Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия от 30 мая 2013 г. по делу N 33-1291/2013

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия в составе:

председательствующего

Шовгуровой Т.А.,

судей

Шихановой О.Г.

и Цакировой О.В.,

при секретаре Басангове А.С.

рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Доштановой Н.Х. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Калмыкия о компенсации морального вреда по апелляционной жалобе истца на решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 26 марта 2013 года.

Заслушав доклад судьи Цакировой О.В., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Доштанова Н.Х. обратилась в суд с указанным иском, мотивируя следующим. Ее родители были репрессированы по политическим мотивам по национальному признаку (калмыки). Она родилась в период ссылки и на основании Закона РСФСР от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" реабилитирована. Как жертва незаконных политических репрессий, полагала, что в отношении нее нарушена статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Указала, что исключение с 1 января 2005 года гарантированности компенсации морального ущерба из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" в этом контексте выглядит как отказ от правовой и моральной обязанности государства возместить причиненный вред, что противоречит Конвенции. Считала, что при толковании Конвенции следует исходить из правовой позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от 02 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", которым разрешены аналогичные правоотношения. Просила взыскать с Министерства финансов Российской Федерации из средств казны Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере " ... " рублей.

В судебное заседание стороны, надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного заседания, не явились.

Решением Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 26 марта 2013 года в удовлетворении исковых требований Доштановой Н.Х. отказано.

В апелляционной жалобе истец просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении заявленных требований, ссылаясь на доводы, изложенные в исковом заявлении. Считает незаконными выводы суда об отсутствии оснований для применения норм международного права.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, апелляционная инстанция считает решение суда законным и обоснованным по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции руководствовался статьями 151 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, нормами Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов" и Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" и исходил из того, что истец имеет право на льготы и меры социальной поддержки, установленные законодательством, которое не предусматривает возмещение ущерба в ином виде. Положения о взыскании компенсации морального вреда не распространяются на возникшие правоотношения, так как вред истцу причинен до введения в действие Гражданского кодекса Российской Федерации.

С таким выводом суда первой инстанции следует согласиться.

Довод о том, что исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), не основан на законе.

В соответствии с Конституцией РФ права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52); каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53).

Российская Федерация, как демократическое и правовое государство, признав антизаконными действия тоталитарного режима по факту репрессий в годы советской власти народов, которые подвергались геноциду и клеветническим нападкам, стремясь к восстановлению исторической справедливости, провозгласила отмену всех незаконных актов, принятых в отношении репрессированных народов, и 26 апреля 1991 года приняла Закон РСФСР "О реабилитации репрессированных народов". Данным законом государство предусмотрело территориальную, политическую, социальную, культурную реабилитацию репрессированных народов, а также возмещение ущерба, причиненного репрессированным народам и отдельным гражданам со стороны государства в результате репрессий (преамбула и статьи 1, 6 - 11 Закона).

18 октября 1991 года принят Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" (далее - Закон РФ), целью которого, как было указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 года), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема подлежащего возмещению ущерба не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон РФ, исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба (преамбула) и в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в статье 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан. По своей правовой природе данные виды государственной социальной поддержки являются льготами, носящими компенсаторный характер, установление порядка предоставления которых законодателем возложено на Правительство Российской Федерации (статья 17). Право на такого рода льготы непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекает, поэтому определение правовых оснований их предоставления и круга субъектов, на которых они распространяются, входит в компетенцию законодателя.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Приведенная правовая позиция изложена в ряде сохраняющих свою силу Определений Конституционного Суда Российской Федерации (от 10 июля 2003 года N 282-О, от 5 июля 2005 года N 246-О, от 27 декабря 2005 года N 527-О, от 17 октября 2006 года N 397 - О, от 15 мая 2007 года N 383-О-П, от 24 июня 2008 г. N 620-О-П, от 16 декабря 2010 г. N 1627-О-О и др.).

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба, общие принципы предоставления им мер социальной поддержки, а также гарантируемый минимальный (базовый) уровень такой поддержки.

В силу приведенных правовых позиций исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

С учетом изложенного судебная коллегия считает, что признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Что касается денежной компенсации морального вреда, то указанными законами она не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим, которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба, с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с 3 августа 1992 года.

Как видно из материалов дела, вред истцу, а соответственно, и нравственные и физические страдания были причинены до 3 августа 1992 года, т.е. до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Ссылку истца на применение по настоящему спору положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции также нельзя признать обоснованной.

Согласно части 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем, как указано выше, право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество, которое он мог бы законно ожидать, не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в апелляционной жалобе, не имеется.

Указанные выводы соответствуют Конституции Российской Федерации, Закону Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека.

Ссылка в исковом заявлении и в апелляционной жалобе на Постановление Европейского Суда от 2 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" является несостоятельной.

Присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонялось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 года, могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

Между тем в Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жертв политических репрессий, к которым относится и истец.

С учетом изложенных обстоятельств оснований для отмены оспариваемого решения и удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 26 марта 2013 года оставить без изменения, апелляционную жалобу истца Доштановой Н.Х. - без удовлетворения.

Председательствующий Т.А. Шовгурова

Судьи О.Г. Шиханова

О.В. Цакирова