Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 декабря 2008 г. Дело "Трофимов (Trofimov) против Российской Федерации" (жалоба N 1111/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Трофимов (Trofimov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1111/02)

Постановление Суда

Страсбург, 4 декабря 2008 г.

По делу "Трофимов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 ноября 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1111/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Геннадием Михайловичем Трофимовым (далее - заявитель) 9 ноября 2001 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, что судебное разбирательство по его делу не было справедливым в нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

4. Решением от 12 мая 2005 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой.

5. Власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда), а заявитель воздержался от этого.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1960 году и проживает в городе Апатиты Мурманской области.

A. Первое рассмотрение уголовного дела заявителя

7. 6 июня 2000 г. Апатитский городской суд Мурманской области признал заявителя и его соподсудимую Ск. виновными в незаконном хранении наркотиков организованной группой в соответствии с частью 4 статьи 228 Уголовного кодекса. Он установил, что заявитель систематически приобретал в крупном размере наркотики в неизвестном месте и передавал их Ск. для последующего сбыта индивидуальным покупателям. Ск. паковала наркотики, продавала и возвращала выручку заявителю. 1 октября 1999 г. заявитель пришел в квартиру Ск. и получил обычную выручку в сумме 2 000 рублей. Он был задержан вскоре после того, как вышел из квартиры.

8. В судебном заседании Ск. признала себя виновной и показала, что заявитель предложил ей продавать наркотики и что она согласилась. Заявитель систематически приносил в ее квартиру героин и марихуану, она продавала наркотики третьим лицам и возвращала заявителю выручку из расчета 2 000 рублей за грамм героина. Заявитель не признал себя виновным и утверждал, что одолжил Ск. 2 000 рублей, и что в день задержания она возвратила ему долг. Он утверждал, что во время обыска в его квартире он добровольно выдал героин милиции, а изъятая у него марихуана была ему подброшена.

9. Признавая заявителя виновным, городской суд ссылался на показания, данные Ск. в судебном заседании. Он установил, что они подтверждаются следующими доказательствами:

- показаниями на предварительном следствии С., партнера Ск., который ранее сожительствовал с ней, подтвердившего, что заявитель систематически передавал наркотики Ск., и что она затем перепродавала их. Как утверждает С., 1 октября 1999 г., перед задержанием, заявитель получил от Ск. обычную выручку от продажи героина и обещал вернуться позднее, чтобы вручить ей очередную дозу наркотиков для продажи. С. не был допрошен в суде; его показания были оглашены в судебном заседании, несмотря на возражения заявителя и его адвоката;

- показаниями на предварительном следствии K., которая показала, что знала от заявителя и Ск., что он систематически приносил Ск. наркотики на продажу;

- показаниями Я. в судебном заседании о том, что заявитель предлагал ей сбывать наркотики, но что она отказалась;

- показаниями пяти сотрудников милиции, допрошенных в суде, которые показывали, что до задержания заявителя они задержали несколько человек, выходивших из квартиры с наркотиками. Они также утверждали, что изъяли наркотики при обыске квартир обоих подсудимых;

- показаниями пяти лиц, заявивших в суде, что приобретали наркотики у Ск.;

- показаниями понятого В., подтвердившего в суде, что в квартире Ск. было изъято вещество, напоминавшее наркотик;

- заключением экспертизы, установившей, что вещества, изъятые у подсудимых, представляли собой героин и марихуану, и что в то время, как невозможно установить сходство между образцами героина, изъятого у заявителя и Ск., образцы марихуаны, изъятые у них, сходства не имели.

10. Заявитель был приговорен к 11 годам и трем месяцам лишения свободы. Ск. была приговорена к трем годам лишения свободы, но освобождена от наказания на основании постановления об амнистии.

11. Заявитель обжаловал приговор, в частности, указывая, что он был признан виновным на основе косвенных доказательств, и что суд первой инстанции не обеспечил явку С., несмотря на ходатайства заявителя и на тот факт, что место нахождения С. было суду известно. Кроме того, он указывал, что он неоднократно просил об очной ставке с С. во время предварительного следствия и на распорядительном заседании городского суда, но все его ходатайства были проигнорированы или безмотивно отклонены. Он утверждал, что, вопреки показаниям Ск. о том, что он начал поставлять ей наркотики в июле 1999 г., С. предположительно утверждал, что Ск. начала сбывать наркотики в апреле 1999 г. Заявитель также отмечал, что в своих первоначальных показаниях в милиции Ск. утверждала, что получала наркотики из нескольких других источников, а не от него. Он также жаловался на то, что суд признал его виновным в сбыте наркотиков организованной группой, несмотря на заключение экспертизы о том, что образцы героина, изъятые у подсудимых, имели разный цвет, и что эксперт не смог установить совпадения между этими образцами. Образцы марихуаны, изъятые у него и Ск., не имели ничего общего. Заявитель также утверждал, что милиция подбросила ему марихуану во время обыска в его квартире.

12. 1 ноября 2000 г. Мурманский областной суд отменил приговор и направил дело на новое судебное рассмотрение. Региональный суд установил, что некоторые выводы суда первой инстанции не основаны на доказательствах, что суд первой инстанции признал заявителя виновным в сбыте большего количества героина, чем первоначально вменялось ему обвинением, и что необходимо допросить понятых, присутствовавших при изъятии в квартире заявителя. Он также указал, что суд первой инстанции нарушил статью 286 Уголовно-процессуального кодекса, не приняв мер по обеспечению явки свидетеля С., показания которого имели принципиальное значение для рассмотрения предъявленного заявителю обвинения и чье место нахождения было суду известно.

B. Повторное рассмотрение уголовного дела заявителя

13. Во время нового рассмотрения дела заявитель признал себя виновным в незаконном приобретении наркотиков (часть 1 статьи 228 Уголовного кодекса), но не в сбыте наркотиков в составе организованной группы. Он утверждал, что Ск. оговорила его под воздействием наркотиков и поддалась нажиму сотрудников милиции. Ск. подтвердила в судебном заседании свои показания, данные при первоначальном рассмотрении дела.

14. Повторно рассмотрев дело, 22 января 2001 г. городской суд вынес новый приговор. Он признал обоих подсудимых виновными в незаконном приобретении, хранении и сбыте наркотиков в составе организованной группы, неоднократно и в крупном и особо крупном размере на основании части 4 статьи 228 Уголовного кодекса. Он приговорил заявителя к 11 годам и трем месяцам лишения свободы и Ск. к трем годам лишения свободы, сославшись, в частности, на то, что она "разоблачила своего сообщника". Приговор предусматривал освобождение Ск. от наказания на основании постановления об амнистии и ее принудительное лечение от наркотической зависимости.

15. Признавая заявителя виновным, суд опирался на показания, данные при повторном рассмотрении дела Ск. Он отклонил утверждения заявителя о том, что Ск. оговорила его, как необоснованные, и указал, что ее показания подтверждаются иными доказательствами:

- суд сослался на показания С., данные на предварительном следствии, указав, что "его показания были оглашены в соответствии со статьей 286 Уголовно-процессуального кодекса".

Он допросил K., которая ранее утверждала, что узнала от подсудимых, что они занимаются сбытом наркотиков. K. отказалась от показаний, но суд первой инстанции счел заслуживающими доверия ее показания, данные на предварительном следствии.

Суд также огласил показания Я., данные при первоначальном рассмотрении дела судом, в которых она указывала, что заявитель занимался сбытом наркотиков, в частности, героина, после его освобождения из тюрьмы, и что он предлагал ей продавать наркотики, но она отказалась.

Суд также учел тот факт, что 2 000 рублей (как утверждала Ск., обычная выручка от продажи одного грамма героина) были изъяты у заявителя во время задержания, и упомянул рукописные записи, изъятые в его квартире. Эти записи имели колонки, арифметические подсчеты и цифры, включая "2 000", "1 150", "500" и так далее.

Понятой Х. показал суду, что во время обыска он присутствовал при выдаче заявителем милиции того, что считалось героином, и при обнаружении милицией того, что считалось марихуаной.

Сотрудники милиции и покупатели наркотиков подтвердили суду свои показания, данные при первоначальном рассмотрении дела судом.

Суд также сослался на заключение экспертизы и другие доказательства, использованные при первоначальном рассмотрении дела судом. Эксперт не был вызван в качестве свидетеля.

16. 8 февраля и 22 марта 2001 г. заявитель подал жалобу в Мурманский областной суд. Он жаловался, в частности, на то, что городской суд не допросил С., хотя его показания противоречили показаниям Ск. и его собственной версии событий; что он дважды просил суд допросить С.; что суд первой инстанции знал о том, что С. содержится в изоляторе в Мурманской области, и что таким образом имелась реальная возможность для обеспечения его явки, и, наконец, что первоначальный приговор был отменен именно на том основании, что С. не был допрошен в открытом судебном разбирательстве. Заявитель подчеркивал, что суд первой инстанции не указал оснований, которые оправдывали бы оглашение показаний С. Он также жаловался на то, что суд первой инстанции неправильно оценил заключение экспертизы по поводу изъятых веществ, и что он отказал в вызове эксперта, который мог бы высказать свое мнение относительно различия цвета героина, изъятого у него, Ск. и покупателей наркотика.

17. 15 мая 2001 г. Мурманский областной суд оставил вынесенный по делу приговор без изменения. Он указал, что показания Ск. были связными и последовательными на протяжении всего разбирательства, и что признание заявителя виновным основывалось на ее показаниях, подкрепленных иными доказательствами. Что касается необеспечения доставки С., суд кассационной инстанции указал следующее:

"Тот факт, что свидетель ... С. не был непосредственно допрошен в судебном заседании, не составляет существенного нарушения норм процессуального права... К моменту повторного рассмотрения дела С. отбывал наказание в виде лишения свободы. Его доставка в г. Апатиты повлекла бы значительное затягивание процесса. Таким образом, в настоящем деле суд, по мнению суда [кассационной инстанции], законно огласил ... показания свидетеля С. и впоследствии дал им оценку совместно с другими доказательствами...".

18. Определением от 22 октября 2001 г. председатель Мурманского областного суда отклонил надзорную жалобу заявителя.

19. Определением от 18 марта 2004 г. судья Мурманского областного суда отклонил надзорную жалобу, поданную прокурором Мурманской области на приговор, вынесенный заявителю. В определении, в частности, указывалось, что тот факт, что эксперт не смог подтвердить сходство образцов героина, изъятых у заявителя и Ск., и заключил, что образцы марихуаны, изъятые у них, не имеют сходства, не влияет на вывод суда о том, что подсудимые сбывали наркотики организованной группой. Это объяснялось тем, что заявитель приобретал наркотики из разных источников и неоднократно поставлял Ск. небольшие партии наркотиков для дальнейшей продажи. Также отмечалось, что согласно протоколу заседания суда первой инстанции заявитель не требовал вызова эксперта или проведения дальнейших исследований.

20. 18 января 2005 г. Кольский районный суд Мурманской области освободил заявителя условно-досрочно. Он установил, что заявитель уже отбыл половину срока своего заключения, и что он доказал своим поведением, что не нуждается в полном отбытии срока.

21. 2 ноября 2006 г. председатель Мурманского областного суда отклонил надзорное представление заместителя генерального прокурора на приговор, вынесенный заявителю, установив, что оно не содержит никаких доводов, которым не была дана оценка в определении от 18 марта 2004 г.

II. Применимое национальное законодательство

22. Часть 1 статьи 228 Уголовного кодекса (в редакции, действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела) устанавливала, что незаконное приобретение или хранение наркотиков в крупном размере без цели сбыта наказывается лишением свободы на срок до трех лет. Незаконное приобретение или хранение наркотиков в крупном или особо крупном размере с целью сбыта или сбыт наркотиков в указанном количество, совершенное группой лиц и неоднократно, влекло лишение свободы на срок от семи до 15 лет (части 2, 3 и 4 статьи 228).

23. Статья 240 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года (в редакции, действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела) предусматривала, что суд первой инстанции должен исследовать собранные по делу доказательства непосредственно: он должен допросить подсудимых, потерпевших, свидетелей и экспертов, исследовать вещественные доказательства, огласить протоколы и другие документы. Статья 286 предусматривала, что показания, данные свидетелем при производстве дознания или предварительного следствия, могут быть оглашены в двух случаях: (i) если имеются существенные противоречия между этими показаниями и показаниями, данными в судебном заседании; или (ii) если свидетель отсутствует по причинам, исключающим его явку в суд.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

24. Заявитель жаловался на несправедливость судебного разбирательства со ссылкой на пункты 1, 2 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Он утверждал, что суды страны неправильно оценили доказательства и не обеспечили явку С. и эксперта, который исследовал изъятые вещества. Статья 6 Конвенции в соответствующих частях устанавливает следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него".

A. Необеспечение явки свидетеля С.

1. Доводы сторон

25. Власти Российской Федерации признали, что суд первой инстанции не учел указаний суда кассационной инстанции, содержавшихся в определении от 1 ноября 2000 г. В частности, он не допросил эксперта, который прямо указал, что образцы марихуаны, обнаруженные в квартирах заявителя и Ск., различались. Кроме того, суд первой инстанции не принял мер по обеспечению явки С., хотя его показания имели существенное значение для установления виновности заявителя, и суд имел точные сведения о его месте нахождения, поскольку С. содержался под стражей в период повторного рассмотрения дела заявителя в г. Апатиты. Суд первой инстанции огласил его показания в нарушение статей 240 и 286 Уголовно-процессуального кодекса. Кроме того, он не обеспечил явку свидетеля Я. и огласил ее показания в нарушение тех же положений. Власти Российской Федерации заключили, что вышеизложенные недостатки повлекли ограничение права заявителя на допрос свидетелей, показывающих против него. Однако они подчеркивали, что 18 января 2005 г. заявитель был освобожден условно-досрочно, и что 2 августа 2005 г. Генеральная прокуратура подала надзорное представление на вынесенный ему приговор по вышеизложенным основаниям. По их мнению, эти меры устраняют нарушение конвенционных прав заявителя.

26. Заявитель не представил объяснений после того, как Европейский Суд объявил его жалобу приемлемой 12 мая 2005 г. В своих объяснениях, поданных до признания жалобы приемлемой, он поддержал свои требования и указывал, что он безуспешно ходатайствовал перед судом первой инстанции об обеспечении явки эксперта. Он также указывал, что все надзорные жалобы на приговор были оставлены без удовлетворения.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Вопрос о наличии статуса жертвы у заявителя

27. Европейский Суд, прежде всего, рассмотрит довод властей Российской Федерации относительно условно-досрочного освобождения заявителя и надзорного представления заместителя генерального прокурора, поданного на вынесенный ему приговор. Насколько доводы властей Российской Федерации можно понять как ссылку на утрату заявителем статуса жертвы нарушения его конвенционных прав, Европейский Суд напоминает, что решение или мера, принятые в пользу заявителя, в принципе недостаточны для лишения его статуса "жертвы", пока власти страны не признают нарушение Конвенции прямо или по существу и не предоставят соответствующее возмещение (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1996 г. по делу "Амуюр против Франции" (Amuur v. France), Reports of Judgments и Decisions 1996-III, p. 846, § 36; и Постановление Большой Палаты по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI).

28. Что касается определения от 18 января 2005 г., Европейский Суд отмечает, что Кольский районный суд принял решение об условно-досрочном освобождении заявителя исключительно по мотивам его примерного поведения и отбытия им половины срока наказания. Европейский Суд не усматривает в этом определении возможности его истолкования в качестве признания предполагаемого нарушения прав заявителя, предусмотренных пунктом 1 и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, или предоставления возмещения в связи с ним.

29. Что касается надзорного представления заместителя генерального прокурора, Европейский Суд не раз указывал, что возобновление уголовного дела в порядке надзора с целью устранения недостатков, обжалуемых заявителем, может лишить его статуса жертвы (см. Решение Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Попов и Воробьев против Российской Федерации" (Popov и Vorobyev v. Russia), жалоба N 1606/02; Постановление Европейского Суда от 16 ноября 2006 г. по делу "Зайцев против Российской Федерации" (Zaytsev v. Russiа), жалоба N 22644/02, §§ 18-24* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2008.)). Однако в настоящем деле такая ситуация отсутствует, поскольку председатель Мурманского областного суда отклонил надзорное представление заместителя генерального прокурора на приговор, вынесенный заявителю (см. § 21 настоящего Постановления).

30. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что заявитель по-прежнему вправе утверждать, что является жертвой предполагаемого нарушения его прав, предусмотренных пунктом 1 и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(b) Необеспечение явки свидетеля С.

31. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на необеспечение судами страны явки свидетеля С. относится исключительно к обвинению в сбыте наркотиков совместно с Ск. Таким образом, он рассмотрит жалобу только в части, затрагивающей невозможность вызова этого лица и очной ставки заявителя с ним в отношении этого обвинения. Поскольку требования подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции представляют конкретные аспекты права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1, он рассмотрит жалобу заявителя с точки зрения обоих положений, взятых во взаимосвязи (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 апреля 1991 г. по делу "Аш против Австрии" (Asch v. Austria), Series A, N 203, p. 203, § 25).

32. Европейский Суд прежде всего напоминает, что допустимость доказательств регулируется, прежде всего, правом страны и, как правило, оценка собранных доказательств входит в задачи судов страны. Задачей Европейского Суда в соответствии с Конвенцией является не установление того, были ли показания свидетелей должным образом приняты в качестве доказательства, а определение того, было ли все разбирательство, включая получение доказательств, справедливым (см. Постановление Европейского Суда от 26 марта 1996 г. по делу "Дорсон против Нидерландов" (Doorson v. Netherlands), Reports of Judgments and Decisions 1996-II, p. 470, § 67, и Постановление Европейского Суда от 23 апреля 1997 г. по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), Reports of Judgments and Decisions 1997-III, p. 711, § 50).

33. Как правило, все доказательства должны быть представлены в публичном судебном заседании, в присутствии обвиняемого, с целью состязательного обсуждения. Имеются исключения из этого принципа, но они не должны нарушать права защиты; по общему правилу в силу пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции обвиняемый должен располагать адекватной и приемлемой возможностью опровергнуть и допросить свидетеля, показывающего против него, когда тот дает показания, или на более поздней стадии (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 1992 г. по делу "Люди против Швейцарии" (Lьdi v. Switzerland), Series A, N 238, § 49). Те же положения, взятые во взаимосвязи, обязывают государства-участники принимать позитивные меры, обеспечивают возможность допроса свидетелей обвинения потерпевшим или его право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, проявляя достаточную тщательность для обеспечения того, чтобы права, гарантированные статьей статьи 6 Конвенции, осуществлялись эффективным способом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Sadak и Others v. Turkey", жалобы NN 29900/96, 29901/96, 29902/96 и 29903/96, § 67, ECHR 2001-VIII). Однако использование в качестве доказательств, полученных на стадии дознания и судебного следствия* (*Скорее всего, в данном случае Европейский Суд под судебным следствием понимает предварительное (прим. переводчика).), само по себе не является не совместимым с пунктом 1 и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, при условии, что права защиты при этом соблюдаются (см. Постановление Европейского Суда от 20 сентября 1993 г. по делу "Саиди против Франции" (Saidi v. France), Series A, N 261-C, p. 56, § 43; и Постановление Европейского Суда по делу "A.M. против Италии" (A.M. v. Italy), жалоба N 37019/97, § 25, ECHR 1999-IX). Если власти не проявили небрежность, невозможность обеспечения явки свидетеля в суд сама по себе не обязательно препятствует производству по делу (см. Постановление Европейского Суда от 28 августа 1992 г. по делу "Артнер против Австрии" (Artner v. Austria), Series A, N 242-A, § 21). Права защиты ограничиваются в степени, не совместимой с гарантиями, предусмотренными статьей 6 Конвенции, если осуждение основано исключительно или в значительной степени на показаниях лица, которое обвиняемый не мог допросить или не имел права на то, чтобы оно было допрошено, в ходе расследования или судебного разбирательства (см. Постановление Европейского Суда от 19 декабря 1990 г. по делу "Дельта против Франции" (Delta v. France), Series A, N 191-A, p. 16, § 37; Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1991 г. по делу "Исгро против Италии" (Isgrт v. Italy), Series A, N 194-A, p. 13, § 35). Наконец, статья 6 Конвенции не дает обвиняемому неограниченного права на обеспечение явки свидетелей в суд, и при обычных обстоятельствах национальные суды вправе определять, является ли необходимым или желательным допрос свидетеля (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Брикмон против Бельгии" (Bricmont v. Belgium), Series A, N 158, p. 31, § 89).

34. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд признает, что для целей подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции С. должен рассматриваться как "свидетель" в автономном значении термина, содержащегося в Конвенции, поскольку его письменные показания, данные на предварительном допросе, использовались в качестве основы для осуждения заявителя (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аш против Австрии", § 25). Он также отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали того факта, что заявитель возражал против оглашения показаний С., данных на предварительном следствии, и не усматривает оснований полагать, что он отказался от своего права на очную ставку с этим свидетелем (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 26 апреля 2007 г. по делу "Вожигов против Российской Федерации" (Vozhigov v. Russia), жалоба N 5953/02, § 57* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.); и Решение Европейского Суда от 3 ноября 2005 г. по делу "Озеров против Российской Федерации" (Ozerov v. Russia), жалоба N 64962/01).

35. Европейский Суд также отмечает, что необеспечение судом первой инстанции явки С. было одним из оснований для отмены региональным судом решения от 6 июня 2000 г.: зная место нахождения С. и значимость его показаний, суд первой инстанции не принял никаких мер для обеспечения его доставки (см. § 12 настоящего Постановления). Во время повторного рассмотрения дела, несмотря на ясное указание суда кассационной инстанции, суд первой инстанции вновь не вызвал С. в заседание и удовлетворился оглашением его показаний. Он не указал мотивов, по которым его явка не была или не могла быть обеспечена (см. § 15 настоящего Постановления). Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения, сославшись на то, что С. отбывал наказание в другом городе (см. § 17 настоящего Постановления).

36. Однако Европейский Суд не может согласиться с таким доводом, особенно с учетом признания властями Российской Федерации того, что С. содержался в г. Апатиты, где повторно рассматривалось дело, и что суд первой инстанции знал о его месте нахождения (см. § 25 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд вынужден заключить, что суды страны проявили явную небрежность в отношении своей обязанности обеспечить заявителю эффективную возможность допросить свидетеля, показывающего против него, и оспорить его показания. Власти Российской Федерации признали, что никакие меры в этой связи не принимались (см. там же, и для сравнения Постановление Европейского Суда от 12 апреля 2007 г. по делу "Пело против Эстонии" (Pello v. Estonia), жалоба N 11423/03, § 34).

37. Кроме того, изучив решения судов страны, Европейский Суд приходит к выводу о том, что они осудили заявителя за сбыт наркотиков в сговоре с Ск., главным образом, на основании показаний последней, данных во время обоих судебных разбирательств. Являясь "свидетелем" для целей Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лука против Италии" (Lucа v. Italy), жалоба N 33354/96, § 41, ECHR 2001-II), Ск. в то же время оставалась соподсудимой заявителя, которая могла иметь собственный интерес в исходе дела (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 28 сентября 2006 г. по делу "Андандонский против Российской Федерации" (Andandonskiy v. Russia), жалоба N 24015/02, § 52* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)), и, благодаря своему статусу подсудимой, была ограждена от возможного преследования за оговор, если бы ее показания оказались ложными.

38. Учитывая доказательную базу осуждения заявителя по обвинению в сбыте наркотиков организованной группой, Европейский Суд полагает, что, помимо Ск., ее партнер С. был единственным прямым свидетелем передачи наркотиков и распределения выручки между подсудимыми, в том числе в день задержания заявителя, поскольку остальные доказательства имели косвенный характер (см. § 15 настоящего Постановления). Региональный суд подчеркивал, что его допрос имел решающее значение для установления вины заявителя (см. § 12 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах могло казаться, что его показания на предварительном следствии являлись решающим фактором при осуждении заявителя по обвинению в сбыте наркотиков организованной группой. Однако власти не предоставили заявителю возможности участвовать в очной ставке с С. на какой-либо стадии разбирательства (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 16 ноября 2006 г. по делу "Климентьев против Российской Федерации" (Klimentyev v. Russia), жалоба N 46503/99, § 125* (*Там же. N 11/2007.)) в результате своей очевидной небрежности (см. § 36 настоящего Постановления). С учетом вышеизложенного и того факта, что власти Российской Федерации признали нарушением прав заявителя уклонение властей от вызова свидетеля С. (см. § 25 настоящего Постановления), Европейский Суд заключает, что это уклонение ограничило права защиты до степени, не совместимой с гарантиями, предусмотренными пунктом 1 статьи 6 во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

39. Соответственно, имело место нарушение этих положений.

B. Иные требования

40. Заявитель также жаловался на необеспечение судами страны явки эксперта и оценку судами доказательств по настоящему делу.

41. Учитывая свои выводы, сделанные в пунктах 34-39 настоящего Постановления, Европейский Суд не находит обязательным рассматривать остальные доводы заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 4 июня 2002 г. по делу "Команицкий против Словакии" (Komanicky v. Slovakia), жалоба N 32106/96, § 56).

II. Применение статьи 41 Конвенции

42. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

43. Заявитель не представил требований о справедливой компенсации. Соответственно, Европейский Суд полагает, что отсутствуют основания для присуждения ему какой-либо суммы.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

2) постановил, что отсутствует необходимость рассмотрения оставшейся части жалобы заявителя о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции;

3) решил не присуждать компенсации в порядке применения статьи 41 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 декабря 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается совпадающее особое мнение судьи Шпильманна.

Х. Л. Р.

С. Н.

Совпадающее особое мнение судьи Шпильманна

1. В настоящем деле Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 6 во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

2. Европейский Суд заключил, что право заявителя на защиту было ограничено до степени, не совместимой с гарантиями, предусмотренными указанными положениями (§ 38).

3. Мое особое мнение касается выводов, которые Европейскому Суду следовало сделать в порядке применения статьи 41 Конвенции, несмотря на то, что заявитель не выдвигал требований в этом отношении.

4. 6 июня 2000 г. Апатитский городской суд Мурманской области признал заявителя виновным, но 1 ноября 2000 г. Мурманский областной суд, выявив нарушения, допущенные при рассмотрении дела, отменил приговор и направил дело на новое судебное рассмотрение. Мурманский суд указал, что суд первой инстанции нарушил требования статьи 286 Уголовно-процессуального кодекса непринятием мер по обеспечению явки свидетеля С., показания которого имели принципиальное значение для рассмотрения обвинений, предъявленных заявителю, и место нахождения которого было известно суду.

5. Даже власти Российской Федерации признали, что суд первой инстанции пренебрег указаниями суда кассационной инстанции, изложенными в определении от 1 ноября 2000 г. (см. § 25). Европейский Суд справедливо отметил в пункте 35 Постановления, что необеспечение судом первой инстанции явки С. было одной из причин отмены региональным судом приговора от 6 июня 2000 г. Несмотря на ясное указание суда кассационной инстанции, суд первой инстанции вновь не вызвал С. в судебное заседание. Европейский Суд заключил, что суды страны проявили явную небрежность (см. § 36).

6. При таких обстоятельствах Европейскому Суду следовало напомнить - как делалось в других делах, - что, когда заявитель осужден с нарушением его прав, предусмотренных статьей 6 Конвенции, он должен быть как можно скорее поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования этого положения не были нарушены, и что наиболее целесообразной формой возмещения было бы в принципе новое рассмотрение дела или возобновление производства по нему, при наличии такого требования (см. Постановление Большой Палаты по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, последняя часть, ECHR 2005-IV; Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 264* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.); Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 118* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.); и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 2008 г. по делу "Полуфакин и Чернышев против Российской Федерации" (Polufakin и Chernyshev v. Russia), жалоба N 30997/02, § 219* (*Там же. N 7/2009.)).

7. Такое указание с учетом его важности* (*Так в тексте (прим. переводчика).) следовало бы включить также в резолютивную часть Постановления по причинам, которые я ранее в определенной степени разъяснял в иных особых мнениях (см., например, совместное совпадающее особое мнение, приложенное мною совместно с судьей Малинверни к Постановлению Европейского Суда от 24 июля 2008 г. делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (жалоба N 41461/02), а также мое совпадающее особое мнение к Постановлению Европейского Суда по делу "Полуфакин и Чернышев против Российской Федерации" (жалоба N 30997/02).