Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 июля 2010 г. Дело "Гелаевы (Gelayevy) против Российской Федерации" (жалоба N 20216/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Гелаевы (Gelayevy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20216/07)

Постановление Суда

Страсбург, 15 июля 2010 г.

По делу "Гелаевы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 июня 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 20216/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами Российской Федерации (далее - заявители) 24 апреля 2007 г.

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена юридическая помощь, представлял фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 5 июня 2009 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировать жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции, Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями являются:

(1) Вахит Гелаев, 1949 года рождения,

(2) Аминт (допускается также написание Аминат) Гелаева, 1952 года рождения,

(3) Зарема Гелаева, 1983 года рождения,

(4) Паканат Гелаева, 1928 года рождения,

(5) Шахит Гелаев, 1925 года рождения и

(6) Ахмат Гелаев, 1951 года рождения.

6. Заявители проживают в поселке Гикало Чеченской Республики. Первый и вторая заявители являются родителями Мурада Гелаева (также известного как Мурат или Эдик Гелаев), который родился в 1976 году. Третья заявительница является его сестрой, четвертая заявительница является его бабушкой, пятый заявитель является его дедушкой, а шестой заявитель - его дядей.

7. Факты дела, изложенные сторонами, могут быть кратко изложены следующим образом.

A. Похищение Мурада Гелаева и последующие события

1. Версия заявителей

(a) События в Гикало 27 февраля 2000 г.

8. В период, относящийся к обстоятельствам дела, поселок Гикало Грозненского района Чечни находился под полным контролем российских федеральных сил; блокпосты российских военных располагались на дорогах, ведущих в поселок и из него. 26-27 февраля 2000 г. российские федеральные силы проводили в поселке специальную операцию. Операция проводилась с использованием БТР (бронетранспортеров) и автомобилей "Урал".

9. Утром 27 февраля 2000 г. Мурад Гелаев, вторая и третья заявительница находились дома по адресу: Гикало, улица Мира, 20. Четвертая заявительница проживала неподалеку.

10. Около 7.00 вторая заявительница услышала некий шум и выглянула из окна. Она увидела вооруженных военнослужащих, прыгающих через забор. Некоторые из них носили маски. Когда вторая заявительница вышла, один из них предложил ей стать у стены и направил на нее автомат.

11. Затем большая группа служащих* (* В оригинале "служащие" употребляется в значении "федеральные служащие".) вторглась в дом. Вторая заявительница возвратилась в дом. Там она увидела своего сына, Мурада, и свою дочь, третью заявительницу, стоящими у стены. Пришельцы, имевшие славянскую внешность и говорившие по-русски без акцента, предложили второй заявительнице представить паспорт своего сына; пока она искала его, они били ее по спине прикладами, приговаривая: "Поспешите, ищите быстрей". Когда вторая заявительница нашла паспорт и вручила его пришельцам, один из них вынес его наружу, в БТР, припаркованный возле дома. Вскоре после этого мужчина принес паспорт Мурада Гелаева обратно. Вторая заявительница пыталась надеть одежду на Мурада, но служащие стали бить ее, Мурада Гелаева и его сестру прикладами.

12. После этого служащие увлекли Мурада Гелаева наружу. Вторая и третья заявительницы просили служащих освободить Мурада, указывая на то, что его удостоверение личности ими уже проверено. Служащие разъяснили заявителям, что они освободят его после проверки; заявители продолжали просить освободить их родственника, а служащие били их прикладами. Затем третья заявительница побежала к соседям с криком о помощи, тогда как вторая заявительница продолжала следовать за служащими. Один из них прижал автомат к ее груди и предложил освободить проход.

13. Тем временем четвертая заявительница, которой соседи сообщили, что служащие совершили набег на дом ее сына, прибыла во двор и поддержала попытки второй заявительницы воспрепятствовать похищению Мурада Гелаева. Начала собираться толпа соседей, и служащие открыли огонь поверх голов с целью их рассеяния. Продолжая причинять побои второй и четвертой заявительницам на виду у соседей, служащие усадили Мурада Гелаева в автомобиль "Урал", припаркованный рядом с домом; его регистрационные знаки были загрязнены. Собака, прибывшая совместно со служащими, запрыгнула за Мурадом Гелаевым в автомобиль и села рядом с ним.

14. Когда вторая заявительница попыталась проникнуть в "Урал", один из служащих столкнул ее, она упала на землю и потеряла сознание. Вследствие падения вторая заявительница была госпитализирована в тот же день и находилась в больнице поселка Гикало с 27 февраля по 17 марта 2000 г.; ей был поставлен диагноз "сотрясение мозга и ушиб грудной клетки". Четвертая заявительница была побита прикладом, увлечена в сторону двумя солдатами и оставлена между стеной и бетонным блоком.

15. Как утверждал житель Гикало, Ш.Ц., около 7.20 27 февраля 2000 г. он находился дома, когда к дому подъехал БТР. Примерно 10 вооруженных военнослужащих, часть из них в масках, вбежали во двор. Они поставили его и его брата, В.Ц., против стены и предложили их родственницам принести их паспорта. После того как документы были представлены, один из пришельцев прочитал кому-тo паспортные данные с помощью портативной радиостанции; через несколько минут Ш.Ц. сообщили, что паспорта в порядке. После этого свидетеля и его брата доставили на БТР в центр поселка и пересадили в "автозак" (ГАЗ-53, оборудованный для перевозки заключенных). Два брата и ряд других жителей Гикало были доставлены на "автозаке" в Октябрьскую районную военную комендатуру в Грозном.

16. Как утверждает другая жительница Гикало, З.С., утром 27 февраля 2000 г. она была разбужена шумом транспортных средства и лаем собак. Она вышла наружу и увидела группу вооруженных лиц в камуфляжной форме. Они говорили по-русски без акцента и обыскивали двор. Затем люди вывели ее братьев, Сул.С. и Суп.С., наружу, обыскали их и посадили в большую военную машину. Служащие разъяснили ей, что они заберут ее братьев для проверки личности. После этого они отвезли двух братьев в Октябрьский временный районный отдел внутренних дел (Октябрьский ВОВД).

17. Как утверждает другой житель Гикало, В.Ц., около 7.20 27 февраля 2000 г. он прибыл в дом своего брата. Там он увидел военную машину и в ней примерно 15 вооруженных служащих в камуфляжной форме; некоторые из них носили маски. Служащие имели с собой специально обученных немецких овчарок. Большинство этих людей имели славянскую внешность, но двое из них выглядели по-азиатски. Служащие проверили паспорта; после этого один из них поговорил с кем-то с помощью портативной радиостанции. После этого свидетеля и его брата доставили на военной машине в центр поселка. Там они пересели в "автозак", в котором свидетель увидел многих односельчан, включая Мурада Гелаева. Оттуда задержанных доставили в Ханкалу на одну ночь, а затем в Октябрьскую районную военную комендатуру.

18. Как утверждают заявители, в результате специальной операции были задержаны 14 жителей Гикало, и через некоторое время все они, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., возвратились по домам.

(b) Жестокое обращение с Мурадом Гелаевым после похищения

19. Через какое-то время один из братьев З.С., Суп.С., возвратился домой и сообщил ей, что после "зачистки" 27 февраля 2000 г. они были доставлены в Октябрьский ВОВД. Оттуда группа задержанных из Гикало была отправлена в изолятор Чернокозово, и только Мурад Гелаев и Сул.С. оставались в Октябрьском ВОВД. По сведениям Суп.С., Мурад Гелаев и Сул.С. подвергались пытке со стороны следователей ВОВД; во время допроса один из сотрудников отрезал у каждого из них по уху.

20. Как утверждает В.Ц., после задержания он и его односельчане из Гикало, включая Мурада Гелаева, были доставлены в "автозаке" в Грозный. Около 9.00 27 февраля 2000 г. они были доставлены в здание с подвалом. Там свидетель и его односельчане подвергались систематическим побоям со стороны похитителей, которые использовали лопаты и железные трубы. Через какое-то время он лишился чувств; он пришел в себя, когда двое военнослужащих увлекали его в подвал. В подвале он и все другие задержанные из Гикало, включая Мурада Гелаева, были раздеты и подвергнуты новым побоям с использованием железных труб и стальных прутьев, а также на них напали собаки. После этого селянам разрешили одеться, и они были отвезены в Ханкалу на автомобиле "Урал". Там задержанные провели ночь в автомобиле прикованными к рейке и подвергались побоям со стороны военнослужащих. Утром задержанные были доставлены в Октябрьскую военную комендатуру, кроме Мурада Гелаева и еще одного задержанного, которые, видимо, остались.

21. Как утверждает шестой заявитель, рано утром 27 февраля 2000 г. он находился дома, когда большая группа военнослужащих в масках и камуфляжной форме вторглась в его двор. Служащие рассеялись по домовладению заявителя и обыскали его дом и сараи. Служащие принудили заявителя сесть в БТР и отвезли на окраину Гикало, где он пересел в "автозак". В "автозаке" шестой заявитель наблюдал 13 других жителей поселка, включая своего племянника Мурада Гелаева. Автомобиль доставил задержанных в Октябрьский ВОВД, где их принудили стоять у стены и подвергли побоям с использованием лопат, дубинок и стальных прутьев. Около полуночи прибыл начальник, который лично пнул каждого задержанного между ног. После небольшого перерыва прибыл служащий с собакой, который спустил ее на задержанных. Затем задержанным предложили бежать в подвал. В подвале им предложили снять одежду; тем временем Мурада Гелаева и Сул.С. усадили за стол и допросили. Заявитель слышал, как один из охранников предложил Мураду Гелаеву положить руки на стол и ударил по пальцам дубинкой. Затем сотрудник спросил других служащих, нет ли у них ножа. Он не смог найти его в подвале и вышел. Найдя нож, напоминавший охотничий, он отрезал ухо Мурада Гелаева, завернул его в повязку и положил в карман со словами: "Это будет мне сувенир". После этого он отрезал ухо Сул.С. и вручил его другому сотруднику со словами: "А это будет тебе сувенир". Последний также положил его в карман. Как утверждает заявитель, после длительных побоев он и другие задержанные были отвезены в Ханкалу, тогда как Мурад Гелаев и Сул.С. остались в Октябрьском ВОВД.

22. Заявители также сообщили, что в начале мая 2000 г. Р.Я., начальник отдела уголовного розыска Октябрьского ВОВД заявил их односельчанину, Ш.Ха., что может показать им Мурада Гелаева, который содержится в здании ВОВД. Кроме того, примерно 25 июня 2000 г., женщина, проживавшая в районе Луч Октябрьского района г. Грозного, посетила изолятор Чернокозово и наблюдала, как туда доставили двоих молодых людей в БТР. Одним из них был Мурад Гелаев.

23. В период, относящийся к обстоятельствам дела, Октябрьский ВОВД обслуживался сотрудниками Ханты-Мансийского автономного округа России. Из представленных документов следует, что Октябрьский ВОВД и районная военная комендатура располагались либо в одном здании, либо в одном дворе.

24. В поддержку своих показаний заявители представили следующие документы: показания второй заявительницы (дата не поддается прочтению); показания третьей заявительницы, датированные 23 августа 2006 г.; показания шестого заявителя (недатированные); показания четвертой заявительницы (недатированные); показания Ш.Ц., датированные 21 сентября 2006 г.; показания З.С., датированные 23 августа 2006 г.; показания В.Ц., датированные 14 августа 2006 г.; показания У.В., датированные 14 августа 2006 г.; копия медицинской справки, выданной Грозненской районной больницей, которая подтверждает госпитализацию второй заявительницы с 27 февраля по 17 марта 2000 г. в больнице Гикало, датированной 14 августа 2006 г., и копии документов, полученных от властей.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

25. Власти Российской Федерации не оспаривали факты, представленные заявителями. В то же время они указывали, что специальная операция в Гикало 27 февраля 2000 г. не проводилась и что федеральные силы непричастны к похищению родственника заявителей.

B. Розыск Мурада Гелаева и официальное расследование

1. Версия заявителей

26. Как утверждают заявители, они жаловались на похищение Мурада Гелаева властям сразу после происшествия. Однако ответ на жалобу не был получен.

27. 28 августа 2001 г. Грозненский районный отдел внутренних дел (Грозненский РОВД) отказал в возбуждении уголовного дела о похищении Мурада Гелаева за отсутствием состава преступления.

28. В ту же дату, 28 августа 2001 г., Грозненский РОВД завел розыскное дело N 39/01 в связи с исчезновением Мурада Гелаева.

29. В ноябре 2001 г. первый заявитель беседовал с заместителем полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе В.Б., и последний уведомил его, что его сын жив и содержится где-то в Центральной России.

30. 15 июня 2001 г. Министерство внутренних дел Чечни (МВД Чечни)* (* Имеется в виду Управление внутренних дел Министерства внутренних дел Российской Федерации по Чеченской Республике, в ноябре 2002 г. реорганизованное в МВД Чечни (прим. переводчика).) направило жалобу пятого заявителя на похищение его внука в Октябрьский ВОВД для рассмотрения.

31. 29 марта 2002 г. департамент законности и правопорядка администрации Чеченской Республики запросил изолятор ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону, числится ли среди заключенных Мурад Гелаев, увезенный из дома группой федеральных служащих. В апреле 2002 г. изолятор дал отрицательный ответ.

32. 3 апреля 2002 г. первый заявитель жаловался прокурору Чечни на похищение своего сына. Он сообщил, что Мурад Гелаев был похищен совместно с 13 другими жителями Гикало во время специальной операции, проведенной группой федеральных служащих на военной бронетехнике; что служащие побили задержанных и их родственников прикладами; что вскоре после похищения заявитель установил, что его сын содержится в подвале Октябрьского ВОВД, где в присутствии многих свидетелей у Мурада Гелаева и Сул.С. было отрезано по уху в качестве сувенира; что людей впоследствии бросили в различные ямы и подвергли побоям в присутствии начальника Октябрьского ВОВД, майора Р.Е.; что, как утверждают очевидцы, 8-9 мая 2000 г. Мурад Гелаев все еще содержался в подвале и что в июне или июле 2000 г. он был доставлен в изолятор Чернокозово. Заявитель просил власти оказать содействие в розыске его сына и привлечь к ответственности нарушителей.

33. 4 апреля 2002 г. Грозненская прокуратура направила жалобу первого заявителя на похищение его сына в Октябрьский ВОВД для рассмотрения.

34. 11 апреля 2002 г. прокуратура Чеченской Республики направила жалобу первого заявителя на похищение его сына федеральными служащими во время специальной операции 27 февраля 2000 г. в Грозненскую прокуратуру для рассмотрения.

35. 12 июля 2002 г. следователь Гикаловского отдела Грозненского РОВД допросил первого заявителя, который показал, что 27 февраля 2000 г. группа российских военнослужащих задержала 14 жителей Гикало, включая Мурада Гелаева. Как утверждал свидетель, Мурад Гелаев был доставлен в Октябрьский ВОВД, где его ухо было отрезано в качестве сувенира, и он подвергся побоям в присутствии начальника Октябрьского ВОВД, сотрудника Р.Е.; что в июле 2000 г. Мурад Гелаев был доставлен в изолятор Чернокозово и что заявитель посетил множество изоляторов в Чечне, но не смог найти своего сына.

36. 16 августа 2002 г. управление Генеральной прокуратуры в Южном федеральном округе направило жалобу первого заявителя на похищение в прокуратуру Чеченской Республики. 4 сентября 2002 г. последняя направила эту жалобу в Грозненскую прокуратуру для рассмотрения.

37. 13 июля 2005 г. Грозненская районная прокуратура (районная прокуратура) возбудила уголовное дело о похищении Мурада Гелаева на основании части 1 статьи 105 Уголовного кодекса (убийство). Делу был присвоен номер 44065. В постановлении, в частности, указывалось следующее:

"...27 февраля 2000 г. группа неустановленных вооруженных лиц в камуфляжной форме в БТР и автомобиле УАЗ увезла Мурада Гелаева в Грозный; после чего он исчез...

В этой связи 28 августа 2001 г. Грозненский РОВД отказал в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления...

Это решение являлось незаконным, поскольку Мурад Гелаев не возвратился домой и, следовательно, имеются достаточные основания полагать, что он убит..."

38. 30 июля 2005 г. первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу.

39. 21 сентября 2006 г. представители заявителей обратились в районную прокуратуру и просили уведомить их о следственных мерах, принятых властями, и их результатах. Они также просили ознакомить их с материалами уголовного дела. 31 октября 2006 г. районная прокуратура ответила, что принимаются оперативно-розыскные меры для установления местонахождения Мурада Гелаева.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

40. 21 июня 2001 г. шестой заявитель жаловался в Октябрьский ВОВД на исчезновение Мурада Гелаева из Гикало 27 февраля 2000 г.

41. Для рассмотрения жалобы заявителя ВОВД провело проверку его утверждений, и в этом контексте были приняты следующие меры (см. §§ 42-45 настоящего Постановления).

42. 30 июля 2001 г. сотрудники милиции допросили шестого заявителя, который показал, что утром 27 февраля 2000 г. его забрала из дома группа вооруженных лиц в камуфляжной форме. Пришельцы поместили его в БТР и отвезли на окраину Гикало, где пересадили в другое транспортное средство, в котором он увидел 14 односельчан, включая Мурада Гелаева. Задержанных вначале отвезли в ВОВД, а затем в Ханкалу, Мурад Гелаев не был доставлен в Ханкалу вместе с другими. Из Ханкалы шестой заявитель был отвезен в станицу Червленую, затем - в Чернокозово Чеченской Республики и впоследствии, совместно с тремя другими жителями Гикало, А.Г., Л.Г. и М.В., - в город Пятигорск Ставропольского края. Заявитель был освобожден через шесть недель после задержания.

43. В неустановленную дату следователи милиции также допросили вторую заявительницу, которая показала, что она не знает местонахождения ее сына после 27 февраля 2000 г.

44. Следователи милиции получили докладную записку сотрудника милиции, датированную 24 июня 2001 г., согласно которой Мурад Гелаев не числился среди задержанных Октябрьского ВОВД в 2000 году.

45. 28 августа 2001 г. ВОВД завел оперативно-розыскное дело N 39/01-БП и принял иные меры для установления местонахождения Мурада Гелаева.

46. 28 августа 2001 г. ВОВД отказал в возбуждении уголовного дела по данному вопросу, указав, что "в результате проверки не установлено, что против Мурада Гелаева совершено преступление".

47. 13 июля 2005 г. вышеупомянутый отказ был отменен надзирающим прокурором, и уголовное дело N 44065 было возбуждено на основании части 1 статьи 105 (убийство).

48. 29 июля 2005 г. следователи допросили С.Б., который в период, относящийся к обстоятельствам дела, работал участковым уполномоченным милиции. Он показал, что в феврале 2000 г. Мурада Гелаева увезли вооруженные лица в камуфляжной форме, которые ездили на БТР. 13 других жителей Гикало были увезены в то же утро. Все они, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., возвратились домой несколько позже.

49. 30 и 31 июля 2005 г. следователи признали первого заявителя потерпевшим по уголовному делу и допросили его. Он показал, что утром 27 февраля 2000 г. группа вооруженных лиц в масках вторглась в его дом и увезла его сына Мурада Гелаева. Он также показал, что его сын был похищен совместно с 13 или 14 другими жителями Гикало, включая шестого заявителя, который несколько позже был освобожден из изолятора в Пятигорске. Как утверждал свидетель, похитители увезли Мурада и других задержанных в Октябрьский ВОВД, где охранники, A. по прозвищу "Узбек", Г., Д., В. и И., совместно с водителем автомобиля УАЗ Р., подвергли Мурада Гелаева и других задержанных жестокому обращению. Свидетель также показал, что шестой заявитель был увезен из Октябрьского ВОВД в Ханкалу, а затем, 28 или 29 февраля 2000 г., возвращен обратно в ВОВД, где он наблюдал Мурада Гелаева в последний раз. Свидетель назвал следователям все имена и звания начальствующих лиц Октябрьского ВОВД, которые обслуживали его в период, относящийся к обстоятельствам дела, и номер телефона одного из них.

50. 5 августа 2005 г. следователи запросили в управлении ФСБ по Чеченской Республике сведения о том, проводились ли им какие-либо специальные операции 27 февраля 2000 г. в Гикало. Управление ФСБ по Чеченской Республике сообщило, что такие операции не проводились и оно не задерживало Мурада Гелаева.

51. 11 августа 2005 г. следователи допросило Ш.Ц., который показал, что утром 27 февраля 2000 г. группа вооруженных лиц в камуфляжной форме вторглась в его дом. Пришельцы забрали его и его брата В.Ц. и усадили их в транспортное средство, в котором находились Мурад Гелаев и Сул.С. После этого задержанных повезли в направлении г. Грозного в здание, выглядевшее как гимнастический зал. Там они были допрошены неустановленными лицами; вечером того же дня свидетель отметил, что Мурад Гелаев и Сул.С. не находятся среди остальных задержанных.

52. 11 августа и 13 августа 2005 г. следователи допросили В.Ц. и У.В., давших такие же показания, что и Ш.Ц. Следователи вновь допросили У.В. 11 августа 2009 г., и он показал, что был похищен из дома вооруженными лицами в камуфляжной форме и масках, которые обыскали его дом и увезли его совместно с братом в ВОВД, где они подвергались побоям и допросам. Он также показал, что в его присутствии один из похитителей отрезал по одному уху у Мурада Гелаева и Сул.С. и что в тот же день все задержанные из Гикало, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., были переведены в Ханкалу.

53. 12 августа 2005 г. следователи допросили Суп.С., который показал, что 27 февраля 2000 г. он и 14 иных жителей Гикало были доставлены в Октябрьскую районную военную комендатуру, затем в Ханкалу, а затем в СИЗО (изолятор) в Чернокозово, где он содержался до 19 мая 2000 г. Согласно свидетелю, его брат Сул.С. и Мурад Гелаев не доставлялись в эти учреждения, поскольку остались в подвале районной военной комендатуры.

54. 13 сентября 2005 г. следователи приостановили расследование уголовного дела в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

55. 21 июня 2006 г. указанное решение было отменено надзирающим прокурором, и расследование было возобновлено.

56. 14 августа 2006 г. следователи допросили шестого заявителя, который показал, что утром 27 февраля 2000 г. он находился дома, когда увидел группу вооруженных лиц в камуфляжной форме, окружающих его дом. Он услышал, как они беседуют с кем-то с помощью портативной радиостанции, и чье-то указание "забрать одного Гелаева и уезжать, поскольку местные начали собираться вокруг". После этого пришельцы усадили его в БТР и отвезли на окраину Гикало, где пересадили в другое транспортное средство, в котором уже находилось 14 иных жителей поселка, включая Мурада Гелаева. Все задержанные были доставлены в Октябрьский ВОВД; Мурад Гелаев вышел из транспортного средства первым и немедленно подвергся побоям. После этого все задержанные были отведены в комнату, где претерпели побои с использованием дубинок и стальных прутьев; в результате ребра заявителя оказались сломанными. Затем заявителя отправили в подвал, где он нашел Мурада Гелаева и Сул.С. Пришельцы принудили задержанных положить руки на стол и били их дубинками. После этого заявитель был отправлен в Ханкалу, тогда как Мурад Гелаев и Сул.С. остались. Из Ханкалы заявитель был отправлен в Червленую, затем - в Чернокозово, затем - в Пятигорск Ставропольского края. В пятигорском изоляторе заявитель встретил своих односельчан А.Г., Л.Г. и М.В., которые были увезены из Гикало в ту же дату, а через две недели заявитель был освобожден.

57. 14 августа 2006 г. следователи вновь допросили В.Ц., который показал, что 27 февраля 2000 г. он был увезен из дома военнослужащими, прибывшими на БТР. Свидетель и его сосед Ш.Ц. пересели из транспортного средства в грузовой "автозак", в котором они встретили ряд своих односельчан, включая Мурада Гелаева. "Автозак" доставил задержанных в Октябрьский ВОВД, где они подверглись побоям и были размещены в подвале. Там похитители их раздели и подвергли дополнительным побоям, причиняя их задержанным по очереди. На второй день содержания под стражей они были доставлены в военную комендатуру, где женщина азиатской наружности с короткой прической по имени Таня предложила подписать документы. Она отобрала образцы ногтей и волос задержанных, уложила их в конверты и направила на экспертизу. После этого задержанных отвезли на автомобиле "Урал", в "автозак", а затем в Червленую, где все они, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., содержались до 20 марта 2000 г. В последнюю дату задержанные были переведены в изолятор Чернокозово, откуда 12 жителей Гикало были освобождены 18 мая 2000 г.

58. 14 августа 2006 г. следователи вновь допросили другого жителя Гикало, который был задержан 27 февраля 2000 г., У.В., который показал, что он не может вспомнить подробностей его задержания, поскольку вследствие побоев, которые он претерпел в Чернокозово и других изоляторах, он страдает провалами в памяти. 5 ноября 2006 г. следователи вновь допросили свидетеля, но власти Российской Федерации не представили Европейскому Суду копии его показаний.

59. 15 августа 2006 г. следователи просили МВД России представить информацию относительно сотрудников Ханты-Мансийского округа, которые обслуживали Октябрьский ВОВД 27 февраля 2000 г.

60. 15 августа 2006 г. следователи запросили сведения в различных изоляторах Северного Кавказа относительно задержания семи жителей Гикало, включая Мурада Гелаева и шестого заявителя, которые были задержаны 27 февраля 2000 г. Следователи также запросили сведения в различных прокуратурах Чечни о том, возбуждались ли ими уголовные дела против кого-либо из этих жителей Гикало. 6 сентября 2006 г. управление исполнения наказаний Чечни сообщило, что шесть заявителей и четыре иных жителя Гикало содержались в изоляторе ИЗ-20/2 Чернокозово с 20 марта по 18 мая 2000 г. и что они были освобождены в порядке амнистии. Мурад Гелаев не содержался в этой тюрьме. Согласно ответам, полученным из прокуратур, уголовные дела против этих лиц не рассматриваются.

61. 20 августа 2006 г. следователи допросили соседа заявителей A.A., который показал, что утром 27 февраля 2000 г. в Гикало проводилась специальная операция; в результате его сосед Мурад Гелаев и 13 других селян были увезены. Все они, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., были впоследствии освобождены.

62. 20 августа 2006 г. следователи допросили соседку заявителей A.A., которая показала, что 27 февраля 2000 г. в их поселке проводилась специальная операция, в результате которой русскоговорящие федеральные служащие задержали и увезли Мурада Гелаева совместно с 13 другими жителями Гикало. Свидетельница показала, что вторая заявительница пыталась воспрепятствовать солдатам в увозе ее сына и что служащие подвергли ее побоям, в результате которых она потеряла сознание.

63. 20 августа 2006 г. и впоследствии 10 августа 2009 г. следователи допросили Ш.Ц., который показал, что утром 27 февраля 2000 г. группа из 12-19 вооруженных российских военнослужащих прибыла в его дом на БТР. Солдаты потребовали документы и проверили паспортные данные, обращаясь к кому-то с помощью портативной радиостанции. Затем они отвезли их с братом В.Ц. на БТР в "автозак". В транспортном средстве он увидел нескольких односельчан, включая Мурада Гелаева. Затем задержанные были доставлены в Октябрьский ВОВД. После прибытия в отдел милиции 14 задержанных выводились из транспортного средства по одному и подвергались побоям; затем они были доставлены в подвал и допрошены. После этого все задержанные, за исключением Мурада Гелаева и Сул.С., были доставлены в Ханкалу. В остальной части свидетельские показания повторяли те, которые дал В.Ц. (см. § 57 настоящего Постановления).

64. 23 августа 2006 г. следователи допросили З.С., которая показала, что ее братья Са.С. и Сул.С. были похищены российскими военнослужащими 27 февраля 2000 г. во время "зачистки". Она также показала, что братья были задержаны на некоторое время и что один из них, Са.С., сумел позже вернуться. Он сообщил ей, что после похищения братья были доставлены в Октябрьский ВОВД, где Сул.С. и Мурад Гелаев подверглись пытке, и что их уши были отрезаны похитителями.

65. 23 августа 2006 г. следователи допросили третью заявительницу, показания которой от 27 февраля 2000 г. и последующие были теми же, что получены от З.С. Кроме того, заявительница показала, что во время похищения пришельцы подвергли ее и вторую заявительницу оскорблениям и побоям и что вследствие этого вторая заявительница лишилась чувств. Она указала, что не обращалась за медицинской помощью после событий 27 февраля 2000 г., но ее мать, вторая заявительница, провела некоторое время в больнице в Гикало.

66. 4 ноября 2006 г. следователи допросили С.-С.С., который показал, что он был уведен из дома 26 февраля 2000 г. российскими федеральными служащими, которые проводили специальную операцию в его селе Улус-Керт, и что согласно информации, полученной им от жителей Гикало, аналогичная специальная операция проводилась в Гикало 27 февраля 2000 г., вследствие чего два жителя Гикало исчезли.

67. 4 ноября 2006 г. следователи допросили Л.Г., который показал, что утром 27 февраля 2000 г. он был уведен из дома служащими ОМОН (отряд милиции особого назначения). Он был доставлен вместе с иными задержанными жителями Гикало в Октябрьский ВОВД, где они претерпели побои. Как утверждает свидетель, в ВОВД он был допрошен неустановленными лицами, в числе которых один имел звание майора и азиатскую внешность. Свидетель и другие задержанные, за исключением двух молодых людей из Гикало, были доставлены в Ханкалу. Через 1-2 дня они были возвращены в Октябрьский ВОВД, но молодые люди там не находились. В остальной части свидетельские показания относительно его дальнейшего содержания под стражей совпадали с данными В.Ц. и Ш.Ц. (см. §§ 57 и 63 настоящего Постановления).

68. 6 ноября 2006 г. следователи допросили Ш.Ха., который показал, что в апреле 2000 г. он разыскивал своего брата, который был задержан в Октябрьском ВОВД 17 апреля 2000 г. и впоследствии исчез. Через несколько дней после исчезновения его брата свидетель имел беседу с начальником отдела уголовного розыска Октябрьского ВОВД Р.Я., который сообщил ему: "...я поймал правую руку Гелаева [руководителя незаконных вооруженных формирований]" и предложил свидетелю взглянуть на задержанного. Свидетель отказался. Он также сообщил ему, что сотрудники милиции, обслуживавшие Октябрьский ВОВД в период, относящийся к обстоятельствам дела, находились там в командировке из управления внутренних дел Ханты-Мансийского автономного округа. Он указал, что в настоящее время [в момент допроса] сотрудники милиции, обслуживавшие Октябрьский ВОВД в феврале-апреле 2000 г., работают в различных российских городах, и сообщил следователям информацию относительно их текущих званий и должностей, а также места работы.

69. 25 ноября и 2 декабря 2007 г. следователи допросили Са.С. и Л.З., которые показали, что утром 27 февраля 2000 г. двое их родственников были уведены из дома вооруженными лицами в камуфляжной форме. Пришельцы проводили проверку документов, а затем усадили двоих родственников в грузовой автомобиль и увезли их в неизвестном направлении. Через три месяца один из них вернулся домой, тогда как другой, Сул.С., исчез.

70. 2 декабря 2007 г. следователи допросили Б.Д., чьи показания относительно событий совпадали с данными Са.С. и Л.З.

71. 3, 4 и 8 декабря 2007 г. следователи допросили Р.Г., М.А., З.Е., Л.Д. и И.Е., которые дали аналогичные показания о том, что утром 27 февраля 2000 г. Мурад Гелаев и Сул.С. были похищены из своих домов вооруженными лицами в масках в камуфляжной форме, которые прибыли на бронетехнике и проводили проверку документов.

72. 12 декабря 2007 г. следователи провели осмотр места преступления в домовладении, из которого 27 февраля 2000 г. был похищен Мурад Гелаев. В этой связи никакие предметы с места преступления не были изъяты.

73. 5 сентября 2008 г. следователи допросили А.С., который показал, что в марте 2000 г. он был похищен и увезен в Октябрьский ВОВД, где содержался 81 день и регулярно подвергался побоям. В период его содержания в ВОВД он не видел Мурада Гелаева.

74. 17 сентября 2008 г. следствие допросило Х.С., которая показала, что 27 февраля 2000 г. ее сосед Мурад Гелаев был похищен сотрудниками правоохранительных органов. Как утверждала свидетельница, похитители были вооружены и одеты в камуфляжную форму; один из них имел славянскую внешность, два золотых зуба и короткие седые усы. Она и вторая заявительница попытались воспрепятствовать уводу Мурада сотрудниками, но похитители стали бить женщин прикладами. После этого сотрудники посадили Мурада Гелаева в военное транспортное средство и увезли. Примерно 15 иных жителей Гикало были похищены приблизительно в то же время; некоторые из них позднее возвратились домой.

75. 19, 25 февраля и 11 апреля 2009 г. следователи допросили двух оперуполномоченных Грозненского РОВД, М.Л. и К.М., и начальника отдела уголовного розыска Грозненского РОВД, В.К. Все эти сотрудники показали, что согласно информации, полученной в период расследования похищения Мурада Гелаева, установлено, что в феврале 2000 г. местные правоохранительные органы принимали меры к установлению членов незаконных вооруженных формирований и что после похищения Мурад Гелаев был доставлен в Октябрьский ВОВД.

76. 11 марта 2009 г. управление внутренних дел Министерства внутренних дел (УВД) по Ханты-Мансийскому автономному округу ответило следователям:

"...Согласно приказу... N 750, любая информация, содержащая персональные данные сотрудников милиции, которые участвуют или участвовали в проведении контртеррористической или специальных операций, является секретной. Соответственно, не представляется возможным представить вам списки и фотографии сотрудников УВД Ханты-Мансийского автономного округа, которые находились в командировке в Чечне в феврале 2000 г.".

77. С 21 мая по 3 июня 2009 г. следователи допросили 22 бывших и действующих сотрудников УВД Ханты-Мансийского автономного округа, которые находились в командировке в Чечне в 2000 году и несли службу в Октябрьском ВОВД в период, относящийся к обстоятельствам дела. Все свидетели показали, что они не помнят подробностей своей службы в Октябрьском ВОВД, не участвовали в специальных операциях и не задерживали Мурада Гелаева.

78. 10 августа 2009 г. следователи допросили Ш.Ц., который подтвердил свои предыдущие показания (см. § 63 настоящего Постановления) и добавил, что после похищения, в подвале Октябрьского ВОВД, он наблюдал Мурада Гелаева и что его лицо было залито кровью.

79. Власти Российской Федерации сообщили, что в 2005 и 2009 годах следственные органы направили ряд запросов в различные государственные органы относительно возможного местонахождения Мурада Гелаева, наличия у него судимости, обнаружения его тела, его содержания в изоляторах, лечения в больницах и возбуждения против него каких-либо уголовных дел. В результате был получен ряд отрицательных ответов, и местонахождение родственника заявителей не было установлено. Правоохранительные органы никогда не задерживали или не заключали под стражу Мурада Гелаева по уголовным или административным обвинениям и не проводили уголовного расследования в его отношении. Никакие специальные операции против родственника заявителей не проводились.

80. Как следует из документов, представленных властями Российской Федерации, расследование приостанавливалось восемь раз: 13 сентября 2005 г., 28 сентября и 6 ноября 2006 г., 23 декабря 2007 г., 3 октября 2008 г., 16 марта, 6 мая и 28 августа 2009 г. Каждое постановление о приостановлении расследования впоследствии отменялось надзирающим прокурором как незаконное и преждевременное. Прокуроры подвергали критике следствие и обязывали его принять ряд необходимых мер. Например, такие указания давались следователям восемь раз: 21 июля и 6 октября 2006 г., 23 ноября 2007 г., 3 сентября 2008 г., 16 февраля, 2 апреля, 28 июля и 31 августа 2009 г.

81. Власти Российской Федерации также сообщили, что хотя расследование не смогло установить местонахождение Мурада Гелаева, оно все еще продолжается, и все меры, предусмотренные национальным законодательством, принимаются для раскрытия преступления. Расследование не добыло доказательств причастности государственных служащих к похищению Мурада Гелаева.

82. Несмотря на особые запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не раскрыли полного содержания материалов уголовного дела N 44065, представив только копии "основных документов" из дела объемом до 370 страниц.

C. Разбирательство по поводу жестокого обращения с заявителями со стороны похитителей

1. Информация, представленная заявителями

83. Заявители жаловались следователям на жестокое обращение, которому похитители подвергли вторую и четвертую заявительниц (см. §§ 32 и 65 настоящего Постановления).

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

84. 24 августа 2006 г. следователи решили провести судебно-медицинскую экспертизу второй заявительницы. В тексте постановления указывалось следующее:

"...Следствие допросило мать исчезнувшего Мурада Гелаева - Аминт Гелаеву [вторую заявительницу], которая показала, что...она пыталась воспрепятствовать похитителям в уводе ее сына, но она не могла их остановить, поскольку ее ударили несколько раз по голове прикладом и в результате она потеряла сознание. Впоследствии она проходила амбулаторное лечение* (* В §§ 32 и 65 настоящего Постановления указывалось, что вторая заявительница была госпитализирована (прим. переводчика).) в больнице Гикало...

...[представляется необходимым] поставить перед экспертами следующие вопросы:

- Имеются ли какие-то повреждения на голове и теле A. Гелаевой и если да, как они были причинены и каково их расположение, механизм и время их причинения?

- Каковая степень вреда, причиненного здоровью [заявительницы]?

- Как могли быть причинены эти повреждения?

- Могли ли повреждения быть причинены при вышеуказанных обстоятельствах?".

85. 10 октября 2006 г. следствие отказало в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителей о жестоком обращении со стороны похитителей. В тексте постановления указывалось следующее:

"...следствие допросило Аминат Гелаеву [вторая заявительница], которая показала, что...когда она попыталась воспрепятствовать похитителям в уводе ее сына, похитители подвергли ее и ее дочь Зарему [третью заявительницу] побоям и несколько раз ударили их прикладом, в результате чего она потеряла сознание. Впоследствии она проходила лечение в больнице Гикало.

Следствие допросило Зарему Гелаеву [третью заявительницу], которая показала, что... она и ее мать [вторая заявительница] пытались остановить похитителей, но подверглись побоям, в результате которых ее мать [вторая заявительница] потеряла сознание.

...Согласно медицинским документам, представленным больницей Гикало, 27 февраля 2000 г. A. Гелаевой [второй заявительнице] была оказана медицинская помощь, поскольку [иное] лечение не представлялось возможным в связи с военными действиями...

...Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 1086 от 4 октября 2006 г... телесные повреждения или пятна на голове или шее A. Гелаевой [второй заявительницы] обнаружены не были...

Таким образом, следствие не установило, что A. Гелаевой были причинены телесные повреждения...".

II. Применимое национальное законодательство

86. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

87. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они утверждали, что расследование исчезновения Мурада Гелаева еще не завершено. Они также указывали, что заявители не лишались права подачи жалоб в суды на любые действия или бездействие следственных органов, но не воспользовались этим средством правовой защиты. Они также утверждали, что заявители могли предъявить гражданско-правовые требования, но не сделали этого.

88. Заявители оспорили это возражение. Они утверждали, что уголовное расследование оказалось неэффективным. Со ссылкой на прецедентную практику Европейского Суда они высказывали мнение о том, что не обязаны были требовать возмещения ущерба в гражданско-правовом порядке в целях исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

89. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей относимой практики (краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008.)).

90. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система, в принципе, предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несет ответственность государство или его представители, два пути получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

91. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации в этом отношении отклоняется.

92. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что заявители жаловались в правоохранительные органы после похищения Мурада Гелаева и что расследование продолжается с 13 июля 2005 г. Заявители и власти Российской Федерации не пришли к согласию относительно эффективности расследования похищения.

93. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалобы заявителей. Соответственно, он решил исследовать данное возражение при рассмотрении жалобы по существу и полагает, что данный вопрос должен быть рассмотрен ниже.

II. Мнение Европейского Суда относительно доказательств и установления фактов

A. Доводы сторон

94. Заявители утверждали, что вне всякого разумного сомнения лица, забравшие Мурада Гелаева, являлись представителями государства. Свою жалобу они подкрепляли следующими фактами. В период, относящийся к обстоятельствам дела, поселок Гикало находился под полным контролем федеральных войск. Российские военные блокпосты находились на дорогах, ведущих в населенный пункт. Вооруженные лица, похитившие Мурада Гелаева, носили камуфляжную форму; большинство из них носило маски; они были оснащены портативными радиостанциями и прибыли в составе большой группы. Лица прибыли на военной технике, включая БТР, рано утром, что свидетельствовало о том, что они могли свободно передвигаться в период комендантского часа, не опасаясь, что будут замечены местными правоохранительными органами. Люди действовали с помощью тех же приемов, которые используют специальные силы при проведении проверок документов. Лица похитили 13 других жителей Гикало совместно с Мурадом Гелаевым. Местные сотрудники милиции признали, что Мурад Гелаев был похищен федеральными служащими и доставлен в Октябрьский ВОВД (см. § 75 настоящего Постановления), и районная прокуратура была осведомлена о том, что похитители использовали БТР для похищения (см. §§ 37 и 48 настоящего Постановления). Заявители подчеркивали, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, только федеральные служащие могли владеть БТР и использовать их для специальных операций. Все данные, полученные из материалов уголовного дела, подкрепляют их версию о причастности представителей государства к их похищению. В частности, многочисленные свидетельские показания (см. §§ 49, 52, 53, 56, 57, 62-70, 73-75 и 78 настоящего Постановления) и иные документы из уголовного дела подтверждают причастность государственных представителей к похищению. Поскольку Мурад Гелаев отсутствует более 10 лет, он может считаться мертвым. Эта презумпция дополнительно подкрепляется обстоятельствами его задержания, которые могут признаваться угрожающими жизни. Наконец, заявители ссылались на ряд дел, рассмотренных Европейским Судом, в которых было установлено, что иные чеченские лица исчезли в 2000 году, после того как были доставлены их похитителями в тот же ВОВД (см. Постановление Европейского Суда от 12 июля 2007 г. по делу "Магомадов против Российской Федерации" (Magomadov v. Russia), жалоба N 68004/01, §§ 96-97; и Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу "Юсупова и Заурбеков против Российской Федерации" (Yusupova and Zaurbekov v. Russia), жалоба N 22057/02, §§ 62-63).

95. Власти Российской Федерации утверждали, что Мурада Гелаева похитили неустановленные вооруженные лица. Они также указывали, что расследование происшествия продолжается, что отсутствуют доказательства того, что люди были представителями государства, и что поэтому отсутствуют основания для возложения на государство ответственности за предполагаемые нарушения прав заявителей. Они также утверждали, что не имеется убедительных доказательства того, что родственник заявителей скончался.

B. Мнение Европейского Суда о фактах

96. Европейский Суд отмечает, что в его обширной практике выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению оспариваемых фактов, в частности в связи с утверждениями об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (их краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также отмечает, что поведение сторон при получении доказательств также должно приниматься во внимание (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

97. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о представлении копий материалов всего уголовного дела о похищении Мурада Гелаева, власти Российской Федерации представили только избранные документы из уголовного дела, но не все. С учетом этого и имея в виду принципы, изложенные выше, Европейский Суд находит, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в отношении обоснованности утверждений заявителей. Таким образом, Европейский Суд переходит к рассмотрению ключевых элементов настоящего дела, которые должны быть приняты во внимание при разрешении вопроса о том, может ли родственник заявителей считаться умершим и несут ли власти ответственность за его гибель.

98. Заявители утверждали, что лица, забравшие Мурада Гелаева 27 февраля 2000 г. и затем убившие его, являлись представителями государства. Власти Российской Федерации не оспаривали фактических элементов, положенных в основу жалобы, и утверждали, что похитители не были государственными представителями. Однако они не представили иной версии указанных событий. Европейский Суд подчеркивает в этом отношении, что оценка доказательств и установление фактов относятся к компетенции Европейского Суда и он вправе принимать решения о доказательной силе представленных ему документов (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Челикбилек против Турции" (Celikbilek v. Turkey), жалоба N 27693/95, § 71).

99. Европейский Суд отмечает, что утверждения заявителей подкрепляются свидетельскими показаниями, собранными заявителями и следствием. Он находит, что тот факт, что большая группа вооруженных лиц в форме, использующая военную технику, имела возможность беспрепятственно передвигаться среди белого дня, осуществлять проверку удостоверений личности и забирать несколько лиц из их домов, убедительно подкрепляет утверждение заявителей о том, что это были государственные служащие, осуществляющие специальную операцию. В своих обращениях к властям заявители последовательно утверждали, что Мурад Гелаев был задержан неизвестными служащими, и просили следствие рассмотреть такую возможность. Национальное расследование также приняло фактические предположения, представленные заявителями, и приняло меры по проверке того, причастны ли правоохранительные органы к похищению (см. §§ 44, 50, 59, 60 и 77 настоящего Постановления), но, по-видимому, серьезные и длительные мероприятия в этом направлении не проводились.

100. Европейский Суд отмечает, что если заявителем представлены убедительные доказательства и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95; и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

101. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд полагает, что заявителями представлены убедительные доказательства того, что их родственника Мурада Гелаева задержали государственные служащие. Заявление властей Российской Федерации о том, что при расследовании не удалось добыть доказательств причастности к похищению специальных подразделений, является недостаточным для исполнения вышеуказанной обязанности доказывания. Рассмотрев документы, представленные сторонами, и учитывая уклонение властей Российской Федерации от представления оставшихся документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд заключает, что Мурад Гелаев был задержан 27 февраля 2000 г. государственными служащими во время не признаваемой властями специальной операции.

102. Достоверные сведения о Мураде Гелаеве отсутствуют с даты похищения. Его имя не значится в официальных документах мест лишения свободы. Наконец, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений тому, что случилось с ним после задержания.

103. С учетом ранее рассмотренных дел об исчезновениях в Чечне (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации"; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации"; и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2008.)), Европейский Суд находит, что в контексте конфликта в республике, если лицо задержано неустановленными служащими, в отсутствие последующего признания факта задержания это может рассматриваться как угрожающее жизни обстоятельство. Отсутствие Мурада Гелаева или каких-либо известий о нем в течение более чем 10 лет подкрепляет это предположение.

104. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить, что Мурад Гелаев должен считаться умершим после его непризнанного задержания государственными служащими.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

105. Заявители жаловались со ссылкой на статью 2 Конвенции, что их родственник был лишен жизни российскими служащими и что национальные власти не провели эффективное расследование по данному вопросу. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

106. Власти Российской Федерации утверждали, что национальное расследование не добыло доказательств того, что Мурад Гелаев мертв или что служащие федеральных правоохранительных органов причастны к его похищению или предполагаемому убийству. Власти Российской Федерации высказывали мнение о том, что расследование его похищения отвечало конвенционным требованиям эффективности, поскольку все меры, доступные в соответствии с национальным законодательством, принимались с целью установления виновных. Власти Российской Федерации также отмечали, что сами заявители удлинили расследование, подав жалобу более чем через год после происшествия.

107. Заявители утверждали, что Мурад Гелаев был задержан государственными служащими и должен считаться мертвым в отсутствие достоверных сведений о нем в течение более чем 10 лет. Они также полагали, что следствие не отвечало требованиям эффективности и адекватности, предъявляемым прецедентной практикой Европейского Суда. Они подчеркивали, что власти первоначально отказали в возбуждении уголовного дела, и что когда они, наконец, решили его возбудить, после подачи заявителями жалоб на похищение прошло уже несколько лет. Они также подчеркивали, что служащие, работавшие в Октябрьском ВОВД в 2000 году, были допрошены следователями только в 2009 году, то есть через девять лет после происшествия, и что даже тогда допрос проводился формально и поверхностно, без дополнительных вопросов, вследствие чего все свидетели давали краткие одинаковые ответы. Заявители подчеркнули, что следователи не приняли таких основных следственных мер; как допрос ряда селян, задержанных совместно с Мурадом Гелаевым и впоследствии освобожденных, а также допрос сотрудников, руководивших Октябрьским ВОВД в период, относящийся к обстоятельствам дела. Эти меры не были приняты, несмотря на тот факт, что свидетели представили следствию всю необходимую информацию о должностях и званиях этих сотрудников в настоящее время. Следователи также не смогли установить и допросить сотрудников, охранявших Мурада Гелаева и других задержанных в Октябрьском ВОВД. Заявители также подчеркивали, что расследование приостанавливалось и возобновлялось много раз, - что оттягивало принятие самых основных мер, - и что родственники не информировались надлежащим образом о важнейших следственных действиях. Тот факт, что расследование продолжалось в течение такого длительного времени в отсутствие известных результатов, являлся дополнительным доказательством его неэффективности. Заявители также предложили Европейскому Суду сделать выводы из неоправданного уклонения властей Российской Федерации от представления копии всего уголовного дела им или Европейскому Суду. В частности, они подчеркивали, что власти Российской Федерации не представили Европейскому Суду копий не менее чем девяти свидетельских показаний, данных заявителями и иными жителями Гикало в 2001, 2006 и 2009 годах, а также копии постановлений прокуроров, содержавших критику следствия и обязывавших его принять определенные меры.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

108. С учетом доводов сторон Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации о предполагаемом неисчерпании внутренних уголовно-правовых средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 93 настоящего Постановления). Соответственно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Мурада Гелаева

109. Европейский Суд уже установил, что родственник заявителей должен считаться мертвым после непризнанного задержания государственными служащими. В отсутствие какого-либо оправдания со стороны властей Российской Федерации Европейский Суд находит, что ответственность за его смерть может быть возложена на государство и что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мурада Гелаева.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

110. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели лиц в результате применения силы. Им разработан ряд руководящих принципов, которые должны соблюдаться, чтобы расследование отвечало конвенционным требованиям (краткое изложение этих принципов см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117-119).

111. В настоящем деле похищение Мурада Гелаева расследовалось. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

112. Европейский Суд прежде всего отмечает, что не все документы уголовного дела были раскрыты властями Российской Федерации. Таким образом, он обязан оценить эффективность расследования на основании немногочисленных документов, представленных сторонами, и информации о его ходе, представленной властями Российской Федерации.

113. Европейский Суд отмечает, что власти были осведомлены о похищении за счет объяснений заявителей, представленных 21 июня 2001 г. Из представленных документов с очевидностью следует, что, несмотря на информацию, полученную во время предварительной проверки 2001 года, о том, что Мурад Гелаев был похищен (см. §§ 42 и 45 настоящего Постановления), и тот факт, что Октябрьский ВОВД завел розыскное дело в его отношении, тот же самый Октябрьский ВОВД отказал в возбуждении уголовного дела по данному вопросу (см. § 46 настоящего Постановления). Правоохранительные органы не принимали никаких мер с 28 августа 2001 г. по 13 июля 2005 г., когда в связи с настойчивыми жалобами заявителей, с задержкой почти в четыре года прокуратура решила начать расследование исчезновения Мурада Гелаева. Из представленных документов следует, что впоследствии ряд существенных мер был принят с задержкой или не был принят вообще. Например, осмотр места преступления был проведен более чем через два года после возбуждения уголовного дела (см. § 72 настоящего Постановления), и ряд важных свидетелей, таких как сотрудники милиции, проходившие службу в Октябрьском ВОВД в период, относящийся к обстоятельствам дела, были допрошены только через четыре года после начала разбирательства (см. § 77 настоящего Постановления). Кроме того, ясно, что следователи не приняли таких важных мер, как установление военных транспортных средств, включая БТР, которые участвовали в похищении; допрос их водителей; или установление и допрос сотрудников, руководивших Октябрьским ВОВД в феврале 2000 г., или сотрудников, охранявших Мурада Гелаева и других задержанных в помещении отдела милиции после похищения. Кроме того, следователи не допросили всех тех жителей Гикало, которые были похищены совместно с Мурадом Гелаевым и доставлены с ним в Октябрьский ВОВД. Из представленных копий протоколов допросов с очевидностью следует, что сотрудники Ханты-Мансийского автономного округа, которые проходили службу в Октябрьском ВОВД в 2000 году, были допрошены поверхностно, что лишило следователей возможности получения какой-либо значимой информации о данном происшествии. Очевидно, что эти следственные действия, если от них ожидались значимые результаты, следовало принять немедленно после того, как о преступлении были уведомлены власти, и сразу после начала расследования. Такие задержки, которым в настоящем деле нет объяснений, не только демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, но также представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и расторопность при рассмотрении столь серьезных преступлений (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

114. Европейский Суд также отмечает, что, хотя первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу о похищении его сына, он и другие заявители уведомлялись только о приостановлении и возобновлении разбирательства, но не о других следственных действиях. Соответственно, следствие не обеспечило необходимый уровень общественного контроля или интересы ближайших родственников в разбирательстве.

115. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование приостанавливалось и возобновлялось восемь раз и что имели место длительные периоды бездействия прокуратуры, когда разбирательство не осуществлялось. Надзирающие прокуроры критиковали недостатки разбирательства и требовали их устранения. Представляется, что их указания не соблюдались.

116. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли обжаловать в суд решения следственных органов в контексте исчерпания внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд отмечает, что заявители, не имевшие доступа к материалам уголовного дела и не уведомлявшиеся надлежащим образом о состоянии расследования, не могли эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает в этом отношении, что хотя приостановление или возобновление разбирательства сами по себе не свидетельствуют о его неэффективности, в настоящем деле решения о приостановлении принимались без принятия необходимых следственных мер, что влекло многочисленные периоды бездействия и затягивание, не являвшееся неизбежным. Кроме того, в связи с истечением длительного срока после обжалуемых событий, некоторые следственные действия, которые следовало совершить гораздо раньше, не могли принести полезных последствий. Поэтому весьма сомнительно, что упомянутые средства правовой защиты могли обеспечить успех. Соответственно, Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, являлось неэффективным, и отклоняет их предварительное возражение о неисчерпании внутренних средств правовой защиты в контексте уголовного расследования.

117. С учетом вышеизложенного Европейский Суд постановляет, что власти не провели эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения Мурада Гелаева в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

118. Заявители ссылались на статью 3 Конвенции, утверждая, что в процессе похищения Мурада Гелаева вторая и четвертая заявительницы подверглись жестокому обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. Они также полагали, что, вопреки статье 3 Конвенции, Мурад Гелаев подвергся пытке после похищения, находясь в руках государственных представителей. Они также жаловались на то, что российскими властями не соблюдено процессуальное обязательство по расследованию этих предполагаемых примеров жестокого обращения и пытки, вытекающее из статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Мурада Гелаева

1. Доводы сторон

119. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и указывали, что расследование не установило, что Мурад Гелаев подвергся обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

120. Заявители поддержали свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Приемлемость жалобы

121. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

(b) Существо жалобы

122. Поскольку заявители жаловались на предполагаемую пытку Мурада Гелаева после его похищения, Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но учитывает, что такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161, последняя часть).

123. Европейский Суд напоминает, что "если лицо выступает с достоверным утверждением о том, что оно претерпело обращение, нарушающее статью 3 Конвенции, со стороны полиции или других аналогичных представителей государства, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции" подразумевает проведение эффективного официального расследования" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

(i) Предполагаемое жестокое обращение

124. Насколько жалоба касается пытки, которой Мурада Гелаева предположительно подвергли похитители, Европейский Суд уже установил, что он был задержан 27 февраля 2000 г. государственными представителями. Он также установил, что с учетом всех известных обстоятельств он может считаться мертвым и что ответственность за его смерть возлагается на органы государственной власти (см. § 109 настоящего Постановления). Европейский Суд также отмечает, что утверждение заявителей о том, что Мурад Гелаев подвергся пытке в заключении, подкрепляется рядом подобных показаний, данных официальному расследованию, включая те, в которых повествовалось о том, что ухо Мурада Гелаева было отрезано похитителями (см. §§ 32, 35, 52, 56, 57, 63, 64 и 78 настоящего Постановления). С самого начала расследования и на протяжении всего разбирательства заявители последовательно выдвигали утверждения о пытке их родственника со стороны похитителей. Европейский Суд отмечает, что ряд свидетелей, включая шестого заявителя, информировали следствие о пытке Мурада Гелаева, но власти не рассмотрели или не реализовали их показания. Согласно объяснениям властей Российской Федерации, национальное расследование не установило, что Мурад Гелаев подвергся бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Европейский Суд также отмечает, что, несмотря на его неоднократные запросы, власти Российской Федерации отказались представить все документы уголовного дела, и находит, что может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении.

125. Европейский Суд уже установил, что Мурад Гелаев был похищен 27 февраля 2000 г. государственными представителями. Он также полагает, что заявители представили убедительные доказательства того, что он подвергся пытке со стороны служащих после его похищения. Бремя доказывания для опровержения этого утверждения, таким образом, переходит к властям Российской Федерации (см. § 100 настоящего Постановления). Заявление властей Российской Федерации о том, что расследование не установило, что Мурад Гелаев подвергся обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, является недостаточным для освобождения от вышеупомянутого бремени доказывания (см. аналогичную ситуацию в Постановлении Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Басаева и другие против Российской Федерации" (Basayeva and Others v. Russia), жалобы N 15441/05 и 20731/04, §§ 145-155).

126. Европейский Суд напоминает, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey), § 52, Reports of Judgments and Decisions 1998-IV).

127. Представленные данные последовательно описывают, что после похищения 27 февраля 2000 г. служащие, которые увели Мурада Гелаева, подвергли его побоям с помощью дубинок и стальных прутьев, а также отрезали его ухо. Европейский Суд полагает, что это обращение достигает порога "пытки", поскольку оно не только причинило ему физическую боль, но также должно было заставить его ощущать унижение и вызывать страх и тоску по поводу того, что могло с ним случиться.

128. С учетом того что власти Российской Федерации не представили убедительного опровержения утверждений заявителей, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Мурада Гелаева.

(ii) Эффективное расследование

129. Европейский Суд отмечает, что заявители жаловались следствию на то, что Мурад Гелаев после своего похищения подвергся жестокому обращению (см. §§ 32, 35, 52, 56, 57, 63, 64 и 78 настоящего Постановления). Однако представляется, что эти утверждения не были рассмотрены следственными органами надлежащим образом.

130. По причинам, указанным выше, в §§ 110 и 113, в отношении процессуального обязательства, вытекающего из статьи 2 Конвенции, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации не провели эффективное расследование жестокого обращения с Мурадом Гелаевым.

131. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции также и в этом отношении.

B. Жалоба на жестокое обращение со второй и четвертой заявительницами 27 февраля 2000 г.

1. Доводы сторон

132. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и полагали, что расследование не установило, что вторая и четвертая заявительницы подверглись бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Они подчеркнули, что утверждения второй заявительницы о жестоком обращении были рассмотрены и отклонены следствием как необоснованные.

133. Заявители поддержали свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Приемлемость жалобы

(i) Жалоба в отношении четвертой заявительницы

134. Европейский Суд отмечает, что представленные ему документы в общих выражениях указывают, что похитители ударили четвертую заявительницу. Однако описание побоев не было достаточно конкретным или подробным, чтобы можно было сделать выводы относительно степени предполагаемого жестокого обращения. Кроме того, эта жалоба, по-видимому, не была предъявлена национальным властям. Соответственно, Европейский Суд не в состоянии установить в соответствии с требуемым стандартом доказывания, что четвертая заявительница подверглась жестокому обращению со стороны российских служащих, и находит, что эта жалоба не является обоснованной (см. аналогичную ситуацию в Постановлении Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу "Дангаева и Тарамова против Российской Федерации" (Dangayeva and Taramova v. Russia), жалоба N 1896/04, §§ 103-104; Постановлении Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Газиева и другие против Российской Федерации" (Gaziyeva and Others v. Russia), жалоба N 15439/05, §§ 92-93; и Постановлении Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Докаев и другие против Российской Федерации" (Dokayev and Others v. Russia), жалоба N 16629/05, § 101).

135. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

(ii) Жалоба в отношении второй заявительницы

136. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции в отношении второй заявительницы не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

(b) Существо жалобы

(i) Предполагаемое жестокое обращение

137. Европейский Суд напоминает, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey), Reports 1998-IV, § 52).

138. Представленные данные свидетельствуют, что в процессе похищения 27 февраля 2000 г. служащие, которые увели сына второй заявительницы, подвергли ее побоям (см. §§ 62, 65 и 74 настоящего Постановления), в результате которых она обратилась за медицинской помощью (см. §§ 14 и 85 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации утверждали, что следователи рассмотрели ее жалобы на предполагаемое жестокое обращение и нашли их необоснованными. В этой связи Европейский Суд находит нужным подчеркнуть, что из документов, представленных властями Российской Федерации, следует, что вторая заявительница действительно обращалась за медицинской помощью 27 февраля 2000 г. и что ряд свидетелей последовательно сообщали следствию, что похитители подвергли ее жестокому обращению. Однако из представленных документов очевидно, что судебно-медицинская экспертиза второй заявительницы была проведена спустя более чем шесть лет после предполагаемого жестокого обращения, несмотря на то что власти были уведомлены об этом на гораздо более ранней стадии разбирательства. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что утверждение второй заявительницы подкрепляется уместными доказательствами, и находит, что она подверглась жестокому обращению со стороны похитителей 27 февраля 2000 г. Европейский Суд также полагает, что это обращение достигло порога "пытки", поскольку оно не только причинило ей физическую боль, но и заставило ее ощущать унижение и вызвало страх и тоску по поводу того, что могло случиться с ней и ее сыном.

139. С учетом того что власти Российской Федерации не представили убедительного опровержения этих утверждений, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении второй заявительницы.

(ii) Эффективное расследование

140. Европейский Суд отмечает, что заявители и их соседи жаловались следователям на то, что вторая заявительница подверглась жестокому обращению в процессе похищения ее сына (см. §§ 32 и 62 настоящего Постановления). Однако представляется, что эти утверждения не были рассмотрены следственными органами надлежащим образом.

141. По причинам, указанным выше, в §§ 110 и 113, в отношении процессуального обязательства, вытекающего из статьи 2 Конвенции, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации не провели эффективное расследование жестокого обращения со второй заявительницей.

142. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции также и в этом отношении.

C. Жалоба относительно нравственных страданий заявителей

1. Доводы сторон

143. Заявители утверждали, что в результате исчезновения их родственника и уклонения государства от проведения надлежащего расследования они претерпели нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции.

144. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и указали, что расследование не установило, что заявители подверглись бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Приемлемость жалобы

145. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

(b) Существо жалобы

146. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя степень и характер, отличные от эмоционального расстройства, которое можно считать неизбежно присущим родственникам жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как степень родственной связи, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но прежде всего в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой поведения властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

147. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявители являются близкими родственниками исчезнувшего лица и присутствовали при его похищении или активно участвовали в его розыске. В течение более чем 10 лет они не имели сведений о Мураде Гелаеве. В этот период заявители обращались в различные официальные органы с запросами о пропавшем члене их семьи, как в письменной форме, так и лично. Несмотря на эти попытки, они не получали убедительных объяснений или информации о его судьбе после его похищения. Ответы, получаемые заявителями, в большинстве случаев отрицали, что государство несет ответственность за его задержание, или просто информировали их о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда, сделанные с точки зрения процессуального аспекта статьи 2 Конвенции, имеют прямое отношение к этому вопросу.

148. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что вследствие исчезновения их члена семьи и невозможности получения сведений о его судьбе заявители претерпели страдания и тоску. Отношение властей к их жалобам должно рассматриваться как бесчеловечное обращение, несовместимое со статьей 3 Конвенции.

149. Европейский Суд, соответственно, заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

150. Заявители также утверждали, что Мурад Гелаев был задержан в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

151. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие не добыло доказательств того, что Мурад Гелаев был лишен свободы. Он не числился среди лиц, содержащихся в изоляторах, и ни один из региональных правоохранительных органов не имел информации о его содержании под стражей.

152. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

153. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и должна быть поэтому объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

154. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

155. Европейский Суд установил, что Мурад Гелаев был задержан государственными служащими 27 февраля 2000 г., и с тех пор его никто не видел. Его содержание под стражей не было признано, не было зафиксировано в документах мест заключения, и отсутствуют официальные данные о его последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда, этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

156. Европейский Суд также полагает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявителей на то, что их родственник задержан и уведен при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать его от риска исчезновения.

157. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Мурад Гелаев подвергся непризнанному лишению свободы без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

158. Заявители жаловались на то, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

159. Власти Российской Федерации возражали, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали им в их использовании. Заявители имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде и могли также требовать возмещения ущерба в гражданско-правовом порядке. В итоге власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

160. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

161. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

162. Европейский Суд напоминает, что если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела об исчезновении являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

163. Соответственно имело место нарушение статьи 13 во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

164. Что касается ссылки заявителей на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в отношении статьи 13 Конвенции не возникает (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119; и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

VII. Применение статьи 41 Конвенции

165. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

166. Первый и вторая заявители требовали возмещения ущерба в отношении утраты дохода их сына после его задержания и последующего исчезновения. Первый заявитель требовал 397 746 рублей, приблизительно 9 900 евро, а вторая заявительница требовала 428 871 рублей (10 700 евро) по данному основанию. Общая сумма, требуемая заявителями по данному основанию, составляла 20 600 евро.

167. Первый и вторая заявители утверждали, что, хотя во время его похищения Мурад Гелаев работал трактористом, они не имели возможности получить документ о его доходе и что расчет должен быть основан на размере прожиточного минимума, установленном национальным законодательством. Они рассчитали его заработок за этот период, принимая во внимание средний уровень инфляции в размере 13,63%. Их расчеты были также основаны на актуарных таблицах Огдена, изданных в 2007 году актуарным департаментом правительства Соединенного Королевства, которые используются для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("таблицы Огдена").

168. Власти Российской Федерации нашли эти требования построенными на предположениях и необоснованными. Они также указали на существование в национальном законодательстве порядка установления пенсии в связи с утратой кормильца.

169. Европейский Суд напоминает о необходимости ясной причинной связи между ущербом, на который ссылаются заявители, и нарушением Конвенции, а также возможности, в соответствующих случаях, установления компенсации за утрату дохода. Европейский Суд также находит, что утрата дохода затрагивает также престарелых родителей, и полагает разумным предположить, что Мурад Гелаев в конечном счете мог приобрести какой-то доход, и первый и вторая заявители могли бы извлечь из него выгоду (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 213). С учетом этих заключений он находит, что в настоящем деле действительно имеется прямая причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении сына заявителей и утратой двумя заявителями финансовой поддержки, которую он мог бы им оказать. Ввиду объяснений заявителей Европейский Суд присуждает 18 000 евро заявителям совместно в качестве компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Моральный вред

170. Заявители требовали совместно 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они претерпели вследствие утраты члена своей семьи, безразличия, проявленного властями по отношению к ним и невозможности получения информации относительно судьбы их близкого родственника Мурада Гелаева. Кроме того, вторая и четвертая заявительницы требовали по 10 000 евро каждая за жестокое обращение, которому их подвергли 27 февраля 2000 г. в процессе похищения.

171. Власти Российской Федерации нашли требуемые суммы завышенными.

172. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в отношении непризнанного задержания и исчезновения родственника заявителей. Заявители сами признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Кроме того, установлено, что 27 февраля 2000 г. вторая заявительница подверглась жестокому обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд признает, что заявители претерпели моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением нарушений. Он присуждает 78 000 евро заявителям совместно и 10 000 евро второй заявительнице по ее требованию, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

C. Судебные расходы и издержки

173. Интересы заявителей представлял фонд "Правовая инициатива по России". Он представил перечень судебных расходов и издержек в подробной разбивке, который включал исследования и опросы в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час за работу по исчерпанию внутренних средств правовой защиты и по ставке 150 евро в час за подготовку документов для Европейского Суда. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 6 236 евро.

174. Власти Российской Федерации не оспаривали разумность или обоснованность сумм, требуемых по данному основанию.

175. Европейский Суд должен установить прежде всего, были ли указанные заявителями расходы и издержки действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. the United Kingdom), § 220, Series A, N 324).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. the United Kingdom)" следует читать "Судебное решение Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. the United Kingdom)"

176. С учетом представленных подробных сведений и договоров представительства, представленных заявителями, Европейский Суд признает, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявителей.

177. Что касается вопроса о том, были ли судебные расходы и издержки, понесенные в связи с юридическим представительством, необходимыми. Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку. Однако он отмечает, что, в связи с применением пункта 3 статьи 29 Конвенции в настоящем деле, представители заявителей представили свои объяснения о приемлемости и существе жалобы в одном комплекте документов. Поэтому Европейский Суд не убежден, что подготовка документов требовала таких затрат времени, на которые указывают представители.

178. Принимая во внимание требования заявителей, Европейский Суд присуждает им 5 500 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей, с тем чтобы чистая сумма компенсации была выплачена на банковский счет представителей в Нидерландах по указанию заявителей.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

179. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних уголовно-правовых средств правовой защиты при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

2) признал жалобу на нарушение статей 2, 3 (в отношении пытки Мурада Гелаева после похищения, жестокого обращения со второй заявительницей после похищения и нравственных страданий заявителей), 5 и 13 Конвенции приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

3) постановил, что имело место материально-правовое нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Мурада Гелаева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Мурада Гелаева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Мурада Гелаева;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении уклонения от проведения эффективного расследования пытки Мурада Гелаева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении второй заявительницы;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении уклонения от проведения эффективного расследования жестокого обращения со второй заявительницей;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении нравственных страданий заявителей;

10) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Мурада Гелаева;

11) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

12) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемых нарушений статей 3 и 5 Конвенции не возникают;

13) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 18 000 евро (восемнадцать тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба первому и второй заявителям совместно;

(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда второй заявительнице;

(iii) 78 000 евро (семьдесят восемь тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявителям совместно;

(iv) 5 500 евро (пять тысяч пятьсот евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые подлежат выплате на банковский счет представителей в Нидерландах;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

14) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 июля 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда