Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 15 августа 2016 г. по делу N 33-13609/2016

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан в составе

председательствующего судьи Романовой Г.А.,

судей Валиевой Л.Ф., Соловьевой Э.Д.,

с участием прокурора Сабирзяновой Л.И.,

при секретаре судебного заседания Заляевой С.Р.,

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи Романовой Г.А. гражданское дело по апелляционной жалобе Гайнуллиной Л.М. на решение Советского районного суда города Казани от 20 мая 2016 года, которым постановлено:

исковые требования Гайнуллиной Л.М. к Государственному автономному учреждению здравоохранения "Республиканская клиническая больница" имени профессора Агафонова А.Ф. о компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф. в пользу Гайнуллиной Л.М. компенсацию морального вреда - 35000 (Тридцать пять тысяч) руб.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения "республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф. в доход бюджета муниципального образования города Казани государственную пошлину - 300 руб.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, заслушав Гайнуллину Л.М. и её представителя Камалетдинова М.Р., поддержавших доводы жалобы, представителей Государственного автономного учреждения здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" Гарифуллина И.М. и Галиеву Д.Р., возражавших против доводов жалобы, мнение прокурора Сабирзяновой Л.И., полагавшей решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

установила:

Гайнуллина Л.М. обратилась в суд с иском к Государственному автономному учреждению здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф. о компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что 12.02.2014 в 18 часов 50 минут в Государственное автономное учреждение здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф., находящуюся по адресу: город Казань, проспект Победы, дом N83, с диагнозом: "лакунарная ангина, ИМН" поступила несовершеннолетняя Д.С., "дата" года рождения.

В 20 часов 34 минуты, без сбора достоверной информации об отсутствии у неё аллергических реакций на определённые препараты, Д.С. внутривенно был введён лекарственный препарат цефтриаксон, после чего состояние последней резко ухудшилось.

Вследствие ненадлежащего исполнения медицинским персоналом Государственного автономного учреждения здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф. своих профессиональных обязанностей, 12.02.2014 в 20 часов 45 минут Д.С. скончалась от анафилактического шока.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть Д.С. наступила от анафилактического шока на введение антибиотика - цефтриаксона на фоне хронического бактериального тонзиллита в стадии обострения.

Постановлением правоохранительных органов уголовное дело ... , возбужденное по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного дела Российской Федерации по факту смерти Д.С., прекращено за отсутствием в деянии А.Я., А.А., В.С., Р.И., П.М., О.В., М.Р., И.Д., Э.В., Г.Г. состава преступления на основании пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Истица утверждает, что в ходе следствия, при производстве следственных действий и экспертиз установлены нарушения при оказании медицинской помощи стационарному больному Д.С.

Истица указывает, что в результате противоправных действий она испытала нравственные страдания, находилась с 28.02.2014 по 12.03.2014 на стационарном лечении с диагнозом: "депрессивное расстройство", с 02.11.2015 по 13.11.2015 также была госпитализирована в психотерапевтическое отделение ГАУЗ ЦГКБ N18 города Казани с диагнозом: "расстройство адаптации смешанное депрессивное расстройство", выписана под наблюдение психотерапевта.

Просит взыскать с ответчика компенсацию морального вреда - 3 000 000 руб.

В ходе судебного разбирательства истица и её представитель увеличили исковые требования, просили взыскать с ответчика компенсацию морального вреда - 3 100 000 руб.

Представитель Государственного автономного учреждения здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф. в судебном заседании иск не признал.

Суд вынес решение в вышеприведенной формулировке.

В апелляционной жалобе Гайнуллина Л.М. просит решение отменить и принять новое решение об удовлетворении иска в полном объёме. В частности, указано, что сумма компенсации морального вреда постановлена без учёта требований разумности и справедливости.

Судебная коллегия полагает решение суда подлежащим оставлению без изменения по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь в соответствии со статьёй 25 Всеобщей декларации прав человека и статьёй 12 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, а также статьи 2 Протокола N1 от 20 марта 1952 года к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно подпункту 9 пункта 1 статьи 16 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" застрахованные лица имеют право на возмещение медицинской организацией ущерба, причиненного в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением ею обязанностей по организации и оказанию медицинской помощи, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Также положениями указанного Федерального закона предусмотрено право на предъявление иска к медицинской организации о возмещении морального вреда.

В числе способов защиты прав, установленных статьёй 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусмотрена компенсация морального вреда.

Согласно статье 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" для целей настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия: медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.

В силу пункта 3 статьи 2 Федерального закона от 21.11.2011 N323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг.

Ответственность за вред наступает в случае наличия причинно - следственной связи между деяниями (действием либо бездействием) работников учреждений здравоохранения, независимо от форм собственности, или частнопрактикующих врачей (специалистов, работников) и наступившими последствиями у застрахованного пациента.

Пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающие его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимание обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Согласно статье 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

В силу статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Из материалов дела усматривается, что 12.02.2014 в 18 часов 50 минут в Государственное автономное учреждение здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф., находящуюся по адресу: город Казань, проспект Победы, дом N83, с диагнозом: "лакунарная ангина, ИМН" поступила несовершеннолетняя Д.С., "дата" года рождения.

Согласно свидетельству о смерти, Д.С., "дата" года рождения, умерла "дата".

Постановлением правоохранительных органов от 16.10.2015 уголовное дело ... , возбужденное по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации по факту смерти Д.С., по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть в связи с отсутствием в деянии А.Я., А.А., В.С., Р.И., П.М., О.В., М.Р., И.Д., Э.В., Г.Г. состава преступления.

Данным постановлением установлено, что на этапе оказания медицинской помощи в отделении анестезиологии и реанимации были допущены дефекты оформления медицинской документации: в нарушение приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 13.04.2011 N315н "Об утверждении порядка оказания анестезиолого-реанимационной помощи взрослому населению" в истории болезни отсутствует реанимационная карта, в нарушение приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20.09.2012 N950 "Об утверждении правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека, правил прекращения реанимационных мероприятий и формы протокола установления смерти" не был оформлен протокол установления смерти.

Помимо этого, в данном постановлении отмечено, что профилактических мероприятий для предотвращения лекарственного анафилактического шока не существует, за исключением полного сбора аллергологического анамнеза врачом и подробного информирования медперсонала о всех перенесенных аллергических реакциях самим пациентом или его законным представителем.

Также в указанном выше постановлении отмечено, что дефекты оказания медицинской помощи, допущенные в Государственном автономном учреждении здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф., не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Д.С.

Данный случай смерти пациента в стационаре относится к разряду несчастных случаев в медицинской практике - случаям с непредвиденным стечением обстоятельств и условий, при котором неблагоприятный исход наступает во время (после) проведения показанных медицинских манипуляций, не связан с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, а обусловлен патологическим состоянием организма (л.д. 16).

Этим же постановлением установлено, что причиной смерти Д.С., согласно результатам комплексной судебно-медицинской экспертизы, явилась острая сердечно-сосудистая недостаточность, развившаяся в результате молниеносной формы анафилактического шока, возникшего на внутривенное введение с лечебной целью цефтриаксона, на фоне хронического бактериального тонзиллита в стадии обострения, отягощенного аллергологического анамнеза и иммунокомпрометированного организма.

Данное постановление неоднократно обжаловано истицей, однако в отмене последней отказано.

Согласно заключению Государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы" причиной смерти Д.С. явилась острая сердечно-сосудистая недостаточность, развившаяся в результате молниеносной формы анафилактического шока, возникшего на внутривенное введение с лечебной целью цефтриаксона, на фоне хронического бактериального тонзиллита в стадии обострения, отягощенного аллергологического анамнеза и иммунокомпетированного организма.

По данным представленной медицинской карты амбулаторного больного, Д.С. выставлялись диагнозы по поводу: аллергических реакций и состояний: аллергический диатез, пищевая аллергия, наследственный ангионевротическипй отёк, поствакцинальная аллергия, аллергическая сыпь на эреспао, аксетин, поливалентная аллергия; дисфункции иммунной системы: диагноз "ЧДБ" (часто и длительно болеющие), экссудативно-катаральный диатез, лимфаденит (шейный, подчелюстной), хронический тонзиллит, иммунная нейтропения, гепертрофия небных миндалин, хронический аденоидит, аденоиды I-II степени.

При оказании медицинской помощи в Государственном автономном учреждении здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" Д.С. диагноз был установлен правильно, в соответствии с жалобами и объективными клиническими признаками. Аллергологический анамнез был собран. Назначенное лечение не противоречило приказам Министерства здравоохранения Российской Федерации N1505н от 24.12.2012 "Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи при остром тонзиллите" и N801н от 9.11.2012 "Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи детям при инфикционном мононуклеозе средней степени тяжести. Однако на этапе поступления в приемный покой были допущены следующие дефекты: недооценка тяжести состояния; обследование не в полном объеме, отсутствие обоснования и расчета инфузионной терапии.

На этапе оказания медицинской помощи в отделении N6 дефектов оказания медицинской помощи не было, поскольку проведение аллергологических проб в лечебных учреждениях перед введением лекарственных препаратов с лечебной целью не регламентировано нормативно-правовыми актами и не практикуется в лечебно-профилактических учреждениях (за исключением назначений аллергологов). С целью своевременного оказания медицинской помощи в случаях возникновения осложнений инфузионной терапии (в том числе анафилактического шока) необходим контроль состояния пациента медицинским персоналом во время её проведения, прежде всего, в течение первых минут после начала инфузии каждого раствора. При появлении признаков аллергической реакции следует перекрывать поступление раствора в вену, сохранив в ней иглу для сохранения венозного доступа. В данном случае контроль за состоянием Д.С. не осуществлялся в связи с тем, что раствор с антибиотиком был подключен в отсутствии медицинского персонала.

Реанимационные мероприятия проводились в течение 30 минут, что соответствует правилам прекращения реанимационных мероприятий, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 20.09.2012 N950 "Об утверждении правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека, правил прекращения реанимационных мероприятий и формы протокола установления смерти".

Диагностика анафилактического шока была правильной и своевременной, реанимационные мероприятия в суловиях развивающегося шока соответствовали стандарту оказания медицинской помощи, утвержденному приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20.12.2012 N1079н "Об утверждении стандарта скорой медицинской помощи при анафилактическом шоке".На этапе оказания медицинской помощи в отделении анестезиологии и реанимации были допущены дефекты оформления медицинской документации: в нарушение приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 13.04.2011 N315н "Об утверждении порядка оказания анестезиолого-реанимационной помощи взрослому населению" в истории болезни отсутствует реанимационная карта, в нарушение приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20.09.2012 N950 "Об утверждении правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека, правил прекращения реанимационных мероприятий и формы протокола установления смерти" не был оформлен протокол установления смерти.

При этом комиссией было отмечено, что предотвратить неблагоприятный исход - наступление Д.С. от анафилактического шока на введение цефтриаксона возможно было лишь путем исключения этого антибиотика из курса лечения на основании сведений о возникновении аллергической реакции на его введение. По данным представленной документации аллергических реакций на введение цефтриаксона у Д.С. в анамнезе не наблюдается.

В заключении также отмечено, что дефекты оказания медицинской помощи, допущенные в Государственном автономном учреждении здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти Д.С.

Причиной ухудшения состояния Д.С. явились не дефекты оказания медицинской помощи, а заболевание (бактериальный тонзиллит) и патологическое состояния, связанное с индивидуальной реакцией организма на введение аллергена (анафилактический шок). В связи с этим, на основании пункта 24 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24.04.2008 N194н "Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека", в оответствии с пунктом 3 "Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека", утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 17.04.2007 N522, оценка вреда здоровью Д.С. не проводилась.

Экспертной комиссией в заключении было обращено внимание и на то, что Д.С. поступила в Государственное автономное учреждение здравоохранение "Республиканская клиническая инфекционная больница" с запущенной формой основного заболевания (бактериального тонзиллита), что было связано с неадекватной терапией на дому (случайный подбор лекарственных препаратов, прием таблетированных форм антибиотиков, отсутствие местного лечения) и поздей госпитализацией. Несмотря на отягощенный аллергологический анамнез у Д.С., при поступлении в стационар, сведения об аллергических реакциях были сообщены врачу не в полном объёме. Однако перечисленные обстоятельства не являются причинами неблагоприятного исхода.

Разрешая спор и частично удовлетворяя требования Гайнуллиной Л.М., суд первой инстанции руководствовался положениями статей 151, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил при этом из того, что в ходе судебного разбирательства нашли подтверждения обстоятельства о наличии дефектов в оказании медицинской помощи Д.С. работниками организаций ответчика - Государственного автономного учреждения здравоохранения "Республиканская клиническая инфекционная больница" имени профессора Агафонова А.Ф.

Данные обстоятельства были подтверждены исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами, в том числе материалами уголовного дела, заключением судебно-медицинской экспертной комиссии, которым судом дана оценка в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд принял во внимание представленные истицей доказательства о понесенных ею нравственных переживаниях, характере этих страданий, и тех обстоятельств, что в результате оказания медицинской помощи погиб близкий родственник - дочь, степени вины причинителя вреда, требований разумности и справедливости, пришел к обоснованному выводу, что ответчик должен возместить моральный вред истице в сумме 35000 руб.

Мотивы, по которым суд определилко взысканию с ответчика в пользу истицы компенсацию морального вреда приведены в решении суда и, по мнению судебной коллегии, являются правильными.

Отклоняя доводы подателя жалобы о том, что сумма компенсации морального вреда не соответствует требованиям разумности и справедливости, судебная коллегия полагает необходимым отметить следующее.

Согласно абзацу 2 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

В пункте 3 вышеуказанного постановления указано, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Судебная коллегия также учитывает, что согласно положениям Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства (статья 2); каждый имеет право на жизнь (пункт 1статьи 20); право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите; Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека (пункт 1 статьи 41)

Принимая во внимание, что гибель родственника и близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи, а в случае истицы, которая лишилась дочери, являвшейся для неё, исходя из содержания искового заявления, близким и любимым человеком, подобная утрата, безусловно, является тяжелейшим событием в жизни, неоспоримо причинившим нравственные страдания.

Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Утрата близкого человека (родственника) рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, влекущего состояние субъективного дистресса и эмоционального расстройства, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам.

Судебная коллегия учитывает, что все медицинские работники выполняли свои профессиональные обязанности, и между их деяниями и наступившими последствиями отсутствует причинно-следственная связь, что является обязательным фактом для наличия данного состава преступления.

При этом судебная коллегия считает, что размер компенсации морального вреда судом определен с учетом степени вины причинителя, степени нравственных страданий, с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, индивидуальных особенностей истицы.

Таким образом, суд, исходя из фактических обстоятельств дела, при которых был причинен моральный вред, с учетом требований разумности и справедливости, установленных правилами статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскал в счёт компенсации морального вреда вышеуказанную сумму.

Кроме того в апелляционной жалобе не приведены обстоятельства, которые бы суд не учёл при определении размера компенсации морального вреда.

Доводы подателя жалобы о том, что судом необоснованно в качестве доказательства отсутствия прямой причинно-следственной связи между действиями работников ответчиков и негативными последствиями - наступлением смерти Д.С. принято заключение Государственного автономного учреждения здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы", проведенное в ходе уголовного расследования, не могут повлечь отмену или изменения судебного акта, поскольку правосудие по гражданским делам в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (часть первая статьи 12), а суд осуществляет руководство процессом, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность (часть вторая статьи 12).

Диспозитивность в гражданском судопроизводстве обусловлена материально-правовой природой субъективных прав, подлежащих судебной защите. Присущий гражданскому судопроизводству принцип диспозитивности означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, которые имеют возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом.

Судебная коллегия отмечает, что согласно статье 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (часть первая); никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (часть вторая); суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть третья).

Аналогичная позиция изложена и в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N23 "О судебном решении"

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в пункте 2.2 Определения от 29 сентября 2015 года N2250-О одной из важнейших задач гражданского судопроизводства является правильное разрешение гражданских дел (статья 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Суд в силу части второй статьи 12 и части второй статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации осуществляет общее руководство процессом, в том числе определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, а также выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались, что является необходимым условием для достижения указанной цели.

Именно из принципа судейского руководства процессом, а также принципа самостоятельности судебной власти вытекает закрепленное в статье 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дискреционное полномочие суда по оценке доказательств, необходимое для эффективного осуществления правосудия. При этом доказательства по делу оцениваются судом не произвольно, а исходя из конституционного принципа подчинения судей только Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), получившего свое развитие в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года N3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" и части первой статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которым судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты и только на их основе разрешать гражданские дела. Гарантией же соблюдения судом указанных требований являются установленные Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации процедуры проверки судебных постановлений судами вышестоящих инстанций и основания для их отмены или изменения.

Таким образом, заключение экспертной комиссии имеет статус доказательства и оценивается наряду с другими доказательствами, а не преимущественно перед ними.

Оценивая заключение экспертной комиссии, суд указал на то обстоятельство, что данное заключение является полным и мотивированным, все специалисты, задействованные в проведении экспертизы были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

С учётом приведенных норм закона суд первой инстанции при рассмотрении заявленных исковых требований обоснованно принял во внимание те доказательства, которые были представлены сторонами при рассмотрении данного гражданского дела, и принял законное и обоснованное решение.

Согласно части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Таким образом, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит, так как её доводы сводятся лишь к несогласию с правовой оценкой установленных по делу обстоятельств, что не может рассматриваться в качестве основания для отмены вынесенного по делу судебного постановления.

Судебная коллегия принимает во внимание, что выводы суда мотивированы, подтверждаются имеющимися в деле доказательствами, и оснований для признания их незаконными нет.

Доказательствам, собранным по делу в установленном законом порядке, дана оценка судом первой инстанции, оснований не согласиться с которой не имеется.

Доводы апелляционной жалобы направлены на иную оценку собранных по делу доказательств. Положенные в обоснование выводов суда доказательства являются допустимыми и получили надлежащую правовую оценку.

Таким образом, нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, в том числе тех, на которые имеются ссылки в апелляционной жалобе, судом первой инстанции не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь статьёй 199, пунктом 1 статьи 328, статьёй 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Советского районного суда города Казани от 20 мая 2016 года по данному делу оставить без изменения; апелляционную жалобу Гайнуллиной Л.М. - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в шестимесячный срок в кассационном порядке.

Председательствующий

Судьи