Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 сентября 2010 г. Дело "Дмитрачков (Dmitrachkov) против Российской Федерации" (жалоба N 18825/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Дмитрачков (Dmitrachkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 18825/02)

Постановление Суда

Страсбург, 16 сентября 2010 г.

По делу "Дмитрачков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса

Ханара Гаджиева, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 августа 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 18825/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Дмитрачковым (далее - заявитель) 24 апреля 2002 года.

2. Интересы заявителя представлял Илья Евлопов, адвокат, практикующий в г. Бузулуке Оренбургской области. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, что уголовное судопроизводство в отношении него было несправедливым. Он также жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников правоохранительных органов и отсутствие эффективного расследования в связи с этим.

4. 3 октября 2010 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1977 году и проживает в г. Бузулуке Оренбургской области.

A. Арест заявителя и предполагаемое жестокое обращение

6. 16 апреля 2001 г. поздним вечером заявитель был арестован у себя дома по подозрению в совершении кражи и грабежа. Он был помещен в изолятор временного содержания Бузулукского отделения милиции.

7. По утверждению заявителя, в ответ на его просьбу о предоставлении юридической помощи он был избит сотрудниками милиции З. и В. Они заставили его признаться в совершении вышеуказанных преступлений. Заявитель попытался покончить жизнь самоубийством, но ему была вовремя оказана медицинская помощь. Представляется, что этот инцидент не повлек каких-либо отрицательных последствий для его здоровья.

8. После ареста заявитель оставался под стражей.

9. Власти Российской Федерации утверждали, что, согласно сведениям, предоставленным Верховным Судом Российской Федерации, первый допрос заявителя состоялся 18 апреля 2001 г. в присутствии его адвоката С.

B. Расследование в связи с предполагаемым жестоким обращением

1. Медицинский осмотр заявителя

10. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции и органов прокуратуры.

11. Представляется, что органы прокуратуры не предприняли никаких действий в связи с жалобой заявителя, а просто направили дело заявителя из органов милиции следователю прокуратуры К.

12. 19 апреля 2001 г. К. назначил медицинский осмотр заявителя.

13. Осмотр состоялся в тот же день. Согласно заключению эксперта, на теле заявителя был обнаружен синяк размером 3,5 х 5 см на правой стороне поясницы, а правый висок был чувствителен при пальпации. Отмечая, что здоровью заявителя не причинено никакого вреда, эксперт пришел к выводу, что синяк мог появиться в день и при обстоятельствах, описанных заявителем.

2. Первый отказ прокурора в возбуждении уголовного дела

14. Решением от 3 мая 2001 г. старший помощник прокурора г. Бузулуке отказал в возбуждении уголовного дела против З. и В. в связи с отсутствием признаков преступления.

15. В решении была ссылка на показания З. и В., которые отрицали факт жестокого обращения. Следователь К. утверждал, что назначил медицинский осмотр в ответ на жалобу заявителя и отметил, что заявитель не жаловался на жестокое обращение прокурору, когда последний выдавал санкцию на его содержание под стражей. Наконец, принимая во внимание заключение эксперта, прокурор пришел к выводу, что эксперт не смог установить, что жестокое обращение было со стороны сотрудников милиции, и отмечал, что повреждения на теле заявителя могли быть причинены "при иных обстоятельствах".

16. Заявитель утверждал, что узнал об этом решении "гораздо позже".

17. Власти Российской Федерации не сделали никаких комментариев относительно уведомления заявителя о принятом решении.

3. Судебный приказ о проведении расследования по поводу предполагаемого жестокого обращения

18. В неустановленный день уголовное дело о краже и грабеже, возбужденное в отношении заявителя, было направлено на рассмотрение в Бузулукский городской суд.

19. Во время судебных слушаний по его уголовному делу 9 июля 2001 г. заявитель повторил свою жалобу на жестокое обращение. Двое других обвиняемых по тому же уголовному делу также жаловались на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. Прокурор, участвующий в судебном разбирательстве, ходатайствовал о переносе слушаний для проведения расследования по этим заявлениям.

20. Суд уполномочил прокурора г. Бузулука провести надлежащее расследование и принял решение о переносе слушаний.

4. Второй отказ в возбуждении уголовного дела

21. 27 июля 2001 г. старший помощник прокурора г. Бузулука отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, ссылаясь, помимо прочего, на устные показания В. и З. и следователя К., а также на предыдущее решение от 3 мая 2001 г.

22. Заявитель утверждал, что не был незамедлительно проинформирован об этом решении.

23. Власти Российской Федерации утверждали, что постановление старшего помощника прокурора было прочтено заявителю вслух во время судебных слушаний 7 августа 2001 г.

5. Пересмотр постановлений прокуратуры

24. Заявитель обжаловал решения прокуратуры в Бузулукский городской суд, утверждая, что они были необоснованны, а многочисленные свидетели жестокого обращения не были допрошены, и требуя дополнительного расследования.

25. Постановлением от 23 октября 2001 г. суд отклонил жалобу заявителя. Суд, в частности, постановил:

"...Утверждения заявителя не получили подтверждения во время слушаний. Согласно показаниям сотрудников милиции В. и З., полученным в ходе расследования по делу о жестоком обращении, Дмитрачков [заявитель] был помещен под стражу по подозрению в краже и грабеже, на него не оказывалось никакого физического или психологического давления... Дмитрачков не подавал жалобу прокурору, который... санкционировал его арест, несмотря на то что у него была такая возможность.

...По утверждению истца, после того как его привели в изолятор, его ударили головой о стену. Однако, Ч., обвиняемый по тому же делу, не подтвердил этих утверждений.

В ходе осмотра 19 апреля 2001 г. эксперт обнаружил у заявителя телесные повреждения, [в частности], синяк на левой стороне поясницы. На голове не было обнаружено никаких повреждений, которые бы стали подтверждением утверждений истца о жестоком обращении, последовавшем после его ареста.

При таких обстоятельствах суд считает, что постановления [...] от [...] 3 мая 2001 г. об отказе в возбуждении уголовного дела против З. и В. и [...] от 27 июля 2002 года [...] являются законными и не имеется никаких оснований для их отмены".

26. Заявитель обжаловал это решение.

27. Постановлением от 16 апреля 2002 г. Оренбургский областной суд установил, что нижестоящий суд рассматривал дело заявителя, руководствуясь гражданско-процессуальным законодательством, в то время как подобная жалоба подлежит рассмотрению в рамках уголовного судопроизводства. Областной суд отменил решение нижестоящего суда и прекратил производство, не рассматривая жалобу по существу.

28. В ответ на просьбу Европейского Суда предоставить копии материалов дела в отношении событий 16 апреля 2001 г., власти Российской Федерации утверждали, что они были уничтожены в связи с истечением срока хранения. Российские власти ссылались на Приказ Генерального прокурора РФ от 28 декабря 1998 г. N 93 "О введении в действие Инструкции по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации".

C. Осуждение заявителя

29. Приговором от 4 декабря 2001 г. Бузулукский городской суд признал заявителя виновным в краже и грабеже и приговорил его к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества. Заявитель признает, что получил копию приговора 27 марта 2002 г. В приговоре суд отдельно рассмотрел вопрос о предполагаемом жестоком обращении и отклонил доводы заявителя, не отрицая при этом существование телесных повреждений и не предоставляя никаких объяснений по поводу их происхождения. Суд ссылался на решение от 27 июля 2001 г., не допрашивая упомянутых в нем свидетелей.

30. 21 мая 2002 г. Оренбургский областной суд оставил решение нижестоящего суда без изменений.

31. Оба суда опирались на результаты расследования органами прокуратуры по факту предполагаемого жестокого обращения и отклонили доводы заявителя.

II. Применимое национальное законодательство

32. Пункт "е" части 2 статьи 117 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев группой лиц наказывается лишением свободы на срок до семи лет. Согласно пунктам "а" и "в" части 3 статьи 286, злоупотребление служебными полномочиями с применением насилия и с причинением тяжких последствий наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.

33. До 1 июля 2002 г. уголовно-процессуальные вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (старый УПК РСФСР). Согласно статье 113 старого УПК РСФСР, отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован заявителем соответственно надлежащему прокурору или в вышестоящий суд. Согласно статье 220 старого УПК РСФСР, жалобы на действия и решения прокурора приносятся вышестоящему прокурору.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

34. Заявитель жаловался на то, что во время нахождения под стражей в период с 16 по 18 апреля 2001 г. подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, а российские власти не провели в этой связи надлежащего расследования. Европейский Суд считает, что жалобу надлежит рассматривать в свете положений статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

35. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителем не были обжалованы решения прокуратуры от 3 мая 2001 г. и 27 июля 2001 г., как то предусмотрено статьей 113 старого УПК РСФСР, и, таким образом, заявителем не были исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты.

36. Заявитель не согласился с этими доводами, утверждая, что при описанных обстоятельствах последующие жалобы оказались бы неэффективными.

37. Европейский Суд отмечает, что, согласно статье 113 старого УПК РСФСР, решения, на которые ссылались российские власти, могут быть обжалованы прокурору или в суд. Европейский Суд далее установил, что хотя в полномочия суда не входит решение вопроса о возбуждении уголовного дела, он вправе отменить решение об отказе в возбуждении уголовного дела и указать на допущенные нарушения, что представляется достаточным средством правовой защиты от произвола органов расследования (см. Решение Европейского Суда от 14 октября 2003 г. по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99). Европейский Суд, однако, не убежден, что в обстоятельствах настоящего дела можно говорить о том, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, как то предусмотрено пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

38. Европейский Суд отмечает, что при вынесении решения от 3 мая 2001 г. Бузулукская прокуратура изучила утверждения заявителя о жестоком обращении и отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции З. и В. в связи с отсутствием признаков преступления. Представляется, что заявителем не было обжаловано это решение. После того как дело по обвинению заявителя в краже и грабеже было направлено в Бузулукский городской суд, заявитель пожаловался суду на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. В ответ на эту жалобу 9 июля 2001 г. суд поручил прокурору г. Бузулука провести соответствующее расследование и перенес слушания. 27 июля 2001 г. Бузулукская прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, ссылаясь, помимо прочего, на предыдущее решение от 3 мая 2001 г. После того как производство по уголовному делу заявителя завершилось, 4 декабря 2001 г. Бузулукский городской суд признал заявителя виновным в совершении кражи и грабежа, и отдельно рассмотрел вопрос о предполагаемом жестоком обращении и признал утверждения заявителя безосновательными, ссылаясь на решение прокуратуры от 27 мая 2001 г. Приговор был впоследствии оставлен без изменений Оренбургским областным судом.

39. Учитывая тот факт, что повторная жалоба заявителя на предполагаемое жестокое обращение была принята к рассмотрению, изучена и приобщена к делу судом первой инстанции, а позднее - судом кассационной инстанции в рамках уголовного дела, в котором заявитель принимал участие как обвиняемый, Европейский Суд полагает, что заявитель в достаточной степени проинформировал российские суды относительно сути своей жалобы в связи с жестоким обращением. Европейский Суд придерживается мнения, что суды имели достаточную возможность использовать свои полномочия, отменить решение об отказе в возбуждении уголовного дела и указать на допущенные нарушения. В подобных обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что использование дополнительных средств правовой защиты, предусмотренных статьей 113 старого УПК РСФСР, изменило бы ситуацию и привело к результату, отличному от того, к которому пришел заявитель в ходе большей части производства по его делу. Европейский Суд не принимает возражения властей Российской Федерации.

40. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, жалоба объявляется приемлемой.

B. Существо жалобы

41. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя на жестокое обращение была тщательно изучена российскими судами обеих инстанций в ходе производства по уголовному делу, возбужденному против заявителя, и была отклонена как необоснованная.

42. Заявитель поддержал свою жалобу.

1. Предполагаемое жестокое обращение в отделении милиции

43. Европейский Суд неоднократно отмечал, что в обязанности национальных властей входит обеспечение безопасности лиц, содержащихся под стражей. Следовательно, в случае, когда лицо помещается под стражу в нормальном состоянии здоровья, а при освобождении у него обнаруживаются телесные повреждения, бремя предоставления разумных объяснений по поводу того, каким образом эти повреждения были причинены, возлагается на национальные власти (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 34; а также, mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим.переводчика).), Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100). В противном случае вопрос о пытках или жестоком обращении может решаться в пользу заявителя, и в действиях властей может быть усмотрено нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), §§ 108-111, а также Постановление Большой Палаты по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87). Европейский Суд далее напоминает, что, хотя он и признает вспомогательный характер своих решений и воздерживается от того, чтобы фактически подменять суд первой инстанции, он, тем не менее, не связывает себя выводами, сделанными национальными судами, и вправе отклониться от них в случае, если это неизбежно в силу обстоятельств конкретного дела (см., например, Постановление Европейского Суда от 21 февраля 2002 г. по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey), жалоба N 23423/94, § 108, и в противоположность ему - Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу "Эдвардс против Великобритании" (Edwards v. United Kingdom), § 34, а также Постановление Европейского Суда от 22 апреля 1992 г. по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), §§ 33 и 34).

44. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали действительность медицинского заключения, составленного 19 апреля 2001 г., сразу после ареста заявителя и его содержания под стражей в период между 16 и 18 апреля 2001 г., в котором были установлены различные телесные повреждения на голове и спине заявителя. Соответственно, на власти Российской Федерации возлагалась обязанность представить убедительные объяснения по поводу причин их возникновения.

45. Прежде всего Европейский Суд установил, что жалобы заявителя на жестокое обращение были рассмотрены национальными властями сначала в ходе производства по уголовному делу заявителя в решении суда от 4 декабря 2001 г., оставленного без изменений 21 мая 2002 г., а затем - в ходе предварительных проверок по жалобе заявителя по решениям Бузулукской прокуратуры от 3 мая и 27 июля 2001 г.

46. Европейский Суд установил, что российские власти признают действительность медицинского заключения от 19 апреля 2010 г., а следовательно, и наличие телесных повреждений у заявителя. Жалобы заявителя на жестокое обращение были отклонены со ссылкой на отсутствие причинно-следственной связи между возникновением повреждений на теле заявителя и действиями сотрудников милиции, а также иных доказательств их причастности. Европейский Суд отмечает, что медицинское заключение было составлено врачом сразу после рассматриваемых событий, и ни в материалах дела, ни в документах, предоставленных сторонами, нет ничего, что давало бы основания полагать, что описанные телесные повреждения были причинены либо до ареста заявителя 16 апреля 2001 г., либо в период между освобождением и медицинским осмотром 19 апреля 2001 г.

47. На основании материалов, имеющихся в его распоряжении, Европейский Суд отмечает, что ни на уровне внутригосударственного разбирательства, ни в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде российские власти не представили убедительных объяснений по поводу причин возникновения у заявителя телесных повреждений (см., в противоположность этому, Постановление Европейского от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), §§ 29-31). Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не в состоянии убедительно доказать, что телесные повреждения были причинены заявителю - полностью, большей частью или частично - иначе, нежели в результате обращения, которому он подвергся в отделении милиции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", § 34).

48. Что касается степени жестокости этого обращения, Европейский Суд напоминает, что для того чтобы квалифицировать конкретное жестокое обращение как пытку, он должен учитывать различие, предусмотренное статьей 3 Конвенции, между этим понятием и понятием бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Представляется, что смысл такого различия состоит в том, что Конвенция призвана особенно строго осуждать умышленное бесчеловечное обращение, причиняющее особо серьезные и жестокие страдания. Европейским Судом уже рассматривались дела, в которых имело место обращение, расцениваемое не иначе как пытка (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против турции" (Aksoy v. Turkey), § 64; Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. "Айдин против Турции" (Aydin v. Turkey), §§ 83, 84 и 86; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции", § 105; Постановление Европейского Суда по делу "Дикме против Турции" (Dikme v. Turkey), жалоба N 20869/92, §§ 94-96; а также, среди недавних, Постановление Европейского Суда по делу "Бати и другие против Турции" (Bati and Others v. Turkey), жалобы N N 33097/96 и 57834/00, § 116, и Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 55).

49. Более того, Европейский Суд напоминает, что, согласно сложившейся судебной практике в отношении лиц, лишенных свободы, любое применение физической силы, необходимость которого не была вызвана поведением самого лица, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением прав, защищаемых статьей 3 Конвенции. Он полагает, что интересы следствия, а также очевидные трудности, возникающие в ходе борьбы с преступностью, не могут оправдать нарушение требований защиты физической неприкосновенности личности (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делу "Томази против Франции", § 115, и делу "Рибич против Австрии", §§ 38-40).

50. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд напоминает, что как следует из описания обращения с заявителем, представленного им самим, и медицинских сведений, содержащимся в деле, он подвергся побоям, которые привели к появлению синяка в поясничной области, и тому, что правая височная область была чувствительна при пальпации, при этом, однако, не было установлено факта причинения вреда здоровью (см., § 13). Хотя Европейский Суд признает намеренный характер подобного обращения, он, однако, не считает, что оно причинило такие серьезные травмы или такие жестокие страдания, чтобы расцениваться как пытка по смыслу статьи 3 Конвенции. Таким образом, в свете указанных положений Европейский Суд расценивает такое обращение как бесчеловечное.

51. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

2. Предполагаемое непроведение эффективного расследования

(a) Общие принципы

52. Европейский Суд напоминает, что если лицо делает обоснованные заявления о том, что оно стало жертвой обращения, запрещаемого статьей 3 Конвенции, со стороны сотрудников милиции или иных государственных органов, то данная норма, в сочетании со статьей 1 Конвенции об общей обязанности государств обеспечить каждому лицу, находящемуся под его юрисдикцией, соблюдение прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, требует проведения эффективного официального расследования. Так же как и при проведении расследования по статье 2 Конвенции, такое расследование должно привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае общий запрет на пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение был бы, несмотря на его фундаментальную важность, неэффективным на практике и дал бы возможность в некоторых случаях органам государства злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем, потенциально безнаказанно (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Хазар против бывшей Югославской республики Македонии" (Jasar v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 69908/01, § 55; Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 84; Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 102; а также Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131).

53. Минимальные требования "эффективности", определенные практикой Европейского Суда, предполагают, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и открытым для общественного контроля, и что компетентные органы должны действовать незамедлительно и с особым усердием (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы N N 57947/00, 57948/00 и 57949/00, §§ 208-213* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации", § 67).

(b) Применение указанных принципов в настоящем деле

54. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали действительность медицинского заключения, составленного 19 апреля 2001 г., сразу после ареста заявителя и его содержания под стражей в период между 16 и 18 апреля 2001 г., в котором были установлены различные телесные повреждения на голове и спине заявителя. Европейский Суд далее установил, что соответствующая жалоба была своевременно подана заявителем в компетентные органы, что могло обеспечить успешное проведение надлежащего расследования всех обстоятельств. Утверждения заявителя, подробные и последовательные на протяжении производства на национальном уровне и во время рассмотрения настоящего дела Европейским Судом, подтверждаются, по крайней мере, в какой-то степени, медицинским заключением о повреждениях, имеющихся на голове и спине заявителя. На российские власти в связи с этим возлагалась обязанность провести эффективное расследование, соответствующее требованиям статьи 3 Конвенции.

55. В этой связи Европейский Суд установил, что органы прокуратуры, по получении жалобы на жестокое обращение, провели предварительную проверку, которая не привела к возбуждению уголовного дела. Жалоба заявителя на жестокое обращение стала также предметом рассмотрения в российских судах обоих уровней. По мнению Европейского Суда, вопрос состоит не в том, проводилось ли само расследование, что, собственно, и не оспаривается сторонами, а в том, проводилось ли оно тщательно, стремились ли российские власти найти и наказать виновных, а следовательно, было ли такое расследование эффективным.

56. Европейский Суд напоминает, что заявитель полностью полагался в расследовании на действия органов прокуратуры по сбору необходимых доказательств для подтверждения жалобы. Прокурор обладал всей полнотой власти для того чтобы допросить сотрудников милиции, собрать доказательства, посетить место происшествия, собрать доказательства судебно-медицинского характера и предпринять иные действия, имеющие решающее значение для установления истины в связи с жалобой заявителя.

57. Европейский Суд произведет оценку того, насколько расследование было тщательным. В этой связи Европейский Суд установил, что имеется ряд упущений, способных снизить его достоверность и эффективность. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что имел место выборочный и в некотором роде непоследовательный подход к оценке доказательств следственными органами. Органы прокуратуры, очевидно, не сочли показания заявителя достоверными, так как последние выражали мнение частного лица и отражали избранную заявителем обвинительную тактику. Однако при этом следователь счел достоверными показания сотрудников милиции, несмотря на то что их показания могли отражать их тактику защиты и иметь целью подорвать доверие к заявителю. По мнению Европейского Суда, в ходе прокурорского расследования к оценке показаний применялись разные стандарты, поскольку субъективными были сочтены показания заявителя, но не сотрудников милиции. Достоверность последних также должна была быть поставлена под сомнение, так как прокурорское расследование было призвано установить, были ли сотрудники милиции виновны в дисциплинарных или уголовных правонарушениях (см. Постановление Европейского Суда от 23 февраля 2006 г. по делу "Огнянова и Чорбан против Болгарии" (Ognyanova and Choban v. Bulgaria), жалоба N 46317/99, § 99).

58. Во-вторых, Европейский Суд поражен тем, что следователь не выявил иных свидетелей, нежели сотрудники милиции. Возможно, органы расследования и не располагали информацией о лицах, которые могли видеть заявителя в отделении милиции, или стать свидетелями предполагаемого жестокого обращения с ним, в то же время от них требовалось по собственной инициативе предпринять действия по установлению возможных очевидцев. В частности, органы прокуратуры могли, по крайней мере, допросить адвоката С., который, как следует из документов, предоставленных российскими властями, представлял интересы заявителя во время допроса 18 апреля 2001 г. (см. § 9). Европейский Суд, таким образом, приходит к выводу, что тот факт, что органы расследования не собрали достаточно подтверждающих доказательств, а также их особое отношение к сотрудникам милиции, явились наиболее серьезными недостатками расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Айдин против Турции" (Aydin v. Turkey), жалоба N 23178/94, § 106).

59. В-третьих, прокурор не начал расследование сразу по получении жалобы. Вместо этого он направил ее в отделение милиции, государственный орган, сотрудники которого предположительно причастны к событиям, явившимся предметом рассмотрения, с приказом провести надлежащее расследование (см. § 11). Наряду с тем что Европейский Суд признает необходимость служебного расследования на предмет возможного злоупотребления служебными полномочиями, он, однако, поражен тем, что основные следственные действия по расследованию инцидента, которые играют решающую роль для установления истины в деле о жестокости сотрудников милиции, проводились самими органами милиции (см. аналогичные доводы в Постановлении Европейского Суда от 30 июля 2009 года по делу "Владимир Федоров против Российской Федерации" (Vladimir Fedorov v. Russia), жалоба N 19223/04, § 69). В этой связи Европейский Суд напоминает о тех выводах, к которым он приходил в ряде дел о том, что расследование должно проводиться компетентными, квалифицированными, беспристрастными специалистами, которые независимы от предполагаемых исполнителей правонарушения и от органов, в которых служат последние (см. Постановление Большой Палаты по делу "Рамсахаи и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 325, а также Постановление Большой Палаты по делу "Огур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, §§ 91-92). Более того, Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что не убежден в том, что несмотря на то что в своем решении от 3 мая и 27 июля 2001 г. (см. §§ 15 и 21) помощник прокурора ссылался на показания сотрудников милиции, он заслушал их лично. Представляется, что он лишь цитировал показания, полученные ранее во время служебного расследования. Европейски Суд, однако, придает особое значение роли допросов в получении точной и достоверной информации от подозреваемых, свидетелей и жертв, и в конечном итоге, установлению истины в расследуемом деле. Наблюдение за поведением подозреваемых, свидетелей и жертв во время допроса, а также оценка доказательной силы их показаний являются существенной частью процесса расследования.

60. Наконец, что касается обжалования заявителем решений прокуратуры, Европейский Суд поражен тем, что ни суд первой инстанции, ни кассационные суды не проявили никакого интереса к установлению и личному допросу свидетелей предполагаемого жестокого обращения с заявителем, а также к личному допросу сотрудников милиции, причастных к инциденту (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Зелилоф против Греции" (Zelilof v. Greece), жалоба N 17060/03, § 62, а также Постановление Европейского Суда от 16 февраля 2006 г. по делу "Осман против Болгарии" (Osman v. Bulgaria), жалоба N 43233/98, § 75). С точки зрения Европейского Суда, этот недостаток в расследовании лишил заявителя возможности действенно опровергнуть версию, изложенную предполагаемыми правонарушителями (см. Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2003 г. по делу "Кметти против Венгрии" (Kmetty v. Hungary), жалоба N 57967/00, § 42).

61. Принимая во внимание упомянутые недостатки, допущенные российскими властями, Европейский Суд приходит к выводу, что расследование, проводившееся по жалобам заявителя на жестокое обращение, не было тщательным, адекватным и эффективным.

62. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части.

II. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

63. Наконец, в том, что касается жалобы на предполагаемую общую несправедливость производства в отношении заявителя, принимая во внимание все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд приходит к выводу, что они не были должным образом оформлены и не содержат указаний на какие-либо нарушения прав и свобод, защищаемых Конвенцией и протоколами к ней.

64. Таким образом, в этой части жалоба заявителя должна быть отклонена как необоснованная, в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

65. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

66. Заявитель требовал выплатить ему 1 000 000 рублей в качестве компенсации за причиненный ему ущерб.

67. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя безосновательны и не соотносятся с тем вредом, который был в действительности причинен заявителю.

68. Европейский Суд установил, что заявитель подвергся жестокому обращению со стороны российских властей в нарушение положений статьи 3 Конвенции. В связи с рассмотрением вопроса о нарушении этих положений Европейский Суд также установил, что российскими властями не было проведено эффективное расследование в отношении событий 16 апреля 2001 г. Учитывая серьезность нарушений, а также сложившуюся практику (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против России" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, § 163* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), а также упоминавшееся выше Постановление по делу "Селмуни против Франции", § 123), Европейский Суд присуждает заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

69. Заявитель требовал выплатить ему 15 000 рублей в качестве компенсации расходов на юридическую помощь во время рассмотрения дела в российских судах, 10 000 рублей в качестве компенсации расходов, понесенных им при рассмотрении дела в Европейском Суде, и 50 000 рублей в качестве компенсации расходов на услуги переводчика, транспортные и почтовые расходы, предположительно понесенные им в период рассмотрения настоящей жалобы.

70. Власти Российской Федерации согласились на компенсацию расходов заявителя на юридическую помощь и перевод в размере 26 433 рублей. Они утверждали, что остальные требования заявителя необоснованны.

71. Согласно практике Европейского Суда, заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той мере, в какой будет доказано, что они действительно понесены, были необходимыми и разумными по объему. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленную ему информацию и указанные выше критерии, Европейский Суд счел разумным присудить заявителю 400 евро в качестве компенсации расходов, понесенных им при рассмотрении дела в Европейском Суде, плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

72. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил часть жалобы, касающуюся жестокого обращения со стороны сотрудников милиции в период содержания заявителя под стражей, с 16 по 18 апреля 2001 года, а также отсутствия в связи с этим эффективного официального расследования приемлемой, остальную часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальной и процессуальной частях;

3) постановил:

(a) что государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления в силу настоящего Постановления, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, обязано выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 12 000 (двенадцать тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 400 (четыреста) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(iii) любые налоги, которые могут быть взысканы с этих сумм;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 сентября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда