Апелляционное определение СК по административным делам Московского окружного военного суда от 08 декабря 2016 г. по делу N 33-1877/2016

Апелляционное определение СК по административным делам Московского окружного военного суда г. Москвы от 08 декабря 2016 г. по делу N 33-1877/2016

Судебная коллегия по административным делам Московского окружного военного суда в составе:

председательствующего ФИО8,

судей: ФИО9

при секретаре ФИО4,

с участием представителей начальника Федерального государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Голицынский пограничный Институт Федеральной службы безопасности Российской Федерации" (далее - Институт) ФИО5 и ФИО6 рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе последнего на решение Смоленского гарнизонного военного суда от 9 августа 2016 г., которым военному прокурору 317 военной прокуратуры гарнизона отказано в удовлетворении иска, поданного в защиту интересов Российской Федерации в лице Института к бывшему военнослужащему этого же учебного заведения лейтенанту запаса ФИО1 о взыскании денежных средств федерального бюджета, затраченных на его военную и специальную подготовку, а также стоимости вещевого имущества.

Заслушав доклад судьи ФИО7, объяснения представителей истца в обоснование доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия

установила:

как видно из решения суда и материалов дела, вступившим в законную силу приговором Смоленского гарнизонного военного суда от 20 мая 2015 г. ФИО1 признан виновным и осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ, в соответствии с которой ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года с отбываем наказания в колонии-поселении с лишением права управлять транспортными средствами на срок 3 года.

Приказами начальника Института от 28 октября 2015 г. N 98-лс и от 17 ноября того же года N 220-лс ФИО1, соответственно, уволен с военной службы и исключен из списков личного состава на основании подп. "е" п. 1 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", то есть в связи с вступлением в законную силу приговора о назначении ему наказания в виде лишения свободы.

В связи с этим военный прокурор 317 военной прокуратуры гарнизона, действуя в интересах Российской Федерации в лице Института обратился в суд с иском о взыскании с ФИО1 денежных средств федерального бюджета в размере 77 011 руб., затраченных на его военную и специальную подготовку в период обучения в Институте с 21 июля 2010 г. по 20 июня 2015 г., а также стоимости вещевого имущества в размере 7 128 руб. 91 коп.

Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал.

В апелляционной жалобе представитель начальника Института, выражая несогласие с решением суда, считая его незаконным в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, а также неправильным применением норм материального права, просит его отменить и принять новое решение об удовлетворении иска.

В обоснование этого, ссылаясь на ст. 1 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" считает, что закон не освобождает детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей от обязанности по возмещению средств федерального бюджета, затраченных на их военную и специальную подготовку и отчисленных в связи с виновным поведением, а предоставляет лишь дополнительные гарантии на период обучения связанные с материальным обеспечением указанных лиц.

Полагает, что суд первой инстанции при принятии решения должен был руководствоваться п. 7 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации", которая предусматривает право выбора гражданином формы получения образования, как в гражданском, так и в военном учебном заведении.

Отмечает, что получение гражданином высшего профессионального образования в военном образовательном учреждении влечет за собой его добровольное вступление в отношения военной службы. Заключив контракт на период обучения в Институте и на пять лет военной службы после его окончания, который к тому же не был исследован судом, ФИО1 добровольно принял на себя предусмотренные этим контрактом обязанности, обусловленные особым статусом военнослужащего, а также спецификой обучения в данном учебном заведении.

Ссылаясь на определение судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского областного суда от 4 декабря 2014 г. и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 06 июля 2011 г. отмечает, что при аналогичных обстоятельствах, суды признавали обоснованными требования военных образовательных учреждений к отчисленным лицам из числа детей-сирот и полностью удовлетворяли требования по взысканию с указанных лиц средств федерального бюджета, затраченных на их военную и специальную подготовку.

В заключение жалобы ее автор полагает, что суд первой инстанции не правильно истолковал п. 25 Правил владения, пользования и распоряжения вещевым имуществом, а также банно-прачечного обслуживания в личное время, утвержденных постановлением Правительства РФ от 22 июня 2006 г. N 390 (далее - Правила), поскольку ими не предусмотрена обязанность федерального органа исполнительной власти, в котором предусмотрена военная служба, предлагать добровольную сдачу вещевого имущества, и ФИО1 сам должен был предпринять действия к его возврату.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия исходит из следующего.

Согласно ст. 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

В силу ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, оценка доказательств по делу была произведена судом по правилам ст. 67 ГПК РФ, а именно относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности. Результаты оценки доказательств суд отразил в решении. Несогласие с оценкой принятых судом доказательств не свидетельствует о незаконности принятого судом решения.

В соответствии с п. 7 ст. 35 Федерального закона от 28 марта 1998 г. N 53-ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" (далее - Закон) граждане, окончившие военные профессиональные образовательные организации и военные образовательные организации высшего образования или учебных военных центров при федеральных государственных образовательных организациях высшего образования и уволенные с военной службы ранее срока, установленного контрактом о прохождении военной службы, по основаниям, предусмотренным подпунктами "д", "е", "е.1" и "з" п. 1, подп. "в" и "д" п. 2 ст. 51 Закона, возмещают средства федерального бюджета, затраченные на их военную или специальную подготовку.

Вместе с тем, приведенные выше положения закона не могут применяться в отношении детей, оставшихся без попечения родителей, по следующим основаниям.

Положениями ст. 39 Конституции Российской Федерации каждому гарантировано социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потере кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом.

Осуществление государством конституционной обязанности по установлению гарантий социальной защиты предполагает учет особенностей положения определенных категорий граждан, для которых государственная поддержка является необходимым источником средств к существованию.

Согласно ст. 1 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" к детям, оставшимся без попечения родителей, в том числе относятся и лица в возрасте от 18 до 23 лет, у которых, когда они находились в возрасте до 18 лет, умерли оба или единственный родитель, а также которые остались без попечения единственного или обоих родителей и имеют в соответствии с настоящим Федеральным законом право на дополнительные гарантии по социальной поддержке.

Этой же нормой предусмотрено, что полное государственное обеспечение и дополнительные гарантии по социальной поддержке при получении профессионального образования и (или) при прохождении профессионального обучения - предоставление детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лицам, потерявшим в период обучения обоих родителей или единственного родителя, обучающимся по очной форме обучения по основным профессиональным образовательным программам за счет средств соответствующих бюджетов бюджетной системы Российской Федерации в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации", законодательно закрепленных дополнительных мер по социальной защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц, потерявших в период обучения обоих родителей или единственного родителя, а также бесплатное оказание медицинской помощи до завершения обучения по указанным образовательным программам.

В соответствии с ч. 3 ст. 6 этого же закона, дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, лица из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лица, потерявшие в период обучения обоих родителей или единственного родителя, обучающиеся по очной форме обучения по основным профессиональным образовательным программам за счет средств соответствующих бюджетов бюджетной системы Российской Федерации и (или) по программам профессиональной подготовки по профессиям рабочих, должностям служащих за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации или местных бюджетов, зачисляются на полное государственное обеспечение до завершения обучения по указанным образовательным программам.

В случае достижения лицами из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лицами, потерявшими в период обучения обоих родителей или единственного родителя, обучающимися по очной форме обучения по основным профессиональным образовательным программам за счет средств соответствующих бюджетов бюджетной системы Российской Федерации и (или) по программам профессиональной подготовки по профессиям рабочих, должностям служащих за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации или местных бюджетов, возраста 23 лет за ними сохраняется право на полное государственное обеспечение и дополнительные гарантии по социальной поддержке, предусмотренные в отношении указанных лиц, до завершения обучения по таким образовательным программам.

В соответствии со ст. 5 Федерального закона "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" дополнительные гарантии, предусмотренные указанным Федеральным законом для детей, оставшихся без попечения родителей, обучающихся в федеральных государственных образовательных учреждениях, являются расходными обязательствами Российской Федерации.

Исходя из предписаний ч. 3 ст. 43 Конституции Российской Федерации и учитывая особенности положения детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, федеральный законодатель в ст. 1 и ч. 3 ст. 6 Федерального закона "О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" предусмотрел для лиц из их числа, обучающихся по очной форме, специальные правовые гарантии, обеспечивающие реализацию права на образование, в частности зачисление на период обучения в государственных и муниципальных учреждениях высшего профессионального образования на полное государственное обеспечение и предоставление дополнительных социальных гарантий до окончания обучения в указанных учреждениях.

Как усматривается из решения суда и материалов дела ФИО1 обучался в Институте с 21 июля 2010 г. по 20 июня 2015 г. В период с 20 июня по 23 июля 2015 г. он находился в распоряжении начальника Института, с 23 июля по 1 августа 2015 г. проходил военную службу в Пограничном управлении ФСБ России по "адрес", а с 1 августа по 11 октября 2015 г. снова в Институте.

Согласно копии приговора Смоленского гарнизонного военного суда от 20 мая 2015 г. ФИО1 был признан виновным и осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ, в соответствии с которой ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года с отбываем наказания в колонии-поселении с лишением права управлять транспортными средствами на срок 3 года.

Как указано выше, ФИО1 приказами начальника Института от 28 октября 2015 г. N и от 17 ноября того же года N ФИО1, соответственно, уволен с военной службы на основании подп. "е" п. 1 ст. 51 Закона, то есть в связи с вступлением в законную силу приговора суда о назначении ему наказания в виде лишения свободы и исключен из списков личного состава и приказом этого должностного лица с 11 октября 2015 г.

Вопреки утверждению в апелляционной жалобе об обратном, в судебном заседании была исследована (л.д. 73) копия контракта о прохождении военной службы, заключенного между ФИО1 и Федеральной службой безопасности Российской Федерации в лице начальника Института 1 октября 2011 г., согласно которому ФИО1 взял на себя обязательство проходить военную службу в период обучения в Институте и 5 лет после его окончания.

Судом установлено, что ФИО1, 5 октября 1992 года рождения имеет статус ребенка-сироты в связи со смертью в 2006 году его родителей, из чего следует, что ответчик является лицом из числа детей, оставшихся без попечения родителей.

Таким образом, как правильно указал суд первой инстанции в своем решении, ответчик, относящийся к указанной категории граждан, находился на полном государственном обеспечении и имел дополнительные гарантии по социальной поддержке при получении профессионального образования в Институте.

Исходя из приведенных выше обстоятельств и требований действующего законодательства суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что с ФИО1, как лица из числа детей, оставшихся без попечения родителей, то есть находившегося на полном государственном обеспечении и обучавшегося в военном образовательном учреждении высшего профессионального образования (государственном образовательном учреждении), не могут быть взысканы денежные средства, затраченные на его военную и специальную подготовку, даже с учетом увольнения с военной службы вследствие его виновного поведения, поскольку государство изначально взяло на себя обязательство по его обучению за счет средств федерального бюджета.

По этим же основаниям несостоятельным является довод автора апелляционной жалобы о том, что Федеральный закон "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" не освобождает указанных лиц от обязанности по возмещению средств федерального бюджета, затраченных на их военную и специальную подготовку и отчисленных в связи с виновным поведением, а предоставляет лишь дополнительные гарантии на период обучения связанные с материальным обеспечением указанных лиц.

Что касается требований истца о взыскании стоимости выданных ФИО1 предметов вещевого имущества, у которых на момент его увольнения с военной службы не истекли сроки носки, то суд приходит к следующим выводам.

В ст. 5 Федерального закона от 12 июля 1999 г. N 161-ФЗ "О материальной ответственности военнослужащих" определен перечень обстоятельств, при которых военнослужащие несут материальную ответственность в полном размере ущерба.

В частности к таким обстоятельствам относятся случаи, когда ущерб причинен военнослужащим, которому имущество было передано под отчет для хранения, перевозки, выдачи, пользования и других целей, а также случаи причинения ущерба в результате хищения, умышленных уничтожения, повреждения, порчи, незаконных расходования или использования имущества либо иных умышленных действий (бездействия).

На основании п. 10 Правил вещевое имущество, за исключением расходных материалов, подразделяется на вещевое имущество личного пользования и инвентарное имущество.

Вещевым имуществом личного пользования являются предметы вещевого имущества, выдаваемые военнослужащим во владение и безвозмездное пользование до истечения срока носки.

Согласно п. 25 Правил вещевое имущество, за исключением расходных материалов, передается во владение и безвозмездное пользование военнослужащим с момента его получения.

Этим же пунктом Правил предусмотрено, что возврату подлежит в том числе вещевое имущество личного пользования, срок носки которого не истек, выданное военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, в случае их увольнения с военной службы по основаниям, предусмотренным подп. "д" - "з" п. 1 и подп. "в" - "е(2)" п. 2 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе".

Порядок использования сданного вещевого имущества устанавливается Министерством обороны Российской Федерации и федеральными органами исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.

Вещевое имущество личного пользования военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, срок носки которого не истек, не пригодное к дальнейшему использованию по прямому назначению, возврату не подлежит.

Учитывая вышеизложенное, выданное ФИО1 вещевое имущество, срок носки которого не истек, действительно подлежит возврату, причем лишь в том случае, если оно пригодно к дальнейшему использованию по прямому назначению.

Между тем, анализ вышеприведенных правовых норм позволяет заключить, что необходимыми условиями для привлечения ФИО1 к материальной ответственности являются наличие реального ущерба (в данном случае факт утраты или отказа от возврата вещевого имущества, выданного ответчику, его умышленная порча или уничтожение), вины последнего в причинении данного ущерба, а также причинной связи между его действиями (бездействием) и причиненным ущербом. При этом обязанность по доказыванию этих обстоятельств, имеющих существенное значение для привлечения военнослужащего к материальной ответственности, возлагается законом на истца.

Как усматривается из материалов дела, доказательств, свидетельствующих о том, что ответчик утратил или отказался возвратить выданное ему в период службы вещевое имущество личного пользования, истцом не представлено, а лишь после установления этих обстоятельств мог быть поставлен вопрос о взыскании стоимости несданных предметов вещевого имущества.

Это же подтверждается, как объяснениями ответчика в судебном заседании суда первой инстанции, из содержания которых следует, что указаний о необходимости сдать вещевое имущество он не получал, так и объяснениями прокурора, который не смог представить каких-либо доказательств, что ФИО1 было предложено сдать данное имущество.

При таких данных и вопреки доводам автора апелляционной жалобы суд первой инстанции обоснованно не усмотрел достаточных оснований для привлечения ответчика к материальной ответственности.

Иная оценка обстоятельств дела и иное толкование норм действующего законодательства, которого придерживается автор апелляционной жалобы, по вышеизложенным основаниям не могут быть признаны обоснованными.

Таким образом, законных оснований для отмены обжалуемого решения и удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 3271, п. 1 ст. 328 и 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Смоленского гарнизонного военного суда от 9 августа 2016 г. по иску военного прокурора 317 военной прокуратуры гарнизона к ФИО1 о взыскании денежных средств, оставить без изменения, а апелляционную жалобу представителя начальника Федерального государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Голицынский пограничный Институт Федеральной службы безопасности Российской Федерации" ФИО6 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

"Подписи"