Апелляционное определение Челябинского областного суда от 28 марта 2016 г. по делу N 10-1251/2016

Судья Осташ СИ.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Челябинск 28 марта 2016 года

Челябинский областной суд в составе председательствующего Аверкина А.И.,

судей Чипизубовой О.А. и Нажиповой Е.Н.

при секретаре Фадеевой И.Ю.,

с участием государственного обвинителя Таракановой Т.И., осужденных Подвойского И.В., Носиковского Б.Н.,

защитников - адвокатов Филатова И.Н., Фенькова В.Н.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению с дополнением государственного обвинителя Нечаева А.А., апелляционной жалобе с дополнением адвоката Филатова И.Н., совместной апелляционной жалобе осужденного Подвойского И.В. и его адвоката Фенькова В.Н. на приговор Коркинского городского суда Челябинской области от 25 января 2016 года, которым:

ПОДВОЙСКИЙ И.В., родившийся ***в

***, ранее не судимый,

- осужден по ч. 4 ст. 33 ч. 3 ст. 291 УК РФ к тридцатикратной сумме взятки в размере 300 000 рублей в доход государства.

НОСИКОВСКИЙ Б.Н., родившийся ***года в

***, ранее не судимый,

- осужден по ч. 3 ст. 291 УК РФ к сорокакратной сумме взятки в размере 400 000 рублей в доход государства.

Мера пресечения Носиковскому Б.Н., Подвойскому И.В. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу.

Заслушав доклад судьи Чипизубовой О.А., выступления государственного обвинителя Таракановой Т.И., поддержавшей доводы апелляционного

в? J

представления с дополнением частично, полагавшей необходимым приговор изменить, осужденного Носиковского Б.Н. и его адвоката Филатова И.Н., поддержавших доводы своей жалобы с дополнением, осужденного Подвойского И.В. и его адвоката Фенькова В.Н., поддержавших доводы своей жалобы, суд апелляционной инстанции

установил:

Подвойский И.В. признан виновным и осужден за подстрекательство к даче взятки должностному лицу за совершение заведомо незаконного бездействия.

Носиковский Б.Н. признан виновным и осужден за дачу взятки должностному лицу за совершение заведомо незаконного бездействия.

Преступления совершены в период с 19 по 23 сентября 2013 года в п. Роза г. Коркино Челябинской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении с дополнением государственный обвинитель Нечаев А.А. выражает несогласие с приговором. В обоснование своих доводов указывает, что в нарушение п. 4 ч. 1 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части приговора не указан вид наказания, назначенного осужденным Носиковскому Б.Н. и Подвойскому И.В. Кроме того, судом необоснованно сделан вывод о переквалификации действий Подвойского И.В. на подстрекательство к даче взятки должностному лицу за совершение заведомо незаконного бездействия, Носиковского Б.Н. на дачу взятки должностному лицу за совершение заведомо незаконного бездействия, поскольку в ходе судебного разбирательства достоверно установлено и подтверждается исследованными доказательствами виновность осужденных в даче взятки должностному лицу за совершение заведомо незаконного бездействия, группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, при вынесении приговора суд руководствовался положениями ст. 316 УПК РФ, предусматривающей постановление приговора без проведения судебного разбирательства. Вместе с тем осужденные Носиковский Б.Н. и Подвойский И.В. вину по предъявленному им обвинению не признали, о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства не ходатайствовали, в связи с чем дело рассмотрено в общем порядке. При указанных обстоятельствах ссылка в приговоре на ст. 316 УПК РФ является излишней. Считает изложенные нарушения существенными, влияющими на законность, обоснованность и справедливость приговора, в связи с чем ставит вопрос об его отмене с вынесением нового обвинительного приговора.

В совместной апелляционной жалобе адвокат Феньков В.Н. и осужденный Подвойский И.В. указывают на несогласие с приговором, ввиду

его незаконности, неправильного понимания и применения судом норм уголовного законодательства, несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела. Полагают, что в основу приговора положены доказательства, полученные с нарушением норм уголовно-процессуального закона. Просят приговор отменить, уголовное дело в отношении Подвойского И.В. прекратить в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В апелляционной жалобе с дополнением адвокат Филатов И.Н., действующий в защиту Носиковского Б.Н., не соглашается с приговором и считает, что он подлежит отмене по следующим основаниям.

Причастность Носиковского Б.Н. к совершению преступления не доказана, объективных, прямых доказательств совершения им действий, образующих объективную сторону состава преступления, в уголовном деле нет. В нарушение ст. 14 УПК РФ все сомнения судом истолкованы не в пользу Носиковского Б.Н., все доказательства, оправдывающие осужденного, проигнорированы. Обвинением не доказан факт просьбы или иного действия со стороны Носиковского Б.Н., которым бы Подвойскому И.В. было дано указание или поручение на дачу взятки врачу за заведомо незаконное бездействие. Не доказан факт определения его подзащитным суммы взятки, личности врача и обстоятельств, за которые дается взятка. Не установлена осведомленность Носиковского Б.Н. о сокрытии факта получения М. В.Ф. огнестрельного ранения от органов правопорядка, а так же о том, что деньги, переданные им Подвойскому И.В. для М. В.Ф., будут в действительности переданы врачу в качестве взятки. Недоказанность хотя бы одного из этих фактов исключает виновность Носиковского Б.Н., показания которого были подтверждены в судебном заседании показаниями свидетелей А. В.Е. и Н. А.Л., а так же объективным и беспристрастным анализом расшифровок ПТП. Считает, что на основании указанных доказательств установлена передача Носиковским Подвойскому 40 ООО рублей для дальнейшей передачи исключительно М., передать кому-либо взятку Носиковский не просил. К обратным выводам суд пришел только на основании косвенных и предположительных доказательств, поскольку все свидетели обвинения в суде не подтвердили показания, данные на следствии. Полагает, что доказательства, положенные в основу обвинения Носиковского Б.Н., были получены следствием в результате обмана, поскольку, дача "соответствующих и нужных" показаний Подвойским И.В. в отношении Носиковского Б.Н. освобождала того от обвинения со стороны следствия. Судом проигнорировано, что показания Подвойского И.В. и М. В.Ф. неоднократно изменялись на следствии и в суде. Не учтено, что М.В.Ф. также был заинтересован в оговоре на следствии Носиковского Б.Н., поскольку сам избегал уголовной ответственности за дачу взятки. Отмечает, что показания якобы незаинтересованных свидетелей Б. В.Л., Х. Р.Ф., К. А.П. и Ш. A.M., являвшихся знакомыми Подвойского И.В., были получены спустя полтора года после произошедших событий при повторных допросах

в мае 2015 года, под давлением следствия. Эти показания излишне детализированы, не согласуются между собой, нелогичны и противоречат материалам дела, в том числе показаниям других свидетелей, которые последовательно давали иные показания.

Излагая содержание показаний свидетеля М. В.Ф., данных в судебном заседании, и давая им собственную оценку, адвокат полагает, что Носиковский Б.Н. не знал и не мог предполагать, что М. В.Ф. будут переданы деньги врачу за сокрытие факта обращения в больницу. Выводы о ложности этих показаний основанные лишь на том, что М.не сообщал об этом раньше, являются неубедительным, поскольку следствию были невыгодны достоверные показания, поэтому они и не отражены в протоколах его допросов. Кроме того, отсутствие тех или иных показаний в ходе предварительного следствия не свидетельствует об их недостоверности. По мнению адвоката, являются непоследовательными именно те показания М. В.Ф., которые он давал на следствии. К тому же последним подавалась жалоба о дополнительном допросе, в чем следователем было отказано вследствие заинтересованности в сокрытии фактов, выявленных в суде. Одновременно автор жалобы считает, что даже на следствии этот свидетель не давал показаний, изобличающих Носиковского Б.Н., в том числе не являются таковыми показания свидетеля о фразе последнего: "только не сообщайте в полицию, я оплачу все лечение ... ".

Приводя показания свидетелей Н. А.Л. и А. В.Е., полагает, что они доказывают правдивость показаний Носиковского Б.Н., поскольку те сообщили, что после охоты все время были рядом с Носиковским, последний не обращался к Подвойскому И.В. с просьбой дать взятку или иным образом отблагодарить врача.

Показания свидетелей Б. В.Л., П. Н.И. и С. С.А. так же не доказывают виновность его подзащитного по предъявленному обвинению, поскольку никому из них не было известно о каких-либо действиях Носиковского Б.Н., направленных на дачу взятки врачу.

Показания свидетелей Х. Р.Ф., К. А.П. и Ш. A.M. не являются относимыми к данному делу, так как показания о поведении Носиковского Б.Н. на охоте, не доказывают объективную сторону преступления, поскольку в тот момент еще не планировалось помещение М. В.Ф. в больницу. Кроме того, в суде свои показания они не подтвердили.

Не имеют доказательственного значения и показания сотрудников правоохранительных органов, поскольку не содержат сведений о какой-либо активной роли Носиковского Б.Н., основаны на пояснениях других лиц.

Отдельно отмечает показания свидетеля Л. М.А., которыми подтверждается, что при записи диска с разговорами оперативными сотрудниками определялось его содержимое, следователю могли быть представлены не все аудиозаписи, а лишь те, которые выгодны обвинению.

Считает, что показания свидетеля К. А.В. подтверждают доводы его подзащитного о том, что до осмотра М. В.Ф. врачом не планировалось его помещение в больницу.

Выводы суда о том, что Носиковский Б.Н. через посредника передал взятку С. С.А., не получили своего надлежащего описания в приговоре, в котором не указано, какими именно действиями Носиковский Б.Н. выполнил объективную сторону преступления. Вывод о том, что Носиковский Б.Н. дал Подвойскому И.В. поручение передать взятку С. С.А. не подтверждается материалами дела, так как с момента получения М.B. Ф. травмы и до передачи денег врачу подсудимые общались всего несколько раз. При этом, согласно выводам судебных лингвистических экспертиз, в своих разговорах осужденные не вступали в предварительный сговор на дачу взятки. Таким образом, Носиковский Б.Н. не имел фактической возможности и не просил Подвойского И.В. оказать содействие в сокрытии факта обращения М. В.Ф. в больницу или дачу взятки врачу. Ошибочен и не доказан вывод о передачи Подвойским И.В. взятки в интересах Носиковского Б.Н., так как у последнего отсутствовали прямая выгода и мотив для этого.

Судом проигнорировано наличие мотива на сокрытие факта обращения в больницу М. В.Ф., как у него самого, так у С. С.А. и Подвойского И.В., за основу взята только предположительная заинтересованность Носиковского Б.Н., не имеющая объективного подтверждения.

Так же в приговоре ошибочно указано, что его подзащитный в судебном заседании выдвинул версию о том, что деньги, переданные С.C. А., не являлись взяткой, а являлись компенсацией расходов на лечение, которые были переданы в интересах М. В.Ф. и по его просьбе, поскольку такая версия осужденным не выдвигалась. Так, Носиковский последовательно сообщал, что эти деньги он передал М. в качестве возмещения за причиненный вред, а как тот ими распорядился, ему не известно. Описывая обстоятельства произошедшего как до помещения М. в больницу, так и после, излагая содержание телефонных разговоров К. и Носиковского с Подвойским, адвокат полагает, что не доказан и не указан момент, когда между Носиковским и Подвойским был достигнут сговор, не установлен момент, когда Носиковский просил Подвойского дать взятку врачу.

Считает доказанным факт того, что Подвойский И.В., действуя, как посредник, передал деньги по поручению М. В.Ф. врачу С. С.А., поскольку заинтересованность в сокрытии факта огнестрельного ранения на охоте была только у свидетеля М. В.Ф. и осужденного Подвойского И.В., что подтверждает наличие оговора его подзащитного. Одновременно адвокат ссылается на то обстоятельство, что М.просил передать врачу 10 ООО рублей в счет возмещения расходов на лечение, а не в качестве взятки. Скосарев подтвердил, что приобретал лекарства для М ... При этом Подвойский сам проявил инициативу и обсуждал с сестрой вопрос об адекватном вознаграждении врачу, в то время, как Носиковский его об этом не просил.

Кроме того, было ограничено право Носиковского Б.Н. на защиту, поскольку в период следствия и на момент начала судебного разбирательства сторона защиты не была ознакомлена со всеми доказательствами по делу, в том числе с аудиозаписями оперативно-розыскного мероприятия - прослушивание телефонных переговоров, несмотря на неоднократные ходатайства

об этом. С данными записями его подзащитный был ознакомлен лишь в ходе судебного процесса, на момент начала которого защите было известно лишь содержание разговоров между осужденными, но не было известно о содержании разговоров Подвойского И.В. с иными лицами. В своевременном ознакомлении с содержанием данных разговоров судом было отказано. При этом сторона обвинения в ходе допросов свидетелей, в том числе Х. Р.Ф., М. В.Ф., Н. А.Л. и К. А.В., ссылалась на данные разговоры и их содержание.

В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, в нарушение требований ст. 15 УПК РФ, были отклонены ходатайства защиты, в том числе об истребовании детализаций разговоров с абонентского номера Подвойского И.В., необходимость этого была вызвана показаниями оперуполномоченного Л. М.А., о том, что следователю могли быть представлены не все аудиозаписи, а лишь те, которые выгодны обвинению. Не были выполнены ходатайства, удовлетворенные следователем.

Судом необоснованно отклонено ходатайство о назначении повторной лингвистической экспертизы для выяснения вопроса: "Давал ли Носиковский Б.Н. поручение на дачу взятки врачу через посредника". Считает, что с учетом обстоятельств состоявшихся разговоров между осужденными в период с 19 по 23 сентября 2013 года, без получения положительного ответа на данный вопрос, вывод о поручении Носиковским Б.Н. на дачу взятки не может считаться доказанным, поскольку других доказательств этому не представлено.

При этом имеющиеся заключения лингвистических экспертиз являются недопустимыми и недостаточными доказательствами, поскольку основаны на предположениях, проводились по искаженным и выборочным распечаткам разговоров. Сомнения в достоверности экспертиз, вызванные, как очевидными нестыковками в выводах эксперта, так и заключением и рецензией специалиста Г., пришедшей к иным выводам, судом не устранены. К тому же в судебном заседании эксперт сообщила, что дополнения разговоров изменили некоторые из её частных выводов, и заявила о необходимости выполнения дополнительной экспертизы. В то же время адвокат указывает, что сами выводы эксперта не доказывают виновность Носиковского, а лишь содержат некоторые предположения о содержании разговоров. Помимо этого экспертизы исключили наличие сведений о предварительном сговоре и выражение Носиковским Б.Н. каких-либо поручений на дачу взятки или решение каких-либо вопросов.

Полагает, что все доказательства, касающиеся переговоров с телефона Подвойского И.В., не могут считаться доказательствами, в силу "порочности" первичного доказательства. Так, представленный суду диск, содержащий эти разговоры, не является оригинальным, а создан оперативными сотрудниками, которыми было определено его содержание. В соответствии со ст. 81 УПК РФ, диск, изготовленный сотрудниками полиции, не может признаваться вещественным доказательством, поскольку изготовлен уже в рамках проверки. Указывает на игнорирование требований ч. 2 ст. 81 УПК РФ,

поскольку диск не признан вещественным доказательством по данному делу, чем нарушен принцип преимущественного исследования первичных и основных доказательств, а не производных.

Обращает внимание, что в протоколе осмотра предметов разговоры искажены и изложены не так, как они имеют место быть в аудиозаписях.

Полагает, что приговор основан на предположениях и догадках. В нем не приведено убедительных мотивов, почему отвергнуты последовательные показания Носиковского Б.Н., свидетелей А. В.Е. и Н. А.Л., которые полностью согласуются с аудиозаписью разговоров между осужденными. Не указано, почему приговор вынесен на основе непоследовательных свидетельских показаний и других косвенных доказательств.

На основании изложенного считает, что в соответствии со ст. 389.15 УПК РФ имеются достаточные основания для отмены судебного решения в отношении Носиковского Б.Н. с вынесением в отношении него оправдательного приговора.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката Филатова И.Н. государственный обвинитель указывает на её несостоятельность и необоснованность, просит оставить без удовлетворения.

Изучив материалы уголовного дела, проверив и обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении с дополнением, в апелляционных жалобах с дополнением, в возражениях на них, заслушав мнения сторон, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Расследование данного уголовного дела было проведено в рамках установленной законом процедуры, полно, всесторонне, объективно и беспристрастно.

Существенных нарушений норм уголовно-процессуального законодательства, в том числе права на защиту, органами предварительного следствия не допущено.

Невозможность ознакомления с аудиозаписями телефонных переговоров, полученных в результате ОРМ, при выполнении требований ст. 217 УПК РФ была вызвана объективными причинами - хранением оптического диска с указанными аудиозаписями в материалах другого уголовного дела - в отношении осужденного С. С.А. в Коркинском городском суде Челябинской области, о чем следователем прямо указано в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела.

Ссылка на то, что сторона защиты не была ознакомлена следователем с указанными аудиозаписями, в силу требований ст. 237 УПК РФ, не являлась основанием для безусловного возвращения уголовного дела прокурору. Обстоятельств, препятствующих рассмотрению уголовного дела в судебном за-

седании и принятию итогового решения, судом первой инстанции верно не установлено, в связи с чем обоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору.

Доводы адвоката Филатова И.Н. о том, что на момент начала судебного разбирательства защите было известно лишь содержание разговоров между Носиковским и Подвойским, опровергаются материалами уголовного дела, из которых видно, что в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ сторона защиты была ознакомлена с протоколом осмотра и прослушивания оптического диска, в котором отражено содержание всех телефонных разговоров Подвойского И.В. с К. А.В., Б. В.Л., Н. Б.Н., Н. А.Л., М. В.Ф., Х. Р.Ф., женщиной по имени С., на которые ссылалась сторона обвинения. Кроме того, в ходе судебного следствия указанные аудиозаписи были истребованы судом из материалов уголовного дела в отношении С. и прослушаны.

Все доводы стороны защиты, в том числе об отсутствии в действиях осужденных состава преступления, о наличии противоречий в показаниях свидетелей на следствии и в суде и другие, изложенные в апелляционных жалобах, как и доводы стороны обвинения о совершении осужденными преступления, предусмотренного п. "а" ч. 4 ст. 291 УК РФ, были надлежащим образом проверены в ходе судебного разбирательства и обосновано признаны судом первой инстанции несостоятельными, как не нашедшие своего подтверждения, с приведением в приговоре соответствующих мотивов.

Судебная коллегия, проверив аналогичные доводы, приведенные в представлении, жалобах с дополнениями и в ходе рассмотрения дела в апелляционном порядке, приходит к выводу о том, что они полностью опровергаются исследованными судом достоверными и допустимыми доказательствами, оценка и анализ которых в приговоре содержится, сомнений в своей обоснованности и объективности не вызывает.

Выводы суда о виновности Носиковского Б.Н. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 291 УК РФ, а Подвойского И.В. - ч. 4 ст. 33 ч. 3 ст. 291 УК РФ, при обстоятельствах, изложенных в приговоре, соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции, и подтверждаются совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании, подробно приведенных в приговоре и признанных судом относимыми к существу рассматриваемого дела, в том числе:

- оглашенными показаниями свидетеля М. В.Ф., который, будучи неоднократно допрошенным, в том числе в присутствии своего адвоката, в ходе предварительного следствия сообщал, что после неумышленного причинения ему Носиковским огнестрельного ранения, А. предложил отвезти его в больницу г. Челябинска, где ему могли бы оказать надлежащую

квалифицированную медицинскую помощь. Но Носиковский сразу же ответил, что ехать в больницы г. Челябинска нельзя, поскольку там медицинский персонал сообщит о поступлении пациента с огнестрельным ранением, правоохранительным органам станет известно об этом случае. Также он говорил: "Я оплачу все лечение, только не сообщайте о случившемся в полицию". Сокрушался, что ему пришел конец, что его всего лишат, посадят. Настаивает, что инициатором того, чтобы о случившемся не стало известно правоохранительным органом, был именно Носиковский. После получения им ранения он и Х. по указанию Подвойского И.В. направились в д. Сосновка, где стали ожидать Носиковского и Подвойского, поскольку те поехали за обезболивающим. Через некоторое время Подвойский сообщил, что нужно подъехать в МУЗ "***". В этой больнице (в онкологическом отделении) врач С. С.А. сделал ему операцию на ноге, после чего он находился там 4-5 дней. На третий день его навестил Подвойский, передав лангету, штаны, 20 ООО рублей, сообщив, что эти деньги ему передал Носиковский за то, что ранил его на охоте. На его вопрос, лечат ли его за плату, ответил, что либо уже отдал деньги врачу, либо передаст. За время нахождения в больнице медсестра в общей сложности ставила ему 4 укола обезболивающих, давала не более 5 таблеток, делала 5 перевязок, обрабатывая рану де-миксидом, а также дала мазь от гематомы на ноге. Лекарств для лечения печени, простуды и давления он не принимал, так как такими заболеваниями в период нахождения в этой больнице не страдал. Считает, что если бы его лечили по страховому полису и не врач-онколог, а травматолог и невролог и сразу после получения огнестрельной раны, то нога была бы полностью восстановлена и без осложнений, которые у него возникли;

- протоколом очной ставки между М. В.Ф. и С. С.А., согласно которому, М.подтвердил, что кроме указанного выше лечения никакого другого он не получал. После того, как С. его отпустил из больницы, медсестра дала ему один тюбик мази для снятия гематомы, чтобы он обрабатывал ногу в домашних условиях. Лично его С. не просил материально отблагодарить за проведенное лечение (т. 2 л.д. 13-17);

- копией протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении С. С.А., согласно которому 27 ноября 2014 года М.В.Ф., будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, суду сообщал, что сразу после причинения ему огнестрельного ранения Носиковский говорил, что теперь он лишится оружия, при официальном обращении в больницу будет сообщено в полицию, и боялся этого (т. 2 л.д. 165 - оборот);

- оглашенными показаниями свидетеля Х. Р.Ф., неоднократно допрошенного в ходе следствия, согласно которым после причинения М.ранения, он слышал, как Носиковский переживал о том, что о случившемся станет известно правоохранительным органам, говорил, что не нужно вес-

ти потерпевшего в больницу, так как там сразу сообщат в полицию, его лишат оружия, наступят и другие последствия. Все говорили, что М. все равно нужно вести в больницу, поскольку рана серьезная, но Носиковский уговорил участников охоты не делать этого. Ему и М. сказали ехать в д. *** и ожидать звонка. Когда он с М. находился в деревне, последний разбинтовал ногу, из раны сильно потекла кровь, о чем он сообщил Подвойскому, когда тот позвонил. Скорей всего после этого Подвойский и другие приняли решение вести М. в больницу. По поведению Носиковского, по общей обстановке и разговорам последнего было очевидно, что для Носиковского было важно, чтобы об этом не стало известно правоохранительным органам и было бы желательно найти врача, который бы не сообщил об огнестрельном оружии в правоохранительные органы;

- протоколом очной ставки между Х. Р.Ф. и Носиковским Б.Н., в ходе которой Х. фактически давал аналогичные показания, сообщив также, что Носиковский, выйдя из автомобиля после выстрела, сказал: "Я все оплачу, оплачу все расходы и лечение", настаивал на том, что везти М. в больницу нельзя. Когда Подвойский сказал ему везти М. в деревню, вопрос о помещении последнего в больницу еще не обсуждался (т. 2 л.д. 202-204);

- оглашенными показаниями свидетеля К. А.П., неоднократно допрошенного в ходе следствия, из которых следует, что Носиковский из-за того, что по неосторожности ранил М. в ногу, сокрушался, что у него заберут оружие. Инициатива того, чтобы о причинении М. огнестрельного ранения не сообщалось в полицию, исходила от Носиковского. Обращаясь ко всем участникам охоты, он спрашивал, есть ли у кого-нибудь знакомый врач, который бы оказал помощь М., но при этом бы не сообщил об огнестрельном ранении правоохранительным органам, говорил, что оплатит все услуги врача, но прямых слов о том, что он готов оплатить бездействие врача по несообщению о случившемся в полицию, от него не поступало. Другие участники охоты не намекали, что необходим именно такой врач, инициатива шла только от Носиковского, поскольку он понимал, что виноват во всем сам и для него наступят негативные последствия;

- оглашенными показаниями свидетеля Ш. A.M., данными в ходе следствия, согласно которым после выстрела, Носиковский выбежал из автомобиля, увидев М., сказал: "Что я наделал! Меня же всего лишат!". Было ясно, что этой фразой он имел ввиду, что он будет привлечен к уголовной ответственности за причинение М. ранения. Далее он высказывал фразы о том, что М. нельзя вести в больницу, поскольку там врачи сразу же сообщат о таком пациенте в правоохранительные органы. Помнит, что Носиковский и Подвойский отошли за автомобиль и стали в стороне о чем-то разговаривать, о чем не слышали другие участники охоты, также помнит слова Носиковского "Я все оплачу";

- оглашенными показаниями свидетеля А. В.Е., данными им в ходе предварительного следствия, и поддержанными в судебном заседании, из которых следует, что после окончания охоты он услышал выстрел, приехав на место сбора, увидел, что у ранее незнакомого М. в области голени перебинтована нога. Носиковский сообщил, что когда он разряжал ружье, произошел выстрел, пуля попала в ногу М ... Подвойский собрал и сжег все окровавленные бинты и тряпки, находящиеся на месте происшествия, потерпевшего увезли в неизвестном направлении, а он направился в село Ет-куль с остальными. На предложение Подвойского попариться он сказал, что необходимо срочно оказывать помощь М., ранение является серьезным, его кожные покровы становились бледными. Также он предлагал оказать содействие в оказании квалифицированной помощи М. в г. Екатеринбурге, о чем в любом случае станет известно правоохранительным органам, поскольку любой врач, к которому поступит пациент с огнестрельным ранением, обязан об этом сообщить в территориальный орган МВД России. На это Подвойский сообщил, что организует все сам. По дороге Подвойский разговаривал с женщиной, у которой спрашивал, какие обезболивающие средства приобрести, чтобы приглушить боль. До того момента, пока он не убедил его, что рана серьезная и надо ехать в больницу, Подвойский не хотел обращаться в медицинские учреждения, чтобы факт огнестрельного ранения не был предан огласке. Носиковский интересовался у него, как будут квалифицированы его действия по поводу этого огнестрельного ранения, на что он сообщил, что в зависимости от тяжести вреда здоровью либо будет возбуждено уголовное дело либо будут содержаться признаки административного правонарушения. Выйдя через час из больницы, куда привезли М., Подвойский сообщил, что пару дней М. будут оказывать помощь, потом, возможно выпишут. Вообще, Подвойский вел себя активно, говорил слова, наподобие "у меня здесь все схвачено ... все нормально будет";

- аналогичными показаниями А. В.Е., которые он давал и будучи допрошенным в судебном заседании 27 ноября 2014 года, при рассмотрении уголовного дела в отношении С. С.А. (т. 2 л.д. 164-165);

- копией протокола судебного заседания, согласно которому 16 февраля 2015 года, будучи допрошенным в качестве подсудимого С. С.А. сообщил, что вину по предъявленному обвинению он полностью признает. По обстоятельствам произошедшего показал, что 19 сентября 2013 года ему позвонила старшая медсестра больницы К.А.В. и попросила осмотреть их знакомого родственника. Через 1-1,5 часа в больницу привезли М., у него оказалось огнестрельное ранение, с ним был в том числе Подвойский. В перевязочной кабинете он осмотрел рану, произвел первичную хирургическую обработку и перевязку. На следующий день на снимке у М. выявили перелом малой берцовой кости. В этот же или на следующий день привезли лангету, которую наложили М ... Потерпевшему он назначил лечение - перевязку, антибиотики, анальгетики. Через несколько дней

М.уехал по месту жительства. Так как М.находился в онкологическом отделении без оформления соответствующих документов, в понедельник во второй половине дня приехал Подвойский и отдал ему (С.) 10 ООО рублей за сокрытие того, что М.находился в онкологическом отделении;

- оглашенными показаниями С. С.А., данными уже после постановления в отношении него обвинительного приговора от 3 марта 2015 года (согласно которому он осужден за получение 23 сентября 2013 года в помещении МУЗ "***" должностным лицом через посредника взятки в виде денег за незаконное бездействие в пользу взяткодателя), но в ходе расследования по уголовному делу в отношении Подвойского и Носиковского. Согласно этим показаниям, он подтверждает в полном объеме показания, данные в ходе судебного разбирательства (изложенные выше). Кроме того, по обстоятельствам произошедшего сообщил, что между ним и Подвойским, между ним и К. не происходило каких-либо разговоров о том, чтобы о поступлении в онкологическое отделение М. с огнестрельным ранением им не сообщалось в правоохранительные органы. Но, исходя из ситуации 19 сентября 2013 года он понимал, что лица, которые доставили М. к нему в отделение, не хотели, чтобы об огнестрельном ранении узнали правоохранительные органы. Затем, когда 23 сентября 2013 года Подвойский привез и передал ему деньги в размере 10 000 рублей, он понял, что эти деньги предназначаются ему в виде благодарности за то, что он лечил М. и не сообщил о таком пациенте в правоохранительные органы. Также он понимал, что бездействовал в интересах лица, причинившего ранение М., не сообщив о поступлении последнего в больницу в правоохранительные органы, поскольку в противном случае этому лицу грозила какая-нибудь ответственность.

Вопреки доводам стороны защиты, никаких правовых оснований для признания указанных доказательств недопустимыми у суда первой инстанции не имелось.

Как видно из соответствующих протоколов, перед допросами свидетелям были разъяснены их права и обязанности, а также они были предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных. Более того, одни из изложенных выше показаний М.давал с участием адвоката, что исключало неуказание следователем в протоколе допроса тех его показаний, которые были невыгодны обвинению, как об этом указывает адвокат Филатов И.Н. в жалобе.

По окончании допросов указанные свидетели, являясь взрослыми и дееспособными гражданами, как и адвокат М., подписали протоколы без каких-либо замечаний, удостоверив правильность изложенных в них сведений. При этом в ходе допросов свидетели подробно поясняли об обстоя-

тельствах, которые не были известны следствию, и, соответственно, не могли быть указаны со слов следователя. Изложенные показания свидетелей являются стабильными и последовательными, согласуются между собой, подтверждаются совокупностью других доказательств, представленной стороной обвинения. Каких-либо данных, свидетельствующих о применении к свидетелям в ходе предварительного расследования недозволенных методов ведения следствия, а также об оговоре ими осужденных, из материалов дела не усматривается.

Доводы стороны защиты о том, что уголовное дело расследовалось в результате незаконных действий со стороны следователя, носят предположительный характер, не основаны на материалах уголовного дела.

Каких-либо данных, свидетельствующих о наличии неприязненных отношений к осужденным, личной заинтересованности в исходе дела или иных обстоятельств, способных оказать влияние на объективность расследования и действий следователя, стороной защиты суду не представлено, в судебном заседании таковых не добыто.

В период предварительного следствия ни осужденные, ни их адвокаты отводы следователю не заявляли.

Указание адвоката о том, что показания Х., К., Ш. даны следователю спустя полтора года, также не дает оснований ставить их под сомнение и признавать недопустимыми доказательствами.

Изложенные выше показания свидетелей судом тщательно проверены и сопоставлены не только между собой, но и со всеми иными доказательствами, представленными сторонами.

Изменению показаний указанными и другими свидетелями, в том числе в судебном заседании, судом в приговоре дана надлежащая оценка в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ.

При этом судебная коллегия отмечает крайне непоследовательную и противоречивую позицию свидетеля М. в ходе судебного следствия по данному уголовному делу. Так, объясняя причину противоречий в своих показаниях, изначально он сообщил, что следователь, излагая его показания в протоколах допросов, искажал суть дела, поскольку писал то, о чем он не говорил. Затем сообщил, что протоколы допросов он подписывал, не читая, прочитал только протокол от 19 мая 2015 года, который составлялся при его допросе с адвокатом, после чего указал, что он все-таки читал протокол его допроса и от 7 мая 2015 года, также составленный в присутствии его адвоката. Однако по какой причине ни он, ни его адвокат не внесли соответствующих замечаний, пояснить не смог.

С. С.А. также не смог привести в судебном заседании убедительных мотивов, по которым изменил свои показания.

Между тем изложенные выше показания свидетелей не только последовательны, логичны, взаимодополняемы, но и подтверждаются другими доказательствами, в том числе протоколом осмотра и прослушивания электронного носителя информации - оптического диска, предоставленного ГУ МВД России по Челябинской области вместе с результатами оперативно-розыскной деятельности, содержащими сообщение о совершении С.С.А. преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, в котором отражено содержание разговоров между Подвойским И.В. и К. А.В., Б. В.Л., Носиковским Б.Н., Н. А.Л., М. В.Ф., Х.Р.Ф., женщиной по имени С..

Вопреки доводам стороны защиты, судебная коллегия приходит к выводу, что какого-либо существенного искажения этих разговоров при составлении указанного протокола следователем не допущено. Опущение междометий, некоторых фраз и диалогов, не связанных с обстоятельствами, подлежащими доказыванию, а также замена нецензурной брани, не повлияли на смысл и суть сказанного относительно обстоятельств уголовного дела.

Более того, содержание зафиксированных разговоров по смыслу полностью соответствует вышеизложенным показаниям свидетелей.

Анализ указанного протокола и аудиозаписей, прослушанных судом как первой, так и апелляционной инстанции, в совокупности с изложенными и другими доказательствами, исследованными судом, в частности заключениями эксперта, данными, по итогам проведения лингвистического исследования разговоров, свидетельствует о том, что, несмотря на то, что предмет разговора собеседниками скрывается, суть телефонных разговоров сводится к следующему:

19 сентября 2013 года:

- в 19.22.30Х.Р.В. сообщает Подвойскому о том, что у М. отнимается ступня, идет кровь;

- в 19.29.36 Подвойский обращается к К. с просьбой, чтобы она договорилась об осмотре М. врачом "по-тихому", сообщая о том, что они приедут не меньше чем через час. При этом К., понимая о чем идет речь, отвечает, что в ночь свидетелей нет;

- в 20.27.29 Колосова сообщает, что врач освободится через 2-5 минут, знает, что его ожидают, сказал, что поднимут на лифте, "криминала нет";

- в 21.15.35 Подвойский сообщает ей, что все обработали, оставили М. до утра.

20 сентября 2013 года:

- в 08.19.30 Носиковский сообщает Подвойскому, что намерен поехать купить М. костюм и привезти денег, а также он ожидает, что скажет врач, "раз ничего не записали";

- в 09.06.29 Колосова сообщает Подвойскому содержание разговора с врачом, который говорит о том, что пусть М.полежит, "вроде как шито крыто";

- в 10.18.09. Подвойский сообщает Н. А.Л. о договоренности о том, что до вечера следующего дня М.пробудет в больнице. На вопрос: "Бытовую записали или что?", отвечает, что вообще ничего не записали, лежит без регистрации;

- в 10.49.06. Подвойский сообщает Б. В.Л., что М.все-таки в больнице, до завтра полежит нелегально;

- в 10.55.18 Подвойский сообщает Х. о том, что поедет к М. на рентген, говорят, что до следующего вечера его еще оставят;

- в 12.03.38 Подвойский сообщает Носиковскому, что был у М. в больнице, поедет ему костыли покупать, на что Носиковский отвечает, что все это оплатит при условии, если все "по нормальному будет", опасаясь, что у него все заберут. На заверения Подвойского, что все будет нормально, говорит, что вся надежда только на него, а он все проплатит. После этого Подвойский сообщает, что до завтра М.будет в больнице, что он порешает с врачом, которого нужно будет "отблагодарить", на что Носиковский отвечает, что он все привезет. После чего Подвойский еще раз информирует Носиковского о сроках пребывания М. в больнице и о том, что все зависит от врача, затем сообщает информацию о лечении М., а затем снова успокаивает Носиковского, поддерживая его надежду на благополучное разрешение ситуации, акцентируя внимание на том, что М. можно однозначно доверять; просит не предпринимать никаких шагов, дождаться завтрашнего дня, после чего Носиковский говорит о своей зависимости от Подвойского;

- в 15.13.52 Колосова сообщает Подвойскому, что у М. перелом и нужна лангета;

- в 15.51.51 Подвойский сообщает о переломе Б. В.Л., спрашивает, может ли он решить вопрос с врачами, чтобы М.побыл под их присмотром в г. Челябинске, на что Б. отвечает, что в таком случае сразу вызовут милицию, М. надо куда-то прятать;

21 сентября 2013 года:

- в 09.33.58 Подвойский интересуется у М. состоянием здоровья, говорит, что подъедет, так как нужно переговорить с врачом;

- в 10.46.05 Подвойский сообщает Новикову, что сейчас едет к врачу, переговорит с ним, что надо, чтобы он М. еще в выходные подержал, а Носиковскому нужно будет врача "отблагодарить";

- в 11.55.41 Подвойский сообщает Новикову, что поговорил с врачом, до понедельника М.побудет в больнице, но нужна лангета. Новиков со-

общает, что скажет Носиковскому, пусть тот едет, ищет. Подвойский отмечает, что со слов врача - такие вещи только в травматологии, но если туда обратиться "сразу сдадут"; говорит, что хорошо, что М.в онкологии - обезболивающие есть. Врачу он сказал: "Рассчитаемся с тобой, полечи его нормально". Врач говорил: "Я всех знаю врачей, сдадут точно". Кроме того, Подвойский сообщает Новикову: "Ну и к понедельнику имейте в виду надо будет "отблагодарить", как он сам посчитает нужным". На что Новиков отвечает, что позвонит сейчас Носиковскому и все расскажет ему, предлагает Подвойскому сказать Носиковскому: "Вы сами думайте, я обо всем договорился ... ";

- в 12.37.00 Носиковский сообщает Подвойскому, что держит в руках лангету, описывает ее, спрашивает, когда ее привезти, на что тот отвечает, что перезвонит и сообщит.

22 сентября 2013 года:

- в 13.38.37 Подвойский сообщает Новикову о разговоре с врачом, который сказал, что больше не может держать М., что договорился с травматологом, тот будет смотреть его дома, "криминальная" обстановка отпадает, т.е. без всякой огласки, т.к. он никому ничего не говорил и всех предупредил, чтобы нигде не всплывало;

- в 17.24.05. Подвойский сообщает М., что поехал на встречу с Носиковским, и что врач сказал о выписке в понедельник;

- 19.22.04 Подвойский выясняет у К., сколько денег дать врачу, на что Колосова предлагает виноватому оценить ситуацию, выражаясь жаргонно, отмечает, что о произошедшем никому известно не стало. На предложенную Подвойским сумму 5-10 тысяч рублей, отвечает, что это как минимум, из уважения к врачу, а также с учетом того, что врача они "подставили под одно место";

- в 19.45.06 Подвойский сообщает женщине по имени С., что был в больнице у М., "приезжал человек, который его подбил, привез лангету и деньги для врача".

23.09.2013 г.

- в 16.24.54 Подвойский сообщает Н. А.Л., что отправил М. домой, вчера приезжал Носиковский, все привез, он отдал врачу 15 тысяч рублей, остатки отдал М ... На что Н. сообщает, что, по его мнению, Носиковский подошел "реально", мог бы гораздо меньше дать. На похвалу Н., о том, что он молодец, поскольку все организовал, Подвойский сообщил, что он сделал все потихоньку, врачу отдал, всем хорошо.

Оснований, предусмотренных ст. 75 УПК РФ, для признания указанного протокола недопустимым доказательством судебная коллегия не усматривает, поскольку он составлен в соответствии с требованиями УПК РФ, отражает содержание разговоров, зафиксированных на оптическом диске, при-

знанном вещественным доказательством в установленном законом порядке в рамках другого уголовного дела.

Ссылка стороны защиты на то, что оперативными сотрудниками представлены не все разговоры между осужденными и свидетелями, а также другими лицами, зафиксированными в ходе проведения ОРМ "Прослушивание телефонных переговоров", не свидетельствует о нарушении требований действующего законодательства.

Согласно п. 17 Инструкции "О порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд", утвержденной 27 сентября 2013 года, допускается представление материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ в копиях, в том числе с переносом наиболее важных частей (разговоров, сюжетов) на единый носитель.

Из показаний в судебном заседании свидетеля Л. М.А. - начальника отделения УЭБ и ПК ГУ МВД России по Челябинской области следует, что оперативный сотрудник не обязан представлять все разговоры, выбирает те диски, которые считает необходимым.

Таким образом, вопреки доводам адвоката, данный свидетель не сообщал суду, что следователю могли быть представлены только аудиозаписи, которые выгодны обвинению.

Более того, в судебных заседаниях имеющиеся аудиозаписи разговоров были прослушаны, все участники процесса имели возможность делать замечания, в том числе по поводу их неполноты, однако никто из них не сообщил о каких-либо значимых разговорах, не представленных по итогам проведения ОРМ, которые могли бы повлиять на исход дела.

Учитывая изложенное, оснований полагать, что указанная выборка разговоров искажает обстоятельства произошедшего, подлежащие доказыванию, не имеется.

Фразы, связанные с описанием лангеты, способом ее применения и передачи, направлением движения Подвойского в момент телефонного разговора, а также междометия, используемые собеседниками, имеющиеся в последнем по времени телефонном разговоре между Носиковским и Подвойским (в 12.37.00 21 сентября 2013 года), но опущенные следователем при составлении протокола осмотра, не свидетельствует о каком-либо существенном искажении содержания и смысла этого и других разговоров.

Выводы адвоката о том, что из смысловой нагрузки полной версии только этого разговора следует, что цель последующей встречи была передать лангету, не свидетельствуют о невиновности Носиковского.

Более того, указанные выводы сделаны адвокатом без учета предыдущих разговоров между Подвойским, Носиковским и Новиковым, а также последующих разговоров Подвойского с женщиной по имени С., которой он сообщил, что приезжал Носиковский и передал деньги для врача, а также с Новиковым, которому Подвойский также сообщил о том, что 22 сентября 2013 года приезжал Носиковский, все привез, он отдал врачу 15 тысяч рублей, остатки отдал М ... Проигнорированы адвокатом и другие доказательства, а также показания как Носиковского, так и Подвойского в судебном заседании, подтверждающих тот факт, что при встрече 21 сентября 2013 года Носиковский передал Подвойскому не только лангету, но и 40 ООО рублей.

Без учета и исследования всех материалов уголовного дела были сделаны и выводы, изложенные в заключении, данном специалистом Г., анализировавшей разговоры только Подвойского и Носиковского, в связи с чем ее заключение и показания в судебном заседании не опровергают выводов суда первой инстанции.

Более того, пояснения Г. в судебном заседании о том, что эксперт не имеет права изменить вопрос, поставленный следователем, противоречат требованиям действующего законодательства, которые не запрещают эксперту привести уточненный текст вопросов, поставленных следователем, изложив их в своей формулировке, не меняющей смысла вопроса следователя.

Ее же пояснения о том, что для проведения лингвистической экспертизы должна быть представлена аудиозапись, как и доводы адвоката о том, что судебная лингвистическая экспертиза проведена по распечаткам разговоров, а не путем прослушивания их аудиозаписей, также не свидетельствуют о нарушении требований действующего законодательства.

Так, проведение судебной лингвистической экспертизы предполагает исследование продуктов речевой деятельности, которые могут быть закреплены не только на аудио- но и на бумажном носителе, каковым и является по данному головному делу протокол осмотра и прослушивания аудиозаписи, исследованный экспертом.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, эксперт Г., проводившая судебную лингвистическую экспертизу, не подтвердила в суде не выводы, данные ею в заключении, а указала о возможном изменении интерпретации отдельного диалога и отдельных суждений в исследовательской

части заключения. При этом изложенное не повлияло и не могло повлиять на постановление законного и обоснованного приговора.

Все судебные лингвистические экспертизы по данному уголовному делу назначены и проведены в соответствии с требованиями УПК РФ. Заключения эксперта мотивированны, научно обоснованны, имеют подробное описание проведенных исследований, сделанные выводы и ответы на поставленные вопросы, являются полными, не содержат противоречий и неясностей, соответствуют требованиям Федерального закона РФ от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", а также в полной мере отвечают требованиям ст. 204 УПК РФ; даны экспертом, имеющим высшее образование по специальности "Русский язык и литература", ученую степень доктора филологических наук и ученое звание профессора, со стажем работы по специальности 20 лет, квалификацию судебного эксперта по специальности "Исследование продуктов речевой деятельности".

Тот факт, что суждения, изложенные в исследовательской части заключений, не являются категоричными, обусловлены характером и спецификой проведенного исследования, направленного на решение вопросов о смысловом содержании в данном случае устных высказываний осужденных.

Более того, в соответствии со ст. 17 УПК РФ никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы, т.е. ни одно из доказательств не имеет преимущества, в связи с чем указанные заключения не являлись решающими для суда и не были положены в основу приговора сами по себе.

Лишь сопоставив эти заключения и показания эксперта с совокупностью других доказательств, которые тщательно проверены, проанализированы и верно оценены, а также прослушав непосредственно в судебном заседании аудиозапись разговоров, суд первой инстанции пришел к верному выводу о доказанности виновности осужденных в совершении преступления при обстоятельствах, установленных приговором.

Оснований для удовлетворения ходатайства защиты о проведении дополнительной или повторной судебной лингвистической экспертизы, предусмотренных УПК РФ, не имелось. Вопрос, который сторона защиты пыталась выяснить таким образом: "Давал ли Носиковский поручение на дачу взятки врачу через посредника", не требовал специальных познаний в области исследования продуктов речевой деятельности, а подлежал рассмотрению путем проверки и оценки исследованных доказательств.

Оценив совокупность изложенных выше и других допустимых и относимых доказательств, судебная коллегия приходит к выводу, что они опро-

вергают версию стороны защиты и соответствующие показания как свидетелей, так и самих осужденных о том, что:

- участниками охоты не обсуждалось, что факт ранения М. будет скрыт;

- Носиковский не знал о нахождении М. в больнице нелегально и об отсутствии у осужденного прямой выгоды и мотива на дачу взятки;

- Носиковский передал Подвойскому 40 ООО рублей для передачи их только М. в качестве возмещения за причиненный вред;

- по поручению исключительно М., уже после того, как деньги оказались в его владении, Подвойский передал 10 ООО рублей врачу, как расходы на лечение.

В свою очередь приведенными выше доказательствами подтверждается тот факт, что Носиковский был осведомлен о том, что сообщение о поступлении М. с огнестрельным ранением не передано в правоохранительные органы, соответственно, не составлены и медицинские документы об этом; знал, за какие незаконные бездействия врача, он передает тому взятку через Подвойского.

Суд обоснованно критически отнесся к тем показаниям М., К., Н., С., Подвойского, Носиковского и других, которые противоречат установленным судом обстоятельствам, поскольку они опровергаются изложенными выше доказательствами.

Оценка показаний указанных лиц, данная стороной защиты в апелляционных жалобах исключительно в интересах осужденных и без учета изложенных выше доказательств, не свидетельствует о незаконности и необоснованности приговора, в котором все допустимые доказательства, представленные сторонами, судом приведены, проанализированы и сопоставлены между собой, оценены не только каждое в отдельности, но и в их совокупности, как того требует закон.

Доводы о наличии оснований у М. для оговора осужденных на предварительном следствии, в силу того, что он сам избегал ответственности за дачу взятки, был заинтересован в сокрытии факта травмы, являются нелогичными и несостоятельными. Представленными доказательствами подтверждается, что никакой заинтересованности в совершении врачом каких-либо незаконных действий или бездействий и даче взятки у него не было. В онкологическое отделение больницы с огнестрельным ранением (вместо отделения, где ему могло быть оказано бесплатное лечение соответствующими специалистами, а не врачом-онкологом и за отдельную плату) он был помещен исключительно по инициативе Носиковского и Подвойского.

Доводы стороны защиты о том, что: по показаниям свидетелей Н. и А., сразу после охоты находившихся рядом с Носиковским,

последний не обращался к Подвойскому с просьбой дать взятку или иным образом отблагодарить врача; из телефонных разговоров Подвойского и Носиковского очевидно, что никакого сговора между ними на дачу взятки не имеется; не доказан и не установлен момент, когда такой сговор мог быть достигнут между Носиковским и Подвойским; Подвойский изначально не обращался к С. с просьбой об оказании медицинской помощи за деньги, не изменяют приведенной в приговоре квалификации и не ставят под сомнение законность приговора. Фактически суд первой инстанции пришел к выводу, что обвинение в этой части необоснованно, совершение осужденными дачи взятки группой лиц по предварительному сговору при обстоятельствах, изложенных в обвинительном заключении, не нашло своего подтверждения.

Доводы апелляционного представления об обратном являются несостоятельными, фактически ничем не мотивированы.

Ссылка стороны защиты на показания С. С.А. в судебном заседании о том, что на переданные ему деньги (т.е. фактически на 7 ООО рублей) он купил лекарства для М., их остатки, а также 3 ООО рублей вернул последнему, опровергаются изложенными выше показаниями М. в ходе следствия; протоколом осмотра и прослушивания аудиозаписи, согласно которому Подвойский сообщает, что в отделении анальгетики есть, лечение оказывается; показаниями С. в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела в отношении него о том, что М. он назначил только перевязки, антибиотик и анальгетик. При этом из материалов уголовного дела видно, что показания С. о приобретении лекарств для лечения М. не согласуются с представленными им чеками на приобретение большого количество лекарственных средств, в том числе для лечения заболеваний печени, давления, простуды, тогда как М.ими не страдал. К тому же судебная коллегия отмечает, что согласно исследованным доказательствам, М.покинул больницу на следующее утро после передачи денег С..

Обсуждение Подвойским И.В. вопроса с сестрой о сумме вознаграждения врачу свидетельствует лишь о том, что он сам определилту сумму взятки, которую передаст врачу из денег, полученных от Носиковского, в том числе для дачи взятки.

Рассуждения защиты об отсутствии доказательств того, в какой именно момент Носиковский дал поручение Подвойскому на передачу взятки, а также, что Подвойский сам определилсумму взятки из той суммы, которую передал ему Носиковский, во всех разговорах основной темой является состояние здоровья М. и оказание ему реальной помощь в лечении, не опровергают выводов суда о виновности каждого из осужденных в совершении уголовно наказуемого деяния, установленного приговором.

При этом сами по себе показания сотрудников К. СМ., Ф.A.M., допрошенных в качестве свидетелей, хоть и не являются прямыми доказательствами, изобличающими осужденных в совершении преступления, как об этом указывает адвокат, но они пояснили об имеющих значение для разрешения дела обстоятельствах, которые в совокупности с иными доказательствами подтверждают, в том числе законность и обоснованность проведения ОРМ, в связи с чем являются относимыми.

Копия протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении С. в соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 74 УПК РФ также является допустимым доказательством по уголовному делу в отношении Подвойского и Носиковского.

Все представленные доказательства суд первой инстанции проверил в соответствии с требованиями ст. 87, ст. 88 УПК РФ, оценил и проанализировал их в приговоре.

В основу приговора положены те показания свидетелей, которые согласуются между собой, являются последовательными, подтверждаются другими доказательствами, исследованными в судебном заседании, с приведением мотивов, по которым суд принял одни их показания и отверг другие.

Нарушений требований уголовно-процессуального закона при разрешении вопроса о допустимости и относимости представленных доказательств судом первой инстанции не допущено. Принятые судом первой инстанции решения по оценке доказательств основаны на законе и материалах дела, полностью разделяются судебной коллегией.

С учетом изложенного доводы стороны защиты о необоснованном оставлении судом первой инстанции без внимания показаний свидетелей, подтверждающих версии осужденных, являются несостоятельными.

Необоснованных отказов стороне защиты в исследовании доказательств и удовлетворении ходатайств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников судопроизводства, повлиявших или способных повлиять на правильность принятого судебного решения, по делу не допущено.

Сам по себе отказ суда в удовлетворении ходатайств стороны защиты не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона, не может расцениваться как проявление обвинительного уклона, предвзятость со стороны суда, нарушения права осужденных на защиту.

Не нарушен судом и принцип состязательности сторон, поскольку в

судебном заседании были исследованы доказательства, как со стороны защиты, так и со стороны обвинения, при этом суд создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленным их прав. Из протоколов судебного заседания следует, что сторона защиты активно использовала свои права, поскольку представляла доказательства, допрашивала свидетелей, участвовала в исследовании доказательств, представленных стороной обвинения.

Выводы суда, изложенные в приговоре, основаны только на исследованных в ходе судебного разбирательства допустимых и относимых доказательствах, каких-либо предположительных суждений не содержат, вследствие чего доводы апелляционных жалоб с дополнением о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, равно как и доводы о том, что судом не приняты во внимание обстоятельства, которые могли повлиять на выводы суда, не основаны на материалах дела и противоречат им, в связи с чем являются несостоятельными.

Все имеющиеся сомнения истолкованы в пользу осужденных, в связи с чем их действия квалифицированы не как дача взятки должностному лицу лично в виде денег за заведомо незаконное бездействие, совершенная группой лиц по предварительному сговору, т.е. по п. "а" ч. 4 ст. 291 УК РФ, как им было предъявлено обвинение, а по ч. 3 ст. 291 УК РФ, как дача взятки должностному лицу через посредника за заведомо незаконное бездействие,-Носиковского и по ч. 4 ст. 33 ч. 3 ст. 291 УК РФ, как подстрекательство к даче взятки должностному лицу за заведомо незаконное бездействие- Подвойского.

Оснований не согласиться с указанной юридической оценкой, а также для оправдания осужденных у суда апелляционной инстанции не имеется.

На основании исследованных доказательств суд верно установил, что Подвойский И.В., осуществил подстрекательство Носиковского Б.Н. к даче взятки врачу С. С.А. за заведомо незаконное бездействие.

Так, по показаниями свидетелей Х. Р.Ф., К. А.П., М. В.Ф. на месте происшествия после ранения М. Носиковский сообщал о том, что готов оплатить все расходы на услуги врача и лечение последнего, прямых слов о том, что он готов оплатить бездействие врача по несообщению о случившемся в полицию, от него не поступало. Это же обстоятельство подтверждается расшифровкой телефонных переговоров, согласно которым до того, как Подвойский завел речь о необходимости "отблагодарить" врача, Носиковский высказывал намерения оплатить лишь расходы, непосредственно связанные с оказанием медицинской и иной помощи Манину.

При этом вопрос о том, что врача нужно отблагодарить за незаконное бездействие, выразившееся в неинформировании правоохранительных органов о поступлении пациента М. в больницу с признаками огнестрельного ранения и в неоформлении соответствующей медицинской документации, был инициирован и поставлен перед Носиковским именно Подвойским.

Аудиозаписью телефонных переговоров и протоколом осмотра предметов - оптического диска, в совокупности с заключениями эксперта и показаниями свидетелей, подтверждается правильность выводов суда и о том, что подстрекательство осуществлено Подвойским И.В. путем уговоров. Сказав о том, что врача необходимо "отблагодарить", Подвойский возбудил решимость совершить преступление у Носиковского, находящегося на тот момент в зависимом от Подвойского положении из-за обещания последнего благополучно для Носиковского разрешить с врачом возникшую ситуацию, а также сообщавшего, что все зависит от врача.

Не являются основанием для отмены приговора и доводы адвоката Фенькова В.Н. о том, что 6 августа 2014 года в отношении Подвойского следователем было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 291.1 УК РФ.

Указанное постановление основано лишь на том, что сумма переданной им взятки составила менее 25 тысяч рублей, в связи с чем размер взятки не является значительным, как это требует диспозиция указанной статьи. К тому же 22 мая 2015 года это постановление отменено надлежащим должностным лицом. Показания Подвойского, данные в качестве свидетеля в этот период времени, судом в качестве доказательств виновности осужденных не учитывались.

Отсутствие в действиях Подвойского состава преступления, предусмотренного ст. 291.1 УК РФ, в силу того, что переданная через него Носиковским С. взятка, не составляет значительного размера, не свидетельствует об отсутствии в его действиях и действиях Носиковского составов преступлений, за которые они признаны виновными и осуждены обжалуемым приговором.

Вопреки доводам апелляционных жалоб с дополнением, в целом приговор соответствует требованиям УПК РФ, в том числе в части описания признанного судом доказанным преступного деяния, совершенного как Подвойским, так и Носиковским. В приговоре изложенные все установленные фактические обстоятельства, а также основания, по которым суд пришел к такой квалификации действий осужденных.

Суд апелляционной инстанции признает необоснованными доводы ад-

воката Филатова И.Н., о неверном указании в приговоре, что его подзащитный в судебном заседании выдвинул версию о том, что деньги, переданные С. С.А., не являлись взяткой, а являлись компенсацией расходов на лечение, которые были переданы в интересах М. В.Ф. и по его просьбе, поскольку такая версия осужденным не выдвигалась. Никаких грубых противоречий в этой части суд не допустил. Из протокола судебного заседания видно, что сам Носиковский пояснял суду о разговоре с Подвойским, согласно которому он сказал ему часть из привезенных денег взять на лекарства, а также о том, что по сообщению Н. на лечение М. нужны деньги и их нужно возместить.

Остальные доводы стороны защиты также не ставят под сомнение пра-восудность обжалуемого приговора. Каких-либо существенных нарушений закона, влекущих безусловную отмену приговора, судом первой инстанции не допущено.

При назначении наказания суд выполнил требования ст.ст. 6, 60 УК РФ, учтя характер и степень общественной опасности совершенных каждым из осужденных преступлений, данные о личности как Подвойского, так и Носиковского, а также обстоятельства, смягчающие наказание, влияние назначенного наказания на их исправление и на условия жизни их семей.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание осужденных, судом признаны и в полной мере учтены все обстоятельства, известные суду на момент постановления приговора: Носиковскому Б.Н. - наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка и состояние его здоровья, поскольку он имеет инвалидность, пожилой возраст и наличие звания "ветеран труда"; а также обоим осужденным - ранее не судимы, исключительно положительно характеризуются.

Иных обстоятельств и сведений, которые не были учтены судом, но могли повлиять на размер наказания, из материалов уголовного дела не усматривается.

Обстоятельств, отягчающих наказание, не имеется.

Судом первой инстанции верно не установлено оснований для признания совокупности смягчающих наказание обстоятельств исключительными и назначения наказания осужденным с применением ст. 64 УК РФ.

С учетом фактических обстоятельств преступлений и степени их общественной опасности не имеется оснований и для изменения их категории в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Учтя надлежащим образом все заслуживающие внимания обстоятельства при решении вопроса о наказании, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о необходимости назначения каждому из осужденных наказания в виде штрафа, предусмотренного санкцией ч. 3 ст. 291 УК РФ, о чем прямо указал в описательно-мотивировочной части приговора.

Вид и размер назначенного наказания как Носиковскому, так и Подвойскому является справедливым, соразмерным содеянному, соответствующим сведениям о личности осужденных и отвечает целям восстановления социальной справедливости, исправления осужденных, предупреждения совершения ими новых преступлений.

При этом доводы апелляционного представления о том, что наказание осужденным судом первой инстанции не назначено, в силу того, что вид наказания не указан в резолютивной части приговора, суд апелляционной инстанции не разделяет.

Так, в соответствии со ст. 46 УК РФ, штраф есть денежное взыскание, назначаемое в пределах, предусмотренных УК РФ.

Санкция ч. 3 ст. 291 УК РФ предусматривает в качестве основного наказания, в том числе и штраф в размере от тридцатикратной до шестидесятикратной суммы взятки.

Приговором установлено, что по данному уголовному делу сумма взятки составила 10 ООО рублей. Таким образом, указание в резолютивной части приговора на назначение Носиковскому Б.Н. наказания в виде сорокакратной суммы взятки в размере 400 ООО рублей в доход государства, а Подвойскому И.В. наказания в виде тридцатикратной суммы взятки в размере 300 ООО рублей в доход государства, не оставляет сомнений, что наказание каждому из них назначено в виде штрафа.

При таких обстоятельствах оснований для отмены приговора по изложенным доводам представления не имеется.

Вместе с тем судебная коллегия разделяет доводы апелляционного представления, что такая формулировка не в полной мере отвечает требованиям УПК РФ, однако находит возможным устранить допущенное нарушение путем внесения в приговор соответствующих изменений.

Кроме того, подлежит удовлетворению и дополнение к апелляционному представлению об исключении из приговора ссылки суда на ст. 316 УПК РФ, поскольку уголовное дело рассмотрено в общем порядке, при этом ходатайств об особом порядке судебного разбирательства сторонами не заявлялось.

Других оснований, предусмотренных УПК РФ, влекущих безусловную отмену или изменение приговора в остальной части, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.14, 389.20, 389.28, ч. 2 ст. 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

определил:

Приговор Коркинского городского суда Челябинской области от 25 января 2016 года в отношении НОСИКОВСКОГО Б.Н.и ПОДВОЙСКОГО И.В.изменить:

- исключить из его описательно-мотивировочной части ссылку суда на ст. 316 УПК РФ;

- указать в его резолютивной части на назначение наказания осужденному Носиковскому Б.Н. в следующей редакции:

"назначить ему наказание в виде штрафа в размере сорокакратной суммы взятки в сумме 400 ООО (четыреста тысяч) рублей";

- указать в его резолютивной части на назначение наказания осужденному Подвойскому И.В. в следующей редакции:

"назначить ему наказание в виде штрафа в размере тридцатикратной суммы взятки в сумме 300 000 (триста тысяч) рублей".

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционные представление с дополнением и апелляционные жалобы с дополнением - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи