Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 сентября 2009 г. Дело "Скоппола против Италии (N 2)" [Scoppola v. Italy (N 2)] (жалоба N 10249/03) (Большая Палата) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Скоппола против Италии (N 2)"
[Scoppola v. Italy (N 2)]
(Жалоба N 10249/03)

Постановление Суда от 17 сентября 2009 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В 1999 году заявитель убил жену и ранил одного из своих детей. После расследования прокуратура предполагала предать его суду по обвинениям в убийстве, покушении на убийство, жестоком обращении с семьей и незаконном хранении огнестрельного оружия. В момент совершения данных преступлений они влекли пожизненное лишение свободы с изоляцией в дневное время. На предварительном слушании судья удовлетворил его ходатайство о рассмотрении дела по упрощенной процедуре, что могло повлечь смягчение приговора в случае осуждения. Согласно действовавшей в то время редакции пункта 2 статьи 442 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) эта процедура означала, что, если при обычных условиях он был бы осужден к пожизненному заключению, то в данном случае он мог бы получить 30 лет лишения свободы. В соответствии с этим правилом судья по предварительному слушанию*  (* В Италии существует разделение функций между различными судьями на разных стадиях уголовного процесса. На стадии предварительного следствия вопросы, связанные с ограничением прав обвиняемого, в том числе санкционирование ареста, решаются судьей по предварительному следствию (giudice per le indagini prliminari, или GIP), другой судья, который именуется судьей по предварительному слушанию (giudice dell'udienza preliminare, или GUP), участвует в рассмотрении вопросов о достаточности доказательств для назначения главного судебного разбирательства, в противном случае он выносит решение о невозможности продолжать уголовное судопроизводство, которое имеет силу оправдательного приговора (прим. переводчика).) признал заявителя виновным по предъявленным ему обвинениям, отметив, что ему могло быть назначено пожизненное лишение свободы, однако с учетом того, что заявитель ходатайствовал об упрощенной процедуре, он был приговорен к 30 годам лишения свободы. Прокуратура при Апелляционном суде подала кассационную жалобу на решение судьи по предварительному слушанию, ссылаясь на то, что он должен был применить статью 7 законодательного декрета*  (* Конституция допускает издание наряду с законами-актами, принимаемыми непосредственно парламентом, и актов правительства, имеющих силу законов. "Законодательные декреты" издаются правительством в порядке делегированного законодательства, когда парламентом предварительно устанавливается круг вопросов, подлежащих регулированию, и принципы их решения (прим. переводчика).) N 341 от 24 ноября 2000 г., вступившую в силу в день его осуждения. Прокуратура, в частности, указывала, что упомянутая статья 7 внесла изменения в статью 442 УПК и на тот момент предусматривала, что в случае рассмотрения дела по упрощенной процедуре пожизненное лишение свободы с изоляцией в дневное время при наличии "совокупности преступлений" или "длящегося преступления" заменяется пожизненным лишением свободы. В 2002 году Апелляционный суд присяжных*  (* Дела о наиболее серьезных уголовных преступлениях входят в компетенцию судов присяжных. Жалобы на приговоры этих судов рассматриваются апелляционными судами присяжных, которые создаются по одному или по два в каждом из судебных округов апелляционных судов (прим. переводчика).) приговорил заявителя к пожизненному лишению свободы, указав, во-первых, что новое процессуальное правило применимо ко всем делам, находящимся на рассмотрении, и, во-вторых, что заявитель был вправе отозвать свое ходатайство об упрощенной процедуре и требовать рассмотрения его дела в обычном порядке. В 2003 году кассационный суд отклонил жалобу заявителя.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 7 Конвенции.

(a) Толкование статьи 7 Конвенции в прецедентной практике Европейского Суда. В своем Решении от 6 марта 1978 г. по делу "X против Германии" [X v. Germany] (жалоба N 7900/77) Европейская комиссия по правам человека выразила мнение о том, что, в отличие от последней части пункта 1 статьи 15 Международного пакта о гражданских и политических правах*  (* Вероятно, комиссия имела в виду два последних предложения пункта 1 статьи 15: "Равным образом, не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника". Пункт 1 статьи 7 Конвенция устанавливает буквально: "Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления" (прим. переводчика).), статья 7 Конвенции не гарантирует права на более мягкое наказание, установленное законом, введенным в действие после совершения преступления. Повторяя этот вывод, Европейский Суд напоминает, что статья 7 Конвенции не предусматривает права преступника на применение более благоприятного для него уголовного закона. Однако после 1978 года в Европе и остальном мире постепенно сформировался консенсус относительно того, что применение уголовного закона, предусматривающего более мягкое наказание, даже если он введен в действие после совершения преступления, стало фундаментальным принципом уголовного права. Придя к этому выводу, Европейский Суд сослался на Американскую конвенцию по правам человека, Хартию Европейского союза об основных правах, прецедентную практику Суда правосудия Европейских сообществ, устав Международного уголовного суда и прецедентную практику Международного уголовного трибунала по делам бывшей Югославии. Также существенно, что законодательство государства-ответчика признало данный принцип с 1930 года. По мнению Европейского Суда, ожидание того, что суд назначит за любое наказуемое деяние наказание, которое законодатель находит соразмерным, согласуется с принципом верховенства права, немаловажную часть которого составляет статья 7 Конвенции. Назначение более сурового наказания только на том основании, что оно предусматривалось в момент совершения преступления, означало бы применение в ущерб подсудимому правил, регулирующих действие уголовного закона во времени. Кроме того, это означало бы пренебрежение любыми изменениями законодательства, благоприятными для обвиняемого, которые могли вступить в силу до осуждения, и продолжение применения наказаний, которые государство - и сообщество, им представляемое, - в настоящее время находит избыточными. Европейский Суд отметил, что обязательство избирать между несколькими уголовными законами тот, чьи положения наиболее благоприятны для обвиняемого, является уточнением правил применения уголовного закона во времени, который согласуется с другим существенным элементом статьи 7 Конвенции, а именно предсказуемости наказаний. Европейский Суд, соответственно, пришел к выводу о необходимости отступления от прецедентной практики, выработанной комиссией в деле "X против Германии", и подтвердил, что пункт 1 статьи 7 Конвенции гарантирует не только принцип отсутствия обратной силы у более строгого уголовного закона, но и подразумевает придание обратной силы более мягкому уголовному закону. Этот принцип воплощен в положении о том, что при наличии различий между уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления, и последующим уголовным законом, введенным в действие до вынесения окончательного приговора, суды обязаны применять закон, положения которого более благоприятны для подсудимого.

(b) Содержала ли статья 442 УПК материально-правовые положения уголовного закона. Статья 442 входила в состав УПК, положения которого в основном регулируют процедуру преследования преступников и суда над ними. Однако пункт 2 статьи 442 полностью относился к длительности наказания, подлежавшего назначению после судебного разбирательства, проводившегося в соответствии с упрощенной процедурой. Кроме того, нет сомнения в том, что наказания, упоминаемые в пункте 2 статьи 442 УПК, применялись при осуждении за совершение преступления, что они рассматривались в национальном законодательстве как "уголовные", и их цель являлась как сдерживающей, так и карательной. Кроме того, они представляли "наказание" за действия, в совершении которых подсудимый обвинялся, а не меры, относящиеся к "исполнению" этого наказания. Европейский Суд, таким образом, сделал вывод о том, что пункт 2 статьи 442 УПК являлся материально-правовым положением уголовного закона, затрагивающим длительность наказания, которое назначалось после судебного разбирательства в соответствии с упрощенной процедурой. Таким образом, он относился к сфере действия последнего предложения пункта 1 статьи 7 Конвенции.

(c) Воспользовался ли заявитель преимуществами более мягкого уголовного закона. Изменения статьи 442 УПК, предусматривающие, что в случае осуждения в соответствии с упрощенной процедурой "пожизненное лишение свободы [подлежит] замене 30 годами лишения свободы", представляли собой позднейшее положение уголовного закона, предписывающее более мягкую меру наказания. Статья 7 Конвенции в толковании Большой Палаты, таким образом, требовала предоставления заявителю связанных с ним преимуществ, что и случилось, когда судья по предварительному слушанию приговорил заявителя к 30 годам лишения свободы. Однако применение пункта 2 статьи 442 в пользу обвиняемого было отменено Римским апелляционным судом и Кассационным судом. При этом новая редакция статьи 442 УПК не содержала никакой двусмысленности; она ясно указывала, что пожизненное лишение свободы подлежит замене лишением свободы на 30 лет. Соответственно, заявителю было назначено более тяжкое наказание, чем то, что было предписано законом, более благоприятным для него, и государство-ответчик, таким образом, не исполнило обязанность обеспечения заявителю возможности использования преимуществ положения, предписывающего более мягкое наказание, которое вступило в силу после совершения преступления*  (* В тексте Постановления приводится обзор национального законодательства, позволяющий лучше понять суть спора. Ранее упрощенная процедура регулировалась статьями 438 и 441-443 УПК, и при наличии соответствующего ходатайства срок наказания подсудимому при ее применении уменьшался на одну треть. При этом обвиняемые в совершении преступлений, каравшихся пожизненным лишением свободы, не могли требовать применения этой процедуры. В 1991 г. местный Конституционный суд указал, что правом на упрощенную процедуру наделены все подсудимые. 16 декабря 1999 г. закон N 479 внес в ст. 442 УПК изменение о том, что пожизненное лишение свободы в рамках упрощенной процедуры заменяется на 30 лет лишения свободы. Таким образом, законодательный декрет N 341 от 24 ноября 2000 г., вступивший в силу в ту же дату и позднее подтвержденный законом от 19 января 2001 г., ухудшил положение подсудимых, поскольку истолковал пожизненное лишение свободы как "пожизненное лишение свободы без изоляции в дневное время" и, в частности, при наличии совокупности преступлений предписал заменять "пожизненное лишение свободы с изоляцией в дневное время" на "пожизненное лишение свободы". Поскольку подсудимый был вправе отказаться от упрощенной процедуры, по-видимому, предполагалось, что действие декрета распространяется и на подавших ходатайство о применении такой процедуры ранее (прим. переводчика).).

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции (вынесено 11 голосами "за" и шестью - "против").

По поводу соблюдения статьи 6 Конвенции. Заявитель жаловался на то, что, несмотря на ходатайство об упрощенной процедуре, он был лишен важнейшего преимущества, вытекающего из его выбора в соответствии с законом, действовавшим в момент подачи ходатайства, а именно замены пожизненного лишения свободы 30-летним сроком заключения. Упрощенная процедура, предусмотренная Уголовно-процессуальным кодексом Италии, которая обеспечивала неоспоримые преимущества для подсудимого, тем не менее, влекла также уменьшение основных процессуальных гарантий. Ходатайствуя о применении упрощенной процедуры, заявитель - который пользовался услугами привлеченного им адвоката, и, таким образом, мог удостовериться в том, каковы будут последствия этого ходатайства - должен был недвусмысленно отказаться от права на публичное разбирательство дела, на вызов свидетелей, на представление новых доказательств и на допрос свидетелей обвинения. Таким образом, он мог обоснованно полагать, что благодаря сделанному им процессуальному выбору, максимальное наказание, которое ему грозило, не превысит лишения свободы на срок в 30 лет. Но данное законное ожидание со стороны заявителя было прекращено законодательным декретом N 341 2000 года, который предусматривал, что, если судья находит, что соответствующим наказанием являлось бы пожизненное лишение свободы с изоляцией в дневное время, должно быть назначено наказание в виде лишения свободы без изоляции. Это изменение правил назначения наказаний применялось, однако, не только в отношении подсудимых, подававших ходатайство о рассмотрении дела в соответствии с упрощенной процедурой, но также к лицам, которые, как и заявитель, уже подали такое ходатайство и были преданы суду до публикации законодательного декрета N 341 в "Официальной газете". Способность государства к уменьшению в одностороннем порядке преимуществ, сопровождающих отказ от определенных прав, присущих концепции справедливого судебного разбирательства, противоречила бы принципу правовой определенности и защите законного доверия участвующих в судебном разбирательстве лиц. В настоящем деле применение положений законодательного декрета N 341 после окончания разбирательства в суде первой инстанции лишило заявителя существенного преимущества, гарантированного законом и побудившего его сделать выбор в пользу предания суду в соответствии с упрощенной процедурой. Остается установить, могло ли право заявителя на отзыв своего ходатайства о применении упрощенной процедуры устранить ущерб, который он претерпел. Европейский Суд отметил, что, если бы заявитель отозвал свое ходатайство о применении упрощенной процедуры, он не мог бы принудить государство соблюдать ранее заключенное соглашение. Было бы чрезмерным требование об отказе подсудимого от возможности упрощенной процедуры, допущенной властями, которое привело в первой инстанции к извлечению преимуществ, на которые он рассчитывал, а именно к уменьшению его наказания до 30 лет лишения свободы. Кроме того, это законное ожидание было прекращено факторами, находившимися вне пределов его контроля, такими как длительность национального разбирательства и принятие законодательного декрета N 341 2000 года.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции. С учетом особых обстоятельств дела и неотложной необходимости прекращения нарушений статей 6 и 7 Конвенции Европейский Суд пришел к выводу о том, что государство-ответчик обязано обеспечить замену назначенного заявителю пожизненного лишения свободы наказанием, согласующимся с принципами, изложенными в настоящем Постановлении, а именно наказания, не превышающего 30 лет лишения свободы.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.