Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 января 2009 г. Дело "Андреевский (Andreyevskiy) против Российской Федерации" (жалоба N 1750/03) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Андреевский (Andreyevskiy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1750/03)

Постановление Суда

Страсбург, 29 января 2009 г.

По делу "Андреевский против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Георга Николау, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 8 января 2009 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1750/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Василием Константиновичем Андреевским (далее - заявитель) 27 ноября 2002 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла О. Преображенская, адвокат Центра содействия международной защите в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. 1 марта 2006 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1982 году и в настоящее время отбывает срок лишения свободы в исправительном учреждении УШ/382/10* (* УШ-382/10 (прим. переводчика).) в Саратовской области.

A. Задержание заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним

1. Предполагаемое жестокое обращение

6. 21 мая 2002 г., в 9.00, заявитель был задержан по подозрению в убийстве M., матери его подруги, и был доставлен ОВД "Северное Медведково" в Москве. В протоколе задержания указывалось, что заявитель задержан по подозрению в убийстве. Заявитель подписал протокол, указав, что он был уведомлен о своих правах, и они ему понятны. Срок содержания заявителя под стражей в дальнейшем несколько раз продлевался прокуратурой и судами.

7. Как утверждал заявитель, по прибытии в отдел милиции 21 мая 2002 г. он был помещен в кабинет сотрудника Мус. Последний и еще один сотрудник начали его избивать. Они били и пинали его в солнечное сплетение, по голове, в область почек и в пах с целью вынудить его к признанию в убийстве. После длительного избиения заявитель был помещен в камеру. Через некоторое время сотрудники С. и Л. начали избивать его снова. Они били его по голове, по телу и в пах, настаивая на признании в убийстве. Несмотря на жестокое обращение, он не признавался. Только когда они пригрозили изнасиловать его мать и подругу, психологическое сопротивление заявителя было сломлено, и он признался.

8. 21 мая 2002 г., в 10.00, заявитель был осмотрен судебно-медицинским экспертом в присутствии следователя, который вел уголовное дело, и двух понятых. Эксперт зафиксировал и отметил в протоколе следующие повреждения на теле заявителя: розовато-синий синяк на левом ухе размером 1,2 см, два красновато-пурпурных синяка на левой стороне грудной клетки размером примерно 2 х 2,25 см и 2,2 х 0,6 см и порез на тыльной стороне левого запястья. Согласно протоколу присутствовавшие при обследовании были уведомлены о своем праве делать заявления и возражения в связи с обследованием. Заявитель не делал возражений и подписал протокол экспертизы.

9. 22 мая 2002 г. следователь допросил заявителя относительно убийства, но он отрицал все обвинения. Позднее в тот же день он подписал признание в убийстве. Он указал, что сделал признание без какого-либо "морального или физического давления", и что претензий к сотрудникам милиции он не имеет.

10. 23 и 30 мая 2002 г. следователь допросил заявителя в присутствии двух его адвокатов. Заявитель подтвердил свое признание и подробно описал, как он совершил убийство. Он вновь подтвердил признание на допросе во время осмотра места преступления в сопровождении видеозаписи, где присутствовали адвокаты заявителя.

11. На допросе 2 августа 2002 г. заявитель отказался от своих прежних показаний и утверждал, что его признание 22 мая 2002 г. было сделано под давлением, и что он не убивал M.

12. 24 сентября 2002 г. заявитель просил прокуратуру возбудить уголовное дело против сотрудника "Марата", который предположительно избил его 21 мая 2002 г.

2. Заявление свидетеля A.

13. Заявитель представил письменное заявление свидетеля A. от 26 июля 2003 г., в котором, в частности, указывалось:

"...21 мая 2002 г. ... я находился в квартире [заявителя] совместно... с [заявителем]... Мы находились вместе с 11.00 20 марта 2002 г. ... Tот факт, что мы проводили время вместе, могут подтвердить З., Д., A. и K. ... Все эти лица, которые могли бы подтвердить алиби [заявителя]... известны следствию, но не были допрошены... Поскольку мы спали в той же квартире, я видел белье [заявителя]; на нем не было следов крови. Таким образом, [пятна] крови, обнаруженные на заявителе позже, могли появиться на его одежде только после того, как мы были разлучены в отделе милиции. [Заявитель] был спокоен и реагировал адекватно. Я уверен в его невиновности...".

B. Расследование предполагаемого жестокого обращения

14. 2 августа 2002 г. следователь Бабушкинской районной прокуратуры г. Москвы начал проверку обращения заявителя по поводу жестокого обращения, которое тот подал в тот же день (см. § 11 настоящего Постановления). Согласно протоколу, представленному властями Российской Федерации, следователь допросил сотрудника Мур. 19 августа 2002 г., сотрудника С. 3 сентября 2002 г. и сотрудников Л. и Мус. 20 сентября 2002 г. Следователь также назначил судебно-медицинскую экспертизу повреждений заявителя. Экспертиза была проведена 18 сентября 2002 г.

15. Постановлением от 20 сентября 2002 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела против них в связи с отсутствием доказательств совершения преступления. Постановление содержало ссылки на судебно-медицинскую экспертизу заявителя и объяснения сотрудников Мус., Мур., Л. и С. Согласно экспертному заключению синяки на груди и ухе заявителя были причинены тупым предметом за 2-3 дня до его задержания 21 мая 2002 г., и порез на левой руке мог быть причинен 19 мая 2002 г., когда он предположительно совершил убийство. Сотрудники Мус., Мур., Л. и С. пояснили, что заявитель признался добровольно, и что они никогда не принуждали его к этому и не угрожали ему. Заявителю была вручена копия постановления в присутствии его адвокатов 11 октября 2002 г.

16. Постановлением от 3 октября 2002 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудника "Марата", поскольку такое лицо никогда не состояло на службе в ОВД "Северное Медведково".

17. 24 сентября и 9 октября 2002 г. заявитель подал дополнительную жалобу прокурору г. Москвы на предполагаемое избиение.

18. 11 октября 2002 г. заявитель подал жалобу в Бабушкинский районный суд Москвы на отказ прокурора в установлении лиц, которые могли видеть потерпевшую в день предполагаемого убийства. Он также обжаловал постановления от 20 сентября и 3 октября 2002 г. об отказе в возбуждении уголовных дел против сотрудников милиции. В частности, заявитель указывал, что цвет его синяков (розовый и синий, а не желто-коричневый) свидетельствует о том, что они были причинены недавно, и, таким образом, вывод эксперта относительно даты их причинения был ошибочным. Заявитель также указывал, что свидетель A. может подтвердить, что он не имел синяков на теле до задержания. 14 октября 2002 г. Бабушкинский районный суд оставил жалобы без рассмотрения в связи с отсутствием территориальной юрисдикции.

19. В неустановленную дату заявитель подал аналогичные жалобы в Останкинский районный суд.

20. 24 октября 2002 г. Останкинский районный суд отклонил жалобы, установив, что дело о проверке было по требованию заявителя приобщено к уголовному делу против него, и что это уголовное дело направлено для рассмотрения по существу в Бабушкинский районный суд. Соответственно, жалоба на жестокое обращение должна быть рассмотрена этим судом. Заявитель обжаловал это определение, ссылаясь на то, что он не был уведомлен о заседании 24 октября 2002 г.

21. 22 ноября 2002 г. Московский городской суд заслушал адвоката заявителя и отклонил жалобу. Он установил, что поскольку заявитель обжалует допустимость доказательств в связи с предъявленным ему обвинением, Останкинский районный суд был не вправе рассматривать этот вопрос, так как дело передано на рассмотрение в другой суд. Он также отметил, что адвокат заявителя присутствовал на заседании 24 октября 2002 г. и высказывал мнение от его имени, и что заявитель не просил о его доставке в судебное заседание.

C. Рассмотрение дела судом

22. В неустановленную дату уголовное дело заявителя было передано на рассмотрение в Бабушкинский районный суд. В дни судебных заседаний заявитель предположительно не обеспечивался питанием.

23. 8 декабря 2004 г. районный суд признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к 15 годам лишения свободы. Приговор содержал ссылки на показания 29 свидетелей, в частности, лица, которое нашло и опознало ножи, которыми заявитель предположительно заколол потерпевшую; три вскрытия тела потерпевшей, несколько анализов ДНК, установивших сходство между образцами крови потерпевшей и пятнами крови на одежде заявителя; заключения экспертов и дополнительные вещественные доказательства. Он не ссылался на признание заявителя, сделанное 22 мая 2002 г. Однако он учел его заявления от 23 и 30 мая 2002 г. и видеозапись осмотра места преступления.

24. Суд первой инстанции отклонил как необоснованные утверждения заявителя о жестоком обращении. Он отметил, что сотрудники Мур., Мус., С. и Л., будучи допрошены в открытом судебном заседании, отрицали избиение заявителя. Понятые, присутствовавшие при осмотре места происшествия и медицинском обследовании заявителя 22 мая 2002 г., свидетельствовали, что заявитель не жаловался на предполагаемое жестокое обращение в их присутствии. Кроме того, его показания противоречили показаниям независимых свидетелей A. и Н., которые были задержаны, доставлены в отдел милиции и содержались там одновременно с заявителем, и которые свидетельствовали, что никто не избивал его в их присутствии. Согласно судебно-медицинской экспертизе травмы на теле заявителя были причинены за 2-3 дня до его задержания. Кроме того, суд принял во внимание, что он не жаловался на предполагаемое жестокое обращение в течение нескольких месяцев, и на допросе в суде делал противоречивые заявления относительно обстоятельств причинения травм. Так, он утверждал, что мог получить травму уха в стычке со скинхедами до его задержания, в другом контексте он заявил, что никто его не бил. Кроме того, свидетель В. показал Европейскому Суду* (* Возможно, в тексте опечатка. Не исключено, что имеется в виду суд первой инстанции (прим. переводчика).), что он видел заявителя 19 мая 2002 г., спящим на скамейке станции метро в состоянии опьянения.

D. Условия содержания в отделе милиции

25. Как утверждал заявитель, с 9.00 21 мая 2002 г. до 6.00 24 мая 2002 г. он содержался в камере ОВД "Северное Медведково". За время содержания он не получал пищи или воды и не мог спать, поскольку камера не имела спальных мест.

26. В неустановленную дату следователь Бабушкинской районной прокуратуры запросил у начальника изолятора временного содержания ОВД "Лосиноостровский", в частности, сведения о дате поступления заявителя в это заведение. В ответ начальник изолятора подтвердил, что днем 21 мая 2002 г. заявитель был помещен в ОВД "Северное Медведково" и что 23 мая 2002 г., в 22.40, он был доставлен в изолятор временного содержания ОВД "Лосиноостровский".

27. 24 сентября и 9 октября 2002 г. заявитель жаловался в Прокуратуру г. Москвы на то, что с момента его задержания 21 мая 2002 г. он содержался в ОВД "Северное Медведково" без пищи и воды. Его жалобы были оставлены без внимания. Жалобы в аналогичных выражениях содержались в открытом письме родственников заявителя в Государственную Думу от 27 января 2005 г.

28. Как утверждают власти Российской Федерации, с 21 по 23 мая 2002 г. заявитель содержался в изоляторе временного содержания ОВД "Лосиноостровский" и доставлялся в ОВД "Северное Медведково" для следственных действий. По их завершении он был возвращен в ОВД "Лосиноостровский".

E. Условия содержания в следственном изоляторе ИЗ-77/1 г. Москвы

29. Заявитель содержался в следственном изоляторе ИЗ-77/1 г. Москвы с 30 мая 2002 г. по 28 марта 2005 г.

1. Версия заявителя

30. В течение большей части этого периода заявитель содержался в камере N 106 площадью примерно 50 кв. м. В ней находилось 30 двухъярусных кроватей и содержалось от 75 до 100 заключенных. Две койки постоянно были заняты вещами заключенных, поэтому оставалось 28 спальных мест. Заключенные должны были спать по очереди, на полу, под кроватями и на столе. Трое или более заключенных делили одну кровать. Пространство камеры, приходившееся на одного заключенного, составляло от 0,5 до 0,6 кв. м. Такое же положение было и в других камерах, в которых содержался заявитель. Администрация лишь однажды выдала постельное белье, и даже когда родственники передавали ему его, надзиратели его отбирали.

31. Камера N 106 имела два окна, закрытых металлическими прутьями, и до ноября 2003 г. окна были закрыты металлическими ставнями, не пропускавшими воздуха и естественного освещения. Окна застеклялись только зимой, и иногда заключенные были вынуждены затыкать их влажными тряпками, которые заменяли стекла и позволяли поддерживать температуру воздуха на уровне приблизительно 0,5°C. Надзиратели регулярно убирали тряпки. Освещение и телевизор были включены днем и ночью. В отсутствие вентиляции летом было особенно жарко. Предположительно, администрация отбирала электрические вентиляторы, принесенные родственниками заключенных, и давала их заключенным на прокат за деньги.

32. Санитарные условия в камерах были неудовлетворительными. Туалет имел в высоту 60 см. Он был отделен от жилой зоны перегородкой высотой 1 м, и заключенные должны были использовать постельное белье, передаваемое родственниками, чтобы обеспечить какое-то подобие уединения. Надзиратели регулярно убирали эти самодельные перегородки, так что заявитель был вынужден пользоваться туалетом в присутствии других заключенных. Кроме того, из-за перенаселенности туалет был постоянно занят, и он не мог посещать его по мере необходимости. От туалета было всего два метра до стола, за которым заключенные принимали пищу. Пища была низкого качества и имела неприятный запах. Заключенные несколько раз устраивали голодовку в знак протеста против низкого качества пищи.

33. Заключенным разрешалось принимать душ с интервалом от 8 до 10 дней в общей душевой. 75-100 заключенным одновременно отводилось полчаса на принятие душа, притом что только 10-12 кранов работали надлежащим образом. Они не могли мыться или стирать одежду и были вынуждены заключать сделки с надзирателями, которые за деньги могли продлить время пребывания в душевой до одного часа.

34. Заявитель не получал лечения, в частности, в связи с острой зубной болью. Впервые он попал к стоматологу, только когда прибыл в исправительную колонию в июне 2005 г.

35. Раз в день заявитель имел право на 40-минутную прогулку в каменном дворе площадью 20-25 кв. м, где в то же время находилось до 90 других заключенных.

36. Несколько раз заявитель жаловался на условия содержания администрации следственного изолятора, но ответа на его жалобы не поступало.

37. Свое описание условий содержания заявитель подтвердил письменными заявлениями Н., Д., По. и Пе., которые содержались в том же следственном изоляторе в период, относящийся к обстоятельствам дела, и подтвердили его доводы, в частности, относительно перенаселенности, отсутствия индивидуальных спальных мест и постельного белья, а также неадекватной медицинской помощи. Заявитель также представил графические планы и фотографии камеры N 106 и двора. Он также представил статью, датированную 28 декабря 2005 г. и опубликованную на интернет-сайте newsru.com, в которой описывались результаты проверок, проведенных Прокуратурой г. Москвы в 2005 году относительно условий содержания в следственных изоляторах г. Москвы. Со ссылкой на результаты проверок утверждалось, что хотя общая численность заключенных в шести следственных изоляторах Москвы уменьшилась за пятилетний период, она все же в два раза превышала проектную вместимость. Значительное число заключенных не было обеспечено индивидуальными спальными местами.

2. Описание властей Российской Федерации

38. Как утверждают власти Российской Федерации, во время своего пребывания в следственном изоляторе заявитель содержался в следующих камерах:

- камера N 106 площадью 57,8 кв. м, имевшая 34 койки и вмещавшая 34 заключенных;

- камера N 118 площадью 32,3 кв. м, имевшая 34 койки и вмещавшая 35 заключенных;

- камера N 122 площадью 52,7 кв. м, имевшая 20 коек и вмещающая 20 заключенных;

- камера N 146 площадью 46,57 кв. м, имевшая 22 койки и вмещавшая 22 заключенных;

- камера N 238 площадью 21,31 кв. м, имевшая шесть коек и вмещавшая шесть заключенных.

39. Камеры имели центральное отопление, водоснабжение и канализацию; каждая камера была оборудована туалетом и раковиной. Туалет был отделен от жилой зоны кирпичной перегородкой не менее 1 м в высоту, полностью обеспечивающей необходимое уединение. В зависимости от размеров камеры имели 1-2 окна с решетками; окна были застеклены и позволяли заключенным читать и писать при естественном освещении. Искусственное освещение соответствовало стандартам, и по ночам его яркость уменьшалась до уровня, обеспечивающего наблюдение за заключенными. В период содержания заявителя под стражей искусственная вентиляция отсутствовала, но она была организована впоследствии. Температура воздуха, уровень влажности и качество воды в камерах заявителя соответствовали требуемым стандартам.

40. Заявитель получал надлежащее питание, качество которого и соответствие действующим требованиям регулярно проверял медицинский работник. Заявитель регулярно осматривался медицинским персоналом и получал адекватную медицинскую помощь.

41. Медицинская часть располагала всеми необходимыми средствами. Согласно извлечению из медицинской карты заявителя, представленной властями Российской Федерации, он был осмотрен зубным врачом 17 февраля 2005 г., и его состояние было признано удовлетворительным. Ему был поставлен диагноз: "хронический кариес двух зубов", но необходимость срочного медицинского вмешательства отсутствовала. По прибытии в исправительную колонию заявитель прошел лечение этих двух зубов.

42. Власти Российской Федерации подкрепили свои объяснения рядом справок, выданных начальником следственного изолятора ИЗ-77/1 в апреле 2006 г. и извлечениями из медицинских документов заявителя.

II. Применимое национальное законодательство

43. Статья 23 Закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (Федеральный закон N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г.) предусматривает, что заключенным создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место и бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и туалетные принадлежности* (* Норма ст. 23 пересказана неточно, буквально: "Подозреваемым и обвиняемым бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).). Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).). Заключенные обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации (статья 22).

44. Закон "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" 1993 года* (* От 27 апреля 1993 г. (прим. переводчика).) (Закон Российской Федерации N 4866-1) в редакции 1995 года предусматривает судебный способ рассмотрения претензий к публичным органам. Он указывает, что любое действие, решение или бездействие государственного органа или должностного лица может быть обжаловано в суд, если они нарушают права или свободы гражданина или незаконно возлагают на него обязанности или привлекают его к ответственности. В рамках такого разбирательства суд вправе признать оспариваемое действие, решение или бездействие незаконными, обязать удовлетворить требование гражданина, отменить примененные к нему меры ответственности либо иным путем восстановить его нарушенные права и свободы. Если суд признает оспариваемое действие, решение или бездействие незаконными, это дает право на возмещение убытков, причиненных государством.

III. Применимые документы международных организаций

45. Соответствующие извлечения из 2-го Общего доклада [ЕКПП/Inf (92) 3)], подготовленного Европейским комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП), устанавливают следующее:

"42. Содержание под стражей в полиции в принципе занимает относительно короткий срок... Однако определенные элементарные требования в отношении материального обеспечения должны выполняться.

Все полицейские камеры должны иметь достаточную площадь для такого числа лиц, которое в ней обычно размещается, соответствующее освещение (то есть достаточное для чтения, исключая периоды сна) и вентиляцию. Желательно, чтобы в камерах было естественное освещение. Кроме того, камеры должны быть оборудованы средствами отдыха (например, прикрепленные к полу стул или скамейка), а лица, вынужденные оставаться под стражей ночью, должны быть обеспечены чистым матрацем и одеялами.

Содержащимся под стражей должно быть разрешено отправлять естественные надобности, при необходимости, в чистых и пристойных условиях, и им должны быть предоставлены адекватные возможности для умывания. Они должны обеспечиваться питанием в целесообразные сроки, включая, по меньшей мере, один полный прием пищи (то есть нечто более существенное, чем бутерброд) ежедневно.

43. Вопрос о том, что можно считать разумным размером камеры (или любого другого помещения для содержания задержанного/заключенного) в полиции является трудным вопросом. Для такой оценки следует принять во внимание многие факторы. Однако делегации Комитета сочли необходимым дать примерные рекомендации в этом вопросе. В настоящее время при оценке камер в полицейских участках, предназначенных для одиночного содержания в течение нескольких часов, используется следующий критерий (рассматриваемый, скорее, в качестве желательного, чем минимально необходимого): около 7 кв. м, 2 м или более от стены до стены, с высотой потолка 2,5 м".

ЕКПП повторил вышеизложенные выводы в своем 12-м Общем докладе (ЕКПП/Inf (2002) 15, § 47).

46. В разделе своего доклада в адрес властей Российской Федерации в связи с посещением Российской Федерации ЕКПП со 2 по 17 декабря 2001 г. (ЕКПП/Inf(2003) 30), касающегося условий содержания под стражей в камерах для административно-задержанных отделов внутренних дел, ЕКПП указал следующее:

"25. Аналогично ситуации, выявленной в ходе предыдущих посещений, ни одно из районных управлений внутренних дел (РУВД) и местных подразделений Министерства внутренних дел не было оборудовано для круглосуточного пребывания; несмотря на это, делегация установила, что иногда в таких учреждениях люди содержатся круглые сутки... Камеры, осмотренные делегацией, были совершенно неприемлемы для длительного периода содержания под стражей: они были темными, недостаточно вентилируемыми, грязными и обычно лишены какой-либо мебели за исключением скамьи. Лица, содержавшиеся там круглосуточно, не обеспечивались матрасами или одеялами. Кроме того, законодательство не предусматривает обеспечение задержанных питанием и питьевой водой, существуют проблемы с доступом к туалету.

ЕКПП напоминает рекомендации, изложенные в его докладе в связи с посещением 1999 года (cм. пункт 27 документа ЕКПП (2000) 7), о том, что условия содержания в камерах для административно-задержанных в РУВД и местных подразделениях Министерства внутренних дел должны быть приведены в соответствие с приказом Министерства внутренних дел N 170/1993 об общих условиях и регулировании содержания под стражей в камерах временного содержания* (* Возможно, имеется в виду приказ "О мерах по совершенствованию деятельности дежурных частей органов внутренних дел" (прим. переводчика).) Камеры, не соответствующие требованиям данного приказа, не должны использоваться.

Комитет также напоминает рекомендацию, данную во время предыдущих посещений, о том, что камеры для административно-задержанных не должны использоваться для размещения заключенных на срок более трех часов".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части предполагаемого жестокого обращения

47. Заявитель жаловался на то, что он был подвергнут бесчеловечному и унижающему достоинство обращению после задержания и что расследование предполагаемого жестокого обращения не было эффективным. Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации утверждали, что прокуратура и суды отклонили утверждения заявителя о жестоком обращении, внимательно рассмотрев все относящиеся к делу обстоятельства. Так, власти допросили сотрудников милиции, предположительно причастных к избиениям, и независимых свидетелей и провели медицинское обследование, которое установило, что травмы заявителя были причинены за 2-3 дня до задержания. Власти учли, что заявитель подал жалобу на предполагаемое жестокое обращение только через несколько месяцев, и что он дал противоречивые показания относительно того, как были причинены эти травмы. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд отклонить данную жалобу как явно необоснованную.

49. Заявитель указывал, что в книге учета задержанных ОВД "Северное Медведково" относящаяся к нему запись не содержит данных о каких-либо повреждениях. Он также утверждал, что, как свидетельствует A., который был задержан совместно с заявителем и чьи письменные показания он представил Европейскому Суду, заявитель не имел синяков до задержания. Заявитель настаивал на своем описании предполагаемого избиения и утверждал, что хотя он первоначально отказался признать свою вину, несмотря на жестокое обращение, его сопротивление было сломлено, когда сотрудники обещали изнасиловать его подругу и мать. Он смог отказаться от своего признания, только когда был переведен из отдела милиции в следственный изолятор. Со ссылкой на энциклопедический словарь он утверждал, что общеизвестно, что в первые часы после побоев синяки имеют красно-синий и розовато-синий цвет (цвет, упомянутый в медицинском заключении от 21 мая 2002 г.), и что через 2-3 дня они становятся желто-зелеными. Он также указывал, что медицинская экспертиза 18 сентября 2002 г. имела место через пять месяцев после предполагаемого жестокого обращения, что позволяет ставить под сомнение ее заключение.

50. Что касается качества расследования, заявитель утверждал, что следователь допросил всех сотрудников милиции 20 сентября 2002 г., и протоколы их допросов были одинаковы. Следователь не допросил самого заявителя и не допросил свидетеля A. Власти Российской Федерации не представили полной копии материалов проверки утверждений заявителя о жестоком обращении. Кроме того, они не представили копии жалоб на жестокое обращение, поданных заявителем, его адвокатами и родственниками.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

51. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд находит целесообразным начать свой анализ с оценки расследования, проведенного национальными властями, а затем рассмотреть жалобу заявителя с точки зрения материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

(a) Обязанность расследования

52. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции требует от властей расследования утверждений о жестоком обращении, если они являются "доказуемыми" и "вызывают разумное подозрение" (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), §§ 101-102, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII). Обязательство расследования это "не обязательство получить результат, а обязательство принять меры": не каждое расследование обязательно должно быть успешным или должно приводить к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем; однако оно должно, в принципе, вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, §§ 107 и 108* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)).

53. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что власти Российской Федерации представили все относимые копии материалов проверки, связанные с жалобой заявителя на предполагаемое жестокое обращение. Помимо утверждения о том, что они могли также представить копии жалоб на избиения, поданных заявителем, его адвокатами и родственниками, заявитель не указывал на какой-либо документ из материалов проверки, который мог бы иметь значение для анализа Европейского Суда, но который был удержан властями Российской Федерации, и Европейский Суд не усматривает данных об этом. Учитывая вышеизложенные обстоятельства и тот факт, что заявитель сам представил копии своих жалоб, жалоб его адвокатов и родственников на жестокое обращение, Европейский Суд находит, что доводы заявителя в этом отношении несущественны для данного анализа.

54. Обращаясь к конкретным обстоятельствам дела, Европейский Суд полагает, что описание заявителем предполагаемого жестокого обращения, сопровождаемое медицинской справкой от 21 мая 2002 г., может считаться вызывающим разумное подозрение в том, что его травмы были причинены во время содержания под стражей после задержания (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 10 октября 2006 г. по делу "Чевик против Турции" (Cevik v. Turkey), жалоба N 57406/00). Таким образом, требовалось расследование утверждений заявителя.

55. Европейский Суд отмечает, что 2 августа 2002 г., то есть в день, когда заявитель обжаловал предполагаемое жестокое обращение, следователь начал проверку (см. § 14 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд находит, что власти реагировали на жалобу безотлагательно. В то же время Европейский Суд не может не отметить, что заявитель обжаловал предполагаемое жестокое обращение только через два месяца. Европейский Суд не раз подчеркивал, что лица, содержащиеся под стражей, часто находятся в стрессовой ситуации и могут быть уязвимы для давления (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 66* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007.); и Постановление Европейского Суда от 11 января 2007 г. по делу "Маммадов против Азербайджана" (Mammadov v. Azerbaijan), жалоба N 34445/04, § 74). В настоящем деле заявитель утверждал, что он не мог обжаловать предполагаемое жестокое обращение до своего перевода в следственный изолятор. Однако, будучи доставлен туда 30 мая 2002 г., он обжаловал его в национальные органы власти только 2 августа 2002 г. Даже если предположить, что заявитель мог опасаться возмездия, оставаясь в отделе милиции, и несмотря на то, что 22, 23 и 24 мая он имел доступ к юридической помощи, он не представил объяснения последующей двухмесячной задержке подачи жалобы после своего перевода в следственный изолятор.

56. Он также отметил, что после подачи жалобы заявителем следователь допросил сотрудников Мур., Мус., С. и Л., которые расследовали убийство, задержали заявителя и допрашивали его в отделе милиции. В этой связи Европейский Суд отмечает, что, согласно протоколам и вопреки утверждениям заявителя, следователь допросил сотрудников милиции не только 20 сентября 2002 г. (см. § 14 настоящего Постановления). Следователь назначил медицинскую экспертизу с целью установления того, как и когда заявителю были причинены повреждения. Что касается утверждений заявителя о том, что экспертиза была проведена только через пять месяцев после предполагаемого жестокого обращения, Европейский Суд подчеркивает, что сам заявитель ожидал больше двух месяцев, прежде чем подать жалобу, он не может заключить, что следователю потребовался неразумно длительный срок для назначения, а эксперту для проведения медицинской экспертизы в настоящем деле. Рассмотрев доводы заявителя, объяснения сотрудников милиции и заключение медицинской экспертизы, 20 сентября 2002 г. следователь решил не возбуждать уголовное дело против сотрудников.

57. Европейский Суд также отмечает, что по требованию заявителя материалы проверки его жалобы о жестоком обращении были приобщены к уголовному делу по обвинению в убийстве, которое подлежало рассмотрению судом первой инстанции. Этот суд несколько раз допрашивал заявителя об обстоятельствах предполагаемого жестокого обращения и способа причинения полученных им травм. Он также допросил всех сотрудников милиции, предположительно причастных к избиению заявителя и независимых свидетелей Н. и A., которые были задержаны и доставлены в отдел милиции совместно с заявителем, A., лицо, на допросе которого настаивал заявитель для подтверждения его доводов об избиении. Суд также заслушал понятых, присутствовавших при медицинской экспертизе 21 мая 2002 г. и осмотре места преступления 23 мая 2002 г., которые могли представить дополнительные сведения о предполагаемом жестоком обращении (см. § 24 настоящего Постановления). Все допрошенные лица отрицали, что видели жестокое обращение с заявителем или слышали от него жалобы на избиение. Тщательно оценив описание событий заявителем, показания различных свидетелей и заключения медицинской экспертизы, суд первой инстанции отклонил доводы заявителя как необоснованные.

58. Учитывая оперативность расследования и меры, принятые властями для проверки доводов заявителя, Европейский Суд находит, что проведенное ими расследование было безотлагательным и тщательным и удовлетворяло критериям, установленным в его прецедентной практике по данному вопросу. Соответственно, он заключает, что жалоба заявителя со ссылкой на процессуальный аспект статьи 3 Конвенции является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Предполагаемое жестокое обращение

59. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены достаточными доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", однако дополнительно указывал, что доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых презумпций фактов (Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, pp. 64-65, § 161; и Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 121, ECHR 2000-IV). Если лицо доставляется в полицию или иным образом оказывается под контролем властей в нормальном состоянии здоровья и во время содержания под стражей или пребывания под их контролем у него обнаружены травмы, на власти возлагается обязанность представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, каким образом причинены эти травмы, в противном случае возникает вопрос о применении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), §§* (* Так в оригинале. Рассуждения о нарушении статьи 3 Конвенции содержатся в пунктах 104-115 указанного Постановления, в котором Европейский Суд признал жестоким обращением несколько царапин и синяков, причиненных французскому гражданину (прим. переводчика).), Series A, N 241-A; упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции"* (* Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni . France), жалоба N 25803/94, § 105, ECHR 1999-, упоминается в настоящем Постановлении впервые (прим. переводчика).), § 87; и Постановление Европейского Суда от 12 октября 2004 г. по делу "Бурсук против Румынии" (Bursuc v. Romania), жалоба N 42066/98, § 80). Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статью 3 Конвенции, как в настоящем деле, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 32; и Постановление Европейского Суда по делу "Акташ против Турции" (Aktas v. Turkey), жалоба N 24351/94, § 271, ECHR 2003-V (извлечения)), даже если определенные национальные разбирательства и расследования уже имели место (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2007 г. по делу "Кобзару против Румынии" (Cobzaru v. Romania), жалоба N 48254/99, § 65).

60. В настоящем деле обжалуемое заявителем жестокое обращение заключалось в угрозах и серьезных побоях, которые, как он утверждает, продолжались часами. В частности, он утверждал, что сотрудники милиции часами били и пинали его в солнечное сплетение, по голове, в область почек и в пах и угрожали мерами воздействия в отношении его матери и подруги. Однако имеются элементы, которые позволяют поставить под сомнение истинность утверждений заявителя.

61. Европейский Суд отмечает, что решения национальных властей, отклонившие жалобы заявителя, были в значительной степени основаны на выводах медицинской экспертизы травм заявителя, проведенной судебно-медицинским экспертом. Он установил, что синяки на ухе и груди заявителя были причинены за 2-3 дня до его задержания (см. в качестве противоположного примера упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции", § 110). Выводы эксперта, который имел специальные познания в судебной медицине, были сделаны на основе обследования заявителя с учетом его утверждений и соответствующих медицинских документов. Заявитель не ссылался на то, что эксперт не был квалифицированным, беспристрастным или иным образом способным осуществить исследование, и Европейский Суд не усматривает данных такого рода. В то же время Европейский Суд полагает, что ссылка заявителя на энциклопедический словарь не может поставить под сомнение выводы экспертного заключения, и считает, что материалы дела не содержат данных, которые могли бы поставить под сомнение эти выводы или подкрепить доказательное значение утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Гарбул против Турции" (Garbul v. Turkey), жалоба N 64447/01, § 36).

62. Что касается ссылки заявителя на свидетеля A., усматривается, что в его письменном заявлении, датированном 26 июля 2003 г., A. утверждал только, что заявитель имел алиби в момент убийства, и что он не видел пятен крови на его одежде. Вопреки доводам заявителя показания A. не имели отношения к предполагаемому жестокому обращению или к отсутствию травм у заявителя до его задержания. Европейский Суд не убеждает и довод заявителя со ссылкой на регистрационные документы отдела милиции, поскольку они призваны отражать и отражали в деле заявителя лишь основную информацию о задержанном, такую как имя, дата рождения, адрес и номер телефона* (* Действующее в настоящее время наставление МВД обязывает оперативных дежурных при наличии у доставленного лица видимых травм, телесных повреждений в числе прочих действий выяснить причины и обстоятельства получения травм и телесных повреждений у лица, доставленного в дежурную часть, отразить это в составленном протоколе об административном задержании (при составлении протокола), получить от него заявление, которое регистрируется в Книге учета сообщений о происшествиях (прим. переводчика).). Наконец, Европейский Суд сомневается в том, что три синяка, отмеченные в заключении медицинского обследования, соответствуют жестокому обращению, которое, как утверждает заявитель, продолжалось часами (см. Постановление Европейского Суда от 12 декабря 2006 г. по делу "Ахмет Мете против Турции" (Ahmet Mete v. Turkey) (N 2), жалоба N 30465/02, § 33; и Постановление Европейского Суда от 30 августа 2007 г. по делу "Йилдырым против Турции" (Yildirim v. Turkey), жалоба N 33396/02).

63. Европейский Суд также учитывает определенные несоответствия в описании событий заявителем, отмеченные судом первой инстанции, и тот факт, что свидетели, допрошенные судом, включая независимых свидетелей, опровергали утверждения заявителя (см. § 24 настоящего Постановления). Европейский Суд установил, что расследование утверждений заявителя о жестоком обращении соответствовало критериям его прецедентной практики, и, таким образом, не усматривает оснований для того, чтобы ставить под сомнение выводы национальных властей в этом отношении. Заявитель не представил доказательств и не сослался на иные обстоятельства, которые позволили бы оспорить вывод национальных органов. Кроме того, если даже заявитель подвергался угрозам и/или словесным оскорблениям, как утверждалось, и в результате этого он испытывал мрачные предчувствия или беспокойство, Европейский Суд напоминает, что такие чувства не являются достаточными для признания унижающего достоинство обращения в значении статьи 3 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Хюсние Текин против Турции" (Husniye Tekin v. Turkey), жалоба N 50971/99, § 48; и Решение Европейского Суда от 10 октября 2006 г. по делу "Чевик против Турции" (Cevik v. Turkey), жалоба N 57406/00).

64. Европейский Суд заключает, что жалоба со ссылкой на материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

(c) Резюме

65. Европейский Суд заключает, что жалоба заявителя на предполагаемое жестокое обращение 21 мая 2002 г. и качество расследования является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания в отделе милиции

66. Заявитель также жаловался на то, что условия его содержания под стражей в ОВД "Северное Медведково" в Москве с 21 по 24 мая 2002 г. нарушали статью 3 Конвенции.

A. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не обжаловал предположительно ужасающие условия его содержания под стражей в соответствии с Законом "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" 1993 года и таким образом не исчерпал национальные средства правовой защиты. Со ссылкой на Постановление Европейского Суда по делу Рыцарева они утверждали, что такая жалоба в суд являлась бы эффективным средством правовой защиты для целей Конвенции. По существу жалобы они указывали, со ссылкой на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой, что с 21 по 23 мая 2002 г. заявитель содержался в изоляторе временного содержания ОВД "Лосиноостровский" в Москве, и что в эти дни он доставлялся в ОВД "Северное Медведково" для следственных действий. Лосиноостровский изолятор временного содержания был введен в эксплуатацию в 2002 году, и условия содержания в нем соответствовали всем международным стандартам. Власти Российской Федерации не смогли представить относящиеся к делу документы ОВД "Лосиноостровский", в частности, книгу учета задержанных, поскольку они были уничтожены в связи с истечением срока хранения. Власти Российской Федерации представили опись уничтоженных документов и дел ОВД "Лосиноостровский" от 27 июня 2005 г. Опись уничтоженных документов не содержит упоминания о книге учета задержанных. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что ОВД "Северное Медведково" был ликвидирован в 2002 году.

68. Заявитель подчеркивал, что факт его содержания под стражей с 21 по 23 мая 2002 г. в ОВД "Северное Медведково" подтвержден справкой начальника Лосиноостровского изолятора временного содержания, согласно которой он был доставлен туда в 22.40 23 мая 2002 г. Он также указывал, что его адвокат, родственники и он сам жаловались в различные органы на условия его содержания под стражей в ОВД "Северное Медведково", но безрезультатно, в том числе потому, что администрация следственного изолятора, где он впоследствии содержался, не отправляла его жалобы. Несмотря на его усилия по доведению ситуации до сведения властей, они оставались пассивными по отношению к его жалобам. Хотя заявитель не оспаривал существования средства правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, он настаивал на том, что оно не было эффективно, по крайней мере, в период 2002-2005 годов. В частности, хотя Европейский Суд часто устанавливал нарушения статей 3 и 13 Конвенции в части условия содержания под стражей в следственных изоляторах и отсутствия эффективных средств правовой защиты, ситуация заключенных в России не изменилась.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

69. Со ссылкой на Постановление Европейского Суда по делу Рыцарева власти Российской Федерации утверждали, что заявитель в соответствии с Законом "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" 1993 года мог подать жалобу на условия его содержания под стражей в отделе милиции.

70. Европейский Суд напоминает, что государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание внутренних средств правовой защиты, обязано доказать Европейскому Суду, что средство правовой защиты было эффективным, существовало теоретически и практически в соответствующий период, относящийся к обстоятельствам дела, то есть было доступным, могло обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и имело разумные шансы на успех (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV; и Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V). Внутренние средства правовой защиты должны быть "эффективными" в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо предоставления адекватного возмещения за уже произошедшее нарушение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 158, ECHR-XI).

71. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, в российском законодательстве существовал последовательный подход в части присуждения компенсации убытков в соответствии с Законом "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" 1993 года в ситуациях, аналогичных настоящему делу. Европейский Суд не может согласиться со ссылками на дело Рыцарева, в котором национальные суды не руководствовались положениями вышеупомянутого закона при присуждении заявителю компенсации морального вреда в связи с жалобами на условия содержания под стражей в отделе милиции (см. Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Рыцарев против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2005.) (Rytsarev v. Russia), жалоба N 63332/00, §§ 20-22). Таким образом, по мнению Европейского Суда, сама по себе ничем не подкрепленная возможность присуждения компенсации в связи с условиями содержания заявителя под стражей согласно Закону "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" в настоящем деле является слишком умозрительной для того, чтобы расцениваться как эффективное средство правовой защиты (см. Решение Европейского Суда от 2 сентября 2000 г. по делу "Чжу против Соединенного Королевства" (Zhu v. United Kingdom), жалоба N 36790/97; и Постановление Европейского Суда по делу "Хорват против Хорватии" (Horvat v. Croatia), жалоба N 51585/99, § 44, ECHR 2001-VIII)* (* Не вполне понятно, что именно подтверждает ссылка на цитируемое решение в вопросе об эффективности российских средств правовой защиты. Как следует из Решения по делу Чжу, китайца, бежавшего из КНР, заявитель исчерпал внутренние средства правовой защиты, обратившись в Сессионный суд Эдинбурга, который отклонил его жалобу. В Постановлении по делу Хорват от 26 июля 2001 г. речь идет о неясности формулировок национального законодательства, влекущей отсутствие единой практики (прим. переводчика).). Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.

72. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации оспаривали содержание заявителя в ОВД "Северное Медведково" с 21 по 23 мая 2002 г. Они утверждали, что, согласно информации Генеральной прокуратуры, в период, относящийся к обстоятельствам дела, он содержался в изоляторе временного содержания ОВД "Лосиноостровский". Они, однако, не подтвердили свое мнение, поскольку соответствующие документы были уничтожены в связи с истечением срока хранения.

74. Европейский Суд не убеждают доводы властей Российской Федерации. Во-первых, он отмечает, что книга учета задержанных, на которую они ссылались, не упоминается в числе документов, подлежавших уничтожению в соответствии с представленной ими описью (см. § 67 настоящего Постановления). Во-вторых, Европейскому Суду представляется странным, что при уничтожении этих документов Генеральная прокуратура, на информацию которой ссылались власти Российской Федерации, могла удостоверить, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, заявитель содержался в изоляторе временного содержания ОВД "Лосиноостровский", тогда как власти Российской Федерации не могли указать источник этой информации (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 42* (* Не вполне понятно, что именно подтверждает ссылка на цитируемое постановление в вопросе о хитростях правоохранительных органов России. В упомянутом пункте Постановления по делу Сударкова речь идет о превышении проектной вместимости камер следственного изолятора. Возможно, Суд имел в виду § 43, в котором раскрываются манипуляции властей с доказательствами (прим. переводчика).)).

75. В то же время, как видно из справки, выданной начальником того же изолятора временного содержания, подлинность и точность которой власти Российской Федерации не оспаривали, заявитель содержался в ОВД "Северное Медведково" после задержания 21 мая 2002 г. до его перевода в ОВД "Лосиноостровский" 23 мая 2002 г. в 22.40 (см. § 26 настоящего Постановления). Кроме того, заявитель последовательно указывал Европейскому Суду и в своих жалобах в национальные органы, что в период его содержания под стражей в ОВД "Северное Медведково" с 21 по 23 мая 2002 г. он не получал воды и пищи (см. § 27 настоящего Постановления). С учетом вышеизложенного Европейский Суд склонен принять довод заявителя о том, что с полудня 21 мая до 22.00 23 мая 2002 г. он содержался в ОВД "Северное Медведково" без воды и пищи и в отсутствие возможности сна, поскольку не имелось надлежащего спального места (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, §§ 60-61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.)).

76. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы обращение относилось к сфере действия статьи 3 Конвенции, оно должно достигать минимальной степени суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной; она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба 30210/96, ECHR 2000-XI, § 91).

77. Европейский Суд напоминает, что он устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в деле, в котором заявитель содержался 24 часа в камере для административно-задержанных без еды или питья или неограниченного доступа к туалету, и в котором неудовлетворительные условия его содержания под стражей усугублялись нравственными страданиями, вызванными незаконным характером его задержания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Федотов против Российской Федерации", § 67). В другом деле он указал, что сам факт содержания заявителя в течение трех месяцев в изоляторе, предназначенном только для краткосрочного содержания под стражей, составляет нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Кая против Греции" (Kaja v. Greece), жалоба N 32927/03, §§ 49-50). Европейский Суд неоднократно подчеркивал также, что считает недопустимым содержание лица в условиях, не обеспечивающих его основные потребности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Риад и Идиаб против Бельгии" (Riad and Idiab v. Belgium), жалобы NN 29787/03 и 29810/03, § 106, ECHR 2008-... (извлечения), и что обязанность государства адекватно обеспечивать благополучие заключенных включает обязанность предоставления им целесообразного питания и доступа к питьевой воде (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2006 г. по делу "Кадикис против Латвии" (Kadiiis v. Latvia) (N 2), жалоба N 62393/00, § 55).

78. Европейский Суд отмечает, что описание заявителем условий его содержания под стражей в отделе милиции совпадает с выводами Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП), осматривавшего камеры для административно-задержанных в нескольких отделах милиции Москвы за год до этого. ЕКПП, в частности, установил, что отсутствует положение законодательства о снабжении заключенных питанием и питьевой водой, что камеры ничем не оборудованы, кроме скамеек, и что лица, содержащиеся там ночью, не обеспечиваются матрацами и постельными принадлежностями. ЕКПП отметил, что такие камеры не могут использоваться на срок содержания, превышающий три часа (см. §§ 45 и 46 настоящего Постановления). В настоящем деле заявитель содержался почти три дня в камере, не пригодной для ночного пребывания, без еды или питья или возможности отдыха. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что заявитель подвергся бесчеловечному обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение этой статьи.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания в московском следственном изоляторе ИЗ-77/1

79. Заявитель также жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/1 в Москве составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, нарушающее статью 3 Конвенции.

A. Доводы сторон

80. Власти Российской Федерации признали проблему переполненности в следственном изоляторе, в котором содержался заявитель. Однако они утверждали, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были, поскольку власти соблюдали все прочие требования, регулирующие условия содержания под стражей. Заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями.

81. Заявитель не оспаривал размеров камер, представленных властями Российской Федерации, но отмечал, что степень переполненности была более высокой, чем они утверждали. Он также оспорил как фактически неточное описание властями Российской Федерации прочих условий его содержания под стражей. Он указывал, что он содержался в переполненных камерах в течение почти трех лет, и подчеркивал, что перенаселенность влекла дополнительные отрицательные последствия. В частности, он не имел индивидуального спального места и вынужден был спать по очереди и делить постельные принадлежности с другими заключенными; столы в камерах были постоянно заняты, и он не имел возможности готовиться к судебному разбирательству; он не имел неограниченного доступа к туалету, поскольку он был постоянно занят другими заключенными.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

82. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

83. Европейский Суд отмечает, что описание сторонами условия содержания заявителя различается в некоторых аспектах. Однако Европейский Суд не считает необходимым устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании представленных фактов, которые стороны не оспаривают, по следующим причинам.

84. Ключевым фактором, который должен быть оценен Европейским Судом, является личное пространство, предоставленное заявителю. Основной характеристикой, которая не оспаривается сторонами, является размер камер. Однако в то время, как власти Российской Федерации признали перегруженность камер, они утверждали, что степень перегруженности не была столько значительной, как утверждал заявитель. Они подтвердили свой довод справками, выданными следственным изолятором в 2006 году. В этой связи Европейский Суд отмечает, что эти справки не опирались на какие-либо извлечения из регистрационных журналов. Они также не содержали ссылок на источник информации, в соответствии с которым начальник следственного изолятора мог указать число заключенных, содержавшихся совместно с заявителем. Указанные справки, таким образом, имели для Европейского Суда низкую доказательственную силу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сударков против Российской Федерации", § 42).

85. С учетом вышеизложенного Европейский Суд склонен принять подробно изложенные доводы заявителя, подкрепленные, в частности, письменными заявлениями его сокамерников, о том, что в период своего содержания под стражей в следственный изолятор на него приходилось от 0,5 до 0,6 кв. м пространства (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации"* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.) (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 40-42). Показания свидетеля не оспаривались властями Российской Федерации. Европейский Суд также не учитывает, что камеры, в которых содержался заявитель, были оборудованы мебелью и имели такие устройства, как туалет и раковина, что должно было дополнительно уменьшать площадь пола.

86. В этой связи Европейский Суд напоминает, что во многих делах, в которых заявители, содержавшиеся под стражей, жаловались на то, что им было предоставлено менее 3,5 кв. м личного пространства, он устанавливал, что недостаточность личного пространства была столь острой, что это само по себе позволяет сделать вывод о нарушении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, § 32* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Там же. N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.); Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44)* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 40* (* Там же.)). В течение двух лет и девяти месяцев заявитель находился в камере 24 часа в сутки, за исключением ежедневной 40-минутной прогулки.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" следует читать как "8 марта 2007 г."

87. Принимая во внимания прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных в течение двух лет и девяти месяцев, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

88. Европейский Суд, соответственно, находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку первый заявитель* (* В данном деле представлен единственный заявитель Андреевский (прим. переводчика).) подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в части условий его содержания под стражей с 31 мая 2002 г. по 28 марта 2005 г. в следственном изоляторе N ИЗ-77/1 г. Москвы.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

89. Кроме того, заявитель жаловался со ссылкой на статьи 3, 5, 6, 8 и 13 Конвенции, что он транспортировался в суд в ужасающих условиях; он был задержан без надлежащей санкции; он не был уведомлен о причинах своего ареста и выдвинутых против него обвинениях; его содержание под стражей было незаконным и неразумным; он был допрошен в отсутствие адвоката и был вынужден свидетельствовать против себя; судебный процесс был закрытым и несправедливым; судья, участвовавший в разбирательстве, которое завершилось вынесением окончательного решения от 22 ноября 2002 г., был пристрастным и отказался вызвать его в заседание суда кассационной инстанции; надзиратели изъяли у него документы после суда; после задержания он имел только два свидания с матерью.

90. Однако, принимая во внимание представленные материалы, и постольку, поскольку предмет жалоб находится в его юрисдикции, Европейский Суд находит, что доводы заявителя являются необоснованными и не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

91. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

92. Заявитель требовал 1 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с предполагаемым нарушением его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции.

93. Власти Российской Федерации оспаривали это требование как чрезмерное и утверждали, что установление факта нарушения являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

94. Европейский Суд отмечает, что установил в настоящем деле нарушение статьи 3 Конвенции в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания заявителя под стражей в отделе милиции и в следственном изоляторе в течение более чем двух лет. Он полагает, что страдания и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения. В то же время сумма, требуемая заявителем, выглядит чрезмерной. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 10 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

95. Интересы заявителя представляла в Европейском Суде О. Преображенская, адвокат Центра содействия международной защите в г. Москве. Она утверждала, что представляла заявителя в Европейском Суде бесплатно, поскольку он отбывал срок лишения свободы и не имел средств для оплаты ее услуг, и просила Европейский Суд оплатить ее юридические издержки, не указывая конкретной суммы.

96. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителем не обоснованы требования об оплате юридических услуг, и просили Европейский Суд отклонить их.

97. Европейский Суд отмечает, что заявителю в настоящем деле была предоставлена юридическая помощь в соответствии с правилами 91 и 92 Регламента Суда, и что он не представил документов, свидетельствующих о том, что он в действительности понес какие-либо расходы по данному основанию. Соответственно, учитывая представленную информацию, Европейский Суд отклоняет требования заявителя о возмещении судебных расходов и издержек (см. Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2007 г. по делу "Князев против Российской Федерации" (Knyazev v. Russia), жалоба N 25948/05, §§ 124-126).

C. Процентная ставка при просрочке платежей

98. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части условий содержания заявителя под стражей в ОВД "Северное Медведково" в Москве и условий содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ/77-1 г. Москвы, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей с 21 по 23 мая 2002 г. в ОВД "Северное Медведково" в Москве;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-77/1 в Москве;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 500 евро (десять тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 29 января 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда