Апелляционное определение Московского городского суда от 04 декабря 2015 г. N 10-16624/15

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе:

председательствующего судьи Колесниковой И. Ю.,

судей Рыбака А. Е. и Тюркиной Г. М.,

при секретаре Московцевой Е. И.,

с участием: прокурора отдела прокуратуры г. Москвы Погодиной С. О.,

осужденного А и его защитника-адвоката Трепашкина М. И.,

рассмотрела в судебном заседании 04 декабря 2015 г. апелляционные жалобы осужденного А и защитников-адвокатов Трепашкина М. И. и Бараненковой М. С. на приговор Савеловского районного суда города Москвы от 20 июля 2015 года, которым:

А

- осужден за совершение преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 12 лет, с его отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Приговором разрешены вопросы об исчислении срока отбывания наказания, о мере пресечения и о вещественных доказательствах по делу.

Заслушав доклад судьи Рыбака А. Е., пояснения осужденного А и его защитника-адвоката Трепашкина М. И., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Погодиной С. О., полагавшей необходимым приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

А признан виновным в совершении убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, а именно в том что он в период времени примерно с 01.00 час. до 03.15 час. 01 июня 2013 года вошел в торговый павильон, где находился ранее ему незнакомый Х, где у него на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений возник умысел на убийство последнего, и он, подыскав нож, нанес им Х не менее 14 ударов в область лица и тела, причинив тем самым тому многочисленные телесные повреждения, в том числе причинившие тяжкий вред здоровью, от которых в период времени примерно с 02.00 час. до 03.30 час. наступила смерть Х.

Преступление совершено в городе Москве при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании суда первой инстанции А свою вину не признал и из его показаний следует, что вечером 31.05.2013 г. и после полуночи употреблял спиртные напитки, находился на репетиционной базе, и примерно в 00.30 час. с С и К пошел гулять. На стоянке в момент его с разговора таксистами у него возник конфликт с незнакомым человеком неславянской народности, завязалась драка, в ходе которой этот человек бежал по направлению к нему с осколком стекла. О дальнейших событиях его воспоминания разрозненны. Следующее событие, которое он помнит, это появление в помещении репетиционной базы сотрудников полиции, их речи он не слышал, временно потерял слух. После этого ему в больнице накладывали бинт на руку, там же предлагали подуть в трубочку, от чего он отказался. Не исключает, что мог находиться на месте преступления, но совершение им умышленного преступления отрицает, в том числе потому, что не было обнаружено следов его пребывания внутри торгового павильона, где находился труп Х, а также на ноже, изъятом на месте происшествия. Ранение, имевшееся на его пальце правой кисти, он мог получить в драке с лицом неславянской народности.

В апелляционной жалобе защитник-адвокат Бараненкова М. С. выражает свое несогласие с приговором, который считает незаконным и необоснованным, просит отменить и прекратить в отношении А уголовное преследование. Жалоба мотивирована тем, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и судом были допущены существенные нарушения процессуального закона. А вину не признал и показал, что не исключает, что мог находиться на месте преступления, однако никакого преступления не совершал и никого не убивал. Судом была установлена причина смерти Х, однако время наступления его смерти, обстоятельства смерти, а также причастность А достоверно не установлены, не установлены мотивы и цели имевшего место преступления, которые подлежат обязательному установлению по данному виду преступления. Исходя из положений ст. 105 УК РФ это преступление предполагает наличие у обвиняемого прямого умысла, тогда как доказательств, подтверждающих, что А желал наступления смерти незнакомому ему лицу, нет. Судом не проверена версия защиты о том, что экспертом БЮРО СМЭ Лукьяновым А. В. было неправильно установлено время наступлении смерти Х, несмотря на ходатайства стороны защиты, не был допрошен специалист Зосимов С. М., который в своем заключении указал другое время наступления смерти. Противоречия, содержащиеся в заключении эксперта Лукьянова и заключении специалистов N 40/14 судом не были устранены. Суд не дал должной оценки показаниям экспертов, отказал защите в назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, в связи с чем судом было неправильно установлено время смерти Х, что имеет существенное значение по уголовному делу. В основу заключения Лукьянова положен протокол осмотра места происшествия от 01.06.2013 г., составленный с нарушением требований закона, без понятых, т. е. ни протокол ни заключение эксперта не могут быть положены в основу обвинительного приговора, поскольку являются недопустимыми доказательствами. Не был допрошен основной свидетель К, который непосредственно присутствовал на месте совершения преступления в момент его совершения, его показания в нарушение требований процессуального закона и возражений подсудимого и его защитников были оглашены в судебном заседании. Между тем, его показания существенно отличаются от его объяснений, данных родственникам убитого Х. Суд не дал надлежащей оценки показаниям специалиста Токарева А. О., который участвовал в составлении заключения о психическом состоянии А и давший показания о том, что его состояние после драки с незнакомым лицом характеризуется рядом признаков острого психического расстройства и не исключает состояние патологического опьянения. Не было установлено доказательств, прямо указывающих на причастность А к убийству Х, предположение, что он мог находиться на месте преступления, не является доказательством того, что именно он совершил противоправные действия. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, все сомнения в виновности обвиняемого должны толковаться в его пользу.

В апелляционной жалобе защитник-адвокат Трепашкин М. И. выражает свое несогласие с приговором, который считает незаконным и необоснованным, просит отменить. Жалоба мотивирована тем, что не были устранены противоречия судебно-медицинской экспертизы эксперта Бюро СМЭ Лукьянова А. В. с заключениями специалистов Центра медико-криминалистических исследований Зосимова С. М. и Фокиной Е. А. по установлению времени наступления смерти Х. Эксперт Лукьянов заявил, что при определении времени наступления смерти Х он брал за основу время проявления и исчезновения трупных пятен 30 секунд, хотя в протоколе осмотра места происшествия и трупа соответственно указано другое время проявления трупных пятен - 90 секунд. Поэтому он указал время наступления смерти в пределах 3-5 часов со времени начала осмотра. Специалисты - судебно-медицинские эксперты Зосимов и Фокина указывают, что смерть наступила не позднее 8 часов с начала осмотра места происшествия и трупа. Суд отказал в проведении экспертизы для устранения возникших разногласий и неясностей касательно времени наступления смерти Х, что могло существенно повлиять на выводы суда.

В апелляционных жалобах осужденный А выражает свое несогласие с приговором, который считает незаконным, необоснованным и несправедливым, просит отменить по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 и 4 ст. 389.15 УПК РФ, п. 1-4 ст. 389.16 УПК РФ и п. п. 2, 4, 9 и 11 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ. Жалобы мотивированы тем, что в приговоре показания свидетелей М, К, А, Д, а также его показания и содержание ряда исследованных документов приведены с существенными искажениями, т. е. в обжалуемом приговоре приведены обстоятельства, которые в ходе судебного заседания не устанавливались. В деле нет сведений о том, что К кричала, что имеет важное значение при оценке доказательств. Судом не приведено в приговоре и не дана оценка заключению эксперта N 4959, согласно которому на фрагментах его ногтевых пластин не обнаружена кровь, что подтверждает версию защиты. Несмотря на его заявление о том, что обвинение ему не понятно, суд продолжил судебное заседание, не предоставив возможности прокурору разъяснить обвинение. Защитник Трепашкин М. И. выразил свое отношение к предъявленному ему обвинению, тогда как защитнику Бараненковой М. С. суд этого не предложил. В нарушение ч. 4 ст. 231 УПК РФ, он не был надлежащим образом извещен о проведении судебного заседания 16.04.2015 года, при этом ссылается на нормы международного права, согласно которым каждый обвиняемый имеет право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. При наличии данных о наличии у него соглашения на защиту с адвокатом Трепашкиным М. И., ему была навязана еще адвокат Бараненкова М. С., назначенная судом вопреки его воле, при этом суд отказывал в удовлетворении его ходатайств об отказе от этого защитника, и провел несколько заседаний в отсутствие адвоката Трепашкина М. И., с ее участием, при этом в связи с конфликтом интересов он несколько раз обращался в адвокатскую палату г. Москвы с жалобами на ненадлежащее качество оказания ею ему защиты, о чем свидетельствуют представленные им сопроводительные письма. Суд первой инстанции незаконно огласил показания К на основании п. 3 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, не приняв достаточных мер для его поиска в Таджикистане и не получив от того отказ от явки в суд, в связи с чем он был лишен возможности задать свои вопросы этому свидетелю, показания которого считает противоречащими другим доказательствам. Свидетели в судебном заседании сообщали новые сведения, что могло повлиять на выводы экспертов и специалистов, которые были допущены в судебное заседание только после их допросов, тогда как эксперты и специалисты вправе самостоятельно формулировать вопросы свидетелям. Кроме того, эксперт Лукьянов высказал критику в отношении выводов специалиста Фокиной, которая была лишена возможности оппонировать. После возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ и проведения дополнительного следствия, его рассмотрение вновь было проведено судьей Гапушиной И. Ю., что свидетельствует о повторном участии судьи в рассмотрении дела и подпадает под действие ст. 63 УК РФ. В нарушение ч. 2 ст. 274 УПК РФ, судом после допроса свидетелей обвинения были допрошены свидетели стороны защиты, затем вновь исследовались доказательства стороны обвинения. Суд признал недопустимым заключение специалистов 03-пх о психическом состоянии, но при проведении в дальнейшем стационарной экспертизы эксперты использовали данные из этого заключения. Уточнение судом времени наступления смерти выходит за рамки его компетентности, исключение из обвинения ссоры между ним и Х и объяснение внезапно возникших неприязненных отношений характерологическим отношением основано на домыслах. Характеристики изъятого ножа не соответствуют ранам на трупе Х. На предметах его одежды обнаружены контактные и бесконтактные пятна крови, в том числе крови Х, при этом все образцы крови, оказавшейся кровью Х могли быть взяты с пятен, имеющих контактное происхождение. Изъятие его одежды при задержании проходило при фактическом отсутствии защитника, их упаковка и хранение были ненадлежащими, что позволяет выдвинуть версию о том, что экспертизе подвергались другие объекты. С постановлениями о назначении экспертиз он был ознакомлен несвоевременно. В приговоре не даны ответы на ряд вопросов, без ответа на которые он не может быть признан законным и обоснованным, в том числе о механизме получения им пореза кисти, об удалении отпечатков с ножа, о его мотивах, о возможной причастности к преступлению К. В протоколе осмотра места происшествия не указано, куда был направлен труп, в связи с чем он не уверен, тот ли труп поступил на экспертизу; изъятое не опечатывалось, что не препятствовало подмене; в осмотре помещения ООО "***" не участвовал представитель этой организации и любое нарушение законности при получении доказательств приводит к его недопустимости. Осмотр торгового павильона без указания причин производился в ночное время, применялись технические средства, не указанные в протоколе, специалист Ларионов подлежит отводу ввиду его некомпетентности, что следует из его показаний, поэтому протокол осмотра должен быть признан недопустимым доказательством. Экспертиза трупа была назначена до возбуждения уголовного дела и в соответствии с ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ, если стороной защиты заявлено ходатайство о производстве повторной или дополнительной экспертизы, такое ходатайство подлежит удовлетворению, тогда как и следователем и судом первой инстанции стороне защиты в этом было отказано. Полагает, что подпись следователя в постановлении о назначении экспертизы трупа была подделана, т. е. постановление фальсифицировано, а заключение эксперта не содержит сведений о том, какие объекты и материалы представлены эксперту, при этом в протоколе осмотра указано, что трупные пятна исчезают и появляются через 90 секунд, но в заключении эксперта этот показатель принят как 30 секунд, что привело к ошибке в выводах эксперта при определении давности наступления смерти. Осмотр места происшествия и трупа производился без понятых и видеофиксации, в связи с чем невозможно исключить неправомерные манипуляции с объектами осмотра. Эксперт, в нарушение закона, использовал самостоятельно собранные материалы, а именно, сопроводительные листы скорой помощи и службы перевозки умерших граждан, которые следователем ему не предоставлялись, а также экспертом были нарушены положения Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 12.05.2010 г. N 346н "Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-медицинских учреждениях РФ", показания эксперта Лукьянова недостоверны, противоречат соответствующей методике, а кроме того, он отказался говорить суду первой инстанции о конкретных обстоятельствах, составляющих совокупность признаков, на которой он построил свои выводы. Кроме того, осужденный выражает мнение о фальсификации протокола судебного заседания председательствующим в суде первой инстанции судьей и гособвинителем Бояршевым В. В., поскольку после того, как он направил в суд жалобу с указанием на неправильное изложение в приговоре показаний К и на то, что ему не была разъяснена сущность предъявленного обвинения, Бояршев В. В. принес замечания на протокол по этим обстоятельствах, которые судья удостоверила, при том, что Бояршев В. В. принимал участие только в одном из двух упоминаемых судебных заседаний. Также осужденный сообщает, что в нарушение действующего законодательства и судейской этики, были занесены в приговор и публично оглашены сведения о состоянии его психического здоровья, а также о диагнозе психического расстройства, которые составляют врачебную тайну, охраняемую законом.

В своих возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Бояршев В. В. просит оставить их без удовлетворения, выражает мнение о том, что вина осужденного А нашла исчерпывающее подтверждение совокупностью исследованных судом достаточных доказательств, полученных в установленном уголовно-процессуальным законом порядке. Права подсудимого на защиту нарушены не были, показания свидетеля К обоснованно оглашены. С учетом показаний эксперта Лукьянова А. В., суд пришел к правильному выводу о времени наступления смерти Х и обоснованно уточнил время совершения преступления, а также дал правильную оценку представленным стороной защиты в качестве доказательств заключениям специалистов. Нарушений уголовного или уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение состоявшегося приговора, не имеется, назначенное А наказание является справедливым.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений, судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и справедливым, не находя оснований для его отмены.

Вывод суда первой инстанции о виновности А в совершении указанного выше преступления соответствует установленным судом фактическим обстоятельствам уголовного дела, подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, в необходимом объеме приведенных в приговоре, в том числе:

показаниями потерпевшего Х, родного брата Х, о том, что Х ежедневно в ночное время работал в павильоне с названием "***", где нарезал овощи для выпечки следующего дня, продавал в ночное время выпечку, оставшуюся за предыдущий день;

показаниями свидетеля М, из которых следует, что ночью, когда был обнаружен труп Х, тот находился в павильоне не один, а с человеком, которого называл своим родственником и земляком. Этот человек пришел для трудоустройства вечером, остался в павильоне ночевать. Примерно в 2-3 часа ночи этот человек позвонил ему и сообщил, что Х упал, лежит на полу, из шеи того идет кровь. Он выехал в павильон, к моменту его прибытия на месте находилась бригада скорой медицинской помощи, Х был уже мертв, лежал в крови на полу, рядом с кухонным ножом, которым тот обычно резал овощи. Родственник Х, по звонку которого он прибыл в павильон, сообщил, что в момент произошедших с Х событий спал, проснулся, услышав, что Х упал, и кроме звука упавшего тела слышал, что на кухне находились парень и девушка, девушка кричала. Одежда этого родственника Х испачкана кровью не была. Прибывшие на место сотрудники полиции сообщили, что нанесший Х ранения человек должен был поранить руку и его можно будет найти по следам его крови;

показаниями свидетеля К, из которых следует, что его земляк Х работал в торговой палатке "***", и он приехал к тому вечером 31.05.2013 г. чтобы обсудить вопросы трудоустройства. Тот разрешил ему переночевать в палатке, т. к. там имелась отдельная комната, оборудованная под кладовку и раздевалку, а сам продолжил работать. Когда он проснулся было темно, выйдя из комнаты, он обнаружил Х, который лежал на полу в луже крови, с множеством ран, одежда Х была в крови. Около Х на полу лежал нож, который тоже был в крови. Примерно в 03.15 час он позвонил М и рассказал о произошедшем;

показаниями свидетеля К, из которых следует, что она вечером 31.05.2013 г. приехала на репетиционную базу, которая представляет из себя помещение из нескольких комнат с мебелью и музыкальными инструментами. Она за все время выпила бутылку пива, А распивал алкогольные напитки и у него была шаткая походка и несвязанная речь. Она с А и Максимом вышли на улицу чтобы прогуляться, было уже темно. В ходе прогулки А и Максим предложили купить еще спиртного, и она, боясь конфликта с ними, т. к. оба были сильно пьяны, согласилась, после чего в кафе они пили пиво. Решив вернуться на базу, А подошел к автомашине такси, около которой стоял водитель и мужчина неславянской внешности, с которым у А завязалась драка. Их разняли, но в какой-то момент она увидела, что в сторону А бежит тот же мужчина с осколком бутылки в руке и кричит, пытаясь ударить А. Их вновь разняли, после чего она, М и А ушли, при этом верхний элемент одежды А был порван, но телесных повреждений или крови на А она не видела. Они шли на базу, но после этого А стал агрессивным, уходил от них, вел себя неадекватно, хотел подойти к каждому человеку, которого видел на улице, пытался открыть двери различных заведений, которые они проходили. А шел медленнее них, отстал. Они потеряли того из вида, немного подождали, потом стали искать в окрестностях расположенных рядом павильонов, у одного из которых дверь была открыта. Она услышала крик, они с М быстром шагом подошли к этой двери, откуда вышел А, руки его были в крови, на одежде - большое пятно крови. От увиденного она закричала, А прошел между ними и пошел в сторону базы. Она оцепенела, М взял ее за руку, вывел на тротуар и они пошли следом за А, за которым на асфальте оставалась дорожка из капель крови. К этому моменту у нее началась паника и она ушла домой;

показаниями свидетеля С о том, что он тоже находился на базе, где все выпивали спиртное, он и А находились в состоянии алкогольного опьянения. Он не отрицал возможность рассказанных К событий о совместной с ней и А ночной прогулке, но подробностей не помнит, т. к. находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Помнит только, что у А одежда и руки были по локоть измазаны кровью, на что тот спокойно отвечал, что все нормально, после чего всех задержали сотрудники полиции;

показаниями свидетелей защиты Ю и А, из которых следует, что А арендует помещение, где находится репетиционная база их музыкальной группы, А входит в число поклонников группы. В ночь на 01.06.2013 г., примерно в 03.00 час., туда пришли М и А, который был в состоянии алкогольного опьянения, из пальца его руки сильно текла кровь, капала на джинсы. А обработала рану, отмыла руку А и перебинтовала рану;

показаниями свидетелей А, Д, сотрудников полиции, из которых следует, что информация об убийстве поступила 01.06.2013 г. примерно в 03.45 час.. и прибыв на место они обнаружили труп мужчины с колото-резаными ранами туловища и шеи. Д обнаружил дорожку из капель крови, ведущую от торгового павильона. Они проследовали по следам, которые иногда прерывались, и пришли к репетиционной базе, где обнаружили находящегося в состоянии опьянения А, одежда которого была сильно испачкана кровью, палец правой руки перемотан бинтом, пропитанным кровью;

медицинской справкой из травматологического пункта при ГБУЗ ГП N 6 ДЗМ филиал N 5 от 01.06.2013 г., согласно которой у А была обнаружена резаная рана пальца правой кисти;

показаниями принимавшего участие в осмотре места происшествия судебно-медицинского эксперта Бюро СМЭ г. Москвы Глущенко Е. А., подтвердившего в суде правильность составления протокола, в частности, осмотра трупа;

протоколом осмотра места происшествия, согласно которому осмотрен участок местности и зафиксирована дорожка из капель вещества бурого цвета, ведущих от места обнаружения трупа Х к помещению репетиционной базы;

заключением эксперта Лукьянова А. В. N 607 о том, что при экспертизе трупа Х обнаружены телесные повреждения, указанные обвинении, при этом смерть наступила от колото-резанных ранений за 3-5 часов с момента фиксации ранних трупных изменений на месте происшествия;

показаниями эксперта Лукьянова А. В., из которых следует, что он подтвердил выводы своей экспертизы, приведенные в заключении, пояснив также, что при исследовании рассматривал характер трупных пятен при надавливании не в тех показателях, которые указаны в протоколе осмотра трупа, а именно принял во внимание время их восстановления на месте происшествия как 30 сек., при указанных в протоколе 90 сек., при этом сообщил, что это на его выводы не повлияло, поскольку время смерти определяется на основании не одного трупного явления, а на основании совокупной оценки всех трупных явлений, и эта совокупность указывает на время смерти в период от 3 до 5 часов с момента фиксации трупных явлений, при этом временем фиксации следует принимать 7 часов, когда было произведено первое измерение температуры трупа; телесные повреждения, от которых наступила смерть Х, причинены незадолго до наступления смерти, этот интервал может составлять несколько десятков минут, но не превышает 1 часа;

заключениями экспертов, из которых следует, что на поверхности изъятого с места происшествия в павильоне ножа и на смывах вещества бурого цвета из павильона обнаружена кровь, которая произошла от Х; на смывах вещества бурого цвета, изъятых с асфальта у торгового павильона, лестниц подземного перехода, асфальта в окрестностях репетиционной базы и в помещениях репетиционной базы обнаружена кровь, которая произошла от А; на обоих кроссовках, рубашке, футболке и джинсах, изъятых у А, обнаружены многочисленные следы наслоения вещества бурого цвета, образовавшиеся как в результате контакта, так и бесконтактные (брызги, капли), при этом на одном кроссовке обнаружена кровь, которая произошла от Х, а на другом кроссовке, рубашке, футболке и джинсах - кровь, которая произошла от А и Х;

заключением эксперта, согласно которому след, изъятый при осмотре места происшествия по месту обнаружения трупа, мог быть оставлен обувью А, а также другими приведенными в приговоре доказательствами.

Положенные в основу приговора доказательства получены с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ и обоснованно признаны судом допустимыми. Оценивая показания потерпевшего, свидетелей обвинения и экспертов, суд обоснованно пришел к выводу об их достоверности, поскольку они согласуются между собой, дополняют друг друга и подтверждаются совокупностью собранных по делу доказательств, при этом оснований не доверять их показаниям у суда не имелось, поскольку не было установлено как обстоятельств, указывающих на возможность оговора кем-либо подсудимого, так и обстоятельств, указывающих на чью-либо заинтересованность в его привлечении к уголовной ответственности, а компетентность экспертов сомнений не вызывает.

При изложении в обжалуемом приговоре показаний допрошенных лиц, каких-либо существенных их искажений, способных повлиять на правильность установления фактических обстоятельств, входящих в предмет доказывания по данному уголовному делу, судебной коллегией не установлено.

Вопреки доводам жалобы осужденного о том, что уголовное дело рассмотрено незаконным составом суда, судебная коллегия отмечает, что возвращая уголовное дело прокурору 17.07.2014 г., судья Гапушина И. Ю. усмотрела нарушение положений п. 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, поскольку надлежащим образом не было установлено отсутствие обстоятельств, предусмотренных ст. 21 УК РФ, которые могли повлечь за собой освобождение обвиняемого от уголовной ответственности. Указанное решение было принято в подготовительной части судебного заседания, до начала судебного следствия, т. е. суд не приступал к исследованию доказательств, не давал им оценки. При таких обстоятельствах рассмотрение судьей Гапушиной И. Ю. уголовного дела по существу после возвращения уголовного дела прокурору, проведения органом предварительного расследователя повторной стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы А и составления нового обвинительного заключения, не может свидетельствовать о ее повторном участии в рассмотрении уголовного дела.

Постановлением Савеловского районного суда города Москвы от 13.02.2015 г. адвокату Трепашкину М. И., участвовавшему в ходе предварительного расследования настоящего уголовного в качестве защитника А, был установлен срок ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, поскольку судом было установлено его явное затягивание процедуры ознакомления. Как следует из материалов дела, в установленный судом срок Трепашкин М. И. к ознакомлению не приступил, при этом после поступления уголовного дела в суд для его рассмотрения по существу и на момент принятия судом решения о назначении предварительного слушания надлежащим образом оформленных сведений о наличии у А соглашения с каким-либо адвокатом на осуществление его защиты на указанной стадии не имелось, в связи с чем у суда первой были основания для назначения А защитника Бараненковой М. С. и предоставления ей всех материалов объемного дела для ознакомления. Соответствующий ордер адвокат Трепашкин М. И. представил суду лишь в день проведения предварительного слушания, при этом, согласно ч. 2 ст. 52 УПК РФ, отказ от защитника не обязателен для суда, в связи с чем, и с учетом всех обстоятельств дела, отказ суда в удовлетворении ходатайств об отказе А от защитника Бараненковой М. С., как и ее дальнейшее участие в деле, в том числе наряду с адвокатом Трепашкиным М. И., не могут свидетельствовать о нарушении права А на защиту, при этом судебная коллегия отмечает, что обстоятельств, исключающих участие адвоката Бараненковой М. С. в производстве по делу, не представлено, она принимала активное участие в судебных заседаниях, направляла запросы в службу пограничного контроля ФСБ и в УФМС, а в судебном заседании 07.07.2015 г. А возражал против продолжения рассмотрения уголовного дела в ее отсутствие. Объективных данных, свидетельствующих о наличии у А конфликта интересов с Бараненковой или о ненадлежащем качестве ее работы, не представлено, а сам по себе факт подачи жалоб в адвокатскую палату, по убеждению коллегии, подтверждением таковых обстоятельств являться не может.

Как следует из материалов дела, 24.03.2015 года А принимал участие в предварительном слушании, по результатам которого было принято решение о назначении на 12.30 час. 31.03.2015 г. судебного заседания по уголовному делу, при этом он присутствовал на оглашении судебного решения и в дальнейшем получил его копию. 31.03.2015 г. судебное заседание было отложено в связи с тем, что подсудимый не был доставлен в помещение суда, и фактически суд первой инстанции начал рассмотрение уголовного дело по существу лишь 16.04.2015 г., в связи с чем у судебной коллегии нет оснований полагать, что установленный ч. 4 ст. 231 УПК РФ минимальный срок заблаговременного извещения подсудимого о судебном заседании, составляющий 5 суток, был нарушен, как нет оснований полагать, что А было предоставлено недостаточно времени для подготовки к первому судебному заседанию, в том числе исходя из его активного в нем участия и наличия в материалах дела ряда его обращений от 16.04.2015 г. в адрес суда по рассматриваемым в этом судебном заседании вопросам.

Согласно ч. 2 ст. 273 УПК РФ, председательствующий опрашивает подсудимого, понятно ли ему обвинение, признает ли он себя виновным и желает ли он или его защитник выразить свое отношение к предъявленному обвинению. Как следует из протокола судебного заседания, судом первой инстанции положения указанной нормы были выполнены, при этом защитник Трепашкин М. И. выразил свое отношение к предъявленному А обвинению, защитник Бараненкова М. С. судом в этом не ограничивалась, т. е. фактически этим своим правом не воспользовалась, что не является нарушением действующего уголовно-процессуального законодательства.

Оценивая доводы жалобы осужденного о том, что судом первой инстанции в нарушение положений ч. 2 ст. 274 УПК РФ был нарушен порядок представления сторонами своих доказательств, судебная коллегия отмечает, что государственным обвинителем после представления суду первой инстанции части своих доказательств и заявления о необходимости допроса еще ряда лиц, было заявлено об отсутствии у него возражений против того, чтобы сторона защиты на данной стадии начала представлять свои доказательства. Данных, свидетельствующих о принуждении стороны защиты к предоставлению суду первой инстанции своих доказательств до окончания представления суду своих доказательств стороной обвинения, не имеется, в связи с чем, и принимая во внимание, что первыми свидетелей и иных лиц со стороны защиты допрашивали именно представители стороны защиты, судебная коллегия не находит оснований для признания этих обстоятельств в качестве существенных нарушений УПК РФ, влекущих отмену или изменение обжалуемого приговора, как не является таким нарушением и наличие в обжалуемом приговоре сведений о состоянии здоровья осужденного.

Вопреки доводам жалоб о нарушении прав А на защиту ввиду его несвоевременного ознакомления следователем с постановлениями о назначении судебных экспертиз, судебная коллегия отмечает, что как в ходе предварительного расследования, так и в ходе судебного разбирательства уголовного дела, сторона защиты имела фактическую возможность на заявление ходатайств о постановке своих вопросов экспертам, о выборе экспертного учреждения, а также о реализации других своих прав, предусмотренных ч. 1 ст. 198 УПК РФ, и этой возможностью неоднократно воспользовалась. Соответствующие ходатайства, как о назначении новых экспертиз, так и о признании недопустимыми заключений уже проведенных, стороной защиты неоднократно заявлялись, и судом первой инстанции по ним приняты законные и обоснованные решения. При таких обстоятельствах сам факт несвоевременного ознакомления стороны защиты с постановлениями о назначении экспертиз не мог повлечь автоматического признания судом первой инстанции полученных заключений недопустимыми доказательствами.

Кроме того, рассматривая доводы жалобы о необходимости в силу положений ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ назначения повторной или дополнительной экспертизы трупа по ходатайству стороны защиты, судебная коллегия отмечает, что ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ не исключает действия других норм уголовно-процессуального закона, которыми установлено, что ходатайство лица, которое его заявляет, и судебное постановление должны быть обоснованными, а дополнительная и повторная экспертизы могут быть назначены только при наличии оснований, предусмотренных ст. 207 УПК РФ. Следовательно, вопреки доводам жалобы, одно лишь обращение стороны защиты с ходатайством о назначении дополнительной либо повторной экспертиз, при отсутствии оснований для их назначения, предусмотренных ст. 207 УПК РФ, не может повлечь удовлетворения ходатайства стороны защиты в обязательном порядке. Иной подход, при котором принятие процессуального решения целиком и полностью зависело бы только от формального условия - обращения стороны защиты с соответствующим ходатайством, противоречил бы также ч. 1 ст. 8 УПК РФ, в силу которой правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом.

Осмотры мест происшествия производились в соответствии с положениями УПК РФ, с использованием фотоаппарата и последующим изготовлением фототаблиц, и нет заслуживающих внимания оснований полагать, что с какими-либо объектами осмотра производились неправомерные манипуляции, в том числе исходя из доводов апелляционной жалобы осужденного.

Суд первой инстанции обоснованно не усмотрел нарушений порядка хранения вещественных доказательств, допускающих возможность предоставления экспертам других предметов одежды, а не тех, которые изъяты у А при личном обыске, проведенного, как следует из соответствующего протокола, с участием его защитника, понятых и при отсутствии от кого-либо заявлений и замечаний, а незначительные различия в описании изъятых объектов и их упаковки обоснованно расценены судом фактически как субъективное восприятие описываемых обстоятельств различными лицами.

Каких-либо объективных данных, свидетельствующих о том, что в качестве орудия преступления к материалам дела приобщен не тот нож, в том числе исходя из доводов осужденного, судебная коллегия не усматривает, и полагает, что с учетом обстоятельств обнаружения приобщенного ножа, его формы и размеров, наличия на нем крови Х и других обстоятельств дела, нет оснований сомневаться в том, что этот нож использовался для нанесения ранений Х.

Как следует из протокола судебного заседания, замечания на который были рассмотрены председательствующим в суде первой инстанции судьей в соответствии со ст. 260 УПК РФ, уголовное дело было рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства России, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон, нарушений уголовного или уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, допущено не было. Протокол судебного заседания соответствует требованиям, предъявляемым к нему положениями действующего законодательства, судом первой инстанции были приняты законные и обоснованные решения по заявленным сторонами ходатайствам.

Судебная коллегия обращает внимание на то, что осужденным 01.11.2015 г. поданы замечания на протокол судебного заседания, содержащие в себе ходатайство о приобщении отдельного текста на 12 листах с его речью в прениях сторон. Судом первой инстанции эти замечания были рассмотрены и отклонены, при этом текст самих замечаний содержится в материалах уголовного дела, а приложения к ним на 12 листах обоснованно были возвращены автору.

Как следует из представленных материалов, судом первой инстанции в ходе рассмотрения дела были предприняты исчерпывающие меры, направленные на вызов и допрос в судебном заседании свидетеля К, в частности, помимо направления почтовой связью повестки по адресу его фактического проживания, указанному в обвинительном заключении, суд обращался в органы внутренних дел с поручениями об осуществлении его принудительного привода в судебное заседание, которые исполнить не представилось возможным в связи с неустановлением места его нахождения; по месту временной регистрации К сотрудниками органов внутренних дел также обнаружен не был. Кроме того, суду обвинителем представлены сведения о том, что гражданин Таджикистана К покинул пределы РФ, в связи с чем ему направлялась телеграмма в г. Душанбе, которая не была доставлена, т. к. дом был закрыт, адресат за телеграммой по извещению не явился. При таких обстоятельствах, а также с учетом возложенной на председательствующего судью обязанности по обеспечению состязательности и равноправия сторон, в том числе в части предоставления возможности представления сторонами суду своих доказательств, судебная коллегия не усматривает нарушений действующего уголовно-процессуального закона в удовлетворении судом первой инстанции ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний названного лица, в том числе исходя из того, что ч. 2 ст. 281 УПК РФ предоставляет суду возможность огласить по ходатайству стороны показания свидетеля в случае установлении обстоятельств, препятствующих его явке в суд. Оглашенный судом первой инстанции протокол допроса свидетеля К не содержит каких-либо нарушений, влекущих его недопустимость как доказательства.

Сведения о том, что свидетель К, увидев А в крови, от увиденного закричала, содержатся в замечаниях на протокол судебного заседания, поданных государственным обвинителем и удостоверенных судом постановлением от 05.11.2015 г., копия которого, как следует из материалов дела, осужденному вручена. Кроме того, тем же постановлением удостоверены замечания обвинителя, согласно которым председательствующий судья после заявления А о том, что тому не понятно обвинение, выяснил у подсудимого, что смысл и значение текста предъявленного обвинения А понятны, фактически тот не согласен с обоснованностью предъявленного обвинения и квалификацией его действий. При таких обстоятельствах оснований для предоставления обвинителю возможности разъяснить подсудимому обвинение у суда первой инстанции не имелось.

Судебная коллегия принимает во внимание, что государственный обвинитель - это должностное лицо органа прокуратуры, поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу, при этом его замена не влечет повторения действий, которые к тому времени были совершены, что свидетельствует о том, что независимо от количества участвующих в деле государственных обвинителей, они представляют собой одну и ту же сторону и их участие обусловлено выполнением одной и той же цели. При этом тот факт, что государственный обвинитель, подавший замечания на протоколы судебных заседаний, происходивших в разные дни, в один из этих дней участия в заседании суда не принимал, по убеждению судебной коллегии, не может свидетельствовать о фальсификации протокола, поскольку решение об удостоверении поступивших замечаний принималось судьей Гапушиной И. Ю., которая председательствовала в суде первой инстанции, и, очевидно, принимала участие в этих судебных заседаниях.

Доводы апелляционных жалоб о несогласии с постановлениями суда первой инстанции по вопросу рассмотрения поступавших замечаний на протокол судебного заседания судебная коллегия считает несостоятельными, т. к. поступившие замечания были рассмотрены уполномоченным судьей, в установленные законом сроки, их авторы извещены о принятых решениях, постановления соответствуют требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

Судом первой инстанции дана надлежащая оценка заключению стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной А в ФГБУ Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского. При проведении этой экспертизы, помимо длительного исследования экспертной комиссией самого подэкспертного А, исследованы материалы уголовного дела, личного дела, медицинской документации, а также сообщенные им о себе сведения, что с учетом показаний эксперта-докладчика Простовой А. С., подтвердившей в суде первой инстанции выводы комиссии экспертов и отметившей, что не нашла подтверждения выдвинутая после смены защитника версия А о том, что имело место временное психическое расстройство, позволило суду первой инстанции обоснованно прийти к выводу о вменяемости А в отношении инкриминируемого ему деяния.

Судом первой инстанции были исследованы и получили надлежащую оценку представленные стороной защиты заключение специалистов N 03-пх Центра медико-криминалистических исследований Андриянова Н. И. и Токарева А. О. о психическом состоянии А, заключение специалистов N 40/14 Центра медико-криминалистических исследований Фокиной Е. А. и Зосимова С. М. и заключение специалиста 03/15 Центра медико-криминалистических исследований Фокиной Е. А. об установлении времени наступления смерти Х, а также показания специалистов Токарева А. О. и Фокиной Е. А., которые были обоснованно отвергнуты, в том числе исходя из их неполноты и недостоверности, а также наличия в материалах дела заключений экспертов, выводам которых нет оснований не доверять.

Оценивая доводы жалобы о том, что несмотря на ходатайства стороны защиты не был допрошен специалист Зосимов С. М., судебная коллегия отмечает, что была допрошена специалист Фокина Е. А., которая вместе с Зосимовым С. М. проводила комиссионную экспертизу, при этом защита не заявляла суду о том, что показания этих специалистов могут существенно отличаться, либо что его показания могут отличаться от выводов, к которым он пришел, что с учетом неоднократного отложения судебных заседаний ввиду его неявок и дальнейшего ухода в отпуск на продолжительный срок позволило суду первой инстанции прийти к обоснованному выводу о том, что судом были созданы все условия для вызова стороной защиты необходимого специалиста, и о возможности продолжения судебного заседания в отсутствие Зосимова С. М., что с учетом всех исследованных обстоятельств не свидетельствует о нарушении права А на защиту.

Судебная коллегия учитывает представленные защитой суду апелляционной инстанции заключения специалистов, однако не может им доверять по следующим основаниям. Так, заключение N 242-15 специалиста Самищенко С. С. содержит его выводы по вопросу о возможности причинения Х повреждений фигурирующим в материалах уголовного дела ножом, которые получены в ходе исследования не заверенных надлежащим образом фрагментов материалов уголовного дела, без исследования самого ножа и имеющихся на трупе Х повреждений (лоскутов ран); заключение N 2711 специалиста Краснощек С. С. и заключение N 3/11-15 специалиста Раева Л. Н. содержат их выводы по вопросу о том, следователем ли Бондаренко выполнена подпись от его имени в постановлении о назначении судебно-медицинской экспертизы трупа, которые также получены с использованием копий фрагментов материалов дела, не заверенных надлежащим образом, при отсутствии экспериментальных образцов подписи следователя, и при отсутствии сведений о наличии у специалистов разрешения на доступ в установленном законом порядке к оригиналу исследуемой подписи на постановлении, находящемся в материалах дела, а также без учета условий исполнения этой подписи (стоя, сидя и т. д.). При таких обстоятельствах каждое из трех представленных заключений не может быть признано отвечающим требованиям относимости и допустимости.

Показаниям А судом первой инстанции дана надлежащая оценка, и его позиция, в том числе о возможности получения ранения руки стеклом в драке с другим мужчиной за пределами павильона, обоснованно признана опровергнутой совокупностью исследованных доказательств стороны обвинения, и, в частности, показаниями свидетеля К, которая после этого конфликта крови у А не видела, а увидела его всего в крови лишь после того, как он вышел из павильона, где в дальнейшем был обнаружен труп Х с множественными ножевыми ранениями.

Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что судом первой инстанции был исследован рапорт начальника ОМВД России по Савелоскому району города Москвы Рогава Н. М., согласно которому объективных данных, указывающих на причастность К к совершению убийства Х получено не было, К находился в трезвом состоянии, давал последовательные и логичные объяснения, на его одежде и теле отсутствовала кровь и какие-либо иные следы преступления. Из этого же рапорта следует, что при задержании А публично признавался в совершении убийства, и это обстоятельство подтверждается оглашенными судом первой инстанции показаниями свидетелей С, Д, К и В, подтвержденными ими, из которых следует, что при задержании А признавался сотрудникам полиции в том, что убил мужчину.

На основе исследованных доказательств суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства совершенного преступления. Выводы суда мотивированы в приговоре, не согласиться с ними у судебной коллегии оснований не имеется. Представленные сторонами в судебное разбирательство доказательства всесторонне, полно и объективно исследованы судом первой инстанции, правильно оценены в соответствии с положениями ст. ст. 87, 88 и 307 УПК РФ, данную судом оценку доказательств по делу судебная коллегия находит правильной.

Суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что А виновен в совершении убийства, т. е. умышленного причинения смерти Х, которому он нанес множественные колото-резаные ранения, в том числе причинившие тяжкий вред здоровью Х, опасный для жизни человека, и повлекли смерть последнего, при этом наличие у А прямого умысла на лишение жизни обусловлено способом и характером нанесения телесных повреждений, использованного орудия и локализацией телесных повреждений.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции правильно квалифицировал действия А по ст. 105 ч. 1 УК РФ.

С учетом исследованных обстоятельств суд первой инстанции обоснованно уточнил обстоятельства произошедшего, исключив из обвинения А ссылку на наличие ссоры с Х, и уменьшив с учетом показаний допрошенных лиц временной интервал, в течение которого А совершил преступление, и, как следствие, интервал наступления смерти Х, который согласуется с данными заключения и показаниями эксперта Лукьянова А. В.

Суд апелляционной инстанции принимает во внимание заключение эксперта N 4959 от 20.10.2013 г., согласно выводам которого на фрагментах ногтевых пластин А кровь не обнаружена, что с учетом всех иных представленных стороной обвинения доказательств, приведенных и оцененных в приговоре, не может поставить под сомнение выводы суда первой инстанции.

Как следует из обжалуемого приговора, при назначении наказания суд первой инстанции, в полном соответствии с положениями ст. 60 УК РФ, учел характер и степень общественной опасности содеянного, влияние назначаемого наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи, а также данные о личности А, который ранее не судим, и характеризующие его личность сведения, сообщенные в ходе допросов матерью осужденного и его руководителем по месту работы, при этом обстоятельств, смягчающих и отягчающих его наказание, суд обоснованно не усмотрел.

С учетом фактических обстоятельств дела и данных о личности осужденного, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что его исправление возможно только в условиях изоляции от общества, и оснований для применения ст. ст. 73 и 64 УК РФ не усмотрел, как не усмотрел и оснований для снижения категории преступления и необходимости назначения дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Соответствующие выводы надлежащим образом мотивированы в приговоре. Вид исправительного учреждения назначен с учетом положений п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ, принято законное и обоснованное решение при разрешении вопроса о судьбе вещественных доказательств.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Судебная коллегия отмечает, что обжалуемый приговор содержит указание на то, что отсутствие на ноже отпечатков пальцев А не опровергает выводов суда, поскольку "отпечатки могли быть А после совершения преступления легко с ножа удалены", тогда как согласно ч. 4 ст. 14 УПК РФ, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, в связи с чем выделенный выше фрагмент подлежит исключению из приговора, что не влияет на установленные обстоятельства уголовного дела и на существо приговора, не ухудшает положения осужденного, поскольку в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена всей совокупностью исследованных судом доказательств.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Савеловского районного суда города Москвы от 20 июля 2015 года в отношении А изменить: исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание на то, что "отпечатки могли быть А после совершения преступления легко с ножа удалены".

В остальном этот же приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного и защитников-адвокатов оставить без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: