Апелляционное определение СК по гражданским делам Томского областного суда от 08 ноября 2016 г. по делу N 33-4360/2016

Судебная коллегия по гражданским делам Томского областного суда в составе:

председательствующего Руди О.В.,

судей Мурованной М.В., Кребеля М.В.,

при секретаре Кравченко А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Томске апелляционные жалобы ответчиков Аминовой А. Р., Огнева А. В. на решение Томского районного суда Томской области от 14 апреля 2016 года

по делу по исковому заявлению Панаморевой Т. Н. к Аминовой А. Р., Огневу А. В. о признании договора дарения, договора купли-продажи недействительными, переводе прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи доли в праве собственности на земельный участок,

заслушав доклад председательствующего, объяснения Аминовой А.Р., ее представителя Асеева В.А., Огнева А.В., его представителя Соколову Е.А., поддержавших апелляционные жалобы, представителя истца Иванову М.С., возражавшую против их удовлетворения,

установила:

Панаморева Т.Н. обратилась в суд с иском к Аминовой А.Р., Огневу А.В., в котором с учетом уточнения заявленных требований просила признать договор дарения от 05.11.2014, договор купли-продажи от 08.12.2014, заключенные между Аминовой А.Р. и Огневым А.В., недействительными, перевести на нее права и обязанности покупателя по договору купли-продажи 25/91 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером /__/, расположенный по адресу: /__/.

В обоснование требований указала, что является собственником 1/91 доли в праве общей долевой собственности на вышеназванный земельный участок. В ходе рассмотрения иного гражданского дела ей стало известно о договоре дарения от 05.11.2014, по условиям которого Аминова А.Р. передала Огневу А.В. в дар 1/91 долю в праве собственности на спорный земельный участок, и договоре купли-продажи от 08.12.2014, согласно которому последний приобрел 24/91 доли в праве собственности на данный участок. До регистрации права собственности на земельные доли Огнев А.В. не являлся участником долевой собственности и членом крестьянского (фермерского) хозяйства, использующим спорный участок. Вышеуказанные договоры являются притворными, прикрывают сделку купли-продажи 25/91 доли в праве собственности на земельный участок, совершенную без уведомления участников долевой собственности, то есть с нарушением преимущественного права покупки.

В судебном заседании представитель истца Иванова М.С. исковые требования поддержала по основаниям, изложенным в иске.

Представитель ответчика Аминовой А.Р. Асеев В.А. иск не признал, указав, что ответчики, заключая договор дарения 1/91 доли и договор купли-продажи 24/91 доли в праве собственности на спорный земельный участок, иных намерений, кроме как на совершение данных сделок, не имели. Доказательства, подтверждающие притворность сделок, истцом не представлены. Согласно условиям договора купли-продажи Огнев А.В. уплатил Аминовой А.Р. сумму /__/ руб., о чем свидетельствует расписка. Панаморева Т.Н. в период заключения оспариваемых сделок планировала выйти из состава участников долевой собственности, соответственно, у нее отсутствовали намерения приобрести принадлежавшую Аминовой А.Р. земельную долю.

Дело рассмотрено в отсутствие истца Панаморевой Т.Н., ответчиков Огнева А.В., Аминовой А.Р.

Обжалуемым решением на основании ст. 166, ст. 167, п. 2 ст. 170, п. 3 ст. 250, п. 1 ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации, п. 88 постановления Пленума Верховного суда от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", п. 3 ст. 1, пп. 1, 2 ст. 12 Федерального закона от 24.07.2002 N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" исковые требования Панаморевой Т.Н. удовлетворены.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней ответчик Аминова А.Р. просит решение суда отменить, принять новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

В обоснование указывает, что истцом не представлено доказательств, свидетельствующих о притворности заключенных ответчиками сделок и наличии у них намерений лишить участников долевой собственности, в том числе истца, права на преимущественное приобретение доли в праве собственности на спорный земельный участок.

Истец не имела заинтересованности в приобретении земельных долей, поскольку в 2014 году публично заявила о намерении выйти из состава участников долевой собственности путем выдела своей доли, разрешая в суде спор о согласовании проекта межевания земельных участков, образованных в результате выдела.

Огнев А.В. являлся членом крестьянского (фермерского) хозяйства, поскольку использовал спорный участок на основании договора субаренды от 05.11.2014. В связи с чем имел право на преимущественное приобретение доли в праве собственности на спорный земельный участок наряду с иными участниками долевой собственности. В этой связи у Аминовой А.Р. отсутствовала обязанность уведомлять участников долевой собственности о намерении продать принадлежащую ей долю в праве собственности на земельный участок.

Факт использования Огневым А.В. спорного земельного участка подтверждается передаточным актом от 05.11.2014, имеющимся в материалах дела, и не опровергался стороной истца. Вывод суда о недостаточности доказательств данного обстоятельства, считает несостоятельным, поскольку суд мог предложить сторонам представить дополнительные доказательства, однако этого не сделал.

Суд допустил нарушение материального закона.

Так, переведя на истца права и обязанности покупателя по договору купли-продажи доли в размере 25/91 в праве собственности на земельный участок, суд исходил из его заключения ответчиками. Однако в отношении доли такого размера (25/91) стороны договор не заключали, заключив его в отношении 24/91 долей. Суд в решении также не установил, что сделка в отношении 25/91 долей была сторонами заключена. При этом, если исходить из предположения, что такая сделка заключена, в силу ст. 550 ГК РФ она -недействительна, поскольку отсутствует ее письменная форма в виде одного документа, подписанного сторонами. Между тем суд не учел данное обстоятельство.

В нарушение п. 3 ст. 250 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о переводе прав и обязанностей покупателя заявлено за пределами трехмесячного срока, ходатайство о восстановлении которого от истца не поступало. Более того, указанное требование являлось предметом рассмотрения Томского районного суда Томской области по делу N 2-977/2015 (между теми же лицами, по тем же основаниям), в ходе разрешения данного спора от представителя Панаморевой Т.Н. поступил отказ от иска, в связи с чем производство по делу было прекращено.

Обращает внимание, что у истца отсутствовали намерения приобрести принадлежащую ей долю в праве собственности на спорный земельный участок, поскольку, исходя из содержания искового заявления Панаморевой Т.Н. от 13.11.2014 и публикаций в газете "Томские новости" N 20 (734) от 22.05.2014, N 41 (10100) от 23.05.2014, она планировала выйти из состава участников долевой собственности. Указанное свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны истца.

По мнению апеллянта, вывод суда о незначительности временного промежутка между заключением договора дарения и совершением сделки купли-продажи является необоснованным.

В возражениях на апелляционную жалобу ответчика Аминовой А.Р. представитель истца Иванова М.С. просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В апелляционной жалобе ответчик Огнев А.В. просит решение суда отменить, принять новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Ссылаясь на положения пп. 4 п. 3 ст. 1, п. 2 ст. 12 Федерального закона от 24.07.2002 N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", указывает, что у Аминовой А.Р. отсутствовала обязанность извещать участников долевой собственности о намерении продать принадлежащую ей земельную долю, поскольку, как следует из договора субаренды земельного участка от 05.11.2014, Огнев А.В. являлся членом крестьянского (фермерского) хозяйства и пользовался спорным земельным участком. В связи с этим вывод суда о том, что ответчики планировали лишить участников долевой собственности преимущественного права приобретения спорной доли, является ошибочным, а, следовательно, совершенные сделки не могут быть признаны притворными.

Полагает, что судом не дана надлежащая оценка имеющимся в материалах дела доказательствам, в том числе, наличию между Аминовой А.Р. и Огневым А.В. фактических брачных отношений и общего ребенка. Кроме того, суд не принял во внимание отсутствие доказательств, свидетельствующих о намерении участников долевой собственности заключить сделку купли-продажи в отношении доли на вышеуказанный земельный участок.

По мнению апеллянта, волеизъявление истца на приобретение спорной доли связано с личной неприязнью последней к Огневу А.В. и ее желанием захватить большинство голосов, что подтверждается протоколами судебных заседаний.

В возражениях на апелляционную жалобу ответчика Огнева А.В. представитель истца Иванова М.С. просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Апелляционные жалобы рассмотрены в отсутствие истца, извещенного об их рассмотрении надлежащим образом.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив законность и обоснованность решения суда по правилам статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия пришла к выводу о его отмене.

Как видно из дела, на основании договора купли-продажи земельных долей от 22.02.2007, заключенного между А. и М., В., Г., А., А., Ш., Р., Б., Ш., К., Н., Ф., А., А., С., Ш., Х., Панаморевой Т.Н., Ф., Б., Н., Г., Л., С., Ш., А., покупателям в собственность каждому переданы по 1/91 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, кадастровый номер /__/.

Право собственности Панамаревой Т.Н. на долю в размере 1/91 в праве общей долевой собственности на названный земельный участок зарегистрировано 04.05.2007.

Аминова А.Р. являлась собственником 1/91 доли в праве общей долевой собственности на названный земельный участок на основании решения Томского районного суда Томской области от 11.07.2006, а собственником 24/91 долей - на основании договора мены от 14.07.2014, зарегистрированного 13.08.2014.

05.11.2014 между Аминовой А.Р. и Огневым А.В. заключен договор дарения 1/91 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, кадастровый номер /__/. Государственная регистрация произведена 04.12.2014, номер регистрации 70-01/311/2014-154.

08.12.2014 между Аминовой А.Р. и Огневым А.В. заключен договор купли-продажи 24/91 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, кадастровый номер /__/. Цена имущества по договору определена в размере /__/ руб. Государственная регистрация произведена 25.12.2014, номер регистрации 70-7001/337/2014-309.

Указанные обстоятельства не оспаривались в ходе рассмотрения дела судом первой инстанции, подтверждены доказательствами, которые приведены и раскрыты в решении.

По мнению истца, являющегося участником общей долевой собственности на земельный участок, ответчик Аминова А.Р. совершила притворную сделку по отчуждению своей доли в праве общей долевой собственности в отношении того же земельного участка посредством ее заключения в два этапа (дарение, купля-продажа), чем нарушила ее право преимущественной покупки.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что Огнев А.В. участником долевой собственности на спорный земельный участок не являлся, совершенные Аминовой А.Р. сделки (дарение одной доли, а спустя 1 месяц - продажа 24/91 долей в праве на землю) свидетельствуют о притворности с целью прикрыть продажу Огневу А.В. всех 25/91 долей, лишили остальных участников долевой собственности права преимущественной покупки долей в обход требований ст. 12 Федерального закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения".

С таким выводом и его обоснованностью судебная коллегия не может согласиться.

Так, предметом проверки по признаку притворности являются сделка дарения 1/91 доли в праве собственности на землю и последующая сделка купли-продажи 24/91 долей, которые, по мнению истца, прикрывают одну сделку купли-продажи 25/91 долей в праве собственности на землю.

Учитывая дату заключения сделок дарения и купли-продажи (05.11.2014 и 08.12.2014), при разрешении иска подлежат применению положения главы 9 Гражданского Кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ.

Согласно пункту 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Таким образом, обязательным признаком договоров дарения должно служить вытекающее из соглашения сторон очевидное намерение дарителя передать имущество в качестве дара. Следовательно, дарение предполагает волеизъявление дарителя, намеревающегося безвозмездно передать принадлежащее ему имущество иному лицу именно в качестве дара, а не по какому-либо другому основанию, вытекающему из экономических отношений сторон.

При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 ГК РФ.

В соответствии с пунктом 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях.

Применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 88 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Из содержания приведенных норм следует, что притворная сделка фактически включает в себя две сделки: притворную сделку, совершаемую для вида (прикрывающая сделка) и сделку, в действительности совершаемую сторонами (прикрываемая сделка). Поскольку притворная (прикрывающая) сделка совершается лишь для вида, одним из внешних показателей ее притворности служит несовершение сторонами тех действий, которые предусматриваются данной сделкой. Напротив, если стороны выполнили вытекающие из сделки права и обязанности, то такая сделка притворной не является.

Таким образом, сделка признается притворной при наличии совокупности следующих условий: присутствие и в прикрываемой сделке, и в притворной сделке одних и тех же сторон, направленность воли всех сторон на достижение в прикрываемой сделке иных гражданско-правовых отношений и целей по сравнению с указанными в притворной сделке; осознание сторонами последствий своих действий.

При условии притворности сделки, где обе стороны заключают договор дарения, прикрывая договор купли-продажи, истец несет бремя доказывания того, что сторонами были согласованы существенные условия прикрываемой сделки, неисполнение которой повлекло нарушение его прав.

По мнению судебной коллегии истец таких доказательств не представил.

Так, для признания оспариваемого договора дарения притворной сделкой необходимо установить как возмездный характер данной сделки, так и направленность воли сторон сделки на достижение определенного правового результата.

Суд такие обстоятельства не установил, ограничившись констатацией факта того, что дарение совершено с целью ввести Огнева А.В. в состав участников долевой собственности для последующей сделки по возмездному отчуждению оставшихся долей в обход преимущественного права покупки у других членов общей долевой собственности.

В суде апелляционной инстанции данные обстоятельства выяснялись, но не нашли своего подтверждения.

Вопреки положениям ст.56 ГПК РФ, истец не представил ни одного доказательства тому, что ответчики при заключении сделки дарения имели цель возмездности отчуждения доли, пришли к соглашению о продаже доли в размере 1/91 за определенную стоимость, которая вошла в сумму, уплаченную по последующему договору купли-продажи оставшихся долей, либо договорились о каких-либо иных встречных обязательствах Огнева А.В. перед Аминовой А.Р. в связи с заключением договора дарения.

Напротив, принимая во внимание тот факт, что Аминова А.Р. и Огнев А.В., как следует из их пояснений в суде первой и апелляционной инстанций, состоят в фактических брачных отношениях, у них имеется общий ребенок О. ( /__/ года рождения), в подтверждение чему представлено свидетельство о рождении I-ОМ /__/, заслуживают внимания доводы ответчиков о том, что подаренная Огневу А.В. доля в праве на землю являлась актом проявления доверия в счет будущих семейных отношений и предоставления права главе семьи решать вопросы, связанные с общими доходами от владения имуществом.

В указанной связи несостоятельны возражения представителя истца Ивановой М.С. об отсутствии близких отношений у ответчиков, об их неприязненных отношениях, об обмане Огневым А.В. Аминовой А.Р., поскольку они опровергаются пояснениями ответчиков, свидетельством о рождении у них общего ребенка при том, что обратное представителем истца не доказано.

Кроме того, истец полагал, что данной сделкой также прикрывался ввод Огнева А.В. в состав участников долевой собственности. Вместе с тем указанное обстоятельство является прямым правовым последствием любой сделки по отчуждению доли в праве собственности на имущество, а потому о притворности дарения при отсутствии доказательств его возмездности не свидетельствует.

Таким образом, как из буквального толкования условий договора, так и из действительной общей воли сторон следует, что Аминова А.Р. имела цель передать отцу своего ребенка в дар долю в праве общей долевой собственности на землю, понимала значение своих действий, руководила ими в момент заключения договора, понимала юридические последствия заключения данной сделки, а действия Огнева А.В. были направлены на получение доли в праве общей долевой собственности в собственность путем совершения сделки. Действительная воля сторон договора дарения была направлена на достижение тех правовых последствий, которые характерны для данного вида сделок, сделка заключена в надлежащей форме, прошла государственную регистрацию и правовую экспертизу в регистрирующем органе, переход права собственности по ней оформлен в установленном законом порядке, стороны исполнили сделку.

Доказательств наличия порока воли, а равно и иных обстоятельств, объективно свидетельствующих о притворности оспариваемой сделки, истцом в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ не представлено.

Более того, суд данные обстоятельства не обозначил как подлежащие установлению, фактически освободив истца от бремени доказывания.

Между тем согласно правовой позиции, обозначенной Конституционным Судом РФ в ряде решений по жалобам граждан на нарушение конституционных прав частью третьей статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности эффективность правосудия по гражданским делам обусловливается в первую очередь поведением сторон в качестве субъектов доказательственной деятельности: наделенные равными процессуальными средствами защиты субъективных материальных прав в условиях состязательности процесса (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации), стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своих требований и возражений (часть первая статьи 56 ГПК Российской Федерации), и принять на себя все последствия совершения или несовершения процессуальных действий.

Представитель истца в данном процессе, ограничившись критикой доказательств ответчиков, свои доказательства в опровержение не представила, то есть таким образом реализовала свои процессуальные права в состязательном процессе.

В указанной связи суд, нарушив правила формирования доказательственной базы, освободив фактически истца от представления доказательств в обоснование своих возражений, пришел к неправильным выводам по существу спора.

Поскольку притворность сделки дарения не нашла своего подтверждения, оснований для признания недействительным договора купли-продажи доли в праве собственности на земельный участок суд также не имел.

В соответствии со статьей 454 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену). Его существенным условием является цена.

Рассматривая данный довод и признавая его несостоятельным, судебная коллегия исходит из того, что оспариваемый договор не противоречит закону, поскольку какого-либо запрета отчуждать при таких обстоятельствах долю участнику общей долевой собственности действующее законодательство не содержит.

В такой ситуации Аминова А.Р., являясь собственником доли в праве собственности на земельный участок, в силу ст. 209 ГК РФ обладала правами распоряжаться ею по своему усмотрению, поскольку Огнев А.В. входил в круг лиц, имеющих право приобрести земельную долю без ее выдела в натуре, а ее воля и интерес были направлены на отчуждение спорного имущества именно отцу своего ребенка, а не иным лицам. При исполнении данной сделки ее участники совершили правовые действия, направленные на достижение юридического результата.

Сделка заключена в надлежащей форме, прошла правовую экспертизу, переход права собственности зарегистрирован, обязательства по договору сторонами исполнены.

Распиской подтвержден факт передачи денег покупателем продавцу по договору в день его подписания в полном объеме, составлен акт приема-передачи имущества.

Сведения о продаже долей за /__/ руб. Аминовой А.Р. задекларированы в налоговой декларации (форма 3-НДФЛ) от 30.04.2015.

Истцом доказательств, опровергающих перечисленные, не представлено, соответственно, иное не могло быть установлено.

При недоказанности притворности сделок и доказанности реального исполнения сделок оснований для их признания недействительными в силу пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации у суда первой инстанции не имелось.

Более того, как указал суд, сделка дарения доли является недействительной еще и потому, что противоречит положениям статьи 12 Федерального закона от 24 июля 2002 года N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения".

По мнению судебной коллегии, такой вывод суда не соответствует обстоятельствам дела.

Так, в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 12 Федерального закона от 24 июля 2002 года N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" без выделения земельного участка в счет земельной доли такой участник долевой собственности по своему усмотрению вправе завещать свою земельную долю, отказаться от права собственности на земельную долю, внести ее в уставный (складочный) капитал сельскохозяйственной организации, использующей земельный участок, находящийся в долевой собственности, или передать свою земельную долю в доверительное управление либо продать или подарить ее другому участнику долевой собственности, а также сельскохозяйственной организации или гражданину - члену крестьянского (фермерского) хозяйства, использующим земельный участок, находящийся в долевой собственности. Участник долевой собственности вправе распорядиться земельной долей по своему усмотрению иным образом только после выделения земельного участка в счет земельной доли.

В случае если участник долевой собственности на земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения продает свою земельную долю без выделения земельного участка в счет своей земельной доли другому участнику долевой собственности, а также сельскохозяйственной организации или гражданину - члену крестьянского (фермерского) хозяйства, использующим земельный участок, находящийся в долевой собственности, извещать других участников долевой собственности о намерении продать свою земельную долю не требуется (п. 2 ст. 12 Закона).

Согласно ст. 250 Гражданского кодекса Российской Федерации при продаже доли в праве общей собственности постороннему лицу остальные участники долевой собственности имеют преимущественное право покупки продаваемой доли по цене, за которую она продается, и на прочих равных условиях, кроме случая продажи с публичных торгов, а также случаев продажи доли в праве общей собственности на земельный участок собственником части расположенного на таком земельном участке здания или сооружения либо собственником помещения в указанных здании или сооружении (п.1).

Продавец доли обязан известить в письменной форме остальных участников долевой собственности о намерении продать свою долю постороннему лицу с указанием цены и других условий, на которых продает ее. Если остальные участники долевой собственности откажутся от покупки или не приобретут продаваемую долю в праве собственности на недвижимое имущество в течение месяца, а в праве собственности на движимое имущество в течение десяти дней со дня извещения, продавец вправе продать свою долю любому лицу (п. 2).

При продаже доли с нарушением преимущественного права покупки любой другой участник долевой собственности имеет право в течение трех месяцев требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя (п. 3).

Таким образом, статьей 12 Закона N 101-ФЗ определен ограниченный круг лиц, имеющих право приобрести земельную долю без ее выдела в натуре. Одним из критериев отнесения к указанному кругу лиц организации или гражданина - члена крестьянского (фермерского) хозяйства является использование ими земельного участка, находящегося в долевой собственности. По смыслу ст. 12 Закона N 101-ФЗ в ее взаимосвязи с пп. 4 п. 3 ст. 1 названного Закона указанное лицо должно использовать именно тот земельный участок, доля в праве на который им приобретается.

При этом использование находящегося в долевой собственности земельного участка сельскохозяйственной организацией или гражданином, претендующими на приобретение земельной доли без ее выдела, должно быть законным, то есть имеющим надлежащее правовое основание.

В подтверждение законного права пользования земельным участком, доля в праве на который была предметом спорных сделок, ответчиками представлены соответствующие доказательства.

Так, как установлено судебной коллегией, долевыми собственниками земельного участка в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, с кадастровым номером /__/, являлись, в том числе, Панаморева Т.Н. и Аминова А.Р., спор возник в отношении долей (1/91, 24/91) в праве на этот же земельный участок.

Между тем 12.03.2010 К. (арендодатель), действующей от имени участников долевой собственности на основании протокола общего собрания участников долевой собственности на земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, с кадастровым номером /__/, заключен договор аренды с ЗАО "Томь" (арендатор), предметом которого являлся земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, с кадастровым номером /__/ (л.д.68).

Договор заключен сроком на 5 лет (п.1.2), действует с момента его государственной регистрации.

Пунктом 2.2.7 договора предусмотрено право арендатора сдавать арендованный земельный участок в субаренду без согласия арендодателя.

Данный договор зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Томской области 14.02.2013 (N 70-70-01/031/013-410) (л.д.69, оборот), считается заключенным с 14.02.2013.

Земельный участок передан по передаточному акту представителем собственников К. ЗАО "Томь" 12.03.2010.

Огнев А.В. с 01.09.2014 являлся членом ИП Глава КФХ Шахмурадов Шахвалад, вышел из его состава 24.02.2015 в связи с созданием собственного КФХ Огнев А. В., что подтверждается справкой ИП Глава КФХ Шахмурадов Шахвалад от 15.06.2015 (л.д.73).

Сведения из приведенной справки согласуются с данными в свидетельстве Федеральной налоговой службы от 27.02.2015, из которого следует, что 24.02.2015 в Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей в отношении Крестьянского (фермерского) хозяйства, главой которого является Огнев А. В., внесена запись о создании КФХ (N записи /__/) (л.д.67).

В период действия договора аренды 05.11.2014 ЗАО "Томь" передала по договору субаренды на основании передаточного акта земельный участок в составе земель сельскохозяйственного назначения площадью /__/ кв.м в границах земель /__/, с кадастровым номером /__/, Огневу А.В. на срок 11 месяцев (п. 1.1, 7.1, л.д.71-72) с условием целевого использования данного земельного участка (п. 2.2.1-2.2.5).

Таким образом, из приведенных доказательств следует, что на момент заключения спорных договоров Огнев А.В. являлся членом КХФ ИП Глава КФХ Шахмурадов Шахвалад, а земельный участок, доля которого ему была подарена, находился у него в законном пользовании (по договору субаренды), он его использовался как член КФХ, что следует из пояснений Огнева А.В. в суде апелляционной инстанции. При этом доказательства, на основании которых судебная коллегия пришла к такому выводу, отвечают признакам относимости и допустимости, их достоверность не опровергнута истцом. В силу чего несостоятелен довод представителя истца Ивановой М.С. о том, что на момент заключения спорных договоров Огнев А.В. не являлся членом крестьянского фермерского хозяйства, использующим земельный участок, доля в котором им приобреталась.

При таких данных, поскольку судебная коллегия пришла к выводу о том, что участник долевой собственности на земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения (Аминова А.Р.) подарила свою земельную долю без выделения земельного участка в счет своей земельной доли Огневу А.В., который являлся членом крестьянского (фермерского) хозяйства, использующим земельный участок, находящийся в долевой собственности, у Аминовой А.Р. отсутствовала обязанность извещать других участников долевой собственности о намерении подарить свою земельную долю (п. 2 ст. 12 Закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения").

Принимая во внимание тот факт, что суд первой инстанции указанные обстоятельства не учел, это привело к ошибочным выводам.

Что касается довода представителя истца Ивановой М.С. о том, что договор аренды собственников с ЗАО "Томь" не соответствует тому, что был утвержден собственниками на общем собрании, он не может быть принят во внимание.

Так, действительно, из представленного протокола общего собрания участников долевой собственности от 12.03.2010 (л.д. 84-88) следует, что общее собрание утвердило текст договора и передаточного акта, приняв за основу типовой договор аренды и акта (л.д. 86, оборот). Истцом в дело представлена копия договора аренды земельного участка от 12.03.2010, на которой имеются подписи от имени К. и представителя ЗАО "Томь" (без расшифровки подписи).

Вместе с тем, не смотря на наличие в данном договоре подписей сторон, на нем отсутствует штамп регистрирующего органа, из чего следует, что данный договор на регистрацию не был представлен.

Кроме того, наличие такого договора, вопреки доводам представителя истца, в данном процессе не свидетельствует бесспорно о том, что именно его текст был утвержден на общем собрании собственников, поскольку протокол общего собрания не содержит сведений о том, что включение либо невключение в него условий о субаренде обсуждалось в том контексте, о котором заявил представитель истца.

Оценивая два договора, судебная коллегия признала в качестве достоверного договор аренды от 12.03.2010, прошедший государственную регистрацию (л.д. 68-69), который в установленном законом порядке недействительным либо незаключенным не признан. При этом судебная коллегия учитывала, что на общем собрании собственники приняли решение о заключении договора аренды с ЗАО "Томь", избрали представителя, наделив его полномочиями по его заключению. О превышении полномочий представителей при заключении такого договора никто не заявлял, равно как не заявлено о фальсификации подписей на договоре либо его оспаривании в суде.

Безоснователен довод представителя истца о незаключенности договора субаренды по основанию отсутствия его регистрации.

Так, согласно п. 3 ст. 433 ГК РФ договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

В соответствии с п. 2 ст. 609 ГК РФ договор аренды недвижимого имущества подлежит государственной регистрации, если иное не установлено законом.

Пунктом 2 ст. 26 Земельного кодекса РФ предусмотрено, что договоры аренды земельного участка, субаренды земельного участка, безвозмездного срочного пользования земельным участком, заключенные на срок менее чем один год, не подлежат государственной регистрации, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

Согласно условиям договора субаренды земельного участка срок его действия определен сторонами в 11 месяцев, что освобождает стороны от необходимости его регистрации.

Несостоятелен довод представителя истца о допущенном ответчиками злоупотреблении своими права в ущерб законному интересу истца. Само по себе указание истцом на наличие в поведении ответчиков злоупотребления правом в отсутствие доказательств, подтверждающих данный довод, не является основанием для признания сделки недействительной, поскольку в силу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Принимая во внимание отсутствие оснований для признания договоров дарения и купли-продажи недействительными, нет оснований и для удовлетворения требований истца о переводе на нее прав и обязанностей покупателя на основании п. 3 ст. 250 ГК РФ.

При этом не состоятелен довод апелляционной жалобы об отказе в иске по мотиву пропуска трехмесячного срока по требованию о переводе права покупателя.

Так, по смыслу пункта 3 статьи 250 ГК РФ при продаже доли в праве общей собственности с нарушением преимущественного права покупки других участников долевой собственности любой участник долевой собственности имеет право в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно или должно было стать известно о совершении сделки, требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя. Исковые требования, предъявленные с пропуском указанного срока, удовлетворению не подлежат. В то же время по заявлению гражданина применительно к правилам статьи 205 ГК РФ этот срок может быть восстановлен судом, если гражданин пропустил его по уважительным причинам (п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 (ред. от 23.06.2015) "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав").

Поскольку ответчиками не представлено доказательств тому, что Панаморева Т.Н. узнала о сделках ранее 05.08.2015, чем она это признает, оснований полагать срок обращения в суд пропущенным нет, учитывая дату обращения с иском 03.11.2015 (штамп почтовой корреспонденции).

Оснований для прекращения производства по настоящему делу судебная коллегия не усмотрела, проанализировав предмет, основания, состав участников по настоящему делу и по гражданскому делу N 2-977/2015, которое было истребовано судом апелляционной инстанции, обозревалось в судебном заседании.

При таких обстоятельствах иные доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней правового значения не имеют.

Руководствуясь ч. 2 ст. 328, ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Томского районного суда Томской области от 14 апреля 2016 года отменить, принять по делу новое решение.

Панаморевой Т. Н. отказать в удовлетворении требований к Аминовой А. Р., Огневу А. В. о признании недействительными (притворными) договора дарения от 05.11.2014, договора купли-продажи от 08.12.2014, заключенных между Аминовой А.Р. и Огневым А.В., переводе на нее прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи 25/91 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок с кадастровым номером /__/, расположенный по адресу: /__/.

Председательствующий

Судьи