Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики - Чувашии от 17 апреля 2017 г. по делу N 33-1730/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики в составе:

председательствующего Лысенина Н.П.,

судей Александровой А.В., Алексеевой Г.И.,

при секретаре Плотникове Д.Л.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в помещении Верховного Суда Чувашской Республики гражданское дело по иску Миронова А.Г. к ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России, ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" Минтруда России о признании незаконными решений, обязании установить группу инвалидности и степень утраты профессиональной трудоспособности, поступившее по апелляционной жалобе представителя истца Миронова А.Г. - Мироновой Е.В. на решение Московского районного суда г.Чебоксары Чувашской Республики от 18 января 2017 года, которым постановлено:

В удовлетворении исковых требований Миронова А.Г. к ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России, ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" о признании незаконными решений (актов и протоколов за 2016 год) ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" филиала N 17, экспертных составов NN 2,3 и ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России экспертного состава N 1; обязании установить истцу 2 группу инвалидности и 100% утрату профессиональной трудоспособности по возмещению вреда здоровью в связи с профессиональными заболеваниями по профессиональной деятельности "подземного проходчика" с 01 марта 2016 года отказать.

Заслушав доклад судьи Александровой А.В., судебная коллегия

установила:

Миронов А.Г. обратился в суд с иском о признании незаконными решений (актов и протоколов за 2016 год) ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" филиала N 17 экспертных составов NN 2,3 и ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России экспертного состава N 1; об обязании установить ему 2 группу инвалидности и 100% утрату профессиональной трудоспособности, в связи с профессиональными заболеваниями по профессиональной деятельности "подземного проходчика" с 01 марта 2016 года.

В обоснование иска истец указал, что в период с 1984 года по 2004 год он работал подземным проходчиком 5 разряда в "данные изъяты". В 2004 году ему была установлена 3 группа инвалидности с 60 % утратой трудоспособности и с этого периода он ежегодно проходил переосвидетельствование. 17 марта 2016 года решением ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" филиала N 17 истцу с 01 марта 2016 года бессрочно была установлена 3 группа инвалидности и определена 40% утрата профессиональной трудоспособности. Миронов А.Г. также был освидетельствован экспертными составами NN 2,3 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" Минтруда России с целью установления группы инвалидности, степени утраты профессиональной трудоспособности в процентах. По результатам освидетельствования были приняты аналогичные решения. 10 мая 2016 года Миронов А.Г. был освидетельствован по обжалованию экспертным составом N 1 ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России, которым решение ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" от 17 марта 2016 года по группе инвалидности не изменено, оснований для увеличения утраты профессиональной трудоспособности в процентах не выявлено. С указанными решениями истец Миронов А.Г. не согласен, так как считает, что степень утраты профессиональной трудоспособности лица, пострадавшего в результате несчастного случая на производстве, должна определяться, исходя из его способности осуществлять не любую трудовую деятельность, а только по той конкретной профессии, по которой выполнялась работа до наступления страхового случая. Поскольку работа подземным проходчиком ему противопоказана, то имеются основания для установления ему 2 группы инвалидности и 100% утраты профессиональной трудоспособности.

В судебном заседании истец Миронов А.Г. участия не принимал, обеспечил явку своего представителя.

Представитель истца Миронова Е.В. исковые требования поддержала в полном объеме по вышеизложенным основаниям.

Представитель ответчика ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" Андреев О.Г. исковые требования не признал, указал, что оснований для удовлетворения исковых требований не имеется.

Ответчик ФГБУ "Федеральное бюро медико-социальной экспертизы" Минтруда России явку своего представителя в суд не обеспечил, в адрес суда представил отзыв на исковое заявление, просил отказать в удовлетворении иска.

Судом вынесено указанное выше решение, обжалованное представителем истца Миронова А.Г. Мироновой Е.В. по мотиву незаконности и необоснованности. В апелляционной жалобе указывает на то, что судом не была проведена подготовка дела к судебному разбирательству. По мнению апеллянта, вместо изложения мотивов принятого решения, судом первой инстанции воспроизводится описание событий возникших спорных отношений сторон без какой-либо их правовой оценки. Выводы суда не основаны на совокупности собранных по делу доказательств и нормах действующего законодательства. Суду необходимо было иметь ввиду, что степень утраты профессиональной трудоспособности должна определяться в зависимости от способности пострадавшего осуществлять профессиональную деятельность, которую он фактически осуществлял до наступления страхового случая по трудовому договору. В связи с этим, если застрахованный не способен полностью выполнять работу определенной квалификации, объема и качества, то его способность осуществлять профессиональную деятельность следует считать утраченной полностью. С учетом тяжести заболевания, которое продолжает прогрессировать, истец полностью лишен возможности выполнять работу по ранее занимаемой должности "подземный проходчик". Указывает, что судом при принятии решения была нарушена тайна совещательной комнаты.

Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность постановленного по делу судебного решения в соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы, заслушав пояснения представителя истца Миронова А.Г. Мироновой Е.В., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, представителя ответчика ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" Андреева О.Г., полагавшего решение суда законным, придя к выводу о возможности рассмотрения дела без участия неявившихся лиц, участвующих в деле, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела, оценив имеющиеся в деле доказательства, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Из анализа представленных документов следует, что до установления профессионального заболевания Миронов А.Г. в период с 1984 года по 2004 годы осуществлял профессиональную деятельность по имеющейся у него специальности в должности "подземного проходчика 5 разряда" в "данные изъяты".

Согласно заключению экспертной профпатологической комиссии от 24 августа 2004 года Миронову А.Г. противопоказана работа, связанная с тяжелым физическим трудом, с переносом и подъемом тяжести, вынужденным положением тела, переохлаждением, в контакте с холодной водой, ГСМ.

Как следует из акта о несчастном случае или ином повреждении здоровья работников, связанных с трудовой деятельностью, от 31 августа 2004 года, при исполнении должностных обязанностей Миронов А.Г. получил профзаболевание, непосредственной причиной которого послужило длительное воздействие на организм физических перегрузок, превышающих предельно допустимые нормы, а также неблагоприятный микроклимат рабочих мест, и истцу была установлена 3 группа инвалидности с 60 % утраты трудоспособности и с этого периода он ежегодно проходил переосвидетельствование.

При очередном освидетельствовании с 20 февраля 2016 года по 17 марта 2016 года в ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике - Чувашии" филиала N 17 было установлено, что Миронов А.Г. может в обычных производственных условиях выполнять профессиональную деятельность более низкой квалификации, что явилось основанием для определения ему 40% утраты профессиональной трудоспособности без срока переосвидетельствования и нуждаемости в реабилитации и разработке программы реабилитации потерпевшего.

В период с 18 марта 2016 года по 06 апреля 2016 года в связи с несогласием с данным решением истец в порядке обжалования освидетельствован в экспертном составе главного бюро N2 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Чувашской Республике-Чувашии" Минтруда России. Оснований для изменения экспертного решения бюро N17 выявлено не было.

На основании заявления Миронова А.Г. от 13 апреля 2016 года медико-социальная экспертиза была проведена очно в экспертном составе N1 Федерального бюро 10 мая 2016 года. В соответствии с актом N N от 10 мая 2016 года на момент освидетельствования у Миронова А.Г. по представленным медико-экспертным документам, данным объективного осмотра, выявлены стойкие незначительные нарушения функций статодинамических по последствиям "данные изъяты", и не выявлено оснований для установления группы инвалидности. Пострадавшему установлена количественная оценка в соответствии с п. 13.3.1.2 Приложения 40% и 3 группа инвалидности.

Разрешая спор и отказывая Миронову А.Г. в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что оспариваемые истцом заключения были даны полномочным органом медико-социальной экспертизы, содержат мотивировку изложенных выводов, в них имеется описание проведенных исследований и выявленных результатов. Выраженных нарушений функций организма, влекущих полную утрату трудоспособности и определение 100% утраты профессиональной трудоспособности в соответствии с п.14 Правил у истца не имеется.

Судебная коллегия считает, что выводы суда основаны на правильном применении и толковании норм материального права.

Согласно абзацам семнадцатому и восемнадцатому ст. 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ) под профессиональной трудоспособностью понимается способность человека к выполнению работы определенной квалификации, объема и качества, а под степенью утраты профессиональной трудоспособности - выраженное в процентах стойкое снижение способности застрахованного осуществлять профессиональную деятельность до наступления страхового случая.

В соответствии с абзацем вторым п. 3 ст. 11 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ порядок установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний определяется Правительством Российской Федерации.

Во исполнение данного Федерального закона Правительством Российской Федерации принято Постановление от 16 октября 2000 г. N 789 "Об утверждении Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Правила).

Пунктом 4 Правил предусмотрено, что освидетельствование пострадавшего проводится в учреждении медико-социальной экспертизы по месту его жительства либо по месту прикрепления к государственному или муниципальному лечебно-профилактическому учреждению здравоохранения.

Степень утраты профессиональной трудоспособности устанавливается в процентах исходя из оценки потери способности осуществлять профессиональную деятельность вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания в соответствии с критериями определения степени утраты профессиональной трудоспособности (п. 2 Правил).

В соответствии с пунктом 14 Правил, п. 20 Временных критериев полная утрата профессиональной трудоспособности в размере 100% устанавливается в случае, если у пострадавшего наступила полная утрата профессиональной трудоспособности вследствие резко выраженного нарушения функций организма при наличии абсолютных противопоказаний для выполнения любых видов профессиональной деятельности, даже в специально созданных условиях.

Согласно абзацам 17 и 18 статьи 3 Закона от 24.07.1998 года N 125-ФЗ под профессиональной трудоспособностью понимается способность человека к выполнению работы определенной квалификации, объема и качества, а под степенью утраты профессиональной трудоспособности - выраженное в процентах стойкое снижение способности застрахованного осуществлять профессиональную деятельность до наступления страхового случая.

Примеры клинико-функциональных критериев выраженных нарушений функций организма, определяющих полную утрату профессиональной трудоспособности, изложены в п. 21 Временных критериев.

В п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" разъяснено, что в случае несогласия истца с определенной ему степенью утраты профессиональной трудоспособности суд в соответствии со ст. 79 ГПК РФ и с учетом положений Приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2009 г. N 906н "Об утверждении Порядка организации и деятельности федеральных государственных учреждений медико-социальной экспертизы" вправе назначить медико-социальную экспертизу.

Из содержания приведенных нормативных положений, а также разъяснений, изложенных в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 г. N 2, следует, что освидетельствование пострадавшего проводится в учреждениях медико-социальной экспертизы, на которые возложены функции по установлению степени утраты профессиональной трудоспособности пострадавшего, и в случае несогласия пострадавшего с определенной ему степенью утраты профессиональной трудоспособности суд вправе назначить медико-социальную экспертизу, но не устанавливать самостоятельно степень утраты профессиональной трудоспособности пострадавшего.

С целью проверки доводов истца и определения степени нарушения функций организма, правильности определения степени утраты профессиональной трудоспособности, судом по ходатайству представителя истца Миронова А.Г. - Мироновой Е.В. определением суда от 18 октября 2016 года назначалась судебная медико-социальная экспертиза, которая была поручена "данные изъяты", однако данная экспертиза проведена не была в связи с невозможностью ее проведения в указанном учреждении по причине отсутствия специалиста, который мог бы провести необходимую экспертизу.

В ходе судебного заседания 18 января 2017 года представитель истца Миронова А.Г. - Миронова Е.В. ранее заявленное ходатайство о назначении по делу судебной медико-социальной экспертизы не поддержала, пояснив, что Мироновым А.Г. были пройдены все три уровня обследования, предполагаемого Правилами.

Так как суд не является экспертным учреждением по определению степени утраты профессиональной трудоспособности, то без назначения и проведения медико-социальной экспертизы, он не вправе был выйти за пределы своей компетенции и возложить на ответчика обязанность установить истцу степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 100%.

Таким образом, суд первой инстанции, разрешая дело правомерно учел отказ Миронова А.Г. от проведения судебной медико-социальной экспертизы, исследовал процедуру проведения переосвидетельствования, соблюдение ответчиком требований закона при переосвидетельствовании истца и, не установив нарушений порядка медицинского освидетельствования, признал заключение об определении истцу степени утраты профессиональной трудоспособности в размере 40% обоснованным.

Довод истца о неправильном определении степени утраты профессиональной трудоспособности как 40% основан на том, что вследствие приобретенных профессиональных заболеваний он не имеет возможности продолжать выполнять обязанности по занимаемой до увольнения должности подземного проходчика. Вместе с тем позиция истца, основанная на том, что единственным критерием для определения степени утраты профессиональной трудоспособности является способность к выполнению работы определенной квалификации, объема, качества, является ошибочной.

Установление 100% утраты профессиональной трудоспособности предусмотрено только в случаях, когда в результате несчастного случая на производстве или профессионального заболевания при значительно выраженных нарушениях функций организма у пострадавшего наступила полная утрата способности к профессиональной деятельности, в том числе в специально созданных производственных или иных условиях труда (п. 20 Временных критериев).

Истцом не представлено доказательств того, что он имеет абсолютные противопоказания к любому виду профессиональной деятельности по имеющейся у него специальности, а также доказательства того, что ответчиком неверно определена степень нарушения функций организма в связи с профессиональным заболеванием. Выявленные у истца заболевания нельзя отнести к значительно выраженным нарушениям функций организма, повлекшим полную утрату способности к профессиональной деятельности, в том числе в специально созданных производственных или иных условиях труда, истец сохранил возможность продолжать осуществление профессиональной деятельности при изменении ряда условии труда.

На основании вышеизложенного, материалами дела подтверждено, что степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 40% установлена истцу исходя из оценки имеющихся у него профессиональных способностей, психофизиологических возможностей и профессионально значимых качеств, потери способности осуществлять профессиональную деятельность вследствие несчастного случая на производстве, в соответствии с Правилами установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 16.10.2000 N 789 и действующими нормами Временных критериев, утвержденных постановлением Министерства труда Российской Федерации от 18.07.2001 N 56.

Само по себе одно лишь несогласие истца с выводами экспертов и принятыми ими решениями, основанное на субъективной оценке, не является достаточным основанием для признания заключений медико-социальной экспертизы незаконными.

Довод в апелляционной жалобе о нарушении тайны совещательной комнаты, в связи с тем, что решение суда не было оглашено в день его принятия - 18 января 2017 г., не подтверждается материалами дела и основан на неверном толковании норм процессуального права.

В соответствии с ч. 1 ст. 199 ГПК РФ решение суда принимается немедленно после разбирательства дела. Резолютивную часть решения суд должен объявить в том же судебном заседании, в котором закончилось разбирательство дела. Объявленная резолютивная часть решения суда должна быть подписана всеми судьями и приобщена к делу.

Из протокола судебного заседания от 18 января 2017 г. усматривается, что после судебных прений, судья удалился в совещательную комнату для принятия решения. После принятия и подписания резолютивной части решения суда судья вышел и огласил ее 18 января 2017 года в 17 часов 05 минут, а также разъяснил срок и порядок его обжалования и дату изготовления решения в окончательной форме.

Не доверять данному ходу судебного разбирательства у судебной коллегии оснований не имеется, поскольку замечания на протокол судебного заседания в соответствии со ст. 231 ГПК РФ истцом поданы не были.

Данных о том, что судьей были нарушены требования ч. 2 ст. 194 ГПК РФ (о присутствии в совещательной комнате иных лиц, кроме судьи, рассматривающего дело) апеллятор не приводит.

Ссылки в апелляционной жалобе на то, что подготовка к рассмотрению дела не была проведена судом, признаются судебной коллегий несостоятельными.

В соответствии с ч. 1 ст. 147 ГПК РФ после принятия заявления судья выносит определение о подготовке дела к судебному разбирательству и указывает действия, которые следует совершить сторонам, другим лицам, участвующим в деле, и сроки совершения этих действий для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения и разрешения дела.

Согласно ст. 148 ГПК РФ задачами подготовки дела к судебному разбирательству являются уточнение фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела; определение закона, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установление правоотношений сторон; разрешение вопроса о составе лиц, участвующих в деле, и других участников процесса; представление необходимых доказательств сторонами, другими лицами, участвующими в деле; примирение сторон.

Как следует из определения суда о принятии искового заявления к производству суда, возбуждении производства по делу, подготовке дела к судебному разбирательству от 22 августа 2016 года, оно вынесено в соответствии с требованиями норм действующего гражданского процессуального законодательства РФ. Стороны имели возможность в ходе рассмотрения дела представить доказательства, которые по их мнению являлись значимыми для рассмотрения спора по существу.

Иные доводы апелляционной жалобы выводов суда не опровергают, повлечь отмену состоявшегося решения не могут. Данные доводы сводятся к переоценке исследованных судом доказательств, однако оснований для этого судебная коллегия не усматривает, поскольку все доказательства оценены судом в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ.

Материальный закон судом истолкован и применен правильно. Нарушений норм процессуального права, которые могут быть основанием к отмене решения, судом не допущено.

Представитель истца также ходатайствовала о направлении запроса в Конституционный Суд Российской Федерации о проверке соответствия Конституции Российской Федерации пунктов 14 и 16 Постановления Правительства Российской Федерации от 16.10.2000 г. N 789 "Об утверждении Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" придаваемые им правоприменительной практикой Московского районного суда Чувашской Республики.

Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии с пунктом 3.1 статьи 3 Федерального конституционного закона Российской Федерации от 21 июля 1994 года N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" по запросам судов проверяет конституционность закона, подлежащего применению соответствующим судом в конкретном деле.

Согласно статье 36 указанного закона основанием к рассмотрению дела является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон, иной нормативный акт, договор между органами государственной власти, не вступивший в силу международный договор, или обнаружившееся противоречие в позициях сторон о принадлежности полномочия в спорах о компетенции, или обнаружившаяся неопределенность в понимании положений Конституции Российской Федерации, или выдвижение Государственной Думой обвинения Президента Российской Федерации в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.

Таким образом, для обращения в Конституционный Суд Российской Федерации суд должен установить обстоятельства, свидетельствующие о наличии неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон, подлежащий применению соответствующим судом в конкретном деле.

При рассмотрении настоящего дела таких обстоятельств судебной коллегией не установлено. Однако данное обстоятельство не лишает представителя истца права самостоятельно обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с соответствующим заявлением в порядке, предусмотренным законом.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Апелляционную жалобу представителя Миронова А.Г. Мироновой Е.В. на решение Московского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики от 18 января 2017 года оставить без удовлетворения.

В удовлетворении ходатайства Мироновой Елены Васильевны о направлении запроса в Конституционный Суд Российской Федерации отказать.

Председательствующий Н.П. Лысенин

Судьи: А.В. Александрова

Г.И. Алексеева