Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 февраля 2009 г. Дело "Новинский (Novinskiy) против Российской Федерации" (жалоба N 11982/02) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Новинский (Novinskiy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 11982/02)

Постановление Суда

Страсбург, 10 февраля 2009 г.

По делу "Новинский против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Йозепа Касадеваля, Председателя Палаты,

Элизабет Фура-Сандстрём,

Корнелиу Бырсана,

Боштьяна Цупанчича,

Анатолия Ковлера,

Альвины Гюлумян,

Эгберта Мийера, судей,

а также при участии Стенли Найсмита, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 20 января 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 11982/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Эрнестом Эрнестовичем Новинским (далее - заявитель) 21 февраля 2002 г. До вынесения Постановления Европейский Суд был уведомлен о том, что заявитель скончался 2 января 2009 г. Однако его вдова Ольга Александровна Новинская выразила желание поддерживать его жалобу. По практическим соображениям Эрнест Эрнестович Новинский будет продолжать именоваться "заявителем" в этом Постановлении, хотя теперь таковым считается Ольга Александровна Новинская (Постановление Большой Палаты по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 1, ECHR 1999-VI).

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляли его жена O. Новинская и O. Преображенская, представитель Центра содействия международной защите, действующего в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель утверждал, в частности, что условия его содержания под стражей в ИЗ-63/1 (с 11 по 16 июня и с 13 ноября по 5 декабря 2001 г.) и ИЗ-77/3 (с 16 июня по 13 ноября 2001 г.) являлись ужасающими, и тюремная администрация оказывала давление на него и некоторых его сокамерников в связи с его жалобой в Европейский Суд.

4. Решением от 6 декабря 2007 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Заявитель и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1963 году и ранее проживал в г. Тольятти.

A. Уголовное дело против заявителя

7. 22 декабря 1999 г. сотрудники милиции обыскали квартиру заявителя и задержали его по подозрению в совершении ряда преступлений.

8. В дальнейшем заявитель содержался под стражей в период рассмотрения уголовного дела, возбужденного против него.

9. Заявитель утверждал, что во время предварительного следствия он подвергся пытке.

10. Приговором от 1 ноября 2000 г. Самарский областной суд признал заявителя и нескольких сообвиняемых виновными и приговорил их к различным срокам лишения свободы. С учетом различных доказательств, включая показания ряда свидетелей, суд признал заявителя виновным в организации и подстрекательстве к убийству и взяточничеству* (* По-видимому, имеется в виду дача взятки. В прессе сообщалось, что заявитель "помогал" "четверым обвиняемым дать взятку сотрудникам ОБЭП УВД Автозаводского района" (прим. переводчика).) и приговорил его к 21 году лишения свободы.

11. Заявитель, один из его сообвиняемых, а также их защитник обжаловали приговор от 1 ноября 2000 г.

12. 22 октября 2001 г. Верховный Суд рассмотрел и частично удовлетворил жалобы стороны защиты. Заявитель был оправдан по некоторым обвинениям, и срок его наказания был уменьшен до 19 лет лишения свободы.

B. Предварительное заключение Заявителя

13. Стороны не оспаривали следующие сведения о предварительном заключении заявителя.

14. Заявитель был первоначально задержан 22 декабря 1999 г. С этой даты он содержался под стражей. В период рассмотрения его уголовного дела он попеременно содержался в ИВС-1, ИЗ-63/1, ИЗ-77/3 и ИЗ-63/2.

15. С 11 по 16 июня 2001 г. он содержался под стражей в ИЗ-63/1. 16 июня 2001 г. заявитель был направлен в ИЗ-77/3 в г. Москве для участия в заседании суда кассационной инстанции по его делу. 13 ноября 2001 г. власти перевели заявителя обратно в ИЗ-63/1. Заявитель оставался там до 5 декабря 2001 г. В эту дату он был переведен в учреждение ИК-13 Самарской области для отбытия своего срока лишения свободы. Через несколько дней, 23 августа 2006 г., заявитель был переведен из ИК-13 в ИК-26.

1. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ63/1 в г. Самаре

16. С 11 по 16 июня и с 13 ноября по 5 декабря 2001 г. заявитель содержался в камере N 36 ИЗ-63/1.

(a) Сведения, представленные сторонами на стадии приемлемости

17. Как утверждают власти Российской Федерации, камера площадью 34,02 кв. м имела окно и восемь спальных мест, причем совместно с заявителем содержалось не более семи сокамерников.

18. Заявитель утверждал, что в камере размером примерно 30 кв. м находилось 10 двухъярусных кроватей и деревянный стол для 10 человек. В период, относящийся к обстоятельствам дела, в камере содержалось от 18 до 32 человек. Заключенным разрешалась ежедневная прогулка, продолжавшаяся до 40 минут. В камере было холодно зимой (от +13°C до +15°C) и удушающе жарко летом (от +30°C до +40°C).

19. Свои утверждения заявитель подкрепил показаниями ряда своих сокамерников, которые свидетельствовали об условиях содержания под стражей в той же камере или в других камерах ИЗ-63/1 (см. §§ 37, 40, 43, 47, 56, 58, 59, 63 и 65 настоящего Постановления).

20. Власти Российской Федерации оспаривали ценность и достоверность этих показаний, указывая, что ни один из этих свидетелей не содержался в этой камере одновременно с заявителем.

(b) Сведения, представленные сторонами после признания жалобы приемлемой

21. Властям Российской Федерации было предложено представить конкретную информацию о числе заключенных и кроватей в следственном изоляторе ИЗ-63/1 с 11 по 16 июня и с 13 ноября по 5 декабря 2001 г. Им было предложено представить информацию в разбивке по каждому дню указанных периодов.

22. В ответ власти Российской Федерации утверждали, что в указанные периоды в ИЗ-63/1 содержалось не более 1 100 заключенных.

23. Они не могли представить копии официальных журналов и документации, поскольку эти документы были уничтожены по истечении срока их хранения. Из документов, подтверждающих уничтожение, следует, что регистрационные журналы в отношении камер за следующие периоды - с 3 июня по 25 сентября 2001 г., с 26 сентября по 22 ноября 2001 г. и с 23 ноября 2001 г. по 5 марта 2002 г. - были уничтожены в январе 2007 г. Постовая ведомость за июнь и ноябрь-декабрь 2001 г. была уничтожена в марте 2005 г. Справки о движении заключенных за сутки, суточные сводки о наличии и движении заключенных и списки перемещения заключенных из камеры в камеру за 2001 год были уничтожены в феврале 2003 г.

24. Вместо этого власти Российской Федерации представили следующие заявления, датированные 10 января 2008 г., сотрудников Д.K. и Д.С., которые работали в тюрьме в период, относящийся к обстоятельствам дела:

"В соответствии с приказом N 63 Министерства юстиции Российской Федерации от 19 февраля 2001 г. вместимость следственного изолятора N 1 г. Самары составляла 1 100 заключенных в 2001 году, и общая численность заключенных не превышала этой цифры.

Камера N 36 оборудована восемью спальными местами. В 2001 году в ней содержалось не более восьми заключенных, включая [заявителя]".

25. Власти Российской Федерации также утверждали со ссылкой на официальные документы, выданные начальником ИЗ-63/1, что имелось 1 056 кроватей для заключенных и 44 кровати в больничном отделении изолятора ИЗ-63/1. Они также ссылались на приказ N 63 Министерства юстиции от 19 февраля 2001 г., который, в частности, регулировал вместимость следственных изоляторов России. Приказ конкретно оговаривал, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, изолятор ИЗ/63-1 имеет общую жилую площадь камер 4 400 кв. м и может вместить 1 100 заключенных.

26. Заявитель частично оспаривал информацию, представленную властями Российской Федерации. Он утверждал, что он мог неточно указывать численность заключенных, и в тот период с ним в камере содержалось от 14 до 18 заключенных. Заявитель настаивал на том, что камера, тем не менее, была переполнена. Он также отмечал, что имелось восемь двухъярусных кроватей, обеспечивавших в общей сложности 16 спальных мест.

27. Он представил дополнительные показания бывших заключенных С.В. Сидорчука и С.А. Рассохина, которые подтвердили свои прежние показания (см. §§ 46 и 51 настоящего Постановления).

28. Заявитель также представил статью от 25 сентября 2006 г. под названием "СИЗО-1 - ворота Самарской УИС" из официальной газеты, издаваемой Главным управлением исполнения наказаний Министерства юстиции, "Тюрьма и воля" (выпуск N 17-18), в которой утверждалось, что:

"...на протяжении 42 лет персонал СИЗO [ИЗ-63/1] выполняет трудные государственные задачи. Это делается в сложных условиях. Прежде всего, приходится справляться с перенаселенностью. Хотя изолятор рассчитан на 1 200 человек, в нем содержатся примерно 1 600 заключенных, а пару лет назад число заключенных превышало 3 000 человек. Длительное время там также содержались женщины".

2. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/3 г. Москвы

29. С 16 июня по 12 ноября 2001 г. заявитель содержался в изоляторе ИЗ-77/3 г. Москвы* (* Сам заявитель утверждал в § 3 настоящего Постановления, что содержался под стражей в ИЗ-63/1 с 11 по 16 июня и с 13 ноября по 5 декабря 2001 г., а также в ИЗ-77/3 - с 16 июня по 13 ноября 2001 г. Поскольку из материалов дела не следует, что он подвергался жестокому обращению также в процессе переезда, по-видимому, III Секция перепутала даты, как в § 122 настоящего Постановления (прим. переводчика).).

30. Заявитель утверждал, что он содержался в камере N 524 размером 27 кв. м, содержавшей 24 двухъярусных кровати. В июне - ноябре 2001 г. в камере содержалось от 34 до 48 заключенных. Она была заражена насекомыми и не имела ни обособленного туалета, ни надлежащей вентиляции.

31. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался в камерах N 523 и N 524. Камера N 523 размером 35,8 кв. м имела 32 спальных места, и в ней содержалось не больше 28 человек кроме заявителя. Камера N 524 размером 32,8 кв. м имела 32 спальных места, и в ней содержалось не больше 28 человек кроме заявителя. Каждая камера имела два окна.

32. Власти Российской Федерации представили рукописные заявления тюремных надзирателей Х. и Л., датированные 20 января 2006 г., в которых удостоверялось, что в 2001 году в камерах N 523 и 524 содержалось не свыше 28 человек.

33. Заявитель утверждал, что эти две камеры были похожи одна на другую, имели площадь около 27 кв. м и по 24 спальных места каждая. В соответствующие периоды в этих камерах содержалось от 32 до 48 заключенных. Заключенные должны были спать по очереди. Камеры были загрязнены насекомыми, тараканами и вшами. Заявитель признал, что иногда проводилась санитарная очистка, но отмечал, что она не приносила результатов, поскольку насекомые, жившие в постельном белье заключенных, вновь размножались.

3. Фактические доводы властей Российской Федерации относительно указанных учреждений

34. Власти Российской Федерации утверждали, что заключенных в обеих тюрьмах обеспечивали необходимым постельным бельем, включая матрац, одеяло, две простыни, наволочку и полотенце.

35. В отношении обеих тюрем власти Российской Федерации утверждали, что все заключенные имели право пользования душем в течение 15 минут раз в семь дней, что все камеры были оборудованы дневным, а также ночным освещением, что в камерах имелась система центрального отопления, что заключенные обеспечивались питанием в соответствии с применимыми инструкциями и правилами и имели возможность получения продуктовых передач от своих родственников, что заключенные обеспечивались медицинской помощью и регулярно осматривались тюремными врачами, что туалеты в обеих тюрьмах были отделены от жилых зон кирпичными перегородками и что заявитель никогда не жаловался на условия его содержания под стражей на национальном уровне.

C. Показания сокамерников заявителя

36. В своих объяснениях по вопросу о приемлемости жалобы заявитель представил ряд показаний своих сокамерников.

1. Показания С.Н. Васильева

37. В недатированных показаниях С.Н. Васильев полностью подтвердил описание заявителем условий его содержания под стражей, особенно поддержав его объяснения относительно условий содержания в ИЗ-63/1.

38. В заявлении от 28 апреля 2006 г. С.Н. Васильев оспорил фактические доводы властей Российской Федерации в отношении ИЗ-63/1. Он утверждал, что описание ситуации властями Российской Федерации было неверным, и полностью поддержал описание заявителем камер изолятора N ИЗ-63/1.

39. С.Н. Васильев в настоящее время находится на свободе и проживает в г. Тольятти.

2. Показания А.В. Боголюбова

40. В недатированном заявлении А.В. Боголюбов, который также содержался определенное время в ИЗ-63/1 (хотя и не одновременно с заявителем), поддержал доводы заявителя относительно этой тюрьмы.

41. Власти Российской Федерации также утверждали, что А.В. Боголюбов, который находился в одной из тюрем Самарской области, никогда не содержался в одной камере тюрем Самарской области совместно с заявителем.

42. Представляется, что А.В. Боголюбов, на которого ссылался заявитель, не то лицо, на которое ссылались власти Российской Федерации. Первый в настоящее время находится на свободе и проживает в г. Тольятти.

3. Показания С.А. Рассохина

43. В заявлении от 3 марта 2006 г. С.А. Рассохин подтвердил описание заявителем условий его содержания под стражей в ИЗ-63/1.

44. Власти Российской Федерации также утверждали, что С.А. Рассохин, который находился в одной из тюрем Самарской области, никогда не содержался в одной камере тюрем Самарской области совместно с заявителем.

45. Представляется, что С.А. Рассохин, на которого ссылался заявитель, не то лицо, на которое ссылались власти Российской Федерации. Первый в настоящее время находится на свободе и проживает в г. Тольятти.

46. После признания жалобы приемлемой заявитель представил новые показания Рассохина от 27 января 2008 г., в которых он указывал, что содержался в ИЗ-63/1 в 2000-2001 годах (хотя и не в той же камере, что и заявитель), и подтвердил, что действительное количество кроватей в камерах в то время дважды превышало цифру, упомянутую властями Российской Федерации. Кроме того, в действительности в камерах размером 30 кв. м, имевших от 16 до 20 кроватей, вмещалось в два раза больше заключенных, чем по проектной численности.

4. Показания С.В. Сидорчука

47. В заявлении от 25 апреля 2006 г. С.В. Сидорчук указывал, что содержался в ИЗ-63/1 приблизительно в то же время, что и заявитель. Сидорчук подтвердил описание заявителем условий содержания под стражей.

48. В ответ на это заявление власти Российской Федерации представили следующую информацию. Как они указывали, проверкой установлено, что С.В. Сидорчук никогда не содержался одновременно с заявителем. Они, по-видимому, не оспаривали, что Сидорчук содержался в ИЗ-63/1 и являлся свидетелем условий содержания под стражей в этой тюрьме.

49. Кроме того, власти Российской Федерации представили заявление Сидорчука от 24 августа 2006 г., в котором он отказывался от сделанного ранее заявления в поддержку жалобы заявителя.

50. В заявлении от 6 февраля 2007 г., представленном властями Российской Федерации, Сидорчук указал, что он остается свидетелем по делу, что он не отказывался от своих показаний, и что давление на него не оказывалось. Он добавил, что он не содержался под стражей в одно время с заявителем, в связи с чем его описание условий содержания под стражей относится к нему самому, а не к заявителю.

51. После признания жалобы приемлемой заявитель представил новые показания С.В. Сидорчука, датированные 27 января 2008 г. Сидорчук в то время находился на свободе и проживал в г. Тольятти. Он вновь подтвердил правдивость описания заявителем условий содержания в ИЗ-63/1. Он также разъяснил, что первоначальный отказ от заявления от 25 апреля 2006 г. был обусловлен исключительно тем фактом, что в тот период он ходатайствовал о досрочном освобождении, и что тюремная администрация намекала ему на то, что в освобождении может быть отказано, если он не откажется от своих показаний.

52. В письме от 21 марта 2008 г. адвокат заявителя Преображенская уведомила Европейский Суд о том, что 10 марта 2008 г. С.В. Сидорчук был задержан сотрудниками милиции и провел шесть часов в местном отделе внутренних дел (факт пребывания там Сидорчука между 13.00 и 19.15 подтвержден официальной справкой). Его допрашивал там помощник прокурора С. Свиридов в связи с его прежними показаниями в поддержку заявителя.

53. С.В. Сидорчук представил рукописное заявление, датированное 12 марта 2008 г., согласно которому он был задержан в 13.35 10 марта 2008 г. и препровожден в отделение милиции, где он в течение четырех с половиной часов ожидал допроса С. Свиридовым. Допрос касался дела заявителя в Европейском Суде и показаний, данных С.В. Сидорчуком в связи с ним. Прямые угрозы или запугивание не применялись, но С.В. Сидорчук утверждал, что он ощущал давление государства в связи с делом заявителя.

54. С.В. Сидорчук также представил копию протокола допроса от 10 марта 2008 г. и копию врученной ему сотрудниками милиции повестки на 10 марта 2008 г. Протокол допроса свидетельствует о том, что он, в частности, подтвердил правильность своего более раннего заявления от 27 января 2008 г. В повестке прямо указывалось, что С.В. Сидорчук вызывается для допроса в качестве свидетеля в значении национального Уголовно-процессуального кодекса, что он по желанию может привлечь адвоката, и что он может быть подвергнут приводу или оштрафован в случае неявки по данной повестке.

55. Власти Российской Федерации признали, что допрос имел место (представив копии официального штатного расписания и журналы отделения милиции, а также объяснения конвойных милиционеров), но отрицали какое-либо давление или принуждение и указывали, что цель заключалась в проверке прежних показаний С.В. Сидорчука.

5. Показания В.И Молочкова

56. В заявлении от 18 апреля 2006 г. В.И. Молочков подтвердил сведения заявителя в отношении камеры N 36 ИЗ-63/1. Представляется, что Молочков содержался в этой камере в 2001 году в то же время, что и заявитель, и что тогда в ней содержалось от 20 до 24 заключенных и имелось только 20 кроватей.

57. Власти Российской Федерации также утверждали, что В.И. Молочков никогда не содержался в одной камере тюрем Самарской области совместно с заявителем. По их данным, он содержался в другой камере ИЗ-63/1 с 8 декабря 2000 г. до неустановленной даты.

6. Совместные показания 19 заключенных

58. Следующие 19 заключенных, отбывавших наказание в ИК-13 совместно с заявителем, также подтвердили его показания: А.С. Тихонов (в отношении ИЗ-63/1), В.Г. Памурзин (в отношении ИЗ-63/1), С.З. Сулейманов (в отношении ИЗ-63/1), Д.В. Водопьянов (в отношении условий содержания под стражей в ИЗ-63/1), O.В. Ткаченко (все жалобы), M. Моисеев (все жалобы), Д.Н. Карташов (все жалобы), С.Н. Смирнов (все жалобы), Д.И. Карлов (все жалобы), A.В. Бородин (в отношении ИЗ-63/1 в 2001 году), Н.Р. Кофинуллов (все жалобы), В.M. Капитонов (все жалобы), В.С. Калашников (все жалобы), A.В. Пронин (все жалобы), M.A. Михалкин (все жалобы), С.В. Сулкин (все жалобы), С.С. Кирженко (все жалобы), С.В. Карякин (в отношении ИЗ-63/1), С.В. Ашхабеков (все жалобы).

7. Показания В.В. Сливина

59. В заявлении от 27 апреля 2006 г. В.В. Сливин указывал, что он содержался с 1997 по 2002 год в изоляторе N ИЗ-63/1 в переполненных камерах. Как утверждал Сливин, фактические доводы властей Российской Федерации не отражали подлинных условий изолятора ИЗ-63/1 ранее 2003 года.

60. Власти Российской Федерации возражали против этих показаний, ссылаясь на то, что заявитель и В.В. Сливин никогда не содержались в ИЗ-63/1 одновременно. Власти Российской Федерации, по-видимому, не оспаривали того, что В.В. Сливин был свидетелем условий содержания под стражей в ИЗ-63/1 с 1997 по 2002 год.

61. В заявлении от 24 августа 2006 г. Сливин указал, что он содержался в ИЗ-63/1 с 1997 по 2002 год, что лично он не жаловался на условия содержания под стражей, и что он не обещал заявителю поддержки. Сливин подтвердил, что ранее поддержал заявителя лишь на основе собственного опыта.

62. В заявлении от 6 февраля 2007 г., представленном властями Российской Федерации, В.В. Сливин утверждал, что он никогда не поддерживал жалобу и охарактеризовал утверждение заявителя относительно давления со стороны тюремной администрации как необоснованное. Он также писал, что "все ссылки на него" являются "беспочвенными".

8. Показания A.A. Зотова

63. В заявлении от 7 мая 2006 г. A.A. Зотов подтвердил, что в 1998 и 1999 годах условия содержания под стражей в ИЗ-63/1 соответствовали описанию заявителя, и что в 2003 году тюремная администрация провела определенные ремонтные работы.

64. Власти Российской Федерации также утверждали, что A.A. Зотов никогда не содержался в одной камере тюрем Самарской области совместно с заявителем. Они признали, что A.A. Зотов содержался в ИЗ-63/1 с 31 октября 1997 по 27 марта 1998 г.

9. Показания И.В. Каткова

65. В заявлении от 12 мая 2006 г. И.В. Катков указал, что указанные тюрьмы страдали от перенаселенности в 2005 и 2006 годах.

66. Власти Российской Федерации оспорили это заявление, утверждая, что И.В. Катков никогда не содержался одновременно с заявителем. Они, по-видимому, не оспаривали того, что И.В. Катков содержался в ИЗ-63/1 в 2005 и 2006 годах.

67. Власти Российской Федерации также представили заявление И.В. Каткова, датированное 24 августа 2006 г., в котором он отказывался от поддержки жалобы заявителя.

10. Дополнительные показания сокамерников заявителя

68. Заявитель представил ряд дополнительных показаний его сокамерников в поддержку своей жалобы вместе со своими объяснениями по существу дела.

69. В рукописных заявлениях, датированных 27 января 2008 г., С.В. Юношев и M.Ю. Кондратьев, которые отбывали наказание совместно с заявителем в ИК-26, подтвердили описание заявителем камер в ИЗ-63/1, включая тот факт, что в них находились двухъярусные кровати, и переполненность всех камер, в которых он содержался. С.В. Юношев не содержался в тех же камерах, что и заявитель, но он утверждал, что все учреждение было переполнено в два раза по сравнению с его вместимостью. Он также подтвердил версию заявителя в отношении неудавшегося посещения заявителя его женой 19 февраля 2007 г. (см. §§ 81-82 настоящего Постановления).

D. Предполагаемое вмешательство в право заявителя на обращение в Европейский Суд

1. Предполагаемое давление на свидетелей

70. Письмом от 13 сентября 2006 г. заявитель уведомил Европейский Суд, что он узнал о том, что С.В. Сидорчук и В.В. Сливин под давлением властей подписали отказ от прежних показаний.

71. В этом письме он также утверждал, что власти оказывают на него "скрытое давление" путем отказа в работе, соответствующей его способностям и вкусам, что другие заключенные высказывали ему замаскированные угрозы, что имело место общее ужесточение тюремного режима "со ссылкой на жалобы заявителя в Европейский Суд", и что власти пытались создать социальное отчуждение вокруг заявителя.

72. Власти Российской Федерации в своем письме от 20 февраля 2007 г. дали подробный ответ на жалобы заявителя и категорически отвергли его утверждения, в том числе и о предполагаемом давлении и ужесточении тюремного режима, охарактеризовав их как необоснованные. По их утверждению, на Сидорчука или Сливина не оказывалось никакого давления.

73. Власти Российской Федерации также представили заявления, датированные 6 февраля 2007 г., от сокамерников заявителя В.В. Андреева, A.В. Ильина, И.A. Бокурского и В.A. Мятлева, и показания "хороших друзей" заявителя A.A. Скачкова, A.С. Кобелева, M.A. Чертантаева, В.В. Громадского и В.E. Литвинова, которые подтвердили, что в период содержания под стражей на заявителя не оказывалось никакого давления, ужесточение режима отсутствовало или, по крайней мере, заявитель никогда не говорил с ними на эту тему.

74. Аналогичные показания дали бригадир тюремной бригады заявителя A.В. Темкинов, а также тюремные служащие, включая врачей и фельдшеров.

75. 6 февраля 2007 г. заявитель также сделал заявление тюремной администрации о том, что после его перевода в тюрьму ИК-26 23 сентября 2006 г. давление на него не оказывалось.

76. В ответ заявитель представил рукописное показание В.В. Громадского, датированное 27 ноября 2007 г. (см. § 73 настоящего Постановления), в котором разъяснялось, что тюремная администрация оказывала давление на него и других заключенных в связи с делом заявителя, и что заявление от 6 февраля 2007 г. было написано им под диктовку начальника тюрьмы ИК-26.

2. Перевод из ИК-13 в ИК-26 23 августа 2006 г.

77. Заявитель также утверждал, что давление, оказываемое на него властями, проявилось в предположительно необоснованном переводе в тюрьму ИК-26 в августе 2006 г., а также в отказе в разрешении на свидание с женой в середине февраля 2007 г.

78. Власти Российской Федерации прокомментировали эти утверждения, указав следующее.

79. В отношении перевода заявителя из ИК-13 в ИК-26 23 августа 2006 г. они представили официальную справку, подписанную В.С., начальником главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Самарской области. В справке указывалось:

"В соответствии с законодательством об исполнении наказаний, лица, осужденные к лишению свободы впервые, содержатся отдельно от тех, кто ранее отбывал лишение свободы.

С учетом этого законодательного положения, [ИК-13] была реорганизована в исправительное учреждение строгого режима для опасных рецидивистов, в то время как [ИК26] реорганизована в исправительное учреждение строгого режима для лиц, осужденных к лишению свободы впервые. В связи с этими изменениями ... [заявитель], который ранее не отбывал наказание в виде лишения свободы, был переведен с другими осужденными (общим числом 126 человек) 23 августа 2006 г. из [ИК-13] в [ИК-26].

Вышеупомянутые учреждения расположены в одной местности, в 200 м друг от друга".

80. В своих объяснениях по существу дела заявитель утверждал, что эта информация неадекватна и просто неверна. Он утверждал, что его перевод был произвольным, поскольку некоторые заключенные, которые подлежали бы такому переводу, по каким-то причинам были оставлены в ИК-13 (заявитель называет следующие имена: И.A. Бакурский, В.В. Сливин, Я.И. Пыкин, С.В. Сидорчук и Н.Р. Кафеятуллов). В то же время некоторые сокамерники в ИК-26 были осуждены не впервые и, следовательно, по логике властей Российской Федерации, не должны были оставаться там. Заявитель также подчеркивал, что власти Российской Федерации получили отказ от показаний свидетелей С.В. Сидорчука, И.В. Каткова и В.В. Сливина 24 августа 2006 г., то есть на следующий день после перевода заявителя в ИК-26, имевшего место 23 августа 2006 г.

3. Отказ в разрешении на свидание

81. Что касается посещения жены заявителя, власти Российской Федерации утверждали, что 19 февраля 2007 г. заявитель просил о разрешении на свидание с женой, и в тот же день разрешение было предоставлено (имеется копия рукописного обращения заявителя со штампом тюремной администрации о согласии), что тюремная администрация организовала необходимую подготовку для посещения, которое не состоялось из-за неявки жены заявителя (власти Российской Федерации представили рукописные объяснительные записки сотрудников администрации одновременно со своими объяснениями по существу дела).

82. Заявитель утверждал, что его жена предполагала посетить его в эту дату не как частное лицо, но как его представитель с целью сбора различных документов для их передачи в Европейский Суд. В разрешении на свидание было отказано, видимо, на том основании, что жена заявителя была не адвокатом, а просто представителем. В то же время разрешение на ее посещение в качестве частного лица действительно было дано, но если бы она согласилась, их разговор не был бы защищен правилами конфиденциальности беседы клиента с адвокатом, и заявитель не мог бы ей передать конфиденциальные документы, включая показания его созаключенных. 21 февраля 2007 г. жена заявителя должна была привлечь местного адвоката Нечаеву, которая позднее посетила заявителя и получила указанные документы. Заявитель также приложил рукописное заявление его жены, датированное 27 января 2008 г., в котором подтверждалось описание событий, и копию ордера, дающего Нечаевой права на представительство заявителя.

II. Применимое национальное законодательство

A. Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации (утвержденные приказом Министерства юстиции N 148 от 12 мая 2000 г.)

83. Пункт 42 предусматривает, что все подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются, в частности: спальным местом; постельными принадлежностями: матрацем, подушкой, одеялом; постельным бельем: двумя простынями, наволочкой; полотенцем; столовой посудой и столовыми приборами: миской, кружкой, ложкой; одеждой по сезону (при отсутствии собственной).

84. Пункт 44 предусматривает, что камеры в следственных изоляторах оборудуются столом и скамейками с числом посадочных мест по количеству лиц, содержащихся в камере; санитарным узлом; водопроводной водой; светильниками дневного и ночного освещения.

85. Пункт 46 предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются ежедневно бесплатным трехразовым горячим питанием по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации.

86. Согласно пункту 47 подозреваемые и обвиняемые проходят санитарную обработку не реже одного раза в неделю, им предоставляется возможность помывки в душе продолжительностью не менее 15 минут. Смена постельного белья осуществляется еженедельно после помывки в душе заключенных.

87. В соответствии с пунктом 143 свидания с адвокатом, членами семьи и иными лицами предоставляются подозреваемому или обвиняемому на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, но не более двух свиданий в месяц.

B. Приказ Федеральной службы исполнения наказаний N 7 от 31 января 2005 г.

88. Приказ Федеральной службы исполнения наказаний N 7 от 31 января 2005 г. рассматривает вопросы реализации Программы "Следственный изолятор-2006".

89. Программа направлена на совершенствование деятельности следственных изоляторов и приведение ее в соответствие с требованиями действующего российского законодательства. Она прямо признает проблему переполненности следственных изоляторов и стремится сократить и стабилизировать численность лиц, содержащихся под стражей.

90. В программе упоминается следственный изолятор ИЗ-77/3. В частности, в ней указывается, что на 1 июля 2004 г. следственный изолятор мог вместить 1 109 заключенных, а в действительности вмещал 1 562 заключенных, то есть на 48,9% больше допустимого числа.

III. Применимые документы Совета Европы

91. Соответствующие извлечения из Общих докладов [CPT/Inf (92) 3)], подготовленных Европейским комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП), устанавливают следующее:

Извлечения из 2-го Общего доклада [CPT/Inf (92) 3]

"46. Переполненность - это вопрос, имеющий прямое отношение к мандату ЕКПП. Все службы и деятельность тюрьмы будут находиться под отрицательным воздействием, если тюрьме придется обслуживать больше заключенных, чем то число, на которое она рассчитана; общее качество жизни в таком учреждении понизится, возможно, существенно. Более того, уровень переполненности в тюрьме или в отдельной ее части может быть таким, что будет сам по себе бесчеловечным и унижающим достоинство.

47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, учеба, спорт и т.п.) имеет особую важность для благополучия заключенных... Однако нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, томились неделями, а иногда месяцами, запертыми в своих камерах, независимо от того, насколько хороши созданные для них материальные условия в камерах. ЕКПП полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера...

48. Особо следует упомянуть ежедневные прогулки. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый день, по крайней мере, один час гулять на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав... Также, само собой разумеется, что места для ежедневных прогулок на открытом воздухе должны быть достаточно просторными...

49. Легкий доступ к надлежащему туалетному оборудованию и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды...

50. ЕКПП хотел бы добавить, что он особенно обеспокоен сочетанием переполненности камер с недостаточной деятельностью, обеспечиваемой режимом, и неадекватным доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей.

51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром; любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно интересами безопасности или соображениями нехватки ресурсов...".

Извлечения из 7-го Общего доклада [CPT/Inf (97) 10]

"13. Как указывал ЕКПП в своем 2м Общем докладе (см. CPT/Inf (92)3, п. 46), переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях; пребывание в ней характеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении таких насущных потребностей, как пользование туалетом); ограничением деятельности, связанной с пребыванием вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого оборудования; перегруженностью медицинских служб; всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не является исчерпывающим.

ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что отрицательным следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей".

Извлечения из 11-го Общего доклада [CPT/Inf (2001) 16]

"28. Явление переполненности тюрем продолжает пагубно влиять на пенитенциарные системы во всей Европе и серьезно подрывает попытки улучшить условия содержания под стражей. Негативные последствия переполненности тюрем были уже описаны в предыдущих общих докладах...

29. В ряде стран, которые посетили представители ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, заключенные размещаются в общежитиях большой вместимости, содержащих все или большую часть удобств, используемых ими повседневно - жилую и спальную зоны, а также санитарно-гигиенические приспособления. ЕКПП возражает против самого принципа такой организации размещения в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда, как это часто бывает, в таких общежитиях заключенные содержатся в чрезвычайно стесненных и вредных для здоровья условиях... Большие общежития неминуемо предполагают отсутствие уединения у заключенных в их повседневной жизни... Все эти проблемы обостряются, когда их численность выходит за разумный уровень; более того, в подобной ситуации чрезмерная нагрузка на коммунальные удобства, такие как водопровод или туалет, или недостаточная вентиляция для такого множества людей часто порождают заслуживающие сожаления условия.

30. ЕКПП часто наблюдает такие приспособления, как металлические жалюзи, рейки или листы, вмонтированные в окна камер, лишающие заключенных естественного освещения и доступа свежего воздуха в помещение. Особенно часто они встречаются в учреждениях предварительного заключения. ЕКПП полностью согласен с тем, что особые меры безопасности для предотвращения сговора и/или преступной деятельности вполне необходимы в отношении некоторых заключенных... Даже если такие меры необходимы, они никогда не должны относиться к лишению этих заключенных естественного освещения и свежего воздуха. И то, и другое является основным фактором жизни, на который имеет право каждый заключенный...".

Право

I. Право требования вдовы о продолжении рассмотрения дела

92. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что заявитель скончался 2 января 2009 г. после подачи жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции. Он напоминает, что в различных делах, когда заявитель умирал в процессе конвенционного разбирательства, он учитывал обращения наследников заявителя или близких родственников, желавших поддерживать жалобу (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 11 апреля 2006 г. по делу "Калло против Венгрии" (Kallу v. Hungary), жалоба N 30081/02, § 24). Европейский Суд полагает, что вдова заявителя, выразившая намерение продолжать разбирательство, имеет законный интерес в достижении вывода о нарушении прав заявителя.

93. Соответственно, Европейский Суд находит, что вдова заявителя имеет право требования о продолжении настоящего разбирательства.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции

94. Со ссылкой на статью 3 Конвенции заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственных изоляторах ИЗ-63/1 (с 11 по 16 июня и 13 ноября по 5 декабря 2001 г.) и ИЗ-77/3 (с 16 июня по 12 ноября 2001 г.) являлись бедственными. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

95. Что касается изолятора ИЗ-63/1, власти Российской Федерации полагали, что условия содержания под стражей в этой тюрьме не были не совместимы с требованиями статьи 3 Конвенции. Что касается ИЗ-77/3, они, по-видимому, признали наличие перенаселенности, но утверждали, что проблема объяснялась объективными факторами, такими как высокий уровень преступности и ограниченная вместимость следственных изоляторов. По их мнению, сам факт содержания заявителя в переполненной камере при условии, что остальные условия содержания под стражей соблюдаются, не является не совместимым со статьей 3 Конвенции. Они также оспаривали показания бывших заключенных как ошибочные и не имеющие отношения к делу.

96. Заявитель не согласился и поддержал свою жалобу. Он утверждал, что данные и цифры, представленные властями Российской Федерации, были неточными.

B. Мнение Европейского Суда

97. Европейский Суд отмечает, что решением от 6 декабря 2007 г. он признал приемлемой жалобу заявителя в части условий содержания под стражей с 11 июня по 5 декабря 2001 г.

98. Поскольку заявитель первоначально содержался в ИЗ-63/1, затем был переведен в ИЗ-77/3, а впоследствии обратно в ИЗ-63/1, Европейский Суд, прежде всего, должен проверить доводы заявителя, касающиеся его содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-63/1 с 11 по 16 июня и с 13 ноября по 5 декабря 2001 г., а затем обратиться к его содержанию под стражей в ИЗ-77/3 с 16 июня по 13 ноября 2001 г. Затем Европейский Суд даст общую оценку содержания заявителя под стражей с 11 июня по 5 декабря 2001 г. в обеих тюрьмах.

1. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-63/1

99. Стороны не пришли к согласию, прежде всего, относительно конкретных условий содержания заявителя под стражей в камере N 36. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку материалы дела подтверждают данные заявителя о серьезной переполненности в следственном изоляторе ИЗ-63/1, которые сами по себе достаточны для заключения о том, что статья 3 Конвенции является нарушенной.

100. Европейский Суд отмечает, что основной характеристикой, в которой стороны пришли к соглашению, является то, что камера N 36 имела размер 34 кв. м. Однако заявитель утверждал, что камера была оборудована восемью двухъярусными кроватями на 16 человек, и что число содержащихся превышало проектную вместимость. Заявитель также утверждал, что переполненность камер составляла проблему всей тюрьмы, и подкрепил это мнение показаниями созаключенных, которые содержались в других камерах ИЗ-63/1 (см. §§ 37-69 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, предоставленную администрацией изолятора N ИЗ-63/1 (см. § 25 настоящего Постановления), и справку, выданную начальником ИЗ-63/1 (см. § 24 настоящего Постановления), утверждали, что камера имела только восемь спальных мест, и что во время пребывания там заявителя, кроме него, там содержалось не больше семи заключенных. Власти Российской Федерации также утверждали, что документы, содержавшие сведения о точном числе заключенных в камерах, были уничтожены в феврале 2003 г., марте 2005 г. и январе 2007 г. (см. § 23 настоящего Постановления).

101. Европейский Суд отмечает, что в определенных случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, которая может убедительно подтвердить или опровергнуть данные о нарушении статьи 3 Конвенции, и что неспособность государства-ответчика представить такую информацию в отсутствие удовлетворительного объяснения может повлечь вывод об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Оzkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426). Таким образом, прежде всего, следует установить, обосновано ли надлежащим образом с учетом фактов настоящего дела непредставление властями Российской Федерации копий соответствующей тюремной документации.

102. В этой связи Европейский Суд должен отметить, что, хотя уничтожение соответствующих документов в связи с истечением срока хранения и достойно сожаления, само по себе оно не может рассматриваться как неудовлетворительное объяснение их непредставления. Европейский Суд также должен учесть хронологию этих событий, а также иные относимые обстоятельства. В частности, следует принимать во внимание, проявляли ли власти осторожность в этом отношении (см., например, Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу "Олег Никитин против Российской Федерации" (Oleg Nikitin v. Russia), жалоба N 36410/02, §§ 48-49* (* Буквально "свидания с родственниками и иными лицами" (прим. переводчика).)).

103. Рассмотрев копии материалов, представленных властями Российской Федерации, Европейский Суд с сожалением отмечает, что они свидетельствуют о том, что власти не проявили достаточной старательности при передаче соответствующей тюремной документации для страсбургского разбирательства, поскольку некоторые относимые документы и, в частности, регистрационные журналы в отношении камер в ИЗ-63/1, были уничтожены в январе 2007 г. (см. § 23 настоящего Постановления), то есть после того, как жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика для комментирования 5 декабря 2005 г.

104. Насколько власти Российской Федерации ссылались на показания сотрудников Д.K. и Д.С., датированные 10 января 2008 г. как имеющие доказательную силу и способные заменить первичную тюремную документацию, Европейский Суд напоминает, что ранее он несколько раз отклонял аналогичные показания на том основании, что они не могут рассматриваться как достаточно достоверные с учетом истечения значительного срока (см. Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.); и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2007 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.)). Европейский Суд находит, что эти соображения применимы и к обстоятельствам настоящего дела, поскольку события имели место примерно за семь лет до того, как сотрудники Д.K. и Д.С. дали свои показания, и способ их получения свидетельствует о том, что сотрудники основывались на личных воспоминаниях, а не на объективных данных.

Кроме того, властям Российской Федерации было предложено представить данные за каждый день содержания заявителя под стражей в ИЗ-63/1, в то время как сотрудники просто утверждали, что число заключенных не превышало определенной цифры.

Европейский Суд находит, что при обстоятельствах настоящего дела и с учетом отсутствия первичной тюремной документации такой ответ является слишком неясным и неконкретным, чтобы позволить Европейскому Суду убедиться в предполагаемом отсутствии переполненности в указанном учреждении. Таким образом, Европейский Суд принимает к сведению показания сотрудников Д.K. и Д.С., но не находит объективных причин для придания им большего веса, чем, например, показаниям заключенных, на которые ссылался заявитель. В целом Европейский Суд находит, что власти Российской Федерации не обосновали надлежащим образом непредставление подробных сведений, сопровождающихся копиями первичной тюремной документации, в связи с чем Европейский Суд может сделать выводы из их поведения.

105. С учетом сделанных выше выводов, а также доказательств, представленных сторонами, Европейский Суд отмечает, что материалы дела содержат достаточные указания на то, что данная тюрьма переживала значительную переполненность помещений в период пребывания там заявителя. В частности, бывшие заключенные С.Н. Васильев (см. §§ 37-39 настоящего Постановления), A.В. Боголюбов (см. § 40 настоящего Постановления), С.A. Рассохин (см. §§ 43 и 46 настоящего Постановления), В.И. Молочков (см. §§ 56 и 57 настоящего Постановления), С.В. Сидорчук (см. §§ 47 и 50 настоящего Постановления, а также выводы Европейского Суда с точки зрения статьи 34 в §§ 118-123) и В.В. Сливин (см. §§ 59 и 61 настоящего Постановления) в своих, в основном, неоспаривавшихся показаниях, относящихся к различным датам в 1997 и 2002 годах, подтверждали, что изолятор ИЗ-63/1 был серьезно переполнен в период их пребывания там.

Европейский Суд принимает к сведению возражение властей Российской Федерации о том, что ни одно из упомянутых выше лиц не содержалось в камере N 36 ИЗ-63/1 совместно с заявителем. Однако возражение остается простым заявлением, поскольку не подкреплено первичной документацией, которая, по собственному признанию властей Российской Федерации, была уничтожена. Кроме того, сознавая объективные трудности, испытываемые заявителями в обоснование их жалоб на условия предварительного заключения в России, Европейский Суд готов принять упоминавшиеся выше показания как достаточное подтверждение позиции заявителя в части того, что переполненность камер представляла общую проблему следственного изолятора ИЗ-63/1 на протяжении ряда лет до, во время и после содержания там заявителя под стражей. Наличие этой достойной сожаления ситуации также вытекает из информации, содержащейся в официальной газете Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции, по оценкам которого в следственном изоляторе содержалось более 3 000 заключенных, хотя он был рассчитан только на 1 200 (см. § 28 настоящего Постановления).

106. Таким образом, даже без учета показаний Юношева и Кондратьева, поскольку период, к которому они относятся, остается неясным (см. § 69 настоящего Постановления), показаний Зотова и Каткова, поскольку они не относятся к данному периоду (см. §§ 63-67 настоящего Постановления) и совместных показаний в поддержку заявителя, поскольку они слишком неясны и неконкретны (см. § 58 настоящего Постановления), Европейский Суд должен принять утверждения заявителя относительно серьезной переполненность его камеры, поскольку в зависимости от точного числа заключенных на одного человека приходилось от 1,9 до 2,4 кв. м пространства. Заявитель содержался в таких условиях в течение пяти дней в июне 2001 г. и трех недель в ноябре и декабре 2001 г.

2. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/3

107. Европейский Суд напоминает, что с 16 июня по 12 ноября 2001 г. заявитель содержался под стражей в изоляторе N ИЗ-77/3.

108. Европейский Суд отмечает, что стороны оспаривали условия содержания заявителя под стражей в этом учреждении. Однако он не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку факты, представленные государством-ответчиком, дают достаточные основания для вывода о нарушении статьи 3 Конвенции по следующим причинам.

109. Даже если предположить, что сведения и цифры, представленные властями Российской Федерации, точны, и заявитель действительно содержался в камерах N 523 и 524, размером 35,8 и 32,8 кв. м соответственно, совместно с не более чем 28 сокамерниками одновременно (см. § 31 настоящего Постановления), отсюда следует, что на одного заключенного, включая заявителя, приходилось не больше 1,3 и 1,2 кв. м личного пространства в соответствующих камерах.

3. Общий вывод в отношении периода 11 июня - 5 декабря 2001 г.

110. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие, ECHR 2005-Х* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 39 и последующие* (* Там же.); Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие* (* Там же.); и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 69 и последующие, ECHR 2001-III).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "жалоба N 47095/99" следует читать "жалоба N 47095/991"

111. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось пять месяцев и 25 дней (см. выводы в §§ 106 и 109 настоящего Постановления) жить, спать и использовать санитарное и иное оборудование в одной камере с таким числом заключенных в ограниченном пространстве, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

112. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается бесчеловечного обращения с заявителем в части условий его содержания под стражей с 11 июня по 5 декабря 2001 г. в учреждениях ИЗ-63/1 и ИЗ-77/3.

III. Данные о воспрепятствовании праву обращения в Европейский Суд, предусмотренному Статьей 34 Конвенции

113. Наконец, заявитель жаловался на то, что тюремная администрация оказывала на него давление путем перевода из ИК-13 в ИК-26 в середине февраля 2006 г., а также путем отказа в свидании с женой 19 февраля 2007 г. в связи с его жалобой в Европейский Суд. Он также жаловался на то, что некоторых из его сокамерников принуждали отказаться от показаний в его поддержку. Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статьи 34 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

A. Доводы сторон

114. Власти Российской Федерации отрицали доводы заявителя и представили пояснительную информацию, включая замечания должностных лиц, предположительно причастных к делу (см. §§ 47-55, 72-74 и 78-79 настоящего Постановления).

115. Заявитель не согласился с этой информацией и поддержал свои первоначальные доводы.

B. Мнение Европейского Суда

116. Европейский Суд напоминает, что для эффективного функционирования системы индивидуальных обращений, предусмотренной статьей 34 Конвенции, крайне важно, чтобы заявители или потенциальные заявители могли свободно общаться с конвенционными органами, не подвергаясь какому-либо давлению со стороны властей с целью отзыва или изменения своей жалобы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), Reports 1996-IV, § 105; и Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 105, Reports 1996-VI). В этом контексте "давление" включает не только прямое принуждение и очевидные акты запугивания, но также другие ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на разубеждение заявителей или лишение их желания использовать конвенционные средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), § 159, Reports 1998-III).

117. Кроме того, вопрос о том, представляли ли собой контакты властей и заявителя неприемлемую практику с точки зрения статьи 34 Конвенции, должен быть рассмотрен с учетом конкретных обстоятельств дела. В этом отношении должна приниматься во внимание уязвимость заявителя и его подверженность влиянию, осуществляемому властями (см. упоминавшиеся выше постановления Европейского Суда по делам Акдивара и других и Курта, § 105 и § 160, соответственно). Положение заявителя должно считаться особенно уязвимым, поскольку он содержался под стражей, имея ограниченные контакты с семьей или окружающим миром (см. Постановление Европейского Суда от 3 июня 2003 г. по делу "Котлец против Румынии" (Cotlet v. Romania), жалоба N 38565/97, § 71).

118. Обращаясь к обстоятельствам дачи показаний С.В. Сидорчуком (см. §§ 47-55 настоящего Постановления), Европейский Суд с сожалением отмечает, что ситуация дает основания для серьезной озабоченности относительно соблюдения властями обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции.

119. Европейский Суд должен напомнить, что хотя основная цель этого положения заключается в защите заявителей или потенциальных заявителей, в определенных случаях эффективное осуществление права заявителя на обращение в Европейский Суд в значительной степени зависит от его способности обосновать требования путем представления, в частности, показаний свидетелей предполагаемых нарушений Конвенции. Это особенно справедливо для дел об условиях содержания под стражей, в которых только власти Российской Федерации имеют доступ к информации, способной убедительно подтвердить или опровергнуть данные жалобы, и, если они не представят такую информацию, выводы Европейского Суда о фактах окажутся крайне затруднительными, если вообще возможными (см. § 104 настоящего Постановления).

120. В настоящем деле установлено, что власти Российской Федерации не представили соответствующую информацию в отношении утверждений заявителя. Они также не указали уважительной причины для этого. Европейский Суд также отмечает, что свидетельские показания, представленные заявителем, включая показания С.В. Сидорчука, играют решающую роль в определении фактической основы жалобы заявителя со ссылкой на статью 3 Конвенции (см. § 105 настоящего Постановления).

121. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации в сущности не оспаривают, что дважды допрашивали С.В. Сидорчука во время пребывания в тюрьме (в августе 2006 г. и в феврале 2007 г.) и еще раз после его досрочного освобождения (в марте 2008 г.). Не отрицая возможности того, что власти Российской Федерации могли проверять относящиеся к делу показания этого свидетеля путем допроса при непосредственном контакте с ним, Европейский Суд находит, что создается впечатление, что соответствующие должностные лица вышли за рамки простой проверки его показаний и действовали способом, который этот свидетель мог разумно воспринять как излишне запугивающий и принуждающий.

122. В этой связи Европейский Суд напоминает, что в первом показании Сидорчука, представленном властями Российской Федерации и датированном 24 августа 2004 г., этот свидетель полностью отказался от поддержки позиции заявителя. После того, как Европейский Суд предложил властям Российской Федерации прокомментировать данные заявителя о ненадлежащем принуждении и давлении на свидетелей, власти Российской Федерации представили еще одни показания Сидорчука, в которых он в значительной степени отказался от своего заявления от 24 августа 2004 г.* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда за 2002 год".) и подтвердил первоначальное показание, представленное заявителем и датированное 25 апреля 2005 г. Власти Российской Федерации не указали конкретной причины столь решительного изменения позиции, но она вскрывается в показаниях Сидорчука, датированных 27 января 2008 г., представленных заявителем, в которых свидетель обвинял власти в оказании на него давления путем использования его нерассмотренного ходатайства о досрочном освобождении в качестве средства давления. Если даже вышеупомянутое заявление может не быть решающим, последующее развитие событий явно свидетельствует о том, что Сидорчук действительно подвергался давлению со стороны властей. 10 марта 2008 г., после своего досрочного освобождения, Сидорчук вновь был вызван и допрошен в этот раз сотрудником прокуратуры. Европейский Суд считает нужным подчеркнуть, что Сидорчука не посетило уполномоченное должностное лицо или он не был приглашен для беседы - сотрудник прокуратуры вызвал его путем направления милицейского патруля по домашнему адресу, откуда Сидорчук под конвоем был доставлен в отделение милиции при наличии предупреждения о том, что будет подвергнут приводу или оштрафован (см. §§ 52-55 настоящего Постановления). В то же время власти Российской Федерации не представили какого-либо документа, который подтверждал бы возбуждение уголовного дела, в связи с которым Сидорчук мог быть вызван как свидетель. Соответственно, Европейский Суд находит, что вызов Сидорчука указанным способом был совершенно неприемлемым. Что касается цели допроса, власти Российской Федерации ссылались на необходимость проверки прежних свидетельских показаний относительно ненадлежащего давления со стороны тюремной администрации. Европейский Суд отмечает, что доводы властей Российской Федерации не подкрепляют эту версию. Если в этой связи была начата какая-либо формальная проверка, дисциплинарная или уголовно-правовая, власти Российской Федерации имели возможность указать на нее, сообщить о действиях, совершенных ответственными сотрудниками, представить в Европейский Суд протоколы допросов затронутых ею должностных лиц и копию окончательного документа, содержащего выводы и заключения. Поскольку власти Российской Федерации не смогли представить какие-либо документы или даже не утверждали, что они существуют, Европейский Суд вынужден заключить, что допрос 10 марта 2008 г., особенно в той угрожающей форме, которую он принял, не был оправдан необходимостью разъяснения прежних показаний Сидорчука, но был направлен на оказание дополнительного давления на одного из свидетелей по делу, чьи показания имели решающее значение для установления фактов в разбирательстве в Европейском Суде и были незаменимы для эффективного осуществления права заявителя на обращение в Европейский Суд, гарантированного статьей 34 Конвенции.

123. С учетом вышеизложенных фактов и соображений Европейский Суд находит, что государством-ответчиком не соблюдены обязательства, вытекающие из статьи 34 Конвенции.

124. Что касается остальных доводов заявителя, они либо безосновательны, либо не вызывают вопросов с точки зрения статьи 34 Конвенции. Так, Европейский Суд должен отметить в отношении предполагаемого давления, оказываемого на Громадского (см. § 76 настоящего Постановления), и предполагаемого отказа в разрешении на свидание с женой заявителя 19 февраля 2007 г. (см. §§ 81-82 настоящего Постановления), что представленные ему материалы не свидетельствуют о том, что способность заявителя участвовать в страсбургском разбирательстве была каким-либо образом затронута указанными инцидентами. Что касается перевода заявителя из ИК-13 в ИК-26 в середине февраля 2006 г. (см. §§ 78-79 настоящего Постановления), власти Российской Федерации пояснили - и в отсутствие очевидных доказательств противного Европейский Суд удовлетворен этим объяснением, - что упомянутый перевод был осуществлен в контексте общей реорганизации двух тюрем и не был направлен на ухудшение ситуации заявителя в связи с его жалобой в Европейский Суд. Наконец, материалы дела не подкрепляют утверждение заявителя об оказании давления на свидетеля В.В. Сливина (см. §§ 59-62 настоящего Постановления).

IV. Применение Статьи 41 Конвенции

125. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Моральный вред

126. Заявитель требовал 350 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

127. Власти Российской Федерации не представили замечаний в этом отношении.

128. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался почти шесть месяцев в переполненных камерах в двух следственных изоляторах и, таким образом, неоспоримо претерпел моральный вред, достаточной компенсацией которого не может быть признано установление факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает вдове заявителя 4 000 евро по данному основанию, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

129. Не представив каких-либо подтверждающих документов, заявитель также требовал возмещения судебных расходов и издержек, но отнес точную сумму на усмотрение Европейского Суда.

130. Власти Российской Федерации сочли это требование необоснованным.

131. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. С учетом того, что заявитель не представил никаких документов в подтверждение своих требований и даже не указал точную сумму понесенных в этой связи затрат, Европейский Суд отклоняет требования заявителя.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

132. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что вдова заявителя имеет право требовать продолжения рассмотрения дела;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей с 11 июня по 12 ноября 2001 г.* (* По-видимому, III Секция немного запуталась в хронологии событий. Как видно из ее собственного изложения фактов (§§ 47-55 настоящего Постановления), первоначальное заявление Сидорчук сделал 25 апреля 2006 г., а не 2005 г. (тогда он подтвердил версию заявителя). 24 августа 2006 г. (а не 2004 г.) Сидорчук отказался от этого заявления. 6 февраля 2007 г. Сидорчук делает уклончивое заявление, скорее в пользу властей. Дальнейшее изложение соответствует первоначальному описанию событий: 27 января 2008 г. Сидорчук, находясь на свободе, дает новые показания в пользу заявителя; 10 марта 2008 г. С.В. Сидорчук задержан и допрошен прокурором (прим. переводчика).);

3) постановил, что имело место нарушение статьи 34 Конвенции;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить вдове заявителя Ольге Александровне Новинской 4 000 евро (четыре тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 февраля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стенли Найсмит Заместитель Секретаря Секции Суда

Йозеп Касадеваль Председатель Палаты Суда