Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 июля 2007 г. Дело "Левочкина (Levochkina) против Российской Федерации" (жалоба N 944/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Левочкина (Levochkina)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 944/02)

Постановление Суда

Страсбург, 5 июля 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 июня 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 944/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Надеждой Петровной Левочкиной (далее - заявительница) 4 июля 2001 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявительница утверждала, в частности, что национальные судебные органы пересмотрели судебное решение, вынесенное в ее пользу, неправильно применив процедуру по пересмотру судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам.

4. Решением от 17 ноября 2005 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Власти Российской Федерации, но не заявительница, представили последующие письменные замечания (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда). После консультаций со сторонами Палатой было принято решение об отсутствии необходимости проведения устного слушания по существу дела (пункт 3 правила 59  in fine* (*In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика). ) Регламента Европейского Суда) и заявительница представила письменные возражения на замечания властей Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась в 1941 году и проживает в г. Новосибирске.

7. Заявительница получает пенсию по старости. 1 февраля 1998 г. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 113-ФЗ "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий" (далее - Закон о пенсиях) ввел новый порядок исчисления пенсий, основанный на так называемом индивидуальном коэффициенте пенсионера (далее - ИКП). Индивидуальный коэффициент пенсионера предполагался для сохранения связи между пенсией лица и его предыдущим заработком.

8. Орган, ответственный за начисление пенсии заявительницы, Управление Пенсионного фонда Российской Федерации по Кировскому району г. Новосибирска (далее - Управление Пенсионного фонда), установил заявительнице ИКП 0,525. Заявительница оспорила решение Управления Пенсионного фонда в Кировский районный суд г. Новосибирска. Она утверждала, что ее ИКП начиная с 1 февраля 1998 г. должен составлять 0,7.

9. 31 августа 1999 г. Кировский районный суд г. Новосибирска вынес решение в пользу заявительницы, установив, что Управление Пенсионного фонда неправильно истолковало Закон о пенсиях. В частности, он постановил следующее:

"...Статья 4 [Закона о пенсиях] устанавливает индивидуальный коэффициент пенсионера в максимальном размере 0,7. Этот размер в дальнейшем подвержен изменениям на основании федерального закона при принятии федерального закона о бюджете Российской Федерации [Пенсионного фонда] на следующий финансовый год".

Кировский районный суд г. Новосибирска принял решение, что Управление Пенсионного фонда должно было пересчитать пенсию заявительницы с учетом ИКП 0,7 начиная с 1 февраля 1998 г., "до внесения изменений в законодательство Российской Федерации".

10. Управление Пенсионного фонда подало кассационную жалобу на это решение. 7 октября 1999 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда оставила судебное решение от 31 августа 1999 г. без изменения, и оно вступило в законную силу в тот же день. Это решение так и не было исполнено.

11. 29 декабря 1999 г. Министерство труда и социального развития Российской Федерации издало постановление об утверждении разъяснения о применении ограничений, установленных Законом о пенсиях. Постановление разъясняло порядок применения Закона о пенсиях.

12. 23 августа 2000 г. Управление Пенсионного фонда обратилось в Кировский районный суд г. Новосибирска с заявлением о пересмотре дела заявительницы по вновь открывшимся обстоятельствам. Управление просило суд принять во внимание разъяснение, которое подтверждало их доводы, отклоненные Кировским районным судом г. Новосибирска в ходе первоначального рассмотрения дела.

13. Некоторое время спустя разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации было обжаловано группой лиц в Верховный Суд Российской Федерации. 24 апреля 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил их жалобу без удовлетворения. Он установил, что вопреки утверждениям заявителей Министерство труда и социального развития Российской Федерации действовало в пределах своей компетенции, издав разъяснение, и что толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации Закона о пенсиях было верным. 25 мая 2000 г. Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила это решение без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

14. 16 января 2001 г. Кировский районный суд г. Новосибирска рассмотрел заявление Управления Пенсионного фонда. Кировский районный суд г. Новосибирска отметил, что в силу статьи 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР вступившие в законную силу решения, постановления и определения могут быть пересмотрены по вновь открывшимся обстоятельствам, которые не были и не могли быть известны заинтересованной стороне во время вынесения судебного решения. Кроме того, Кировский районный суд г. Новосибирска отметил, что разъяснение было признано законным Верховным Судом Российской Федерации, который таким образом признал правомерным толкование статьи 4 Закона о пенсиях, в соответствии с которым величина 0,7 не должна применяться к "индивидуальному коэффициенту пенсионера".

15. Определением от 16 января 2001 г. Кировский районный суд г. Новосибирска удовлетворил заявление Управления Пенсионного фонда, отменил судебное решение от 31 августа 1999 г., оставленное без изменения 7 октября 1999 г., в соответствии со статьей 337 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и направил дело на новое рассмотрение. Кроме того, суд указал, что его определение не подлежало последующему обжалованию.

16. В результате нового рассмотрения дела Кировский районный суд г. Новосибирска вынес решение 31 января 2001 г., которым он полностью отклонил требования заявительницы. Заявительница подала кассационную жалобу. 13 марта 2001 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда оставила кассационную жалобу заявительницы без удовлетворения, а решение от 31 декабря 2001 г. - без изменения.

17. С 1 мая 2001 г. в результате внесения изменений в пенсионное законодательство Российской Федерации пенсия заявительницы начислялась с учетом ИКП 0,84.

II. Применимое национальное законодательство и правоприменительная практика

18. Действовавший в рассматриваемый период Гражданский процессуальный кодекс РСФСР предусматривал:

Статья 333. Основания пересмотра

"Решения, определения и постановления, вступившие в законную силу, могут быть пересмотрены по вновь открывшимся обстоятельствам. Основаниями для пересмотра... являются:

1) существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю; ...

4) отмена решения, приговора, определения или постановления суда либо постановления иного органа, послужившего основанием к вынесению данного решения, определения или постановления".

Статья 334. Подача заявления

"Заявление о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам подается... в течение трех месяцев со дня установления обстоятельств, служащих основанием для пересмотра".

Статья 337. Определение суда о пересмотре дела

"Суд, рассмотрев заявление о пересмотре [решения, определения или постановления] по вновь открывшимся обстоятельствам, либо удовлетворяет заявление и отменяет [решение, определение или постановление], либо отказывает в пересмотре.

Определение суда об удовлетворении заявления о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам обжалованию не подлежит".

19. 2 февраля 1996 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес постановление в отношении некоторых положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Этим постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал несоответствующей Конституции Российской Федерации статью 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР ("Основания возобновления [уголовных] дел по вновь открывшимся обстоятельствам", которая во многом была схожа со статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР) в том, что она ограничивала круг оснований пересмотра уголовного дела лишь "вновь открывшимися обстоятельствами". Конституционный Суд Российской Федерации предположил в своем постановлении, что это положение Уголовно-процессуального кодекса РСФСР препятствовало исправлению судебных ошибок и ошибок при отправлении правосудия. В своем постановлении от 3 февраля 1998 г. Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что часть 2 статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не соответствовала Конституции Российской Федерации, поскольку она служила основанием для отклонения заявлений о пересмотре судебных решений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, если судебное решение было вынесено в результате судебной ошибки, которая не была и не могла быть установлена ранее.

20. Постановление Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 1999 г. "Об утверждении разъяснения "О применении ограничений, установленных Федеральным законом "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий"" было зарегистрировано в Министерстве юстиции Российской Федерации 31 декабря 1999 г. и вступило в силу в феврале 2000 г., спустя десять день после официального опубликования.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

21. Заявительница жаловалась на то, что власти Российской Федерации пересмотрели вступившее в силу судебное решение, принятое в ее пользу. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу в свете положений пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

22. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является несовместимой ratione materiae* (*Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции, поскольку она не касалась "определения гражданских прав и обязанностей" или "имущества" заявительницы. В качестве альтернативы власти Российской Федерации предположили, что в данном деле не было нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с пересмотром дела относительно пенсий заявительницы.

(a) Применимость пункта 1 статьи 6 Конвенции

23. Власти Российской Федерации подчеркнули, что судебное решение от 31 августа 1999 г. не определило какую-либо конкретную сумму, причитавшуюся заявительнице, а, скорее, установило порядок исчисления пенсии. Иными словами, по их утверждению, "предметом спора явилось не требование заявительницы присудить [им] денежные средства, а вопрос законности... применения разъяснения". По мнению властей Российской Федерации, дело заявителей не являлось по сути гражданским спором, поскольку "определение общего порядка исчисления пенсии относится к сфере публичного права". Они сослались на Постановление Европейского Суда по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов" (Schouten and Meldrum v. Netherlands) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 304, § 50, Решение Европейского Суда по делу "Панченко против Латвии" (Pancenko v. Latvia) от 28 октября 1999 г., жалоба N 40772/98, а также на Решение Европейского Суда по делу "Кирьянов против Российской Федерации" (Kiryanov v. Russia) от 9 декабря 1994 г., жалоба N 42212/02.

(b) Применимость статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

24. Власти Российской Федерации далее утверждали, что пенсия, присужденная заявительнице решением Кировского районного суда г. Новосибирска от 31 августа 1999 г., не является ее "имуществом". Они отметили, что в деле "Праведная против Российской Федерации" (Pravednaya v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г., жалоба N 69529/01* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2005.)) Европейский Суд установил, что аналогичная выплата, присужденная судом заявительнице, представляла собой ее имущество, и постановил, что первоначальное судебное решение, принятое в пользу заявительницы, должно быть оставлено в силе, а пенсия должна быть выплачена ей в объеме, определенном этим судебным решением. Тем не менее, по мнению властей Российской Федерации, такой подход создает путаницу. Если бы сумма, присужденная судом, составляла "имущество" пенсионера, ее размер не должен зависеть от повышения в будущем коэффициента исчисления пенсии. Следовательно, в деле "Праведная против Российской Федерации" заявительница должна была вернуть денежные средства, которая она уже получила от Пенсионного фонда Российской Федерации, в силу внесения изменений в пенсионное законодательство. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что во избежание такой ситуации Европейский Суд не должен рассматривать средства, присужденные заявительнице судами Российской Федерации в качестве пенсии, как ее имущество по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(c) Существо жалобы

25. Что касается существа жалобы, власти Российской Федерации утверждали, что именно решение Верховного Суда Российской Федерации, подтвердившее законность разъяснения Министерства труда и социального развития Российской Федерации, явилось вновь открывшимся обстоятельством, ставшим основанием для пересмотра дела в соответствии со статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Это явилось основным отличием от упоминавшегося выше дела "Праведная против Российской Федерации". Власти Российской Федерации пояснили, что рассмотрение решения Верховного Суда Российской Федерации в качестве вновь открывшегося обстоятельства соответствовало позиции Конституционного Суда Российской Федерации, отраженной в его постановлениях от 2 февраля 1996 г. и 3 февраля 1998 г. В другом постановлении от 14 января 1999 г. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что решения суда могут быть пересмотрены, если существенные положения закона были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации.

26. Власти Российской Федерации далее отметили, что разъяснение было утверждено постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации после вступления в силу судебного решения, постановленного в пользу заявительницы, следовательно, Управление Пенсионного фонда не могло ссылаться на него в ходе рассмотрения дела судом кассационной инстанции. Данное обстоятельство также отличает дело заявительницы от дела "Праведная против Российской Федерации", где разъяснение было утверждено в период рассмотрения дела судами Российской Федерации. Следовательно, заявление Управления Пенсионного фонда о пересмотре дела являлось не "скрытым обжалованием", а добросовестной попыткой исправить судебную ошибку.

27. Власти Российской Федерации отметили, что пересмотр дела был законным и соответствовал требованиям процессуального законодательства, а соответствующее заявление о пересмотре было подано в пределах установленного законом трехмесячного срока.

28. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что возобновление дела не нарушило принципа правовой определенности, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции; оно также не нарушило имущественных прав заявительницы, гарантированных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

2. Заявительница

29. Заявительница не согласилась с доводами властей Российской Федерации. Она указала, что отсутствовали законные основания для отмены судебного решения от 31 августа 1999 г., оставленного без изменения 7 октября 1999 г. Закон о пенсиях, лежащий в основе судебного решения, не изменился, а Министерство труда и социального развития Российской Федерации и Верховный Суд Российской Федерации не могли заменить закон своими актами. Кроме того, Управление Пенсионного фонда пропустило срок, установленный для обжалования дела: оно обратилось в суд более 11 месяцев спустя после утверждения разъяснения вместо трех месяцев, как того требует гражданско-процессуальное законодательство Российской Федерации.

B. Мнение Европейского Суда

1. Применение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

30. Европейский Суд отмечает, что спор, касающийся права заявительницы на получение пенсии по старости в увеличенном размере, носит имущественный характер и касается определения гражданских прав по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановления Европейского Суда по делу "Шулер-Зграген против Швейцарии" (Schuler-Zgraggen v. Switzerland) от 24 июня 1993 г., Series A, N 263, p. 17, § 46; по делу "Масса против Италии" (Massa v. Italy) от 24 августа 1993 г., Series A, N 265-B, p. 20, § 26; по делу "Сюссманн против Германии" (Suвmann v. Germany) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions, 1996-IV, p. 1170, § 42; и в качестве недавнего источника Постановление Европейского Суда по делу "Трицкович против Словении" (Trickovic v. Slovenia) от 12 июня 2001 г., жалоба N 39914/98, § 40).

31. Европейский Суд напоминает, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не гарантирует как таковое право на получение пенсии по старости или иного социального пособия в определенном размере (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Аунола против Финляндии" (Aunola v. Finland) от 15 марта 2001 г., жалоба N 30517/96). Тем не менее "требование" (даже в отношении выплаты пенсии) может составлять "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, если будет в достаточной степени установлено, что оно может быть юридически реализовано (см. Постановление Европейского Суда по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стран" против Греции" (Stran Greek Refineries v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 301, § 59). Решение Кировского районного суда г. Новосибирска от 31 августа 1999 г., которое вступило в законную силу после того, как было оставлено без изменения судебной коллегией по гражданским делам Новосибирского областного суда 7 октября 1999 г., предоставило заявительнице подлежащее исполнению требование получить увеличенную пенсию, исчисленную на основании коэффициента 0,7.

32. Европейский Суд отмечает, что возражения и доводы, представленные властями Российской Федерации, были ранее отклонены в аналогичном деле "Булгакова против Российской Федерации" (Bulgakova v. Russia) от 18 января 2007 г., жалоба N 69524/01, §§ 27-32* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.), и он не усматривает оснований для иного вывода в данном деле.

33. Следовательно, Европейский Суд полагает, что в данном случае спор заявительницы касался определения гражданских прав по смыслу статьи 6 Конвенции, а также что она обладала "имуществом" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

2. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

34. Европейский Суд напоминает, что право на судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, в соответствующей части которой принцип господства права признается частью общего наследия Договаривающихся Государств. Одним из основополагающих аспектов господства права является принцип правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено (см. Постановление Европейского Суда по делу "Брумареску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., Reports 1999-VII, § 61). Данный принцип предполагает, что стороны не вправе добиваться пересмотра судебного решения лишь в целях повторного рассмотрения дела и вынесения нового решения. Полномочия вышестоящих судов по пересмотру судебных решений должны осуществляться в целях исправления грубых судебных ошибок и несправедливости при отправлении правосудия, а не ради повторного рассмотрения дела. Пересмотр дела судами вышестоящих инстанций не должен рассматриваться как "скрытое обжалование", и сама лишь возможность существования двух точек зрения по вопросу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано лишь наличием существенных и бесспорных обстоятельств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia) жалоба N 52854/99, § 52, ECHR 2003-IX* (*Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".)).

35. Европейский Суд рассмотрел вопрос, связанный с отменой вступившего в законную силу судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам, в упоминавшемся выше деле "Праведная против Российской Федерации", в деле с похожими фактическими обстоятельствами, где он постановил:

"27. Процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства. Лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что оно не имело возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле. Такая процедура была закреплена в статье 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и схожа с подобными процедурами, существующими в других правовых системах многих государств - членов Совета Европы.

28. Данная процедура не противоречит принципу правовой определенности, поскольку она предназначена для исправления ошибок при отправлении правосудия."

36. В деле "Праведная против Российской Федерации" разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации было издано в период между принятием решений судом первой инстанции и судом кассационной инстанции. Соответствующее Управление Пенсионного фонда Российской Федерации не ссылалось на это разъяснение в ходе кассационного производства, а сделало это позднее, в своем заявлении об отмене уже вступившего к тому времени в законную силу судебного решения ввиду "вновь открывшихся обстоятельств". Европейский Суд рассматривает заявление Управления Пенсионного фонда как "скрытое обжалование" и полагает, что, удовлетворив его, районный суд нарушил принцип правовой определенности и право заявительницы на "доступ к суду", гарантированный пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", §§ 29-34).

37. Данное дело отличается от дела "Праведная против Российской Федерации" тем, что разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации, было введено в действие после того, как решение суда первой инстанции было оставлено без изменений судом кассационной инстанции. Задача Европейского Суда состоит в том, чтобы определить с учетом фактических обстоятельств дела, была ли совместима отмена судебного решения с требованиями статьи 6 Конвенции. Для этого он рассмотрит основания отмены судебного решения, приведенные Кировским районным судом г. Новосибирска (см. выше, § 14 настоящего Постановления).

38. Кировский районный суд г. Новосибирска постановил, что толкование Закона о пенсиях Министерством труда и социального развития Российской Федерации, признанное законным Верховным Судом Российской Федерации, представляло собой "вновь открывшееся обстоятельство". Следовательно, Кировский районный суд г. Новосибирска пришел к выводу, что данное заявление Управления Пенсионного фонда подлежит удовлетворению, а судебное решение - отмене.

39. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что ни разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации, ни решение Верховного Суда Российской Федерации о подтверждении его законности не существовали в период рассмотрения дела заявительницы. Указанные акты были приняты после того, как суд кассационной инстанции оставил судебное решение, принятое в пользу заявительницы, без изменения. По мнению Европейского Суда, указанные разъяснение и решение Верховного Суда Российской Федерации представляли собой новые юридические акты, а не вновь открывшиеся обстоятельства, как утверждал Кировский районный суд г. Новосибирска (см. статью 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, а также выше, § 18 настоящего Постановления).

40. Кроме того, решение от 31 августа 1999 г. явилось результатом толкования и применения Кировским районным судом г. Новосибирска Закона о пенсиях в деле заявительницы. Из определения Кировского районного суда г. Новосибирска от 7 февраля 2001 г.* (*Так в тексте. По делу заявительницы не принималось определения Кировского районного суда г. Новосибирска от 7 февраля 2001 г. Очевидно, имеется в виду определение Кировского районного суда г. Новосибирска от 16 января 2001 г. (прим. переводчика).) следует: то обстоятельство, что толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации Закона о пенсиях в разъяснении, акте меньшей юридической силы, отличалось от выводов суда настолько, что исход рассмотрения дела заявительницы мог быть абсолютно иным, было рассмотрено Кировским районным судом г. Новосибирска как достаточное основание для отмены судебного решения от 31 августа 1999 г. и пересмотра дела. Европейский Суд полагает, что само по себе данное обстоятельство не может оправдать пересмотр дела после вступления в силу судебного решения.

41. Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации о том, что возобновление дела было необходимо для исправления ошибки при отправлении правосудия. Тем не менее за исключением ссылки на толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации положений закона в качестве основания возобновления дела Кировский районный суд г. Новосибирска в своем решении не привел никакого объяснения тому, почему его первоначальные выводы должны считаться "ошибкой при отправлении правосудия" для оправдания возобновления дела.

42. Европейский Суд установил, что, удовлетворив заявление Управления Пенсионного фонда о пересмотре дела заявительницы и отменив вступившее в законную силу судебное решение от 31 августа 1999 г., оставленное без изменений 7 октября 1999 г., власти Российской Федерации нарушили принцип правовой определенности и право заявительницы на "доступ к суду", гарантированный пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

43. Следовательно, имело место нарушение указанной статьи Конвенции.

3. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

44. Европейский Суд отмечает, что "имуществом" в настоящем деле явилось требование заявительницы о расчете ее пенсий на основании ИКП 0,7 начиная с 1 февраля 1998 г., как того требовало решение Кировского районного суда г. Новосибирска от 31 августа 1999 г., оставленное без изменений 7 октября 1999 г.

45. Кировский районный суд г. Новосибирска постановил, что этот порядок исчисления должен соблюдаться до внесения изменений в законодательство Российской Федерации. Действительно, вынося свое решение, Кировский районный суд г. Новосибирска применял пенсионные нормы, действовавшие в рассматриваемый период. Эти правила тем не менее "подлежат изменению, и нельзя полагаться на судебное решение как на гарантию от таких изменений в будущем" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сухобоков против Российской Федерации" (Sukhobokov v. Russia) от 13 апреля 2006 г., жалоба N 75470/01, § 26* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2007.)). Таким образом, Европейский Суд обращает внимание, что в результате внесения подобных изменений ИКП для исчисления пенсии заявительницы был увеличен до 0,84 с 1 мая 2001 г.

46. Европейский Суд отмечает, что по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции "интересом" для заявительницы является ее право на получение пенсии, исчисленной на основании ИКП 0,7, в период с 1 февраля 1998 г. по 1 мая 2001 г., а не той, которая ей в действительности начислялась и выплачивалась. Вместе с тем Европейский Суд далее отмечает, что еще до окончания этого периода разъяснение устранило двусмысленность Закона о пенсиях, в результате чего спорная ситуация относительно ИКП заявительницы была разрешена на уровне законодательного регулирования в пользу Управления Пенсионного фонда. Европейский Суд полагает, что именно до того момента, как разъяснение вступило в силу в феврале 2000 г. и, по-видимому, внесло изменения в законодательную базу, регулировавшую вопросы, поднятые заявительницей, ее требования и, соответственно, "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были обеспечены судебным решением.

47. Результатом решения Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 16 января 2001 г., которым было удовлетворено ходатайство о пересмотре дела, стало лишение заявительницы права на получение в прошлом, с февраля 1998 г. по февраль 2000 г., пенсии в размере, определенном судом. Иными словами, заявительница была лишена имущества по смыслу второго предложения первого параграфа статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Лишение имущества в свете этого правила может быть оправдано, только если доказано, inter alia* (*Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что это осуществляется в "интересах общества" и "на условиях, предусмотренных законом" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", §§ 39-40).

48. Даже допуская, что обеспечение единообразного применения Закона о пенсиях осуществлялось в интересах общества, совместимость пересмотра дела заявительницы с требованием "законности" является спорной (см. выше, § 39 настоящего Постановления). Предположив, что толкование судом процессуального законодательства Российской Федерации не было произвольным (см. довод властей Российской Федерации относительно постановлений Конституционного Суда Российской Федерации и законодательство Российской Федерации в §§ 25 и 19 настоящего Постановления), все равно необходимо установить, было ли данное вмешательство соразмерным преследуемой законной цели.

49. В связи с этим Европейский Суд напоминает свои выводы в деле "Праведная против Российской Федерации" о том, что "государственный возможный интерес в обеспечении единообразного применения Закона о пенсиях не должен влечь ретроспективный пересчет уже присужденного судебного вознаграждения" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", § 41). Учитывая тот факт, что результатом пересмотра дела стало полное отклонение требований заявительницы, которые были удовлетворены первоначальным судебным решением, Европейский Суд не находит ни одной причины, чтобы отступить от своих выводов в настоящем деле.

50. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что, лишив заявительницу права на получение пенсии в размере, определенном вступившим в законную силу судебным решением, власти государства-ответчика нарушили справедливое равновесие между государственными интересами и ее интересами.

51. Следовательно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

52. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

53. В своем письме от 11 января 2006 г. в ответ на предложение Европейского Суда представить требования по справедливой компенсации заявительница отметила, что она желает "подтвердить" свои требования по справедливой компенсации в соответствии со статьей 41 Конвенции, поскольку нарушение ее прав в судебных разбирательствах нанесло ущерб состоянию ее здоровья и причинило ей душевные страдания. В своей жалобе в Европейский Суд заявительница требовала 21 000 рублей в возмещение материального ущерба и 30 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

54. Власти Российской Федерации утверждали, что из письма заявительницы от 11 января 2006 г. не следовали какие-либо ее требования о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявительнице не должна быть присуждена никакая справедливая компенсация, поскольку отсутствовало нарушение ее прав в соответствии с Конвенцией. В качестве альтернативы они предложили, что сам факт признания нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.

55. Европейский Суд не может согласиться с властями Российской Федерации в том, что заявительница не представила требований по справедливой компенсации и, учитывая ее доводы, рассмотрит указанные выше требования.

1. Материальный ущерб

56. Заявительница требовала 21 000 рублей в возмещение материального ущерба. Эта сумма представляла собой невыплаченную ей с 1 февраля 1998 г. по 1 мая 2001 г. часть пенсии. Разница в пенсии исчислялась с учетом ИКП в размере 0,7 и коэффициента, установленного в месте проживания заявительнице.

57. Европейский Суд считает уместным присудить заявительнице в связи с нарушением статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции денежную сумму, которую она бы получила, если бы уменьшение пенсии в результате пересмотра дела не было осуществлено задним числом (см., mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Васильев против Российской Федерации" (Vasilyev v. Russia) от 13 октября 2005 г., жалоба N 66543/01, § 47). Европейский Суд отмечает, что сумма, подлежащая присуждению Европейским Судом, не должна учитывать коэффициент, связанный с областью проживания заявительницы, так как это требование не было обеспечено судебным решением от 31 августа 1999 г., оставленным без изменения 7 октября 1999 г., поскольку оно было отклонено судом кассационной инстанции (см. раздел "Обстоятельства дела" в Решении о приемлемости по делу "Левочкина против Российской Федерации" (Levochkina v. Russia) от 17 ноября 2005 г.). Также эта сумма не должна рассчитываться с учетом всего периода, указанного заявительницей. Период, относящийся к нарушению статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, указан выше, в § 46 настоящего Постановления. Принимая во внимание указанные уточнения, Европейский Суд присуждает заявительнице 464 евро в возмещение материального ущерба.

2. Моральный вред

58. Заявительница требовала 30 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

59. Европейский Суд полагает, что заявительнице был причинен моральный вред в результате установленных нарушений и что он не может быть компенсирован только признанием Европейским Судом нарушения. Европейский Суд присуждает заявительнице 871 евро, что соответствует требуемой ею сумме.

B. Расходы и издержки

60. Заявительница требовала 250 рублей 20 копеек в возмещение почтовых расходов, понесенных в связи с рассмотрением ее жалобы в Европейском Суде. Она также представила три чека, на которых выплаченные суммы не читаемы.

61. Власти Российской Федерации согласились с требованием заявительницы в размере 250 рублей 20 копеек.

62. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только тогда, когда было доказано, что они были фактически понесены, были необходимыми и являлись разумными по размеру. Учитывая имеющуюся в его распоряжении информацию, Европейский Суд присуждает заявительнице 7 евро в возмещение расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

63. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

3) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие пересчету в российские рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 464 евро (четыреста шестьдесят четыре евро) в качестве возмещения материального ущерба;

(ii) 871 евро (восемьсот семьдесят один евро) в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 7 евро (семь евро) в качестве возмещения расходов и издержек;

(iv) любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил остальную часть требований заявительницы по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено 5 июля 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда