Апелляционное определение СК по гражданским делам Белгородского областного суда от 26 августа 2015 г. по делу N 33-1/2015

Судебная коллегия по гражданским делам Белгородского областного суда в составе:

председательствующего Баркаловой Т.И.

судей Маслова А.К., Богданова А.П.

при секретаре Белоусе С.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Шошина К.О. к Областному государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" о возмещении вреда

по апелляционной жалобе представителя Шошина К.О. - Черкашина Г.Н.

на решение Октябрьского районного суда г. Белгорода от 20 марта 2014 г.

Заслушав доклад судьи Богданова А.П., объяснения представителя Шошина К.О. - Черкашина Г.Н., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, представителей ОГБУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" - Доценко О.Л. и Батищева С.А., возражавших против удовлетворения жалобы, представителя третьего лица ЗАО "Макс-М" - Бреусовой С.В., полагавшей решение суда подлежащим отмене, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

в период с 30 октября 2012 года по 28 декабря 2012 года ФИО1 проходила стационарное лечение в ОГБУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа", где ей была проведена операция.

**.**.**** года после выписки из указанного лечебного учреждения она умерла.

Настаивая на том, что допущенные при оказании его матери медицинской помощи дефекты привели к ее смерти, Шошин К.О. инициировал настоящее дело иском к ОГБУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" о взыскании компенсации морального вреда в размере *** руб.

В судебном заседании представитель истца заявленные требования поддержал.

Представители ответчика иск не признали.

Представитель третьего лица ЗАО "Макс-М" полагала иск обоснованным.

Решением суда иск отклонен.

В апелляционной жалобе представитель Шошина К.О. - Черкашин Г.Н. просил об отмене решения суда и о вынесении нового об удовлетворении исковых требований.

Проверив материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно части 1 статьи 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения суда первой инстанции исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. Оснований для выхода за пределы доводов, изложенных в апелляционной жалобе, у суда в этом деле не имеется.

В соответствии со статьей 41 Конституции РФ каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

В силу частей 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

На основании статьи 79 вышеуказанного Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-ФЗ медицинская организация обязана осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи.

Согласно пункту 1 статьи 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Статьей 1068 ГК РФ установлена ответственность юридического лица за вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (статья 150 ГК РФ).

В силу статьи 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года N2300-1 "О защите прав потребителей" моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины.

В соответствии со статьей 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и статьей 151 настоящего Кодекса.

На основании статьи 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме, размер которого определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (статья 1101 ГК РФ).

По смыслу приведенных правовых норм для возникновения права на возмещение вреда необходимо наличие совокупности таких обстоятельств, как наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинно-следственной связи между наступлением вреда и противоправным поведением причинителя вреда и его вина.

При отсутствии хотя бы одного из этих условий материально-правовая ответственность ответчика не наступает. При этом истец освобожден от обязанности доказывания только последнего признака деликтного правоотношения - вины ответчика.

Статьей 60 ГПК РФ предусмотрено, что обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Обращаясь с иском, его инициатор основывал свои требования на данных, полученных при проверке качества медицинской помощи, организованной ЗАО "МАКС-М".

Из протокола оценки качества медицинской помощи от 17 июня 2013 года следует, что обследование пациентки ФИО1 врачами ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" проведено не в полном объеме. В медицинской документации отсутствует обоснование удаления ***, основной диагноз установлен неполно, не созданы условия для прерывания патологического процесса. Также в своем заключении специалист делает выводы об оказании медицинской помощи не в полном объеме, и о том, что выявленные дефекты оказали влияние на состояние больной и привели к последующему летальному исходу.

Однако, проверяя допустимость и достаточность данного доказательства, суд усмотрел недостаточность исследованной медицинской документации, ограниченность информации, содержащейся в карте стационарного больного, что не позволило специалисту определить все обстоятельства произошедших событий, проследить динамику развития заболеваний, а также оценить обоснованность и адекватность оперативного вмешательства.

Принимая во внимание сущность рассматриваемого дела, при рассмотрении которого возникли вопросы требующие специальных знаний в медицине, суд первой инстанции счел необходимым удовлетворить ходатайство ответчика и провести в ОГБУЗ "Белгородское бюро СМЭ" комиссионную судебно-медицинскую экспертизу.

Согласно представленному заключению от 04 марта 2014 года N, комиссия экспертов постановила, что до госпитализации в ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" в ноябре 2012 года у больной ФИО1 имела место врожденная аномалия развития "данные изъяты". Также у нее имела место врожденная аномалия развития "данные изъяты", по поводу которого ей в 2011 года было выполнено оперативное вмешательство: "данные изъяты".

В ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" больной Шошиной Т.Г. был выставлен заключительный клинический диагноз: "Основной: "данные изъяты" от 2 ноября 2012 года). Осложнение: "данные изъяты" Сопутствующий: "данные изъяты".

По мнению комиссии экспертов, показания для лечения, в том числе и оперативного, у больной имелись, и медицинская помощь ФИО1 в ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" была оказана в полном объеме и соответствовала выставленному диагнозу. Тактических и лечебных дефектов оказания медицинской помощи во время нахождения ФИО1 на стационарном лечении в ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" не имелось. Имел место дефект диагностики в виде отсутствия СКТ(спиральной компьютерной томографии) с болюсным контрастированием, однако непроведение СКТ на состояние здоровья ФИО1 не оказало отрицательного влияния.

Согласно выводу экспертов между действиями врачей урологического отделения ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" и смертью ФИО1 причинно-следственная связь отсутствует, и выявленные дефекты (при ведении медицинской документации, отсутствие СКТ с болюсным контрастированием), на тактику лечения и исход заболевания не повлияли.

Выводы комиссии экспертов признаны судом научно обоснованными и аргументированными, их правильность сомнений у суда первой инстанции не вызвали. В этой связи суд сделал вывод об отсутствии вины в действиях врачей ответчика при оказании медицинской помощи ФИО1, об отсутствии прямой причинно-следственной связи между смертью больной и действиями врачей ОГКУЗ "БОКБ Святителя Иоасафа", в связи с чем отказал в иске.

При апелляционном рассмотрении дела в связи с имеющими противоречиями, содержащимися в протоколе оценки качества оказания медицинской помощи и заключении судебно-медицинской экспертизы, по ходатайству представителя истца по делу назначена комиссионная экспертиза качества медицинской помощи, производство которой поручено экспертам, включенным в территориальный реестр экспертов качества медицинской помощи территориального фонда обязательного медицинского страхования Курской области.

По результатам оценки качества медицинской помощи, проведенной единолично экспертом территориального реестра ФОМС по Курской области, выявлены дефекты сбора медицинскими работниками ОГКУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" информации, постановки диагноза и лечения.

По выводам специалиста выявленные дефекты оказали негативное влияние на состояние пациента, привели к развитию "данные изъяты" и, как следствие, к преждевременной смерти.

В судебном заседании сторона ответчика представила аргументированное несогласие с названным протоколом оценки качества медицинской помощи от 24 декабря 2014 года, в том числе, по мотиву его несоответствия требованиям действующего законодательства в области организации и проведения экспертных исследований.

По ходатайству ответчика по делу 21 января 2015 года была назначена повторная комплексная судебная медицинская экспертиза, производство которой было поручено экспертам БУЗ ВО "Воронежское областное бюро судебно-медицинской экспертизы".

По заключению эксперта N комплексной судебно-медицинской экспертизы от 24 июля 2015 года медицинская помощь, оказанная ФИО1 на этапе подготовки к операции, была оказана надлежащим образом и соответствовала потребностям состояния ее здоровья.

Данный вывод основан на своевременности, имеющейся патологии, и полноте проведения диагностических мероприятий, которые позволили получить исчерпывающий объем необходимых для подготовки и проведения операции диагностических данных и принять изначально верное решение о дальнейшей тактике лечения, характере и объеме необходимого оперативного вмешательства.

Само по себе оперативное вмешательство, в том объеме, в котором оно было запланировано ( "данные изъяты") соответствовало характеру и распространенности патологии, с учетом особенностей аномального строения мочевыделительной системы, то есть было показано.

Однако при оказании запланированного лечения были допущены дефекты, результатом которых явилось "данные изъяты".

Эксперты полагали необходимым обратить внимание на наличие факторов, создававших технические трудности, которые могли способствовать ошибочному "данные изъяты", таковыми явились аномалия ее строения, лишающая возможности в ходе операции использовать обычные анатомические ориентиры, воспалительные изменения "данные изъяты", затрудняющие операцию на этапе выделения "данные изъяты", а также неподходящий для подобной операции доступ.

Риск, связанный с выбранным доступом проведения операции и приведший к тотальному удалению "данные изъяты", является необоснованным, что свидетельствует о ненадлежащем исполнении врачом своих профессиональных обязанностей.

По утверждению комиссии экспертов, несмотря на технические трудности, как не зависящие от хирурга и обусловленные организмом пациента, так и созданные самим хирургом в результате выбора доступа, усложняющего операцию, избежать допущенного дефекта было бы возможно при условии тщательной ревизии "данные изъяты". Сведений о наличии каких-либо непреодолимых препятствий, лишающих возможности оценить объем "данные изъяты", в протоколе оперативного вмешательства не имеется.

Согласно выраженной экспертами позиции, к данному результату привело невыполнение медицинскими работниками действий, направленных на предупреждение осложнений медицинской манипуляции, при том что в распоряжении комиссии отсутствовали сведения, позволяющие трактовать тотальное удаление "данные изъяты" как случай, который невозможно было предвидеть.

Учитывая установленные обстоятельства, эксперты констатировали, что запланированная медицинская помощь соответствовала потребностям состояния здоровья Шошиной Т.Г. Однако фактическое исполнение оперативного вмешательства не соответствовало ни запланированному, ни допустимому с точки зрения сохранения выделительной функции объему, поскольку "данные изъяты" функционировали и не имели какой-либо патологии, требующей полного ее удаления.

По заключению экспертов не следует, что лечащим врачом было принято решение об удалении "данные изъяты", в связи с чем полное удаление "данные изъяты" явилось результатом технического дефекта, допущенного непосредственно в ходе самой операции.

Несмотря на все вышеизложенное, причинно-следственная связь между дефектом оказания оперативного пособия ФИО1 и возникновением у пациентки сепсиса, явившегося причиной наступления смерти, не была установлена. Данный вывод комиссия основывала тем, что до проведения оперативного вмешательства на "данные изъяты", процессы, которые в последующем привели к возникновению сепсиса, были уже сформированы.

Вместе с тем, комиссия экспертов посчитала необходимым указать, что допущенный дефект привел к "данные изъяты", которое организм не в состоянии компенсировать самостоятельно, в связи с чем квалифицируется как причинивший тяжкий вред здоровью (п. 6.2.5 "Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека").

На основании статьи 56 ГПК РФ, с учетом требований части 3 статьи 123 Конституции РФ и статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принципы состязательности гражданского судопроизводства и равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Экспертные заключения оцениваются судом по правилам, установленным в статье 67 ГПК РФ, по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, и их совокупности с характерными причинно-следственными связями между ними и их системными свойствами.

Суд оценивает экспертное заключение с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

Оснований не доверять заключению эксперта N комплексной судебно-медицинской экспертизы от 24 июля 2015 года, усомниться в его достоверности и допустимости, у судебной коллегии не имеется, в связи с чем данное заключение принято судебной коллегией в качестве допустимого доказательства. Проведение повторной экспертизы соответствует требованиям Федерального закона от 31 мая 2001 года N73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" и предписаниям статьи 87 ГПК РФ, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Выполнившие заключение эксперты имеют высшее медицинское образование, высшие квалификационные категории по соответствующим специальностям, ученые степени и звания, а также значительный стаж работы по специальности. В процессе производства заключения экспертами исследованы материалы настоящего гражданского дела, медицинская документация ФИО1.

Экспертные выводы являются мотивированными и не противоречивы, имеют ссылки на исследованную медицинскую документацию. Ответы на поставленные перед экспертами вопросы не содержат неоднозначных формулировок, не опровергаются материалами дела и инициатором иска.

Судебная коллегия, исследовав представленные доказательства, материалы дела, приходит к выводу, что, вопреки доводам апелляционной жалобы не доказана причинно-следственная связь между дефектом оказания оперативного пособия ФИО1 и возникновением у нее сепсиса, явившегося причиной наступления смерти.

Протоколы оценки качества медицинской помощи не содержат исчерпывающих данных, бесспорно подтверждающих заявленные требования о возмещении морального вреда, причиненного инициатору иска в связи со смертью близкого родственника.

Таким образом, когда отсутствует одно из условий материально-правовой ответственности ОГБУЗ "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" перед истцом - не установлена причинно-следственная связь между наступлением смерти и противоправным поведением причинителя вреда, исковые требования не подлежат удовлетворению.

В связи с изложенным, суд апелляционной инстанции признает решение суда первой инстанции, постановленное по заявленным требования, законным и обоснованным, и оснований для его отмены по доводам жалобы не усматривает.

Поскольку в силу части 6 статьи 327 ГПК РФ судебная коллегия, за исключением случаев разрешения спора по правилам первой инстанции, не наделена полномочиями на принятие заявлений об изменении предмета или основания иска, в рамках настоящего дела не могут быть рассмотрены требования о компенсации Шошину К.О. морального вреда, возникшего из-за некачественной медицинской помощи, оказанной его матери и повлекшей причинение тяжкого вреда здоровью последней.

Руководствуясь ст. ст. 327.1, 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Октябрьского районного суда г. Белгорода от 20 марта 2014 года по делу по иску Шошина К.О. к Областному государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа" о возмещении вреда оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя Шошина К.О.- Черкашина Г.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий Судьи