Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 декабря 2010 г. Дело "Абуева и другие против России" [Abuyeva and Others v. Russia] (жалоба N 27065/05) (I Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Абуева и другие (Abuyeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 27065/05)

Постановление Суда

Страсбург, 2 декабря 2010 г.

По делу "Абуева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 27065/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 29 гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители), 26 июля 2005 г.

2. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал"* (* Как видно из § 38 настоящего Постановления, заявителям также оказывал услуги фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России и специализирующаяся на подобных делах (прим. переводчика).). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 4 сентября 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировать жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями являются 29 граждан Российской Федерации, перечисленные ниже:

1) Маруса* (* В тексте настоящего Постановления проходит также как Маруся (прим. переводчика).) Абуева, 1948 года рождения;

2) Малика Абдулкеримова, 1957 года рождения;

3) Лариса Анзорова, 1972 года рождения;

4) Малика Ахтаханова (также может именоваться Ахметхановой), 1965 года рождения;

5) Марьям Ахтаханова, 1986 года рождения;

6) Мамудтсаля Ахтаханов, 1951 года рождения;

7) Авгазар Бютукаев, 1943 года рождения;

8) Малиж Бютукаева, 1957 года рождения;

9) Раиса Вахаева, 1959 года рождения;

10) Хава Вахаева, 1987 года рождения;

11) Мадина Вахаева, 1990 года рождения;

12) Нуржан (допускается также написание Нуршан) Вахаева, 1964 года рождения;

13) Элита Вахаева, 1986 года рождения;

14) Муслим Вахаев, 1981 года рождения;

15) Саламбек Вахаев, 1992 года рождения;

16) Асет Гаскалова, 1965 года рождения;

17) Луиза Гучигова, 1969 года рождения;

18) Хава Дадаева, 1978 года рождения;

19) Тамара Джамалдинова, 1966 года рождения;

20) Алия Дебирова, 1932 года рождения;

21) Хадишт (допускается также написание Хадишат) Исмаилова, 1970 года рождения;

22) Марет Мусаева, 1970 года рождения;

23) Малижa Осмаева, 1964 года рождения;

24) Бела Орсамикова, 1977 года рождения;

25) Махмуд Сатуев, 1967 года рождения;

26) Зула Сосламбекова (возможно написание Зулай и Зура Сосланбекова), 1956 года рождения;

27) Зара Сулиманова (возможно написание Сулейманова), 1964 года рождения;

28) Мани (возможно написание Мони) Умалатова, 1957 года рождения, и

29) Роза Ханкерханова (возможно написание Разет Хаметханова), 1962 года рождения.

6. Малика Абдулкеримова проживает в г. Урус-Мартан, Тамара Джамалдинова - в Ачхой-Мартане, а Бела Орсамикова - в Грозном Чеченской Республики. Другие заявители проживают в селе Катыр-Юрт Ачхой-Мартановского района Чеченской Республики.

A. События 2 - 7 февраля 2000 г.

7. Факты настоящего дела связаны с жалобой по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia) (жалоба N 57950/00, Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2005.)), поскольку заявители и их родственники являлись потерпевшими от нападения на село Катыр-Юрт, произошедшего 4 - 7 февраля 2000 г. В деле Исаевой заявительница и ее родственники пытались покинуть место проведения боевых действий 4 февраля 2000 г., когда авиабомба взорвалась около их микроавтобуса, ранив заявительницу и убив трех ее родственников. По данному делу Европейский Суд установил ряд фактов, имеющих отношение к настоящему делу, которые могут быть кратко изложены следующим образом.

8. После начала боевых действий российскими вооруженными силами и силами безопасности в Чеченской Республике осенью 1999 года село Катыр-Юрт рассматривалось как "зона безопасности". К началу февраля 2000 года там проживало до 25 000 человек, включая местных жителей и внутренне перемещенных лиц из различных районов Чеченской Республики. До 4 февраля 2000 г. жители села Катыр-Юрт не были уведомлены государственными органами о возможном нападении незаконных вооруженных бандформирований на село, хотя федеральное командование этими сведениями располагало. 4 февраля 2000 г. село было захвачено большой группой чеченских боевиков, скрывшихся из Грозного, и федеральные вооруженные силы впоследствии провели штурм, используя такое оружие, как тяжелые неуправляемые авиабомбы, ракеты и другое. Две дороги, ведущие из села, контролировались военными блокпостами. В то время, как блокпост, ведущий в районный центр Ачхой-Мартан, пропускал жителей, другой блокпост, размещенный на дороге, ведущей в соседнее село Валерик, оставался закрытым на протяжении большей части столкновений. Обстрел села Катыр-Юрт продолжался до 7 февраля 2000 г. включительно.

9. В период, относящийся к обстоятельствам дела, все заявители проживали в селе Катыр-Юрт. Вследствие бомбардировки 24 родственника заявителей погибли (см. прилагаемую таблицу). Некоторые заявители также получили различные травмы, перечисленные ниже.

B. Версии заявителей

10. В 2005 году некоторые заявители дали подробные показания своему представителю, неправительственному фонду "Правовая инициатива по России", в целях описания обстоятельств гибели и получения травм, причиненных во время обстрела. Часть заявителей представила документы, подтверждающие гибель их родственников, не вдаваясь в подробные пояснения. Содержание различных показаний и объяснений может быть кратко изложено следующим образом.

1. Показания Маруси Абуевой (1-й заявительницы)

11. Маруся Абуева проживала со своей семьей в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Кирова, дом N 38. В начале февраля 2000 года до нее дошел слух, что их село может быть занято бойцами* (* Боевиками, партизанами или повстанцами Европейский Суд часто именует участников незаконных бандформирований (прим. переводчика).), скрывшимися из Грозного, которые уже появились в селах Закан-Юрт и Шаами-Юрт. 2 февраля 2000 г. заявительница и ее семья попытались выехать в Ачхой-Мартан гужевым транспортом. Однако им воспрепятствовали в этом военнослужащие на блокпосту, которые пояснили, что никому не разрешается покидать село.

12. Рано утром 4 февраля 2000 г. заявительница увидела большую группу вооруженных боевиков, заходивших с северной части села, со стороны Шаами-Юрта. Заявительница и ее семья спустились в подвал, ожидая бомбардировку, начавшуюся вскоре после этого, и опасаясь ее.

13. Утром 4 февраля 2000 г., во время перерыва обстрела, сын заявительницы, Руслан Абуев (1979 года рождения), поднялся наверх. Несколько позже заявительница последовала за ним и увидела группу лиц во дворе, которые сообщили ей, что Руслан Абуев убит. Их дом был разрушен артиллерийским снарядом.

14. Маруся Абуева, ее муж и сын Али забрали тело Руслана Абуева и попытались покинуть село через блокпост, выбрав северное направление, через село Валерик. Как утверждает заявительница, из-за обстрела и неразберихи для преодоления 600 или 700 м, отделявших их от блокпоста, им потребовалось примерно два часа. Когда они достигли блокпоста, там уже находилось много других жителей села. Военные отказались кого-либо пропускать.

15. Маруся Абуева и ее семья вместе с другими беженцами провели следующие три дня в домах, расположенных около блокпоста, поскольку служащие* (* Европейский Суд не различает статус военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов. В данном деле служащими именуются военнослужащие, однако в § 200 настоящего Постановления Европейский Суд характеризует их как правоохранительный орган (прим. переводчика).) заверили их, что там они будут в безопасности. Тем не менее дома не менее одного раза подверглись обстрелу, вследствие которого три человека погибли или около десяти были ранены. Они не могли вернуться в село из-за продолжавшихся столкновений. Заявительница и другие жители страдали от холода и голода. 8 февраля 2000 г. они получили разрешение на выезд в село Валерик.

16. 27 февраля 2000 г. Ачхой-Мартановский районный отдел ЗАГС (далее - районный отдел ЗАГС) выдал свидетельство о смерти Руслана Абуева в селе Катыр-Юрт 5 февраля 2000 г.

17. Как утверждает заявительница, по возвращении домой они нашли свой дом и имущество уничтоженными. Летом 2000 года она была допрошена следователем военной прокуратуры Р., который заверил ее, что лица, ответственные за обстрел, будут установлены, и она сможет получить компенсацию. Однако заявительница не получила дополнительных сведений в этом отношении.

2. Показания Малики Абдулкеримовой (2-й заявительницы)

18. Малика Абдулкеримова проживала в Урус-Мартане. В октябре 1999 года она торговала на Грозненском рынке вместе с Тамарой Местоевой. Когда начались бомбардировки города, заявительница с семьей отправилась в село Катыр-Юрт, где они находились с сестрой Тамары Местоевой. Заявительница считала село Катыр-Юрт безопасным местом, поскольку там была размещена воинская часть, и военные действия не велись. Заявительница и Тамара Местоева торговали на местном рынке, а по воскресеньям отправлялись на рынок в Урус-Мартан.

19. 2 февраля 2000 г. несколько российских военнослужащих остановили заявительницу и Ислама Орсамикова, сына Тамары Местоевой, по дороге в село Валерик, поскольку имели приказ никого не выпускать из села.

20. Рано утром 4 февраля 2000 г. заявительница узнала, что село занято боевиками. Вскоре после этого с севера начался обстрел села.

21. Заявительница, ее семья и семья Тамары Местоевой укрылись в подвале дома, расположенного дальше по дороге. Примерно через два часа должностное лицо сельской администрации пришло к ним в дом и сообщило им, что военные разрешили местным жителям отправиться в направлении Ачхой-Мартана. Тамара Местоева, три ее сына - Ислам, Омар и Али Орсамиков и сын заявительницы Суламбек Абдулкеримов (1980 года рождения) остались в подвале, поскольку хотели собрать свое имущество и отправиться на собственных транспортных средствах.

22. Заявительница отправилась в составе группы из примерно 20 человек вместе с сестрой Местоевой, дочерью (Белой Орсамиковой, 24-й заявительницей) и двумя внуками. Несмотря на то, что обстрел продолжался, заявительница прибыла в Ачхой-Мартан около 18.00 в тот же день.

23. 8 февраля 2000 г. заявительница возвратилась в село. Совместно с родственниками Тамары Местоевой заявительница установила, что дом сестры Тамары Местоевой разрушен.

24. 9 февраля 2000 г. некоторые люди помогли им разобрать руины. Они нашли в подвале дома восемь тел, в том числе Суламбека Абдулкеримова (сына 2-й заявительницы), Тамару Местоеву и ее троих сыновей. Они были убиты взрывом. Имелись также большие воронки, оставленные бомбами, упавшими близ дома (см. ниже показания Белы Орсамиковой).

25. 29 апреля 2005 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Суламбека Абдулкеримова. Дата и место смерти были указаны как 4 февраля 2000 г., село Катыр-Юрт.

26. Заявительница утверждала, что летом 2000 года она была допрошена следователем военной прокуратуры в помещении Катыр-Юртовской сельской администрации. В конце допроса она подписала протокол и получила заверения в том, что будет уведомлена о ходе расследования. В мае 2005 года заявительница узнала от других жителей села Катыр-Юрт, что расследование было прекращено в 2002 году, но никто в то время не был об этом уведомлен.

3. Показания Ларисы Анзоровой (3-й заявительницы)

27. Лариса Анзорова проживала в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Гагарина, дом N 26. Обстрел села начался около 9.00 4 февраля 2000 г. Семья заявительницы спустилась в подвал своего дома. Около 10.00 отец третьей заявительницы Харис Анзоров (1936 года рождения) был ранен во дворе взрывом. Заявительница и ее мать доставили Хариса Анзорова в подвал дома его двоюродного брата, но не смогли оказать ему медицинскую помощь. В доме было много людей, включая женщин и детей. В тот же день заявительница и другие люди отправились в г. Ачхой-Мартан под обстрелом.

28. 5 февраля 2000 г. брат заявительницы прибыл в Ачхой-Мартан и сообщил им, что их отец накануне скончался от ран.

29. 28 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Харриса Анзорова. Дата и место его смерти были указаны как 4 февраля 2000 г., село Катыр-Юрт.

30. третья заявительница утверждала, что примерно через полтора года после этих событий она и ее мать были допрошены сотрудником военной прокуратуры. Они не имели других сведений о дальнейшем расследовании.

4. Показания Малики, Марьям и Мамудтсали Ахтахановых (с 4-й по 6-й заявителя)

31. Семья заявителей проживала в Грозном. В феврале 2000 года они жили у своих родственников в селе Катыр-Юрт, по адресу: улица Чкалова, дом N 5. Семья состояла из Малики Ахтахановой, ее мужа Мамудтсали Ахтаханова (1951 года рождения), их дочери Марьям (1986 года рождения) и двух сыновей Ислама и Якуба (1991 и 1997 годов рождения соответственно). Утром 4 февраля 2000 г. начался сильный обстрел села.

32. Заявители укрылись по адресу: улица Чкалова, дом N 7. Около полудня они сели в грузовик КАМАЗ и направились в центр села, но из-за сильного обстрела были вынуждены покинуть транспортное средство и под огнем возвратиться в подвал.

33. Вскоре после этого в дом, в котором они прятались, попал снаряд. Все заявители были ранены, а еще три человека погибли на месте. Сын 4-й заявительницы вызвал соседей, которые помогли доставить раненых в другой дом. В отсутствие надлежащей медицинской помощи они оставались там до следующего утра.

34. Утром 5 февраля 2000 г. семья и двое других родственников отправились в Ачхой-Мартан на автомобиле. В тот же день 4-я заявительница была госпитализирована в Ачхой-Мартановскую больницу, где ее прооперировали. Ее муж был немедленно отправлен в больницу г. Назрань (Ингушетия).

35. Малика Ахтаханова оставалась в больнице в Ачхой-Мартане до 6 марта 2000 г. В документе, выданном больницей при выписке, указывалось, что она получила несколько осколочных ранений, включая проникающее в левое легкое, потеряла много крови, перенесла воспаление, и что 19 февраля 2000 г. она была прооперирована повторно, но в ее теле остался осколок.

36. Мамудтсаля Ахтаханов оставался в Назрановской больнице до 6 марта 2000 г. Ему были поставлены диагнозы: "осколочное ранение в голову и контузия", - и он был прооперирован в Назрановской больнице. У него также остался в голове осколок от ранения. Он был признан инвалидом первой группы и в течение длительного времени не мог двигаться или есть без посторонней помощи.

37. Марьям Ахтаханова была ранена в лицо. В декабре 2000 года она перенесла хирургическую операцию на веках в специализированной больнице в Москве.

38. Малика Ахтаханова утверждала, что один раз она была допрошена военным прокурором. Следователь заверил ее, что она будет уведомлена о результатах, и что ее семье будет выплачена компенсация. Заявители не были уведомлены о дальнейших событиях и не получили какой-либо компенсации.

5. Показания Авгазара Бютукаева и Малиж Бютукаевой (7-го и 8-ой заявителей)

39. Заявители являются братом и сестрой. Они проживают с другими членами своей расширенной семьи* (* Здесь и далее Европейский Суд употребляет социологический термин, означающий семейную группу, состоящую из более чем двух поколений родственников, ведущих совместное хозяйство и проживающих совместно (прим. переводчика).) в селе Катыр-Юрт по адресу: переулок Ахархо, дом N 11. Авгазар Бютукаев женат, имеет четырех детей. Утром 4 февраля 2000 г. заявители увидели в селе группу вооруженных бойцов. Вскоре после этого начался сильный обстрел села.

40. Утром 5 февраля 2000 г. Авгазар Бютукаев был ранен в левую ногу взрывом снаряда в его дворе. Он потерял много крови и не мог двигаться. На следующий день он был обнаружен во дворе своего дома группой российских военнослужащих, которые оказали ему первую помощь и доставили в Урус-Мартановскую больницу. Там ему поставили диагнозы: "осколочные ранения в левую ногу, обморожение, потеря крови и гипотермия". 15 февраля 2000 г. ему ампутировали левую ногу из-за развития гангрены. Он оставался в больнице до 6 мая 2000 г.

41. Малиж Бютукаева и другие члены ее семьи пытались скрыться через выход в сторону села Валерик. 5 февраля 2000 г. они достигли блокпоста, но им не разрешили пройти. Военнослужащие рекомендовали 8-й заявительнице и другим жителям ждать в пустых домах около блокпоста. 6 февраля 2000 г. эти дома были обстреляны с проходившей военной техники, в результате чего Малиж Бютукаева и дочь Авгазара Бютукаева, Малика, были ранены. Затем военные разрешили двум женщинам покинуть село. Другие военнослужащие доставили их в Урус-Мартановскую районную больницу, где им была оказана первая помощь.

42. 17 февраля 2000 г. Малиж Бютукаева была переведена в Сунженскую районную больницу в Республике Ингушетия, где ей были поставлены диагнозы: "осколочное ранение правой части грудной клетки, открытый перелом правой лопатки и заражение ран". Она была прооперирована и оставалась в больнице до 11 апреля 2000 г. В отношении Малики Бютукаевой документы представлены не были.

43. Летом 2000 года следователь военной прокуратуры допросил Малиж Бютукаеву о событиях февраля 2000 года. Ей сказали, что она будет уведомлена об исходе разбирательства.

6. Показания Раисы, Хавы и Мадины Вахаевых (с 9-го по 11-й заявитель)

44. Раиса Вахаева является родственницей Нуржан Вахаевой (см. ниже показания Нуржан Вахаевой, 12-й заявительницы). У нее было пятеро детей, включая Хаву Вахаеву (1987 года рождения), Адлана Вахаева (1989 года рождения), Мадину Вахаеву (1990 года рождения) и Мусу Вахаева, которому в период, относящийся к обстоятельствам дела, было девять лет. Она проживала в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Чкалова, дом N 53, - со своим мужем и детьми. В период, относящийся к обстоятельствам дела, в их доме находились трое внутренне перемещенных лиц из села Закан-Юрт.

45. Рано утром 4 февраля 2000 г. заявительницы спрятались в большом подвале двухэтажного дома Нуржан Вахаевой. Там собралось около 150 человек, в том числе старики и дети. Сильный обстрел продолжался все утро.

46. Около полудня произошли два сильных взрыва, которые разрушили дом и повредили подвал. Четверо человек погибли сразу же, а еще семеро скончались позже от полученных ранений. Раиса Вахаева получила несколько ранений в руки и тело, трое ее детей, Адлан, Хава и Мадина, также были ранены.

47. Она и трое ее раненых детей были доставлены односельчанином на автомобиле в Ачхой-Мартан. Из-за неразберихи она не уследила за сыном Мусой. Отправив троих раненых детей в больницу Урус-Мартана, она возвратилась в село Катыр-Юрт, где нашла Мусу в доме ее соседей. Позднее в тот же день Раиса Вахаева, ее муж и сын Муса вместе с другими лицами сумели покинуть село под обстрелом. Они были доставлены в Ачхой-Мартановскую больницу.

48. Раисе Вахаевой поставили диагнозы: "проникающее ранение грудной клетки, осколочное ранение правой руки и контузия". Она оставалась в больнице Ачхой-Мартана до 3 марта 2000 г.

49. Хаве Вахаевой поставили диагнозы: "осколочные ранения левой стороны талии и левого плеча", Мадине Вахаевой - "осколочное ранение левой руки". Обеих девочек выписали из Урус-Мартановской больницы 3 марта 2000 г.

50. Сын Раисы Вахаевой Адлан скончался 3 марта 2000 г. в больнице Урус-Мартана. 31 марта 2005 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти, подтверждающее эти данные.

51. Раиса Вахаева была допрошена в качестве свидетеля сотрудниками военной прокуратуры. В апреле 2005 года она узнала, что дело было прекращено в марте 2002 года.

7. Показания Нуржан Вахаевой (12-й заявительницы)

52. Нуржан Вахаева проживает в собственном доме в селе Катыр-Юрт по адресу: переулок Чкалова, дом N 2. 4 февраля 2000 г. она находилась дома с шестью своими детьми: Муслимом (14-й заявитель, 1981 года рождения), Берлант (1983 года рождения), Сулимом (1984 года рождения), Элитой (13-я заявительница, 1986 года рождения), Саламбеком (15-й заявитель, 1992 года рождения) и Рамзаном (1994 года рождения).

53. 4 февраля 2000 г. расширенная семья заявительницы и многие из соседей собрались в большом подвале ее дома. Сильный обстрел продолжался все утро. Около полудня произошли два сильных взрыва. Соседи позднее сообщили им, что на их дом упала большая авиабомба, спустившаяся на парашюте.

54. Как утверждает заявительница, четверо человек погибли на месте, а еще семеро скончались вскоре после этого. Нуржан Вахаева была ранена в спину и руки. Ее дочь Элита была ранена в лицо, руки, ноги и спину.

55. Нуржан Вахаева и ее дети побежали в другой дом под продолжавшимся обстрелом. Однако вскоре в этот дом также попала бомба, и ее сын Саламбек был ранен в голову.

56. Нуржан Вахаева, ее дочь Элита и сын Саламбек были подобраны на улице соседом, который на автомобиле доставил их в больницу в Ачхой-Мартане. Они получили первую помощь, но медицинские документы об этом представлены не были.

57. На следующий день, 5 февраля 2000 г., четверо других детей заявительницы прибыли в Ачхой-Мартан. Ее сын Муслим был ранен и доставлен в Ачхой-Мартановскую больницу на автобусе.

58. Заявительница утверждала, что они оставались в Ачхой-Мартановской больнице в течение полутора месяцев, после чего были направлены в реабилитационный центр. Заявительница не представила никаких медицинских документов.

59. В неустановленную дату Нуржан Вахаева была допрошена следователями военной прокуратуры, но не получила информации о ходе расследования или компенсацию.

8. Показания Асет Гаскаловой (16-й заявительницы)

60. Асет Гаскалова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: переулок Чкалова, дом N 9. 4 февраля 2000 г. она находилась дома со своим мужем и четырьмя детьми (1987 - 1997 годов рождения). Рано утром заявительница и ее семья спустились в подвал дома Вахаевых, расположенного поблизости.

61. Через некоторое время утром произошли два мощных взрыва. Несколько человек были убиты и ранены. Сын заявительницы Рустам Вахаев, которому в то время было 13 лет, был ранен в голову. Заявительница, державшая на руках младшего ребенка, подбежала к окну, но была вынуждена отступить из-за продолжавшегося обстрела. Она и четверо ее детей вышли из подвала, и соседи отвели их в другой дом. Заявительница не видела своего мужа.

62. Около 14.00 того же дня заявительница и ее дети покинули село Катыр-Юрт на автобусе под сильным обстрелом. Они получили первую помощь в больнице Ачхой-Мартана, впоследствии их забрали родственники.

63. 7 февраля 2000 г. заявительница узнала, что ее муж Хасмагомед Вахаев (1960 года рождения) скончался от взрыва дома Вахаевых. 18 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Хасмагомеда Вахаева в селе Катыр-Юрт 4 февраля 2000 г.

64. В 2001 году заявительница была вызвана в местную прокуратуру и допрошена следователем военной прокуратуры. Тот же следователь посетил дом Вахаевых и сфотографировал место взрывов.

65. В марте 2005 года заявительница узнала от односельчан, что расследование было прекращено в марте 2002 года.

9. Показания Хавы Дадаевой (18-й заявительницы)

66. Хава Дадаева проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Чкалова, дом N 2. Утром 4 февраля 2000 г. ее расширенная семья собралась в подвале дома у соседей Вахаевых. Позднее тем же утром, несмотря на обстрел, заявительница покинула подвал и отправилась в свой дом за едой. Когда она возвращалась в подвал, то увидела два взрыва: один рядом с домом и второй с прямым попаданием в него. Было много дыма и обломков вокруг. Среди раненых, извлеченных из подвала, заявительница увидела свою свекровь Зару Масаеву (1950 года рождения), которая была ранена в голову и туловище. Зара Масаева и другие раненые были отправлены на автомобиле в Ачхой-Мартан.

67. Хава Дадаева и остальная ее семья пытались выбраться из села Катыр-Юрт в тот же день автобусом, но были вынуждены возвратиться в подвал соседнего дома из-за авиаударов. Утром 5 февраля 2000 г. они пошли пешком в западную часть села, где собралось много людей, пытавшихся покинуть место ведения военных действий. Сначала солдаты на блокпосту отказались пропускать мужчин, но затем, под давлением семей, разрешили им пройти. В Ачхой-Мартане она узнала, что Зара Масаева скончалась. 10 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Зары Масаевой, наступившей в Ачхой-Мартане 5 февраля 2000 г. вследствие травмы головы.

68. Через несколько дней заявительница возвратилась в село Катыр-Юрт и обнаружила, что ее дом разрушен. Летом 2000 года она была допрошена следователем военной прокуратуры. Заявительница получила заверения в том, что проводится уголовное расследование гибели ее свекрови и иных лиц и она будет уведомлена о его результатах.

10. Показания Тамары Джамалдиновой (19-й заявительницы)

69. Тамара Джамалдинова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Ленина, дом N 110. В феврале 2000 года заявительница проживала там со своей матерью, дочерью Хавой (1998 года рождения), двумя племянницами и племянником Адамом Дадаевым (1976 года рождения).

70. Ночью 3 февраля 2000 г. заявительница и ее семья спустились в подвал дома, расположенного по адресу: улица Мельничная, дом N 8, - поскольку они слышали звук артобстрела в соседнем селе Шаами-Юрт. Они провели весь день 4 февраля в подвале. Около 17.00 4 февраля племянник заявительницы Адам Дадаев вышел на улицу и по возвращении сообщил, что женщины и дети могут покинуть село.

71. Заявительница и члены ее семьи отправились пешком в центр села. Когда они отошли примерно на 100 метров от их дома, Адам Дадаев возвратился в дом, чтобы выпустить крупный рогатый скот. Как только он вышел из ворот из дома, в микроавтобус РАФ, находившийся на улице перед воротами, попала ракета, выпущенная с самолета. Заявительница была сбита с ног взрывной волной, а ее дочь Хава упала на землю и сломала ключицу. Поднявшись, заявительница увидела своего племянника, лежащего на земле перед воротами. Несколько человек удержали ее, когда она хотела вернуться к дому. Вместо этого заявительница побежала по дороге, ведущей из села. Позже их подобрал автобус и доставил в Ачхой-Мартан.

72. 6 февраля 2000 г. заявительница возвратилась в село Катыр-Юрт и нашла тело племянника с многочисленными шрапнельными ранениями в голову и грудь. Она сохранила его куртку, которая позднее была изъята у нее военной прокуратурой. Позднее заявительница узнала, что семья Исаевых находилась в микроавтобусе РАФ (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации").

73. 27 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Адама Дадаева, указав, что он скончался 4 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт.

74. Весной 2000 года Тамара Джамалдинова была допрошена следователем военной прокуратуры и показала место, где был убит ее племянник. Несколько раз она вновь допрашивалась в качестве свидетельницы. Заявительница не могла вспомнить, чтобы ее признали потерпевшей, хотя она просила об этом несколько раз.

11. Показания Алии Дебировой (20-й заявительницы)

75. Алия Дебирова проживает со своей расширенной семьей в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Чкалова, дом N 29. 4 февраля 2000 г. заявительница, ее муж Абдул-Муслим Дебиров, их сыновья Султан и Рамзан и некоторые другие родственники находились дома.

76. Рано утром они увидели вооруженных лиц на улицах села. Вскоре после этого начались артиллерийский и авиационный обстрелы. Заявительница и члены ее семьи спустились в подвал дома их соседей. Ее сын Султан и муж пошли в другой дом. Около 11.00 муж заявительницы, Абдул-Муслим Дебиров, был убит взрывом во дворе своего дома.

77. После этого заявительница и другие члены ее семьи направились в центр села и выехали в Ачхой-Мартан на грузовике КАМАЗ. Обстрел продолжался, и один из осколков снаряда повредил крышу кабины. Грузовик в конце концов доехал до блокпоста, где военные досмотрели транспортное средство и пропустили его. Заявительница и ее семья оставались в Ачхой-Мартане в течение шести дней. Когда они возвратились в село Катыр-Юрт, их дом был разрушен, а крупный рогатый скот уничтожен. Тело ее мужа было уже похоронено.

78. 25 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти 4 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт Абдул-Муслима Дебирова, 72 лет, вследствие ожогов 3-й и 4-й степеней.

79. Заявительница утверждала, что позднее в этом году она была допрошена следователями военной прокуратуры. Они провели видеосъемку места, где был убит ее муж, и разрушенного дома. Сотрудники прокуратуры сообщили ей, что она получит компенсацию.

12. Показания Хадишт Исмаиловой (21-й заявительницы)

80. Заявительница проживала со своей семьей в селе Катыр-Юрт по адресу: переулок Чкалова, дом N 4"б". 4 февраля 2000 г. она и члены ее семьи находились дома, когда к ним зашла группа военнослужащих. Они посоветовали семье заявительницы спуститься в подвал в случае обстрела села. Заявительница и ее родственники направились в дом семьи Вахаевых, расположенный дальше по переулку Чкалова. В подвале дома Вахаевых находилось много людей.

81. Около полудня произошел сильный взрыв. Заявительница была ранена в левую часть груди и была контужена. Ее свекровь Люба Шахаева, и зять* (* По отношению к заявительнице 21 мог также являться деверем и т.д. (прим. переводчика).) Ислам Шахаев также получили травмы. Заявительница утверждала, что в результате взрыва в доме Вахаевых погибли 11 человек.

82. Соседи посадили заявительницу, ее свекровь и еще одну раненую в автомобиль. Под обстрелом автомобиль доехал до блокпоста. Сначала военные отказались пропустить их. Через некоторое время еще один человек прибыл на блокпост со своей матерью Зарой Масаевой, которая также была ранена в том же доме (см. выше показания Хавы Дадаевой, 18-й заявительницы). Затем военные разрешили им проехать.

83. Заявительница поступила в Ачхой-Мартановскую больницу. Врачи вначале оказали помощь Любе Шахаевой и Заре Масаевой, поскольку они получили наиболее серьезные ранения. Позднее в тот же день была прооперирована заявительница, и из ее тела был извлечен фрагмент шрапнели.

84. Тем временем муж заявительницы повез ее родственника вместе с другими ранеными на автомобиле "газель" в сторону села Валерик. Ислам Шакаев во время поездки скончался от ран, и его тело было оставлено в селе Валерик. Остальные раненые были доставлены в Урус-Мартановскую районную больницу.

85. 10 и 28 февраля 2000 г. соответственно районный отдел ЗАГС выдал свидетельства о смерти Любы Шахаевой, 48 лет, умершей 5 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт от проникающего осколочного ранения в живот, и Ислама Шахаева, 12 лет, умершего 4 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт от многочисленных осколочных ранений в голову.

86. Хадишт Исмаилова оставалась в Ачхой-Мартановской районной больнице до 16 апреля 2000 г. Она была прооперирована по поводу осколочных ранений левой стороны тела.

87. В 2001 году заявительница была допрошена представителями военной прокуратуры, которые обещали уведомить ее о состоянии расследования и выплатить ей компенсацию. В 2005 году она узнала, что расследование было прекращено. Она сообщила, что продолжает страдать от полученных травм.

13. Показания Марет Мусаевой (22-й заявительницы)

88. Марет Мусаева проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: переулок Чкалова, дом N 1. Рано утром 4 февраля 2000 г. группа военнослужащих зашла в дом заявительницы. Когда начался обстрел, заявительница привела в дом своих соседей Вахаевых двух своих дочерей, которым в то время было два с половиной и полтора года. Примерно в 12.30 большая бомба упала на дом. Заявительница была ранена в спину. Она сообщила, что не менее девяти человек погибли на месте и еще двое скончались в больнице.

89. Заявительница и другие люди были спасены соседями. Она была доставлена в Ачхой-Мартан под обстрелом. Заявительница оставалась в больнице примерно в течение месяца, она не представила подтверждающих это медицинских документов.

90. Через какое-то время заявительница была допрошена следователем военной прокуратуры, который заверил ее в том, что лица, ответственные за обстрел, будут установлены, и она получит компенсацию. Лишь позднее, в апреле 2005 года, она узнала, что расследование прекращено.

14. Показания Малижи Осмаевой (25-й заявительницы)

91. Малижa Осмаева проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Ленина, дом N 193. В начале февраля 2000 года она проживала там со своим мужем Малгабеком Осмаевым, тремя детьми, свекровью и другими родственниками.

92. Семья заявительницы приютила перемещенных лиц из других местностей, пострадавших от военных действий. Заявительница утверждала, что прибытие большой группы хорошо вооруженных бойцов утром 4 февраля 2000 г. было неожиданным.

93. Около 7.00 село подверглось обстрелу с самолетов и вертолетов. Заявительница, ее расширенная семья и соседи собрались в подвале ее дома. Как утверждает заявительница, там укрывались три семьи, имевшие в общей сложности 13 детей. Около 10.00 муж заявительницы пошел наверх выпить воды. Близким взрывом Малгабек Осмаев был сильно ранен в голову. Люди в подвале спустили его вниз, но не смогли оказать надлежащей медицинской помощи. Они оставались там до 19.00, пока не пришел сосед забрать свою семью на автомобиле "газель" и не забрал заявительницу и ее мужа.

94. Под обстрелом транспортное средство доставило мужа заявительницы в больницу Ачхой-Мартана, где он скончался 5 февраля 2000 г.

95. Утром 5 февраля 2000 г. трое детей заявительницы и свекровь были вывезены из села Катыр-Юрт тем же соседом.

96. 2 октября 2000 г. Ачхой-Мартановской районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Малгабека Осмаева 5 февраля 2000 г. в Ачхой-Мартане от проникающего ранения в голову.

97. В неустановленную дату заявительница была допрошена у себя дома следователем военной прокуратуры. Следователь осмотрел место, где был ранен муж заявительницы. Позднее два других следователя собрали одежду, которую ее муж носил в день происшествия. Одежда не была возвращена заявительнице.

98. В неустановленную дату сотрудник Ачхой-Мартановской районной прокуратуры сообщил заявительнице, что она будет уведомлена о результате расследования после его завершения.

99. В апреле 2005 года заявительница получила письмо из военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа, в котором она уведомлялась о прекращении расследования. Заявительница не получила никакой поддержки от государства, хотя ее муж был единственным кормильцем семьи.

15. Показания Белы Орсамиковой (24-й заявительницы)

100. Бела Орсамикова проживала в Грозном со своей семьей. Осенью 1999 года ее семья бежала в село Катыр-Юрт. Она жила в доме своей тети на улице Орджоникидзе. Вместе с заявительницей в село Катыр-Юрт прибыли следующие члены ее семьи: мать Тамара Местоева (1950 года рождения), братья Ислам Орсамиков (1982 года рождения), Умар Орсамиков (1973 года рождения) и Али Орсамиков (1972 года рождения), дочери Яха Абдурзакова (1997 года рождения) и Хеда Абдурзакова (1998 года рождения).

101. Совместно с Маликой Абдулкеримовой (2-й заявительницей, см. выше ее показания) родственники заявительницы продавали товары на рынках городов Назрань и Урус-Мартан. 2 февраля 2000 г. им не дали выехать из села Катыр-Юрт солдаты, находившиеся на блокпосту на главной дороге.

102. Рано утром 4 февраля 2000 г. начался обстрел села. Заявительница, две ее дочери, Малика Абдулкеримова и другие ее родственники решили покинуть село Катыр-Юрт пешком, а ее мать и три брата решили ждать затишья, которое позволило бы им выехать на грузовиках.

103. Заявительница и другие люди дошли до главной дороги, но не могли идти по ней из-за интенсивного обстрела. Они укрылись в подвале дома вместе со 100 другими лицами, включая много детей. Внутри было мало места. Около 18.00 все люди вышли на улицу и направились к блокпосту. Военные пропустили их, и они добрались до Ачхой-Мартана.

104. 9 февраля 2000 г. заявительница узнала о том, что ее мать Тамара Местоева и три ее брата - Ислам, Умар и Али Орсамиковы были убиты в подвале дома, расположенного по адресу: улица Орджоникидзе, дом N 61, - вместе с Суламбеком Абдулкеримовым, сыном Малики Абдулкеримовой. Восемь человек были убиты в подвале этого дома в результате взрыва большой авиационной бомбы, от которой осталась огромная воронка.

105. 25 апреля 2005 г. районный отдел ЗАГС выдал четыре свидетельства о смерти в отношении матери заявительницы и троих братьев. В них было указано, что смерть наступила 4 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт.

106. В неустановленную дату заявительница была допрошена следователем военной прокуратуры в помещении Катыр-Юртской администрации. Заявительница сообщила следователю о смерти своих родственников. Малика Абдулкеримова была допрошена в тот же день. Заявительница получила заверения в том, что она и другие родственники потерпевших будут уведомлены о ходе расследования.

107. В начале мая 2005 года заявительница узнала от других жителей села Катыр-Юрт, что расследование было прекращено. Она не получала официального уведомления об этом факте.

16. Показания Зулы Сосламбековой (26-й заявительницы)

108. Зула Сосламбекова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Орджоникидзе, дом N 61. Как только рано утром 4 февраля 2000 г. начался обстрел, заявительница и члены ее семьи спустились в укрытие в подвале их дома. Тем же утром заявительница узнала, что военные выпустят из села женщин и детей.

109. Около 9.00 заявительница, трое ее племянников (дети ее брата Супьяна Сосланбекова)* (* Также известен как Сосламбеков (прим. переводчика).), Бела Орсамикова и родственники последней начали движение к Ачхой-Мартану (см. выше показания 2-й заявительницы и 14-го заявителя). Мать заявительницы Залпа Сосламбекова, ее брат Супьян Сосламбеков и его жена Раиса Сосламбекова решили остаться в доме. Пятеро других лиц, которые были перемещены из Грозного, остались с ними: Тамара Местоева, трое ее сыновей - Ислам, Умар и Али Орсамиковы, а также их друг Суламбек Абдулкеримов.

110. Обстрел продолжался во время их движения, поэтому они были вынуждены искать укрытие в погребе дома. Они оставались там до 16.00, пока не наступило затишье, и они воспользовались им для дальнейшего продвижения к блокпосту. Вначале военные препятствовали выходу мужчин из села, но затем пропустили всех. Заявительница и другие жители села направились пешком в Ачхой-Мартан.

111. 9 февраля 2000 г. военные разрешили жителям войти в село на два часа. Заявительница и двое ее родственников нашли свой дом разрушенным взрывом бомбы. В результате взрыва стена подвала обвалилась и убила всех находившихся внутри. 10 февраля 2000 г. заявительница и ее родственники достали и похоронили тела.

112. 28 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельства о смерти Залпы Сосламбековой, 64 лет, Супьяна Сосламбекова, 41 года, и Раисы Сосламбековой, 39 лет, которая наступила 4 февраля 2000 г. от многочисленных осколочных ранений.

113. В 2000 году заявительница была допрошена следователем военной прокуратуры в присутствии сотрудника местной милиции. Следователь заверил заявительницу, что она будет уведомлена о результатах расследования. В начале марта 2005 года она узнала о прекращении дела и после обращения в военную прокуратуру была официально уведомлена о том, что дело было прекращено в 2002 году.

17. Показания Зары Сулимановой (27-й заявительницы)

114. Зара Сулиманова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Ленина, дом N 76, - около центральной мечети. 4 февраля 2000 г. она находилась дома со своей семьей: отцом Абдулшахитом Сулимановым (1934 года рождения), братом и сестрой. В этот день они спустились в подвал, поскольку услышали шум военных самолетов над собою. В тот же день отец заявительницы навестил другую сестру заявительницы, которая проживала со своей семьей на той же улице. Через 10 - 15 минут после того, как он удалился, произошел взрыв снаряда, которым, как впоследствии выяснила заявительница, ее отец был убит на улице.

115. Днем 4 февраля к заявительнице присоединилась семья ее сестры из десяти человек. Однако в тот же день они решили удалиться от центра села, полагая, что так будет безопаснее. Они провели там ночь и следующее утро.

116. Днем 5 февраля 2000 г. заявительница и члены ее семьи направились к блокпосту, расположенному на дороге в Ачхой-Мартан. Они были задержаны вместе со многими другими жителями села Катыр-Юрт, поскольку военнослужащие на блокпосту ссылались на приказ не выпускать кого-либо из села. Однако вследствие переговоров и возрастающего давления со стороны жителей заявительнице и ее родственникам было разрешено пройти.

117. Через три дня заявительница и ее сестры возвратились в село Катыр-Юрт. Они узнали, что их отец был убит 4 февраля 2000 г. взрывом снаряда. Заявительница нашла на улице остатки одежды, которую опознала как принадлежавшую ее отцу, и похоронила их. Их дом был также разрушен.

118. 9 марта 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Абдулшахита Сулиманова. Дата и место смерти были указаны как 4 февраля 2000 г., село Катыр-Юрт.

119. В неустановленную дату заявительница была допрошена следователями военной прокуратуры и признана потерпевшей по уголовному делу. Она не была уведомлена о дальнейших действиях прокуратуры.

18. Показания Мани Умалатовой (28-й заявительницы)

120. Мани Умалатова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: улица Ахархо, дом N 32. Дом ее семьи расположен на окраине села. В феврале 2000 года в ее доме находилось множество родственников из Грозного, и в неустановленную дату их количество достигло 37. 1 февраля 2000 г. они уведомили об их присутствии главу сельской администрации и узнали, что никому не разрешается покидать село.

121. 2 и 3 февраля родственники заявительницы пытались покинуть село на автомобиле или пешком - первоначально в сторону Ачхой-Мартана, а затем села Валерик. Однако в обоих случаях им препятствовали военнослужащие на блокпостах. Солдаты ссылались на приказ начальства, а в одном случае стреляли в воздух.

122. Рано утром 4 февраля 2000 г. заявительница узнала, что в село вошли военные. Она увидела несколько военных грузовиков с российскими военнослужащими, выезжающих из села. После начала бомбардировки заявительница и ее семья были вынуждены укрываться в различных подвалах, где имелось достаточно места.

123. Утром 5 февраля 2000 г. родственник сообщил им, что военные разрешили населению покинуть село Катыр-Юрт в течение двух часов. Группа передвигалась на двух грузовиках КАМАЗ с белым флагом, сделанным из простыни, и направилась к центру села. Однако из-за авиаударов люди были вынуждены останавливаться, покидать грузовики и укрываться в близлежащих домах.

124. транспортные средства направились по дороге, ведущей в село Валерик. Когда они достигли блокпоста, военнослужащие отказались кого-либо из них пропускать. Военнослужащие предложили им присоединиться к лицам, разместившимся в трех пустых домах около блокпоста, и заверили, что там они будут в безопасности. Однако позже один из домов был обстрелян из танка.

125. Утром 6 февраля 2000 г. заявительница вновь направилась к блокпосту, надеясь, что ее семье будет разрешено пройти. Она увидела колонну российской военной техники, проезжающую через блокпост на краю села. Колонна открыла огонь по домам, где скрывались люди. Сын заявительницы Саламбек Умалатов (1984 года рождения) был застрелен, когда доставал еду из кабины КАМАЗа, принадлежавшего родственнику. Заявительница утверждала, что одновременно был убит еще один человек.

126. В тот же день заявительница дошла до блокпоста и сообщила военнослужащим обстоятельства убийства ее сына. Через какое-то время чеченские ополченцы помогли ей преодолеть блокпост и попасть в село Валерик.

127. Заявительница вернулась в село Катыр-Юрт через несколько дней и выяснила, что ее дом и два других дома в их дворе разрушены.

128. 27 февраля 2000 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти, подтверждающее, что Саламбек Умалатов умер 5 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт.

129. Заявительница утверждала, что получила определенную компенсацию за разрушение ее дома, но не других построек, образующих домовладение. В неустановленную дату Мани Умалатова была допрошена в связи со смертью ее сына следователем Р. Она подписала протокол допроса и сопровождала следователя на то место, где был убит ее сын. Она получила заверения в том, что будет уведомлена о результатах расследования.

19. Показания Розы Ханкерхановой (29-й заявительницы)

130. Роза Ханкерханова проживает в селе Катыр-Юрт по адресу: Молодежная улица, дом N 15. Ее расширенная семья, включая мать, двоих братьев, невестку и свекровь, проживала с ней по тому же адресу. В общей сложности расширенная семья имела 13 детей, в том числе 12-летнего сына заявительницы Идриса Довлетмурзаева.

131. Рано утром 4 февраля 2000 г. российские вооруженные силы начали обстрел села. Дом их соседа был полностью разрушен прямым попаданием снаряда. Семья заявительницы и девять перемещенных лиц из села Закан-Юрта спустились в подвал, расположенный в их дворе, под гаражом. Они оставались там в течение всего дня 4 февраля и последующей ночи.

132. Утром 5 февраля 2000 г. сын заявительницы Идрис был ранен шрапнелью. Заявительница увидела две раны на теле сына: на голове и в левой части грудной клетки. В подвале отсутствовали лекарства, и никто не мог оказать медицинской помощи.

133. Несколько позднее сосед сообщил им, что жителям разрешат выход через "коридор", хотя они не знали, в каком направлении он будет расположен. Заявительница с семьей, включая раненого сына, заняли места в тележке, прицепленной к трактору их соседа.

134. Они направились к ближайшему выезду из села, ведущему к селу Валерик. Когда они прибыли туда, там уже находилось много народу - около 600 человек, по подсчету заявительницы. Никому не разрешалось приближаться ближе, чем на 20 - 30 метров к блокпосту, в противном случае военнослужащие начинали стрелять в воздух. Заявительница и другие люди провели весь день на улице.

135. Вечером 5 февраля 2000 г. группа чеченских ополченцев вышла со стороны блокпоста и завела людей во двор большого пустующего дома, расположенного поблизости. Они предложили им ждать там.

136. Сын заявительницы скончался от ран рано утром 6 февраля 2000 г. Он был похоронен во дворе дома.

137. Заявительница и другие люди оставались в этом доме до полудня 8 февраля 2000 г., когда им было разрешено следовать в село Валерик. 11 февраля 2000 г. она возвратилась в село Катыр-Юрт и нашла свой дом частично разрушенным.

138. 19 июня 2001 г. районный отдел ЗАГС выдал свидетельство о смерти Идриса Довлетмурзаева, 1988 года рождения, наступившую 6 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт.

139. Заявительница была извещена об уголовном разбирательстве в связи с событиями февраля 2000 года. В неустановленную дату местный сотрудник милиции доставил ее в Ачхой-Мартан, где она дала показания следователям относительно смерти ее сына и описала его травмы. После допроса она получила заверения в том, что будет уведомлена об исходе разбирательства.

140. В мае 2005 года заявительница узнала от других жителей села, что расследование было прекращено.

20. Свидетельства о смерти, предоставленные заявителями, которые не дали иных показаний

141. Луиза Гучигова (17-я заявительница) предоставила копию свидетельства о смерти, выданного районным отделом ЗАГС 27 сентября 2000 г. в связи со смертью ее сестры Ларисы Гучиговой 4 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт. Согласно документам уголовного дела она была признана потерпевшей в рамках разбирательства в июле 2001 года (см. ниже).

142. Махмуд Сатуев (25-й заявитель) предоставил копии свидетельств о смерти, выданные районным отделом ЗАГС в отношении его матери и мачехи соответственно. Залуба Дахаева, 62 лет, скончалась в Ачхой-Мартане 4 февраля 2000 г. от проникающего ранения в живот. Смерть была зафиксирована 10 февраля 2000 года. Зайбула Сатуева, 94 лет, скончалась в селе Катыр-Юрт 11 февраля 2000 г. от многочисленных шрапнельных ранений в голову и ожогов 2-й и 3-й степеней. Ее смерть была зафиксирована 18 февраля 2000 г. Как следует из материалов дела, Махмуд Сатуев был признан потерпевшим по уголовному делу в июле 2001 года (см. ниже).

C. Версия властей Российской Федерации

143. В своих объяснениях от января 2009 года власти Российской Федерации не оспаривали ранений и гибели заявителей и их родственников. Они представили следующее описание событий. Со ссылкой на информацию, полученную в рамках уголовного расследования, власти Российской Федерации указали, что в ночь с 3 по 4 февраля 2000 г. группа вооруженных боевиков под руководством полевого командира Гелаева вступила в село Катыр-Юрт. Согласно информации, полученной из разведывательных источников, члены незаконных вооруженных формирований были хорошо обучены и снаряжены. Они были вооружены крупнокалиберным оружием, гранатометами и минометами, имели в распоряжении бронетехнику. Понимая, что федеральные силы их преследуют и бой неизбежен, боевики начали занимать каменные и кирпичные дома местных жителей. В подвалах этих домов они обустроили огневые точки и оборонительные позиции. Местные жители, остававшиеся в селе, использовались в качестве "живого щита".

144. После окружения села Катыр-Юрт группы разведчиков попытались войти в село, чтобы разоружить и задержать боевиков. Однако они были встречены огнем, и одна из групп оказалась в окружении.

145. Командование операцией приняло решение эвакуировать гражданских лиц. Информация о создании коридора была сообщена местным жителям с 7.00 до 11.00 4 февраля 2000 г. через громкоговоритель. Были организованы два контрольных пункта для фильтрации населения и проверки документов с целью исключения прорыва боевиков из села.

146. В то же время руководство операции решило применить артиллерию и штурмовую авиацию. Это было сделано из-за численного превосходства боевиков с целью воспрепятствования их группировке и прорыву через армейские позиции. После начала ударов члены незаконных вооруженных формирований, не желавшие сдаваться, продолжили сопротивление и использовали местных жителей в качестве прикрытия. Они не давали федеральным властям организовать эвакуацию оставшегося населения. Многие жители покидали село Катыр-Юрт самостоятельно, используя личный транспорт. В результате этого они попадали под перекрестный огонь боевиков и федеральных сил, получали ранения или погибали.

147. Операция продолжалась с 4 по 7 февраля 2000 г. Она включала использование огнестрельного оружия, артиллерии и штурмовой авиации с точным наведением на места сосредоточения боевиков. Большинство вооруженных групп (несколько сотен боевиков) были уничтожены, остальные рассеяны, и село освобождено.

D. Официальное расследование событий 2 - 7 февраля 2000 г.

1. Первое разбирательство

148. 16 сентября 2000 г. прокуратура Ачхой-Мартановского района возбудила уголовное дело по поводу событий 2 - 7 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт.

149. 19 февраля 2001 г. расследование было передано в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа (далее - военная прокуратура). Делу был присвоен N 14/00/0004-01.

150. Представляется, что в 2000 - 2001 годах следователи допросили большинство заявителей или членов их семей, а также лиц, находившихся в то время в селе Катыр-Юрт. Заявители утверждали, что во время допросов они были заверены в том, что власти будут информировать их о ходе расследования, и что они получат компенсацию.

151. Как видно из представленных документов, расследование установило, что в результате операции 43 гражданских лица были убиты и 53 ранены. Девятнадцать родственников заявителей были указаны в числе погибших (не включая сына 2-й заявительницы и четырех родственников 24-й заявительницы). Расследование упомянуло десять заявителей в качестве раненых (4-я, 5-я, 11-я, 12-я, 21-я и 22-я заявительницы, 6-й, 7-й, 14-й и 15-й заявители), а также некоторых из их родственников, например, Малику Бютукаеву (дочь 7-го заявителя). Шестьдесят два человека были признаны потерпевшими по делу, включая 11 заявителей (1-я, 4-я, 12-я, 17-я, 19-я, 22-я, 23-я, 26 - 28-е заявительницы и 25-й заявитель). Кроме того, родственники 3-й, 18-й, и 20-й заявительниц были также допрошены и признаны потерпевшими. Эти меры были приняты в мае - июле 2001 года.

152. 13 марта 2002 г. военная прокуратура прекратила разбирательство по уголовному делу N 14/00/0004-01. В постановлении упоминались множество документов и показания десятков свидетелей, включая местных жителей, военнослужащих различных частей и командиров. В постановлении придавалось большое значение результатам военной экспертизы от 11 февраля 2002 г. В ее заключении указывалось, что действия командования специальной операцией в селе Катыр-Юрт 4 - 6 февраля 2000 г. соответствовали обстоятельствам и не противоречили действующему законодательству. На этом основании расследование установило, что действия командования были необходимы и соразмерны сопротивлению, оказанному боевиками, в связи с чем в действиях военнослужащих российских сил отсутствует состав преступления. Тем же постановлением 62 человека были лишены статуса потерпевших. Данные лица должны были быть уведомлены о возможности требования компенсации в рамках гражданского разбирательства.

153. Заявители утверждали, что в то время они и другие потерпевшие не были уведомлены о прекращении разбирательства. По-видимому, только в январе 2005 года заявители узнали, в основном понаслышке, что разбирательство было прекращено.

154. С января по март 2005 года большинство заявителей направили в военную прокуратуру требования о предоставлении информации относительно хода расследования по делу N 14/00/0004-01. Они ссылались на обстоятельства гибели и ранения членов их семей и просили признать их потерпевшими по делу и (или) предоставить копии таких постановлений, если они уже были вынесены. Двадцать три заявителя представили копии таких писем (за исключением 2-й, 8-й, 17-й, 24-й и 29-й заявительниц, 7-го заявителя).

155. В ответ на эти обращения в январе - апреле 2005 года военная прокуратура уведомила заявителей о результатах заключения военной экспертизы, прекращении разбирательства по уголовному делу N 14/00/0004-01 и лишении их статуса потерпевших в 2002 году. В письмах подтверждалось, что расследование установило гибель и травмы, на которые они жаловались, и сообщалось, что заявители вправе обратиться в суд по гражданским делам для получения компенсации за ущерб. К некоторым из этих писем были приложены копии постановления от 13 марта 2002 г.

2. Второе разбирательство

156. 6 июня 2005 г. 26 заявителей (исключая 7-го заявителя, 8-ю и 17-ю заявительницы) подали жалобу в военные суды Северо-Кавказского военного округа. В своей жалобе они подчеркивали, что не были уведомлены о состоянии расследования в течение длительного срока, и только в начале 2005 года военная прокуратура направила им копию постановления от 13 марта 2002 г. Заявители оспорили выводы расследования относительно необходимости и законности использования летальной силы, которое повлекло многочисленные жертвы. Заявители ссылались на доказательства, которые, по их мнению, противоречили выводам военной прокуратуры. Они также ставили под сомнение тщательность расследования по уголовному делу N 14/00/0004-01. В частности, заявители отметили, что смерти Суламбека Абдулкеримова, сына Малики Абдулкеримовой (2-й заявительницы) и четырех родственников Белы Орсамиковой (24-й заявительницы) не были зафиксированы следствием, и что эти лица не были включены в перечень погибших в селе Катыр-Юрт в феврале 2000 года. Заявители предоставили копии пяти свидетельств о смерти и письменные показания Малики Абдулкеримовой. Они также подчеркивали, что следствие не рассмотрело вопроса об ущербе, причиненном имуществу жителей. Заявители просили суд отменить постановление о прекращении дела и обязать военную прокуратуру возобновить расследование уголовного дела о гибели и ранениях гражданских лиц, признать их потерпевшими по уголовному делу и выдать им копии соответствующих постановлений.

157. 19 июля 2005 г. жалоба заявителей была направлена в Грозненский военный гарнизонный суд. 6 марта 2006 г. гарнизонный суд отменил постановление от 13 марта 2002 г. и направил дело на расследование в военную прокуратуру. К этому времени расследование было уже возобновлено постановлением военной прокуратуры от 14 ноября 2005 г. со ссылкой на выводы Европейского Суда по делу Исаевой (упоминавшемуся выше). Уголовному делу был присвоен новый номер - N 34/00/0026-05D. Оно было возбуждено на основании пункта "е" части 2 статьи 105 (убийство, совершенное общеопасным способом) и статьи 286 (превышение должностных полномочий) Уголовного кодекса Российской Федерации.

158. В марте - июне 2006 года десять заявителей были допрошены, а также признаны потерпевшими 2-я, 4-я, 5-я, 6-й, 7-й, 11-я, 13-я, 14-я, 16-я и 21-я заявители. Власти Российской Федерации представили Европейскому Суду протоколы допросов и постановлений о признании потерпевшими (за исключением 4-й заявительницы). Как утверждали власти Российской Федерации, родственники 18-й и 20-й заявительниц были также допрошены в тот период и признаны потерпевшими, но соответствующие показания не были представлены. Заявители подтвердили свои прежние показания в отношений событий, имевших место 4 - 7 февраля 2000 г., гибели и ранений их родственников. Все заявители отметили, что они обращались за административной компенсацией ущерба жилью и имуществу, но ничего не получили.

159. 14 июня 2007 г. расследование было прекращено с теми же выводами, что и в марте 2002 года, на основании части 1 статьи 39 Уголовного кодекса Российской Федерации. В постановлении подтверждалась гибель 46 и ранение 53 местных жителей без указания их имен. В июне 2007 года Военная академия вооруженных сил представила заключение дополнительной экспертизы, которая установила, что действия командования при планировании и осуществлении операции были разумными и соответствующими национальному законодательству. Копия этого заключения не была предоставлена заявителям или Европейскому Суду. В частности, постановление указывало в этом отношении:

"...Действия боевиков (занятие села Катыр-Юрт группой численностью от трех до четырех тысяч человек, организация боевиками опорных пунктов в домах, [их] ожесточенное сопротивление и использование ими местных жителей в качестве живого щита)... представляли собой реальную угрозу для жизни и здоровья местных жителей и могли повлечь потери федеральных сил...

Эти обстоятельства потребовали от командования принятия адекватных мер с целью предотвращения угрозы вооруженного посягательства на граждан, их жизнь и имущество (жителей села Катыр-Юрт и военнослужащих), в сочетании с [необходимостью защиты] интересов общества и государства, которые защищаются законом (восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике). После предварительного предупреждения и предоставления гражданским лицам реальной возможности покинуть село последующее уничтожение очагов сопротивления боевиков средствами артиллерийских и авиаударов с применением зонально-объектового метода не исключало гибели гражданских лиц. В то же время применение таких средств уничтожения соответствовало обстоятельствам и мерам, принятым для минимизации потерь среди гражданских лиц. Действия командования (командиров) во время подготовки и проведения специальной операции, направленной на освобождение села Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г., соответствовали требованиям применимых полевых уставов, внутренних правил и инструкций, являлись законными и не содержали признаков состава преступления".

160. Постановление о признании потерпевшими 95 человек было отменено. Военный прокурор Объединенной группировки войск на Северном Кавказе направил постановление главе администрации Чеченской Республики и просил установить место жительства потерпевших и уведомить их о прекращении расследования, а также о возможности требования компенсации в судах по гражданским делам.

161. Власти Российской Федерации утверждали, что "заинтересованные стороны" были уведомлены о постановлении в день его вынесения. Заявители настаивали на том, что они узнали о постановлении из объяснений властей Российской Федерации от января 2009 года. Они не обжаловали его.

E. Имущественные требования заявителей

162. В формуляре жалобы в Европейский Суд от 28 октября 2005 г. 17 заявителей (1-я, 1-я, 6-й, 7-й, 9-я, 12-я, 16-я, 18-я, 20 - 22-е, 24-я, 25-й, 26 - 29-е) ссылались на нарушение их имущественных прав в связи с разрушением их домов и иного имущества. В тот период иные подробности или документы представлены не были. В феврале 2009 года заявители представили перечисленные ниже документы в ответ на объяснения властей Российской Федерации. Неясно, были ли данные документы представлены в какой-либо национальный орган.

163. В 2000 году заявители: 6-й, 12-я, 16-я, 18-я, 21-я, 22-я, 28-я, - и муж 9-й заявительницы получили справки из сельской администрации о состоянии их домов. В этих справках подтверждалось разрушение их домов и указывалась стоимость ремонта, включая строительные материалы и в некоторых случаях строительные издержки.

164. В 2005 году заявители: 1-я, 2-я, 6-й, 9-я, 12-я, 16-я, 18-я, 21-я, 22-я, 24-я, 26-я, 27-я и 28-я, - составили перечни их имущества и хозяйственных объектов, уничтоженных в феврале 2000 года. Каждый перечень был засвидетельствован двумя свидетелями, которые являлись местными жителями. Эти заявители также предоставили сметы восстановительных издержек по хозяйственным объектам, составленные в 2009 году. В 2005 и 2009 годах 1-я, 2-я, 6-й, 16-я, 21-я, 26-я и 27-я заявители указали расходы в связи с похоронами их родственников.

II. Применимое национальное законодательство

165. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного права* (* Так в оригинале. По-видимому, имеются ввиду вопросы уголовного судопроизводства (прим. переводчика).) регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. С 1 июля 2002 г. УПК РСФСР был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее - УПК РФ).

166. Статья 42 УПК РФ определяет процессуальный статус потерпевшего в уголовном разбирательстве и перечисляет права и обязанности, которыми он наделен. Он предусматривает, что потерпевший вправе знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела. Статья 42 также устанавливает, что потерпевший вправе получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного дела, приостановлении производства по уголовному делу. Копии этих постановлений направляются потерпевшему. Потерпевший также может знакомиться с постановлениями о назначении экспертизы и с заключениями таких экспертиз (статья 198 УПК РФ).

167. Статья 125 УПК РФ предусматривает судебный порядок рассмотрения жалоб. Решения следователя или прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела или о прекращении уголовного дела и иные решения и действия, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в местный районный суд, который может проверять законность и обоснованность оспариваемых решений. Сроки для подачи подобных жалоб не установлены.

168. Статья 161 УПК РФ запрещает разглашение данных предварительного расследования. Согласно части 3 той же статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности с разрешения прокурора или следователя* (* Буквально: "лишь с разрешения следователя, дознавателя" (прим. переводчика).) и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам предварительного расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

169. Заявители утверждали, что имело место нарушение права на жизнь в отношении них и их погибших родственников вследствие обстрела. Они также жаловались на неэффективность расследования. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

170. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителями не соблюдены требования приемлемости жалобы, в частности, правила шестимесячного срока и исчерпания внутренних средств правовой защиты. Власти Российской Федерации утверждали, что военная прокуратура уведомила администрацию Чечни о постановлении от 13 марта 2002 г. Ввиду сложной ситуации в сфере безопасности, существовавшей в регионе, и отсутствия информации об адресах проживания потерпевших по уголовному делу такое действие являлось надлежащим уведомлением. Заявители впоследствии обжаловали это постановление, и 6 марта 2006 г. Грозненский военный гарнизонный суд удовлетворил их жалобу. Заявители также были уведомлены о втором постановлении о прекращении расследования от 14 июня 2007 г., которое они не обжаловали. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли требовать компенсацию морального вреда и материального ущерба в судах по гражданским делам. Наконец, они просили Европейский Суд признать жалобу явно необоснованной.

171. Заявители настаивали на том, что критерии приемлемости ими соблюдены. Они подчеркивали, что узнали о постановлении от 13 марта 2002 г. только после февраля 2005 года, когда было опубликовано постановление Европейского Суда по делу Исаевой. Они ссылались на выводы Европейского Суда по вышеупомянутому делу о том, что заявительница не была уведомлена о постановлении, и поэтому к ней не могло быть предъявлено требование о его обжаловании (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 222). Они утверждали, что в этот момент они осознали неэффективность национального разбирательства и решили подать жалобу в Европейский Суд. Заявители также отметили, что подавали жалобу в национальный суд, и в 2006 году расследование было возобновлено. Однако расследование не устранило недостатков, указанных Европейским Судом в постановлении по делу Исаевой. Заявители подчеркивали, что и в этом случае они не были уведомлены о постановлении от 14 июня 2007 г. о прекращении расследования и лишении их статуса потерпевших по делу до января 2009 года, когда они получили меморандум властей Российской Федерации.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Соблюдение шестимесячного срока

172. Европейский Суд напоминает, что цель правила шестимесячного срока заключается в содействии правовой стабильности и в обеспечении того, чтобы дела, затрагивающие вопросы применения Конвенции, рассматривались в разумный срок. Оно также должно защищать власти и других заинтересованных лиц от любой неопределенности в течение длительного времени. Вместе с тем правило предоставляет потенциальному заявителю время для рассмотрения вопроса о подаче жалобы, а также о конкретных требованиях и доводах, которые должны быть выдвинуты (см., например, Постановление Европейского Суда от 29 августа 1997 г. по делу "Ворм против Австрии" (Worm v. Austria), §§ 32 и 33, Reports of Judgments and Decisions 1997-V). Правило обеспечивает возможность установления фактов дела до того, как она* (* Имеется ввиду возможность (прим. переводчика).) уменьшится и сделает справедливое рассмотрение данного вопроса почти невозможным (см. Решение Комиссии по правам человека от 7 мая 1985 г. по делу "Келли против Соединенного Королевства" (Kelly v. United Kingdom), жалоба N 10626/83, Decisions and Reports (DR) 42, p. 205, и Решение Европейского Суда от 22 октября 2002 г. по делу "Байбора и другие против Кипра" (Baybora and Others v. Cyprus), жалоба N 77116/01).

173. Обычно течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания национальных средств правовой защиты. Однако, если с самого начала ясно, что эффективное средство не было доступным заявителю, шестимесячный срок начинается с того дня, когда были выполнены действия или предприняты меры, являющиеся предметом жалобы. Пункт 1 статьи 35 Конвенции не может быть истолкован образом, обязывающим заявителя подавать жалобу в Европейский Суд до того, как его положение, наконец, определено на уровне страны. Соответственно, если заявитель вначале воспользовался видимо существующим средством правовой защиты и только затем узнал или был уведомлен об обстоятельствах, в связи с которыми это средство оказалось неэффективным, для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции может быть целесообразным исчисление шестимесячного срока с того дня, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см., в частности, Решение Европейского Суда от 24 сентября 2009 г. по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia), жалоба N 15413/03).

174. Европейский Суд отмечает, что в ряде дел, затрагивавших продолжающиеся расследования гибели родственников заявителей, он рассматривал период, начиная с которого заявитель мог или должен был поставить под сомнение эффективность средства правовой защиты, и его значение для шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 26 мая 2005 г. по делу "Шюкран Айдын и другие против Турции" (Sukran Aydin and Others v. Turkey), жалоба N 46231/99, Решение Европейского Суда от 15 ноября 2005 г. по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia), жалоба N 57952/00, и Постановление Европейского Суда от 15 декабря 2009 г. по делу "Нарин против Турции" (Narin v. Turkey), жалоба N 18907/02, § 50). Определение того, соблюдены ли заявителем по данному делу критерии приемлемости, зависит от обстоятельств дела и остальных факторов, таких как старательность и заинтересованность, проявленная заявителями, а также адекватность расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нарин против Турции", § 43). Большая Палата установила, что в делах, затрагивающих случаи насильственной смерти, неэффективность расследования обычно более очевидна; требования безотлагательности могут потребовать от заявителя подачи жалобы в Страсбург в течение месяцев или, в крайнем случае, в зависимости от обстоятельств, в течение нескольких лет после происшествия (см. Постановление Большой Палаты по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90 - 16066/90, 16068/90 - 16073/90, § 158, ECHR 2009-..)..

175. В настоящем деле события, обжалуемые заявителями, произошли в феврале 2000 года. В сентябре 2000 года началось расследование. В мае - июле 2001 года большинство заявителей были допрошены следователями, после чего контакты между заявителями и следственным органом отсутствовали. В марте 2002 года расследование было прекращено, но заявители не были о нем уведомлены. Заявители не требовали информации о ходе расследования до января 2005 года. В июне 2005 года большинство из них обжаловали постановление о прекращении дела в суд (см. §§ 153 и 156 настоящего Постановления). Их жалоба в Европейский Суд была подана в июле 2005 года.

176. Европейский Суд прежде всего отмечает, что заявители не были своевременно уведомлены о постановлении от 13 марта 2002 г., как было установлено в деле Исаевой (упоминавшееся выше, § 222). Уголовно-процессуальное законодательство России обязывает следственные органы уведомлять потерпевших по уголовному делу о важнейших следственных действиях, включая прекращение дела. В настоящем деле это требование не было соблюдено. Европейский Суд не может согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что направление постановления в администрацию Чеченской Республики являлось надлежащим уведомлением, особенно с учетом того, что иные персональные данные, за исключением фамилий и инициалов, в сопровождающем письме не указывались. Не имеется данных о том, что административные органы приняли какие-либо меры для передачи новых сведений о постановлении жителям села Катыр-Юрт. Это упущение тем более удивительно, что каждое из допрошенных при расследовании лиц сообщило прокуратуре свои персональные данные, включая адреса.

177. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в июне 2005 года заявители успешно подали в суд жалобу на постановление от 13 марта 2002 г., а также уведомили военный суд об уклонении прокуратуры от информирования их об этом постановлении. Суд не упрекал их за то, что это возражение не было выдвинуто ранее. Хотя само по себе это не имеет решающего значения в вопросе о том, истек ли шестимесячный срок, предусмотренный статьей 35 Конвенции, Европейский Суд рассматривает это как фактическое признание национальными властями того, что до 2005 года заявители не были осведомлены о первом постановлении о прекращении расследования, и, соответственно, от них нельзя было требовать его обжалования.

178. Однако, как указывают принципы упоминавшихся выше дел, даже в отсутствие уведомления со стороны властей заявители не освобождаются от обязанности проявлять надлежащую старательность и получать информацию о состоянии расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Варнава и другие против Турции", § 158).

179. Европейский Суд придает в настоящем деле особое значение тому, что заявители жаловались не на отдельное, единичное происшествие, а на крупную военную операцию, которая повлекла десятки случаев гибели и ранений представителей гражданского населения. Заявители проживали в одном и том же селе и знали о том, что следователи допросили многочисленных свидетелей и совершали иные действия по сбору доказательств, такие как осмотр места происшествия и сбор медицинских справок и свидетельств о смерти. Также существенно, что заявители обменивались информацией между собой и поэтому знали, что ни с кем из допрошенных и признанных потерпевшими следствие в контакт не вступало. Разумно предположить, что они ожидали, что реакция властей будет пропорциональной тяжести содеянного и числу потерпевших. При таких обстоятельствах вполне понятно, что они могли ожидать результатов расследования в течение более длительного времени, не принимая на себя инициативы и не требуя информации о разбирательстве. Применяя критерий, сформулированный в деле Варнавы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Варнава и другие против Турции", § 162), Европейский Суд находит, что заявители действительно обратились в Страсбург "в течение всего нескольких лет" после происшествия.

180. Наконец, Европейский Суд принимает во внимание, что не все заявители имели одинаковый процессуальный статус в национальном разбирательстве. Из документов, рассмотренных Европейским Судом, следует, что заявители 3-я, 8 - 10-я, 15-й, 18-я, 20-я и 24-я не были признаны потерпевшими. Однако их близкие родственники (за исключением 24 заявительницы) были допрошены и признаны потерпевшими в связи с происшествием. В 2005 году заявители 3-я, 9-я, 10-я, 15-й, 18-я, 20-я и 24-я писали в прокуратуру и затем жаловались в военный суд на прекращение расследования, хотя не имели статуса потерпевших. Единственной заявительницей, которая, по-видимому, не получила формального статуса в национальном разбирательстве непосредственно или через членов ее семьи является 24-я заявительница - Бела Орсамикова. Тем не менее она также была допрошена в ходе расследования. Заявители в своих письмах в прокуратуру и военный суд 6 июня 2005 г. прямо указывали на уклонение от признания потерпевшей Белы Орсамиковой и от рассмотрения гибели четырех ее родственников. Военный суд рассмотрел жалобу независимо от наличия формального статуса потерпевших у всех заявителей, включая Белу Орсамикову. По мнению Европейского Суда, также не имеет значения, что не все заявители по настоящему делу подали жалобу в военный суд (см. § 156 настоящего Постановления), поскольку вынесенное решение имело значение для всех лиц, затронутых расследованием.

181. Европейский Суд полагает, что заявители по настоящему делу образуют одну группу: они либо утратили родственников, либо лично пострадали от событий, имевших место 4 - 7 февраля 2000 г. Они выдвинули в основном одинаковые жалобы, координировали свои действия и принимали одни и те же меры по отношению к национальным властям. Решение военного суда о возобновлении расследования касалось всех заявителей, независимо от того, подписали они жалобу от 6 июня 2005 г. или нет. Представляется также, что этой позицией руководствовался военный суд в марте 2006 года, когда выносил решение, не различая заявителей в зависимости от их формального статуса в уголовном расследовании. В такой ситуации Европейский Суд считает, что ко всем заявителям необходимо одинаковое отношение с точки зрения течения шестимесячного срока и относительно исчерпания внутренних средств правовой защиты, которые будут рассмотрены далее.

182. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что при исключительных обстоятельствах настоящего дела заявителями соблюдено правило шестимесячного срока в отношении их жалоб на нарушение статей 2 и 13 Конвенции.

(b) Исчерпание внутренних средств правовой защиты

183. Власти Российской Федерации прежде всего утверждали, что заявители не подали жалобу в суд на постановление от 14 июня 2007 г. о прекращении расследования. Заявители настаивали на том, что они не были надлежащим образом ранее уведомлены и об этом постановлении, и, соответственно, от них нельзя было ожидать его обжалования.

184. Европейский Суд ранее указывал, что в российской правовой системе полномочие суда по отмене решения об отказе в возбуждении уголовного дела является существенной гарантией против произвольного использования полномочий следственных органов и, следовательно, средством правовой защиты, которое требует исчерпания (см. Решение Европейского Суда от 14 октября 2003 г. по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99). Однако заявитель не нуждается в использовании средства правовой защиты, которое, хотя теоретически и может составлять средство правовой защиты, в действительности не содержит перспективы устранения предполагаемого нарушения (см. Решение Комиссии по правам человека от 9 января 1995 г. по делу "Гюндем против Турции" (Gundem v. Turkey), жалоба N 22275/93). Если избранное средство правовой защиты является теоретически адекватным, но по прошествии времени оказывается неэффективным, заявитель более не обязан его исчерпывать (см. Решение Комиссии по правам человека от 25 ноября 1996 г. по делу "Тепе против Турции" (Tepe v. Turkey), жалоба N 27244/95, а также Постановление Европейского Суда от 26 января 2004 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)).

185. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что прокуратура не направила постановление от 14 июня 2007 г. непосредственно заявителям, но передала его в администрацию Чеченской Республики. Совместно с постановлением не были переданы персональные данные заявителей, включая их адреса. Нет данных о том, что администрация Чеченской Республики принимала меры для направления постановления заинтересованным сторонам. Таким образом, по тем же причинам, которые были указаны выше, в § 176, Европейский Суд находит, что заявители не были надлежащим образом информированы о данном постановлении и не имели реальной возможности его обжалования. Соответственно, это средство правовой защиты не было им доступно на практике.

186. Что касается эффективности средства правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что тем же постановлением заявители были лишены статуса потерпевших, а также предусмотренной процессуальным кодексом возможности знакомиться с материалами уголовного дела и, соответственно, с основанием постановления. В частности, следователь ссылался на заключение дополнительной экспертизы, представленной в июне 2007 года Военной академией вооруженных сил, которое не было известно заявителям. В заключении содержался вывод о том, что применение силы являлось разумным и соответствовало национальному законодательству. Весьма сомнительно, что заявители имели реальную возможность обжалования данного постановления в отсутствие возможности ознакомиться с главным основанием для его вынесения.

187. В любом случае Европейский Суд отмечает, что один раз заявители добились судебного пересмотра постановления прокурора о прекращении уголовного дела. Он не может согласиться с властями Российской Федерации в том, что заявители были обязаны обжаловать всякое последующее аналогичное постановление в суд, особенно ввиду вышеупомянутого уклонения от сообщения им наиболее существенных элементов дела (см. Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Ибрагимов и другие против Российской Федерации" (Ibragimov and Others v. Russia), жалоба N 34561/03, § 99, и Постановление Европейского Суда от 23 июля 2009 г. по делу "Муцаева против Российской Федерации" (Mutsayeva v. Russia), жалоба N 24297/05, § 105). Европейский Суд находит и подчеркивает, что к 2009 году, когда заявители узнали о постановлении от 14 июня 2007 г., отсутствие прогресса расследования серьезного происшествия, являющегося предметом настоящего дела, должно было стать для них очевидным. Таким образом, он признает, что при обстоятельствах настоящего дела в 2009 году заявители освобождались от требования об использовании дополнительных внутренних средств правовой защиты в этом отношении.

188. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации относительно необжалования заявителями постановления от 14 июня 2007 г.

189. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли требовать компенсации морального вреда и материального ущерба в рамках гражданского разбирательства. Европейский Суд отмечает, что он уже рассматривал этот вопрос в ряде аналогичных дел. Он указывал, что сам по себе иск о возмещения ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или поведением государственных представителей не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, выдвинутых со ссылкой на статью 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§ 119 - 121* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), и Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, § 77* (* Там же. N 4/2008.)). С учетом изложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Возражение властей Российской Федерации в этом отношении подлежит отклонению.

(c) Иные факторы приемлемости

190. Европейский Суд полагает, с учетом доводов сторон, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права с точки зрения Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения существа жалобы. Соответственно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Заявители

191. Заявители утверждали, ссылаясь на постановление по делу Исаевой (упоминавшееся выше, §§ 177 - 201), что имело место нарушение права на жизнь в отношении их погибших родственников и, с учетом степени опасности, которой они подвергались, в отношении них самих.

192. Они также указывали, что расследование происшествия было неэффективным до возобновления разбирательства в 2006 году и после этой даты. Военная прокуратура не устранила многочисленные упущения, отмеченные Европейским Судом. Она также не обеспечила необходимый уровень общественного контроля, не информируя заявителей о наиболее важных событиях разбирательства.

(b) Власти Российской Федерации

193. Власти Российской Федерации не оспаривали факты, изложенные заявителями в отношении гибели и травм, причиненных при контртеррористической операции в селе Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г. Власти Российской Федерации утверждали, без указания конкретного положения пункта 2 статьи 2 Конвенции, что происшествие и его последствия были вызваны применением силы, являвшимся абсолютно необходимым для защиты населения села Катыр-Юрт и окружающих сел от незаконного насилия. Власти ссылались на выводы уголовного расследования о том, что применение летальной силы было мотивировано активным сопротивлением незаконных вооруженных формирований, чьи действия представляли реальную угрозу жизни и здоровью военнослужащих и гражданских лиц, а также общим интересам общества и государства. Эта угроза не могла быть устранена иными средствами, и действия командования операцией были пропорциональны сопротивлению боевиков.

194. Власти Российской Федерации, в частности, обратили внимание Европейского Суда на тот факт, что большинство потерь среди гражданского населения произошло на начальной стадии операции, то есть 4 февраля 2000 г., и в центре села, где происходили наиболее ожесточенные бои между федеральными войсками и боевиками. Несмотря на организацию коридоров для эвакуации гражданских лиц, на начальной стадии операции этот план срывали действия боевиков, использовавших жителей села в качестве "живого щита" и препятствовавших им в оставлении села с целью избежать гибели и пленения. Боевики заняли дома жителей, обстреливали федеральные силы из этих домов и подвалов. Штурмовое оружие было направлено против конкретных целей. В результате действий федеральных сил 4 - 7 февраля 2000 г. большинство боевиков, захвативших село (несколько сотен), было убито, и село было освобождено.

195. Что касается позитивного обязательства по расследованию лишения жизни, власти Российской Федерации настаивали на том, что расследование по настоящему делу осуществлялось в строгом соответствии с национальным законодательством и конвенционными стандартами. Расследование проводилось независимым органом - прокуратурой. Она допросила и признала потерпевшими 95 человек, допросила свыше 50 свидетелей и назначила несколько экспертиз. Второе расследование собрало значительное количество дополнительных доказательств, которые позволили прояснить обстоятельства событий 4 - 7 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт. Военная академия вооруженных сил провела дополнительную экспертизу. Таким образом, расследование было эффективным, и вынесенное постановление являлось обоснованным.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь

196. В настоящем деле власти Российской Федерации не оспаривали гибели и травм, на которые ссылались заявители. Они указывали на необходимость защиты лиц от незаконного насилия, предусмотренную подпунктом "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции.

197. Европейский Суд установил в деле Исаевой, что ситуация в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствам дела, требовала исключительных мер со стороны государства по восстановлению контроля в республике и подавлению незаконного вооруженного повстанчества. С учетом контекста конфликта в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствам дела, эти меры предположительно могли включать использование армейских подразделений, снаряженных штурмовым оружием, включая военную авиацию и артиллерию. Присутствие в селе Катыр-Юрт весьма значительной группы вооруженных боевиков и их активное сопротивление правоохранительным органам, которые не оспариваются сторонами, могли оправдывать применение летальной силы представителями государства, что распространяло на ситуацию действие пункта 2 статьи 2 Конвенции (см. там же, § 180).

198. Притом, что применение силы могло быть оправданным в настоящем деле, разумеется, что должно было быть достигнуто равновесие между преследуемой целью и средствами, применяемыми для ее достижения.

199. В деле Исаевой Европейский Суд установил, что, хотя, операция не была спонтанной и включала использование неизбирательного и летального оружия, жителям села не предоставили ни достаточного времени для подготовки к эвакуации, ни безопасных маршрутов отхода от места столкновения. Две дороги, ведущие из села, контролировались российскими военными блокпостами. На одном из блокпостов гражданским лицам препятствовалось в оставлении места столкновения по приказу командования операцией. Военные не приняли никаких мер для соблюдения "безопасного" коридора, объявленного для гражданских лиц, и обстрел села продолжался, несмотря на наличие большого числа людей, пытавшихся его покинуть.

200. Рассмотрев всю имеющуюся информацию, Европейский Суд заключил в деле Исаевой, что планирование и осуществление операции в селе Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г. сопровождалось явным нарушением принципов толкования статьи 2 Конвенции (см. там же, §§ 172 - 178, с дополнительными отсылками). Он указал, что использование артиллерии и авиационных бомб в населенной зоне, в отсутствие военного времени и предварительной эвакуации гражданских лиц, невозможно согласовать с той степенью осторожности, которой можно ожидать от правоохранительного органа в демократическом обществе. Даже при наличии ситуации, при которой, как указывали власти Российской Федерации, население села оказалось заложниками большой группы хорошо вооруженных и обученных боевиков, главная цель операции должна была заключаться в защите жизни от незаконного насилия. Массированное использование неизбирательного оружия находилось в вопиющем противоречии с этой целью и не могло считаться совместимым со стандартом заботливости, необходимым для операции такого рода, включавшей использование летальной силы представителями государства. Европейский Суд также установил, что ввиду степени опасности, которой подвергались заявители, отсутствовало различие между ситуацией заявительницы и ее родственников, которые были убиты (см. там же, § 197).

201. Европейский Суд рассмотрел основания для прекращения уголовного расследования 13 марта 2002 г. Он установил, что заключения военных экспертов о том, что действия командования были законными и соразмерными ситуации, противоречили предоставленным ему документам. В частности, Европейский Суд не усмотрел оснований для заключения военных экспертов о том, что командование организовало и провело эвакуацию населения и что оно избрало локализованный метод ведения огня. В то же время Европейский Суд установил, что не имеется доказательств того, что боевики препятствовали эвакуации гражданских лиц (см. там же, § 198).

202. Рассмотрев доводы сторон по настоящему делу, Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от выводов, сделанных в Постановлении по делу Исаевой. Мотивы, приведенные в постановлении военной прокуратуры от 14 июня 2007 г., аналогичны тем, которые содержались в постановлении от 13 марта 2002 г. Что касается заключения второй экспертизы, упомянутого в постановлении 2007 года, власти Российской Федерации не предоставили его копии в Европейский Суд или заявителям. Соответственно, Европейский Суд не может оценивать значение этого документа для исхода расследования. Насколько оно, по-видимому, поддерживало выводы прежнего заключения экспертов о надлежащей организации эвакуации гражданских лиц, правильном выборе оружия и ответственности боевиков за недостатки в организации "гуманитарного коридора", Европейский Суд вновь отмечает, что ему не представлены документы, подтверждающие эти выводы. Кроме того, свидетельские показания, рассмотренные к настоящему времени, находятся в непримиримом противоречии с данными выводами. С учетом этого постановление о прекращении уголовного дела по тем же основаниям, что и в 2002 году, по-видимому, следует считать, по крайней мере, удивительным.

203. Европейский Суд повторно заключает, что в то время, как операция в селе Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г. преследовала законную цель, она не планировалась и не осуществлялась с требуемой заботливостью о жизни гражданского населения. Соответственно, имело место нарушение обязанности государства-ответчика по защите жизни заявителей и их родственников, которые погибли или были ранены во время операции.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования

204. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает наличие какой-либо формы эффективного официального расследования в случае гибели лиц в результате применения силы. Им разработан ряд руководящих принципов, которые должны соблюдаться, чтобы расследование отвечало конвенционным требованиям (краткое изложение этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации") (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 117 - 119* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

205. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли расследование в настоящем деле требованиям статьи 2 Конвенции.

206. Европейский Суд прежде всего отмечает, что многие документы уголовного дела не были предоставлены властями Российской Федерации. Таким образом, он обязан оценить эффективность расследования на основании документов, предоставленных сторонами, и информации о его ходе, полученной от властей Российской Федерации.

207. Европейский Суд учитывает, что в Постановлении по делу Исаевой он заключил, что национальное расследование было неэффективным. Он критиковал семимесячную задержку начала расследования. После его начала следователь не мог или не хотел собрать существенную информацию о "безопасном проходе", объявленном гражданским лицам, и его соблюдении военными. Не было установлено лицо, ответственное за объявление или соблюдение безопасности эвакуации, из состава гражданских или военных властей. Европейский Суд также выяснил, что при расследовании не было проверено утверждение о том, что жители села Катыр-Юрт были "наказаны" за то, что рассматривалось как уклонение от сотрудничества с военными, что следовало из показаний ряда высокопоставленных военнослужащих. Никакие вопросы не задавались солдатам, которые находились на блокпостах, о характере полученных ими указаний. Глава гражданской администрации села Катыр-Юрт не был надлежащим образом допрошен относительно произошедших событий. Кроме того, Европейский Суд подверг критике уклонение следствия от составления полной картины человеческих потерь и установления всех потерпевших от обстрела. Контакты с лицами, признанными потерпевшими по уголовному делу, были неудовлетворительными, они не уведомлялись о важнейших процессуальных решениях, принятых в разбирательстве. Наконец, Европейский Суд установил, что заключение экспертизы от февраля 2002 года, на основании которого расследование было прекращено, по-видимому, не соответствовало документам, содержащимся в материалах уголовного дела (см. там же, §§ 217 - 223).

208. Обращаясь к периоду, истекшему после принятия вышеупомянутого постановления, Европейский Суд отмечает, что с 14 ноября 2005 г. по 14 июня 2007 г. имело место новое расследование. Был допрошен ряд дополнительных свидетелей, включая десятерых заявителей и некоторых их родственников. Несколько человек были признаны потерпевшими (см. § 158 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации утверждали, что эти меры, наряду со вторым заключением военных экспертов, составляли действия, достаточные для соблюдения требований об эффективном расследовании.

209. В отношении второго заключения военных экспертов Европейский Суд уже указал, что ему не была предоставлена копия этого заключения, и что в любом случае он не может усмотреть фактической основы для сделанных в нем выводов (как они изложены в постановлении от 14 июня 2007 г., см. § 202 настоящего Постановления).

210. На основании рассмотренных документов Европейский Суд заключает, что все важнейшие недостатки расследования, указанные в 2005 году, сохранились во втором разбирательстве, которое окончилось в июне 2007 года. Наиболее существенно, что он не может усмотреть каких-либо действий, направленных на выяснение решающих вопросов ответственности за безопасность эвакуации гражданских лиц и "карательный" характер операции против населения села Катыр-Юрт. Представляется, что дополнительные вопросы об этих аспектах операции не задавались военным или гражданским властям или военнослужащим, причастным к ее проведению. Никому не было предъявлено обвинение в каком-либо преступлении.

211. Как ранее неоднократно указывал Европейский Суд, существенные цели уголовного расследования лишения жизни заключаются в эффективном применении национального законодательства, которое защищает право на жизнь и обеспечивает ответственность представителей государства за гибель людей в сфере их компетенции. Такое расследование должно быть эффективным в том смысле, что оно может повлечь установление того, было ли применение силы в данном деле оправданным при этих обстоятельствах (см., например, Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 87, Reports 1998-I), и выявление и наказание виновных (см. Постановление Большой Палаты по делу "Оур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 88, ECHR 1999-III). Это обязательство результата, а не средств. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд полагает, что указанные задачи не могли быть достигнуты без выявления отдельных представителей военной и, возможно, гражданской администрации, которые несли ответственность за принятие и исполнение решений, имевших столь серьезные последствия для гражданского населения.

212. Кроме того, Европейский Суд полагает, что решения о прекращении разбирательства, принятые военной прокуратурой на основе заключений экспертиз, подготовленных военными, вызывает серьезные сомнения относительно независимости расследования от причастных к данным событиям лиц (см. Постановление Европейского Суда от 27 июля 1998 г. по делу "Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey), §§ 81 - 82, Reports 1998 - IV, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Оур против Турции", §§ 91 - 92). Хотя, безусловно, компетентные национальные органы должны разрешать вопросы виновности и (или) невиновности заинтересованных лиц, так же как и вопросы применимых положений национального законодательства, Европейский Суд находит, что предмет настоящего дела ввиду его особой серьезности должен быть рассмотрен судами, которые являются основными гарантами законов, направленных на защиту жизни лиц. Подход военной прокуратуры к расследованию десятков смертей и ранений, причиненных гражданским лицам, делает ее явно неадекватной для исполнения функции поддержания общественного доверия к приверженности властей верховенству права и исключения любых признаков сговора с незаконными действиями или терпимости по отношению к ним (см. Постановление Большой Палаты по делу "Рамсахай и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 321, ECHR 2007-... , и Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, § 140, ECHR 2002-IV).

213. Далее Европейский Суд отмечает, что, как неудивительно, на протяжении семи лет после того, как происшествие имело место, расследование не смогло составить исчерпывающий перечень потерпевших. Ситуация 24-й заявительницы, Белы Орсамиковой, и гибель четырех ее родственников не были приняты во внимание к моменту прекращения уголовного дела в июне 2007 года, что еще больше поразительно ввиду удовлетворения ее жалобы военным судом в марте 2006 года.

214. Наконец, что касается необходимости обеспечения общественного контроля расследования, Европейский Суд отмечает, что, по-видимому, существенная информация о разбирательстве заявителям не сообщалась. Военная прокуратура не уведомляла их о важнейших процессуальных действиях в нарушение применимого национального законодательства. Власти Российской Федерации не предоставили объяснения этого недостатка. Европейский Суд полагает, что данное упущение составляет особо серьезное нарушение требования об эффективном расследовании использования летальной силы государственными представителями, тем более, что тот же вывод уже был сделан Европейским Судом в 2005 году.

215. В итоге, изучив расследование, проведенное после принятия постановления по делу Исаевой, Европейский Суд находит, что оно имело те же недостатки, которые были установлены в отношении первого разбирательства, прекращенного в 2002 году. Европейский Суд полагает, что, помимо вопросов статьи 2 Конвенции, это затрагивает и вопрос с точки зрения статьи 46 Конвенции, который будет рассмотрен в дальнейшем.

216. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что до настоящего времени эффективного расследования обстоятельств нападения на село Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г. проведено не было. Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции в отношении заявителей.

II. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

217. Семнадцать заявителей (1-я, 2-я, 6-й, 9-я, 12-я, 16-я, 18-я, 20-я, 21-я, 22-я, и 24 - 29-я) жаловались на то, что их имущество было уничтожено между 4 и 7 февраля 2000 г. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции, в частности, предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Доводы сторон

218. Власти Российской Федерации отметили, что заявители не подавали жалобу в отношении уничтожения имущества в национальные органы. Власти указывали, что требования заявителей по этому вопросу не являлись предметом разбирательств на национальном уровне. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли требовать возмещения их предполагаемых потерь в рамках гражданского разбирательства, независимо от результата уголовных разбирательств. Они ссылались, например, на решение, вынесенное в 1997 году районным судом Республики Дагестан, который присудил 85 000 000 рублей частному лицу в результате гражданского разбирательства против воинской части в связи с преступными действиями ее военнослужащего.

219. Заявители утверждали, что они не были обязаны исчерпывать средства правовой защиты. Успех любого гражданского разбирательства полностью зависел бы от результата разбирательства уголовного дела. Они указали, что не были уведомлены о результатах или продвижении уголовного разбирательства, как было указано выше, и, соответственно, от них нельзя было требовать обжалования этих решений. Заявители утверждали, что уничтожение имущества, которое подробно описано в объяснениях, представленных Европейскому Суду, было совершено в нарушение положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

220. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что 20-я, 25-й и 29-я заявители не указали никаких подробностей в поддержку их жалобы по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Следовательно, Европейский Суд полагает, что их жалобы явно необоснованны и подлежат отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

221. Что касается жалобы остальных 14 заявителей со ссылкой на статью 2 Конвенции, Европейский Суд установил, что в настоящем деле заявители подали жалобы в пределах правила шестимесячного срока и с соблюдением требования об исчерпании внутренних средств правовой защиты. Однако Европейский Суд отмечает, что формуляр жалобы, датированный июнем 2005 года, излагает жалобу на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в самых общих выражениях. Он не содержал подробностей индивидуальных требований заявителей по этим вопросам и подтверждающих документов. В нем упоминалось только то, что "дома и иное имущество" заявителей были уничтожены и что документы и дополнительные детали будут предоставлены на более поздней стадии. 26 февраля 2009 г. 14 заявителей представили индивидуальные требования в отношении уничтоженного имущества.

222. Европейский Суд отмечает, что шестимесячный срок в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции, как правило, прерывается первым обращением заявителя, свидетельствующим о намерении подать жалобу и содержащим некоторые сведения о ее характере. Он также напоминает, что некоторые сведения о фактических основаниях подачи жалобы и характере предполагаемого нарушения Конвенции требуются для подачи жалобы и прерывания течения шестимесячного срока (см. Решение Европейского Суда от 28 августа 2001 г. по делу "Аллан против Соединенного Королевства" (Allan v. United Kingdom), жалоба N 48539/99). Вместе с тем Европейский Суд полагает, что характер предполагаемого нарушения в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции требует, чтобы жалоба, поданная в соответствии с этой статьей, содержала, по крайней мере, краткое описание имущества. Принимая во внимание, что до июня 2005 года прошло около пяти лет с предполагаемого нарушения, разумно считать, что за это время заявители, которые намеревались подать такую жалобу, уже могли принять меры, чтобы описать и оценить свои потери и предоставить эту информацию Европейскому Суду. Кроме того, эта жалоба отличается от жалоб в отношении гибели и травм, причиненных в результате применения летальной силы. Она не может рассматриваться как настолько тесно связанная с жалобой на нарушение статьи 2 Конвенции, что это исключает ее обособленное рассмотрение.

223. Соответственно, отмечая, что до 26 февраля 2009 г. в жалобе заявителей об утрате имущества было заявлено только в общих чертах и не содержалось никаких подробностей об убытках, предположительно понесенных каждым из них или подтверждающих это документированных доказательств, Европейский Суд находит, что датой подачи данной жалобы для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции должно быть определено 26 февраля 2009 г.

224. Что касается даты окончательного решения, Европейский Суд отмечает, что в отличие от жалобы на необоснованное применение летальной силы, жалоба на незаконное уничтожение имущества никогда не была предметом уголовных разбирательств военной прокуратуры. Заявители были допрошены и признаны потерпевшими в рамках расследования, касающегося убийства и превышения должностных полномочий. Жалоба заявителей в военный суд, датированная июнем 2005 года, была направлена на устранение недостатков расследования в этом отношении, и в тексте этого документа было упомянуто об утрате имущества лишь в качестве примера недостаточного усердия со стороны следователей. В этом документе не содержалось никаких подробных имущественных требований и не прилагались относимые доказательства или отсутствовали ссылки на них (см. § 156 настоящего Постановления). Как ранее установил Европейский Суд, даже если не все заявители подписали обращение в суд, они по настоящему делу составляли ограниченную группу, и разумно предположить, что все они были одинаково затронуты этим мероприятием. После того, как в 2005 году расследование было возобновлено, ни один из заявителей не использовал возможность предъявить требования в отношении их имущества.

225. Отсутствие любых действий со стороны заявителей для привлечения внимания следствия к вопросу об утрате их имущества приводит Европейский Суд к заключению, что они считали это средство правовой защиты неэффективным, и поэтому не воспользовались им задолго до 2005 года, что составляет более чем шесть месяцев до подачи жалобы в феврале 2009 года.

226. Наконец, как видно из обращений заявителей, по крайней мере, некоторые из них использовали административные меры, введенные с целью помощи жителям Чеченской Республики, чье имущество и жилье были уничтожены в результате военных действий. Некоторые заявители утверждали, что они получили компенсацию (см. § 129 настоящего Постановления). Однако в отсутствие любых подробностей в отношении этого вопроса и результатов этих разбирательств Европейский Суд не считает необходимым принимать это во внимание при определении соблюдения заявителями правила шестимесячного срока.

227. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что эта часть жалобы была подана за пределами шестимесячного срока подачи жалобы и, следовательно, должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

228. Заявители жаловались на то, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеизложенных нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

229. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты. Они имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде и использовали такую возможность. Власти Российской Федерации также сослались на дела, в которых потерпевшим в уголовных разбирательствах была присуждена компенсация вреда со стороны государственных органов и в одном случае - прокуратуры. Власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

230. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

231. Что касается жалобы заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителей на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции была признана неприемлемой. При таких обстоятельствах их жалоба со ссылкой на статью 13 Конвенции в этой части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

232. Что касается жалобы заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

233. Европейский Суд напоминает, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, уголовное расследование в отношении нападения, повлекшего жертвы, является неэффективным, что подрывает эффективность любого другого средства правовой защиты, которое может существовать, включая гражданско-правовые, государство должно считаться нарушившим свои обязательства, вытекающие из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 229).

234. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

IV. Применение статьи 46 Конвенции

235. Статья 46 Конвенции предусматривает:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Европейского Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Европейского Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

236. Европейский Суд подчеркивает, что в контексте исполнения постановлений в соответствии со статьей 46 Конвенции постановление, в котором он установил нарушение, создает для государства-ответчика правовое обязательство с точки зрения данного положения об устранении нарушения и возмещении его последствий таким образом, чтобы восстановить в наибольшей возможной степени ситуацию, существовавшую до нарушения. Если, с другой стороны, национальное законодательство не допускает - или допускает лишь частично - возмещение последствий нарушения, статья 41 Конвенции уполномочивает Европейский Суд предоставить потерпевшей стороне такое удовлетворение, которое представляется уместным. Отсюда, в частности, следует, что постановление, в котором Европейский Суд установил нарушение Конвенции или протоколов к ней, возлагает на государства-ответчика правовую обязанность не только выплатить заинтересованным лицам суммы, присужденные в качестве справедливой компенсации, но также избрать в рамках своего национального правопорядка под надзором Комитета министров меры общего и (или), при необходимости, индивидуального характера для устранения нарушения, установленного Европейским Судом, и предоставить осуществимое возмещение его последствий, чтобы восстановить, насколько это возможно, ситуацию, существовавшую до нарушения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 198, ECHR 2004-II, Постановление Большой Палаты по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I, и Постановление Европейского Суда от 9 декабря 2008 г. по делу "Вьяшу против Румынии" (Viasu v. Romania), жалоба N 75951/01, § 79). Поскольку постановления Европейского Суда в значительной степени являются деклараторными, государство-ответчик сохраняет свободу под надзором Комитета министров по избранию средств, с помощью которых оно исполнит свое правовое обязательство в соответствии со статьей 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII).

237. Однако в виде исключения, с целью содействия государству-ответчику в исполнении обязанностей в соответствии со статьей 46 Конвенции, Европейский Суд попытается указать вид меры общего характера, которая может быть принята с целью устранения ситуации, признанной им существующей (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 194, ECHR 2004-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации" (N 2) (Burdov v. Russia), жалоба N 33509/04, § 141, ECHR 2009-...* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2009.)). В других исключительных случаях, если характер установленного нарушения не оставляет реального выбора мер, способных его устранить, Европейский Суд может принять решение об указании только на одну такую меру (см. Постановление Европейского Суда от 17 января 2008 г. по делу "Аббасов против Азербайджана" (Abbasov v. Azerbaijan), жалоба N 24271/05, § 37, и Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 239* (* Там же. N 1/2011.)).

238. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что после принятия Постановления по делу Исаевой, в котором он установил нарушение материального и процессуального аспектов статьи 2 Конвенции, Комитет министров возбудил процедуру, направленную на содействие исполнению постановления. В помощь Комитету министров при надзоре за исполнением Российской Федерацией постановлений Европейского Суда относительно действий сил безопасности в Чеченской Республике, включая дело Исаевой, был подготовлен информационный документ (CM/Inf/DH(2006)32 от 12 июня 2007 г).. В отношении последнего дела документ ссылается на информацию, предоставленную властями Российской Федерации, о том, что назначено новое расследование для рассмотрения вопроса о пропорциональности применения летальной силы при военных операциях и определения того, какие меры были приняты для обеспечения безопасности гражданских лиц. Последующие документы, изданные Комитетом министров в отношении этого вида дел, касались мер общего, а не индивидуального характера, поскольку они были признаны приоритетными (см., например, последний документ CM/Inf/DH(2010)26 от 27 мая 2010 г).

239. Однако, как указал Европейский Суд в §§ 204 и 210 - 216 настоящего Постановления, второе разбирательство имело точно такие же недостатки, которые были выявлены в Постановлении по делу Исаевой. В результате Европейский Суд был вынужден вновь заключить, что эффективное расследование, способное повлечь установление того, было ли применение силы оправданным при данных обстоятельствах, выявление и наказание виновных, не имело места.

240. Европейский Суд не находит необходимым указание мер общего характера на национальном уровне для исполнения данного постановления. Что касается мер индивидуального характера, Европейский Суд отмечает, что он до сих пор воздерживался от указаний государству-ответчику о необходимости проведения нового расследования в ответ на установление процессуального нарушения статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 16 июля 2002 г. по делу "Юлькю Экинджи против Турции" (Ulku Ekinci v. Turkey), жалоба N 27602/95, § 179, Постановление Европейского Суда по делу "Финьюкейн против Соединенного Королевства" (Finucane v. United Kingdom), жалоба N 29178/95, § 89, ECHR 2003-VIII, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Варнава и другие против Турции", § 222, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, §§ 133 - 134, и Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04, §§ 142 - 143, ECHR 2009-... (извлечения))* (* Опубликовано в настоящем выпуске. См. с. 9 - 27.). Принимая этот подход, Европейский Суд руководствовался общим принципом о том, что государство-ответчик остается свободным в выборе средств, с помощью которых оно будет исполнять свое правовое обязательство в соответствии со статьей 46 Конвенции, при условии, что подобные средства совместимы с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда. Европейский Суд также учитывает практические сложности, вытекающие из проведения расследования событий, имевших место много лет назад, что почти неизбежно сделает такое расследование неудовлетворительным или неопределенным. Он основывает свой подход на том факте, что первоначальное уклонение следствия от принятия существенных мер часто делает весьма сомнительным восстановление ситуации, существовавшей до нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финьюкейн против Соединенного Королевства", § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации", § 134).

241. По мнению Европейского Суда, настоящее дело отличается двумя важными признаками. Во-первых, что касается общих принципов, Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик явно пренебрегло конкретными выводами имеющего обязательную силу постановления о неэффективности расследования. Европейский Суд подчеркивает в этом отношении, что любые меры, принятые в рамках процесса исполнения, должны быть совместимыми с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии", § 202, с дополнительными отсылками).

242. Во-вторых, в практическом отношении Европейский Суд отмечает, что расследование по настоящему делу собрало большое количество данных о событиях, имевших место в селе Катыр-Юрт 4 - 7 февраля 2000 г. На основе имеющихся документов отдельные упущения представляются легко устранимыми. Подтверждением этого Европейский Суд находит то, что власти Российской Федерации не оспаривали обстоятельства гибели и ранений, на которые ссылаются заявители, не признанные потерпевшими в уголовном расследовании, но представившие свидетельства о смерти и соответствующие показания. Однако до настоящего времени независимое исследование пропорциональности и необходимости использования летальной силы не было проведено, также не была установлена индивидуальная ответственность за аспекты операции, вызвавшие лишение жизни, и не проведена оценка таких аспектов независимым органом, предпочтительно судебного характера.

243. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что в контексте настоящего дела Комитет министров, действуя в соответствии со статьей 46 Конвенции, должен рассмотреть вопрос о том, что - с практической точки зрения - может потребоваться от государства-ответчика в целях исполнения. Вместе с тем он считает обязательным проведение нового, независимого расследования. В рамках этого разбирательства должны быть определены конкретные меры, требуемые от Российской Федерации в целях исполнения обязательств, вытекающих из статьи 46 Конвенции, в соответствии с выводами постановления Европейского Суда по настоящему делу, и с надлежащим учетом вышеизложенных выводов в отношении недостатков расследования, проведенного до настоящего времени.

V. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

244. Заявители жаловались со ссылкой на статью 14 Конвенции на то, что упомянутое нарушение их конвенционных прав имело место в связи с их чеченской национальностью и проживанием в Чеченской Республике. Статья 14 Конвенции предусматривает:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

245. Европейский Суд отмечает, что не представлено доказательств того, что заявители подвергались иному обращению по отношению к лицам, находящимся в аналогичной ситуации, в отсутствие объективного и разумного обоснования, или что они когда-либо подавали такую жалобу национальным властям. Таким образом, он находит, что жалоба является необоснованной (см., например, Решение Европейского Суда от 10 июля 2007 г. по делу "Мусиханова и другие против Российской Федерации" (Musikhanova and Others v. Russia), жалоба N 27243/03).

246. Отсюда следует, что в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

247. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

248. тринадцать заявителей (1-я, 2-я, 6-й, 9-я, 12-я, 16-я, 18-я, 21-я, 22-я, 24-я, 26-я, 27-я и 28-я) требовали суммы в размере от 5 251 до 19 944 евро в качестве компенсации их уничтоженного имущества. Восемь заявителей (6-й, 9-я, 12-я, 16-я, 18-я, 21-я, 22-я и 28-я) дополнительно требовали суммы в размере от 19 506 до 123 541 евро в счет компенсации за ущерб, причиненный их недвижимому имуществу (см. §§ 163 - 164 настоящего Постановления).

249. Власти Российской Федерации отрицали предполагаемое нарушение и, в любом случае, оценивали эти требования как необоснованные.

250. Европейский Суд напоминает о необходимости ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции. С учетом вышеизложенного им вывода в отношении неприемлемости жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, Европейский Суд отклоняет жалобу заявителей в этой части.

B. Моральный вред

251. Заявители требовали материальную компенсацию за моральный вред, причиненный им страданиями в связи со смертью членов их семей и травмами, полученными ими и их родственниками. Они также утверждали, что неэффективность расследования увеличила их страдания из-за невозможности участия в нем. Заявители отнесли определение размера компенсации на усмотрение Европейского Суда.

252. Власти Российской Федерации отрицали наличие каких-либо нарушений Конвенции. Они полагали, что установление Европейским Судом нарушения являлось бы достаточной компенсацией.

253. Европейский Суд установил нарушение статей 2 и 13 Конвенции. Он полагает, что должна быть присуждена компенсация морального вреда. Исходя из индивидуальной ситуации заявителей, он присуждает им суммы, указанные в приложении.

C. Судебные расходы и издержки

254. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 1 916 фунтов стерлингов (2 266 евро). Заявители представили расшифровку расходов и копии счетов за услуги по переводу.

255. Власти Российской Федерации поставили под сомнение разумность и обоснованность сумм, требуемых по данному основанию.

256. Учитывая предоставленную подробную информацию, Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявителей. Он присуждает им суммы в соответствии с их требованиями, совместно с любым налогом на добавленную стоимость, подлежащим начислению на указанную сумму, с тем, чтобы чистый размер компенсации был перечислен на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве, указанный заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

257. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на нарушение статей 2 и 13 Конвенции приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте в отношении заявителей и их родственников, указанных в приложении;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования применения летальной силы представителями государства;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи с предполагаемым нарушением статьи 2 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, кроме выплаты компенсации судебных расходов и издержек:

(i) что касается компенсации морального вреда каждому из заявителей - присужденные суммы приведены в приложении;

(ii) 2 266 евро (две тысячи двести шестьдесят шесть евро), а также любой налог, подлежащий начислению заявителям на указанную выше сумму, с тем чтобы чистая сумма была выплачена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 декабря 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается особое мнение судьи Джорджио Малинверни, к которому присоединились судьи Христос Розакис и Дин Шпильманн.

Совпадающее особое мнение судьи Джорджио Малинверни, к которому присоединились судьи Христос Розакис и Дин Шпильманн

1. В настоящем деле Европейский Суд пришел к выводу о том, что государство-ответчик должно нести ответственность за нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом и процессуальном аспектах.

Он обосновал свою мотивировку тем, что при обстоятельствах дела использование летальной силы может быть оправданным, и, соответственно, дело должно рассматриваться с точки зрения пункта 2 статьи 2 Конвенции.

С учетом имеющейся информации Европейский Суд, тем не менее, указал, что "использование артиллерии и авиационных бомб в населенной зоне, в отсутствие... предварительной эвакуации гражданских лиц, невозможно согласовать с той степенью осторожности, которой можно ожидать от правоохранительного органа в демократическом обществе" (§ 200 настоящего Постановления). Далее он отметил, что "[д]аже при наличии ситуации, при которой... население села оказалось заложниками большой группы хорошо вооруженных и обученных боевиков, главная цель операции должна была заключаться в защите жизни от незаконного насилия" (см. там же). По мнению Европейского Суда, "[м]ассированное использование неизбирательного оружия находилось в вопиющем противоречии с этой целью и не могло считаться совместимым со стандартом заботливости, необходимым для операции такого рода, включавшем использование летальной силы государственными представителями" (см. там же).

Европейский Суд, соответственно, сделал логичный вывод о том, что "операция... не планировалась и не осуществлялась с требуемой заботливостью о жизни гражданского населения" (см. § 203 настоящего Постановления).

2. В соответствии со статьей 19 Конвенции задачей Европейского Суда является обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней. Отсюда следует, что единственные положения, в отношении которых Европейский Суд может установить нарушение, содержатся в Конвенции и Протоколах к ней. Однако это не должно препятствовать Европейскому Суду в обращении к иным источникам международного права в поддержку своих доводов, как он в действительности часто и поступает.

3. В связи с этим я сожалею, что в рассмотренном деле Европейский Суд не упомянул в той или иной форме основные правила поведения комбатантов в таких ситуациях, как в настоящем деле, а именно правила международного гуманитарного права. Помимо статьи 3 Четвертой Женевской конвенции от 12 августа 1949 г., поведение комбатантов в немеждународном вооруженном конфликте, таком как в данном случае, регулируется, прежде всего и главным образом, Дополнительным протоколом к Женевским конвенциям (Протокол II) от 8 июня 1977 г., который ратифицирован Россией 29 сентября 1989 г.

Статья 13 указанного протокола предусматривает, что "[г]ражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями" (пункт 1), и что "[г]ражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападения (пункт 2).

Я сожалею о том, что в настоящем постановлении (как, между прочим, в остальных подобных делах* (* См., например, Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г. по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы NN 57947/00 - 57949/00, Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia), жалоба N 57950/00, Постановление Европейского Суда от 17 января 2008 г . по делу "Хациева и другие против Российской Федерации" (Khatsiyeva and Others v. Russia), жалоба N 5108/02, Постановление Европейского Суда от 14 ноября 2008 г. по делу "Ахмадов и другие против Российской Федерации" (Akhmadov and Others v. Russia), жалоба N 21586/02, и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 2008 г. по делу "Межидов против Российской Федерации" (Mezhidov v. Russia), жалоба N 67326/01. Постановление по жалобам NN 57947/00 - 57949/00 носит название "Исаева, Юсупова и Базаева против Российской Федерации" (прим. переводчика).)) Европейский Суд не сослался на эти правила.