Постановление Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2008 г. Дело "Надросов (Nadrosov) против Российской Федерации" (жалоба N 9297/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Надросов (Nadrosov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 9297/02)

Постановление Суда

Страсбург, 31 июля 2008 г.

В деле "Надросов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георге Николау, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 июля 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 9297/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Юрьевичем Надросовым (далее - заявитель) 18 декабря 2001 г.

2. Интересы заявителя представляла К. Кастромина* (* По-видимому, имеется в виду адвокат К.Л. Костромина (прим. переводчика).), адвокат, практикующая в Центре содействия международной защите в г. Москве. Власти Российской Федерации в Европейском Суде были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он несколько раз подвергался избиению сотрудниками милиции, и что эффективное расследование его жалоб на жестокое обращение не осуществлялось.

4. 22 июня 2005 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1976 году и проживал до заключения под стражу в г. Ростове-на-Дону. В настоящее время он отбывает наказание в исправительной колонии в г. Батайске.

7. 29 октября 2000 г. два сотрудника милиции в сопровождении лица в гражданской одежде подошли к заявителю на автобусной остановке. По словам заявителя, человек в штатском ударил его ногой, а милиционеры завели ему руки за спину в болевом захвате, ударили его резиновой дубинкой по голове и спине, обыскали его и втолкнули в милицейский автомобиль. Они доставили заявителя в отделение милиции Пролетарского района. Заявитель утверждал, что избиения продолжались и в отделении с целью принудить его к признанию в краже.

8. Власти Российской Федерации, ссылаясь на аналогичные письменные показания сотрудников милиции А. и Ав. от 2 и 8 августа 2005 г. и показания, написанные сообвиняемым заявителя П., оспорили описание событий заявителем. Они утверждали, что 29 октября 2000 г. он был задержан по подозрению в ограблении водителей большегрузного транспорта и доставлен в отделение милиции. Существенная для обстоятельств дела часть их показаний указывает следующее:

Показания сотрудника милиции А.

"После полуночи 29 октября 2000 г. по указанию дежурного я выехал по адресу... в связи с поступившим сообщением о совершающемся ограблении. В итоге действий была собрана информация, были записаны показания потерпевших и их объяснения случившегося, и сотрудник милиции задержал Надросова и П. по подозрению в совершении преступления и доставил [их] в отделение милиции. В настоящее время из-за давности происшедшего я не могу припомнить, допрашивал ли я их и что они показывали. Я бы хотел добавить, что 29 октября 2000 г. в 8.00 мое дежурство закончилось, и я покинул отделение милиции. Я решительно отрицаю показания Надросова о том, что сотрудники милиции нанесли ему побои в отделении милиции; в настоящее время я не могу вспомнить, жаловался ли Надросов на действия сотрудников милиции".

Показания П.

"...после этого сотрудники милиции прибыли на [автобусную] остановку и задержали причастных к столкновению; я был среди них. После того, как я был доставлен в отделение милиции Пролетарского района г. Ростова-на-Дону, сотрудники милиции сообщили мне, что я являюсь подозреваемым в совершении ограбления. Естественно, я отрицал свою виновность, утверждая, что в эту ночь я был со своими друзьями и что я не совершал никакого преступления... После этого сотрудники милиции поместили Надросова, которого я не знаю и которого задержали по подозрению в ограблении, в камеру вместе со мной. Я не присутствовал при обыске Надросова. Я хочу также отметить, что сотрудники милиции не избивали Надросова в моем присутствии... Насколько я знаю, 29 октября 2000 г. Надросов жаловался, что он плохо себя чувствует, вследствие чего его направили из Пролетарского РОВД в больницу. В дальнейшем я видел Надросова в зале суда...".

9. 30 октября 2000 г. была вызвана скорая помощь для заявителя. Врачи скорой помощи зафиксировали в документах, что он имел травму левой почки и закрытую травму левой стороны грудной клетки. Заявитель был отправлен в больницу.

10. В больнице врачи снова обследовали заявителя и поставили ему диагноз "травма поясничной области и закрытая травма грудной клетки". Заявитель объяснил, что он получил травмы во время падения с "высоты своего роста" 29 октября 2000 г. Медицинские документы, которые оформлены в больнице, также содержат указание на то, что заявитель имел многочисленные гематомы размером до 2 см в диаметре в районе левого подреберья.

11. В тот же день заявителю провели лапароцентез, хирургическую пункцию для постановки диагноза травм и для извлечения жидкости из внутренних органов, в результате чего и был поставлен его диагноз.

12. Утром 31 октября 2000 г. заявитель был выписан из больницы и был доставлен обратно в камеру предварительного заключения в отделении милиции. При поступлении заявителя в отделение милиции он был осмотрен, и у него были зафиксировано следующее: "повреждения мягких тканей на левой стороне грудной клетки и живота, повреждение за правым ухом и повреждение правой ноги".

13. 2 ноября 2000 г. мать заявителя подала жалобу прокурору Пролетарского района на то, что заявитель несколько раз подвергался избиению в отделении милиции. Она также утверждала, что ее требования о проведении судебной медицинской экспертизы были оставлены без удовлетворения. Она просила об обследовании для установления природы и причин повреждений заявителя.

14. 10 ноября 2000 г. помощник прокурора Пролетарского района вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с жалобой заявителя на жестокое обращение с ним. Мотивировочная часть одностраничного постановления указывает дословно следующее:

"Согласно объяснению Я. 29 октября 2000 г. он был дежурным следователем в отделении милиции. По распоряжению начальника отдела Пролетарского РОВД г. Ростова-на-Дону он принял материалы дела, относящиеся к ограблению водителей грузовиков... Материалы содержали данные, влекущие возбуждение уголовного дела по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации. Он возбудил уголовное дело и начал предварительное расследование. Надросов был среди подозреваемых.

[Я.] составил протокол задержания в отношении Надросова в 19.00, когда он был доставлен в его кабинет. До этого [Я.] совершил другие следственные действия, такие как опрос потерпевших. Надросов признался в совершении преступления 29 октября 2000 г., таким образом, его задержание не вышло за пределы срока, установленного законом.

Он допросил Надросова в качестве подозреваемого и в качестве обвиняемого. В ходе допросов следователь не применял физического или психологического давления. Надросов давал показания охотно. [Надросов] не выдвигал никаких жалоб или просьб в ходе допроса. [Я.] не видел его травм. [Я.] не видел, чтобы сотрудники милиции избивали [Надросова]. [Надросов] также не делал никаких заявлений, когда знакомился с обвинительным заключением. Более того, во время ограбления Надросов участвовал в драке с водителями грузовиков, которые активно препятствовали его действиям, и он мог получить повреждения еще тогда.

Никакое физическое и моральное давление в отношении Надросова в ходе предварительного расследования не применялось. Его вина была полностью доказана.

Сотрудник милиции К. также полностью отрицал, что он осуществлял физическое или психологическое давление на Надросова.

В соответствии с вышесказанным в деле отсутствуют объективные доказательства обоснованности... жалобы на избиение Надросова. Действия сотрудников Пролетарского РОВД не содержат состава преступления, предусмотренного статьями 285, 288 Уголовного кодекса Российской Федерации".

15. В тот же день помощник прокурора направил письмо матери заявителя, информируя ее о том, что в ее заявлении о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции отказано. Он также отметил, что постановление может быть обжаловано вышестоящему прокурору.

16. В неустановленный день мать заявителя подала жалобу городскому прокурору г. Ростова-на-Дону на то, что заявитель подвергался жестокому обращению, и что в возбуждении дела в отношении сотрудников милиции было отказано. Она вновь просила о проведении судебной медицинской экспертизы заявителя. По словам заявителя, ответа на жалобу не поступило.

17. Дело заявителя было передано в Пролетарский районный суд г. Ростова-на-Дону.

18. Адвокат заявителя указал в районном суде, что сотрудники милиции несколько раз избивали заявителя, и просил суд рассмотреть медицинские документы заявителя. Он настаивал на том, что показания заявителя в милиции о природе его повреждений были сделаны из страха перед преследованием и не отражали всей правды произошедшего с ним.

19. 13 апреля 2001 г. Пролетарский районный суд г. Ростова-на-Дону признал заявителя виновным в совершении ограбления при отягчающих обстоятельствах и приговорил его к девяти годам лишения свободы. Относительно жалобы заявителя на жестокое обращение районный суд отказал в истребовании и исследовании медицинских документов, касающихся избиения заявителя. Тем не менее суд заслушал показания водителей грузовых автомобилей, врача скорой помощи, который был вызван к заявителю 30 октября 2000 г., и сотрудника милиции, который вел следствие по делу заявителя. Водители грузовых автомобилей подтвердили, что на них напали несколько человек, включая заявителя, но они не могли припомнить, что в целях обороны они били заявителя. Врач скорой помощи утверждала, что ее вызвали к заявителю, которой жаловался на острую боль в спине, возникшую в результате его падения со скамьи. Она осмотрела заявителя и не обнаружила видимых повреждений. Заявитель не жаловался ей на избиения сотрудниками милиции. Следователь показала, что заявитель жаловался на жестокое обращение с ним со стороны сотрудников милиции, и что она рассмотрела "необходимые документы", относящиеся к его делу. Основываясь на свидетельских показаниях, районный суд отклонил жалобу заявителя на избиения как необоснованную.

20. Заявитель подал кассационную жалобу на приговор суда. В ней заявитель утверждал, кроме всего прочего, что он несколько раз подвергался избиению сотрудниками милиции. Он также жаловался на то, что районный суд отказался рассматривать медицинские свидетельства, подкрепляющие его утверждения о жестоком обращении.

21. 21 августа 2001 г. Ростовский областной суд оставил приговор без изменения, поддержав мотивы районного суда. Областной суд также установил, что утверждения заявителя о жестоком обращении были "неубедительными", потому что они были опровергнуты показаниями врача скорой помощи и тем обстоятельством, что заявитель первоначально утверждал, что приобрел повреждения в результате падения с высоты.

II. Применимое национальное законодательство

Расследование уголовных дел

22. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (действовавший до 1 июля 2002 г., "УПК") устанавливал, что уголовное дело может быть возбуждено следователем по заявлению лица или по собственной инициативе следственных органов при наличии достаточных оснований полагать, что было совершено преступление (статьи 108 и 125). Прокурор осуществлял общий надзор за ходом следствия (ст. 210 и 211). Он мог потребовать производства конкретных следственных действий, передать дело от одного следователя другому или распорядиться о дополнительном расследовании. При отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела прокурор или следователь выносил мотивированное постановление об отказе, о котором уведомлялось заинтересованное лицо.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

23. Заявитель жаловался, что 29 октября 2000 г. он подвергался обращению, несовместимому с требованиями статьи 3 Конвенции, и что власти не провели по данному вопросу эффективного расследования. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения негативных и позитивных обязательств государства, вытекающих из статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

24. Власти Российской Федерации настаивали, что жалоба является явно необоснованной. Сотрудники милиции не подвергали заявителя бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Заявитель первоначально не связывал свои повреждения с действиями милиции, утверждая, что эти повреждения стали результатом падением с "высоты его роста". Он не жаловался на жестокое обращение сотрудникам Пролетарского РОВД или врачам скорой помощи. Более того, его утверждения о якобы жестоком обращении были тщательно изучены следственными органами и национальными судами. После опроса сотрудников милиции утверждения заявителя были признаны несостоятельными.

25. Заявитель настаивал на своей версии событий 29 октября 2000 г. Он указывал на то, что медицинские документы, оформленные в больнице 30 октября 2000 г., фиксировали множественные подкожные гематомы и серьезные повреждения его грудной клетки и левой почки. Далее он утверждал, что показания сотрудников милиции А. и Ав., а также его сообвиняемого П. не могли использоваться в качестве доказательств. Сотрудники милиции не принимали участия в его задержании и уже закончили дежурство, когда в отделении милиции началось его избиение. Что касается П., он только показал, что избиения не было "в его присутствии". Более того, эти показания были даны спустя почти пять лет после рассматриваемых событий. Заявитель далее отмечал, что его жалобы на жестокое обращение к должностным лицам были безрезультатны, и его требования о проведении судебной медицинской экспертизы были оставлены без ответа.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

26. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

i. Общие принципы

27. Как неоднократно указывал Европейский Суд, статья 3 Конвенции закрепляет одну из фундаментальных ценностей демократических обществ. Даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция полностью запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание независимо от поведения потерпевших (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV; и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), Reports 1996-V, p. 1855, § 79). Статья 3 Конвенции не содержит оснований для исключений и не предполагает отступления от ее положений в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V; и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, p. 3288, § 93).

28. Европейский Суд последовательно подчеркивал, что испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения или наказания. Меры, лишающие лица свободы, часто могут содержать такой элемент. В соответствии со статьей 3 Конвенции государство-ответчик должно обеспечить содержание лица в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

29. Относительно заключенных Европейский Суд подчеркивал, что лица, находящиеся под стражей, оказываются в уязвимом положении, и что власти обязаны оберегать их физическое здоровье (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, § 73, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.); Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу "Сарбан против Молдовы" (Sarban v. Moldova), жалоба N 3456/05, § 77, и Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX). В отношении лица, лишенного свободы, любая попытка физического воздействия, которая не была определенно обусловлена его собственным поведением, умаляет человеческое достоинство и принципиально нарушает право, предусмотренное статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 2006 г. по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia), жалоба N 65859/01, § 59* (* Там же.); Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 38; и Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2004 г. по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria), жалоба N 50222/99, § 53).

ii. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

30. Европейский Суд напоминает, что жалобы на жестокое обращение должны подкрепляться достаточными доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Великобритании" (Ireland v. United Kingdom) Series A, N 25, pp. 64-65, § 161). Однако доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

31. Если имело место национальное судебное разбирательство, к компетенции Европейского Суда не относится замена собственной оценкой фактов оценки этих национальных судов, и по общему правилу эти национальные суды должны сами оценивать представленные им доказательства (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), Series A, N 269, p. 17, § 29). Хотя Европейский Суд не связан выводами национальных судов, при обычных обстоятельствах требуются убедительные основания, которые вынудили бы его отступить от выводов о фактах, сделанных этими судами (см. Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 100). Жалобы, которые основываются на статье 3 Конвенции, тем не менее, Европейский Суд должен рассматривать с особой тщательностью (см., с необходимыми изменениями, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", p. 24, § 32).

32. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд с сожалением отмечает, что заявитель не был подвергнут медицинскому осмотру до его доставки в отделение милиции 29 октября 2000 г. На следующий день к нему были вызваны врачи скорой помощи в связи с его жалобами на острую боль в спине. Врачи зафиксировали повреждения левой почки и закрытую травму в левой стороне грудной клетки (см. § 9 настоящего Постановления). Заявитель был доставлен в больницу, где предварительный диагноз был подтвержден. Согласно медицинским записям, сделанным в больнице, заявитель имел также множественные подкожные гематомы размером до 2 см в диаметре в левой подреберной области (см. § 10 настоящего Постановления). Другой медицинский документ, который был составлен по возвращении заявителя в отделение милиции 31 октября 2000 г., указывал, что дополнительно он имел повреждения за правым ухом и на правой ноге (см. § 12 настоящего Постановления).

33. В первую очередь Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не утверждали, что травмы, которые имел заявитель, могли быть приобретены им в период до задержания. В отношении данных медицинского осмотра власти Российской Федерации утверждали, что заявитель получил травмы в результате падения или со скамьи или "с высоты собственного роста". Европейский Суд полагает, что объяснение властей Российской Федерации недостаточно для выяснения природы травм заявителя, как они зафиксированы в медицинских документах. Хотя Европейский Суд не исключает возможности несчастных случаев в местах заключения, он не находит убедительным, что заявитель мог получить множественные гематомы и травмы на левой стороне грудной клетки и спине и в то же время приобрести травмы правой ноги и за правым ухом только вследствие падения со скамьи и с другой высоты. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель сам указал на падение в качестве причины своих травм. Однако Европейский Суд имеет сомнения в возможности доверять утверждению заявителя в данном случае. Нет ничего удивительного, что заявитель не раскрыл настоящую причину своих повреждений врачам скорой помощи в присутствии предполагаемых обидчиков. Европейский Суд не может исключить возможности, что заявитель испытывал страх перед людьми, которых обвинил в жестоком обращении с ним (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2007 г. по делу "Колибаба против Молдовы" (Colibaba v. Moldova), жалоба N 29089/06, § 49; и Постановление Европейского Суда по делу "Баты и другие против Турции" (Bati and Others v. Turkey), жалобы NN 33097/96 и 57834/00, § 100, ECHR 2004-IV (извлечения)). Европейский Суд должен также учесть тот факт, что заявитель в своих жалобах сотрудникам прокуратуры и позднее в районном и областном судах недвусмысленно заявлял, что он подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции во время задержания и содержания под стражей. Заявитель последовательно отрицал правильность заявления, которое он сделал сотрудникам милиции и врачам скорой помощи (см. §§ 13 и 20 настоящего Постановления).

34. Европейский Суд далее отмечает, что в своих заявлениях власти Российской Федерации ссылались на показания двух сотрудников милиции и сообвиняемого заявителя (см. § 8 настоящего Постановления). В этой связи Европейский Суд принимает довод заявителя о том, что данные показания имеют небольшое значение ввиду срока, который разделял рассматриваемые события и дачу этих показаний, и тот факт, что названные два сотрудника не были свидетелями задержания заявителя или его последующего допроса в отделении милиции.

35. Учитывая обязанность властей уделять внимание травмам, которые причиняются лицам, находящимся под стражей под их контролем, и в отсутствие убедительного и правдоподобного объяснения властей Российской Федерации в данном деле, Европейский Суд находит установленным в соответствии с критерием доказанности, предусмотренным в практике применения Конвенции, что травмы, зафиксированные в медицинских документах во время содержания в отделении милиции и в больнице (см. § 32 настоящего Постановления), были результатом обращения, на которое жаловался заявитель и за которое власти Российской Федерации несут ответственность (см. Постановление Европейского Суда от 20 июля 2004 г. по делу "Мехмет Эмин Юксел против Турции" (Mehmet Emin Yuksel v. Turkey), жалоба N 40154/98, § 30).

36. Европейский Суд напоминает утверждение заявителя о том, что сотрудники милиции избивали его во время задержания и впоследствии в отделении милиции. Тем не менее заключение о том, что травмы заявителя были вызваны обращением, которому он подвергся под контролем властей, и тот факт, что власти Российской Федерации не представили каких-либо аргументов, которые могли бы объяснить или оправдать применение силы, делают излишним рассмотрение Европейским Судом особых обстоятельств, сопутствующих применению насилия в отношении заявителя. Однако Европейский Суд полагает необходимым подчеркнуть, что никто не заявлял о сопротивлении заявителя при задержании, попытках побега или неисполнении им законных требований сотрудников милиции. Более того, в деле отсутствует какое-либо указание на то, что когда-либо во время задержания или содержания под стражей заявитель угрожал сотрудникам милиции, например, открыто носил оружие или нападал на них (см. в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда от 20 ноября 2007 г. по делу "Недждет Булут против Турции" (Necdet Bulut v. Turkey), жалоба N 77092/01, § 25; и Постановление Европейского Суда от 20 июня 2002 г. по делу "Берлиньский против Польши" (Berlinski v. Poland), жалобы NN 27715/95 и 30209/96, § 62). Европейский Суд, таким образом, не усматривает необходимости, которая могла бы обусловить применение насилия по отношению к заявителю. В итоге применение силы было репрессивным по своей природе и имело целью унизить заявителя и принудить его к признанию. Кроме того, обращение, которому был подвергнут заявитель, могло причинить ему душевное и физическое страдание, хотя бы даже это обращение, по-видимому, не привело к длительному расстройству здоровья.

37. Соответственно, рассмотрев природу и степень повреждений заявителя, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации несут ответственность в соответствии со статьей 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, которому заявитель был подвергнут сотрудниками милиции, и что, таким образом, в деле имело место нарушение данного положения.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования

38. Европейский Суд напоминает, что если лицо выступает с доказуемой жалобой на серьезное жестокое обращение в нарушение статьи 3 Конвенции, эта статья во взаимосвязи с общим обязательством государства по статье 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в... Конвенции", косвенно требует проведения эффективного официального расследования. Обязательство расследовать - это "не обязательство получить результат, а обязательство принять меры": не каждое расследование обязательно должно быть удачным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем; однако оно должно, в принципе, вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных. Таким образом, расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения. Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, в том числе показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы и так далее. Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, § 107 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.); и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, § 102 и последующие).

39. На основании доказательств, представленных в настоящем деле, Европейский Суд установил, что государство-ответчик несет ответственность по статье 3 Конвенции за жестокое обращение с заявителем (см. § 37 настоящего Постановления). Следовательно, жалоба заявителя в этом отношении является "доказуемой". Власти, таким образом, имели обязанность провести эффективное расследование обстоятельств, при которых заявитель получил повреждения (см. Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2004 г. по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria), жалоба N 50222/99, § 58).

40. В этой связи Европейский Суд отмечает, что органы прокуратуры, которые были осведомлены об избиении заявителя, провели предварительную проверку, не повлекшую преследование участников избиения. Жалобы заявителя на жестокое обращение были также предметом рассмотрения национальными судами двух инстанций. По мнению Европейского Суда, вопрос, следовательно, заключается не столько в том, было ли расследование, тем более что стороны не оспаривают его проведения, сколько в том, осуществлялось ли оно тщательно, проявляли ли власти решимость в установлении и наказании виновных и, соответственно, было ли расследование "эффективным".

41. Европейский Суд еще раз напоминает, что заявитель полностью зависел от прокурора в сборе доказательств, необходимых для обоснования его жалобы. Прокурор имел законные полномочия для допроса сотрудников милиции, вызова свидетелей, осмотра места происшествия, сбора доказательства для суда и принятия других важных мер в целях установления истинности утверждений заявителя. Его роль была решающей не только в преследовании участников преступления, но и для использования заявителем других средств для возмещения ущерба, который он претерпел (см. § 22 настоящего Постановления).

42. Европейский Суд, следовательно, прежде оценит безотлагательность прокурорской проверки, которая может рассматриваться как показатель решимости властей преследовать виновных в жестоком обращении с заявителем (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V). В настоящем деле мать заявителя довела утверждения заявителя о жестоком обращении до властей, передав жалобу прокурору Пролетарского района 2 ноября 2000 г. (см. § 13 настоящего Постановления). Представляется, что прокуратура Пролетарского района начала проверку сразу же после уведомления о предполагаемом избиении.

43. Тем не менее, что касается тщательности проверки, Европейский Суд отмечает некоторые несоответствия, подрывающие ее эффективность и достоверность ее результатов. Во-первых, не были оценены количество и природа повреждений заявителя. Европейский Суд обращает внимание, что мать заявителя просила об осмотре заявителя судебным медиком. Европейский Суд еще раз напоминает в этой связи, что соответствующие медицинские обследования являются существенным препятствием для жестокого обращения. Судебный медик должен пользоваться формальной и фактической свободой, должен пройти специальную подготовку и должен обладать широким объемом полномочий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аккоч против Турции" (Akkoз v. Turkey), жалобы NN 22947/93 и 22948/93, §§ 55 и 118, ECHR 2000-X). В настоящем деле Европейский Суд с сожалением отмечает, что помощник прокурора не организовал медицинское обследование заявителя или, по крайней мере, не допросил врачей скорой помощи и больницы, осматривавших заявителя. Вынося свое постановление от 10 ноября 2000 г., помощник прокурора даже не упомянул медицинские заключения, в которых перечислялись повреждения, полученные заявителем. В этой связи Европейский Суд подчеркивает, что на отсутствие "объективных" доказательств - которыми могли быть медицинские документы - впоследствии ссылался помощник прокурора как на основание для отказа в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции (см. § 14 настоящего Постановления).

44. Далее Европейский Суд находит, что право заявителя на эффективное участие в расследовании не было обеспечено. Это обнаруживается в постановлении помощника прокурора от 10 ноября 2000 г., когда следователь не выслушал заявителя лично и даже не счел нужным упомянуть его версию событий в решении. Фактически из постановления от 10 ноября 2000 г. видно, что помощник прокурора основывал свои выводы только на показаниях следователя милиции, который был назначен для расследования уголовного дела заявителя, и сотрудника милиции, принимавшего участие в задержании заявителя. Помощник прокурора со слишком большой готовностью принял их отрицание применения силы против заявителя. Европейский Суд не может не отметить явные противоречия в выводах помощника прокурора и его избирательный и отчасти непоследовательный подход к оценке доказательств. В отсутствие показаний водителей грузовиков или заявителя или без других свидетельств из независимых источников помощник прокурора, тем не менее, заключил, что заявитель мог получить повреждения в драке с водителями грузовиков. Европейский Суд отмечает, что хотя помощник прокурора мог не располагать сведениями о лицах, которые могли присутствовать при задержании заявителя на автобусной остановке 29 октября 2000 г. или которые могли видеть заявителя в отделении милиции, следовало ожидать, что он по собственной инициативе предпримет меры по установлению возможных свидетелей. Более того, он не принял значимых мер по выяснению личности других сотрудников милиции, принимавших участие в задержании заявителя и в его последующем допросе в отделении милиции. Европейский Суд, таким образом, находит, что неспособность помощника прокурора собрать достоверные доказательства и его благосклонность по отношению к сотрудникам милиции должны рассматриваться как особенно серьезный недостаток расследования (см. Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1997-VI, § 106).

45. Наконец, Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя вышестоящему прокурору не принесли результата. Что касается судебных разбирательств, Европейский Суд находит поразительным, что, рассматривая жалобу заявителя на жестокое обращение, национальные суды не сочли нужным истребовать и учесть медицинские документы, относящиеся к травмам заявителя (см. §§ 19-21 настоящего Постановления). Они заключили, что утверждения заявителя "неубедительны", приняв показания сотрудников милиции и врача скорой помощи. Ни районный, ни областной суды не проявили интереса к установлению личности и допросу свидетелей задержания заявителя и сотрудников милиции, участвовавших в происшествии (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Зелилоф против Греции" (Zelilof v. Greece), жалоба N 17060/03, § 62; и Постановление Европейского Суда от 16 февраля 2006 г. по делу "Осман против Болгарии" (Osman v. Bulgaria), жалоба N 43233/98, § 75). По мнению Европейского Суда, этот необъяснимый недостаток разбирательства лишал заявителя возможности эффективно оспаривать версию событий, выдвинутую предполагаемыми виновниками (см. Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2003 г. по делу "Кметть против Венгрии" (Kmetty v. Hungary), жалоба N 57967/00, § 42). Европейский Суд также замечает, что национальные суды не учли довода заявителя о том, что он вынужденно объяснял травмы падением, пока находился в руках лиц, жестоко с ним обращавшихся. И районный, и областной суды с большим доверием отнеслись к постановлению помощника прокурора от 10 ноября 2000 г. Представляется, что национальные власти не предприняли значимой попытки привлечь к ответственности виновных в жестоком обращении.

46. С учетом указанных выше недостатков действий российских должностных лиц Европейский Суд находит, что расследование, предпринятое в отношении жалоб заявителя на жестокое обращение, не было тщательным, адекватным и эффективным. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

47. Заявитель далее жаловался, ссылаясь на пункты 1 и 3 статьи 5 Конвенции, на отсутствие оснований для его задержания и последующего заключения под стражу и на отсутствие санкции суда на его арест. Статья 5 Конвенции в части, относящейся к делу, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

48. Европейский Суд отмечает, что не требуется разрешать вопрос о том, усматриваются ли в жалобе заявителя, касающейся его содержания под стражей, признаки нарушения статьи 5 Конвенции. Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 35 Конвенции он может принимать к рассмотрению дела в течение шести месяцев после вынесения окончательного решения национальными органами. Он отмечает, что предварительное заключение заявителя закончилось 13 апреля 2001 г., когда последний был осужден Пролетарским районным судом г. Ростова-на-Дону (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 147, ECHR 2000-IV). После этой даты его содержание под стражей более не относилось к сфере подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, но регулировалось подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 28 марта 1990 г. по делу "B. против Австрии" (B. v. Austria), Series A, N 175, pp. 14-16, §§ 36-39). Заявитель подал свою жалобу в Европейский Суд 18 декабря 2001 г., то есть по истечении шести месяцев после окончания его предварительного заключения.

49. Следовательно, в этой части жалоба подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

50. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 6 Конвенции, что следственные органы пытались принудить его силой к признанию в ограблении, что национальные суды неверно оценивали доказательства, допускали ошибки в применении законодательства и неверно толковали факты, и что судья, рассматривавший дело, был пристрастным и занимал сторону обвинения.

51. Тем не менее, рассмотрев все представленные материалы, Европейский Суд находит, что они не обнаруживают признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена в качестве явно необоснованной согласно пунктам 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

52. Статья 41 Конвенции устанавливает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

53. 19 октября 2005 г. Европейский Суд предложил заявителю представить его требования о справедливой компенсации. Он не представил эти требования в установленный срок.

54. При таких обстоятельствах Европейский Суд обычно не присуждает компенсации. В данном деле, тем не менее, Европейский Суд установил нарушение права заявителя не подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Поскольку это право имеет абсолютный характер, Европейский Суд находит возможным присудить заявителю 10 000 евро в качестве возмещения морального вреда (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 87-88* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); и Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, §§ 48-50* (* Там же. N 7/2008.)), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

55. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части жестокого обращения с заявителем со стороны сотрудников милиции и неэффективности расследования этого события приемлемой, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальном и процессуальном аспектах;

3) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 31 июля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда