Апелляционное определение СК по уголовным делам Ивановского областного суда от 08 октября 2013 г. по делу N 22-2446

Судебная коллегия по уголовным делам Ивановского областного суда

в составе:

председательствующего судьи Алексеевой Г.Н.,

судей Мокиной Л.А., Замазкина А.В.,

при секретаре Чудной О.С.,

с участием:

прокурора Мановой Е.Н.

защитников Кулабуховой Е.В., ордер N 012969, Орловой М.В., ордер N 1357

осужденных М. Д.А., О.С.В., (с использованием видеоконференцсвязи)

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных М. Д.А. и О.С.В на приговор Ивановского районного суда Ивановской области от 26 июля 2013 г., которым

М.Д.А.,

и

О.С.В.,

осуждены за совершение преступления, предусмотренного частью 3 статьи 162 УК РФ к 9 годам 6 месяцам и 8 годам 6 месяцам лишения свободы соответственно, без дополнительных видов наказаний, с отбыванием наказания каждым в исправительной колонии строгого режима.

По делу разрешены исковые требования.

С М. и О. в солидарном порядке в пользу Смирновой взыскано 3.200 рублей материального ущерба и в счет возмещения компенсации морального вреда 25.000 рублей; в пользу Смирнова также в солидарном порядке взыскано с обоих 50.207 рублей 79 копеек материального ущерба и в счет компенсации морального вреда 50.000 рублей.

Заслушав доклад судьи Замазкина А.В.; выступление прокурора, полагавшего приговор законным и обоснованным, мнение защитников и осужденных, просивших об удовлетворении жалоб, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

М. и О. осуждены приговором Ивановского районного суда Ивановской области от 26 июля 2013 г. за совершение 02 февраля 2013 г. по предварительному сговору разбойного нападения на семью С., с незаконным проникновением в их жилище: квартиру N * дома N * по ул. П. с. Ч. И. района Ивановской области, с использованием бейсбольной биты в качестве оружия, а М. и ножа, а также по предварительному сговору, предмета, похожего на пистолет, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, а также с применением насилия опасного для жизни и здоровья потерпевшего - нанесением удара бейсбольной битой Смирнову в область головы, а Минеевым еще и с приставлением лезвия ножа к шее потерпевшего, в результате которых у Смирнова образовались телесные повреждения, не причинившие вреда здоровью. В результате разбойного нападения было похищено имущество и причинен ущерб Смирнову на сумму 56.407 рублей 79 копеек, Смирновой на сумму 3.200 рублей.

М. виновность по делу полностью не признал, О. виновность признал частично, не согласившись с квалификацией его действий.

Осужденный О. не согласился с приговором, подал на него апелляционную жалобу, в которой указал на следующие обстоятельства:

полагает приговор чрезмерно суровым и несправедливым. Считает, что суд не учел все подлежащие учету смягчающие наказание обстоятельства;

кроме того, судом не учтено, что по показаниям потерпевших установлено, что угроз в их адрес он не высказывал, физической силы не применял. Зажигалку в виде пистолета он не применял для устрашения. Потерпевшие не воспринимали ее как оружие;

в сговор, направленный на разбойное нападение, он не вступал. Это следует из фактически совершенных действий, а также показаний потерпевших;

также суд отказал в допросе свидетеля, который указал на то, что его первый допрос происходил под давлением сотрудников полиции. Явка с повинной в связи с давлением сотрудников полиции является недопустимым доказательством;

он не отрицает факт совершения преступления, но не согласен с квалификацией его действий, установленной в приговоре;

просит о переквалификации его действий, снижении наказания и назначении его с применением положений ст. 64 УК РФ.

В дополнительной жалобе, датированной 17 сентября 2013 г., О. указывает, повторяя основные доводы предыдущей жалобы, на следующие обстоятельства:

судом указано, что телесные повреждения потерпевшему были причинены совместными действиями, как М., так и О., а он данных повреждений не причинял. Это подтверждается показаниями потерпевшей С.;

просит об отмене приговора, указании на применение положений ч.3 ст. 68 УК РФ при назначении ему наказания, а также положений ст. 64 УК РФ.

Осужденный М. не согласился с приговором, подал на него апелляционную жалобу, в которой указал на следующие обстоятельства: полагает приговор суда незаконным и необоснованным, указанного преступления он не совершал; суд не принял во внимание показания свидетелей Гаринова и Галкиной, которая указывала на то, что в ночь совершения преступления он не покидал дома. Первые показания Галкиной являются незаконными. Она давала их без адвоката и под давлением, что и было отражено в ее жалобе; не были использованы и показания О., данные в суде, а также не вызвался свидетель, который мог дать показания относительно того, что первые показания О. являются незаконными и получены под давлением; волосы потерпевшего появились на его одежде не в связи с преступлением, а потому, что потерпевший использовал его автомобиль и ездил на нем; он признает виновность только в том, что, обнаружив ноутбук, что подтверждает Гаринов, не сообщил об этом в органы полиции; просит об отмене приговора и своем оправдании.

Государственным обвинителем поданы возражения на жалобы осужденных, в которых он указывает на необоснованность доводов жалоб и законность постановленного приговора.

На возражения прокурора О. поданы свои возражения. В них О. полагает доводы прокурора необоснованными и просит об удовлетворении его жалобы и смягчении назначенного по приговору наказания по мотивам изменения квалификации его действий.

Судебная коллегия, исследовав материалы дела, выслушав участников процесса и оценив доводы апелляционных жалоб, приходит к следующим выводам.

Виновность осуждённых в совершении преступления, установленного приговором, подтверждается совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании по правилам их оценки, установленным законом.

В приговоре подробно изложены доказательства, подтверждающие виновность осуждённых по факту совершения преступления, анализ и оценка доказательств содержатся и являются правильными. Судебным решением мотивированно отклонены доводы и доказательства защиты, противоречащие объективно установленным фактическим обстоятельствам.

Суд основывал свой вывод о доказанности виновности М. и О. в совершении преступления на признательных по фактическим обстоятельствам показаниях О., первоначально данных на предварительном следствии, его явке с повинной, показаниях потерпевших С., показаниях свидетелей Коробова, Зайцевой, Богомолова, Жебанова, Кан, Белитского, протоколе осмотра места происшествия, протоколах опознаний, в ходе которых С-выми опознан М., как лицо, совершившее в отношении них разбойное нападение. Опознание проведено в том числе и по особой примете -наличию папилломы на левом вернем веке М.; протоколе медицинского освидетельствования, установившего у М. наличие данного образования на веке, заключении судебно-медицинской экспертизы, установившем наличие телесных повреждений и их локализацию у С., заключении биологической экспертизы, согласно которому с куртки М. были изъяты волосы, принадлежащие, исходя из морфологических признаков, С., протоколах выемок похищенного имущества (мобильных телефонов), сведениями о стоимости похищенного имущества.

Указанная совокупность доказательств судом обоснованно признана достаточной для разрешения вопроса о виновности обоих осужденных по фактическим обстоятельствам совершенного преступления.

Рассмотрев доводы жалобы М.о его непричастности к совершенному преступлению, судебная коллегия их полностью отвергает.

Его участие в совершении преступления в судебном заседании доказано показаниями О., данными в ходе предварительного следствия, его явке с повинной. В судебном заседании О. изменил показания, указав на то, что М. не участвовал в совершении преступления, однако судом первой инстанции изменение показаний О. верно расценено как необоснованное. Показания, первоначально данные О. в ходе предварительного следствия, положены в число доказательств виновности как самого О., так и М. правильно, как объективно подтвержденные пояснениями потерпевших и иными, выше приведенными доказательствами. Оба потерпевших в ходе судебного заседания в категоричной форме подтвердили факт того, что опознают М. как лицо, совершившее в отношении них преступление.

Вопрос допустимости в качестве доказательств показаний О. на предварительном следствии и его явки с повинной судебной коллегией рассмотрен. Показания данные О. в качестве подозреваемого 27 февраля 2013 г., при проверке показаний на месте в тот же день, 28 февраля 2013 г. в качестве обвиняемого, а также изложенные в протоколе явки с повинной, судебная коллегия признает допустимыми.

Методы получения указанных доказательств в своей законности у апелляционной инстанции сомнений не вызывают. О. допрашивался в присутствии адвоката, в протоколах имеются его пояснительные записи относительно верности отображения в них обстоятельств изложенных им событий.

Уже в стадии предварительного следствия О. указано на недопустимые методы следствия при получении от него вышеприведенных доказательств. По итогам проведения доследственной проверки 24 июня 2013 г. вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, поскольку доводы О. о применении в отношении него недозволенных методов следствия при получении показаний и явки с повинной своего подтверждения не нашли.

С учетом изложенного, ссылки жалобы М. на то, что по указанным обстоятельствам не был вызван для дачи показаний названный О. Березин И., чей адрес не назывался, не состоятельны, и в связи с принятием указанного процессуального решения правового значения не имеют.

Проверив показания О., данные им в ходе предварительного следствия до их изменения, а также сведения из его явки с повинной в судебном заседании, суд первой инстанции, проведя их синтез с показаниями потерпевших и иными указанными доказательствами, пришел к правильному выводу о том, что они дополняют друг друга и полностью восстанавливают картину совершенного преступления. Указанные обстоятельства подчеркивают правдивость первоначальных пояснений О. на предварительном следствии относительно совершенного преступления. Их объективное соответствие иным доказательствам также указывает на то, что первоначальные показания О. на предварительном следствии не были результатом принуждения его к даче показаний или какой- либо их фальсификации. В обоснование выводов о виновности данные доказательства положены судом первой инстанции верно.

Оценка изменений показаний О. в суде в приговоре содержится, она является верной.

М. указывает на то, что его невиновность подтверждается показаниями свидетеля Галкиной, указывающей на наличие у него алиби на момент совершения преступления. Данные доводы жалобы судебная коллегия расценивает как тенденциозную оценку указанного доказательства. В судебном заседании этот свидетель поясняла о том, что в ночь совершения преступления и М., и О. находились дома и никуда не уходили. Однако, это не единственные показания данного свидетеля. Обоснованно оглашённые показания Галкиной, данные ей на предварительном следствии, свидетельствуют об обратном, и в частности о том, что около 01 часа ночи 02 февраля 2013 г. М. и О. уходили из дома. Оценив данные показания в совокупности с первоначальными показаниями О., его явкой с повинной, показаниями потерпевших, суд сделал правильный вывод о достоверности показаний данных Галкиной на предварительном следствии, как согласующихся с иной совокупностью доказательств и отверг, как не соответствующие действительности, показания Галкиной, данные в суде.

Обстоятельства проведения ее допроса на предварительном следствии были предметом доследственной проверки по ее заявлению о недозволенных методах расследования, которых в результате по делу не установлено, что подтверждено в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по ее заявлению от 25 марта 2013 г., в связи с чем, ее показания на предварительном следствии допустимы в качестве доказательств, а, так называемое алиби М., судебная коллегия полагает опровергнутым в полном объеме.

Довод жалобы М. о том, что Галкина допрошена в ходе предварительного следствия без адвоката, юридически ничтожен. Процессуальный статус свидетеля не возбраняет участие защитника при допросе, при наличии желания свидетеля, однако обязательным его участие в допросе свидетеля не является. Как следует из протокола допроса, оглашенного в суде первой инстанции, Галкина ходатайства о допуске защитника не заявляла.

Показания потерпевших С., первоначальные показания О. на предварительном следствии, указывающие на непосредственный контакт в ходе совершения преступления между М. и С., в том числе их соприкосновение между собой, в совокупности с заключением эксперта, установившим наличие волос С. на куртке М., исключают довод М. о том, что указанны биологические объекты, не исключающие своего происхождения от С., попали на его одежду иным образом, а не в ходе совершенного преступления.

Показания свидетеля Гаринова, на которые ссылается в жалобе М., как на доказательства своей непричастности к совершенному преступлению, таковыми не являются, поскольку подтверждают лишь факт нахождения у М. имущества: ноутбука и фотоаппарата. Данные показания никак не влияют на обоснованность выводов суда о совершении преступления М..

Факт виновности в совершении преступления в отношении С-вых О. и М. судебная коллегия считает доказанным.

Разрешая вопрос об обоснованности юридической квалификации действий О. и М. относительно совершенных действий, и оценивая в этой связи доводы жалоб О., судебная коллегия, анализируя сущность доказательств, проверенных судом первой инстанции, приходит к следующему.

Показаниями О., положенными в обоснование приговора установлено, что до совершения преступления по предложению М. состоялся предварительный сговор на совершение конкретного вида хищения, в частности разбоя, поскольку М., по показаниям О., предложил последнему совершить именно нападение на кого-нибудь, чтобы похитить имущество. В этой связи выводы суда о наличии предварительного сговора между соучастниками совершения преступления являются правильными.

При этом, показаниями О., сведениями из его явки с повинной, а также проверки показаний на месте установлено, что помимо устной договоренности проводилась подготовительная деятельность, призванная облегчить совершение преступления. В частности, были приспособлены шапки в качестве масок, скрывающих облик нападавших, приискана бита, а также зажигалка, представляющая по своему внешнему виду пистолет. Указанные обстоятельства привели суд к правильному выводу о том, что уже на подготовительном этапе предварительным сговором охватывалась и степень интенсивности совершения преступления, реализованная в форме нападения.

Вывод суда первой инстанции о том, что разбой был совершен О. и М. с применением предметов, использованных в качестве оружия, является правильным.

Показаниями О., а также потерпевших С-ых установлено, что бейсбольная бита была использована в качестве оружия и в частности для совершения нападения. Ей были причинены телесные повреждения С ... Кроме прочего в отношении С. М. был использован нож, который приставлялся к его шее и пальцам руки. Указанные обстоятельства свидетельствуют не просто о демонстрации осужденными данных предметов, но и об их непосредственном применении в качестве оружия, с учетом того, что ими потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья. Использование указанных предметов ставило целью пресечение возможного сопротивления, интенсификацию незаконной передачи имущества от потерпевших нападавшим, а в конечном итоге облегчение совершаемого хищения.

С учетом изложенных обстоятельств, судебная коллегия отмечает, что доводы жалобы О. о том, что последний не применял насилие, а если и угрожал, то использовав заведомо негодный предмет, в частности, имитацию пистолета, на правильность вывода суда, осудившего его за совершение группового преступления, влияния не оказывает.

О., исходя из верно установленных судом фактических обстоятельств, осознавал, что для совершения преступления взята бейсбольная бита, которая впоследствии была использована при применении насилия в отношении С..

Судебная коллегия указывает, что когда умыслом виновных, совершивших разбойное нападение группой лиц по предварительному сговору, охватывалось применение предметов, используемых в качестве оружия, все участники совершенного преступления несут ответственность также как соисполнители и в том случае, когда предметы в качестве оружия были применены одним из них. Вопреки доводам дополнительной жалобы О., как причиненные в группе лиц по предварительному сговору фигурируют только телесные повреждения, образовавшиеся от удара битой, что охватывалось общим умыслом. Исходя из способа изложения установленных фактических обстоятельств совершения преступления, суд первой инстанции, установив, что использование ножа М. было допущено по его собственному усмотрению, выделил как самостоятельный вид повреждения на шее, образовавшееся от действий М..

Зажигалка в форме пистолета, которой О. угрожал потерпевшей С., была не единственным предметом, использованным осужденными в ходе разбоя. Техническая негодность данного предмета к использованию в качестве оружия судом отмечена обоснованно. Однако на общий вывод суда, исключившего ее из числа предметов, использованных в качестве оружия, о совершении соответствующего квалифицированного вида разбоя не влияет.

Кроме прочего, суд, верно установив фактические обстоятельства, пришел к правильному выводу о том, что умыслом обоих осужденных охватывалось использование в качестве оружия только биты. М., использовав нож в рамках совершения одного преступления с О., действовал по своему усмотрению. Уточнение фактического объема обвинения в отношении М. является правильным и на общую квалификацию преступления, совершенного обоими осужденными, не влияет.

Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции на основании исследованных непротиворечивых доказательств, полагает доказанным совершение группового (по предварительному сговору) разбоя с применением как насилия, опасного для жизни и здоровья, так и угрозы применения такого насилия.

В частности использование биты охватывалось умыслом обоих осужденных. Из материалов дела следует, что вред здоровью потерпевшего С. причинен не был. Однако в момент применения биты, которой был нанесен удар потерпевшему по голове, данное насилие, исходя из качественной характеристики используемого предмета и способа использования, создавало реальную опасность для его жизни или здоровья. Наставление О. по предварительному сговору зажигалки, являющейся имитацией пистолета, на потерпевшую С. обоснованно, в силу сложившейся обстановки совершения преступления, сформировало у нее адекватное ощущение угрозы применения в отношении нее данного предмета, воспринимаемого ей как похожего на пистолет, то есть угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья. Эти обстоятельства побуждали потерпевшую к непротивлению требованиям нападавших и выполнению требований по передаче имущества. Вопреки доводам жалобы защиты потерпевшая С., на которую и был наведен предмет, имитировавший пистолет, воспринимала его именно как оружие.

Кроме того, судом обоснованно отмечено, что манипуляции с ножом в отношении С., произведенные индивидуально М., являясь в силу перечисленных причин, как применением насилия, опасного в момент его применения для жизни, так и угрозой его применения. Это выразилось в приставлении ножа к шее потерпевшего, от чего осталось телесное повреждение, и намерении, облеченном в словесную форму и конклюдентные действия, отрезать потерпевшему пальцы.

Разбой О. и М. совершен с незаконным проникновением в жилище, что обоснованно установлено судом первой инстанции на основании исследованных доказательств.

Показаниями О. установлено, что к месту жительства С-вых они шли именно с целью совершения хищения. Обстоятельства проникновения в жилище С-вых прямо указывают на то, что каких -либо прав на нахождение в данном жилище ни О., ни М. не имели. Оба незаконно проникли в жилище, а именно: квартиру N * дома N* по ул. П. с. Ч. И. района. Приобщенные к протоколу осмотра места происшествия фотографии свидетельствуют о том, что квартира, откуда было совершено хищение имущества С-ых, является жилищем применительно к определению данного понятия, установленному в примечании к ст. 139 УК РФ, понимающем под жилищем, среди прочего, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания.

Юридическая квалификация действий О. и М., данная судом первой инстанции по части 3 статьи 162 УК РФ, является правильной.

Верно установив фактические обстоятельства, суд дал действиям обоих осужденных надлежащую юридическую квалификацию, правильно описав действия каждого из осужденных. Придя к обоснованному выводу о единстве юридической квалификации действий как О., так и М., суд первой инстанции ошибочно использовал терминологический аппарат уголовного закона, указав на действия М. с применением ножа, как на эксцесс исполнителя. Законодательное определение понятия эксцесса исполнителя, установленное в статье 36 УК РФ, имеет отношение к юридической конструкции квалификации состава преступления, а не определяет объем фактических действий соисполнителей преступления в рамках одной его юридической квалификации. Ссылки в приговоре на эксцесс исполнителя у М., являясь необоснованными, подлежат исключению, что на существо юридически значимых обстоятельств, установленных приговором, влияния не оказывает.

Судебная коллегия отмечает, что среди прочего имущества у потерпевшего С. был похищен мобильный телефон "Самсунг" с сим- картой на счете которой имелись денежные средства в сумме 80 рублей 29 копеек. Из материалов дела установлено, что после совершения хищения денежные средства, имеющиеся на сим- карте были заблокированы, что подтверждено документально, а следовательно лица, совершившие преступление, не имели фактического доступа к ним.

Таким образом, общая сумма материального ущерба по преступлению, а также сумма иска в материальной части подлежат уменьшению. С учетом того, что разбой является двуобъектным, усеченным составом преступления (оконченным с момента нападения), посягающим не только на имущество, но на жизнь и здоровье гражданина, незначительное изменение суммы ущерба судебная коллегия не считает уменьшением объема обвинения и поводом для коррекции приговора, связанного с этим.

Разрешая доводы жалоб о чрезмерной суровости приговора, судебная коллегия отмечает следующее.

Задачами уголовного законодательства РФ, закрепленными в ст. 2 УК РФ, является не только охрана собственности и здоровья каждого гражданина в отдельности от преступных посягательств, но и охрана общественных отношений в сфере реализации закрепленных Конституцией РФ прав гражданина РФ на жизнь, здоровье и собственность.

Назначение уголовного судопроизводства состоит в том, чтобы лица, виновные в совершении преступления, были привлечены к уголовной ответственности и справедливо наказаны.

Принцип справедливости реализуется путем индивидуализации наказания, а именно: оно должно соответствовать характеру, как качественной характеристике, и степени - количественной характеристике общественной опасности преступления.

Суд при постановлении приговора учел все юридически значимые для назначения наказания, как М., так и О. обстоятельства.

Судом приняты во внимание сведения о личностях Минеева и Онисимчука. Отмечено, что они охарактеризованы удовлетворительно как по месту жительства, так и по месту отбывания наказания в виде лишения свободы, официально не трудоустроены. Минеев имеет ребенка.

Судом первой инстанции при назначении наказания обоснованно учтено наличие в действиях М. и О. отягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. "А" ч.1 ст. 63 УК РФ - рецидива преступлений. Оба, имея неснятые и непогашенные судимости за тяжкие преступления, вновь совершили особо тяжкое преступление.

Общие правила назначения наказания, при наличии отягчающего его обстоятельства - рецидива преступлений, изложенные в части 2 ст. 68 УК РФ устанавливают, что срок наказания при любом виде рецидива преступлений не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но в пределах санкции соответствующей статьи УК РФ.

Применение привилегированных правил назначения наказания при рецидиве преступлений, установленных частью 3 статьи 68 УК РФ, является правом суда, которое может быть реализовано при наличии к тому оснований.

Судом первой инстанции, с учетом личностей М. и О., ранее также привлекавшихся к уголовной ответственности, совершивших установленное обжалуемым приговором преступление в течение непродолжительного времени после освобождения из мест лишения свободы, сделан мотивированный вывод о применении в отношении М. и О. правил части 2 статьи 68 УК РФ при назначении наказания. Судебная коллегия считает данный вывод правильным, отмечая, что фактические обстоятельства совершенного преступления указывают на то, что исправительное воздействие предыдущего наказания оказалось недостаточным. Вопреки доводам жалобы О., каких -либо оснований для назначения наказания с применением части 3 статьи 68 УК РФ не усматривается.

При выборе размера наказания в отношении М.и О. судом первой инстанции учтен комбинированный объект преступного посягательства - жизнь, здоровье и собственность гражданина, являющиеся неотъемлемыми правами человека и охраняемые в РФ Конституцией, что закреплено в положениях статей 20 и 35 Основного закона. Судом верно установлена особая тяжесть совершенного преступления.

С учетом изложенных обстоятельств, вывод суда в отношении обоих осужденных о невозможности применения условного осуждения или назначения наказания в порядке статьи 64 УК РФ, а также изменения категории преступления на основании части 6 статьи 15 УК РФ является верным.

С учетом изложенного, нарушенные совершенным преступлением общественные отношения восстановлены приговором с использованием институтов уголовного законодательства и, в частности, назначением уголовного наказания за совершенное особо тяжкое преступление.

При назначении наказания за преступление, совершенное О.и М. в соучастии, судом учтены характер и степень фактического участия каждого в его совершении, его значение для достижения цели преступления и влияние на характер и размер причиненного и возможного вреда.

Дифференциация сроков наказания М.и О. обоснованно произведена как с учетом изложенного, так и с учетом смягчающих наказание обстоятельств.

Судебная коллегия считает, что наказание по части 3 статьи 162 УК РФ в отношении обоих осужденных назначено с соблюдением требований положений ст. 60 УК РФ и чрезмерно суровым не является.

Приговор по доводам жалоб изменению или отмене не подлежит.

Вместе с тем, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению по следующему основанию.

Взыскивая компенсацию морального вреда с осужденных в солидарном порядке в пользу обоих потерпевших, суд неправильно применил нормы материального права.

Согласно положениям статьи 322 ГК РФ солидарной ответственность (обязанность) становится, если таковое положение оговорено договором или установлено законом, в частности, при неделимости предмета обязательства.

Суд не учел, что требованиями статей 151, 1100, 1101 ГК РФ не предусмотрена солидарная ответственность при компенсации морального вреда, а размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителей вреда, когда вина является основанием возмещения вреда, в частности, при совершении преступления.

При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Судебная коллегия полагает необходимым изменить порядок взыскания компенсации морального вреда с солидарного на долевой. С учетом характера и степени нравственных страданий потерпевших, доказанности виновности в совершении каждым из осужденных особо тяжкого преступления, судебная коллегия, соглашаясь с суммой компенсации, исходя из понятий справедливости и разумности, считает правильным взыскание с М. и О. в пользу С. суммы в размере 50.000 рублей в равных долях, то есть по 25.000 рублей с каждого; в пользу С-ой - 25.000 рублей в равных долях, то есть по 12.500 рублей с каждого.

Руководствуясь изложенным и статьями 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Ивановского районного суда Ивановской области от 26 июля 2013 г. в отношении М.Д.А. и О.С.В. в части юридической квалификации и назначенного наказания оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных - без удовлетворения.

Исключить из описания совершенного преступления хищение 80 рублей 29 копеек со счета мобильного телефона "Самсунг", имеющего абонентский номер 8-920-376-10-43.

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора на странице 18 в абзаце 4 ссылку на эксцесс исполнителя у М..

Приговор в части взыскания в солидарном порядке с осужденных М.Д.А. и О. С.В. в пользу С.И.А. материального ущерба уточнить. Считать взысканной сумму 50.127 рублей 50 копеек.

Этот же приговор в части взыскания в солидарном порядке с осужденных М. Д.А. и О. С.В. в пользу С. Т.И. и С. И.А. в счет компенсации морального вреда в сумме 25.000 рублей и 50.000 рублей соответственно - изменить.

Взыскать в пользу С.И.А. сумму компенсации морального вреда в размере 50.000 рублей в долевом порядке с МД.А. и О.С.В. в равных долях по 25.000 рублей с каждого.

Взыскать сумму компенсации морального вреда в размере 25.000 рублей в долевом порядке с М. Д. А. и О.С.В. в равных долях по 12.500 рублей с каждого в пользу С.Т.И..

Настоящее определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 401.2 УПК РФ, в течение одного года со дня вынесения.

Председательствующий судья:

Судьи:

Версия 4.0