Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Адыгея от 23 апреля 2013 г. по делу N 33-378

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Адыгея в составе:

председательствующего - Мейстер В.М.

судей: Сиюхова А.Р. и Бзегежевой Н.Ш.

при секретаре: Пшизове И.И.

рассмотрела в судебном заседании дело по апелляционной жалобе истца Эндреева А.Ш. на решение Гиагинского районного суда от 21 февраля 2013 года, которым постановлено:

в удовлетворении искового заявления о взыскании в пользу Эндреева ФИО10 с Министерства финансов Российской Федерации из средств Казны Российской Федерации компенсации в размере "данные изъяты" миллионов рублей в счет возмещения морального вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти - отказать.

Заслушав доклад судьи Бзегежевой Н.Ш., пояснения истца Эндреева А.Ш., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, возражения представителя ответчика Министерства финансов РФ - Хагундокова А.Р., полагавшего решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Эндреев А.Ш. обратился в суд с исковым заявлением к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Адыгея о взыскании из средств Казны Российской Федерации в его пользу компенсации в размере 5 (пяти) миллионов рублей в счет возмещения морального вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти.

В обосновании иска Эндреев А.Ш. указал, что согласно справке о реабилитации N от ДД.ММ.ГГГГ, он ДД.ММ.ГГГГ был репрессирован по политическим мотивам, по национальному признаку органами НКВД СССР. На основании Закона РФ от 18.10.1991 г. N 1761-1, он был реабилитирован. Согласно справке о сроках пребывания под надзором с ограничением прав и свобод, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, т.е. он находился под надзором органов внутренних дел СССР 13 лет.

Ссылается на то, что в настоящее время вступило в законную силу постановление Европейского Суда по правам человека от 02 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" (жалоба N 7975/06). При этом Европейский суд по правам человека по указанному делу установил, что в грузинском законодательстве отсутствует нормативный акт о возмещении ущерба жертвам политических репрессий и если этот пробел не будет устранён, отмечалось в постановлении суда, то государство-ответчик должно выплатить 4 тысячи евро в качестве возмещения за моральный вред каждому из заявителей.

Поскольку Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней, полагает, что его исковые требования должны быть разрешены с учётом правовой позиции Европейского Суда выраженной в Постановлении от 02 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" (жалоба N 7975/06), которым разрешены аналогичные правоотношения.

В судебном заседании представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Адыгея - Хагундоков А.Р. просил суд в удовлетворении иска отказать, считая его необоснованным.

Суд принял изложенное выше решение.

В апелляционной жалобе истец Эндреев А.Ш. просит решение суда отменить, передав дело на новое рассмотрение. При этом, ссылается на то, что в отношении него была нарушена ст. 1 Протокола N1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку у него имеется собственность в виде основанного на законе "О реабилитации жертв политических репрессий" и Конституции РФ правомерного ожидания возмещения ущерба, причиненного физическими и нравственными страданиями, связанными с незаконным ограничением лишением свободы, в праве на уважение которой было осуществлено вмешательство путем законодательного ограничения размера полагающейся ему в связи с этим компенсации, которая не соответствует причиненному ему моральному вреду, чем нарушается баланс между интересами общества и правом на уважение собственности.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации (по доверенности) - Хагундоков А.Р. просит решение суда оставить без изменения, ссылаясь на его законность и обоснованность.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований правомерно руководствовался нормами материального права, регулирующими возникшие правоотношения и исходил из установленных по делу обстоятельств, имеющих значение для дела.

В соответствии со статьей 1.1 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" подвергшимися политическим репрессиям и подлежащим реабилитации признаются дети, находившиеся вместе с репрессированными по политическим мотивам родителям или лицами, их заменившими, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.

Судом первой инстанции сделан верный вывод о несостоятельности довода истца о том, что исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52); каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53). Российская Федерация, как демократическое и правовое государство, признав антизаконными действия тоталитарного режима по факту репрессий в годы советской власти народов, которые подвергались геноциду и клеветническим нападкам, стремясь к восстановлению исторической справедливости, провозгласила отмену всех незаконных актов, принятых в отношении репрессированных народов, и 26 апреля 1991 года приняла Закон РСФСР "О реабилитации репрессированных народов". Данным Законом Государство предусмотрело территориальную, политическую, социальную, культурную реабилитацию репрессированных народов, а также возмещение ущерба, причиненного репрессированным народам и отдельным гражданам со стороны государства в результате репрессий (преамбула и статьи 1,6- 11 Закона).

18 октября 1991 г. принят Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", целью которого, как было указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 г.), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема, подлежащего возмещению ущерба, не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон Российской Федерации, исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба (преамбула) и в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в статье 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан. По своей правовой природе данные виды государственной социальной поддержки являются льготами, носящими компенсаторный характер, установление порядка предоставления которых законодателем возложено на Правительство Российской Федерации (статья 17). Право на такого рода льготы непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекает, поэтому определение правовых оснований их предоставления и круга субъектов, на которых они распространяются, входит в компетенцию законодателя.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред, является обоснованным.

Приведенная правовая позиция изложена в ряде сохраняющих свою силу определений Конституционного Суда Российской Федерации (от 10 июля 2003 года N 282-0, от 5 июля 2005 года N 246-0, от 27 декабря 2005 года N 527-0, от 17 октября 2006 года N 397-0, от 15 мая 2007 года N 383-О-П, от 24 июня 2008 г. N 620-О-П, от 16 декабря 2010 г. N 1627-0-0 и др.).

Следовательно, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки, а также гарантируемый минимальный (базовый) уровень такой поддержки.

В силу приведенных правовых позиций исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

Верным является также вывод суда первой инстанции о том, что признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Суд первой инстанции правильно указал, что касаемо денежной компенсации морального вреда, то указанными законами она не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим, которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба, с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Судом установлено, что вред истцу, а соответственно, и нравственные и физические страдания были причинены до ДД.ММ.ГГГГ, то есть до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 18 января 2005 года N 7-0, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу.

Верным является также и вывод суда первой инстанции о том, что ссылка истца на применение по настоящему спору положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нельзя признать обоснованной.

Так, согласно части 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Суд первой инстанции пришел к верному выводу о несостоятельности ссылки истца в исковом заявлении на Постановление Европейского Суда от 02.02.2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", по следующим основаниям.

Так, присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их прав на имущество по статье 1 Протокола N1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11.12.1997 года, могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Между тем в Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношен жертв политических репрессий.

Таким образом, при рассмотрении дела суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, всесторонне, полно, объективно исследовал в деле доказательства в их совокупности, и правомерно посчитал, что в удовлетворении иска Эндрееву А.Ш. следует отказать полностью.

При изложенных обстоятельствах, судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение суда вынесено при правильном применении норм материального права и с соблюдением требований процессуального закона, оснований для его отмены или изменения не имеется.

Доводы апелляционной жалобы как несостоятельные подлежат отклонению.

Руководствуясь ст. ст. 329, 330 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Гиагинского районного суда от 21 февраля 2013 года - оставить без изменения, а апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий: В.М. Мейстер

судьи: А.Р. Сиюхов

Н.Ш. Бзегежева