Апелляционное определение СК по уголовным делам Липецкого областного суда от 09 сентября 2015 г. по делу N 22-970/2015

Судебная коллегия по уголовным делам Липецкого областного суда в составе:

председательствующего судьи Летниковой Е.П.;

судей Зарецкого С.В. и Черешневой С.А.,

при секретаре Стребкове А.М.,

с участием:

государственных обвинителей Чалышева А.Ю. и Казаченко Д.В.;

осужденного Морозова И.Е.;

защитника адвоката Мохова Н.П.;

представителя потерпевшей С.И.В. адвоката Резова С.Н.,

рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием системы видеоконференц-связи уголовное дело

по апелляционным жалобам осужденного Морозова И.Е. и адвоката Мохова Н.П.

на приговор Октябрьского районного суда г. Липецка от 30 июня 2015 года, которым

Морозов И.Е. , "данные изъяты", не судимый,

признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 8 лет без ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения до вступления приговора суда в законную силу оставлена без изменения - заключение под стражу. Срок наказания исчислен с 30.06.2015 года, зачтено в срок лишения свободы время содержания под стражей с 23.03.2014 года по 23.12.2014 года и с 27.02.2015 г. по 30.06.2015 года.

Взыскано с осужденного Морозова И.Е.:

- в пользу потерпевшей С.И.В. расходы на погребение и ритуальные услуги в размере "данные изъяты" рублей, на оказание юридической помощи в размере "данные изъяты" рублей, компенсация морального вреда в размере "данные изъяты" рублей, а всего "данные изъяты" рублей;

- в пользу С.Ю.М. компенсация морального вреда в размере "данные изъяты" рублей;

- в федеральный бюджет процессуальные издержки в размере "данные изъяты" рублей.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Зарецкого С.В., выслушав: объяснения осужденного Морозова И.Е. и его защитника адвоката Мохова Н.П., поддержавших доводы апелляционных жалоб; мнение государственного обвинителя Чалышева А.Ю. и представителя потерпевшей адвоката Резова С.Н., полагавших необходимым приговор суда отставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА

Приговором суда Морозов И.Е. признан виновным в совершении убийства, т.е. в умышленном причинении смерти другому человеку.

Преступление, согласно приговору, совершено 23 марта 2014 года в период времени с 02 час. 11 мин. до 03 час. 00 мин. у подъезда N "адрес" в "адрес" при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционной жалобе адвокат Мохов Н.П . указал, что приговор является незаконным, необоснованным, несправедливым и подлежит отмене ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела.

Судом в нарушение норм уголовно-процессуального закона в основу приговора были положены не исследованные в совокупности доказательства, а непроверенные и противоречивые показания потерпевшей, не исследованные во взаимосвязи с показаниями свидетелей-очевидцев и материалами дела, что повлекло применение к Морозову более строгого наказания.

Вина Морозова в инкриминируемом преступлении не подтверждается доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Новый приговор скопирован со старого, вынесенного по ст.108 УК РФ. После отмены приговора в апелляционном порядке ничего не изменилось в доказательной базе, и суд вынужден был взять на себя функции государственного обвинения.

Суд неверно указал, что у Морозова усматривается прямой умысел на убийство, что не соответствует обстоятельствам происшествия и имеющимся в деле доказательствам. Внезапной личной неприязни у Морозова не могло возникнуть из-за короткого промежутка времени. Пассажиры сами сели по ошибке в машину Морозова, а следствие не представило доказательств того, какие неудобства манера езды таксиста причинила пассажирам, которые сразу же стали угрожать Морозову физической расправой. В подтверждение данных угроз С.М.Б. залезал правой рукой в боковой карман своей куртки, вел себя по-хулигански. Данное неадекватное поведение потерпевшего вызвало у Морозова страх. Морозов пытался погасить возникший в машине конфликт с пассажирами, вернув их назад к подъезду, чтобы они пересели в свое такси. Суд не дал оценки поведению потерпевшего С.М.Б., а взял за основу только противоречивые показания потерпевшей С.И.В ... Ранее на Морозова уже было нападение пассажира с ножом, поэтому агрессивные действия С.М.Б. он расценил как реальную угрозу своей жизни, подумав, что у С.М.Б. имеется пистолет. Он просто испугался за свою жизнь, увидев пьяных, агрессивных и скандальных клиентов.

Об отсутствии у Морозова умысла на убийство свидетельствует и то, что он не подходил к двери пассажира с ножом, не оскорблял и не применял физическую силу для освобождения машины от скандальных пассажиров. Он не наносил первым удары ножом С.М.Б. в жизненно важные органы во время ссоры в машине и во время разговора у водительской двери машины. Каких-либо провокационных действий Морозов в отношении С.М.Б. не совершал, а значит, мысли об убийстве у таксиста не было.

Нож в машине у Морозова оказался не с умыслом, а случайно, как бытовой предмет, что подтвердил свидетель Б.А.К., показав, что 22 марта 2014 г. данный нож использовался при проведении электропроводки в гараже. Это же обстоятельство подтверждается и заключением СМЭ N65/494/2-14.

С.М.Б. сам виноват, создав в глазах Морозова образ агрессивного пассажира, способного причинить водителю физическую боль либо лишить его жизни, а то, что Морозов с ножом вышел из машины на разговор с пассажиром, не может указывать на умысел на убийство. Суд и сторона обвинения не установили у Морозова ни признаков противоправности, ни активных действий на умышленное лишение жизни С.М.Б., ни мотива. Морозов взял нож потому, что думал, что у С.М.Б. имеется пистолет, поскольку тот еще в машине демонстративно лез правой рукой в боковой карман своей крутки.

С.М.Б. сам вызвал таксиста поговорить по-мужски, что подтвердили свидетели К.Л.И. и Ч.А.В ... Морозов не мог предвидеть противоправность и общественную опасность своих действий, тем более что все происходило глубокой ночью. Нападение на таксиста первым совершил пассажир С.М.Б. из-за провокационных слов своей жены, что подтвердили свидетели К.Л.И., Ч.А.В. и сам Морозов. Отражено это и в его явке с повинной. Не отрицала данный факт на предварительном следствии и потерпевшая С.И.В ... Именно С.М.Б. первым нанес Морозову удары кулаком в область скулы и солнечного сплетения, после чего совершил удушающий захват головы таксиста. Данный факт подтверждается и протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого были изъяты спортивная шапка Морозова и фурнитура, что говорит о том, что С.М.Б. при борьбе и захвате на удушение сбил с головы Морозова спортивную шапку и фурнитуру. Только после этого Морозов, в целях самообороны применил для своей защиты нож, без перерыва нанеся 4-5 (как ему показалось) ножевых ранений С.М.Б ... Сторона обвинения и суд не установили механизм причинения травм С.М.Б., даже проведя во время предварительного следствия и в судебном заседании следственные эксперименты, поскольку они положительных результатов по вопросу о виновности Морозова не дали, опровергнув оказания потерпевшей о механизме нанесения Морозовым ножевых ударов С.М.Б ... Показания Морозова о том, какой именно рукой душил его С.М.Б. (правой, или левой) не влияют на оценку действий потерпевшего как противоправных, и не свидетельствуют о желании Морозова уйти от ответственности.

В ходе предварительного следствия у трупа С.М.Б. были изъяты срезы ногтевых пластин, однако экспертиза по микрочастицам не проводилась, а ее результаты могли бы подтвердить довод Морозова о его удушении С.М.Б..

Первоначальные объяснения потерпевшей на предварительном следствии об обстоятельствах конфликта следствием не проверены.

Морозов при нападении на него потерпевшего глубокой ночью, при плохой видимости и отсутствии времени на раздумье не мог реально оценить обстановку, т.к. все очевидцы преступления, в т.ч. и потерпевшая указали на то, что все произошло быстро и внезапно у водительской дери автомобиля.

Специалист по восточным единоборствам свидетель Ш.А.В. пояснил, что при удушающем захвате после удара в солнечное сплетение Морозов мог совершать активные действия по самообороне в течение полутора минут. Суд и сторона обвинения не опровергли слова данного свидетеля о том, почему у Морозова могло не остаться следов от удушения.

Состояние Морозова по время происшествия подтвердил и специалист в области психиатрии В.А.А., пояснив, что состояние аффекта может произойти с любым человеком и в любое время, особенно в конфликтной ситуации, или при внезапном нападении, но в данном случае наличие или отсутствие физиологического аффекта у Морозова необходимо было изучать в стационарных условиях.

Суд необоснованно взял за основу надуманные, неправдоподобные и противоречивые показания потерпевшей С.И.В. о событиях произошедшего между Морозовым и ее мужем С.М.Б., которые она неоднократно меняла как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного заседания. Показания потерпевшей С.И.В. о механизме причинения С.М.Б. телесных повреждений не соответствуют действительности, что подтвердил в судебном заседании и судмедэксперт Н.Н.И..

В суде доказано, что именно супруги С. были инициаторами конфликта и драки с таксистом. Провокаций во время беседы у машины Морозов в отношении С.М.Б. не допускал, а значит и умысла на убийство, у него не было.

Морозов, находясь под захватом С.М.Б., наносил последнему удары ножом в испуге за свою жизнь, не глядя. Как только С.М.Б. освободил голову Морозова, тот перестал наносить удары, как это пояснили в суде Морозов и очевидцы - К.Л.И. и Ч.А.В..

Наличие или отсутствие у Морозова телесных повреждений необходимо было устанавливать в ходе комплексной экспертизы с привлечением экспертов в различных областях науки.

Показания свидетелей К.Л.И. и Ч.А.В. на следствии воспроизведены следователем по своему усмотрению. В протоколы допросов данных свидетелей вписаны законные представители, которые на допросах не присутствовали, а подписывали протоколы уже в готовом виде в своих квартирах, следователь отказывался внести в них изменения по просьбе свидетеля К.Л.И., а согласился лишь чуть-чуть их подкорректировать. Поэтому в соответствии с п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ данные протоколы подлежат исключению из числа доказательств, как и протокол следственного эксперимента с участием Ч.А.В., поскольку следователь в ходе данного эксперимента манипулировал действиями указанного свидетеля по своему усмотрению. Суд сослался на показания этих свидетелей в ходе предварительного следствия в части обстоятельств нанесения Морозовым ударов ножом С.М.Б., положив их в основу приговора, но почему-то не дал оценку данным показаниям в части действий С.М.Б. по отношению к Морозову.

Следователь без каких-либо оснований не допросил понятых, принимавших участие в следственном эксперименте с Ч.А.В., а в суд данных свидетелей пригласила сторона обвинения с целью подтверждения законности этого следственного действия. В качестве статиста в период следствия был использован оперуполномоченный полиции, который является заинтересованным лицом.

Показания Морозова в ходе проверки его показаний на месте аналогичны показаниям Ч.А.В. в ходе следственного эксперимента, однако по заключению СМЭ, повреждения, обнаруженные на трупе С.М.Б., не могли образоваться при обстоятельствах, указанных Морозовым при проверке его показаний на месте, но могли образоваться при обстоятельствах, указанных Ч.А.В. в ходе следственного эксперимента. Все это указывает на то, что следствие было заинтересовано в том, чтобы Морозова осудили за убийство.

В ходе следственного эксперимента, проводимого в суде по показаниям потерпевшей С.И.В., свидетеля Ч.А.В. и подсудимого Морозова, эксперт сделал вывод о том, что в таком положении, которое показали данные участники эксперимента, Морозов не мог нанести удары ножом С.М.Б ... В соответствии с п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ данный следственный эксперимент подлежит исключению из числа доказательств.

Просил учесть, что, начиная со школы, а затем в техникуме, армии, институте Морозов характеризуется как правильный и порядочный человек.

Ссылаясь на постановление Пленума ВС РФ от 27.09.2012 г. N19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление", указывает, что потерпевшим С.М.Б. был применен в отношении Морозова способ посягательства, создающий реальную угрозу для его жизни. Поэтому Морозов вправе был применить любой способ самообороны и причинить любой по характеру и объему вред посягающему лицу, который не должен рассматриваться как преступление. Доказательств, что Морозов совершил уголовно наказуемое деяние, предусмотренное ч.1 ст.105 УК РФ, либо иное преступление, не добыто. Вся совокупность доказательств указывает, что Морозов действовал в состоянии необходимой обороны.

Просил приговор суда отменить, а дело прекратить по п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ за отсутствием в действиях Морозова состава преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ, признав, что он действовал в состоянии необходимой обороны, предусмотренной ч.1 ст.37 УК РФ, и отказать в удовлетворении гражданского иска потерпевшей.

В апелляционной жалобе осужденный Морозов И.Е. указал, что приговор основан на предположениях, последовательность обстоятельств в его показаниях перепутана, временные интервалы событий и их продолжительность опущены, поэтому приговор не отвечает фактическим обстоятельствам дела и является незаконным, необоснованным и несправедливым.

Он не мог предвидеть возможность наступления последствий в виде смерти и не желал ее С.М.Б ... Когда он уехал - С.М.Б. еще стоял на ногах. Никаких личных неприязненных отношений с С. не было, а был только страх за свою жизнь. Если бы он хотел убить С.М.Б., то нанес бы ему один удар ножом в сердце, или другой жизненно важный орган. Механизм причинения С.М.Б. телесных повреждений не установлен. Из 9 ударов только 2 имели причинно-следственную связь со смертью потерпевшего, а остальные удары жизненно важным органам повреждений не причинили.

Он действительно в первоначальных показаниях на следствии говорил о том, что С.М.Б. удерживал его шею правой рукой. Но в тот момент он был в шоковом состоянии, а затем вспомнил, что С.М.Б. обхватывал его шею левой рукой и только в этом положении он мог нанести ему данные телесные повреждения, защищаясь от его захвата.

Следствие и суд не уточнили, в каком конкретно месте он нанес удары ножом С.М.Б., и почему очевидцы не видели этого.

Он подвергся насилию ночью со стороны хулиганов, которые избивали его, оскорбляли и унижали. С.М.Б. наносил удары ему по лицу и в область солнечного сплетения, душил его. Он невиновен, поскольку он вынужден был защищать себя сам, и никто в этой ситуации помочь ему не мог. Именно потерпевшая С.И.В. спровоцировала своего мужа на его избиение. Он не убивал, а защищал себя при помощи ножа, тем более, он не мог оценить обстановку ночью. Действия С.М.Б. он оценил, как опасность для своей жизни.

Просил приговор суда отменить или переквалифицировать на более мягкий состав преступления, который предусмотрен необходимой обороной.

В возражениях на апелляционные жалобы адвоката Мохова Н.П. и осужденного Морозова И.Е. потерпевшая С.И.В. просила приговор суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на неё, судебная коллегия, находит приговор законным, обоснованным и справедливым.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, вывод суда о виновности Морозова в совершении преступления, за которое он осужден, соответствует фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции, и подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, которым в приговоре в соответствии с требованиями ст.88 УПК РФ дана надлежащая оценка.

Так из показаний

осужденного Морозова , не отрицавшего факт нанесения ножом ударов потерпевшему, следует, что умысла на убийство он не имел, а ножевые ранения С.М.Б. причинил, находясь в состоянии необходимой обороны. 23 марта 2014 года около 2-х часов ночи после отказа отвезти потерпевших по указанному им адресу, С.М.Б. начал его оскорблять, угрожать. С.М.Б. ударила кулаком по водительскому сиденью, С.М.Б. демонстративно сплюнул на коврик в машине себе под ноги, стукнул кулаком по двери, высказывая угрозы, в т.ч. пристрелить, предложил ему выйти из автомобиля и разобраться по-мужски. Исходя из угроз С.М.Б., он подумал, что у того имеется пистолет, который он может применить, поскольку тот копался во внутреннем кармане своей одежды. Поэтому он, выходя из автомобиля, взял с собой нож, предварительно вытащив его из чехла, и спрятал за спину. В ходе словесного конфликта С.М.Б. ударил его правой рукой в челюсть, а левой рукой в область солнечного сплетения, от чего он согнулся. После С.М.Б. левой рукой

обхватил его за шею и начал душить, отчего у него потемнело в глазах, перехватило дыхание, он испугался и начал беспорядочно бить С.М.Б. ножом, находившимся в левой руке, в область правого бока. С.М.Б. его отпустил и отошёл от него. В этот момент к нему подбежала С.И.В. и ударила его пакетом по голове. С.М.Б. стоял на ногах. Он испугался, что С.М.Б. может вновь наброситься на него, поэтому сел в машину и вместе со знакомыми девушками уехал.

23.03.2014 г. Морозов написал явку с повинной, в которой сообщил, что в ходе удушения его мужчиной нанес последнему несколько ударов ножом в область правого бока.

В ходе предварительного следствия, будучи допрошенным в качестве подозреваемого 23.03.2014 года с участием адвоката Комольцева А.Г., при проверке показаний на месте от 23.03.2014 года с участием того же адвоката, при допросе в качестве обвиняемого 19.05.2014 года с участием адвоката Мохова Н.П. Морозов об обстоятельствах произошедшего дал в целом показания, аналогичные показаниям в судебном заседании, при этом указывал на захват его шеи потерпевшим правой рукой.

Однако, показания Морозова в части, касающейся описания механизма нанесения потерпевшему ударов ножом, опровергаются заключением СМЭ N 75 доп/494/2-14 от 30.04.2014 г., из которого следует, что повреждения, обнаруженные при экспертизе трупа С.М.Б., не могли образоваться при обстоятельствах, указанных подозреваемым Морозовым И.Е. при проведении проверки его показаний на месте 23.03.2014 г., т.к. зоны травматизации, указанные им, не совпадают с локализацией повреждений.

Причину противоречий в своих показаниях в ходе предварительного следствия и в судебном заседании относительно конкретных обстоятельств нанесения ножевых ранений потерпевшему подсудимый Морозов И.Е. объяснил нахождением в стрессовом состоянии и усталостью.

Однако такого рода показания он давал не только сразу же после происшедшего 23.03.2014 года, но и 19.05.2014 г. с участием другого адвоката.

Изложенный в судебном заседании довод осужденного о том, что позднее он указывал следователю на необходимость уточнения в протоколах его допроса в части указания руки, которой его душил потерпевший, но следователь ему отказал, ссылаясь на незначительность указанного обстоятельства, опровергается содержанием протоколов его допроса, в которых не содержится каких-либо замечаний относительно правильности записи показаний Морозова.

Суд первой инстанции обоснованно признал показания Морозова о том, что он, причинил потерпевшему ножевые ранения, находясь в состоянии необходимой обороны, защищаясь от противоправных действий потерпевшего С.М.Б., душившего его, противоречивыми и не соответствующими действительности, расценив их как способ защиты, поскольку они опровергаются совокупностью иных собранных по делу и проверенных в ходе судебного разбирательства доказательств (их содержание полно и правильно изложено в приговоре), на основании которых с достаточной полнотой установлены обстоятельства совершённого Морозовым преступления.

Так из показаний

потерпевшей С.И.В. следует, что конфликт с водителем такси возник из-за резкой, агрессивной манеры вождения последнего. В ответ на их с мужем неоднократные замечания, водитель такси резко их оборвал и возвратил к месту посадки, высказав при этом угрозу причинения телесных повреждений С.М.Б ... Она и муж продолжали возмущаться поведением Морозова, из-за чего словесный конфликт продолжился, в том числе и после выхода из автомобиля. На улице около подъезда она стал общаться с Ч.А.В. и К.Л.И. (за которыми первоначально приезжал Морозов). В процессе общения обе девушки переместились за спину Морозова, а она встала сзади мужа. С.М.Б. Морозова не душил, при этом находился в полусогнутом состоянии, а Морозов держал его правой рукой за левый рукав куртки. Она стала оттаскивать мужа от Морозова, требуя его отпустить. Когда она дернула мужа за куртку, почувствовала, что куртка порвана. Морозов его чуть отпустил, и она увидела резкий быстрый удар в живот. После этого Морозов отпустил ее мужа, и в этот момент она увидела в руках Морозова нож. С.М.Б. находился в согнутом состоянии и держался за правый бок, а Морозов с девушками сели в автомобиль и уехали. Она вместе с мужем отошла к подъезду, где С.М.Б. потерял сознание и упал, а впоследствии скончался в машине "скорой помощи".

Потерпевшая С.И.В. подтвердила свои показания об обстоятельствах, предшествующих причинению ножевых ранений ее мужу, данные в период предварительного следствия, уточнив, что она непосредственно видела нанесение последнего ножевого ранения, что соответствует действительности. Предшествующие удары ножом она не видела, но на момент ее допроса ей уже было известно, что мужу было нанесено несколько ударов ножом, что и нашло отражение в протоколах ее допросов. Её муж не душил Морозова и не брался за его шею.

Суд 1-й инстанции, проанализировав и надлежаще оценив показания потерпевшей С.И.В. об обстоятельствах совершения Морозовым убийства С.М.Б. на всех этапах производства по делу, обоснованно указал, что они не содержат каких-либо существенных противоречий в описании поведения в ходе конфликта как потерпевшего С.М.Б., так и осужденного Морозова, соответствуют иным объективным доказательствам по делу, поэтому признал их достоверными, взаимодополняющими, положив в основу приговора.

Имеющиеся в деле первоначальные объяснения С.И.В. вопреки доводам жалобы доказательством в соответствии с ч. 2 ст. 74 УПК РФ не являются, ссылка в приговоре на них отсутствует, поэтому законных оснований для их оценки судебной коллегией не имеется.

Согласно показаниям

свидетеля К.Л.И., 23.03.2014 года она со своей подругой Ч.А.В. наблюдали конфликт между С.М.Б. и их знакомым Морозовым возле подъезда ее дома. Находившийся на переднем пассажирском сиденье автомобиля С.М.Б. кричал на Морозова, оскорблял и угрожал ему, а Морозов просил его выйти из машины. С.И.В. в это время стояла на улице рядом с ними. Затем С.И.В. вышел из машины и подошел к водительской двери, в это время в руках С.М.Б. ничего не было. Морозов вышел из машины, мужчины стали разговаривать, успокоились. В это время С.И.В. предъявляла претензии мужу по поводу того, что он не может за них постоять. Морозов сказал, чтобы С.И.В. замолчала. В ответ на это С.М.Б. нанес Морозову удары кулаком в лицо и в область груди. После этого С.М.Б. левой рукой

обхватил шею Морозова и начал душить. Морозов пытался вырваться, удушение продолжалось около минуты, после чего С.М.Б. отпустил Морозова и отошел от него, продолжая угрожать. Она, Морозов и Ч.А.В. сели в автомобиль и уехали. Как Морозов наносил С.М.Б. удары ножом, она не видела, а узнала об этом от Морозова, когда уже уехали с места происшествия. Она в автомобиле видела в руках Морозова окровавленный нож.

Свидетель Ч.А.В. в судебном заседании дала показания, аналогичные показаниям свидетеля К.Л.А., уточнив, что видела, как Морозов дважды ударил С.М.Б., как она думала в тот момент, кулаком.

Однако в ходе предварительного следствия, будучи неоднократно допрошенными, вышеуказанные свидетели, давая показания о конфликте между С.М.Б. и Морозовым возле автомобиля, указывали на то, что С.М.Б. толкал Морозова в область груди, хватался за его одежду, а в ходе борьбы сначала своей левой рукой обхватил голову Морозова сзади таким образом, что его нижняя часть левого предплечья руки находилась на затылке Морозова, от чего у последнего из уха выпала гарнитура сотового телефона. С.М.Б. попытался притянуть Морозова ближе к себе, но последний не дал ему это сделать, сразу стал отклоняться от него назад. Тогда С.М.Б., продолжая так же держать Морозова, попытался нанести последнему удары кулаками правой руки в голову, но по голове, скорее всего не попал. В этот момент Морозов сделал движение плечом и корпусом и вырвался от С.М.Б., который по инерции отступил на шаг. После этого С.М.Б. Морозова уже не удерживал, и они стояли вертикально лицом друг к другу на расстоянии не более метра. Когда С.М.Б. правой рукой попытался схватить Морозова за одежду, сделав шаг в его сторону, последний схватился своей правой рукой за левый рукав куртки потерпевшего, а левой рукой нанес не менее 5, а может и больше, резких ударов в область правого бока С.М.Б ... В ходе данного конфликта С.М.Б. Морозова не душил, за его шею не брался, а только попытался удержать его за затылок своим предплечьем, но Морозов вырвался от него. При этом указывали, что в ходе данного конфликта С.М.Б. (в руках которого ничего не было) и его жена угроз убийством в адрес Морозова не высказывали.

Свои показания об обстоятельствах происшедшего 23.03.2014 г. свидетель Ч.А.В. подтвердила и в ходе

следственного эксперимента , что так же зафиксировано на фототаблице.

С уд дал надлежащую оценку всем показаниям свидетелей К.Л.И. и Ч.А.В., данным ими как в период предварительного следствия, так и в судебном заседании, и обоснованно положил в основу обвинительного приговора их показания, данные в период предварительного следствия, поскольку они согласуются с показаниями потерпевшей, с иными доказательствами по делу.

Так допрошенные в судебном заседании

свидетель Н.Я.В. участвовавший вместе с Г.В.А., в качестве понятых в ходе следственного эксперимента, подтвердил добровольность рассказа свидетеля Ч.А.В. в ходе следственного эксперимента с демонстрацией механизма конфликта при отсутствии на неё какого-либо давления.

Аналогичные показания дал и

свидетель Г.В.А..

Показания указанных свидетелей

опровергают доводы жалобы защиты о том, что следователь манипулировал свидетелем в ходе следственного эксперимента.

Довод защиты в суде 1-й инстанции (изложенный также и в апелляционной жалобе) о том, что показания свидетелей Н.Я.В. и Г.В.А. необходимо исключить из числа доказательств, т.к. они не допрашивались в ходе предварительного следствия, обоснованно отвергнут судом, как основанный на неверном толковании закона, с чем соглашается судебная коллегия.

Кроме того свидетели

Ч.А.В. и К.Л.И. в ходе дополнительных допросов уточнили, что дают правдивые показания и сотрудники правоохранительных органов никакого давления на них не оказывали.

А

свидетели Ч.Т.Г. и К.Л.А. (родители указанных несовершеннолетних свидетелей) в судебном заседании подтвердили, что в протоколах дополнительного допроса их детей имеются их подписи. При этом Ч.А.В. пояснила, что подписала протокол допроса позднее, однако дочь ей не говорила о том, что в протоколе ее показания отражены неверно или каким-либо иным образом были нарушены ее права. А свидетель К.Л.А. показала, что протокол допроса дочери был изготовлен в ее присутствии.

Согласуются показания свидетеля Ч.А.В., данные в ходе предварительного следствия, и с

заключением эксперта N 74 доп/494/2-14 от 08.05.2014 г., согласно которому колото-резаные раны правой боковой поверхности грудной клетки, обнаруженные при СМЭ трупа С.М.Б., могли быть причинены в результате нанесения ударов ножом в правую боковую поверхность грудной клетки пострадавшего с учетом показаний свидетеля Ч.А.В. при ее допросе 26.03.2014 г. и при проведении следственного эксперимента с её участием 27.03.2014 г..

Довод защиты об идентичности показаний свидетелей К.Л.И. и Ч.А.В. с одной стороны, и Морозова с другой стороны в части описания механизма причинения С.М.Б. телесных повреждений, и различных при этом выводах судебно-медицинского эксперта о возможности причинения телесных повреждений, обнаруженных у С.М.Б. при обстоятельствах, указанных Ч.А.В., и невозможности при обстоятельствах, указанных Морозовым - являются голословным, поскольку показания Морозова и названных свидетелей в данной части существенным образом различаются, что подтверждается материалами дела.

Суд обоснованно признал показания свидетелей К.Л.И. и Ч.А.В. в судебном заседании противоречивыми, избирательными, поскольку они не согласуются с установленными судом фактическими обстоятельствами дела, и расценил их, как способ защиты подсудимого Морозова, с которым данные свидетели находятся в дружеских отношениях.

Суд 1-й инстанции, вопреки доводам жалобы защиты, обоснованно не установил нарушений процессуальных прав несовершеннолетних свидетелей при их допросах в ходе предварительного следствия, поскольку в соответствии со ст. 191 УПК РФ указанные свидетели в силу их возраста могли быть допрошены и в отсутствие своих законных представителей.

Изложенный в судебном заседании суда апелляционной инстанции довод осужденного Морозова о том, что несовершеннолетние свидетели Ч.А.В. и К.Л.И. допрашивались 23.03.2014 г. длительное время, без перерыва и в связи с усталостью обратили недостаточное внимание на правильность отражения их показаний в протоколах допроса - является несостоятельным, т.к. как видно из протоколов допроса указанных свидетелей, допрос каждой из них продолжался менее 2 часов, что соответствует требованиям ч.1 ст. 191 УПК РФ. Записей о наличии у кого-либо из названных свидетелей замечаний по вопросу правильности отражения их показаний - в протоколах допроса нет.

Свидетель П.М.Н. показал, что 23.03.2014 года супруги С., находившиеся у них в гостях, вызвали такси и отправились домой. Минут через 5-10 после этого С.И.В. по сотовому телефону сообщила о том, что ее мужа порезали у подъезда дома. Позже от С.И.В. стало известно, что между С.М.Б. и водителем такси произошел конфликт из-за неаккуратной езды последнего, в ходе которого водитель такси порезал С.М.Б..

Свидетель П.Т.Ю. дала показания, аналогичные показаниям свидетеля П.М.Н..

Свидетель З.А.В. показал, что ночью услышал крики о помощи, просьбы вызвать полицию. Выглянув в окно, увидел отъезжающий автомобиль белого цвета марки " "данные изъяты"" и человека, лежащего не земле. Он вызвал полицию и спустился на улицу. От ранее незнакомой С.М.Б. узнал, что у ее мужа возник конфликт с водителем такси из-за неаккуратной езды. Водитель привез их на место, откуда забрал, где они вышли из машины, следом вышел таксист и ударил ножом потерпевшего.

Свидетель Т.В.А. показал, что 23.03.2014 года ночью поступило сообщение о причинении ножевого ранения мужчине и о введении плана "Перехват" для задержания лица, совершившего данное преступление. Указанный в ориентировке автомобиль был остановлен им и Т.И.В. на "адрес" в "адрес". Данным автомобилем управлял Морозов, который сообщил, что он причинил ножевые ранения мужчине в ходе конфликта, указав, что нож находится в боковом кармане левой передней двери автомобиля. В автомобиле также находились две девушки. Впоследствии был произведен осмотр автомобиля последнего.

Свидетель Т.И.В. дал показания, аналогичные показаниям Т.В.А..

Из показаний

свидетеля У.Н.А. (врача ГУЗ ЛО " "данные изъяты") следует, что 23.03.2014 г. в 02 час. 36 мин. поступил вызов по поводу причинения ножевого ранения мужчине. Прибыв на указанное в вызове место, обнаружили у подъезда, лежащего на спине С.М.Б., у которого имелись колото-резаные раны. В связи с плохим освещением на месте происшествия С.М.Б. был помещен в машину скорой помощи, где и была диагностирована его смерть.

Вина Морозова И.В. подтверждается также:

-

протоколом осмотра места происшествия от 23.03.2014 г., в ходе которого в служебном помещении морга ГУЗ " "данные изъяты"" при осмотре трупа С.М.Б. обнаружены множественные колото-резаные ранения грудной клетки и живота;

-

протоколом осмотра места происшествия от 23.03.2014г., в ходе которого осмотрен принадлежащий Морозову автомобиль "данные изъяты" N, в салоне обнаружены и изъяты два ножа: нож складной - бабочка и нож нескладной "Гюрза";

-

протоколом осмотра места происшествия от 23.03.2014г., в ходе которого на участке местности, расположенном у подъезда N "адрес", обнаружены и изъяты: вязаная шапка черного цвета; блютуз-гарнитура; кусок материи белого цвета; смыв вещества бурого цвета. Между тем само по себе наличие на месте происшествия вязаной шапки и блютуз-гарнитуры, принадлежащих Морозову, вопреки доводам жалобы адвоката не свидетельствует о применении к Морозову насилия со стороны С.М.Б., поскольку каких-либо иных доказательств этому нет;

-

актом судебно-медицинского исследования N 494/2-4 от 24.04.2014г. и

заключением эксперта N 65/494/2-14 от 24.04.2014 г. о характере обнаруженных у потерпевшего телесных повреждений и их локализации, из которых следует, что смерть С.М.Б. наступила от двух проникающих колото-резаных ран, располагающихся на уровне 4, 5 ребер справа, на расстоянии в 19 см от срединной линии, с повреждением кожи, подкожно-жировой клетчатки, межреберных мышц, латерального сегмента средней доли правого легкого, и на уровне 3-4 ребер справа по подмышечной линии, с повреждением кожи, подкожно-жировой клетчатки, межреберных мышц, пристеночной плевры и заднего сегмента правого легкого, осложнившихся правосторонним гемотораксом, острой кровопотерей. Между указанными проникающими колото-резаными ранами и смертью С.М.Б. имеется прямая причинно-следственная связь. Не исключена возможность образования представленных ран кожи воздействиями клинка одного травмирующего орудия с различной глубиной погружения;

-

заключением эксперта N74доп/494/2-14 от 08.05.2014 г., согласно которому, колото-резаные раны правой боковой поверхности грудной клетки, обнаруженные при судебно-медицинской экспертизе трупа С.М.Б., могли быть причинены в результате нанесения ударов ножом в правую боковую поверхность грудной клетки пострадавшего с учетом показаний несовершеннолетнего свидетеля Ч.А.В. при ее допросе от 26.03.2014 года, а также при проведении следственного эксперимента с ее участием 27.03.2014 года;

-

заключением эксперта N75доп/494/2-14 от 30.04.2014 г., согласно которому повреждения, обнаруженные при судебно-медицинской экспертизе трупа С.М.Б., не могли образоваться при обстоятельствах, указанных подозреваемым Морозовым И.Е. при проведении проверки его показаний на месте 23.03.2014, так как зоны травматизации, указанные им, не совпадают с локализацией повреждений;

-

заключением эксперта N 75/3-14 от 14.04.2014 г., согласно которому, на марлевом тампоне со смывом вещества бурого цвета, на клинке ножа N 2 найдена кровь человека, происхождение которой не исключается от С.М.Б ... На исследованных участках ручки складного ножа-бабочки (нож N 1) и на ручке ножа N 2 найден пот, происхождение которого не исключается от Морозова И.Е;

-

заключением медико-криминалистической экспертизы N127/6мк-14 от 16.05.2014г., согласно которому на сорочке и кожаной куртке С.М.Б. обнаружены 11 сквозных повреждений сорочки и 8 сквозных повреждений куртки, которые являются колото-резаными и характерны для их образования в результате 9 воздействий острого колюще-режущего орудия с плоским клинком. Не исключается возможность образования обнаруженных повреждений сорочки и куртки воздействием клина одного орудия с различной глубиной погружения. Расположение и характер обнаруженных повреждений сорочки и куртки потерпевшего соответствуют локализации и характеру имевшихся у С.М.Б. ранений тела, чем опровергаются изложенные в судебном заседании суда апелляционной инстанции доводы осужденного Морозова об обратном;

-

заключением дополнительной судебно-медицинской экспертизы N224/494/2-14 от 07.11.2014 года, согласно которому расположение повреждений на передней и правой боковой поверхностях тела дают основание полагать, что во время причинения повреждений, пострадавший вероятнее всего находился лицом к нападавшему, а взаиморасположение их вероятнее всего не изменялось или изменялось в ограниченном объеме;

-

заключением судебно-медицинской экспертизы N1327/1-14 от 25.03.2014 года, согласно которому у Морозова каких-либо видимых телесных повреждений не обнаружено;

-

заключением судебно-психиатрической экспертизы , из которого следует, что Морозов И.Е. хроническим психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики не страдает, и не страдал таковыми в период времени, относящийся к инкриминируемому ему деянию. В период времени, относящийся к совершению правонарушения, он не обнаруживал временного психического расстройства, т.к. сохранял контакт и ориентировку в окружающем, целенаправленно и последовательно действовал, у него отсутствовали психотические расстройства. Следовательно, он мог при совершении правонарушения и может в настоящее время, осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства имеющие значение для дела и давать о них показания. В принудительных мерах медицинского характера не нуждается. В исследуемый период времени в состоянии аффекта Морозов И. Е. не находился поскольку ни в поведении ни в эмоциях не прослеживается признаков проявления данного выраженного эмоционального состояния. Предусмотренных законом оснований сомневаться в обоснованности данного заключения, а также для назначения стационарной судебной психолого-психиатрический экспертизы, как об этом указано в жалобе адвоката, судебная коллегия не усматривает;

-

показаниями эксперта Н.Н.И. (т.5 л.д.3-7) и

специалиста В.А.А. . (т.4 л.д.181-185), оглашенными в судебном заседании;

- другими приведёнными в приговоре доказательствами.

Совокупность доказательств, которые были надлежаще исследованы, проанализированы и оценены в приговоре, опровергает доводы жалоб о несоответствии выводов суда в приговоре фактическим обстоятельствам дела и невиновности Морозова в умышленном причинении смерти С.М.Б., а также о незаконности, необоснованности и несправедливости приговора.

Тщательный анализ и основанная на законе оценка указанных доказательств позволили суду 1-й инстанции правильно установить фактические обстоятельства дела, проверить все представленные сторонами версии и обоснованно придти к выводу о том, что мотивом преступления явились личные неприязненные отношения, возникшие в ходе ссоры осужденного Морозова с потерпевшим С.М.Б ...

То обстоятельство, что осужденный не был ранее знаком с потерпевшим и общался с ним короткий промежуток времени, вопреки доводам жалобы защиты не ставит под сомнение обоснованность вывода суда о мотиве преступления, который установлен на основании фактических обстоятельств и подтвержден исследованными в судебном заседании доказательствами.

Изложенный осужденным в жалобе в обоснование отсутствия умысла на убийство довод о том, что после его отъезда потерпевший оставался стоять на ногах, его смерть наступила не сразу, а также о том, что он наносил удары ножом не в общеизвестные жизненно важные органы - не опровергают вывод суда о наличии у осужденного прямого умысла на убийство С.М.Б., т.к. исследуя вопрос о содержании умысла осужденного, суд 1-й инстанции пришел к правильному выводу о его направленности на лишение жизни потерпевшего, о чем свидетельствуют характер и последовательность целенаправленных действий Морозова, который, выходя из машины, взял с собой орудие преступления - нож с длиной клинка 15,5 см., предварительно вытащив его из чехла и спрятав за спину, не демонстрируя потерпевшему, у которого не было какого-либо оружия; нанесение 9 ударов (а не 4-5, как указал осужденный в жалобе) этим ножом (в т.ч. 3 - с проворотом при извлечении клинка с последующим упором на лезвие) потерпевшему в жизненно важные органы в то время, когда жизни и здоровью Морозова ничто не угрожало, характер и локализация телесных повреждений, причинных потерпевшему, от двух из которых наступила его смерть на месте преступления в короткий промежуток времени.

Довод осужденного о том, что смерь потерпевшего наступила не на месте происшествия опровергается показаниями свидетеля У.Н.А. (врача "скорой помощи"), данными в ходе предварительного следствия и оглашенными в судебном заседании, согласно которым 23.03.2014 г. в 02 ч. 36 мин. диспетчеру поступил вызов на "адрес" к дому N, в 02 чача 53 минуты она прибыла на место происшествия, ввиду плохого освещения пострадавший С.М.Б. был взят в машину "Скорой помощи", где и была диагностирована его смерть.

Изложенный в судебном заседании суда апелляционной инстанции довод осужденного о том, что обнаруженные у потерпевшего 9 телесных повреждений, 2 из которых привели к его смерти, располагаются на различных анатомических частях тела, а неодинаковый механизм их нанесения при небольшом промежутке времени их образования свидетельствуют о беспорядочности их нанесения в состоянии необходимой обороны - судебная коллегия отвергает, поскольку каких-либо бесспорных доказательств того, что в момент причинения смерти потерпевшему Морозов И.Е. находился в состоянии необходимой обороны, в материалах дела (с учетом результатов проведенных экспертиз, показаний потерпевшей, а также свидетелей Ч.А.В. и К.Л.И. в ходе предварительного следствия, эксперта Н.Н.И.) не содержится, как не имеется объективных данных о высказывании потерпевшим угрозы жизни осужденного, применении потерпевшим в отношении Морозова удушающего захвата, нанесении двух сильных ударов, а также о совершении каких-либо иных действий, послуживших для Морозова основанием опасаться за свою жизнь.

Характер действий осужденного, данные о его психическом состоянии (с учетом выводов судебно-психиатрической экспертизы, показаний специалиста В.А.А. в судебном заседании), а также предшествующее преступлению и последующее поведение осужденного, вопреки доводам жалобы защиты, не дают оснований признать совершение им противоправных действий в состоянии аффекта, а поведение потерпевшего, явившееся поводом к преступлению (о чем указывает адвокат в апелляционной жалобе) было обоснованно учтено судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Судебная коллегия соглашается с изложенными в приговоре выводами суда 1-й инстанции и их мотивировкой.

Судом 1-й инстанции допрошены свидетели защиты.

Так

Свидетель М.О.В. ( мать подсудимого), показала, что в собственности у сына имеется автомобиль " "данные изъяты"", на котором сын подрабатывал, оказывая услуги такси. У сына в пользовании имелись ножи, которые использовались в хозяйственно-бытовых целях, постоянно он их с собой не носил. Характеризует сына с положительной стороны.

Свидетель Б.А.К. показал, что 22.03.2014 года попросил Морозова помочь ему с проводкой в гараже, попросив взять с собой нож. Морозов оказал ему содействие, при этом пользовался ножом "Гюрза", который привез с собой.

Однако показания указанных свидетелей при их оценке в совокупности с иными собранными по делу доказательствами не ставят под сомнение вывод суда о совершении Морозовым умышленного убийства С.М.Б..

Свидетель Ш.А.В. ( судья международной категории по рукопашному бою) показал, что при проведении удушающего приема (гильотина) может и не образовываться телесных повреждений. Когда захват произведен и человек не может вырваться, наступает паника, он старается всеми возможными способами освободиться от захвата, а если не получается освободиться в течение 3 минут, то паника перерастает в потерю сознания.

Однако показания указанного свидетеля, не являвшегося очевидцем преступления, носят предположительный характер, не основаны на всестороннем изучении совокупности всех представленных и исследованных судом 1-й инстанции доказательств, поэтому не опровергают вывод суда 1-й инстанции о виновности Морозова в инкриминируемом ему деянии.

При таких обстоятельствах суд 1-й инстанции правильно квалифицировал действия Морозова И.Е. по ч.1 ст. 105 УК РФ как убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку.

С учетом изложенного оснований для переквалификации действий осужденного на ст.107 или ч.1 ст.108 УК РФ, а тем более, для прекращения уголовного дела в отношении Морозова на основании п.2 ч.1 ст.24, ст. 37 УПК РФ (о чем просят в апелляционных жалобах адвокат и осужденный) не имеется.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционных жалоб о том, что суд односторонне подошел к исследованию доказательств по настоящему уголовному делу, взяв за основу противоречивые показания потерпевшей, скопировав ране вынесенный приговор, не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, поскольку всем исследованным непосредственно в ходе заседания суда первой инстанции доказательствам дана надлежащая оценка в приговоре (в том числе показаниям свидетелей Ш.А.В., Б.А.К. Ч.А.В., К.Л.И., эксперта Н.Н.И. и специалиста В.А.А.), приняты во внимание и оценены как доказательства обвинения, так и защиты.

Иные доводы апелляционных жалоб несостоятельны ввиду следующего.

Изложенные в жалобе доводы адвоката Мохова Н.П. о недопустимости следственного эксперимента с участием Ч.А.В. (в связи с участием в качестве статиста сотрудника полиции и инициативной роли следователя), следственного эксперимента, проводимого в суде по показаниям потерпевшей С.И.В., свидетеля Ч.А.В. и подсудимого Морозова - были предметом оценки суда 1-й инстанции и правильно отвергнуты в приговоре с приведением убедительных мотивов, с чем соглашается судебная коллегия. В апелляционной жалобе новых доводов о необходимости исключения этих доказательств стороной защиты не приведено.

Доводы защиты о совершения Морозовым убийства при правомерной обороне от незаконных действий потерпевшего С.М.Б. - также были предметом рассмотрения суда 1-й инстанции и обоснованно опровергнуты с приведением убедительных мотивов, не согласиться с которыми у судебной коллегии оснований не имеется.

Так судом достоверно установлено, что С.М.Б. не совершал какого-либо общественно опасного посягательства на личность и права Морозова, а также иных лиц, что потребовало бы от Морозова для защиты применять нож. Поэтому предусмотренные ст.37 УК РФ признаки необходимой обороны в действиях Морозова отсутствовали.

Мотивом преступления явились личные неприязненные отношения, возникшие у Морозова в ходе ссоры с потерпевшим. Ножевые ранения Морозовым причинены С.М.Б. в ходе продолжавшегося конфликта в тот момент, когда жизни и здоровью осужденного ничто не угрожало. Кроме того Морозов для причинения смерти потерпевшему использовал нож, тогда как у потерпевшего С.М.Б. (учитывая показания потерпевшей С.И.А. и свидетелей К.Л.И., Ч.А.В.) отсутствовали какие-либо предметы, приспособленные для нанесения телесных повреждений (включая пистолет, предположение о наличии которого высказывал Морозов), которых у Морозова (с учетом заключения судебно-медицинской экспертизы, оснований не доверять которой нет) обнаружено не было. Предусмотренных законом оснований для назначения комплексной экспертизы для установления наличия или отсутствия у Морозова телесных повреждений Морозову, о чем указано в апелляционной жалобе защитника, нет.

Изложенные в апелляционных жалобах доводы об отсутствии у Морозова прямого умысла на совершение убийства, тщательно исследованы судом первой инстанции и получили надлежащую оценку в приговоре с указанием мотивов их несостоятельности.

Ссылки в апелляционной жалобе осужденного Морозова на то, что из 9 ударов ножом только два имели причинно-следственную связь с наступлением смерти потерпевшего, а остальные удары жизненно важным органам повреждений не причинили, в том числе и удары с прокруткой; на оскорбления в свой адрес со стороны потерпевшего и его супруги, которая, по мнению Морозова, спровоцировала своего мужа на противоправные действия, также не свидетельствует о необоснованности вывода суда о виновности Морозова в совершении убийства С.М.Б., а противоправное поведение последнего по отношению к осужденному признано судом обстоятельством, смягчающим наказание Морозова.

Не проведение экспертизы по срезам ногтевых пластин, изъятых в морге у С.М.Б. (на что обращает внимание в жалобе адвокат Мохов Н.П.), не свидетельствует о нарушении закона органом предварительного расследования, который самостоятелен в определении объема доказательств, представляемых в подтверждение предъявленного обвинения, и суд при вынесении решения обоснованно исходил из совокупности представленных сторонами доказательств.

В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства нарушений уголовно-процессуального закона, которые могли бы повлиять на объективность выводов суда о доказанности виновности Морозова, допущено не было.

Дело рассмотрено полно, всесторонне, объективно, с соблюдением прав участников уголовного процесса и принципа состязательности сторон. При этом судом созданы условия для реализации сторонами их процессуальных прав и исполнения процессуальных обязанностей. Оснований считать, что дело рассмотрено судом с обвинительным уклоном, не имеется.

Доводы апелляционных жалоб осужденного и его защитника о незаконности и необоснованности приговора, о недоказанности вины, о несогласии с квалификацией содеянного, с оценкой доказательств, с их принятием и исследованием, по существу сводятся к иной оценке собранных и исследованных по делу доказательств, к чему оснований не имеется.

Суд исследовал все представленные сторонами доказательства и разрешил по существу все заявленные ходатайства в точном соответствии с требованиями ст.271 УПК РФ, изложил в приговоре мотивы, по которым он принял одни доказательства и отверг другие.

Судебная коллегия не соглашается с доводами осужденного и его защитника о том, что суд не учел всех обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, поскольку суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о достаточности доказательств для постановления приговора и разрешения вопросов в соответствии с положениями ст.299 УПК РФ. Противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу приговора, не имеется.

Изложенная осужденным в последнем слове в обоснование довода о наличии в его действиях необходимой обороны ссылка на определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 05.08.2015 г. по уголовному делу N 51- УД15-4, не может быть принята, поскольку в соответствии с ч.1 ст. 17 УПК РФ по каждому делу судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. А совокупность исследованных по настоящему делу доказательств позволила сделать обоснованный вывод о виновности Морозова в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 105 УК РФ.

Наказание Морозову И.Е. назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, фактических обстоятельств дела, данных о личности осужденного (в том числе всех имеющихся в деле положительных характеристик, о чем указано в апелляционной жалобе адвоката), наличия смягчающих наказание обстоятельств (явка с повинной, фактически частичное признание вины, состояние здоровья подсудимого и членов его семьи, наличие на иждивении матери-пенсионерки, положительные характеристики, поведение потерпевшего, явившееся поводом к преступлению) и отсутствия отягчающих обстоятельств, является справедливым, соответствующим характеру и степени общественной опасности содеянного и личности Морозова. Оснований для его смягчения судебная коллегия не усматривает.

Гражданский иск, заявленный потерпевшей С.И.В. в ее интересах, а также в интересах ее несовершеннолетней дочери С.Ю.М., рассмотрен судом 1-й инстанции в рамках действующего уголовно-процессуального законодательства, при этом суд правильно руководствовался при определении размера подлежащих возмещению причиненных преступлением: материального ущерба - ст. ст. 1064, 1094 ГК РФ; морального вреда - 1101 и 151 ГК РФ. Оснований для отмены или изменения приговора в части гражданского иска не имеется.

Существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо иное изменение судебного решения, при рассмотрение дела и постановление приговора не допущено. Не приведено таковых и в апелляционных жалобах.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА

Приговор Октябрьского районного суда г. Липецка от 30 июня 2015 года в отношении

Морозова И.Е. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного Морозова И.Е. и адвоката Мохова Н.П. - без удовлетворения.

Председательствующий судья Е.П. Летникова.

Судьи: С.В. Зарецкий;

С.А.Черешнева.