Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 апреля 2008 г. Дело "Головкин (Golovkin) против Российской Федерации" (жалоба N 16595/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая cекция)

Дело "Головкин (Golovkin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16595/02)

Постановление Суда

Страсбург, 3 апреля 2008 г.

По делу "Головкин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 марта 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16595/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Ивановичем Головкиным (далее - заявитель) 3 апреля 2002 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. 14 декабря 2005 г. Европейский Суд официально уведомил власти Российской Федерации о рассмотрении жалобы заявителя. Согласно положениям пункта 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости.

4. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения жалобы по существу одновременно с принятием решения о ее приемлемости. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его с учетом предмета жалобы и своей прецедентной практики.

Факты

Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1964 года рождения, проживает в г. Калининграде.

6. В период рассматриваемых событий заявитель являлся директором калининградского филиала общества с ограниченной ответственностью "Уния". В 1997-1998 годах ООО "Уния" ввезло в Калининградскую область несколько партий алкогольной продукции из Германии. В некоторых случаях компания была непосредственным покупателем указанной продукции, а иногда действовала в качестве торгового представителя.

7. 29 апреля 1998 г. органами внутренних дел было возбуждено уголовное дело N 52012 в связи с коммерческой деятельностью ООО "Уния". В рамках данного уголовного дела заявителю было предъявлено обвинение в незаконном предпринимательстве, уклонении от уплаты налогов и легализации денежных средств (статьи 171, 199 и 174 Уголовного кодекса Российской Федерации, соответственно). В отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде без соответствующей санкции органов прокуратуры.

8. В ходе судебного разбирательства по уголовному делу прокурор отказался от поддержания обвинения в отношении заявителя по статье 171 Уголовного кодекса Российской Федерации, оставив остальные пункты обвинения. А.И. Головкин виновным себя не признал. 24 ноября 2000 г. Балтийский районный суд г. Калининграда полностью оправдал заявителя.

9. По утверждению властей Российской Федерации, сроки предварительного расследования продлевались несколько раз: 23 июня, 25 июля, 14 октября 1998 г. и 19 января 1999 г. Предварительное расследование было завершено 23 апреля 1999 г., и заявителю был предоставлен доступ к материалам дела. В сентябре 1999 г. материалы уголовного дела были переданы для рассмотрения в суд.

10. По утверждению заявителя, дважды в 2000 году судебные заседания откладывались в связи с отсутствием судьи и неявкой государственного обвинителя. 24 ноября 2000 г. Балтийский районный суд г. Калининграда постановил в отношении заявителя оправдательный приговор.

11. 20 марта 2001 г. судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда, рассмотрев дело по кассационному протесту прокурора, отменила оправдательный приговор в отношении заявителя и направила дело для производства дополнительного расследования в связи с проведением "неполного предварительного расследования и рассмотрения дела судом первой инстанции". Суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что дело не было готово к судебному разбирательству, и указал на необходимость проведения ряда следственных действий в отношении иностранных партнеров компании.

12. По возвращении 19 августа 2002 г. материалов дела из суда следственные органы возобновили предварительное расследование и продлили его срок. В последующие годы срок предварительного расследования продлевался несколько раз. Так, 3 мая 2001 г. срок предварительного расследования был продлен в связи с необходимостью проведения дополнительных следственных действий. 18 июля 2001 г. вновь был продлен срок предварительного расследования. По утверждению властей Российской Федерации, в указанном случае срок был продлен с целью получения дополнительных доказательств по делу, в частности, в связи с необходимостью проведения судебно-экономической экспертизы ООО "Уния". 24 октября 2001 г. срок предварительного расследования был вновь продлен. Органы следствия сослались на необходимость получения дополнительных доказательств по делу, перевода и направления нескольких запросов об оказании правовой помощи в компетентные органы иностранных государств. 8 февраля 2002 г. срок предварительного расследования был продлен в связи с необходимостью получения доказательств по делу на территории Литвы. 9 апреля 2000 г. предварительное расследование было продлено в связи с необходимостью получения доказательств на территории Германии. 25 июля 2002 г. срок предварительного расследования был вновь продлен, поскольку следственными органами не были получены ответы на запросы об оказании правовой помощи от властей Великобритании и Германии. 17 февраля, 16 мая и 27 августа 2003 г. срок продлялся для окончания производства по делу. По утверждению властей Российской Федерации, в ходе предварительного расследования следственными органами было получено 12 экспертных заключений, а также направлено девять запросов об оказании правовой помощи компетентным властям иностранных государств. Материалы уголовного дела состояли из 59 томов.

13. Заявитель, в свою очередь, совершил несколько попыток, направленных на прекращение уголовного дела в отношении него. С указанной целью он неоднократно обжаловал процессуальные решения следственных органов по делу.

14. Так, 25 июля 2002 г. заявителем было обжаловано постановление о возбуждении в отношении него уголовного дела по факту незаконного ввоза алкогольной продукции. 31 июля 2002 г. Ленинградский районный суд г. Калининграда оставил его жалобу без рассмотрения. Суд установил, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает осуществление судебного контроля за принятием органами следствия таких решений. 10 сентября 2002 г. судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда оставила без изменений позицию суда нижестоящей инстанции.

15. Неустановленного числа заявитель обратился к надзирающему прокурору с ходатайством о прекращении уголовного дела. Следственные органы отказали в удовлетворении его ходатайства. В июле 2002 г. заявитель оспорил данный отказ в судебном порядке. 9 августа 2002 г. Ленинградский районный суд г. Калининграда оставил без удовлетворения жалобу заявителя. 17 сентября 2002 г. судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда, рассмотрев кассационную жалобу заявителя на судебное постановление от 9 августа 2002 г., прекратила производство по делу об обжаловании заявителем отказа прокурора в прекращении производства по уголовному делу. Суд кассационной инстанции установил, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривал возможность обжалования в судебном порядке отказа органов, осуществляющих предварительное расследование, в прекращении производства по делу.

16. В 2002 году заявитель обжаловал постановление о продлении срока предварительного расследования. 8 августа 2002 г. Балтийский районный суд г. Калининграда пришел к выводу о том, что продление срока предварительного расследования являлось законным и необходимым, поскольку своим постановлением от 20 марта 2001 г. суд кассационной инстанции назначил проведение дополнительных следственных действий за пределами Российской Федерации, в нескольких европейских государствах. Следовательно, продление срока предварительного расследования являлось обоснованным. Данное постановление было оставлено без изменения 8 октября 2002 г. судебной коллегией по уголовным делам Калининградского областного суда.

17. В начале 2003 г. заявитель оспорил постановление от 29 апреля 1998 г. о возбуждении в отношении него уголовного дела. 19 мая 2003 г. суд установил, что процедура возбуждения уголовного дела отвечала требованиям законодательства Российской Федерации, и, следовательно, оставил жалобу заявителя без удовлетворения. Заявитель обжаловал отказ суда в кассационном порядке, утверждая, что судом первой инстанции была исследована лишь формальная сторона решения о возбуждении уголовного дела, но не была дана надлежащая оценка целесообразности возбуждения уголовного дела при существовавших обстоятельствах. 17 июня 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда оставила жалобу заявителя без удовлетворения, а решение суда первой инстанции без изменения.

18. 29 мая 2003 г. заявитель обжаловал постановление о возбуждении в отношении него уголовного дела в связи с указанными преступлениями. В ответ 5 июня 2003 г. Балтийский районный суд г. Калининграда проинформировал заявителя обычным письмом о том, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает оснований обжалования указанного постановления в судебном порядке. Заявитель обратился в суд с кассационной жалобой. 16 июня 2003 г. кассационная жалоба была возвращена без рассмотрения, поскольку обычное письмо суда не подлежало обжалованию.

19. 14 ноября 2003 г. предварительное следствие было окончено, а обвиняемому и его адвокату предоставлено право на ознакомление с материалами дела. 22 декабря 2003 г. уголовное дело было направлено Балтийскому районному прокурору на транспорте с целью его последующей передачи в Балтийский районный суд г. Калининграда для рассмотрения по существу. Тем не менее, по утверждению властей Российской Федерации, по некоторым процессуальным основаниям дело было передано в Балтийский районный суд г. Калининграда только 15 сентября 2004 г.

20. 31 мая 2005 г. Балтийский районный суд г. Калининграда признал заявителя виновным в незаконном предпринимательстве. По другим пунктам обвинения заявитель был оправдан. Суд приговорил заявителя к двум годам лишения свободы, однако постановил, что тот подлежит освобождению от наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

21. 22 сентября 2005 г. судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда, рассмотрев дело в кассационном порядке, отменила приговор суда первой инстанции от 31 мая 2005 г. и прекратила производство по уголовному делу в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (длительность производства по делу) и статьи 13 Конвенции

22. Заявитель утверждал, что длительность производства по уголовному делу в отношении него была несовместима с требованием "разумного срока", предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции, согласно которому:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

23. Заявитель также жаловался на нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку в его распоряжении отсутствовало эффективное средство правовой защиты в связи с чрезмерной длительностью производства по уголовному делу в отношении него. Статья 13 Конвенции в части, применимой в данном деле, предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

A. Доводы сторон

24. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в связи со своей жалобой на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. Они утверждали, что заявителем никогда не обжаловалась длительность производства по уголовному делу в судебном порядке, за исключением того единственного раза, когда заявитель обжаловал постановление о продлении срока предварительного расследования. Кроме того, заявителем не затрагивался данный вопрос в своих жалобах в отношении судебных постановлений по существу дела. Следовательно, статья 13 Конвенции не была нарушена также, поскольку в распоряжении заявителя имелись внутригосударственные средства правовой защиты, однако он их не использовал.

25. Заявитель не представил комментариев в отношении указанного утверждения.

B. Приемлемость жалобы

26. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции он может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты. Тем не менее в данном случае возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в связи с жалобой заявителя на нарушение статьи 6 Конвенции по существу связано с его жалобой в соответствии со статьей 13 Конвенции на предполагаемое отсутствие эффективных средств правовой защиты, использование которых могло бы ускорить рассмотрение его уголовного дела. Следовательно, указанное возражение должно быть рассмотрено одновременно с рассмотрением жалобы по существу.

27. Далее Европейский Суд отмечает, что эти две жалобы заявителя не являются явно необоснованными по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются явно необоснованными по иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми.

C. Существо жалобы

1. Эффективные средства правовой защиты

28. Как Европейский Суд неоднократно отмечал, статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средства правовой защиты, при помощи которого можно реализовать права и свободы, предусмотренные Конвенцией, независимо от формы обеспечения этих прав и свобод национальной правовой системой. Следовательно, цель статьи 13 Конвенции - наличие требования о предоставлении внутригосударственного средства правовой защиты для рассмотрения по существу "спорного требования" в соответствии с Конвенцией и предоставление соответствующей компенсации. Сфера обязательств Договаривающихся Сторон в соответствии со статьей 13 Конвенции зависит от существа жалобы заявителя; при этом средство правовой защиты, гарантированное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как на практике, так и в соответствии с законом (см. среди прочих Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudfa v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI).

29. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что уголовное судопроизводство по делу заявителя продолжалось семь лет, четыре месяца и двадцать шесть дней: оно началось 29 апреля 1998 г., когда уголовное дело в отношении заявителя было возбуждено, и завершилось 22 сентября 2005 г., когда производство по уголовному делу было прекращено судом кассационной инстанции. Конвенция вступила в силу в отношении Российской Федерации 5 мая 1998 г. Следовательно, Европейским Судом подлежит рассмотрению ratione temporis период производства по уголовному делу продолжительностью семь лет, четыре месяца и семь дней.

30. Власти Российской Федерации сослались на два средства правовой защиты, доступных заявителю. Во-первых, они отметили, что заявитель мог обжаловать длительность производства по уголовному делу в своей кассационной жалобе на приговор суда по делу. Во-вторых, по мнению властей Российской Федерации, заявитель был вправе обжаловать продление сроков предварительного следствия в рамках отдельного судебного разбирательства.

31. Что касается первого средства правовой защиты, названного властями Российской Федерации, Европейский Суд, учитывая обстоятельства дела, не считает его адекватным. Суд Калининградской области должен был рассмотреть законность приговора Балтийского районного суда г. Калининграда от 31 мая 2005 г. и принять решение по существу предъявленного заявителю обвинения. Что касается длительности уголовного судопроизводства, остается не ясно, как заявитель мог получить соответствующее возмещение, обжаловав длительность в своей кассационной жалобе. Власти Российской Федерации не сослались ни на одно положение законодательства Российской Федерации, которое бы предоставляло областному суду право обеспечить заявителя компенсацией в той или иной форме в связи с чрезмерно длительным разбирательством по уголовному делу, которое к тому моменту уже длилось более семи лет.

32. Второе средство правовой защиты, на которое сослались власти Российской Федерации, носит, скорее, профилактический характер. По мнению властей Российской Федерации, заявитель мог бы обжаловать постановления о продлении срока предварительного расследования. В то же время власти Российской Федерации признали то, что заявитель прибегал, по крайней мере, один раз в 2002 году к данному средству правовой защиты. Тем не менее безуспешно: 8 августа 2002 г. Балтийский районный суд г. Калининграда установил, что продление срока предварительного расследования было обоснованным, поскольку, во-первых, действия органов, в чьем производстве находилось расследование по делу заявителя, были законными (в рамках полномочий, предоставленных материальным и процессуальным законодательством), а во-вторых, поскольку им было необходимо получить дополнительные доказательства за границей.

33. Тем не менее Европейский Суд не убежден в том, что данное средство правовой защиты являлось достаточным для того, чтобы решить проблему длительного рассмотрения дела. Таким образом, из доводов, представленных властями Российской Федерации, не представляется возможным установить, какова была бы судьба дела заявителя, если суд удовлетворил бы его ходатайство и постановил, что срок предварительного расследования не подлежит продлению.

34. По-видимому, национальным судам было достаточно того факта, что предварительное расследование по уголовному делу еще не было завершено, и требовалось совершение дополнительных следственных действий. Судами Российской Федерации не был проанализирован период, предшествующий последнему продлению срока предварительного расследования. Они не установили, почему спустя более четырех лет органам, осуществляющим предварительное расследование, все еще необходимо получить ключевые доказательства по делу. Иными словами, оценка судами длительности разбирательства по уголовному делу была достаточно ограниченной. Суды не дали или не имели возможности дать надлежащей оценки общей продолжительности уголовного преследования, как того требует статья 13 Конвенции, взятая в совокупности с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

35. Таким образом, власти Российской Федерации не смогли доказать, что средство правовой защиты могло бы способствовать ускорению рассмотрения дела заявителя или предоставить ему компенсацию в связи с имевшими место задержками при рассмотрении дела. Далее Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не назвали никакой иной процедуры, которой заявитель не воспользовался, но которая могла бы исправить допущенные нарушения. На данном основании Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с тем, что в распоряжении заявителя не было средства правовой защиты, посредством которого он мог реализовать свое право на рассмотрение его дела судом в течение разумного срока, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

2. Разумность длительности производства по делу

(a) Доводы сторон

36. Общая продолжительность производства по делу не оспаривалась сторонами. Власти Российской Федерации утверждали, тем не менее, что продолжительность производства по уголовному делу в отношении заявителя была разумной. Они утверждали, что дело было сложным. Его расследование требовало проведения большого количества следственных действий, причем некоторых из них за границей. Более того, власти Российской Федерации утверждали, что некоторые задержки имели место по вине заявителя, которым неоднократно подавались различные жалобы. Несколько раз судебные слушания переносились в связи с неявкой его представителей. Следовательно, производство по делу было длительным ввиду "объективных причин".

37. Заявитель подтвердил свои жалобы. Он утверждал, что необходимость в назначении проведения стольких экспертиз отсутствовала, поскольку результаты этих экспертиз дублировались. Заявитель также отметил, что власти Российской Федерации не объяснили необходимость осуществления следственных действий за рубежом. В отношении довода Российской Федерации о его многочисленных жалобах заявитель утверждал, что ничто не препятствовало расследованию его дела следственными органами в период рассмотрения его жалоб судом. Он настаивал на том, что задержки в рассмотрении его дела имели место не по его вине.

(b) Мнение Европейского Суда

38. Европейский Суд напоминает, что разумность срока производства по делу должна оцениваться в свете обстоятельств дела и с учетом следующих критериев: сложность дела, поведение заявителя и соответствующих государственных органов (см. среди прочих Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пелисье и Сасси против Франции" (Pelissier and Sassi v. France), жалоба N 25444/94, § 67, ECHR 1999-II). Более того, лицо, которому предъявлено обвинение в совершении преступления, имеет право на то, что его дело будет рассмотрено с особым усердием, а положения статьи 6 Конвенции в их уголовно-правовом аспекте нацелены на недопущение того, чтобы обвиняемый слишком долго пребывал в состоянии неопределенности относительно его судьбы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00, § 89* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006.)).

39. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что уголовное дело в отношении заявителя было сравнительно сложным. Оно касалось многочисленных финансовых сделок и требовало проведения допросов свидетелей за границей. Необходимо было также производство нескольких судебных экспертиз. Таким образом, Европейский Суд допускает, что следственные органы в рамках производства по делу на национальном уровне столкнулись с некоторыми сложностями при получении доказательств. Тем не менее сама по себе сложность дела не может оправдывать длительность производства по нему. Необходимо учитывать также и иные факторы.

40. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что задержки в производстве по уголовному делу имели место по вине заявителя, Европейский Суд отмечает, что статья 6 Конвенции не содержит требования о том, что лицо, которому предъявлено обвинение в совершении преступления, должно активно сотрудничать с органами судебной власти (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Доббертэн против Франции" (Dobbertin v. France) от 25 февраля 1993 г., Series A, N 256-D, p. 117, § 43). Помимо этого, заявителя нельзя обвинять в том, что он воспользовался в полной мере правовыми средствами, предоставленными ему национальной правовой системой, для защиты своих интересов (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ягчи и Саргын против Турции" (Yagci and Sargin v. Turkey) от 8 июня 1995 г., Series A, N 319-A, § 66). Европейский Суд принимает во внимание довод заявителя о том, что рассмотрение его жалоб в судебном порядке не препятствовало властям Российской Федерации осуществлять расследование его дела. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что поведение заявителя не повлияло на продолжительность производства по его уголовному делу.

41. В отношении поведения властей Российской Федерации Европейский Суд отмечает, что судами Российской Федерации дело заявителя было рассматривалось# дважды судами двух инстанций. В 2001 году, после оправдания заявителя, суд кассационной инстанции направил дело для производства дополнительного расследования. Судом кассационной инстанции было установлено, что предварительное расследование было неполным. Следовательно, несмотря на то, что следственные органы сочли дело завершенным для направления его в суд в 2000 году, прошло еще почти четыре года до того, как предварительное расследование было завершено, а материалы дела были вновь представлены для рассмотрения в суд первой инстанции.

42. Европейский Суд отмечает, что в ходе проведения дополнительного расследования следственные органы не бездействовали. Так, следователь предпринял попытку получить доказательства от партнеров ООО "Уния" за рубежом. "Международный аспект" дела заявителя неминуемо усложнил задачу органов следствия. Более того, поскольку уголовное дело было возбуждено по факту преступления в сфере экономики, следователем был назначен ряд финансово-экономических судебных экспертиз. Тем не менее власти Российской Федерации не пояснили, почему данные доказательства не были получены в ходе первоначального расследования дела, одновременно с проведением следственных действий. Следовательно, сам факт того, что первоначальное расследование было неполным, повлиял на общую продолжительность разбирательства по уголовному делу.

43. Далее Европейский Суд отмечает, что производство по уголовному делу длилось более семи лет и что суд в итоге прекратил уголовное преследование заявителя в связи с истечением срока давности. В течение всего названного периода право заявителя на свободу передвижения было ограничено, что должно быть достаточно обременительно с учетом рода деятельности заявителя. Более того, продолжительность разбирательства по уголовному делу могла повлиять на его финансовые интересы и репутацию его компании. При данных обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что на властях Российской Федерации лежала обязанность действовать с особым усердием с тем, чтобы избежать данных последствий. Тем не менее обстоятельства данного дела свидетельствуют о том, что данная обязанность исполнена не была.

44. Учитывая свою прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд полагает, что, несмотря на сложность уголовного дела в отношении заявителя, продолжительность производства по нему была чрезмерной. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

45. Заявитель утверждал, что все предъявленные ему обвинения были необоснованны и что органы, осуществлявшие уголовное преследование, не проинформировали его о характере и основаниях предъявления ему обвинений. Он также утверждал, что не имел возможности прекратить производство по уголовному делу в отношении себя посредством обращения в суд.

46. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы дела, а также степень, в которой Европейский Суд компетентен рассматривать указанные жалобы заявителя, он приходит к выводу, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, данные жалобы подлежат отклонению как явно необоснованные в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

47. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

48. Заявитель требовал 1 млн. долларов США в качестве компенсации морального вреда.

49. Власти Российской Федерации утверждали, что данное требование заявителя является необоснованным и чрезмерным.

50. Европейский Суд приходит к выводу, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть в достаточной мере компенсирован только признанием факта нарушения его прав. При этом требуемая заявителем сумма является чрезмерной. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 5 600 евро, а также сумму любых налогов, подлежащих начислению на присужденные средства.

B. Расходы и издержки

51. Заявитель не требовал возмещения расходов и издержек, понесенных им в рамках разбирательства по делу в национальных органах власти и в Европейском Суде. Следовательно, Европейский Суд решил не присуждать заявителю соответствующее возмещение.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

52. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) рассмотрел одновременно с рассмотрением жалобы заявителя по существу возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты и отклонил указанное возражение;

2) объявил приемлемой жалобу заявителя на чрезмерную длительность разбирательства по уголовному делу и отсутствие эффективных средств правовой защиты в связи с этим, а остальную часть жалобы неприемлемой;

3) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что в данном деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью производства по уголовному делу;

5) постановил,

(a) что власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 5 600 евро (пять тысяч шестьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащих пересчету в российские рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также сумму любых налогов, подлежащих начислению на присужденные средства;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил остальную часть требований заявителя по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено 3 апреля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда