Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 марта 2010 г. Дело "Мохов (Mokhov) против Российской Федерации" (жалоба N 28245/04) (Пятая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая секция)

Дело "Мохов (Mokhov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 28245/04)

Постановление Суда

Страсбург, 4 марта 2010 г.

По делу "Мохов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Карела Юнгвирта,

Райта Марусте,

Анатолия Ковлера,

Марка Виллигера,

Мирьяны Лазаровы Трайковски,

Здравки Калайджиевой, судей,

а также при участии Клаудии Вестердик, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 февраля 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28245/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Владимировичем Моховым (далее - заявитель) 6 июля 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял П.А. Финогенов, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 1 сентября 2008 г. председатель Пятой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1972 году и проживает в г. Костроме. В настоящее время он отбывает наказание в исправительном учреждении ЖХ-385/5 в поселке Леплей, Мордовия.

5. В неустановленную дату в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями, получении взятки при отягчающих обстоятельствах и служебном подлоге.

6. 8 апреля 2000 г. заявитель был задержан и заключен под стражу по подозрению в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах и разбоя.

7. 18 апреля 2000 г. заявителю было предъявлено официальное обвинение в совершении убийства при отягчающих вину обстоятельствах и разбоя.

8. 9 декабря 2000 г. заявитель был признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями, получении взятки при отягчающих обстоятельствах и служебном подлоге и приговорен к пяти годам лишения свободы.

9. 15 и 18 января 2001 г., в период проведения предварительного следствия по делам о совершении убийства и разбоя, местная государственная телевизионная компания КТРК транслировала программу "На грани", включавшую интервью с Т., следователем прокуратуры Костромской области (далее - прокуратура), который сообщил публике, что заявитель совершил ряд преступлений. В частности, он утверждал, что:

"Убийство было совершено, когда расследование по делу о взяточничестве и злоупотреблении полномочиями [в которых обвинялся заявитель], проводилось уже достаточно длительное время, и было возможно передать дело в суд. И нам стало известно, что Мохов совершил второе, более тяжкое преступление - убийство, сопряженное с разбойным нападением".

10. 26 января 2001 г. заявитель предъявил иск в порядке гражданского судопроизводства к прокуратуре и КТРК. Со ссылкой на статью 49 Конституции Российской Федерации он требовал компенсации морального вреда, причиненного в результате предполагаемого нарушения презумпции невиновности.

11. 13 июня 2001 г. Ленинский районный суд г. Костромы (далее - районный суд) провел слушание в присутствии заявителя и постановил, что не может рассмотреть жалобу по существу до тех пор, пока ведется уголовное преследование в отношении заявителя, так как для решения вопроса о том, была ли распространенная информация верной или ложной, необходимо знать итог рассмотрения дела. Соответственно, районный суд приостановил производство по делу.

12. 30 июля 2001 г. Костромской областной суд оставил без изменения определение от 13 июня 2001 г.

13. 5 сентября 2002 г. Костромской областной суд признал заявителя виновным в совершении убийства и разбоя и приговорил его к 22 годам лишения свободы. 26 мая 2003 г. решение вступило в законную силу.

14. 25 июня 2003 г. районный суд известил заявителя, что производство по его иску о защите чести, достоинства и деловой репутации было возобновлено, и заседание назначено на 9 июля 2003 г. Суд запросил у заявителя, поддерживает ли он свои требования, и потребовал представить письменные объяснения.

15. В своем ответе от 28 июня 2003 г. заявитель изменил свои исковые требования, отказался от своего требования к КТРК и настаивал на своем требовании к прокуратуре. Он также ходатайствовал перед судом о рассмотрении дела с его участием.

16. 9 июля 2003 г. районный суд провел заседание в отсутствие заявителя. Из материалов дела не следует, что районный суд рассмотрел ходатайство заявителя о присутствии в зале судебного заседания. Рассмотрев письменные объяснения заявителя и выслушав представителя прокуратуры, районный суд отказал в удовлетворении иска. Как сообщают власти Российской Федерации, представитель прокуратуры не представил в судебном заседании новых доводов относительно исковых требований. Районный суд установил, что оспариваемое заявление было основано на фактах, которые впоследствии были установлены приговором суда от 5 сентября 2002 г. Относительно доводов заявителя о том, что следователь не имел права публично заявлять, что заявитель был виновен, до тех пор, пока это не было доказано в соответствии с законом, районный суд пояснил, что на дату трансляции в отношении заявителя уже было возбуждено уголовное дело по обвинению в совершении убийства и разбоя, что в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации было возможно только при наличии достаточных доказательств. Отсутствие заявителя на судебном заседании нашло свое отражение в решении районного суда в следующем:

"Истец не присутствовал в судебном заседании по причине того, что он был приговорен... к 22 годам лишения свободы... Суд получил письменные объяснения [истца] относительного поданного иска..."

17. Заявитель обжаловал данное решение суда. Он заявлял, в частности, что был нарушен принцип равенства сторон, так как суд отказался вызвать его в заседание и выслушать лично.

18. 21 января 2004 г. заявитель, в то время находившийся в исправительном учреждении в Мордовии, был уведомлен о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации.

19. 4 февраля 2004 г. Костромской областной суд провел заседание по кассационной жалобе в отсутствие сторон и незначительно изменил решение суда от 9 июля 2003 г. Кассационное определение в соответствующей части устанавливает:

"...[районный] суд обеспечил участие Мохова в судебном заседании 13 июня 2001 г., хотя действующее уголовнопроцессуальное законодательство не возлагает на суд обязанность по обеспечению присутствия в зале судебного заседания лиц, содержащихся под стражей или приговоренных к лишению свободы.

[Районный] суд надлежащим образом известил Мохова о дате судебного заседания. Истец направил в [районный] суд свои письменные объяснения о характере заявленных требований. Доводы, изложенные в данных объяснениях, были изучены [районным] судом, и им была дана надлежащая оценка".

II. Применимое национальное законодательство и практика

20. Статья 49 Конституции Российской Федерации предусматривает, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

21. Статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что компенсация морального вреда может быть выплачена только в случае, если физические или нравственные страдания были причинены гражданину действиями, нарушающими его права.

22. В силу статей 58 и 184 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд может провести заседание за пределами здания суда, например если необходимо исследовать доказательства, которые невозможно доставить в суд.

23. Конституционный Суд Российской Федерации несколько раз рассматривал жалобы осужденных, чьи ходатайства об участии в судебных заседаниях по гражданским делам были отклонены судами. Он последовательно отказывал в принятии жалоб к рассмотрению, находя, что оспариваемые положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации как таковые не ограничивали доступ осужденных граждан к суду. Он подчеркивал, однако, что осужденные граждане должны иметь возможность излагать суду свои доводы по гражданским делам через представителя или иным предусмотренным законом способом. При необходимости судебное заседание может проводиться в месте, где осужденное лицо отбывает свое наказание, или, в качестве альтернативы, суд, рассматривающий дело, может поручить суду, к территориальной подсудности которого относится исправительное учреждение, получить объяснения у заявителя или провести иные процессуальные действия (определения N 478-О от 16 октября 2003 г., N 335-О от 14 октября 2004 г. и N 94-О от 21 февраля 2008 г.).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции

24. Заявитель жаловался на нарушение принципа презумпции невиновности. Он ссылался на статьи 6 и 8 Конвенции, а также на статью 14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя должна быть рассмотрена с точки зрения пункта 2 статьи 6 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком".

A. Доводы сторон

25. Власти Российской Федерации возражали против доводов заявителя. Они утверждали, что презумпция невиновности не была нарушена по уголовному делу заявителя. Информация, распространенная следователем в телевизионной передаче, не может считаться порочащей, так как заявитель вступившим в силу приговором суда был признан виновным в совершении действий, описанных следователем. К моменту трансляции передачи в отношении заявителя было составлено обвинительное заключение по обвинению его в совершении преступлений, о которых упоминал следователь. Такое обвинительное заключение не могло быть составлено до тех пор, пока не было собрано достаточное количество доказательств вины заявителя. У следователя было право распространять информацию о ходе следствия так, как он считал нужным. Окончательным решением суда от 4 февраля 2004 г. установлено, что следователь распространил только ту часть информации о ходе следствия, которую он был вправе раскрывать. Подводя итог, власти Российской Федерации заключили, что жалоба заявителя по пункту 2 статьи 6 Конвенции является явно необоснованной.

26. Заявитель поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

27. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

28. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 6 Конвенции в соответствующем аспекте направлен на предупреждение ущерба справедливому рассмотрению уголовного дела преждевременными заявлениями о виновности, сделанными в связи с этим разбирательством. Презумпция невиновности, предусмотренная пунктом 2 статьи 6 Конвенции, является одним из элементов справедливого рассмотрения уголовного дела, требуемого пунктом 1 той же статьи (см. Постановление Европейского Суда от 10 февраля 1995 г. по делу "Аллене де Рибмон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), Series A, N 308, § 35). Она запрещает преждевременное выражение самим судом мнения о том, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, виновно, до того как это будет установлено в соответствии с законом (см. Постановление Европейского Суда от 25 марта 1983 г. по делу "Минелли против Швейцарии" (Minelli v. Switzerland), Series A, N 62, § 37), но также охватывает высказывания, допущенные иными должностными лицами по поводу рассматриваемого уголовного дела, которые внушают общественности представление о том, что подозреваемый виновен, и опережают оценку фактов компетентным судебным органом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибмон против Франции", § 41; Постановление Европейского Суда по делу "Дактарас против Литвы" (Daktaras v. Lithuania), жалоба N 42095/98, §§ 41-43, ECHR 2000-X; и Постановление Европейского Суда по делу "Буткевичюс против Литвы" (Butkeviсius v. Lithuania), жалоба N 48297/99, § 49, ECHR 2002-II).

29. Последовательный подход Европейского Суда заключается в том, что презумпция невиновности нарушается, если судебный акт или заявление публичного должностного лица относительно обвиняемого в совершении преступления отражает мнение о том, что он виновен, до того как его вина установлена в соответствии с законом. Даже в отсутствие формального вывода может быть достаточно указания в мотивировочной части, позволяющего предположить, что суд или должностное лицо считает обвиняемого виновным. Необходимо делать коренное различие между заявлением о том, что лицо лишь подозревается в совершении преступления, и прямым утверждением, до признания виновности судом, о том, что лицо совершило указанное преступление. Европейский Суд последовательно подчеркивал важность выбора выражений публичными должностными лицами в их заявлениях, сделанных до рассмотрения дела судом и признания лица виновным в совершении конкретного преступления (см. Постановление Европейского Суда от 3 октября 2002 г. по делу "Бёмер против Германии" (Bohmer v. Germany), жалоба N 37568/97, §§ 54 и 56; и Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2007 г. по делу "Нештяк против Словакии" (Nestak v. Slovakia), жалоба N 65559/01, §§ 88 и 89).

30. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что до передачи в суд дела заявителя по обвинению его в совершении убийства и разбоя имело место два случая трансляции на государственном телевизионном канале заявления следователя прокуратуры.

31. Что касается существа заявления, Европейский Суд отмечает, что следователь утвердительно высказался о том, что заявитель "совершил... убийство, сопряженное с разбойным нападением" (см. § 9 настоящего Постановления). Данное заявление не было ограничено описанием состояния продолжающегося разбирательства или "наличием подозрения" против заявителя, но представляло в качестве установленного факта, без ограничений и оговорок, совершение им преступления, даже без упоминания о том, что заявитель отрицал это. Более того, следователь утверждал, что убийство было совершено во время проведения разбирательства в отношении заявителя по обвинению его в совершении иных преступлений, таким образом изобразив его в качестве закоренелого преступника.

32. Европейский Суд полагает, что данное утверждение должностного лица эквивалентно объявлению заявителя виновным в совершении преступления и заранее предрешило оценку фактов компетентными судебными органами. Принимая во внимание, что следователь во время интервью представлял органы прокуратуры, ему следовало с особой тщательностью выбирать слова, описывая процессуальные действия, которые проводились в отношении заявителя (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, § 96* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.). Европейский Суд не разделяет мнение властей Российской Федерации относительно того, что последовавшее обвинение заявителя в совершении преступления имело какое-либо значение в данном отношении. Таким образом, Европейский Суд полагает, что утверждение следователя побудило общественность считать заявителя убийцей до того, как была доказана его виновность в соответствии с законом. Соответственно, Европейский Суд находит, что была нарушена презумпция невиновности в отношении заявителя.

33. Следовательно, был нарушен пункт 2 статьи 6 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

34. Заявитель жаловался, что судебные заседания в первой и кассационной инстанциях по его делу о защите чести, достоинства и деловой репутации проводились в его отсутствие, и что судебное разбирательство было, таким образом, в целом несправедливым. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который применительно к данному случаю устанавливает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона..."

A. Доводы сторон

35. Власти Российской Федерации оспаривали данный довод. Они утверждали, что заявитель присутствовал на судебном заседании 13 июня 2001 г. Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации не находит, что отсутствие осужденного в судебном заседании по гражданскому делу по его иску нарушает положения Конституции Российской Федерации. Право заявителя на равенство сторон не было нарушено, поскольку он представил свои доводы в письменном виде, и национальные суды тщательно их исследовали. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель не ходатайствовал перед национальными органами о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, и, таким образом, не исчерпал все имеющиеся эффективные внутренние средства правовой защиты.

36. Заявитель поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

37. Европейский Суд напоминает, что власти Российской Федерации, заявляющие о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, обязаны убедить Европейский Суд, что средство правовой защиты было эффективным, существовало теоретически и практически в период, относящийся к обстоятельствам дела, то есть было доступным, могло обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и имело разумные шансы на успех (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII). Европейский Суд также напоминает, что внутренние средства правовой защиты должны быть "эффективными" в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо предоставления адекватного возмещения за уже произошедшее нарушение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 158, ECHR-XI).

38. В настоящем деле власти Российской Федерации расплывчато заявляли, что заявитель мог обратиться за пересмотром его гражданского дела о защите чести, достоинства и деловой репутации в рамках исчерпания внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали, какие факты, по их мнению, могли быть основанием для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. В частности, они не уточнили, как неиспользованное средство правовой защиты могло обеспечить заявителю достаточное возмещение за предполагаемые нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Европейский Суд находит, что власти Российской Федерации не привели достаточных доводов, что оно было эффективным (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 17 февраля 2004 г. по делу "Кранц против Польши" (Kranz v. Poland), жалоба N 6214/02, § 23, и Решение Европейского Суда от 4 марта 2003 г. по делу "Скавинская против Польши" (Skawinska v. Poland), жалоба N 42096/98).

39. Следовательно, возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть отклонено.

40. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

41. Европейский Суд напоминает, что принцип состязательности и равенства сторон, который является одним из признаков более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, означает, что каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность знать позицию другой стороны и представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них, а также представлять свое дело в условиях, которые не ставят ее в существенно неблагоприятное положение в отношении противной стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмарж и другие против Чехии" (Krcmar и Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39; и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу "Домбо Бехер Б.В. против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), Series A, N 274, § 33). Статья 6 Конвенции гарантирует не право на личное присутствие в суде по гражданским делам, а более общее право на эффективное представление своих интересов в суде и на равенство сторон в судебном разбирательстве. Пункт 1 статьи 6 Конвенции оставляет за государством право выбора средств, которые необходимо использовать, чтобы гарантировать сторонам разбирательства данные права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, §§ 59-60, ECHR 2005-II).

42. Европейский Суд также отмечает, что ранее было установлено нарушение права на "публичное и справедливое разбирательство" по делу, где российский суд не дал разрешение на присутствие заключенных заявителей, которые желали дать показания по своему иску о защите чести, достоинства и деловой репутации, и не рассмотрел иные законные возможности для обеспечения их эффективного участия в судебном разбирательстве (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации", жалоба N 13470/02, §§ 53 и последующие). Европейский Суд также установил нарушение статьи 6 Конвенции по делу, где российский суд не дал разрешение на присутствие заключенного заявителя, который желал дать показания по своему иску о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. Несмотря на то что интересы заявителя по данному делу представляла его жена, Европейский Суд посчитал существенным, что его иск был главным образом основан на его личном опыте, и его показания, таким образом, являлись бы "важной частью представления дела стороной истца и, по сути, единственным способом обеспечить состязательность процесса" (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, § 37* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.)).

43. Европейский Суд также отмечает, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает право истца лично участвовать в заседаниях суда по гражданским делам, рассматривающего его иск. Однако ни Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, ни Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации не предусматривают специальных условий для осуществления данного права заключенными, вне зависимости от того, находятся ли они в следственном изоляторе или отбывают наказание в виде лишения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации", § 104).

44. Вопрос осуществления процессуальных прав граждан, находящихся под стражей, в гражданском процессе несколько раз был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Было указано несколько способов, с помощью которых можно обеспечить осуществление прав таких граждан (см. § 23 настоящего Постановления). Конституционный Суд Российской Федерации постоянно подчеркивал, что по делам, где сторона не может лично присутствовать в гражданском процессе, подходящим решением вопроса является представление интересов. Принимая во внимание очевидные сложности с доставкой заключенных из одного места нахождения в другое, Европейский Суд в принципе может допустить, что по делам, где жалоба не основана на личном опыте истца, представление интересов заключенного адвокатом не будет являться нарушением принципа равенства сторон.Уголовно-исполнительный кодекс

45. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что районный суд не рассмотрел ходатайство заявителя о присутствии на судебном заседании 9 июля 2003 г. Районный суд просто указал в решении, что отсутствие заявителя в судебном заседании объясняется тем, что он отбывает наказание в виде лишения свободы (см. § 16 настоящего Постановления). Костромской областной суд, в свою очередь, подчеркнул, что заявитель присутствовал на судебном заседании 13 июня 2001 г., несмотря на то, что суд не обязан был его вызывать (см. § 19 настоящего Постановления).

46. Что касается утверждения властей Российской Федерации, что присутствие заявителя в судебном заседании 13 июня 2001 г. обеспечило его эффективное участие в рассмотрении дела, Европейский Суд отмечает, что в указанную дату районный суд не вынес решение по существу иска о защите чести, достоинства и деловой репутации, а просто возбудил производство по делу. Следующее судебное разбирательство было проведено 9 июля 2003 г. Европейский Суд сомневается, что судья районного суда мог точно помнить показания заявителя, данные более чем за два года до судебного заседания 9 июля 2003 г. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что хотя заявитель присутствовал в районном суде 13 июня 2001 г., срок, истекший между двумя судебными заседаниями, свел на нет любое воздействие, которое имело присутствие заявителя в судебном заседании в тот день.

47. Стороны не оспаривают, что заявитель просил районный суд обеспечить его присутствие в судебном заседании 9 июля 2003 г. Однако из материалов дела, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, не следует, что его ходатайство было надлежащим образом рассмотрено. Таким образом, заявитель был очевидно не способен защитить свои права, потому что он не был уведомлен о том, что ему не разрешено участвовать в судебном заседании (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации", § 107).

48. Кроме того, районный суд не предпринял попыток разъяснить заявителю, что его интересы в судебном заседании могут быть представлены адвокатом или иным лицом по его выбору. Костромской областной суд, в свою очередь, не счел необходимым исправить ситуацию, несмотря на особое указание заявителя на нарушение принципа равенства сторон. Таким образом, Европейский Суд полагает, что национальные суды не предприняли мер для обеспечения эффективного участия заявителя в гражданском процессе.

49. В заключение Европейский Суд обращает внимание, что для обеспечения участия заявителя в судебном заседании национальные суды могли провести судебное заседание в исправительном учреждении, в котором находился заявитель (см. § 22 настоящего Постановления). Однако из обстоятельств дела не следует, что данная возможность когда-либо рассматривалась.

50. Европейский Суд, таким образом, полагает, что заявитель был лишен возможности представить суду свои доводы по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации лично или через представителя, что является нарушением принципа равенства сторон.

51. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

52. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

53. Заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, который был ему нанесен вследствие предполагаемых нарушений Конвенции.

54. Власти Российской Федерации полагали, что требование является чрезмерным.

55. Европейский Суд считает, что заявителю необходимо присудить 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

56. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в национальных судах и Европейском Суде.

57. Соответственно, Европейский Суд не присуждает заявителю компенсацию по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

58. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

4) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю 6 000 евро (шесть тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 марта 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудия Вестердик Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда