Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Чеченской Республики от 23 сентября 2014 г. по делу N 33-926/14

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чеченской Республики в составе:

председательствующего Круглова В.Г.,

судей Дакаевой Р.С., Довлетмерзаева В.В.,

при секретаре Джамбулатовой Л.Р.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Мусостова ФИО8 к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда, причиненного незаконной деятельностью органов государственной власти

по апелляционной жалобе Мусостова А.Б. на решение Урус-Мартановского городского суда Чеченской Республики от 22 июля 2014 года.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Чеченской Республики Дакаевой Р.С., пояснения представителя Мусостова А.Б. - ФИО10., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Мусостов А.Б. обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти, ссылаясь на то, что он родился ДД.ММ.ГГГГ в "адрес" Чеченской Республики и был выслан вместе со своими родителями в 1944 году незаконно и необоснованно по национальному признаку, где проживал, находясь на учете спецпоселения под административным надзором органов внутренних дел Союза ССР в течение 12 лет, до ноября 1956 года. Согласно справке о реабилитации от 7 декабря 2007 года он признан репрессированным по политическим мотивам по национальному признаку органами НКВД СССР. На основании закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года N 1761-1 он был реабилитирован. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР "О снятии ограничений по спецпоселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны" от 16 июля 1956 года срок его пребывания под надзором с ограничением прав и свобод с 1944 года по 16 июля 1956 года составил 12 лет. Исходя из положений Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года N 1761-1, статус жертвы политических репрессий и, как следствие этого, право на меры социальной поддержки приобретаются на основании справки, выданной компетентными органами государства. Дату его правоотношений следует исчислять с 7 декабря 2007 года - со дня выдачи справки о реабилитации. Поскольку Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней, его исковые требования должны быть разрешены с учетом правовой позиции Европейского Суда, выраженной в постановлении от 2 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии" (жалоба N 7975/06), которым разрешены аналогичные правоотношения. На протяжении более 12 лет их семья и он содержались в ужасных антисанитарных условиях, без элементарных возможностей устройства быта (отсутствие дома, постели, дров, угля, проживание в землянках), находясь под жестким контролем органов внутренних дел, без права посещения родственников или выхода за пределы села (постановление Молотова). Они постоянно подвергались унижениям как со стороны властей, так и со стороны отдельных граждан СССР, поскольку государство причислило их к числу сочувствующих (и пособников) изменников Родины, чем нанесен ему моральный вред, который он оценивает в 5 000 000 (пять миллионов) руб.

Решением Урус-Мартановского городского суда Чеченской Республики от 22 июля 2014 года в удовлетворении исковых требований Мусостова А.Б. отказано.

В апелляционной жалобе Мусостов А.Б. просит отменить решение Урус-Мартановского городского суда Чеченской Республики от 22 июля 2014 года, считая его незаконным и необоснованным, и принять по делу новое решение об удовлетворении его исковых требований.

Мусостов А.Б., представитель Министерства финансов Российской Федерации Хамидов Р.М., извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела в апелляционном порядке, в судебное заседание не явились. Судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу части 1 статьи 1, части 1 статьи 11, статьи 12 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предъявление любого требования должно иметь своей целью восстановление нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов обратившегося в суд лица, установление наличия у истца принадлежащего ему субъективного материального права, а также установление факта нарушения прав истца ответчиком.

Правосудие по гражданским делам в соответствии с требованиями статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. При этом каждая из сторон согласно статье 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований, суд первой инстанции руководствовался статьями 151 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 2 и 3.1 Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", статьями 12 и 18 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" и исходил из того, что истец имеет право на льготы и меры социальной поддержки, установленные законодательством, которое не предусматривает возмещение ущерба в ином виде. Положения о взыскании компенсации морального вреда не распространяются на возникшие правоотношения, так как вред истцу причинен до введения в действие Гражданского кодекса Российской Федерации.

Доводы жалобы о том, что исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции "О защите прав человека и основных свобод", не основаны на законе.

18 октября 1991 года принят Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", целью которого, как указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 года), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (пункт 1 статьи 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой толкование норм закона как исключающих моральный вред из объема подлежащего возмещению ущерба не соответствовало бы статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон Российской Федерации предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Законодателем в соответствии с требованиями статей 71 и 76 Конституции Российской Федерации установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба.

Таким образом, исключение с 1 января 2005 года из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

Признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности, являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Денежная компенсация морального вреда указанными законами не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим, которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба, с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с 3 августа 1992 года.

Как видно из материалов дела, вред истцу, а соответственно, и нравственные и физические страдания были причинены до 3 августа 1992 года, то есть до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной им в определении от 18 января 2005 года N 7-О, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, т.е. придать закону обратную силу.

Нельзя признать обоснованной ссылку истца на применение по настоящему спору положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции "О защите прав человека и основных свобод".

Согласно части 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

К имуществу по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Европейский Суд по правам человека относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество, которое он мог законно ожидать, не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в апелляционной жалобе, не имеется.

Несостоятельна и ссылка на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", поскольку присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонилось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 года, могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

В Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жертв политических репрессий, к которым относится и истец.

При таких обстоятельствах судом первой инстанции в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана надлежащая правовая оценка доказательствам, собранным по делу, вывод суда мотивирован и соответствует фактическим обстоятельствам дела, оснований не согласиться с которым судебной коллегией не усматривается.

Нарушений, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и являющихся основанием для отмены либо изменения решения суда в апелляционном порядке, судом первой инстанции при рассмотрении данного дела не допущено.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 328 и 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Урус-Мартановского городского суда Чеченской Республики от 22 июля 2014 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Мусостова ФИО9 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Копия верна: судья Р.С. Дакаева