Кассационное определение Западно-Сибирского окружного военного суда от 20 июля 2012 г. по делу N 22-75/2012

Кассационное определение Западно-Сибирского окружного военного суда Новосибирской области от 20 июля 2012 г. по делу N 22-75/2012

СИБИРСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД

в составе: председательствующего - председателя судебного состава Юркова В.В., судей Таранова В.А. и Лебедева А.Г.,

при секретаре Черемняковой О.А.,

с участием прокурора - прокурора отдела военной прокуратуры Центрального военного округа капитана юстиции Самолюка Я.С., осужденного Прокудина Д.В. и защитника - адвоката Марченко А.К.,

рассмотрел уголовное дело по кассационной жалобе осужденного и защитника - адвоката Марченко А.К. на приговор Барнаульского гарнизонного военного суда от 23 мая 2012 года, которым бывший военнослужащий войсковой части ... прапорщик запаса

Прокудин Дмитрий Владимирович, проходивший военную службу по контракту с июня 2010 года по 5 мая 2012 года,

осужден на основании части третьей статьи 264 УК РФ к лишению свободы сроком на 2 (два) года 6 (шесть) месяцев, с лишением права управлять транспортным средством сроком на 3 (три) года и статьи 125 УК РФ к штрафу в размере 40000 рублей.

По совокупности совершенных преступлений, в соответствии с частью второй статьи 69 УК РФ окончательное наказание Прокудину назначено путем полного сложения назначенных наказаний в виде лишения свободы в колонии- поселении сроком на два года шесть месяцев, с лишением права управлять транспортным средством сроком на три года и штрафа в размере 40000 рублей.

В соответствии с частью второй статьи 71 УК РФ, назначенный Прокудину в качестве основного наказания штраф, постановлено исполнять самостоятельно.

Суд также удовлетворил иск потерпевшей З-ой о компенсации морального вреда и взыскал с Прокудина в ее пользу 200000 рублей.

Заслушав доклад судьи Лебедева А.Г., выступление осужденного Прокудина Д.В. и защитника-адвоката Марченко А.К., поддержавших доводы кассационной жалобы, а также мнение прокурора Самолюка Я.С., полагавшего необходимым обжалуемый приговор оставить без изменения, окружной военный суд

УСТАНОВИЛ:

согласно приговору, Прокудин признан виновным в том, что 8 августа 2011 года в период с 0 часов 30 минут до 0 часов 43 минут, управляя технически исправным автомобилем ВАЗ 21102 государственный регистрационный знак ... , нарушив требований пунктов 10.1 и 10.2 Правил дорожного движения (ПДД), двигался с превышающей установленное ограничение скоростью, не позволяющей ему, с учетом дорожных и метеорологических условий, в частности видимости в направлении движения, обеспечивать возможность постоянного контроля за движением транспортного средства, а при возникновении опасности для движения принять возможные меры к ее снижению вплоть до остановки транспортного средства, в результате чего в районе дома N ... "в" по улице П ... города Б ... совершил наезд на гражданина З..

В результате данного дорожно-транспортного происшествия З. причинены телесные повреждения, повлекшие его смерть.

Кроме того, после совершенного наезда на пешехода З. Прокудин, нарушив требования пункта 2.5 ПДД, осознавая, что вследствие ДТП поставленный им в опасное для жизни и здоровья состояние З. лишен возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности, желая избежать ответственности за содеянное, мер по оказанию медицинской помощи пострадавшему не принял, скорую помощь не вызвал, в ближайшее лечебное учреждение потерпевшего не доставил, а продолжил движение на управляемом им автомобиле и скрылся с места происшествия.

Обстоятельства совершенных Прокудиным преступлений подробно изложены в приговоре.

В совместной кассационной жалобе осужденный и защитник-адвокат Марченко ставят вопрос об отмене приговора гарнизонного военного суда, прекращении уголовного дела.

При этом Прокудин и Марченко указывают, что приговор постановлен незаконно и необоснованно, виновность Прокудина не подтверждается имеющимися в материалах дела доказательствами, а сами последние не основаны на законе и являются предположениями.

В обоснование кассационной жалобы ее авторы приводят доводы, по сути, сводящиеся к следующему.

Ссылаясь на практику Верховного Суда СССР о невозможности привлечения водителей к ответственности по преступлениям, связанным с неоказанием помощи потерпевшему в случае причинения смертельных травм, изложенную в Бюллетене Верховного Суда СССР 1984 года, N 5, с. 41, осужденный и защитник указывают на необоснованность осуждения Прокудина за совершение преступления, предусмотренного статьей 125 УК РФ.

Обвинение Прокудина в совершении преступления, предусмотренного частью третьей статьи 264 УК РФ, основано на предположениях следствия о нарушении осужденным требований пункта 10.1 ПДД.

Мотивируя данный довод, авторы жалобы утверждают, что скорость движения автомобиля Прокудина, определенная экспертным путем в 97 км/ч, основана на исследовании одиночного следа юза, зафиксированного при осмотре места происшествия следователем К ... Однако последний из-за отсутствия достаточных данных для идентификации данного следа категорически высказаться о его принадлежности автомобилю Прокудина не смог.

Несмотря на предположительный характер выводов следователя, суд вопреки требованиям пункта второго части второй статьи 75 УПК РФ, принял данное доказательства как бесспорное.

Вместе с тем эксперт - автотехник М. также пояснил, что отсутствие характерных признаков следа юза не дает ему возможности свидетельствовать о принадлежности данного следа автомобилю Прокудина.

На основании этого авторы кассационной жалобы делают вывод о том, что отсутствие индивидуальных признаков следов, свидетельствующих об их принадлежности к конкретному автомобилю, указывает на не относимость использованного при экспертном исследовании следа юза, к ДТП.

Далее в жалобе осужденный и защитник, ссылаясь на занятую Прокудиным позицию о выполнении требований пункта 10.1 ПДД и соблюдения скорости 60 км/ч, а также на показания эксперта - автотехника об отсутствии возможности предотвращения наезда путем торможения при любой скорости от 60 км/ч и выше, обращают внимание окружного военного суда на то, что защита ходатайствовала о назначении дополнительной автотехнической экспертизы с учетом объяснений названного эксперта, однако суд, в нарушение принципа состязательности, предусмотренного статьей 15 УПК РФ, статьи 47 того же УПК, грубо попирая конституционное право на защиту, безмотивно отказал в удовлетворении этого ходатайства. Это, по мнению осужденного и адвоката, дает право полагать о необъективности суда и принятии последним позиции обвинения. Как считают Прокудин и Марченко, принцип беспристрастности нарушается уже одним тем, что прокурор и суд располагаются в соседних кабинетах, что предполагает дружеские отношения между названными лицами.

Продолжая обосновывать свою жалобу, Прокудин и его защитник приводят содержание разъяснений, содержащихся в пунктах 6 и 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", и указывают, что при таких обстоятельствах в действиях водителя Прокудина отсутствуют признаки нарушения им пункта 10.1 ПДД, что исключает его вину в совершенном ДТП.

Рассматривая выводы заключения эксперта о возможном исходе ситуации при соблюдении Прокудиным скорости 60 км/ч и движении погибшего в темпе "быстрый бег в состоянии алкогольного опьянения", авторы, ссылаясь на показания эксперта М. о том, что при проведении экспертизы им учитывались средние данные относительно возраста и степени алкогольного опьянения пешехода, делают вывод о том, что при сохранении быстрого бега З., он имел возможность выйти из траектории движения автомобиля.

Суд необоснованно расценил показания специалиста психиатра Н. о том, что З., учитывая степень его алкогольного опьянения, мог передвигаться только в темпе медленного шага как предположительные, несмотря на то, что УПК РФ рассматривает такие показания как доказательства.

Далее Марченко и его подзащитный ставят под сомнение показания свидетеля Д., полагая, что тот после совместного употребления спиртного с погибшим на момент произошедшего находился в такой же степени алкогольного опьянения, что и З..

Прокудин и адвокат также считают, что поведение Прокудина после ДТП не является предметом рассмотрения его действий, находящихся в причинной связи с ДТП, а может лишь служить при оценке его личности.

Подводя итог всему вышеуказанному, авторы жалобы повторяют требование о прекращении уголовного дела в отношении Прокудина, считая, что причиной ДТП явилось грубое нарушение ПДД со стороны потерпевшего, а осужденный не имел технической возможности предотвратить наезд на З..

В заключение жалобы Марченко указывает на нарушение судом правил постановления приговора, предусмотренных пунктом четвертым части первой статьи 308 УПК РФ, поскольку при назначении наказания суд не обосновал невозможность применения к Прокудину положений статьи 73 УК РФ.

В возражениях относительно кассационной жалобы заместитель военного прокурора Барнаульского гарнизона майор юстиции Пурдин В.А. указывает на несостоятельность приведенных в ней доводов, в связи с чем просит приговор оставить без изменения, а кассационную жалобу осужденного и его защитника-адвоката Марченко - без удовлетворения.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений относительно неё, заслушав выступления прокурора, защитника Марченко и осужденного, окружной военный суд находит, что выводы суда первой инстанции о виновности Прокудина в совершении преступлений, за которые он осужден, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на совокупности проверенных и должным образом оцененных в судебном заседании допустимых доказательствах.

Обстоятельства совершения осужденным преступлений и причиненных ими последствий достоверно и полно установлены показаниями свидетелей Д. ), К. ), Б. ( ), Х. ), протоколом осмотра места происшествия от 8 августа 2011 года ), заключением судебно-медицинского эксперта от 30 ноября 2011 года ), заключением эксперта - автотехника от 11 января 2011 года и другими, исследованными в суде доказательствами.

Рассматривая утверждения авторов кассационной жалобы о невозможности привлечения водителей к ответственности по преступлениям, связанным с неоказанием помощи потерпевшему в случае причинения смертельных травм и на необоснованность осуждения Прокудина за совершение преступления, предусмотренного статьей 125 УК РФ, окружной военный суд исходит из следующего.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", действия водителя транспортного средства, поставившего потерпевшего в результате дорожно-транспортного происшествия в опасное для жизни или здоровья состояние и в нарушение требований Правил (пункт 2.5) не оказавшего ему необходимую помощь, если он имел возможность это сделать, подлежат квалификации по статье 125 УК РФ.

Под заведомостью оставления без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии, следует понимать случаи, когда водитель транспортного средства осознавал опасность для жизни или здоровья потерпевшего, который был лишен возможности самостоятельно обратиться за медицинской помощью вследствие малолетства, старости, болезни или беспомощного состояния (например, в случаях, когда водитель скрылся с места происшествия, не вызвал скорую медицинскую помощь, не доставил пострадавшего в ближайшее лечебное учреждение и т.п.).

При этом из диспозиции статьи 125 УК РФ следует, что не имеет значения, виновен ли водитель в нарушении ПДД или нет.

По смыслу вышеприведенной нормы совершение данного преступления не может вменяться, если водитель, допустивший ДТП, в результате которого пострадали люди, не имел возможности оказать им помощь ввиду собственной травмы, доверил оказание медицинской помощи и вызов милиции другим лицам, оставил пострадавших без необходимой помощи из-за боязни расправы со стороны очевидцев случившегося либо, пользуясь присутствием, рассчитывал на помощь с их стороны.

Вместе с тем таковых обстоятельств по делу судом не установлено, поскольку Прокудин, не останавливаясь после случившегося, покинул место ДТП.

Кроме того, суд тщательно проверил версию Прокудина, согласно которой он просил свою попутчицу Т. вызвать скорую помощь, однако, установив ее надуманность, обоснованно отверг, приведя в приговоре убедительные мотивы принятого решения.

Довод авторов кассационной жалобы о том, что суд, вопреки требованиям пункта второго части второй статьи 75 УПК РФ, принял как бесспорное доказательство след юза при торможении автомобиля Прокудина, установленного следователем К. и использованным экспертом М., поскольку названные лица не смогли указать о его принадлежности упомянутому автомобилю, окружной военный суд находит надуманным, исходя из следующего.

Заключение эксперта - автотехника суд первой инстанции оценил в совокупности с другими доказательствами по делу, в строгом соответствии с требованиями статьи 88 УПК РФ. При этом суд исследовал обстоятельства, при которых следователь сделал вывод о принадлежности следа торможения, находящегося на месте происшествия, именно автомобилю Прокудина.

Кроме того, вопреки утверждениям в кассационной жалобе ни эксперт М., ни следователь К. сомнений в принадлежности упомянутого следа автомобилю осужденного не высказывали. Напротив, К. однозначно заявил, что обнаруженный им след торможения на месте происшествия принадлежал автомобилю осужденного. При этом К., отвечая на вопрос защитника, указал, что обнаруженный им след он сопоставил с дорожной обстановкой, расположением обломков деталей автомобиля ВАЗ, осыпью стекла, местоположением трупа, обуви, а также с учетом пояснений самого Прокудина о применении им экстренного торможения и маневра влево, что соответствовало расположению следа

Эксперт же М. вообще в суде не пояснял о возможности идентификации автомобиля по обнаруженному на месте происшествия следу.

Таким образом, суд второй инстанции не усматривает в действиях суда первой инстанции нарушений пункта второго части второй статьи 75 УПК РФ, поскольку показания ни свидетеля К., ни эксперта М. на догадках, предположениях и слухах не основаны, а обнаруженный на месте происшествия след торможения имеет непосредственное отношение к ДТП.

Довод кассационной жалобы о безмотивном отклонении судом ходатайства стороны защиты о назначении дополнительной судебной автотехнической экспертизы является надуманным, поскольку, как следует из материалов дела, данное обращение рассмотрено с учетом мнения сторон, с соблюдением требований статей 195 и 207 УПК РФ, постановлено в соответствии со статьей 256 того же УПК в совещательной комнате и изложено в виде отдельного процессуального документа с приведением мотивов принятого решения (т. 4 л.д. 217).

Таким образом, в действиях суда не усматривается нарушений принципа состязательности, предусмотренного статьей 15 УПК РФ, а также требований статьи 47 того же УПК, о чем безосновательно заявлено в кассационной жалобе.

Расположение же служебных кабинетов прокурора и суда в одном помещении и на одном этаже, вопреки мнению авторов кассационной жалобы, никоим образом не свидетельствует о заинтересованности суда в исходе дела.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пунктах 6 и 7 вышеупомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года N 25, на который ссылаются в своей жалобе осужденный и его защитник, решая вопрос о виновности либо невиновности водителя в совершении дорожно-транспортного происшествия вследствие превышения скорости движения транспортного средства, следует исходить из требований пункта 10.1 Правил, в соответствии с которыми водитель должен вести его со скоростью, не превышающей установленного ограничения, учитывая при этом интенсивность движения, особенности и состояние транспортного средства и груза, дорожные и метеорологические условия, в частности видимость в направлении движения.

Исходя из этого при возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить, он должен принять меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства. Уголовная ответственность по статье 264 УК РФ наступает, если у водителя имелась техническая возможность избежать дорожно-транспортного происшествия и между его действиями и наступившими последствиями установлена причинная связь.

При решении вопроса о технической возможности предотвращения дорожно-транспортного происшествия судам следует исходить из того, что момент возникновения опасности для движения определяется в каждом конкретном случае с учетом дорожной обстановки, предшествующей дорожно-транспортному происшествию. Опасность для движения следует считать возникшей в тот момент, когда водитель имел объективную возможность ее обнаружить.

При анализе доказательств наличия либо отсутствия у водителя технической возможности предотвратить дорожно-транспортное происшествие в условиях темного времени суток или недостаточной видимости следует исходить из того, что водитель в соответствии с пунктом 10.1 Правил должен выбрать скорость движения, обеспечивающую ему возможность постоянного контроля за движением транспортного средства для выполнения требований Правил.

В судебном же заседании на основании совокупности доказательств суд установил, что в момент наезда на гражданина З., скорость автомобиля под управлением Прокудина составляла 97 км/ч, в связи с чем апеллирование авторов кассационной жалобы на приведенные выше пункты 6 и 7 постановления Пленума является необоснованным.

Не влияет на выводы суда и ссылка осужденного и его защитника на показания эксперта М. о примененной им методике относительно возраста и степени алкогольного опьянения пешехода З., поскольку эксперт исходил из прогнозируемой ситуации при соблюдении Прокудиным скоростного режима 60 км/ч, который последним превышен более чем в полтора раза.

Не имелось у суда оснований и для оценки в приговоре показаний специалиста Н., поскольку последний однозначно заявил о неосведомленности об индивидуальных особенностях организма З.

При таких данных сведения, изложенные Н., носят общий характер и не могут свидетельствовать о характере поведения потерпевшего З. в момент происшествия.

Необосновано утверждение в кассационной жалобе и о сильной степени опьянения свидетеля Д., поскольку из материалов дела этого не усматривается. Напротив, объективные действия Д. в период, относящийся к произошедшему, свидетельствуют о том, что он ориентировался в пространстве и правильно воспринимал происходящее, а в ходе предварительного следствия и в суде давал последовательные показания.

Тщательно проверив версию Прокудина о том, что он не имел технической возможности предотвратить наезд на пешехода ввиду неожиданного появления последнего перед его автомобилем, суд обоснованно положил в основу приговора, наряду с другими доказательствами вины осужденного, опровергающие эту версию заключения эксперта - автотехника.

Так, согласно упомянутому заключению от 11 января 2011 года, сотрудник государственного учреждения Алтайской лаборатории судебной экспертизы Минюста РФ старший эксперт М. имеет высшее техническое образование и квалификацию судебного эксперта по специальностям: 13.1 "Исследование обстоятельств ДТП" и 13.3 "Исследование следов на транспортных средствах и месте ДТП (транспортно-трасологическая) диагностика". Следовательно, выводы эксперта относительно того, что Прокудиным превышена допустимая скорость движения на данном участке дороги сделаны в пределах его компетенции, с использованием объективных математических методик, и сомнений у суда в обоснованности не вызывают.

При таких данных суд первой инстанции правильно установил обстоятельства дела и пришёл к верному выводу о наличии причинно-следственной связи между нарушением Прокудиным пунктов 10.1 и 10.2 Правил дорожного движения РФ и наступившими последствиями.

Действия же потерпевшего, пересекавшего проезжую часть в состоянии алкогольного опьянения при наличии близлежащего подземного перехода, о чем упоминается в кассационной жалобе, суд принял во внимание и прямо указал об этом в приговоре.

Вопреки доводам осужденного и его защитника, суд не оценивал поведение Прокудина после ДТП во взаимосвязи с эти происшествием.

Юридическая оценка действий подсудимого, приведенная в приговоре гарнизонного военного суда, является правильной.

Назначая осужденному наказание, суд, в соответствии с требованиями статьи 60 УК РФ, правильно учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, определив Прокудину с учетом данных о его личности наказание в виде лишения свободы.

Не усматривается из материалов дела и обстоятельств, позволяющих сделать вывод о возможности исправления осужденного Прокудина без реального отбывания наказания, то есть с применением условного осуждения.

При этом судом первой инстанции, вопреки утверждениям в кассационной жалобе, нарушений правил постановления приговора, предусмотренных пунктом четвертым части первой статьи 308 УПК РФ, поскольку в приговоре не требуется мотивировка неприменения статьи 73 УК РФ.

Нарушений норм уголовно-процессуального и уголовного закона, влекущих отмену приговора, не установлено. Выводы суда, изложенные в приговоре, основаны на фактических обстоятельствах настоящего уголовного дела.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 360, 377, 378 и 388 УПК РФ, окружной военный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Барнаульского гарнизонного военного суда от 23 мая 2011 года в отношении Прокудина Дмитрия Владимировича оставить без изменения, а кассационную жалобу стороны защиты - без удовлетворения.

Судья Западно-Сибирского

окружного военного суда А.Г. Лебедев