Т., заключениях судебно-медицинских экспертиз, показаниях очевидцев событий свидетелей С. и М., свидетеля Тк., который видел, как Максимов проследовал за группой молодых людей, после чего услышал крики и увидел, как двое парней удерживают Максимова, нанося тому удары, а еще один лежит на земле с раной в боку.

Вопреки утверждению в кассационных жалобах, суд при постановлении приговора оценил все представленные стороной обвинения и защиты доказательства и дал им надлежащую оценку, правильно указав, что показания потерпевшего З., а также свидетелей С. и М. являются последовательными, согласуются между собой и с другими доказательствами по делу. В частности, с показаниями свидетелей Л. и Мх., которые пояснили, что видели, как двое парней удерживали третьего, который сопротивлялся и пытался убежать, а когда они подошли ближе, то один из них сказал, что удерживаемый ими молодой человек "зарезал" их друга. Этими же показаниями опровергается заявление адвоката С. о том, что погибший Т. перед смертью с кем-то дрался, о чем, по его мнению, свидетельствуют следы грязи на свитере погибшего, его верхней одежде и обуви.

Показания вышеназванных свидетелей и потерпевшего о том, что Т. было причинено ножевое ранение, подтверждаются исследованным в судебном заседании и получившим надлежащую оценку в приговоре заключением судебно-медицинского эксперта от 26 января 2009 года N 11, согласно которому Т. было причинено проникающее слепое колото-резанное ранение живота с повреждением стенки брюшного отдела аорты, от которого наступила смерть.

Довод авторов кассационных жалоб о недопустимости данного судебно-медицинского заключения как доказательства по делу по той причине, что экспертиза проводилась по документам и предметом её изучения были признанные недопустимыми доказательствами дополнительное заключение эксперта N 228 от 28 февраля 2008 года, дополнительное заключение эксперта N 228 от 18 июля 2008 года и заключение эксперта N 47 МК от 29 февраля 2008 года, является несостоятельным по следующим основаниям. Так перечисленные заключения экспертов были признаны таковыми в связи с несвоевременным ознакомлением обвиняемого и стороны защиты с постановлениями о их назначении. В то же время, содержащаяся в них и необходимая для ответов на поставленные перед экспертом Шл. вопросы информация была получена экспертом из надлежащих медицинских документов, в том числе акта судебно-гистологического исследования N 251 материалов из трупа Т. от 19 февраля 2008 года и акта судебно-медицинского исследования N 29 МК лоскута кожи от трупа Т. от 4 февраля 2008 года и правомерно была использована им при исследовании и составлении заключения N 11.

При этом представленное стороной защиты в судебном заседании заключение специалиста Гн. N 058/2012 от 30 января 2012 года, данное по результатам исследования медицинских документов, представленных адвокатом Спицыным, и проведенное по его запросу, вопреки утверждению защиты, не ставит под сомнение вышеназванное заключение эксперта Шл., которое является научно-обоснованным, отвечает необходимым требованиям к порядку и методике проведения экспертизы и согласуется с иными доказательствами обвинения. То обстоятельство, что с постановлением о назначении данной экспертизы Максимов знакомился отдельно от своих защитников, не является основанием для признания недопустимым указанного доказательства.

Вопреки утверждению в кассационных жалобах, суд в приговоре в обоснование своих доводов не ссылался на заключения экспертов от 26 февраля 2008 года N 139 и от 23 сентября 2008 года N 17 - мг - 08, согласно которым на изъятом с места происшествия ноже следов отпечатков пальцев и крови не обнаружено. При этом данное обстоятельство, которое сторона защиты приводит в обоснование доводов невиновности Максимова, стороной обвинения не опровергалось.

Между тем, суд правильно принял во внимание показания допрошенного в судебном заседании эксперта в области судебной медицины Г., которая пояснила, что следы крови на предмете могут разлагаться, если тот находится в условиях повышенной влажности. Как следует из материалов уголовного дела, нож после нанесенного им удара длительное время находился сначала в снегу, а затем в мокром конверте.

То обстоятельство, что в протоколах предъявления предмета для опознания от 18 августа 2008 года отсутствуют сведения о предварительном опросе потерпевшего З., свидетелей М. и С. о приметах ножа, не свидетельствует о недопустимости данных доказательств, поскольку, ранее в ходе допросов указанные лица называли приметы ножа, который был у Максимова, а в ходе предъявления ножа для опознания пояснили, по каким приметам каждый из них его опознает (т. 5 л.д. 252-269).

Как видно из материалов уголовного дела, суд подробно исследовал и дал надлежащую оценку доводам защиты якобы о наличии на месте происшествия другого ножа с односторонней заточкой и изогнутым клинком, на котором были следы крови, о чем пояснил свидетель защиты Р., а также молодого человека в куртке с желтым капюшоном и челкой красного оттенка, который, по словам свидетелей защиты Г. и Б., подбежал к впереди идущему человеку, нанес ему удар бутылкой по голове, после чего того стали бить другие лица, а человек с красной челкой достал из кармана блестящий предмет, произвел им движение в толпу, крикнул "Разбегайтесь!", после чего выбросил блестящий предмет в сторону. Отвергая вышеприведенные показания свидетелей защиты, суд первой инстанции обоснованно исходил из согласующихся между собой доказательств обвинения, в частности из последовательных показаний потерпевшего З., свидетелей М., С., Тк. и Л., согласно которым иных людей, кроме ими указанных, на месте происшествия не было, а также заключения судебно-медицинского эксперта N 11 от 26 января 2009 года о том, что ранение Т. было причинено клинком ножа с двухсторонней острой заточкой.

Не является нарушением закона ссылка в приговоре при опровержении доводов защиты на показания свидетелей защиты К. (матери Г), Б. (матери Бр.), Максимовой (матери Максимова), М.Д. (брата Максимова) без их изложения, поскольку их показания являются производными от показаний свидетелей Г. и Б., которые в свою очередь судом были опровергнуты.

Приведенные в кассационных жалобах показания свидетеля П. о том, что возле заправки " "данные изъяты"" трое молодых людей избивали лежащего молодого человека и еще одного человека, лежащего на тропинке с ранением живота, также опровергаются вышеприведенными показаниями потерпевшего З., свидетелей М., С., Тк. и Л.

Не ставит под сомнение выводы суда о виновности Максимова приведенный в кассационных жалобах довод о том, что прибывший на место происшествия сотрудник милиции К. общался с З., С. и М. в дружественной форме, поскольку, как видно из материалов уголовного дела, К. ранее знал потерпевшего и свидетелей, поскольку учился с ними в одной школе. Между тем, каких-либо отношений с ними не поддерживал, в связи с чем утверждение защиты о его заинтересованности и необъективности является несостоятельным. При этом показания свидетеля К. были надлежащим образом исследованы в судебном заседании, в том числе на предмет определения времени поступления сообщения о преступлении. Как пояснил К., сообщение о преступлении поступило по рации около 22-х часов (т. 14 л.д. 89).

Надлежащим образом был исследован в суде первой инстанции довод защиты о том, что Максимов, являясь генетическим левшой, якобы не мог нанести удар ножом, держа его в правой руке, как об этом утверждают потерпевший З. и свидетели-очевидцы С. и М. При этом был допрошен специалист в области судебной медицины Ш., который пояснил, что как "правша", так и "левша" может нанести удар ножом, держа его в любой руке, при отсутствии её повреждений, поскольку для этого достаточно лишь удерживать нож в сжатой кисти. Сам же Максимов пояснил, что повреждений правой руки у него не имелось.

Вопреки утверждению осужденного и его защитников, суд первой инстанции установил мотив действий Максимова и умысел на причинение смерти Т., а также попытку причинения З. тяжкого вреда здоровью. При этом суд обоснованно исходил из показаний потерпевшего З., свидетелей М. и С., пояснивших, что Максимов напал на них, ничего не объясняя. Единственной причиной этого, по их мнению, могло быть их шумное поведение и бранные выражения, которые они употребляли в разговоре, не оскорбляя при этом друг друга, и которые осужденный мог принять на свой счет. Исходя из показаний этих же лиц и показаний свидетелей Л., Мх., Т., время совершения Максимовым преступлений, что защитой ставится под сомнение, судом было установлено правильно.

Не влияет на достоверность показаний свидетеля Тк. заявление стороны защиты о несоответствии действительности имеющейся в протоколе допроса от 2 февраля 2008 года подписи от имени данного свидетеля. Как видно из материалов дела, в последующем Тк. неоднократно давал последовательные показания, которые и были приведены в приговоре.

Утверждение осужденного Максимова о недопустимости такого доказательства как заключение комиссии экспертов N 355/11-в от 10 июня 2008 года, проводивших повторную стационарную комплексную психолого-психиатрическую судебную экспертизу в отделе экспертизы (судебно-психиатрической) 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны РФ на клинической базе ФГУ "ГНЦ ССП им. В.П. Сербского", в связи с отсутствием соответствующего решения суда о помещении на обследование, является несостоятельным, поскольку данная экспертиза была назначена в ходе предварительного следствия следователем, который действовал в рамках предоставленных ему законом полномочий, соблюдая нормы уголовно-процессуального права. Максимов был помещен в психиатрический стационар по решению судьи Владимирского гарнизонного военного суда от 11 апреля 2008 года (т. 2 л.д. 260-261) и срок его нахождения на стационарном обследовании продлевался в установленном порядке судьей Хамовнического районного суда г. Москвы 30 мая 2008 года (т. 17 л.д. 156). Довод об отсутствии у данной организации Минобороны РФ лицензии на производство такого рода экспертиз опровергается имеющимися в материалах дела документами, а именно сообщением главного судебно-медицинского эксперта Минобороны РФ П., приказом начальника Главного военно-медицинского управления Минобороны РФ N 10 от 5 февраля 2008 года, а также Перечнем экспертных исследований, проводимых в государственных судебно-экспертных учреждениях Минобороны РФ в 2008 году, утвержденным начальником ГВМУ МО РФ (т. 17 л.д. 137- 150).

Как видно из названного заключения экспертов, у Максимова во время совершения инкриминируемых ему деяний амнезии, на что ссылается защитник Спицын, выявлено не было.

Вопреки мнению авторов кассационных жалоб, последующее решение суда первой инстанции, принятое по ходатайству государственного обвинителя, о признании допустимым исключенного им же из числа доказательств обвинения заключения судебно-медицинского эксперта N 70 о причиненных потерпевшему З. телесных повреждениях является правильным, поскольку было принято в соответствии с п. 7 ст. 235 УПК РФ, после допроса специалистов Е., См., Ш., пояснивших, что выводы экспертов основаны на их специальных познаниях.

Ознакомление Максимова с постановлениями о назначении вышеприведенных экспертиз с участием одного защитника не является нарушением его права на защиту.

Доводы осужденного о заинтересованности судьи Максименко в исходе дела и невозможности его участия в рассмотрении дела судом первой инстанции являются несостоятельными, поскольку принятие судьей решения об удовлетворении ходатайства следователя об ограничении стороны защиты в сроке ознакомления с материалами дела согласно положениям ст.ст. 61-63 УПК РФ не является препятствием для рассмотрения этим судьей уголовного дела. Каких-либо данных о заинтересованности судьи Максименко в исходе дела в материалах дела не имеется, не представлено таковых и стороной защиты, а вынесение этим судьей мотивированных решений об отказе в удовлетворении различных ходатайств защиты о таковом не свидетельствует.

Утверждение осужденного о нарушении его права на защиту в связи с отсутствием в деле обвинительного заключения опровергается протоколом судебного заседания, из которого видно, что государственный обвинитель К. в начале судебного следствия огласил обвинительное заключение и постановление судьи Московского окружного военного суда от 29 апреля 2011 года, согласно которому прокурор частично отказался от ранее предъявленного обвинения и переквалифицировал действия Максимова на более мягкие статьи УК РФ. Обсуждение обоснованности данного решения, которое было предметом рассмотрения в кассационном порядке Военной коллегией Верховного Суда РФ и вступило в законную силу, в компетенцию судебной коллегии по уголовным делам Московского окружного военного суда не входит.

Вопреки заявлению защитника Спицына, из приговора в отношении Максимова видно, что он был постановлен именем Российской Федерации, как того требует ст. 296 УПК РФ. При том нарушения тайны совещания судьей Максименко допущено не было, поскольку, как видно из протокола судебного заседания и не оспаривается адвокатом, судья в назначенное им время оглашения приговора вышел из совещательной комнаты в зал судебного заседания и объявил о переносе оглашения приговора на более позднее время по техническим причинам. При этом он ни с кем не общался и обстоятельства дела не обсуждал.

То обстоятельство, что по данным проведенного по инициативе Максимова, его руководства, а также защитников исследования с использованием "Полиграфа", которое в силу ст. 74 УПК РФ не является доказательством по уголовному делу, он непричастен к совершению преступлений, по мнению судебной коллегии, не ставит под сомнение вывод суда о виновности Максимова в инкриминируемых ему деяниях, поскольку он основан на имеющихся в уголовном деле и исследованных в судебном заседании доказательствах.

Отказ потерпевшего З. и свидетелей С. и М. от прохождения аналогичного исследования, что является их правом, не свидетельствует о недостоверности их показаний, которые согласуются не только между собой, но и с другими доказательствами обвинения.

Таким образом, суд пришел к правильному выводу о том, что Максимов, находясь в состоянии алкогольного опьянения, будучи недовольным шумным поведением М., С., Т. и З., восприняв используемые ими при общении между собой бранные выражения на свой счет, сначала попытался нанести З. удар ножом в лицо, но не попал. Затем Максимов нанес второй удар ножом в лицо, причинив резанную рану кончика носа. Поскольку Максимов наносил удар ножом в жизненно-важный орган (голову), но не довел свои действия по независящим от него обстоятельствам, эти его действия были правильно квалифицированы судом первой инстанции по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 111 УК РФ, как покушение на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни.

Действия Максимова, который после нападения на З. с тем же мотивом нанес Т. один удар ножом в левую боковую поверхность живота с полным погружением клинка в тело, причинив ему телесное повреждение в виде приникающего слепого колото-резанного ранения живота с повреждением стенки брюшного отдела аорты, от которого Т. скончался на месте происшествия, правильно квалифицированы судом по ст. 105, ч. 1, УК РФ, как убийство.

Наказание осужденному как за каждое преступление, так и по их совокупности назначено в соответствии с требованиями закона, с учётом конкретных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности и смягчающих наказание обстоятельств. При этом, как видно из приговора, суд обоснованно принял во внимание и признал обстоятельствами, смягчающими наказание, то что Максимов ранее к уголовной ответственности не привлекался, ни в чем предосудительном замечен не был, имеет на иждивении малолетнего ребенка, по службе и до ее прохождения характеризовался исключительно с положительной стороны. Было учтено и влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Вместе с тем, с учетом конкретных обстоятельств дела и степени общественной опасности, а также тяжести совершенного преступления, предусмотренного ст. 105, ч. 1, УК РФ, является обоснованным решение суда первой инстанции о назначении Максимову дополнительного наказания, предусмотренного ст. 48 УК РФ, в виде лишения воинского звания "лейтенант".

Как по своему виду, так и по размеру назначенное Максимову наказание как за совершение каждого преступления, так и по их совокупности признать явно несправедливым вследствие чрезмерной суровости нельзя.

Учитывая фактические обстоятельства совершенных преступлений и степень их общественной опасности, оснований для изменения категории преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 111 УК РФ, на менее тяжкую не имеется.

В соответствии с законом разрешены судом гражданские иски потерпевших Т. и З.

Вместе с тем, в связи с неправильным применением уголовного закона из резолютивной части приговора подлежит исключению при указании редакции ст. 105, ч. 1, УК РФ ссылка на редакцию Федерального закона от 06 декабря 2007 года N 333-ФЗ, поскольку данным законом изменения в ч. 1 ст. 105 УК РФ не вносились, в связи с чем Максимова следует считать осужденным по ч. 1 ст. 105 УК РФ в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года N 63-ФЗ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 373; 377; 378, ч. 1, п. 4; 379, ч. 1, п. 3; 382 и ст. 388 УПК РФ, судебная коллегия по уголовным делам Московского окружного военного суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Владимирского гарнизонного военного суда от 12 апреля 2012 года в отношении Максимова Д.С. в связи с неправильным применением уголовного закона изменить.

Исключить из резолютивной части приговора при указании редакции ст. 105, ч. 1, УК РФ ссылку на редакцию Федерального закона от 06 декабря 2007 года N 333-ФЗ и считать Максимова осужденным по ч. 1 ст. 105 УК РФ в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года N 63-ФЗ.

В остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденного Максимова Д.С. и защитников-адвокатов Спицына И.В. и Ткешелашвили Р.Т. - без удовлетворения.

Председательствующий подпись

Судьи: подписи

.

.