Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 июня 2007 г. Дело "ОАО "Плодовая компания" (OAO "Plodovaya Kompaniya") против Российской Федерации" (жалоба N 1641/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "ОАО "Плодовая компания" (OAO "Plodovaya Kompaniya")
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1641/02)

Постановление Суда

Страсбург, 7 июня 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция) (далее - Европейский Суд), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукайдеса,

Ф. Тюлькенс,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 15 мая 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1641/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд 20 декабря 2001 г. в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) открытым акционерным обществом "Плодовая компания" (далее - ОАО "Плодовая компания"), зарегистрированным в Российской Федерации.

2. Интересы компании-заявителя в Европейском Суде были представлены адвокатом Мишелем де Гилленшмидтом (Michel de Guillenchmidt), практикующим во Франции. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Компания-заявитель утверждала, что вступившее в силу судебное решение по ее гражданскому делу было отменено в порядке надзора в нарушение статей 6, 13 и 14 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

4. 23 мая 2006 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой.

5. Компания-заявитель и власти Российской Федерации представили дополнительные замечания по делу (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата Европейского Суда решила, что нет необходимости в проведении устного слушания по существу дела (in fine пункт 3 правила 59 Регламента Суда), стороны представили свои письменные замечания.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. В 1966 году Министерство внешней торговли СССР создало Всесоюзное экспортно-импортное объединение "Союзплодоимпорт". В состав имущества "Союзплодоимпорта" входили права собственности на ряд товарных знаков алкогольной продукции (например, водка "Столичная", водка "Московская" и так далее).

7. 5 января 1990 г. Всесоюзное экспортно-импортное объединение "Союзплодоимпорт" было реорганизовано во Всесоюзное внешнеэкономическое объединение "Союзплодоимпорт".

8. 20 января 1992 г. была учреждена компания-заявитель в форме закрытого акционерного общества, которое было названо "Внешнеэкономическое акционерное общество закрытого типа "Союзплодоимпорт"" и зарегистрировано Московской регистрационной палатой. Согласно уставу компании-заявителя она образовывалась несколькими учредителями, в том числе и Всесоюзным внешнеэкономическим объединением "Союзплодоимпорт", которому принадлежали 3 880 акций из общего количества в 17 000 акций. Устав содержал положения, в соответствии с которыми компания-заявитель являлась правопреемником Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт".

9. В 1998 году компания-заявитель была преобразована в открытое акционерное общество.

10. 24 декабря 1999 г. общее собрание акционеров компании-заявителя утвердило новый устав компании. Наименование компании было заменено на ОАО "Плодовая компания". Новый устав содержал положение о том, что компания-заявитель является правопреемником Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт".

11. В указанный период компания-заявитель проинформировала орган, регистрирующий права на товарные знаки, что права на товарные знаки, принадлежавшие Всесоюзному внешнеэкономическому объединению "Союзплодоимпорт", перешли к ней в порядке правопреемства, и в результате компания-заявитель получила на свое имя документы, удостоверяющие данные права. Впоследствии она использовала товарные знаки в качестве обеспечения при заключении ряда сделок с третьими лицами.

12. 31 октября 2000 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о признании недействительным нового устава компании-заявителя, в частности положения о правопреемстве.

13. 21 декабря 2000 г. Арбитражный суд г. Москвы признал положения устава компании-заявителя о правопреемстве недействительными. Суд установил, что компания-заявитель не имела законных оснований для объявления себя правопреемником Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт". Компания-заявитель является вновь созданной компанией, а не преобразованной из уже существующей. Суд отметил, что простое декларирование компанией-заявителем в своих учредительных документах того, что она является правопреемником другой компании, недостаточно, чтобы стать правопреемником. Суд также постановил, что, несмотря на то, что компания-заявитель de facto действовала как правопреемник в органах, осуществляющих регистрацию товарных знаков, и в арбитражных судах, это не имеет никакого отношения к установлению правопреемства юридического лица.

14. 19 февраля 2001 г. апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы рассмотрела апелляционную жалобу компании-заявителя. Не рассматривая жалобу по существу, апелляционная инстанция прекратила производство по делу в связи с тем, что у органов прокуратуры не имелось оснований обращаться с иском в суд. Судебное постановление вступило в законную силу в тот же день. Указанное судебное постановление не пересматривалось ни в кассационном порядке, ни в порядке отдельного искового производства.

15. 18 апреля 2001 г. Московская регистрационная палата зарегистрировала новое название Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт" - Федеральное государственное унитарное предприятие "Внешнеэкономическое объединение "Союзплодоимпорт".

16. 13 июня 2001 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации принес протест в порядке надзора на постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 19 февраля 2001 г.

17. Компания-заявитель была вызвана на заседание в суд надзорной инстанции, однако судебная повестка не была ей вручена, поскольку указанную компанию невозможно было найти по ее официальному адресу. Представители компании-заявителя узнали о судебном заседании, представили письменные замечания по существу дела и приняли участие в судебном заседании.

18. 16 октября 2001 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел дело в порядке надзора. Компания-заявитель была представлена своим президентом, который делал устные замечания по делу.

19. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отменил постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 19 февраля 2001 г. и оставил в силе решение суда первой инстанции от 21 декабря 2000 г. В отношении процессуального аспекта Президиум указал, что органы прокуратуры имеют право в соответствии с законом принимать участие в рассмотрении дел арбитражными судами в том случае, если затронуты государственные или общественные интересы. Президиум отметил, что судом рассматривался вопрос о государственной собственности, что являлось бесспорным основанием для участия органов прокуратуры в рассмотрении дела. По существу дела Президиум поддержал выводы суда первой инстанции о том, что компания-заявитель не имела права считать себя правопреемником Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт", поскольку не было решения о его реорганизации, что компания-заявитель была создана как новое юридическое лицо, а не преобразована из уже существующего юридического лица. Следовательно, положения устава компании-заявителя, касающиеся правопреемства, являются недействительными. Постановление Президиума вступило в законную силу в тот же день и не подлежало обжалованию.

II. Применимое внутригосударственное законодательство

A. Правопреемство юридических лиц

20. Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает, что юридическое лицо может быть реорганизовано или ликвидировано по решению его учредителей либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами, а также по решению суда в случаях, установленных законом (статьи 57 и 61). В случае реорганизации в форме слияния, преобразования или присоединения имущество юридического лица, которое прекращает существование, переходит в соответствии с передаточным актом ко вновь образованному юридическому лицу, а в случае присоединения - к уже существующему юридическому лицу. При реорганизации в форме разделения или выделения имущество реорганизованного юридического лица подлежит разделу и передаче в соответствии с разделительным балансом (статья 58). В случае ликвидации юридическое лицо прекращает существование без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства (статья 61).

B. Надзорное производство в арбитражных судах

21. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (N 70-ФЗ от 5 мая 1995 г., действовавший в рассматриваемый период) предусматривал, что вступившие в законную силу решения и постановления всех арбитражных судов Российской Федерации подлежали пересмотру в порядке надзора по протесту Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, его заместителя, Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя (статьи 180 и 181). Кодекс не приводил основания для принесения надзорного протеста, устанавливая, что протест может быть принесен "в том числе в связи с заявлением лица, участвующего в деле" (часть 1 статьи 185). Вызов сторон на рассмотрение дела Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации относится к дискреционным полномочиям Президиума (часть 2 статьи 186). Не установлено каких-либо временных ограничений для принесения надзорного протеста, и в принципе такой протест мог быть принесен в любое время после вступления судебного решения в законную силу.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

22. Компания-заявитель утверждала, что в данном деле имело место нарушение ее права на беспрепятственное пользование имуществом, например, имуществом ее якобы правопредшественника. В частности, компания-заявитель отметила, что в результате пересмотра дела в порядке надзора ее требование о признании прав собственности на товарные знаки алкогольной продукции было оставлено без удовлетворения. Компания-заявитель сослалась на положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, в соответствии с которыми:

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции (Защита собственности)

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

23. Власти Российской Федерации отрицали факт вмешательства в имущественные права компании-заявителя. Они оспаривали права компании-заявителя на товарные знаки и иное имущество, которое она предположительно получила от Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт". Более того, они отметили, что судебное постановление, отмененное судом надзорной инстанции, носило процедурный характер и не предоставляло компании-заявителю каких-либо прав и не давало ей оснований для законного ожидания приобрести их. Следовательно, отмена такого судебного постановления не могла лишить компанию-заявителя какого-либо имущества по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

24. Напротив, компания-заявитель утверждала, что в результате пересмотра дела в порядке надзора и всего разбирательства по делу в арбитражных судах она была лишена своего имущества, а именно всего имущества предположительно ее правопредшественника - Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт".

25. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что предметом спора между сторонами, рассматриваемого судами Российской Федерации, а также требований компании-заявителя, представленных ею в Европейский Суд, является существование универсального правопреемства между Всесоюзным внешнеэкономическим объединением "Союзплодоимпорт" и компанией-заявителем. Вопрос о принадлежности конкретного имущества, например товарных знаков, как таковой не рассматривался в рамках соответствующего разбирательства и, следовательно, не требует оценки Европейского Суда.

26. Европейский Суд далее отмечает, что компания-заявитель утверждала о правопреемстве, которое предполагает действия со стороны двух компаний или со стороны преобразуемой компании, чье имущество подлежит распределению. Тем не менее компания-заявитель не представила каких-либо доказательств того, что у Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт" было намерение преобразоваться в другую компанию или реорганизоваться таким образом, чтобы часть своего имущества передать компании-заявителю. С другой стороны, Европейский Суд рассматривает как установленный тот факт, что Всесоюзное внешнеэкономическое объединение "Союзплодоимпорт" продолжало существовать в первоначально созданной организационно-правовой форме до 2001 года, пока не было преобразовано в федеральное государственное унитарное предприятие "Внешнеэкономическое объединение "Союзплодоимпорт"".

27. Европейский Суд также считает имеющим отношение к делу то обстоятельство, что компании-заявителю так и не удалось установить факт правопреемства в рамках национального судебного разбирательства. Нет ни одного судебного акта, определившего бы данный вопрос в пользу компании-заявителя. Своим постановлением от 19 февраля 2001 г. апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы не разрешила спор по существу и приняла только процедурное решение об отстранении прокурора от участия в производстве по делу. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его выработанной практикой "требование" может составлять "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, если было обоснованно установлено, что оно может быть юридически реализовано (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, §40, ECHR 2002III; и Постановление Европейского Суда по делу "Греческие нефтеперегонные заводы "Стран" и Стратис Андреатис против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 301B, p. 84, §59). Принимая во внимание обстоятельства данного дела, Европейский Суд полагает, что ни на одной из стадий разбирательства по делу на внутригосударственном уровне не принималось судебное решение, которое бы присудило компании-заявителю имущество по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

28. Следовательно, решения судов Российской Федерации не могут рассматриваться как вмешательство в имущественные права компании-заявителя по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

29. Следовательно, в данном деле не было нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статей 13 и 14 Конвенции, взятых в совокупности с пунктом 1 статьи 6 Конвенции

30. Компания-заявитель утверждала, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции и статьи 13 и 14 Конвенции, взятые в совокупности с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, что постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 19 февраля 2001 г. было отменено в порядке надзора в нарушение принципа правовой определенности. Она также утверждала, что судебное разбирательство в Президиуме Высшего Арбитражного Суда было проведено с нарушением принципа равенства сторон, поскольку государство как сторона судебного разбирательства воспользовалось своим исключительным полномочием по возбуждению надзорного производства, тогда как компания-заявитель не имела такой возможности. Наконец, компания-заявитель утверждала, что не была извещена о судебном разбирательстве.

31. В части, применимой к настоящему делу, статьи Конвенции, на которые ссылается компания-заявитель, предусматривают:

Статья 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство)

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

Статья 13 Конвенции

(право на эффективное средство правовой защиты)

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

Статья 14 Конвенции (запрещение дискриминации)

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

32. Власти Российской Федерации отметили, что в данном деле не было нарушения права компании-заявителя на справедливое судебное разбирательство. Они заявили, что существовала необходимость отмены постановления суда апелляционной инстанции, поскольку оно было принято с нарушением законодательства Российской Федерации. Они также утверждали, что принцип правовой определенности не был нарушен, потому что надзорное производство было возбуждено вскоре после принятия постановления судом апелляционной инстанции и представляло собой следующую стадию судебного разбирательства. Власти Российской Федерации сослались на статью 187 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой дело могло быть пересмотрено по вопросам права в порядке надзора. Более того, компания-заявитель знала, что такая возможность предусмотрена законодательством Российской Федерации, и, следовательно, не могла рассматривать постановление суда апелляционной инстанции как окончательное решение по делу. Власти Российской Федерации добавили, что в соответствующее законодательство были внесены изменения, в частности, посредством принятия нового Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в 2002 году, который ограничивал срок возбуждения надзорного производства.

33. Компания-заявитель подтвердила свою жалобу. По ее мнению, постановление суда апелляционной инстанции было отменено в нарушение принципа правовой определенности.

34. Европейский Суд напоминает, что положения пункта 1 статьи 6 Конвенции применимы только к "спору о гражданском праве", которое, по крайней мере, на спорных основаниях признается национальным законодательством. Спор должен быть реальным и существенным; он может касаться не только существования права, но сферы его действия и способа его реализации; и, наконец, исход судебного разбирательства должен иметь непосредственно решающее значение для такого права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гамер против Франции" (Hamer v. France) от 7 августа 1996 г., Reports 1996III, pp. 1043-44, §73; и Постановление Европейского Суда по делу "Жигалев против Российской Федерации" (Zhigalev v. Russia) от 6 июля 2006 г., жалоба N 54891/00, §§159-162). Как неоднократно Европейский Суд указывал, сам факт наличия незначительных связей или последствий, имеющих отдаленную причинно-следственную связь, недостаточен для действия пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Балмер-Шафрот и другие против Швейцарии" (BalmerSchafroth and Others v. Switzerland) от 26 августа 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, p. 1357, §32; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Атанассоглу и другие против Швейцарии" (Athanassoglou and Others v. Switzerland), жалоба N 27644/95, §43, ECHR 2000IV; Постановление Европейского Суда по делу "Горраис Лисаррага и другие против Испании" (Gorraiz Lizarraga and Others v. Spain), жалоба N 62543/00, §43, ECHR 2004III; и Решение Европейского Суда по делу "Ассоциация защиты интересов спорта против Франции" (Association de Defence des Interets du Sport v. France) от 10 апреля 2007 г., жалоба N 36178/03).

35. Европейский Суд ссылается на свои выше приведенные выводы о том, что компания-заявитель отстаивала в арбитражных судах Российской Федерации свое утверждение о правопреемстве, которое не было обосновано законодательством Российской Федерации (см. §§25-27 настоящего Постановления). В свете названного вывода Европейский Суд полагает, что для целей статьи 6 Конвенции у компании-заявителя не было "гражданского права", признаваемого законодательством Российской Федерации. Следовательно, нет оснований для возникновения прав, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

36. Таким образом, в данном деле не было нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

37. Учитывая названный вывод, Европейский Суд не находит отдельных вопросов в соответствии со статьями 13 и 14 Конвенции.

На основании изложенного Суд:

1) постановил единогласно, что в данном деле не было нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

2) постановил шестью голосами против одного, что в данном деле не было нарушения статьи 6 Конвенции;

3) постановил единогласно, что в данном деле не возникло отдельных вопросов в соответствии со статьями 13 и 14 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено 7 июня 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Секретарь Секции Суда

Серен Нильсен

Председатель Палаты Суда

Христос Розакис

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается частично несовпадающее мнение судьи Ф. Тюлькенс.

Х.Л.Р.

С.Н.

Частично несовпадающее мнение судьи Ф. Тюлькенс

Большинство Палаты Европейского Суда постановило, что компания-заявитель не установила своего права по законодательству Российской Федерации и что, следовательно, статья 6 Конвенции не применима. Относясь со всем почтением к данному мнению, я его не разделяю.

1. Сложно понять, почему спор о существовании правопреемства юридического лица, который был рассмотрен и разрешен по существу арбитражными судами Российской Федерации, не представляет собой "определение... гражданских прав и обязанностей".

Во-первых, по крайней мере, одна сторона судебного разбирательства, то есть государство, имела требование, которое являлось реальным и существенным. Во-вторых, разбирательство по поводу правопреемства юридического лица рассматривалось как "гражданское" и законодательством Российской Федерации, и судами Российской Федерации. Наконец, вступившее в силу и обязательное для исполнения судебное решение по существу дела препятствует компании-заявителю обращаться в будущем с какими-либо требованиями в отношении имущества государственного предприятия, и данное судебное решение повлекло важные финансовые последствия для обеих сторон. Ни суды Российской Федерации, ни сам Европейский Суд не оспаривали то, что у компании-заявителя было права обращаться в суд по данному вопросу или выступать в качестве ответчика в соответствующем судебном разбирательстве.

В связи с этим высказывание о том, что "у компании-заявителя не было "гражданского права", признаваемого законодательством Российской Федерации" (§35), просто обманчиво. Такая мотивация может быть применима только для обоснования отсутствия доступа к суду в целях разрешения споров, которые не могут быть приняты судом к рассмотрению. В делах, аналогичных данному, где национальные суды фактически рассмотрели требование по существу и определили права и обязанности сторон, нельзя было бы оправдать исключение конкретного судебного разбирательства из сферы действия статьи 6 Конвенции на том основании, что позиция заявителя не выдержала судебного рассмотрения. Обратное решение станет практически основанием для вывода о том, что вопрос применения статьи 6 Конвенции зависит от благоприятности для заявителя исхода судебного разбирательства. Что касается ссылки на Постановление Европейского Суда по делу "Жигалев против Российской Федерации" от 6 июля 2006 г., то данная критика распространяется также и на обобщающую мотивировочную часть Постановления по данному делу (§§160-161), которая предоставила почву для случайных исключений из-под действия статьи 6 Конвенции.

Наконец, я полагаю, что вывод большинства судей противоречит сути Постановления Европейского Суда по делу "Вильо Эскелинен и другие против Финляндии" (Vilho Eskelinen and Others v. Finland) от 19 апреля 2007 г. В тех случаях, когда национальное законодательство предоставляет доступ к суду с определенными требованиями и рассматривает спор как гражданский, почему и на каких основаниях наш Суд должен решать иначе?

2. Аргументацией, которую Европейский Суд мог бы проанализировать более эффективно, в случае если он полагал, что в данном деле не было нарушения статьи 6 Конвенции, могло бы стать рассмотрение вопроса о применимости статьи 6 Конвенции к той части судебного разбирательства, которая предшествовала надзорному производству. Можно было бы оспорить то, что постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 19 февраля 2001 г. было процедурным и не определяло (по крайней мере, точно) гражданские права и обязанности. Действительно, не рассматривая дело по существу, апелляционная инстанция отменила решение суда первой инстанции и прекратила производство по делу на том основании, что прокуратура была не вправе обращаться в суд. В данной ситуации применение гарантий статьи 6 Конвенции началось с того момента, когда дело было рассмотрено Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 16 октября 2001 г., поскольку именно эта судебная инстанция приняла, в конечном счете, решение по существу дела. В действительности Президиум отменил постановление от 19 февраля 2001 г. и оставил в силе решение суда первой инстанции от 21 декабря 2000 г.

В целом постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 октября 2001 г. не касалось "гражданских прав и обязанностей" компании-заявителя. Тем не менее судебный акт, который оно поставило под сомнение, а именно постановление от 19 февраля 2001 г., не создавало какой-либо "правовой определенности" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции. Следовательно, отмена постановления суда апелляционной инстанции в порядке надзора 16 октября 2001 г. не являлась вмешательством в право компании-заявителя на доступ к суду, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, в отличие от многих других дел против Российской Федерации, где возникали вопросы функционирования системы пересмотра дел в порядке надзора (см. классическое Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, §51 et seq., ECHR 2003IX). Принимая изложенную позицию, не нашлось бы ни одной причины для того, чтобы утверждать, что судебное разбирательство в отношении компании-заявителя было "несправедливым" по смыслу статьи 6 Конвенции.