Обзор судебной практики по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики за II квартал 2014 года

Практика
рассмотрения дел по спорам, возникающих из договорных правоотношений

Квартира, на которую зарегистрировано право индивидуальной собственности, может быть признана общим имуществом лишь при доказанности того обстоятельства, что между сторонами была достигнута в письменной форме договоренность о совместной покупке квартиры и в этих целях стороны вкладывали свои средства в ее приобретение.

Г.М. обратилась в суд с иском к Л.М., П.М. и другим истцам о признании права собственности на 1/5 долю в праве общей долевой собственности на квартиру N 10 дома по ул. Парковая, включении 4/5 доли в праве общей долевой собственности на указанную квартиру в состав наследства, открывшегося после смерти Н.Н., умершей 09 июля 2013 г.

Исковые требования мотивировала тем, что 09 июля 2013 г. после смерти её матери Н.Н. открылось наследство в виде спорной квартиры. Наследниками первой очереди после ее смерти являются истица и ответчики. Истец являлась опекуном умершей, постоянно проживала с наследодателем и была зарегистрирована в спорной квартире. Указанная квартира была приобретена наследодателем за 1 270 000 руб. на основании договора купли-продажи от 05 марта 2013 г. При этом часть стоимости квартиры была оплачена за счет единовременной денежной выплаты в размере 1 022 400 руб., предоставленной Н.Н. на основании свидетельства о праве на получение единовременной денежной выплаты на строительство или приобретение жилого помещения. Оставшаяся часть стоимости приобретаемой квартиры в размере 247 600 руб. была оплачена за счет личных средств истицы Г.М. Учитывая, что в приобретение спорной квартиры вложены её личные средства в размере 247 600 руб., истица Г.М. полагает, что ей должна принадлежать 1/5 доля в квартире, соответственно, в соответствии со ст. 1112 ГК РФ в состав наследства после смерти матери должно войти 4/5 доли спорного жилого помещения.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Г.М., суд первой инстанции установил, что Н.Н. и истица Г.М. в период с мая 2011 г. до момента смерти Н.Н. проживали совместно, вели общее хозяйство, у них был совместный бюджет, в связи с чем пришел к выводу о наличии между Г.М. и Н.Н. соглашения о покупке квартиры на совместные средства и возникновении общей долевой собственности истицы и ее матери Н.Н. на спорную квартиру.

Судебная коллегия выводы суда первой инстанции о признании квартиры общей долевой собственностью и признании за Г.М. права собственности на 1/5 долю в квартире нашла неправильными ввиду следующего.

Как усматривается из дела, Н.Н. при жизни была признана недееспособной. Г.М. являлась ее опекуном на основании распоряжения администрации города от 16.12.2011 г.

05 марта 2013 г. Г.М., в качестве опекуна действующей за Н.Н., заключен договор купли-продажи, по которому Н.Н. приобрела на праве собственности однокомнатную квартиру площадью 35,90 кв. м. Согласно пункту 3 договора, стоимость квартиры составляет 1270000 руб., которые выплачиваются покупателем путем оплаты суммы 247600 руб. за счет собственных средств покупателя до подписания договора, и оплаты 1022400 руб., за счет субсидии на основании свидетельства о праве на получение единовременной денежной выплаты на строительство или приобретение жилого помещения от 21 февраля 2013 г.

Переход права собственности по договору от продавца к покупателю и право собственности Н.Н. на указанную целую квартиру по договору зарегистрированы в установленном порядке в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Чувашской Республике.

В соответствии с пунктом 1 статьи 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним - это юридический акт признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество в соответствии с ГК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. В случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

В силу ч. 4 ст. 244 Гражданского кодекса Российской Федерации общая собственность возникает при поступлении в собственность двух или нескольких лиц имущества, которое не может быть разделено без изменения его назначения (неделимые вещи) либо не подлежит разделу в силу закона. Общая собственность на делимое имущество возникает в случаях, предусмотренных законом или договором.

Исходя из вышеприведенных норм материального права, объект недвижимости мог быть признан общей собственностью лишь при доказанности, что между Г.М. и Н.Н. было достигнуто соглашение (договоренность) о создании общей собственности на приобретаемую по договору купли-продажи квартиру.

Таким образом, спорная квартира может быть признана общим имуществом лишь при доказанности того обстоятельства, что между сторонами была достигнута в письменной форме договоренность о совместной покупке квартиры и в этих целях стороны вкладывали свои средства в ее приобретение.

Между тем, как указывалось выше, Н.Н. при жизни была признана недееспособной, а истица Г.М. была назначена ее опекуном, которая в качестве законного представителя заключила договор купли-продажи о приобретении спорной квартиры в единоличную собственность Н.Н. Какого-либо письменного соглашения о приобретении квартиры в общую собственность недееспособной и ее опекуна не имеется, Соответственно выводы суда первой инстанции о наличии соглашения о приобретении квартиры в общую собственность не основаны на нормах законодательства и материалах дела.

Как указывалось выше, спорная квартира приобретена в том числе за счет единовременной денежной выплаты, предоставленной наследодателю Н.Н. в соответствии с со статьей 11.1 Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений" в размере 1022400 руб., рассчитанной на одного члена семьи с учетом норматива общей площади жилого помещения в размере 36 кв. м. Спорная квартира имеет площадь 35,9 кв. м.

Доводы истца о том, что спорная квартира была приобретена также за счет её денежных средств, не могут быть положены в основание для удовлетворения исковых требований, поскольку отсутствует соглашение о покупке квартиры в общую собственность и не представлено доказательств, что полученные Г.М. денежные средства в размере 60600 по договору займа от 03 марта 2013 г. и в размере 187000 руб. по кредитному договору от 04 марта 2013 г., были направлены именно на приобретение спорной квартиры и в целях создания общей собственности.

Поскольку обстоятельства, с которыми закон связывает возникновение общей долевой собственности не установлены, основания для признания за Г.М. права собственности на 1/5 долю в праве общей долевой собственности на спорную квартиру отсутствуют. Исковые требования в части включения 4/5 доли в праве общей долевой собственности на квартиру в наследственную массу, оставшуюся после смерти Н.Н., является производным, следовательно, оснований для их удовлетворения не имеется.

При этом судебная коллегия указала, что в состав наследства после смерти Н.Н. входит целая квартира, истица не лишена права наследования на указанную квартиру в равных долях с остальными наследниками по закону, принявшими наследство в установленный законом срок.

Судебная коллегия отменила решение суда и вынесла новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказала (Дело N 33-1936/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

При передаче покупателю товара, обремененного правами третьих лиц, в расторжении договора купли-продажи по требованию покупателя может быть отказано только при условии доказанности того, что покупатель был уведомлен об этих правах и согласился принять такой товар.

А.И. обратился в суд с иском к С.Ф., в котором просил расторгнуть договор купли-продажи от 22 сентября 2012 года, заключенный между ними (сторонами) и взыскать денежные средства в размере 750 000 рублей, а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 10 700 рублей.

Требования мотивировал тем, что по данному договору А.И. купил у С.Ф. за указанную сумму автомобиль NISSAN. Но оказалось, что транспортное средство является предметом залога и на него обращено взыскание на основании решения суда, вступившего в законную силу. Однако ответчик нахождение имущества в залоге от него скрыл и передал ему товар, обремененный правами третьих лиц, а неисполнение продавцом обязанности передать товар свободным от прав третьих лиц в силу п. 1 ст. 460 Гражданского кодекса Российской является основанием для расторжения договора купли-продажи. В соответствии с п. 1 ст. 450, п. 1 ст. 451 ГК РФ договор может быть расторгнут по решению суда при существенном нарушении договора другой стороной, а также при существенном изменении обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора. Если бы С.Ф. поставил его (истца) в известность о правах третьих лиц на проданный автомобиль, он бы вышеуказанный договор купли-продажи не заключил. 26 марта 2013 года он направил С.Ф. предложение расторгнуть договор и возвратить уплаченные денежные средства, на которое последний не ответил.

С.Ф. обратился с встречным иском к А.И., ООО, Н.И., индивидуальному предпринимателю И.Е. о признании его добросовестным приобретателем автомобиля NISSAN.

Требование мотивировал тем, что после заключения договора залога указанное транспортное средство неоднократно перепродавалось. Он купил его у ООО (комиссионера) в специализированном автосалоне, беспрепятственно совершил в отношении него регистрационные действия. При этом он принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца, не знал и не должен был знать о том, что комиссионер отчуждает заложенное имущество. Впоследствии он через поверенного - индивидуального предпринимателя И.Е. продал автомашину А.И., и не был осведомлен о продаже товара, обремененного правами третьих лиц.

Решением суда в удовлетворении исковых требований и встречных исковых требований отказано.

При этом отказывая в первоначальном иске, суд первой инстанции исходил из того, что С.Ф. продал А.И. автомобиль на основании договора купли-продажи от 22 сентября 2012 года. Но поскольку свои требования о расторжении договора А.И. основывает на существенном нарушении ответчиком его условий, а при его совершении и исполнении С.Ф. не знал и не мог знать о существующих обременениях, наложенных на автомобиль, то продавец какие-либо условия указанного договора не нарушил. Что касается денежных средств, то их А.И. просит взыскать в порядке возмещения ущерба. Однако покупатель вправе требовать возмещения ущерба после изъятия у него товара, чего по настоящему делу нет. К тому же данный иск предъявлен преждевременно и к ненадлежащему ответчику, поскольку С.Ф. не может отвечать за ненадлежащее исполнение обязательств должником по договору залога, расторжение договора и взыскание с ответчика стоимости автомобиля не предусматривает необходимости возвращения транспортного средства С.Ф., а права А.И. могут быть защищены путем предъявления требований к залогодателю, продавшему заложенное имущество.

Делая такие выводы, районный суд не учел, что в силу п. 2 ст. 450 ГК РФ по требованию одной из сторон договор может быть расторгнут по решению суда при существенном нарушении договора другой стороной, а также в иных случаях, предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами или договором.

Таким образом, из этой нормы следует, что основания, указанные в пп. 1 и 2, являются самостоятельными основаниями для расторжения договора. Соответственно, когда гражданское законодательство предусматривает расторжение договора по основаниям, не связанным с существенным нарушением договора другой стороной, к обстоятельствам, имеющим значение для дела, относятся те обстоятельства, с наличием которых законодатель допускает расторжение сделки.

Так, одним из случаев, подпадающих под действие пп. 2 п. 2 ст. 450 ГК РФ, является расторжение договора купли-продажи по инициативе покупателя в соответствии с положениями п. 1 ст. 460 ГК РФ. Согласно нему продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц.

Неисполнение продавцом этой обязанности дает покупателю право требовать уменьшения цены товара либо расторжения договора купли-продажи, если не будет доказано, что покупатель знал или должен был знать о правах третьих лиц на этот товар.

Указанное означает, что при передаче покупателю товара, обремененного правами третьих лиц, в расторжении договора купли-продажи может быть отказано только при условии доказанности того, что покупатель был уведомлен об этих правах и согласился принять такой товар. А те обстоятельства, знал ли сам продавец об обременении, изымался ли товар у покупателя, имелось ли при этом существенное нарушение договора стороной продавца, для правильного разрешения спора о расторжении договора в связи с неисполнением продавцом обязанности передать товар свободным от прав третьих лиц правового значения не имеют.

Из материалов дела следует, что 22 сентября 2012 года оформлен договор купли-продажи транспортного средства, в котором в качестве продавца указан и расписался С.Ф., покупателя - А.И., поверенного - индивидуальный предприниматель И.Е. Согласно его условиям С.Ф. передает в собственность А.И. вышеуказанный автомобиль, а последний оплачивает С.Ф. его стоимость в 750 000 рублей. Также специально оговаривалось, что до заключения этой сделки транспортное средство никому не продано, не заложено, в споре и под арестом не состоит. На основании данного договора от 22 сентября 2012 года А.И. транспортное средство 25 сентября 2012 года зарегистрировал за собой. Кроме того, С.Ф. передал А.И. дубликат паспорта транспортного средства от 19 сентября 2012 года, в котором сведения о прежних собственниках имелись только в отношении С.Ф.

Из объяснений А.И., а также показаний свидетеля Н.А. в суде первой инстанции усматривается, что деньги за проданный автомобиль получил С.Ф., а по поводу дубликата последний объяснил, что прежний паспорт транспортного средства утерян. И.Е. за дополнительную плату составил текст этой сделки.

Как указывалось, оценивая условия договора от 22 сентября 2012 года, суд первой инстанции пришел к выводу, что автомашину А.И. продал С.Ф., и этот вывод в апелляционной жалобе не оспаривается. Следовательно, С.Ф. как продавец по первоначальному иску является надлежащим ответчиком, а изложенные доказательства свидетельствуют о передаче А.И. автомашины, обремененной правами третьих лиц.

Исходя из положений п. 1 ст. 460 ГК РФ, а также ч. 1 ст. 56, ч. 1 ст. 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обязанность доказать тот факт, что покупатель знал или должен был знать о правах третьих лиц на товар, возлагается на продавца. Между тем таких доказательств в деле нет. Напротив, в договоре купли-продажи указывалось, что автомобиль под залогом не находится, а в паспорте транспортного средства имелись сведения лишь об одном собственнике - С.Ф.

Что касается утверждений районного суда о том, что А.И. просил расторгнуть договор ввиду существенного нарушения ответчиком его условий, то согласно ч. 3 ст. 196 ГПК РФ суд действительно принимает решение по заявленным истцом требованиям, и может выйти за их пределы только в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Однако основанием иска являются фактические обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, в связи с чем указание им в иске конкретной правовой нормы не препятствует суду применить нормы гражданского законодательства, регулирующие спорные правоотношения.

При таких обстоятельствах отказ в расторжении договора по вышеуказанному основанию является неверным, поскольку то обстоятельство, знал ли С.Ф. или мог знать при совершении сделки о существовании обременения, равно как и иные обстоятельства, на которые ссылаются представители С.Ф., для правильного разрешения возникшего спора правового значения не имеют.

Таким образом, судебная коллегия, с учетом положений подп. 2 п. 2 ст. 450, п. 4 ст. 453, п. 1 ст. 454, п. 1 ст. 460 ГК РФ и изложенных в настоящем определении обстоятельствах, пришла к выводу, что требование А.И. о расторжении договора от 22 сентября 2012 года в связи с неисполнением продавцом обязанности передать товар свободным от прав третьих лиц подлежит удовлетворению. Соответственно, он вправе требовать возвращения того, что было им исполнено по договору купли-продажи до момента его расторжения, т.к. иное означало бы получение необоснованной выгоды со стороны продавца.

При этом представители С.Ф. как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанции не оспаривали, что за автомашину А.И. заплатил вышеуказанную сумму. Поскольку никаких доказательств об иной стоимости транспортного средства в деле нет, то судебная коллегия взыскала с С.Ф. сумма, которую он получил по договору от 22 сентября 2012 года.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований А.И. и принял новое решение, которым договор купли-продажи автомобиля NISSAN расторгнул и с С.Ф. в пользу А.И. взыскал сумму, уплаченную по этому договору в размере 750 000 рублей (Дело N 33-600/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Граждане, отчисленные из военных образовательных учреждений профессионального образования по основаниям, связанным с их виновным поведением, обязаны возместить все затраченные на их военную или специальную подготовку денежные средства федерального бюджета, в том числе и за время обучения до заключения контракта.

Академия Федеральной службы охраны Российской Федерации обратилось в суд с иском к С.Е. о взыскании средств федерального бюджета, затраченных на подготовку в военном образовательном учреждении профессионального образования.

Исковые требования мотивированы тем, что 02 августа 2010 года в Академию и списки личного состава органов государственной охраны был зачислен С.Е. 01 июля 2012 года между сержантом С.Е. и Академией в лице ее начальника был заключен контракт о прохождении военной службы. Согласно приказу начальника от 25 июля 2013 года по личному составу курсант С.Е. был уволен досрочно с военной службы на основании п.п. "в" п. 2 ст. 51 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" за невыполнение контракта. Общая продолжительность его военной службы во время обучения в Академии с 01 августа 2010 года по 25 июля 2013 года составила 2 года 11 месяцев и 25 дней. После увольнения за С.Е. осталась задолженность по возмещению средств федерального бюджета, затраченных на его военную (специальную) подготовку в Академии, в сумме 158 497 руб. 60 коп., исходя из расчета фиксированного значения суммы, подлежащей возмещению средств, размер которой включается в контракт о прохождении военной службы для специализации 3.3 (Системы специальной связи и информации для органов государственной власти Спецсвязи ФСО России) 54 280 руб. в год, и единовременного пособия, выплачиваемого при заключении контракта, в сумме 26 035 руб. 44 коп. Произвести удержание в бесспорном порядке не представилось возможным в связи с отсутствием у ответчика денежных средств на момент увольнения и нежеланием внести указанную сумму в добровольном порядке. При составлении листа беседы 25 июля 2013 года С.Е. был ознакомлен с подлежащей возмещению суммой и дал свое согласие в добровольном порядке возместить денежные средства, затраченные на его военную подготовку.

Удовлетворяя исковые требования в части, суд первой инстанции исходил из того, что заявленные истцом требования должны быть удовлетворены только за период с момента заключения контракта до подписания приказа об отчислении - со 02 июля 2012 года по 25 июля 2013 в размере 58 049 рублей 44 копейки.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции, как основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

В соответствии с Федеральным законом "О воинской обязанности и военной службе" граждане Российской Федерации, не проходившие военную службу и поступившие в военные образовательные учреждения профессионального образования с момента зачисления в указанные учреждения приобретают статус военнослужащих, проходящих военную службу по призыву; по достижении ими возраста 18 лет, но не ранее окончания первого курса обучения в указанных образовательных учреждениях, такие граждане заключают контракт о прохождении военной службы (пункт 3 статьи 2. статьи 32, 34, 35, пункт 10 статьи 38 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе").

Заключая указанный контракт, граждане, поступившие в военное образовательное учреждение профессионального образования, добровольно принимают на себя предусмотренные этим контрактом обязанности, обусловленные особым статусом военнослужащего, а также спецификой обучения в таком образовательном учреждении, а государство гарантирует им прохождение оплачиваемой военной службы с предоставлением гарантий, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами.

Обязанность граждан, отчисленных из военных образовательных учреждений профессионального образования по основаниям, связанным с их виновным поведением, возместить средства федерального бюджета, затраченные на их военную или специальную подготовку, установленная пунктом 7 статьи 35 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", предполагает возмещение государству фактически понесенных им расходов на подготовку военных специалистов для государственных нужд в том случае, когда они по своей вине не завершили обучение.

При заключении контрактов о прохождении военной службы с гражданами, обучающимися в военных образовательных учреждениях профессионального образования, условие о возмещении средств, указанных в пункте 7 статьи 35 Закона, а также размер подлежащих возмещению средств включается в контракт о прохождении военной службы.

Таким образом, приведенные нормы прямо устанавливают обязанность граждан, отчисленных из образовательных учреждений по основаниям, связанным с их виновным поведением, возместить денежные средства федерального бюджета, затраченные на их военную или специальную подготовку в военных образовательных учреждениях профессионального образования.

Вместе с тем из содержания данной статьи следует, что возмещению подлежат все затраченные на обучение средства федерального бюджета, в том числе и за время обучения, до заключения контракта.

Закон связывает необходимость возмещения затраченных средств федерального бюджета с их фактической затратой, а не с фактом заключения контракта, содержащего указание на обязанность по возврату затраченных денежных средств.

Выводы суда о том, что ответчик не должен возмещать средства федерального бюджета, затраченные до заключения с ним контракта, то есть до 01 июля 2012 года, являются ошибочными, поскольку истцом с ответчика взыскиваются денежные средства, потраченные не на обеспечение исполнения им обязанностей военной службы в период обучения, а денежные средства, затраченные на военную подготовку.

Кроме того, подписывая контракт о прохождении военной службы, ответчик добровольно согласился возместить в случаях, предусмотренных ФЗ "О воинской обязанности и военной службе", средства федерального бюджета, затраченные на его военную или специальную подготовку.

Определяя размер средств, затраченных на военную подготовку С.Е., подлежащих возмещению, судебная коллегия пришла к выводу о том, что расчет задолженности, представленный истцом является правильным, поскольку он сделан в соответствии с Методикой исчисления подлежащих возмещению средств федерального бюджета, затраченных на военную подготовку граждан РФ в военных и образовательных учреждениях профессионального образования, утвержденной Постановлением Правительства РФ N 402 от 25 июня 2007 года.

Соответственно, с С.Е. в пользу Государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования Академия Федеральной службы охраны Российской Федерации подлежит взысканию в счет возмещения ущерба государству, причиненного досрочным расторжением контракта о прохождении военной службы, денежная сумма в размере 158 497 рублей 60 копеек.

В то же время доводы о взыскании с ответчика единовременного пособия, выплаченного ему при заключении контракта, в размере 26 035 рублей 44 копейки являются несостоятельными в силу следующего.

В обоснование указанных требований представитель Академии ФСО России сослался на постановление Правительства РФ от 19.04.1993 N 340 (ред. от 05.10.2007) "О денежном довольствии военнослужащих, а также лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел", однако его положения не могут быть применимы к спорным правоотношениям, так как данный документ утратил силу с 01 января 2012 года.

Кроме того Методикой исчисления подлежащих возмещению средств федерального бюджета, затраченных на военную подготовку граждан РФ в военных и образовательных учреждениях профессионального образования, утвержденной Постановлением Правительства РФ N 402 от 25 июня 2007 года взыскание единовременного пособия не предусмотрено.

С учетом изложенного, судебная коллегия решение суда в части взыскания с С.Е. в пользу истца средств федерального бюджета, затраченных на военную или специальную подготовку, и государственной пошлины в доход местного бюджета изменила и постановила взыскать с С.Е. денежные средства в сумме 158 497 рублей 60 копеек (Дело N 33-1755/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел о защите прав потребителей

Существенным недостатком товара является, в том числе, недостаток, который выявляется неоднократно. К недостатку технически сложного товара, который выявляется неоднократно, относятся различные недостатки, выявляемые во всем товаре (два и более недостатка).

Е.Н. обратился в суд с иском к ООО в защиту прав потребителя о расторжении договора купли-продажи, о взыскании стоимости автомобиля, неустойки, компенсации морального вреда.

Исковое заявление мотивировано тем, что он 29 декабря 2010 г. приобрел у ответчика автомобиль 2010 г. выпуска, стоимостью 899 900 руб. На автомобиль был установлен гарантийный срок продолжительностью 36 месяцев или 100000 км пробега в зависимости от того, что наступит ранее. Кроме того, на автомобили вышеуказанной марки распространяется дополнительная гарантия в течение 5 лет. В период эксплуатации в автомобиле выявлялись неоднократно недостатки, которые существенно влияют на качество автомобиля и его безопасную эксплуатацию. Всего в ходе эксплуатации автомашины истец обратился в сервисный центр 8 раз в связи с выявлением в автомобиле различных производственных дефектов. Недостатки в автомобиле проявлялись в течение всего времени эксплуатации.

12 февраля 2013 г. истец направил ответчику претензию с требованием замены автомобиля либо возврата уплаченной стоимости за автомобиль, однако ответчик письмом от 25 февраля 2013 г. отказал в удовлетворении требований истца. Поскольку ответчик добровольно не удовлетворил законные требования с ответчика также необходимо взыскать неустойку и компенсацию морального вреда.

Истец со ссылкой на ФЗ "О защите прав потребителей" просил расторгнуть договор купли-продажи от 29 декабря 2010 г., заключенный между истцом Е.Н. и ООО, взыскать с ООО стоимость автомобиля в размере 899 900 руб., неустойку за период с 14 февраля 2013 г. по 15 апреля 2013 г. в сумме 539 940 руб. и далее по день вынесения решения, компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб., расходы по оплате государственной пошлины в размере 2199 руб.

В ходе разбирательства дела для проверки доводов истца суд первой инстанции назначил судебную автотехническую экспертизу по определению технического состояния автомобиля и наличия производственных дефектов. В заключении эксперта содержится вывод о том, что на момент исследования в автомобиле истца имеется производственный недостаток: снижение эффективности работы заднего правого амортизатора ниже допустимой нормы, данный дефект заднего правого амортизатора относится к гарантийному случаю, дефект заднего правого амортизатора не является существенным., стоимость его устранения составляет 3838 руб., время устранения 0,9 нормо-часа.

Отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что недостатков автомобиля, которые бы отвечали понятию существенного недостатка, установлено не было, а неисправность-дефект заднего правого амортизатора является устранимым недостатком, не требующим несоразмерных расходов или затрат времени, не препятствует допуску автомобиля к участию в дорожном движении, использованию автомобиля по прямому назначению. Все ранее выявленные недостатки были устранены в установленные сроки, не превышающие 45 дней, путем проведения гарантийного ремонта.

Довод истца о том, что недостатки выявляются неоднократно, суд первой инстанции отверг, указав, что данный довод не может быть основанием к удовлетворению иска, поскольку имеющийся дефект заднего правого амортизатора не является существенным, не имеет технической повторяемости, а все остальные дефекты ответчиком были своевременно устранены.

Судебная коллегия с указанными выводами суда первой инстанции не согласилась, поскольку они противоречат требованиям закона, не соответствуют разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей".

В статье 503 ГК Российской Федерации закреплены права покупателя в случае продажи ему товара ненадлежащего качества.

Согласно пункту 3 статьи 503 ГК Российской Федерации в отношении технически сложного товара покупатель вправе потребовать его замены или отказаться от исполнения договора розничной купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар суммы в случае существенного нарушения требований к его качеству (пункт 2 статьи 475).

В число технически сложных товаров, Перечень которых утвержден Постановлением Правительства Российской Федерации от 10 ноября 2011 г. N 924, входят легковые автомобили.

Статьей 18 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" определены права потребителя в случае обнаружения в товаре недостатков, если они не были оговорены продавцом.

Этой же статьей определено, что в отношении технически сложного товара потребитель в случае обнаружения в нем недостатков вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за такой товар суммы либо предъявить требование о его замене на товар этой же марки (модели, артикула) или на такой же товар другой марки (модели, артикула) с соответствующим перерасчетом покупной цены в течение пятнадцати дней со дня передачи потребителю такого товара.

По истечении этого срока указанные требования подлежат удовлетворению в одном из следующих случаев: обнаружение существенного недостатка товара; нарушение установленных настоящим Законом сроков устранения недостатков товара; невозможность использования товара в течение каждого года гарантийного срока в совокупности более чем тридцать дней вследствие неоднократного устранения его различных недостатков.

Признаки отнесения недостатков товара к существенному недостатку также закреплены в пункте 2 статьи 475 ГК Российской Федерации.

Понятие существенного недостатка является правовым и его наличие подлежит установлению судом в каждом конкретном случае исходя из установленных по делу обстоятельств.

В пункте 13 Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 раскрыто понятие существенного недостатка, приведены критерии отнесения недостатка товара (работы, услуги) к существенному. В частности разъяснено, что недостаток товара (работы, услуги), выявленный неоднократно, - различные недостатки всего товара, выявленные более одного раза, каждый из которых в отдельности делает товар (работу, услугу) не соответствующим обязательным требованиям, предусмотренным законом или в установленном им порядке, либо условиям договора (при их отсутствии или неполноте условий - обычно предъявляемым требованиям) и приводит к невозможности или недопустимости использования данного товара (работы, услуги) в целях, для которых товар (работа, услуга) такого рода обычно используется, или в целях, о которых продавец (исполнитель) был поставлен в известность потребителем при заключении договора, или образцу и (или) описанию при продаже товара по образцу и (или) по описанию. В отношении технически сложного товара в качестве недостатка товара по пункту 1 статьи 18 Закона о защите прав потребителей следует понимать различные недостатки товара, на устранение которых в совокупности затрачивается время, приводящее к невозможности использования товара (работы, услуги) более чем тридцать дней в течение каждого года гарантийного срока (пункт 14).

Из понятия существенного недостатка товара, содержащегося в вышеприведенных правовых нормах, следует, что существенным недостатком товара является, в том числе, недостаток, который выявляется неоднократно. К недостатку, который выявляется неоднократно, относятся различные недостатки, выявляемые во всем товаре (два и более недостатка). При этом каждый из указанных недостатков товара в отдельности должен делать товар не соответствующим или обязательным требованиям, предусмотренным законом либо в установленном им порядке, или условиям договора (при их отсутствии или неполноте условий обычно предъявляемым требованиям), или целям, для которых товар такого рода обычно используется, или целям, о которых продавец был поставлен в известность потребителем при заключении договора, или образцу и (или) описанию при продаже товара по образцу и (или) по описанию (преамбула Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей").

При рассмотрении настоящего дела суд установил, что в ходе эксплуатации автомобиля истца во всем автомобиле неоднократно выявлялись различные производственные дефекты, однако, суд первой инстанции не исследовал вопрос соответствия выявленных в автомобиле истца недостатков вышеперечисленным признакам и наличия в связи с этим в автомобиле истца существенного недостатка по критерию неоднократного выявления различных недостатков товара.

Вместо этого суд первой инстанции ограничился исследованием и оценкой имевшегося в автомобиле истца и установленного заключением эксперта производственного дефекта заднего правого амортизатора, который в отдельности не обладает признаком существенного недостатка товара, что и послужило основанием для отказа в иске.

Между тем, в силу требований ч. 3 ст. 196 ГПК РФ и разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении" (пункт 5) суд принимает решение только по заявленным истцом требованиям, заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с частью 2 статьи 56 ГПК РФ.

Несмотря на то, что в качестве основания заявленного иска истец указал на неоднократное выявление в автомобиле различных недостатков, суд первой инстанции устранился от их исследования и оценки со ссылкой на то, что ответчик указанные недостатки своевременно устранил.

Таким образом, суд первой инстанции требования истца в связи с наличием в его автомобиле существенного недостатка, выразившегося в неоднократном выявлении в ходе его эксплуатации различных недостатков, в том числе неисправности АКПП, тормозной системы, амортизаторов, стоек стабилизаторов, не рассмотрел и не исследовал вопрос выявляемости в ходе эксплуатации автомобиля истца различных недостатков и квалификации их как существенного недостатка товара.

Вывод суда о том, что установленный экспертным заключением недостаток автомобиля (неисправность заднего правого амортизатора) является устранимым, сам по себе не свидетельствует о том, что в автомобиле отсутствует существенный недостаток с учетом требований Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей".

Кроме того, в соответствии с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной, в частности, в Определениях Верховного Суда РФ от 31.01.2012 N 14-В11-24, от 25.09.2012 N 19-КГ12-6, устранение недостатков товара в рамках установленного законом срока, указанного выше, не препятствует возможности потребителя отказаться от исполнения договора купли-продажи и воспользоваться правом на обращение с требованием о возврате уплаченной за товар суммы либо с требованием о его замене на товар этой же марки (модели, артикула) или на такой же товар другой марки (модели, артикула) с соответствующим перерасчетом покупной цены в случае обнаружения в товаре существенного недостатка, в том числе, различных недостатков, которые выявляются неоднократно.

Судебная коллегия пришла к выводу, что при рассмотрении вопроса о признании существенным недостатком товара различных недостатков, выявленных в автомобиле истца в период гарантийного срока, следует учитывать, что целевое назначение использования товара (цели, для которых товар такого рода обычно используется) включает в себя безопасность его использования для жизни, здоровья, имущества потребителя (преамбула и статья 7 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей"), и что потребитель, приобретая товар, вправе рассчитывать на то, чтобы этот товар при обычных условиях его использования не представлял опасности для его жизни, здоровья, и имущества, а продавец обязан обеспечить безопасность использования товара.

Из материалов дела следует, что в период гарантийного срока в процессе эксплуатации в автомобиле истца были обнаружены многочисленные производственные дефекты.

16 февраля 2011 г. оформлен заказ-наряд - не открывается крышка бензобака, который устранен 16 февраля 2011 г., что подтверждается актом выполненных работ, данный дефект влияет на эксплуатационные качества автомобиля. 15 октября 2011 г. оформлен заказ-наряд на замену передней правой стойки стабилизатора, который устранен 18 октября 2011 г.; 29 марта 2012 г. оформлен заказ-наряд на замену амортизатора переднего правого, который устранен 31 марта 2012 г.; 28 июля 2012 г. оформлен заказ-наряд на замену стойки стабилизатора задней правой, который устранен 30 июля 2012 г.; 16 сентября 2012 г. оформлен заказ-наряд на замену амортизатора переднего левого, стойки стабилизатора передней левой, который устранен 24 сентября 2012 г.

Между тем, ГОСТ Р 51709-2001 "Автотранспортные средства. Требования безопасности к техническому состоянию и методы проверки" в п. 4.7.25 указывает на недопустимость ненадежного крепления амортизаторов, коррозии или трещин и разрушений стоек кузова, нарушающих их прочность. Стоит отметить, что данное несоответствие напрямую влияет на устойчивость и управляемость автомобиля.

9 марта 2012 г. по заказ-наряду устранено крепление кулисы переключения передач. Данный дефект АКПП привел к невозможности эксплуатации автомобиля, который был доставлен для гарантийного ремонта на эвакуаторе.

18 августа 2012 г. оформлен заказ-наряд на замену тормозных механизмов задних, который устранен 22 августа 2012 г. Неисправность тормозной системы автомобиля влечет запрет его эксплуатации в силу требований ГОСТ Р 51709-2001, Правил дорожного движения РФ, Основных положений по допуску транспортных средств к эксплуатации и обязанности должностных лиц по обеспечению безопасности дорожного движения, Перечнем неисправностей и условий, при которых запрещается эксплуатация транспортных средств (в ред. Постановления Правительства РФ от 12.11.2012 N 1156).

09 октября 2012 года по заказ-наряду заменен ключ зажигания (штатный брелок, штифт). Неисправность ключа зажигания влечет невозможность запуска двигателя автомобиля, следовательно, невозможность использования автомобиля по целевому назначению.

В заключении эксперта содержится вывод о том, что на момент исследования в автомобиле истца имеется производственный недостаток: снижение эффективности работы заднего правого амортизатора ниже допустимой нормы, данный дефект заднего правого амортизатора относится к гарантийному случаю. Кроме того, экспертом в автомобиле истца выявлен недостаток: установлено, что разность в тормозном усилии в задних колесах, создаваемое стояночной тормозной системой составляет 54%, что превышает предельно допустимое значение (20%), данный недостаток не позволяет использовать автомобиль на дорогах общего пользования. Данный недостаток проявился в процессе эксплуатации.

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что каждый из вышеуказанных недостатков в отдельности делают автомобиль истца не соответствующим либо обязательным требованиям, предусмотренным законом либо в установленном им порядке, либо целям, для которых товар такого рода обычно используется, эти недостатки оказывают влияние на потребительские свойства автомобиля, что свидетельствует о наличии в автомобиле истца существенного недостатка товара по критерию неоднократного выявления различных недостатков товара, в связи с чем истец в силу п. 1 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей" был вправе по своему выбору отказаться от исполнения договора купли-продажи (расторгнуть договор) и потребовать возврата уплаченной за такой товар суммы.

Таким образом, исковые требования Е.Н. о расторжении договора купли-продажи автомобиля от 29 декабря 2010 г., взыскании в пользу Е.Н. с ООО стоимости автомобиля в размере 899 900 рублей подлежат удовлетворению согласно п. 1 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей", п. 2 ст. 450 ГК РФ.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым постановила расторгнуть договор купли-продажи автомобиля от 29 декабря 2010 г.; взыскать в пользу Е.Н. с ООО стоимость автомобиля в размере 899 900 рублей, неустойку за период с 25 февраля 2013 г. по 28 января 2014 г. в размере 70 000 руб., компенсацию морального вреда в размере 5 000 руб., расходы по оплате проведения экспертизы в размере 3 000 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 2 199 руб. 20 коп., штраф согласно п. 6 ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" в размере 487 450 рублей, отказав в остальной части требований (Дело N 33-1316/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Уменьшая размер неустойки на основании ст. 333 ГК РФ, суды должны учитывать не только период просрочки и характер нарушенного обязательства, явную несоразмерность подлежащей уплате неустойки последствиям нарушения обязательства, действия ответчика по исполнению обязательств, но в силу требований ст. 39 ч. 2 ГПК РФ и позицию ответчика.

Межрегиональная общественная организация защиты прав потребителей обратилась в суд с иском в интересах А.Ф. к ООО и просила взыскать неустойку по договору долевого участия в инвестировании строительства жилого дома ввиду несвоевременной сдачи объекта недвижимости за период с 04 октября по 29 ноября 2013 года в размере 70 679,22 руб., компенсацию морального вреда в размере 20 000 руб., штраф за неудовлетворение в добровольном порядке отдельных требований потребителя в размере 45 339,60 руб.

Исковые требования мотивированы тем, что 17 мая 2013 года между А.В. и ООО заключен договор участия в долевом строительстве многоквартирного жилого дома, по которому истцу подлежала передаче трехкомнатная квартира под условным номером N 99. Срок сдачи дома в эксплуатацию определен договором до 03 октября 2013 г. А.Ф. полностью исполнил условия договора, оплатив стоимость квартиры в размере 2 294 780 руб. в установленные договором сроки, однако ответчик сроки сдачи дома в эксплуатацию нарушил, квартира истцу передана 29 ноября 2013 года.

Решением суда первой инстанции постановлено взыскать с ООО в пользу А.Ф. неустойку за нарушение срока передачи объекта долевого строительства в размере 10 000 рублей, компенсацию морального вреда в размере 500 рублей, штраф в размере 2 625 рублей, в пользу МОО ЗПП штраф в размере 2625 рублей.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции правомерно исходил из того, что согласно требованиям ст. 309 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

При этом установив, что застройщиком допущена просрочка передачи объекта долевого строительства участнику долевого строительства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что согласно ст. 6 ФЗ "Об участии в долевом строительстве" ответчик обязан уплатить участнику долевого строительства неустойку. Одновременно с учетом того, что представителем ответчика было заявлено об уменьшении размера неустойки и применении ст. 333 ГК РФ, суд на основании ст. 333 ГК РФ пришел к выводу о необходимости снижения размера неустойки.

Уменьшая размер неустойки, суд принял во внимание период просрочки и характер нарушенного обязательства, явную несоразмерность подлежащей уплате неустойки последствиям нарушения обязательства, действия ответчика по принятию мер, направленных на завершение строительства и сдачу объекта, урегулирование спора между сторонами.

Судебная коллегия пришла к выводу, что в соответствии со ст. 333 ГК РФ суд первой инстанции был вправе уменьшить неустойку, исходя из обстоятельств дела, приведенных судом в решении, и учитывая, что в ходе судебного разбирательства представителем ответчика было заявлено о несоразмерности неустойки и о ее уменьшении.

В то же время, уменьшая неустойку до 10 000 рублей, суд первой инстанции не в полной мере учитывал обстоятельства дела, в частности, позицию ответчика, изложенную в письменном ответе от 23.12.2013 г. на требования истца, в которой ООО выразило готовность уплатить А.Ф. неустойку (пени) за несвоевременную передачу квартиры в размере 40000 рублей. При таких обстоятельствах, по мнению судебной коллегии, оснований для взыскания неустойки на основании ст. 333 ГК РФ в меньшем размере у суда первой инстанции не имелось.

Судебная коллегия пришла также к выводу, что присужденная истцу согласно ст. 15 Закона РФ "О защите прав потребителей" компенсация морального вреда в сумме 500 рублей не отвечает принципу разумности и справедливости, с учетом конкретных обстоятельств дела и степени нравственных страданий истца компенсация морального вреда в размере 5000 рублей в большей степени соответствует обстоятельствам дела, интересам потребителя.

Учитывая изменение размера присужденных денежных сумм, судебная коллегия изменила размер взысканного в соответствии с п. 6 ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" штрафа, который взыскала в размере 11250 рублей в пользу А.Ф., и в размере 11250 руб. в пользу МОО ЗПП.

Таким образом судебная коллегия изменила решение суда первой инстанции, взыскала в пользу А.Ф. неустойку в размере 40 000 рублей, компенсацию морального вреда в размере 5 000 рублей, штраф за неудовлетворение в добровольном порядке требований потребителя в размере 11 250 рублей, в пользу МОО ЗПП штраф в размере 11 250 рублей (Дело N 33-1285/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел по спорам, связанным со страхованием жизни, здоровья, имущества, ответственности

Двухгодичный срок исковой давности по спорам, вытекающим из правоотношений по имущественному страхованию (ст. 966 ГК РФ), исчисляется с момента, когда страхователь узнал или должен был узнать об отказе страховщика в выплате страхового возмещения или о выплате его страховщиком не в полном объеме, а также с момента истечения срока выплаты страхового возмещения, предусмотренного законом или договором.

Республиканская общественная организация защиты прав потребителей обратилась в суд с иском в интересах А.В. к ООО Страховая компания о взыскании страхового возмещения.

Требования мотивированы тем, что 16 ноября 2011 года произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого пострадал автомобиль истца. Страховщик истца ООО Страховая компания выплатил истцу страховое возмещение по полису КАСКО в размере 16 352 руб. Согласно отчету от 27 сентября 2013 года, составленному ИП, стоимость материального ущерба застрахованного автомобиля истца (с учетом падения стоимости заменяемых запчастей) составляет 34 730 рублей, величина УТС - 28 028 рублей. Истец просил взыскать с ответчика в пользу А.В. недостающую сумму страховой выплаты в размере 46 406 рублей, компенсацию морального вреда в размере 2 000 рублей, расходы на оплату услуг автоэксперта в размере 5 000 рублей, штраф в соответствии со статьей 13 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей.

Как следует из материалов дела, 08.10.2011 года между истцом и Страховой компанией заключен договор добровольного страхования транспортных средств по риску "КАСКО" (ущерб + хищение (угон)), в подтверждение чего выдан страховой полис сроком действия с 08.10.2011 по 07.10.2012.

В указанный период 16.11.2011 года произошло событие, имеющее признаки страхового случая. С заявлением о страховой выплате к ответчику в связи с указанным событием истец обратилась 17.11.2011 года.

Судом первой инстанции установлено, что страховщик признал случай страховым, составил страховой акт и выплатил истцу сумму страхового возмещения 23.12.2011 года в размере 16 352 руб. При этом суд, придя к выводу, что ЧРОО заявило исковые требования к ответчику по истечении срока исковой давности, то есть по истечении двух лет с момента наступления страхового случая - дорожно-транспортного происшествия от 16 ноября 2011 года, отказал в удовлетворении требований истца.

Судебная коллегия с такими выводами не согласилась и отменила решение суда первой инстанции.

Согласно ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности устанавливается в три года. Статьей 197 ГК РФ предусмотрено, что для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком.

В соответствии со ст. 966 ГК РФ срок исковой давности по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, за исключением договора страхования риска ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью, имуществу других лиц, составляет два года.

Однако районным судом при этом не учтено, что пунктом 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 20 от 27.06.2013 года "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" разъяснено, что двухгодичный срок исковой давности по спорам, вытекающим из правоотношений по имущественному страхованию (ст. 966 ГК РФ), исчисляется с момента, когда страхователь узнал или должен был узнать об отказе страховщика в выплате страхового возмещения или о выплате его страховщиком не в полном объеме, а также с момента истечения срока выплаты страхового возмещения, предусмотренного законом или договором.

Таким образом, течение двухлетнего срока исковой давности следует исчислять с 23.12.2011 года, то есть с момента неполной выплаты страхового возмещения, когда истец должна была узнать о нарушении своего права на выплату страхового возмещения в большем размере.

Поскольку выплату страхового возмещения в неполном размере страховщик осуществил истцу 23.12.2011 года, а с иском в суд истец обратилась 03.12.2013 года, то есть в пределах срока исковой давности, который истекал в данном правоотношении 23.12.2013 года, суд пришел к неверному выводу о применении последствий пропуска срока исковой давности и необоснованно отказал в иске по делу.

(Дело N 33-1173/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если договором страхования транспортного средства в качестве способа осуществления страхового возмещения предусмотрен ремонт транспортного средства на СТОА, величина утрата товарной стоимости может быть взыскана в судебном порядке.

Общественная организация защиты прав потребителей обратилась в суд в интересах М.Г. с иском к страховой компании о взыскании страхового возмещения в размере 52799,75 руб., компенсации морального вреда в размере 5000 рублей, расходов по оплате оценочных услуг в размере 5000 рублей, штрафа.

Требования мотивированы тем, что 27 ноября 2013 года произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого автомобилю истца причинены технические повреждения. 28 ноября 2013 года М.Г. обратилась в страховую компанию за страховой выплатой в рамках полиса КАСКО. 20 декабря 2013 года страховая компания отказала в выплате страхового возмещения. Согласно отчету ИП стоимость восстановительного ремонта автомобиля составила 32 030 руб., утрата товарной стоимости - 20 769,75 руб.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о взыскании величины утраты товарной стоимости по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что 06 декабря 2012 года между истцом и ответчиком был заключен договор страхования транспортного средства - автомобиля, страховая сумма - 805000 руб., страховые риски - "Хищение", "Ущерб", франшиза не установлена, страховая премия - 47173 руб., форма страхового возмещения: "Оплата счетов по ремонту на СТОА по направлению Страховщика". Также из страхового полиса следует, что договор страхования заключен в соответствии с "Правилами страхования транспортных средств, дополнительного оборудования, водителя, пассажиров и гражданской ответственности при эксплуатации транспортных средств" страховой компании.

Судом установлено, что автомобилю истца был причинен вред в результате действий неустановленного лица, имевших место в ночь с 26 на 27 ноября 2013 года около жилого дома, где был припаркован автомобиль. С левой стороны кузова автомобиля появилась царапина, в виде линии, тянущейся по всему кузову автомобиля от переднего крыла до бензобака, имеющей несколько разветвлений от левой задней двери до бензобака, глубиной около 1 мм с повреждением лакокрасочного покрытия, а также появилась царапина на правой стороне кузова в виде линии, тянущейся от передней двери и до заднего крыла глубиной около 1 мм с повреждением лакокрасочного покрытия. Данные обстоятельства отражены в постановлении от 06 декабря 2013 года УУП ОП N 4 УМВД России по г. Чебоксары, которым в возбуждении уголовного дела отказано, на основании пункта 1 части первой статьи 24 Уголовного кодекса Российской Федерации, за отсутствием события преступления, предусмотренного статьей 167 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Таким образом, суд установил, что имело место повреждение транспортного средства, предусмотренное в качестве страхового события, и это не оспаривается сторонами.

28.11.2013 г. истец представил в страховую компанию документы, необходимые для принятия решения о выплате страхового возмещения. 11.12.2013 г. страховщик предложил истцу возместить ущерб в натуральном виде - ремонт на СТОА, выдав направление на ремонт, от чего М.Г. в своем заявлении от 28.12.2013 г. отказалась, выразив просьбу произвести страховое возмещение в денежном выражении.

Разрешая спор, суд первой инстанции, дав оценку собранным по делу доказательствам в соответствии со ст. 67 ГПК РФ, ст.ст. 929, 943 ГК РФ, Законом РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", правомерно пришел к выводу об отказе в удовлетворении исковых требований истца о выплате страхового возмещения в денежной форме, поскольку договором сторон в качестве способа осуществления страхового возмещения предусмотрен ремонт на СТОА.

Вместе с тем, отказ истцу в удовлетворении искового требования о взыскании с ответчика в его пользу величины УТС судебная коллегия нашла неправильным.

В соответствии с пунктом 1 статьи 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под реальным ущербом понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Как следует из разъяснений, содержащихся в п. 41 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" утрата товарной стоимости представляет собой уменьшение стоимости транспортного средства, вызванное преждевременным ухудшением товарного (внешнего) вида транспортного средства и его эксплуатационных качеств в результате снижения прочности и долговечности отдельных деталей, узлов и агрегатов, соединений и защитных покрытий вследствие дорожно-транспортного происшествия и последующего ремонта.

Таким образом, утрата товарной стоимости относится к реальному ущербу наряду со стоимостью ремонта и запасных частей автомобиля, поскольку уменьшение его потребительской стоимости нарушает права владельца транспортного средства, и в ее возмещении страхователю не может быть отказано.

То обстоятельство, что страхование риска утраты товарной стоимости не предусмотрено договором страхования, само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении требований, поскольку в статье 942 ГК РФ страховой случай определяется как событие, на случай наступления которого осуществляется страхование.

По смыслу приведенных правовых норм, под страховым случаем по риску "Ущерб" понимается повреждение или уничтожение застрахованного имущества в результате событий, указанных в договоре страхования (правилах страхования).

Правилами страхования и договором страхования предусмотрено, какие предполагаемые события признаются страховыми рисками, по которым может быть заключен договор страхования (в частности, это ущерб). Утрата товарной стоимости не может быть признана самостоятельным страховым риском, так как она является составной частью страхового риска "Ущерб", поскольку при наступлении страхового случая входит в объем материального ущерба, причиненного транспортному средству в связи с повреждением.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа во взыскании величины УТС и вынесла в указанной части новое решение, которым взыскала со страховой компании в пользу М.Г. утрату товарной стоимости автомобиля в размере 20769,75 руб., компенсацию морального вреда в размере 1000 руб., расходы на проведение оценки в размере 2500 руб., штраф в размере 5442,43 руб., в пользу общественной организации защиты прав потребителей штраф в размере 5442,43 руб. (Дело N 33-1885/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел по спорам, возникающим из трудовых, пенсионных и социальных правоотношений

Работник имеет право на возмещение морального вреда во всех случаях нарушения его трудовых прав, сопровождающихся нравственными или физическими страданиями, в том числе при незаконном удержании сумм из заработной платы.

В.И. обратился в суд с иском ОАО об оспаривании соглашения о расторжении трудового договора, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, оспаривании удержания из заработной платы, взыскании заработной платы и процентов за ее несвоевременную выплату.

Требования истцом мотивированы тем, что с 13 февраля 2003 года он работал у ответчика, с 1 июня 2010 года по 11 октября 2013 года - в должности начальника отдела технического обеспечения. К августу 2013 года он не использовал 61 календарный день оплачиваемого отпуска в связи с непредоставлением ежегодных оплачиваемых отпусков в 2012 и 2013 годах. Истец указал, что генеральный директор общества Ю.И. отказал в предоставлении ему отпуска и для погашения неиспользованных дней отпуска вынудил написать заявление о расторжении трудового договора, обещав в последующем принять его на работу на ту же должность, с тем же окладом. Однако после расторжения трудового договора его на работу не приняли. При увольнении окончательный расчет с истцом произведен не был, из его заработной платы было удержано 1000 руб. по тем основаниям, что по результатам проверки знаний в Ростехнадзоре В.И. привлекли к административной ответственности в виде штрафа в сумме 1000 руб., который был оплачен ответчиком в июле 2013 года. Истец полагал произведенное удержание незаконным, так как работодатель не обеспечил условия для своевременной проверки знаний, не направил истца на учебу, письмо в Ростехнадзор о приеме экзамена, не предоставил времени на подготовку. В ходе проведенного перед расторжением трудового договора медицинского осмотра истца противопоказаний у него не выявлено. Неправомерными действиями ответчика истцу причинен моральный вред. Уточняя исковые требования, истец указал, что ответчиком также без законных оснований удержано из заработной платы 210 руб. за 20 февраля 2013 года, когда с 8 часов 45 минут до 10 часов он находился в Верховном Суде Чувашской Республики.

Решением суда приказ от 11 октября 2013 года об удержании с заработной платы В.И. 1000 руб. отменен, постановлено взыскать с ОАО заработную плату за октябрь 2013 года в сумме 1000 (одна тысяча) руб., проценты за несвоевременную выплату заработной платы в сумме 26 (двадцать шесть) руб. 40 коп. В удовлетворении остальных требований отказано.

Разрешая заявленный трудовой спор, суд первой инстанции достоверно установил, что на момент прекращения трудовых отношений работодателем из заработной платы истца без его согласия было удержано 1000 руб., что является незаконным. В указанной части решение суда сторонами не обжаловано.

Между тем, судебная коллегия установила, что выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для компенсации морального вреда в связи с нарушением трудовых прав истца неправомерными действиями работодателя по удержанию из заработной платы 1000 рублей не основаны на требованиях закона, поскольку работник имеет право на возмещение морального вреда во всех случаях нарушения его трудовых прав, сопровождающихся нравственными или физическими страданиями, в том числе при незаконном удержании сумм из заработной платы.

Согласно ст. 237 Трудового кодекса РФ моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1); в случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба (часть 2).

Учитывая изложенное, судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа истцу в удовлетворении требования о компенсации морального вреда, причиненного незаконным удержанием из заработной платы 1000 руб., и приняла в этой части новое решение об удовлетворении требований.

При определении размера компенсации морального вреда судебная коллегия учитывала степень вины нарушителя, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями истца, требования разумности и справедливости, в связи. Истец являлся работником открытого акционерного общества, незаконным удержанием заработной платы он лишился возможности ее получить, вред причинен юридическим лицом.

Судебная коллегия определила компенсацию морального вреда, подлежащую взысканию в пользу истца с ответчика, в размере 500 руб. (Дело N 33-1320/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Лицо, предоставившее в пенсионный орган недостоверные документы, на основании которых ему установлена и выплачивается трудовая пенсия, возмещает Пенсионному фонду причиненный ущерб, в случае наличия в его действиях признаков недобросовестности.

Управление Пенсионного фонда Российской Федерации обратилось в суд с иском к Т.И. о взыскании неосновательно полученных сумм досрочной пенсии как матери ребенка-инвалида с детства в размере 223 844,56 руб. и федеральной социальной доплаты к пенсии в размере 2 597,57 руб. на общую сумму 226 442,07 руб.

Исковые требования мотивированы тем, что с 8 мая 2009 года Т.И. на основании ее заявления была назначена досрочная трудовая пенсия по старости в соответствии с п.п. 1 п. 1 ст. 28 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 173-ФЗ) как матери ребенка-инвалида с детства В.И., 1976 года рождения. В последующем выявилось, что медицинское заключение в отношении ребенка-инвалида, на основании которого была назначена пенсия, является недействительным, что подтверждается письмом ЦРБ от 29 ноября 1991 года N 132. В виду отсутствия оснований для назначения досрочной трудовой пенсии за Т.И. за период с 08 мая 2009 года по 30 сентября 2013 года образовалась переплата пенсии и доплаты к ней, которую она в добровольном порядке возвратить отказалась.

Решением суда в удовлетворении иска отказано в полном объеме.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения по следующим основаниям.

В соответствии с п.п. 1 п. 1 ст. 28 Федерального закона N 173-ФЗ трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьей 7 настоящего Федерального закона, одному из родителей инвалидов с детства, воспитавшему их до достижения ими возраста 8 лет: мужчинам по достижении возраста 55 лет, женщинам по достижении возраста 50 лет, если они имеют страховой стаж соответственно не менее 20 и 15 лет.

Как следует из материалов дела, Т.И., 1959 года рождения, являлась получателем пенсии по указанному основанию с 8 мая 2009 года по 30 сентября 2013 года. За указанный период ей выплачена пенсия и федеральная социальная доплата к пенсии на общую сумму 226 442,07 руб., которую УПФ РФ просило взыскать с нее ввиду отсутствия у нее права на назначение данной пенсии.

В соответствии со ст. 25 Федерального закона N 173-ФЗ физические и юридические лица несут ответственность за достоверность сведений, содержащихся в документах, представляемых ими для установления и выплаты трудовой пенсии, а работодатели, кроме того, - за достоверность сведений, представляемых для ведения индивидуального (персонифицированного) учета в системе обязательного пенсионного страхования. В случае если представление недостоверных сведений повлекло за собой перерасход средств на выплату трудовых пенсий, виновные лица возмещают Пенсионному фонду Российской Федерации причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. В случаях невыполнения или ненадлежащего выполнения обязанностей, указанных в пункте 1 настоящей статьи, и выплаты в связи с этим излишних сумм трудовой пенсии работодатель и пенсионер возмещают пенсионному органу, производящему выплату трудовой пенсии, причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Пунктом 1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.

Согласно статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки.

Таким образом, предметом проверки по данному делу является установление факта представления Т.И. недостоверных сведений, послуживших основанием для назначения ей пенсии, либо наличие в ее действиях недобросовестности.

Как следует из материалов дела, Т.И. является матерью А.И., 1976 года рождения, в отношении которого 5 июля 1990 года центральной районной больницей было выдано медицинское заключение о признании его инвалидом с детства в связи с наличием у него заболевания бронхиальной астмы со сроком очередного освидетельствования 5 июля 1992 года. На основании указанной справки Т.И. являлась получателем ежемесячного пособия, предусмотренного Постановлением ЦК КПСС и совета Министров СССР от 23 мая 1979 года с 10 июля 1990 года.

2 декабря 1991 года решение о назначении пособия было отменено в связи с тем, что из центральной районной больницы поступило заявление о недействительности медицинского заключения от 5 июля 1990 года. После принятия указанного решения Т.И. вернула все полученные денежные средства.

Учитывая, что справка о признании недействительности выданного заключения подписана должностными лицами, полномочными в соответствии с действовавшим Порядком выдачи медицинского заключения на ребенка-инвалида с детства до 16 лет, утвержденным приказом Министерства здравоохранения СССР от 14 декабря 1979 года N 1265, выдавать соответствующие заключения, удостоверена печатью учреждения, судебная коллегия посчитала обоснованным довод истца об отсутствии оснований для назначения Т.И. досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии п.п. 1 п. 1 ст. 28 Федерального закона N 173-ФЗ, поскольку Т.И. не имеет статуса матери инвалида с детства. Указанное обстоятельство подтверждается также фактом отсутствия в центральной больнице документов о признании в 1990 году А.И. инвалидом, относящихся к документам длительного хранения.

8 мая 2009 года Т.И. обратилась в УПФ РФ с заявлением о назначении досрочной пенсии по старости как мать инвалида с детства с представлением трудовой книжки, ориентировав специалиста Управления на наличие медицинского заключения о признании сына ребенком-инвалидом в деле о назначении пособия, копия которого была приобщена в пенсионное дело, после чего Т.И. была назначена досрочная трудовая пенсия по старости.

Разрешая спор, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что сама Т.И. при обращении за пенсией медицинское заключение о признании ее сына инвалидом не представляла, копия данного заключения была приобщена к пенсионному делу специалистом УПФ РФ, который, снимая копию, не изучил материалы личного дела получателя пособия и не обратил внимание на все имеющиеся в нем документы, что свидетельствует и о наличии вины УПФ РФ в Козловском районе ЧР в назначении пенсии.

Вместе с тем, судебная коллегия пришла к выводу об ошибочности выводов суда об отсутствии со стороны Т.И. признаков недобросовестности, поскольку она знала о признании медицинского заключения о признании сына инвалидом недействительным, что подтверждается фактом возврата ею ранее полученных сумм пособий в связи с признанием медицинского заключения недействительным, ее возражениями на исковое заявление. Зная об отсутствии у нее статуса матери инвалида с детства, Т.И. в известность об этом УПФ РФ не поставила, а наоборот, написала заявление о назначении ей пенсии как матери инвалида с детства и получала указанную пенсию при отсутствии законных оснований.

Указанное обстоятельство свидетельствует о наличии в действиях Т.И. признаков недобросовестности, дающих основание для взыскания с нее неосновательно полученных денежных средств.

В возражениях на исковое заявление Т.И. заявляла о применении срока исковой давности.

Исходя из установленных судом обстоятельств, УПФ РФ должно было узнать об отсутствии у Т.И. права на назначение досрочной трудовой пенсии по старости на момент назначения данной пенсии, поскольку в его распоряжении имелось личное дело получателя пособия, из которого специалисты Управления снимали копии, и в котором имелись документы, свидетельствующие о недействительности заключения об инвалидности. С исковым заявлением в суд УПФ РФ в Козловском районе ЧР обратилось 29 октября 2013 года.

Соответственно судебная коллегия установила, что неосновательно полученная пенсия подлежит взысканию, начиная с ноября 2010 года. Размер пенсии, полученной ответчицей за указанный период, составляет 162511,67 руб., размер доплаты к пенсии 1896,09 руб., всего 164407,76 руб. (Дело N 33-911/2014, Козловский районный суд Чувашской Республики).

В силу ст. 21 Федерального закона N 212 в случае неисполнения физическим лицом, не являющимся индивидуальным предпринимателем, в установленный срок обязанности по уплате страховых взносов, орган Пенсионного фонда вправе обратиться в суд общей юрисдикции с иском о взыскании страховых взносов, пени в течение шести месяцев после истечения срока исполнения требования об уплате страховых взносов и пеней.

Управление Пенсионного фонда обратилось в суд с иском к Р.О. о взыскании страховых взносов на обязательное пенсионное страхование и пеней на указанные взносы.

Требования мотивированы тем, что ответчик являлся индивидуальным предпринимателем с 06 мая 2003 года по 25 апреля 2012 года. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 5 и п. 1 ст. 14 Федерального закона от 24 июля 2009 года N 212-ФЗ "О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования и территориальные фонды обязательного медицинского страхования" (далее - Федеральный закон N 212) индивидуальные предприниматели являются плательщиками страховых взносов и должны уплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования в размере, определяемом исходя из стоимости страхового года. Однако данная обязанность ответчиком надлежащим образом не исполнена, страховые взносы им в полном объеме не уплачены. Задолженность ответчика составляет по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование в Пенсионный фонд Российской Федерации на страховую часть трудовой пенсии за 2003 - 2009 годы 13068 руб., на накопительную часть - 6534 руб.; по пени на недоимку по страховым взносам на страховую часть трудовой пенсии 4962,42 руб.; по пени на недоимку по страховым взносам на накопительную часть трудовой пенсии 2481,24 руб.

Решением суда исковые требования УПФ РФ удовлетворены частично. С Р.О. в пользу УПФ РФ взысканы страховые взносы на обязательное пенсионное страхование в Пенсионный фонд на страховую часть трудовой пенсии за 2009 год в размере 4850 руб. и на накопительную часть трудовой пенсии - 2425 руб. Дополнительным решением суда с Р.О. в пользу УПФ РФ взысканы пени по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование за 2009 год на страховую часть трудовой пенсии в сумме 1631, 22 руб., на накопительную часть трудовой пенсии в сумме 815,62 руб., всего 2446,84 руб. В удовлетворении требования о взыскании с Р.О. недоимки на обязательное пенсионное страхование в Пенсионный фонд за 2003 - 2008 годы отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

В силу подп. "б" п. 1 ст. 5, п. 1 ст. 14 Федерального закона N 212, ст. 28 Федерального закона от 15 декабря 2001 N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" индивидуальные предприниматели являются плательщиками страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования в размере, определяемом исходя из стоимости страхового года.

Таким образом, обязанность по уплате страховых взносов возникает в силу факта регистрации физического лица в качестве индивидуального предпринимателя и прекращается с момента государственной регистрации прекращения деятельности в таком качестве.

Как установлено судом первой инстанции, Р.О. в период с 06 мая 2003 года по 25 апреля 2012 года являлся индивидуальным предпринимателем.

Согласно ст. 16 Федерального закона N 212 страховые взносы за расчетный период уплачиваются плательщиками страховых взносов не позднее 31 декабря текущего календарного года, если иное не предусмотрено частью 8 данной статьи. В случае прекращения физическим лицом деятельности в качестве индивидуального предпринимателя уплата страховых взносов производится не позднее 15 календарных дней с даты государственной регистрации прекращения (приостановления) деятельности включительно (ч. 8 ст. 16).

Как усматривается из материалов дела, за Р.О. числится задолженность по уплате страховых взносов в Пенсионный фонд РФ за 2009 год на страховую часть трудовой пенсии в размере 4850 руб., на накопительную часть трудовой пенсии - 2425 руб. Р.О. обязан был уплатить страховые взносы за указанный год 31 декабря 2009 года. Данная обязанность им исполнена не была.

В силу ст. 21 Федерального закона N 212 в случае неисполнения плательщиком страховых взносов - физическим лицом, не являющимся индивидуальным предпринимателем, в установленный срок обязанности по уплате страховых взносов орган ПФР обращается в течение шести месяцев после истечения срока исполнения требования об уплате страховых взносов и пеней в суд общей юрисдикции с иском о взыскании страховых взносов, пени.

Согласно ч. 2 ст. 22 ФЗ N 212 требование об уплате недоимки по страховым взносам, пеней и штрафов направляется плательщику страховых взносов органом контроля за уплатой страховых взносов в течение трех месяцев со дня выявления недоимки, если иное не предусмотрено частью 3 настоящей статьи.

Как следует из материалов дела, недоимка за 2009 год была выявлена истцом 27 июня 2012 года, что подтверждается составленной справкой о выявлении недоимки и актом от 27 июня 2012 года. В тот же день Р.О. было направлено требование об уплате недоимки с предоставлением срока до 13 июля 2012 года. Исковое заявление о взыскании недоимки поступило в суд 29 июля 2013 года, то есть по истечении года после окончания предоставленного срока, что свидетельствует о пропуске Управлением шестимесячного срока для предъявления исковых требований.

Факт направления 30 мая 2013 года, то есть после истечения шестимесячного срока, нового требования об уплате недоимки, включая недоимку за 2009 год, не может являться основанием для исчисления шестимесячного срока заново.

На наличие уважительных причин пропуска указанного срока Управление не ссылалось и соответствующие доказательства не представляло.

Поскольку УПФ РФ не были соблюдены установленные законом сроки предъявления требований о взыскании недоимки, и об этом было заявлено стороной ответчика, судебная коллегия пришла к выводу, что удовлетворение исковых требований о взыскание страховых взносов за 2009 год нельзя признать обоснованным.

Судебная коллегия отменила решение суда и дополнительное решение суда в части взыскания с Р.О. пени на недоимку по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование за 2009 год с вынесением нового решения, которым в удовлетворении исковых требований Управления Пенсионного фонда отказано (Дело N 33-1684/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

Периоды работы в должностях "литейщик радиокерамики", "литейщик радиокерамики и ферритов" не подлежат включению в специальный трудовой стаж работы, дающей право на досрочное назначение пенсии по пп. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации.

Решением Управления Пенсионного фонда от 31 декабря 2013 года В.М. отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по п.п. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в связи с отсутствием требуемого льготного стажа работы. Наличие специального стажа не установлено.

В специальный стаж работы с тяжелыми условиями труда не были включены периоды работы В.М. с 11 ноября 1983 года по 17 марта 1997 года в качестве литейщика радиокерамики завода электровакуумных приборов по тем основаниям, что представленная истицей справка не содержит сведений о характере работы, должность "литейщик радиокерамики" не предусмотрена в качестве должностей, работа в которых дает право на льготную пенсию.

Не согласившись с указанным решением, В.М. обратилась в суд с иском об отмене решения, возложении на ответчика обязанности по включению указанных периодов работы в специальный стаж и назначению досрочной трудовой пенсии по старости со дня обращения за пенсией, с 23 декабря 2013 года. Требования мотивированы тем, что ее работа относится к работам с вредными условиями труда, что дает ей право на включение указанных периодов в специальный стаж и назначение досрочной трудовой пенсии по старости.

Разрешая спор по существу и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции установил, что В.М. с 03 мая 1983 года по 17 марта 1997 года работала в качестве литейщика радиокерамики на заводе в течение полного рабочего дня.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Согласно пп. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного ст. 7 настоящего Федерального закона женщинам по достижении возраста 50 лет, если они проработали на работах с тяжелыми условиями труда не менее 10 лет и имеют страховой стаж не менее 20 лет.

В случае если указанные лица проработали на перечисленных работах не менее половины установленного срока и имеют требуемую продолжительность страхового стажа, трудовая пенсия им назначается с уменьшением возраста, предусмотренного статьей 7 настоящего Федерального закона, на один год за каждые 2 года такой работы.

Постановлением Правительства Российской Федерации N 537 от 18 июля 2002 года (пп. "б" п. 1) установлено, что при досрочном назначении трудовой пенсии по старости работникам, занятым на работах с тяжелыми условиями труда, применяются Список производств, работ, профессий, должностей и показателей с вредными и тяжелыми условиями труда, занятость в которых дает право на пенсию по возрасту на льготных условиях", утвержденный Постановлением Кабинета Министров РСФСР N 10 от 26 января 1991 года (далее Список N 2 1991 года). При этом время выполнявшихся до 1 января 1992 года работ, предусмотренных Списком N 2 производств, цехов, профессий и должностей, работа в которых дает право на государственную пенсию на льготных условиях и в льготных размерах, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 22 августа 1956 года N 1173 (далее Список N 2 1956 года), засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, наравне с работами, предусмотренными Списком, указанным в абзаце первом настоящего подпункта.

Включая в специальный стаж работы В.М., дающий право на досрочное пенсионное обеспечение, периоды работы на заводе электровакуумных приборов в должности литейщика радиокерамики, суд исходил из того, что в указанный период истица осуществляла работу с вредными условиями труда, сославшись на то, что в Списке N 2 1991 года имеются должности: заварщики изоляторов, обжигальщики радиокерамики, пьезокерамики и ферритов, оправщики-чистильщики; приготовители растворов и смесей, а в Списке N 2 1956 года имеются должности восковщика, выжигальщика, заварщика, запайщика, отливщика, откачника.

Указанные выводы суда являются ошибочными по следующим основаниям.

В Списке N 2 1991 года в п. 3 "Производство радиодеталей" раздела ХVI "Производство изделий электронной техники и радиоаппаратуры" имеются должности обжигальщика радиокерамики, пьезокерамики и ферритов, приготовителя растворов и смесей. В этом же Списке в п. 2 "Производство труб, керамических изделий и ферритов" раздела XVIII "Стекольное производство, производство керамических, фарфоровых и фаянсовых изделий" имеются должности литейщика санитарно-строительных изделий на стенде, обжигальщика радиокерамики, пьезокерамики и ферритов, приготовителя масс.

Должность литейщика радиокерамики в Списках N 2 1956 и 1991 годов отсутствует. Суд, принимая решение о включении в специальный стаж периода работы в должности литейщика радиокерамики, фактически не установил, какой должности, включенной в Списки, соответствует работа в указанной должности, какими доказательствами это подтверждается.

Общесоюзным классификатором профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов, утвержденным Постановлением Государственного комитета СССР по стандартам от 27 августа 1986 года N 016, были предусмотрены отдельные самостоятельные должности литейщика радиокерамики и ферритов, литейщика санитарно-строительных изделий на стенде, обжигальщика радиокерамики, пьезокерамики и ферритов, приготовителя масс.

В действующем Общероссийском классификаторе профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов ОК 016-94, утвержденном Постановлением Госстандарта Российской Федерации от 26 декабря 1994 года N 367 эти должности также указаны как отдельные самостоятельные должности.

Единым тарифно-квалификационным справочником работ и профессий рабочих. Выпуск 20. Производство изделий электронной техники. Часть II. Разделы: "Производство радиодеталей"; "Электровакуумное производство"; "Пьезотехнические производства", Выпуск 45 Разделы: "Общие профессии производства керамических, фарфоровых и фаянсовых изделий", "Производство изделий строительной керамики", "Производство электрокерамических изделий", "Производство фарфоровых и фаянсовых изделий" утв. Постановлением Госкомтруда СССР, ВЦСПС от 23 января 1985 года N 23/3-3, а также Единым тарифно-квалификационным справочником работ и профессий рабочих. Выпуск 20, разделы: "Общие профессии производства изделий электронной техники", "полупроводниковое производство", Производство радиодеталей", "Электровакуумное производство", "Пьезотехническое производство", утвержденным Постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 21 января 2000 года N 5 определены различные характеристики указанных работ.

Действующее законодательство не предусматривает возможности установления тождественности различных должностей. Доказательства того, что работодателем было осуществлено неправильное наименование должности, и что истица работала в иной должности, включенной в указанные выше Списки, суду не представлены.

Факт включения должности литейщика радиокерамики и ферритов в Перечень тяжелых работ и работ с вредными или опасными условиями труда, при выполнении которых запрещается применение труда лиц моложе восемнадцати лет, утвержденный Постановлением Правительства Российской Федерации от 25 февраля 2000 года N 163, сам по себе не является основанием для признания права на досрочное назначение трудовой пенсии по старости.

Закрепляя в законодательстве правовые основания и условия назначения пенсий и предусматривая для отдельных категорий граждан, занятых определенной профессиональной деятельностью, возможность досрочного назначения трудовой пенсии по старости, законодатель связывает право на назначение пенсии до достижения общеустановленного пенсионного возраста не с любой работой в той или иной сфере профессиональной деятельности, а лишь с такой, выполнение которой сопряжено с неблагоприятным воздействием различного рода факторов, обусловленных спецификой и характером труда, влияющих на утрату профессиональной трудоспособности: при этом учитываются и различия в функциональных обязанностях лиц, работающих на одних и тех же должностях, но в различных условиях, характере работы, в том числе - выполняемой в течение полного рабочего дня постоянно или отдельными периодами.

Полномочия по определению производств, должностей, профессий, работа в которых дает права на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, предоставлены Правительству Российской Федерации.

Поскольку подлежащие применению при разрешении данного спора Списки N 2 1956 и 1991 года не содержат должности "литейщик радиокерамики", "литейщик радиокерамики и ферритов", у суда не имелось оснований для включения в специальный трудовой стаж работы, дающей право на досрочное назначение пенсии по пп. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации, периодов работы истицей в должности литейщика радиокерамики.

С учетом изложенного, судебная коллегия отменила решение суда с принятием нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований В.М. (Дело N 33-1344/2014, Яльчикский районный суд Чувашской Республики).

В силу пункта 4 Положения о порядке исчисления стажа для назначения пенсий за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года N 1397, действовавшего до 1 октября 1993 года, период работы в должности "пионервожатая" засчитывался в стаж работы по специальности при условии, если не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии в соответствии с этим Положением, приходилось в учреждениях, организациях, должностях, работа в которых давала работникам просвещения право на льготную пенсию.

Н.Г. обратилась в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным отказа в назначении досрочной трудовой пенсии, об обязании включить в стаж, дающий право на досрочную пенсию, периоды работы в должности старшей пионервожатой, нахождения на курсах повышения квалификации, в командировках, на семинарах, назначении пенсии со дня обращения.

Исковые требования мотивированы тем, что 27 августа 2013 года она обратилась в УПФ РФ с заявлением о досрочном назначении трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью. Решением пенсионного органа от 04 сентября 2013 года в назначении пенсии ей было отказано. При этом ответчиком в специальный стаж истца не были включены следующие периоды: работы в средней школе N 1 в должности старшей пионервожатой с 1988 года по 1990 года, нахождения на курсах повышения квалификации в 2007 году, в 2011 году, 2011 году; в командировках в 1999 году, в 2001 году, в 2003 году, в 2004 году; на семинарах в 2008 году, в 2010 году, в 2012 году, в 2013 году. В указанные периоды Н.Г. занималась педагогической деятельностью. Курсы повышения квалификации, командировки, семинары были связаны непосредственно с педагогической деятельностью; за ней сохранялось место работы, зарплата; в пенсионный фонд производились отчисления.

Решением суда постановлено обязать Управление Пенсионного фонда включить в стаж работы по педагогической деятельности Н.Г. периоды нахождения на курсах повышения квалификации, нахождения в командировках, нахождения на семинарах.

В иске Н.Г. о назначения досрочной трудовой пенсии по старости, и включении в стаж работы по педагогической деятельности периода работы на должности старшей пионерской вожатой средней школы N 1 отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований Н.Г. по следующим основаниям.

В соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, устанавливается досрочная трудовая пенсия по старости.

Постановлением Правительства РФ от 29 октября 2002 г. N 781 были утверждены Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей.

До вступления в силу ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и указанных выше Списка и Правил вопросы назначения досрочной трудовой пенсии по старости (пенсии за выслугу лет) регулировались ст. 80 Закона РФ от 20.11.1990 года "О государственных пенсиях в Российской Федерации" и принятыми на основании ст. 83 Закона Списком профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет по правилам статьи 80 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", утвержденным постановлением СМ РСФСР от 6 сентября 1991 года, регулировавшим вопросы включения в стаж периодов работы до ноября 1999 года, Списком должностей, работа в которых засчитывается в выслугу лет, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей и Правилами исчисления сроков выслуги лет для назначения пенсии за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, утвержденными постановлением Правительства РФ от 22 сентября 1999 года, регулировавшими вопросы включение в стаж периодов работы с ноября 1999 года.

Ни один из указанных выше нормативных актов не предусматривал возможность включения в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, периодов работы в должности старшей пионервожатой (пионервожатой), в которой согласно материалам дела работала Н.Г. в оспариваемый период.

Вместе с тем согласно пункту 2 Положения о порядке исчисления стажа для назначения пенсий за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года N 1397, учителям и другим работникам просвещения работа в штатных должностях пионервожатых включалась в стаж работы по специальности.

Указанная работа подлежала включению в стаж при определенном условии.

В силу пункта 4 Положения период работы в должности "пионервожатая" засчитывался в стаж работы по специальности при условии, если не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии в соответствии с этим Положением, приходилось в учреждениях, организациях, должностях, работа в которых давала работникам просвещения право на льготную пенсию.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 29 января 2004 г. N 2-П, а также в ряде его определений, ст.ст. 6 (ч. 2), 15 (ч. 4), 17 (ч. 1), 18, 19 и 55 (ч. 1) Конституции Российской Федерации по своему смыслу предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения, необходимые для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано.

Законодатель же не принял мер для создания правовой определенности, в результате чего педагогические работники не могли предвидеть в дальнейшем исключение из педагогического стажа работы в должности "пионервожатая".

Постановление Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года N 1397 утратило силу лишь с 1 октября 1993 года в связи с изданием постановления Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 года N 953 "О внесении изменений, дополнений и признании утратившими силу решений Совета министров РСФСР по некоторым вопросам пенсионного обеспечения за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью, лечебной и творческой работой".

С учетом этого обстоятельства и исходя из вышеприведенной правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации спорный период подлежит включению в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с педагогической деятельностью, при условии соблюдения механизма его зачета, то есть работником должно быть выработано не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии, в учреждениях организациях и должностях, работа в которых дает право на эту пенсию.

В соответствии с пунктом 1.2 Инструктивного письма Министерства социального обеспечения РСФСР от 30 июня 1986 года N 1-63-И "О пенсиях за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения" указанный стаж должен составлять 16 лет 8 месяцев.

Отказывая в удовлетворении требования Н.Г. о включении в педагогический стаж периода работы старшей пионервожатой в школе, суд первой инстанции исходил из недостаточности стажа.

Как следует из материалов дела, по подсчету пенсионного органа педагогический стаж Н.Г. на момент обращения с заявлением о назначении досрочной трудовой пенсии по старости составил 16 лет 5 месяцев 10 дней. Решением территориального органа ПФР от 04 сентября 2013 года период работы Н.Г. с августа 1988 г. по декабрь 1996 г. не включен в ее педагогический стаж, так как в справке от 27.08.2012 года, выданной отделом образования администрации г. Шумерля Чувашской Республики имя "Н." не соответствует имени в паспорте "Н...", в связи с чем, по мнению пенсионного органа, данная справка может быть принята во внимание лишь при наличии решения суда об установлении факта принадлежности правоустанавливающего документа. На основании решения суда от 28 ноября 2013 года установлен факт принадлежности Н.Г. справки от 27 августа 2012 года. Таким образом период работы Н.Г. с 01 сентября 1990 года по 31 декабря 1996 года в должности учителя химии и биологии в средней школе N подлежит включению в ее специальный педагогический стаж в бесспорном порядке. Данный стаж в должности учителя биологии и химии с 01.09.90 года по 31.12.96 года составит 6 лет 4 месяца.

При сложении периодов включенных в стаж пенсионным органом 16 лет 5 месяцев 10 дней, а также периодов нахождения на курсах повышения квалификации, в командировках и на семинарах, включенных в стаж судом всего 2 месяца 18 дней, периода, который должен быть включен пенсионным органом на основании решения суда от 28 ноября 2013 года - 6 лет 4 месяца, стаж работы Н.Г. в должностях и организациях, работа в которых дает право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, составит 22 года 11 месяцев 28 дней.

На основании вышеизложенного на момент обращения истицы в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, с учетом включенных спорных периодов работы в специальный трудовой стаж ею было выработано не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения досрочной трудовой пенсии, в должностях и учреждениях, работа в которых дает право на эту пенсию, в связи с чем период работы истицы в качестве старшей пионервожатой в средней школе N 1 с 27 августа 1988 года по 31 августа 1990 года (2 года и 4 дня) также подлежал включению в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с педагогической деятельностью.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа во включении в стаж работы по педагогической деятельности периода работы в должности старшей пионерской вожатой средней школы N 1 г. с 27 августа 1988 года по 31 августа 1990 года с вынесением нового решения об удовлетворении исковых требований Н.Г. в указанной части.

Поскольку с учетом спорных периодов общий стаж работы истицы, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости на основании подпункта 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях", на день подачи ею заявления о назначении пенсии составлял более 25 лет, судебная коллегия пришла к выводу необходимости назначения истице досрочной трудовой пенсии с момента обращения, т.е. с 27 августа 2013 года (Дело N 33-1466/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Пенсия подлежит назначению с момента первоначального обращения за ее назначением.

Решением Управления Пенсионного фонда от 30 января 2014 года А.П. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по подпункту 2 пункта 1 статьи 27 Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 173-ФЗ) в связи с отсутствием требуемого льготного стажа работы. Специальный стаж определен в 4 года 11 месяцев 19 дней.

В специальный стаж не были включены периоды работы: с ноября 1985 года по февраль 1991 года слесарем сепаратного участка маслозавода; с февраля 1991 года по январь 1995 года компрессорщиком холодильных установок.

Не согласившись с указанным решением пенсионного органа, А.П. обратился в суд с иском, в котором просил признать решение незаконным и обязать ответчика включить в специальный стаж периоды работы машинистом аммиачно-холодильных установок сепаратного пункта маслодельного завода с января 1986 года по февраль 1991 года, машинистом (компрессорщиком) аммиачно-холодильных установок молочного завода с февраля 1991 года по январь 1995 года, назначить досрочную трудовую пенсию по старости с 4 июля 2013 года. Требования мотивированы тем, что в спорные периоды он работал машинистом аммиачно-холодильных установок, работа в указанной должности предусмотрена Списками N 2, утвержденными Постановлением Совета Министров СССР N 1173 от 22 августа 1956 года и постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 года N 10.

Решением суда исковые требования удовлетворены, в том числе на ответчика возложена обязанность по назначению А.П. досрочной трудовой пенсии по старости с 21 января 2014 года.

Согласно п.п. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона N 173-ФЗ трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, указанного ст. 7 данного Федерального закона, мужчинам по достижению возраста 55 лет, если они проработали на работах с тяжелыми условиями труда не менее 12 лет и шести месяцев и имеют страховой стаж не менее 25 лет.

В соответствии с п. 2 указанной статьи Списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации.

В настоящее время лицам, проработавшим на работах с тяжелыми условиями труда досрочная трудовая пенсия назначается на основании Списка N 2 производств, работ, профессий, должностей и показателей с вредными и тяжелыми условиями труда, занятость в которых дает право на пенсию по возрасту (по старости) на льготных условиях, утвержденного постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 года N 10, и введенного в действие на территории РСФСР с 1 января 1992 года. В разделе ХХХIII "Общие профессии" указанного Списка имеются машинисты холодильных установок, обслуживающие аммиачно-холодильные установки (позиция 23200000-14341).

Право на досрочное пенсионное обеспечение работников, проработавших на работах с тяжелыми условиями труда, было предусмотрено и действовавшим до 1 января 1992 года законодательством. В частности, досрочная трудовая пенсия им назначалась на основании Списка N 2 производств, цехов, профессий и должностей с тяжелыми условиями труда, работа в которых дает право на государственную пенсию на льготных условиях и в льготных размерах, утвержденного постановлением Совета Министров СССР N 1173 от 22 августа 1956 года, в разделе XXXII "Общие профессии" которого были указаны машинисты (мотористы, компрессорщики), обслуживающие аммиачно-холодильные установки в промышленности и на транспорте.

Из изложенных норм следует, что правом на льготное пенсионное обеспечение пользуются указанные выше специалисты, обслуживающие аммиачно-холодильные установки.

Разрешая спор, суд первой инстанции установил, что на сепараторном пункте маслодельного завода, который в 1991 году был преобразован в молочный завод, эксплуатировались аммиачно-холодильные установки АУ-45 и АУ-90, на которых с 2 января 1986 года по 4 января 1995 года А.П. работал в качестве машиниста указанных установок.

Факт работы истца на аммиачных компрессорных установках подтверждается удостоверенными районным архивом копиями приказа о передаче холодильной компрессорной установки АУ-90 на баланс маслодельного завода; договора от 19 января 1982 года о ремонте аммиачных компрессоров АУ-45; акта от 16 февраля 1982 года о приемке работ по ремонту аммиачных компрессоров АУ-45, приказа от 27 июня 1988 года о приеме на работу И.В. в качестве машиниста аммиачно-холодильных установок.

Наличие на предприятии аммиачно-компрессорных установок подтверждается также определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики от 21 марта 2012 года, которым установлен факт работы А.Н. в сепараторном пункте маслодельного завода с февраля 1982 года по февраль 1991 года машинистом аммиачно-холодильных установок, а также показаниями свидетелей.

Как следует из трудовой книжки истца, 11 ноября 1985 года он был принят на работу слесарем сепараторного пункта. Вместе с тем, на основании приказа N 1-к от 2 января 1986 года для упорядочения записей в трудовых книжках в связи с переходом на новые условия оплаты труда, А.П. значится машинистом холодильных установок, в качестве машиниста его должность указана и в ведомости по начислению заработной платы за февраль 1989 года.

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия нашла обоснованным вывод суда первой инстанции о том, что А.П. с января 1986 года по январь 1995 года работал машинистом холодильных установок, обслуживавшим аммиачно-холодильные установки.

Вместе с тем, судебная коллегия изменила решение суда в части даты назначения пенсии.

Согласно ст. 19 Федерального закона N 173-ФЗ трудовая пенсия (часть трудовой пенсии) назначается со дня обращения за указанной пенсией (за указанной частью трудовой пенсии), за исключением случаев, предусмотренных п. 4 этой статьи, но во всех случаях не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию (указанную часть трудовой пенсии.

Первоначальное обращение за пенсией имело место 4 июля 2013 года. В назначении пенсии на основании указанного заявления А.П. было отказано, поскольку ввиду ликвидации предприятия, он не смог представить все необходимые для назначения пенсии документы. Данным судебным решением подтвержден факт наличия у А.П. по состоянию на 4 июля 2013 года необходимого для назначения пенсии специального стажа, страхового стажа и возраста.

При таких обстоятельствах пенсия подлежала назначению с момента первоначального обращения за ее назначением. Аналогичная правовая позиция изложена в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 года, утвержденный постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 7 и 14 июня 2006 года.

Судебная коллегия изменила решение суда в части даты назначения А.П. досрочной трудовой пенсии обязала Управление Пенсионного фонда назначить выплату досрочной трудовой пенсии по старости с 4 июля 2013 года (Дело N 33-1858/2014, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

Поскольку период нахождения на курсах повышения квалификации приравнивается к работе, во время исполнения которой работник направлялся на курсы, то исчисление стажа в данный период времени следует производить в том же порядке, что и исчисление стажа за соответствующую профессиональную деятельность.

С.А. обратился в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации о назначении досрочной трудовой пенсии по старости.

Свои требования мотивировал тем, что в течение 25 лет 06 месяцев 14 дней работает на должностях, связанных с лечением и оздоровлением населения в сельской местности, а именно в ЦРБ: с августа 1998 года по август 1999 года проходил интернатуру в должности врача-анестезиолога-реаниматолога в анестезиолого-реанимационном отделении, с октября 2001 года по октябрь 2004 года работал заместителем главного врача - врачом-анестезиологом-реаниматологом в анестезиолого-реанимационного отделении, с октября 2004 года по настоящее время заведующим - врачом-анестезиологом-реаниматологом. 07 августа 2013 года он обратился к ответчику с заявлением о назначении пенсии, однако решением от 14 августа 2013 года ему в назначении пенсии было отказано со ссылкой на то, что в спецстаж не включаются периоды его нахождения на курсах по повышению квалификации, а периоды его работы в должности врача-анестезиолога-реаниматолога в анестезиолого-реанимационного отделения ответчик рассчитал в календарном исчислении, тогда как данные периоды работы должны исчисляться в льготном исчислении 1 год работы как 1 год 6 месяцев, ответчиком также полностью не включен в специальный стаж период его службы в Советской Армии, в то время как данный период должен включаться в спецстаж в льготном исчислении один день военной службы как два дня работы.

Не согласившись с решением пенсионного органа истец просил признать его незаконным, обязать ответчика включить ему в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с медицинской деятельностью в государственных и муниципальных учреждениях все периоды его работы в должности врача-анестезиолога-реаниматолога анестезиолого-реанимационного отделения ЦРБ, включая периоды нахождения на курсах повышения квалификации в льготном исчислении 1 год работы как 1 год 6 месяцев, а также период его службы в Советской Армии с июля 1988 года по декабрь 1989 года включить в спецстаж как 1 день военной службы за два дня работы, обязать ответчика назначить ему досрочную трудовую пенсию по старости с 05 августа 2013 года.

Решением суда постановлено включить периоды нахождения С.А. на курсах по повышению квалификации, период службы в Советской Армии в календарном исчислении, а периоды работы в должности врача-анестезиолога-реаниматолога анестезиолого-реанимационного отделения ЦРБ в льготном исчислении 1 год работы как 1 год 6 месяцев в стаж его работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим лечебную или иную деятельность по охране здоровья в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения.

При этом отказывая во включении периодов нахождения на курсах повышения квалификации в специальный стаж в льготном исчислении 1 год работы как 1 год 6 месяцев, суд первой инстанции пришел к выводу, что такой порядок подсчета периодов нахождения на курсах повышения квалификации, в течение которых истец не осуществлял свои непосредственные трудовые обязанности, нормативными правовыми актами не предусмотрен.

Судебная коллегия с указанными выводами суда не согласилась по следующим основаниям.

В силу подпункта 20 пункта 1 статьи 27 Федерального закона от 17 декабря 2011 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" право на досрочную трудовую пенсию по старости имеют лица, осуществлявшие лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения не менее 25 лет в сельской местности и поселках городского типа и не менее 30 лет в городах, сельской местности и поселках городского типа либо только в городах, независимо от их возраста.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 июля 2002 года N 516 утверждены Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьями 27, 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Правила N 516).

В силу пункта 4 названных Правил в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, засчитываются периоды работы, выполняемой постоянно в течение полного рабочего дня, если иное не предусмотрено Правилами или иными нормативными правовыми актами, при условии уплаты за эти периоды страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.

Согласно статье 187 Трудового кодекса Российской Федерации в случае направления работодателем работника для повышения квалификации с отрывом от работы за ним сохраняется место работы (должность) и средняя заработная плата. Аналогичная норма содержалась в КЗоТ РФ (статья 112).

Исходя из приведенных норм, периоды нахождения на курсах повышения квалификации являются периодами работы с сохранением средней заработной платы, с которой работодатель должен производить отчисления страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, в связи с чем они подлежат включению в стаж для назначения досрочной трудовой пенсии по старости.

Факт направления истца на курсы повышения квалификации работодателем судом установлен, как и необходимость таких курсов для истца.

Поскольку период нахождения на курсах повышения квалификации приравнивается к работе, во время исполнения которой работник направлялся на курсы, то исчисление стажа в данный период времени следует производить в том же порядке, что и исчисление стажа за соответствующую профессиональную деятельность.

При изложенных обстоятельствах периоды нахождения на курсах повышения квалификации с сохранением средней заработной подлежат включению в стаж работы истца, дающий право на досрочную трудовую пенсию по старости в связи с осуществлением лечебной деятельности, в льготном исчислении как 1 год 6 месяцев за 1 год работы.

Судебная коллегия отменила решение в части отказа в удовлетворении требований о включении в спецстаж С.А. периодов нахождения на курсах по повышению квалификации в льготном исчислении 1 год работы как 1 год 6 месяцев и приняла в указанной части новое решение, которым удовлетворила данные требовании (Дело N 33-1001/2014, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

Понятие "иждивение" предполагает как полное содержание лица умершим кормильцем, так и получение от него содержания, являвшегося для этого лица основным, но не единственным источником средств к существованию, то есть не исключает наличие у лица (члена семьи) умершего кормильца какого-либо собственного дохода.

Т.И. обратилась в суд с иском к МУП и Фонду социального страхования РФ об установлении факта нахождения на иждивении, взыскании ежемесячной денежной компенсации в связи со смертью кормильца.

Исковые требования мотивированы тем, что ее супруг А.И. в период с 07 декабря 2005 года по 08 ноября 2012 года работал газоэлектросварщиком (электрогазосварщиком) в МУП. 08 ноября 2012 года в 14 часов на объекте предприятия - котельная N 1 при выполнении работ в составе бригады по демонтажу натрий-катионитового фильтра котельной N 1 с А.И. произошел несчастный случай на производстве - удар падающей конструкции, в результате полученных травм А.И. умер 08 ноября 2012 года.

Вина начальника участка котельной N 1 А. и главного инженера Л. в произошедшем установлена актом о несчастном случае на производстве от 17 декабря 2012 года и приговором суда от 19 апреля 2013 года. Истица указывает, что средняя заработная плата погибшего А.И. за период с 08 ноября 2010 года по 08 ноября 2012 года составила 19 145 рублей 64 копейки. Ее средняя заработная плата за период с 08 ноября 2010 года по декабрь 2012 года составила 4 592 рубля 12 копеек. С 26 ноября 2012 года она является получателем пенсия по старости. Просит установить факт ее нахождения на иждивении умершего супруга А.И., обязать МУП и ФСС РФ производить в ее пользу в счет возмещения вреда в связи со смертью кормильца в равных долях ежемесячную страховую выплату с 26 ноября 2013 года, взыскать с ответчиков в равных долях расходы на оплату услуг за составление искового заявления и расходы на оплату услуг представителя.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Т.И., суд первой инстанции пришел к выводу, что истцом не представлено допустимых и относимых доказательств, бесспорно свидетельствующих о том, что она находилась на иждивении своего мужа, который при жизни взял на себя заботу о ее содержании, постоянно оказывал ей такое содержание, которое являлось бы достаточным для того, чтобы служить основным источником средств к существованию иждивенца.

Судебная коллегия не согласилась с данными выводами суда первой инстанции, поскольку они сделаны с нарушением норм материального права и не соответствуют обстоятельствам дела по следующим основаниям.

В соответствии с абз. 5 ч. 2 ст. 7 ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" право на получение страховых выплат в случае смерти застрахованного в результате наступления страхового случая имеют в том числе лица, состоявшие на иждивении умершего, ставшие нетрудоспособными в течение пяти лет со дня его смерти.

Согласно части 3 статьи 9 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", определяющей понятие иждивения, члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию.

Для разрешения вопроса о нахождении на иждивении и назначении возмещения вреда в связи со смертью кормильца, следует в каждом конкретном случае исходить из материального и семейного положения, как умершего кормильца, так и нетрудоспособного члена семьи.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции не учел содержание вышеуказанных норм закона и обстоятельства, имеющие значение для дела, обосновал отказ тем, что истица имела самостоятельный доход в виде заработной платы, хотя данное обстоятельство не имеет существенного значения для разрешения ее требований, так как получение дохода лицом, который состоял на иждивении у погибшего, не исключает получения страховых выплат в связи с его гибелью, что подтверждается позицией высших судов относительно возможности страховых выплат лицам, которые состояли на иждивении погибшего, но при этом имели свой собственный источник дохода.

Так, в Определении Конституционного Суда РФ от 30 сентября 2010 г. N 1260-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Кругловой Ангелины Семеновны на нарушение ее конституционных прав абзацем первым пункта 1 статьи 1088 Гражданского кодекса Российской Федерации и пунктом 1 статьи 12 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" указано, что понятие "иждивение" предполагает как полное содержание лица умершим кормильцем, так и получение от него содержания, являвшегося для этого лица основным, но не единственным источником средств к существованию, то есть не исключает наличие у лица (члена семьи) умершего кормильца какого-либо собственного дохода. Закон не исключает возможность признания иждивенцем лица, в том числе при наличии у него собственных доходов, например, в виде трудовой пенсии по старости, и, следовательно, выплаты ему страховой суммы за причинение вреда жизни потерпевшего (кормильца).

В Определении Верховного Суда РФ от 12 ноября 2010 г. N 4-В10-35 указано, что наличие самостоятельного источника дохода у члена семьи погибшего не препятствует в силу закона отнесению лиц к числу иждивенцев погибшего (кормильца), если помощь в виде заработка (дохода) последнего являлась постоянным и основным источником средств к существованию лиц, находившихся на его иждивении.

Кроме того, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" указано, что члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию (п. 3 ст. 9 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации"). Иждивенство детей, не достигших возраста 18 лет, предполагается и не требует доказательств. Право на получение страховых выплат в связи со смертью застрахованного может быть предоставлено и в том случае, если решением суда будет установлено, что при жизни застрахованный оказывал нетрудоспособным лицам постоянную помощь, которая являлась для них постоянным и основным источником средств к существованию, несмотря на имеющийся у этих лиц собственный доход.

Между тем суд не исследовал доказательства, имеющие значение для вывода о том, являлась ли помощь супруга, оказываемая истицы постоянным и основным источником средств существования, и не отразил эти обстоятельства в решении.

Как следует из материалов дела и установлено судебной коллегией, заявитель Т.И. и погибший А.И. находились в зарегистрированном браке с 25 июля 2001 г. и по день смерти А.И. - 08 ноября 2012 года, проживали совместно. Истец Т.И. является пенсионером по старости с ноября 2013 г., т.е. стала нетрудоспособной в течение пяти лет после гибели своего супруга. При этом на момент смерти супруга Т.И. с 01.02.2003 года работала продавцом кассиром у ИП и ее средний ежемесячный доход с ноября 2011 года по октябрь 2012 года составил 5 000 рублей.

А.И. работал в МУП в должности электро-газосварщика и его средняя ежемесячная заработная плата с ноября 2011 года по октябрь 2012 года составила 19741 руб.

Таким образом, доход А.И. был почти в четыре раза больше доходов Т.И. Как следует из справки о составе семьи по месту жительства были зарегистрированы вдвоем. Несовершеннолетних детей, престарелых родителей, либо иных иждивенцев у А.И. не имелось.

На основании вышеизложенного судебной коллегией установлено, что истец и ее супруг проживали совместно и постоянным источником средств их существования (в том числе и истицы) являлась заработная плата А.И., доход которого являлся значительным и составлял основную часть семейного бюджета, в связи с чем судебная коллегия пришла к выводу, что заявленные исковые требования Т.И. подлежат удовлетворению.

Так как Т.И. являлась единственным иждивенцем погибшего, то размер страховых выплат будет составлять 9 870 рублей, где 19741 руб./2.

При этом судебная коллегия отметила, что пенсия истицы может быть назначена лишь с момента вступления в силу решения суда об установлении факта ее нахождения на иждивении мужа, т.е. с 14 мая 2014 года.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым обязала Фонд социального страхования Российской Федерации производить в пользу Т.И. в счет возмещения вреда в связи со смертью кормильца ежемесячные страховые выплаты в сумме 9 870 руб. с 14 мая 2014 года, с последующей индексацией в порядке, предусмотренном законодательством (Дело N 33-1988/2014, Алатырский районный суд Чувашской Республики).

Ленинская Почетная грамота в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина в Перечень ведомственных знаков отличия в труде органов государственной власти СССР, РСФСР, Российской Федерации, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", утвержденный Постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики, не внесена.

В.В. обратился в суд с иском к Кабинету Министров Чувашской Республики о признании права на присвоение звания "Ветеран труда", к Министерству здравоохранения и социального развития Чувашской Республики (далее - Минздравсоцразвития ЧР) о признании незаконным решения от 29 сентября 2013 года об отказе в присвоении звания "Ветеран труда", возложении обязанности подготовить проект распоряжения Кабинета Министров Чувашской Республики о присвоении ему звания "Ветеран труда" и внести его на рассмотрение в Кабинет Министров Чувашской Республики.

Требования мотивированы тем, что в 1980 году В.В. был награжден Почетной Ленинской грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина, однако на обращение в Минздравсоцразвития ЧР с заявлением о присвоении ему звания "Ветеран труда" был получен отказ со ссылкой на то, что вышеуказанная грамота не является наградой органов государственной власти СССР, РСФСР и РФ. С отказом истец не согласен, поскольку награждение производилось от имени Президиума Верховного Совета СССР, являвшегося высшим органом государственной власти СССР, и врученная ему грамота относится к ведомственным знакам отличия в труде, дающей право на присвоение звания "Ветеран труда".

Решением суда исковые требования В.В. удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу пункта 1 статьи 7 Федерального закона N 5-ФЗ от 12 января 1995 года (с последующими изменениями) "О ветеранах" ветеранами труда являются лица, имеющие удостоверение "Ветеран труда"; награжденные орденами или медалями, либо удостоенные почетных званий СССР или Российской Федерации, либо награжденные ведомственными знаками отличия в труде и имеющие трудовой стаж, необходимый для назначения пенсии по старости или за выслугу лет; лица, начавшие трудовую деятельность в несовершеннолетнем возрасте в период Великой Отечественной войны и имеющие трудовой стаж не менее 40 лет для мужчин и 35 лет для женщин.

В соответствии с пунктом 4 статьи 7 указанного Закона порядок и условия присвоения звания "Ветеран труда" определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.

В порядке реализации указанного правомочия 16 сентября 2005 года Кабинетом Министров Чувашской Республики было принято Постановление N 226 "Об утверждении порядка и условий присвоения звания "Ветеран труда" и выдачи удостоверения ветерана труда.

В соответствии с п. 3 указанного Порядка, для лиц, награжденных орденами или медалями, либо удостоенных почетных званий СССР или Российской Федерации, либо награжденных ведомственными знаками отличия в труде и имеющих трудовой стаж, необходимый для назначения пенсий по старости или за выслугу лет, основанием для присвоения звания "Ветеран труда" служат документы, подтверждающие:

а) награждение орденами или медалями, либо присвоение почетных званий СССР или Российской Федерации (удостоверение к медали, орденская книжка, удостоверение к почетным званиям СССР, Российской Федерации), либо награждение ведомственными знаками отличия в труде по перечню согласно приложению N 1а к настоящему Порядку (удостоверение к нагрудным и почетным знакам, медалям, почетным и заслуженным званиям от имени органов государственной власти СССР, РСФСР, Российской Федерации, почетные грамоты органов государственной власти СССР, РСФСР, Российской Федерации);

б) трудовой стаж (наличие трудовой книжки, справки), необходимый для назначения пенсий по старости или за выслугу лет.

Приложением N 1 к Порядку является Перечень ведомственных знаков отличия в труде органов государственной власти СССР, РСФСР, Российской Федерации, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", введенный в действие Постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики от 20 марта 2006 г. N 54 "О внесении изменений в постановление Кабинета Министров Чувашской Республики от 16 сентября 2005 года N 226".

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции установил, что В.В. был награжден Ленинской Почетной грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина, которая, по мнению суда, дает основание для присвоения звания "Ветеран труда". В подтверждение своих выводов суд сослался на Постановление Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ВЦСПС от 28 августа 1969 года N 723, которым была учреждена Ленинская юбилейная почетная грамота ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ВЦСПС, и на Примерный перечень ведомственных знаков отличия в труде, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", утвержденный приказом Минздравсоцразвития ЧР от 23 сентября 2005 года N 19, в котором числилась Почетная Ленинская грамота (в честь 110 годовщины со дня рождения В.И. Ленина).

Принимая указанное решение, суд первой инстанции не учел следующее. Приказом Минздравсоцразвития ЧР от 31 марта 2006 года N 211 "О признании утратившими силу некоторых приказов Министерства" приказ от 23 сентября 2005 года N 19 "О ведомственных знаках отличия в труде, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", признан утратившим силу. При таких обстоятельствах приказ Минздравсоцразвития ЧР от 23 сентября 2005 года N 19 и утвержденный им Примерный перечень ведомственных знаков отличия в труде, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", при разрешении данного спора не подлежали применению.

Постановлением ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров ССР, ВЦСПС от 28 августа 1969 года N 723 "О порядке подведения итогов в социалистическом соревновании в честь 100-летия со дня рождения В.И. Ленина и о мерах поощрения победителей в этом соревновании", на которое сослался суд, была учреждена Ленинская юбилейная почетная грамота ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ВЦСПС. Вместе с тем, в соответствии с пунктом 1 указанного Постановления Ленинские юбилейные почетные грамоты присуждались совместным постановлением ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ВЦСПС коллективам предприятий промышленности, транспорта, связи, строительства, торговли, колхозов, совхозов и организаций, наиболее отличившимся в юбилейном социалистическом соревновании, добившимся высоких показателей в ходе подготовки к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина.

Таким образом, данное Постановление не регулирует порядок награждения Ленинскими Почетными грамотами в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина работников предприятий.

В качестве доказательства награждения Ленинской Почетной грамотой от имени органов государственной власти В.В. была представлена выписка из протокола N 86 вручения орденов и медалей Союза ССР, Ленинских Почетных грамот в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина от 25 марта 1980 года, удостоверенная ОАО. В данной выписке имеется ссылка на нормативный документ, на основании которого В.В. была вручена грамота - Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1980 года.

Вместе с тем, согласно сообщению Федерального казенного учреждения "Государственный архив Российской Федерации", в результате полистного просмотра Указов и Постановлений Президиума Верховного Совета СССР с 15 по 22 января 1980 года сведений о награждении В.В. Ленинской Почетной грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина не обнаружено. В Указах Президиума Верховного Совета СССР за 16 января 1980 года какой-либо информации касающейся награждений вышеупомянутой грамотой, а также ссылок на другие нормативные документы регламентирующие порядок награждения Ленинской Почетной грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина не имеется.

По сообщению ОАО в обществе по вопросу награждения А.А. имеются лишь протокол заседания президиума завода от 10 апреля 1980 года, которым был утвержден список из 134 кандидатов на награждение Ленинской грамотой, без самого списка и запись в его трудовой книжке от 25 марта 1980 года о награждении указанной грамотой, на основании которых и была составлена выписка из протокола N 86 по настоянию В.В. и отдела социальной защиты населения.

Таким образом, единственным документом, подтверждающим награждение В.В. грамотой, является запись в его трудовой книжке от 25 марта 1980 года о награждении Ленинской Почетной грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина на основании протокола N 86 от 25 марта 1980 года Бюро ГК КПСС горисполкома. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что оснований для признания В.В. награжденным ведомственным знаком отличия в труде федеральным органом государственной власти, не имеется.

Ленинская Почетная грамота в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина в Перечень ведомственных знаков отличия в труде органов государственной власти СССР, РСФСР, Российской Федерации, учитываемых при присвоении звания "Ветеран труда", утвержденный Постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики, не внесена.

При изложенных обстоятельствах у суда первой инстанции не имелось оснований для признания за В.В. права на получение звания "Ветеран труда" на основании награждения его Ленинской почетной грамотой в честь 110-летия со дня рождения В.И. Ленина и удовлетворения исковых требований.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований В.В. (Дело N 33-787/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел по спорам, возникающим из брачно-семейных и наследственных правоотношений

В соответствии с ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

М.Ш. обратилась в суд с иском к Ф.Х., Г.М. о признании за ней права общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок.

Исковые требования мотивированы тем, что 19 ноября 2001 г. умер супруг истицы З. В период брака в 1983 году был построен дом, а в 1992 г. был предоставлен в собственность земельный участок. Истец считает, что в соответствии со ст. 1150 ГК РФ она имеет право на 1/2 долю в праве общей долевой собственности на указанные жилой дом и земельный участок, как на совместно нажитое в браке имуществе. Таким образом, после смерти З. открылось наследство, состоящее из 1/2 доли вправе общей долевой собственности на спорные объекты недвижимости. Наследниками по закону, принявшими наследство после смерти З., являлись его супруга М.Ш. (истец) и сын наследодателя М. в равных долях. Соответственно истцу в порядке наследования после смерти супруга перешла 1/4 доля в праве собственности на жилой дом и земельный участок.

30 ноября 2007 г. умер сын истицы М., после его смерти открылось наследство в виде 1/4 доли спорного имущества, перешедшего к нему в порядке наследования после смерти отца. После смерти М. наследниками по закону первой очереди, принявшими наследство, являются его мать М.Ш. (истец), его супруга Ф.Х. и дочь Г.М. (ответчики) в равных долях, т.е. каждому наследнику полагается по 1/12 доле в праве на жилой дом и земельный участок. Соответственно, истица М.Ш. имеет законное основание на признание за ней права на 5/6 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок. Однако решением суда от 30 мая 2013 г., вступившим в законную силу, за ответчиками Ф.Г. и Г.М. признано право общей долевой собственности в порядке наследования по закону после смерти М. по 1/6 доле в праве за каждой на жилой кирпичный дом с надворными постройками и земельный участок.

Ссылаясь на изложенные в иске обстоятельства и руководствуясь ст.ст. 256, 1142, 1150 ГК РФ, ст.ст. 33, 34, 39 СК РФ, истец просила признать за ней право общей долевой собственности на 1/2 долю земельного участка и жилого дома в порядке наследования по закону после смерти супруга З., умершего 19 ноября 2001 г., как за пережившей супругой наследодателя; - на 1/4 долю жилого дома и земельного участка по указанному адресу в порядке наследования по закону после смерти супруга З.; на 1/12 долю жилого дома и земельного участка в порядке наследования по закону после смерти сына М., умершего 03 ноября 2007 г.

Решением суда М.Ш. в удовлетворении иска отказано.

Судом установлено, что в рамках настоящего дела возник спор о составе наследства после смерти З., а также о составе наследства после смерти его сына М., умершего 30 ноября 2007 г. Доводы М.Ш. о включении в состав наследства после смерти супруга З. только 1/2 доли на спорные объекты недвижимости основаны на том, что жилой дом и земельный участок приобретены в период брака с наследодателем и она вправе требовать выдела половины доли как пережившая супруга.

Вместе с тем, вопрос о составе наследства, открывшегося после смерти З., умершего 19 ноября 2001 г., решался судом в рамках гражданского дела по иску Х. к Ф.Х., Г.М. о признании утратившими право пользования жилым помещением и выселении, по встречному иску Ф.Х., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетней Г.М., к Х., М.Ш. о признании права собственности на имущество в порядке наследования.

Решением суда от 30 мая 2013 г., вступившим в законную силу 02 июля 2013 г., постановлено признать недействительными свидетельства о государственной регистрации права собственности на земельный участок и жилой дом; договор дарения от 16 марта 2011 года, заключенный между М.Ш. и Х, о безвозмездной передаче в собственность Х. спорных земельного участка и жилого дома; признать за Ф.Г. и Г.М. право общей долевой собственности в порядке наследования по закону после смерти М., умершего 30 ноября 2007 г., на 1/6 долю спорного жилого кирпичного дома с постройками и право общей долевой собственности на 1/6 долю земельного участка за каждой.

В соответствии с ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

Из решения суда от 30 мая 2013 г. следует, что суд включил в состав наследства после смерти З. целый жилой дом и целый земельный участок. Вопрос о составе наследственного имущества после смерти З. и правах М.Ш. как пережившей супруги наследодателя на часть имущества, нажитого во время брака с наследодателем в качестве общей совместной собственности, являлся предметом разбирательства по указанному делу и указывалось в качестве возражения на встречный иск Ф.Х. и Г.М. о правах на наследство. Включая в состав наследства после смерти З. целый жилой дом и земельный участок, в решении от 30 мая 2013 г. суд указал, что ответчиком по встречному иску (стороной М.Ш.) не представлены доказательства, что жилой дом и земельный участок являются совместно нажитым имуществом супругов.

Фактически в рамках настоящего дела, М.Ш. предъявляя требования о признании за ней права собственности на 1/2 долю в отношении жилого дома и земельного участка как за пережившей супругой, просила изменить вступившее в силу решение суда от 30 мая 2013 г. В своем исковом заявлении М.Ш. указала на несогласие с решением суда от 30 мая 2013 г. Однако оспаривание решения суда в соответствии с гражданским процессуальным законодательством осуществляется в порядке обжалования в апелляционном, кассационном порядках. Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, в отношении лиц, участвующих в деле, носят преюдициальный характер при рассмотрении других гражданских дел между теми же лицами.

Согласно пункта 1 статьи 1152, пункта 1 статьи 1154 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять в течение шести месяцев со дня открытия наследства любым способом, предусмотренным пунктами 1 и 2 статьи 1153 ГК РФ.

В соответствии с частью 2 статьи 1153 ГК РФ признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности, если наследник вступил во владение или управление наследственным имуществом, принял меры по его сохранению, произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 36 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о наследовании" от 29 мая 2012 г. N 9 под совершением наследником действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, следует понимать совершение предусмотренных пунктом 2 статьи 1153 ГК РФ действий, а также иных действий по управлению, распоряжению и пользованию наследственным имуществом, поддержанию его в надлежащем состоянии, в которых проявляется отношение наследника к наследству как к собственному имуществу.

Указанным выше решением суда от 30 мая 2013 г. установлено, что наследство (состоящее из целого жилого дома и земельного участка) после смерти З. приняли супруга наследодателя М.Ш. и сын наследодателя М. по 1/2 доле каждый.

30 ноября 2007 г. умер М. Наследство после его смерти, состоящее из 1/2 доли в праве собственности на жилой дом и земельный участок, приняли мать М.Ш. (истица), супруга Ф.Х. и дочь Г.М. (ответчики по делу) по 1/6 доле каждый. Соответственно, доля каждого из них составляет в отношении спорных объектов недвижимости: доля М.Ш. с учетом ранее имевшейся доли 1/2 + 1/6=2/3 доли, у Ф.Х. - 1/6 доля, у Г.М. - 1/6 доля.

Поскольку решением суда от 30 мая 2013 г. признаны недействительными в целом свидетельства о государственной регистрации права собственности на земельный участок и жилой дом, выданные М.Ш., за ней в порядке наследования по закону после смерти супруга З. и после смерти сына М., за ней подлежит признанию право собственности на 2/3 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом и на земельный участок. С учетом изложенного судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований М.Ш. о признании за ней права общей долевой собственности на объекты недвижимости в порядке наследования по закону после смерти супруга З., умершего 19 ноября 2001 г. и после смерти сына М., умершего 30 ноября 2007 г., отменила и вынесла в указанной части новое решение, которым признала за ней в порядке наследования по закону право собственности на 2/3 доли в общей долевой собственности на земельный участок и жилой дом (Дело N 33-1647/2014. Яльчикский районный суд Чувашской Республики).

Согласно п. 1 ст. 1149 ГК РФ несовершеннолетние или нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособные супруг и родители, а также нетрудоспособные иждивенцы наследодателя, подлежащие призванию к наследованию на основании пунктов 1 и 2 статьи 1148 настоящего Кодекса, наследуют независимо от содержания завещания не менее половины доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону (обязательная доля).

О.Н., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей С.В., Е.В., обратилась в суд с иском к администрации сельского поселения Козловского района Чувашской Республики о признании завещания В.Г. от 09 января 2013 г., удостоверенного главой администрации сельского поселения Козловского района Чувашской Республики (далее - администрация сельского поселения), недействительным.

Исковые требования мотивировала тем, что 21 января 2013 г. умер В.Г. После его смерти открылось наследство в виде жилого дома и земельного участка. Наследниками по закону первой очереди являются истец (супруга) и двое несовершеннолетних детей С.В. и Е.В. При жизни В.Г. 09 января 2013 г. составил завещание в пользу своего брата Э.Г., удостоверенное главой администрации сельского поселения С.Е. Истец просила признать указанное завещание недействительным в порядке ст. 177, 1131 ГК РФ, поскольку в момент его составления ее муж имел признаки психического расстройства, не мог понимать значение своих действий и руководить ими, так как в период с 28.12.2012 г. по 09.01.2013 г. находился в БУ Козловская ЦРБ им. Виноградова с диагнозом "органическое расстройство личности".

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.

Судебная коллегия нашла правильным конечный вывод суда первой инстанции о недоказанности стороной истца обстоятельств совершения В.Г. односторонней сделки - завещания в состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими. Однако не согласилась с решением суда в остальной части.

Судом первой инстанции было принято к производству дополнение к иску о признании за несовершеннолетними детьми наследодателя права собственности на жилой дом в порядке наследования по закону после смерти В.Г., умершего 21 января 2013 г. Из протокола судебного заседания суда первой инстанции следует, что представитель истца, в том числе, обосновал это требование правом несовершеннолетних детей наследодателя на обязательную долю в жилом доме. В удовлетворении указанных исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда в указанной части по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 1149 ГК РФ несовершеннолетние или нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособные супруг и родители, а также нетрудоспособные иждивенцы наследодателя, подлежащие призванию к наследованию на основании пунктов 1 и 2 статьи 1148 настоящего Кодекса, наследуют независимо от содержания завещания не менее половины доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону (обязательная доля).

Статья 1149 ГК РФ предусмотрена в главе 63 ГК РФ (наследование по закону), является одним из видов наследования по закону.

С учетом применения указанных правовых норм, наличия троих наследников по закону первой очереди (включая супругу и двоих несовершеннолетних детей), обязательная доля в наследстве у С.В. и Е.В. составляет по 1/6 доле в наследственном имуществе. В рамках данного дела истцом предъявлены требования о праве собственности в порядке наследования только в отношении жилого дома.

Судебная коллегия решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании права собственности на жилой дом за несовершеннолетними С.В. и Е.В. в порядке наследования по закону отменила и вынесла в указанной части новое решение, которым признала за каждой право собственности на 1/6 долю в праве общей долевой собственности на жилой дом (Дело N 33-1689/2014, Козловский районный суд Чувашской Республики).

Споры, связанные с восстановлением срока для принятия наследства и признанием наследника принявшим наследство, рассматриваются в порядке искового производства с привлечением в качестве ответчиков наследников, приобретших наследство, независимо от получения ими свидетельства о праве на наследство (п. 40 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 N 9).

Ю.Т. обратился в суд с иском о признании его принявшим наследство после смерти племянника В.В. и признании за ним права собственности в порядке наследования по закону на баню с предбанником общей площадью 14,50 кв. м. При этом в исковом заявлении в качестве ответчиков указал администрацию городского поселения и администрацию Вурнарского района Чувашской Республики.

Исковые требования мотивировал тем, что 16 ноября 2008 г. умер его племянник В.В., после смерти которого открылось наследство на указанные баню с предбанником, расположенные на земельном участке площадью в пос. Вурнары. Жилой дом и надворные постройки, расположенные по указанному адресу, ранее принадлежали истцу на праве собственности. В 1990 году он подарил дом своему племяннику В.В. по договору дарения. После смерти наследодателя истец фактически принял наследство и вступил во владение наследственным имуществом, организовал похороны, всю зиму топил печь, чтобы не заморозить картошку и другие овощи, находящиеся в подполе дома. Весной 2009 года обрабатывал земельный участок, посадил картошку, ключи от дома находились у него, постоянно следит за сохранностью имущества. В 2013 году из-за ветхости Ю.Т. снес жилой дом, а остальные надворные постройки остались на прежнем месте, которыми он пользуется по сегодняшний день. Других наследников у наследодателя не имеется, поскольку он не был женат, детей у него нет, родители умерли. В соответствии со ст. 1153 ГК РФ полагает себя фактически принявшим наследство.

Решением суда исковые требования Ю.Т. удовлетворены.

Судебная коллегия пришла к выводу, что наследник второй очереди после смерти В.В. -О.В. к участию в деле судом первой инстанции не привлекалась, вследствие этого и на основании пункта 4 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации отменила решение суда с разрешением вопроса по существу, исходив из следующего.

В соответствии со статье 1111 ГК РФ наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных названным Кодексом.

Согласно п. 1 ст. 1152, п. 1 ст. 1154 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять в течение шести месяцев со дня открытия наследства любым способом, предусмотренным пунктами 1 и 2 статьи 1153 ГК РФ.

В соответствии с частью 2 статьи 1153 ГК РФ признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности, если наследник вступил во владение или управление наследственным имуществом, принял меры по его сохранению, произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 40 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", споры, связанные с восстановлением срока для принятия наследства и признанием наследника принявшим наследство, рассматриваются в порядке искового производства с привлечением в качестве ответчиков наследников, приобретших наследство (при наследовании выморочного имущества - Российской Федерации либо муниципального образования, субъекта Российской Федерации), независимо от получения ими свидетельства о праве на наследство.

Предметом спора является признание истца Ю.Т. принявшим наследство, открывшегося после смерти В.В., умершего 16 ноября 2008 г., в виде бани с предбанником, расположенных на земельном участке.

В силу ч. 1 ст. 1141 ГК РФ наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности, предусмотренной статьями 1141 - 1145 и 1148 настоящего Кодекса.

Согласно п. 2 ст. 1141 ГК РФ наследники каждой последующей очереди наследуют, если нет наследников предшествующих очередей.

Соответственно в соответствии со ст. 1144 ГК РФ истец Тимофеев Ю.Т. является наследником третьей очереди после смерти своего племянника В.В. Тогда как, усматривается из материалов дела, после смерти В.В. имеется наследник по закону второй очереди - сестра наследодателя О.В., которая в установленный законом шестимесячный срок обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти В.В.

Ю.Т. исковые требования о признании принявшим наследство предъявлены к администрации городского поселения, администрации Вурнарского района Чувашской Республики, являющимся ненадлежащими ответчиками по делу, что является самостоятельным основанием к отказу в иске.

Судебная коллегия отменила решение суда, отказав в удовлетворении исковых требований (Дело N 33-1398/2014, Вурнарский районный суд Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел по спорам, возникающим из жилищных правоотношений

Граждане снимаются с учета в качестве нуждающихся в жилых помещениях в случае утраты ими оснований, дающих им право на получение жилого помещения по договору социального найма.

С.М. обратилась в суд с иском к администрации района г. Чебоксары о признании незаконным постановления от 14 августа 2013 года в части снятия ее с учета нуждающихся в получении жилых помещений и возложении обязанности восстановить в очереди нуждающихся в получении жилых помещений.

Исковые требования мотивировала тем, что указанным постановлением администрации она снята с учета, нуждающихся в получении жилых помещений, со ссылкой на п. 20 Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, утвержденных Кабинетом Министров ЧР от 26 июля 2000 года N 142. В соответствии с указным нормативно-правовым актом граждане сохранялись на учете нуждающихся, если на каждого члена семьи приходилось не менее 9 кв. м. жилой площади. На момент постановки ее на учет в качестве нуждающейся в улучшении жилищных условий она проживала и в настоящее время проживает в комнате N 215 дома N 3 по ул. Афанасьева жилой площадью 12.4 кв. м. Между тем, в соответствии с постановлением главы администрации г. Чебоксары от 15 апреля 2005 года N 129 "Об установлении учетной нормы площади жилого помещения и нормы предоставления" с марта 2005 года по г. Чебоксары установлена учетная норма площади жилого помещения в размере 14.5 кв. м. общей площади на человека и норма предоставления по договору социального найма от 16 кв. м. до 18 кв. м. По мнению истца постановление администрации в части снятия ее с учета, нуждающихся в получении жилых помещений не основано на законе.

Удовлетворяя требования С.М., суд исходил из того, что на момент снятия с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий истица была обеспечена общей площадью жилого помещения менее учетной нормы - 14.5 кв. м.

С таким выводом суда судебная коллегия не согласилась, поскольку он не основан на законе и не подтверждается материалами дела.

На основании постановления главы администрации района г. Чебоксары от 17 февраля 2000 года С.М. была принята на учет нуждающихся для улучшения жилищных условий с 17 февраля 2000 года по списку "Общий". На момент постановки истицы на учет нуждающихся в жилье, занимаемое ею жилое помещение являлось общежитием, и в качестве жилой площади в общежитии было предоставлено ей для проживания.

В соответствии с п. 5 ст. 29 ЖК РСФСР, действовавшего на момент постановки истицы на учет нуждающихся в жилье, проживание граждан в общежитиях было предусмотрено в качестве самостоятельного основания для признания граждан, нуждающихся в жилье, независимо от размера занимаемой жилой площади в общежитии. В связи с чем истица и была поставлена органом местного самоуправления на учет, нуждающихся в жилье, как не имеющая собственного жилья.

Как следует из материалов дела постановлением администрации г. Чебоксары от 11 декабря 2012 г. общежитие - дом N 3 переведен в разряд жилых домов. В соответствии с договором передачи от 12 января 2013 года истица является собственником указанной комнаты в порядке приватизации. Оспоренным постановлением главы администрации района г. Чебоксары от 14 августа 2013 года С.М. исключена из списков нуждающихся в получении жилых помещений, ввиду обеспеченности жилым помещением свыше нормы предоставления, поскольку она проживает в комнате, принадлежащей ей на праве собственности.

Как на момент постановки С.М. на учет нуждающихся в жилье, так и на момент ее снятия с указанного учета, состав семьи истицы не изменился, в указанном жилом помещении истица проживает одна.

В соответствии с пунктом 2 ст. 6 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" граждане, принятые на учет до 01 марта 2005 г. в целях последующего предоставления им жилых помещений по договорам социального найма, сохраняют право состоять на данном учете до получения ими жилых помещений по договорам социального найма. Указанные граждане снимаются с данного учета по основаниям ст. 56 ЖК РФ, а также в случае утраты ими оснований, которые до введения в действие ЖК РФ давали им право на получение жилых помещений по договорам социального найма. Указанным гражданам жилые помещения по договорам социального найма предоставляются в порядке, предусмотренном Жилищным кодексом Российской Федерации, с учетом положений настоящей статьи.

В соответствии со ст. 51 ЖК РФ гражданами, нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, признаются (далее - нуждающиеся в жилых помещениях) являющиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого помещения и обеспеченные общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее учетной нормы.

В соответствии с Положением о порядке реализации жилищных прав граждан - жителями г. Чебоксары, утвержденного постановлением администрации г. Чебоксары N 288 от 14 декабря 2005 года, право состоять на учете нуждающихся в получении жилых помещений по договорам социального найма сохраняется за гражданином до получения жилого помещения, за исключением специально предусмотренных случаев. Одним из таких случаев является улучшение жилищных условий, если общая жилая площадь на каждого члена семьи составляет не менее 14,5 кв. м. (дополнительно для граждан, вставших на учет до 1 марта 2005 г., если жилая площадь на каждого члена семьи составляет не менее 9 кв. м.), и отпали другие основания для предоставления другого жилого помещения).

В соответствии с постановлением главы администрации г. Чебоксары от 15 апреля 2005 года N 129 "Об установлении учетной нормы площади жилого помещения и нормы предоставления" с марта 2005 года по г. Чебоксары установлена учетная норма площади жилого помещения в размере 14.5 кв. м. общей площади на человека и норма предоставления по договору социального найма от 16 кв. м. до 18 кв. м.

Таким образом, из указанных норм жилищного законодательства следует, что утрата гражданами оснований, дающих им право на получение жилого помещения по договору социального найма наступает при возникновении у данных граждан права самостоятельного пользования жилым помещением по договору социального найма и обеспечение общей жилой площадью жилого помещения в размере, превышающем размер учетной нормы площади жилого помещения, установленный в соответствующем муниципальном образовании, что в силу пункта 2 ч. 1 ст. 56 ЖК РФ является основанием для снятия гражданина с учета в качестве нуждающихся в жилых помещениях.

Дополнительно для граждан, вставших на учет до 1 марта 2005 г., таким основанием является и обеспеченность их жилой площадью на каждого члена семьи не менее 9 кв. м.

Как следует из материалов дела, жилая площадь комнаты, принадлежащей на праве собственности истице имеет размер 12,40 кв. м., т.е. более нормы предоставления жилой площади в размере 9 кв. м., установленной для граждан, вставших на учет до 1 марта 2005 года, подпунктом "а" пункта 20 и пунктом 37 Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений из государственного и муниципального жилищного фонда в Чувашской Республике, утвержденных постановлением Кабинета Министров ЧР от 26 июля 2000 г. N 142, действующих до 1 марта 2005 года.

При рассмотрении дела суд не учел, что в соответствии с ч. 5 ст. 15 ЖК РФ, общая площадь жилого помещения состоит из суммы площади всех частей такого помещения, включая площадь помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в жилом помещении, за исключением балконов, лоджий, веранд и террас.

В соответствии с ч.ч. 1, 3 ст. 42 ЖК РФ доля в праве общей собственности на общее имущество в коммунальной квартире собственника комнаты в данной квартире пропорциональна размеру общей площади указанной комнаты. Доля в праве общей собственности на общее имущество в коммунальной квартире собственника комнаты в данной квартире следует судьбе права собственности на указанную комнату.

При изложенных обстоятельствах юридическое значение имеет установление того, какая часть из общей площади в коммунальной квартире, приобретшей такой статус после отмены статуса дома как общежития и перевода в разряд муниципального жилого дома, приходится на заявителя. Указанное юридически значимое обстоятельство судом принято во внимание не было, несмотря на заявление об этом в судебном заседании представителем ответчика, заявившего ходатайство об истребовании технического плана комнаты и поэтажного плана. В связи с чем при постановлении решения об удовлетворении требований истицы, суд исходил лишь из уровня обеспеченности истца только жилой площадью в занимаемой комнате.

Между тем, из материалов дела следует, что приходящаяся на истицу общая жилая площадь с учетом площади мест общего пользования, которые состоят из общей кухни, туалетов, коридоров и сушилок, составляет 17, 37 кв. м., что выше как учетной нормы, установленной в г. Чебоксары общей жилой площади, так и выше минимальной нормы предоставления общей жилой площади. При этом то обстоятельство, которое послужило основанием для принятия истицы на учет нуждающихся в жилье - проживание в общежитии - в связи с отменой статуса общежития и приватизации комнаты истицей утрачено с момента издания соответствующего постановления администрации г. Чебоксары об отмене статуса общежития.

Таким образом, уровень обеспеченности истицы общей жилой площадью составляет 17, 37 кв. м., в то время как учетная норма установлена в размере 14, 5 кв. м., а норма предоставления общей жилой площади на 1 гражданина установлена от 16 до 18 кв. м. метров общей жилой площади.

При изложенных обстоятельствах с учетом обеспеченности С.М. помещением жилой площадью 12,4 кв. м. и общей жилой площадью 17, 37 кв. м., администрация правомерно, с учетом положений действующего жилищного законодательства, сделала вывод об утрате истцом оснований, дающих ей право на получение жилого помещения по договору социального найма, и оснований, для признания указанного постановления незаконным не имеется поскольку оно принято в соответствии с требованиями жилищного законодательства.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым отказала в удовлетворении исковых требований С.М. (Дело N 33-1258-2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Уменьшение размера общего имущества в многоквартирном доме возможно только с согласия всех собственников помещений в данном доме.

Ю.Н. обратился в суд с иском к К.С., В.А. о признании перепланировки межквартирной лестничной площадки незаконной, возложении обязанности демонтировать кирпичную перегородку.

В обоснование иска он указал, что ему на праве собственности принадлежит квартира N 47 в многоквартирном доме. Ответчики К.С., В.А., являющиеся собственниками квартиры N 46 этого же дома (на праве общей долевой собственности), незаконно осуществили перепланировку мест общего пользования - на лестничной площадке 8 этажа указанного дома они установили кирпичную перегородку от пола до потолка с железной дверью между квартирами N 46 и N 47. В результате такой перепланировки, не предусмотренной проектной документацией, истец лишен возможности пользоваться частью общего коридора. Согласия на уменьшение общего имущества собственников многоквартирного дома истец не давал. Ссылаясь на указанные обстоятельства, положения ст.ст. 29, 36, 40 ЖК РФ, истец просил признать перепланировку межквартирной лестничной площадки на 8 этаже жилого дома N 16 между квартирами N 46 и N 47, проведенную К.С. и В.А., незаконной; обязать ответчиков демонтировать за свой счет кирпичную перегородку от пола до потолка с железной дверью в месячный срок со дня вступления решения суда в законную силу; взыскать с К.С. и В.А. расходы по уплате государственной пошлины в размере 200 руб.

Судом установлено, что ответчики на лестничной площадке 8 этажа вышеуказанного дома возвели кирпичную перегородку с железной дверью около квартиры N 46, образующую коридор площадью 8,90 кв. м.

Постановлением главного государственного жилищного инспектора Чувашской Республики от 24 марта 2009 г. N 02/81 К.С. привлечена к административной ответственности за самовольную перепланировку мест общего пользовании и ей назначено наказание в виде административного штрафа в размере 2000 руб. 24.03.2009 года указанная сумма была оплачена К.С. 08 декабря 2010 г. администрация города Чебоксары выдала К.С. разрешение на временную установку железной двери на площадке квартиры N 46.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что поскольку у ответчиков имеется разрешение на временную установку железной двери на площадке квартиры N 46, то оснований для признания перепланировки незаконной и для ее сноса не имеется.

С такими выводами суда судебная коллегия не согласилась

Согласно ч. 4 ст. 17 Жилищного кодекса Российской Федерации пользование жилым помещением осуществляется с учетом соблюдения прав и законных интересов проживающих в этом жилом помещении граждан, соседей, требований пожарной безопасности, санитарно-гигиенических, экологических и иных требований законодательства, а также в соответствии с правилами пользования жилыми помещениями, утвержденными уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти.

В соответствии со ст. 289 и пунктом 1 ст. 290 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику квартиры в многоквартирном доме наряду с принадлежащим ему помещением, занимаемым под квартиру, принадлежит также доля в праве собственности на общее имущество дома, к которому относятся общие помещения дома, несущие конструкции дома, механическое, электрическое, санитарно-техническое и иное оборудование за пределами или внутри квартиры, обслуживающее более одной квартиры.

Аналогичные положения содержатся в ч. 1 ст. 36 ЖК Российской Федерации, согласно которой собственникам помещений в многоквартирном доме принадлежит на праве общей долевой собственности общее имущество в многоквартирном доме, в том числе помещения в данном доме, не являющиеся частями квартир и предназначенные для обслуживания более одного помещения в данном доме, в том числе межквартирные лестничные площадки, в которых имеются инженерные коммуникации, иное обслуживающее более одного помещения в данном доме оборудование.

Вместе с тем частью 2 и 4 указанной нормы предусмотрено, что собственники помещений в многоквартирном доме владеют, пользуются и распоряжаются общим имуществом в многоквартирном доме в установленных настоящим Кодексом и гражданским законодательством пределах. Уменьшение размера общего имущества в многоквартирном доме возможно только с согласия всех собственников помещений в данном доме.

Согласно п. 1 ст. 247 Гражданского кодекса Российской Федерации владение и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляются по соглашению всех ее участников, а при недостижении согласия - в порядке, устанавливаемом судом (в отличие от распоряжения таким имуществом, которое в силу п. 1 ст. 246 Кодекса возможно только по соглашению всех участников общей долевой собственности).

Вместе с тем, ни суду первой инстанции, ни в заседание судебной коллегии ответчиками не представлено доказательств того, что остальные собственники жилых помещений многоквартирного дома, в частности, истец Ю.Н., права которого на пользование общим имуществом непосредственно затрагивались при возведении перегородки, давали согласие на ее установление.

Судебная коллегия признала несостоятельными доводы ответчиков о том, что законность перегородки подтверждена решением общего собрания собственников помещений многоквартирного дома, поскольку вопрос о возведении перегородки требовал согласия всех собственников, в том числе истца, чего в данном случае достигнуто не было.

Ссылки ответчиков на то, что Ю.Н. своим заявлением от 29.01.2010 года дал согласие на возведение перегородки не основаны на содержании заявления, в котором речь идет об отсутствии претензий при установке общей двери на три квартиры.

Доводы К.С. о начислении ответчикам платы за содержание образовавшегося в результате возведения перегородки тамбура, о наличии решения общего собрания собственников на возведения перегородки, являются несостоятельными, поскольку не свидетельствуют о согласии всех собственников многоквартирного дома на установку ответчиком индивидуальной перегородки.

На основании изложенного, руководствуясь вышеперечисленными нормами права, учитывая, что в связи с установкой данной перегородки фактически уменьшена площадь помещения, относящегося к общему имуществу собственников помещений в многоквартирном доме, принимая во внимание, что спорная перегородка была возведена без согласия всех собственников помещений многоквартирного дома, а также с нарушением прав истца, утратившего возможность пользоваться общим имуществом собственников помещений многоквартирного дома, судебная коллегия отменила решение суда, приняв по делу новое решение об удовлетворении заявленных Ю.Н. требований (Дело N 33-1414/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика
рассмотрения дел по спорам, возникающим из публичных правоотношений

Правильное определение судами вида судопроизводства (искового или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, несогласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 2)

А.Д. обратился в суд с заявлением в порядке главы 25 ГПК РФ о признании недействительными решения Исполнительного комитета Чебоксарского городского совета депутатов трудящихся Чувашской АССР от 22 декабря 1976 г. "Об утверждении членом ЖСК Т.Д." и ордера на жилое помещение, выданного Т.Д.

В обоснование заявленных требований указал, что в октябре 1968 г. он вступил в жилищно-строительный кооператив для приобретения в собственность трехкомнатной квартиры N 132 в многоквартирном доме. Общая сумма паенакопления составила 5061 руб., которая была внесена им полностью 01 января 1984 г. В 1972 г. он вселил и прописал в квартиру свою сестру Т.Д. и ее сына И.Г. 01 октября 2013 г. заявителем было зарегистрировано право собственности на спорную квартиру. В 2013 г. Т.Д. обратилась в суд с иском к А.Д. о признании регистрации права собственности на квартиру недействительной и признании за ней права собственности на 2/3 доли в спорной квартире. При этом Т.Д. в обоснование своих требований представила решение Исполкома Чебоксарского горсовета от 22 декабря 1976 г. "Об утверждении членом ЖСК гр. Т.Д.", согласно которому постановлено утвердить решение общего собрания ЖСК о принятии членом кооператива Т.Д. и выдать Т.Д. ордер на две комнаты площадью 28,0 кв. м. в спорной квартире на два человека, включая сына; выдать А.Д. ордер на одну комнату площадью 15,0 кв. м. в указанной квартире. Между тем, А.Д. никогда не обращался в ЖСК с просьбой о выдаче двух ордеров на спорную квартиру и принятии Т.Д. в члены ЖСК. Напротив, у него имеется ордер, выданный на основании решения исполкома Чебоксарского горсовета от 24 января 1969 г., на целую квартиру на семью из четырех человек: самого А.Д., его супругу А.К., дочь Л.А., сына А.А. Его сестра Т.Д. членом ЖСК не являлась, пай не выплачивала, соответственно решение Исполкома Чебоксарского горсовета от 22 декабря 1976 г. и ордер на жилое помещение, выданный Т.Д. в январе 1977 г., являются недействительными.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявления А.Д. отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что суд первой инстанции рассмотрел гражданское дело в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующей производство по делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих.

По смыслу статей 245, 247 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации рассматриваются дела по заявлениям об оспаривании решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, в том случае, когда в них отсутствует спор о каком-либо субъективном праве.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" судам следует иметь в виду, что правильное определение ими вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, несогласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд (например, подача заявления в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ, или подача искового заявления).

Судебной коллегией установлено, что первоначально Т.Д. обращалась в Калининский районный суд г. Чебоксары к А.Д., Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Чувашской Республике с иском о признании незаконной (недействительной) регистрации 1 октября 2013 г. права собственности на целую квартиру за А.Д., прекращении права собственности и признании за ней права собственности на две комнаты в указанной квартире, ссылаясь на решение Исполкома Чебоксарского горсовета от 22 декабря 1976 г. "Об утверждении членом ЖСК Т.Д.", выданный ей (Т.Д.) в январе 1977 г. ордер на жилое помещение, а также участие в связи с этим в уплате пая вместе с А.Д. Определением Калининского районного суда производство по делу приостановлено до разрешения гражданского дела, принятого в производство Ленинского районного суда по заявлению А.Д.

После возбужденного в Калининском районном суде дела по спору о правах на жилое помещение, А.Д. в порядке обжалования действий должностных лиц по главе 25 ГПК РФ обратился в Ленинский районный суд по месту нахождения администрации г. Чебоксары с указанными требованиями. Обращаясь в суд, А.Д. фактически оспаривает право Т.Д. на спорную квартиру, указывая на незаконность решения Исполкома Чебоксарского горсовета и ордера на жилое помещение.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу о том, что заявленные А.Д. требования о признании недействительным ордера на жилое помещение подлежат рассмотрению в порядке искового производства, а поскольку предметом спора являются права на недвижимое имущество, то соответственно, подлежат применению правила об исключительной подсудности, предусмотренные ст. 30 ГПК РФ.

Спорная квартира расположена на территории Калининского района г. Чебоксары. Более того, надлежащий ответчик по делу Т.Д. постоянно проживает в спорной квартире, т.е. на территории Калининского районного суда г. Чебоксары.

В соответствии с ч. 1 ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. На основании п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ суд передает дело на рассмотрение другого суда, если при рассмотрении дела в данном суде выявилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности.

Согласно ч. 1 ст. 30 ГПК РФ иски о правах на земельные участки, участки недр, здания, в том числе жилые и нежилые помещения, строения, сооружения, другие объекты, прочно связанные с землей, а также об освобождении имущества от ареста предъявляются в суд по месту нахождения этих объектов или арестованного имущества (исключительная подсудность).

Следовательно, настоящий иск предъявлен в Ленинский районный суд с нарушением правил подсудности. Данный спор подлежит разрешению Калининским районным судом, к юрисдикции которого относится место нахождения спорного недвижимого имущества.

В нарушение ст.ст. 30, 33 ГПК РФ судом не обсуждался вопрос о передаче дела в другой суд для рассмотрения по правилам об исключительной подсудности, тем самым нарушено право сторон на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно отнесено законом.

В соответствии с абз. 2 п. 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.06.2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" при нарушении судом первой инстанции норм процессуального права, устанавливающих правила подсудности суд апелляционной инстанции в соответствии со статьей 47 Конституции Российской Федерации и части 2 статьи 33 ГПК РФ отменяет постановление суда первой инстанции по основаниям части 3 статьи 330 ГПК РФ и передает дело в суд первой инстанции, к подсудности которого законом отнесено его рассмотрение.

Вследствие нарушения правил исключительной подсудности у суда отсутствовала возможность собрать, исследовать и оценить в качестве относимых и допустимых доказательств сведения, имеющие юридическое значение для разрешения жилищного спора. Юридически значимые обстоятельства по делу судом первой инстанции не установлены и не исследованы. Суд первой инстанции при рассмотрении заявления ограничился лишь указанием, что на момент судебного разбирательства за А.Д. зарегистрировано право собственности на целую квартиру, соответственно решение Исполкома Чебоксарского горсовета от 22 декабря 1976 г. и выданный Т.Д. в 1977 г. ордер на жилое помещение не могут нарушать права собственника квартиры. Фактически предъявленные А.Д. требования об оспаривании Исполкома Чебоксарского горсовета от 22 декабря 1976 г. и выданного Т.Д. в 1977 г. ордера на жилое помещение являются по своему характеру встречными исковыми требованиями по отношении исковому заявлению Т.Д. о правах на спорную квартиру, рассматриваемому в Калининском районном суде г. Чебоксары.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что решение суда первой инстанции подлежит отмене, а гражданское дело подлежит передаче в Калининский районный суд для совместного рассмотрения в рамках гражданского дела по иску Т.Д. к А.Д., Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Чувашской Республике о прекращении права собственности на квартиру и признании права собственности на две комнаты в квартире (Дело N 33-1436/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя могут быть признаны судом незаконными в случае наличия совокупности двух обстоятельств: несоответствие этих действий требованиям законодательства и нарушение в результате этих действий прав и законных интересов заявителя.

Н.И. обратился в суд с жалобой на постановление судебного пристава-исполнителя от 30 мая 2013 года о возложении на него расходов по применению мер принудительного исполнения, просил признать его незаконным, восстановив срок для его обжалования.

Требования мотивированы тем, что решением суда от 14 декабря 2009 года постановлено обязать Н.И. и И.Г. прекратить использование земельного участка площадью 0,1078 га (в том числе, за красной линией площадью 0,011 га), снести забор вокруг самовольно используемого земельного участка, восстановить предоставленные земельные участки в прежних границах. Судебным приставом-исполнителем возбуждено исполнительное производство. В рамках исполнительного производства судебный пристав-исполнитель постановлением от 30 мая 2013 года взыскал с должника Н.И. расходы по совершению принудительных исполнительских действий на сумму 122 331,11 руб. в соответствии со справкой о стоимости выполненных работ и затрат от 17 мая 2013 года. Истец полагает, что в акт о приемке выполненных работ включен завышенный объем работ по сносу забора. Работа велась два дня, в то время как согласно акту продолжительность работ указана четыре дня. В акте указаны суммы расходов на зарплату и на эксплуатацию машин, в то время как при сносе забора машины не применялись, соответственно не оплачивалась заработная плата машинистам. Кроме того, заработная плата рабочих завышена. Стоимость самих работ по сносу забора также не соответствует существующим нормам, она значительно завышена. Указаны непроизведенные работы, в том числе - работа по демонтажу 60 бетонных столбов, фактически демонтировано 55 столбов. Удорожание стоимости работ нарушает его права как стороны исполнительного производства, что недопустимо в силу закона об исполнительном производстве.

Удовлетворяя требования Н.И. и признавая незаконным постановление судебного пристава-исполнителя от 30 мая 2013 года суд первой инстанции исходил из того, что заключением судебной строительно-технической экспертизы было установлено, что стоимость работ по исполнению решения суда составила 21 619,72 руб., а не 122 311,11 руб., как это было указано в акте ООО, на основании которого было вынесено оспариваемое постановление.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда по следующим основаниям.

Материалами дела подтверждается и установлено судом, что на исполнении в РОСП находится исполнительное производство, возбужденное 25 октября 2010 года в отношении Н.И. в пользу Администрации г. Чебоксары.

В соответствии с ч. 1 ст. 36 Закона "Об исполнительном производстве" содержащиеся в исполнительном документе требования должны быть исполнены судебным приставом-исполнителем в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства.

Из материалов дела следует, что судебным приставом-исполнителем должнику Н.И. неоднократно вручались требования об исполнении решения суда об обязании Н.И., И.Г. прекратить использование земельного участка площадью 0,1078 га, снести забор вокруг самовольно использованного земельного участка, восстановить предоставленные земельные участки в прежних границах. Указанные требования длительное время игнорировались и оставались без исполнения. В целях исполнения требования исполнительного документа по итогам открытого аукциона от 30 апреля 2013 года на основании государственного контракта от 13 мая 2013 года в рамках исполнительного производства привлечено ООО для выполнения работ по сносу забора во исполнение требований исполнительного документа. В силу п. 2.1 названного Контракта стоимость работ была определена на основании сметы и составила 122 331 руб. 11 коп.

В соответствие с п. 4.1 ст. 9 Федерального Закона от 21 июля 2005 года "О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд" (в редакции, действовавшей на день заключения Контракта) цена контракта является твердой и не может изменяться в ходе его исполнения.

Согласно справке стоимости выполненных работ и затрат от 17 мая 2013 года понесены расходы по сносу забора вокруг самовольно используемого земельного участка. Указанная справка заявителем не оспорена. В соответствии с актом выполненных работ, Управлением ФССП по ЧР в пользу ООО были перечислены денежные средства в размере 122 331,11 руб., на основании счет-фактуры. 30 мая 2013 года судебным приставом-исполнителем вынесено постановление о взыскании с должника Н.И. расходов по совершению исполнительных действий в размере 122 331,11 руб.

Статьей 116 Закона установлено, что расходами по совершению исполнительных действий являются денежные средства федерального бюджета, взыскателя и иных лиц, участвующих в исполнительном производстве, затраченные на организацию и проведение исполнительных действий и применение мер принудительного исполнения.

К расходам по совершению исполнительных действий относятся денежные средства, затраченные, в том числе на вознаграждение за работу специалистов и иных лиц, привлеченных в установленном порядке к организации и проведению исполнительных действий. В соответствии со статьей 117 Закона расходы по совершению исполнительных действий возмещаются федеральному бюджету, взыскателю и лицам, понесшим указанные расходы, за счет должника.

В соответствии со ст. 105 ФЗ N 229 в случаях неисполнения должником требований, содержащихся в исполнительном документе, в срок, установленный для добровольного исполнения, а также неисполнения им исполнительного документа, подлежащего немедленному исполнению, в течение суток с момента получения копии постановления судебного пристава-исполнителя о возбуждении исполнительного производства судебный пристав-исполнитель выносит постановление о взыскании исполнительского сбора и устанавливает должнику новый срок для исполнения. При неисполнении должником требований, содержащихся в исполнительном документе, без уважительных причин во вновь установленный срок судебный пристав-исполнитель составляет в отношении должника протокол об административном правонарушении в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях и устанавливает новый срок для исполнения. Если для исполнения указанных требований участие должника необязательно, то судебный пристав-исполнитель организует исполнение в соответствии с правами, предоставленными ему настоящим Федеральным законом.

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 64 Закона в процессе исполнения требований исполнительных документов судебный пристав-исполнитель вправе давать физическим и юридическим лицам поручения по исполнению требований, содержащихся в исполнительных документах. В соответствии с п. 7 ч. 3, ч. 2 ст. 68 Закона совершение от имени и за счет должника действия, указанного в исполнительном документе, в случае, если это действие может быть совершено без личного участия должника является мерой принудительного исполнения. Меры принудительного исполнения применяются судебным приставом-исполнителем после возбуждения исполнительного производства после истечения срока для добровольного исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе.

Судебная коллегия пришла к выводу, что документы, имеющиеся в материалах исполнительного производства, свидетельствуют об отсутствии волеизъявления со стороны должника, направленного на исполнение требований исполнительного документа от 15 апреля 2010 года, и злостном уклонении Н.И. от исполнения решения суда. На протяжении трех лет, с момента возбуждения исполнительного производства должнику неоднократно вручались требования об исполнении решения, должник неоднократно привлекался к административной ответственности.

Действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя могут быть признаны судом незаконными в случае наличия совокупности двух обстоятельств: несоответствие этих действий требованиям законодательства и нарушение в результате этих действий прав и законных интересов заявителя. Такая совокупность материалами данного гражданского дела не подтверждена.

Учитывая, что оспариваемое постановление вынесено судебным приставом-исполнителем в пределах компетенции, не нарушает прав заявителя, судебная коллегия посчитала, что оснований для удовлетворения требований Н.И. о признании незаконным постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании расходов по совершению исполнительных действий не имеется, а проведенная в рамках настоящего дела судебная экспертиза не может являться допустимым доказательством.

На основании указанного судебная коллегия пришла к выводу, что должник никаких мер к исполнению решения суда не предпринимал в связи с чем судебный пристав-исполнитель в целях исполнения решения суда совершил исполнительные действия за счет взыскателя с последующим отнесением расходов на должника, что не противоречит действующим нормам.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, приняла новое решение, которым в удовлетворении требований Н.И. отказано (Дело N 33-1228/2014, Московский районный суд г. Чебоксары чувашской Республики).

Практика
разрешения иных споров

Право собственности на самовольную постройку может быть признано лишь за лицом, в чьем правомерном владении находится земельный участок, предназначенный для этих целей.

Е.Н. обратился в суд с иском к администрации города, в котором с учетом уточнений просил признать за ним право собственности на жилой дом общей площадью 20,3 кв. м., пристрой (летнюю кухню) общей площадью 6,5 кв. м., туалет общей площадью 1,0 кв. м., расположенные по адресу: микрорайон "Ольдеевский", ул. Майская, 22 Б.

Исковые требования мотивированы тем, что в 1975 году на пустующем земельном участке, расположенном по указанному адресу, матерью истца Е.Т. своими силами и за счет собственных средств были построены перечисленные выше капитальные строения. С указанного времени Е.Т. добросовестно, открыто и непрерывно владела данными строениями, несла расходы по их содержанию и сохранению, выращивала сельскохозяйственные культуры на приусадебном участке. В июле 1992 года на указанное недвижимое имущество был получен инвентаризационный план. Какие-либо права на строения и земельный участок Е.Т. в связи с малограмотностью и незнанием законов не оформляла. В период с 1997 года по 2002 год Е.Т. платила начисляемый земельный налог. 05 марта 2004 года Е.Т. умерла и Е.Н. как сын и наследник первой очереди по закону в установленном порядке принял ее наследство. Как при жизни матери, так и после ее смерти, истец владел и пользовался спорным домовладением, и по настоящее время осуществляет уход за строениями и земельным участком, обеспечивает их содержание, выращивает сельскохозяйственные культуры на приусадебном земельном участке. Постановлением главы администрации г. Новочебоксарск от 06 октября 2008 года N 326, владельцам ранее построенных в микрорайоне "Ольдеевский" капитальных объектов недвижимости (зданий, строений, сооружении) предложено зарегистрировать на них (признать за собой) право собственности в порядке, установленном законом, в том числе, судебном. В августе 2011 года МУП БТИ г. изготовил план-схему на строения, расположенные по ул. Майская, 22 Б. Согласно проекту планирования микрорайона "Ольдеевский" спорные строения находятся на земельном участке под N 51А. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что факт нахождения возведенных Е.Т. построек на данном земельном участке был известен органам местного самоуправления. Владение указанными строениями Е.Т. и самим истцом осуществляются в совокупности более 15 лет.

Суд удовлетворил исковые требования истца в части признания права собственности на жилой дом, исходя из того, что спорное домовладение является самовольной постройкой, однако земельный участок, на котором оно расположено, предоставлен Е.Н. в установленном законом порядке для индивидуального жилищного строительства.

Судебная коллегия не согласилась с эти выводом, так как суд первой инстанции не принял во внимание тот факт, что сторонами не оспаривалось, что земельный участок, на котором возведены строения, не отводился для целей индивидуального жилищного строительства как Е.Т., так и в последующем Е.Н. и разрешения на строительство Е.Т. не получено. Таким образом, спорный жилой дом по смыслу ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации является самовольной постройкой.

Согласно абз. 2 ч. 3 той же статьи право собственности на самовольную постройку может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке, за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка.

Согласно правовой позиции, изложенной в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" рассматривая иски о признании права собственности на самовольную постройку, суд устанавливает, допущены ли при ее возведении существенные нарушения градостроительных и строительных норм и правил, создает ли такая постройка угрозу жизни и здоровью граждан. Отсутствие разрешения на строительство само по себе не может служить основанием для отказа в иске о признании права собственности на самовольную постройку. В то же время суду необходимо установить, предпринимало ли лицо, создавшее самовольную постройку, надлежащие меры к ее легализации, в частности к получению разрешения на строительство и/или акта ввода объекта в эксплуатацию, а также правомерно ли отказал уполномоченный орган в выдаче такого разрешения или акта ввода объекта в эксплуатацию. Если иное не установлено законом, иск о признании права собственности на самовольную постройку подлежит удовлетворению при установлении судом того, что единственными признаками самовольной постройки являются отсутствие разрешения на строительство и/или отсутствие акта ввода объекта в эксплуатацию, к получению которых лицо, создавшее самовольную постройку, предпринимало меры. В этом случае суд должен также установить, не нарушает ли сохранение самовольной постройки права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает ли угрозу жизни и здоровью граждан.

Таким образом, согласно вышеуказанным нормам материального права в их системном толковании, право собственности на самовольную постройку может быть признано лишь за лицом, в чьем правомерном владении находится земельный участок, предназначенный для этих целей.

Кроме того, следует принять во внимание, что приобретательная давность не может распространяться на самовольно возведенное строение, расположенное на неправомерно занимаемом земельном участке.

При рассмотрении споров о признании права собственности на самовольную постройку необходимо учитывать, что действующее законодательство разграничивает основания возникновения права собственности в силу приобретательной давности (статья 234 ГК РФ) и в связи с осуществлением самовольного строительства (статья 222 ГК РФ).

Как указано в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", по смыслу статей 225 и 234 ГК РФ право собственности в силу приобретательной давности может быть приобретено на имущество, принадлежащее на праве собственности другому лицу, а также на бесхозяйное имущество.

Приобретательная давность не может распространяться на случаи, когда в качестве объекта владения и пользования выступает самовольно возведенное строение, в том числе расположенное на неправомерно занимаемом земельном участке, поскольку в подобной ситуации отсутствует такое необходимое условие, как добросовестность застройщика, так как, осуществляя самовольное строительство, лицо должно было осознавать отсутствие у него оснований для возникновения права собственности. Тогда как лишь совокупность всех перечисленных в статье 234 ГК РФ условий (добросовестность, открытость и непрерывность владения как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет) является основанием для приобретения права собственности на это имущество в силу приобретательной давности.

Использование муниципального земельного участка не в соответствии с его целевым назначением и видом разрешенного использования нарушает права и законные интересы органа местного самоуправления ("Обзор судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством", утв. Президиумом Верховного Суда РФ 19.03.2014).

При таких обстоятельствах права собственности на спорное домовладение не может быть признано за лицом, которому земельный участок под самовольной постройкой для целей индивидуального жилищного строительства не отведен.

Судебная коллегия пришла к выводу, что доводы суда первой инстанции, что на день рассмотрения дела земельный участок, на котором расположен спорный объект строительства, принадлежит Е.Н. в установленном законом порядке для индивидуального жилищного строительства, не соответствует обстоятельствам дела.

Принимая во внимание указанное, судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части признания за Е.Н. права собственности на здание и приняла в указанной части новое решение, которым отказала в удовлетворении иска (Дело N 33-1686/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

Установление юридического факта в отношении умершего лица, не обладающего процессуальной правоспособностью и процессуальной дееспособностью, процессуальным законодательством не допускается.

В.А. обратился в суд с заявлением об установлении факта постоянного проживания дочери И.В., 1977 года рождения, в г. Новоград-Волынский Житомирской области Украинской ССР и Украины, расположенном в зоне проживания с льготным социально-экономическим статусом территорий, подвергшихся радиоактивному загрязнению вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, с 26.04.1986 г. по 31.05.1986 г. и с 25.06.1986 г. по 1993 г., установлении факта ее пребывания в селе Курчица Новоград-Волынского района Житомирской области Украинской ССР (ныне Украина), расположенном в зоне проживания с льготным социально-экономическим статусом территорий, подвергшихся радиоактивному загрязнению вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, с 01.06.1986 г. по 24.06.1986 г.

В обоснование заявления со ссылкой на Закон РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" от 15.05.1991 N 1244-1 указал, что в период с 10.02.1984 г. по 06.07.1991 г. он проходил военную службу в г. Новоград-Волынский Житомирской области Украинской ССР и Украины. В период службы вместе с ним проживала его дочь И.В., 1977 года рождения. Согласно справке Исполнительного комитета Новоград-Волынского городского Совета народных депутатов Житомирской области от 21.09.1999 г. N 26 И.В. проживала в г. Новоград-Волынский Житомирской области, загрязненность территории которого вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, произошедшей 26 апреля 1986 года, согласно анализам Днепровской геолого-геофизической экспедиции составляла по Стронцию-90 0,038 КИ/кв. км. И.В. обучалась в Новоград-Волынской общеобразовательной школе I-III ступеней N 7 Житомирской области с 01.09.1985 г. по 07.06.1993 г. и отдыхала в летнем пионерском лагере с. Курчица Новоград-Волынского района Житомирской области с 01 июня по 24 июня 1986 года. После переезда в гор. Чебоксары с 1995 года И.В. находилась на диспансерном учете в БУ "Республиканский клинический госпиталь для ветеранов войн", как переселенка из Житомирской области. 03 декабря 2007 она заболела, а 11 октября 2008 умерла. В незарегистрированном браке с Р.В. у И.В. в 2000 году родился сын Д - внук заявителя. Он, как дедушка подростка в возрасте до 18 лет, родившегося в первом поколении от матери проживавшей в зоне радиоактивного заражения вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, имеет права пользоваться мерами социальной поддержки, предусмотренными вышеуказанным законом.

Оставляя заявление В.А. без рассмотрения, суд первой инстанции исходил из того, что из материалов гражданского дела, усматривается спор о праве заявителя на получение мер социальной защиты граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Судебная коллегия отменяя определение суда об оставления заявления без рассмотрение указала, что данный вывод суда является преждевременным исходя из следующих обстоятельств.

В силу пунктов 1 и 4 части 2 статьи 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.

Как следует из заявления, В.А. просит установить факт постоянного проживания его дочери И.В. в г. Новоград-Волынский Житомирской области Украинской ССР и Украины, а также установить факт ее пребывания в с. Курчица Новоград-Волынского района Житомирской области Украинской ССР (ныне Украина). В соответствии со свидетельством о смерти от 13 октября 2008 года дочь заявителя И.В. умерла 11 октября 2008 года.

Таким образом, заявитель просит установить юридический факт в отношении умершего лица.

Вместе с тем установление юридического факта в отношении умершего лица, не обладающего процессуальной правоспособностью и процессуальной дееспособностью, процессуальным законодательством не допускается.

Кроме того в силу ст. 265 ГПК РФ, суд устанавливает факты, имеющие юридическое значение только при невозможности получения заявителем в ином порядке надлежащих документов, удостоверяющих эти факты, либо при невозможности восстановления утраченных документов.

Как следует из материалов гражданского дела факты проживания и пребывания И.В. в г. Новоград-Волынский Житомирской области Украинской ССР и в с. Курчица Новоград-Волынского района Житомирской области Украинской ССР (ныне Украина) имели место быть и они подтверждены соответствующими документами (справками). Кроме того И.В. находилась на диспансерном учете в БУ "Республиканский клинический госпиталь для ветеранов войн", как переселенка из Житомирской области, в связи с чем данные факты не нуждаются в установлении.

В силу пункта 1 части 1 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд прекращает производство по делу в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в суде в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным пунктом 1 части первой статьи 134 настоящего Кодекса.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

При таких обстоятельствах судебная коллегия отменила определение суда с прекращением производства по делу в силу положений пункта 4 части 1 статьи 330, статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (Дело N 33-1130/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Процессуальные вопросы

Лицо не может считаться надлежащим ответчиком, если у него отсутствует материально-правовой интерес к спорному имуществу.

З.В. обратилась в суд с иском к Администрации г. Чебоксары о признании права собственности на гаражный бокс N 35 общей площадью 20,20 кв. м, расположенный в одноэтажном здании смешанной конструкции в гаражно-строительном кооперативе.

Свои требования З.В. мотивировала тем, что она является членом ГСК, однако, ввиду отсутствия акта ввода в эксплуатацию гаражных боксов зарегистрировать право собственности на принадлежащий ей гараж во внесудебном порядке она возможности не имеет. Поскольку, как член ГСК, она полностью внесла паевой взнос, задолженности по уплате членских взносов не имеет и, как собственник, несет все расходы по содержанию имущества, а третьих лиц, заявляющих о своих правах на гаражный бокс не имеется, право собственности на данный гаражный бокс у нее возникло в силу положений п. 4 ст. 218 ГК РФ. Так, изначально решением Исполнительного комитета Чебоксарского городского Совета народных депутатов Чувашской АССР N 14/347-6 от 8 августа 1991 года земельный участок был предоставлен АО, реорганизованному в последующем в ЗАО, для проектирования индивидуальных гаражей. В последующем, на основании постановления главы Администрации г. Чебоксары N 573 от 21 сентября 1992 года, участок был отведен для строительства индивидуальных гаражей в соответствии с разработанной проектно-сметной документацией от 28 мая 1992 года N 23. Решением общего собрания учредителей, оформленного протоколом от N 1 от 8 июля 2008 года, учрежден ГСК, который в надлежащем порядке был зарегистрирован. 25 февраля 2011 года Управлением архитектуры и градостроительства Администрации г. Чебоксары выдано градостроительное заключение N 428 о соответствии градостроительным нормам возведенных 74 боксовых гаражей на территории арендуемого земельного участка, среди которых значится и гараж истца. Постановлением Администрации г. Чебоксары от 17 декабря 2012 N 804 земельный участок, на котором расположены гаражные боксы, предоставлен в аренду для эксплуатации 73 гаражных боксов для индивидуального автотранспорта, а 16 мая 2013 года заключен договор аренды земельного участка на срок до 1 октября 2017 года.

Удовлетворяя исковые требования З.В. о признании за ней права собственности на гаражный бокс, суд исходил из того, что З.В. приобрела право собственности на гаражный бокс путем его создания с соблюдением требований закона, т.е. в соответствии с положениями ст. 218 ГК РФ.

С выводом суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась.

По смыслу положений статей 3 и 4 ГПК РФ защите в судебном порядке подлежат нарушенные или оспариваемые права, свободы и законные интересы лица. При отсутствии такого нарушения удовлетворение иска исключается.

Обращаясь в суд с иском, З.В. обосновала заявленные требования тем, что препятствием для регистрации права собственности на гаражные боксы во внесудебном порядке является отсутствие акта ввода их в эксплуатацию.

Между тем, в материалах дела отсутствуют доказательства того, что З.В. обращалась в Администрацию города с заявлением о выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию с приложением документов, предусмотренных ст. 55 Градостроительного кодекса РФ, и в выдаче которого ей Администрацией необоснованно было отказано. Не представлено и доказательств того, что ответчик - Администрация города препятствует ей в оформлении права собственности на спорный гаражный бокс, а также о наличии между ними каких-либо разногласий по вопросу принадлежности спорного объекта.

Как следует из имеющегося в материалах дела письменного отзыва от 4 февраля 2014 года на иск, Администрация г. Чебоксары не препятствует истцу в оформлении права собственности на спорный гараж. Более того, как указывает сама З.В. в своем иске, предоставляя земельный участок ГСК в аренду именно для эксплуатации гаражных боксов, в том числе и спорного, Администрация города тем самым подтверждает правомерность их существования.

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия посчитала, что Администрация г. Чебоксары не является надлежащим ответчиком по делу, т.к. не имеет материально-правового интереса к спорному имуществу.

Предъявление иска ненадлежащему ответчику является самостоятельным основанием для отказа в иске.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказала (Дело N 33-1295/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Заявление об оспаривании сделок, совершенных должником или другими лицами за счет должника, подается в арбитражный суд внешним управляющим или конкурсным управляющим от имени должника и подлежит рассмотрению в деле о банкротстве должника.

СХПК обратился в суд с исковым заявлением к Э.В. о признании договора от 11 января 2013 года незаключенным, истребовании имущества.

Исковые требования мотивированы тем, что решением арбитражного суда от 8 ноября 2013 года в отношении СХПК введена процедура конкурсного производства. Конкурсным управляющим было установлено, что еще 11 января 2013 года СХПК заключил с Э.В. договор купли-продажи. Указанный договор является незаключенным, поскольку его форма не соответствует требованиям закона и со стороны кооператива он подписан неуполномоченным лицом. Кроме того, названная сделка является недействительной, так как совершена без разрешения общего собрания кооператива.

Определением судьи заявление возвращено на том основании, что настоящее дело подведомственно арбитражному суду.

Судебная коллегия отменила определение суда первой инстанции и отказала в принятии искового заявления по следующим основаниям.

Из представленных суду материалов следует, что решением арбитражного суда от 8 ноября 2013 года в отношении СХПК введена процедура конкурсного производства.

Суды рассматривают и разрешают дела, предусмотренные ч. ч. 1 и 2 ст. 22 ГПК РФ, за исключением экономических споров и других дел, отнесенных федеральным конституционным законом и федеральным законом к ведению арбитражных судов (ч. 3 ст. 22 ГПК РФ).

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК РФ суды рассматривают и разрешают исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений.

К подведомственности арбитражных судов отнесены дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности (ч. 1 ст. 27 АПК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 27 АПК РФ арбитражные суды разрешают экономические споры и рассматривают иные дела с участием организаций, являющихся юридическими лицами, граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющих статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке, а в случаях, предусмотренных названным Кодексом и иными федеральными законами, с участием Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц, образований, не имеющих статуса юридического лица, и граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя.

Таким образом, по общему правилу подведомственности критериями разграничения дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами являются субъектный состав и характер споров. Гражданин, не являющийся индивидуальным предпринимателем на момент обращения в арбитражный суд, может быть стороной арбитражного процесса в случаях, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и иными федеральными законами.

Специальная подведомственность дел арбитражным судам установлена ст. 33 АПК РФ, и в силу п. 1 ч. 1 и ч. 2 данной статьи арбитражные суды рассматривают дела о несостоятельности (банкротстве) независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возникли спор или требование, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане.

Согласно ч. 1 ст. 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным данным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Взаимосвязанные положения п. 1 ст. 61.1, п. 1 ст. 61.8 и ст. 61.9 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" предусматривают, что заявление об оспаривании сделок, совершенных должником или другими лицами за счет должника, как по специальным основаниям, предусмотренным данным Законом, так и по общим основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, может быть подано в арбитражный суд внешним управляющим или конкурсным управляющим от имени должника по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, такое заявление внешним управляющим или конкурсным управляющим подается в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве должника, и подлежит рассмотрению в деле о банкротстве должника.

Указанная правовая позиция изложена в "Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2012 года", утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 апреля 2013 года.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

Судебная коллегия пришла к выводам, что несмотря на правильные выводы о неподведомственности дела суду общей юрисдикции, суд первой инстанции ошибочно возвратил исковое заявление СХПК, в то время, как согласно приведенной выше норме в принятии заявления следовало отказать. (Дело N 33-1802/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если факт, установить который просит заявитель в порядке особого производства, не имеет юридического значения, судья отказывает в принятии заявления.

И.П. обратился в суд с заявлением, в котором просил установить факт юридической значимости наличия и степени опасности скотомогильника, расположенного около деревни С. Чебоксарского района Чувашской Республики.

В обоснование заявления указано, что вследствие необоснованного предположения о том, что на землях С. сельского поселения Чебоксарского района расположен скотомогильник. И.П., имея в собственности 35 земельных участков, относящихся к землям сельскохозяйственного назначения, лишен возможности по собственному усмотрению ими пользоваться. Так, органы местного самоуправления и государственной власти бездоказательно исходят из того, что на территории скотомогильника захоронен скот, павший от сибирской язвы; при этом лабораторные исследования с целью установления границ скотомогильника не проведены и, соответственно, не определены на местности границы скотомогильника и размеры его санитарно-защитной зоны. Установление факта юридической значимости наличия и степени опасности скотомогильника хотя бы в части устранит препятствия в реализации И.П. своих прав на принадлежащие ему земельные участки.

Определением судьи заявление И.П. оставлено без движения.

Возвращая в последующим заявление И.П., судья руководствовался нормами ч. 2 ст. 136 ГПК Российской Федерации, т.е. исходил из того, что И.П. в установленный срок не выполнил указание судьи о необходимости уточнить, какие юридические последствия для заявителя порождает установление юридического факта.

Судебная коллегия установила, что при разрешении вопроса о принятии заявления имело место неправильное применение судьей норм процессуального закона.

Как следует из заявления И.П., обратившись в суд в порядке особого производства, просил установить в порядке главы 28 ГПК Российской Федерации так называемый "факт юридической значимости наличия и степени опасности скотомогильника", расположенного около д. С. Чебоксарского района Чувашской Республики.

Согласно ст. 264 ГПК Российской Федерации суды принимают заявления об установлении юридических фактов в случаях, когда эти факты порождают юридические последствия (возникновение, изменение, прекращение) личных либо имущественных прав граждан и организаций.

Если факт, установить который просит заявитель, не имеет юридического значения, судья отказывает в принятии заявления.

Обязательными условиями для принятия заявления об установлении юридического факта признается также то, что установление факта не связано с последующим разрешением спора о праве, и что нет другой возможности, кроме судебной, получить либо восстановить документы, удостоверяющие юридический факт.

С учетом изложенных критериев определения подведомственности заявления у суда первой инстанции имелись достаточные основания отказать в принятии заявления И.П.

Так, И.П. фактически просит суд установить наличие около д. С. Чебоксарского района Чувашской Республики скотомогильника, который уже имеет ветеринарно-санитарную карточку за N 53, а также установить степень опасности данного скотомогильника.

Между тем установление этих фактов не порождает для И.П. юридические последствия в виде возникновения, изменения, прекращения его личных либо имущественных прав.

Кроме того, наличие скотомогильника на определенной территории должно подтверждаться письменными доказательствами, в частности ветеринарно-санитарной карточкой на скотомогильник, требования к которой определены Ветеринарно-санитарными правилами сбора, утилизации и уничтожения биологических отходов, утвержденными Минсельхозпродом Российской Федерации от 4 декабря 1995 года N 13-7-2/469. Такая карточка на скотомогильник уже оформлена.

Что касается степени опасности скотомогильника, она определяется Санитарными нормами и правилами 2.2.1/2.1.1.1200-03 "Санитарно-защитные зоны и санитарная классификация предприятий, сооружений и иных объектов", в п. 7.1.12 которых определено, что скотомогильники с захоронением в ямах относятся к промышленным объектам и производствам первого класса и имеют санитарно-защитную зону 1000 м.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК Российской Федерации судья отказывает в принятии заявления, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия отменила определение судьи и разрешила вопрос по существу, отказав в принятии заявления И.П. об установлении факта юридической значимости наличия и степени опасности скотомогильника (Дело N 33-1554/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В случае прекращения производства по делу в связи с наличием вступившего в законную силу решения суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете, суду необходимо проверять тождественность оснований заявленных требований.

О.Г. с учетом последующего уточнения в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обратился в суд с иском к Е.А. о разделе совместно нажитого имущества, предъявив исковые требования о разделе доли в размере 44,12% в уставном капитале ООО, являющейся общей совместной собственностью, а также о признании за ним права собственности на долю в уставном капитале ООО размером 22.06%.

Исковые требования мотивированы тем, что с 27 июня 1998 года он состоял в браке с ответчицей Е.А. Решением суда от 20 мая 2011 года брак между ним и Е.А. расторгнут. Кроме того, истец обращался в суд с иском о разделе совместно нажитого имущества, в ходе чего им предъявлялись требования о взыскании с Е.А. в его пользу денежной компенсации рыночной стоимости 1/4 доли в уставном капитале ООО. Решением суда с учетом апелляционного определения в удовлетворении его требований было отказано. В связи с продажей Е.А. доли в уставном капитале ООО истец обращался с исками в арбитражный суд о признании недействительными сделок купли-продажи спорной доли. В результате вынесенных арбитражным судом решений, а в последующем и судебных актов судов апелляционной и кассационной инстанций, у Е.А. вновь возникло право собственности на долю в уставном капитале ООО в размере 44,12%. В связи с тем, что ранее истец не заявлял требований о разделе совместно нажитого имущества в виде признания за ним права собственности на долю в уставном капитале общества, то просит произвести раздел имущества и признать за ним право собственности на долю в уставном капитале в размере 22,06%.

Сославшись на ст. 230 ГПК РФ, суд прекратил производство по делу в связи с тем, что на момент рассмотрения данного дела имеется вступившее в законную силу решение арбитражного суда от 06 февраля 2013 года по иску тождественному иску по настоящему делу.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции и отменила определение суда о прекращении производства по делу по следующим основаниям.

Так по данному гражданскому делу О.Г. заявлены исковые требования о разделе совместно нажитого имущества - доли в уставном капитале ООО и признании за ним права собственности на причитающуюся ему долю в уставном капитале указанного общества в размере 22,06%.

Действительно в производстве арбитражного суда находилось гражданское дело по иску О.Г. к Е.А., А.П., ООО о признании недействительной сделки купли-продажи доли в уставном капитале общества, применении последствий ее недействительности и признании права собственности на долю в уставном капитале общества.

Решением арбитражного суда от 06 февраля 2013 года с учетом постановления Первого арбитражного апелляционного суда от 15 апреля 2013 года иск О.Г. удовлетворен частично. Признан недействительным договор от 22.11.2010 купли-продажи доли в размере 44,12% уставного капитала ООО, заключенный между Е.А. и А.П. В удовлетворении исковых требований О.Г. о признании за ним права собственности на долю в уставном капитале ООО в размере 22,06% отказано на основании пункта 2 статьи 167 ГК РФ, так как последствием признания сделки недействительной является двусторонняя реституция - возврат сторон в первоначальное положение, иные последствия Федеральным законом "Об обществах с ограниченной ответственностью" не предусмотрены, в связи с чем иск относительно применения последствий в виде недействительности и признания за истцом права собственности на 22,6% доли в уставном капитале и понуждения налогового органа внести соответствующие изменения в ЕГРЮЛ подлежит отклонению.

На основании изложенного арбитражным судом и Первым арбитражным апелляционным судом был рассмотрен иск о признании за О.Г. права собственности на долю в уставном капитале ООО в размере 22,6% по иным основаниям.

Более того, по правилам ст. 225.1 АПК РФ иск А.Г. о признании за ним права собственности на долю в уставном капитале, в связи с разделом совместно нажитого имущества арбитражным судам не подведомственен, так как в силу названной статьи арбитражного процессуального закона к подведомственности арбитражных судов относятся дела, связанные с принадлежностью акций, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паев членов кооперативов, установлением их обременений и реализацией вытекающих из них прав за исключением споров, вытекающих из раздела совместно нажитого имущества супругов, включающего в себя акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов.

Настоящий спор возник в связи с вопросом о принадлежности долей в уставном капитале обществ именно по мотиву их отнесения к совместно нажитому имуществу супругов, в связи с чем относится к подведомственности судов общей юрисдикции.

При указанных обстоятельствах оснований для прекращения производства по делу не имелось (Дело N 33-1117/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики