Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 марта 2010 г. Дело "A.D. и O.D. против Соединенного Королевства" [A.D. and O.D. v. United Kingdom] (жалоба N 28680/06) (IV Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(IV Секция)

Дело "A.D. и O.D. против Соединенного Королевства"
[A.D. and O.D. v. United Kingdom]
(Жалоба N 28680/06)

Постановление Суда от 16 марта 2010 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Первая заявительница является матерью второго заявителя. Во время медосмотров в первые месяцы после рождения второго заявителя врачи заметили переломы ребер, которые, по мнению педиатра, были причинены "не случайно", отклонив предположение матери о том, что ребенок может страдать патологической ломкостью костей. Местный орган внес ребенка в реестр "риска" и после получения заключения профессора педиатрической радиологии, совпавшего с мнением педиатра, обратился в суд графства по вопросу о вынесении предварительного судебного предписания, которое было вынесено в мае 1997 г. Матери, ее сожителю и ребенку было предложено переселиться в семейный ресурсный центр, расположенный примерно в 150 милях от их места жительства, для оценки риска. Они оставались там в течение 12 недель. В связи с неясностью полученных указаний центр провел оценку воспитательных способностей родителей вместо оценки риска. В отсутствие оценки риска местный орган заключил, что ребенок не может безопасно проживать со своими родителями, и в августе 1997 года получил второе предварительное судебное предписание. Ребенок был передан приемным родителям, в то время как Национальное общество предупреждения жестокости по отношению к детям (NSPCC) провело оценку риска. Матери и ее сожителю разрешили контакты с ребенком в течение пяти дней в неделю. 27 октября NSPCC уведомило местный орган о том, что ребенок должен быть незамедлительно возвращен родителям. 12 ноября, все еще находясь под опекой, ребенок упал и был доставлен в больницу, где рентгеновское обследование выявило тонкость и остеопеничность костей. 20 ноября NSPCC представило оценку риска, в которой рекомендовалось немедленно возвратить ребенка под опеку родителей. Ребенок был возвращен 8 декабря 1997 г. После комплексного медицинского обследования предварительное судебное предписание было отменено в июле 1998 г. Мать жаловалась в местный орган на ведение дела и после проверки, которая признала практику органа частично неудовлетворительной, предъявила иск о возмещении ущерба от своего имени и от имени ребенка. Эти требования были отклонены, а жалоба заявителей на это решение оставлена без удовлетворения. Апелляционный суд установил, что местный орган не был связан с матерью обязанностью опеки, и что отсутствуют данные о том, что ребенок претерпел вред, помимо преходящего расстройства.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Изъятие ребенка из-под опеки первой заявительницы составляло вмешательство в право заявителей на уважение их семейной жизни, которое было предусмотрено законом и преследовало законную цель защиты прав ребенка.

Что касается необходимости вмешательства в демократическом обществе, Европейский Суд напоминает, что ошибочные решения или оценки со стороны профессионалов сами по себе не делают меры по защите детей не совместимыми с требованиями статьи 8 Конвенции. Власти имели обязанность по защите детей и не могут нести ответственность всякий раз, когда искренняя и разумная озабоченность по поводу безопасности детей в отношении членов их семей впоследствии окажется безосновательной. Патологическая ломкость костей является весьма редким состоянием, которое с трудом диагностируется у детей младшего возраста. При расследовании травм ребенка были получены консультации ряда медицинских специалистов, и, по их мнению, не имелось оснований подозревать болезнь или проводить дополнительные обследования. Хотя эксперты позднее согласились с тем, что ребенок страдал от болезни с самого рождения, из этого не следует, что медицинские данные, ранее принятые во внимание, были неадекватными, неясными или двусмысленными. Поэтому Европейский Суд полагает, что властям не может быть поставлен в вину неправильный диагноз или, в отсутствие правильного диагноза, действия, основанные на предположении о том, что травмы могли быть причинены родителями ребенка.

Европейский Суд, однако, не убежден в том, что было необходимо переселять семью на такое расстояние от их места жительства для проведения оценки риска. Кроме того, он отмечает, что местным органом был допущен ряд существенных ошибок при ведении дела. Очевидно, что непроведение оценки риска во время пребывания заявителей в центре семейной оценки являлось значимым фактором при принятии решения о передаче ребенка под опеку. Заключение наконец проведенной оценки риска рекомендовало безотлагательное возвращение ребенка родителям. Следовательно, имелась реальная возможность того, что в случае проведения надлежащей оценки ранее ребенок не был бы передан под опеку. Кроме того, Европейский Суд не находит, что при проведении оценки риска не были возможны менее решительные меры, такие как передача ребенка родственникам, и он полагает, что местный орган отклонил эти возможности слишком поспешно. Наконец, шестинедельная задержка возвращения ребенка родителям после рекомендации NSPCC не была разумной. Соответственно, в то время как для принятия властями первоначальных защитных метр имелись относимые и достаточные причины, последующие просчеты местного органа продлили и усугубили вмешательство в право заявителей на уважение их семейной жизни, которое не было соразмерно законной цели защиты ребенка от причинения вреда.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции. Европейский Суд установил нарушение статьи 13 Конвенции в отношении первой заявительницы, поскольку в то время она не имела средств для предъявления иска о компенсации против местного органа. Однако второй заявитель мог предъявить иск в связи с халатностью. Это не принесло успеха, поскольку отсутствовали данные о том, что он претерпел установленное психическое расстройство вследствие разлуки с родителями, и, таким образом, он не мог доказать, что ему причинен вред, подлежащий судебной оценке. Если даже это не дало бы результата, на который надеялся заявитель, право предъявления иска в связи с халатностью и обжалования неблагоприятного решения составляло бы эффективное внутреннее средство правовой защиты.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции в отношении первой заявительницы (принято единогласно); по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были в отношении второго заявителя (принято единогласно)* (* Буквально в резолютивной части Постановления указано: "2. постановил, что в отношении первой заявительницы имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции; 3. постановил, что в отношении второго заявителя требования статьи 13 Конвенции нарушены не были" (прим. переводчика).).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям совместно 15 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

(См. также Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2008 г. по делу "R.K. и A.K. против Соединенного Королевства" [R.K. and A.K. v. United Kingdom], жалоба N 38000/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 111* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 111 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2009.).)