Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 апреля 2010 г. Дело "Королев (Korolev) (N 2) против Российской Федерации" (жалоба N 5447/03) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Королев (Korolev) (N 2)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5447/03)

Постановление Суда

Страсбург, 1 апреля 2010 г.

По делу "Королев против Российской Федерации" (N 2) Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Андре Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 11 марта 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5447/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Петровичем Королевым (далее - заявитель) 23 октября 2002 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 2 апреля 2007 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1954 году и проживает в г. Оренбурге.

5. Заявитель состоял на действительной военной службе с 1972 по 1998 год. В феврале 1998 г., когда он находился в отпуске, ему было отказано в бесплатном авиабилете в связи с задолженностью Министерства обороны перед авиаперевозчиками. Заявитель приобрел билет на свои средства, рассчитывая на последующее возмещение затраченных средств.

6. После выхода в отставку заявитель получил оплачиваемый отпуск в сентябре 1998 г.

7. По-видимому, в марте 1999 г. орган военного управления уведомил заявителя о том, что ему не будет возмещена стоимость билета, который он приобрел в феврале 1998 г., поскольку он имел право только на один период оплачиваемого отпуска в году.

8. По-видимому, в мае 2001 г. заявитель возбудил гражданское разбирательство в Ленинском районном суде Екатеринбурга с требованием компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненного вышеупомянутым отказом. По-видимому, районный суд отклонил его требование.

9. В июне 2001 г. заявитель возбудил разбирательство в военном суде Екатеринбургского гарнизона против двух органов военного управления: Уральско-Тюменского управления Федеральной авиационной службы* (* Федеральная авиационная служба России являлась государственным органом в сфере управления воздушным транспортом в 1996-1999 годах и к военному ведомству не относилась (прим. переводчика).) и финансового департамента Приволжско-Уральского военного округа. Он требовал признания недействительным договора, заключенного в 1996 году Министерством обороны и авиакомпанией, а также взыскания компенсации материального ущерба (426 рублей) и морального вреда в размере 300 000 рублей в связи с отказом в оплате билета в феврале 1998 г.

10. Решением от 15 марта 2002 г. военный суд Екатеринбургского гарнизона отклонил требования заявителя в связи с истечением срока давности (см. § 13 настоящего Постановления). Суд заслушал объяснения заявителя, представителя первого ответчика и адвоката второго ответчика.

11. Заявитель подал жалобу в военный суд Уральского военного округа* (* В 2001 году на базе Приволжского и Уральского военных округов образован Приволжско-Уральский военный округ (прим. переводчика).). Суд заслушал заявителя, представителя командующего Приволжско-Уральским военным округом. Прокурор также присутствовал. В конце заседания он дал заключение, осуществляя право, предусмотренное Гражданским процессуальным кодексом 1964 года, действовавшим в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. § 14 настоящего Постановления). Заявитель не имел возможности прокомментировать указанное заключение. 25 апреля 2002 г. военный суд Уральского военного округа, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения. Он указал, что, как подтвердил сам заявитель, он впервые узнал о нарушении своего права 27 февраля 1998 г.; ссылки на договоры, заключенные государственными органами, не имеют значения для данного требования.

II. Применимое национальное законодательство

A. Сроки давности

12. Согласно статьям 195 и 196 Гражданского кодекса общий срок исковой давности для защиты нарушенного права составляет три года.

13. Согласно пункту 1 статьи 239-5 Гражданского процессуального кодекса РСФСР жалоба на незаконные действия должностного лица подается в компетентный суд в течение трех месяцев с даты, в которую заинтересованное лицо узнало о нарушении его прав и свобод. В постановлении от 14 февраля 2000 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что к жалобе военнослужащего на незаконные действия органов военного управления, содержащей требование о возмещении в отношении предполагаемого нарушения его права, трехмесячный срок давности не применяется* (* Непонятно, на чем основана эта информация. Буквально указанный пункт устанавливал: "Законом предусмотрен трехмесячный срок обращения в суд со дня, когда военнослужащему стало известно о нарушении его прав и свобод, и месячный срок со дня получения отказа в удовлетворении жалобы или со дня подачи жалобы, если на нее не был получен ответ. Жалобы военнослужащих на неправомерные действия воинских должностных лиц и органов военного управления, содержащие требования о защите нарушенного права, должны приниматься судом к рассмотрению независимо от истечения указанных сроков. Истечение срока на обращение в суд, о котором заявлено лицом, действия (бездействие) которого обжалуются, является основанием к вынесению судом решения об отказе в удовлетворении жалобы, если отсутствуют уважительные причины пропуска этого срока". В 2007 году в постановление внесены изменения; однако согласно новой редакции положение заявителей только ухудшилось. Возможно, Европейский Суд ввела в заблуждение обязанность принятия судом жалобы к рассмотрению независимо от срока ее подачи (прим. переводчика).) (§ 12).

B. Участие прокуроров в делах, не относящихся к сфере уголовного права

14. В разбирательстве дела в суде первой и кассационной инстанций сторона вправе заявить отвод прокурору, участвующему в разбирательстве, если он при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в ином качестве, если он являлся родственником сторон или других лиц, участвующих в деле, или если он лично заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в его беспристрастности (статьи 18, 20 и 297 Гражданского процессуального кодекса РСФСР).

15. После объяснений лиц, участвующих в деле, но до удаления суда в совещательную комнату, прокурор дает заключение* (* Имеется в виду производство в кассационной инстанции (прим. переводчика).) о законности и обоснованности судебного решения (статьи 303 и 304). Стороны не вправе давать оценку этому заключению.

III. Применимые документы совета европы

16. Резолюция Парламентской Ассамблеи 1604 (2003) "О роли прокуратуры в демократическом обществе, регулируемом верховенством права" в соответствующей части предусматривает:

"существенно:

a. чтобы роль прокуроров в общей защите прав человека не порождала какой-либо конфликт интересов или не препятствовала людям в обращении за государственной защитой их прав;

b. чтобы эффективное разделение государственных полномочий между ветвями управления учитывалось при наделении дополнительными полномочиями прокуроров с обеспечением полной независимости прокуратуры от вмешательства в конкретные дела со стороны любой ветви управления; и

c. чтобы полномочия и обязанности прокуроров ограничивались преследованием преступлений и общей функцией защиты публичного интереса в системе уголовной юстиции, тогда как исполнением иных функций занимались отдельные, целесообразно расположенные и эффективные органы...".

17. Европейская Комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия) на своей 63-й пленарной сессии (10-11 июня 2005 г.) приняла заключение о [Законе о прокуратуре] Российской Федерации (см. выше). В соответствующих его частях указано следующее:

"...56...Безусловно, ясно, что российская Генеральная прокуратура в числе других не отвечает модели, которую Парламентская Ассамблея считает существенной. Кроме того, с учетом доминирующей роли прокурора в российском управлении, которая едва ли может характеризоваться как ограниченная или исключительная, прокуратура не выглядит соответствующей критериям... которые сводятся к следующему:

1. В дополнение к существенной роли, которую прокуроры играют в системе уголовной юстиции, некоторые государства - участники Совета Европы предусматривают участие прокурора в гражданском и административном секторах по историческим и экономическим причинам, а также по соображениям эффективности, но их роль всегда должна быть исключительной (принцип исключительности).

2. Роль прокурора в гражданских и административных процедурах не должна быть доминирующей; вмешательство прокурора может быть допустимо только в том случае, когда цель процедуры не может быть достигнута иным образом (принцип субсидиарности).

3. Участие прокурора в гражданском и административном секторах должно во всех случаях иметь обоснованную и признаваемую цель (принцип специального назначения).

4. Государства вправе наделять прокуроров правом защиты государственного интереса (принцип защиты государственного интереса).

5. Прокуроры могут быть наделены правом возбуждения процедур или вступления в существующие процедуры или использования различных средств правовой защиты для обеспечения законности (принцип законности).

6. Если того требуют причины публичного интереса и/или законность решений (например, в делах о защите окружающей среды, несостоятельности и т.п.), участие прокурора может быть оправданным (принцип публичного интереса).

7. Защита прав и интересов уязвимых общественных групп, не способных защитить свои права, может быть исключительной причиной вмешательства прокурора (принцип защиты прав человека)...

14. Прокуроры не должны иметь полномочий по принятию решений вне сферы уголовной юстиции и не должны иметь больше прав, чем другие стороны, в суде (принцип равенства сторон).

15. Прокуроры не должны допускать дискриминации лиц при защите их прав и могут вмешиваться только по обоснованным причинам (принцип недискриминации)...

73. В реформировании российской системы прокуратуры достигнуты несомненные успехи, особенно что касается ограничений полномочий прокурора по опротестованию судебных решений в порядке надзора... и того факта, что вмешательство в судебные дела в интересах граждан ограничивается вмешательством в интересах лиц, не способных защищать себя, или когда оно оправданно большим числом лиц, затронутых определенным нарушением".

18. Заключение N 3 (2008), принятое решением от 13 июля 2005 г. Консультативного совета европейских прокуроров, вспомогательного органа, учрежденного Комитетом министров Совета Европы, содержит следующий сравнительный анализ [внутренние сноски исключены]:

"22. Судебные иски - независимо от регулирующих их процессуальных правил (норм гражданского или административного процесса) - ограничены судебным разбирательством: прокуроры участвуют в нем в качестве сторон. Прокуроры не сообщают об особых правах и полномочиях при участии в гражданских разбирательствах в качестве истцов, они пользуются теми же правами, что и другие стороны. Их позиция не является исключительной, производство может быть возбуждено также другими заинтересованными сторонами. В таких делах прокуроры определенно не обладают правом принятия решений по существу дел, их решения сводятся к возбуждению производства путем предъявления иска в суд по гражданским делам.

23. Почти во всех странах, где прокуроры обладают компетенцией за пределами уголовного процесса, они уполномочены возбуждать гражданские дела, использовать обычные и дополнительные средства правовой защиты (жалобы) в качестве сторон разбирательства. Однако можно выделить некоторые правила (запрет принесения протеста или требования о возобновлении разбирательства; запрет заключения мирового соглашения от имени стороны)...

25. Цели деятельности прокуроров за пределами уголовного процесса, независимо от их материально-правовых или процессуальных различий, во многом совпадают: это обеспечение верховенства права (неприкосновенность демократических решений, соблюдение закона, устранение нарушений закона), защита прав и свобод лиц (в большинстве случаев неспособных защитить свои права - несовершеннолетних, лиц, место жительства которых неизвестно, недееспособных в связи с психическим заболеванием), защита активов и имущества государства, защита публичного интереса (или общественного порядка), гармонизация юрисдикции судов (специальные средства правовой защиты против окончательных судебных решений в интересах законности, деятельность в качестве сторон в таких разбирательствах в высших судах)...

27. ...КСЕП сознает отдельные случаи ненадлежащей практики деятельности прокуроров за пределами сферы уголовной юстиции, отмеченной Европейским Судом или некоторыми конституционными судами или подвергнутой критике иными органами Совета Европы. Наиболее дезорганизующие события связаны с немотивированным отказом в возбуждении гражданских дел; вмешательством в судебные разбирательства в отсутствие разумного интереса (государства, публичного интереса или основанного на защите прав), нарушающим принцип равенства сторон; отменой окончательного решения судов, нарушающей принцип правовой определенности (res judicata); участием прокуроров в составе высших судов, смешивающим роль судей по принятию решений с задачами прокуроров; неограниченным правом возбуждения разбирательства.

28. Вклад прокуроров в укрепление прецедентной практики судов является фактом во многих государствах-участниках. Роль прокуроров в этом отношении не должна позволять им оказывать ненадлежащее влияние на процесс принятия окончательных решений судьями".

Заключение ссылается на следующие принципы, применимые в соответствующей сфере:

"a. принцип разделения властей должен соблюдаться в отношении задач прокуратуры и деятельности вне сферы уголовного права и роли судов по защите прав человека;

b. деятельность прокуроров вне сферы уголовного права должна также характеризоваться соблюдением беспристрастности и справедливости;

c. эти функции должны осуществляться "от имени общества и в публичных интересах", для обеспечения применения закона при соблюдении основных прав и свобод и в пределах компетенции, которой прокуратура наделена в соответствии с законом, а также с учетом Конвенции и прецедентной практики Европейского Суда;

d. такая компетенция прокуроров должна регулироваться законом максимально точно;

e. ненадлежащее вмешательство в деятельность прокуратуры недопустимо;

f. действуя вне пределов сферы уголовного права, прокуроры должны пользоваться теми же правами и нести те же обязанности, что и другая сторона, и не должны пользоваться привилегированным положением в судебном разбирательстве (равенство сторон);

g. деятельность прокуратуры от имени общества по защите публичного интереса в неуголовных делах не должна нарушать принцип обязательной силы окончательных судебных решений (res judicata) с некоторыми исключениями, установленными в соответствии с международными обязательствами, включая прецедентную практику Европейского Суда;

h. обязанность прокуроров по мотивированию своих действий и раскрытию этих мотивов для участвующих или заинтересованных в деле лиц или учреждений должна быть предусмотрена законом;

i. право участвующих или заинтересованных в гражданско-правовом деле лиц или учреждений обжаловать действия или бездействие прокуроров должно быть обеспечено;

j. за развитием прецедентной практики Европейского Суда относительно деятельности прокуратур вне пределов сферы уголовного права надлежит внимательно следить для обеспечения правовой основы такой деятельности и полного соблюдения соответствующей практики...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

19. Заявитель жаловался на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с процессуальным неравенством на кассационной стадии разбирательства. Он ссылался на участие прокурора в рассмотрении кассационной жалобы и на отсутствие возможности комментировать заключение прокурора в конце заседания суда кассационной инстанции. В соответствующей части статья 6 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

A. Приемлемость жалобы

20. Со ссылкой на Постановление Большой Палаты по делу "Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии"* (* Не вполне ясно, с чем связана ссылка властей Российской Федерации на Постановление по делу Вильхо Эскелинена и других, представляющее интерес новым подходом к праву государственных служащих на предъявление исков к государству. "Последнюю часть" этого Постановления составляет несовпадающее особое мнение пяти судей, суть которого сводится к тому, что Европейский Суд неправомерно отошел от своей практики, ограничивавшей для государственных служащих возможность споров с государством. Возможно, в данном случае власти хотели выразить солидарность с мнением меньшинства Большой Палаты и оспорить право заявителя по настоящему делу на обращение в Европейский Суд в связи с его статусом военнослужащего (прим. переводчика.)) (Vilho Eskelinen and Others v. Finland), жалоба N 63235/00, последняя часть, ECHR 2007-IV) власти Российской Федерации полагали, что жалоба заявителя не совместима с положениями Конвенции ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).).

21. Заявитель не комментировал это возражение.

22. Европейский Суд напоминает, что для применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции в его "гражданском" аспекте необходимо наличие спора о "гражданском праве", который, по крайней мере, на доказуемых основаниях может считаться признаваемым национальным законодательством, независимо от того, защищен ли он также Конвенцией. Спор должен быть реальным и серьезным; он может относиться не только к действительному существованию права, но также к его пределам и способу осуществления; и, наконец, результат разбирательства должен иметь решающее значение для данного права, слабые связи или отдаленные последствия не являются достаточными для применения пункта 1 статьи 6 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу "Ицлаев против Российской Федерации" (Itslayev v. Russia), жалоба N 34631/02, § 25). Характер законодательства, регулирующего определение спора (гражданское, арбитражное, административное и так далее), и орган, уполномоченный его рассматривать (суд общей юрисдикции, административный орган и тому подобное), соответственно, не так существенны (см. Постановление Большой Палаты по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), жалоба N 17056/06, § 74, ECHR 2009-...).

23. Требования заявителя как таковые не исключались из пределов судебной защиты. Он использовал эту возможность и предъявил требования к государственным органам. Кроме оспаривания договора между Министерством обороны и авиакомпанией, заявитель предъявил требования о компенсации в отношении материального ущерба и морального вреда в связи с отказом в предоставлении бесплатного билета в феврале 1998 г. По-видимому, он опирался на национальное законодательство об организации отпуска для военнослужащих. На основе имеющейся информации Европейский Суд полагает, что требования о компенсации должны квалифицироваться как "гражданские" в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Европейский Суд также полагает, что спор являлся "серьезным и реальным" (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Серов против Российской Федерации" (Serov v. Russia), жалоба N 75894/01, § 56). Действительно, власти Российской Федерации не выдвинули возражений в этой части.

24. Следует также отметить, что военный суд отказал в рассмотрении дела* (* Европейский Суд, вероятно, путает отказ в рассмотрении дела и отказ в удовлетворении требований в связи с истечением срока давности. Как видно из § 10 настоящего Постановления, военный суд не отказывал в рассмотрении дела (прим. переводчика).) в связи с несоблюдением срока давности для его возбуждения (см. §§ 10-13 настоящего Постановления). Ни национальные суды, ни власти Российской Федерации не указывали, что национальная система препятствовала доступу заявителя к суду по иным причинам, нежели обычное требование о сроке давности. Вопрос о сроке давности, в частности, в связи с наличием и уважительностью причин для несвоевременного предъявления требования, обсуждался в судебном заседании. Кассационное производство, с которым связана основная жалоба на нарушение Конвенции в настоящем деле, также затрагивало этот вопрос.

25. С учетом вышеизложенного и независимо от того, что национальное разбирательство не повлекло окончательного "определения" гражданских прав и обязанностей, Европейский Суд полагает, что статья 6 Конвенции является применимой (см. Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу "Атанасова против Болгарии" (Atanasova v. Bulgaria), жалоба N 72001/01, §§ 48-52; см., однако, Решение Европейского Суда от 13 марта 2003 г. по делу "Нешев против Болгарии" (Neshev v. Bulgaria), жалоба N 40897/98)* (* В обоих упомянутых делах Европейский Суд признал статью 6 Конвенции применимой (прим. переводчика).).

26. Европейский Суд заключает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

27. Заявитель поддержал свою жалобу.

28. Власти Российской Федерации утверждали, что участие прокурора в рассмотрении кассационной жалобы являлось законным с точки зрения Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Хотя прокурор не был стороной разбирательства, его заключение имело целью "выразить мнение федеральных властей" и не являлось обязательным для суда. В любом случае прокурор не делал заявлений по существу дела, его участие было в значительной степени пассивным и сводилось к поддержке решения нижестоящего суда, вынесенного в пользу ответчиков. Он не принимал участия в совещании судей. Наконец, по мнению властей Российской Федерации, заявитель мог заявить отвод прокурору или суду (см. § 14 настоящего Постановления).

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

29. Европейский Суд напоминает, что принцип равенства сторон является одним из элементов более широкого понятия справедливого судебного разбирательства в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Он требует "справедливого равновесия сторон": каждая сторона должна иметь разумную возможность представить свою позицию в условиях, которые не создают для нее существенного неудобства по сравнению с другой стороной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ивон против Франции" (Yvon v. France), жалоба N 44962/98, § 31, ECHR 2003-V; Постановление Европейского Суда от 18 февраля 1997 г. по делу "Нидерёст-Хубер против Швейцарии" (Niderоst-Huber v. Switzerland), § 23, Reports of Judgments and Decisions 1997-I; и Постановление Большой Палаты по делу "Кресс против Франции" (Kress v. France), жалоба N 39594/98, § 72, ECHR 2001-VI).

30. Европейский Суд полагает, что факт поддержки в суде одной позиции несколькими сторонами необязательно ставит противную сторону в положение "существенного неудобства" при защите своей позиции. Следует удостовериться в том, соблюдалось ли в данном деле "справедливое равновесие" между сторонами с учетом участия прокурора.

31. Европейский Суд напоминает, что, если прокурор или иное сопоставимое должностное лицо, принимая на себя обязанности процессуальной стороны, становится в действительности союзником или противником одной из сторон, его участие может создать для одной из сторон ощущение неравенства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кресс против Франции", § 81; и Постановление Европейского Суда от 31 марта 2005 г. по делу "F.W. против Франции" (F.W. v. France), жалоба N 61517/00, § 27). В этом контексте Европейский Суд напоминает, что, если независимость и беспристрастность прокурора или аналогичного должностного лица не оспариваются, повышенная чувствительность общественности к справедливому осуществлению правосудия оправдывает растущее внимание к внешним проявлениям (см. Постановление Европейского Суда от 30 октября 1991 г. по делу "Борже против Бельгии" (Borgers v. Belgium), § 24, Series A, N 214-B).

32. Действительно, Европейский Суд ранее высказывал мнение о том, что внешние признаки могут иметь определенное значение в судебном разбирательстве, например, для оценки соблюдения требования объективной беспристрастности или для сохранения доверия, которое суды в демократическом обществе должны внушать населению (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сара Линд Эггертсдоттир против Исландии" (Sara Lind Eggertsdottir v. Iceland), жалоба N 31930/04, § 42, ECHR 2007-VIII). В этом контексте Европейский Суд отмечает, что при такой оценке основное внимание должно уделяться законности причин опасения того, что конкретный судья не является беспристрастным, и тому, может ли это опасение считаться объективно оправданным (там же). В контексте принципа равенства сторон в деле "Стойменов против "бывшей Югославской Республики Македония" (Stoimenov v. former Yugoslav Republic of Macedonia) (Постановление от 5 апреля 2007 г., жалоба N 17995/02, §§ 40-42) Европейский Суд также ссылался на "внешние признаки", придя к выводу о том, что заключение Судебно-медицинского научного бюро, государственного учреждения, совпадало с доказательствами вины, представленными стороной обвинения, и что отказ в альтернативной экспертизе и невозможность оспаривания заявителем заключения бюро при обстоятельствах этого дела повлекли нарушение принципа равенства сторон (см. также Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Шулепова против Российской Федерации" (Shulepova v. Russia), жалоба N 34449/03, §§ 65-67).

33. Европейский Суд не исключает того, что поддержка прокуратурой одной из сторон может быть оправданна при определенных условиях, например, в целях защиты уязвимых лиц, которые считаются не способными защитить свои интересы самостоятельно, или в случае, если правонарушение затрагивает большое число людей, или если требуют защиты реальные государственные интересы или имущество (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 15 января 2009 г. по делу "Менчинская против Российской Федерации" (Menchinskaya v. Russia), жалоба N 42454/02, §§ 37-40* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2009.); и Постановление Европейского Суда от 26 мая 2009 г. по делу "Бацанина против Российской Федерации" (Batsanina v. Russia), жалоба N 3932/02, § 27* (* Там же. N 2/2010.)).

34. Наконец, Европейский Суд подчеркивает, что в его задачу входит не абстрактный контроль применимого национального законодательства и практики, а определение того, позволяют ли способ их применения или воздействие на заявителя ставить вопрос о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции в настоящем деле (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 февраля 1993 г. по делу "Падовани против Италии" (Padovani v. Italy), § 24, Series A, N 257-B; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 1989 г. "Хаусхильдт против Дании" (Hauschildt v. Denmark), § 45, Series A, N 154).

(b) Применение изложенных принципов в настоящем деле

35. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд прежде всего отмечает, что заявитель не жаловался на отказ национальных судов в рассмотрении его иска. Основу его жалобы составляет вмешательство прокурора на кассационной стадии этого разбирательства.

36. Европейский Суд отмечает, что в данном разбирательстве заявителю противостояли государственные учреждения. Их интересы в национальных судах защищали их представители, по крайней мере, один из них являлся адвокатом. Прокурор решил поддержать их позицию на кассационной стадии. По-видимому, в своем заключении в конце заседания он поддержал выводы суда первой инстанции относительно применения срока давности в настоящем деле.

37. В настоящем деле Европейский Суд не усматривает причин, которые оправдывали бы участие прокурора на кассационной стадии разбирательства обычного гражданского дела. Не усматривается того, чтобы прокурор, например, защищал опознаваемое государственное имущество или интересы (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Бацанина против Российской Федерации", § 27)* (* Как видно из § 9 настоящего Постановления, в данном деле, как и в упоминавшихся выше делах Менчинской и Бацаниной, прокурор формально защищал государственное имущество, но по каким-то причинам Европейский Суд соглашается с такими действиями не всегда. В некоторых случаях (как в деле Бацаниной) Европейский Суд одобряет вмешательство прокуратуры с целью выселения семьи с малолетними детьми в нарушение порядка предоставления жилья очередникам предприятия, тогда как в деле Менчинской им было установлено нарушение статьи 6 Конвенции в связи с аналогичным вмешательством прокурора, пользовавшегося теми же процессуальными правами, что и в деле Бацаниной (прокурор принес протест на решение суда о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами с центра занятости, просрочившего выплату пособия). В последнем деле Европейский Суд также счел действия прокурора оказанием влияния на суд в отсутствие "обстоятельств, оправдывающих его вмешательство" (прим. переводчика).). Хотя не оспаривается, что прокурор свел свое участие в разбирательстве к простому одобрению решения суда первой инстанции относительно применения срока давности, Европейский Суд не видит оснований для догадок о том, какое влияние это вмешательство могло иметь для хода разбирательства. Однако он находит, что простое повторение прокурором доводов ответчиков по вопросам права, выглядит бессмысленным, если оно не направлено на оказание влияния на суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Менчинская против Российской Федерации", § 38). Вышеизложенные соображения вынуждают Европейский Суд заключить, что принцип равенства сторон, требующий установления справедливого равновесия между сторонами, в настоящем деле не соблюдался.

38. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. Иное предполагаемое нарушение Конвенции

39. Наконец, заявитель жаловался со ссылкой на пункт 1 статьи 6 Конвенции на предположительно чрезмерную длительность разбирательства. Принимая во внимание представленные материалы, и насколько предмет жалобы находится в его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в нем признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

40. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб и издержки

41. Заявитель требовал 3 000 евро в связи с длительностью разбирательства в военных судах и 10 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в национальных судах и Европейском Суде.

42. Власти Российской Федерации оспаривали указанные требования.

43. Европейский Суд отмечает, что требование относится к жалобе, признанной неприемлемой (см. § 39 настоящего Постановления), и не связано с выводами Европейского Суда с точки зрения пункта 1 статьи 6 Конвенции относительно участия прокурора в рассмотрении дела в кассационном порядке. Таким образом, Европейский Суд отклоняет это требование. С учетом представленной ему информации Европейский Суд удовлетворяет требование о компенсации судебных расходов и издержек.

B. Процентная ставка при просрочке платежей

44. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части предполагаемого неравенства сторон гражданского дела, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

3) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 евро (десять евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 апреля 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда