Постановление Европейского Суда по правам человека 30 июля 2009 г. Дело "Алехин (Alekhin) против Российской Федерации" (жалоба N 10638/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Алехин (Alekhin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10638/08)

Постановление Суда

Страсбург, 30 июля 2009 г.

По делу "Алехин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джиорджио Малинверни судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 7 июля 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 10638/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Александровичем Алехиным (далее - заявитель) 24 января 2008 года.

2. Заявитель был представлен адвокатом С. Васильевым, практикующим в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде В.В. Милинчук, а затем Г.О. Матюшкиным, действующим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде.

3. Заявитель утверждал, что ему не была предоставлена надлежащая медицинская помощь в изоляторе временного содержания, что его перевозили в бесчеловечных условиях, что предварительное содержание под стражей было чрезмерно длительным и что ему в этой связи было отказано в предоставлении надлежащих процессуальных гарантий, что он был лишен возможности получить компенсацию за незаконное содержание под стражей в нарушение требований пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции, что судебное разбирательство по его делу было чрезмерно длительным, что посещения его членами семьи ограничивались и что он был лишен эффективных мер правовой защиты в связи с этим.

4. 26 марта 2008 году Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Европейский Суд вынес решение о приоритетном рассмотрении настоящей жалобы, в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1969 году и проживает г. Санкт-Петербурге.

6. Заявитель страдает хронической гипертонией и ишемической болезнью сердца, он перенес два сердечных приступа - 29 декабря 2006 года и 6 марта 2007 года.

A. Уголовное преследование заявителя

1. Расследование и суд

7. 22 ноября 2005 года шесть человек, включая заявителя, были обвинены в незаконной банковской деятельности, отмывании денежных средств - преступлениях, предусмотренных частью 2 статьи 172 и частью 4 статьи 174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации. Заявитель обвинялся в незаконной коммерческой деятельности, осуществляемой несколькими компаниями на протяжении длительного периода времени.

8. Заявитель нанял двух адвокатов, которые представляли его интересы во время предварительного расследования и судебного разбирательства.

9. 27 сентября 2007 года расследование по делу был завершено и дело было передано на рассмотрение в Московский районный суд г. Санкт-Петербурга.

10. 9 октября 2007 года Московский районный суд назначил предварительное слушание на 19 октября 2007 года. Было вынесено решение о том, что заявитель будет доставлен в зал суда и его будет сопровождать врач.

11. 19 октября 2007 года в Московском районном суде состоялось предварительное слушание дела. Первое слушание по делу было назначено на 20 ноября 2007 года. Суд вновь повторил свое требование о том, чтобы во время судебных слушаний заявителя должен сопровождать врач.

12. Слушания 20 ноября и 20 декабря были отменены, так как заявитель находился в больнице.

13. Слушания 14, 21 и 28 января 2008 года были отменены, так как заявителя не доставили в зал судебного заседания. Заявитель с трудом передвигался самостоятельно, а представители органов внутренних дел отказались нести его на носилках, заявив, что это не входит в их служебные обязанности. Носилки не вмещались в обычный транспорт для перевозки заключенных, в связи с чем транспортировать заявителя был невозможно. Более того, власти следственного изолятора отказались предоставить врача заявителю в зале суда.

14. Суд постановил, что в будущем слушания будут проводиться в следственном изоляторе.

15. Слушания состоялись 11 и 18 февраля, 3, 17, 24 и 31 марта, 14, 21 и 28 апреля, 12, 19 и 26 мая и 2, 9, 23 и 30 июня 2008 года.

16. В июле и августе 2008 года слушания не проводились, так как адвокаты подзащитного находились в отпуске.

17. Судебное разбирательство по делу возобновилось 29 августа 2008 года, в дальнейшем судебные слушания состоялись 18 и 19 сентября 2008 года.

18. 19 сентября 2008 года Московский районный суд признал заявителя виновным в незаконной банковской деятельности - преступлении, предусмотренном частью 2 статьи 172 УК РФ, - и снял с заявителя обвинение в отмывании денежных средств - преступлении, предусмотренном частью 4 статьи 174.1 УК РФ. Заявитель был приговорен к шести годам лишения свободы.

19. 26 января 2009 года Санкт-Петербургский городской суд удовлетворил кассационную жалобу заявителя.

2. Решения о применении мер пресечения

20. 22 ноября 2005 году заявитель дал письменное обязательство не покидать своего места жительства.

21. 13 февраля 2006 года Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес определение о заключении заявителя под стражу. На основании доказательств, представленных следствием, суд установил, что заявитель продолжал незаконную коммерческую деятельность, несмотря на его заявления об обратном, а также оказывал давление на своих подчиненных, принуждая их отказаться от показаний, данных против него. Суд не принял во внимание доводы заявителя относительно того, что место его жительства и место работы остаются неизменными, что он является единственным кормильцем в семье, состоящей из неработающей престарелой матери и двух несовершеннолетних детей, и что он страдает ишемической болезнью сердца. Суд, в свою очередь, установил, что не было представлено никаких медицинских доказательств, указывающих на то, что состояние здоровья заявителя препятствует его заключению под стражу. Учтя тяжесть обвинения, суд решил, что имеются основания полагать, что заявитель скроется от правосудия и будет продолжать преступную деятельность, а также оказывать давление на свидетелей.

22. 28 февраля 2006 года Санкт-Петербургский городской суд оставил определение о заключении под стражу без изменений, признав, что оно было законным и обоснованным.

23. 11 апреля 2006 года Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 июня 2006 года.

24. 8 июня 2006 года Дзержинский районный суд продлил срок содержания под стражей до 13 августа 2006 года, ссылаясь на серьезность обвинения и необходимость дальнейшего проведения расследования. Суд признал, что заявитель нарушил свое обязательство не заниматься преступной деятельностью, а также что несколько свидетелей потребовали соблюдения анонимности, опасаясь угроз со стороны заявителя. В ответ на довод заявителя о слабости его здоровья суд заявил, что нет никаких медицинских свидетельств, что состояние здоровья заявителя несовместимо с дальнейшим содержанием под стражей. Жалобы заявителя о том, что ему не предоставляется надлежащая медицинская помощь, были признаны необоснованными. Суд счел, что в следственном изоляторе заявителю оказывалась надлежащая медицинская помощь. Суд также отметил, что доводы заявителя относительно ошибочной юридической оценки его действий и недостаток свидетельств о его причастности к совершению деяний, ему вменяемых, безосновательны, отметив, что суд, принимающий решение о продлении срока применения мер пресечения, не рассматривает вопрос о виновности или невиновности заявителя.

25. 11 августа 2006 года Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 октября 2006 года по тем же основаниям, что и ранее. Суд также отметил, что длительность расследования вполне оправданна, так как дело является достаточно сложным.

26. 10 октября 2006 года Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 декабря 2006 года по тем же основаниям.

27. 6 декабря 2006 года Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 февраля 2007 года по тем же основаниям, что и ранее. Суд также ссылался на то, что заявитель занимал руководящий пост и принимал активное участие в преступной деятельности. Он являлся директором нескольких компаний, и были основания подозревать заявителя в осуществлении незаконной коммерческой деятельности с помощью его связей в деловых кругах. Пост, занимаемый заявителем, предоставлял ему возможность уничтожить доказательства, а также запугивать свидетелей, являвшихся его служащими. Суд также сослался на письменное заявление одного из свидетелей, в котором последний утверждал, что заявитель ему угрожал. Далее суд отметил, что дети заявителя не лишены заботы в связи с его заключением под стражу. Они находятся на попечении их матери, которая в состоянии их содержать, так как имеет постоянное место работы.

28. В неустановленный день следователь ходатайствовал о дальнейшем продлении срока пребывания заявителя под стражей. Он утверждал, что дело возбуждено в отношении нескольких лиц и является чрезвычайно сложным. Членами следственной группы уже было допрошено 194 свидетеля, проведено 45 обысков и 209 проверок, а также арестовано 57 банковских счетов. Группа также провела один следственный эксперимент, семь опознаний и три очных ставки, а также получила многочисленные экспертные заключения. При этом требовалось дальнейшее расследование. В частности, необходимо было допросить больше свидетелей, получить дополнительные экспертные заключения и выполнить другие следственные действия. Далее следователь утверждал, что нет никаких оснований для изменения меры пресечения. Заявитель обвинялся в серьезном преступлении, и были достаточные снования полагать, что он мог скрыться от правосудия, продолжить преступную деятельность и препятствовать ходу расследования.

29. Заявитель ходатайствовал о его освобождении под залог или под подписку о невыезде. Он ссылался на свое слабое здоровье, которое в следственном изоляторе ухудшилось. Он также заявлял, что его младший ребенок болен открытой формой туберкулеза.

30. 5 февраля 2007 года Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 июня 2007 года, признав, что заявитель не представил новых доводов, оправдывавших его освобождение из-под стражи. Из медицинских справок суду стало известно, что заявитель перенес сердечный приступ и что правая часть его тела парализована. Однако суд придерживался своего прежнего мнения, что этих доводов недостаточно для освобождения заявителя из-под стражи. По мнению суда, не было никаких медицинских свидетельств того, что состояние здоровья заявителя препятствует его содержанию под стражей в следственном изоляторе. Утверждение заявителя об отсутствии в его действиях состава преступления было признано не относящимся к делу, так как суд, выносящий решение о продлении срока применения мер пресечения, не рассматривает вопрос о виновности или невиновности заявителя.

31. В неустановленный день следователь вновь ходатайствовал о продлении срока содержания заявителя под стражей. Он ссылался на то, что шестеро обвиняемых и их защитники знакомятся с материалами многотомного дела (68 папок и 145 коробок с материалами), а также что нет никаких оснований для изменения меры пресечения.

32. Заявитель ходатайствовал о его освобождении под залог. Он утверждал, что состояние его здоровья чрезвычайно ухудшилось. Он не мог стоять, говорить и нуждался в постоянном медицинском уходе. Заявитель представил медицинское заключение от 22 марта 2007 года, свидетельствующее о том, что при нынешнем состоянии здоровья ему противопоказано пребывание в следственном изоляторе. Заявитель также представил медицинское заключение от 7 июня 2007 года, в котором указывалось, что он болен ишемической болезнью сердца, что у него серьезные осложнения после сердечного приступа и что он нуждается в сложном восстановительном лечении. У него были диагностированы хроническая цереброваскулярная болезнь, правосторонний паралич, моторная афазия (недостаток в восприятии и продуцировании речи, часто сопровождающийся недостатком в восприятии письменной речи, знаков и т.д.), ишемическая болезнь сердца, гипертония и стенокардия. Заявитель жаловался на то, что он не получает надлежащего ухода в больнице следственного изолятора, и утверждал, что ему необходимы более тщательное обследование и лечение в больнице с более высоким качеством обслуживания. Далее заявитель утверждал, что состояние его здоровья не позволит ему скрыться от правосудия или оказывать давление на свидетелей.

33. 7 июня 2007 года состоялось слушание в Санкт-Петербургском городском суде. Заявитель был внесен в зал суда на носилках в сопровождении врача и сурдопереводчика. Суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 13 августа 2007 года, признав, что он может скрыться от правосудия, вновь заняться преступной деятельностью, а также оказывать давление на свидетелей. Суд признал медицинское заключение от 22 марта 2007 года устаревшим, и отметил, что в медицинском заключении от 7 июня 2007 года нет упоминания о том, что состояние здоровья заявителя не позволяет ему находится в следственном изоляторе. Заявитель содержался в больнице следственного изолятора, где он получал надлежащий медицинский уход и находился под постоянным медицинским наблюдением.

34. 9 августа 2007 года Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 10 октября 2007 года по тем же основаниям, что и ранее. Суд отметил, что им были изучены и отклонены доводы заявителя о слабом здоровье в решении от 7 июня 2007 года. Заявитель не представил никаких доказательств того, что с тех пор состояние его здоровья каким-либо образом ухудшилось.

35. Заявитель обжаловал это судебное решение. Санкт-Петербургский городской суд получил жалобу 14 августа 2007 года и направил ее следователю, требуя предоставления комментариев. Следователь представил свои письменные доводы 24 августа 2007 года. 29 августа 2007 года жалоба с полученными по ней объяснениями была направлена в Верховный Суд Российской Федерации. Верховный Суд получил ее 5 сентября 2007 года.

36. 4 октября 2007 года Верховный Суд изучил доводы жалобы и оставил в силе определение городского суда о продлении срока содержания под стражей, признав его законным и обоснованным.

37. 9 октября 2007 года Московский районный суд г. Санкт-Петербурга принял к рассмотрению дело заявителя и постановил, что заявитель должен оставаться под стражей. Суд отметил, что 3 июля 2007 года заявитель был выписан из больницы следственного изолятора и что состояние здоровья заявителя было удовлетворительным. Однако заявитель оставался в больнице из-за задержек в транспортировке. Суд постановил немедленно транспортировать заявителя из больницы в следственный изолятор СИЗО-3 г. Санкт-Петербурга.

38. 7 ноября 2007 года Московский районный суд г. Санкт-Петербурга постановил, что заявитель должен оставаться под стражей. Суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи, ссылаясь на серьезность обвинений, а также на тот факт, что заявитель получает в следственном изоляторе требуемый медицинский уход. Суд также отклонил ходатайство прокурора о переводе заявителя в другой следственный изолятор. Суд принял во внимание довод прокурора о том, что данный перевод необходим в целях обеспечения лучшего медицинского ухода. Однако суд счел, что вопрос о том, в каком конкретно следственном изоляторе должен содержаться заявитель, выходит за рамки его компетенции. Далее суд упомянул, что 4 октября 2007 года в ответ на ходатайство администрации СИЗО-3 он обратился к компетентным органам, а именно в региональное управление Федеральной службы исполнения наказаний, с требованием о переводе заявителя в другой следственный изолятор. Это требование еще не было рассмотрено.

39. 20 декабря 2007 года адвокат заявителя подал в Московский районный суд г. Санкт-Петербурга ходатайство об освобождении из-под стражи. Он утверждал, что здоровье заявителя ухудшилось после перевода его в следственный изолятор, что он опять переведен в больницу следственного изолятора и что заявитель был признан инвалидом.

40. В тот же день Московский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил ходатайство адвоката. Суд отметил, что 18 декабря 2007 года заявитель был выписан из больницы, и что учитывая серьезность и природу обвинений, заявитель может продолжить преступную деятельность или препятствовать расследованию.

41. 17 марта 2008 года Московский районный суд г. Санкт-Петербурга продлил срок содержания заявителя под стражей до 9 июля 2008 года, сославшись на серьезность обвинения, наличие риска возобновления преступной деятельности и возможности воспрепятствования расследованию.

42. 19 мая 2008 года заявитель подал ходатайство об освобождении из-под стражи в Московский районный суд г. Санкт-Петербурга. Он утверждал, что во время его нахождения под стражей его квартира была несколько раз взломана, а его жене и детям угрожают неизвестные лица. Заявитель ходатайствовал об освобождении, чтобы защитить свою семью и свою собственность. Он также ссылался на слабое здоровье и инвалидность.

43. В тот же день Московский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил ходатайство заявителя. По мнению суда, заявитель не представил никаких доказательств в поддержку своих заявлений об угрозах в адрес семьи. В любом случае, защита его семьи и собственности входит в обязанности органов внутренних дел. Суд отметил также, что и инвалидность заявителя не может быть поводом для освобождения из-под стражи и что заявитель получает достаточную медицинскую помощь в следственном изоляторе.

B. Медицинская помощь

44. 14 февраля 2006 года заявитель был помещен в следственный изолятор СИЗО-3 г. Санкт-Петербурга. В тот же день он был осмотрен врачом следственного изолятора. Заявитель жаловался на боли в груди и онемение левой руки. Врач установил диагноз "гипертония и ишемическая болезнь сердца", и посчитал состояние здоровья заявителя удовлетворительным. Врач далее отметил, что заявитель отказался от предложенного лечения.

45. Согласно предоставленной Правительством справке от 14 апреля 2008 года, выданной администрацией изолятора, в течение всего периода заключения в СИЗО-3 заявитель получал необходимую медицинскую помощь. В изоляторе был медицинский кабинет, открытый в течение восьми часов ежедневно, кроме выходных дней и официальных праздников. Скорая помощь вызывалась каждый раз, когда заявитель чувствовал себя плохо. Ему предоставлялось лечение, соответствующее его состоянию. Он, однако, иногда отказывался от предлагаемых лекарств, утверждая, что их не признает. Он просил врача предоставить ему специфические лекарства, а не те препараты, которые были в наличии в медицинском кабинете.

46. В середине августа 2006 года заявитель объявил голодовку.

47. 16 августа 2006 года заявитель пожаловался на сердечную боль и был отправлен в больницу (УС 20/12 ФГЛПУ Областная больница им. доктора Ф.П. Гааза ГУ ФСИН России по СПб и ЛО). Были проведены многочисленные обследования и анализы (анализ мочи и крови, коронарная ангиография, ультразвуковое исследование), заявителю был поставлен диагноз "гипертония и ишемическая болезнь сердца" и прописано соответствующее лечение. Заявитель был выписан из больницы 24 августа 2006 года.

48. В тот же день он пожаловался врачу следственного изолятора на опухоль в области правого уха. Доктор наложил спиртовой компресс. Опухоль уменьшилась. 29 августа 2006 года она вновь появилась.

49. 31 августа 2006 года заявителю был поставлен диагноз "лимфаденит (воспаление лимфатических узлов)", и в тот же день он был переведен в больницу для операции.

50. В больнице было проведено медицинское обследование и 1 сентября 2006 года была проведена операция. Заявителю была представлена послеоперационная терапия, а также курс лечения гипертонии. Заявитель продолжил голодовку и отказывался принимать пищу.

51. 11 сентября 2006 года заявитель был выписан из больницы. На следующий день место около его правого уха набухло вновь.

52. 13 сентября 2006 года заявитель был переведен в больницу им. Гааза и ему был поставлен диагноз "свинка (острое инфекционное заболевание слюнных желез)". Врачи утверждали, что заболевание произошло из-за ослабления иммунной системы заявителя во время месячной голодовки. Судя по состоянию здоровья заявителя, сомнительно, однако, что он отказывался от еды в течение месяца. Врачи видели, как он ест детское питание в виде пюре. Заявитель прошел еще ряд медицинских обследований. Несколько раз во время его голодовки в больнице врачи пытались убедить его прекратить голодовку.

53. 25 сентября 2006 года заявитель был выписан из больницы и 28 сентября 2006 года он был направлен вновь в следственный изолятор СИЗО-3. В неустановленный день заявитель прекратил голодовку.

54. 29 декабря 2006 года заявитель перенес сердечный приступ, и он был отправлен в больницу им. Гааза. Его обследовал нейрохирург и реаниматолог. Врачи установили, что его конечности парализованы и он не мог воспроизводить членораздельную речь. Ему было прописано соответствующее лечение.

55. На следующий день доктора не отметили никаких улучшений. Так как состояние заявителя было нестабильно, он был переведен в отделение интенсивной терапии.

56. Заявитель оставался в отделении реанимации до 9 января 2007 года. К тому времени его состояние было стабильным, он вновь приобрел способность говорить и ходить, хотя и не без некоторых затруднений. Его левая рука оставалась парализованной. 9 января 2007 года он был переведен в отделение нейрохирургии.

57. Заявителя ежедневно осматривали врачи, и ему предоставлялось соответствующее лечение. Родственники отправляли ему дополнительные лекарства.

58. 30 января 2007 года заявитель был осмотрен врачом С., главным нейрохирургом города и членом Российской Академии медицинских наук. Врач С. подтвердил диагноз, поставленный врачами следственного изолятора, и заключил, что заявителю показана длительная реабилитация, а также прописал курс ноотропов* (* Нейрометаболические стимуляторы - препараты, улучшающие память и способствующие умственной деятельности, а также повышающие устойчивость мозга к агрессивным воздействиям.), вазоактивных лекарственных препаратов* (* Лекарственные средства, воздействующие на сосуды.), миорелаксантов* (* Лекарственные средства, снижающие тонус скелетной мускулатуры.), витаминов, массаж и физиотерапию. Из результатов медицинских анализов следует, что заявитель получал назначенные препараты, предоставленные как врачами больницы, так и родственниками заявителя. Однако врачи отмечали, что есть риск последующих сердечных приступов.

59. 28 февраля 2007 года заявитель был выписан из больницы с рекомендациями продолжать лечение и избегать плохо проветриваемых помещений. Кроме того, заявителю было показано постоянное медицинское наблюдение. 1 марта 2007 года заявитель был перевезен в следственный изолятор СИЗО-3.

60. 6 марта 2007 года заявитель перенес еще один сердечный приступ. Он был немедленно отправлен в больницу им. Гааза и оставался там до 26 апреля 2007 года. Ему был поставлен диагноз "хроническое ослабление церебральной циркуляции крови". Ему назначили прежний курс лечения. Его правая рука оставалась частично парализованной, двигательная активность правой ноги была ограничена, и он испытывал затруднения с ходьбой и речью. 3 апреля 2007 года врач отметил, что участие заявителя в следственных действиях нежелательно.

61. 26 апреля 2007 года заявитель был переведен в следственный изолятор СИЗО-3. Врач больницы рекомендовал продолжение назначенного курса лечения.

62. 1 июня 2007 года заявитель потерял сознание, и был направлен в больницу им. Гааза. Ему был поставлен диагноз "гипертонический криз". Он был неспособен говорить и двигать ногами и правой рукой. Однако врачи отметили, что "нет никаких клинических показаний моторной афазии (недостатка речевой деятельности) или триплегии (паралича трех конечностей)". Эти симптомы, вероятнее всего, были вызваны неврастенией.

63. Во время своего пребывания в больнице им. Гааза заявитель регулярно осматривался нейрохирургом, который поставил диагноз "функциональная гемиплегия (паралич психогенного характера при отсутствии признаков моторной дисфункции)".

64. Заявитель проходил курс лечения от гипертонии. Однако его кровяное давление оставалось высоким. К июню 2007 года он начал разговаривать. Из медицинских заключений также следует, что заявитель был физически способен ходить, но не желал этого делать. При отвлечении внимания он мог двигать обеими ногами.

65. Согласно утверждениям заявителя, его регулярно допрашивал следователь. Его приносили в комнату для допросов на носилках, которые ставили прямо на пол. Допросы длились по нескольку часов. Согласно заявлениям российских властей, заявителя никогда не относили в комнату для допросов. Все допросы проводились в палате заявителя. Длительность допроса определялась врачом.

66. 3 июля 2007 года заявитель был выписан. Однако из-за недостатка транспортных средств он оставался в больнице вплоть до 11 октября 2007 года. Его регулярно осматривал врач, и он проходил курс лечения от гипертонии. С постели он не вставал. 11 октября 2007 года его перевезли в следственный изолятор СИЗО-3.

67. 7 ноября 2007 года заявитель вновь перенес гипертонический криз и был снова отправлен в больницу им. Гааза. Ему назначили прежний курс лечения. К 28 ноября 2007 года его состояние было стабильным и он начал ходить с помощью посторонних. Однако медицинские заключения свидетельствуют о том, что заявитель ходил, испытывая значительные трудности. Его правая рука оставалась парализованной.

68. 4 декабря 2007 года заявителя вновь осмотрел врач С. Последний отметил, что из-за повторяющихся сердечных приступов и гипертонических кризов заявитель страдает параличом правой половины тела, спутанностью сознания, гемиапсией (потерей 50% зрения обоих глаз), правосторонней гемианестезией (потерей тактильных ощущений правой стороной тела) и атаксией (неврологический симптом, состоящий в недостаточной координации мускульных движений). Врач С. рекомендовал заявителю завершить начатый курс лечения, а также пройти дополнительное обследование, в частности томографию и эхографию мозга.

69. 14 декабря 2007 года заявитель был признан инвалидом.

70. Согласно утверждениям заявителя, в письме от 19 декабря 2007 года заведующий больницей им. Гааза утверждал, что больница не располагает медицинским оборудованием для проведения обследования и что дальнейшее пребывание заявителя под стражей может стать губительным для его здоровья.

71. 18 декабря 2007 года заявитель был выписан из больницы, и 21 декабря 2007 года он был отправлен в следственный изолятор СИЗО-4 г. Санкт-Петербурга.

72. Заявитель утверждает, что его перевозили в необорудованном автомобиле без сопровождения врача. Переезд длился четыре часа при минусовой температуре. Системы отопления и освещения не работали. Конвой приказал ему забираться в кузов без посторонней помощи, хотя дверь автомобиля находилась на высоте одного метра от земли.

73. Из представленной российскими властями справки заместителя начальника подразделения Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, ответственного за этапирование заключенных, от 12 мая 2008 года следует, что заявителя перевозили в стандартном фургоне вместе с четырнадцатью другими заключенными. Медицинское заключение заявителя свидетельствует о том, что состояние его здоровья было удовлетворительным и он мог перевозиться без сопровождения врача. Автомобиль был сконструирован для перевозки двадцати одного человека и состоял из двух общих отсеков и одного отдельного. В автомобиле были оборудованы деревянные скамьи, работала система отопления и освещения. Автомобиль имел естественную вентиляцию через отверстия в крыше. Фургон был проверен технической службой и был исправен. Заявителя поместили в фургон между 10.20 и 11.25 часами, и автомобиль прибыл на место назначения в СИЗО-4 в 13.50 минут. Дорога протяженностью 38 километров заняла два часа пятьдесят минут. Температура воздуха в тот день была + 3-5 °C. Заявитель не выразил никакого недовольства условиями транспортировки. Власти России предоставили документы в подтверждение своей позиции, в частности рапорт от 21 декабря 2007 года о техническом состоянии автомобиля, рапорты конвоя, путевые листы и прогнозы погоды на тот день.

74. В СИЗО-4 заявитель был помещен в больничное крыло, где он оставался до 1 февраля 2008 года. Он получал курс лечения от гипертонии. Согласно утверждениям заявителя, больничное отделение не было оснащено необходимым кардиологическим оборудованием, работал только один врач на 2 000 заключенных.

75. 1 февраля 2008 года заявитель был переведен в обычную камеру, в которой он находился до 9 февраля 2009 года. Он продолжал курс лечения от гипертонии и регулярно осматривался врачами следственного изолятора. В феврале 2008 года врач осматривал его один раз в неделю, а с марта 2008 года - дважды в месяц. После каждого визита врач отмечал, что состояние здоровья заявителя удовлетворительное, и назначал дальнейшее лечение. Врач отмечал, что заявитель мог ходить с посторонней помощью. Однако он отказывался покинуть камеру. Его правая рука оставалась парализованной, а движения правой ноги были ограничены.

76. Представляется, что 2 февраля 2009 года заявитель был переведен в исправительную колонию, где в настоящий момент он отбывает наказание.

C. Посещения семьей

77. Заявитель утверждал, что посещения его членами семьи были ограничены. Его жене разрешили навестить его в 2006 году только три раза. В 2007 году не было разрешено ни одного посещения.

78. Российские власти утверждали, что заявителя посещали жена и мать 30, 6 и 20 июля, 3 августа, 21 и 28 декабря 2006 года, а также 20 января 2008 года. Ни одно из его ходатайств о разрешении на свидание с семьей не было оставлено без удовлетворения. В 2007 году от заявителя не поступало никаких ходатайств о свидании с семьей.

II. Применимое национальное законодательство

A. Предварительное заключение и пересмотр решения о заключении под стражу

79. C 1 июля 2002 года вопросы уголовно-процессуального права регулируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (ФЗ N 174-ФЗ от 18 декабря 2001 года, далее - УПК РФ).

80. Мерами пресечения являются: подписка о невыезде, личное поручительство, залог, заключение под стражу (статья 98 УПК РФ). При необходимости у подозреваемого, обвиняемого может быть взято обязательство о явке (статья 112 УПК РФ).

81. При решении вопроса об избрании меры пресечения компетентные органы должны определить, имеются ли "достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда; может продолжать заниматься преступной деятельностью либо воспрепятствовать производству по уголовному делу (статья 97 УПК РФ). Также должны учитываться тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства (статья 99 УПК РФ).

82. Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения (часть 1 статьи 108 УПК РФ).

83. После задержания подозреваемый помещается под стражу до окончания предварительного расследования. Содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать 2 месяца, но данный срок может быть продлен до 18 месяцев "в исключительных случаях" (части 1-3 статьи 109 УПК РФ). Срок содержания под стражей в период предварительного следствия исчисляется с момента заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу до направления прокурором уголовного дела в суд (часть 9 статьи 109 УПК РФ).

84. С момента передачи прокурором материалов дела в суд все вопросы о содержании под стражей решаются судом. По поступившему уголовному делу в течение 14 дней (если обвиняемый находится под стражей) судья принимает одно из следующих решений: 1) о направлении уголовного дела по подсудности; 2) о назначении предварительного слушания; 3) о назначении судебного заседания (часть 1 статьи 227 УПК РФ). По поступившему уголовному делу судья должен выяснить в отношении каждого из обвиняемых, в частности, подлежит ли отмене или изменению избранная мера пресечения (пункт 3 статьи 228 УПК РФ и пункт 6 части 2 статьи 231 УПК РФ).

85. С момента направления прокурором уголовного дела в суд подсудимый содержится под стражей "во время рассмотрения дела судом". Срок содержания подсудимого под стражей со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора не может превышать 6 месяцев, но по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях допускается продление срока содержания под стражей судом несколько раз, но не более чем на 3 месяца каждый раз (части 2 и 3 статьи 255 УПК РФ).

86. Постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационном порядке в течение трех суток со дня его вынесения. Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе не позднее чем через трое суток со дня их поступления (часть 10 статьи 108 УПК РФ).

87. Подозреваемый, обвиняемый, его защитник вправе заявить ходатайство дознавателю, следователю либо в суд о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для обеспечения прав и законных интересов (части 1 и 2 статьи 119 УПК РФ). Такое ходатайство может быть заявлено в любой момент производства по уголовному делу (статья 120 УПК РФ). Ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления. В случаях, когда немедленное принятие решения по ходатайству, заявленному в ходе предварительного расследования, невозможно, оно должно быть разрешено не позднее 3 суток со дня его заявления (статья 121 УПК РФ).

88. В ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, включая заключение под стражу (часть 1 статьи 255 УПК РФ). Такое решение выносится в совещательной комнате и излагается в виде отдельного процессуального документа, подписываемого судьей или судьями, если уголовное дело рассматривается судом коллегиально (статья 256 УПК РФ) Решение суда о продлении срока содержания подсудимого под стражей может быть обжаловано в кассационном порядке (часть 4 статьи 255 УПК РФ ).

89. Рассмотрение уголовного дела судом кассационной инстанции должно быть начато не позднее одного месяца со дня его поступления в суд кассационной инстанции (статья 374 УПК РФ).

B. Ответственность государства за незаконное задержание

90. Вред, причиненный гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, в частности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, - за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме, независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (часть 1 статьи 1070 Гражданского кодекса РФ).

91. Суд может возложить на нарушителя обязанность возместить моральный вред, причиненный действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, такие как личная неприкосновенность и право свободного передвижения (статьи 150 и 151 Гражданского кодекса РФ). Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда, в частности, вред причинен гражданину в результате незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу (часть 2 статьи 1100 Гражданского кодекса РФ).

III. Применимые документы Совета Европы

92. В соответствующих положениях 3-го общего доклада [CPT/Inf(93) 12] Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения (ЕКПП) указано следующее

"а. Доступ к врачу

...35. Медицинская служба в исправительном учреждении должна как минимум иметь возможность обеспечивать регулярные амбулаторные консультации и срочную медицинскую помощь (разумеется, в дополнение могут существовать и отделения больничного типа с кроватями)... Кроме того, врач исправительного учреждения, должен иметь возможность обратиться к услугам специалистов...

За амбулаторным лечением должен наблюдать, если это необходимо, медицинский персонал. Часто для обеспечения реабилитационного лечения недостаточно полагаться на инициативу самого осужденного.

36. Должна быть обеспечена прямая поддержка со стороны полностью оборудованной больницы либо системы гражданского здравоохранения, либо уголовно-исполнительной системы...

37. Если осужденным необходима госпитализация или осмотр специалиста в больнице, они должны быть доставлены в соответствующее учреждение с незамедлительностью, которую требует состояние их здоровья.

b. Равноценное медицинское обслуживание

38. Медицинское обслуживание в местах, где содержатся лица, лишенные свободы, должно обеспечивать лечение и уход, а также соответствующую диету, физиотерапевтическое лечение, реабилитацию или любое другое необходимое специальное лечение, в условиях, сопоставимых с теми, которыми пользуются пациенты вне таких учреждений. Также должны быть обеспечены соответствующие медицинский, медсестринский и технический персонал, а также помещения, установки и оборудование.

Должен осуществляться соответствующий контроль за аптеками и распространением лекарств. Кроме того, изготовление лекарств должно всегда доверяться квалифицированному персоналу (фармацевтам/медсестрам и т.д.).

39. На каждого пациента заводится медицинская карта, в которой содержатся сведения о диагнозе, об изменении состояния здоровья пациента и о проведенных ему особых обследованиях. В случае перевода медицинская карта передается врачам принимающего учреждения.

40. Предпосылкой успешного функционирования медицинской службы служит возможность для врачей и медсестринского персонала регулярно встречаться и создавать рабочие группы под руководством старшего врача, который возглавляет службу".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

93. Заявитель жаловался на предположительно ненадлежащую медицинскую помощь в местах предварительного заключения, отказ властей освободить его из-под стражи по состоянию здоровья или перевести его в больницу с более высоким уровнем обслуживания, а также на предположительно бесчеловечные условия этапирования его в зал суда 21 декабря 2007 года. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

Статья 3 Конвенции

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Медицинская помощь

94. Представители национальных властей утверждали, что заявитель не исчерпал всех доступных ему внутригосударственных мер правовой защиты. Он ни разу не жаловался на ненадлежащую медицинскую помощь прокурору, хотя, по мнению национальных властей, такая жалоба является эффективной мерой правовой защиты. Представители российских властей указали на то, что условия содержания под стражей были улучшены в ответ на жалобы, поданные в прокуратуру гражданами Н., Д., и Ш. (был организован медицинский кабинет, приобретены необходимые лекарства и выполнен ремонт и переоборудование помещений). Власти утверждали, что 13% жалоб о предположительно ненадлежащих условиях содержания под стражей были признаны обоснованными в 2007 году, вместе с тем в первой половине 2006 года органами прокуратуры было признано обоснованными 18% аналогичных жалоб. Кроме того, заявитель был вправе требовать в судебном порядке компенсации морального вреда. В качестве доказательства эффективности указанных мер российские власти сослались на два вынесенных российскими судами решения о присуждении гражданам С. и Д. компенсации за содержание под стражей в неприемлемых условиях.

95. Кроме того, власти Российской Федерации настаивали на том, что жалоба является явно необоснованной. Заявитель получал медицинскую помощь, соответствующую состоянию его здоровья. Он находился под постоянным наблюдением врача следственного изолятора. В случае необходимости немедленно вызывалась скорая помощь и заявитель направлялся в больницу для обследования или лечения. Его регулярно осматривали специалисты, неоднократно проводились необходимые анализы и обследования, и заявитель своевременно проходил соответствующее лечение.

96. Заявитель поддержал свою жалобу.

97. Европейский Суд считает, что нет необходимости исследовать вопрос, касающийся возражений российский властей о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, так как жалоба заявителя на предположительно ненадлежащую медицинскую помощь в любом случае признается Европейским Судом неприемлемой по основаниям, изложенным ниже.

98. Как показывает практика Европейского Суда, статья 3 охраняет одну из основных ценностей демократического общества. Она в абсолютных терминах запрещает пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, независимо от конкретных обстоятельств или поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Однако Европейский Суд напомнил, что жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 44558/98, §§ 100-101, ECHR 2001-VIII). Оценка уровня жестокости носит относительный характер и зависит от совокупности обстоятельств дела, таких как: длительность обращения, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Решение Европейского Суда от 29 мая 2001 года по делу "Савонюк против Соединенного Королевства" (Sawoniuk v. the United Kingdom), жалоба N 63716/00).

99. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что статья 3 Конвенции не может толковаться как устанавливающая обязанность освобождения заключенного по состоянию здоровья и перевода его в обычную больницу, даже если заключенный страдает болезнью, которую лечить достаточно трудно (см. Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2004 года по делу "Гелфманн против Франции" (Gelfmann v. France), жалоба N 25875/03, § 50, а также Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX). Однако положения статьи 3 Конвенции налагают на национальные власти обязанность гарантировать, чтобы условия содержания под стражей были совместимы с требованиями об уважении человеческого достоинства, чтобы способы и методы наказания не причиняли бы страдания и лишения, превышающие степень суровости, неизбежную при заключении под стражу, и, учитывая требования содержания, здоровье и моральное состояние заключенных было соответствующим образом защищено и они были обеспечены необходимой медицинской помощью (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 26 октября 2000 года по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

100. Европейский Суд уже отмечал, что в определенных обстоятельствах содержание под стражей престарелых лиц или инвалидов в течение длительного периода времени может быть поводом к рассмотрению на предмет нарушения статьи 3 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 7 июня 2001 года по делу "Попон против Франции" (Papon v. France), жалоба N 64666/01; Постановление Европейского Суда по делу "Прайс против Соединенного Королевства" (Price v. the United Kingdom), жалоба N 33394/96, §§ 21-30, ECHR 2001-VII; а также Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2004 года по делу "Фарбтух против Латвии" (Farbtuhs v. Latvia), жалоба N 4672/02, § 53. Однако в каждом случае должны учитываться отдельные обстоятельства конкретного дела, такие как: а) условия медобслуживания в местах заключения, б) соответствие оказываемой медицинской помощи нуждам больного, в) необходимость пребывания под стражей с учетом состояния здоровья заключенного (см. Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), §§ 40-42, а также Постановление Европейского Суда от 15 января 2004 года по делу "Саккопулос против Греции" (Sakkopoulos v. Greece), жалоба N 61828/00, § 39).

101. Европейский Суд применит этот подход и при оценке конкретных обстоятельств настоящего дела.

102. В отношении условий содержания заявителя Европейский Суд констатирует, что не был опровергнут тот факт, что и до ареста, и после заключения в следственные изоляторы СИЗО-3 и СИЗО-4 заявитель страдал от гипертонии и ишемической болезни сердца. Его состояние было нестабильным, сопровождалось высоким риском сердечного приступа, он нуждался в постоянном медицинском наблюдении и лечении. Во время пребывания под стражей заявитель перенес два сердечных приступа и несколько гипертонических кризов. В результате приступа гипертонии в июне 2007 года он оказался наполовину парализован: была парализована его правая рука, и нарушена двигательная функция его правой ноги.

103. Далее Европейский Суд исследует вопрос о том, предоставлялась ли заявителю надлежащая медицинская помощь, соответствующая состоянию его здоровья. Из документов, предоставленных российскими властями, следует, что заявитель осматривался врачом сразу после ареста и ему было предложено лечение, от которого он, однако, отказался (см. § 44). Представляется, что в результате этого отказа заявитель не получал никакого лечения в течение первых месяцев заключения под стражу. Однако как только состояние здоровья заявителя вызвало тревогу врачей, он был незамедлительно отправлен в больницу им. Гааза (см. § 47).

104. В течение всего последующего периода его заключения заявитель неоднократно требовал медицинское обследование, которое ему предоставлялось. Медицинские записи показывают, что каждый раз, когда он чувствовал себя хуже, вызывалась скорая помощь и он направлялся в больницу им. Гааза для обследования и лечения. В общей сложности он провел в больнице около года. Нет никаких оснований полагать, что лечение, предоставленное заявителю, было ненадлежащего качества. Его регулярно осматривали специалисты, при этом дважды - врач С., известный невролог, член Российской академии медицинских наук. Заявитель своевременно получал адекватное лечение, которое, как представляется, улучшило его состояние. Впрочем, предоставленная медицинская помощь не предотвратила двух сердечных приступов и несколько гипертонических кризов, перенесенных заявителем. Однако Европейский Суд находит, что из материалов дела не следует, что российские власти несут ответственность за эти инциденты. Представляется, что они были скорее естественным результатом хронических кардиологических болезней заявителя, нежели последствием существенных недостатков в лечении (см. аналогичное объяснение мотивов в упомянутых выше Постановлениях Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 96 и 97, и по делу "Саккопулос против Греции", § 40).

105. Европейский Суд с беспокойством отмечает, что сканирование мозга, рекомендованное заявителю врачом С. в декабре 2007 года, так и не было проведено, как представляется, из-за отсутствия в больнице им. Гааза необходимого оборудования (см. §§ 68 и 70). Однако нет никаких подтверждений того, что невозможность проведения упомянутого вида обследования препятствовала правильному установлению диагноза и назначению соответствующего лечения. В действительности состояние заявителя в декабре 2007 года было стабильным. У него не было рецидивов его болезней, а кровяное давление, по видимому, вернулось к норме. Он находился под наблюдением врача и получал соответствующее лечение. Таким образом, Европейский Суд считает, что в течение всего периода нахождения под стражей заявитель получал необходимую медицинскую помощь.

106. Европейскому Суду остается выяснить, было ли целесообразным дальнейшее пребывание заявителя под стражей, учитывая состояние его здоровья. Европейский Суд уже признавал, что заключение под стражу наполовину парализованного человека не противоречит статье 3 Конвенции при условии, что данное лицо обладает достаточной степенью самостоятельности, чтобы удовлетворять основные ежедневные потребности (см. Постановление Европейского Суда от 15 января 2004 года по делу "Матенцио против Франции" (Matencio v. France), жалоба N 58749/00, §§ 82, 83 и 89,). В другом деле Европейский Суд признал, что содержание под стражей лица, страдающего сердечной недостаточностью, выздоравливающего после сердечного приступа, которому оказывалась надлежащая медицинская помощь, не может считаться бесчеловечным или унижающим достоинство обращением (см. выше упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Саккопулос против Греции", §§ 40-45). Заявитель в настоящем деле не заявлял, что состояние его здоровья не позволяло ему самостоятельно удовлетворять основные ежедневные потребности. Он также не представил детального описания физических условий содержания его под стражей в следственных изоляторах СИЗО-3 и СИЗО-4. Таким образом, его жалоба на то, что состояние его здоровья не позволяло ему находиться под стражей, является слишком общей и необоснованной. Более того, из материалов дела следует, что российские власти проявили заботу о заявителе, стараясь улучшить условия его содержания под стражей. Так, они перевели заявителя из следственного изолятора СИЗО-3 в следственный изолятор СИЗО-4 для того, чтобы обеспечить более качественное медицинское обслуживание и уход (см. §§ 38 и 74).

107. Европейский Суд соглашается с тем, что состояние здоровья заявителя делало его более уязвимым, нежели обычных заключенных, и что его пребывание под стражей усилило в какой-то мере его физические и душевные страдания и чувство страха. Однако, оценивая соответствующие факты в целом и учитывая, что заявителю постоянно предоставлялась соответствующая состоянию его здоровья медицинская помощь, Европейский Суд не считает установленным, что заявитель подвергался обращению, степень жестокости которого превышает минимальный уровень жестокости по смыслу статьи 3 Конвенции.

108. Исходя из вышеизложенного, жалоба признается необоснованной и отклоняется, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

B. Условия транспортировки

109. Российские власти заявили, что условия транспортировки заявителя не противоречили требованиям статьи 3 Конвенции. Тюремный автомобиль был исправен с технической точки зрения, оснащен системой отопления и вентиляции. Он не был переполнен. Медицинские документы свидетельствуют о том, что заявитель физически был готов к транспортировке и что его можно транспортировать без сопровождения врача.

110. Заявитель поддержал свою жалобу.

111. Европейский Суд напоминает, что он усмотрел нарушение статьи 3 в деле, когда заключенный, перенесший операцию, перевозился в стандартном автомобиле, неприспособленном для перевозки пациентов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, §§ 112-117, ECHR 2006-... (извлечения))* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.). Нарушение статьи 3 Конвенции было также установлено в деле, когда заявитель неоднократно доставлялся в зал судебного заседания и обратно в переполненном автомобиле (см. Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 года по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00, §§ 131-136* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.) - заявитель перевозился туда и обратно 150 раз; Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 года по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 53-60* (* Там же. N 1/2009.) - заявитель перевозился туда и обратно 195 раз; Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 года по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 92-99* (* Там же. N 2/2009.) - заявитель перевозился туда и обратно 100 раз; а также Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 118-120, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.) - заявитель перевозился туда и обратно 200 раз за время нахождения под стражей).

112. Настоящее дело отлично от предыдущих. В отличие от упомянутого выше дела Тарариевой, состояние здоровья заявителя было стабильным, он мог сидеть, ходить с опорой и, по мнению врачей, был транспортабелен (см. §§ 67 и 73). В отличие от заявителей в делах Моисеева, Старокадомского, Власова и Худоёрова (см. выше), заявитель в настоящем деле перевозился в автомобиле, заполненном ниже его номинальной вместимости, то есть не переполненном. Утверждения заявителя о том, что в автомобиле не было света и отопления, убедительно опровергнуты российскими властями, представившими отчет о техническом состоянии автомобиля, доказывающий, что 21 декабря 2007 года последний был полностью исправен (см. § 73).

113. Европейский Суд согласен, что для заявителя, который был наполовину парализован, было бы предпочтительно переезжать в медицинском автомобиле, нежели в обычном автомобиле для перевозки заключенных. Однако нет никаких доказательств того, что обращение, на которое жалуется заявитель, которое было непродолжительным и не имело явных негативных последствий для здоровья заявителя, превысило минимальный уровень жестокости, необходимый для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции.

114. Следовательно, эта часть жалобы заявителя признается необоснованной, по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции, и должна быть отклонена, согласно пункту 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

115. Заявитель утверждал, что его право на судебное разбирательство в разумный срок было нарушено, а также что решения о продлении срока содержания под стражей были лишены достаточных оснований. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом (с) пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Приемлемость

116. Российские власти призвали Европейский Суд отклонить жалобу заявителя, касающуюся периода после начала судебного разбирательства. Заявитель не исчерпал внутригосударственных средств правовой защиты в отношении упомянутого периода времени, так как он не обжаловал решения о продлении срока пребывания под стражей в ходе судебного разбирательства.

117. Европейский Суд прежде всего напоминает, что лицо, заявляющее о предполагаемом нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с длительностью заключения, обжалует продолжающуюся ситуацию, которую надлежит рассматривать в совокупности сроков, а не делить на отдельные периоды времени, как это предлагают сделать российские власти (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, §§ 29 и 37, ECHR 2007-... (извлечения)). После помещения под стражу 13 февраля 2006 года заявитель постоянно находился под стражей вплоть до вынесения приговора 19 сентября 2008 года. Таким образом, Европейский Суд произведет общую оценку всего периода нахождения заявителя под стражей с целью изучения вопроса об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

118. Согласно требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции, Европейский Суд может рассматривать дело лишь после того, как исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты в соответствии с общепризнанными принципами международного права. Применение данного принципа позволяет допустить, что он применим в контексте механизма защиты прав человека, который согласились обеспечивать Высокие Договаривающиеся Стороны. Соответственно Европейский Суд признал, что пункт 1 статьи 35 Конвенции может применяться с известной степенью гибкости и без чрезмерного формализма. Данное правило не является абсолютным и не применяется автоматически. Рассматривая вопрос о его соблюдении, чрезвычайно важно учитывать конкретные обстоятельства каждого дела. Это означает, помимо прочего, что Европейский Суд должен реалистично подходить к общей правовой и политической ситуации, в которых эти средства применяются, а также учитывать личные обстоятельства заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 2007 года по делу "Эстрих против Латвии" (Estrikh v. Latvia), жалоба N 73819/01, §§ 92 и 94 с последующими ссылками).

119. Европейский Суд постоянно подчеркивает, что простое сомнение в будущем успехе и эффективности внутригосударственных мер защиты не освобождает заявителя от обязанности исчерпать эти средства (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 года по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 71, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV). Однако от заявителей, естественно, не следует ожидать, что они будут продолжать подавать жалобы в органы власти, которые ранее отказывали им в удовлетворении этих жалоб (см. Постановление Европейского Суда от 17 июля 2008 года по делу "NA. против Соединенного Королевства" (NA. v. United Kingdom), жалоба N 25904/07, § 91).

120. Европейский Суд установил, что заявитель обжаловал решение о заключении под стражу от 13 февраля 2006 года. Заявитель также подавал кассационную жалобу в Верховный Суд Российской Федерации на решение о продлении срока пребывания под стражей от 9 августа 2007 года. Он тем самым предоставил Верховному Суду возможность рассмотреть вопрос о том, соответствовало ли заключение его под стражу его конвенционному праву на судебное разбирательство в разумный срок или освобождение из-под стражи.

121. После того как дело было направлено на судебное рассмотрение в октябре 2007 года, срок содержания заявителя под стражей неоднократно продлялся Московским районным судом г. Санкт-Петербурга. Жалоба заявителя на решение о продлении срока содержания под стражей поступила в Санкт-Петербургский городской суд, тот же самый суд, который ранее продлял срок содержания заявителя под стражей 5 февраля, 7 июня и 9 августа 2007 года. Соответственно, у городского суда была новая возможность рассмотреть обстоятельства дела заявителя, включая состояние его здоровья, изучить представленные заявителем доводы в пользу освобождения из-под стражи. В действительности 7 июня 2007 года городской суд имел возможность ознакомиться с состоянием здоровья заявителя, когда последний был доставлен в зал судебного заседания на носилках в сопровождении врача и сурдопереводчика. Однако городской суд отклонил жалобу заявителя на продление срока содержания под стражей, признав, что он может скрыться от правосудия или оказывать давление на свидетелей (см. § 33).

122. Как установил Европейский Суд, статья 35 должна применяться в свете фактических обстоятельств положения заявителя. Хотя обжалование продления срока содержания под стражей является, в принципе, эффективным средством правовой защиты, в подобных делах Европейский Суд пришел к выводу, что у заявителя не было оснований ожидать удовлетворения жалобы Санкт-Петербургским городским судом, который неоднократно исследовал вопрос в качестве первой инстанции и отклонил доводы заявителя. В материалах дела нет никаких данных, указывающих на то, что положение заявителя каким-либо образом изменилось бы после того, как городской суд продлил срок содержания под стражей, или что какие-либо факторы, появившиеся позднее, могли изменить позицию городского суда. Европейский Суд считает, что учитывая реальные обстоятельства положения заявителя, нельзя утверждать, что жалоба, поданная заявителем в городской суд, имела какие-либо шансы на успех. Таким образом, Европейский Суд полагает, что существовали особые обстоятельства, освобождающие заявителя от обязанности подавать жалобу на решения о продлении срока содержания под стражей во время судебного разбирательства в Городской суд Санкт-Петербурга.

123. Европейский Суд приходит к выводу, что в свете вышеизложенного заявителю не может быть отказано в рассмотрении настоящей жалобы по причине того, что им не были исчерпаны внутригосударственные средства правовой зашиты. Далее Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по каким-либо другим причинам. Таким образом, жалоба признается приемлемой.

B. Существо дела

1. Доводы сторон

124. Российские власти утверждали, что решение о заключении заявителя под стражу было законным и обоснованным. Заявитель обвинялся в ряде финансовых правонарушений, каждое из которых было достаточно серьезным для обоснования заключения под стражу. Заявитель подозревался в том, что являлся членом организованной преступной группы. Ссылаясь на постановление от 24 августа 1998 года по делу "Контрада против Италии" (Contrada v. Italy) (§ 67, Reports 1998-V), российские власти утверждали, что членство в организациях с жесткой мафиозной иерархической структурой, обладающей значительной силой устрашения, усложнило и затянуло расследование по делу. Заявитель, кроме того, нарушил свои обязательства в соответствии с подпиской о невыезде и продолжал заниматься незаконной коммерческой деятельностью. Из этого следует, что у властей Российской Федерации имелись достаточные основания полагать, что в случае освобождения из-под стражи заявитель сможет продолжить свою преступную деятельность, скроется от правосудия и попытается вмешаться в расследование дела и будет оказывать давление на свидетелей, некоторые из которых даже требовали защиты со стороны органов внутренних дел и соблюдения анонимности. Российские власти утверждали, что заключение заявителя под стражу было осуществлено по разумными достаточным основаниям.

125. Заявитель поддержал свою жалобу. Он утверждал, что не было никаких доказательств того, что он оказывал давление на свидетелей. Более того, сравнение настоящего дела с деятельностью мафии является неуместным, так как он обвинялся в совершении финансовых правонарушений.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

126. Европейский Суд напомнил, что сохранение разумного подозрения задержанного лица в совершении преступления является условием sine qua non законности продления срока содержания под стражей, но по истечении определенного времени одного этого условия уже недостаточно. В таких случаях Европейский Суд должен установить, продолжали ли другие основания, приведенные судебными органами, оправдывать лишение свободы. Если такие основания были "существенными" и "достаточными", Европейский Суд должен выяснить, проявили ли компетентные национальные органы "особое усердие" при производстве по делу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152 и 153, ECHR 2000-IV).

127. Существует презумпция в пользу освобождения из-под стражи. Как неоднократно заявлял Европейский Суд, пункт 3 статьи 5 Конвенции не предоставляет судебным органам возможности выбора между направлением дела обвиняемого в суд в разумный срок и освобождением его из-под стражи до суда. Вплоть до вынесения обвинительного приговора обвиняемый считается невиновным, и целью рассматриваемых положений является предварительное освобождение обвиняемого из-под стражи, как только содержание его под стражей перестает быть разумным. Лицо, обвиняемое в совершении какого-либо правонарушения, должно быть освобождено из-под стражи до суда, если только у уполномоченных органов не имеется "относящихся к делу и достаточных" оснований, чтобы оправдать продление срока содержания под стражей (см., среди прочих, Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 года по делу "Кастравец против Молдавии" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, §§ 30 и 32; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-...; Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 года по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83; а также Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 года по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 4, Series A N 8). Пункт 3 статьи 5 Конвенции не может рассматриваться как безусловное разрешение заключения под стражу при соблюдении предусмотренных законом сроков. От властей требуется представление обоснования заключения под стражу, каким бы коротким не был его срок (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bulgaria), жалоба N 38822/97, § 66, ECHR 2003-I).

128. На власти государства-ответчика возложена обязанность установить и продемонстрировать наличие конкретных обстоятельств, превышающих по своему значению принцип уважения свободы личности. Переложение бремени доказывания на лицо, содержащееся под стражей, в подобных делах опровергает правило, закрепленное в статье 5 Конвенции, согласно которому заключение под стражу является исключительным отклонением от соблюдения права на свободу, возможным только в исчерпывающе определенных и строго установленных случаях ((см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 года по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 67* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), а также Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 года по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), §§ 84-85). Национальные судебные органы обязаны изучить все факты, свидетельствующие в пользу или против существования реальной необходимости защиты публичных интересов, оправдывающей - с учетом принципа презумпции невиновности - отступление от соблюдения принципа уважения личной свободы, а также обязаны изложить эти доводы в решении об отказе в удовлетворении ходатайства об освобождении. В задачи Европейского Суда не входит установление таких обстоятельств и подмена собой национальных органов, которые выносили решения о продлении срока содержания заявителя под стражей. В обязанности Европейского Суда входит решить вопрос о том, имело ли место нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции, на основании изучения доводов, представленных в решениях национальных судов, а также реальных фактов, изложенных заявителем (см. Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 года по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 72* (* Там же. N 11/2006.); упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 86; а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 152).

(b) Применение данных принципов к настоящему делу

129. Заявитель был арестован 13 февраля 2006 года. Он был признан судом виновным 19 сентября 2008 года. Таким образом, принимаемый во внимание период длился более двух лет семи месяцев.

130. Сторонами не оспаривалось, что изначально помещение заявителя под стражу было основано на разумном подозрении в его причастности к незаконной коммерческой деятельности и отмыванию денежных средств. Остается выяснить, были ли у судебных органов разумные и достаточные основания для продления срока содержания под стражей на период судебного разбирательства.

131. Серьезность обвинений является основным из факторов для оценки потенциальной возможности того, что заявитель скроется от правосудия, возобновит преступную деятельность или будет препятствовать отправлению правосудия. Однако Европейский Суд неоднократно заявлял, что, несмотря на то что серьезность приговора является неотъемлемым элементом в оценке риска сокрытия от правосудия и возобновления преступной деятельности, необходимость продления пребывания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения, с учетом лишь серьезности обвинения. Продление срока пребывания под стражей не может быть оправдано тем, что за совершение преступлений предусмотрено наказание в виде лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 1991 года по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), § 51, Series A N 207; а также Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 года по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.); Постановление Европейского Суда от 30 октября 2003 года по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), жалоба N 38654/97, § 68; а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 81). Европейский Суд, таким образом, изучит вопрос о других фактах, на которые ссылались российские суды в обоснование заключения заявителя под стражу.

132. Российские суды основывали свое решение, помимо серьезности обвинения, выдвинутого против заявителя, на особенных обстоятельствах, касающихся поведения заявителя. В частности, было установлено, что заявитель продолжал свою преступную деятельность, нарушив свое обязательство, а также пытался запугивать своих служащих, чтобы они не давали показания против него. Действительно, несколько свидетелей требовали соблюдения анонимности, потому что они опасались угроз со стороны заявителя, а один из них сделал письменное заявление в суде об угрозах со стороны заявителя (см. §§ 24 и 27). Более того, судебные власти приняли во внимание тот факт, что заявитель занимал пост директора компаний, деятельность которых подлежала проверке, что давало ему возможность уничтожить доказательства. Европейский Суд готов признать, что национальные судебные органы убедительно продемонстрировали существование вероятности того, что в случае освобождения заявитель сможет продолжить свою преступную деятельность и влиять на ход расследования.

133. Европейскому Суду остается выяснить, существовала ли такая вероятность на всем протяжении содержания заявителя под стражей. В этой связи Европейский Суд отмечает, что после гипертонического криза в июне 2007 года заявитель оказался частично парализованным и прикованным к постели. Ограничение его способности двигаться и - в течение какого-то времени - говорить, а также необходимость постоянного медицинского наблюдения существенно снизило опасность того, что заявитель скроется от правосудия, продолжит преступную деятельность, будет запугивать свидетелей, а также уничтожит доказательства. Однако российские суды не приняли во внимание изменившиеся обстоятельства и продолжали продлевать срок содержания заявителя под стражей, не оценивая, насколько эта опасность, учитывая состояние здоровья заявителя, остается реальной. Еще больше поражает тот факт, что после того как заявитель был внесен в зал судебного заседания на носилках в сопровождении врача и сурдопереводчика, поскольку он не мог ни ходить, ни говорить, городской суд признал, не приведя достаточного обоснования, что все еще существует высокая вероятность того, что заявитель скроется от правосудия, возобновит преступную деятельность и будет препятствовать ходу расследования (см. § 33). Европейский Суд не удовлетворен этим выводом. По его мнению, после июня 2007 года такая вероятность была ничтожна, учитывая состояние здоровья заявителя, и являлась явно недостаточной, чтобы каким-либо образом перевесить право на судебное разбирательство в разумный срок или освобождение из-под стражи в ожидании судебного разбирательства.

134. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что российские власти продлили срок содержания заявителя под стражей по основаниям, хотя и являвшимся "относящимися к делу", но недостаточными для того, чтобы оправдать весь период содержания под стражей. В этих обстоятельствах Европейский Суд не видит необходимости рассматривать вопрос о том, было ли рассмотрение дела заявителя проведено с "должным вниманием к фактам".

135. Таким образом, имело место нарушение части 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

136. Заявитель, ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, жаловался на тот факт, что его жалоба на решение о заключении под стражу от 9 августа 2007 года не была рассмотрена безотлагательно. Далее он утверждал, что в период с 7 ноября 2007 года по 11 февраля 2008 года не проводилось никаких судебных заседаний, и у него не было никакой возможности подать ходатайство об освобождении, которое было бы рассмотрено судом. Пункт 4 статьи 5 гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость

1. Предполагаемая невозможность подать ходатайство об освобождении до суда

137. Российские власти утверждали, что слушания, назначенные на 7 ноября 2007 года и 11 февраля 2008 года, были отложены из-за болезни заявителя. Однако это обстоятельство никоим образом не лишало его права на подачу ходатайства об освобождении из-под стражи до суда. У заявителя была возможность послать это ходатайство по почте или обратиться в суд через своего адвоката.

138. Заявитель поддержал свою жалобу.

139. Европейский Суд замечает, что заявитель не утверждал, что подача ходатайства об освобождении из-под стражи до суда была невозможна с юридической точки зрения. В действительности российское законодательство предусматривает возможность подать такое ходатайство и обязывает суд рассмотреть ходатайство, а также предоставляет суду право освободить заявителя из-под стражи, если больше нет необходимости в применении данной меры пресечения (см. §§ 87 и 88). Жалоба заявителя подразумевала предполагаемую невозможность подачи ходатайства в конкретных обстоятельствах его дела в силу того, что в период с 7 ноября 2007 года по 11 февраля 2008 года не проводилось никаких слушаний по его делу. Европейскому Суду, однако, утверждения заявителя не кажутся убедительными. Из материалов дела следует, что адвокат заявителя представлял ходатайство об освобождении из-под стражи до суда 20 декабря 2007 года и что в тот же день ходатайство было рассмотрено судом (см. § 39). В деле нет никаких материалов, свидетельствующих о том, что заявитель или его адвокат подавали какие-либо другие ходатайства, которые были оставлены судом без рассмотрения.

140. Таким образом, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена, в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции.

2. Быстрота рассмотрения

141. Европейский Суд полагает, что жалоба в части, касающейся задержки рассмотрения жалобы на постановление о заключении под стражу от 9 августа 2007 года, не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по каким-либо другим основаниям. Таким образом, жалоба признается приемлемой.

B. Существо дела

142. Российские власти утверждали, что жалоба заявителя была рассмотрена без превышения сроков, предусмотренных статьей 374 УПК РФ (см. § 89).

143. Заявитель поддержал свою жалобу.

144. Европейский Суд отмечает, что процедура обжалования решения о заключении под стражу от 9 августа 2007 года длилась пятьдесят дней. Жалоба заявителя была получена городским судом 14 августа 2007 года. Городской суд получил пояснения следователя и направил жалобу в Верховный Суд Российской Федерации, в который она поступила 5 сентября 2007 года. Однако Верховный Суд рассмотрел жалобу лишь месяц спустя, 4 октября 2007 года (см. §§ 35 и 36). Российские власти не представили никаких комментариев по этому поводу. Европейский Суд считает, что подобная задержка, произошедшая по вине российских властей, не может считаться соответствующей требованию "безотлагательности", предусмотренному частью 4 статьи 5 Конвенции (ср., например, с Постановлением Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, §§ 85-86, ECHR 2000-XII, в котором процедура рассмотрения жалобы, длившаяся 23 дня, не была признана "безотлагательной"; а также с Постановлением Европейского Суда от 1 июня 2006 года по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 96* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), в котором разбирательства продолжались тридцать шесть, двадцать шесть, тридцать шесть и двадцать девять дней).

145. Таким образом, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции

146. Далее заявитель жаловался на то, что у него не было реального права на компенсацию ущерба, причиненного нарушением его права на судебное рассмотрение его дела в разумный срок, а также его права на безотлагательное рассмотрение вопроса о законности его заключения под стражу. Он ссылался на пункт 5 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Приемлемость

147. Европейский Суд считает, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по каким-либо другим основаниям. Таким образом, жалоба признается приемлемой.

B. Существо дела

148. Российские власти признали, что статьи 1070 и 1100 Гражданского кодекса РФ предусматривают право на компенсацию в случае незаконного заключения под стражу. Заявитель, по утверждению властей, никогда не обращался за подобной компенсацией. Более того, суды кассационной инстанции признали все решения о продлении сроков содержания под стражей в отношении заявителя законными и обоснованными.

149. Заявитель поддержал свою жалобу.

150. Европейский Суд напоминает, что требование пункта 5 статьи 5 Конвенции может быть признано выполненным, только когда имеется возможность получить компенсацию за лишение свободы при условиях, не соответствующих пунктам 1, 2, 3 или 4 статьи 5 Конвенции. Право на компенсацию, закрепленное в пункте 5 статьи 5 Конвенции, предполагает, следовательно, что национальным судом или Европейским Судом было установлено нарушение одного из соответствующих пунктов статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 года по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, § 83* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "N.C. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, ECHR 2002-X, § 49).

151. В настоящем деле Европейский Суд признал, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 вследствие того, что длительность заключения под стражу не была основана на "относящихся к делу и достаточных" причинах. Европейский Суд также признал нарушение пункта 4 статьи 5 вследствие того, что жалоба заявителя на решение о заключении под стражу от 9 августа 2007 года не была рассмотрена безотлагательно. Таким образом, необходимо было определить, имел ли заявитель осуществимое право на компенсацию за нарушение требований статьи 5 Конвенции.

152. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (см. §§ 90 и 91) обязанность выплатить компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненного лицу, может налагаться на государство, в случае признания судом незаконности действий властей. В настоящем деле, однако, суды кассационной инстанции признали обоснованность и законность заключения под стражу и продления его сроков, и, следовательно, заявитель не имел оснований требовать компенсацию.

153. Более того, Европейский Суд отмечает, что положения, на которые ссылаются российские власти, не предполагают ответственность государства за помещение лица под стражу "без разумных и достаточных" оснований или за задержку в рассмотрении жалобы на решение о продлении срока содержания под стражей. Это означает, что российское законодательство препятствует какой-либо законной возможности заявителя получить компенсацию за помещение под стражу вопреки требованиям пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 года по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 62* (* Там же. N 4/2008.), а также Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 года по делу "Говорушко против Российской Федерации" (Govorushko v. Russia), жалоба N 42940/06, § 60* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2008.)).

154. При данных обстоятельствах Европейский Суд установил, что заявитель был лишен возможности осуществить свое право на компенсацию за нарушение его прав, предусмотренных пунктами 3 и 4 статьи 5 Конвенции.

155. Таким образом, имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

156. Заявитель жаловался на то, что разбирательство по его уголовному делу было чрезмерно длительным. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который гласит:

Пункт 1 статьи 6 Конвенции

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок... судом..."

157. Российские власти утверждали, что заявитель не направлял никаких жалоб на длительность судебного разбирательства в Квалификационную коллегию судей или органы прокуратуры. Заявитель также не требовал от суда какой-либо компенсации. Таким образом, по мнению российских властей, заявитель не исчерпал внутригосударственные меры правовой защиты. Жалоба, кроме того, подана преждевременно, так как рассмотрение дела судом еще не завершено.

158. Далее российские власти утверждали, что длительность расследования и судебного разбирательства объясняется сложностью дела, большим числом обвиняемых (шесть), свидетелей (более двухсот), большими объемами материалов по делу (68 томов). Во время расследования следственной группой было проведено сорок пять обысков, девяносто девять выемок, двести девять проверок, назначено тридцать три экспертных исследования. Судебные слушания назначались через равные промежутки времени, тем не менее некоторые из них были перенесены из-за болезни заявителя.

159. Заявитель поддержал свою жалобу.

160. Что касается предварительного возражения Правительства о том, что рассмотрение дела заявителя еще не завершено, Европейский Суд отмечает, что по делу заявителя было вынесено окончательное решение после заявления указанного возражения. Следовательно, Европейский Суд не считает необходимым его рассматривать. Также нет необходимости рассматривать возражение Правительства относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку жалоба заявителя на чрезмерную длительность разбирательства по его уголовному делу должна в любом случае быть объявлена неприемлемой по основаниям, изложенным ниже.

161. Европейский Суд напоминает, что период, который необходимо принимать во внимание при определении длительности разбирательства по уголовному делу, начинается с того дня, когда лицо стало "обвиняемым" в автономном и действительном смысле, придаваемом этому термину. Рассматриваемый период заканчивается в день, когда обвинение окончательно определено или уголовное дело прекращено (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 81). В настоящем деле период, который необходимо принимать во внимание, начался с 22 ноября 2005 года, когда заявителю было предъявлено обвинение, и завершился 26 января 2009 года, когда Санкт-Петербургский городской суд вынес окончательное решение по делу. Таким образом, разбирательство по делу длилось около трех лет и двух месяцев.

162. Европейский Суд напомнил, что разумность длительности судебного разбирательства должна оцениваться в свете особых обстоятельств дела, с учетом критериев, установленных практикой Европейского Суда. В частности, необходимо учитывать сложность дела, поведение заявителя и властей государства-ответчика (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 года по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 95* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006.)).

163. Европейский Суд признает, что настоящее дело было очень сложным. Оно касалось незаконной коммерческой деятельности нескольких компаний на протяжении длительного периода времени. Во время расследования, которое длилось один год и десять месяцев, следственная группа допросила более двухсот свидетелей и провела значительное количество обысков, проверок и экспертиз. В материалах дела нет никаких доказательств того, что в течение какого-либо периода времени власти бездействовали. Учитывая сложность дела, продолжительность расследования не была чрезмерна.

164. Обращаясь к рассмотрению дела судом, Европейский Суд установил, что судебное рассмотрение продвигалось без существенных задержек, слушания назначались через равные промежутки времени. Европейский Суд принимает во внимание тот факт, что задержка в рассмотрении дела в январе 2008 года случилась по вине национальных властей. Так, слушания 14, 21 и 28 января 2000 года переносились из-за невозможности доставить заявителя в зал судебного заседания по причине отсутствия транспортного средства, оборудованного соответственно состоянию здоровья заявителя (см. § 13). В то же время последовавшая задержка была незначительной. С другой стороны, имели место обстоятельства, замедлившие производство по делу, не зависящие от действий российских властей, такие как госпитализация заявителя, которая помешала ему присутствовать на слушаниях в ноябре и декабре 2007 года, а также отпуск адвоката в июле и августе 2008 года (см. §§ 12 и 16). Учитывая, что рассмотрение дела судом завершилось в течение года, его длительность нельзя признать необоснованной.

165. Наконец, Европейский Суд отмечает, что процедура обжалования длилась примерно четыре месяца, что не представляется Европейскому Суду чрезмерным сроком.

166. Учитывая сложность дела, поведение сторон, а также общую длительность производства по делу, Европейский Суд признает, что последняя не вышла за пределы, которые могут считаться разумными в условиях настоящего дела.

167. Следовательно, данная часть жалобы признается необоснованной и подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

168. Далее заявитель жаловался на нарушение его прав, предусмотренных статьей 8 Конвенции, в связи с ограничением посещений его членами семьи. Статья 8 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случая, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

169. Заявитель утверждал, что власти, ответственные за содержание под стражей, незаконно переносили и отменяли визиты к нему членов семьи, хотя жена заявителя имела действующее разрешение на его посещение, выданное следователем. В результате в 2006 году родственники посетили заявителя всего трижды, а в 2007 году визитов не было вообще.

170. Российские власти утверждали, что каждый раз, когда родственники заявителя ходатайствовали о разрешении на посещение, такое разрешение им выдавалось. Ни в одном ходатайстве им не было отказано. В целом за весь период пребывания заявителя под стражей было семь посещений родственников.

171. Европейский Суд напоминает, что ограничение посещений членами семьи может быть признано вмешательством в осуществление заявителем права на уважение семейной жизни, гарантированного пунктом 1 статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мессина против Италии (N 2)" (Messina v. Italy (no. 2)), жалоба N 25498/94, § 62, ECHR 2000-X). В настоящем деле, однако, власти Российской Федерации отрицали тот факт, что на визиты родственников накладывались какие-либо ограничения, и настаивали на том, что нечастые посещения заявителя членами его семьи были обусловлены тем, что последние редко высказывали желание встречаться с ним. Заявитель не представил Европейскому Суду каких-либо свидетельств об обратном. Им не подавалось никаких ходатайств о разрешении на свидание, в которых было бы отказано, или каких-либо жалоб в адрес национальных властей, касающихся визитов родных, которые были запрещены, несмотря на наличие действующего разрешения. Соответственно, Европейский Суд не может признать, что имело место вмешательство в осуществление заявителем права на уважение семейной жизни.

172. Таким образом, данная часть жалобы подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

173. Наконец, заявитель жаловался на то, что ему не было доступно эффективное средство правовой защиты в отношении нарушения его прав, предусмотренных статьей 3, пунктом 1 статьи 6 и статьей 8 Конвенции. Он ссылался на статью 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

174. Европейский Суд напоминает, что жалобы заявителя на нарушение статьи 3, пункта 1 статьи 6 и статьи 8 Конвенции были признаны явно необоснованными. По тем же основаниям жалоба заявителя на нарушения этих статей Конвенции не может быть признана "обоснованной". Следовательно, статья 13 не может быть применена (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 года по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), Series A N 131, § 52).

175. Соответственно, эта часть жалобы также является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена, согласно пункту 4 статьи 35 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

176. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

177. Заявитель требовал 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

178. Власти Российской Федерации посчитали эти требования чрезмерными. По их мнению, признание самого факта допущенных нарушений является само по себе достаточной компенсацией причиненного ущерба.

179. Европейский Суд признал, что имело место нарушение пунктов 3, 4 и 5 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что длительность содержания заявителя под стражей не была должным образом обоснована, он был лишен права на безотлагательную проверку законности его содержания под стражей и не обладал гарантированным правом на компенсацию ущерба, причиненного заключением его под стражу, в нарушение требований статьи 5 Конвенции. Европейский Суд находит, что заявитель понес моральные страдания, которые не могут быть компенсированы простым признанием факта нарушения. Однако сумма, затребованная заявителем, представляется чрезмерной. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд присудил заявителю 7 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс сумму любых возможных налогов на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

180. Заявитель не требовал возмещения расходов и издержек, понесенных им. Таким образом, Европейский Суд считает, что нет необходимости присуждать ему какую-либо сумму в качестве компенсации.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

181. Европейский Суд считает, что процентная ставка за просрочку платежа должна быть установлена в размере предельной годовой ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил часть жалобы, касающейся чрезмерного срока содержания под стражей, предполагаемого нарушения его права на безотлагательную проверку законности его заключения под стражу, а также отсутствия у заявителя гарантированного права на компенсацию ущерба, причиненного заключением его под стражу в нарушение требований статьи 5 Конвенции, приемлемой, остальную часть жалобы неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции;

5) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления данного Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, 7 000 (семь тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму в российских рублях по курсу, установленному на день выплаты;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 октября 2005 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда