Кассационное определение Уральского окружного военного суда от 15 ноября 2012 г.

Кассационное определение Уральского окружного военного суда Свердловской области от 15 ноября 2012 г.
(Извлечение)

Уральский окружной военный суд в составе: председательствующего Остапенко Г.Л., судей Мотошкова В.Г. и Воробьева В.Е., при секретаре Сидоровой Д.Ю., оправданного Комарова А.Г., защитника его интересов - адвоката Горбунова С.В., частного обвинителя Баранова К.В. и его представителя - адвоката Уфимцева А.Б., рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе частного обвинителя Баранова К.В. на приговор Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 16 октября 2012 года, согласно которому бывший начальник группы отдела эксплуатации вооружения и техники (бронетанковой) управления (эксплуатации и войскового ремонта) Главного автобронетанкового управления Министерства обороны Российской Федерации полковник

Комаров А. Г., родившийся XX XXXXX 19XX года в г. " ... ", ранее не судимый, состоящий на военной службе с августа 1981 года, в том числе на офицерских должностях с 1985 года,

признан невиновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ и оправдан по предъявленному обвинению на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием в его деянии состава преступления.

Заслушав доклад судьи Воробьева В.Е., выступления частного обвинителя Баранова К.В. и его представителя - адвоката Уфимцева А.Б. в поддержание доводов кассационной жалобы, выступления оправданного Комарова А.Г., защитника его интересов - адвоката Горбунова С.В., полагавших необходимым приговор оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения, окружной военный суд

УСТАНОВИЛ:

Комаров, согласно приговору, признан невиновным и оправдан по обвинению в том, что он 22 сентября 2011 года около 12 часов в кабинете 309 Законодательного Собрания Свердловской области из внезапно возникших личных неприязненных отношений нанес Баранову не менее трех ударов кулаком в область головы, причинив телесные повреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы, ушиба головного мозга и ушибленных ран лица.

Не соглашаясь с приговором, считая его незаконным и необоснованным, постановленным в нарушение норм процессуального права, частный обвинитель Баранов в своей кассационной жалобе просит его отменить и направить дело на новое судебное разбирательство в Екатеринбургский гарнизонный военный суд в ином составе суда.

В обоснование своей просьбы Баранов привел следующие доводы.

Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Он, Баранов, обоснованно обратился в порядке частного обвинения в Екатеринбургский гарнизонный военный суд с заявлением о привлечении Комарова к уголовной ответственности, поскольку именно Комаров 22 сентября 2011 года около 12 часов в кабинете 309 Законодательного Собрания Свердловской области по адресу: г. Екатеринбург, ул. Б. Ельцина, д. 10 нанес ему три удара кулаком в область головы, причинив телесные повреждения.

Факт совершения преступления Комаровым в отношении него, нанесения ему телесных повреждений и степень тяжести вреда здоровью подтверждены справкой из медицинского пункта Правительства Свердловской области от 11 апреля 2012 года, объяснениями Барашкиной М.М. от 19 апреля 2012 года, выпиской из истории болезни N XXXX от 4 октября 2011 года, выданной " ... ", фотографическими изображениями, приобщенными к делу, заключением эксперта N Е/24-ж от 11 мая 2012 года.

Также факт совершения преступления Комаровым подтвержден и незаинтересованными свидетелями " ... ", " ... ", " ... ", " ... ".

Суд пришел к необоснованному выводу о том, что время и место нанесения ему телесных повреждений, нанесение их Комаровым не установлено.

При этом суд не указал оснований, по каким он отверг вышеупомянутые доказательства.

Кроме того, факт наличия у него видимых телесных повреждений после нападения на него Комарова подтверждают и показания свидетеля защиты Козырева.

Указанные доказательства в части наличия крови на лице и видимых телесных повреждений, безусловно, доказывают факт их возникновения после нападения на него Комарова. Никто из свидетелей, в том числе всех заинтересованных свидетелей защиты, не указывает на наличие видимых телесных повреждений, имеющихся у него до нападения Комарова.

Вывод суда о том, что данные доказательства "свидетельствуют лишь об обращении Баранова за медицинской помощью, о наличии у него телесных повреждений и об установлении ему диагноза" только подтверждает все выше приведенное и опровергает последующие выводы суда.

Судом необоснованно отвергнуты показания незаинтересованного свидетеля Филатова, который пояснял, что задавал вопросы Комарову именно во взаимосвязи с нанесенными ему, Баранову, телесными повреждениями. Причем Комаров ответил именно по поводу нападения на него, расценив его, Баранова, выражение, как грубое и после этого не сдержался. Филатов, вопреки утверждению суда, не пояснял, что Комаров говорил о нецензурном обращении к нему с его стороны. Кроме того, " ... " не говорил, "что слышал, как Комаров в помещении дежурной части заявлял о том, что в кабинете N 309 никто никого не бил", однако в протоколе допроса данного свидетеля это присутствует.

Вывод суда о том, что он, Баранов, совершил нападение на Комарова, основан на показаниях заинтересованных свидетелей защиты " ... "и " ... ", показаниях самого Комарова, заключении эксперта N Е/30-ж от 3 мая 2012 года.

Однако суд не учел, что как упомянутые свидетели защиты, так и свидетели " ... " и " ... " показывали, что никто из них не видел 22 сентября 2011 года видимых телесных повреждений у Комарова. Наличие 22 сентября 2011 года видимых телесных повреждений у Комарова не зафиксировано ни в объяснениях свидетелей защиты " ... " и " ... ", данных ими в военном следственном отделе по Екатеринбургскому гарнизону 22 сентября 2011 года, ни в показаниях, данных " ... " в ходе судебного следствия, ни в иных доказательствах, имеющихся в деле.

Вывод суда о нанесении им Комарову телесных повреждений и причинении им Комарову вреда здоровью средней тяжести не подтверждается имеющимися в деле доказательствами.

Первичное заявление Комарова о якобы нанесенных ему ударах сделано только вечером 22 сентября 2011 года при даче объяснений в ВСО по Екатеринбургскому гарнизону. Из ВСО по Екатеринбургскому гарнизону он был отпущен около 24 часов 22 сентября 2011 года. Первичная фиксация имеющихся у Комарова повреждений произошла якобы только 23 сентября 2011 года после 10 часов 20 минут при проведении судебно-медицинского исследования.

Таким образом, у Комарова имелось не менее 10 часов для получения и фиксации телесных повреждений. При этом судом не дана оценка возможности получения со стороны третьих лиц или сознательного нанесения Комаровым самому себе или третьими лицами в указанный период времени обнаруженных у него телесных повреждений.

При этом суд необоснованно отверг вышеупомянутые доказательства того, что 22 сентября 2011 года у Комарова не было видимых телесных повреждений, а также справку командира отдельного батальона полиции от 7 октября 2011 года, рапорт ответственного по ОП N 9 майора полиции Быковой о том, что Комаров не имел видимых телесных повреждений, не обращался за медицинской помощью и отказывался от прохождения медицинского освидетельствования.

Объяснения Комарова, что ему было стыдно заявлять об этих обстоятельствах, не логичны, вызывают обоснованные подозрения и опровергаются материалами дела.

Анализируя заключения эксперта N Е/30-ж от 3 мая 2012 года, показания Комарова, свидетелей защиты " ... ", " ... ", Баранов указывает на то, что причиненные Комарову повреждения: закрытая черепно-мозговая травма, закрытая травма груди, кровоподтек левой кисти, могли быть причинены самому себе, при падении с высоты собственного роста и невозможно высказаться утвердительно об их причинении при указанных Комаровым в заявлении обстоятельствах. Причем предполагаемое стороной защиты нанесение им ударов правой рукой в область живота исключает повреждение ребер и не подтверждает нанесение им удара ногой в пах.

Несмотря на данные обстоятельства, суд полностью проигнорировал выводы экспертизы и показания свидетелей защиты, которые противоречат его выводам.

В продолжение жалобы Баранов обращает внимание на то, что суд не учел обстоятельства, изложенные в заключении эксперта N Е/30-ж от 3 мая 2012 года, касающиеся состояния здоровья Комарова при его осмотре в помещении отделения судебно-медицинской экспертизы отдела судебно-медицинской экспертизы 97 ГЦСМиКЭ ЦВО, при госпитализации 24 сентября 2011 года в МБУ ЦКГБ N 23, при госпитализации в ФГУ "Окружной военный клинический госпиталь" МО РФ.

Цитируя положения заключения специалиста N Е/69-ж от 7 ноября 2011 года, связанные с наличием у Комарова ссадины в лобной доле, кровоподтека и ссадины в правой подгрудной области и на тыльной стороне левой кисти, Баранов отмечает, что характер телесных повреждений не соответствует данным заключения эксперта, показаниям " ... ", " ... "и " ... ".

При этом суд при отсутствии на то правовых оснований рассмотрел вопрос о возникновении у Комарова телесных повреждений и дал оценку относительно их тяжести.

Суд в подтверждение не нанесения ему телесных повреждений Комаровым безосновательно ссылается на экспертное заключение N Е/24-ж, согласно которому он мог получить телесные повреждения при падении с высоты собственного роста в результате удара о какие-либо предметы, поскольку аналогичные выводы содержатся и в заключении эксперта N Е/30-ж в отношении Комарова. Вывод эксперта, содержащийся в приговоре суда, о том, что поставленный ему диагноз не подтвержден клинически, инструментальными и лабораторными исследованиями, не выдерживает никакой критики, так как именно такими же методами и исследованиями подтвержден диагноз Комарова. Причем он неоднократно заявлял о своем недоверии экспертам 97 ГЦСМиКЭ ЦВО, поскольку они являлись заинтересованными лицами, которые давали предварительную оценку его состоянию, и просил проводить экспертизу в ОГУЗ Свердловское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы.

Необоснованной является и ссылка суда на заключение эксперта от 25 сентября 2012 года N Е/11-п, поскольку оно не содержит ответов ни на один из поставленных судом вопросов. Причем он ходатайствовал о проведении дополнительной амбулаторной экспертизы, указывая, в том числе, и на нарушения п. 10 ч.1 ст. 204 УПК РФ. Не согласен он и с выводами врача-психолога, изложенными в этом заключении, поскольку они не соответствуют действительности. Кроме того, в заключении отсутствует указание на необходимость использования конкретных инструментальных и лабораторных методов, проведение которых возможно только в условиях стационара.

Суд пришел к выводу о его нахождении 22 сентября 2011 года в состоянии алкогольного опьянения только на основании показаний заинтересованных свидетелей защиты " ... ", " ... "и " ... ", оставив без внимания другие доказательства о том, что он был трезв - показания незаинтересованных свидетелей " ... ", " ... ", " ... ", справку ГУЗ СОКБ N 1 от 2 апреля 2012 года.

Кроме того, в упомянутое время он проходил курс лечения, находился под наблюдением врачей, принимал лекарственные препараты, которые несовместимы с приемом алкоголя.

При этом показания свидетелей " ... ", " ... "и " ... "вообще не могут быть приняты во внимание, так даны заинтересованными лицами.

Так, заинтересованность " ... " была обусловлена личным неприязненным к нему отношением, которое возникло после того, как он, Баранов, отказался сдавать мандат депутата Областной Думы Законодательного Собрания Свердловской области по требованию депутата Государственной Думы " ... " в декабре 2010 года. В случае его, Баранова, отказа от мандата депутата, " ... ", племянник и помощник " ... ", автоматически становился бы депутатом Областной Думы Законодательного Собрания Свердловской области. В этой связи " ... " затаил обиду и организовал, будучи координатором Свердловского регионального отделения ЛДПР, решение Координационного Совета Свердловского регионального отделения ЛДПР о его исключении из партии.

Личное неприязненное отношение усилилось после подачи им заявления о пропаже денежных средств из рабочего кабинета в здании Законодательного Собрания Свердловской области, так как " ... " неоднократно вызывали на допросы.

Заинтересованность " ... " была обусловлена и требованиями " ... ", который также испытывал к нему, Баранову, личную неприязнь, являясь злопамятным и мстительным. При этом " ... " свои негативные оценки в отношении него постоянно озвучивал в средствах массовой информации.

Заинтересованность " ... " также была обусловлена личным неприязненным к нему отношением после подачи им заявления о пропаже денежных средств, флеш-карты из рабочего кабинета в здании Законодательного Собрания Свердловской области, так как его неоднократно вызывали на допросы, усилением личного неприязненного к нему отношения после его увольнения и отказа суда в восстановлении на работе, требования " ... ", помощником которого он являлся, и находился в служебной зависимости.

Заинтересованность " ... " обусловлена личным неприязненным отношением, возникшим после ее увольнения и отказа суда в восстановлении на работе, требованиями " ... ", так как она работает в принадлежащей ему организации.

Суд необоснованно не принял во внимание его показания о нахождении Комарова и " ... " в состоянии алкогольного опьянения, поскольку они показывали в ходе производства по делу, что являются друзьями, не виделись 25 лет и просидели практически до самого утра в ночь с 21 на 22 сентября 2011 года.

Суд необоснованно расценил показания свидетеля защиты " ... "и " ... "как последовательные, не противоречивые, уточняющие ранее данные объяснения.

При этом, проанализировав показания " ... "и " ... "об обстоятельствах содеянного, Баранов отмечает, что показания данных свидетелей не согласуются между собой в части слов, которые он якобы произносил в адрес " ... ", в части количества и мест приложения ударов Комарову, в части последующего состояния и действий Комарова, а также последующих действий его, Баранова, и самого " ... ".

Причем показания названных свидетелей свидетельствуют о том, что они не говорят правду, пытаются выстроить версию защиты Комарова, подстраиваясь под конкретные обстоятельства, несмотря на то, что они были предупреждены об уголовной ответственности.

Суд неверно интерпретировал показания свидетелей " ... ", " ... ", " ... "и " ... ".

Между тем, свидетель " ... " показывал, что он, Баранов, сообщил ему о своем избиении в кабинете неизвестным человеком, полковником морской пехоты. Свидетель " ... " показывал, что видел его до вызова охраны без телесных повреждений, а через непродолжительное время, вернувшись с сотрудниками полиции, уже с телесными повреждениями, кровью на лице. У Комарова не было телесных повреждений. Свидетель " ... " показал, что видел на его лице телесные повреждения и кровь. У Комарова не было телесных повреждений. Свидетель " ... " подтвердит тот факт, что он, Баранов, сидел в кресле и не вскакивал.

Таким образом, данных о том, что кто-то другой, кроме Комарова, мог нанести ему телесные повреждения в этот день или что эти телесные повреждения у него были до встречи с Комаровым ни в материалах дела, ни в показаниях свидетелей обвинения и защиты не имеется.

Суд необоснованно полностью принял показания Комарова, признав их убедительными, логичными, аргументированными и уверенными.

Анализируя показания Комарова, полученные в ходе производства по делу, заключение специалиста, экспертное заключение, Баранов отмечает, что показания Комарова не согласуются между собой в части слов, которые он якобы произносил в его адрес и в адрес " ... ", в части количества и мест приложения ударов, которые он якобы ему наносил, и их последствиях.

Свои показания он излагал в версии, необходимой для построения своей защиты.

Указывая на получение медицинской помощи Комаровым, Баранов отмечает, что именно для подтверждения своей версии о травме в виде перелома ребер он якобы обращался к сотрудникам полиции за валидолом, тогда как на самом деле он просил таблетки от головной боли.

Несмотря на то, что направление на обследование было выписано Комарову 22 сентября 2011 года, в материалах дела нет доказательств того, что он проходил таковое именно 23 сентября 2011 года. Анализируя заключение специалиста N Е/69-ж от 7 ноября 2011 года, экспертное заключение N Е/30-ж от 3 мая 2012 года Баранов отмечает, что впервые якобы нанесенная им 22 сентября 2011 года травма груди была диагностирована у Комарова только через двое суток. Причем диагностирована как свежая.

Кроме того, суд оставил без внимания, что прибытие Комарова в здание Законодательного Собрания Свердловской области якобы для консультации по жилищному вопросу явилось только предлогом.

В продолжение жалобы Баранов указывает на то, что суд не дал оценку личности Комарова, с учетом всей совокупности доказательств и документов, имеющихся в деле.

Так, указав на его профессиональную деятельность и имеющиеся у него награды, суд не указал, каким образом это может препятствовать совершению им того или иного преступления, в данном случае, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК РФ.

Кроме того, суд не дал оценку действиям Комарова по уклонению от явки на заседания суда, затягиванию рассмотрения дела путем предоставления подложных документов.

Между тем, учитывая изложенное, неустранимые противоречия в показаниях Комарова суд обязан был дать объективную оценку личности Комарова и правдивости его показаний.

Вновь обращая внимание на заключение специалиста N Е/69-ж от 7 ноября 2011 года, экспертное заключение N Е/30-ж от 3 мая 2012 года, Баранов отмечает, что они изготовлены без первичных медицинских документов, которые в материалах дела отсутствуют.

Заключение специалиста N Е/69-ж от 7 ноября 2011 года является недопустимым доказательством, поскольку постановления о назначении судебно-медицинского исследования в деле не имеется, тем более что такое понятие не предусмотрено УПК РФ. Освидетельствование же, применительно к положениям ст.ст. 179, 180 УПК РФ, не проводилось.

В завершение жалобы Баранов указывает на то, что вопреки выводам суда, его заявление, последующие показания в суде последовательны и логичны, не содержат противоречий, подтверждаются имеющимися доказательствами. Его доводы судом не опровергнуты, во многом не изучены и проигнорированы, и постановленный приговор извратил суть правосудия.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, окружной военный суд находит, что вывод суда первой инстанции о невиновности Комарова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ соответствует фактическим обстоятельствам дела, основан на исследованных в судебном заседании доказательствах, которые полно приведены в приговоре и им дан должный анализ и надлежащая оценка. Достоверность этих доказательств сомнений не вызывает.

При этом гарнизонный военный суд предпринял необходимые меры для всестороннего, полного и объективного рассмотрения данного уголовного дела и в ходе судебного заседания были должным образом исследованы все обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу.

Вопреки позиции стороны обвинения, суд обоснованно положил в основу оправдательного приговора, наряду с другими доказательствами, представленными стороной защиты, показания подсудимого Комарова, свидетелей " ... ", " ... ", а также экспертные заключения. Названные доказательства согласуются между собой, дополняют друг друга, не доверять им оснований не имеется.

При этом суд дал в приговоре исчерпывающий анализ и доказательствам, на которые ссылалась сторона обвинения, в том числе и показаниям свидетелей " ... ", " ... ", " ... ", " ... ", правомерно отметив, что их показания версию Баранова о применении к нему насилия со стороны Комарова не подтверждают. Причем суд обоснованно указал на то, что эти свидетели не являлись очевидцами происходящих событий, однако отчасти видели развитие и последствия конфликта, в том числе и связанные с наличием видимых телесных повреждений.

Постановленный приговор соответствует требованиям УПК РФ, в том числе и ст. 302, рекомендациям постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года N 1 "О судебном приговоре", согласно которым обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств, при постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам.

При постановлении оправдательного приговора, в частности, излагаются обстоятельств дела, установленные судом, приводятся основания оправдания подсудимого и анализируются доказательства, обосновывающие вывод суда о невиновности подсудимого, приводятся мотивы, по которым суд отверг доказательства, положенные в основу обвинения.

Суд в соответствии с требованиями закона указал в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты.

Вопреки позиции Баранова, суд обоснованно привел в приговоре и данные о личности Комарова, поскольку на основании ч. 4 ст. 304 УПК РФ по каждому делу должны выясняться, в частности, и данные, связанные с наличием государственных наград.

Протокол судебного заседания в соответствии со ст. 259 УПК РФ также велся полно и объективно. Замечания на него не подавались.

Экспертные исследования, проводившиеся по делу, как в отношении Комарова, так и в отношении Баранова соответствуют требованиям гл. 27 УПК РФ.

Кроме того, заключения экспертов не имеют заранее установленной силы, не обладают преимуществами перед другими доказательствами и, как и другие доказательства, подлежали оценке по общим правилам в совокупности с другими доказательствами, применительно к ст. 17 УПК РФ, определяющей свободу оценки доказательств, что фактически и имело место.

Вопреки позиции Баранова, его ходатайство о проведении дополнительной амбулаторной экспертизы было рассмотрено и в его удовлетворении было правомерно отказано.

Как верно констатировал суд первой инстанции, не являются доказательствами причинения телесных повреждений Баранову именно Комаровым и справка из медицинского пункта Правительства Свердловской области от 11 апреля 2012 года, объяснения врача Барашкиной М.М. от 19 апреля 2012 года, выписка из истории болезни N XXX от 4 октября 2011 года, выданной " ... ", фотографические изображения, приобщенные к делу, заключение эксперта N Е/24-ж от 11 мая 2012 года, поскольку они свидетельствуют лишь о его обращении за медицинской помощью, наличии у него телесных повреждений, установлении диагноза. Экспертное же заключение указывает на невозможность установить давность телесных повреждений и указывает на возможные варианты их происхождения.

Вопреки позиции Баранова, приговор не содержит выводов о нанесении им Комарову телесных повреждений и причинении им Комарову вреда здоровью средней тяжести.

Причем сам Баранов в своей жалобе отмечает, что Комаров уже 22 сентября 2011 года обращался за медицинской помощью именно для подтверждения своей версии о травме в виде перелома ребер. При этом обращался якобы за валидолом, тогда как на самом деле просил таблетки от головной боли.

В ходе производства по делу в суде было установлено причинение Комарову тяжкого вреда здоровью, что и послужило основанием для вынесения 18 мая 2012 года постановления о направлении материалов дела в соответствующий отдел полиции для решения вопроса о возбуждении уголовного дела в порядке публичного обвинения. В этой связи рассуждения Баранова о месте, времени и обстоятельствах причинения вреда здоровью Комарова, обращения его за медицинской помощью носят преждевременный характер, поскольку именно в ходе расследования уголовного дела в соответствии со 73 УПК РФ, определяющей обстоятельства, подлежащие доказыванию, упомянутые обстоятельства и подлежат установлению.

Суд первой инстанции дал объективную оценку показаниям свидетелей " ... ", " ... "и " ... ", в том числе и с учетом характера взаимоотношений между ними и Барановым, и правомерно отверг заявления об их заинтересованности. При этом ссылки Баранова на позицию депутата " ... " не основаны на материалах дела, поскольку он к участию в деле не привлекался.

Причем в судебном заседании свидетель " ... " в действительности отмечала конфликтные ситуации с Барановым, что сам Баранов не подтвердил, указывая на личные неприязненные отношения лишь с " ... ". Свидетель " ... " указал на служебный характер взаимоотношений с Барановым, что и подтвердил сам Баранов.

Данных о медицинском освидетельствовании на состояние алкогольного опьянения в материалах дела не имеется ни в отношении Баранова, ни в отношении Комарова. При этом Комаров связывал свой отказ от такового лишь с необходимостью оказания ему юридической помощи.

Вместе с тем, то, что Баранов находился 22 сентября 2011 года в состоянии алкогольного опьянения, вел себя неадекватно и агрессивно, последовательно показывали свидетели " ... ", " ... "и " ... ", что суд правомерно отметил в приговоре.

Обстоятельства, связанные с нахождением Комарова в здании Законодательного Собрания Свердловской области были объективно установлены, как и установлены обстоятельства, связанные с необходимостью вызова и обеспечения его явки в судебное заседание. Данные обстоятельства сами по себе под сомнение законность и обоснованность постановленного приговора не ставят.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 373, 378 и 388 УПК РФ, окружной военный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 16 октября 2012 года в отношении Комарова А. Г. оставить без изменения, а кассационную жалобу Баранова К. В. - без удовлетворения.