Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 08 февраля 2013 г. по делу N 33-621

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан в составе:

председательствующего: Сидоренко М.И.

судей: Магамедова Ш.М. и Шапиева М.Р.

при секретаре Алиеве М.О.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе истца по делу Балаева Мусы Муспайхановича на решение Советского районного суда г. Махачкалы от 11 декабря 2012 года.

Заслушав доклад судьи Магомедова Ш.М., объяснения Балаева М.М., просившего решение суда отменить по доводам апелляционной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан

УСТАНОВИЛА:

Балаев М.М. обратился в суд с иском к Министерству финансов РФ о компенсации морального вреда, указав, что он родился "дата" в местах ссылки его родителей в "адрес" Киргизской ССР, куда были сосланы его родители незаконно и необоснованно, по национальному признаку, где он и проживал, находясь на учете спецпоселения под административным надзором органов Внутренних дел Союза ССР, в течение 13 лет, до 1958 года. Согласно справке о реабилитации от "дата" на основании Закона Российской Федерации от "дата" N 1761-1 "О реабилитации жертв политических репрессий" он реабилитирован. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР "О снятии ограничений по спецпоселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны" от "дата" срок пребывания истца под надзором с ограничением прав и свобод с "дата" по "дата" составил 11лет.

Исходя из положений Закона РФ от "дата" N 1761-1 "О реабилитации жертв политических репрессий" статус жертвы политических репрессий и, как следствие этого, право на меры социальной поддержки приобретаются на основании справки, выданной компетентными органами государства. Дату его правоотношений, по мнению истца, следует исчислять с "дата" - со дня выдачи справки о его реабилитации.

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Считает, что при толковании Конвенции следует исходить из правовой позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от "дата" по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", которым разрешены аналогичные правоотношения.

Считает, что в отношении него была нарушена статья 1 Протокола N Конвенции.

На протяжении более чем 13 лет его семья и он в течение 13 лет содержались в ужасных антисанитарных условиях, без элементарных возможностей устройства быта (отсутствие дома, постели, дров, угля, проживание в землянках), находясь под жёстким контролем органов внутренних дел, без права посещения родственников или выхода за пределы села (постановление Молотова), они постоянно подвергались унижениям, как со стороны власти, так и со стороны отдельных граждан СССР, поскольку государство причислило их к числу сочувствующих (и пособников) "изменников Родины".

Причиненные ему моральные страдания он оценил в "."

Представитель МФ РФ - УФК по РД Козлитина Ш. в удовлетворении исковых требований Балаева М.М. просила отказать и пояснила, что Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают, в отличие от гражданского законодательства, разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

По результатам рассмотрения дела судом постановлено:

"В удовлетворении иска Балаева М. М.хановича к Министерству финансов РФ в лице УФК по РД о компенсации морального вреда отказать".

В апелляционной жалобе истец Висангареев Б.Р. просит отменить решение суда и вынести новое решение об удовлетворении ее требований.

В обоснование жалобы привел те же доводы, что были указаны в исковом заявлении, считает, что в отношении него, признанного жертвой советских политических репрессий и реабилитированным в установленном российским законодательством порядке, была нарушена статья 1 Протокола N Конвенции.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия находит решение суда законным и обоснованным по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении требований истца, суд указал в решении, что Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают, в отличие от гражданского законодательства, разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Федеральным законом от "дата" N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от "дата" "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема подлежащего возмещению ущерба не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон Российской Федерации, исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба (преамбула) и в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в статье 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан. По своей правовой природе данные виды государственной социальной поддержки являются льготами, носящими компенсаторный характер, установление порядка предоставления которых законодателем возложено на Правительство Российской Федерации (статья 17). Право на такого рода льготы непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекает, поэтому определение правовых оснований их предоставления и круга субъектов, на которых они распространяются, входит в компетенцию законодателя.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Приведенная правовая позиция изложена в ряде сохраняющих свою силу определений Конституционного Суда Российской Федерации (от 10 июля 2003 года N 282-0, от 5 июля 2005 года N 246-0, от 27 декабря 2005 года N 527-0, от 17 октября 2006 года N 397-0, от 15 мая 2007 года N 383-О-П, от 24 июня 2008 г. N 620-О-П, от 16 декабря 2010 г. N 1627-0-0 и др.).

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки, а также гарантируемый минимальный (базовый) уровень такой поддержки.

В силу приведенных правовых позиций исключение с "дата" из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с "дата".

Как видно из материалов дела нравственные и физические страдания истцу были причинены до "дата", то есть до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от "дата" N 7-0, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу.

Ссылку истца на ст.1 ФЗ от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" суд первой инстанции обоснованно признала несостоятельной.

Согласно части 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем, право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в исковом заявлении, не имеется.

Указанные выводы соответствуют Конституции Российской Федерации, Закону Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека.

Несостоятельной также является ссылка истца на Постановление Европейского Суда от "дата" по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии".

Присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 г., могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Между тем в Российской Федерации 18 октября 1991 г. принят Закон РФ N 1761-1, которым установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки.

Решение суда основано на правильном определении обстоятельств, имеющих значение для дела, точном применении норм Конституции Российской Федерации, федеральных законов и норм Международного права. Оснований, предусмотренных законом, для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, Судебная коллегия Верховного суда Республики Дагестан

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Советского районного суда г. Махачкалы от "дата" по иску Балаева М. М.хановича к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда в размере 3 000 000 (три миллиона) рублей оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: