Постановление Европейского Суда по правам человека 16 сентября 2010 г. Дело "Тигран Айрапетян (Tigran Ayrapetyan) против Российской Федерации" (жалоба N 75472/01) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Тигран Айрапетян (Tigran Ayrapetyan)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 75472/01)

Постановление Суда

Страсбург, 16 сентября 2010 г.

По делу "Тигран Айрапетян против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева

Джорджио Малинверни

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 августа 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 75472/01, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Тиграном Хореновичем Айрапетяном (далее - заявитель) 19 сентября 2001 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Е. Липцер, адвокат Центра содействия международной защите, негосударственной правозащитной организации, расположенной в г. Москве. Интересы Российской Федерации представлял П. Лаптев, бывший Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников районного отделения милиции "Отрадное" г. Москвы во время его нахождения под стражей 10 февраля 2001 г. и что власти Российской Федерации не провели надлежащего расследования указанных обстоятельств.

4. Решением от 5 мая 2009 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои письменные объяснения в соответствии с пунктом 1 Правила 59 Регламента Европейского Суда, Европейский Суд после консультации со сторонами принял решение о том, что слушания по вопросам приемлемости не требуются (пункт 3 Правила 59 Регламента Европейского Суда in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1983 году и проживает в г. Москве.

A. Арест заявителя и предполагаемое жестокое обращение

7. 10 февраля 2001 г. примерно в 11 часов дня заявитель, на тот момент школьник, был задержан во дворе школы N 970 сотрудниками милиции в тот момент, когда получал деньги от другого школьника.

8. Заявитель был задержан по подозрению в вымогательстве и доставлен в отделение милиции N 184 (районное отделение "Отрадное" г. Москвы), где был заперт в одном из помещений отделения.

9. Заявитель утверждает, что один из производивших его задержание сотрудников милиции время от времени заходил в помещение, задавал вопросы и избивал его.

10. Затем заявитель был переведен в другое помещение отделения, где присутствовали два других сотрудника милиции. Они объяснили ему, что у него есть право не давать показания против самого себя.

11. Согласно версии заявителя, сотрудники милиции начали задавать ему вопросы, на которые он отказался отвечать. Все трое сотрудников начали избивать его. Один из них заставил заявителя стоять в полусогнутом положении, держа в руках металлический предмет. Сотрудник милиции предупредил заявителя, что если ему не удастся сохранять такое положение, он получит "удар ногой в грудь".

12. Предположительно, когда заявитель уронил предмет на пол, он получил удар ногой в грудь, и на этом избиение возобновилось. В частности, заявителя ударили ногой в лицо. На грани потери сознания заявитель согласился "подписать бумаги", после чего его поместили в камеру.

B. Медицинский осмотр заявителя в поликлинике N 218

13. В тот же день, примерно в 22 часа 10 минут, заявитель был доставлен в отделение неотложной помощи поликлиники N 218, где он был осмотрен врачом. Врач установил, что у заявителя сломана нижняя челюсть и что он нуждается в срочном осмотре хирурга в стационаре.

14. После осмотра врача заявитель был доставлен обратно в отделение милиции, где его снова поместили в камеру. Примерно час спустя его перевезли в другое отделение милиции N 141, где у него были сняты отпечатки пальцев.

15. 11 февраля 2001 г. около 2 часов ночи заявитель был освобожден из-под стражи.

C. Стационарное лечение в Городской клинической больнице N 1 г. Москвы

16. В день своего освобождения заявитель был доставлен в Городскую клиническую больницу N 1 г. Москвы для стационарного лечения. Заявителю был поставлен диагноз "перелом нижней челюсти в области правого мыщелкового отростка со смещением суставной головки". В медицинском заключении было указано, что "нижняя челюсть была ненормально подвижна, контуры лица изменены из-за посттравматического отека в правой околоушной области". В ходе лечения заявитель подвергся хирургической операции по пересадке суставной головки.

17. Заявитель был выписан из больницы 2 марта 2001 г.

D. Производство по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя

18. В неустановленный день против заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в вымогательстве.

19. 18 декабря 2001 г. Бутырский межмуниципальный суд Северо-восточного административного округа г. Москвы по ходатайству заявителя вынес постановление о прекращении уголовного дела в связи с Постановлением Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 30 ноября 2001 г. "Об объявлении амнистии в отношении несовершеннолетних и женщин".

20. В неустановленный день защитник заявителя подал апелляционную жалобу на решение межмуниципального суда, утверждая, что заявитель был невиновен и должен быть оправдан. Результаты обжалования неясны.

E. Расследование по жалобе заявителя на предполагаемое жестокое обращение

1. Жалобы заявителя в различные компетентные органы

21. 15 февраля 2001 г. заявитель подал жалобу начальнику Управления собственной безопасности МВД России, утверждая, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции. Его жалоба содержала детальное описание событий и трех причастных к ним сотрудников милиции. Заявитель также указал, что один из сотрудников участвовал в его задержании, а другого звали В.

22. Представляется, что 19 февраля 2001 г. мать заявителя подала аналогичную жалобу в Бутырскую межрайонную прокуратуру г. Москвы и прокуратуру г. Москвы. Дело было поручено следователю Г. Бутырской межрайонной прокуратуры г. Москвы.

23. 16 апреля 2001 г. заявитель подал жалобу прокурору Бутырской межрайонной прокуратуры г. Москвы. В этой жалобе заявитель сообщал, что в отношении его жалобы на жестокое обращение не было принято никакого решения: ни о возбуждении, ни об отказе в возбуждении уголовного дела. Далее заявитель утверждал, что следователи отделения милиции N 184 оказывали давление на свидетелей по уголовному делу, возбужденному в отношении него, а в адрес членов его семьи поступали телефонные звонки с угрозами, после того как они подали жалобы о жестоком обращении с ним.

24. 21 мая 2001 г. мать заявителя подала жалобу в Генеральную прокуратуру РФ. В своей жалобе она снова поднимала вопрос о жестоком обращении с ее сыном со стороны сотрудников милиции. Она далее утверждала, что с 19 февраля 2001 г. и до момента подачи жалобы по этому поводу не проведено эффективного расследования. Дело передается от одного следователя к другому; судебно-медицинская экспертиза не назначена. Она также сообщала, что в адрес членов семьи заявителя поступали телефонные звонки с угрозами.

2. Решение о возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя

25. В письме от 21 мая 2001 г. следователь Г. сообщил матери заявителя:

"...21 мая 2001 г., в соответствии с частью 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ, было возбуждено уголовное дело N 5649 на основании вашей жалобы о телесных повреждениях, причиненных [заявителю]".

3. Судебно-медицинская экспертиза

26. 29 мая 2001 г. следователь Г. назначил судебно-медицинскую экспертизу. Следователь установил, что:

"10 февраля 2001 г. [заявитель] был арестован по подозрению в совершении преступления сотрудниками отделения внутренних дел района "Отрадное" г. Москвы. 11 февраля 2001 г. [заявитель] был помещен в Городскую клиническую больницу N 1 г. Москвы для стационарного лечения телесных поврежденных, причиненных, по его утверждению, сотрудниками милиции".

27. Перед экспертом был поставлен ряд вопросов. Ему также была предоставлена медицинская карта заявителя.

4. Жалобы заявителя в связи с предполагаемыми нарушениями, допущенными в ходе расследования, и ходатайство об ознакомлении с материалами дела

28. 8 июня 2001 г. мать заявителя направила жалобу следователю Г. В своей жалобе она утверждала, что во время медицинского осмотра, который проводился 6 июня 2001 г., она обнаружила, что в медицинской карте заявителя не хватает некоторых важных документов. В частности, она обратила внимание на заключение врача, в котором помимо диагноза и необходимости срочной госпитализации предположительно указывалось, что заявитель был доставлен в больницу сотрудником милиции. Мать заявителя утверждала, что этот документ был намеренно уничтожен, дабы не подрывать версию событий, выдвинутую сотрудниками милиции, согласно которой заявитель был освобожден из отделения милиции в 22 часа 10 минут 10 февраля 2001 г.

29. 13 и 14 июня 2001 г. мать заявителя направила аналогичные жалобы прокурору Бутырской межрайонной прокуратуры г. Москвы и в Московскую городскую прокуратуру, требуя провести надлежащее расследование. Кроме того, она просила о разрешении ознакомиться самой с материалами дела N 5649 в присутствии должностных лиц.

30. Письмом от 14 июня 2001 г. следователь Г. сообщил матери заявителя о том, что ей не может быть предоставлено право на ознакомление с материалами уголовного дела, поскольку, в соответствии с положениями действующего процессуального законодательства, знакомиться с материалами уголовного дела имеют право потерпевший, обвиняемый, гражданский истец и защитник и только после окончании расследования.

31. В неустановленный день, предшествующий 5 июля 2001 г., председатель межрегиональной правозащитной организации "Комитет за гражданские права", действуя в качестве защитника заявителя, направил письмо в Московскую городскую прокуратуру с жалобой на неэффективность расследования по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем. В этом письме защитник утверждал, что сотрудники милиции Б. (фамилия) и В. (имя) принимали участие в избиении заявителя. Он также утверждал, что сотрудник милиции Б. оказывал давление на свидетелей по уголовному делу, возбужденному против заявителя. В результате свидетели подтвердили версию событий, изложенную Б., согласно которой заявитель упал и повредил челюсть во время задержания.

32. В письме от 7 августа 2001 г. исполняющий обязанности начальника Управления по надзору за следствием при прокуратуре г. Москвы сообщил защитнику заявителя, что уголовное дело, возбужденное против сотрудников отделения внутренних дел района "Отрадное" было изучено Бутырской межрайонной прокуратурой. В письме утверждалось, что "проведены медицинский осмотр заявителя и допросы ряда свидетелей". Кроме того, указывалось, что "прокуратура осуществляет надзор над ходом расследования".

5. Решение о приостановлении расследования

33. 23 августа 2001 г. следователь Г. вынес постановление о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу N 5649 в связи тем, что "лица, которым должно быть предъявлено обвинение, не установлены".

34. 18 сентября 2001 г. мать заявителя ходатайствовала перед следователем Г. о предоставлении копии постановления о приостановлении предварительного расследования.

6. Решение о возобновлении расследования

35. В письме от 28 сентября 2001 г. заместитель Бутырского межрайонного прокурора г. Москвы сообщил матери заявителя, что решение о приостановлении предварительного расследования было отменено, что расследование было возобновлено и поручено следователю Е. Бутырской межрайонной прокуратуры г. Москвы. Аналогичное письмо от 1 октября 2001 г., подписанное следователем Е., было получено отцом заявителя.

36. В письме от 23 октября 2001 г. Московская городская прокуратура сообщила защитнику заявителя в ответ на его жалобу на неэффективность расследования, что "предварительное расследование было возобновлено, и проводятся необходимые следственные мероприятия". В письме также указывалось, что "в ходе расследования не было найдено никаких доказательств того, что сотрудники отделения органов внутренних дел района "Отрадное" оказывали давление на свидетелей". Кроме того, указывалось, что "прокуратура осуществляет надзор над ходом расследования".

7. Решение о прекращении уголовного дела

37. В письме от 28 октября 2001 г. следователь Е. сообщил заявителю и его родителям, что:

"уголовное дело N 5649... прекращено 28 октября 2001 г... в связи с отсутствием доказательств факта совершения преступления"

38. Представляется, что мать заявителя подала жалобу на это решение в Московскую городскую прокуратуру.

8. Ответы властей на жалобы заявителя и ходатайства о доступе к материалам дела

39. 9 ноября 2001 г. мать заявителя ходатайствовала также о разрешении ознакомиться с материалами уголовного дела N 5649.

40. В письме от 19 ноября 2001 г. следователь Е. сообщил ей, что:

"...Законодательство не допускает выдачу копий материалов дела сторонам уголовного процесса.

Согласно действующему законодательству лишь обвиняемый, потерпевший и их адвокаты имеют право на личное ознакомление с материалами уголовного дела. Вы проходите по этому делу, вместе с [заявителем] и [его отец], только как свидетели. Таким образом, вы не имеете права на личное ознакомление с материалами уголовного дела.

Поскольку окончание производства по настоящему делу затрагивает законные интересы [заявителя], лишь ему самому, после подачи соответствующего ходатайства, может быть разрешено лично ознакомиться с постановлением, и только с постановлением о прекращении уголовного дела".

41. В письме от 11 января 2002 г. Московская городская прокуратура сообщила матери заявителя о том, что постановление от 28 октября 2001 г. "было признано законным и обоснованным". Городская прокуратура также направила в Бутырскую межрайонную прокуратуру жалобу матери заявителя на отказ в доступе к материалам дела.

42. В письме от 21 января 2002 г. заместитель прокурора Бутырской межрайонной прокуратуры сообщил матери заявителя, что, будучи свидетелями, ни она, ни заявитель и его отец не имеют права на доступ к материалам уголовного дела N 5649. Однако они могут ознакомиться с постановлением о прекращении уголовного дела в Бутырской межрайонной прокуратуре в удобное для них время. В письме далее отмечалось, что "нет никаких оснований для передачи уголовного дела N 5649 в другую прокуратуру г. Москвы для дальнейшего расследования либо для привлечения к ответственности сотрудника милиции Б. и других лиц, или для применения дисциплинарных санкция к следователю Е.

43. В письме от 28 февраля 2002 г. исполняющий обязанности начальника Управления надзора за следствием в органах прокуратуры при Московской городской прокуратуре сообщал матери заявителя в ответ на ее жалобу на неэффективность расследования, что "заявление о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции не подтверждается материалами дела". В письме далее отмечалось, что "не имеется никаких доказательств того, что расследование проводилось необъективно, а следователь Е. угрожал свидетелям".

44. В письме от 7 марта 2002 г. исполняющий обязанности начальника Управления по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры при Генеральной прокуратуре РФ сообщил адвокату заявителя в ответ на его жалобу, что Генеральная прокуратура Российской Федерации изучила дело заявителя и соответствующие материалы. Было установлено, что заявитель попытался сбежать во время его ареста 10 февраля 2001 г. Таким образом, сотрудникам милиции пришлось применить силу, в результате чего заявитель упал и сломал себе челюсть. В действиях сотрудников милиции нет никаких признаков преступления. Таким образом, нет никаких оснований для отмены постановления о прекращении уголовного дела.

9. Решение о возобновлении расследования

45. По утверждению властей Российской Федерации, 11 июня 2002 г. расследование по делу было возобновлено и дело было передано в Московскую городскую прокуратуру. Некоторое время спустя сотруднику милиции Б. было предъявлено обвинение в превышении служебных полномочий - преступлении, предусмотренном статьей 286 Уголовного кодекса РФ. Следствие установило, что 10 февраля 2001 г. около полуночи сотрудник милиции Б. доставил заявителя в отделение милиции N 184 г. Москвы по подозрению в вымогательстве. В кабинете N 5 отделения милиции он нанес заявителю правым кулаком удары в челюсть в целях заставить заявителя признаться в содеянном.

46. 2 июля 2003 г. расследование было завершено и дело было передано на рассмотрение в суд.

47. Согласно постановлению Бутырского районного суда г. Москвы от 10 февраля 2006 г., суд изучил материалы дела и признал сотрудника милиции невиновным в эпизоде, связанном с заявителем. Суд, допросив ряд свидетелей, включая самого заявителя, членов его семьи, врачей и сотрудников милиции, признал, что показания свидетелей и другие доказательства, собранные в ходе следствия, слишком противоречивы, чтобы привести суд с достаточной определенностью к выводу о том, что указанные телесные повреждения были на самом деле причинены сотрудником милиции Б.

48. В частности, в отношении показаний заявителя во время суда было установлено следующее:

"Суд относится критически к показаниям [заявителя, сделанным во время слушаний], и не доверяет им, поскольку они противоречивы и не подтверждаются материалами, имеющимися в деле. Из его показаний вытекает, что он полагает, что удары наносились ему сотрудником милиции Б., и никем другим, и в этом и состоит его допущение. В то же время [согласно национальному законодательству] все сомнения, касающиеся виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ, должны толковаться в пользу обвиняемого. Суд, кроме того, считает, что, давая такие показания, заявитель пытается снять с себя обвинение в вымогательстве, пытаясь показать, что изначальное признание было сделано под давлением сотрудников милиции. Позднее, однако, [уголовное дело, возбужденное в отношении заявителя] было прекращено в силу Акта амнистии по нереабилитирующим основаниям".

49. Изучив показания остальных свидетелей, включая членов семьи заявителя и сотрудников больницы, проводивших осмотр заявителя, суд отметил, что:

"...Ни одно из показаний свидетелей, на которые ссылалась сторона обвинения, не доказывает виновности Б. в совершении [преступления], поскольку они лишь косвенно подтверждают тот факт, что телесные повреждения были [заявителю] причинены, основываясь на объяснениях [самого заявителя]".

50. Суд отметил, что сотрудники милиции, которые дежурили 10 февраля 2001 г., однозначно утверждали, что к заявителю не было применено никакого насилия.

51. Суд далее отметил, что он изучил два медицинских заключения, имеющихся в материалах дела, которые оба подтверждают наличие повреждений на теле заявителя. Суд принял одно из них в качестве доказательства по делу, и отклонил другое на том основании, что сторона обвинения нарушила требования законодательства, касающиеся использования копий документов и порядок обследования.

52. Суд не рассмотрел вопрос о возможных причинах возникновения травм у заявителя, ограничившись рассмотрением вопроса о причастности Б. к инциденту. В то же время суд отметил, что:

"...[он] принимает во внимание тот факт, что органы, проводившие предварительное расследование, возбудив уголовное дело в отношении Б. по заявлению [заявителя], приняли решение не возбуждать уголовное дело против Н., Ч., и Ш. [других сотрудников милиции], хотя [сам заявитель] требовал выяснения вопроса об ответственности всех указанных лиц, и таким образом согласились с утверждениями заявителя лишь частично..."

53. 29 мая 2006 г. постановление от 10 февраля 2006 г. было оставлено без изменений Московским городским судом.

54. В частности, городской суд согласился с выводом районного суда, касающимся приемлемости результатов медицинских осмотров заявителя. Городской суд отдельно отметил, что в своем постановлении от 30 июля 2002 г. следователь, ведущий расследование, признал, что:

"...медицинские справки и рентген-снимки заявителя их поликлиники N 218 и Городской клинической больницы N 1 г. Москвы не были представлены экспертам, поскольку были утеряны следователем районной прокуратуры..".

55. Суд далее отметил, что:

"Как следует из материалов дела, суд не смог установить местонахождение оригиналов документов, подтверждающих наличие [у заявителя телесных повреждений], что подтверждается в ответе Московской городской прокуратуры от 12 декабря 2005 г. N 34 15 2002 066057..."

II. Применимое национальное законодательство

A. Положения об уголовных правонарушениях

56. Часть 2 статьи 21 Конституции Российской Федерации гласит, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

57. Пункт (а) части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, с применением насилия или с угрозой его применения наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

B. Официальное расследование преступлений

58. Статья 109 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1961 года, действовавшего на момент описываемых событий, предусматривала, что прокурор, следователь, орган дознания и судья обязаны принимать заявления и сообщения о любом совершенном или подготовляемом преступлении и принимать по ним решения в срок не более трех суток со дня получения заявления или сообщения, а в исключительных случаях - в срок не более десяти суток. По поступившему заявлению или сообщению должно быть принято одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела; 2) об отказе в возбуждении уголовного дела; 3) о передаче заявления или сообщения по подследственности или подсудности.

59. Статья 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР предусматривала, что о прекращении дела следователь составляет мотивированное постановление, в котором излагается сущность дела и основания прекращения. Копию постановления о прекращении дела следователь направляет прокурору. Одновременно следователь письменно уведомляет о прекращении и основаниях прекращения уголовного дела лицо, привлекавшееся в качестве обвиняемого, потерпевшего, а также лицо или учреждение, по заявлениям которых дело было возбуждено, и разъясняет порядок обжалования. Постановление о прекращении дела может быть обжаловано прокурору в течение пяти суток с момента уведомления о прекращении дела.

60. Согласно статье 210 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, прокурор был вправе своим постановлением при наличии к тому оснований отменить постановление следователя о прекращении уголовного дела и возобновить производство по делу.

61. Согласно статье 211 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, прокурор осуществлял надзор за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия. Прокурор, в частности, имел право давать указания о производстве отдельных следственных действий, изымать от органов дознания и передать следователю любое дело, передать дело от одного органа предварительного следствия другому, а также от одного следователя другому в целях обеспечения наиболее полного и объективного расследования; отменять незаконные и необоснованные постановления следователей и лиц, производящих дознание.

Право

I. Соблюдение подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции

62. Суд напоминает, что решающим фактором успешного функционирования механизма индивидуальных жалоб по статье 34 Конвенции является создание национальными властями всех необходимых условий для обеспечения надлежащего и эффективного рассмотрения этих жалоб Европейским Судом (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 70). Это обязательство требует от Высоких Договаривающихся Сторон предоставить все возможные средства для обеспечения деятельности Европейского Суда, будь то проведение им расследования по установлению фактов, или исполнение общей обязанности по рассмотрению жалобы. Непредоставление национальными властями сведений, находящихся в их распоряжении, без соответствующих объяснений не только наводит Европейский Суд на мысль об обоснованности жалобы, изложенной заявителем, но и отражает низкий уровень соблюдения государством своих обязательств, предусмотренных подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 3531/94, § 66). В случаях когда заявитель поднимает вопрос об эффективности расследования, материалы уголовного дела играют ключевую роль в установлении фактов, а их отсутствие может препятствовать надлежащему изучению Европейским Судом жалобы заявителя как на стадии решения вопроса о приемлемости, так и при рассмотрении дела по существу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции", § 70).

63. Европейский Суд отмечает, что 10 марта 2009 г. он потребовал от российских властей копии материалов расследования, проводившегося по поводу событий 10 февраля 2001 г. Доказательства, содержащиеся в них, по мнению Европейского Суда, являются решающими для установления фактов по настоящему делу. Власти Российской Федерации на это требование не ответили.

64. Европейский Суд отмечает, что российские власти не предоставили никаких объяснений по поводу того, почему важнейшая информация утаивается от Европейского Суда.

65. Учитывая важность сотрудничества государства-ответчика с Европейским Судом в рамках процедур, предусмотренных Конвенцией, а также те трудности, с которыми сопряжено установление фактов по такому роду дел, как настоящее, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации - не предоставив затребованные документы, касающиеся событий 10 февраля 2001 г. - не соблюли свои обязательства, предусмотренные подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

66. Ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, заявитель жаловался на то, что подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции 10 февраля 2001 г. Он также жаловался на то, что российские власти не провели в этой связи надлежащего расследования. Европейский Суд пришел к выводу, что данную жалобу следует рассматривать в свете положений статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации не согласились с жалобой заявителя и его утверждениями, ссылаясь на постановление Бутырского районного суда от 10 февраля 2006 г. Они утверждали, что в ходе расследования по жалобе заявителя на национальном уровне факты, о которых он утверждал, были тщательно проверены и были признаны недоказанными. Соответственно, жалоба должна быть отклонена как необоснованная.

68. Заявитель поддержал свою жалобу. Он, в частности, утверждал, что материалы уголовного дела содержали достаточно доказательств факта жестокого обращения и что проведенное расследование не соответствовало требованиям статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части.

B. Мнение Европейского Суда

1. Предполагаемое жестокое обращение со стороны должностных лиц

(a) Общие принципы

69. Европейский Суд неоднократно отмечал, что статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества и категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание (см., например, Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 62, а также Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдин против Турции" (Aydin v. Turkey), § 81). Европейский Суд многократно отмечал, что в обязанности национальных властей входит обеспечение физической неприкосновенности лица, содержащегося под стражей, и что при оценке доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161). Однако такой способ доказывания может следовать лишь из наличия ряда достаточно строгих, ясных и согласованных между собой умозаключений или одинаково неоспоримых допущений о фактах. Там, где информация о произошедших событиях находится целиком или большей частью в исключительном ведении национальных властей (как в случае с телесными повреждениями, причиненными лицу, находящемуся под стражей), относительно причин этих повреждений могут быть сделаны достаточно строгие допущения.

70. В случае когда какое-либо лицо утверждает, что получило телесные повреждения в результате пыток, национальные власти должны предоставить полное и подробное объяснение причин их появления (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г., по делу "Рибитч против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 34; а также Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100). Европейский Суд далее напоминает, что, хотя он и признает вспомогательный характер своих решений и воздерживается от того, чтобы фактически подменять суд первой инстанции, он, тем не менее, не связывает себя выводами, сделанными национальными судами, и вправе отклониться от них в случае, если это неизбежно в силу обстоятельств конкретного дела (см., в противоположность этому, Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу "Эдвардс против Соединенного Королевства" (Edwards v. United Kingdom), § 34; см. также Постановление Европейского Суда от 21 февраля 2002 г. по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey), жалоба N 23423/94, § 108, а также Постановление Европейского Суда от 22 апреля 1992 года по делу "Видаль против Бельгии" (Vidal v. Belgium), §§ 33 и 34).

(b) Оценка доказательств

71. В настоящем деле стороны не оспаривают тот факт, что вечером 10 февраля 2001 г. заявитель был осмотрен врачом поликлиники N 218, который установил, что у заявителя сломана нижняя челюсть, и рекомендовал пройти стационарное лечение (см. § 13). В период между 11 февраля и 2 марта 2001 г. заявитель подвергся хирургической операции и находился на стационарном лечении в Городской клинической больнице N 1 г. Москвы (см. §§ 16 и 17). Наличие травм однозначно подтверждает версию событий, изложенную заявителем. В действительности, учитывая тот факт, что уголовное дело против сотрудника милиции Б. было основано, помимо прочего, на медицинских заключениях, подтверждающих наличие травм (см. § 51), можно утверждать, что власти сочли утверждения заявителя правдоподобными.

72. Европейский Суд также учитывает выводы, к которым он пришел относительно статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части (см. §§ 83 и 84) и, в частности, неспособность российских властей немедленно отреагировать на жалобы заявителя, а также безвозвратную потерю документов из медицинской карты заявителя из поликлиники N 218 и Городской клинической больницы N 1 г. Москвы.

73. Европейский Суд напоминает о своей устоявшейся практике, согласно которой доказанный факт возникновения телесных повреждений у лица во время содержания под стражей создает серьезную презумпцию их причинения; бремя доказывания должно быть перенесено [с заявителя на ответчика], и от национальных властей требуется предоставление достаточных и убедительных объяснений по поводу причин возникновения данных повреждений (см. упоминавшиеся выше дела "Рибитч против Австрии" и "Салман против Турции"). Европейский Суд приходит к аналогичным выводам и в настоящем деле, и полагает, что власти государства-ответчика должны нести бремя доказывания и предоставить достаточные и убедительные объяснения по поводу причин возникновения телесных повреждений, дабы избежать подтверждения жалоб заявителя на жестокое обращение.

74. Что касается фактов дела, Европейский Суд отмечает, что, хотя на определенной стадии расследования и была предпринята попытка объяснить возникновение у заявителя травмы челюсти возможным падением во время ареста (см. §§ 31 и 44), эта версия была отвергнута следствием в пользу версии заявителя (см. § 45) и в любом случае не выдвигалась властями Российской Федерации при рассмотрении дела Европейским Судом. Поскольку власти Российской Федерации не представили в Европейский Суд копий постановлений суда, в которых эта версия рассматривается, так же как и копий документов и доказательств, на которых она могла бы быть основана, Европейский Суд не находит нужным рассматривать вопрос о ее обоснованности и приходит к выводу, что никаких достаточных и убедительных объяснений относительно причин возникновения у заявителя телесных повреждений ни на национальном уровне, ни при рассмотрении дела в Европейском Суде представлено не было. Не предрешая вопрос об уголовной ответственности предполагаемых нарушителей, Европейский Суд приходит к выводу о том, что государство-ответчик не исполнило свои обязательства и что не было должным образом установлено, что версия событий, изложенная заявителем, является ложной.

75. Соответственно, Европейский Суд принимает описание событий 10 февраля 2001 г., представленное заявителем.

(c) Оценка степени жестокости обращения

76. Европейский Суд отмечает, что он принял описание фактов, представленное заявителем, а именно что он был задержан должностными лицами, и, находясь под стражей, был жестоко избит (см. § 75, также §§ 8-12).

77. Европейский Суд отмечает, что на момент рассматриваемых событий заявитель едва достиг 18 лет, а в результате жестокого обращения ему были причинены сильные физические и психические страдания, которые потребовали трехнедельного стационарного лечения. Принимая это во внимание, а также учитывая практику применения положений Конвенции по этому вопросу, прежде всего критерии степени жестокости и цель жестокого обращения (см. среди прочих Постановление Большой Палаты по делу "Илхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 85), Европейский Суд убежден, что совокупные жестокие действия по отношению к заявителю составили пытки и нарушили требования статьи 3 Конвенции.

2. Предполагаемое ненадлежащее расследование

78. Европейский Суд рассмотрит теперь вопрос о том, исполнили ли власти Российской Федерации свои обязательства по статье 3 Конвенции в ее процессуальной части в связи с рассматриваемыми событиями.

(a) Существование обоснованной жалобы на жестокое обращение

79. Принимая во внимание причиненные заявителю телесные повреждения, подтвержденные медицинским персоналом поликлиники N 218 и Городской клинической больницы N 1 г. Москвы (см. §§ 13 и 16), совокупность доказательств, на которые ссылался суд первой инстанции в постановлении от 10 февраля 2006 г., и тот факт, что российские власти сочли эти доказательства достаточно серьезным для того, чтобы они могли быть положены в основу обвинений в преступлении, предъявленных сотруднику милиции Б., и могли служить основанием для принятия судебного решения (см. § 45), Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба заявителя на жестокое обращение со стороны должностных лиц была обоснована.

(b) Общие принципы, касающиеся эффективности расследования

80. Европейский Суд напоминает, что если лицо обоснованно утверждает, что оно - в нарушение требований статьи 3 Конвенции - подверглось ненадлежащему обращению со стороны сотрудников милиции или иных государственных органов, то указанное положение, в сочетании со статьей 1 Конвенции об общей обязанности государств "обеспечить каждому лицу, находящемуся под его юрисдикцией, соблюдение прав и свобод, предусмотренных... Конвенцией", требует проведения эффективного официального расследования. Так же как и в случае проведения расследования по статье 2 Конвенции, такое расследование должно привести к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 102; а также Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131). Минимальные требования "эффективности", определенные практикой Европейского Суда, предполагают, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и открытым для общественного контроля и что компетентные органы должны действовать незамедлительно и с особым усердием (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы N 57947/00, 57948/00 и 57949/00, §§ 208-13).

(c) Применение указанных принципов в настоящем деле

81. Таким образом, должен быть решен вопрос, выполнили ли российские власти свои обязательства по проведению эффективного официального расследования в отношении рассматриваемых событий.

82. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что, несмотря на то что власти Российской Федерации не предоставили Европейскому Суду копии документов по расследованию событий 10 февраля 2001 г., даже из неполной информации, предоставленной в Европейский Суд сторонами, ясно следует, что расследование событий не соответствовало требованиям статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части. Компетентные органы не проявили усердия и оперативности, и, по большому счету, учитывая упущения и нарушения в процессе, встает вопрос: могло ли такое расследование каким-либо образом привести к установлению и наказанию виновных?

83. В этой связи Европейский Суд установил, что расследование рассматриваемых событий началось лишь спустя три месяца после того как заявителем и членами его семьи были поданы соответствующие жалобы (см. §§ 21-25). Учитывая, что у заявителя была сломана челюсть (см. §§ 13 и 16) и он сделал конкретные заявления против лиц, личность которых могла быть легко установлена, о событиях, которые произошли в известном и доступном месте (см. §§ 8-12), Европейский Суд приходит к выводу, что быстрое реагирование органов расследования, а именно изучение жалобы, осмотр места происшествия, установление лиц, предположительно причастных к инциденту, выявление возможных свидетелей и сохранение любых доказательств, которые по прошествии времени могли быть уничтожены, - все это играло решающую роль в расследовании. Совершенно очевидно, что компетентные органы не отреагировали с должной расторопностью, что весьма отрицательно повлияло на качество и эффективность расследования.

84. Европейский Суд также строго осуждает потерю российскими властями медицинских документов и рентгеновских снимков заявителя из поликлиники N 218 и Городской клинической больницы N 1 г. Москвы - факт, которой был признан следователем в постановлении от 30 июля 2002 г. (см. § 54). Европейский Суд придерживается мнения, что, учитывая запоздалую реакцию властей на первоначальные жалобы заявителя (см. § 83), наличие таких доказательств в деле имело решающее значение для расследования по жалобам заявителя, и их утрата причинила невосполнимый вред и подорвала способность компетентных органов надлежащим образом установить причины возникновения у заявителя телесных повреждений и представить дело в суд.

85. Наконец, из материалов, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, следует, что по крайней мере в период между февралем 2001 года и июнем 2002 года заявитель не обладал статусом потерпевшего в уголовном процессе, был ограничен в праве на доступ к материалам расследования, не мог получать копии постановлений о приостановлении, возобновлении и прекращении расследования, а также правом опротестовать соответствующие действия органов следствия в суде, а на большинство его жалоб и запросов поступали ответы в виде писем, содержащих самые общие фразы (см. §§ 30, 35, 40, 42 и 45).

86. Учитывая указанные недостатки, неудивительно, что были приняты решения о приостановлении расследования (см. § 33) и по крайней мере единожды о прекращении расследования со ссылкой "на отсутствие доказательств совершения преступления" (см. § 37), что обвинение было основано на свидетельских показаниях, и не имелось ни одного вещественного доказательства, что оно было предъявлено лишь одному из четырех предположительно причастных к инциденту сотрудников милиции и что эти доказательства не были приняты судом, что привело его к решению о невиновности обвиняемого (см. §§ 45-55).

87. При отсутствии каких-либо правдоподобных объяснений допущенных нарушений со стороны властей Российской Федерации, Европейский Суд приходит к выводу, что главной их причиной является явная небрежность и недобросовестность органов расследования в период между февралем 2001 года, когда заявитель впервые подал жалобы, июлем 2002 года, когда стало ясно, что важнейшие доказательства по делу безвозвратно утеряны.

88. Соответственно, Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования по жалобе заявителя на жестокое обращение.

III. Применение статьи 41 Конвенции

89. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

90. Заявитель требовал 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

91. Власти Российской Федерации утверждали, что само признание факта нарушения является достаточной компенсацией.

92. Европейский Суд отмечает, что он установил выше, что российские власти в нарушение требований статьи 3 Конвенции подвергли заявителя пыткам. Он также пришел к выводу, что в связи с событиями 10 февраля 2001 г. не было проведено эффективное расследование. Учитывая возраст заявителя, серьезность нарушения Конвенции, а также установившуюся практику (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, § 163* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), а также Постановление Большой Палаты по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 123), Европейский Суд присуждает заявителю 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

93. Заявитель не представил никаких требований в этой связи, соответственно Европейский Суд не присуждает никаких сумм в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

94. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции в связи с тем, что государство-ответчик не предоставило документы, затребованные Европейским Судом;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальной и процессуальной частях;

3) постановил:

(a) что государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления в силу настоящего Постановления, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, обязано выплатить заявителю 35 000 (тридцать пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 сентября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда