Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 22 марта 2017 г. по делу N 33-1177/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Смирновой Т.В.

судей Хохлова И.Н., Петровой Л.С.

при секретаре Вахрушевой Л.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске Удмуртской Республики 22 марта 2017 года гражданское дело по апелляционным жалобам Управления федерального казначейства по Удмуртской Республике, действующего в интересах Министерства финансов Российской Федерации, представителя К.И.С. - К.С.Г. на решение Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 27 июля 2016 года, которым постановлено:

"Исковые требования К.И.С. к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации о возмещении морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием удовлетворить частично.

Взыскать с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации в пользу К.И.С. компенсацию морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, в размере 200000 рублей.

Взыскать с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации в пользу К.И.С. расходы на оплату услуг представителя в размере 10 000 руб.

В удовлетворении оставшейся части исковых требований отказать".

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Удмуртской Республики Петровой Л.С., судебная коллегия

установила:

К.И.С. (далее - истец) обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации (далее - ответчик, Министерство финансов РФ) о возмещении морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, в размере 3 000 000 руб., компенсации понесенных судебных расходов на оплату услуг представителя в сумме 20 000 руб., по оформлению доверенности - 800 руб.

Требования мотивированы тем, что 16 июля 2003 года К.И.С. был задержан по подозрению в совершении преступления, предусмотренного "данные изъяты", 17 июля 2003 года в отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, впоследствии срок содержания под стражей неоднократно продлевался, 25 ноября 2003 года мера пресечения изменена на подписку о невыезде. 25 июля 2003 года истцу предъявлено обвинение в совершении преступления по "данные изъяты". На основании постановления от 29 апреля 2004 года уголовное преследование в отношении К.И.С. прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления, за истцом признано право на реабилитацию. На протяжении всего срока уголовного преследования истец был вынужден участвовать в следственных действиях, свыше четырех месяцев находился под стражей (с 16.07.2003 года по 25.11.2003 года), испытывал неудобства, связанные с содержанием в условиях изоляции от общества, в связи с незаконным уголовным преследованием ему были причинены физические и нравственные страдания, обусловленные обвинением в восемнадцатилетнем возрасте в совершении особо тяжкого преступления, которого он не совершал.

В судебном заседании истец К.И.С. и его представитель К.С.Г. на удовлетворении иска настаивали по доводам, изложенным выше. Пояснили, что в июле 2003 года истца задержали по подозрению в совершении убийства. В полиции на него оказывалось физическое и психологическое давление, ему угрожали, понуждали к даче признательных показаний в совершении преступления, которого он не совершал и был невиновен, за малейшее нарушение дисциплины его отправляли в карцер. При попытке обжаловать действия сотрудников полиции в адрес истца поступали угрозы, в связи с чем, он был вынужден отозвать данную жалобу. В период содержания под стражей истец был лишен возможности общения с родственниками, только один раз созванивался с ними по телефону. Истец обратился в суд спустя длительное время после прекращения уголовного преследования, поскольку боялся, что на него снова может оказываться давление. Несмотря на прекращение уголовного преследования, в настоящее время он продолжает испытывать его негативные последствия, поскольку в случае совершения преступления в районе проживания истца, он вновь оказывается под подозрением, что причиняет ему дополнительные страдания. Полагают, что заявленная сумма компенсации морального вреда соразмерна объему перенесенных истцом страданий.

В судебном заседании представитель Министерства финансов РФ С.А.А. иск не признал, указал, что доводы истца о причинении ему нравственных страданий, в частности, физического воздействия на него со стороны сотрудников правоохранительных органов, документально не подтверждены, размер компенсации морального вреда чрезмерно завышен, несоразмерен причиненным истцу страданиям.

Представитель третьего лица Прокуратуры по УР - К.А.В. исковые требования не признал, указав, что сам по себе факт признания права на реабилитацию не является безусловным основанием для взыскания компенсации морального вреда, при условии, что причинение морального вреда не подтверждается иными доказательствами. Доказательств причинения истцу побоев со стороны сотрудников органов внутренних дел по делу не представлено.

В соответствии со ст.167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) суд рассмотрел дело в отсутствие третьего лица Следственного Управления следственного Комитета РФ по УР, извещенных о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом.

Суд постановилвышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе К.И.С. просит решение суда отменить, поскольку размер присужденной компенсации морального вреда не соответствует степени причиненных ему нравственных страданий.

В апелляционной жалобе Министерство финансов РФ, не соглашаясь с выводами суда, просит решение отменить, указав, что суд ошибочно сделал вывод о том, что К.И.С. был лишен свободы передвижения. Так, в соответствии со ст. 102 УПК РФ подписка о невыезде предусматривает обязанность не покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя или суда, в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя и в суд. Поскольку истец не обращался к следователю за разрешением на выезд, то избрание меры пресечения в виде подписки о невыезде не могло причинять истцу страданий, связанных с ограничением свободы передвижения. Кроме того, суд не учел, что само по себе право на реабилитацию не является безусловным основанием для взыскания компенсации морального вреда. В материалы дела истцом не представлено доказательств того, что в результате уголовного преследования ему был причинены нравственные страдания и вред здоровью. Суд не учел, что с заявленным иском истец обратился спустя 13 лет, отсутствуют доказательства наступления для него каких-либо негативных последствий, связанных с уголовным преследованием. Суд не дал оценки индивидуальным особенностям личности истца, который путем самооговора ввел в заблуждение органы следствия.

В суде апелляционной инстанции прокурор Б.Т.А. возражала против удовлетворения жалобы К.И.С., апелляционную жалобу Министерства финансов РФ поддержала частично, указала, что поскольку истцом не представлено каких-либо доказательств, подтверждающих причинение ему физических и нравственных страданий, а также ущемления его прав, размер взысканной судом первой инстанции компенсации морального вреда является завышенным, оснований для его увеличения по доводам жалобы истца не имеется.

В соответствии со статьями 167, 327 ГПК РФ дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие истца К.И.С., ответчика Министерства финансов РФ, третьего лица Следственного Управления следственного Комитета РФ по УР, извещенных о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом.

Изучив материалы дела, выслушав заключение прокурора, проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с частью 1 статьи 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия оснований для его отмены не усматривает.

Судом установлены и подтверждаются материалами дела следующие обстоятельства.

ДД.ММ.ГГГГ года заместителем прокурора "адрес" К.С.Б. возбуждено уголовное дело N по факту обнаружения трупа Р.Т.П. по признакам состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 105 УК РФ.

ДД.ММ.ГГГГ К.И.С. задержан по подозрению в совершении преступления - разбойного нападения группой лиц по предварительному сговору ( "данные изъяты") 23 июня 2003 года, в тот же день был допрошен в качестве подозреваемого.

Постановлением "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ в отношении К.И.С. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Впоследствии срок содержания под стражей К.И.С. был продлен на оснований постановления "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ следователем прокуратуры "адрес" Б.С.В. вынесено постановление о привлечении К.И.С. в качестве обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных "данные изъяты", в тот же день он был допрошен в качестве обвиняемого.

На основании постановления от ДД.ММ.ГГГГ мера пресечения в отношении К.И.С. в виде содержания под стражей изменена на подписку о невыезде и надлежащем поведении.

По факту убийства Р.Т.П. К.И.С. ДД.ММ.ГГГГ был допрошен в качестве свидетеля.

К.И.С. был дополнительно допрошен в качестве обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ.

На основании постановления следователя по особо важным делам прокуратуры УР К.В.П. от ДД.ММ.ГГГГ уголовное преследование в отношении К.И.С., обвиняемого в совершении разбойного нападения по уголовному делу N, прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ ввиду отсутствия в его деяниях состава преступления, отменена мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Данные обстоятельства подтверждаются материалами дела и не оспаривались участвующими в деле лицами.

Разрешая заявленный спор, суд верно и полно установив все юридически значимые по делу обстоятельства, дав надлежащую оценку представленным доказательствам, руководствуясь положениями ст. 53 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 150, 151, 1064, 1070, 1071, 1099, 1100, 1101 Гражданского кодека Российской Федерации, ст.ст. 133, 134, 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, пунктами 2,8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к обоснованному выводу о том, что поскольку уголовное преследование в отношении истца было прекращено по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления по "данные изъяты", то последний имеет право на реабилитацию, в том числе, право на возмещение за счет казны РФ морального вреда в результате необоснованного уголовного преследования.

Данные выводы суда судебная коллегия находит верными, основанными на правильном применении норм материального права и соответствующие фактическим обстоятельствам дела.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, имеет, в частности подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2,5 и 6 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 4 - 6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса.

Поскольку уголовное преследование в отношении К.И.С. было прекращено по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления по "данные изъяты", то истец имеет право на присуждение компенсации морального вреда, исходя из самого факта незаконного уголовного преследования за преступление, вина в совершении которого не установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Согласно положениям ст.ст. 1070, 1100 ГК РФ компенсация морального вреда за счет казны Российской Федерации (а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования) в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде осуществляется в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

В соответствии со ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Устанавливая размер компенсации морального вреда, суд, применяя положения ст. 1101 ГК РФ, должен исходить не только из обязанности максимально возместить причиненный моральный вред реабилитированному лицу, но и не допустить неосновательного обогащения потерпевшего.

Обязанность по соблюдению, предусмотренных законом требований разумности и справедливости должна обеспечивать баланс частных и публичных интересов с тем, чтобы выплата компенсации морального вреда одним категориям граждан не нарушала бы права других категорий граждан, учитывая, что казна Российской Федерации формируется в соответствии с законодательством за счет налогов, сборов и платежей, взимаемых с граждан и юридических лиц, которые распределяются и направляются как на возмещение вреда, причиненного государственными органами, так и на осуществление социальных и других значимых для общества программ, для оказания социальной поддержки гражданам, на реализацию прав льготных категорий граждан.

При определении размера компенсации морального вреда, суд первой инстанции учитывал: характер и тяжесть обвинения в отношении истца, его молодой возраст и личность; конкретные обстоятельства причинения вреда; продолжительность производства по уголовному делу. Кроме того, суд учел, что в рамках производства по уголовного делу в отношении истца избиралась мера пресечения в виде заключения под стражу (на срок более 4-х месяцев), а также подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Судом также было принято во внимание, что на стадии предварительного следствия истец неоднократно менял показания, изначально давал признательные показания, что способствовало незаконному привлечению его к уголовной ответственности, доказательств нанесения ему побоев сотрудниками органов внутренних дел, поступления угроз со стороны должностных лиц в адрес истца и/или членов его семьи, применения в отношении К.И.С. иных запрещенных методов воздействия, а также доказательств ненадлежащих условий содержания истца под стражей, неоказания ему необходимой медицинской помощи, отказов следователя о предоставлении свиданий с родственниками, при условии, что в материалах уголовного дела не содержится данных об обращении с соответствующей просьбой к следователю, не представлено. Кроме того, истцом не представлено доказательств, что в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, подписки о невыезде, для К.И.С. наступили какие-либо негативные последствия, как-то: расстройство здоровья, психики, невозможность продолжить трудовую деятельность, учебу и т.п., а также при подписке о невыезде ему чинились препятствие в выезде при наличии уважительных причин. В связи с чем, счел разумной и достаточной к присуждению соразмерно степени причиненного вреда сумму денежной компенсации в размере 200 000 руб., находя заявленные истцом требования чрезмерно завышенными.

Судебная коллегия полагает, что присужденная судом сумма полностью соотносится с обстоятельствами дела, личностью истца, характером и степенью причиненного вреда. Сведений о причинении истцу физического вреда и иных нравственных страданий в требуемом размере истцом не представлено.

Учитывая, что размер компенсации морального вреда является оценочной категорией, которая включает в себя оценку судом совокупности всех обстоятельств, судебная коллегия отклоняет соответствующие доводы апелляционной жалобы истца.

Доводы апелляционной жалобы ответчика по существу повторяют его позицию, изложенную в ходе разбирательства в суде первой инстанции, сводятся к несогласию с выводами районного суда и не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными, основанными на неправильном понимании норм материального права и не могут служить основанием для отмены обжалуемого решения.

Правоотношения сторон и закон, подлежащий применению, определены судом правильно, обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены на основании представленных доказательств, оценка которым дана с соблюдением требований ст. 67 ГПК РФ, подробно изложена в мотивировочной части решения.

В связи с чем, оснований для изменения размера компенсации морального вреда по приведенным в жалобах доводам судебная коллегия не усматривает.

Нарушений норм процессуального права, влекущих в соответствии с ч. 4 ст. 330 ГПК РФ безусловную отмену решения суда, по делу не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 27 июля 2016 года оставить без изменения, апелляционные жалобы Управления федерального казначейства по Удмуртской Республике, действующего в интересах Министерства финансов Российской Федерации, представителя истца К.С.Г. - без удовлетворения.

Председательствующий: Смирнова Т.В.

Судьи: Хохлов И.Н.

Петрова Л.С.