Апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 01 марта 2016 г. по делу N 33-3818/2016

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе: председательствующего Разбойникова В.В., судей Волковой Я.Ю., Мехонцевой Е.М.

при секретаре Бабкиной Н.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Колмогорова С.В. к Плаксиной И.Г. , Колмогоровой А.С. , Зайцеву И.А. о признании сделок недействительными, признании имущества совместной собственностью, разделе имущества, признании права долевой собственности на имущество

по апелляционным жалобам всех ответчиков на решение Кировградского городского суда Свердловской области от 25.11.2015.

Заслушав доклад судьи Волковой Я.Ю., объяснения ответчика Колмогоровой А.С., ее представителя Слобожанинова О.К. (по устному ходатайству), объяснения ответчика Плаксиной И.Г., ее представителя Дмитриева А.В. (по устному ходатайству), объяснения представителя ответчика Зайцева И.А. Ельцовой Р.В. (по доверенности от 26.02.2016), поддержавших доводы своих апелляционных жалоб, объяснения представителя третьего лица ОАО "Сбербанк России" Гульняшкиной С.В. (по доверенности от 06.02.2014), считавшей доводы жалоб обоснованными, судебная коллегия

установила:

предмет спора - квартира по адресу: ...

Истец обратился в суд с иском к ответчикам о признании недействительным договора от ( / / ) дарения этой квартиры, заключенного между Плаксиной (Колмогоровой) И.Г. и Колмогоровой А.С. (одаряемой), признании недействительным договора от ( / / ) купли-продажи спорной квартиры, заключенного между Колмогоровой А.С. (продавцом) и Зайцевым И.А. (покупателем). Просил признать спорную квартиру совместно нажитым в браке с Плаксиной И.Г. имуществом, произвести его раздел, определив его долю и долю Плаксиной И.Г. - по 1/2 каждому.

В обоснование иска истец указал, что в период брака с ответчиком Плаксиной (ранее Колмогоровой) И.Г. и по возмездной сделке была приобретена спорная квартира. После расторжения брака в 2005 г. он снялся с регистрационного учета по данному адресу, выехал из этой квартиры, в спорной квартире остались проживать бывшая супруга и дети. Имущество не делилось. ( / / ) Плаксина (Колмогорова) И.Г. подарила спорную квартиру их общей дочери - Колмогоровой А.С., которая продала квартиру Зайцеву И.А. Зайцев И.А. купил квартиру с использованием кредитных средств, квартира в настоящее время находится в залоге у банка. Он (истец) как сособственник квартиры своего согласия на совершение сделок не давал, вследствие чего указывал на незаконность сделок.

Ответчики иск не признали, как по существу, так и заявив о пропуске срока исковой давности по требованию о разделе имущества.

Решением Кировградского городского суда Свердловской области от 25.11.2015 исковые требования удовлетворены: суд признал недействительным договор купли-продажи, заключенный между Колмогоровой А.С. и Зайцевым И.А., ( / / ), по отчуждению квартиры, расположенной по адресу: ... , применил последствия недействительности сделки, передав в собственность Колмогоровой А.С. указанную квартиру, указав, что решение является основанием для исключения записи в ЕГРП на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности на квартиру Зайцева И.А. (N записи N от ( / / )). Суд признал недействительным договор дарения, заключенный между Плаксиной (Колмогоровой) И.Г. и Колмогоровой А.С. ( / / ) по отчуждению вышеуказанной квартиры, применив последствия недействительности сделки, передав в собственность Плаксиной (Колмогоровой) И.Г. указанную квартиру, указав, что решение является основанием для исключения записи в ЕГРП на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации: права собственности на квартиру Колмогоровой А.С. (N записи N от ( / / )). Суд признал совместной собственностью бывших супругов Колмогорова С.В. и Плаксиной (Колмогоровой) И.Г. спорную квартиру, произвел раздел имущества, приобретенного Колмогоровым С.В. и Плаксиной (Колмогоровой) И.Г. в период брака, на следующих условиях: за Колмогоровым С.В. и Плаксиной И.Г. признано по 1/2 доли в праве собственности на указанную квартиру. С Плаксиной И.Г. в пользу Колмогорова С.В. взысканы расходы по оплате государственной пошлины в размере ( / / ) руб., с Колмогоровой А.С. в пользу Колмогорова С.В. - ( / / ) руб., с Зайцева И.А. - ( / / ) руб.

Апелляционные жалобы поданы всеми ответчиками.

В апелляционных жалобах ответчик Плаксина И.Г., Колмогорова А.С. просят решение суда отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований. В обоснование жалоб указывают на неприменение судом срока исковой давности по требованию о разделе совместно нажитого имущества. Полагают, что истцом не доказан факт нарушения его прав оспариваемыми сделками, т.к. после расторжения брака спорным жильем не пользовался, там не проживал, снялся с регистрационного учета. Указывают на необоснованное привлечение судом к участию в деле прокурора г. Кировграда, заключение которого положено в основу решения суда. Оспаривают вывод суда о том, что одаряемая Колмогорова А.С. знала о правах истца на квартиру и должна была проинформировать истца о сделке дарения, полагая такой вывод безосновательным. Вывод суда о мнимости сделки считают несоответствующим закону, полагают, что мнимость сделки не доказана истцом. Отмечают, что судом не учтено, что спорная квартира находится в залоге у банка по кредитному обязательству Зайцева И.А., вопрос о возвращении денежных средств, уплаченных по договору купли-продажи судом не разрешен. Считают, что оспариваемым решением не восстановлены права ни одной из сторон спора.

В апелляционной жалобе ответчик Зайцев И.А. просит решение суда отменить, признать его добросовестным приобретателем спорной квартиры, отказать истцу в иске в данной части. Указывает на неучет судом того, что спорная квартира находится в залоге, им исполняются обязательства по возврату кредита. Считает необоснованным вывод суда о мнимости сделки при доказанности оплаты стоимости квартиры за счет кредитных средств. Указывает на то, что судом не истребованы материалы регистрационных дел по совершенным сделкам, не исследован вопрос о добросовестности покупателя квартиры. Суд не принял во внимание положения ст. ст. 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые подлежали применению к данному спору и исключали истребование у него квартиры.

В возражениях на апелляционные жалобы истец, представитель прокуратуры просят решение суда оставить без изменения, апелляционные жалобы ответчиков - без удовлетворения.

В судебное заседание истец, представитель прокуратуры, не явились, извещались судом апелляционной инстанции надлежащим образом. Истец в переданной суду телефонограмме просил о рассмотрении дела в свое отсутствие. Принимая во внимание положения ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определиларассмотреть дело при данной явке.

Исследовав материалы дела, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Разрешая спор, суд пришел к выводу о несоответствии закону договора дарения квартиры, указав, что сделка совершена в нарушение требований ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации, без получения согласия на сделку истца как сособственника, при том, что одаряемая (дочь сторон спора) знала о необходимости получения согласия на сделку от истца, т.к. на момент расторжения брака родителями находилась в сознательном возрасте (9 лет), была свидетелем разрешения родителями вопросов о разделе имущества после расторжения брака, не могла не знать об этом обстоятельстве из договора приобретения этой квартиры от 2001 г., где указано на наличие нотариально удостоверенного согласия Колмогорова С.В. на сделку. Суд указал на совершение сделки, с учетом названных обстоятельств, со злоупотреблением правом (ст. 168, 10, 253 Гражданского кодекса Российской Федерации). Также суд пришел к выводу о мнимости договора дарения квартиры (п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации). По мотиву мнимости суд констатировал недействительность и второй сделки (купли-продажи). Оценивая доводы Зайцева И.А. о добросовестном приобретении, суд указал на недоказанность ответчиком этих обстоятельств (ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Указывая на предъявление иска об оспаривании сделок в течение срока исковой давности, суд признал сделки недействительными, применил последствия их недействительности в виде возврата квартиры в собственность изначальных собственников. Суд признал имущество совместной собственностью бывших супругов Плаксиной И.Г. и Колмогорова С.В., разделив его по 1/2 доле каждому из этих лиц (ст.ст. 34, 38 Семейного кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия учитывает следующее.

Судом правильно установлено, что спорная квартира возмездно приобретена в 2001 г., в период брака Плаксиной И.Г. и истца, изначально являлась их совместной собственностью.

Вместе с тем, суд не учел, что право истца на оспаривание сделок в отношении спорной квартиры имеется лишь в том случае, если его право совершением сделок нарушено (п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

Первая сделка, оспоренная истцом, - договор дарения. Сделка оспорена истцом по мотиву отсутствия его согласия (как сособственника) на совершение сделки - п. 3 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации. Такая сделка является оспоримой. Соответственно, эта сделка могла быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы истца.

Такое нарушение прав истца может быть лишь в том случае, если у истца к моменту совершения первой из сделок существовало субъективное право на раздел спорной квартиры, т.е. если имущество находилось в совместной собственности и не истек срок исковой давности по требованию о разделе имущества, о применении которого заявлено ответчиком Плаксиной И.Г. при разрешении настоящего иска.

В силу п. 7 ст. 38 Семейного кодекса Российской Федерации к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности.

Согласно разъяснений, содержащихся в п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05.11.1998 N 15 (ред. от 06.02.2007) "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, брак которых расторгнут (п. 7 ст. 38 Семейного кодекса Российской Федерации), следует исчислять не со времени прекращения брака (дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния при расторжении брака в органах записи актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде - дня вступления в законную силу решения), а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 года, утвержденном постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 7 и 14 июня 2006 г., если после расторжения брака бывшие супруги продолжают сообща пользоваться общим имуществом, то срок исковой давности начинает течь с того дня, когда одним из них будет совершено действие, препятствующее другому супругу осуществлять свои права в отношении этого имущества (например, произведено отчуждение имущества).

В рассматриваемом деле истец не продолжал сообща с бывшей супругой пользоваться спорной квартирой с июля 2005 г., т.к. сам признал, что после расторжения брака ( / / ) он добровольно выехал из спорной квартиры, снялся с регистрационного учета, не нес бремя содержания этой квартиры, не пользовался квартирой, не предпринимал мер по распоряжению ею, не проявлял интереса к квартире, в квартире жили бывшая жена и дочери. Начиная с июля 2005 г. истец, не имея возможности как сособственник владеть и пользоваться спорной квартирой, не предъявлял ответчику претензий по поводу раздела спорной квартиры, определения его доли в праве на квартиру, не предпринимал никаких мер к реализации правомочий собственника (ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации). Доказательств того, что до 2014 г. истец мог бы беспрепятственно осуществлять свои права сособственника в отношении спорной квартиры (вселиться в квартиру, где проживала бывшая супруга, пользоваться квартирой) истцом суду не представлено.

Таким образом, о возможном нарушении своего права на спорное имущество истец должен был узнать, как минимум с ( / / ) (с первого числа месяца, следующего за месяцем, в котором истец не мог реализовывать все правомочия собственника, учитывая, что точную дату прекращения пользования истцом квартирой стороны не называют). Трехлетний срок исковой давности к моменту предъявления настоящего иска ( ( / / )) истек.

Суд первой инстанции ходатайство Плаксиной И.Г. о применении срока исковой давности не разрешил, указанные обстоятельства в качестве юридически значимых не установил.

Судебная коллегия считает необходимым указать и на следующее. Из согласованных объяснений сторон спора следует, что после расторжения брака в 2005 г. бывшие супруги достигли соглашения о фактическом разделе общего имущества, по которому истец забрал себе телевизор и автомобиль (что следует как из объяснений истца - л.д. 151, так и из отзыва на иск ответчика), ответчик настаивает на том, что у сторон было соглашение о том, что квартира остается ей с детьми. Позиция ответчика относительно договоренности о таком разделе имущества подтверждается последующим поведением сторон спора: в спорной квартире с 2005 г. остались проживать Плаксина И.Г. и дети, они же пользовались квартирой, Плаксина И.Г. несла все расходы по содержанию жилья, ответчик никакого правового интереса к спорной квартире с 2005 г. не проявлял, не имея возможности пользоваться этой квартирой, владеть ею.

Плаксина И.Г. утверждала, что такой фактический раздел состоялся, истец забрал себе приобретенный в период брака в кредит, взятый на ее имя, автомобиль, стоимость которого была сопоставима со стоимостью квартиры, ей (Плаксиной И.Г.) осталась спорная квартира. Истец сам распорядился указанным автомобилем, также являвшимся совместной собственностью, не испрашивая ее согласия на сделку. Эти обстоятельства истец не оспорил, доказательств несоответствия их действительности не представил, указывая на то, что автомобиль он забрал себе, т.к. только у него были водительские права. При этом истец оспаривает доводы ответчика о том, что квартира была включена в раздел в 2005 г., настаивая на том, что существовала договоренность между бывшими супругами о пользовании Плаксиной И.Г. и детей квартирой, совместном распоряжении квартирой бывшими супругами при продаже или переезде семьи бывшей супруги. Никаких доказательств в подтверждение таких доводов истец суду не представил (ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Напротив, его последующее (после 2005 г.) поведение свидетельствует об обратном: считая себя собственником квартиры, он не мог на протяжении 9 лет не нести бремя содержания квартиры (ст. 210 Гражданского кодекса Российской Федерации), не проявлять интереса к имуществу, не пользуясь, не владея спорной квартирой.

Считая нарушенным свое право фактически произведенным в 2005 г. разделом, при котором (по факту) истцу переданы телевизор и автомобиль, а ответчику - спорная квартира, не имея возможности осуществлять какие-либо из правомочий собственника в отношении спорной квартиры, истец не был лишен права осуществить судебную защиту своих прав, предъявив в пределах срока исковой давности иск о разделе имущества, однако такое право истцом реализовано не было.

С учетом изложенных обстоятельств, в т.ч. истечения уже к ( / / ) срока исковой давности по требованию о разделе имущества, правового интереса у истца в оспаривании сделок, совершенных со спорной квартирой, нет, что исключало возможность удовлетворения иска о признании сделок недействительными, признании имущества совместной собственностью и разделе этого имущества.

Судебная коллегия отмечает, что иск Колмогорова С.В. об оспаривании договора дарения не мог быть удовлетворен судом даже и в том случае, если бы он был предъявлен в пределах срока исковой давности. Эта сделка оспаривалась на основании ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно п. 2 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом.

В соответствии с п. 3 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом.

Судебная коллегия находит выводы суда о том, что одаряемая Колмогорова А.С. при заключении договора дарения знала (должна была знать) о правах истца на спорную квартиру, не соответствующими обстоятельствам дела и не основанными на доказательствах.

Сама ответчик Колмогорова А.С. либо ее представитель никогда не признавали этого обстоятельства, ответчик Колмогорова А.С. и в суде апелляционной инстанции категорически отрицала тот факт, что ей был известен факт принадлежности квартиры на праве совместной собственности ее родителям, никаких доказательств в подтверждение этого вывода материалы дела не содержат, при том, что именно истец должен был доказать это обстоятельство (п. 3 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Указание суда на то, что Колмогорова А.С. знала о необходимости получения согласия на сделку от отца, т.к. на момент расторжения брака родителей была в сознательном возрасте (9 лет), невольно была свидетелем разрешения родителями вопросов о разделе имущества после расторжения брака, на доказательствах не основано, является предположением суда. В возрасте 9 лет ребенок не обладает ни полной, ни ограниченной гражданской дееспособностью.

В силу п. 1 ст. 21 Гражданского кодекса Российской Федерации способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста.

Согласно п. 1 ст. 28 Гражданского кодекса Российской Федерации за несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет (малолетних), сделки, за исключением указанных в пункте 2 настоящей статьи, могут совершать от их имени только их родители, усыновители или опекуны.

Таким образом, ребенок, находясь в малолетнем возрасте (9 лет), не имеет возможности делать соответствующие закону выводы о принадлежности имущества, т.к. сам не способен к самостоятельному заключению сделок.

Как пояснили обе стороны спора, после расторжения брака (2005 г.) истец выехал из спорной квартиры, снялся с регистрационного учета, проживал в ином жилье, вопросы о разделе имущества не ставились истцом, истец не поддерживал общения с детьми (что подтвердил сам истец - л.д. 105). При таких обстоятельствах вывод суда о том, что Колмогорова А.С. была свидетелем разрешения родителями вопросов о разделе имущества после расторжения брака, безоснователен.

Указание в решении суда на объяснения Плаксиной И.Г. о том, что она неоднократно передавала с детьми записки истцу с просьбой разрешить вопрос по квартире (л.д. 153), несостоятельно, т.к. сведений о том, когда, с кем из дочерей Плаксина И.Г. передавала истцу записки, видели ли дети содержание записок, могли ли понимать содержание записок (в силу своего возраста), материалы дела не содержат. Эти вопросы суд первой инстанции не уточнял у сторон спора. Истец при рассмотрении дела в суде первой инстанции категорически отрицал факт передачи ему таких записок через детей. Обе стороны спора указывали на отсутствие общения отца с детьми после расторжения брака. Плаксина И.Г. в суде второй инстанции пояснила, что передавала истцу такую записку с дочерью в 2005 г., записка была о том, чтобы оформить квартиру на детей. С учетом изложенного, из приведенных судом первой инстанции объяснений Плаксиной И.Г. не следует вывод об известности Колмогоровой А.С. факта изначальной принадлежности квартиры истцу на праве совместной собственности.

Ссылка в решении суда на то, что Колмогорова А.С. должна была знать о правах истца на квартиру из договора купли-продажи квартиры от 2001 г., в котором указано на получение нотариально удостоверенного согласия истца на покупку квартиру, не может быть признана обоснованной. Во-первых, данных о том, что Колмогорова А.С. знакомилась с содержанием договора купли-продажи от 2001 г. в материалах дела нет, обязанности знакомиться с содержанием договора при наличии свидетельства о государственной регистрации права собственности дарителя на спорную квартиру у одаряемой нет. Во-вторых, сам по себе факт дачи истцом согласия на приобретение имущества в 2001 г. при государственной регистрации права собственности на квартиру за Плаксиной И.Г., при расторжении брака между родителями за 9 лет до сделки, при непроживании истца в спорной квартире порядка 9 лет, непредъявлении им каких-либо претензий в отношении квартиры в течение этого времени (что подтвердил и сам истец), ненесении истцом расходов на содержание спорной квартиры в течение 9 лет, неосуществление им каких бы то ни было действий как собственником квартиры, для лица, не имеющего юридического образования, только достигшего совершеннолетия, не указывает с очевидностью на нахождение квартиры в совместной собственности родителей. Таким образом, Колмогорова А.С. не знала и не должна была знать о нахождении квартиры в совместной собственности своих родителей. Иное истцом не доказано и судом не установлено. Доказательств, свидетельствующих о наличии таких знаний у Колмогоровой А.С. (либо о том, что она должна была знать об этом) материалы дела не содержат.

При таких обстоятельствах у суда не было оснований и для применения положений п. 3 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации и признания договора дарения недействительным по мотиву нарушения закона.

Вывод суда о наличии злоупотребления правом при заключении договора дарения (заключении сделки с целью вывести квартиру из состава совместной собственности бывших супругов) не основан на доказательствах при презумпции добросовестности и разумности участников гражданского оборота (п. 5 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), строится на указании суда о мнимости этой сделки, противоречит установленным обстоятельствам дела о фактическом разделе имущества сторонами еще в 2005 г.

Вместе с тем, договор дарения мнимой сделкой признан быть не может, учитывая, что одаряемая после получения в собственность квартиры распорядилась ею, продав ее Зайцеву И.А., т.е. реализовала правомочия собственника по распоряжению имуществом (п.п. 1, 2 ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации). Мнимая же сделка совершается лишь для вида и без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации), т.е. такая сделка не исполняется сторонами.

Договор купли-продажи квартиры от ( / / ), заключенный Колмогоровой А.С. и Зайцевым И.А., также необоснованно квалифицирован судом как мнимая сделка, т.к. по этому договору исполнение покупателем произведено, за квартиру 85% ее цены оплачено кредитными средствами, которые перечислены покупателем (через банк) на счет представителя продавца. Факт поступления оплаты за квартиру документально подтвержден, никем не оспаривался, а потому ссылка суда на заключение договора лишь для вида не соответствует обстоятельствам дела. При исполнении договора хотя бы одной из сторон договора сделка не может быть квалифицирована как мнимая, заключенная лишь для вида.

Судебная коллегия учитывает тот факт, что Зайцев И.А. осуществляет погашение ипотечного кредита, взятого на приобретение спорного квартира, обязанность по выплате кредита и процентов предусмотрена на 15 лет, спорная квартира находится в залоге у банка. Указание в решении суда на недоказанность того факта, кем производится оплата по кредитному договору, не свидетельствует о мнимости договора купли-продажи. В кредитном договоре предусмотрена обязанность заемщика открыть счет для зачисления кредита и погашения кредита, в справке и выписке банка по фактическим операциям по договору (л.д. 175-177) указано гашение сумм по кредиту, уплату процентов со счета Зайцева И.А., никаких доказательств, опровергающих эти, суду не представлено.

Тот факт, что ответчики не доказали факт передачи покупной цены за квартиру от Плаксиной И.Г. (представителя Колмогоровой А.С. при совершении сделки) Колмогоровой А.С. о мнимости договора купли-продажи не свидетельствует, т.к. покупатель свои обязательства по оплате квартиры исполнил надлежащему лицу.

Также не может подтверждать мнимость договора купли-продажи и тот факт, что в квартире осталась проживать семья Плаксиной И.Г., а покупатель в квартиру не вселился. При доказанности исполнения сделки хотя бы одной из сторон мнимость сделки исключена, а исполнение сделки покупателем подтверждено документально и не оспорено, при том, что сторона истца должна была доказывать мнимость сделки (ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации). Стороны сделки подтвердили наличие у них договоренности о временном пользовании Плаксиной И.Г. квартирой с условием оплаты содержания жилья на период достройки дома и в связи с отсутствием у Зайцева И.А. достаточных средств на оплату ипотечного кредита и оплату содержания жилья.

Работа Зайцева И.А. и Плаксиной И.Г. на одном предприятии, равно как и ранее существовавшие дружеские отношения между Зайцевым И.А. и Колмогоровой А.С. о мнимости сделки не свидетельствуют, не доказывают и тот факт, что сделки заключены исключительно с целью причинения вреда интересам истца.

С учетом изложенного, оснований для признания недействительными обеих сделок у суда не было, суд неверно истолковал закон, делая вывод о мнимости сделок (п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия, оценивая доводы жалобы Зайцева И.А. о невозможности истребования у него имущества как у добросовестного приобретателя, соглашается с этими доводами.

В силу ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Спорное имущество из владения истца выбыло по его воле, он более 9 лет к моменту сделки не владел квартирой, не проживал в ней, расходов по содержанию жилья не нес. Зайцев И.А., купивший квартиру и оплативший ее стоимость в т.ч. и за счет кредитных средств, не знал и не мог знать о возможных притязаниях истца на квартиру (при отсутствии таких знаний и у самой Колмогоровой А.С., на что выше указано судом), об отсутствии у Колмогоровой А.С. права распоряжаться квартирой (учитывая, что ее право было зарегистрировано в реестре, "чистоту" сделки проверял банк при выдаче кредита, который так же не установилкаких-либо препятствий к сделке). Изложенное исключает возможность истребования квартиры у Зайцева И.А. (ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Поскольку имущество в настоящее время не принадлежит Плаксиной И.Г., по требованию о разделе имущества бывших супругов истек срок исковой давности (п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации), не имелось у суда оснований и для признания имущества совместной собственностью бывших супругов и для его раздела между ними.

При таких обстоятельствах решение суда подлежит отмене по п. п. 2, 3, 4 ч. 1 ст. 330, п. 3 ч. 2 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с вынесением по делу нового решения об отказе истцу в удовлетворении иска.

Руководствуясь п. 2 ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Кировградского городского суда Свердловской области от 25.11.2015 отменить.

Принять по делу новое решение, которым в удовлетворении иска Колмогорова С.В. к Плаксиной И.Г. , Колмогоровой А.С. , Зайцеву И.А. о признании договоров дарения и купли-продажи недействительными, признании имущества совместной собственностью бывших супругов, разделе имущества и признании права долевой собственности отказать.

Председательствующий В.В. Разбойников

Судья Я.Ю. Волкова

Судья Е.М. Мехонцева

...