Апелляционное определение СК по административным делам Санкт-Петербургского городского суда от 13 июня 2017 г. по делу N 33а-10089/2017

Судебная коллегия по административным делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

председательствующего

Стаховой Т.М.

судей

Бутковой Н.А., Чуфистова И.В.

при секретаре

Гольхиной К.А.

рассмотрела в судебном заседании административное дело N 2а-1513/2017 по апелляционной жалобе Алексеева Н. А., Евтушенко Я. Н., Михайловой С. А. на решение Смольнинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 февраля 2017 года, принятое по административному иску Алексеева Н. А., Евтушенко Я. Н., Михайловой С. А. к Комитету по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга об оспаривании решений об отказе в согласовании публичных мероприятий.

Заслушав доклад судьи Стаховой Т.М., объяснения представителя административного ответчика Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга - Пащенко А.Ю., Судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Алексеев Н.А., Евтушенко Я.Н., Михайлова С.А. обратились в суд с административным иском к Комитету по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства Санкт-Петербурга (далее - Комитет), в котором просили признать незаконными решения административного ответчика - отказы от 10 февраля 2017 года в согласовании заявленных ими трёх публичных мероприятий в форме шествия и митингов.

В обоснование требований указали, что Комитет нарушил порядок согласования публичных мероприятий, так как отказав в согласовании указанных в уведомлениях публичных мероприятий, не предложил организаторам публичных мероприятий альтернативных мест и (или) времени проведения заявленных публичных мероприятий, чем лишил административных истцов возможности реализовать право на свободу собраний. Своими действиями административный ответчик нарушил права административных истцов, гарантированные Конституцией Российской Федерации и Федеральным законом от 19 июня 2004 года N54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (далее - Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях").

По мнению административных истцов, отказ Комитета по тому мотиву, что заявленные публичные мероприятия направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, не обоснованны. Как указали административные истцы, целью заявленных публичных мероприятий являлось привлечение внимания общества и власти к необходимости соблюдения прав лиц гомосексуальной ориентации и борьбы против существующей дискриминации представителей сексуальных меньшинств, что никоим образом не нарушает требования нравственности. В связи с чем, отказ в согласовании заявленных публичных мероприятий противоречит позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 23 сентября 2014 года N 24-П по делу о проверке конституционности ч.1 ст.6.21 КоАП Российской Федерации (пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних), из которого следует, что органы исполнительной власти не вправе отказывать в согласовании проведения публичных мероприятий со ссылкой на запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, если целью заявленного мероприятия не является вовлечение несовершеннолетних лиц в нетрадиционные сексуальные отношения и сами публичные мероприятия прямо не адресованы несовершеннолетним лицам.

В качестве меры по восстановлению нарушенного права просили обязать административного ответчика согласовать проведение заявленных публичных мероприятий.

Решением Смольнинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 февраля 2017 года в удовлетворении требований административного иска отказано.

В апелляционной жалобе административные истцы просят отменить решение, как принятое с нарушением норм материального права, указав, что выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела.

В суде апелляционной инстанции представитель административного ответчика, полагая решение суда законным и обоснованным, в удовлетворении апелляционной жалобы просил отказать.

Административные истцы - Алексеев Н.А., Евтушенко Я.Н., Михайлова С.А. о времени и месте судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции извещены, в суд не явились, представили ходатайство о рассмотрении апелляционной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с ч. 6 ст. 226, ч.1 ст. 307 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации неявка в судебное заседание лиц, участвующих в деле, их представителей, надлежащим образом извещенных о времени и месте судебного заседания, не является препятствием к рассмотрению и разрешению административного дела, если суд не признал их явку обязательной.

Судебная коллегия, выслушав объяснения представителя административного ответчика, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, не находит оснований для отмены решения суда.

Как усматривается из материалов административного дела, административные истцы 07 февраля 2017 года обратились в Комитет с уведомлением о проведении публичного мероприятия в форме шествия Санкт-Петербургского гей-парада в поддержку толерантного отношения и соблюдения прав и свобод лиц гомосексуальной ориентации и гендерных меньшинств в России, с указанием места проведения мероприятия - от площади Восстания по Невскому проспекту до Дворцовой площади, даты - 19 февраля 2017 года, времени - с 13 часов 00 минут до 15 часов 00 минут, предполагаемого количества участников - 1000 человек; уведомлением о проведении публичного мероприятия в форме митинга с призывом к соблюдению конституционного права сексуальных и гендерных меньшинств на свободу мирных собраний в России с указанием места проведения митинга - у памятника Петру Первому на Сенатской площади, даты - 20 февраля 2017 года, времени - с 13 часов 00 минут до 14 часов 00 минут, предполагаемого количества участников - 600 человек; уведомлением о проведении публичного мероприятия в форме митинга с призывом к легализации в России однополых брачных союзов, с указанием места проведения митинга - Биржевой сквер Санкт-Петербурга, даты - 21 февраля 2017 года, времени - с 13 часов 00 минут до 14 часов 00 минут, предполагаемого количества участников - 600 человек.

Ответами от 09 февраля 2017 года N19.7-847/17, N19.7-848/17, N19.7-849/17 Комитетом отказано в согласовании публичных мероприятий по основанию предусмотренному ч. 3 ст. 12 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", поскольку в уведомлениях в качестве мест проведения публичного мероприятия указаны места, в которых проведение публичного мероприятия запрещается.

Так, организаторам публичных мероприятий сообщено, что 21 февраля 2017 года в заявленное административными истцами время на территории Биржевого сквера на стрелке Васильевского острова ОАО "Садово-парковое хозяйство "Василеостровец" планируется проведение работ по формовочной обрезке деревьев с применением технических средств, при проведении которых требуется соблюдение специальных правил техники безопасности, а заявленная для проведения митинга территория Сенатской площади является территорией, прилегающей к зданию Конституционного суда Российской Федерации; а так же сообщено, что в соответствии со ст.5-2 Закона Санкт-Петербурга от 21 июня 2011 года N390-70 "О собраниях, митингах, демонстрация, шествиях и пикетированиях в Санкт-Петербурге" шествие по Невскому проспекту Санкт-Петербурга запрещено,

Также в указанных ответах административный ответчик, ссылаясь на пункт 1 статьи 14 Федерального закона от 24 июля 1998 года N124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" и пункт 4 части 2 статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", пункт 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, указал, что заявленная цель мероприятия нарушает предусмотренные указанными нормативными правовыми актами запреты, и, руководствуясь положениями пункта 2 статьи 14 Федерального закона от 24 июля 1998 года N124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" и частью 2 статьи 12 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" предупредил о возможности привлечения к ответственности в случае несоответствия цели публичного мероприятия Конституции Российской Федерации и (или) нарушения запретов, предусмотренных законодательством Российской федерации об административных правонарушениях, при проведении запланированного мероприятия.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд руководствовался ч.2 ст.8 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", ст.5-2 Закона Санкт-Петербурга "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", и исходил из того, что Комитетом не могло быть дано искомое административными истцами согласование, поскольку на Невском проспекте проведение таких мероприятий запрещено, равно как и в местах, непосредственно прилегающих к зданиям, занимаемым судами, а так же объектам, эксплуатация которых требует соблюдения специальных правил техники безопасности.

Судебная коллегия с данными выводами суда соглашается.

Согласно п. 1 ч. 4 ст. 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", организатор публичного мероприятия обязан подать в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления уведомление о проведении публичного мероприятия в порядке, установленном статьей 7 настоящего Федерального закона

Часть 3 ст. 12 названного Федерального закона предусматривает, что орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления отказывает в согласовании проведения публичного мероприятия только в случаях, если уведомление о его проведении подано лицом, которое в соответствии с настоящим Федеральным законом не вправе быть организатором публичного мероприятия, либо если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, в котором в соответствии с настоящим Федеральным законом или законом субъекта Российской Федерации проведение публичного мероприятия запрещается.

В силу ч.1 ст.8 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" публичное мероприятие может проводиться в любых пригодных для целей данного мероприятия местах в случае, если его проведение не создает угрозы обрушения зданий и сооружений или иной угрозы безопасности участников данного публичного мероприятия.

Вместе с тем, в соответствии с пунктами 1, 3 ч. 2 ст. 8 названного Федерального закона к местам, в которых проведение публичного мероприятия запрещается, относятся территории, непосредственно прилегающие к опасным производственным объектам и к иным объектам, эксплуатация которых требует соблюдения специальных правил техники безопасности, а так же территории, непосредственно прилегающие к резиденциям Президента Российской Федерации, к зданиям, занимаемым судами, к территориям и зданиям учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы.

Согласно ст. 5.2 Закона Санкт-Петербурга от 8 июня 2011 года N 390-70 "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях в Санкт-Петербурге" в целях защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности запрещается:

проведение собраний, митингов, шествий, демонстраций на Дворцовой площади, Исаакиевской площади и Невском проспекте;

проведение собраний и митингов на территориях, прилегающих к зданиям, занимаемым органами государственной власти Санкт-Петербурга.

Поскольку проведение шествия предполагалось на Невском проспекте, на котором проведение таких мероприятий запрещено Законом Санкт-Петербурга, а митингов на Сенатской площади, территория которой прилегает к Конституционному суду Российской Федерации и Биржевом сквере Санкт-Петербурга, в котором в испрашиваемую дату и время запланированы работы с применением специальной техники и требует соблюдения специальных правил техники безопасности, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что согласование проведения публичных мероприятий в указанных местах и время Комитетом не могло быть осуществлено.

В связи с доводами апелляционной жалобы о том, что судом первой инстанции надлежащим образом не исследованы и не получили правовую оценку их доводы о не исполнении органом власти обязанности по направлению предложения об изменении времени и места проведения публичных мероприятий, а также о неправомерности мотивов отказа в проведении публичных мероприятий, связанных с необходимостью защиты прав и нравственности детей в контексте законодательного запрета пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, Судебная коллегия считает необходимым отметить следующее.

Согласно ст. 4 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" целями государственной политики в интересах детей являются:

- осуществление прав детей, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, недопущение их дискриминации, упрочение основных гарантий прав и законных интересов детей, а также восстановление их прав в случаях нарушений;

- формирование правовых основ гарантий прав ребенка;

- содействие физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию детей, воспитанию в них патриотизма и гражданственности, а также реализации личности ребенка в интересах общества и в соответствии с не противоречащими Конституции Российской Федерации и федеральному законодательству традициями народов Российской Федерации, достижениями российской и мировой культуры;

- защита детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие.

Такая государственная политика в интересах детей является приоритетной и основана на принципах законодательного обеспечения прав ребенка, поддержки семьи в целях обеспечения обучения, воспитания, отдыха и оздоровления детей, защиты их прав, подготовки их к полноценной жизни в обществе, ответственности юридических лиц, должностных лиц, граждан за нарушение прав и законных интересов ребенка, причинение ему вреда.

В соответствии с этим пунктами 1, 2 ст. 14 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" предусмотрено, что органы государственной власти Российской Федерации принимают меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе от национальной, классовой, социальной нетерпимости, от рекламы алкогольной продукции и табачных изделий, от пропаганды социального, расового, национального и религиозного неравенства, от информации порнографического характера, от информации, пропагандирующей нетрадиционные сексуальные отношения, а также от распространения печатной продукции, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение (п.1).

В целях защиты детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию, Федеральным законом от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" устанавливаются требования к распространению среди детей информации, в том числе требования к осуществлению классификации информационной продукции, ее экспертизы, государственного надзора и контроля за соблюдением законодательства Российской Федерации о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию (п.2)

Согласно п. 4 ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" к информации, причиняющей вред здоровью и (или) развитию детей, относится информация, отрицающая семейные ценности, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи.

Положения ч. 3 ст. 16 того же Федерального закона устанавливают, что такая информация не допускается к распространению в предназначенных для детей образовательных организациях, детских медицинских, санаторно-курортных, физкультурно-спортивных организациях, организациях культуры, организациях отдыха и оздоровления детей или на расстоянии менее чем сто метров от границ территорий указанных организаций.

В соответствии с ч. 6 ст. 10 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" запрещается распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность.

Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, выразившаяся в распространении информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, - влечет наложение административного штрафа (ч. 1 ст. 6.21 КоАП Российской Федерации).

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова" часть 1 статьи 6.21 КоАП Российской Федерации признанна не противоречащей Конституции Российской Федерации, поскольку - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - она направлена на защиту таких конституционно значимых ценностей, как семья и детство, а также на предотвращение причинения вреда здоровью несовершеннолетних, их нравственному и духовному развитию и не предполагает вмешательства в сферу индивидуальной автономии, включая сексуальное самоопределение личности, не имеет целью запрещение или официальное порицание нетрадиционных сексуальных отношений, не препятствует беспристрастному публичному обсуждению вопросов правового статуса сексуальных меньшинств, а также использованию их представителями всех не запрещенных законом способов выражения своей позиции по этим вопросам и защиты своих прав и законных интересов, включая организацию и проведение публичных мероприятий, и - имея в виду, что противоправными могут признаваться только публичные действия, целью которых является распространение информации, популяризирующей среди несовершеннолетних или навязывающей им, в том числе исходя из обстоятельств совершения данного деяния, нетрадиционные сексуальные отношения, - не допускает расширительного понимания установленного ею запрета.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в названном Постановлении, цель, которую преследовал федеральный законодатель при установлении данной нормы, - оградить ребенка от воздействия информации, способной подтолкнуть его к нетрадиционным сексуальным отношениям, приверженность которым препятствует выстраиванию семейных отношений, как они традиционно понимаются в России и выражены в Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации признает, что возможность влияния соответствующей информации, даже поданной в навязчивой форме, на будущую жизнь ребенка не является безусловно доказанной. Тем не менее, исходя из специфики общественных отношений, связанных с оказанием информационного воздействия на лиц, не достигших совершеннолетия и потому находящихся в уязвимом положении, федеральный законодатель в рамках правового регулирования распространения среди несовершеннолетних информации о нетрадиционных сексуальных отношениях вправе - имея в виду вытекающую из Конституции Российской Федерации в единстве с международно-правовыми актами приоритетную цель обеспечения прав ребенка и при достижении баланса конституционно защищаемых ценностей - использовать для оценки необходимости введения тех или иных ограничений критерии, основанные на презумпции наличия угрозы интересам ребенка, тем более что вводимые им ограничения касаются только адресной направленности соответствующей информации лицам определенной возрастной категории и потому не могут рассматриваться как исключающие возможность реализации конституционного права на свободу информации в этой сфере. Запрет осуществления указанных в ч.1 ст.6.21 КоАП Российской Федерации публичных действий в отношении несовершеннолетних призван предотвратить повышенную концентрацию их внимания на вопросах сексуальных отношений, способную при неблагоприятном стечении обстоятельств в значительной степени деформировать представления ребенка о таких конституционных ценностях, как семья, материнство, отцовство и детство, и негативно отразиться не только на его психологическом состоянии и развитии, но и на социальной адаптации. Тот факт, что такой запрет не распространяется на случаи, связанные с пропагандой аморального поведения в рамках традиционных сексуальных отношений, которые также могут требовать государственного, в том числе административно-деликтного, реагирования, не дает оснований для признания данной нормы не соответствующей Конституции Российской Федерации с точки зрения нарушения принципов равенства применительно к защите конституционных ценностей, которые обеспечивают непрерывную смену поколений. При этом Конституционный Суд Российской Федерации исходит из того, что косвенным объектом ее защиты являются также социальные связи каждой конкретной личности, поскольку навязывание несовершеннолетним социальных установок, отличающихся от общепринятых в российском обществе, в том числе не разделяемых, а в ряде случаев воспринимаемых как неприемлемые, родителями, которые в приоритетном порядке несут ответственность за воспитание и развитие своих детей, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии (ст.38, ч.2 Конституции Российской Федерации; п.1 ст.63 Семейного кодекса Российской Федерации), может провоцировать социальное отчуждение ребенка и препятствовать его благополучному развитию в семейной среде, тем более если иметь в виду, что конституционное равноправие, предполагающее и равенство прав независимо от сексуальной ориентации, еще не предопределяет наличия фактически равнозначной оценки в общественном мнении лиц с различной сексуальной ориентацией, с чем могут быть сопряжены объективные трудности при стремлении избежать негативного отношения отдельных представителей общества к соответствующим лицам на бытовом уровне. Это касается и тех случаев, когда сама по себе информация, запрещенная к распространению в среде несовершеннолетних, может быть направлена, с точки зрения ее распространителя, на преодоление как такового негативного отношения к этим лицам. Устанавливая специальный (ограничительный) правовой режим распространения информации, касающейся нетрадиционных сексуальных отношений, ее доступности для несовершеннолетних, федеральный законодатель принимал во внимание и социально-психологические особенности личности ребенка, связанные с восприятием такой информации. И хотя избранный им возрастной критерий также является в контексте неоднозначности экспертных оценок относительно возраста, в котором происходит окончательное формирование сексуальных предпочтений, в определенным смысле оценочным, он придает ограничению, предусмотренному ч.1 ст.6.21 КоАП Российской Федерации, точечный, по существу, характер, что снимает проблему его соразмерности в указанном аспекте. При этом сам по себе запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений - как деятельности по целенаправленному и бесконтрольному распространению информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе сформировать искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, - среди несовершеннолетних, которые в силу возраста не могут самостоятельно критически оценить полученные сведения, не исключает подачи соответствующей информации в нейтральном (просветительском, художественном, историческом) контексте. Такое информирование, если оно лишено признаков пропаганды, т.е. не направлено на формирование предпочтений, связанных с выбором нетрадиционных форм сексуальной идентичности, и обеспечивает индивидуализированный подход, учитывающий особенности психического и физиологического развития детей в той или иной возрастной группе, характер конкретного освещаемого вопроса, может осуществляться с привлечением специалистов - педагогов, медиков, психологов.

Положения Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" устанавливают, что целью публичного мероприятия является свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики.

Согласно ч. 2 ст. 12 названного Закона в случае, если информация, содержащаяся в тексте уведомления о проведении публичного мероприятия, и иные данные дают основания предположить, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции Российской Федерации и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством Российской Федерации, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления незамедлительно доводит до сведения организатора публичного мероприятия письменное мотивированное предупреждение о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении такого мероприятия могут быть привлечены к ответственности в установленном порядке.

Данные нормы материального права с учетом их конституционного толкования обязывают органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органы местного самоуправления в пределах их компетенции не согласовывать проведение публичного мероприятия до устранения организатором несоответствия указанных в уведомлении противоправных целей публичного мероприятия действующим законодательным предписаниям.

Оспариваемые решения Комитета от 09 февраля 2017 года соответствуют приведенным требованиям закона.

Доводы апелляционной жалобы не содержат указания на обстоятельства, которые свидетельствовали бы о том, что цели и формы публичных мероприятий, о которых уведомили административные истцы, могли быть реализованы путем распространения информации о гомосексуальных отношениях в допустимой нейтральной форме. Напротив, в жалобе не оспаривается вывод суда о том, что публичные мероприятия запланированы в общественных местах, доступных для посещения детей, что не исключает пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних.

Нельзя согласиться и с доводами апелляционной жалобы о том, что решения Комитата от 09 февраля 2017 года противоречат нормам международного права и прецедентной практике Европейского Суда по правам человека, а также являются дискриминационным по отношению сообществу лесбиянок, гомосексуалистов, бисексуалов и трансгендеров.

При этом Судебная коллегия исходит из следующего.

В соответствии со ст. 6 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" ребенку от рождения принадлежат и гарантируются государством права и свободы человека и гражданина в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, Семейным кодексом Российской Федерации и другими нормативными правовыми актами Российской Федерации.

К полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации на осуществление гарантий прав ребенка в Российской Федерации относятся реализация государственной политики в интересах детей (п. 2 ст. 5 названного Федерального закона).

При осуществлении деятельности в области образования ребенка в семье или в организации, осуществляющей образовательную деятельность, не могут ущемляться права ребенка (п. 1 ст. 9 того же Федерального закона).

Названные нормы права согласуются с Конвенцией о правах ребенка (Нью-Йорк, 20 ноября 1989 года).

Согласно упомянутой Конвенции государства-участники уважают и обеспечивают все права, предусмотренные настоящей Конвенцией, за каждым ребенком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо дискриминации, независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального, этнического или социального происхождения, имущественного положения, состояния здоровья и рождения ребенка, его родителей или законных опекунов или каких-либо иных обстоятельств (ст. 2).

Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные и другие меры для осуществления прав, признанных в настоящей Конвенции. В отношении экономических, социальных и культурных прав государства-участники принимают такие меры в максимальных рамках, имеющихся у них ресурсов и, в случае необходимости, в рамках международного сотрудничества (ст. 4).

Государства-участники обеспечивают в максимально возможной степени выживание и здоровое развитие ребенка (ст. 6).

Государства-участники обязуются уважать право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства. Если ребенок незаконно лишается части или всех элементов своей индивидуальности, государства-участники обеспечивают ему необходимую помощь и защиту для скорейшего восстановления его индивидуальности (ст. 8).

Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке. Такие меры защиты, в случае необходимости, включают эффективные процедуры для разработки социальных программ с целью предоставления необходимой поддержки ребенку и лицам, которые о нем заботятся, а также для осуществления других форм предупреждения и выявления, сообщения, передачи на рассмотрение, расследования, лечения и последующих мер в связи со случаями жестокого обращения с ребенком, указанными выше, а также, в случае необходимости, для возбуждения судебной процедуры (ст. 19).

Государства-участники обязуются защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения (ст. 34).

В преамбуле Всеобщей декларации прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года) указано, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира.

Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность (ст. 3 Всеобщей декларации прав человека).

Согласно п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 года) (с изменениями и дополнениями от 21 сентября 1970 года, 20 декабря 1971 года, 1 января 1990 года, 6 ноября 1990 года, 11 мая 1994 года) каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Уважение этих прав гарантировано другими нормами Всеобщей декларации прав человека и Конвенции, предусматривающими возможность ограничения иных прав и свобод в том случае, если они сводятся к злоупотреблению правом.

В соответствии с п. 2 ст. 29 Всеобщей декларация прав человека при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

Осуществление свободы на выражение мнения, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия (п. 2 ст. 10 Конвенции).

Осуществление права на свободу мирных собраний не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц (п. 2 ст. 11 Конвенции).

Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции (ст. 17).

Поскольку применительно к названным законоположениям принцип уважения прав человека должен соблюдаться и самими административными истцами при проведении публичного мероприятия пропаганды своего образа жизни неопределенному кругу лиц, включая детей, то Комитет обоснованно в решениях от 10 октября 2016 года предупредил организаторов публичного мероприятия о создаваемой угрозе нарушения охраняемых законом прав и интересов детей.

С учетом изложенного заявленные цели публичного мероприятия обоснованно расценены судом как ущемляющие права ребенка и с точки зрения общепризнанных европейских ценностей, охраняемых нормами международного права.

Свобода собраний в интерпретации административных истцов, изложенной в апелляционной жалобе, означает отсутствие каких-либо запретов, что не соответствует положениям ст. 21 Международного пакта о гражданских и политических правах, устанавливающей, что пользование правом на мирные собрания не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.

Вышеприведенные обстоятельства дела и цель заявленных публичных мероприятий требовали от Комитета принятие предусмотренных законом мер по защите прав детей от информации, отрицающей семейные ценности, пропагандирующей нетрадиционные сексуальные отношения и формирующей неуважение к родителям и (или) другим членам семьи, распространение которой прямо запрещено п. 4 ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию".

Кроме того, Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова" указано, что поскольку одно из предназначений семьи - рождение и воспитание детей, то в основе законодательного подхода к решению вопросов демографического и социального характера в области семейных отношений в Российской Федерации лежит понимание брака как союза мужчины и женщины, что в полной мере согласуется с предписаниями статей 7 и 38 Конституции Российской Федерации и не противоречит Международному пакту о гражданских и политических правах (статья 23) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 12), предусматривающим возможность создания семьи в соответствии с национальным законодательством, регулирующим осуществление этого права.

Исходя из этого и учитывая, что ни из Конституции Российской Федерации, ни из принятых на себя Российской Федерацией международно-правовых обязательств не вытекает обязанность государства по созданию условий для пропаганды, поддержки и признания союзов лиц одного пола (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 года N 496-О и от 19 января 2010 года N 151-О-О), осуществляемое федеральным законодателем на основании п. "в" ст.71 Конституции Российской Федерации регулирование свободы слова и свободы распространения информации не предполагает создание условий, способствующих формированию и утверждению в обществе в качестве равнозначных иных, отличных от общепризнанных, трактовок института семьи и сопряженных с ним социальных и правовых институтов.

Таким образом, предлагаемая к пропаганде информация не основана на традиционных представлениях о гуманизме в контексте особенностей национального и конфессионального состава российского общества, его социокультурных и иных исторических характеристик, в частности на сформировавшихся в качестве общепризнанных в российском обществе (и разделяемых всеми традиционными религиозными конфессиями) представлениях о браке, семье, материнстве, отцовстве, детстве, которые получили свое формально-юридическое закрепление в Конституции Российской Федерации, и об их особой ценности.

Соответственно, распространение лицом своих убеждений и предпочтений, касающихся сексуальной ориентации и конкретных форм сексуальных отношений не должно ущемлять достоинство других лиц и ставить под сомнение общественную нравственность в ее понимании, сложившемся в российском обществе, поскольку иное противоречило бы основам правопорядка.

Законодательный запрет к такой пропаганде, направленной на защиту здоровья детей, не может расцениваться как дискриминационный, поскольку в равной степени относится ко всем.

Довод апелляционной жалобы о том, что Комитет обязан указать административным истцам иное альтернативное место проведения митингов и шествия в общественном месте, признается судебной коллегией несостоятельным, поскольку противоречит нормам п. 2 ст. 12 Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", а также смыслу законодательного запрета на пропаганду гомосексуализма среди детей.

На основании изложенного судебная коллегия считает, что обжалуемые решения Комитета соответствуют нормативным правовым актам, регулирующим спорные отношения, в то время как административные истцы не доказали факт нарушения своих прав, свобод и законных интересов.

Таким образом, суд, разрешая спор, правильно определилобстоятельства, имеющие значение для дела, дал им надлежащую правовую оценку и принял законное и обоснованное решение. Выводы суда соответствуют обстоятельствам дела. Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену решения, судом допущено не допущено. Доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов решения суда и потому не могут служить основанием к отмене этого решения.

Руководствуясь п.1 ст.309 КАС Российской Федерации, Судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Смольнинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 февраля 2017 года оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: