Апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 17 февраля 2016 г. по делу N 33-2228/2016

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе:

председательствующего

Мазановой Т.П.

судей

Подкорытовой Н.П.

Локтина А.А.

при секретаре Воронине П.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании 17.02.2016 гражданское дело по иску Самочерных А.А., Самочерных М.В., действующей в интересах несовершеннолетних ВВ и ГГ, к Ленской М.Х., Александровской О.Г., Величко П.В. о признании доверенности недействительной, признании договора дарения недействительным, признании договора купли-продажи ничтожным, применении последствий недействительности сделок, истребовании имущества из чужого незаконного владения,

по апелляционным жалобам истцов Самочерных А.А. и СамочерныхМ.В. на решение Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21.10.2015.

Заслушав доклад судьи Локтина А.А., пояснения истцов СамочерныхМ.В. и Самочерных А.А., а также представителя истца Самочерных М.В. Панасенко С.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, возражения ответчиков ЛенскойМ.Х. и Величко П.В., судебная коллегия

установила:

Самочерных А.А. и Самочерных М.В., действующая в интересах несовершеннолетних ВВ и ГГ, обратились в суд с вышеуказанным иском к Ленской М.Х., Александровской О.Г. и ВеличкоП.В.

В обоснование заявленных требований указали, что ( / / ) умер АА, которому на праве собственности, принадлежало следующее спорное имущество:

- комната, площадью ( / / ) кв.м, находящаяся в квартире, расположенной по адресу: ... (далее Комната);

- земельный участок, площадью ( / / ) кв.м, расположенный по адресу: ... (далее Земельный участок).

Наследниками АА первой очереди по закону являются его сын Самочерных А.А. и, в порядке наследственной трансмиссии, несовершеннолетние внуки ВВ и ГГ, мать которых, ББ умерла ( / / ), не успев принять наследство после своего отца АА, умершего ( / / ).

АА, при жизни, ( / / ), выдал на имя Александровской О.Г. доверенность на совершение от его имени и регистрацию договора дарения Комнаты и Земельного участка его сожительнице Ленской М.Х. (далее Доверенность). Указанная Доверенность, как следует из её содержания, подписана рукоприкладчиком ОГ ввиду болезни АА (т. 1 л.д.93).

После выдачи Доверенности, ( / / ) между АА и ЛенскойМ.Х. заключены договоры дарения Комнаты и Земельного участка (далее Договоры дарения). Как следует из текста указанных договоров, они совершены самим дарителем АА (т. 1 л.д. 98-99, 153-154).

Право собственности Ленской М.Х. на Комнату и Земельный участок зарегистрировано, соответственно, ( / / ) и ( / / ) (т. 1 л.д. 100 и 154).

Земельный участок ( / / ) продан Ленской М.Х. Величко П.В.

Полагая, что Доверенность совершена с нарушением установленных Гражданским кодексом Российской Федерации требований к её письменной форме и порядку ее удостоверения, а договоры дарения от ( / / ) заключены АА вынужденно, вследствие стечения тяжелых обстоятельств, на крайне невыгодных для дарителя условиях, истцы, неоднократно уточнявшие заявленные требования, в конечном итоге, просили:

- признать Доверенность недействительной;

- признать недействительными Договоры дарения Комнаты и Земельного участка от ( / / );

- признать ничтожным Договор купли-продажи от ( / / );

- применить последствия недействительности сделок, истребовав из чужого незаконного владения Ленской М.Х. Комнату, а из чужого незаконного владения Величко П.В. - Земельный участок.

Ответчик Ленская М.Х. и её представитель Болгова А.Д. просили исковые требования оставить без удовлетворения, находя их безосновательными и бездоказательными.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21.10.2015 в удовлетворении исковых требований Самочерных А.А. и Самочерных М.В., действующей в интересах несовершеннолетних ВВ и ГГ, отказано.

В апелляционных жалобах истцы Самочерных А.А. и Самочерных М.В. просят указанное решение отменить ввиду неправильного определения судом обстоятельств, имеющих значение для дела, недоказанности указанных обстоятельств, а также неправильного применения норм материального права.

Истцы Самочерных М.В. и Самочерных А.А., а также представитель истца Самочерных М.В. Панасенко С.В. в суде апелляционной инстанции на доводах апелляционных жалоб настаивали, поддержали пояснения, данные в суде первой инстанции. Указали, что АА перед смертью страдал тяжелым заболеванием, вызывающим сильные боли. Полагали, что в таком состоянии наследодатель не мог осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В подтверждение данного факта ссылались на заключение специалиста Баранской Л.Т., которое, по мнению стороны истцов, было необоснованно отклонено судом первой инстанции. Кроме того, указывали, что Ленская М.Х. от имени АА отказалась от прописанных ему наркотических анальгетиков, а впоследствии, воспользовавшись его страданиями и тяжелым состоянием, убедила АА заключить Договоры дарения, в соответствии с которыми его имущество перешло к ответчику, а не к детям наследодателя. Высказывали сомнения в необходимости и законности подписания Доверенности рукоприкладчиком ОГ, при тех обстоятельствах, что на следующий день после этого АА лично подписывал Договоры дарения, то есть не находился в состоянии, исключающем возможность подписать юридически значимые документы.

Ответчики Ленская М.Х. и Величко П.В. просили решение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционные жалобы истцов - без удовлетворения.

В суд апелляционной инстанции ответчик Александровская О.Г., третьи лица нотариусы Машовец А.О. и Фалькова М.П., надлежаще извещенные о времени и месте судебного заседания, не явились, об уважительности причин неявки до начала судебного заседания не сообщили, об отложении разбирательства дела не просили. Кроме того, в соответствии со ст.ст. 14 и 16 Федерального закона от 22.12.2008 N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации", информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы заблаговременно размещалась на интернет-сайте Свердловского областного суда. С учетом приведенных обстоятельств, руководствуясь ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определиларассмотреть дело при указанной явке.

Проверив материалы дела, изучив доводы апелляционных жалоб, заслушав пояснения явившихся лиц, судебная коллегия, действуя в пределах, предусмотренных ч. 1 и абз. 1 ч. 2 ст. 327 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не находит оснований для отмены или изменения обжалуемого решения, исходя из нижеследующего.

Из представленных материалов следует, что суд правильно определилхарактер спорного правоотношения между сторонами, применил закон, подлежащий применению, и верно определилкруг обстоятельств, имеющих значение для объективного и всестороннего рассмотрения данного гражданского дела.

Согласно п. 1 ст. 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, в редакции, действовавшей на момент заключения оспариваемых Договоров дарения, сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Такие же положения содержит и действующая в настоящее время редакция п. 3 ст. 179 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Разрешая исковые требования о признании Договоров дарения от ( / / ) недействительными, суд первой инстанции проверил доводы истцов о подписании умершим АА данных договоров на крайне невыгодных для него условиях и под влиянием ответчика ЛенскойМ.Х. и её окружения. Оценив представленные доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о том, что доводы, приводимые истцами в обоснование заявленных требований, основаны лишь на предположениях, не подтверждены достаточными и объективными доказательствами и противоречат обстоятельствам, фактически установленным судом при разрешении указанного спора.

Так, из ответа руководителя Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения ФИО следует, что выписка АА обезболивающих препаратов производилась в соответствии с предъявляемыми им жалобами на болевой синдром. При этом также указано, что в период после выписки из ГБУЗ Свердловской области "СООД" с 27.04.2012 по 23.08.2012, то есть на протяжении практически 4 месяцев, предшествующих оспариваемым сделкам, АА жалобы на болевой синдром не предъявлял (л.д. 170).

Указывая, со ссылкой на этот же документ, что Ленская М.Х., действуя от имени АА, отказалась от наркотических анальгетиков, истцы рассматривают данное обстоятельство в отрыве от общего содержания оцениваемого документа.

Оценивая данное письменное доказательство в соответствии с требованиями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к достаточно обоснованному выводу о том, что оно не подтверждает довод истцов о создании ответчиком Ленской М.Х. для АА таких условий, при которых он находился в зависимости от нее и вынужден был по её указанию подписать оспариваемые истцами Договоры дарения.

Иных доказательств, с достаточной степенью достоверности подтверждающих, что Ленская М.Х. создала для АА тяжелые жизненные обстоятельства, вынудившие его подписать Договоры дарения на кабальных условиях, стороной истцов не представлено, а предположения данной стороны не могут быть положены в основу судебного решения в силу требований ст. ст. 67, 195-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Наличие у АА тяжелого заболевания, само по себе не может свидетельствовать о кабальности заключаемых им сделок, поскольку дарение имущества, в знак благодарности, лицу, осуществляющему уход за больным, не указывает на заключение сделки под давлением тяжелых жизненных обстоятельств.

Также судом первой инстанции правильно учтено отсутствие доказательств совокупности признаков, указывающих на кабальность совершенных АА сделок. Так, истцами не доказано не только то обстоятельство, что Ленская М.Х. воспользовалась стечением каких-либо тяжелых для АА обстоятельств и, каким-либо образом повлияла на факт и содержание его волеизъявления, но и то, что оспариваемые сделки совершены на крайне невыгодных для АА условиях.

Судом обоснованно отклонено заключение специалиста Баранской Л.Т. (т. 1 л.д. 225-230), содержащее выводы, сводящиеся к констатации факта наличия у АА в юридически значимый период такого состояния, которое лишало его возможности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими.

Однако, отсутствие способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими является иным основанием признания сделки недействительным, предусмотренным п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, тогда как требования истцов основаны на положениях ст.179 Гражданского кодекса Российской Федерации (т. 1 л.д. 182-187, 200-203).

Более того, по ранее рассмотренному гражданскому делу N2-3353/58/13 (N в суде апелляционной инстанции 33-13246/2013), по иску Самочерных А.А. к Ленской М.Х. о признании недействительным договора дарения Комнаты, уже проверялись и не нашли своего подтверждения доводы о нахождении дарителя АА в состоянии, исключающем возможность осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Согласно заключению посмертной амбулаторной психолого-психиатрической экспертизы у АА признаков повышенной внушаемости, пассивного, зависимого типа поведения не выявлено, он мог понимать значение своих действий и руководить ими (дело N 2-3353/58/13 л.д. 76-79).

При таких обстоятельствах, доводы стороны истцов, основанные на вышеуказанным заключении Баранской Л.Т., по сути, направлены на оспаривание вступивших в законную силу решения Кировского районного суда г.Екатеринбурга от 29.10.2013 и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 29.10.2013, что в соответствии с положениями ч. 2 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в рамках настоящего граждан кого дела, недопустимо.

Доводы о подписании Доверенности рукоприкладчиком, а Договоров дарения - самим дарителем на правильность и объективность выводов суда первой инстанции не влияют, поскольку выдача доверенности на заключение от имени доверителя той или иной сделки не лишает самого доверителя права участвовать в заключении договора и подписать его лично (Глава 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). Наличие или отсутствие исключительного случая, когда доверитель самостоятельно не может подписать доверенность, судом первой инстанции проверено, доказательств опровергающих выводы суда в указанной части стороной истцов не представлено.

Доводы стороны истцов о том, что право собственности ответчика ЛенскойМ.Х. на Комнату и Земельный участок было зарегистрировано уже после смерти дарителя АА не имеют правового значения, поскольку документы о регистрации права собственности на основании Договоров дарения были поданы при жизни АА и им не отзывались, вследствие чего у регистрирующего органа не имелось оснований для отказа в регистрации перехода права собственности (ст.ст. 16, 17 и 20 Федерального закона от 21.07.1997 N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним").

Кроме того, рассматривая требования о признании недействительной Доверенности и Договоров дарения по основанию, предусмотренному ст. 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о возможности удовлетворения заявления стороны ответчика Ленской М.Х. о пропуске истцами срока исковой давности (т. 1 л.д.205).

Судом принято во внимание, что истцы в первоначальной редакции иска указали, что о наличии Договоров дарения узнали после смерти АА В уточненном исковом заявлении (т. 1 л.д. 182) истцами указана конкретная дата, когда им стало известно о наличии оспариваемых Договоров дарения, - ( / / ). В ходе судебного заседания 20.10.2015 истец СамочерныхМ.В. также указывала, что об обстоятельствах, свидетельствующих о предполагаемом нарушении её прав и законных интересов, ей стало известно в ( / / ) года.

Положения ст. 179 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции, действующей на момент совершения оспариваемых сделок и в ныне действующей редакции, указывают на то, что данное основание недействительности устанавливается судом.

В силу п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно п. 2. ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

При указанных обстоятельствах судом первой инстанции сделан правильный вывод о том, что годичный срок исковой давности надлежит исчислять с ( / / ) года, и ко времени обращения в суд с иском (27.07.2015) этот срок уже истек.

Сведений об уважительных причинах пропуска срока исковой давности истцы не представили.

Последующие доводы истцов в апелляционной жалобе о том, что они неверно указали ( / / ) года, как момент времени, когда им стало известно о наличии оспариваемых Договоров дарения и Доверенности, указывают на противоречивость, непоследовательность и избирательность их позиции по делу.

Так как требования о признании ничтожным договора купли-продажи Земельного участка от ( / / ) и истребовании имущества из чужого незаконного владения, производны от требования о признании недействительными Договоров дарения, суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении указанных требований.

Иные доводы апелляционной жалобы также направлены на переоценку выводов суда первой инстанции, оснований для которой не имеется, поскольку обжалуемое решение постановлено с соблюдением положений, предусмотренных ст.ст. 2, 5, 8, 10, 12, 56, 59, 60, 67, 195, 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснений, приведенных в п.п. 1-6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении".

Нарушений судом первой инстанции норм процессуального права, способных повлиять на законность и обоснованность обжалуемого решения, судебная коллегия не усматривает.

На основании вышеизложенного, руководствуясь ст. 327 1; п. 1 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21.10.2015 оставить без изменения, апелляционные жалобы истцов Самочерных А.А. и СамочерныхМ.В. - без удовлетворения.

Председательствующий Мазанова Т.П.

Судьи: Подкорытова Н.П.

Локтин А.А.