Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 02 августа 2017 г. по делу N 33-967/2017

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики в составе:

Председательствующего Макоева А.А.

Судей Тхагалегова З.Т. и Мисхожева М.Б.

при секретаре Жантуеве К.Р.

с участием Ашабоковой Е.Х., ее представителя Маирова О.К., Ашабокова Н.М., его представителя Курманова В.В.

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Мисхожева М.Б. гражданское дело по исковому заявлению Ашабоковой Е.Х. к Ашабокову Н.М., Кудаевой Ф.С. о признании договора купли-продажи недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании брачного договора недействительным,

по апелляционной жалобе Ашабоковой Е.Х. на решение Нальчикского городского суда КБР от 19 мая 2017 года,

установила:

Ашабокова Е.Х. обратилась в суд с иском к Ашабокову Н.М. и Кудаевой Ф.С., в котором с учетом дополнений просила признать недействительным брачный договор, заключенный 13 июля 2015 года между Ашабоковым Н.М. и Ашабоковой Е.Х., признать недействительным заключенный 25 октября 2016 года между ответчиками договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: "адрес", аннулировать в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним запись о зарегистрированных правах на указанную квартиру.

В обоснование заявленных требований, истица указала, что состоит с Ашабоковым Н.Х. в браке с 19 сентября 1997 года. В период брака на совместные средства была приобретена квартира, расположенная по адресу: "адрес". С ответчиком Ашабоковым Н.М. истица не проживает с октября 2016 года, совместное хозяйство не ведут.

18 февраля 2017 года истице стало известно, что Ашабоков Н.М. распорядился спорной квартирой, являющейся совместно нажитым в период брака имуществом, продав ее по договору купли-продажи от 25 октября 2016 года Кудаевой Ф.С.

При этом нотариально удостоверенного согласия на совершение указанной сделки она не давала.

Ей также стало известно, что при совершении оспариваемой сделки, Ашабоков Н.М. представил в регистрирующий орган брачный договор, являющийся недействительной сделкой, поскольку ставит ее в крайне неблагоприятное положение, а именно в результате его заключения истица лишается права собственности на имущество, нажитое в период брака.

Кроме того указанный брачный договор недействителен по основаниям, установленным статьей 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как его заключение стало возможным в результате угроз со стороны ответчика.

Решением Нальчикского городского суда КБР от 19 мая 2017 года исковые требования Ашабоковой Е.Х. оставлены без удовлетворения.

Не согласившись с решением суда, Ашабоковой Е.Х. подана апелляционная жалоба об его отмене, в обоснование которой указала, что отказывая в удовлетворении иска, суд пришел к выводу о пропуске истицей срока исковой давности, тогда как в силу статьи 9 Семейного кодекса Российской Федерации на требования, вытекающие из семейных отношений, исковая давность не распространяется, за исключением случаев, если срок для защиты нарушенного права установлен настоящим кодексом.

Кроме того, только из материалов регистрационного дела ей стало известно, что ответчик, представив в регистрирующий орган брачный договор, поставил ее в крайне неблагоприятное имущественное положение.

Не основанным на законе автор жалобы полагала вывод суда первой инстанции о том, что спорная квартира является единоличной собственностью Ашабокова Н.М. в связи с ее приобретением на личные материальные средства ответчика, о чем упоминается в ее согласии на приобретение квартиры.

Однако данное обстоятельство не лишает ее имущественного права на принадлежащую ей долю в квартире, приобретенной в период брака.

Истица полагала, что в настоящем случае имеются основания для рассмотрения настоящего гражданского дела по правилам производства суда первой инстанции.

Заслушав доклад судьи Мисхожева М.Б., изучив материалы дела, обсудив апелляционную жалобу, Судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом и следует из материалов дела, с 19 сентября 1997 года Ашабоков Н.М. и Ашабокова Е.Х. состояли в браке.

В период брака 13 июля 2015 года стороны заключили брачный договор, удостоверенный нотариусом Нальчикского нотариального округа КБР.

Условиями брачного договора установлен режим собственности супругов как на имущество, имеющееся в собственности супругов, так и на имущество, которое будет приобретено в будущем.

В частности брачным договором предусмотрено, что имущество, которое было приобретено или будет приобретено супругами во время брака является собственностью того из супругов, на имя которого оно оформлено или зарегистрировано (пункт 1.1).

Пунктом 2.3 брачного договора установлено, что земельный участок, находящийся по адресу: КБР, "адрес", садоводческое товарищество "Химик", "адрес" будет являться личной собственностью Ашабоковой Е.Х., и Ашабоков Н.М. не вправе претендовать на указанный земельный участок.

Материалами дела подтверждается, что в период брака, а именно по договору купли-продажи от 14 октября 2009 года, была приобретена "адрес" в "адрес", площадью 27.7 кв.м., право собственности на которую было зарегистрировано за Ашабоковым Н.М..

25 октября 2016 года Ашабоковым Н.М. с Кудаевой Ф.С. заключен договор купли-продажи указанной квартиры с условием рассрочки платежа, определенного сторонами в размере 1 050 000 рублей.

Названный договор в установленном законом порядке подвергнут государственной регистрации.

Указывая на недействительность договора купли-продажи от 25 октября 2016 года, как заключенного с нарушением требований статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации, то есть в отсутствие нотариально удостоверенного согласия супруга, Ашабокова Е.Х. обратилась в суд с иском о признании указанной сделки недействительной.

В дальнейшем Ашабокова Е.Х. дополнила свой иск требованием о признании брачного договора недействительной сделкой, как совершенной под влиянием угроз (ст.179 ГК РФ), а также по основаниям, установленным пунктом 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Ашабоковой Е.Х., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что истцом пропущен установленный статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федерации годичный срок исковой давности по требованиям о признании брачного договора от 13 июля 2015 года недействительным.

Судебная коллегия признает правомерным вывод суда первой инстанции о пропуске Ашабоковой Е.Х. срока исковой давности по требованию о признании брачного договора недействительным по основанию, установленному пунктом 1 статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Законом (статья 44 Семейного кодекса Российской Федерации) установлены общие и специальные основания для признания брачного договора недействительным.

Согласно пункту 1 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации брачный договор может быть признан судом недействительным полностью или частично по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации для недействительности сделок.

В соответствии с пунктом 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации суд может признать брачный договор недействительным полностью или частично по требованию одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение. То есть данной нормой установлены специальные семейно-правовые основания для признания брачного договора недействительным.

Правовым основанием предъявления Ашабоковой Е.Х. требования о признании брачного договора недействительным являлись положения как пункта 1, так и пункта 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации. Оспаривая брачный договор, Ашабокова Е.Х. указывала как на ничтожность, так и на оспоримость данной сделки.

Статьей 2 Семейного кодекса Российской Федерации определено, что семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращение брака и признания его недействительным, регулирует неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.

В силу статьи 4 Семейного кодекса Российской Федерации к названным в статье 2 данного Кодекса имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством применяется гражданское законодательство.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Семейного кодекса Российской Федерации на требования, вытекающие из семейных отношений, исковая давность не распространяется, за исключением случаев, если срок для защиты нарушенного права установлен названным Кодексом.

Семейным кодексом Российской Федерации срок исковой давности для требований об оспаривании брачного договора не установлен.

Однако по своей правовой природе брачный договор является разновидностью двусторонней сделки, но имеющей свою специфику, обусловленную основными началами (принципами) семейного законодательства. Поскольку для требования супруга по пункту 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации о признании брачного договора недействительным этим Кодексом срок исковой давности не установлен, то к такому требованию супруга исходя из положений статьи 4 Семейного кодекса Российской Федерации в целях стабильности и правовой определенности гражданского оборота применяется срок исковой давности, предусмотренный статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, по требованиям о признании сделки недействительной.

Согласно пункту 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

Срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (пункт 2 статьи 181).

Как пояснила Ашабокова Е.Х. угрозы самоустранения Ашабокова Н.М. от оказания материальной помощи при поступлении их сына в учебное заведение, прекратились после подписания ею брачного договора.

Соответственно годичный срок исковой давности по требованию Ашабоковой Е.Х. о признании брачного договора недействительной сделкой по основанию, установленному статьей 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует исчислять с 16 июля 2015 года.

В настоящем случае обращение Ашабоковой Е.Х. с указанным требованием последовало 19 апреля 2017 года, что свидетельствует о пропуске Ашабоковой Е.Х. установленного законодателем годичного срока исковой давности, о применении последствий которого заявлено ответчиком.

Вместе с тем, коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о пропуске Ашабоковой Е.Х. срока исковой давности по требованию о признании брачного договора недействительным по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации.

При этом коллегия исходит из следующих требований законодательства, регулирующих спорные правоотношения.

В соответствии с абзацем вторым пункта 15 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 5 ноября 1998 года N "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", если брачным договором изменен установленный законом режим совместной собственности, то суду при разрешении спора о разделе имущества супругов необходимо руководствоваться условиями такого договора. При этом следует иметь в виду, что в силу пункта 3 статьи 42 Семейного кодекса Российской Федерации условия брачного договора о режиме совместного имущества, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (например, один из супругов полностью лишается права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака), могут быть признаны судом недействительными по требованию этого супруга.

Из вышеприведенных норм материального права и разъяснений Верховного Суда Российской Федерации следует, что при оспаривании супругом действительности брачного договора или его условий по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации, срок исковой давности следует исчислять с момента, когда этот супруг узнал или должен был узнать о том, что в результате реализации условий брачного договора он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение.

В настоящем случае такой момент совпадает с тем, когда Ашабоковой Е.Х. стало известно о совершении Ашабоковым Н.М. сделки с Кудаевой Ф.С., в результате исполнения которой сложилась ситуация, свидетельствующая, по мнению истицы, о том, что она попадает в крайне неблагоприятное положение и лишается права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака.

С учетом изложенного момент начала срока исковой давности по требованиям о признании брачного договора недействительным (по основаниям ничтожности) совпадает с моментом, когда истице стало известно о совершенной 25 октября 2016 года Ашабоковым Н.М. сделке по отчуждению спорной квартиры, то есть 18 февраля 2017 года, и вывод суда первой инстанции в этой части о пропуске истицей срока исковой давности нельзя признать основанным на законе.

Между тем, коллегия не усматривает оснований для отмены обжалуемого решения по доводам апелляционной жалобы.

При этом Судебная коллегия исходит из следующего.

Согласно пункту 1 статьи 33 Семейного кодекса Российской Федерации законным режимом имущества супругов является режим их совместной собственности, который может быть изменен брачным договором, заключенным в письменной форме и нотариально удостоверенным (пункт 1 статьи 42, пункт 2 статьи 41 СК РФ).

В силу статьи 40 Семейного кодекса Российской Федерации брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения.

Пунктом 1 статьи 42 Семейного кодекса Российской Федерации определено, что брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (статья 34 Кодекса), установив режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.

Брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов.

Супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов.

Следовательно, брачный договор является основанием для возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей супругов в отношении их совместной собственности.

Между тем брачный договор не может ограничивать правоспособность или дееспособность супругов, их право на обращение в суд за защитой своих прав; регулировать личные неимущественные отношения между супругами, права и обязанности супругов в отношении детей; предусматривать положения, ограничивающие право нетрудоспособного нуждающегося супруга на получение содержания; содержать другие условия, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение или противоречит основным началам семейного законодательства (пункт 3 статьи 42 Семейного кодекса Российской Федерации).

Таким образом, реализация супругами права по определению режима имущества и распоряжения общим имуществом путем заключения брачного договора не должна ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, например вследствие существенной непропорциональности долей в общем имуществе либо лишения одного из супругов полностью права на имущество, нажитое в период брака.

Положения пункта 2 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации направлены на защиту имущественных прав сторон брачного договора и обеспечение баланса их законных интересов.

Использование федеральным законодателем такой оценочной характеристики, как наличие в брачном договоре условий, ставящих одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, преследует своей целью эффективное применение нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций. Вопрос же о том, ставят ли условия конкретного брачного договора одну из сторон в крайне неблагоприятное положение, решается судом в каждом конкретном случае на основе установления и исследования фактических обстоятельств дела и оценки представленных сторонами доказательств по правилам, установленным статьями 67, 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Следует отметить, что на момент рассмотрения апелляционной жалобы в производстве судов отсутствуют обращения сторон о разделе совместно нажитого имущества, что подтверждено пояснениями Ашабоковой Е.Х., и не оспаривалось ответчиком.

Соответственно, действительность брачного договора судом апелляционной инстанции оценивается применительно к имуществу, нажитому сторонами в период брака, в виде спорной квартиры, расположенной в "адрес", в "адрес", и земельного участка, расположенного в садоводческом товариществе "Химик".

Оценивая действительность брачного договора, коллегия исходит из стоимости имущества в виде вышеуказанных квартиры и земельного участка.

Как указано выше, стоимость квартиры сторонами договора, а именно Ашабоковым Н.М. и Кудаевой Ф.С., определена в размере 1 050 000 рублей.

Коллегия учитывает, что истицей суду не представлено доказательств, подтверждающих рыночную стоимость находящегося в ее собственности земельного участка, расположенного в садоводческом товариществе "Химик".

Из пояснений ответчика Ашабокова Н.М. следует, что примерная стоимость земельного участка, находящегося на территории садоводческого товарищества "Химик", составляет примерно 2 000 000 рублей, что не оспаривалось Ашабоковой Е.Х..

Таким образом, в результате заключенного брачного договора в собственность Ашабоковой Е.Х. перешло имущество, стоимость которого превышает стоимость перешедшей в собственность Ашабокова Н.М. квартиры.

При таких обстоятельствах, довод истицы о том, что условиями брачного договора она поставлена в крайне неблагоприятное положение, не соответствует установленным обстоятельствам и указанным выше нормам материального права.

Доводы истицы о наличии у Ашабокова Н.М. в собственности иного недвижимого имущества в виде однокомнатной квартиры в "адрес" и жилого дома, расположенного по адресу: "адрес", которое также подпадает под условия брачного договора, коллегией не учитываются, поскольку данное имущество, как следует из пояснений сторон, не выбыло из владения Ашабокова Н.М., и не перешло в собственность третьих лиц.

Более того, Судебная коллегия не располагает сведениями о том, на чье имя указанное имущество зарегистрировано, и в чью собственность из супругов оно должно перейти по условиям оспариваемого брачного договора.

Поскольку требования о признании договора купли-продажи, заключенного 25 октября 2016 года между Ашабоковым Н.М. и Кудаевой Ф.С. является требованием, производным от требования о признании брачного договора недействительным, то и в этой части обжалуемое решение не подлежит отмене.

С учетом изложенного Судебная коллегия находит, что доводы апелляционной жалобы не содержат указания на допущенные судом нарушения, которые привели бы к неправильному разрешению спора и являлись бы основанием для отмены обжалуемого решения суда.

Руководствуясь ст.328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,

определила:

Решение Нальчикского городского суда КБР от 19 мая 2017 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу Ашабоковой Е.Х. - без удовлетворения.

Председательствующий А.А.Макоев

Судьи З.Т.Тхагалегов

М.Б.Мисхожев