Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 мая 2007 г. Дело "Бенедиктов (Benediktov) против Российской Федерации" (жалоба N 106/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Бенедиктов (Benediktov) против Российской Федерации"
(Жалоба N 106/02)

Постановление Суда

Страсбург, 10 мая 2007 г.

В деле "Бенедиктов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукайдеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

С.Е. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

посовещавшись за закрытыми дверями 10 апреля 2007 г.,

вынес следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 106/02), поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Александровичем Бенедиктовым 23 ноября 2001 г. 

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена правовая помощь, представляли М. Арутюнян и О. Преображенская, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. 2 сентября 2005 г. Европейский Суд принял решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения вопросов приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

5. Заявитель родился в 1973 году и до задержания проживал в г. Москве. В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы в исправительном учреждении в Республике Мордовия.

Факты

I. Обстоятельства дела

А. Уголовное дело в отношении заявителя

6. 16 декабря 1999 г., около 11.00 утра, заявитель был задержан по подозрению в совершении разбойного нападения. Протокол о его задержании был составлен через шесть часов. Заявитель получил копию протокола только в апреле 2000 г.

7. Следователь разъяснил заявителю его права подозреваемого. Заявитель подписал соответствующие документы о том, что он отказывался от правовой помощи, и решил ответить на вопросы следователя. В тот же день были проведены очные ставки заявителя с потерпевшим, другим подозреваемым по этому делу и свидетелем.

8. 17 декабря 1999 г. прокурор в отсутствие заявителя вынес постановление о заключении заявителя под стражу.

9. В декабре 1999 г. и январе 2000 г. следователь назначил три экспертизы. Заявитель утверждает, что узнал о них только в апреле 2000 г.

10. 24 ноября 2000 г. Зюзинский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в совершении разбойного нападения и приговорил его к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. 23 мая 2001 г. Московский городской суд оставил приговор без изменения, но в части определения вида исправительного учреждения дело было направлено на новое судебное рассмотрение. 3 июля 2001 г. Зюзинский межмуниципальный районный суд г. Москвы определил заявителю наказание в виде девяти лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

В. Условия содержания заявителя под стражей

11. С 19 декабря 1999 г. по ноябрь 2001 г. заявитель содержался в следственных изоляторах ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 г. Москвы.

1. Следственный изолятор ИЗ-77/2

(а) Количество заключенных в камере

12. Согласно справкам исполняющего обязанности начальника следственного изолятора от 19 октября 2005 г., представленным властями Российской Федерации, заявитель содержался в трех камерах. С 19 по 22 декабря 1999 г. он содержался в камере N 148 площадью 57,4 кв. метра. С 22 декабря 1999 г. по 10 марта 2000 г. он содержался в камере N 85 площадью 12,7 кв. метра. Власти Российской Федерации сообщили, что представить сведения о количестве лиц в камерах N 85 и 148 не оказалось возможным в связи с уничтожением соответствующих документов. С 10 марта по 28 ноября 2000 г. заявитель содержался в камере N 101 площадью 55,2 кв. метра. С 22 сентября по 28 ноября 2000 г. в этой камере содержалось примерно 58 заключенных. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки от 19 октября 2005 г., также утверждали, что заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями. Однако следственный изолятор не смог представить соответствующие подписи заявителя, поскольку они находились [в материалах, содержащихся] в другом следственном изоляторе г. Москвы.

13. Заявитель не оспаривал размер площади камер. Тем не менее он утверждал, что содержался в камере N 85 с еще пятью заключенными. В камере было пять кроватей. С камере N 101 содержались 70-80 заключенных. Из-за недостатка кроватей заключенным приходилось спать по очереди.

(b) Санитарные условия, оборудование и температурный режим

14. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, утверждали, что все камеры дезинфицировались "на регулярной основе". Раз в неделю заключенным предоставлялась возможность принять душ. Заявителю были предоставлены постельные принадлежности. Камеры проветривались естественным образом, через оконные проемы. Кроме того, в каждой камере была вентиляционная вытяжка. Власти Российской Федерации также утверждали, что температура воздуха в камерах была "нормальной". На зимний период в окна вставляли дополнительные застекленные рамы. Камеры были оборудованы лампами, светившими круглосуточно.

15. Заявитель не согласился с доводами властей и утверждал, что санитарные условия были неудовлетворительными. Камеры были заражены клопами и вшами, а администрация не предоставляла средств для борьбы с ними. Окна не были застеклены и были закрыты плотными жалюзи, которые препятствовали естественному освещению и доступу свежего воздуха. Зимой в камерах было очень холодно, а летом - жарко, душно и очень влажно. Ежедневно заключенных выводили на прогулку продолжительностью в один час. По прибытии в учреждение заявителю было предоставлено постельное белье, которое было грязным и плохо пахло. Постельное белье изъяли, когда заявителя перевели в конце декабря 1999 г. в медицинскую часть. По возвращении ему вообще не предоставили постельное белье. Туалетные принадлежности не выдавались.

2. Следственный изолятор ИЗ-77/3

16. Заявитель сообщает, что с ноября 2000 г. по ноябрь 2001 г. он содержался в следственном изоляторе ИЗ-77/3 г. Москвы. Его содержали в шести разных камерах, которые были чрезмерно переполнены. Во всех случаях количество заключенных было больше, чем количество спальных мест. Общие условия содержания под стражей были сопоставимы с условиями в следственном изоляторе ИЗ-77/2, за исключением одного аспекта. Летом заключенных выводили на часовую прогулку ночью, поскольку было очень жарко и у многих заключенных случались сердечные приступы.

17. Власти Российской Федерации не прокомментировали эту жалобу.

С. Состояние здоровья заявителя и медицинская помощь

18. Согласно справке начальника исправительного учреждения N 1 Республики Мордовия* (* Речь идет об исправительном учреждении ЖХ-385/1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Мордовия (прим. переводчика).), в январе 2000 г. заявителю был поставлен диагноз "вирусный гепатит В", а на следующий день его поместили в медицинскую часть учреждения. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель проходил лечение до марта 2000 г. и был переведен обратно в камеру после полного выздоровления. Власти Российской Федерации представили подробное описание проведенного заявителю лечения, включая перечень лекарств, их дозировку и частоту приема. Помимо этого они также представили копию медицинской карты и медицинских справок заявителя. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель никогда не жаловался в администрацию учреждения или в иные органы власти на недостаточность или плохое качество медицинской помощи.

19. Заявитель утверждал, что в конце декабря 1999 г. его перевели в медицинскую часть учреждения, поскольку он заразился гепатитом. Во время лечения ему пять или шесть раз ставили капельницу и давали лекарства, которые не помогали. Диетическое питание ему не предоставлялось, а больничную пищу заявитель есть отказывался, поскольку она была слишком жирная. Заявитель безуспешно жаловался на ненадлежащую медицинскую помощь начальнику медицинской части. Последний посоветовал заявителю просить родственников принести необходимые лекарства, поскольку в медицинской части их не было. Заявитель утверждает, что его выписали из медицинской части, хотя он полностью не выздоровел. В ряде случаев заявитель жаловался врачу в следственном изоляторе ИЗ-77/2 на боли в печени. Врач, предположительно, сказал ему, что в изоляторе не было необходимых лекарств и что ему следует просить родственников купить медикаменты.

II. Соответствующее национальное законодательство

20. В статье 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" закреплено, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. В статье 23 закреплено, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям санитарии и гигиены. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место, им выдаются постельные и туалетные принадлежности. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров.

III. Соответствующие международные документы

21. Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения (ЕКПП) посетил Российскую Федерацию с 2 по 17 декабря 2003 г. В разделе своего доклада в адрес властей Российской Федерации (CPT/Inf(2003) 30), касающегося условий содержания под стражей в следственных изоляторах и процедуры обжалования, ЕКПП указал следующее:

"45. Следует сначала подчеркнуть, что ЕКПП с удовлетворением отметил прогресс в вопросе, представляющем большую проблему для российской пенитенциарной системы - переполненность.

Когда ЕКПП посещал Российскую Федерацию в ноябре 1998 г., переполненность была отмечена в качестве наиболее важного и срочного вопроса, который нужно было разрешить уголовно-исполнительной системе. В начале визита 2001 года делегации сообщили, что с 1 января 2000 г. количество лиц, находящихся в учреждениях УИС ("тюремное население"), уменьшилось на 30 000 человек. В качестве примера этой тенденции был назван следственный изолятор N 1 в г. Владивостоке, в котором за трехлетний период было зафиксировано снижение количества заключенных на 30%.

...

ЕКПП приветствует меры, предпринятые в последние годы властями Российской Федерации для разрешения проблемы переполненности, включая указания Генеральной прокуратуры Российской Федерации, направленные на более избирательное применение меры пресечения в виде заключения под стражу. Тем не менее информация, собранная делегатами ЕКПП, свидетельствует о том, что еще многое нужно сделать. В частности, переполненность все еще широко распространена, а режимные мероприятия развиты слабо. В этом отношении ЕКПП повторяет свои рекомендации, сделанные в предыдущих докладах (cf. §§25 и 30 Доклада по итогам визита 1998 года, CPT (99) 26; §§48 и 50 Доклада по итогам визита 1999 года, CPT (2000) 7; §52 Доклада по итогам визита 2000 года, CPT (2001) 2).

(...)

125. Как и во время предыдущих визитов, многие заключенные со скептицизмом выразились относительно процедуры обжалования. В частности, было высказано мнение, что невозможно конфиденциально направить жалобу в орган, находящийся за пределами учреждения. Фактически все жалобы, независимо от адресата, регистрировались сотрудниками учреждения в специальном журнале, в котором также указывался и род обращения. В исправительном учреждении N 8 надзирающий прокурор указал, что во время проверок его обычно сопровождал старший офицер, а осужденные, как правило, не просили его о встрече наедине, "поскольку они знают, что все жалобы обычно походят через администрацию учреждения".

В свете изложенного ЕКПП повторяет свою рекомендацию о том, что власти Российской Федерации должны пересмотреть процедуру подачи жалоб с целью обеспечения ее эффективного функционирования. В случае необходимости существующие правила должны быть изменены, чтобы гарантировать, что заключенные могут жаловаться во внешние (не относящиеся к учреждению уголовно-исполнительной системы) органы государственной власти на действительно конфиденциальной основе".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

22. Заявитель утверждал, что содержание его под стражей с 19 декабря 1999 г. по ноябрь 2001 г. в ужасных условиях, приведших к заболеванию гепатитом, противоречило статье 3 Конвенции, в которой закреплено следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Он также утверждал, что не располагал эффективным средством правовой защиты от нарушения его права на недопущение жестокого обращения с ним, которое требуется в соответствии с положениями статьи 13 Конвенции:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

А. Доводы сторон

23. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал имевшиеся у него национальные средства правовой защиты. В частности, он не жаловался на условия содержания его под стражей ни в прокуратуру, ни в суд. Власти Российской Федерации также прокомментировали условия содержания заявителя под стражей, но только в отношении учреждения ИЗ-77/2. В частности, они утверждали, что заявитель содержался в удовлетворительных санитарных условиях. Власти Российской Федерации отметили, что тот факт, что заявителя содержали в переполненных камерах, не мог сам по себе служить основанием для установления нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку остальные условия содержания заявителя под стражей являлись удовлетворительными. Власти Российской Федерации указали, что переполненность являлась общей проблемой для многих государств - членов Совета Европы.

24. Заявитель утверждал, что он не обращался в прокуратуру или в суд, поскольку полагал, что у такой жалобы не будет никакой перспективы на успех. Однако он неоднократно жаловался администрации учреждения на ужасные условия содержания его под стражей. Таким образом, власти были достаточным образом осведомлены о его ситуации, но изменений не последовало. Он также оспорил описание условий содержания его под стражей, представленное властями Российской Федерации, как фактически неточное. Он настаивал, что камеры, в которых его содержали, всегда были чрезмерно переполнены. Согласно заявителю, многие должностные лица в Российской Федерации признали проблему переполненности [учреждений уголовно-исполнительной системы].

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость

25. Власти Российской Федерации поставили вопрос о неисчерпании заявителем национальных средств правовой защиты. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания национальных средств правовой защиты тесно связан с сутью жалобы заявителя о том, что он не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с жалобой на бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания заявителя под стражей. Таким образом, Европейский Суд считает необходимым присоединить возражение властей Российской Федерации к существу жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции.

26. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя в соответствии со статьями 3 и 13 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и не было установлено и иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Суть жалобы

(а) Статья 13 Конвенции

27. Европейский Суд отмечает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, которое способствует осуществлению сути гарантированных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они бы ни были закреплены в национальном правовом порядке. Таким образом, задачей статьи 13 Конвенции является обеспечить существование национального средства правовой защиты, представляющего возможность рассмотреть "подлежащую доказыванию жалобу" по существу и предоставить соответствующую компенсацию (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kud"a v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000 XI, §157).

28. Пределы предусмотренной статьей 13 Конвенции обязанности варьируются в зависимости от характера жалобы на нарушение Конвенции. Тем не менее требуемое статьей 13 Конвенции средство правовой защиты должно быть эффективным как на практике, так и согласно положениям закона.

29. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, какое средство правовой защиты могли бы предоставить заявителю прокуратура, суд или иные органы государственной власти, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями содержания заявителя под стражей, очевидно, носили структурный характер и касались не только личной ситуации заявителя (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Моисеев против Российской Федерации" от 9 декабря 2004 г., жалоба N 62936/00, Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Калашников против Российской Федерации" от 18 сентября 2001 г., жалоба N 47095/99 и из последних Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, §57). Власти Российской Федерации не представили доказательств существования какого-либо средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать общие условия содержания его под стражей, учитывая, в частности, системную проблему переполненности учреждений уголовно-исполнительной системы в Российской Федерации, или доказательств того, что имевшиеся средства правовой защиты были эффективными, то есть что они могли бы предотвратить или пресечь нарушение Конвенции или помочь заявителю получить соответствующую компенсацию (см. для подтверждения Постановление Европейского Суда по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine) от 28 марта 2006 г., жалоба N 72286/01, §§70-71, Постановление Европейского Суда по делу "Двойных против Украины" (Dvoynykh v. Ukraine) от 12 октября 2006 г., жалоба N 72277/01, §72, и Постановление Европейского Суда по делу "Островар против Молдавии" (Ostrovar v. Moldova) от 13 сентября 2005 г., жалоба N 35207/03, §112).

30. Следовательно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации о неисчерпании национальных средств правовой защиты и приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием национального эффективного и доступного средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать общие условия содержания его под стражей.

(b) Статья 3 Конвенции

31. Европейский Суд отмечает, что длящийся характер содержания заявителя под стражей, его идентичные описания общих условий содержания его под стражей в обоих учреждениях и недостаточность доводов властей Российской Федерации относительно этих жалоб обусловливают рассмотрение содержания заявителя под стражей с 19 декабря 1999 г. по ноябрь 2001 г. без деления этого срока на два отдельных периода.

32. Стороны разошлись во мнениях относительно отдельных условий содержания заявителя под стражей. Однако Европейскому Суду нет необходимости устанавливать истинность каждого утверждения, поскольку он определяет в данном деле нарушение статьи 3 Конвенции на основании представленных фактов, которые, в принципе, не оспариваются властями Российской Федерации, по следующим причинам.

33. Основной характеристикой, по поводу которой стороны пришли к соглашению, является размер камер. Однако заявитель утверждал, что камеры были чрезмерно переполнены по сравнению с лимитом их наполняемости, а власти Российской Федерации не смогли указать точное число заключенных в определенных камерах, утверждая, что соответствующие документы были уничтожены. Они также не представили никакой информации относительно количества заключенных в камере N 101, за исключением периода с 22 сентября по 28 ноября 2000 г., и не описали условия содержания заявителя под стражей после 28 ноября 2000 г. 

34. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что конвенционные процедуры, такие как в настоящем деле, не всегда допускают неукоснительное применение принципа affirmanti incumbit probatio* (* Тот, кто утверждает что-то, должен это доказать.), поскольку в определенных случаях только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, которая может подтвердить или опровергнуть утверждение. Непредставление властями государства-ответчика такой информации без удовлетворительного объяснения может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Езкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, §426).

35. Принимая во внимание указанные принципы, а также тот факт, что власти Российской Федерации не представили убедительных объяснений непредставлению ими существенной информации и что, в принципе, власти согласились, что камеры могли быть переполнены (см. выше §23), Европейский Суд рассмотрит вопрос о количестве заключенных в камере на основании доводов заявителя.

36. Заявитель утверждал, что в самой маленькой из камер площадью 12,7 кв. метра заключенным было предоставлено менее 2,2 кв. метра санитарной площади на человека. В большей камере площадью 55,2 кв. метра на каждого заключенного приходилось менее 1 кв. метра санитарной площади, даже в те периоды, когда там содержалось 58 человек, как утверждали власти Российской Федерации. Количество заключенных было больше количества спальных мест. Соответственно, заключенным, включая заявителя, приходилось делиться спальными местам, отдыхая по очереди. Таким образом, на протяжении примерно двух лет заявитель круглосуточно содержался в камере, за исключением часовой прогулки.

37. Независимо от причин переполненности Европейский Суд полагает, что власти государства-ответчика должны организовать свою уголовно-исполнительную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных независимо от финансовых и материально-технических трудностей (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", §63).

38. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточной санитарной площадью на человека (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации", жалоба N 6847/02, ECHR 2005-... (extracts), §104 et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Лабзов против Российской Федерации" от 16 июня 2005 г., жалоба N 62208/00, §44 et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Новоселов против Российской Федерации" от 2 июня 2005 г., жалоба N 66460/01, §41 et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации" от 20 января 2005 г., жалоба N 63378/00, §39 et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации", жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, §§97 et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, §§69 et seq.).

39. Принимая во внимание свою правоприменительную практику и представленные сторонами материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не сослались на какие-либо факты и не привели каких-либо доводов, способных убедить Европейский Суд прийти к иному выводу в данном деле. Хотя в настоящем деле ничто не указывает на то, что имело место позитивное намерение унизить или оскорбить заявителя, Европейский Суд полагает: тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким количеством заключенных на протяжении почти двух лет, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий ограничению свободы, и вызвать у заявителя чувство страха, страдания и унижения, которые могли оскорбить и унизить его.

40. Кроме того, хотя в данном деле нельзя установить "вне всяких разумных сомнений", что вентиляция, отопление, освещение и санитарные условия в учреждениях, в которых содержался заявитель, были приемлемы с позиции статьи 3 Конвенции, Европейский Суд, тем не менее, отмечает: власти Российской Федерации не оспаривали, что окна камер были закрыты металлическими жалюзи, препятствовавшими доступу свежего воздуха и естественного освещения. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что после поступления в следственный изолятор ИЗ-77/2 заявителю был поставлен диагноз "гепатит" и что, по всей вероятности, он заразился этой болезнью, находясь под стражей. Хотя это обстоятельство само по себе не подразумевает нарушение статьи 3 Конвенции, учитывая, в частности, тот факт, что заявитель получил лечение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алвер против Эстонии" (Alver v. Estonia), от 8 ноября 2005 г., жалоба N 64812/01, §54, и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Хохлич против Украины" (Khokhlich v. Ukraine) от 29 апреля 2003 г., жалоба N 41707/98) и что он полностью выздоровел, Европейский Суд полагает, что эти аспекты, хотя сами по себе и не могут оправдать признание "унижающего достоинство" обращения, имеют существенное значение в дополнение к основному фактору чрезмерной переполненности для демонстрации того, что условия содержания заявителя под стражей выходили за пределы рамок, допустимых в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Новоселов против Российской Федерации", §44).

41. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей с 19 декабря 1999 г. по ноябрь 2001 г. в следственных изоляторах ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

42. Заявитель также утверждал, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 и пункт 3 статьи 5 Конвенции, что протокол о его задержании не был составлен незамедлительно и не был передан ему (заявителю), в связи с чем он не был уведомлен должным образом о причинах своего задержания, что прокурор дал санкцию на содержание его (заявителя) под стражей в отсутствие заявителя и что этот же прокурор продлевал срок содержания заявителя под стражей и осуществлял другие процессуальные действия. В статье 5 Конвенции в части, касающейся настоящего дела, закреплено следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(...)

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

(...)

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

43. Европейский Суд отмечает, что от него не требуется решать, свидетельствует или нет жалоба заявителя относительно содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения о нарушении статьи 5 Конвенции. Европейский Суд повторяет, что согласно статье 35 Конвенции Европейский Суд может рассматривать вопрос только в течение шести месяцев после вынесения окончательного решения. Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения завершилось 24 ноября 2000 г., когда Зюзинский районный суд г. Москвы постановил приговор по делу заявителя (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000 IV, §147). После этого содержание заявителя под стражей попадало под действие не подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, а подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Б. против Австрии" (B. v. Austria) от 28 марта 1990 г., Series A, N 175, с. 14-16, §§36-39). Заявитель подал жалобу в Европейский Суд 23 ноября 2001 г., то есть более чем через шесть месяцев после завершения содержания его под стражей.

44. Следовательно, данная часть жалобы была подана с нарушением срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемые нарушения иных положений Конвенции

45. Ссылаясь на подпункты "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель обжаловал то обстоятельство, что после задержания ему не были разъяснены его законные права обвиняемого, что во время первого допроса и очной ставки со свидетелем ему не была обеспечена помощь адвоката и что он не был незамедлительно уведомлен об экспертном заключении.

46. Однако, учитывая представленные ему материалы, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о возможном нарушении прав и свобод, гарантированных Конвенцией и протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

47. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Моральный вред

48. Заявитель требовал 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

49. Власти Российской Федерации утверждали, что требование было необоснованным, поскольку отсутствовали нарушения конвенционных прав заявителя.

50. Европейский Суд признает, что заявитель пережил унижения и страдания в связи с условиями содержания его под стражей и отсутствием эффективных средств правовой защиты при наличии жалоб на указанные условия. Принимая решение на основании принципа справедливости, учитывая свою практику по данному вопросу и, в частности, принимая во внимание длительность содержания заявителя под стражей, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

51. Заявитель также требовал 1590 евро в качестве компенсации за представление его интересов в Европейском Суде и 100 евро в качестве компенсации почтовых расходов и стоимости телефонных переговоров его адвокатов.

52. Власти Российской Федерации утверждали, что адвокаты заявителя работали на него бесплатно, и что заявитель не был обязан - договором или иным документом - оплачивать им их услуги.

53. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если докажет, что они были понесены в действительности и по необходимости и являются разумными по количеству.

54. В том, что касается расходов на представление интересов заявителя в страсбургском судопроизводстве, Европейский Суд отмечает: заявителю было предоставлено 850 евро в качестве правовой помощи. Суд полагает, что заявитель не доказал, что понес какие-либо расходы, превышающие эту сумму. Поэтому Европейский Суд не присуждает никакой суммы по данному пункту.

55. Относительно почтовых расходов и расходов на телефонные переговоры Европейский Суд отмечает, что ни заявитель, ни его адвокаты не представили каких-либо доказательств (чеки, квитанции) в подтверждение этого требования. Следовательно, Европейский Суд отклоняет данное требование.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

56. Европейский Суд счел уместным, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

На этих основаниях суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение довода властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем национальных средств правовой защиты в связи с его жалобой на жестокое обращение с рассмотрением жалобы по существу и отклонить этот довод;

2) объявил жалобу на условия содержания заявителя под стражей с 19 декабря 1999 г. по ноябрь 2001 г. и отсутствие эффективных средств правовой защиты в связи с жалобой на указанные условия содержания под стражи приемлемой, а остальную часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должно выплатить в пользу заявителя 10 000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда в пересчете на российские рубли по курсу, установленному на день выплаты, включая любые налоги, которые могут быть взысканы с это суммы;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;

6) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 мая 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Секретарь Секции Суда

Серен Нильсен

Председатель Палаты

Христос Розакис