Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 октября 2008 г. Дело "Льянова и Алиева (Lyanova and Aliyeva) против Российской Федерации" (жалобы NN 12713/02 и 28440/03) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Льянова и Алиева (Lyanova and Aliyeva)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 12713/02 и 28440/03)

Постановление Суда

Страсбург, 2 октября 2008 г.

По делу "Льянова и Алиева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 11 сентября 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 12713/02 и 28440/03), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданками Российской Федерации Асият Хусаиновной Льяновой и Рашан Майрбековной Алиевой (далее - заявительницы) 15 февраля 2002 г. и 16 июля 2001 г., соответственно.

2. Интересы первой заявительницы представляли в Европейском Суде юристы правозащитной неправительственной организации "Мемориал", действующей в Москве. Интересы второй заявительницы представляли юристы фонда "Правовая инициатива по России", неправительственной организации, действующей в Нидерландах и имеющей представительство в России. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а затем новым Уполномоченным В.В. Милинчук.

3. Заявительницы утверждали, что их сыновья исчезли после задержания военнослужащими в Чечне 28 июня 2000 г. Они ссылались на статьи 2, 3, 5, 8 и 13 Конвенции.

4. Решением от 28 июня 2007 г. Европейский Суд признал жалобы частично приемлемыми.

5. Заявительницы и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть), стороны представили письменные ответы на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительницы родились в 1956 и 1958 году, соответственно. Первая заявительница проживает в г. Карабулак, Республика Ингушетия, вторая заявительница проживает в г. Грозном.

A. Задержание сыновей заявительниц

7. Первая заявительница проживала в г. Грозном по адресу: улица Ляпидевского, дом 10. Она имеет шесть детей, трех сыновей и три дочери. Ее сын Мурад Льянов родился в 1983 году.

8. Вторая заявительница проживает в г. Грозном по адресу: бульвар С. Дудаева, дом 2, квартира 51. Ее сын Ислам Домбаев родился в 1984 году. Она имеет двух других сыновей 1980 и 1997 годов рождения. До начала военных действий она работала в Министерстве обороны, как и ее муж и несколько других близких родственников. В 1996 году они были вынуждены покинуть Чечню из-за нападений сепаратистов на их семью и несколько лет проживали в Ингушетии в качестве внутренне перемещенных лиц. Они возвратились в г. Грозный 29 мая 2000 г.

9. 28 июня 2000 г. первая заявительница и ее сын Мурад Льянов находились дома. В тот вечер двое друзей Мурада, T. (1982 года рождения) и Ислам Домбаев, посетили их дом. Мурад попросил разрешения заявительницы пойти с ними и переночевать у T. Заявительница согласилась, поскольку знала мальчиков, проживавших по соседству.

10. Вторая заявительница утверждала, что ее сын Ислам Домбаев, сын первой заявительницы Мурад Льянов и T. были добрыми друзьями. Сын второй заявительницы имел гитару, и они часто играли во дворе дома заявительницы. Они обычно не выходили на улицу после 21.00 из-за комендантского часа, введенного военными. 28 июня 2000 г. около 23.00 они отправились для ночлега в дом T. по адресу: Садовая улица, дом 53 (также известна как 1-я Садовая улица), данная улица примыкала к их улице. Ислам Домбаев имел с собой гитару.

11. Утром 29 июня 2000 г. первая заявительница отправилась в паспортный стол Ленинского районного отдела внутренних дел (ВОВД) с целью получения нового паспорта для своего сына. Она вернулась домой около 15.00, и ее дочь сообщила ей, что Мурад не приходил домой. Первая заявительница посетила мать T., которая сообщила, что ее сын также не ночевал дома.

12. Утром 29 июня 2000 г. вторая заявительница, беспокоясь о сыне, спросила группу военнослужащих на Садовой улице, не видели ли они троих молодых людей. Солдаты ответили, что задержали их и отправили в Ханкалу, на главную военную базу русских в Чечне. Женщины обнаружили командира подразделения в бронетранспортере (БТР), но тот отрицал, что имеет сведения о троих несовершеннолетних.

13. 30 июня 2000 г. заявительницы и мать T. отправились в Ленинский ВОВД и подали заявление о предполагаемом задержании их сыновей. В тот же день следователь этого органа посетил дом T. и опросил трех женщин.

14. Как утверждают заявительницы, в первые несколько дней после исчезновения троих мальчиков из ответов военнослужащих стало ясно, что подростки были задержаны поздно вечером 28 июня 2000 г. служащими сводного отряда милиции особого назначения (далее - ОМОН) из Пскова и 8-й отдельной бригады особого назначения (далее именуется также ОБРОН-8) Министерства внутренних дел, дислоцированных в этом районе. Солдаты доставили задержанных в ходе ночного рейда подростков на территорию ОБРОН-8, а на следующее утро перевезли на военную базу федеральных сил в Ханкале.

15. Заявительницы представили копии докладной записки, датированной 29 июня 2000 г., которую направил командир Псковского ОМОНа Ю.Г. начальнику Ленинского ВОВД. В ней указывалось следующее:

"Сообщаю, что в ночь с 28 на 29 июня 2000 г. [группа сотрудников] совместно с разведгруппой ОБРОН-8 в целях предотвращения минирования и установления взрывных устройств организовала засаду в районе Садовой улицы, расположенной на территории, где неоднократно обнаруживались взрывные устройства.

Около 23.30 группой были задержаны трое лиц, которые скрытно продвигались по территории. При досмотре у данных граждан были обнаружены детали и части взрывных устройств, а именно:

- боевая головка от 152мм cнаряда с отверстием для детонатора;

- выстрел от противотанкового гранатомета, также подготовленный в качестве взрывного устройства;

- провода.

Один из задержанных пытался скрыться. Данные лица не имели при себе удостоверений личности. Данные лица были доставлены на территорию ОБРОН-8, где были переданы в особый [контрразведывательный] отдел для допроса. Один из задержанных соответствовал описанию мятежника ("боевика"), который 24 июня 2000 г. обстрелял блокпост N 17 из огнемета "Шмель"... Утром 29 июня 2000 г. данные лица силами ОБРОН-8 были доставлены на "Памир"* (* Так в тексте.). При задержании данных лиц огнестрельное оружие не применялось".

16. 1 июля 2000 г. следователь Ленинского ВОВД г. Грозного предъявил второй заявительнице гитару ее сына. Он разъяснил, что гитару дал ему командир ОБРОН-8 Г., подчиненные которого предположительно нашли гитару на улице.

17. 8 июля 2000 г. тот же следователь сообщил второй заявительнице, что задержанных мальчиков перевезли на военную базу федеральных сил в Ханкале, и они находятся в ведении представителей Главного разведывательного управления (далее - ГРУ). Предположительно следователь также разъяснил ей, что при данных обстоятельствах ничего не может сделать, и она должна обратиться в военную комендатуру г. Грозного.

18. С этого времени заявительницы не имели известий о своих сыновьях.

B. Розыск сыновей заявительниц и ответы властей

19. Немедленно после задержания их сыновей заявительницы и их родственники начали поиски. Они неоднократно обращались лично и в письменном виде в прокуратуры разного уровня, в Министерство внутренних дел, к специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина на территории Чеченской Республики, в органы военного управления, в органы государственного управления, в СМИ и к общественным деятелям.

20. Заявительницы лично посещали изоляторы, отделения милиции, военные базы и тюрьмы на территории Чечни и в других районах Северного Кавказа. Вторая заявительница также осматривала трупы, обнаруженные в массовом захоронении в феврале 2001 г. в поселке Дачное близ военной базы в Ханкале.

21. Помимо личных визитов, заявительницы направляли многочисленные письма прокурорам и в другие органы власти, в которых излагали обстоятельства задержания их сыновей и просили о содействии и раскрытии подробностей расследования. Заявительницы представили копии этих писем, в основном составленных по одному образцу.

22. Заявительницы почти не получали существенную информацию из официальных источников относительно расследования исчезновения их сыновей. Несколько раз они получали копии писем о направлении их запросов в прокуратуры различных уровней. Ниже в кратком изложении приводится перечень писем, сохранившихся у заявительниц, и ответов, полученных от государственных органов.

23. 10 августа 2000 г. обе заявительницы были уведомлены Грозненской прокуратурой о возбуждении уголовного дела по статье 126 Уголовного кодекса в связи с похищением их сыновей.

24. 18 августа 2000 г. следователь Грозненской прокуратуры уведомил заявительниц о том, что по их заявлению возбуждено уголовное дело (N 12113). Расследованием установлено, что трое подростков были задержаны сотрудниками псковского ОМОНа и ОБРОН-8 во время засады на Садовой улице и доставлены в штаб той же ночью. Военнослужащие ОБРОН-8 отказались явиться по вызову и не могут быть допрошены; поэтому место нахождения трех подростков остается неизвестным. В военную прокуратуру направлен запрос.

25. 23 августа 2000 г. юрист неправительственной организации "Мемориал" обратился к генеральному прокурору от имени первой заявительницы и просил обеспечить проведение надлежащего расследования исчезновения троих несовершеннолетних.

26. 29 августа 2000 г. следователь Грозненской прокуратуры просил военного прокурора воинской части N 20102, расположенной в Ханкале, ответить на письмо от 9 августа 2000 г. и обеспечить допрос Г., командира ОБРОН-8, и других военнослужащих, задержавших троих несовершеннолетних на Садовой улице 28 июня 2000 г.

27. 28 сентября 2000 г. Военная прокуратура Северо-Кавказского округа дала военному прокурору воинской части N 20102 указание "внимательно проверить данные о причастности военнослужащих ОБРОН-8 к исчезновению несовершеннолетних".

28. 14 ноября 2000 г. военный прокурор воинской части N 20102 сообщил первой заявительнице, что не имеется оснований полагать, что военнослужащие, размещенные в Ленинском районе г. Грозного, причастны к похищению ее сына и еще двоих человек. Списки содержащихся под стражей, имевшиеся в военной прокуратуре, Федеральной службе безопасности (ФСБ), Министерстве внутренних дел и Министерстве юстиции, не содержали сведений о троих пропавших. Контингент ОБРОН-8 (воинская часть N 3723) возвратился в место постоянной дислокации по окончании срока службы в Чечне, и принимаются меры для установления их* (* Вероятно, подозреваемых (прим. переводчика).) места нахождения и допроса об обстоятельствах предполагаемого задержания.

29. 9 декабря 2000 г. юрист неправительственной организации "Мемориал" направил письменное обращение главному военному прокурору от имени первой заявительницы. Она ссылалась на последнее письмо, полученное от военного прокурора, и спрашивала, почему поручение о допросе военнослужащих ОБРОН-8 не исполнено, несмотря на то, что они до сих пор находятся в Чечне. Письмо содержало просьбу о вмешательстве со стороны главного военного прокурора и обеспечении надлежащего расследования.

30. 9 января 2001 г. Главная военная прокуратура направила "Мемориалу" ответ, в котором указывалось, что расследование осуществляет местный прокурор Чечни, которому следует направлять все обращения. Причастность военнослужащих не установлена, и, таким образом, военные прокуроры не вправе расследовать дело.

31. 12 февраля 2001 г. военный прокурор воинской части N 20102 уведомил вторую заявительницу о том, что его ведомство осуществляет расследование уголовного дела о похищении ее сына и двух других лиц. Он заверил ее в том, что она будет уведомлена о любых результатах расследования.

32. 19 марта 2001 г. военный прокурор воинской части N 20102 направил жалобу первой заявительницы в Грозненскую прокуратуру и просил приобщить ее к материалам уголовного дела N 14/33/0065-01, переданного в это ведомство 7 марта 2001. В письме также указывалось, что расследование не установило связи между военнослужащими и похищением троих лиц, и дело прекращено на основании части 2 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса [отсутствие состава преступления].

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду пункт 2 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР

33. В конце 2001 года и начале 2002 года вторая заявительница писала Президенту России, генеральному прокурору, депутатам Государственной Думы, другим государственным и общественным деятелям, в средства массовой информации. Она излагала факты, связанные с задержанием и исчезновением ее сына, и указывала на отсутствие результатов расследования, несмотря на то, что были известны фамилии и звания лиц, задержавших троих несовершеннолетних. Она перечисляла, в какие государственные органы уже обращалась. Она ссылалась на связь ее семьи с Министерством обороны и поясняла, что ее сын не мог быть связан с "ваххабитами" или незаконными вооруженными формированиями. Она просила о помощи в установлении местонахождения сына.

34. 1 июня 2002 г. прокуратура Чеченской Республики ответила второй заявительнице. В письме говорилось, что в связи с ее обращением в Совет безопасности материалы уголовного дела N 12113 были повторно рассмотрены. Проверка показала, что производство по делу дважды приостанавливалось на основании части 3 ст. 195 Уголовно-процессуального кодекса ввиду неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. В каждом случае эти решения отменялись надзирающим прокурором. В ноябре 2000 г. следствие установило, что похищение Ислама Домбаева, Мурада Льянова и [T.] было совершено военнослужащими ОБРОН-8, и дело было передано в военную прокуратуру. 6 марта 2001 г. следователем военной прокуратуры было принято решение о прекращении уголовного дела ввиду непричастности военнослужащих к похищению, 7 марта 2001 г. дело было возвращено в Грозненскую прокуратуру. В письме также указывалось, что в пояснениях командира Псковского ОМОНа Ю.Г. и командира подразделения ОБРОНа Г. по поводу случившегося имеются существенные противоречия, которые следствие не может устранить "по ряду объективных причин". 29 мая 2002 г. решение следователя Грозненской прокуратуры от 28 апреля 2001 г. о приостановлении расследования было отменено, и дело возвращено в данную прокуратуру для расследования.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду пункт 3 ст. 195 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР

35. 7 июня 2002 г. вторая заявительница получила аналогичный ответ, подписанный исполняющим обязанности прокурора Чеченской Республики, который добавил, что ход расследования уголовного дела взят им под личный контроль.

C. Официальное расследование

36. 8 августа 2000 г. возбуждено уголовное дело (N 12113) по факту исчезновения сыновей заявительниц в ночь с 28 на 29 июня 2000 г.

37. Власти Российской Федерации утверждали, что 22 августа 2000 г. вторая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу; 28 марта 2001 г. первая заявительница была признана потерпевшей. Вторая заявительница была допрошена следователем прокуратуры 22 августа 2000 г. и 25 марта 2005 г. Она утверждала, что в ночь на 28 июня 2000 г. ее сын вместе с сыном первой заявительницы отправились в дом их друга T., который проживал в Грозном по адресу: 1-я Садовая улица, 53, где они намеревались переночевать. На следующий день они не вернулись домой. Первая заявительница и мать T. дали аналогичные показания.

38. 30 июня 2000 г. осмотр, проведенный по адресу: 1-я Садовая улица, 53, не выявил следов совершения преступления.

39. 1 июля 2000 г. военнослужащий с гитарой сына второй заявительницы утверждал, что нашел ее на 1-й Садовой улице в ночь на 29 июня 2000 г.

40. 6 марта 2001 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск (ОГВ) прекратила уголовное дело против должностных лиц Министерства обороны за отсутствием состава преступления.

41. Как утверждали власти Российской Федерации до принятия решения Европейского Суда о приемлемости настоящей жалобы, в процессе расследования были допрошены соседи T. E. и A. и более 20 сотрудников Министерства внутренних дел и Министерства обороны, проходивших службу в Грозном в соответствующий период. Они не располагали сведениями о месте нахождении сыновей заявительниц. Несмотря на принятые следственные меры, других свидетелей привлечь не удалось. Исследованные документы подразделений Министерства обороны, дислоцированных в г. Грозный в соответствующий период, не содержали данных о задержании сыновей заявительниц и Т. Следственные органы запрашивали информацию у других государственных органов о спецоперациях, проводившихся в Чеченской Республике, и принимали другие меры по установлению местонахождения сыновей заявительниц. Соответствующие запросы были направлены 9, 12 и 29 августа 2000 г., 8 и 25 октября 2000 г., 21 июня 2002 г., 1 и 31 июля 2002 г. и 28 марта 2005 г. Однако причастность представителей государства к похищению сыновей заявительниц и Т. установлена не была. Они также не находились в местах содержания под стражей.

42. Информация о ходе расследования была представлена властями Российской Федерации в материалах, полученных после принятия Европейским Судом решения о приемлемости настоящей жалобы.

43. Предварительное следствие по уголовному делу N 12113 несколько раз приостанавливалось в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Заявительницы уведомлялись обо всех принимаемых решениях. После неоднократного приостановления и возобновления производства по делу уголовное дело было возобновлено 14 февраля 2005 г. прокуратурой Ленинского района г. Грозного (Ленинской районной прокуратурой г. Грозного).

44. 17 февраля 2005 г. следственные органы допросили следователя M., который показал, что в ночь с 28 на 29 июня 2000 г. T., Ислам Домбаев и Мурад Льянов исчезли, и их родственники подали об этом заявление в Грозненскую прокуратуру. Сотрудники ОМОН представили документы, подтверждающие факт задержания совместной группой Псковского ОМОНа и разведывательного подразделения ОБРОН-8 трех человек, не имевших при себе документов, удостоверяющих личность. Данные лица были задержаны в момент установки самодельного взрывного устройства на улице Садовой и доставлены в расположение ОБРОН-8 в Грозном. Не имеется информации, подтверждающей, что задержанные являлись T., Исламом Домбаевым и Мурадом Льяновым. С целью установления места нахождения сыновей заявительниц и Т. Неоднократно М. выезжал в Ханкалу, где встречался с разными должностными лицами.

45. 4 марта 2005 г. начальник управления ФСБ по Чеченской Республике сообщил, что сведения о T., Исламе Домбаеве и Мураде Льянове в учетных и архивных данных учреждений исполнения наказаний отсутствуют. Аналогичная информация получена в органах системы исполнения наказаний Кабардино-Балкарии.

46. 5 марта 2005 г. заместитель начальника управления ФСБ по Чеченской Республике сообщил, что ФСБ не проводила операций, направленных на установление места нахождения сыновей заявительниц и T.

47. 9 марта 2005 г. начальник Урус-Мартановского районного отдела внутренних дел (РОВД) сообщил, что не имеет информации о возбуждении уголовного дела или производства об административном правонарушении в отношении T., Ислама Домбаева и Мурада Льянова или их пребывании в изоляторе временного содержания РОВД.

48. 17 марта 2005 г. начальник криминальной милиции Шатойского РОВД сообщил, что трое исчезнувших лиц не задерживались и в изоляторе временного содержания РОВД не находились.

49. В неустановленные даты руководители органов системы исполнения наказаний Краснодарского края, Пермской и Волгоградской областей и Республики Ингушетия разъяснили, что T., Ислам Домбаев и Мурад Льянов не были зарегистрированы в изоляторах. Согласно ответам, полученным из районных и городских прокуратур Чеченской Республики, в отношении сыновей заявительниц и Т. уголовные дела не возбуждались.

50. 21 марта 2005 г. Ленинская районная прокуратура г. Грозного приостановила расследование в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

51. 23 марта 2005 г. прокуратура Чеченской Республики отменила указанное решение и возобновила производство по уголовному делу.

52. 28 мая 2005 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением виновных. Заявительницы были уведомлены об этом.

53. 11 июня 2005 г. заместитель прокурора Ленинской районной прокуратуры г. Грозного отменил указанное решение и возобновил производство по уголовному делу.

54. 13 июня 2005 г. следственные органы допросили С., который показал, что в период с мая по сентябрь 2000 г. он был командирован в Чеченскую Республику, но не помнит, чтобы трое лиц были задержаны. Не вполне ясно, кто такой С.?

55. 27 июня 2005 г. старший следователь Псковской прокуратуры допросил в качестве свидетеля сотрудника Псковского ОМОНа. Сотрудник показал, что приказ о проведении совместной операции ОМОНом и ОБРОН-8 на улице Садовой в г. Грозный был отдан командиром сводного отряда. В совместной операции участвовали четыре сотрудника ОБРОН-8, фамилии которых он не знает. В ходе операции ими были задержаны трое молодых мужчин. По указанию дежурного они доставили задержанных в расположение ОБРОН-8. Их принял начальник разведки ОБРОН-8 в звании капитана. Свидетель вместе с остальными бойцами ОМОНа остался ночевать в расположении ОБРОН-8. Утром задержанных увезли в Ханкалу.

56. 14 июля 2005 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением виновных. Заявительницы были уведомлены об этом.

57. 1 ноября 2005 г. Ленинская районная прокуратура г. Грозного возобновила расследование. Заявительницы были уведомлены об этом.

58. В неустановленную дату Информационный центр Министерства внутренних дел уведомил следственные органы о том, что не располагает сведениями о месте нахождения T., Ислама Домбаева и Мурада Льянова.

59. 7 ноября 2005 г. следователь допросил мать T., которая утверждала, что после похищения сына она беседовала с рядовыми ОБРОН-8, которые сообщили, что задержали троих лиц, доставленных в Ханкалу. K., командир поисковой группы, также заявил, что задержанные отправлены в Ханкалу.

60. 8 ноября 2005 г. следователь допросил A., которая показала, что знает семью Домбаевых с 1995 года. Она узнала об исчезновении Ислама Домбаева на следующий день. Ей неизвестно, кто мог его похитить.

61. 14 ноября 2005 г. следователь допросил Н., которая показала, что летом 2000 года она услышала крики и вышла на улицу. Там она узнала от соседей о похищении Ислама Домбаева и его друзей.

62. 16 ноября 2005 г. следователь допросил Б., который дал показания, аналогичные тем, которые дала Н.

63. 25 ноября 2005 г. следователь допросил З., которая показала, что летом 2000 года она узнала от второй заявительницы, что ее сын был похищен вместе с двумя другими мальчиками.

64. В неустановленную дату следователь Карабулакской прокуратуры допросил первую заявительницу, которая показала, что летом 2000 года она возвратилась в г. Грозный со своим сыном Мурадом Льяновым для получения нового паспорта. Вечером 28 июня 2000 г. их дом посетили T. и Ислам Домбаев, которые отправились погулять с ее сыном. На следующий день она узнала, что ее сын был похищен неизвестными лицами в камуфляжной форме.

65. 16 декабря 2005 г. следователь Свердловской прокуратуры допросил K., который показал, что с 5 мая 2000 г. он занимался розыском пропавших без вести. Сотрудники Псковского ОМОНа сообщили ему, что задержали троих молодых людей и передали их сотрудникам ОБРОН-8. После нескольких посещений расположения ОБРОН-8 ему отдали гитару. Он передал ее второй заявительнице.

66. В неустановленную дату следователь прокуратуры Моздокского района Северной Осетии допросил П., который показал, что с июня по август 2000 г. он был прикомандирован к Временной объединенной группировке органов и подразделений Министерства внутренних дел [ВОГО и П МВД], расположенной на улице Усанова в Моздоке. Он не имел сведений о похищении T., Ислама Домбаева и Мурада Льянова в ночь на 28-29 июня 2000 г.

67. 1 декабря 2005 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением виновных. Заявительницы были уведомлены об этом.

68. 15 августа 2007 г. заместитель прокурора Ленинского района г. Грозного отменил указанное решение и возобновил производство по уголовному делу. Заявительницы и мать T. были уведомлены об этом.

69. Как указывают власти Российской Федерации, возможная причастность военнослужащих ОБРОН-8 к похищению T., Ислама Домбаева и Мурада Льянова подвергалась проверке. Для этого уголовное дело было направлено в военную прокуратуру. Однако ни потерпевшие, ни допрошенные свидетели не указали, от кого они узнали, что T., Ислам Домбаев и Мурад Льянов были "задержаны". Соответственно, не представлялось возможным установить точные обстоятельства происшествия. Сотрудники Псковского ОМОНа подтвердили свои прежние показания о том, что 28-29 июня 2000 г. совместно с сотрудниками ОБРОН-8 они задержали троих молодых людей в возрасте от 15 до 20 лет на Садовой улице в Грозном и доставили их в расположение ОБРОН-8. Однако расследование не установило, что эти три человека были сыновьями заявительниц и T. Поскольку причастность военнослужащих к похищению T., Ислама Домбаева и Мурада Льянова не была подтверждена, расследование было приостановлено. Заявительницы и мать T. были уведомлены об этом, однако они не обжаловали решение о приостановлении.

70. Как утверждает первая заявительница, после того, как она запросила информацию о ходе расследования 13 августа 2007 г., 15 августа 2007 г. прокурор Ленинского района г. Грозного неофициально предоставил ей распечатку обзора следственных действий на пяти страницах, который в соответствующих частях указывал следующее:

"Уголовное дело N 12113 было возбуждено 8 августа 2000 г. ...по факту похищения [T.], M.A. Льянова и И.К. Домбаева в ночь с 28 по 29 июня 2000 г. около 24 часов по улице 1-я Садовая г. Грозного... неустановленными лицами в камуфляжной форме...

Допрошенный по данному вопросу командир Псковского ОМОНа [П.И.] пояснил, что 28 июня 2000 г., около 21.00, к ним в расположение прибыли военнослужащие ОБРОН-8 и сообщили о необходимости выдвижения в засаду на улице Садовая, где членами незаконных вооруженных формирований часто устанавливаются взрывные устройства. ...[В]осемь человек направились на указанную улицу. Там они разделились на две группы по четыре человека в каждой, они замаскировались, устроили засаду по обе стороны улицы... Через некоторое время мимо них прошли трое молодых людей. Примерно через минуту вторая группа сообщила по рации, что молодые люди задержаны. Когда [П.И.] подошел к ним со своей группой, он заметил лежащих на земле троих парней, а рядом с ними артиллерийский снаряд_ и моток проволоки. После задержания они доставили этих молодых людей на базу и передали начальнику разведки ОБРОН-8 по имени Володя. Последний им сказал, что о задержании он сообщил в Ханкалу. Задержанные [лица] при себе документов не имели. [П.И.] не имел сведений об их религиозных взглядах.

Аналогичные пояснения об обстоятельствах задержания троих неустановленных лиц дали сотрудники [Псковского ОМОНа] [В.], [A.] и [K-в].

Как следует из доклада [Ю.Г.], командира [Псковского ОМОНа], ...в ночь на 29 июня 2000 г. бойцами [Псковского ОМОНа] совместно с ОБРОН-8 при проведении специальной операции на Садовой улице были задержаны трое граждан, имевших при себе части взрывного устройства. Указанные лица были ими доставлены на территорию ОБРОН-8 и переданы в особый отдел. Утром 29 июня 2000 г. сотрудники ОБРОН-8 доставили [задержанных] на "Памир"... От начальника штаба ОБРОН-8 [Ю.Г.] узнал, что задержанные были отправлены в Ханкалу.

Начальник штаба ОБРОН-8 [Кал-в] на допросе отрицал, что его подчиненные кого-либо задерживали и направляли в Ханкалу в ночь на 29 июня 2000 г. [Он также отрицал], что в указанную ночь на улице Садовой была организована засада.

[Вторая заявительница показала, что]... сотрудник Ленинского ВОВД [временного отдела внутренних дел] [K.] сообщил ей, что ее сыновья были задержаны военнослужащими ОБРОН-8 и доставлены в Ханкалу. [K.] также передал ей гитару И. Домбаева, которая, по его словам, была обнаружена в штабе ОБРОН-8.

[Мать T. и первая заявительница] дали аналогичные показания.

[K.] показал, что 30 июня 2000 г. он в составе группы занимался поиском похищенных в ночь на 29 июня 2000 г.  ...[Ими] было установлено, что Ислам Домбаев, Мурад Льянов и [T.] 29 июня 2000 г. были задержаны бойцами [Псковского ОМОНа] и переданы военнослужащим ОБРОН-8. В начале июля [К.] у военнослужащего [O.] изъял гитару, принадлежащую И. Домбаеву, и передал ее матери. Последняя опознала гитару сына. Бойцы ОМОНа пояснили, что молодые люди были задержаны со взрывным устройством на улице Садовая. Военнослужащие отказались от объяснений по данному факту.

Сотрудники [Псковского ОМОНа] [A.], [K-в], [В.] и [Г-в] подтвердили, что совместно с военнослужащими ОБРОН-8 в ночь с 28 на 29 июня 2000 г. они задержали трех [граждан] и доставили их в штаб ОБРОН-8. Данные об [указанных лицах] им не сообщили, а задержанные при себе документов не имели. Однако на допросе [K-в] указал фамилии задержанных - [T.], Льянов и Домбаев. Военнослужащие сообщили им, что у задержанных обнаружено взрывное устройство. Об обстоятельствах задержания в ночь на 29 июня 2000 г. по улице Садовая трех граждан они дали объяснения в Грозненской прокуратуре...

Свидетель [Г.] (Володя)... показал, что_ проходит службу в воинской части N 3723... с сентября 1998 г. _В период с июня по август 2000 г. был командирован в г. Грозный в качестве начальника [разведывательного подразделения]. Их часть [OБРОН8] дислоцировалась недалеко от улицы Садовая... По должности он всегда находился при штабе, никаких спецопераций не планировал, фамилии Домбаев, Льянов и [T.] слышит впервые...

С учетом добытых по делу доказательств, имея достаточные основания полагать о причастности к похищению Домбаева, [T.] и Льянова военнослужащих ОБРОН-8 5 ноября 2000 г. прокуратура Чеченской Республики направила настоящее уголовное дело в военную прокуратуру воинской части N 20102 для дальнейшего расследования.

Произведенным по делу военной прокуратурой расследованием установлено следующее.

Как видно из протокола осмотра журнала учета боевых действий ОБРОН-8... записи от 27, 28, 29 и 30 июня 2000 г. ...не содержат сведений о задержании граждан...

Согласно выписке из журнала учета боевых действий воинской части N 3723 видно, что _8.06 (год не указан, перед восьмеркой цифра отсутствует) при проведении [разведывательной операции]... на Садовой улице группой разминирования обнаружена мина. Мина уничтожена. В период с 5 до 7 часов [не ясно, утра или вечера] проводилась совместная операция по проверке паспортного режима.... Задержано три человека по подозрению в участии в незаконных вооруженных формированиях.

[Восемь военнослужащих воинской части N 3723, в том числе [Г.], показали, что им ничего неизвестно о задержании Домбаева, Льянова и [T.]. Двое военнослужащих сообщили, что их часть не осуществляет задержаний и никаких совместных операций с ОМОНом они не проводили.]

Начальник штаба воинской части N 3723 [B.] показал, что в период с мая по август 2000 г. он исполнял обязанности командира войскового оперативного резерва в/ч 3723 в г. Грозном [ВОрез]... Задача [ВОрез] заключалась в сопровождении сотрудников МВД при проверке паспортного режима и зачистке местности. Задержание граждан в их обязанность не входило. Каждая специальная операция организуется по указанию из штаба группировки в Ханкале. Эти распоряжения подшиваются в делопроизводстве [ВОрез]. Результаты спецопераций отражаются в журнале учета боевых действий. Для проведения таких мероприятий с их стороны привлекались не менее 15 человек и такое же число сотрудников МВД. Его подчиненные не участвовали в засадах... [Псковский ОМОН] располагался недалеко от них. [Однако] подчиненные [В.] никогда с ним не взаимодействовали. С [Ю.Г.] он не встречался. Никто из омоновцев на территории его части никогда не ночевал. В конце июня 2000 г. к нему в часть прибыл следователь Грозненской прокуратуры, чеченец по национальности, и женщина-чеченка. Они утверждали, что его военнослужащие 28 июня 2000 г. задержали трех молодых людей, что подтверждается гитарой, хранящейся в [штабе части]. Он предоставил им доступ ко всем помещениям части, но они отказались [осмотреть их]. Однако следователь произвел выемку гитары у одного из его военнослужащих [фамилию В. не помнил], которая, по утверждению женщины, принадлежала ее сыну. Как заявил военнослужащий, он нашел гитару на улице по время проведения инженерной разведки. Подчиненные [В.] 28-29 июня 2000 г. никого из граждан со взрывным устройством не задерживали и не доставляли на территории части... Ознакомившись с рапортом командира [Псковского ОМОНа] [Ю.Г.] о задержании ими совместно с военнослужащими ОБРОН-8 трех граждан в ночь на 29 июня 2000 г., [В.] отметил, что указанные в рапорте сведения не точны.

Протокол осмотра книги исходящих шифротелеграмм из [ВОрез] воинской части N 3723 не содержит сведений о задержании граждан 28-29 июня 2000 г. военнослужащими. ...

По результатам предварительного расследования 6 марта 2000 г. военная прокуратура приостановила производство по настоящему уголовному делу ...в части совершения указанного преступления военнослужащими [ВОрез] воинской части N 3723... и 7 марта 2001 г. возвратила дело для дальнейшего расследования в прокуратуру Чеченской Республики.

В ходе дополнительного расследования Грозненская прокуратура направила поручение в прокуратуру Псковской области о выполнении дополнительных следственных действий с сотрудниками [Псковского ОМОНа], задержавшими сыновей заявительниц, с целью устранения противоречий между их показаниями и показаниями военнослужащих воинской части N 3723.

Свидетели [П.И.], [Ю.Г] и [Д.И.] подтвердили ранее данные ими по делу показания, а также факт задержания ими совместно с военнослужащими ОБРОН-8 в г. Грозном... трех молодых людей [чеченской] национальности в возрасте от 15 до 20 лет. Свидетель [Ю.Г.] также подтвердил содержание его рапорта о задержании трех парней в ходе [указанной операции].

[Ни Министерство внутренних дел, ни иные правоохранительные органы] не располагали информацией о месте нахождения сыновей заявительниц. Запросы были также направлены в [изоляторы и правоохранительные органы других регионов], однако установить место нахождения пропавших лиц не представилось возможным. Следственные органы не располагают информацией о том, что заявительницы посещали [изоляторы] Северо-Кавказского региона.

Предварительное следствие по уголовному делу неоднократно приостанавливалось, в последний раз 26 марта 2002 г. в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых...

14 февраля 2005 г. постановление о приостановлении следствия... было отменено, производство расследования возобновлено... [В] настоящее время проводится предварительное следствие".

D. Обжалование действий должностных лиц правоохранительных органов

71. 19 июня 2003 г. вторая заявительница подала жалобу в Ленинский районный суд г. Грозного на бездействие Грозненской прокуратуры и прокуратуры воинской части N 20102.

72. 22 июля 2003 г. Ленинский районный суд г. Грозного отклонил жалобу. Это решение не обжаловалось, и 4 августа 2003 г. оно вступило в силу. Как утверждает вторая заявительница, она не получила копии решения и потому не могла его обжаловать.

E. Запрос информации

73. Несмотря на конкретные запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не предоставили никаких материалов уголовного дела N 12113. Ссылаясь на данные, полученные из Генеральной прокуратуры, власти Российской Федерации утверждали, что расследование дела продолжается, и что раскрытие его материалов противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку они содержат сведения военного характера и персональные данные свидетелей и других участников уголовного процесса. В то же время власти Российской Федерации высказывали мнение о том, что делегация Европейского Суда может быть допущена к материалам уголовного дела по месту его расследования, за исключением "документов [содержащих информацию военного характера и персональные данные свидетелей и других участников уголовного процесса], а также без права копирования материалов уголовного дела и их передачи другим лицам".

II. Применимое национальное законодательство

74. Краткий обзор применимого национального законодательства см.: Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.) (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02, §§67-69.

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации возражали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты, поскольку расследование исчезновения Мурада Льянова и Ислама Домбаева еще не завершено.

76. Заявительницы оспорили это возражение. Они утверждали, что расследование уголовного дела оказалось неэффективным, и что их жалобы, в том числе в суд, не дали результатов. Они также указывали на существование административной практики уклонения от расследования преступлений, совершенных военнослужащими в Чечне, и ссылались на другие дела о таких преступлениях, рассмотренные Европейским Судом, а также на доклады различных неправительственных организаций и международных органов. Это, по их мнению, делало любые потенциально эффективные средства правовой защиты неадекватными и иллюзорными.

B. Мнение Европейского Суда

77. В настоящем деле Европейский Суд не принял решения об исчерпании внутренних средств правовой защиты на стадии решения вопроса о приемлемости, установив, что данный вопрос слишком тесно связан с существом дела. Он переходит к рассмотрению доводов сторон с учетом положений Конвенции и своей соответствующей практики (ее краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov и# Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§73-74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека". N 4/2008.)).

78. Европейский Суд отмечает, что заявительницы жаловались в правоохранительные органы сразу после задержания Мурада Льянова и Ислама Домбаева, и что уголовное дело расследуется с 8 августа 2000 г. Заявительницы и власти Российской Федерации не пришли к согласию по поводу эффективности этого расследования.

79. Европейский Суд полагает, что предварительное возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования уголовного дела, которые тесно связаны с существом жалоб заявительниц. Таким образом, он находит, что эти вопросы целесообразно исследовать при рассмотрении жалобы с точки зрения материально-правового аспекта положений Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

80. Заявительницы жаловались со ссылкой на статью 2 Конвенции, что их сыновья исчезли будучи похищенными российскими служащими, и что национальные власти уклонились от проведения эффективного расследования этого происшествия. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Предполагаемое нарушение права на жизнь Мурада Льянова и Ислама Домбаева

1. Доводы сторон

81. Заявительницы утверждали, что поскольку их сыновья отсутствуют в течение почти восьми лет, они должны считаться погибшими. Кроме того, ответы, полученные от государственных органов, представляют исчерпывающее доказательство того, их сыновья были задержаны вооруженными военнослужащими.

82. Власти Российской Федерации утверждали, что обстоятельства исчезновения сыновей заявительниц являются предметом расследования. Не установлено, что они погибли, или что агенты государства причастны к их похищению. Хотя трое молодых людей действительно были задержаны на Садовой улице в ночь с 28 на 29 июня 2000 г., не имеется доказательств того, что они являлись сыновьями заявительниц и T.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

83. Европейский Суд напоминает, что с учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, он обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, §326, и другие постановления, упомянутые ниже). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, §100, ECHR 2000-VII; и Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, §85, ECHR 1999-IV).

(b) Установление

84. Заявительницы показали, что вечером 28 июня 2000 г. Ислам Домбаев и T. посетили дом первой заявительницы для встречи с Мурадом Льяновым, с которым они дружили. Около 23.00 они отправились в дом T. по адресу: Садовая улица, 53. Больше их никто не видел. Заявительницы утверждают, что их сыновья были задержаны военнослужащими, что, по их словам, подтверждается свидетельскими показаниями и ответами следственных органов.

85. Власти Российской Федерации утверждали, что хотя трое молодых людей были задержаны ночью 28-29 июня 2000 г. на Садовой улице, не имеется доказательств того, что они являлись сыновьями заявительниц и T.

86. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на неоднократные требования о представлении копии уголовного дела о похищении Мурада Льянова и Ислама Домбаева, власти Российской Федерации не представили ее. Власти Российской Федерации не представили документов в подтверждение своих доводов и ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса в этой связи. Европейский Суд отмечает, что в ранее рассмотренных делах он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевой информации, запрошенной Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, §123, ECHR 2006-...* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)). С учетом этого и принципов, изложенных выше, Европейский Суд находит, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этой части.

87. Европейский Суд также отмечает, что свидетели задержания сыновей заявительниц отсутствуют. Доводы заявительниц относительно устных заявлений различных представителей государства о том, что их сыновья задержаны военнослужащими, не подтверждаются никакими доказательствами. В то же время заявительницы приложили множество официальных документов и ответов правоохранительных органов, которые подтверждают факт задержания троих лиц в ночь 28-29 июня 2000 г. на Садовой улице. Кроме того, первая заявительница представила обзор следственных действий, который, по ее словам, неофициально предложил ей прокурор Ленинского района г. Грозного. Европейский Суд отмечает, что этот документ напечатан не на бланке и не подписан каким-либо должностным лицом. Однако он содержит информацию, которой могли располагать только следственные органы, и, кроме того, он согласуется с ответами органов власти, представленными заявительницами, и доводами властей Российской Федерации. Соответственно, Европейский Суд не видит оснований для того, чтобы ставить под сомнение подлинность этого документа, и будет исходить из него в последующем анализе.

88. Европейский Суд отмечает, что согласно докладу Ю.Г., командира Псковского ОМОНа от 29 июня 2000 г. приблизительно в 23.30 28 июня 2000 г. его сотрудники совместно с военнослужащими ОБРОН-8, находясь в засаде на Садовой улице, задержали троих лиц со взрывным устройством и доставили их в штаб ОБРОН-8. Согласно ответу следователя Грозненской прокуратуры от 18 августа 2000 г., расследованием установлено, что трое подростков были задержаны сотрудниками Псковского ОМОНа и ОБРОН-8 во время засады на Садовой улице, и они были доставлены в штаб ОБРОН-8 той же ночью. 1 и 7 июня 2002 г. прокуратура Чеченской Республики уведомила вторую заявительницу о предварительных результатах расследования, согласно которым Ислам Домбаев, Мурад Льянов и T. были похищены военнослужащими ОБРОН-8, и уведомила их о том, что дело передано в военную прокуратуру. 6 марта 2001 г. последняя прекратила производство по делу на том основании, что военнослужащие не причастны к похищению, и возвратила дело в Грозненскую прокуратуру. Она также указала, что расследование не устранило существенных противоречий между показаниями Ю.Г. и Г., командиров ОМОН и ОБРОН-8, соответственно.

89. Согласно информации о следственных действиях, представленной властями Российской Федерации, 27 июня 2005 г. неустановленный сотрудник Псковского ОМОНа подтвердил, что во время совместной с ОБРОН-8 операции на Садовой улице они задержали троих лиц и доставили их в штаб ОБРОН-8. Кроме того, следователь M. и K., занимавшийся розыском пропавших в соответствующий период, на допросе в 2005 году подтвердили, что сотрудники Псковского ОМОНа заявили о задержании ими совместно с военнослужащими ОБРОН-8 троих лиц без документов и их доставке в штаб ОБРОН-8.

90. Из обзора расследования, представленного первой заявительницей, следует, что шесть сотрудников Псковского ОМОНа, включая командиров П.И. и Ю.Г., подтвердили, что вечером 28 июня 2000 г. они проводили совместную с военнослужащими ОБРОН-8 операцию, в ходе которой они задержали троих молодых людей без удостоверений личности и доставили их в штаб ОБРОН-8. После операции Ю.Г. представил официальный доклад о ней. В то же время военнослужащие воинской части N 3723, подразделением которой являлся ОБРОН-8, отрицали, что когда-либо проводили совместную операцию с Псковским ОМОНом, и указывали, что осуществление задержаний не относится к их компетенции. В журналах боевых действий воинской части N 3723 и книге шифротелеграмм информация о совместной операции отсутствовала.

91. Европейский Суд должен прежде всего установить, действительно ли представители государства проводили специальную операцию на Садовой улице в ночь 28-29 июня 2000 г. Он отмечает, что 29 июня 2000 г. командир Псковского ОМОНа Ю.Г. представил официальный рапорт начальнику Ленинского ВОВД, содержавший подробное описание специальной операции, проведенной накануне ночью совместно с военнослужащими ОБРОН-8. Описание операции последовательно подтвердили пять других сотрудников OMOНа. Несмотря на то, что военнослужащие воинской части N 3723 отрицали участие в каких-либо специальных операциях в соответствующие даты, Европейский Суд находит немыслимым, чтобы сотрудники ОМОН представляли официальный доклад, а затем давали следствию последовательную и подробную информацию об операции, которая в действительности не имела места. Кроме того, тот факт, что операция проводилась, и результатом ее стало задержание троих лиц, признали сами власти Российской Федерации в материалах, представленных Европейскому Суду. Соответственно, Европейский Суд исходит из того, что в ночь 28-29 июня 2000 г. представители государства проводили на Садовой улице операцию, результатом которой стало задержание троих лиц.

92. Второй элемент, который требуется установить Европейскому Суду, заключается в том, являлись ли трое лиц, задержанных в ночь 28-29 июня 2000 г., сыновьями заявительниц и T. Согласно показаниям сотрудников ОМОН они задержали трех молодых людей чеченского происхождения в возрасте от 15 до 20 лет, не имевших удостоверений личности. Материалы, представленные властями Российской Федерации Европейскому Суду, содержат аналогичную информацию. Однако они утверждали, что не имеется доказательств того, что трое задержанных являлись Исламом Домбаевым, Мурадом Льяновым и T. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили информации о личности троих граждан, задержанных в ночь 28-29 июня 2000 г. Кроме того, они не представили документов, указывающих на меры, которые были приняты для установления их личности. Учитывая, что описание задержанных совпадает с приметами сыновей заявительниц и T., и тот факт, что они были задержаны именно на той улице, где проживала T., делая выводы из уклонения властей Российской Федерации от представления документов, находящихся в их исключительном владении или от представления иного удовлетворительного объяснения указанных событий, Европейский Суд находит, что в ночь 28-29 июня 2000 г. Ислам Домбаев, Мурад Льянов и T. были задержаны представителями государства во время специальной операции на Садовой улице.

93. Европейский Суд также отмечает, что достоверные сведения о сыновьях заявительниц отсутствуют с 29 июня 2000 г. Их имена не значатся в официальных документах изоляторов. Кроме того, власти Российской Федерации не представили объяснения по поводу их судьбы после задержания.

94. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих похищения людей в Чечне (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)), Европейский Суд полагает, что в условиях конфликта в Чеченской Республике задержание лица неустановленными лицами без последующего признания факта задержания может считаться угрожающим жизни. Отсутствие Ислама Домбаева и Мурада Льянова, а также каких-либо сведений о них в течение более чем восьми лет подкрепляет это предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не представили объяснения их исчезновения, и официальное расследование их похищения, продолжавшееся восемь лет, не дало реальных результатов.

95. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить с требуемым стандартом доказывания, что в ночь 28-29 июня 2000 г. Ислам Домбаев и Мурад Льянов были задержаны государственными служащими и должны считаться умершими после их непризнаваемого задержания.

(c) Соблюдение государством материально-правового обязательства, предусмотренного статьей 2 Конвенции

96. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), Series A, N 324, pp. 45-46, §§146-147; и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", §391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

97. Европейский Суд указывал выше, что сыновья заявительниц должны считаться погибшими после их непризнанного задержания государственными служащими. Поскольку власти не представили какое-либо оправдание применению летальной силы представителями государства, следует установить, что ответственность за его предполагаемую гибель возлагается на государство-ответчика.

98. Соответственно, Европейский Суд находит, что по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мурада Льянова и Ислама Домбаева.

B. Предполагаемая неадекватность расследования похищения

1. Доводы сторон

99. Заявительницы утверждали, что расследование по настоящему делу не было безотлагательным и эффективным. Следственные органы не допросили военнослужащих частей, размещенных в районе, не проверили их документации. Следствие постоянно приостанавливалось и возобновлялось и не принесло каких-либо значимых результатов. Кроме того, следственные органы постоянно уклонялись от уведомления заявительниц о ходе расследования и не представили уголовное дело по прямому требованию Европейского Суда.

100. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование исчезновения сыновей заявительниц отвечало конвенционному требованию эффективности. Они указывали, что согласно прецедентной практике Европейского Суда обязательство, возникающее в процессуальном аспекте статьи 2 Конвенции, относится к средствам, а не к результату. Как утверждали власти Российской Федерации, для установления причастных к преступлению лиц были приняты все меры: допрошены многочисленные свидетели, совершались различные следственные действия и подвергались проверке различные версии событий. Они отмечали, что заявительницы были признаны потерпевшими, уведомлялись о приостановлении и возобновлении расследования и получали подробные ответы на свои жалобы, содержавшие информацию о ходе расследования.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

101. Европейский Суд напоминает, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государств "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в_ Конвенции" косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели в результате применения силы (см., с соответствующими изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", p. 49, §161; и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports 1998-I, p. 324, §86). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения национального законодательства, которое защищает право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, оно должно осуществляться с разумной гибкостью и быстротой, должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§105-109; и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

(b) Соблюдение государством процессуального обязательства, предусмотренного статьей 2 Конвенции

102. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что власти Российской Федерации уклонились от раскрытия большинства документов следствия. Поэтому основу для оценки эффективности расследования составят несколько документов, представленных заявительницами, и информация о ходе расследования, представленная властями Российской Федерации.

103. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что 30 июня 2000 г. заявительницы подали заявление о похищении своих сыновей в Ленинский ВОВД. В тот же день следователь ВОВД допросил заявительниц и мать T., осмотрел место преступления и посетил штаб ОБРОН-8, о чем свидетельствует тот факт, что 1 июля 2000 г. он передал второй заявительнице гитару ее сына, которую он там обнаружил. Соответственно, хотя уголовное дело было формально возбуждено лишь 8 августа 2000 г., Европейский Суд находит, что реакция властей была достаточно быстрой.

104. Европейский Суд также отмечает, что в первые месяцы расследования следственные органы получили рапорт Ю.Г. относительно совместной операции Псковского ОМОНа и ОБРОН-8, проведенной в ночь 28-29 июня 2000 г. Они также допросили несколько сотрудников ОМОНа, которые дали последовательные и подробные показания относительно операции и обстоятельств, при которых они задержали троих человек. После того, как 5 ноября 2000 г. дело было передано в военную прокуратуру, были допрошены несколько военнослужащих воинской части N 3723, подразделением которой является ОБРОН-8. Военнослужащие последовательно отрицали, что они когда-либо принимали участие в операциях совместно с Псковским ОМОНом. Сведения об операции не были обнаружены в документах о деятельности воинской части N 3723. 6 марта 2001 г. военная прокуратура прекратила производство по делу на том основании, что военнослужащие не причастны к похищению, и дело было возвращено в Грозненскую прокуратуру.

105. Европейский Суд отмечает, что к марту 2001 г. следственные органы допросили многочисленных свидетелей и собрали достаточный объем информации относительно событий 28-29 июня 2000 г. В итоге они получили две противоречащие друг другу версии событий - сотрудников Псковского ОМОНа и военнослужащих ОБРОН-8. Представляется, что следственные органы не предприняли значимых усилий для разрешения этих противоречий. В частности, по-видимому, не были приняты меры для установления военнослужащих ОБРОН-8, принимавших участие в операции. Кроме того, не имеется данных о том, что сотрудникам ОМОН устраивалась очная ставка с военнослужащими ОБРОН-8.

106. Европейский Суд отмечает, что при обстоятельствах настоящего дела, когда ОМОН представил последовательную и подробную информацию относительно задержания в ночь 28-29 июня 2000 г., уклонение от разрешения противоречий между показаниями его сотрудников и военнослужащих ОБРОН-8 может объясняться только нежеланием следственных органов проводить расследование. Европейский Суд отмечает в этой связи, что после 6 марта 2001 г. расследование неоднократно приостанавливалось и возобновлялось в связи с невозможностью установления причастных к преступлению лиц. Такой способ разбирательства не мог обеспечить привлечение виновных к ответственности или установление судьбы сыновей заявительниц.

107. Что касается доступности расследования, Европейский Суд отмечает, что вторая заявительница была признана потерпевшей 22 августа 2000 г., тогда как первая заявительница была признана потерпевшей с задержкой в несколько месяцев - 28 марта 2001 г. Кроме того, заявительницы не информировались надлежащим образом о ходе расследования. Хотя они уведомлялись о неоднократном приостановлении и возобновлении производства по делу, им не были предоставлены документы уголовного дела за исключением неофициального обзора следственных действий, полученного первой заявительницей, они получали только разрозненную информацию о важнейших следственных действиях. Соответственно, следственные органы не обеспечили требуемый уровень контроля расследования или обеспечения интересов ближайших родственников при разбирательстве.

108. Принимая во внимание предварительное возражение властей Российской Федерации, рассмотрение которого было отложено до рассмотрения существа жалобы, Европейский Суд отмечает, что уклонение властей от необходимых следственных действий умаляло эффективность расследования. Соответственно, Европейский Суд находит, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, не было эффективным при обстоятельствах настоящего дела, и отклоняет их предварительное возражение.

109. С учетом изложенного Европейский Суд постановляет, что власти не обеспечили проведения эффективного расследования уголовного дела об обстоятельствах исчезновения Мурада Льянова и Ислама Домбаева в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

110. Заявительницы также ссылались на статью 3 Конвенции, утверждая, что их сыновья почти несомненно подвергались пытке во время и после их задержания. Они также указывали, что вследствие исчезновения их сыновей и уклонения государства от надлежащего расследования они претерпели нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

111. Заявительницы утверждали, что их сыновья подвергались пытке при их задержании представителями государства, и что расследование в этом отношении не было адекватным. Они ссылались на доклады неправительственных организаций относительно массовых пыток в Чечне в тот период как на доказательство этого утверждения. Заявительницы также указывали, что они сами претерпевали страх, тоску и эмоциональные страдания, вызванные задержанием и исчезновением их несовершеннолетних сыновей, а также безразличием властей в этом отношении, что представляло собой обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

112. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование проводилось в соответствии со статьей 3 Конвенции и не добыло доказательств того, что заявительницы или их сыновья претерпели обращение, запрещенное вышеуказанным положением Конвенции.

A. Предполагаемое жестокое обращение с сыновьями заявительниц

113. В отношении жалобы заявительниц на предполагаемое жестокое обращение с их сыновьями Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств, но учитывает, что такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", pp. 64-65, §161 - последняя часть).

114. Европейский Суд считает установленным, что Мурад Льянов и Ислам Домбаев были задержаны 28 июня 2000 г. представителями государства. Он также находит, что с учетом всех известных обстоятельств они могут считаться погибшими, и ответственность за их гибель несут государственные органы (см. §§95 и 97 настоящего Постановления). Однако вопросы о том, каким именно образом они погибли, и подвергались ли они жестокому обращению при содержании под стражей, остались невыясненными.

115. Поскольку представленная ему информация не позволяет Европейскому Суду установить вне всякого разумного сомнения, что сыновья заявительниц подверглись жестокому обращению, Европейский Суд не может заключить, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой части.

B. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительниц

116. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя особый аспект и характер, отличные от эмоционального расстройства, который можно считать неизбежно присущим родственникам жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как степень родственной связи, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но прежде всего в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой поведения властей (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, §358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", §164).

117. В настоящем деле Европейский Суд принимает во внимание, что заявительницы являются матерями исчезнувших лиц. В течение более чем восьми лет они не имели никаких сведений о сыновьях. В этот период заявительницы обращались в различные органы власти, наводя справки о них в письменной форме и на личном приеме. Несмотря на эти запросы, заявительницы не получили удовлетворительных объяснений или информации о том, что случилось с их сыновьями после задержания. Ответы, полученные заявительницами, отрицали, что государство несет ответственность за задержание, или просто информировали о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции имеют прямое отношение к данному вопросу.

118. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявительницы претерпели и продолжают претерпевать страдания вследствие исчезновения их сыновей и невозможности получения сведений об их судьбе. Отношение властей к их жалобам должно рассматриваться как бесчеловечное обращение, не совместимое со статьей 3 Конвенции.

119. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительниц.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

120. Заявительницы также утверждали, что Мурад Льянов и Ислам Домбаев были задержаны в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: _

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

121. Заявительницы утверждали, что задержание их сыновей не удовлетворяло ни одному из условий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Оно противоречило национальному законодательству, не соответствовало порядку, установленному законом, и не было официально оформлено.

122. Власти Российской Федерации утверждали, что не имеется доказательств, подтверждающих, что сыновья заявительниц были задержаны в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. В частности, они не числились среди лиц, содержавшихся в изоляторах. Кроме того, не установлено, что трое лиц, задержанных ОБРОН-8, являлись сыновьями заявительниц.

123. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Сшсek v. Turkey), жалоба N 25704/94, §164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", §122).

124. Европейский Суд счел установленным, что Мурад Льянов и Ислам Домбаев были задержаны государственными служащими 28 июня 2000 г., и с тех пор их никто не видел. Их заключение под стражу не было признано, не зарегистрировано в каких-либо документах мест лишения свободы, и отсутствуют официальные данные об их последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", §371).

125. Европейский Суд также считает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявительниц на то, что их сыновья задержаны и уведены при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать их от риска исчезновения.

126. Соответственно, Европейский Суд находит, что Мурад Льянов и Ислам Домбаев подверглись непризнанному содержанию под стражей в отсутствие каких-либо гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированное статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

127. Заявительницы утверждали, что исчезновение их сыновей после задержания государственными органами причинили им страдания, которые представляли собой нарушение их права на уважение семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

128. Заявительницы поддержали свою жалобу.

129. Власти Российской Федерации утверждали, что вмешательство в право заявительниц на уважение их семейной жизни отсутствовало, поскольку не установлено, что представители государства причастны к похищению их сыновей.

130. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба затрагивает те же факты, рассмотренные с точки зрения статей 2 и 3 Конвенции, и с учетом выводов, сделанных в связи с этими положениями, полагает, что обособленное ее рассмотрение не является обязательным.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

131. Заявительницы жаловались, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеизложенных нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

132. Заявительницы утверждали, что в их деле обычно доступные внутренние средства правовой защиты оказались неэффективными. В частности, они не имели доступа к материалам расследования, и немногочисленные документы, которые были им предоставлены, не свидетельствовали о значительных результатах на протяжении более чем семи лет расследования, и подтверждают неполноту и неадекватность расследования.

133. Власти Российской Федерации возражали, что заявительницы располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что органы власти не препятствовали в их использовании. В частности, заявительницы получали мотивированные ответы на все их жалобы, поданные в рамках уголовного дела. Кроме того, заявительницы имели возможность обжалования действий и бездействия следственных органов в суде.

134. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. С учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание лиц, несущих ответственность за лишение жизни и обращение, противоречащее статье 3 Конвенции, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§161-162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey), жалоба N 25660/94, §208). Европейский Суд напоминает также, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем вытекающее из статьи 2 Конвенции обязательство государств-участников о проведении эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §183).

135. Отсюда следует, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела о насильственной смерти являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции.

136. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции и со статьей 3 Конвенции в отношении жестокого обращения военнослужащих с заявителем.

137. Насколько жалоба в части статьи 13 Конвенции затрагивает существование внутреннего средства правовой защиты в отношении жалобы в части статьи 3 Конвенции о том, что Мурад Льянов и Ислам Домбаев подвергались жестокому обращению во время и после их задержания представителями государства, Европейский Суд отмечает, что жалоба в части статьи 3 Конвенции в данном аспекте была признана необоснованной в §115 настоящего Постановления. В отсутствие "доказуемого утверждения" о нарушении материально-правового положения Конвенции Европейский Суд находит, что в этом отношении требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

138. Что касается ссылки заявительниц на статью 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение указанного положения в связи с нравственными страданиями заявительниц, причиненными исчезновением их сыновей, невозможностью установления их судьбы и способом обращения властей с их жалобами. Однако Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, повлекшего страдания, которые претерпели заявительницы. Европейский Суд полагает, что при данных обстоятельствах обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникает.

139. Что касается ссылки заявительниц на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его устойчивой прецедентной практикой более конкретные гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являясь специальным законом по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают ее требования, и с учетом вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции непризнанным задержанием Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции не возникает.

140. Что касается жалобы в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что в §130 настоящего Постановления он установил, что обособленный вопрос в части этого положения не возникает. Соответственно, он находит, что обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции в этом отношении также не возникает.

VII. Соблюдение cтатьи 34 и подпункта "a" пункта 1 cтатьи 38 Конвенции

141. Заявительницы утверждали, что уклонение властей Российской Федерации от представления документов, запрошенных Европейским Судом на стадии коммуницирования жалобы, свидетельствует о несоблюдении их обязательств, предусмотренных статьей 34 и подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В соответствующих частях эти статьи устанавливают:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Статья 38 Конвенции

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия...".

142. Заявительницы обращали внимание Европейского Суда на то, что отказ властей Российской Федерации представить копии всех материалов уголовного дела в ответ на требования Европейского Суда не совместим с их обязательством, предусмотренным статьей 38 Конвенции. По их мнению, таким отношением к требованию Европейского Суда о представлении документов власти Российской Федерации дополнительно пренебрегли своим обязательством, вытекающим из статьи 34 Конвенции.

143. Власти Российской Федерации настаивали на том, что представление всех материалов уголовного дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса. Они также подчеркивали, что было сделано предложение об ознакомлении делегации Европейского Суда с материалами дела по месту проведения предварительного расследования. Власти Российской Федерации также утверждали, что права заявительниц, вытекающие из статьи 34 Конвенции, нарушены не были, поскольку их жалоба была принята к рассмотрению Европейским Судом. Что касается соответствующего национального разбирательства, они могли получить доступ к тем материалам следствия, которые могли быть предъявлены им на данной стадии, а после завершения расследования - ко всем материалам уголовного дела.

144. Европейский Суд напоминает, что разбирательство определенных категорий жалоб не во всех случаях требует безусловного применения принципа доказывания каждой стороной тех обстоятельств, на которые она ссылается, поэтому для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб, учрежденной статьей, крайне важно, чтобы государства создавали все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб.

145. Это обязательство требует от Высоких Договаривающихся Сторон создавать Европейскому Суду все необходимые условия как для исследования обстоятельств дела, так и для исполнения общих обязанностей в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, относящихся к делам такого рода, в которых заявители обвиняют представителей государства в нарушении их конвенционных прав, характерно то, что в определенных случаях лишь государство-ответчик обладает информацией, способной подтвердить или опровергнуть эти утверждения. Уклонение государства-ответчика от представления такой информации, которой оно располагает, без удовлетворительного объяснения, может не только обусловить вывод об обоснованности утверждений заявителя, но также повлечь негативную оценку соблюдения государством-ответчиком его обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Если разбирательство вызывает вопрос эффективности расследования, документы уголовного дела имеют первостепенное значение для установления фактов, и их отсутствие может повредить надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом на стадии решения вопроса о приемлемости и рассмотрения жалобы по существу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §71, ECHR 1999-IV).

146. Европейский Суд принимает к сведению, что власти Российской Федерации отказались представить копии всех материалов дела, возбужденного по факту исчезновения сыновей заявительниц, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания отказа (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", §123).

147. Учитывая важность сотрудничества государства-ответчика в рамках конвенционного разбирательства и имея в виду сложности, возникающие при установлении фактов по делам такого характера, Европейский Суд находит, что властями Российской Федерации не соблюдено их обязательство, вытекающее из пункта 1 статьи 38 Конвенции, в связи с отказом представить копии документов, затребованных в отношении исчезновения Мурада Льянова и Ислама Домбаева.

148. С учетом вышеизложенного вывода Европейский Суд полагает, что обособленный вопрос с точки зрения статьи 34 Конвенции не возникает.

VIII. Применение cтатьи 41 Конвенции

149. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

150. Первая заявительница утверждала, что ей причинен ущерб в связи с утратой дохода ее сына после его задержания и последующего исчезновения. Она требовала по этому основанию в общей сложности 29 458 фунтов стерлингов 99 пенсов (приблизительно 37 000 евро).

151. Первая заявительница указывала, что Мурад Льянов являлся первокурсником компьютерного отделения грозненского техникума. Она утверждала, что она и ее мать могли бы быть зависимыми в финансовом отношении от Мурада Льянова после завершения обучения, поскольку его сестры были замужем и проживали со своими семьями, а его брат являлся безработным. По ее словам, она и ее мать могли бы извлекать выгоду из его финансовой поддержки в сумме, указанной выше. Расчеты первой заявительницы были основаны на актуарных таблицах, изданных в 2004 году актуарным департаментом правительства Соединенного Королевства, которые используются в Соединенном Королевстве для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("Таблицы Огдена").

152. Вторая заявительница утверждала, что ей причинен ущерб в связи с утратой дохода ее сына после его задержания и последующего исчезновения. Она требовала по этому основанию в общей сложности 585 454 рублей 40 копеек (приблизительно 15 862 евро).

153. Вторая заявительница указывала, что хотя ее сын в момент исчезновения был безработным, поскольку ему было только 15 лет, в соответствии с региональной традицией он рассматривался как кормилец своих родителей в качестве младшего сына в семье. Соответственно, она в качестве вдовы могла рассчитывать на 30% его заработка. Расчеты второй заявительницы были также основаны на актуарных Таблицах Огдена.

154. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявительниц необоснованны, поскольку они не могут опираться на "ожидаемый" доход "предполагаемых" кормильцев. Их сыновья не только не были кормильцами в период, относящийся к обстоятельствам дела, но, напротив, являясь несовершеннолетними, они находились на иждивении заявительниц.

155. Европейский Суд напоминает о необходимости ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции. Кроме того, согласно правилу 60 Регламента Суда заявитель должен представить требования в подробной разбивке по составным элементам с приложением соответствующих подтверждающих документов, в противном случае "Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично". Европейский Суд принимает к сведению, что сыновья заявительниц в тот период были безработными и, имея возраст 15 и 17 лет, являлись иждивенцами заявительниц. Однако принимая во внимание, что сыновья заявительниц вот-вот должны были достичь совершеннолетия, Европейский Суд находит разумным предположить, что они со временем приобрели бы некий доход, и заявительницы могли бы извлечь из него выгоду. С учетом вышеизложенных заключений в настоящем деле действительно имеется прямая причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении сыновей заявительниц и утратой заявительницами финансовой поддержки, которая когда-нибудь могла быть им предоставлена. Однако Европейский Суд не может принять во внимание требование первой заявительницы относительно ее матери, поскольку она не является заявителем по настоящему делу. Кроме того, Европейский Суд учитывает, что каждая из заявительниц имеет иных детей, из финансовой поддержки которых они должны иметь возможность извлекать выгоду. С учетом имеющейся в его распоряжении информации Европейский Суд присуждает каждой заявительнице 2 000 евро в счет компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

B. Моральный вред

156. Первая заявительница требовала 80 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи со страданиями, которые претерпели она, иные ее дети и ее мать в результате утраты члена семьи, безразличия, проявленного властями по отношению к нему, и непредоставления какой-либо информации о судьбе их близкого родственника. Вторая заявительница требовала 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи со страданиями, причиненными утратой ее сына и реакцией властей.

157. Власти Российской Федерации нашли требуемые суммы завышенными.

158. Европейский Суд установил нарушение требований статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением сыновей заявительниц. Сами заявительницы признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд признает, что они претерпели моральный вред, который не может быть компенсирован только установлением нарушений Конвенции. Однако Европейский Суд не может принять во внимание требования заявительницы в отношении других членов ее семьи, поскольку они не являются заявителями по делу. Он присуждает каждой заявительнице 35 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

C. Требование первой заявительницы о расследовании

159. Первая заявительница также требовала, ссылаясь на статью 41 Конвенции, чтобы "было проведено независимое расследование исчезновения ее сына". В этой связи она ссылалась на Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (жалоба N 71503/01, §§202-203, ECHR 2004-II) и Постановление Большой Палаты по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey) ((предварительное возражение), жалоба N 26307/95, §84, ECHR 2003-VI).

160. Европейский Суд отмечает, что в Постановлении от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, §§131-134, при сопоставимых обстоятельствах Европейский Суд указал, что было бы целесообразно предоставить государству-ответчику самостоятельный выбор средств, которые будут использованы в рамках национальной правовой системы с целью исполнения правового обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции. Европейский Суд не усматривает исключительных обстоятельств, которые вынудили бы прийти в настоящем деле к иному заключению.

D. Судебные расходы и издержки

161. Первая заявительница была представлена юристами неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство первой заявительницы оценивалась в 1 489 фунтов стерлингов 47 пенсов. Она просила о переводе компенсации за юридическое представительство непосредственно на счет представителей в Соединенном Королевстве. Первая заявительница представила следующую расшифровку расходов:

- 566 фунтов стерлингов 67 пенсов за 5 часов 40 минут правовой работы адвоката, находящегося в Соединенном Королевстве, по ставке 100 фунтов стерлингов в час;

- 747 фунтов стерлингов 80 пенсов за перевод, что подтверждается счетами; и

- 175 фунтов стерлингов в счет административных и почтовых расходов.

162. Вторую заявительницу представлял фонд "Правовая инициатива по России". Им представлен подробный перечень расходов и издержек, включавший исследования и опросы в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и подготовку документов для Европейского Суда и национальных органов по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старшего персонала фонда. Вторая заявительница просила о переводе компенсации за юридическое представительство непосредственно на счет представителей в Нидерландах. Они требовали определенные суммы в возмещение расходов на перевод документов, международные почтовые услуги и офисно-административных расходов. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 12 010 евро 62 цента, что включало:

- 1 200 евро на подготовку документов для национальных органов власти в связи с настоящим разбирательством;

- 8 475 евро на подготовку первоначальной жалобы и последующих материалов для Европейского Суда;

- 1 521 евро 57 центов издержек по переводу, что подтверждалось счетами;

- 136 евро 80 центов почтовых расходов;

- 677 евро 25 центов (что соответствовало 7% юридических издержек) административных расходов, в том числе на телефон, факс и электронную почту, ксерокопирование, расходы на бумагу и другие.

163. Власти Российской Федерации не оспаривали расчета, представленного заявительницами, но указывали, что они имеют право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены и являлись разумными по размеру (см. Постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia), жалоба N 33914/02, §61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)). Они также возражали против требований представителей второй заявительницы в части, относящейся к труду юристов, которые не подписали первый комплект ее объяснений.

164. Европейский Суд должен установить, прежде всего, были ли указанные заявительницами расходы и издержки действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, §54, ECHR 2000-XI).

165. С учетом представленных подробных сведений Европейский Суд признает, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявительниц.

166. Кроме того, следует установить, были ли судебные расходы и издержки, понесенные в связи с юридическим представительством, необходимыми. Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку. Однако он отмечает, что дело охватывало незначительное количество документов с учетом отказа властей Российской Федерации от представления материалов уголовного дела. Поэтому Европейский Суд не убежден, что исследования требовались в том объеме, на который указывают представители второй заявительницы.

167. Что касается возражений властей Российской Федерации относительно второй заявительницы, Европейский Суд отмечает, что она была представлена фондом "Правовая инициатива по России". Он исходит из того, что юристы, упомянутые в требовании второй заявительницы, являлись штатными сотрудниками фонда. Соответственно, возражение подлежит отклонению.

168. Принимая во внимание требования заявительниц, Европейский Суд присуждает первой заявительнице сумму в соответствии с ее требованиями, а также любой налог на добавленную стоимость, подлежащий начислению на указанную сумму, с тем чтобы чистый размер компенсации был перечислен на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве, указанный первой заявительницей. Он присуждает второй заявительнице 7 000 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, подлежащий начислению на указанную сумму, с тем чтобы чистый размер компенсации был перечислен на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный второй заявительницей.

E. Процентная ставка при просрочке платежей

169. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мурада Льянова и Ислама Домбаева;

3) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Мурада Льянова и Ислама Домбаева;

4) постановил единогласно, что требования статьи 3 Конвенции в отношении предполагаемого жестокого обращения с Мурадом Льяновым и Исламом Домбаевым нарушены не были;

5) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительниц в связи с их нравственными страданиями;

6) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Мурада Льянова и Ислама Домбаева;

7) постановил единогласно, что обособленный вопрос в части статьи 8 Конвенции не возникает;

8) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемыми нарушениями статьи 2 Конвенции;

9) постановил единогласно, что требования статьи 13 Конвенции в части предполагаемого нарушения статьи 3 Конвенции в отношении Мурада Льянова и Ислама Домбаева нарушены не были;

10) постановил единогласно, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статьи 3 Конвенции в отношении заявительниц и во взаимосвязи со статьями 5 и 8 Конвенции не возникают;

11) постановил единогласно, что допущено несоблюдение обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, в связи с отказом властей Российской Федерации от представления документов, запрошенных Европейским Судом;

12) постановил единогласно, что обособленный вопрос в части статьи 34 Конвенции не возникает;

13) постановил пятью голосами "за" и двумя голосами "против", что:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 2 000 евро (две тысячи евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, в пользу каждой заявительницы в счет компенсации материального ущерба;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, в пользу каждой заявительницы, в счет компенсации морального вреда;

(iii) 1 489 фунтов стерлингов 47 пенсов (одну тысячу четыреста восемьдесят девять фунтов стерлингов сорок семь пенсов) в счет судебных расходов и издержек первой заявительницы, а также любой налог, который может быть обязана уплачивать заявительница, которые подлежат переводу на банковский счет ее представителей в Соединенном Королевстве;

(iv) 7 000 евро (семь тысяч евро) в счет судебных расходов и издержек второй заявительницы, а также любой налог, который может быть обязана уплачивать заявительница, которые подлежат переводу на банковский счет ее представителей в Нидерландах;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

14) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявительниц о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 октября 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается следующее особое мнение:

(a) частично несовпадающее особое мнение судьи Ковлера, к которому присоединился судья Гаджиев.

Х.Л.Р.

С.Н.

Частично несовпадающее особое мнение
судьи Ковлера, к которому присоединился судья Гаджиев

Не могу согласиться с заключением большинства по одному пункту, а именно по вопросу материального ущерба.

В ряде ранее рассмотренных дел, касающихся исчезновений в Чечне, Европейский Суд привычно присуждал компенсации материального ущерба, когда исчезнувшие взрослые являлись безработными. Компенсации присуждались на основании предположения о том, что они когда-нибудь приобрели бы некий доход, из которого заявители извлекли бы выгоду (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, ECHR 2006-XIII).

В этой связи следует отметить, что Конституция Российской Федерации устанавливает: "Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях" (часть 3 статьи 38). Данный моральный императив, закрепленный в конституционной норме, ограничен определенными условиями (достижение детьми 18-летнего возраста, нетрудоспособность родителей). Первая заявительница указывает, что ее сын был 17-летним студентом, и что его брат являлся безработным, но в будущем она могла бы пользоваться его финансовой поддержкой (§151). В тексте Постановления воспроизведен довод второй заявительницы, согласно которому "хотя ее сын в момент исчезновения был безработным, поскольку ему было только 15 лет, в соответствии с региональной традицией он рассматривался как кормилец своих родителей в качестве младшего сына в семье" (§153). Выводы Европейского Суда по данному вопросу, таким образом, основаны в основном на предположении и на обычном праве ("региональной традиции").

Предположение, в значительной степени спекулятивное само по себе, представляется особенно искусственным в настоящем деле. Как справедливо отмечали власти Российской Федерации (§154), сыновья заявительниц являлись несовершеннолетними и не только не были кормильцами, но сами находились на иждивении заявительниц. Европейский Суд косвенно признал этот довод: "Европейский Суд принимает к сведению, что сыновья заявительниц в тот период были безработными и, имея возраст 15 и 17 лет, являлись иждивенцами заявительниц" (§155). Но это заключение перевесили другие, а именно, что "сыновья заявительниц вот-вот должны были достичь совершеннолетия", и что они "со временем [!] приобрели бы некий доход...".

Компенсация материального ущерба в связи с утратой возможной будущей финансовой поддержки со стороны лиц, которые, являясь иждивенцами заявительниц, в момент их предполагаемой гибели получали от последних все средства к существованию, противоречит логике гражданского права. Такая практика привела бы Европейский Суд к присуждению компенсаций в связи с ожидаемой утратой дохода умерших младенцев в качестве "потенциальных кормильцев". Кроме того, этот подход противоречит прецедентам Европейского Суда, который присуждал компенсации материального ущерба реальным иждивенцам, включая детей, пропавших лиц (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Сангариева и другие против Российской Федерации" (Sangariyeva and Others v. Russia), жалоба N 1839/04, §§121-129).

Заслуживает внимания, что уменьшая первоначальное требование в части материального ущерба (к тому же основанного на "таблицах Огдена"!), Европейский Суд отметил, что "кроме того, _каждая из заявительниц имеет иных детей, из финансовой поддержки которых они должны иметь возможность извлекать выгоду" (§155).

Я отдаю себе отчет в том, что мои доводы могут быть истолкованы как циничные рассуждения о реальном и невосполнимом ущербе, которые претерпели заявительницы. Однако моя позиция по другим аспектам этого трагического дела удостоверяет добросовестность моих намерений.