Апелляционное определение СК по уголовным делам 3-го окружного военного суда от 12 октября 2016 г. по делу N 22-114/2016

Апелляционное определение СК по уголовным делам 3-го окружного военного суда г. Москвы от 12 октября 2016 г. по делу N 22-114/2016

Судебная коллегия по уголовным делам 3 окружного военного суда в составе: председательствующего - Моши А.М., судей Сердюкова С.В. и Дарницына А.Г., при секретаре Байдаченко О.А., с участием осужденного Смолина Д.В., его защитника - адвоката Игнатова Б.Н. и военного прокурора отдела военной прокуратуры Ямщикова С.Г., рассмотрела в судебном заседании апелляционную жалобу защитника -адвоката Игнатова Б.Н. на приговор Мирненского гарнизонного военного суда от 29 июля 2016 года, в соответствии с которым военнослужащий

Смолин Д. В.,

осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ к штрафу в размере 500 000 рублей.

Данным приговором частично удовлетворен гражданский иск потерпевшего - Министерства обороны РФ - к Смолину, с которого в возмещение причиненного имущественного ущерба в пользу военного ведомства взыскано 701 808 рублей 35 копеек.

Заслушав доклад судьи Дарницына А.Г., выступления защитника -адвоката Игнатова Б.Н. и осужденного Смолина Д.В. в поддержку доводов апелляционной жалобы и мнение прокурора Ямщикова С.Г., полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу - без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

Смолин признан виновным в хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенном лицом с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Согласно приговору, это преступление совершено им при следующих обстоятельствах.

Исполняя в период с июня 2010 года по апрель 2015 года должностные обязанности начальника вещевой службы академии, в том числе исполняя в период с сентября 2011 года по ноябрь 2013 года временно возложенные на него руководством военной академии обязанности начальника указанной службы при нахождении на преподавательских должностях, Смолин, действуя умышленно в интересах третьего лица - М, который в период с июня 2010 года по август 2011 года находился в его непосредственном подчинении как лицо гражданского персонала вещевой службы, а в период с сентября 2011 года по апрель 2015 года состоял в штате _ кафедры военной академии на должности инженера лаборатории, но также по указанию руководства вуза продолжал оставаться в распоряжении Смолина для исполнения прежних своих обязанностей по вещевой службе, зная, что на протяжении всего вышеуказанного периода М реально не выполнял как свои штатные обязанности заведующего хранилищем, так и дополнительные специальные обязанности экспедитора вещевой службы, обманывая должностных лиц военной академии и злоупотребляя их доверием, используя при этом свое служебное положение, ввел в заблуждение руководство отдела материально-технического обеспечения (МТО), финансового органа и начальника военной академии, сообщая недостоверные сведения о выполнении М своих трудовых обязанностей в полном объеме и скрывая фактическое отсутствие того на работе. При этом на основании составленных в вещевой службе в бытность Смолина ее начальником табелей учета рабочего времени, в которые по его указанию включались сведения о нахождении М на работе, и поданных начальником отдела МТО рапортов о премировании работников вещевой службы, а в последующем на основании табелей учета рабочего времени, составленных на _ кафедре и подписанных ее начальником, а с 2015 года - утвержденных начальником _ факультета, исходя из полученной от Смолина информации о надлежащем исполнении М своих трудовых функций в вещевой службе, а также на основании приказов начальника военной академии о премировании, куда М включался таким же образом, в период с июня 2010 года по апрель 2015 года последнему были необоснованно начислены и выплачены заработная плата, иные дополнительные выплаты и денежные премии на общую сумму 701 808 руб. 35 коп., которыми он распорядился по своему усмотрению, чем государству в лице Министерства обороны РФ причинен материальный ущерб.

В апелляционной жалобе защитника-адвоката Игнатова, поддержанной осужденным, ставится вопрос об отмене обвинительного приговора, как необоснованного и незаконного, и оправдании Смолина либо о прекращении в отношении него уголовного дела. Как считает автор жалобы, изложенные в приговоре выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, судом существенно нарушен уголовно-процессуальный закон и неправильно применен уголовный закон.

В обоснование жалобы приводятся следующие доводы.

По мнению автора жалобы, доказательств виновности Смолина в совершении указанного в приговоре преступления в деле не имеется. В судебном заседании не установлены наличие у него умысла на хищение бюджетных денежных средств в пользу М и факт обмана им с этой целью должностных лиц военной академии, а выводы суда основаны на предположениях и не соответствуют действительности.

Так, при вынесении приговора судом не учтено наличие неотмененных постановлений органа предварительного следствия от 15 июля 2015 года об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в деянии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ, в отношении В и К (бывших начальников _ кафедры, в подчинении которых М находился в период, соответственно, с 1 сентября 2011 года по 25 июля 2014 года и с 26 июля 2014 года по 12 апреля 2015 года), вынесенных по тем же самым обстоятельствам, по которым было возбуждено и расследовалось настоящее уголовное дело в отношении Смолина. Такое же процессуальное решение имеется и в отношении А, в подчинении которого до июня 2010 года находился М.

По мнению защитника, поскольку действия В и К по внесению в табеля учета рабочего времени ложных сведений, повлекшие выплату М за соответствующие периоды времени заработной платы в размере 422 836 руб. 63 коп. и 152 574 руб. 22 коп., не признаны преступными, а факты отсутствия М (официально выполнявшего по согласованию с руководством академии и с А не свои штатные обязанности, а обязанности экспедитора, т.е. курьера) на работе сочтены правомерными, прокурор был обязан в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК прекратить уголовное дело в отношении Смолина, однако он направил это дело в суд, что привело к осуждению последнего и нарушению его конституционных прав.

Как считает автор жалобы, предъявленное Смолину обвинение нарушает требования ст. 8 УПК РФ и не соответствует фактическим обстоятельствам дела; в обвинении не указаны признаки преступления, имеющие значение для юридической квалификации, которые бы соответствовали диспозиции ч. 3 ст. 159 УК РФ. Суд же в приговоре не привел доказательств того, что Смолин путем обмана и злоупотребления доверием должностных лиц похитил в пользу М вышеуказанные денежные средства в крупном размере, не раскрыл его умысел и мотив на хищение денег в интересах третьего лица.

Выводы суда о виновности Смолина, полагает его защитник, основаны на неверно, тенденциозно изложенных в приговоре показаниях свидетелей, в частности, начальника военной академии П; суд дал неверную оценку и показаниям самого подсудимого, отрицавшего дачу им указаний на внесение ложных сведений в табеля учета и их подписание, которые подтверждаются заключением эксперта-почерковеда и показаниями свидетеля О.

Указывая на то, что Смолин за весь период с июня 2010 года по апрель 2015 года никогда не подписывал табеля учета рабочего времени в отношении М и не подавал рапорты о его премировании, и что такие документы подписывали и подавали иные должностные лица, автор жалобы утверждает, что действия Смолина по ч. 3 ст. 159 УК РФ были квалифицированы как органом предварительного следствия, так и судом необоснованно.

Как полагает адвокат Игнатов, по делу отсутствуют основания для вменения Смолину в вину, в частности, хищения денежных средств в размере полученной М заработной платы и иных выплат за период его нахождения в подчинении В и К - на суммы 422 836 руб. 63 коп. и 152 574 руб. 22 коп. соответственно. При этом, ссылаясь на исследованные в суде доказательства, он указывает на то, что в период с 1 сентября 2011 года по 12 апреля 2015 года у Смолина отсутствовали какие-либо полномочия в отношении неоткомандированного в вещевую службу и потому неподчиненного и неподконтрольного ему М, обязанностей по обеспечению его заработной платой и иными выплатами он не нес и никого в этом вопросе не обманывал, а потому указание на хищение им денег в общей сумме 575 410 руб. 85 коп. из обвинения Смолина подлежит исключению.

Также, по мнению автора жалобы, Смолину не может быть вменен квалифицирующий признак совершения мошенничества с использованием лицом своего служебного положения, так как предусмотренный ч. 1 ст. 159 УК РФ признак объективной стороны состава данного преступления "путем злоупотребления доверием" предполагает его совершение именно в силу использования лицом занимаемого служебного положения.

При таких обстоятельствах и при наличии упомянутых неотмененных решений об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении В, К и А уголовное преследование по тем же обстоятельствам Смолина, как считает защитник, было незаконным. При этом он указывает на то, что новое обвинение по ч. 3 ст. 159 УК РФ предъявлялось Смолину, обвинявшемуся по ч. 1 ст. 285 того же УК, без возбуждения уголовного дела по данной новой статье и без принятия его следователем к производству, что, по мнению адвоката, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора ввиду несоблюдения процедуры судопроизводства и нарушения права обвиняемого на защиту.

Таким образом, считает автор жалобы, инкриминируемая Смолину в приговоре сумма хищения подлежит уменьшению до фактического значения в 126 397 руб. 50 коп., что исключает квалификацию его действий по ч. 3 ст. 159 УК РФ по признаку крупного размера и влечет необходимость прекращения в отношении него уголовного дела и уголовного преследования по ч. 1 ст. 159 УК РФ за истечением установленного законом срока давности.

Государственным обвинителем - помощником военного прокурора _ военной прокуратуры гарнизона Белиной А.В. - поданы письменные возражения на апелляционную жалобу защитника, в которых указывается на необоснованность приведенных в ней доводов и высказывается мнение об оставлении приговора без изменения. Об этом же просит в своих возражениях на данную жалобу представитель потерпевшего З

Рассмотрев материалы дела, выслушав участвующих в заседании суда апелляционной инстанции лиц и проверив доводы апелляционной жалобы, 3 окружной военный суд находит приговор законным и обоснованным, а жалобу - не подлежащей удовлетворению.

Выводы суда первой инстанции о виновности Смолина в совершении указанных в приговоре противоправных действий, за которые он осужден, вопреки мнению автора жалобы, являются правильными, соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела и подтверждаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, получивших в приговоре надлежащую оценку, а сам приговор постановлен без нарушения требований УПК РФ.

Суд уделил значительное внимание проверке представленных сторонами доказательств, исследованию обоснованности обвинения, обстоятельств совершения подсудимым инкриминированных ему действий, вопроса о его виновности в совершении этого преступления и последствиях такового, выяснению и тщательному анализу данных, как уличающих, так и оправдывающих его, и все добытые по делу фактические данные подверг всесторонней и объективной оценке.

Вопреки доводам стороны защиты, судом установлен круг фактических обстоятельств, которые могли оказать существенное влияние на вывод о доказанности либо недоказанности вмененного в вину Смолину деяния. Выводы, к которым суд пришел в приговоре, должным образом мотивированы и являются убедительными, а существенных противоречий, которые бы ставили их под сомнение, из материалов дела не усматривается.

Как видно из приговора и материалов дела, виновность Смолина в хищении бюджетных денежных средств в пользу третьего лица М путем обмана и злоупотребления доверием должностных лиц, совершенном им с использованием своего служебного положения, в крупном размере, несмотря на отрицание подсудимым своей вины и на доводы его защитника в жалобе о недоказанности таковой, подтверждается приведенными в приговоре и правомерно положенными в его основу показаниями свидетелей М, Д, Ад, Л, Вс, Ак, Кт, Кз, П, О, В, К, Мх, Ол, Сд, Ст, Кз, Лц и других, которые изобличают подсудимого, показаниями представителя потерпевшего, а также соответствующими письменными документами и вещественными доказательствами, сведениями о должностном положении подсудимого и иными проверенными судом доказательствами.

Таковые подробно и объективно изложены в приговоре и сомнений в своей достоверности не вызывают. Содержание этих доказательств (за исключением лишь изложения судом показаний свидетеля П, чему оценка дана ниже) в апелляционной жалобе по существу и не оспаривается.

Так, по делу бесспорно установлено (что подтверждает и автор жалобы), что Смолин исполнял должностные обязанности начальника вещевой службы военной академии в период с 9 июня 2010 года по 31 августа 2011 года, и в это время в его непосредственном подчинении находился ФИО38, работавший по трудовому договору на должности заведующего хранилищем вещевого склада. В период сентября 2011 года - ноября 2013 года Смолин проходил службу на преподавательских должностях, однако по решению руководства военной академии продолжал фактически исполнять служебные обязанности начальника вещевой службы, что он сам и его защитник не отрицают; с 28 ноября 2013 года по вменяемую ему дату 12 апреля 2015 года Смолин вновь занимал должность начальника вещевой службы.

Можаров же, который с 1 сентября 2011 года по 12 апреля 2015 года числился на должности инженера лаборатории _ кафедры и формально не состоял в отношениях подчиненности со Смолиным, в указанный период на основании решения руководства военной академии фактически был оставлен в распоряжении Смолина для выполнения в полном объеме своих прежних обязанностей по вещевой службе. Это установленное судом обстоятельство, не отрицаемое стороной защиты, имеет важное значение для уголовного дела.

При этом, как установлено в судебном разбирательстве, что также не оспаривается осужденным и защитником, М прямых обязанностей по должности заведующего хранилищем не выполнял как в период июня 2010 года - августа 2011 года, так и в последующем - до апреля 2015 года; вместо этого в течение всего указанного периода командованием на него возлагалось исполнение специальных (нештатных) обязанностей экспедитора вещевой службы, что он должен был делать под руководством Смолина, фактически пребывая в его распоряжении в рассматриваемый период времени. Так как приказ об откомандировании М в вещевую службу не издавался, его специальные обязанности экспедитора были утверждены начальником тыла военной академии.

Указанные обстоятельства Смолину, как штатному либо фактическому начальнику вещевой службы военной академии, безусловно, были известны, что он и подтверждал в своих показаниях в суде. При этом из его показаний и иных материалов дела следует, что Смолин сам просил руководство оставить М в вещевой службе после сокращения его штатной должности.

Между тем, как усматривается из показаний свидетелей Д, Ад, Лк, Вс, Вш, Ак, Кв, самого М, возложенных на него обязанностей экспедитора вещевой службы в период июня 2010 года - апреля 2015 года М фактически не исполнял: получением материальных средств, обменом обмундирования на вещевом складе округа не занимался, вещевое имущество со склада в военную академию не перевозил, приходно-расходные документы не оформлял, старшим машины при перевозке имущества не являлся и вообще никогда не назначался материально-ответственным лицом с наделением полномочиями по получению и доставке имущества (что с обязательностью предполагают функции экспедитора).

При этом, как видно из свидетельских показаний М, в течение всего периода его работы в вещевой службе тыла военной академии под руководством Смолина он выполнял отдельные поручения последнего по решению разных задач вещевого обеспечения, которые получал, как правило, по телефону или через свою супругу; на работу в расположение академии не прибывал, рабочего места в вещевой службе не имел и пользовался установленным ему свободным графиком работы; кроме того, с разрешения Смолина он неоднократно уезжал отдыхать за границу без оформления документов на отпуск. Не исполняя фактически как своих должностных, так и указанных специальных обязанностей, он, М, получал в полном объеме на банковскую карту заработную плату и иные дополнительные выплаты сначала по должности заведующего хранилищем, а затем - инженера лаборатории, и распоряжался этими деньгами по своему усмотрению.

По делу установлено, что выплата М заработной платы и иных видов денежных средств в указанный период его работы осуществлялась на основании табелей учета рабочего времени, составленных в соответствующем структурном подразделении военной академии, подписанных (утвержденных) его начальником и представленных в финансовый орган, а также на основании рапортов данных начальников о премировании работников и изданных о том приказов начальника военной академии. Об этом, в частности, подробно показал в суде свидетель Лц - начальник финансовой службы , который также пояснил, что сведений о том, что М не исполнял свои трудовые обязанности, в финансовый орган не поступало.

Согласно показаниям свидетеля П в рассматриваемый по делу период к нему не поступало сведений из вещевой службы и 42 кафедры о том, что М, состоявший в штате этих подразделений, не исполняет свои трудовые обязанности, в связи с чем он подписывал документы на выплату ему заработной платы и приказы о его премировании. Пеньков также подтвердил, что с сентября 2011 года Смолин и М, переведенные на иные должности, фактически были оставлены в отделе МТО для исполнения своих прежних обязанностей по вещевой службе.

Как видно из показаний свидетелей П, Кл, О, они, исполняя в вещевой службе академии в соответствующие периоды 2010-2011 г.г. обязанности по составлению табелей учета рабочего времени, каждый раз по указанию Смолина вносили в них сведения об исполнении М, которого они не знали и в службе никогда не видели, в полном объеме своих трудовых обязанностей; данные табеля подписывал, в том числе, и Смолин.

Из показаний свидетеля Д следует, что он, исполняя в 2010-2014 г.г. обязанности помощника начальника вещевой службы военной академии, в периоды отсутствия Смолина на службе по его указанию неоднократно подписывал табеля учета рабочего времени с отражением в них сведений об исполнении М своих обязанностей в полном объеме, и докладывал об этом же руководству отдела МТО, так как Смолин всегда сообщал ему, что тот свою работу выполняет полностью; при этом сам он, Д, М в академии никогда не видел.

Показаниями свидетелей В и К подтверждается то, что в соответствующий период 2011-2015 г.г. в их бытность начальниками _ кафедры военной академии М, числящийся с сентября 2011 года на должности инженера лаборатории этой кафедры и формально находящийся в их подчинении, по решению командования академии был оставлен в вещевой службе тыла для выполнения своих прежних обязанностей; при этом факт исполнения таковых М для составления на кафедре табелей учета рабочего времени им каждый раз подтверждали должностные лица отдела МТО, сообщениям которых они полностью доверяли; на основании такой же информации ими подавались рапорты о премировании Можарова.

Аналогичные показания по вопросу составления на _ кафедре табелей учета рабочего времени в отношении М дали свидетели Мх и Ол в ведении которых числился М.

Приведенные данные о сложившемся на _ кафедре порядке составления табелей учета рабочего времени в отношении М и подачи рапортов о его премировании подтвердил в суде и свидетель С - начальник _ факультета военной академии, который также пояснил, что информация о полном исполнении М трудовых обязанностей в вещевой службе поступала от заместителя начальника отдела МТО Ст, и оснований не доверять таковой у него, С, при утверждении названных табелей не было.

По показаниям свидетеля Ст, М за все время своей работы в вещевой службе академии никогда не исполнял обязанности заведующего хранилищем, а формально являлся экспедитором и должен был ежедневно выполнять установленные ему трудовые функции; при этом контроль за исполнением им данных обязанностей и учет его рабочего времени постоянно возлагались на Смолина, в том числе и в период 2011-2015 г.г. По сообщениям и докладам Смолина, М всегда в полном объеме исполнял свои обязанности, в связи с чем он, Ст, полностью доверяя в данном вопросе Смолину, информировал об этом руководство _ кафедры и _ факультета.

Данные обстоятельства подтвердил и свидетель Кз - заместитель начальника военной академии по материально-техническому обеспечению, показавший также, что М всегда находился в фактическом подчинении у Смолина, и от него ему не поступала информация о том, чтобы М не исполнял свои трудовые обязанности. Сведения в табеля учета рабочего времени на М вносились: в период июня 2010 года - августа 2011 года - по указанию Смолина, а в последующем - по указанию начальника _ кафедры на основании информации из отдела МТО о надлежащем исполнении работником своих обязанностей. При подаче рапортов о его премировании он, Кз, также согласовывал этот вопрос со Смолиным, которому доверял.

Согласно проверенным судом табелям учета рабочего времени за период с июня 2010 года по апрель 2015 года, в течение указанного времени (кроме периода очередного отпуска) М значится исполняющим свои трудовые обязанности по 8 часов ежедневно в рабочие дни.

Исследованными в суде приказами начальника военной академии и финансовыми документами, которые приведены в приговоре, установлено, что за вышеуказанный период работы М было начислено и выплачено в качестве заработной платы и различных денежных премий 701 808 руб. 35 коп., что никем по делу под сомнение и не ставится.

Вышеназванные свидетельские показания и иные доказательства, опровергающие позицию Смолина о его невиновности в мошенничестве, были верно положены судом в основу обвинительного приговора, так как они лишены противоречий, в общем и в принципиальных деталях согласуются между собой, подтверждаются другими добытыми по делу фактическими данными и соответствуют фактическим обстоятельствам дела, в своей совокупности убедительно доказывая вину осужденного в содеянном.

Оснований полагать, что свидетели М, Д, Вс, Кл, В, К, С, Ст, Кз и иные, показания которых взяты судом за основу, оговаривают Смолина во вмененном ему преступлении, из материалов уголовного дела не усматривается и судом не установлено. Отсутствие оснований к оговору ими подсудимого он сам подтверждал в судебном заседании в ходе допросов. Не приведено каких-либо доводов обратному и в рассматриваемой апелляционной жалобе.

Повода не доверять этим показаниям свидетелей у суда не имелось.

Вопреки доводам автора жалобы, судом правильно приняты в качестве доказательства обвинения свидетельские показания начальника П, которые объективно, в соответствии с их действительным содержанием в ходе судебного заседания, изложены в приговоре. Замечаний на протокол судебного заседания в этой части стороной защиты не подавалось. Мнение защитника о том, что указанные им показания П не могут прямо подтверждать или опровергать вывод о виновности Смолина, не влияет на обоснованность приговора, в котором выводы суда по существу уголовного дела базируются на оценке всех добытых доказательств в совокупности.

С учетом вышеизложенного верной является критическая оценка судом показаний подсудимого Смолина, отрицавшего свою вину и, в частности, дачу им указаний подчиненным работникам о внесении в табеля учета рабочего времени недостоверных сведений по М и подписание им самим этих табелей, поскольку они опровергаются данными в суде и приведенными в приговоре показаниями свидетелей, оснований сомневаться в правдивости которых не имеется. В этой связи ссылка защитника на то, что позиция Смолина подтверждается показаниями свидетеля О, несостоятельна, так как обстоятельства, на которые он обращает внимание в ее допросе, своего подтверждения в материалах дела не находят.

Утверждения же автора жалобы об односторонней, некорректной оценке судом свидетельских показаний, необоснованном признании недостоверными показаний подсудимого, предположительности и надуманности выводов суда, субъективны, являются выражением его личной оценки доказательственной базы и обусловлены позицией защиты, что не может повлиять на данные выводы, которые основаны на совокупности исследованных доказательств.

Таким образом, установив, что М на протяжении периода с июня 2010 года по апрель 2015 года, находясь как официально, так и фактически в распоряжении Смолина, обязанного контролировать и учитывать исполнение им трудовых обязанностей, эти свои обязанности надлежащим образом не выполнял, и что Смолин, зная об этом, предоставлял как лично, так и через подчиненных, должностным лицам военной академии несоответствующую действительности информацию о ежедневном выполнении М своих трудовых функций в полном объеме, что являлось основанием для выплаты последнему заработной платы по занимаемой должности и денежных премий, что для Смолина не могло не быть очевидным, суд пришел к обоснованному выводу о наличии в указанных действиях подсудимого всех признаков состава инкриминированного ему преступного деяния, совершенного путем обмана и злоупотребления доверием.

Этот вывод суда никоим образом не колеблют доводы защитника о наличии неотмененных процессуальных решений органа следствия об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении В и К, поскольку, как следует из соответствующих постановлений, в действиях названных должностных лиц по отражению в табелях учета времени исполнения М трудовых обязанностей в полном объеме отсутствует состав предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ преступления именно потому, что они совершали эти действия, будучи введенными в заблуждение относительно действительного исполнения М указанных обязанностей, что было обусловлено сообщением Смолиным, в подчинении которого этот работник фактически находился, недостоверной информации по данному вопросу.

Наличие же постановления органа следствия об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Аф, выводы которого касаются обстоятельств, имевших место до периода совершения вмененного Смолину преступления, на обоснованность осуждения последнего не влияет.

Доводы стороны защиты о том, что Смолин не может нести ответственность за сведения, которые вносились в отчетные и финансовые документы иными должностными лицами в период службы М на _ кафедре, получили мотивированную оценку в приговоре суда, правильность которой сомнений у судебной коллегии не вызывает.

В связи с изложенным необоснованными являются доводы и требования автора жалобы об исключении из обвинения Смолина указания на хищение денег в общей сумме 575 410 руб. 85 коп., которая была получена М в качестве заработной платы и иных выплат за период его нахождения на должности на _ кафедре, возглавляемой В и К.

С учетом изложенного несостоятелен и довод защитника об обязанности прокурора прекратить, в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК, уголовное дело в отношении Смолина и не направлять его для рассмотрения в суд.

Вопреки доводам защитника, в приговоре с достаточной полнотой изложены фактические данные, свидетельствующие о наличии у Смолина умысла на хищение бюджетных денежных средств в пользу М и факт обмана им с этой целью должностных лиц военной академии, и приведены мотивы того, почему суд принял за основу доказательства, уличающие его в этом преступлении, и отверг иные. Данные выводы суда носят убедительный характер, и повода для их ревизии судебная коллегия не усматривает.

Не основано на законе утверждение автора жалобы о необоснованном вменении Смолину квалифицирующего признака совершения мошенничества с использованием лицом своего служебного положения. Вопреки его мнению, данный признак не охватывается указанным в ч. 1 ст. 159 УК РФ способом совершения этого преступления "путем злоупотребления доверием". Так как по делу установлено, что должностные лица были введены в заблуждение в вопросе об исполнении М трудовых обязанностей именно потому, что они доверяли сообщениям Смолина в силу занимаемого им служебного положения, его должностного авторитета, вывод суда о наличии в действиях осужденного указанного выше признака является правильным.

В связи с вышеизложенным все доводы автора жалобы о недоказанности вины Смолина в изложенном в приговоре преступлении и необоснованности его осуждения по ч. 3 ст. 159 УК РФ следует признать несостоятельными, а вывод суда о виновности осужденного, который основан на совокупности доказательств, обоснованным.

Таким образом, квалификация содеянного Смолиным по ч. 3 ст. 159 УК РФ является правильной, а предусмотренные п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ основания для прекращения в отношении него уголовного дела и уголовного преследования за истечением сроков давности, о чем ставит вопрос защитник, отсутствуют.

Утверждение автора апелляционной жалобы о существенном нарушении органом следствия уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора, тем, что новое обвинение по ч. 3 ст. 159 УК РФ было предъявлено Смолину без возбуждения по этой статье уголовного дела и без принятия его следователем к производству, не основано на нормах УПК РФ и является ошибочным. В данном случае возбуждения нового уголовного дела против Смолина, в отношении которого уже велось расследование по возбужденному уголовному делу по тем же самым обстоятельствам, которым давалась лишь иная юридическая оценка, не требовалось.

Наказание осужденному назначено, в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, смягчающих обстоятельств, данных о его личности и всех обстоятельств дела, о чем прямо указано в приговоре. При этом суд, учитывая положительные характеристики Смолина по военной службе и в быту, то, что ранее он ни в чем предосудительном замечен не был, а также с учетом состояния его здоровья, счел возможным назначить ему за содеянное штраф - самый мягкий вид наказания из числа предусмотренных санкцией ч. 3 ст. 159 УК РФ, не лишая его при этом воинского звания в порядке ст. 48 УК РФ.

Такое наказание не может быть признано несправедливым по мотивам суровости.

Решение суда по предъявленному в уголовном деле гражданскому иску потерпевшего основано на законе.

Нарушений требований УПК РФ, которые бы влекли безусловную отмену приговора, судом не допущено.

На основании изложенного и руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 389.20, ст.ст. 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия по уголовным делам 3 окружного военного суда

определила:

Приговор Мирненского гарнизонного военного суда от 29 июля 2016 года в отношении Смолина Д. В. оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника - адвоката Игнатова Б.Н. - без удовлетворения.