Ротару (Rotaru) против Румынии (Жалоба N 28341/95). Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 мая 2000 г.

Европейский Суд по правам человека

Ротару (Rotaru) против Румынии*(1)
(Жалоба N 28341/95)
(Страсбург, 4 мая 2000 г.*(2))

ГАРАНТ:

См. комментарии к настоящему Постановлению

По делу "Ротару против Румынии" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Л.Вильдхабера, Председателя,

Э.Пальм,

А.Пастора Ридруехо,

Дж.Бонелло,

Е.Макарчика,

Р.Тюрмен,

Ж.-П.Косты,

Ф.Тюлькенс,

В.Стражничка,

П.Лоренсена,

М.Фишбаха,

В.Буткевича,

Ж.Касадеваль Медрано,

А.Бака,

Р.Марусте,

С.Ботучаровой, судей,

судьи ad hoc P.Вебера,

с участием М. де Сальвиа, Секретаря-канцлера Суда,

заседая 19 января 2000 г. за закрытыми дверями, вынес 29 марта 2000 г. следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было направлено в Суд в соответствии с положениями, действовавшими до вступления в силу Протокола N 11 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция)*(3), Европейской Комиссией по правам человека (далее - Комиссия) и гражданином Румынии Аурелом Ротару (Aurel Rotaru) (далее - заявитель), 3 и 29 июня 1999 г. соответственно (пункт 4 Статьи 5 Протокола N 11 и бывшие Статьи 47 и 48 Конвенции).

2. Дело было инициировано жалобой (N 28341/95) против Румынии, поданной в Комиссию 22 февраля 1995 г. согласно ранее действовавшей Статье 25 Конвенции.

Заявитель утверждал о нарушении его права на уважение частной жизни в результате сохранения и использования Службой разведки Румынии досье на него, содержащего информацию личного характера. Он также сделал заявление о нарушении его права на доступ к суду и его права на средство правовой защиты в государственном органе, который, разрешив его жалобу, мог бы изменить или уничтожить указанное досье.

Комиссия объявила жалобу приемлемой 21 октября 1996 г. В своем докладе от 1 марта 1999 г. (бывшая Статья 31 Конвенции) она выразила мнение, что имели место нарушения Статей 8 и 13 Конвенции.

3. В Суде заявителя представляли И.Олтяну (I.Olteanu), адвокат, практикующий в г. Бухаресте (Румыния), и сын заявителя, Ф.Ротару (F.Rotaru). Власти государства-ответчика представляла Уполномоченная Румынии при Европейском Суде по правам человека Р.Ризойю (R.Rizoiu).

4. 7 июля 1999 г. судьи Большой Палаты определили, что дело должно рассматриваться Большой Палатой (пункт 1 Правила 100 Регламента Суда). К.Бырсан, судья от Румынии, который принимал участие в изучении дела Комиссией, отказался от дальнейшего участия в заседаниях Большой Палаты по этому делу (Правило 28 Регламента Суда). Власти Румынии назначили Р. Вебера в качестве судьи ad hoc (пункт 2 Статьи 27 Конвенции и пункт 1 Правила 29 Регламента Суда).

5. Как заявитель, так и власти Румынии представили свои меморандумы.

6. Слушание по делу проходило в открытом заседании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 19 января 2000 г.

В заседании Суда приняли участие:

а) от властей государства-ответчика:

Р.Ризойю, Уполномоченная Румынии при ЕСПЧ,

М.Селегеан (М.Selegean), советник по юридическим вопросам Министерства юстиции, Т.Корлатеан (Т.Corlatean), помощник по административным вопросам, Постоянное представительство Румынии при Совете Европы, Консультанты

с) от заявителя:

И.Олтяну, Советник

Ф.Ротару, Представитель и сын заявителя.

Суд заслушал выступления Р.Ризою, М.Селегиана, И.Олтяну и Ф.Ротару.

Факты

I. Обстоятельства дела

1. Осуждение заявителя в 1948 году

7. Заявитель родился в 1921 году. Профессия заявителя - адвокат. Сейчас заявитель находится на пенсии и живет в г. Бырладе (Barlad).

8. В 1946 году после установления коммунистического режима префект уезда Васлуй (Vaslui) отказал заявителю, который в то время был студентом, в разрешении опубликовать два памфлета: "Душа студента" ("Suflet de student") и "Протесты" ("Proteste") на том основании, что они выражали антиправительственные настроения.

9. Неудовлетворенный отказом, заявитель написал два письма префекту, в которых выражал протест против отмены новым народным режимом свободы выражать свое мнение. В результате этого 7 июля 1948 г. заявитель был арестован. 20 сентября 1948 г. народный суд г. Васлуй (Vaslui) признал заявителя виновным по обвинению в оскорбительном поведении и приговорил его к одному году тюремного заключения.

2. Разбирательство, возбужденное согласно законодательному акту N 118/1990

10. В 1989 году, после падения коммунистического режима, новое Правительство инициировало принятие законодательного акта N 118/1990, который предоставил определенные права тем, кто подвергался гонениям со стороны коммунистического режима и кто не был вовлечен в деятельность фашистов (см. ниже § 30).

11. 30 июля 1990 г. заявитель возбудил разбирательство в суде первой инстанции г. Бырлад против Министерства внутренних дел, Министерства обороны и отдела занятости уезда Васлуй, требуя, чтобы срок лишения свободы, назначенный в 1948 году по приговору суда, засчитывался при исчислении трудового стажа. Он также требовал выплаты соответствующих пенсионных начислений.

12. 11 января 1993 г. суд вынес свое решение. Ссылаясь помимо прочего на показания свидетелей, вызванных заявителем (P.P. и G.D.), судебное решение 1948 года и письменные сведения из университета г. Яссы (Iasi), он указал, что в период с 1946 по 1949 год заявитель подвергался преследованиям по политическим мотивам. На этом основании он удовлетворил его жалобу и присудил ему компенсацию, предусмотренную законодательным актом N 118/1990.

13. В качестве одного из средств своей защиты в этом разбирательстве Министерство внутренних дел представило суду письмо от 19 декабря 1990 г., которое оно получило от Службы разведки Румынии (Serviciul Roman de Informatii - "SRI"). В письме изложено следующее:

"Отвечая на Ваше письмо от 11 декабря 1990 г., привожу ниже результаты наших проверок Аурела Ротару, проживающего в г. Бырлад:

(a) во время своего обучения на факультете естественных наук в университете г. Яссы вышеуказанное лицо являлось членом Христианской студенческой ассоциации - движения "легионерского" (Iegionar) толка*(4);

(b) в 1946 году он обратился в Службу цензуры г. Васлуй за разрешением опубликовать два памфлета под названиями "Душа студента" и "Протесты", но его просьба была отклонена, поскольку в них выражались антиправительственные настроения;

(c) как выясняется из показаний, сделанных 1948 году, он принадлежал к молодежному отделению Национальной крестьянской партии;

(d) он не имеет судимости, и в противоположность того, что он утверждает, не находился в тюрьме в тот период, о котором он упоминает;

(e) в 1946-1948 годах его несколько раз вызывала служба разведки по поводу высказывавшихся им идей и допрашивала о его взглядах..."

3. Иск о возмещении вреда против SRI

14. Заявитель возбудил разбирательство против SRI, утверждая, что никогда не был членом движения легионеров Румынии, не был студентом факультета естественных наук университета г. Яссы, а учился на юридическом факультете и что некоторая другая информация, содержащаяся в письме SRI от 19 декабря 1990 г., является ошибочной и носит характер клеветы. Согласно положениям Гражданского кодекса об ответственности, вытекающей из причинения ущерба, он требовал возмещения морального вреда, нанесенного ему SRI. Он также стремился получить распоряжение суда, не ссылаясь при этом на какую-либо норму права, о том, что SRI должна изменить или уничтожить досье, содержащее информацию о его якобы легионерском прошлом.

15. В решении от 6 января 1993 г. суд первой инстанции г. Бухареста оставил без удовлетворения жалобу заявителя на том основании, что законодательные положения об ответственности, вытекающей из причинения ущерба, не дают возможности признать ее.

16. Заявитель обжаловал это решение.

17. 18 января 1994 г. суд уезда г. Бухареста объявил, что информация о том, что заявитель был легионером, ошибочна. Тем не менее он отклонил апелляцию на том основании, что нельзя утверждать, что SRI проявила небрежность, поскольку была просто хранителем оспариваемой информации, а при отсутствии небрежности правила ответственности, вытекающей из причинения ущерба, не подлежали применению.

Суд отметил, что информация была собрана государственными службами безопасности, которые, будучи расформированными в 1949 году, передали ее Securitate (Государственному департаменту безопасности), которая в свою очередь передала ее в 1990 году SRI.

18. 15 декабря 1994 г. Апелляционный суд г. Бухареста отклонил апелляцию заявителя на решение от 18 января 1994 г. со следующей мотивировкой:

"...Суд находит жалобу заявителя необоснованной. Являясь в соответствии с законом хранителем архивов бывших служб государственной безопасности, SRI в письме N 705567/1990 направила Министерству внутренних дел информацию о деятельности заявителя в то время, когда он был студентом в университете, изложенную службами государственной безопасности. Поэтому очевидно, что судебные власти не обладают юрисдикцией, чтобы уничтожить или внести изменения в информацию, содержащуюся в письме, составленном SRI, которая в свою очередь является просто хранителем архивов бывших служб государственной безопасности. Отклонив жалобу заявителя, судебные власти не нарушили статью 1 Конституции или статью 3 Гражданского кодекса и остались при разбирательстве дела в сфере действия правил о юрисдикции, закрепленных в Гражданско-процессуальном кодексе".

4. Иск о возмещении вреда против судей

19. 13 июня 1995 г. заявитель подал иск о возмещении вреда против всех судей, которые отклонили его жалобу об изменении или уничтожении материалов досье. Он основывал свой иск на статье 3 Гражданского кодекса, касающейся отказа в правосудии, и Статье 6 Конвенции. Согласно информации, представленной заявителем, и суд уезда, и Апелляционный суд г. Васлуй отказались принять его иск к рассмотрению.

В этой связи 5 августа 1998 г. заявитель подал новую жалобу в Комиссию, которая была зарегистрирована в деле под номером 46597/98 и на настоящий момент ожидает рассмотрения Европейским Судом.

5. Жалоба в отношении пересмотра решения судом

20. В июне 1997 года Министр юстиции проинформировал Директора SRI о том, что Европейская Комиссия по правам человека объявила настоящую жалобу приемлемой. В связи с этим Министр просил Директора SRI еще раз проверить, являлся ли заявитель членом движения легионеров, а если выяснится, что эта информация была ошибочной, то он просил проинформировать об этом заявителя с тем, чтобы он мог использовать это в любой жалобе в отношении пересмотра решения суда.

21. 6 июля 1997 г. Директор SRI проинформировал Министра юстиции, что сведения, содержащиеся в письме от 19 декабря 1990 г., о том, что заявитель являлся легионером, были получены из архивов, где был обнаружен табель отдела безопасности г. Яссы, в котором под номером 165 отдельной записью упоминалось об Ауреле Ротару (Aurel Rotaru), "студенте факультета естественных наук, рядовом члене Христианской студенческой ассоциации, легионере". Директор SRI упомянул о том, что на табеле стояла дата 15 февраля 1937 г., а также выразил свою точку зрения, что "поскольку к этому времени А.Ротару было только 16 лет, он не мог являться студентом факультета естественных наук. (Учитывая это), мы считаем, что имела место заслуживающая сожаления ошибка, которая выразилась в предположении, что Аурел Ротару из г. Бырлад являлся тем человеком, который был указан в табеле в качестве члена организации легионерского толка. Детальные проверки, проведенные нашей службой в уездах Яссы и Васлуй, не выявили какой-либо другой информации, подтверждающей, что в обоих случаях речь шла об одном и том же человеке".

22. Копия этого письма была направлена заявителю, который 25 июля 1997 г. обратился с жалобой в Апелляционный суд г. Бухареста для пересмотра его собственного решения от 15 декабря 1994 г. В своей жалобе он требовал объявления документов, носящих характер клеветы, не имеющими юридической силы, возмещения вреда в размере одного румынского лея за моральный вред и возмещения всех издержек и расходов, которые он понес с момента начала разбирательства, с учетом инфляции.

23. SRI заявила, что жалоба о пересмотре должна быть отклонена, утверждая, что в свете письма Директора SRI от 6 июля 1997 г. жалоба стала беспредметной.

24. В окончательном решении от 25 ноября 1997 г. Апелляционный суд г. Бухареста отменил решение от 15 декабря 1994 г. и признал иск заявителя подлежащим удовлетворению в нижеследующих частях:

"Из письма Службы разведки Румынии N 4173 от 5 июля 1997 г. становится ясным..., что в архивах (номер полки 53172, том 796, стр. 243) имеется табель, который содержит имена членов организаций легионеров, которые не проживают в г. Яссы, при этом запись 165 табеля содержит следующее: "Ротару Аурел" - студент естественных наук, рядовой член Христианской студенческой ассоциации, легионер". Поскольку заявителю было едва 16 лет, когда 15 февраля 1937 г. был составлен табель, и поскольку он не посещал занятия на факультете естественных наук в университете г. Яссы, а также поскольку проведенные впоследствии проверки документов, содержащие списки имен членов организаций легионеров, показывают, что имя "Аурел Ротару", по-видимому, не связано с лицом, проживающим в г. Бырлад, чьи личные данные совпадают с аналогичными данными заявителя. Служба разведки Румынии считает, что произошла заслуживающая сожаления ошибка и что лицо, упоминаемое в табеле, и заявитель - два разных человека.

Принимая во внимание указанное письмо, Суд постановляет, что оно удовлетворяет требованиям статьи 322-5 Гражданско-процессуального кодекса, поскольку полностью изменяет ранее установленные факты. Документ содержит такие детали, которые не могли быть представлены на какой-либо более ранней стадии разбирательства, поскольку это выходит за пределы возможностей заявителя.

Таким образом, дата создания Securitate и принципы организации ранее действовавших служб безопасности не имеют отношения к делу. Тот факт, что Служба разведки Румынии является только хранителем архивов ранее действовавших служб безопасности, хотя и является истинным, не имеет отношения к делу. Значение имеет то, что письмо Службы разведки Румынии N 705567 от 19 декабря 1990 г. (военное подразделение N 05007) содержит информацию, которая не относится к заявителю, и, следовательно, сведения, указанные в данном письме в отношении заявителя, являются ошибочными, и если они будут продолжать сохраняться в его досье, то это может нанести серьезный ущерб чести и достоинству заявителя.

В свете вышесказанного, а также в соответствии с вышеупомянутыми законодательными положениями жалоба о пересмотре ранее вынесенного решения является обоснованной и должна быть удовлетворена. Должны быть также отменены ранее принятые решения по этому делу, а поданный заявителем иск подлежит удовлетворению".

25. Суд не вынес никаких постановлений по вопросу о возмещения вреда и судебных издержек.

II. Соответствующие внутригосударственные правовые нормы

A. Конституция

26. Соответствующие нормы Конституции содержат следующие положения:

Статья 20. Международные договоры о правах человека

"1. Конституционные положения о правах и свободах граждан будут толковаться и применяться в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека, с пактами и другими договорами, стороной которых Румыния является.

2. Если существуют несоответствия между пактами и договорами об основных правах человека, стороной которых Румыния является, и внутренними законами, то приоритет имеет международное регулирование".

Статья 21. Свободный доступ к правосудию

"1. Любое лицо может обращаться к суду для защиты своих прав, свобод и законных интересов.

2. Никакой закон не может ограничивать осуществление этого права"*(5).

B. Гражданский кодекс

27. Соответствующие положения Гражданского кодекса Румынии изложены следующим образом:

Статья 3

"Судья, который отказывает в вынесении решения на том основании, что закон не содержит соответствующей нормы или норма носит неясный характер или имеет недостатки, может быть подвергнут уголовному преследованию по обвинению в отказе от правосудия".

Статья 998

"Любое действие, совершенное лицом, которое причиняет вред другому лицу, должно быть компенсировано тем, по чьей вине был вызван вред, подлежащий возмещению".

Статья 999

"Каждый несет ответственность за вред, причиненный не только его собственным действием, но и бездействием, или в результате его небрежности".

C. Гражданско-процессуальный кодекс Румынии

28. Соответствующие положения Гражданско-процессуального кодекса изложены следующим образом:

Статья 322-5

"В отношении окончательного решения может быть подано ходатайство о его пересмотре... в случае, когда письменные доказательства, которые были скрыты противной стороной или по обстоятельствам, независимым от сторон, не могли быть представлены, стали известны после вынесения решения..."

D. Декрет N 31 1954 года о физических и юридических лицах

29. Соответствующие положения Декрета N 31 1954 года о физических и юридических лицах изложены следующим образом:

Статья 54

"(1) Каждый, чье право... на честь, репутацию... или любое другое неимущественное право было нарушено, может обращаться в суды за судебным приказом, запрещающим действие, которое нарушает вышеупомянутые права.

(2) Аналогично, каждый, кто пострадал от такого нарушения своих прав, может просить суд приказать лицу, ответственному за незаконное действие, предпринять любые меры, которые суд считает необходимыми для восстановления нарушенного права".

Статья 55

"Если лицо, ответственное за противоправные действия, в течение отведенного ему судом периода времени не исполнит того, что ему было предписано сделать для восстановления нарушенного права, суд может наказать его выплатой периодического денежного штрафа государству..."

Е. Законодательный Акт N 118 от 30 марта 1990 г., которым предоставлены определенные права лицам, подвергавшимся преследованию по политическим мотивам со стороны диктаторского режима, установленного 6 марта 1945 г.

30. В то время соответствующие положения Законодательного Акта N 118/1990 выглядели следующим образом:

Статья 1

"Следующие периоды должны приниматься в расчет при определении трудового стажа и должны считаться таковыми для целей расчета пенсии по старости и других прав, вытекающих из трудового стажа: периоды времени, в течение которых лицо, после 6 марта 1945 г., по политическим причинам

(a) отбывало приговор к лишению свободы, постановленный окончательным судебным решением, или было взято под стражу до суда по обвинению в совершении политических преступлений;..."

Статья 5

Комитет, состоящий из председателя и шести других членов, учреждается в каждом уезде... для проверки соответствия требованиям, закрепленным в статье 1...

Председатель должен иметь юридическую подготовку. Комитет должен включать в себя двух представителей от департаментов занятости и социального обеспечения и максимум четырех от ассоциации бывших политических заключенных и жертв диктатуры..."

Статья 6

"Заинтересованные лица могут подтвердить, что они удовлетворяют условиям, закрепленным в статье 1, с помощью официальных документов, изданных соответствующими органами власти или... любого другого документа, который может служить доказательством..."

Статья 11

Положения данного декрета не применяются к лицам, которые были осуждены за преступления против человечности, и к тем, в отношении которых было установлено, с помощью процедуры, указанной в статьях 5 и 6, что они вовлечены в деятельность фашистов в организациях фашистского типа".

F. Закон N 14 от 24 февраля 1992 г. об организации и деятельности Службы разведки Румынии

31. Соответствующие положения Закона N 14 от 24 февраля 1992 г. об организации и деятельности Службы разведки Румынии, который был официально опубликован 3 марта 1992 г., выглядят следующим образом:

Раздел 2

"Служба разведки Румынии организует и осуществляет все виды деятельности, предназначенные для сбора, проверки и использования информации, необходимой для обнаружения, предотвращения и пресечения любых действий, которые, в глазах закона, угрожают национальной безопасности Румынии".

Раздел 8

"Служба разведки Румынии уполномочена владеть любыми подходящими ресурсами и использовать любые подходящие ресурсы для охраны, проверки, классификации и хранения информации, влияющей на национальную безопасность, в порядке, предусмотренном законом".

Раздел 45

"Все внутренние документы Службы разведки Румынии являются секретными, хранятся в ее собственных архивах и с ними можно ознакомиться только с согласия Директора в порядке, предусмотренном законом.

Документы, данные и информация, принадлежащие Службе разведки Румынии, не могут быть преданы огласке до истечения 40 лет с момента поступления в архив.

В целях хранения и обеспечения их использования Служба разведки Румынии принимает все архивы национальной безопасности, которые принадлежали ранее действовавшим разведывательным службам, осуществлявшим свою деятельность на территории Румынии.

Архивы национальной безопасности бывшей Securitate не подлежат огласке в течение 40 лет после принятия настоящего закона".

G. Закон N 187 от 20 октября 1999 г. о доступе граждан к личным досье, которые вела на них Securitate, введенный в действие с целью раскрытия характера данной организации как политической полиции

32. Соответствующие положения Закона N 187 от 20 октября 1999 г., который вступил в силу 9 декабря 1999 г., сформулированы следующим образом:

Раздел 1

"(1) Все граждане Румынии и иностранцы, получившие гражданство Румынии после 1945 года, имеют право знакомиться с материалами досье, составленных на них органами Securitate.... Это право осуществляется на основании запроса и делает возможным ознакомление с самим досье, снятие копий любых документов, находящихся в нем или имеющих отношение к его содержанию.

(2) В дополнение, каждое лицо, которое является субъектом досье, из которого следует, что он или она находились под наблюдением Securitate, имеет право знать личность агентов Securitate и ее сотрудников, которые вносили документы в данное досье.

(3) Если обратное не предусмотрено законом, права, предусмотренные в подразделах (1) и (2), распространяются и на переживших супругов и родственников умерших до второй степени родства включительно".

Раздел 2

"Для обеспечения права на доступ к информации, имеющей общественный интерес, все граждане Румынии.., средства массовой информации, политические партии обладают правом знать.., если какое-либо из лиц, занимающих следующие посты или претендующих на них, были агентами Securitate или сотрудничали с ней:

(a) Президент Румынии;

(b) член Парламента или Сената;..."

Раздел 7

"Для применения положений настоящего Закона учреждается Национальный Совет по изучению архивов Securitate (здесь и далее - "Совет") со штаб-квартирой в г. Бухаресте.

Совет является автономным органом, наделенным правосубъектностью, поднадзорным парламенту..."

Раздел 8

"Совет состоит из коллегии, в которой насчитывается 11 членов.

Члены коллегии Совета назначаются Парламентом по предложению парламентских групп в соответствии с политическим составом обеих палат... со сроком полномочий на шесть лет. Члены коллегии могут переизбираться один раз".

Раздел 13

"(1) Выгодоприобретатели от этого Закона могут, в соответствии с частью 1 раздела 1, обратиться в Совет с просьбой:

(a) позволить им ознакомиться с досье.., собранными Securitate до 22 декабря 1989 г.;

(b) сделать копии... этих досье..;

(c) выдать справки о членстве или непричастности к членам Securitate и о сотрудничестве или отсутствии такового с ней;..."

Раздел 14

"(1) Содержание справок, предусмотренных частью 1 (c) раздела 13, может быть обжаловано в коллегию Совета..."

Раздел 15

"(1) Право на доступ к информации, имеющей общественное значение, осуществляется путем подачи соответствующего ходатайства в Совет...

(4) Реагируя на поступившие согласно части 1 ходатайства, Совет проверяет имеющиеся в его распоряжении данные, вне зависимости от их формы, и незамедлительно выдает справку..."

Раздел 16

"(1) Любой выгодоприобретатель или лицо, в отношении которого поступила просьба о проверке, может обжаловать в коллегию Совета содержание справки, выданной согласно разделу 15....

Решение коллегии может быть оспорено... в Апелляционном суде..."

Право

1. Предварительные возражения властей государства-ответчика

A. Статус заявителя как жертвы нарушений Конвенции

33. В своих предварительных возражениях, представленных в ЕСПЧ (как и в Комиссии), власти Румынии настаивали на том, что заявитель далее не может претендовать на статус "жертвы" нарушения Конвенции по смыслу Статьи 34. Они подчеркивали, что заявитель выиграл свое дело в Апелляционном суде г. Бухареста, поскольку в своем решении от 25 ноября 1997 г. суд объявил юридически ничтожными отдельные факты, содержащиеся в письме SRI от 19 декабря 1990 г., и, по мнению властей государства-ответчика, это было единственное нарушение прав заявителя, связанное с указанным письмом.

В любом случае, продолжали власти Румынии, заявителю сейчас доступна процедура, введенная Законом N 187 от 20 октября 1999 г., которая позволяет ему воспользоваться всеми гарантиями, которые предусматривает Конвенция для защиты его прав.

34. Заявитель просил Суд продолжить рассмотрение дела. Он утверждал, что обстоятельства, которые послужили поводом для жалобы после решения от 25 ноября 1997 г., в основном не изменились. Во-первых, после решения Комиссии о приемлемости жалобы просто факт признания того, что произошла ошибка, не может означать адекватного возмещения нарушения Конвенции. Во-вторых, он до сих пор не получил доступа к своему секретному досье, который SRI не только хранила, но и использовала. Следовательно, не исключено, что даже после решения от 25 ноября 1997 г. SRI может воспользоваться информацией о том, что заявитель якобы был легионером, а также остальной информацией из его досье.

35. Суд вновь напоминает, что касается концепции "жертвы", то человек может в определенных условиях заявлять о том, что он является жертвой нарушения Конвенции, вызванного просто самим фактом существования секретных досье или законодательно разрешенных секретных досье, без необходимости доказывания того, что эти материалы действительно использовались против него (см. Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., Серия А, N 28, p.18, § 34). Более того, "вынесение решения или принятие каких-либо мер в интересах заявителя в общем недостаточны для того, чтобы лишить его статуса "жертвы", если только власти государства не признали открыто или по существу нарушение Конвенции, а затем и не предоставили заявителю соответствующего возмещения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Амюур против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 г., Reports of Judgements and Decisions 1996-III, p. 846, § 36, и по делу "Далбан против Румынии" и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу (Dalban v. Romania), по жалобе N 28114/95, ECHR 1999-VI, § 44).

36. В настоящем деле Суд отмечает, что заявитель жаловался на сохранение властями в досье секретного табеля, содержащего информацию о нем, существование которого было публично раскрыто в ходе судебного разбирательства. Суд считает, что заявитель может в данном случае утверждать о том, что он является жертвой нарушения положений Конвенции.

Суд также отмечает, что в судебном решении от 25 ноября 1997 г. Апелляционный суд г. Бухареста признал тот факт, что информация, приведенная в письме от 19 декабря 1990 г. о том, что заявитель якобы был легионером, ошибочна, и что в данном случае, возможно, речь идет о другом лице с таким же именем, и признал данные факты юридически ничтожными.

Предполагая, что данное решение можно, до определенной степени, рассматривать как предлагаемое заявителю возмещение за существование его досье с ошибочной информацией, Суд считает, что такое возмещение является лишь частичным и что в любом случае его недостаточно, согласно прецедентному праву Суда, для лишения заявителя статуса жертвы. Отдельно от приведенных рассуждений, касательно того, что заявитель является жертвой в результате ведения секретного досье, Суд подчеркивает, в частности, следующие факторы.

Информация о том, что заявитель был легионером, все еще частично содержится в досье SRI, а упоминание о судебном решении от 25 ноября 1997 г. в этом досье отсутствует. Более того, Апелляционный суд не высказал своего мнения - да и не вправе был сделать это - по вопросу о том, что SRI была уполномочена законодательством Румынии сохранять и использовать досье, собранные ранее действовавшими службами разведки, в частности, досье, которое содержало информацию о заявителе. Ключевым моментом жалобы в Суд со стороны заявителя было то, что внутреннее право не закрепляет с достаточной ясностью способы, какими SRI должна осуществлять свою работу, и что оно не обеспечивает граждан эффективными средствами правовой защиты в государственном органе.

Наконец, Апелляционный суд г. Бухареста в своем постановлении от 25 ноября 1997 г. не вынес никакого решения по требованию заявителя о компенсации морального вреда и судебных издержек.

37. Что касается Закона N 187 от 20 октября 1999 г., на который ссылались власти Румынии, то Суд считает, принимая во внимание обстоятельства этого дела, что он неприменим в данном случае (см. ниже § 71).

38. Суд приходит к выводу, что заявитель может заявлять о том, что он является "жертвой" в свете положений Статьи 34 Конвенции. Поэтому возражение властей государства-ответчика должно быть отклонено.

B. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

39. Власти Румынии также утверждали, что жалоба была неприемлемой, поскольку заявитель не исчерпал всех национальных средств правовой защиты. Они утверждали, что заявитель обладал средствами, которыми он не воспользовался, а именно, подать иск, основанный на Декрете N 31/1954 о физических и юридических лицах, согласно которому суд может распорядиться об использовании любой меры для ограничения вреда репутации человека.

40. Суд отмечает, что существует тесная связь между доводами властей Румынии по этому вопросу и существу жалоб, сделанных заявителем согласно Статье 13 Конвенции. Суд соответственно относит это возражение к стадии рассмотрения жалобы по существу (см. ниже § 70).

II. Предполагаемое нарушение Статьи 8 Конвенции

41. Заявитель жалуется на то, что SRI сохраняет и может в любой момент использовать информацию о его частной жизни, некоторая часть которой является ошибочной и носит клеветнический характер. Он предполагает, что нарушена Статья 8 Конвенции, которая закрепляет следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Применимость Статьи 8

42. Власти Румынии отрицали возможность применения Статьи 8, настаивая на том, что информация, содержащаяся в письме SRI от 19 декабря 1990 г., относится не к частной жизни заявителя, а носит публичный характер. Решив принять участие в политической деятельности и опубликовав памфлеты, заявитель предусматривал отказ от своего права на "анонимность", присущего частной жизни. Что касается его допроса полицией и его уголовной судимости, то данные сведения являлись публичной информацией.

43. Суд напоминает, что хранение информации, относящейся к частной жизни лица, в секретном досье и распространение подобной информации подпадают под действие пункта 1 Статьи 8 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Леандр против Швеции" (Leander v. Sweden) от 26 марта 1987 г., Серия А, N 116, p. 22, § 48).

Уважение частной жизни должно также включать в себя определенную степень соблюдения права вступать и развивать отношения с другими людьми; более того, не существует общего основания, оправдывающего исключение деятельности, носящей профессиональный или предпринимательский характер, из понятия "частная жизнь" (см. Постановления Европейского Суда по делам "Нимитц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., Серия А, N 251-В, p.33, § 29, и "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports 1997-III, p. 1015-16, §§ 42-46).

Суд уже отмечал соотношение такого широкого толкования с тем, которое дано в Конвенции Совета Европы о защите частных лиц в отношении автоматизированной обработки данных личного характера, которая вступила в силу 1 октября 1985 г. и цель которой "гарантировать... каждому частному лицу... соблюдение его прав и основных свобод, и особенно его права на личную жизнь в аспекте автоматизированной обработки данных личного характера" (Статья 1). Определение таких личных данных содержится в Статье 2: это - "любая информация, относящаяся к физическому лицу, идентифицированному или которое может быть идентифицировано" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), по жалобе N 27798/95, ECHR 2000, § 65).

Более того, публичная информация может относиться к сфере частной жизни в случае, когда она систематически собирается и хранится в досье, находящихся в распоряжении властей. Это еще более верно в случае, когда речь идет об информации, затрагивающей отдаленное прошлое лица.

44. В настоящем деле Суд отмечает, что письмо SRI от 19 декабря 1990 г. содержало различную информацию о жизни заявителя, в частности о его учебе, политической деятельности и его уголовной судимости, причем часть этой информации была собрана более пятидесяти лет назад. По мнению Суда, подобная информация, собираемая государственными служащими и хранящаяся в досье у них, относится к сфере "частной жизни" по смыслу пункта 1 Статьи 8 Конвенции. В настоящем деле это тем более так, поскольку некоторая информация была объявлена ложной и скорее всего вредит репутации заявителя.

Следовательно, Статья 8 в данном случае может быть применена.

B. Соответствие Статье 8 Конвенции

1. Имело ли место вмешательство

45. Согласно доводам властей Румынии, три условия должны были быть соблюдены, прежде чем констатировать, что имело место вмешательство в право на уважение частной жизни: хранимая информация должна относиться к лицу, о нарушении права которого идет речь; должно иметь место использование этой информации; данное лицо не должно было иметь возможности опровергнуть указанную информацию. Однако в настоящем деле и хранение, и использование информации, касающейся заявителя, имели место до того, как Румыния ратифицировала Конвенцию. Что касается предполагаемой невозможности опровержения информации, власти Румынии настаивают на том, что, напротив, заявитель мог опровергнуть ложную информацию, но не воспользовался соответствующими средствами.

46. Суд подчеркивает, что и хранение публичными властями информации, касающейся частной жизни заявителя, и использование этой информации, а также отказ в возможности ее опровержения привели к вмешательству в право на уважение частной жизни, гарантируемое пунктом 1 Статьи 8 Конвенции (см. следующие Постановления Европейского Суда: по делу "Леандр против Швеции" (Leander v. Sweden), цитировавшееся выше, p. 22, § 48; по делу "Копп против Швейцарии" (Корр v. Switzerland) от 25 марта 1998 г., Reports 1998-II, p.540, § 53; и по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), цитировавшееся выше, §§ 69 и 80).

В настоящем деле, вне всякого сомнения, из письма SRI от 19 декабря 1990 г. следует, что SRI сохраняет у себя информацию о частной жизни заявителя. Хотя по общему признанию данное письмо предшествует по времени вступлению в силу Конвенции в отношении Румынии (20 июня 1994 г.), власти этой страны не представили доводов о том, что после указанной даты SRI прекратило хранить у себя информацию о частной жизни заявителя. Суд также отмечает, что использование некоторой части этой информации имело место после указанной даты, например, в связи с ходатайством о пересмотре соответствующего постановления суда, результатом которого явилось решение суда от 25 ноября 1997 г.

И хранение этой информации, и ее использование, которые были сопряжены с отказом заявителю в возможности опровергнуть указанную информацию, привели к вмешательству в право на уважение семейной жизни, гарантированное пунктом 1 Статьи 8.

2. Оправдание вмешательства

47. Основным вопросом, который возникает применительно к рассматриваемой ситуации, является следующий: оправдан ли установленный судом факт вмешательства согласно пункту 2 Статьи 8 в частную жизнь заявителя. Поскольку этот пункт предусматривает исключение из права, гарантированного Конвенцией, его следует толковать в узком смысле. Хотя суд признает, что разведывательные службы могут существовать на законном основании в демократическом обществе, он указывает на то, что полномочия по секретному наблюдению за гражданами допустимы согласно Конвенции только в случае строгой необходимости для охраны демократических институтов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany), цитировавшееся выше, p. 21, § 42).

48. Для того чтобы такое вмешательство не противоречило Статье 8, оно должно было происходить "в соответствии с законом", следовать законной цели согласно пункту 2 и, более того, быть необходимым в демократическом обществе для достижения указанной цели.

49. Власти Румынии считают, что меры, использованные в данном случае, соответствовали закону. Информация, о которой идет речь, была раскрыта SRI в связи с процедурой, предусмотренной Законодательным Актом N 118/1990, который был издан для того, чтобы позволить лицам, которые подвергались преследованиям коммунистического режима, получить компенсацию. Согласно положениям статьи 11 указанного Законодательного Акта, никакие возможности по получению возмещения не могут быть предоставлены лицам, которые были вовлечены в деятельность фашистских организаций.

50. Согласно доводам заявителя, сохранение и использование досье на него не соответствовало закону, поскольку внутреннее право не было достаточно четким для того, чтобы показать гражданам, при каких обстоятельствах и на каких условиях государственные власти были уполномочены собирать в досье информацию о частной жизни граждан и использовать ее. Более того, внутреннее право не содержит достаточно четкого определения способов осуществления этих полномочий и не предусматривает каких-либо гарантий против злоупотреблений.

51. Комиссия считает, что внутреннее право не определяет с достаточной точностью обстоятельства, при которых SRI могла собирать, распространять и использовать информацию, относящуюся к частной жизни заявителя.

52. Суд снова обращается к своему сложившемуся прецедентному праву, согласно которому выражение "в соответствии с законом" не только требует того, что оспариваемые меры должны иметь определенные основания во внутреннем праве, но также ссылается на качество законов в данном случае, которое требует, чтобы заинтересованное лицо могло иметь доступ к соответствующему закону и предвидеть последствия его применения (см. последний по времени источник: Постановление Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), цитировавшееся выше, § 50).

53. В настоящем деле Суд отмечает, что статья 6 Законодательного Акта N 118/1990, на который власти Румынии ссылались как на основание для применения оспариваемых мер, позволяет каждому доказать, что он удовлетворяет определенным требованиям для обладания предоставляемыми ему правами, используя при этом официальные документы, выданные соответствующими властями, или любые другие материалы, имеющие ценность при доказывании. Однако указанная норма не закрепляет способов, какими могут быть получены сведения о частных лицах, и не предоставляет SRI никаких полномочий по сбору, хранению или распространению информации о частной жизни лиц.

Поэтому Суд должен определить, может ли Закон N 14/1992 об организации и деятельности SRI, на который ссылались власти Румынии, являться юридическим основанием для применения таких мер. В этой связи он отмечает, что данный Закон предоставляет SRI право собирать, хранить и использовать информацию, затрагивающую национальную безопасность. Суд сомневается в том, что сохраняемая информация о заявителе имеет отношение к национальной безопасности. Тем не менее он повторяет, что вопросы толкования и применения внутреннего права относятся к ведению национальных властей и, в частности, судов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Копп против Швейцарии" (Корр v. Switzerland), цитировавшееся выше, p. 541, § 59). Суд отмечает, что в своем решении от 25 ноября 1997 г. Апелляционный суд г. Бухареста подтвердил, что SRI на законных основаниях сохраняла эту информацию, выступая хранителем архивов ранее действовавших служб безопасности. Таким образом, Суд может прийти к выводу о том, что хранение информации о частной жизни заявителя обосновано с точки зрения права Румынии.

54. Что касается доступности закона, Суд считает, что это требование было соблюдено, поскольку Закон N 14/1992 был официально опубликован 3 марта 1992 г.

55. Что касается требования о возможности предвидеть последствия применения правовой нормы, то Суд повторяет, что норма является "предвидимой", если сформулирована с достаточной точностью для того, чтобы каждый (при необходимости с помощью соответствующей консультации) мог скорректировать свои действия. Суд подчеркивает важность этой концепции, особенно в том, что касается негласного наблюдения (см. соответствующее мнение Суда, отраженное в его Постановлении по делу "Малоун против Соединенного Королевства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., p. 32, § 67, и повторенное им в Постановлении по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), цитировавшееся выше, § 56):

"Суд может лишь повторить свое мнение о том, что фраза "в соответствии с законом" не просто отсылает нас назад к внутреннему праву, но также относится и к качеству "закона", требуя его совместимости с верховенством права, которое недвусмысленно выражено в преамбуле к Конвенции... Таким образом, эта фраза означает - и это следует из предмета и целей Статьи 8, - что должна иметь место определенная степень юридической защиты во внутреннем праве против произвольного вмешательства публичных властей в права, охраняемые пунктом 1... Риски подвергнуться произволу особенно очевидны там, где исполнительная власть осуществляется тайно...

...Поскольку на практике имплементация мер негласного контроля за средствами общения между людьми не является сферой, открытой для тщательного изучения со стороны заинтересованного лица или общественности в целом, то предоставление юридического усмотрения исполнительной власти на условиях бесконтрольных полномочий власти входило бы в противоречие с принципом верховенства права. Следовательно, закон должен с достаточной ясностью указывать на пределы любого подобного усмотрения, предоставленного компетентным властям, а также способы его осуществления, принимая во внимание законную цель конкретной меры в каждом конкретном случае, а также предоставлять лицу адекватную защиту против произвольного вмешательства".

56. Поэтому "качество" юридических норм, на которое ссылались стороны в этом деле, должно быть тщательно исследовано. В особенности надо удостовериться, закрепляло ли внутреннее право с достаточной точностью обстоятельства, при которых SRI могло хранить и использовать информацию о частной жизни заявителя.

57. В этой связи Суд отмечает, что раздел 8 Закона N 14/1992 предусматривает возможность сбора, записи и помещения в архив информации, затрагивающей национальную безопасность.

Однако ни одно из положений внутреннего права не закрепляет каких-либо ограничений при осуществлении указанных полномочий. Так, внутреннее право не определяет, какого рода информация может быть зафиксирована; категории людей, к которым применимы меры по наблюдению, а также сбор и хранение информации; обстоятельства, при которых могут применяться подобные меры, или процедуру их применения. Аналогично Закон не устанавливает временных пределов давности хранимой информации или срока, в течение которого она будет храниться.

Раздел 45 Закона наделяет SRI правами принимать на хранение и использовать архивы, которые принадлежали ранее существовавшим румынским спецслужбам, и допускает проверку документов SRI только с согласия ее директора.

Суд отмечает, что, этот раздел не содержит подробных, хорошо разработанных положений о лицах, имеющих доступ к досье, характере досье, соответствующей процедуре дальнейшего использования информации, полученной таким образом.

58. Суд также отмечает, что, хотя раздел второй упомянутого Закона допускает вмешательство со стороны соответствующих органов власти, необходимые для предотвращения и противодействия угрозам национальной безопасности основания, позволяющие такое вмешательство, не указаны с достаточной точностью.

59. Суд также должен получить удовлетворяющее его подтверждение того, что существует адекватная и эффективная система гарантий от злоупотреблений, поскольку система негласного наблюдения, созданная для защиты национальной безопасности, влечет за собой риск подрыва или даже уничтожения демократии под предлогом ее защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany), цитировавшееся выше, §§ 49-50).

Для того чтобы система негласного наблюдения была совместима со Статьей 8 Конвенции, она должны содержать установленные законом гарантии, которые применяются для надзора за деятельностью спецслужб. Надзорные процедуры должны соответствовать ценностям демократического общества как можно точнее, в частности, верховенству права, о чем ясно сказано в преамбуле к Конвенции. Верховенство права, inter alia, обязывает к тому, чтобы вмешательство исполнительных органов власти в права лиц было предметом эффективного надзора, который обычно должен осуществляться судебной властью, по крайней мере в качестве последней инстанции, поскольку судебный контроль предоставляет наилучшие гарантии независимости, беспристрастности и надлежащей процедуры (см. Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany), цитировавшееся выше, p. 25-26, § 55).

60. В настоящем деле Суд отмечает, что румынская система сбора и архивного хранения информации не предусматривает таких гарантий, поскольку Законом N 14/1992 не предусмотрена какая-либо процедура надзора во время применения соответствующих мер или впоследствии.

61. Таким образом, Суд считает, что внутренне право не указывает с достаточной ясностью на пределы и способы осуществления соответствующего усмотрения, предоставленного публичным властям.

62. Суд приходит к выводу о том, что хранение и использование SRI информации о частной жизни заявителя происходило не "в соответствии с законом", что является достаточным для того, чтобы заявлять о нарушении Статьи 8. Более того, в настоящем деле этот факт ограничивает Суд в возможности проверки законности цели, преследуемой использованными мерами, а также в возможности определения того, что они являлись - предполагая, что цель была законной, - "необходимыми в демократическом обществе".

63. Следовательно, имело место нарушение Статьи 8.

III. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

64. Заявитель жаловался на отсутствие каких-либо правовых средств защиты в государственном органе, который по его жалобе мог бы вынести постановление об уничтожении досье, содержащего информацию о нем, и исправлении неточной информации. Отсутствие таких средств противоречит Статье 13, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

65. Власти Румынии утверждают, что заявитель получил удовлетворение своим требованиям в связи с вынесением судебного решения от 25 ноября 1997 г., в котором подробности, содержащиеся в письме SRI от 19 декабря 1990 г., были признаны не имеющими юридической силы. Что касается уничтожения или внесения поправок в информацию из досье, хранимого SRI, то власти государства-ответчика считают, что заявитель не использовал соответствующее средство правовой защиты. Он мог подать иск на основании Декрета N 31 от 1954 года, пункт 2 Статьи 54 которого наделяет суд правом распорядиться о применении любых мер для восстановления нарушенного права (в настоящем деле - права заявителя на честь и репутацию).

Далее власти Румынии подчеркнули, что заявитель мог бы сейчас сослаться на положения Закона N 187 от 1999 года для проверки досье, заведенного на него Securitate. Согласно разделам 15 и 16 этого Закона заявитель мог оспорить в суде правдивость информации из упомянутого досье.

66. По мнению Комиссии, власти Румынии не смогли доказать, что в праве Румынии присутствует как на практике, так и на нормативном уровне эффективное средство защиты, которое позволило бы заявителю обжаловать нарушение Статьи 8 Конвенции.

67. Суд повторяет, что он постоянно толкует Статью 13, как требующую наличия средств правовой защиты во внутреннем праве только в отношении жалоб, которые могут рассматриваться в качестве "спорных" в рамках Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), по жалобе N 23657/94, ECHR 1999-IV, § 112). Статья 13 гарантирует доступность на национальном уровне средства защиты для соблюдения сущности прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, в любой форме, в которой они могут быть обеспечены внутренним правовым порядком. Поэтому данная Статья требует, чтобы положения о внутреннем средстве защиты позволяли "компетентному государственному органу" как разбирать существо жалобы на нарушение Конвенции, так и присуждать соответствующую компенсацию, несмотря на то, что Договаривающимся Государствам предоставлено определенное усмотрение в том, что касается способа выполнения своих обязательств согласно этому положению. Средство защиты должно быть "эффективным, как по закону так и на практике" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вилле против Лихтенштейна" (Wille v. Lichtenstein), по жалобе N 28396/95, ECHR 1999-VII, § 75).

68. Суд считает, что жалоба заявителя на то, что в противоречие Статье 8 Конвенции SRI сохраняет информацию о его частной жизни и использует ее, несомненно, является "спорной" жалобой. Поэтому заявитель имел право на эффективное внутреннее средство правовой защиты по смыслу Статьи 13 Конвенции.

69. "Государственный орган", о котором идет речь в Статье 13, может и не быть во всех инстанциях в строгом смысле судебным. Тем не менее полномочия и процессуальные гарантии, которыми он обладает, являются соответствующими при определении эффективности правового средства защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany), цитировавшееся выше, p. 30, § 67).

Более того, там, где речь идет о негласном наблюдении, реального надзорного механизма может быть достаточно, поскольку меры контроля остаются секретными. Только в случае, когда меры были дезавуированы, правовые средства защиты должны стать доступными для лица (там же, p. 31, §§ 70-71).

70. В настоящем деле власти Румынии настаивают на том, что заявитель мог подать иск, ссылаясь на статью 54 Декрета N 31/1954. По мнению Суда, этот довод не может быть принят.

Во-первых, Суд отмечает, что статья 54 указанного Декрета предусматривает общий порядок действий в судах для защиты незаконно нарушенных неимущественных прав. Однако Апелляционный суд г. Бухареста в своем решении от 25 ноября 1997 г. указал на то, что SRI наделена полномочиями по сохранению информации о заявителе, которая получена из досье ранее существовавших румынских спецслужб, на основании внутреннего законодательства.

Во-вторых, власти Румынии не привели в подтверждение своей позиции информацию о существовании какого-либо внутреннего судебного решения, которое составляло бы прецедент по данному вопросу. Поэтому не была доказана эффективность подобного средства защиты. Таким образом, предварительное возражение властей государства-ответчика должно быть отклонено.

71. Что касается механизма, предусмотренного Законом N 187/1999, даже предполагая, что соответствующий Совет создан, Суд отмечает, что ни положения, на которые ссылаются власти государства-ответчика, ни любые другие положения этого Закона не предоставляют возможности оспорить хранение государственными служащими информации о частной жизни лица или же истинность этой информации. Надзорный механизм, предусмотренный разделами 15 и 16, относится только к обнародованию информации о личностях некоторых агентов Securitate и сотрудничавших с ним лиц.

72. Суд не был проинформирован о каком-либо другом положении права Румынии, позволяющем оспорить хранение спецслужбами информации о частной жизни заявителя или оспорить ее истинность.

73. Соответственно, Суд приходит к выводу, что заявитель является жертвой нарушения Статьи 13.

IV. Предполагаемое нарушение Статьи 6 Конвенции

74. Заявитель жаловался на то, что отказ суда рассмотреть его жалобы о возмещении судебных издержек и компенсации морального вреда нарушает его право на доступ к правосудию, что противоречит Статье 6, которая предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях.., имеет право на... разбирательство... судом..."

75. Власти Румынии не высказали какой-либо позиции по этому вопросу.

76. Комиссия решила рассмотреть жалобу, исходя из более общего обязательства, которым связаны государства в силу Статьи 13, которая предоставляет эффективное правовое средство защиты, позволяющее обжаловать нарушения Конвенции.

77. Отдельно от жалобы, изученной выше, Суд обращает внимание на то, что правовое средство защиты, при помощи которого заявитель мог бы обратиться с жалобой об изменении или уничтожении досье, содержащего информацию о нем, отсутствовало. Заявитель также жаловался на то, что Апелляционный суд г. Бухареста хотя и рассмотрел на законном основании требование о возмещении судебных издержек и компенсации морального вреда, однако не вынес решения по вышеуказанному вопросу в своем постановлении от 25 ноября 1997 г. по результатам пересмотра дела.

78. Нет сомнений в том, что требование заявителя о компенсации за моральный вред и судебные издержки носило гражданский характер по смыслу пункта 1 Статьи 6, а Апелляционный суд г. Бухареста обладал юрисдикцией для его рассмотрения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Робинс против Соединенного Королевства" (Robins v. United Kingdom) от 23 сентября 1997 г., Reports 1997-V, p. 1809, § 29).

Поэтому Суд считает, что Апелляционный суд не рассмотрел вышеупомянутое требование и тем самым нарушил право заявителя на справедливое разбирательство по смыслу пункта 1 Статьи 6 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Руис Ториха против Испании" (Ruiz Torija v. Spain) от 9 декабря 1994 г., Серия А, N 303-А, p. 12, § 30).

79. Поэтому также имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

V. Применение Статьи 41 Конвенции

80. Заявитель искал справедливой компенсации согласно Статье 41 Конвенции, которая предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

81. Заявитель требовал 20.000.000.000 румынских лей (ROL) в качестве компенсации за моральный вред, вызванный его дискредитацией вследствие публичного оглашения ошибочной и клеветнической информации о нем и отказа властей в течение нескольких лет признать свою ошибку и исправить ее.

82. Власти Румынии возражали против этого требования, которое, по их мнению, является безосновательным в особенности потому, что заявитель не поднимал указанный вопрос во внутренних судах.

83. Суд ссылается на его сложившееся прецедентное право: сам факт того, что заявитель не предъявил своего требования о компенсации вреда во внутренних судах, более не требует от Суда отклонения этих требований как безосновательных, поскольку это создавало бы препятствие к признанию приемлемости этих требований (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) от 10 марта 1972 г. (Статья 50), Серия А, N 14, p. 10, § 20). Более того, Суд отмечает, что в настоящем деле, в противовес того, на чем настаивают власти Румынии, заявитель требовал компенсации во внутренних судах за моральный вред, который он претерпел, в виде символической суммы в один лей. Это требование не было рассмотрено судами Румынии.

Далее суд отмечает, что Апелляционный суд г. Бухареста объявил информацию, которая предположительно носила характер клеветы, юридически недействительной, частично пойдя навстречу, таким образом, жалобам заявителя. Вместе с тем Суд считает, что заявитель действительно понес моральный вред, принимая во внимание существование в противоречие Статье 8 системы секретных досье, отсутствие каких бы то ни было эффективных средств правовой защиты, отсутствие справедливого разбирательства, а также тот факт, что прошло несколько лет, прежде чем суд постановил, что обладает юрисдикцией для того, чтобы объявить клеветническую информацию юридически недействительной.

Поэтому Суд считает, что произошедшие в данном случае события привели к серьезному вмешательству в права А.Ротару и что сумма в 50.000 французских франков (FRF) будет справедливым возмещением за понесенный неимущественный вред. Эта сумма должна быть конвертирована в румынские леи по курсу на день фактической уплаты.

B. Судебные издержки

84. Заявитель просил возмещения в 38.000.000 ROL, которая состоит из следующих составных частей:

(a) 30.000.000 ROL относятся к издержкам, вызванным внутренними судебными разбирательствами, включая 20.000.000 ROL за дорожные расходы и расходы по проживанию в результате посещения г. Яссы и г. Бухареста и 10.000.000 ROL за прочие расходы (гербовые сборы, телефонные переговоры, фотокопирование, и т.д.);

(b) 8.000.000 ROL относятся к расходам, вызванным участием в процедурах в конвенционных органах, включая 6.000.000 ROL за оплату переводов и секретарские расходы, 1.250.000 ROL - за дорожные расходы на поездку из г. Бырлад в г. Бухарест и 1.000.000 ROL за французскую визу для сына заявителя*(6).

85. Власти Румынии считают эту сумму чрезмерной, в особенности учитывая то, что, по словам представителей властей государства-ответчика, заявитель не являлся в суд при всех внутренних разбирательствах.

86. Суд повторяет, что для того чтобы издержки включались в сумму компенсации согласно Статье 41 Конвенции, должно быть установлено, что они были действительно произведены и необходимы, а также были разумными в отношении количества (см. среди других источников Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgary), по жалобе N 31195/96, ECHR 1999-П, § 79). В этой связи следует помнить, что Суд может присудить заявителю не только издержки и расходы, вызванные участием в процедурах в страсбургских институтах, но также и те, которые были понесены в национальных судах при предотвращении или возмещении нарушения Конвенции, установленного Судом (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ван Гейсегхем против Бельгии" (Van Geyseghem v. Belgium), по жалобе N 26103/95, ECHR 1999-1, § 45).

87. Суд отмечает, что заявитель не был представлен в национальных судах, что он сам представлял дело в Комиссии и что при разбирательстве в Суде он был представлен на слушаниях адвокатом. Суд также отмечает, что Совет Европы выплатил А.Ротару сумму в 9.759,72 FRF для оплаты юридической помощи.

Суд присуждает заявителю всю требуемую сумму, а именно 13.450 FRF, за вычетом суммы, уже выделенной Советом Европы для оплаты юридической помощи. Указанная сумма должна быть конвертирована в румынские леи по курсу на день выплаты.

C. Процентная ставка по просроченному долгу

88. В соответствии с представленной Суду информацией, установленный уровень процентной ставки, действующий во Франции на день принятия настоящего Постановления, составляет 2,47% годовых.

На основании вышеизложенного Суд

1. Единогласно отклонил предварительное возражение властей Румынии о том, что заявитель более не является жертвой нарушений положений Конвенции.

2. Единогласно приобщает к материалам по существу дела предварительное возражение властей Румынии и единогласно отклоняет его после рассмотрения существа дела.

3. Постановил шестнадцатью голосами к одному, что имело место нарушение Статьи 8 Конвенции.

4. Единогласно постановил, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции.

5. Единогласно постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

6. Единогласно постановил:

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев 50.000 (пятьдесят тысяч) французских франков, что касается неимущественного вреда, и 13.450 (тринадцать тысяч четыреста пятьдесят) французских франков за судебные издержки, за вычетом 9.759 (девяти тысяч семисот пятидесяти девяти) французских франков, 72 (семидесяти двух) сантимов, которые конвертируются в румынские леи по курсу на день уплаты;

(b) простой процент по годовой ставке 2,74% выплачивается с момента истечения вышеуказанных трех месяцев до полной выплаты.

7. Единогласно отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском и французском языках и оглашено 4 мая 2000 г. на открытом заседании во Дворце прав человека в Страсбурге.

Секретарь-канцлер Суда

М.де Сальвиа

Председатель Суда

Л.Вильдхабер

В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Суда следующие особые мнения прилагаются к этому Постановлению:

(a) совпадающее мнение Л.Вильдхабера совместно с мнениями Е.Макарчика, Р.Тюрмена, Ж.-П.Коста, Ф.Тюлькенс, Ж.Касадеваля и Р.Вебер;

(b) совпадающее мнение П. Лоренсена;

(c) частично несовпадающее мнение Д. Бонелло.

Л.В. М.д.С.

Совпадающее мнение судьи Л.Вильдхабера, совместно с мнениями судей Е.Макарчика, Р.Тюрмена, Ж.-П.Коста, Ф.Тюлькенс, Ж.Касадеваля и Р.Вебер

В настоящем деле заявитель жаловался на нарушение своего права на уважение его частной жизни в результате хранения и использования Службой разведки Румынии (SRI) досье, содержащего информацию личного характера, относящуюся к 1946-1948 годам. Одна отдельная запись в досье утверждает, что в 1937 году, во время своей учебы (когда заявителю на самом деле было 16 лет), заявитель был членом движения "легионерского толка", т.е. крайне правого, националистического, антисемитского и полувоенного движения. Информация, содержащаяся в этой записи, которая была обнародована в письме Министерства внутренних дел в конце 1990 года, была объявлена ошибочной в 1997 году Апелляционным судом г. Бухареста. Тем не менее она, по-видимому, по-прежнему записана в досье SRI, тогда как судебное решение 1997 года там не упомянуто. Более того, заявителю не было присуждено возмещение за моральный вред и судебные издержки. Иск о возмещении морального вреда против SRI был отклонен в 1994 году. Оказалось, что право Румынии все еще не предоставляет возможности оспорить хранение спецслужбой информации о частной жизни заявителя или оспорить истинность такой информации, или требовать уничтожения такой информации.

На фоне вышесказанного, наш Суд установил нарушения Статей 8, 13 и пункта 1 Статьи 6. В соответствии со сложившимся прецедентным правом (см. Постановления Европейского Суда по делам "Малоун против Соединенного Королевства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., Серия А, N 82, §§ 80 и 87-88; "Круслен и Ювиг против Франции" (Kruslin and Huvig) от 24 апреля 1990 г., Серия А, N 176-А, §§ 36-37, и N 176-В, §§ 35-36; "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports 1997-III, p. 1017, § 51; "Копп против Швейцарии" (Корр v. Switzerland) от 25 марта 1998 г., Reports 1998-II, p. 543, §§ 75-76; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), по жалобе N 27798/95, ECHR 2000, §§ 61-62 и 77-81). Суд считает, что нормы внутреннего права, предусматривающие возможность сбора, записи и архивного хранения в секретных досье информации, затрагивающей национальную безопасность, не допускают в достаточной степени возможность предвидения правовых последствий этого. Поэтому хранение и использование SRI информации о частной жизни заявителя было не "в соответствии с законом", что привело к нарушению Статьи 8. Я полностью согласен с указанными выводами.

Тем не менее я хотел бы добавить, что в настоящем деле - в независимости от соответствия юридической базы - у меня есть серьезные сомнения по вопросу о том, преследовало ли вмешательство в права заявителя законные цели согласно пункту 2 Статьи 8. По-моему, тем более не вызывает сомнений тот факт, что такое вмешательство не было необходимым в демократическом обществе.

Что касается законной цели, то Суд был постоянно готов принять цель, указанную властями государства-ответчика, если она подпадает под одну из категорий, изложенных в пункте 2 Статей с 8-ой по 11-ю. Вместе с тем, с моей точки зрения, для того чтобы цель считалась законной, необходимо наличие внутригосударственной и реально существующей связи между осуществляемой целью и мерами, вторгающимися в частную жизнь. Сослаться на более или менее недискриминационное хранение информации, касающейся частной жизни лиц в условиях обеспечения законных интересов национальной безопасности, по-моему, явно проблематично.

В деле А.Ротару информация, собранная при ранее действовавшем режиме незаконным и произвольным образом, затрагивающая деятельность мальчика и студента, относится к событиям более чем пятидесятилетней давности, а в одном случае это шестьдесят три года назад. Некоторая информация, очевидно, является ошибочной, но продолжает храниться в досье при отсутствии адекватных и эффективных гарантий против злоупотреблений. Суд не дает ответа на вопрос о том, должна ли быть уничтожена эта информация или должно ли быть гарантировано право на всесторонний доступ или исправление указанной информации, или будет ли какая-либо другая система мер согласовываться с Конвенцией. Однако трудно ответить на вопрос, какой законный интерес национальной безопасности мог бы оправдать продолжающееся хранение этой информации в настоящих условиях. Поэтому я полагаю, что Суд при рассмотрении данного дела вправе установить, что оспариваемая мера не преследует законной цели по смыслу пункта 2 Статьи 8.

Выяснение этого вопроса избавило бы Суд от необходимости определять, были ли в данном случае меры необходимыми в демократическом обществе, поскольку эта проверка зависит от наличия законной цели. Однако если Суд предпочел бы согласиться с существованием законной цели национальной безопасности, он бы напомнил, что государства не обладают неограниченным усмотрением, подвергая лиц негласному наблюдению или систематическому сбору на них секретных досье. Интересы государства в области охраны национальной безопасности должны соответствовать серьезности вмешательства в право заявителя на уважение частной жизни. Суд неоднократно подчеркивал, что "риск того, что негласное наблюдение ради защиты национальной безопасности будет равносильно подрыву или даже уничтожению демократии под видом ее защиты" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Леандр против Швеции" (Leander v. Sweden) от 26 марта 1987 г., Серия А, N 116, § 60; а также Постановление Европейского Суда по делу "Класс и др. против Германии" (Klass and Others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., Серия А, N 28, §§ 42 и 49, и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Сhаhal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., Reports 1996-V, p. 1866, § 131, и Постановление Европейского Суда по делу "Тиннели и сыновья Лимитед против Соединенного Королевства" и МакЭддафф" ("Tinnely & Sons Ltd." and McElduff v. United Kingdom) от 10 июля 1998 г., Reports 1998-IV, p.1662, § 77). Именно поэтому Суд должен быть удовлетворен тем, что секретное наблюдение за гражданами строго необходимо для охраны демократических институтов и что существуют адекватные и эффективные гарантии против злоупотребления им.

При всех обстоятельствах этого дела, а также учитывая вышесказанное относительно законной цели, необходимо прийти к выводу, что вмешательство в данном случае ничуть не было необходимым в демократическом обществе для достижения целей, касающихся национальной безопасности.

Подведем итоги. Даже если предсказуемая юридическая основа и существовала бы в деле А.Ротару, Суд тем не менее объявил бы о нарушении Статьи 8, либо на том основании, что не существовало законной цели для продолжения существования чреватой злоупотреблениями системы секретных досье, или потому, что такое продолжение существования, очевидно, не было необходимым в демократическом обществе.

Совпадающее мнение судьи П.Лоренсена

В данном деле я проголосовал за выводы, сделанные большинством, равно как и за основания для этих выводов. Однако это не означает, что я, по существу, не согласен с тем, что было сказано судьей Л.Вильдхабером в его совпадающем мнении, в отношении пункта 2 Статьи 8. Причина, по которой я к нему не присоединился, заключается только в том, что Суд постоянно выносит постановления о том, что если вмешательства в права согласно Статье 8 происходят не "в соответствии с законом", то нет необходимости исследовать вопросы соблюдения остальных требований пункта 2 Статьи 8. Я считаю такое исследование неотъемлемой частью сохранения соответствующего прецедентного права.

Частично несовпадающее мнение судьи Д.Бонелло

1. Большинство проголосовало за наличие нарушения Статьи 8, признав ее положения применимыми к обстоятельствам настоящего дела. Я проголосовал вместе с большинством при объявлении других нарушений Конвенции, но я не могу поддержать применимость Статьи 8.

2. Статья 8 охраняет частную жизнь лиц. В основе такой охраны лежит право каждого оградить себя от чрезмерного публичного любопытства и тщательного изучения некоторых глубоко личных составляющих своей сущности. Есть в нашей личности и в нашем духе определенные зоны, которые согласно Конвенции должны оставаться закрытыми. Противозаконны их исследование, хранение, классификация или обнародование данных, которые относятся к таким сокровенным сферам деятельности, ориентации или осуждению, которые скрыты за стенами конфиденциальности.

3. С другой стороны, виды деятельности, которые по своей природе являются публичными и которые действительно поддерживаются общественностью, находятся довольно далеко за пределами защиты Статьи 8.

4. Секретные данные, удерживаемые службами безопасности, которые хотел видеть заявитель, относятся по существу к: (a) активному членству некоего Аурела Ротару в политическом движении; (b) его заявлению об опубликовании двух памфлетов; (c) его принадлежности к молодежному движению политической партии; и (d) к тому факту, что заявитель не имел уголовной судимости (§ 13).

5. Первые три пункта относятся исключительно к публичным интересам. Я бы добавил, более всего к тем, которые касаются политической и издательской активности, требующие максимальной известности для своего существования и успеха и зависящие от нее. Записи не указывают на то, что заявитель голосовал за определенную политическую партию - это, конечно, означало бы вторжение в его закрытую зону конфиденциальности. По существу, записи фиксируют то, как Аурел Ротару в конкретных общественных организациях открыто провозглашал свою воинственность по отношению к общественности.

6. Каким образом хранение записей, касающихся в сущности публичных интересов индивида, нарушают его право на частную жизнь? До настоящего момента Суд выносил постановления, с моей точки зрения, безупречно о том, что под защиту Статьи 8 подпадают конфиденциальные вопросы, такие, как данные о здоровье и медицинские данные, деятельность в сексуальной сфере и сексуальная ориентация, семейное родство и, возможно, отношения в профессиональной сфере и сфере бизнеса, и другие глубоко личные сферы, в которых общественное вмешательство было бы недозволенным вторжением в естественные границы личности. Публичная активность в общественных политических партиях, я полагаю, имеет мало общего с ratio, которая провозглашает защиту частной жизни как основное человеческое право.

7. Четвертый фрагмент досье заявителя касался записи о том, что он не имел уголовной судимости. Суд даже эту запись объявил нарушением права заявителя на частную жизнь. Суд подчеркнул, что записи служб безопасности (включая некоторую информацию более чем пятидесятилетней давности) содержали упоминание об уголовной судимости заявителя и пришел к выводу, что "подобная информация, собираемая и хранящаяся в досье у государственных служащих, относится к сфере "частной жизни" в свете пункта 1 Статьи 8 Конвенции" (§ 44).

8. С моей точки зрения, это является опасным превышением пределов действия Статьи 8. Утверждение, что хранение уголовных досье полицией (даже когда, как и в настоящем деле, это является доказательством того, что лицо не имело уголовного прошлого) требует применения Статьи 8, может иметь настораживающие и далеко идущие последствия vis-a-vis "интересам национальной безопасности, общественного порядка и целей предотвращения беспорядков или преступлений" - всех ценностей, которые не подпадают под сферу защиты Статья 8.

9. Я бы понял, проявив терпимость, что хранение уголовных досье лиц может, вероятно, привести к вмешательству в право на частную жизнь, но поторопился бы добавить, что такое вмешательство оправдывается интересами борьбы с преступностью и национальной безопасностью. Однако Суд не посчитал необходимым сделать это.

10. Конечно, мое беспокойство относится только к неодобрению Судом хранения уголовных досье. Необоснованное и незаконное разглашение содержания этих досье могло бы реально рассматриваться согласно Статье 8.

11. Кажется, Суд придал особый вес тому обстоятельству, что "некоторая информация была объявлена ложной и скорее всего вредит репутации заявителя" (§ 44). Такие подходы требуют решения двух различных вопросов: о ложности информации и ее позорящем характере.

12. Некоторые данные из досье заявителя на самом деле относятся к другому лицу с таким же именем, а не к нему. Это, несомненно, свидетельствует о том, что эти данные являются "ложными" в отношении заявителя. Но превращает ли публичную информацию в частную ложность информации, относящейся к публичной области? Логика, скрывающаяся за последовательностью этих предложений, просто мне недоступна.

13. Повторюсь, я спокойно признаю, что "ложная" информация о заявителе, хранимая службами безопасности, скорее всего повредила бы его репутации. Далеко идущей представляется идея о том, что Суд будет двигаться в том направлении, чтобы с легкостью включить понятие "репутация" в сферу действия Статьи 8*(7). Открытие Статьи 8 для новых указанных перспектив добавит захватывающее новое измерение для защиты прав человека. Но Суд, по моему мнению, должен проводить указанную реформу прямо, а не протаскивать ее почти скрытно в качестве имеющего лишь частичное отношение к праву на частную жизнь приложения.

14. Разделив взгляды большинства на то, что право на частную жизнь также защищает всецело публичную информацию, я бы тогда согласился с объявлением нарушения Статьи 8, так же, как я полностью разделяю вывод Суда о том, что хранение и использование силами безопасности информации, касающейся заявителя, было не "в соответствии с законом" (§§ 57-63).

------------------------------

*(1) Перевод П.Лаптева и Ю.Берестнева.

*(2) Дата представления окончательно отредактированного текста для опубликования.

*(3) Протокол N 11 вступил в силу 1 ноября 1998 г. - Примечание Секретариата Суда.

*(4) Принадлежавшего к "Легиону архангела Михаила" - крайне правому националистическому, антисемитскому и военизированному румынскому движению, созданному в 1927 году, отколовшемуся от схожего по направленности движения "Лиги Христианской национальной обороны". Движение легионеров дало рождение большому числу политических партий, которые оказывали влияние на политику Румынии в тридцатые и сороковые годы.

*(5) Текст приводится по переводу на русский язык Конституции Румынии от 21 ноября 1991 г., опубликованному в Сборнике "Конституции государств Европы". М., 2001. Т. 3. С. 65-66.

*(6) Так в тексте Постановления; сумма отдельных видов расходов по участию в процедурах в конвенционных органах составляет, как очевидно, 8.250.000 ROL, a общая сумма претензий - соответственно также на 250.000 ROL больше указанной в первой фразе § 84. - Прим. переводчика.

*(7) См. Постановления Европейского Суда по делам "Файед против Соединенного Королевства" (Fayed v. United Kingdom) от 21 сентября 1994 г., Серия А, N 294-В, pp. 50-51, и "Нимитц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., Серия А, N 251-В, p. 36.