Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 декабря 2008 г. Дело "Трапезникова (Trapeznikova) против Российской Федерации" (жалоба N 21539/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Трапезникова (Trapeznikova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 21539/02)

Постановление Суда

Страсбург, 11 декабря 2008 г.

По делу "Трапезникова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 20 ноября 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21539/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Людмилой Андреевной Трапезниковой (далее - заявительница) 6 мая 2002 г.

2. Интересы заявительницы представлял В. Третьяков, адвокат, практикующий в г. Ставрополе. Власти Российской Федерации были первоначально представлены П.А. Лаптевым, а затем В.В. Милинчук, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявительница утверждала, в частности, что государство не исполнило своего позитивного обязательства по защите жизни ее мужа, и что расследование обстоятельств его гибели было неэффективным. Она также жаловалась на уничтожение ее имущества во время военных действий в Чеченской Республике, несправедливость разбирательства о взыскании компенсации и несвоевременное исполнение судебного решения. Заявительница ссылалась на статьи 2 и 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции.

4. 5 октября 2006 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1940 году и проживает в г. Ставрополе.

6. В период, относящийся к обстоятельствам дела, заявительница и ее муж проживали в трехкомнатной квартире в доме, расположенном по адресу: Чеченская Республика, г. Грозный, проспект Революции, 4. Заявительница представила ордер, подтверждающий ее право проживания в данном помещении. Она не представила доказательств права собственности на данную квартиру.

A. Факты

7. В начале октября 1999 г. на территории Чеченской Республики начались военные действия.

1. События января 2000 г.

8. Как утверждала заявительница, 4 января 2000 г. в дом N 4 по проспекту Революции попала ракета, выпущенная российскими вооруженными силами при штурме Грозного. Квартира заявительницы и все ее имущество были уничтожены. По-видимому, заявительница не присутствовала при уничтожении имущества.

9. 6 января 2000 г. заявительница, ее муж и другие жители укрывались от бомбардировки в подвале их дома. Около 22.00 пьяный, вооруженный автоматом, спустился в подвал и начал стрелять, вследствие чего муж заявительницы и трое других лиц были убиты. Заявительнице удалось спастись. По ее сведениям, человека, застрелившего ее мужа, звали Халид. Он некоторое время проживал в их доме, и во время бомбардировок она несколько раз встречала его в подвале.

10. На следующий день заявительница похоронила своего мужа и тела остальных убитых во время расстрела в подвале. По-видимому, вскрытие не производилось, и тела не фотографировались.

11. 21 июня 2000 г. местный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти мужа заявительницы. В ту же дату жилищный орган выдал заявительнице справку, подтверждающую, что ее квартира "была полностью уничтожена и сгорела во время военных действий 4 января 2000 г". Справка не указывала иных подробностей разрушения. Заявительница не представила документов, которые указывали бы причину разрушения дома N 4 по проспекту Революции, или фотографии разрушенного дома.

2. Расследование гибели мужа заявительницы

12. Как указывали власти Российской Федерации, 17 февраля 2000 г. письменное обращение заявительницы относительно убийства ее мужа было получено Заводским РОВД г. Грозного. 27 февраля 2000 г. исполняющий обязанности прокурора г. Грозного возбудил уголовное дело по части 2 статьи 105 (убийство при отягчающих обстоятельствах) Уголовного кодекса России. Уголовному делу был присвоен номер 12005.

13. В тот же день заявительница была признана потерпевшей и допрошена. Она повторила свое описание событий 6 января 2000 г. и описала внешность предполагаемого убийцы.

14. Как утверждали власти Российской Федерации, 27 февраля 2000 г. следственные органы также осмотрели место происшествия в присутствии заявительницы. Власти Российской Федерации не представили протокола этого осмотра.

15. 23 апреля 2000 г. предварительное следствие по делу N 12005 было приостановлено в связи с невозможностью установления личности предполагаемого преступника. Заявительница была уведомлена в письменной форме о том, что следствие приостановлено, 27 [а не 23] апреля 2000 г.

16. 7 июня 2000 г. следствие было возобновлено. Как утверждают власти Российской Федерации, в ту же дату, по требованию заявительницы от 31 мая 2000 г., руководитель следственного органа принял решение об эксгумации тел убитых 6 января 2000 г., включая мужа заявительницы. Эксгумация и судебно-медицинская экспертиза были проведены на следующий день.

17. 7 июля 2000 г. расследование было приостановлено из-за невозможности установления виновных. По-видимому, в период с 7 июля 2000 г. по 10 декабря 2001 г. следственные действия не совершались.

18. В последнюю дату постановление от 7 июля 2000 г. было отменено и производство по уголовному делу N 12005 возобновлено, о чем заявительница была уведомлена письмом от 12 декабря 2001 г.

19. 14 января 2002 г. расследование убийства мужа заявительницы было вновь приостановлено за отсутствием сведений о причастных к убийству. Представляется, что заявительница не была уведомлена об этом постановлении до 14 октября 2002 г., когда прокуратура г. Грозного указала в своем письме, что уголовное дело, возбужденное 27 февраля 2000 г. по факту убийства мужа заявительницы, было приостановлено 14 января 2002 г. в связи с невозможностью установления предполагаемых преступников, и что поиски виновных продолжаются.

20. Письмом от 13 мая 2002 г. Управление Министерства внутренних дел по Южному федеральному округу уведомило заявительницу о том, что расследование убийства ее мужа началось 17 [а не 27] февраля 2000 г., что делу присвоен номер 12005, что подозреваемый Исмаилов Х.С. являлся сотрудником министерства шариатской безопасности [службы безопасности, учрежденной в период, когда у власти находился бывший президент Чечни Аслан Масхадов]. В письме указывалось, что подозреваемый объявлен в федеральный розыск.

21. По-видимому, в период с 14 января 2002 г. по 21 апреля 2005 г. следственные действия не совершались.

22. В последнюю дату следствие по делу N 12005 было возобновлено. Заявительница была уведомлена об этом постановлении в ту же дату.

23. 22 мая 2005 г. следствие было приостановлено в связи с невозможностью установления предполагаемого преступника, о чем заявительница была уведомлена в ту же дату.

24. По-видимому, в период с 22 мая 2005 г. по 8 декабря 2006 г. следственные действия не совершались.

25. В последнюю дату расследование было возобновлено. Следственные органы уведомили заявительницу об этом постановлении письмом от 8 декабря 2006 г. Как утверждали власти Российской Федерации, контроль расследования осуществляла Генеральная прокуратура.

26. Как утверждали власти Российской Федерации, кроме заявительницы, следственные органы также допросили семь свидетелей. Одна из них, соседка заявительницы, помогавшая ей с похоронами, дала устные показания, аналогичные тем, что дала заявительница, в то время как остальные не располагали относящимися к делу сведениями. Как утверждали власти Российской Федерации, следственные органы также направили ряд запросов в "компетентные органы". В частности, такие запросы были направлены 28 февраля, 17 апреля и 11 июля 2000 г., 10 января 2002 г. и 4 мая 2005 г.

27. Власти Российской Федерации также указывали, что следствие располагает информацией о том, что убийство мужа заявительницы и других потерпевших совершил Халид (Хазир) Исмаилов, являвшийся сотрудником службы безопасности, учрежденной при бывшем президенте Чечни Аслане Масхадове. В ходе расследования был установлен адрес знакомых Халида, но дом, расположенный по этому адресу, оказался заброшенным. Следствие также проверило возможную причастность ряда лиц, носивших фамилию "Исмаилов", к убийству 6 января 2000 г., но безрезультатно.

3. Разбирательство о взыскании компенсации

28. 20 июля 2001 г. заявительница предъявила иск к ряду федеральных министерств в Ленинский районный суд г. Ставрополя ("районный суд"). В исковом заявлении заявительница требовала денежную компенсацию в связи со смертью ее мужа. Она также указывала, что дом, в котором она жила, был разрушен ракетой, и просила суд о взыскании в ее пользу компенсации за разрушенное жилье и утраченное имущество, находившееся в квартире. Как видно из представленной копии, заявительница приложила копии своего паспорта, свидетельства о браке, свидетельства о смерти, ордера, письма местных властей и справок жилищного органа.

29. Заочным решением от 3 декабря 2001 г. районный суд частично удовлетворил требование заявительницы о компенсации в связи с гибелью ее мужа и присудил ей 20 000 рублей.

30. Что касается требования заявительницы о компенсации за утраченное имущество, суд отметил, что согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации государство несет ответственность только за ущерб, причиненный незаконными действиями должностных лиц. Он также установил, что действия российских федеральных войск в Чечне были законными, поскольку военная операция в Чечне была предпринята в соответствии с Указом президента N 2166 от 30 ноября 1994 г. и Постановлением Правительства N 1360 от 9 декабря 1994 г., которые Конституционный Суд Российской Федерации 31 июля 1995 г. признал соответствующими Конституции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного указа следует читать как "от 9 декабря 1994 г."

31. Суд также указывал, что заявительница не представила доказательств, подтверждающих причинную связь между действиями ответчиков и ущербом, понесенным ею, так как военные действия проходили с участием обеих сторон конфликта. Поэтому уничтожение имущества заявительницы не может быть вменено в вину ответчикам.

32. Суд также пришел к выводу о том, что согласно статье 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации ущерб, причиненный источником повышенной опасности, должен быть возмещен гражданином или юридическим лицом, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, если они не докажут, что вред возник вследствие форс-мажорных обстоятельств или по вине потерпевшего* (* Буквально "вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего" (прим. переводчика).). Однако, по мнению суда, ссылка заявительницы на вышеупомянутую статью необоснованна, так как вооружение и боевая техника при обстоятельствах настоящего дела не могут рассматриваться как "источник повышенной опасности", так как они использовались исключительно в целях, для которых они были разработаны, и под постоянным контролем соответствующего персонала. Кроме того, заявительница не представила доказательств, которые позволили бы суду установить тип и принадлежность оружия, разрушившего жилье заявительницы.

33. Суд также отметил, что заявительница не представила документов, подтверждающих стоимость ее утраченного имущества. В этой связи он указал, что свидетельские показания, полученные во время слушания, позволили только установить существование имущества в квартире заявительницы до утраты и тот факт, что это имущество было новым. Суд не сделал никаких выводов относительно права собственности заявительницы на разрушенную квартиру.

34. Требования заявительницы о компенсации морального вреда не были удовлетворены в отсутствие какого либо нарушения или незаконных действий со стороны ответчиков. С учетом вышеуказанного суд заключил, что основания для удовлетворения требования заявительницы о компенсации за утраченное имущество отсутствуют.

35. По-видимому, заявительница не обращалась в суд первой инстанции за содействием в получении доказательств относительно оружия, которое разрушило ее жилье. В жалобе на решение от 3 декабря 2001 г. заявительница не ссылалась на невозможность получения информации по этому вопросу.

36. 30 января 2002 г. Ставропольский краевой суд, рассмотрев жалобу, оставил решение суда первой инстанции без изменения.

4. Исполнительное производство

37. После вынесения определения Ставропольского краевого суда 30 января 2002 г. решение от 3 декабря 2001 г. вступило в законную силу.

38. Как утверждала заявительница, в неустановленную дату районный суд выдал исполнительный лист и направил его в Министерство финансов для исполнения 30 апреля 2002 г.

39. Как утверждают власти Российской Федерации, исполнительный лист был получен Министерством финансов 24 ноября 2004 г.

40. 16 марта 2006 г. Министерство финансов направило заявительнице письмо с запросом о реквизитах ее банковского счета, на который министерство могло бы перечислить взысканную судом сумму.

41. Заявительница представила необходимые сведения 5 мая 2006 г.

42. 30 октября 2006 г. полная сумма, причитавшаяся согласно решению от 3 декабря 2001 г., была переведена на банковский счет заявительницы.

B. Документы, представленные властями Российской Федерации

1. Документы, относящиеся к расследованию уголовного дела

43. В октябре 2006 г., на стадии коммуницирования жалобы, властям Российской Федерации было предложено представить копию уголовного дела N 12005, возбужденного в связи с убийством мужа заявительницы и других лиц 6 января 2000 г. Сославшись на информацию Генеральной прокуратуры, власти Российской Федерации отказались представить копию уголовного дела, указав, что раскрытие документов нарушало бы статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку уголовное дело содержит персональные данные свидетелей. Однако они представили ряд документов из уголовного дела, которые могут быть кратко охарактеризованы следующим образом.

(a) Документы, относящиеся к проведению расследования и информированию заявительницы о его результатах

44. Постановлениями от 27 февраля 2000 г. прокурор г. Грозного возбудил уголовное дело по факту убийства мужа заявительницы и трех других лиц человеком по имени Халид, использовавшим автомат, 6 января 2000 г. и распорядился о создании следственной группы для расследования.

45. Постановлением от 27 февраля 2000 г. руководитель следственного органа признал заявительницу потерпевшей.

46. Постановлением от 15 марта 2000 г. следователь прокуратуры г. Грозного принял дело к производству.

47. Постановлением от 23 апреля 2000 г. руководитель следственного органа приостановил предварительное следствие по делу N 21005. В постановлении указывалось, что срок предварительного следствия истек, все возможные следственные действия совершены, однако установить личность преступника не представилось возможным. В постановлении не раскрывались действия, совершенные в процессе расследования.

48. Письмом от 23 или 28 [написанная от руки дата плохо читается] апреля 2000 г. заявительница была уведомлена о том, что расследование по делу N 12005 было приостановлено в связи с невозможностью установления личности виновного.

49. 7 июня 2000 г. прокурор г. Грозного распорядился о возобновлении расследования, указав на "необходимость производства следственных действий". Он не указал, какие конкретно действия должны быть совершены. Постановлением от той же даты следователь прокуратуры г. Грозного принял дело к производству.

50. Постановлением от 10 декабря 2001 г. первый заместитель прокурора г. Грозного распорядился о возобновлении расследования по уголовному делу N 12005. Он, в частности, указал, что "...расследование... [было] крайне поверхностным и ограничилось проведением нескольких следственных действий и приобщением к материалам дела документов следователей о проделанной работе и результатах". Он далее отметил, что постановление от 7 июля 2000 г., которым расследование было приостановлено в связи с невозможностью установления личности предполагаемого преступника, было преждевременным, поскольку не все следственные действия совершены, и подлежит отмене. Постановление от 10 декабря 2001 г. также содержало перечень следственных действий, которые надлежало совершить при расследовании.

51. Письмом от 12 декабря 2001 г. прокуратура г. Грозного уведомила заявительницу в ответ на ее запрос о том, что следствие было приостановлено 7 июля 2001 г. [по-видимому, опечатка, следует читать 2000 г.] в связи с тем, что не установлены лица, подлежащие привлечению в качестве обвиняемых. В письме далее указывалось, что при изучении материалов дела было установлено, что предварительное расследование обстоятельств гибели мужа заявительницы являлось поверхностным, в связи с чем следствие было возобновлено 10 декабря 2001 г. и руководителю следственного органа дано указание провести дополнительное расследование.

52. Постановлениями от 14 декабря 2001 г. следователь прокуратуры г. Грозного принял к производству дело N 12005 и просил установить срок предварительного следствия до 14 января 2002 г.

53. 14 января 2002 г. руководитель следственного органа распорядился о приостановлении следствия, поскольку "в ходе дополнительного расследования [не представилось] возможным установить лиц, причастных к преступлению". В постановлении не указывалось, какие следственные действия были совершены, или, если были, в чем они заключались.

54. Постановлением от 21 апреля 2005 г. заместитель прокурора Заводской районной прокуратуры отменил постановление от 14 января 2002 г. и распорядился о возобновлении расследования по делу N 12005. В постановлении указывалось, что "расследование [было] проведено поверхностно, бессистемно и непрофессионально", и что "постановление [от 14 января 2002 г.] о приостановлении предварительного следствия [было] преждевременным и необоснованным, в отсутствие изучения всех обстоятельств совершения тяжкого преступления". Прокурор распорядился об отмене постановления от 14 января 2002 г. с учетом, в частности, того факта, что указания прокурора от 10 декабря 2001 г. не были исполнены. В постановлении не указывались конкретные следственные действия, которые следует совершить.

55. 22 апреля 2005 г. следователь Заводской районной прокуратуры принял дело к производству, и в ту же дату уведомил заявительницу о возобновлении расследования.

56. Постановлением от 22 мая 2005 г. руководитель следственного органа приостановил расследование в связи с невозможностью установления личности предполагаемого преступника. В постановлении указывалось, что в ходе дополнительного расследования были направлены запросы в Министерство внутренних дел Чеченской Республики с целью установления места нахождения предполагаемого преступника, и что после получения ответа на этот запрос был направлен запрос в Шалинскую районную прокуратуру с целью организации допроса лиц, имеющих сходство с предполагаемым преступником. В постановлении не указывалось, принимались ли иные меры. Письмом от той же даты заявительница была уведомлена об этом постановлении.

57. Постановлением от 8 декабря 2006 г. заместитель прокурора Заводской районной прокуратуры распорядился об отмене постановления от 22 мая 2005 г. и возобновлении производства по делу N 12005. В постановлении, в частности, указывалось, что постановление о приостановлении предварительного следствия было необоснованным, и что руководитель следственного органа не принял все меры, которые могли быть приняты в отсутствие лица, привлекаемого в качестве обвиняемого. В постановлении также перечислялись меры, которые надлежало принять в ходе дополнительного расследования. В ту же дату следователь Заводской районной прокуратуры принял дело к производству и уведомил заявительницу о возобновлении расследования.

(b) Документы, относящиеся к следственным действиям

58. Протокол эксгумации от 8 июня 2000 г. содержит подробное описание места захоронения и эксгумированных тел.

59. В июне 2000 г. (дата неразборчива) судебно-медицинские эксперты представили заключение о результатах экспертизы. В заключении относительно тела мужа заявительницы подтверждалось наличие огнестрельных ранений головы и шеи.

60. 19 июня 2000 г. руководитель следственного органа направил запрос в Генеральную прокуратуру о том, возбуждалось ли когда-либо уголовное дело против Хазира (Хамеда) Исмаилова, 43 лет, являвшегося сотрудником службы безопасности, учрежденной боевиками, и при его наличии о представлении его полных персональных данных и фотографий, или в отсутствие фотографий о допросе лиц, которые могли его знать.

(c) Протоколы допросов свидетелей

61. На допросе 27 февраля 2000 г. заявительница повторно изложила обстоятельства происшествия 6 января 2000 г. Она подробно описала внешность Халида, человека, который, по ее утверждению, застрелил ее мужа и трех других лиц. Она указывала, что он был чеченцем и с декабря 1999 г. занимал квартиру в их доме совместно с другим чеченцем, который был их соседом. Оба имели автоматическое оружие. Она также указывала, что в ночь происшествия Халид явился в подвал пьяным и застрелил ее мужа и трех других лиц из своего автомата. Ей удалось спрятаться в темном углу подвала. Сразу после происшествия заявительница побежала в соседний дом, где находились боевики, и сообщила им об убийстве. По ее утверждению, они вывели Халида из подвала, стали избивать его прикладами своих автоматов и обещали ей предать его суду. На следующий день, при содействии двоих соседей, заявительница похоронила убитых возле их дома. В тот же день во дворе она видела Халида, вооруженного автоматом.

62. Одна из соседок, помогавших заявительнице с похоронами, показала на допросе 27 февраля 2000 г., что она узнала об убийстве мужа заявительницы и троих других лиц от заявительницы. Она дала те же устные показания, что и заявительница, и добавила, что во время похорон человек, назвавший себя бывшим руководителем службы безопасности, созданной боевиками, заявил, что знает Халида, и указал приблизительно, где проживает Халид.

63. Из протоколов допросов свидетелей от 20 и 21 мая 2005 г. следует, что следственные органы допросили трех лиц 1966, 1971 и 1983 годов рождения, имевших фамилию Исмаилов и имя Халид или Хазир. Все они показывали, что не находились в Грозном в тот период, не знают человека, описанного заявительницей, и не располагают информацией о происшествии 6 января 2000 г.

64. Из протоколов допросов свидетелей от 8 и 9 декабря 2006 г. следует, что следственные органы допросили шесть лиц, по-видимому, соседей заявительницы. Все они показывали, что не знают человека, описанного следователями, и не имеют сведений о нем.

2. Документ, относящийся к гражданскому разбирательству

65. Власти Российской Федерации также представили протокол судебного заседания Ленинского районного суда г. Ставрополя от 3 декабря 2001 г. Согласно этому документу заявительница и ее адвокат В. Третьяков присутствовали на слушании. Из документа следует, что обеим сторонам судебного разбирательства были разъяснены их права и обязанности, в частности, предусмотренные статьей 50 Гражданского процессуального кодекса (см. § 67 настоящего Постановления). Протокол также зафиксировал, что суд заслушал обе стороны, заявительницу, давшую показания, аналогичные ее письменным материалам, и четырех свидетелей, которые описали имущество, находившееся в квартире заявительницы до его утраты. Свидетели не указали стоимость имущества. Как следует из документа, ни заявительница, ни ее представитель не задавали вопросов, не подавали ходатайств. Также ясно, что суд рассмотрел следующие доказательства: копию свидетельства о браке, копию паспорта, ордер, копию свидетельства о смерти, выписку из истории болезни, две справки, два письма, копию удостоверения личности, письменные объяснения сторон и судебные повестки.

II. Применимое национальное законодательство

A. Уголовное разбирательство

66. Статья 109 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала, что компетентные органы обязаны принимать заявления и сообщения о любом преступлении и принимать по ним решения в срок не более трех суток со дня получения заявления или сообщения, а в исключительных случаях - в срок не более десяти суток.

B. Гражданское разбирательство

67. Статья 50 Гражданского процессуального кодекса 1964 года, действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела, устанавливала, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой из сторон они подлежат доказыванию, ставит их на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд может предложить им представить дополнительные доказательства. В случае, когда представление дополнительных доказательств для сторон и других лиц, участвующих в деле, затруднительно, суд по их ходатайству оказывает им содействие в собирании доказательств.

C. Исполнительное производство

68. Статья 9 Федерального закона "Об исполнительном производстве" от 21 июля 1997 г. предусматривает, что в постановлении о возбуждении исполнительного производства судебный пристав-исполнитель устанавливает срок для добровольного исполнения содержащихся в исполнительном документе требований, который не может превышать пять дней со дня возбуждения исполнительного производства, и уведомляет должника о принудительном исполнении указанных требований по истечении установленного срока.

69. Согласно статье 13 исполнительные действия должны быть совершены и требования, содержащиеся в исполнительном документе, исполнены судебным приставом-исполнителем в двухмесячный срок со дня поступления к нему исполнительного документа.

Право

I. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

70. Заявительница жаловалась на то, что государство не исполнило свое позитивное обязательство по защите жизни ее мужа, и что расследование обстоятельств его гибели не было эффективным. Она ссылалась на статью 2 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

1. Предполагаемое необеспечение защиты права на жизнь

71. Заявительница утверждала, что государство не приняло никаких мер для того, чтобы воспрепятствовать убийству ее мужа.

72. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба заявительницы по данному основанию должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты, поскольку расследование убийства ее мужа еще продолжалось. Они также отрицали свою ответственность за смерть мужа заявительницы, указывая, что он был убит частным лицом, и что власти не были уведомлены о существовании какой-либо угрозы жизни мужа заявительницы.

73. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что сторонами не оспаривается факт убийства мужа заявительницы частным лицом, а не государственным представителем. Действительно, при определенных обстоятельствах статья 2 Конвенции может возлагать на власти позитивное обязательство по принятию мер для защиты лица, чьей жизни угрожает опасность со стороны другого лица, если власти знали или должны были знать о существовании такой угрозы (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. UK), Reports of Judgments и Decisions 1998-VIII, §§ 115-116). Однако это обязательство не может быть истолковано как возлагающее на государство обязанность воспрепятствовать любой возможности совершения насилия (см. Решение Комиссии по правам человека от 2 сентября 1991 г. по делу "Дюжарден против Франции" (Dujardin v. France), жалоба N 16734/90, Decisions and Reports 72, p. 236).

74. В настоящем деле Европейскому Суду не представлены доказательства того, что предполагаемый преступник когда-либо угрожал мужу заявительницы, или что власти были надлежащим образом уведомлены об опасности, угрожающей его жизни, но не приняли меры для ее устранения. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может заключить, что данная жалоба затрагивает какие-либо вопросы с точки зрения Конвенции, поскольку иное возлагало бы невозможное или непропорциональное бремя на власти (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства", § 116).

75. Соответственно, Европейский Суд не считает нужным рассматривать возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты, поскольку настоящая жалоба в любом случае является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Предполагаемая неадекватность расследования

76. Заявительница утверждала, что расследование гибели ее мужа не было адекватным и не отвечало конвенционным стандартам.

77. Власти Российской Федерации, прежде всего, утверждали, что расследование убийства мужа заявительницы еще продолжается, и, следовательно, национальные средства правовой защиты не были исчерпаны. Они также утверждали, что расследование в настоящем деле отвечало требованиям эффективности, содержащимся в статье 2 Конвенции. В частности, жалоба заявительницы по поводу происшествия 6 января 2000 г. была получена властями 17 февраля 2000 г., а уголовное дело было возбуждено 27 февраля 2000 г., что соответствовало сроку, предусмотренному статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, действовавшего в тот период. Также, по утверждению властей Российской Федерации, были приняты все предусмотренные национальным законодательством меры для установления предполагаемого преступника.

78. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутренних средств правовой защиты затрагивает вопросы, тесно связанные с вопросом об эффективности расследования. В связи с этим он решил отложить рассмотрение данного возражения до рассмотрения существа настоящей жалобы. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявительницы не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

79. Европейский Суд напоминает, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государств "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в_ Конвенции" косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели в результате применения силы. Такое расследование должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным (см. Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports 1998-I, p. 324, § 87), и приводить к установлению и наказанию виновных (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Оур против Турции", § 88)* (* Постановление Европейского Суда от 20 мая 1999 г. по делу "Оур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).).

80. В частности, власти должны принять доступные им разумные меры, обеспечивающие сбор доказательств относительно происшествия, включая свидетельские показания, судебно-медицинскую экспертизу и, при необходимости, вскрытие с полным и точным описанием повреждений и объективным анализом клинических данных, в том числе причины смерти (см., в части вскрытия, например, Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 106, ECHR 2000-VII; в части свидетельских показаний, например, Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, ECHR 1999-IV, § 109; и в части судебно-медицинской экспертизы, например, Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба N 22676/93 [IV Секция], § 89). Любой недостаток расследования, который умаляет возможность установления причины смерти или виновного, рискует быть признанным не отвечающим этому стандарту.

81. Значение также имеет безотлагательность и разумная оперативность (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции"* (* Постановление Европейского Суда от 2 сентября 2000 г. по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey), жалоба N 63/1997/847/1054, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), §§ 102-104; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кая против Турции"* (* Постановление Европейского Суда от 28 марта 2000 г. по делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), §§ 106-107). Следует признать, что возможны препятствия или сложности, в конкретной ситуации не позволяющие достичь успеха в расследовании. Однако незамедлительная реакция властей при расследовании использования летальной силы, в целом, должна рассматриваться как необходимая для поддержания общественной веры в сохранение верховенства права и исключения каких-либо признаков сговора или терпимости к незаконным действиям.

82. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что в связи с убийством мужа заявительницы были совершены некоторые следственные действия. Он должен оценить, отвечало ли расследование требованиям статьи 2 Конвенции. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что его представление об уголовном деле ограничено материалами, отобранными государством-ответчиком (см. §§ 43-64 настоящего Постановления). Делая выводы из поведения государства-ответчика при получении доказательств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom)* (* Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland . United Kingdom), жалоба N 5310/71, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), pp. 64-65, § 161), Европейский Суд исходит из того, что представленные ему материалы отобраны с целью демонстрации максимально возможной эффективности указанного расследования. Поэтому он оценит существо настоящей жалобы на основе имеющихся материалов и с учетом этих выводов.

83. Европейский Суд отмечает, что о происшествии 6 января 2000 г. заявительница уведомила власти 17 февраля 2000 г., и уголовное дело в связи с этим было возбуждено 27 февраля 2000 г., то есть спустя 10 дней после подачи заявительницы своей жалобы. Не имеется данных о том, что эта задержка причинила ущерб расследованию, и, следовательно, Европейский Суд не находит ее избыточной при обстоятельствах настоящего дела.

84. Европейский Суд также отмечает, что немедленно после возбуждения уголовного дела, а именно 27 февраля 2000 г., заявительница была признана потерпевшей и допрошена. В тот же день власти также допросили соседа заявительницы, который помогал ей хоронить останки убитых. Однако представляется, и власти Российской Федерации не предоставили каких-либо сведений или документов в этом отношении, что следственные действия по делу не совершались до того, как разбирательство было приостановлено 23 или 27 апреля 2000 г. В частности, Европейский Суд скептически воспринимает утверждение властей Российской Федерации о том, что место происшествия было осмотрено 27 февраля 2000 г., поскольку власти Российской Федерации не представили никаких документов о результатах этого осмотра. Эксгумация тел и их судебно-медицинская экспертиза также были проведены лишь 8 июня 2000 г., после возобновления расследования. Остается неясным, и власти Российской Федерации не представили по этому поводу никаких объяснений, почему такое важное следственное действие не могло быть и не было совершено ранее.

85. Кроме того, хотя во время допроса свидетелей 27 февраля 2000 г. заявительница подробно описала внешность предполагаемого убийцы (см. § 61 настоящего Постановления), и ее сосед уже указал, хотя бы приблизительно, возможное место его проживания и его возможную связь с боевиками (см. § 62 настоящего Постановления), и хотя власти, по-видимому, установили личность предполагаемого преступника на самой ранней стадии (см. § 60 настоящего Постановления), не имеется сведений о том, что для организации его розыска были предприняты какие-либо значимые усилия. Только в мае 2002 г. власти уведомили заявительницу o личности предполагаемого преступника и о том, что он был объявлен в федеральный розыск (см. § 20 настоящего Постановления), и только три года спустя, в мае 2005 г., власти допросили лиц, имеющих те же имя и фамилию, что и предполагаемый преступник (см. § 63 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не представили объяснений тому, почему эти действия не могли быть и не были совершены ранее. По-видимому, другие свидетели, помимо заявительницы и ее соседа, не были допрошены до 2005 года, и остается неясным, почему попытки установить круг свидетелей в настоящем деле не были предприняты в предшествующий период.

86. Европейский Суд также отмечает, что расследование продолжалось с февраля 2000 г., по крайней мере, до декабря 2006 г., в этот период оно приостанавливалось и возобновлялось не менее четырех раз. При возобновлении производства по делу прокуратура прямо указывала, что расследование было недостаточным, "поверхностным и непрофессиональным", и требовала совершения определенных действий, но не имеется данных о том, что эти указания были исполнены (см. §§ 49, 50, 54 и 57 настоящего Постановления). Расследование было приостановлено с 7 июля 2000 г. по 10 декабря 2001 г., с 14 января 2002 г. по 21 апреля 2005 г. и с 22 мая 2005 г. по 8 декабря 2006 г. Власти Российской Федерации не дали объяснений таким значительным периодам бездействия.

87. С учетом вышеизложенного и выводов, сделанных из представления доказательств государством-ответчиком, Европейский Суд вынужден заключить, что власти не провели тщательное и эффективное расследование обстоятельств, сопровождавших гибель мужа заявительницы. Соответственно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявительницей внутренних национальных средств правовой защиты в контексте расследования уголовного дела и признает, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в этой части.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 6 Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

88. Заявительница жаловалась на задержку исполнения вступившего в силу решения, вынесенного в ее пользу. Она также жаловалась на несправедливость судебного разбирательства о взыскании компенсации, утверждая, что в отсутствие доступа к информации относительно военного оборудования или к любой информации о подробностях военной операции в Чечне, кроме тех, которые обнародованы в средствах массовой информации, она не имела возможности получить данные относительно того, какое оружие уничтожило ее имущество, или к какой части федеральных сил оно принадлежало. Наконец, заявительница жаловалась на то, что не было предоставлено никакой компенсации за ее жилье и другое имущество, утраченное по время военных действий 4 января 2000 г. Она ссылалась на статью 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которые в соответствующей части устанавливают следующее:

Статья 6 Конвенции

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях_ имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_".

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Задержка исполнения вступившего в силу решения

89. Заявительница поддержала свои требования.

90. Власти Российской Федерации признали нарушение статьи 6 Конвенции в части задержки исполнения решения в пользу заявительницы.

1. Приемлемость жалобы

91. Прежде всего, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали нарушение статьи 6 Конвенции в части задержки исполнения вступившего в силу решения в пользу заявительницы, но не признали предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, а также не указали, было ли предоставлено какое-либо возмещение заявительнице в связи с вышеупомянутым. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что заявительница все еще является "жертвой" нарушения ее прав, гарантированных статьей 6 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, в связи с задержкой исполнения решения в ее пользу.

92. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявительницы не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

93. Европейский Суд отмечает, что решение 3 декабря 2001 г. было оставлено без изменения судом кассационной инстанции 30 января 2002 г. и стало окончательным и вступившим в силу. Он также принял к сведению утверждение властей Российской Федерации о том, что исполнительный лист был получен министерством-ответчиком только 24 ноября 2004 г. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что со вступлением решения в пользу заявительницы в законную силу государство-ответчик обязано его исполнить (см. Постановление Европейского Суда от 29 сентября 2005 г. по делу "Рейнбах против Российской Федерации" (Reynbakh v. Russia), жалоба N 23405/03, § 24* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2006.)). Кроме того, лицу, в пользу которого вынесено вступившее в силу решение против государства в результате успешного разбирательства, не может быть предъявлено требование об использовании исполнительного производства с целью обеспечения его исполнения (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Кольцов против Российской Федерации" (Koltsov v. Russia), жалоба N 41304/02, § 16* (* Там же. N 9/2005.); Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Петрушко против Российской Федерации" (Petrushko v. Russia), жалоба N 36494/02, § 18* (* Там же.); и Постановление Европейского Суда от 27 мая 2004 г. по делу "Метаксас против Греции" (Metaxas v. Greece), жалоба N 8415/02, § 19). Принимая во внимание эти принципы, Европейский Суд отклоняет аргументы властей Российской Федерации и находит, что в настоящем деле задержка исполнения решения должна исчисляться с 30 января 2002 г.

94. Европейский Суд отмечает, что решение в пользу заявительницы оставалось неисполненным до 30 октября 2006 г., в течение четырех лет и девяти месяцев. Власти Российской Федерации не представили оправданий по поводу этой задержки.

95. Европейский Суд часто устанавливал нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в делах, затрагивавших те же вопросы, что и в данном случае (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, ECHR 2002-III* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".); или Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Познахирина против Российской Федерации" (Poznakhirina v. Russia), жалоба N 25964/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2005.)).

96. Рассмотрев представленные ему материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали факта или довода, которые оправдывали бы отступление в данном деле от ранее сделанных выводов. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, Европейский Суд признает, что, не исполняя в течение нескольких лет вступившие в силу судебные решения, национальные власти воспрепятствовали ей в получении денежных средств, которые она разумно рассчитывала получить.

97. Соответственно имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

B. Предполагаемая несправедливость разбирательства о компенсации

98. Заявительница указывала, что национальные суды неоправданно отклонили ее доводы о том, что дом, в котором она жила, и, в частности, ее квартира и ее имущество были уничтожены федеральными вооруженными силами, что оружие, используемое вооруженными силами, должно было рассматриваться как "источник повышенной опасности", поэтому вооруженные силы должны компенсировать ущерб, причиненный этим "источником". Заявительница полагала, что ее требования были основаны на общеизвестных фактах, распространявшихся средствами массовой информации, об использовании федеральными вооруженными силами тяжелого вооружения и неизбирательных обстрелов в Чечне, и, следовательно, она не была обязана доказывать эти факты. Она утверждала, что требование суда о предоставлении ею данных относительно типа оружия, которое уничтожило ее собственность, и того, какой стороне это оружие принадлежало, было необоснованно, поскольку она была неспособна идентифицировать это оружие или узнать, какая сторона ее использовала.

99. Власти Российской Федерации утверждали, что принципы справедливости и равенства сторон, которые предусматривает пункт 1 статьи 6 Конвенции, в деле заявительницы нарушены не были. Они указали, что согласно применимому к делу национальному законодательству заявительница была обязана представить доказательства в поддержку своих требований и, в частности, доказать, что она претерпела ущерб, который был причинен ответчиком, и имелась причинная связь между действиями ответчика и причиненным ущербом. Власти Российской Федерации также указывали, что согласно применимому национальному законодательству суд разъяснил сторонам судебного разбирательства их процессуальные обязательства и права, включая их право на содействие суду в сборе и получении доказательств. Они также утверждали, ссылаясь на протокол судебного заседания от 3 декабря 2001 г. (см. § 65 настоящего Постановления), что заявительница была уведомлена о ее процессуальных правах, и что ни она, ни ее адвокат не подавали ходатайств в суд с просьбой о содействии в получении доказательств. Таким образом, власти Российской Федерации указывали, что заявительница не вправе утверждать, что в разбирательстве по поводу компенсации на нее было возложено избыточное бремя доказывания.

100. Европейский Суд, учитывая, что Конвенция должна гарантировать права, которые являются практическими и эффективными, а не теоретическими и иллюзорными (см., например, Постановление Европейского Суда от 9 октября 1979 г. по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland), § 24, Series A, N 32), не исключает возможности того, что при определенных обстоятельствах пункт 1 статьи 6 Конвенции может потребовать от национальных судов оказания содействия более уязвимой стороне разбирательства в сборе доказательств с целью обеспечения представления этой стороной своих доводов надлежащим и удовлетворительным образом с тем, чтобы принцип справедливости не был нарушен.

101. Однако Европейский Суд не убежден в том, что в разбирательстве по настоящему делу имелись недостатки, позволяющие ставить вопрос о соблюдении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Допуская, что заявительница действительно столкнулась с эффективными препятствиями в сборе необходимых доказательств, подкрепляющих ее требования, Европейский Суд вынужден согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что она не была лишена права просить национальный суд о содействии в этом отношении. Очевидно, что национальное законодательство, действовавшее в тот период, обеспечивало заявительнице такую возможность (см. § 67 настоящего Постановления). Из протокола судебного заседания от 3 декабря 2001 г. следует, что заявительнице, интересы которой представлял адвокат, было разъяснено это процессуальное право, но ни она, ни ее представитель не пытались использовать эту возможность. Кроме того, заявительница не затрагивала вопрос о предполагаемой невозможности сбора доказательств или предполагаемого отказа в содействии со стороны суда первой инстанции в своей жалобе в вышестоящий суд.

102. Европейский Суд также отмечает, что суды страны должным образом отнеслись ко всем доводам, выдвинутым заявительницей в ее письменных материалах и устно во время заседания 3 декабря 2001 г. и представили обоснования для их отклонения. Тот факт, что заявительница не согласилась с выводами суда, не создает отдельного предмета спора в отношении сферы применения Конвенции в обстоятельствах настоящего дела. В целом, учитывая представленные ему материалы, Европейский Суд не усматривает данных о том, что заявительница не имела возможности изложить свое дело в полном объеме и представить необходимые доводы, а также о том, что судебные органы не рассмотрели их надлежащим образом. Поэтому он не видит причины полагать, что рассматриваемое судебное разбирательство не отвечало требованию справедливости, установленному пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

103. Отсюда следует, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

C. Предполагаемое уничтожение имущества заявительницы

104. Заявительница настаивала, что дом, в котором она жила, был разрушен в результате ракетного удара, и утверждала, что эти ракеты, по-видимому, принадлежали федеральным вооруженным силам. Она акцентировала внимание на том, что представила национальным судам фотографии разрушенного дома и пробоины, образованной в его стене ракетой. Она также утверждала, что информация об использовании федеральными войсками в Чечне тяжелого оружия и неизбирательного обстрела была общеизвестной и доступной благодаря средствам массовой информации. Заявительница, таким образом, полагала, что, уничтожая ее имущество и отказываясь предоставить ей в этой связи компенсацию, государство нарушило ее права, гарантированные статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

105. Власти Российской Федерации не привели в этой связи никаких доводов.

106. Европейский Суд, прежде всего, напоминает, что заявитель, жалующийся на вмешательство в его права, предусмотренные Конвенцией, обязан представить первичные доказательства этого (см., в частности, Решение Европейского Суда от 18 ноября 2003 г. по делу "Z.M. и K.P. против Словакии" (Z.M. and K.P. v. Slovakia), жалоба N 50232/99). При оценке доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Европейский Суд учитывает субсидиарный характер своей функции и проявляет осторожность в принятии на себя функции суда первой инстанции по вопросам факта, если это не представляется неизбежным в связи с обстоятельствами конкретного дела. Если национальное разбирательство состоялось, Европейскому Суду не следует подменять оценку фактов национальными судами, и, как правило, именно они должны оценивать представленные им доказательства. Хотя Европейский Суд не связан выводами национальных судов, при обычных обстоятельствах требуются убедительные основания для того, чтобы он отошел от выводов, сделанных этими судами (см. Постановление Европейского Суда от 21 февраля 2002 г. по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey), жалоба N 23423/94, §§ 107-108).

107. Возвращаясь к данному делу, Европейский Суд прежде всего отмечает, что заявительница не представила никаких документов, доказывающих, что утраченная квартира являлась ее собственностью. Единственный документ, который она представила, являлся ордером (см. § 6 настоящего Постановления), из которого следовало, что она имела право проживания в этой квартире, но не было ясно, была ли она нанимателем квартиры или ее собственником. Кроме того, суд первой инстанции также не сделал никаких выводов в этом отношении и лишь установил, ссылаясь на свидетельские показания, существование определенного имущества в разрушенной квартире (см. § 33 настоящего Постановления). Европейский Суд, однако, не считает необходимым устанавливать в настоящем деле объем прав собственности заявительницы по следующим причинам.

108. Он отмечает, что подобные жалобы относительно уничтожения имущества во время конфликта в Чечне были рассмотрены в деле "Умаров против Российской Федерации" и признаны неприемлемыми на том основании, что заявитель не обосновал их (см. Решение Европейского Суда от 18 мая 2006 г. по делу "Умаров против Российской Федерации" (Umarov v. Russia), жалоба N 30788/02). В настоящем деле заявительница также не предъявила доказательств в поддержку своих жалоб, направленных в Европейский Суд, о том, что в уничтожении ее имущества виновно государство, которые могли бы позволить Европейскому Суду сделать вывод, отличный от результатов национального судебного разбирательства. Единственным относимым документом, представленным заявительницей, является справка, выданная жилищным органом 21 июня 2000 г. в подтверждение того, что квартира заявительницы была разрушена во время военных действий 4 января 2000 г. (см. § 11 настоящего Постановления). В этом документе не указана причина уничтожения. За исключением этой справки, заявительница не представила Европейскому Суду доказательства, такие как свидетельские показания, планы, фотографии или видеозапись места происшествия, документы публичных органов или иные доказательства, подтверждающие причастность представителей государства к причинению ущерба ее имуществу (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Хамидов против Российской Федерации" (Khamidov v. Russia), жалоба N 72118/01, §§ 63-72, 136 и 138, ECHR 2007... (извлечения). Европейский Суд критически относится к утверждению заявительницы о том, что она представила национальным судам фотографию пробоины от попадания ракеты в стене разрушенного дома, так как ни в перечне письменных документов, представленных заявительницей в районный суд (см. § 28 настоящего Постановления), ни в материалах, перечисленных в протоколе судебного заседания от 3 декабря 2001 г. (см. § 65 настоящего Постановления), среди представленных документов фотографии не упоминаются. Также заявительница не представила подобных фотографий в Европейский Суд, если они существуют, и не указала каких-либо причин, препятствующих ей представить это доказательство. Она также не ссылалась на любые независимые источники информации, чтобы подтвердить, что в рассматриваемый день имело место нападение со стороны федеральных сил, приведшее к предполагаемому уничтожению (см., противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia), жалоба N 57950/00, §§ 28 и 111-115).

109. Принимая во внимание общую ситуацию, существовавшую в регионе в период, относящийся к обстоятельствам дела, Европейский Суд отмечает, что столкновения между федеральными вооруженными силами и боевиками происходили, в частности, в конце 1999 г. - начале 2000 г., это обоюдное насилие влекло уничтожение имущества многих жителей Чечни. Он не убежден, что при таких обстоятельствах государство может или должно считаться ответственным за любой ущерб, причиненный во время военных действий, и что ответственность государства вытекает из самого факта уничтожения имущества заявительницы.

110. С учетом вышеизложенного и принимая во внимание сделанный ранее вывод о том, что во время рассмотрения гражданского дела заявительницы был соблюден принцип справедливости (см. § 102 настоящего Постановления), Европейский Суд не усматривает оснований для отступления от выводов национальных судов и для заключения о том, что имущество заявительницы было уничтожено, как утверждалось, российскими войсками. Европейский Суд соответственно находит, что жалобы заявительницы относительно ответственности государства за уничтожение ее имущества и требования компенсации не обоснованны.

111. Следовательно, жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение Статьи 41 Конвенции

112. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

113. Заявительница не выдвинула требований о справедливой компенсации. Соответственно, Европейский Суд полагает, что оснований для присуждения ей какой-либо компенсации не имеется.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отложил до рассмотрения существа жалобы возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутренних средств правовой защиты и отклонил его;

2) признал жалобу заявительницы на нарушение статьи 2 Конвенции в части предполагаемой неэффективности расследования смерти ее мужа и жалобу на нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с задержкой исполнения решения, вынесенного в ее пользу, приемлемой, а в остальной части неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения властей от проведения адекватного и эффективного расследования обстоятельств смерти мужа заявительницы;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части задержки исполнения решения, вынесенного в пользу заявительницы.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 декабря 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда