Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 1/2008

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 1/2008

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Новогодняя ротация судейских кадров в Европейском Суде по правам человека

Парламентская Ассамблея Совета Европы на прошлогодней осенней сессии избрала 6 новых судей Европейского Суда по правам человека и переизбрала 6 судей из прежнего состава. Срок полномочий переизбранных судей начался с 1 ноября 2007 года, а новых - начнется с 1 февраля 2008 г.

Напомним нашим читателям, что судьи Европейского Суда избираются Парламентской Ассамблеей большинством голосов из трех кандидатов, выдвигаемых каждым государством, ратифицировавшим Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Судьи избираются на шесть лет и могут быть переизбраны.

Судьи Европейского Суда занимают свои посты вплоть до замены, но и после замены они продолжают рассматривать уже поступившие к ним дела. Срок полномочий судей Европейского Суда истекает по достижении ими 70 лет.

Выдвигаемые на должность судьи Европейского Суда лица должны обладать высокими моральными качествами и удовлетворять требованиям, предъявляемым при назначении на ответственные судебные должности или быть правоведами с общепризнанным авторитетом.

Теперь назовем новых судей Европейского Суда, которые представляют

- Албанию - Леди Бианку (Ledi Bianku), родился в г. Шкодер (Албания) в 1971 году; с 1994 по 2006 годы - юрист, с мая 2003 г. - советник по правовым вопросам Президента Албании в области международного права и прав человека; член Европейской комиссии за демократию через право с июня 2006 г.

- Венгрию - Андраш Шайо (Andras Sajo), родился в г. Будапеште (Венгрия) в 1949 году; научный работник Академии Наук Венгрии, Института Права; с 2006 года - эксперт Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ECRI); с 1988 по 1994 год - основатель и спикер Венгерской лиги за отмену смертной казни.

- Грузию - Нона Цоцория (Nona Tsotsoria), родилась в г. Батуми (Грузия) в 1973 году; юрист; с августа 2004 г. - заместитель прокурора; с 1996 по 1999 год - помощник судьи Конституционного Суда.

- Испанию - Луис Лопес Герра (Luis Lopez Guerra), родился в г. Леоне (Испания) в 1947 году; с 1995 года - профессор конституционного права; с 1992 по 1995 год - вице-председатель Конституционного Суда; альтернативный представитель и правовой эксперт Европейской комиссии за демократию через право.

- Кипр - Георг Николау (George Nicolaou), родился в г. Ларнака (Кипр) в 1945 году; с 1995 года - судья Верховного Суда; с 1989 по 1995 год - председатель районного суда; с 1988 по 1989 год - старший районный судья.

- бывшую Югославскую Республику Македония - Мирьяна Лазарова Трайковска (Mirjana Lazarova Trajkovska), родилась в г. Струмице (бывшая Югославская Республика Македония) в 1963 году; с мая 2003 г. - судья Конституционного Суда; член Европейской комиссии за демократию через право с 2004 года.

А остались в прежнем составе Европейского Суда судьи от:

- Австрии - Элизабет Штейнер (Elisabet Steiner) родилась в г. Вене в 1956 году; имеет степень доктора юридических наук и степень доктора в сфере делового администрирования; судья Европейского Суда с 1 ноября 2001 г.;

- Андорры - Йозеп Касадеваль (Josep Casadevall) родился в 1946 году в г. Жероне; в 1978 году получил в г. Мадриде степень юриста; в 1970 - 1980 годах - генеральный секретарь муниципалитета Андорра-ла-Велла; с 1980 года - юрист, практикующий в Андорре, судья Европейского Суда с 1 ноября 1998 г.;

- Армении - Альвина Гюлумян (Alvina Gyulumyan) родилась в 1956 году в Азербайджане; 1972 - 1979 годы - изучение права в Ереванском государственном университете; адвокат, 1979 - 1985 годы - член коллегии адвокатов; 1985 - 1996 годы - судья Верховного Суда; 1996 - 2003 годы - судья Конституционного Суда Армении; судья Европейского Суда по правам человека с 2 апреля 2003 г.;

- Дании - Пэр Лоренсен (Peer Lorenzen) родился в 1944 году в г. Копенгагене; в 1969 году получил степень магистра права в университете г. Архус; с 1994 года - судья Верховного Суда Дании; судья Европейского Суда с 1 ноября 1998 г.;

- Италии - Владимиро Загребельский (Vladimiro Zagrebelsky) родился в 1940 году в г. Турине; в 1963 году получил степень бакалавра юриспруденции в университете г. Турина; с 1965 года работал в государственной судебной системе как судья и прокурор; судья Европейского Суда по правам человека с 25 апреля 2001 г.;

- Румынии - Корнелиу Бырсан (Corneliu Birsan) родился в 1943 году в г. Васлуи; в 1966 году получил первую степень юриста в университете г. Бухареста; с 1967 года - профессор правового факультета; 1995 - 1998 годы - член Европейской Комиссии по правам человека; судья Европейского Суда с 1 ноября 1998 г.

Для информации. Судье Европейского Суда от Российской Федерации Анатолию Ковлеру; перевыборы пока не грозят. Его новый мандат судьи Европейского Суда истекает лишь в 2010 году. Если к этому времени Россия ратифицирует Протокол N 14 к Конвенции (о проблеме ратификации этого протокола мы говорили неоднократно в NN 1, 2, 5, 8 Бюллетеня), то полномочия А. Ковлера будут автоматически продлены на два года, но без права последующего переизбрания. Если же ратификация не состоится, то он сможет (если его кандидатура будет включена в список кандидатов российскими властями) вновь баллотироваться на третий шестилетний срок. Ведь, до 70 ему еще далеко.

По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь

По делу обжалуется неэффективность гражданского разбирательства по поводу предполагаемой врачебной ошибки вследствие длительных задержек и процессуальных нарушений. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Шилих против Словении
[Silih v. Slovenia] (N 71463/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В мае 1993 года 20-летний сын заявителей скончался от анафилактического шока после принятия лекарств по поводу кожной аллергии. Медицинские данные позволяли полагать, что одним из факторов, повлекших смерть, был миокардит (воспаление сердечной мышцы), однако эксперты разошлись во мнениях относительно того, имелось ли это заболевание ранее. Заявители подали заявление о возбуждении уголовного дела в отношении врача больницы, прописавшего лекарства, но в этом было отказано со ссылкой на отсутствие доказательств. В августе 1994 года они подали новое заявление о возбуждении уголовного дела, а в июле 1995 года предъявили иск о возмещении ущерба к врачу и больнице. Гражданское разбирательство было приостановлено до вынесения окончательного решения по уголовному делу. Заявители подали несколько ходатайств об изменении подсудности и отводе судьи. Уголовное дело было прекращено в октябре 2000 года за недостаточностью доказательств. Заявители безуспешно обжаловали решение. Гражданское разбирательство было возобновлено в мае 2001 года и окончилось отклонением иска в суде первой инстанции в августе 2006  года. Рассмотрение жалобы на это решение продолжается.

Вопросы права

(a)  Что касается приемлемости жалобы. Смерть наступила до вступления в силу Конвенции в отношении Словении, поэтому жалоба в материальном аспекте не совместима ratione temporis* (*Ratione temporis (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных со временем события" (лат.). Критерий обстоятельства времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).) с ее положениями. Однако поскольку предполагаемые нарушения процессуального законодательства в гражданском разбирательстве имели место не ранее возбуждения указанного разбирательства, имевшего место после ратификации Словенией Конвенции, Европейский Суд обладает временной юрисдикцией для рассмотрения жалобы заявителей по процессуальному аспекту статьи 2 Конвенции.

Постановление

Жалоба в ее процессуальном аспекте признана приемлемой, что касается статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

(b)  По существу дела. Европейский Суд признает, что затронутые в процессе разбирательства медицинские вопросы представляли определенную сложность и что решение о приостановлении гражданского дела не было само по себе необоснованным, поскольку доказательства, полученные при расследовании уголовного дела, могли иметь значение для первого. Также следует учесть, что заявители систематически заявляли отводы судьям, рассматривавшим их дело, и обращались с ходатайствами об изменении его подсудности. Однако их действия не оказывали какого-либо влияния на продолжительность гражданского процесса после его возобновления в мае 2001 года, хотя задержка в рассмотрении уголовного дела могла иметь определенные последствия для продолжительности этой части гражданского разбирательства. После этого районному суду потребовалось еще пять лет для вынесения решения. Частичная ответственность заявителей за задержку рассмотрения дела в этот период разбирательства не оправдывает его общей продолжительности. Нельзя признать удовлетворительным, что дело заявителей рассматривали в первой инстанции по меньшей мере шесть различных судей. Другие недостатки, подвергнутые критике со стороны омбудсмана, включая отказ судьи взять самоотвод, снятие судьей ряда вопросов и сомнительное решение о предъявлении первому заявителю обвинения в якобы оскорбительном поведении, также могли вызвать у заявителей недоверие к суду. Учитывая данные обстоятельства и длительность разбирательства, которая на настоящий момент составляет почти 12 лет, расследование обстоятельств смерти сына заявителей нельзя считать эффективным.

Постановление

По делу допущено нарушение процессуальных требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить обоим заявителям 7 540 евро в счет компенсации причиненного им морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется полный личный обыск заключенного с систематическим осмотром анального отверстия после каждого свидания на протяжении двухлетнего периода. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Фреро против Франции
[Frerot v. France] (N 70204/01)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель приговорен к пожизненному лишению свободы по обвинению в убийстве, захвате заложников, заговоре, хранении и ношении оружия, нарушении законодательства об обороте взрывчатых веществ и терроризме. На седьмом году пребывания в тюрьме ему впервые было предложено открыть рот при личном обыске. За отказ он был помещен в штрафной изолятор. На протяжении нескольких месяцев ему предъявлялось требование об осмотре рта во время личных обысков, без предупреждения или после свиданий и дважды при выезде за пределы тюрьмы. В случае отказа он направлялся в штрафной изолятор. Впоследствии он был переведен в тюрьму с более строгим режимом, где в течение двух лет при выходе из комнаты свиданий он подвергался личному обыску с раздеванием, причем ему предъявлялось требование "наклониться и кашлять". Аналогичному обыску он подвергался после участия в заседании суда присяжных. В случае отказа его помещали в штрафной изолятор.

Заявитель обратился с заявлением о признании недействительными положений циркуляра министра юстиции 1986 года по поводу личных обысков и проверки почтовых и телеграфных сообщений заключенных. Он также обжаловал отказ начальника тюрьмы в передаче письма с информацией о правилах обращения за условным освобождением, направленного им своему знакомому, содержащемуся в другой тюрьме, на том основании, что письмо не соответствовало "определению понятия корреспонденции".

Государственный совет (Conseil d'Etat)* (*Во Франции систему органов административной юстиции возглавляет орган, именуемый "Государственный совет", который в судебном порядке рассматривает жалобы на действия и акты органов государственного управления и одновременно выступает консультативным учреждением при правительстве страны (прим. переводчика).) отклонил жалобу заявителя по поводу обыска, но признал недействительным министерский циркуляр, запрещавший любую переписку между заключенными, содержащимися в дисциплинарных камерах, и их знакомыми, родственниками или посетителями. Отказ в передаче письма другому заключенному представлял собой внутреннюю административную меру, не подлежащую судебной проверке.

Вопросы права

По поводу  соблюдения требований статьи 3 Конвенции. В целом Европейский Суд находит, что цель личных обысков, установленная процедура и ограничения, предусмотренные циркуляром 1986 года и Уголовно-процессуальным кодексом, являются допустимыми. На этот вывод не влияет даже принуждение заключенного "при особых обстоятельствах поиска запрещенных предметов или вещества" "наклоняться и кашлять", что обеспечивает возможность осмотра ануса, при условии, что такая мера допускается лишь в случае абсолютной необходимости, с учетом особых обстоятельств и при наличии серьезных оснований подозревать, что заключенный скрывает предмет или вещество в этой части своего тела. Заявитель не утверждает, что личные обыски с раздеванием не отвечали установленной процедуре или что их цель или цель других обысков заключалась в унижении заключенного, а также что персонал не проявлял к нему уважения или вел себя по отношению к нему так, что можно было подозревать наличие такого намерения.

Вместе с тем следует учитывать все обстоятельства дела. Заявитель часто подвергался обыскам с раздеванием. Обыски проводились в связи с событиями, которые очевидно делали их необходимыми в целях безопасности или предотвращения преступлений: перед водворением в дисциплинарную камеру с целью удостовериться, что он не скрывает на теле орудий, с помощью которых может причинить себе вред, или после контактов с внешним миром или другими заключенными, которые могли передать ему запрещенные предметы или вещества, причем обыски не всегда включали систематический осмотр анального отверстия.

Однако недоумение Европейского Суда вызывает тот факт, что степень вмешательства при обыске в различных тюрьмах была неодинаковой. На протяжении более чем трех лет заключенный подвергался частым личным обыскам, во время которых его принуждали открыть рот или "наклониться и покашлять". Он подвергался осмотрам анального отверстия только в одном учреждении из девяти, в которых он содержался. Государство-ответчик не утверждает, что каждая из этих процедур была обусловлена серьезными подозрениями, что заявитель в своем анусе "скрывает запрещенные предметы или вещества" или что изменения в поведении заявителя вызвали серьезные подозрения такого рода. В указанной тюрьме заключенные обыскивались всякий раз, когда они выходили из комнаты свиданий, и систематически принуждались "наклониться и покашлять". Презюмировалось, что каждый заключенный, выходящий из комнаты свиданий, прячет предметы или вещества в самых интимных частях своего тела. Осмотр анального отверстия при таких условиях не был основан, как можно было ожидать, на "настоятельных требованиях безопасности" или необходимости предотвращения беспорядков или преступлений.

Это дает основания полагать, что заявитель мог ощущать себя жертвой произвольных мер, особенно с учетом того, что процедура обыска предусматривалась административным циркуляром, и каждому начальнику тюрьмы была предоставлена значительная свобода усмотрения. Ощущение произвола, неполноценности и беспокойства, часто связанного с этим, а также серьезного нарушения достоинства, несомненно, сопутствующего обязанности раздеться и подвергнуться осмотру анального отверстия, в сочетании с избыточными интимными мерами, сопровождающими обыски с раздеванием, вызывало превышение степени унижения, неизбежно присущей личным обыскам заключенных. Кроме того, унижение, которое претерпевал заявитель, усиливалось тем фактом, что в ряде случаев за отказ подвергнуться таким мерам его помещали в дисциплинарную камеру. Соответственно, обыски с раздеванием, которым подвергался заявитель при заключении в тюрьме Френ с сентября 1994 по декабрь 1996 года, представляли собой унижающее достоинство обращение.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, что касается права на уважение корреспонденции. Отказ передать письмо заявителя, разъясняющее порядок обращения за условным освобождением, заключенному, содержащемуся в другой тюрьме, представляет собой "вмешательство властей" в осуществление права на уважение корреспонденции. Начальник тюрьмы не обосновал свой отказ какой-либо из причин, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом (который признает принцип свободы корреспонденции заключенных); он посчитал, что письмо "не соответствовало определению понятия корреспонденции". Однако ни один закон или подзаконный акт не дают определения этого понятия, и государство-ответчик не привело судебную практику в этой связи; оно ссылалось на "определение понятия корреспонденции", содержащееся в министерском циркуляре 1986  года. Тем не менее такие циркуляры представляли собой служебные инструкции, передаваемые вышестоящим административным органом нижестоящим; в принципе они не имели обязательной силы. Будучи изданы органом, не имевшим законодательных полномочий, они не могут считаться "законом" для целей статьи 8 Конвенции. Таким образом, вмешательство властей в осуществление заявителем права на уважение корреспонденции не было "предусмотрено законом".

Кроме того, определение "корреспонденции", приведенное в циркуляре, исключало письма, "содержание которых не касалось конкретно и исключительно адресата". Такое определение не совместимо со статьей 8 Конвенции, поскольку основывается на содержании "корреспонденции" и влечет автоматическое исключение целой категории частных контактов, которые могут поддерживать заключенные.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Государственный совет объявил неприемлемым заявление об отмене решения начальника тюрьмы, содержавшего отказ в передаче письма, сославшись на отсутствие полномочий рассматривать законность внутренних административных мер. Французское государство не утверждало, что заявитель располагал каким-либо иным средством правовой защиты, которое удовлетворяло бы требованиям статьи 13 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 12 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о запрещении пыток и унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется принудительное кормление заключенного, объявившего голодовку в знак протеста против условий содержания. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Чорап против Молдавии
[Ciorap v. Moldova] (N 12066/02)

Постановление от 19 июня 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, инвалид второй группы с диагнозом "мозаичная шизофрения", жалуется на условия содержания в следственном изоляторе, где он отбывал лишение свободы за мошеннические действия и ожидал суда по другим обвинениям. Его жалобы касаются перенаселенности, нехватки спальных мест, обилия грызунов и паразитов, сырости, отсутствия надлежащей вентиляции или доступа к дневному свету, ограничений пользования электричеством и водопроводом и плохого питания. Он периодически объявлял голодовку в знак протеста против условий содержания и в 1994-1995 годах несколько раз переводился в одиночную камеру на срок до 10 дней, по-видимому, в качестве наказания за отказ от приема пищи. В начале августа 2001 года заявитель вновь объявил голодовку в знак протеста против нарушения его прав и прав его семьи. Через две недели он перерезал себе вены и пытался предпринять самосожжение. Он находился под медицинским наблюдением. 24 августа врач констатировал ухудшение его здоровья и отдал распоряжение о принудительном кормлении. С этого момента до 10 сентября заявитель подвергался принудительному кормлению в общей сложности семь раз. После каждой процедуры врачи констатировали, что его состояние "относительно удовлетворительное" или "удовлетворительное" и что он, по-видимому, может присутствовать на заседаниях суда. Он прекратил голодовку 4 октября 2001 г. 

В октябре 2001 года заявитель подал жалобу на болезненную и унизительную процедуру принудительного кормления, которую он описал следующим образом. Всякий раз ему надевали наручники, несмотря на то, что он никогда не оказывал физического сопротивления. Персонал изолятора заставлял его открыть рот, для чего его тянули за волосы, держали за шею и наступали на ноги, причиняя боль. Его рот фиксировали в открытом положении с помощью специального металлического расширителя, а язык вытягивали изо рта металлическими щипцами. Твердая трубка, через которую вводилась жидкая пища, вводилась до самого желудка и периодически причиняла острую боль. Когда металлический держатель удалялся изо рта, заявитель не ощущал языка и не мог разговаривать. Инструменты не были одноразовыми и не имели мягких прокладок, уменьшающих болевые ощущения и опасность заражения. Вследствие этих процедур один из его зубов был сломан, и была выявлена желудочная инфекция. Требования заявителя были впоследствии отклонены, поскольку районный суд установил, что принудительное кормление объяснялось медицинской необходимостью, тогда как применение наручников и других ограничительных мер было необходимо для его собственной защиты. Кассационная жалоба, поданная в Высшую судебную палату, не была принята, поскольку заявитель не смог уплатить пошлину (примерно 3 евро).

Кроме того, заявитель жалуется, что письма, направленные на его имя правоохранительными учреждениями, правозащитными организациями и даже психиатрической больницей, подвергались цензуре со стороны администрации изолятора, и что свидания с его родственниками и подругой, осуществлявшиеся через стеклянную перегородку, исключали тайну личной жизни и физические контакты. Высшая судебная палата постановила, что наличие стеклянной перегородки было оправдано требованиями безопасности.

Вопросы права

(a) По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания под стражей. Условия, в которых заявитель длительное время содержался под стражей, можно считать бесчеловечными, в частности, это относится к крайней перенаселенности, антисанитарным условиям, низкому качеству и недостаточному количеству пищи.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

(b)  По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается принудительного кормления. Мера, имеющая терапевтическую необходимость с точки зрения общепринятых принципов медицины, в принципе не может рассматриваться в качестве бесчеловечной и унижающей достоинство. Это относится и к принудительному кормлению, направленному на спасение жизни участника голодовки. Однако Европейский Суд должен убедиться в том, что (i) медицинская необходимость процедуры надлежащим образом установлена, (ii) процедурные гарантии соблюдены (iii) и способ осуществления принудительного кормления не выходит за пределы неизбежного уровня суровости.

(i) Медицинская необходимость. Заявитель ранее объявлял голодовки, однако не подвергался принудительному кормлению, и не считалось, что его жизни угрожает опасность. Ему было дважды назначено наказание в виде перевода в камеру одиночного заключения на 10 дней, и это позволяет предположить, что принудительное кормление не было направлено на защиту его жизни, и более вероятно, что оно имело целью воспрепятствовать дальнейшим протестам с его стороны. В позиции государства-ответчика усматривается ряд несоответствий. Например, хотя состояние заявителя считалось настолько серьезным, что требовало принудительного кормления, он, тем не менее, привлекался для участия в судебных заседаниях и считался способным продолжать голодовку. Не имеется данных о том, что до назначения принудительного кормления были проведены медицинские анализы. Дежурный врач систематически оценивал его состояние как "относительно удовлетворительное" или даже как "удовлетворительное". Таким образом, отсутствовали медицинские данные о том, что жизни или здоровью заявителя угрожает серьезная опасность, и имеются достаточные основания, чтобы полагать, что принудительное кормление фактически имело целью воспрепятствовать заявителю в продолжении акций протеста.

(ii) Процедурные гарантии. Основные процедурные гарантии, предусмотренные национальным законодательством, такие как установление оснований для назначения и прекращения принудительного кормления и определение состава и количества пищи, не соблюдались.

(iii) Способ осуществления принудительного кормления. Европейский Суд удивлен способом осуществления принудительного кормления, включая неоправданное обязательное применение наручников, независимо оттого, оказывалось ли сопротивление, и причинение сильной боли металлическими инструментами для вынуждения держать рот открытым и вытягивания языка наружу. Менее беспокоящие процедуры, например, внутривенные вливания, не применялись, несмотря на ясно выраженное требование заявителя.

Таким образом, систематическое принудительное кормление заявителя не было обусловлено медицинскими показаниями, но, скорее, имело целью заставить его прекратить протесты. Оно проводилось способом, причинявшим значительную боль и унижения, не вызванные необходимостью. Такие действия могут рассматриваться только в качестве пытки.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Заявитель был лишен доступа к правосудию вследствие отказа Высшей судебной палаты в принятии жалобы на принудительное кормление в связи с его неспособностью уплатить пошлину. С учетом серьезного характера жалобы (пытка) его следовало освободить от пошлины, независимо от наличия у него возможностей для ее уплаты.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

(а) По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, что касается права на уважение корреспонденции. Имеются очевидные доказательства вскрытия администрацией изолятора, по крайней мере, некоторых писем, адресованных заявителю. Однако заявитель не имел доступа к соответствующим правилам изолятора до декабря 2003 года, и государство-ответчик не представило доказательств принятия судебных постановлений, требуемых согласно законодательству страны. Вскрытие писем, следовательно, не было "предусмотрено законом".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

(b)  По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, что касается права на уважение личной и семейной жизни. Общий характер формулировки единственной нормы, которая может считаться правовой базой для установки стеклянных перегородок в помещении для свиданий, обеспечивают значительные пределы для усмотрения администрации следственных изоляторов. Этот факт в совокупности с уклонением от публикации соответствующих правил распорядка дает веские основания полагать, что вмешательство властей в права заявителя не соответствовало закону. Принимать определенное решение по этому вопросу не представляется нужным, поскольку в любом случае такое вмешательство не было "необходимым в демократическом обществе". Суды страны ограничились указанием на предполагаемую общую необходимость обеспечения безопасности арестованных и посетителей. Однако заявитель обвинялся в мошенничестве, и разрешение ему свиданий с посетителями не создавало угрозы безопасности, что подтверждается систематическим разрешением таких свиданий. Следует принять во внимание и отсутствие физических контактов заявителя с посетителями в течение длительного периода, и то, что связь поддерживалась исключительно благодаря переписке и общению через стеклянную перегородку. Учитывая отсутствие доказанной необходимости столь многочисленных ограничений, власти не смогли установить справедливое равновесие между целями, на которые они ссылались, и правами заявителя.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 20 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется невозможность обжалования в суд потерпевшими от преступления решения прокурора не возбуждать уголовное дело. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Маковей и другие против Румынии
[Macovei and Others v. Romania] (N 5048/02)

Постановление от 21 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Двое заявителей получили травмы во время ссоры с соседями. Они подали заявление о возбуждении уголовного дела в связи с покушением на убийство и причинением тяжкого вреда здоровью посредством применения топора. Однако румынские власти отказали в возбуждении дела по этим фактам и потребовали от заявителей в качестве условия для передачи дела в суд написания новой жалобы в связи с причинением вреда здоровью. Прокуратура не учла, что заявители жаловались не по поводу причинения вреда здоровью и побоев, а по поводу покушения на убийство. Впоследствии закон предусмотрел возможность обжалования решения о прекращении производства в суд первой инстанции.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. После подачи двумя заявителями жалобы по поводу покушения на убийство и причинения тяжкого вреда здоровью вследствие применения к ним насилия была проведена проверка. Для этого было необходимо обращение в органы, осуществляющие уголовное преследование, а именно в полицию или прокуратуру. Для этих видов преступлений имеет значение квалификация действий виновных лиц: только органы уголовного преследования вправе передавать дела в суды по уголовным делам. Систематически отказывая в преследовании нападавших по фактам покушения на убийство и настаивая, в качестве условия для преследования, на том, чтобы заявители подали новую жалобу о вреде здоровью, следственные органы вынуждали заявителей отказаться от первоначальной жалобы или изменить ее. Однако утверждения заявителей о покушении на убийство и причинении тяжкого вреда здоровью могли быть обоснованы с учетом неоспоримых доказательств, полученных ими и отраженных в медицинских документах. Этого достаточно для того, чтобы распространить на заявителей гарантии, предусмотренные статьей 3 Конвенции. Квалификация действий виновных лиц, на которой настаивали заявители, соответствовала судебной практике страны. Хотя насилие, которое претерпел первый заявитель, привело к тому, что один зуб у него был выбит, а другой сломан, что рассматривается судами как увечье, и хотя его жалоба содержала соответствующее обвинение, власти отказались поддерживать его. Между тем от этого зависел вопрос о привлечении нападавших к ответственности.

Что касается существования в период рассмотрения дела средства правовой защиты, позволявшего заявителям обжаловать в вышестоящий орган решение о прекращении производства, оно не было адекватным или эффективным. Отказавшись подать жалобу в соответствии с указанием следственных органов, заявители лишились права на рассмотрения их дела судом, хотя состязательное уголовно-правовое разбирательство дела независимым и беспристрастным судом предусматривало веские гарантии эффективности при установлении фактов и определении уголовной ответственности. Изменения Уголовно-процессуального кодекса ясно продемонстрировали стремление парламента к прекращению монополии органов уголовного преследования на предание лиц суду. Эти изменения поменяли баланс в пользу потерпевших, которые могли теперь обжаловать решение о прекращении производства. Согласно действовавшему законодательству заявители не могли воспользоваться этими новыми нормами. Система уголовной юстиции в данном деле продемонстрировала неспособность наказать виновных. Это могло уменьшить общественное доверие к системе юстиции и уверенность в подчинении последней принципу верховенства закона.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить одному из заявителей 3 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуются условия содержания в тюрьме, в том числе спертый воздух и гнилостные запахи, происходящие от заброшенной свалки, расположенной неподалеку. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Брэндуше против Румынии
[Brenduse v. Romania] (N 6586/03)

[III Секция]

Заявитель, подозреваемый в подстрекательстве к мошенничеству, был взят под стражу до суда. Впоследствии он был приговорен к 10 годам лишения свободы.

В период предварительного заключения заявитель содержался в полицейском отделении. Он имел доступ к туалету дважды в день. В остальное время он и его сокамерники использовали пластмассовое ведро, находившееся в камере. После перевода в тюрьму он был помещен в камеру площадью примерно 38 м2, в которой содержались 27 человек; в камере имелось 18 кроватей и только одно окно, горячая вода отсутствовала. Выданная ему тюремная одежда использовалась в течение 20 лет, простыни и одеяла выдавались не всегда. Качество пищи было очень низким. Вести телефонные разговоры заявитель мог только под контролем охранника, кроме того, он должен был сообщать тюремной администрации номер телефона, по которому намеревался звонить, для его регистрации.

Одна из тюрем, в которых он содержался, находилась примерно в 18 м от старой свалки, использование которой было прекращено, однако она не была засыпана, и в отношении ее не проводились иные меры по рекультивации. На нее продолжали выбрасывать отходы. Мухи, иные насекомые и птицы залетали со свалки в камеру, что было чревато распространением инфекции, поскольку заключенные держали там пищу, которую больше негде было хранить. Свалка также являлась источником сильного запаха. В ответ на обращение заявителя префект сообщил, что коммерческая фирма намеревалась приобрести этот участок общественной земли и провести его рекультивацию. Муниципалитет утверждал, что старая свалка закрыта и больше не используется, а фирма подготовила экологическое обследование и держит объект под постоянным наблюдением. План нейтрализации отходов находится на рассмотрении. Заявитель возбудил дело в суде первой инстанции, ссылаясь на срочное поручение правительства относительно определенных прав лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы; он жаловался на гигиенические условия в полицейском отделении и тюрьме, отсутствие холодильника, спертый воздух и отвратительный запах, которые он был вынужден переносить в указанной тюрьме. Суд отклонил его жалобу как явно необоснованную, а окружной суд оставил решение без изменения. На объекте впоследствии возник "сильнейший" пожар, вызванный проникновением метана из нижних слоев мусора.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3 и 8 Конвенции; в остальной части жалоба признана неприемлемой.

Вопрос о правомерности выдачи другому государству для привлечения к уголовной ответственности

По делу обжалуются незаконное задержание заявителя и его выдача для привлечения к уголовной ответственности другому государству, тогда как власти должны были знать о действительной угрозе жестокого обращения с ним в случае выдачи. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Гарабаев против России
[Garabayev v. Russia] (N 38411/02)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает гражданин Российской Федерации и Туркмении. В сентябре 2002 года власти Туркмении направили российским властям требование о взятии его под стражу и выдаче с целью привлечения к уголовной ответственности за предполагаемые преступления в сфере банковской деятельности. Заявитель был задержан в Москве и заключен под стражу. Его адвокат указывала российским властям, что он, являясь российским гражданином, не мог быть выдан в Туркмению. Она также ссылалась на доклады о ситуации с правами человека, из которых следовало, что в случае выдачи заявителю угрожают пытки либо бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Кроме того, к властям обращались российская общественная организация и депутат Государственной Думы, повторно акцентируя внимание на российском гражданстве заявителя, угрозе пыток и отсутствии гарантий справедливого судебного разбирательства в Туркмении. Адвокат заявителя 18 и 24 октября 2002 г. подала в городской суд жалобы на постановления о заключении под стражу и выдаче, однако суд постановил, что ему неподсудна жалоба, касающаяся заключения под стражу, и отказал в проверке решения о выдаче в отсутствие заявителя. Заявитель был выдан властям Туркмении 24 октября 2002 г. Он утверждает, что получил копию решения о выдаче лишь в аэропорту, а его требование о встрече с адвокатом было отклонено.

В декабре 2002 года городской суд проверил решение о выдаче заявителя, признал его незаконным, принимая во внимание российское гражданство заявителя и тот факт, что решение о выдаче не было в установленном порядке вручено заявителю или его адвокату. Кроме того, суд признал незаконным содержание заявителя под стражей.

Заявитель утверждает, что во время заключения в Туркмении ему угрожали пытками и расправой с его семьей, били по голове и спине, содержали в неудовлетворительных условиях. Заявитель был дважды допрошен без присутствия адвоката, к нему не допускали должностных лиц из российского консульства.

В феврале 2003 года заявитель был возвращен в Москву, задержан и заключен под стражу в ожидании суда по обвинению в хищении. Позднее он узнал, что его мать была приговорена к 14 годам лишения свободы после пересмотра ее дела, и аналогичные наказания были применены к его сестрам и дяде. В марте 2004 года суд признал заявителя виновным в использовании поддельных документов и приговорил к штрафу. Он был оправдан по другим обвинениям и освобожден из-под стражи. Государство-ответчик гарантировало Европейскому Суду, что заявитель не будет выдан властям Туркмении, учитывая бесспорное наличие у него российского гражданства.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Компетентные власти были в достаточной степени осведомлены об угрозе жестокого обращения в случае выдачи заявителя, поскольку им самим, его адвокатами и различными общественными деятелями в Генеральную прокуратуру направлялись соответствующие обращения. Таким образом, на момент выдачи имелись убедительные основания для уверенности в том, что заявителю угрожает запрещенное обращение. Однако власти не требовали гарантий безопасности заявителя. Не были запрошены или обеспечены медицинские заключения или посещения независимых наблюдателей. Решение о выдаче было доведено до сведения заявителя лишь в день его передачи властям Туркмении, и он был лишен возможности подать жалобу или встретиться с адвокатом. Наконец, городской суд, признавший выдачу незаконной уже после ее осуществления, также не принял во внимание доводы со ссылкой на положения статьи 3 Конвенции.

Вывод о том, что власти не дали надлежащей оценки угрозе жестокого обращения до выдачи заявителя, подтверждается неоспоренным описанием обращения с ним в Туркмении. Заявитель провел большую часть трехмесячного заключения в камере площадью 10 м2, где он находился с двумя другими заключенными. Двигаться разрешалось очень мало или вообще не разрешалось, не допускались посещения из консульства, заявитель пребывал в постоянном страхе за свою жизнь и безопасность своих родственников. Следователи несколько раз применяли к нему меры физического воздействия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Заявитель был заключен под стражу в Российской Федерации на основании постановления прокуратуры Туркмении без соответствующего решения российского суда, что противоречило положениям Уголовно-процессуального кодекса. Таким образом, его содержание под стражей в ожидании выдачи не соответствовало "порядку, установленному законом". Кроме того, городской суд признал содержание под стражей изначально незаконным, поскольку законодательство безусловно запрещает выдачу российских граждан. Постановление, разрешающее заключение заявителя под стражу, было принято с процессуальным нарушением, достаточно серьезным, чтобы сделать его произвольным и не имеющим законной силы. Этот вывод дополнительно подтверждается отсутствием судебной проверки законности его содержания под стражей до осуществления выдачи. Таким образом, содержание заявителя под стражей в рассматриваемый период было незаконным и произвольным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Заявитель предстал перед судом лишь спустя один месяц и 19 дней после его задержания по возвращении в Россию из Туркменистана, что несовместимо со строгим требованием, согласно которому задержанные лица должны незамедлительно доставляться к судье.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции. До осуществления выдачи городской суд постановил, что у него отсутствуют полномочия для проверки законности заключения заявителя под стражу. Впоследствии он рассмотрел этот вопрос, но уже после высылки. Таким образом, правомерность содержания заявителя под стражей в соответствующий период не была проверена судом, несмотря на требования об этом. Следовательно, даже если считать, что средство правовой защиты, предусмотренное пунктом 4 статьи 5 Конвенции, имелось в российском законодательстве, заявитель не мог им воспользоваться. Выводы Европейского Суда, касающиеся произвольности заключения под стражу, также имеют значение в данном случае, поскольку суд должен был располагать более широкими возможностями в целях установления существенного нарушения в постановлении о заключении под стражу и освобождения заявителя.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции. Заявитель не располагал эффективным средством правовой защиты в отношении жалобы, касающейся угрозы жестокого обращения после выдачи. В частности, решение о выдаче было доведено до сведения заявителя лишь в день его передачи властям Туркменистана; в нарушение российского законодательства ему не было позволено связаться с адвокатом или подать жалобу; компетентные власти не рассмотрели вопрос о соответствии предполагаемой высылки требованиям статьи 3 Конвенции до ее осуществления.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 20 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о правомерности выдачи другому государству для привлечения к уголовной ответственности

По делу отсутствует непосредственная угроза выдачи для привлечения к уголовной ответственности заключенного, проглотившего лезвие ножа и отказавшегося от его удаления из опасения подвергнуться жестокому обращению и пыткам в случае выдачи. Жалоба признана неприемлемой.

Гхош против Германии
[Ghosh v. Germany] (N 24017/03)

Решение от 5 июня 2007 г. [вынесено V Секцией]

Заявитель разыскивается индийскими властями, в отношении его выдан ордер на арест в связи со сговором и несколькими эпизодами мошенничества на сумму, превышающую два миллиона евро. Он был арестован в Германии и заключен под стражу в ожидании экстрадиции. В вербальной ноте Индия потребовала выдачи заявителя, на что апелляционный суд дал согласие. Суд впоследствии отклонил ряд жалоб, поданных заявителем, который ссылался на риск жестокого обращения со стороны индийских властей, сочтя, что действительность риска жестокого обращения ничем не подтверждается. Федеральный конституционный суд отказал в принятии жалобы заявителя в порядке конституционного судопроизводства.

После этого заявитель проглотил лезвие ножа длиной 10 см, которое находится в его желудке до сих пор. Апелляционный суд отклонил новую жалобу заявителя, отметив, в частности, что факт глотания заявителем лезвия ножа и отказа от операции по его удалению затрагивает вопрос его пригодности для перевозки, то есть исполнения решения о выдаче, но не приемлемости последней. Федеральный конституционный суд отказался рассматривать новую жалобу заявителя в порядке конституционного судопроизводства. Несколько раз апелляционный суд пересматривал сроки содержания заявителя под стражей в ожидании выдачи. Согласно медицинскому заключению лезвие может причинить повреждения заявителю, если он будет делать определенные движения, сопротивляясь транспортировке. Как утверждает тюремная администрация, состояние здоровья заявителя ухудшилось, но он отказывается от лечения.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 3 Конвенции. По мнению Европейского Суда, заявитель не вправе утверждать, что является "жертвой" высылки в иное государство, поскольку эта мера не может быть исполнена. Путем проглатывания лезвия ножа, которое по-прежнему находится в его желудке и от удаления которого он отказывается, заявитель фактически создал препятствие для своей выдачи. Апелляционный суд счел, что его непригодность для перевозки не затрагивает приемлемость выдачи, но только ее исполнимость. После устранения существующего препятствия для выдачи апелляционный суд рассмотрит вопрос о состоянии здоровья заявителя с целью установления его пригодности для перевозки, вновь оценит риск заявителя подвергнуться обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, в результате уголовного преследования в Индии, а также условия содержания под стражей в этой стране, и даст ему достаточный срок для представления материалов. При настоящем положении дел непосредственная угроза выдачи заявителя отсутствует, следовательно, он не может утверждать, что является жертвой предполагаемых нарушений Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о применимости к делу положений пункта 1 статьи 6 Конвенции

Вопрос о наличии гражданских прав и обязанностей

По делу обжалуется результат рассмотрения спора в связи с требованием о признании правопреемства между юридическими лицами, которое с точки зрения российского законодательства являлось необоснованным. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

ОАО "Плодовая компания" против России
[OAO Plodovaya Kompaniya v. Russia] (N 1641/02)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Компания-заявитель была создана в январе 1992 года в форме акционерного общества. Ее устав содержал положение о том, что она является правопреемником Всесоюзного внешнеэкономического объединения "Союзплодоимпорт". В 1999 году компания-заявитель уведомила орган, уполномоченный осуществлять регистрацию товарных знаков, о смене в порядке правопреемства владельца товарных знаков, принадлежавших объединению "Союзплодоимпорт", а затем получила свидетельства о регистрации товарных знаков на свое имя. Впоследствии она использовала товарные знаки в качестве обеспечения в ряде коммерческих операций с третьими лицами. В 2001 году суды постановили в порядке надзорного производства, что компания-заявитель была создана как новое юридическое лицо, и признали недействительными положения ее устава о правопреемстве.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Компания-заявитель не предоставила каких-либо доказательств того, что Всесоюзное внешнеэкономическое объединение "Союзплодоимпорт" намеревалось преобразоваться в другую компанию или провести реорганизацию с целью передачи каких-либо активов компании-заявителю. Последняя ни разу не добилась признания законного правопреемства во внутригосударственных судебных разбирательствах. Таким образом, "имущество" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции у нее отсутствует.

Постановление

По делу требования статьи 1 Протокола N 1 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Компания-заявитель отстаивала требование о признании правопреемства между юридическими лицами, которое не имело обоснования в российском законодательстве, следовательно, она не располагала "гражданским правом", признаваемым законодательством страны. Таким образом, в настоящем деле отсутствует основание для возникновения прав, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним "против").

Вопрос о соблюдении права на разбирательство дела судом

По делу обжалуется решение об оплате ассоциацией, имеющей ограниченные средства, издержек транснациональной корпорации в разбирательстве о защите окружающей среды. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Национальная группа информации и противодействия заводу "Мелокс" - Группа "Нет заводу "Мелокс" и смешанному оксидному топливу" против Франции
[Collectif National d'Information and d'Opposition а l'Usine Melox - Collectif Stop Melox and MOX v. France] (N 75218/01)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

Обстоятельства дела

Цель ассоциации-заявителя заключается в противодействии производству, использованию и перевозке ядерного смешанного оксидного топлива (MOX). После принятия декрета, разрешающего расширение ядерного завода "Мелокс", вырабатывающего ядерное топливо с использованием MOX, в целях увеличения его производства, заявитель возбудил судебное дело. Совместно с экологической группой он обратился в Государственный совет (Conseil d'Etat) с заявлением об отмене декрета. Компания COGEMA (Всеобщая компания по ядерным материалам - Compagnie generale des matieres nucleaires), управляющая ядерным заводом, вступила в дело, утверждая, что заявитель не имеет законного интереса или права обращения в суд, со ссылкой на статью L. 761-1 Кодекса административных судов. Государственный совет отклонил заявление ассоциации-заявителя и экологической группы и на основании указанной статьи обязал их уплатить компании COGEMA 5 000 франков в счет расходов, не включенных в состав судебных издержек.

Вопросы права

Ассоциация-заявитель жалуется на то, что при возбуждении ею дела об отмене административного решения частная компания COGEMA была допущена к участию в деле, в связи с чем ей пришлось противостоять двум процессуальным противникам. Такой дисбаланс, по ее утверждению, усугублялся тем фактом, что ее обязали выплатить определенную сумму в пользу COGEMA. Тот факт, что правовую позицию защищают несколько лиц, не обязательно причиняет противной стороне "существенное неудобство при рассмотрении дела". К разбирательству, касавшемуся административного решения, обеспечивавшего правовую основу одного из аспектов экономической деятельности COGEMA, применим пункт 1 статьи 6 Конвенции, требующий обеспечить ей доступ к разбирательству; ассоциацию-заявителя также поддерживала в процессе экологическая группа. Того факта, что им противостояли две мощные структуры - государство и транснациональная корпорация, - недостаточно, чтобы утверждать, что они претерпевали "существенное неудобство" при отстаивании своей совместной позиции.

Действительно, Государственный совет обязал ассоциацию-заявителя, имевшую ограниченные ресурсы, возместить расходы, понесенные процветающей транснациональной корпорацией. Он возложил издержки на более слабую сторону и принял меры, которые могли вынудить ассоциацию-заявителя в будущем воздержаться от возбуждения дел в соответствии со своей уставной деятельностью. Возбуждение в национальных судах дел в защиту окружающей среды является частью той важной функции, которую исполняют в демократическом обществе неправительственные организации. Признавая положения пункта 1 статьи 6 Конвенции применимыми, Европейский Суд не исключал возможности расхождения обстоятельств дела с правом на доступ к правосудию. Однако ассоциация-заявитель имела право обжаловать решение в части возмещения расходов согласно статье L. 761-1 Кодекса административных судов. Присужденная сумма составляла половину от рекомендованной правительственным комиссаром, следовательно, Государственный совет принял во внимание ограниченные финансовые ресурсы заявителя; указанная сумма была не так велика, кроме того, ее должна была выплачивать не только ассоциация-заявитель.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуются отказ в предоставлении правовой помощи истцу, не имевшему возможности оплатить расходы в связи с предъявлением иска, и процессуальные гарантии, предусмотренные системой правовой помощи страны. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Бакан против Турции
[Bakan v. Turkey] (N 50939/99)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

Обстоятельства дела

Родственник заявителей, приходившийся им соответственно мужем, отцом и братом, был случайно убит жандармом во время полицейской операции, направленной против третьих лиц. Потерпевший был случайно задет рикошетом при предупредительном выстреле, произведенном с целью заставить остановиться бегущего. Вдова от своего имени и от имени своих детей обратилась в суд по гражданским делам с иском о возмещении ущерба. Она ходатайствовала о предоставлении правовой помощи в связи с отсутствием имущества или дохода. Суд по гражданским делам уступил юрисдикцию в пользу административного суда.

Административный суд отклонил ходатайство о предоставлении правовой помощи на том основании, что на данной стадии процесса, с учетом имеющихся доказательств, иск является необоснованным, и заявительница не вправе утверждать, что не в состоянии уплатить пошлину, поскольку ее интересы представлены адвокатом. Решение в этой части содержало ссылку на сложившуюся практику Высшего административного суда. Суд обязал заявительницу уплатить судебную пошлину, составлявшую примерно два минимальных размера чистой заработной платы в тот период. От уплаты пошлины она могла быть освобождена только в том случае, если бы ей была предоставлена правовая помощь.

Не имея источника доходов после смерти мужа, заявительница не смогла уплатить пошлину в течение 60 дней, установленных решением. Ее адвокат ходатайствовал о подтверждении права на получение помощи, признанного судом по гражданским делам в том же деле, указывая на несостоятельность заявительницы и на тот факт, что он оказывал ей услуги безвозмездно. Административный суд отказал в принятии иска о возмещении ущерба в связи с неуплатой пошлины.

Жандарм, который произвел выстрел, лишивший жизни мужа заявительницы, был первоначально осужден за причинение смерти по неосторожности, но впоследствии оправдан.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции. Власти исполнили свои позитивные обязательства, приняв необходимые меры в целях защиты жизни потерпевшего. Кроме того, они провели надлежащее расследование обстоятельств его гибели.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается права на доступ к правосудию. Сумма, которую необходимо было уплатить в качестве пошлины, была чрезмерной для заявителей, не имевших доходов после гибели их родственника. Административный суд пришел к выводу о наличии у заявителей достаточных доходов на том основании, что их интересы представлял адвокат. Это обстоятельство не имело отношения к делу, тогда как действительное финансовое положение заявителей суд не принял во внимание. Кроме того, административный суд фактически разрешил спор по существу (в аналогичном деле "Артс против Бельгии" [Aerts v. Belgium], 1998 год, было установлено нарушение Конвенции).

Система правовой помощи не предусматривала процедурных гарантий, необходимых для защиты сторон от произвольных решений. Решение относительно правовой помощи не подлежало обжалованию. Следовательно, заявители не могли оспорить судебную оценку их ходатайства о предоставлении правовой помощи, которое рассматривалось лишь один раз, исключительно на основании документов, в отсутствие сторон и без возможности представить возражения. Отклонение ходатайства о правовой помощи на начальной стадии разбирательства полностью лишило заявителей возможности рассмотрения дела судом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 7 500 евро вдове и детям покойного и 1 000 евро его брату в счет компенсации причиненного им морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется неправомерный отказ Высшей судебной палаты в принятии жалобы на предполагаемые пытки в связи с неуплатой установленной пошлины. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Чорап против Молдавии
[Ciorap v. Moldova] (N 12066/02)

Постановление от 19 июня 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

Вопрос о соблюдении принципа состязательности судопроизводства

По делу обжалуется тот факт, что до сведения заявителя не доводились решения и документы, направленные в суд прокурором, а также адресованные апелляционному суду замечания судьи, рассмотревшего дело в первой инстанции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Феррейра Алвеш против Португалии (N 3)
[Ferreira Alves v. Portugal] (N 3) (N 25053/05)

Постановление от 21 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

После развода заявителю было предоставлено право встречаться с дочерью. Впоследствии мать ребенка потребовала лишить его этого права. В соответствии с законодательством представитель прокуратуры, действуя в интересах ребенка, должен был провести исследование по социальным вопросам и медицинское освидетельствование. Заявитель выступил с отводом данному должностному лицу, поскольку ранее оно было отстранено от ведения дела с его участием. Он не был информирован о позиции представителя прокуратуры, который предпочел не принимать решения по заявленному отводу в ожидании решения вышестоящего прокурора.

Генеральный прокурор сообщил суду, что данное должностное лицо было отстранено, поскольку заявитель требовал возбуждения против него уголовного дела. Однако, учитывая прекращение данного разбирательства, причины, препятствующие его участию в деле, отсутствовали. К ответу Генерального прокурора были приложены документы. Заявитель и в этом случае не был информирован о данных обстоятельствах. Однако суд ссылался на них при отклонении отвода, выдвинутого заявителем.

Заявитель подал просьбу информировать его о вмешательствах в дело прокуратуры. Суд ответил ему, что в Португалии это не допускается.

Документ, содержавший мнение прокуратуры относительно медицинских заключений и ходатайство о вызове экспертов на заседание (которое суд удовлетворил), вновь не был направлен заявителю. Суд назначил новое исследование по социальным вопросам. Он также решил, что на предстоящем заседании не будет вестись аудиозапись. Заявитель обжаловал решение суда. Суд первой инстанции направил в апелляционный суд замечания с повторным обоснованием решения, что было разрешено законодательством. Данные замечания не были направлены заявителю. Апелляционный суд отклонил его жалобу. В итоге право заявителя на встречи с дочерью было ограничено, но не прекращено.

Вопросы права

(a) Адресованные суду документы прокуратуры, которые не были направлены заявителю, касались важных материально-правовых и процессуальных вопросов. С точки зрения принципа состязательности судопроизводства не играет роли, являлся ли прокурор "стороной дела", если он мог, в значительной степени благодаря своим властным полномочиям, влиять на решение суда не в пользу заявителя.

(b) Замечания, адресованные судом первой инстанции апелляционному суду, также не были направлены заявителю. В данных замечаниях суд привел повторное обоснование решения, которое обжаловал заявитель: он высказывался по существу его жалобы, тем самым предлагая вышестоящему суду, хотя и неявно, отклонить ее; таким образом, цель замечаний заключалась в том, чтобы повлиять на решение апелляционного суда. Замечания действительно не содержали новых доводов, но решение о том, требует ли тот или иной документ направления отзыва, относится на исключительное усмотрение сторон, при этом не имеет значения, какое влияние замечания могли оказать на судей апелляционного суда.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

См. также Постановление от 21 июня 2007 г. по делу "Антунеш и Пиреш против Португалии" [Antunes and Pires v. Portugal], N 7623/04.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется уклонение апелляционного суда от рассмотрения одного из основных доводов заявительниц, касающегося предполагаемого нарушения Конвенции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Вагнер и J.M.W.L. против Люксембурга
[Wagner and J.M.W.L. v. Luxembourg] (N 76240/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении принципа равенства сторон судопроизводства

По делу обжалуется тот факт, что процессуальными оппонентами антиядерной ассоциации при рассмотрении заявления об отмене решения о расширении ядерного объекта выступали государство и транснациональная корпорация. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Национальная группа информации и противодействия заводу "Мелокс" - Группа "Нет заводу "Мелокс" и смешанному оксидному топливу" против Франции
[Collectif National d'Information and d'Opposition а l'Usine Melox - Collectif Stop Melox and MOX v. France] (N 75218/01)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела.)

Вопрос о соблюдении принципа равноправия сторон судопроизводства

По делу обжалуется влияние на исход продолжающегося гражданского дела в результате благоприятного для государства изменения законодательства вопреки интересам заявителей. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компания "Эс-се-эм сканнэ де л'Уэст Лионе" и другие против Франции
[SCM Scanner de l'Ouest Lyonnais and Others v. France] (N 12106/03)

Постановление от 21 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают компания "Эс-се-эм сканнэ де л'Уэст Лионе" и ее участники - врачи-рентгенологи, совместно использующие медицинский сканер. Процедура сканирования оплачивалась за счет средств социального обеспечения. Размер оплаты определялся присвоенным ей кодом "Z 90". Однако декретом министерства соответствующая классификация была изменена, и межведомственным письмом процедуре был присвоен код "Z 19", что существенно снижало размер оплаты. Впоследствии такая классификация была повторена еще в нескольких декретах. Вся вышеописанная процедура была передана на рассмотрение Государственного совета (Conseil d'Etat). Последний отменил декрет, вышеупомянутое письмо и последующие декреты, продлевающие срок действия оспариваемой классификации. Заявители потребовали от фондов медицинского страхования возместить суммы, полагавшиеся им за определенный период в результате восстановления кода "Z 90". Требование заявителей было отклонено, после чего они обратились в соответствующие примирительные комиссии, которые подтвердили решение фондов.

Тем временем законом о финансировании системы социального обеспечения была придана сила мерам, предусмотренным вышеупомянутым декретом, межведомственным письмом и последующими декретами. Из сферы действия закона исключались случаи, по которым были приняты вступившие в силу судебные решения. Конституционный совет* (*Конституционный совет во Франции - квазисудебный орган конституционного надзора, рассматривающий вопрос о конституционности того или иного закона, административного акта или иного мероприятия посредством обсуждения доклада, представленного одним из членов совета (прим. переводчика).) признал новое положение закона соответствующим Конституции. Заявители повторно выдвинули свои требования о возмещении и подали различные жалобы в комиссию по социальному страхованию. Эта комиссия вынесла решения не в их пользу, которые были подтверждены апелляционным судом на том основании, что узаконение соответствующих мер лишило заявителей права на возмещение. Кассационный суд отклонил их кассационную жалобу на решение апелляционного суда, постановив, что новое положение было введено в закон ранее подачи ими жалоб, не составило вмешательства государства в разбирательство, стороной которого оно являлось, и не привело к отмене вступивших в силу решений суда.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Из сферы действия спорного положения закона прямо исключались случаи, по которым были приняты вступившие в силу судебные решения. В то же время исход споров, находившихся на рассмотрении соответствующих судов на момент вступления в силу изменений, был предрешен во всех аспектах, окончательно и с обратной силой. В соответствии с законодательством страны заявители обращались с предварительным "административным" иском в примирительные комиссии, что являлось обязательным при разбирательстве, затрагивающем вопросы социального обеспечения. Таким образом, в отличие от Кассационного суда Европейский Суд полагает, что на момент изменения закона разбирательство уже началось, и предметом спора являлась именно уплата дополнительного вознаграждения. Новое положение закона утверждало позицию государства в продолжающихся разбирательствах, разрешая спор по существу и делая любые последующие иски бесполезными. Таким образом, настоятельная общественная потребность в таких мерах состояла лишь в защите финансового равновесия медицинской сферы обязательного социального обеспечения. Однако финансовые причины сами по себе недостаточны, чтобы оправдать подобное законодательное вмешательство. Какая-либо зависимость между финансовым риском, на который ссылается государство-ответчик, и продолжающимися разбирательствами, исход которых был определен вновь принятым законом, не установлена. Исключение находящихся в процессе рассмотрения дел из сферы применения закона могло бы поддержать принцип равноправия сторон судопроизводства, не мешая достижению цели закона, которая заключалась в обеспечении дальнейшего применения спорных декретов министерства. Таким образом, оспариваемая законодательная мера, которой окончательно и с обратной силой был разрешен по существу спор между заявителями и государством-ответчиком во французских судах, не была оправдана настоятельной общественной потребностью.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 7 000 евро в счет компенсации причиненного им материального ущерба и морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом

По делу обжалуется недостаточная беспристрастность судьи Высшей судебной палаты, сын которого был исключен из школы представителями одной из сторон рассматриваемого спора. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компании "Токоно" и "Професории Прометеишти" против Молдавии
[Tocono and Profesorii Prometeisti v. Moldova] (N 32263/03)

Постановление от 26 июня 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

При подаче заявления о регистрации частной школы возник спор между лицами, желавшими стать ее учредителями. Дело было передано в Высшую судебную палату, которая отменила решение апелляционного суда и вынесла решение не в пользу заявителей. В состав Высшей судебной палаты входил судья, сын которого тремя годами ранее был исключен из школы, в том числе, в результате действий учителей компании-заявителя. Судья предположительно угрожал администрации школы, что отомстит. Заявители не знали о составе суда до дня рассмотрения жалобы. Они жалуются на недостаточную беспристрастность суда.

Вопросы права

Сторонами не оспаривается, что за три года до рассмотрения дела Высшей судебной палатой сын судьи был исключен из школы, и судья угрожал отомстить ее администрации. Согласно законодательству страны он был обязан уведомить стороны о возможной необъективности. Конвенция также возлагает на каждый суд обязанность проверить, является ли его состав "беспристрастным". При данных обстоятельствах опасения заявителей относительно пристрастности судьи были объективно оправданными.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 3 000 евро в счет компенсации причиненного им морального вреда.

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется неполное раскрытие на апелляционной стадии уголовного процесса доказательств, в отношении которых было выдано свидетельство об иммунитете в публичных интересах. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Ботмех и Алами против Соединенного Королевства
[Botmeh and Alami v. United Kingdom] (N 15187/03)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители, предположительно являвшиеся членами палестинской группы, были осуждены за заговор с целью организации взрывов автотранспорта израильских и еврейских объектов в Лондоне. Они были приговорены к 20 годам лишения свободы и рекомендованы к депортации. Заявители обжаловали приговор.

Через несколько месяцев после окончания судебного разбирательства они узнали из газет, что разведывательные службы отказались раскрыть полиции информацию, которая, по мнению заявителей, могла помочь им в защите. Они потребовали раскрытия информации, однако министр внутренних дел подписал в отношении данной информации свидетельство об иммунитете в публичных интересах.

Апелляционный суд рассмотрел доводы сторон относительно процедуры рассмотрения вопроса о раскрытии информации. Он решил исследовать нераскрытые материалы без участия защиты до вынесения решения по требованию об иммунитете в публичных интересах. Исследовав материалы, суд распорядился подготовить краткое изложение содержания нераскрытой информации для заявителей и их представителей, но не разрешил полное ее раскрытие. В дальнейшем он указал, что отсутствуют основания считать обвинительный приговор заявителей подлежащим обжалованию.

Разъясняя свой подход к раскрытию информации, суд указал, что был удовлетворен, в частности, тем, что обвинение имело доступ ко всем интересовавшим заявителей сведениям, изучило относящиеся к делу и потенциально существенные вопросы и продолжало держать на контроле вопрос о необходимости раскрытия информации. Судья, рассматривавший дело в первой инстанции, обоснованно принял решение по вопросу о раскрытии. Попыток сокрытия относящихся к делу или потенциально существенных вопросов не было. Требование об иммунитете в публичных интересах было предъявлено обоснованно, поскольку затрагивались вопросы национальной безопасности на высшем уровне, и в случае раскрытия информации возникала очевидная и непосредственная угроза жизни. Помимо информации, которая была раскрыта в кратком изложении, в его распоряжении не имелось каких-либо существенных сведений, которые были бы скрыты от судьи, рассматривавшего дело в первой инстанции. Заявителям было отказано в разрешении подачи жалобы в палату лордов.

Вопросы права

После слушания по вопросу о раскрытии информации и задолго до возобновления рассмотрения жалобы Апелляционный суд раскрыл заявителям краткое содержание закрытых сведений и разъяснил причины их сокрытия. Апелляционный суд указал, что помимо материалов, раскрытых заявителям в сжатом виде, никакие заслуживающие внимания материалы не были сокрыты от судьи, рассматривавшего дело в первой инстанции, и заявители не претерпели несправедливости, поскольку остальные материалы ничего существенного не содержали, а защита не пыталась использовать аналогичные материалы, которые были раскрыты.

С учетом пределов раскрытия сведений, того факта, что Апелляционный суд имел возможность рассмотреть их значение в целях решения вопроса о наличии оснований для обжалования приговора в отношении заявителей, и того, что нераскрытые материалы ничего не прибавляли к сведениям, которые уже были раскрыты во время разбирательства, Европейский Суд находит, что уклонение от передачи нераскрытых материалов судье, рассматривавшему дело в первой инстанции, компенсировалось при особых обстоятельствах данного дела последующей процедурой в Апелляционном суде.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

См. также иные дела, в которых был сделан вывод о том, что полное раскрытие доказательств на апелляционной стадии компенсировало их удержание в суде первой инстанции: дело "Эдвардс против Соединенного Королевства" [Edwards v. United Kingdom], Постановление от 25 ноября 1992 г. (Series A, N 247-B); дело "Джаспер против Соединенного Королевства" [Jasper v. United Kingdom], жалоба N 27052/95 (рассмотрено Большой Палатой, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 15); дело "Фитт против Соединенного Королевства" [Fitt v. United Kingdom], жалоба N 29777/96 (рассмотрено Большой Палатой, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" жалоба N 15; и дело "I.J.L., G.M.R. и A.K.P. против Соединенного Королевства" [I.J.L., G.M.R. and A.K.P. v. United Kingdom], жалобы NN 29522/95, 30056/96 и 30574/96 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 22).

В следующих делах нарушение не было компенсировано на апелляционной стадии: дело "Роу и Дэвис против Соединенного Королевства" [Rowe and Davis v. United Kingdom], жалоба N 28901/95 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 15); дело "Атлан против Соединенного Королевства" [Atlan v. United Kingdom], жалоба N 36533/97, Постановление от 19 июня 2001 г. ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 31); дело "Доусетт против Соединенного Королевства" [Dowsett v. United Kingdom], жалоба N 39482/98 (Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2003-VII, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 54* (*Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] NN 54 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 11 за 2003 год (прим. ред.).)).

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется использование в суде показаний подсудимого и свидетелей, полученных в результате применения пыток. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Харутюнян против Армении
[Harutyunyan v. Armenia] (N 36549/03)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1998 году заявитель был призван в армию. В 2002 году его признали виновным в убийстве сослуживца и приговорили к 10 годам лишения свободы. Суд, в частности, учел признание заявителя и свидетельские показания двух других сослуживцев, отметив, что на них оказывалось давление. Полицейские впоследствии были признаны виновными в злоупотреблении полномочиями и приговорены к лишению свободы. Суд установил, что они избивали заявителя и двух свидетелей резиновой дубинкой, били по пяткам, причиняя повреждения различной степени тяжести. Угрожая продолжением жестокого обращения, они вынудили заявителя признаться в убийстве, а двух военнослужащих подтвердить, что они были свидетелями убийства. Они также угрожали отомстить в случае, если потерпевшие сообщат руководству о жестоком обращении. Ссылаясь на указанные выводы суда, заявитель безуспешно пытался обжаловать свой приговор.

Вопросы права

Заявитель был вынужден дать признательные показания, а двое военнослужащих - сделать заявления, подтверждающие его вину. Показания, полученные под давлением, использовались в качестве доказательства, несмотря на то, что факт жестокого обращения был установлен в рамках проводившегося параллельно разбирательства в отношении указанных полицейских. Суды страны сочли оправданным использование этих показаний, поскольку заявитель сделал признание следователю, а не полицейским, и свидетели дали аналогичные показания позже, при очной ставке и при рассмотрении дела в суде.

Европейский Суд не убеждают такие рассуждения. Если имеются убедительные доказательства того, что лицо подвергалось жестокому обращению, включая физическое насилие и угрозы, тот факт, что данное лицо дало признательные показания или подтвердило вынужденное признание позднее должностному лицу, не причастному к жестокому обращению, не позволяет автоматически сделать вывод о том, что такое признание или позднейшее подтверждение не были сделаны вследствие жестокого обращения и страха, который такое лицо могло испытывать впоследствии. Судам страны были представлены веские доказательства того, что свидетели подвергались постоянной угрозе продолжения пыток и мести. Кроме того, тот факт, что они оставались на военной службе, несомненно, усугублял их опасения и оказывал влияние на их показания, что подтверждается тем, что характер их показаний значительно изменился после демобилизации. Таким образом, достоверность показаний, данных в этот период, вызывает серьезные сомнения, и руководствоваться ими, безусловно, нельзя. Независимо от того, какое влияние показания, полученные под пыткой, оказали на исход уголовного дела, использование подобных доказательств делает разбирательство полностью несправедливым.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 4 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется обязанность зарегистрированного владельца транспортного средства предоставить сведения о личности водителя в случае предположительного нарушения правил дорожного движения. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

О'Халлоран и Фрэнсис против Соединенного Королевства
[O'Halloran and Francis v. United Kingdom] (NN 15809/02 и 25624/02)

Постановление от 29 июня 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Согласно статье 172 Закона о дорожном движении 1988 года на зарегистрированного владельца транспортного средства может быть возложена обязанность предоставить сведения о личности водителя, если совершены определенные нарушения правил движения. Непредоставление информации считается правонарушением за исключением случаев, когда владелец может доказать, что ему неизвестна личность водителя или он не может ее установить с надлежащей уверенностью.

В различных случаях транспортные средства заявителей были зафиксированы камерами слежения в связи с превышением скорости. Заявителям было предложено раскрыть личность водителя под страхом ответственности. Первый заявитель признал, что в тот момент транспортным средством управлял он сам, и был привлечен к ответственности за превышение скорости после безуспешной попытки исключить признание из числа доказательств. Он был оштрафован, и в водительском удостоверении была сделана отметка о нарушении. Второй заявитель использовал право не свидетельствовать против себя. Он был привлечен к ответственности согласно статье 172, оштрафован, и в водительском удостоверении была сделана отметка о нарушении.

Вопросы права

Европейский Суд не согласен с доводом заявителей о том, что право хранить молчание и не свидетельствовать против себя является абсолютным. Для определения того, была ли затронута суть этих прав, необходимо исследовать природу и степень принуждения, использованного для получения доказательства, наличие соответствующих гарантий и использование данных, полученных таким образом.

(a)  Что касается природы и степени принуждения. Хотя принуждение имело прямой характер, любое лицо, владеющее или управляющее автомобилем, должно было сознавать, что оно подчиняет себя режиму регулирования, установленному в связи с тем, что владение и пользование автомобилем является источником повышенной опасности. Владельцы и пользователи автомобилей принимают на себя определенные обязательства, включая обязанность в случае предполагаемого совершения нарушения правил дорожного движения информировать власти о личности водителя, управлявшего транспортным средством в этот момент. Наконец, объем сбора сведений, на который имеет право полиция, носит ограниченный характер. Статья 172 применяется только в том случае, когда предполагается, что водитель совершил правонарушение, что дает полиции право запросить сведения о его личности.

(b)  Что касается гарантий соблюдения прав. Если владелец транспортного средства докажет, что не знает или не может достоверно установить лицо, управлявшее этим транспортным средством, то состав правонарушения отсутствует. Правонарушение, таким образом, не предполагает объективной ответственности независимо от вины, и риск недостоверных признаний является незначительным.

(c)  Что касается использования полученных сведений. Хотя признание первого заявителя в том, что он являлся водителем автомобиля, было признано допустимым доказательством после безуспешной попытки отказаться от него, обвинение, тем не менее, было обязано доказать вне всякого разумного сомнения наличие нарушения, и первый заявитель мог давать показания и вызывать свидетелей, если бы он этого потребовал. Личность водителя являлась только одним элементом состава правонарушения превышения скорости, и вопрос виновности в соответствующем разбирательстве возникал не только в связи с информацией, полученной на основании статьи 172. В деле второго заявителя соответствующее разбирательство не проводилось, поскольку он отказался давать показания. Соответственно, вопрос об использовании заявления в уголовном деле не возник, так как отказ давать показания не использовался в качестве доказательства: он представлял правонарушение сам по себе.

С учетом всех обстоятельств дела, включая специальный режим регулирования и ограниченный характер сведений, требуемый согласно статье 172, основа прав заявителей хранить молчание и не свидетельствовать против себя не была затронута. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции

Вопрос о применимости к делу положений статьи 8 Конвенции

Дело касается ситуации, когда приемная мать проживала с удочеренным ребенком с момента вынесения иностранным судом решения об удочерении. Статья 8 Конвенции применима к делу.

Вагнер и J.M.W.L. против Люксембурга
[Wagner and J.M.W.L. v. Luxembourg] (N 76240/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуется непринятие властями мер по нейтрализации потенциально опасной заброшенной свалки, расположенной в непосредственной близости от тюрьмы. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Брэндуше против Румынии
[Branduse v. Romania] (N 6586/03)

[III Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется неисполнение властями страны решений административных судов, аннулирующих разрешения на разработку месторождения золота. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Лемке против Турции
[Lemke v. Turkey] (N 17381/02)

Постановление от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Дело касается предоставления компании разрешений на разработку месторождения золота, расположенного примерно в 50 км от места жительства заявительницы и ее семьи. Некоторые местные жители требовали отмены разрешений, заявляя, что технология выщелачивания цианированием, используемая добывающей компанией, является опасной. Государственный совет* (*В Турции систему административных судов возглавляет орган, именуемый "Государственный совет" (Даныштай), функционирующий как высшая кассационная инстанция и как суд первой инстанции по определенной законом категории дел (прим. переводчика).) поддержал их требование.

Однако Министерство здравоохранения приняло решение, позволяющее вести разработку пробного месторождения, которое было отменено административным судом. Управление лесного хозяйства разрешило разработку месторождения в областях, находящихся в его ведении, на основании решения министерства. Административный суд принял решение о приостановлении действия этого разрешения. Министерство охраны окружающей среды и лесного хозяйства выдало добывающей компании положительное заключение после исследования воздействия на окружающую среду. Тем не менее административный суд отменил разрешение на разработку месторождения. Совет министров разрешил компании продолжать добычу золота и серебра.

Государственный совет отменил это разрешение, подчеркнув, что Законом об охране окружающей среды и положением об исследовании воздействия на окружающую среду новые решения по данному вопросу имеет право принимать только Министерство охраны окружающей среды и лесного хозяйства, но не Совет министров. Таким образом, решение последнего противоречило закону. Кроме того, Государственный совет постановил, что наличие положительного заключения по результатам исследования воздействия на окружающую среду не могло сделать законным решение Совета министров. Органами исполнительной власти была подана кассационная жалоба, и в настоящее время дело находится на рассмотрении Государственного совета.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Положения статьи 8 Конвенции применимы с учетом выводов по делу "Ташкин и другие заявители против Турции" [Taskin and Others v. Turkey], жалоба N 46117/99 (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 69* (*Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 69 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4 за 2005 год (прим. ред.).)), в рамках которого на основании процедуры оценки воздействия на окружающую среду были установлены вредные последствия деятельности по разработке месторождения, позволяющие констатировать их достаточно тесную связь с личной и семейной жизнью.

Заявительница, проживающая с семьей примерно в 50 км километрах# от места проведения спорной деятельности по разработке месторождения, имела по турецкому законодательству право на предъявление иска о прекращении эксплуатации месторождения, и ее требования были удовлетворены. Таким образом, ее жалоба направлена на защиту специального права, предоставленного ей законодательством страны, на основании которого судами Турции были вынесены решения.

Государственный совет постановил, что разрешение на разработку месторождения никоим образом не отвечало общим интересам, а меры безопасности, которые обязалась принять компания, были недостаточны для исключения риска, связанного с данной деятельностью. Однако приказ о закрытии месторождения был принят лишь по истечении десяти месяцев после вынесения решения. Разработка была начата снова, и Совет министров разрешил компании продолжить деятельность по добыче золота. Лишь через три года после возобновления деятельности по разработке месторождения Министерство охраны окружающей среды и лесного хозяйства выдало добывающей компании положительное заключение по результатам исследования воздействия на окружающую среду.

Таким образом, Совет министров разрешил продолжить деятельность по разработке без предварительного проведения надлежащих проверок и исследований для оценки и предупреждения вероятных последствий такой деятельности. До завершения такого исследования власти сделали неэффективными доступные заявителям процессуальные гарантии.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Государственный совет аннулировал решение Совета министров, подчеркнув, что согласно Закону о защите окружающей среды и положению об исследованиях воздействия на окружающую среду разрешение на разработку месторождения могло выдать только Министерство охраны окружающей среды и лесного хозяйства, но не Совет министров. Государственный совет также пришел к выводу, что Совет министров не принял во внимание судебные решения по данному вопросу, сделав их исполнение невозможным. Это нарушило принцип верховенства права, важной составляющей которого является правовая определенность. Таким образом, решение Совета министров равносильно неисполнению властями в течение разумного срока решения Государственного совета. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 3 000 евро в счет компенсации причиненного ей морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется запрет на возбуждение нового разбирательства о разводе в течение трех лет после отклонения первоначального заявления, действие которого прекратилось в связи с истечением соответствующего срока. Жалоба признана неприемлемой.

Каракая (Ялчин) против Турции
[Karakaya (Yalcin) v. Turkey] (N 29586/03)

Решение от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

Заявительница была похищена и принуждена ко вступлению в брак одним из похитителей, чье предложение она ранее отклонила. Она подала жалобу против своего мужа, ссылаясь на то, что брак был вынужденным. Муж опровергал сказанное заявительницей, утверждая, что она бежала с ним, поскольку ее семья была против этого брака. По его словам, заявительница вступила с ним в брак добровольно. Двое соучастников похищения подтвердили, что заявительница была увезена насильно, но утверждали, что впоследствии она согласилась на брак. Мэр, зарегистрировавший брак, подтвердил, что заявительница дала согласие на брак при отсутствии признаков оказываемого на нее давления. Троим мужчинам было предъявлено обвинение в похищении, однако в связи с сохранением брака суд присяжных приостановил производство в отношении мужа. Дело против его соучастников было прекращено.

Заявительница обратилась в суд с заявлением о разводе в связи с несовместимостью. Она утверждала, что была принуждена ко вступлению в брак, не имела половых отношений с мужем и не проживала с ним. Суд предоставил ей время для подачи заявления о недействительности брака по причине отсутствия согласия. Она подала такое заявление, однако суд отклонил ее требование с учетом показаний свидетелей, утверждавших, что она не возражала против брака и дала на него согласие.

Кассационный суд оставил решение в силе, дополнительно указав, что срок для подачи заявления о недействительности брака истек. Заявление о разводе было также оставлено без удовлетворения. Заявительница подала жалобу, ссылаясь на то, что просила о разводе в связи с тем, что срок для требования о недействительности брака истек. Кассационный суд оставил без изменения это решение. Она обратилась с новым заявлением о разводе в суд по семейным делам, который отклонил его на том основании, что установленный законом трехлетний срок не истек, поскольку первоначальное решение было принято в рамках разбирательства о разводе. Кассационный суд оставил решение без изменения.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции. С момента первоначального отклонения заявления о разводе прошло более трех лет, и заявительница не жила с мужем в течение этого периода. В настоящее время она имеет доступ к средству правовой защиты, позволяющему ей прекратить оспариваемый брак. Не имея оснований сомневаться в эффективности этого средства, в данном деле Европейский Суд считает оправданным отход от общего правила, согласно которому требование исчерпания внутренних средств правовой защиты должно предъявляться на момент подачи жалобы. Заявительницей не исчерпаны внутренние средства правовой защиты.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 6 Конвенции. Заявительница оспаривает существо решения, принятого судами по гражданским делам относительно действительности брака, однако Европейский Суд не вправе проверять обстоятельства, послужившие основанием для принятия судом решения. Что касается невозможности возбуждения заявительницей уголовного дела в отношении предполагаемых похитителей, то Европейский Суд отмечает, что Конвенция не гарантирует права преследовать третьих лиц в уголовном порядке как такового. Жалоба является явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется невозможность получения гражданами бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославии статуса постоянного резидента Словении. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Макуц против Словении
[Makuc v. Slovenia] (N 26828/06)

[III Секция]

После распада Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) заявители, бывшие граждане СФРЮ, имевшие постоянное место жительства в Словении, не воспользовались правом приобретения словенского гражданства в установленные сроки. В результате они утратили статус постоянных резидентов и многочисленные социально-экономические права и преимущества, которые связаны с этим статусом. В общей сложности более 18 000 лиц были исключены из реестра постоянных резидентов. В 1999 году на основании решения Конституционного суда, признавшего неконституционной такую меру, более чем 10 000 из них был предоставлен статус постоянного резидента в связи с принятием нового закона.

В 2003 году Конституционный суд признал этот закон неконституционным, поскольку, во-первых, в нем отсутствовали положения о предоставлении статуса постоянного резидента с момента исключения заинтересованного лица из реестра; во-вторых, закон не регулировал вопрос о приобретении статуса постоянного резидента лицами, принудительно перемещенными за пределы Словении. Конституционный суд обязал законодателя устранить неконституционные нормы в течение шести месяцев. Проект закона в настоящее время находится на рассмотрении парламента. Представляется, что приблизительно 4 300 лиц, в том числе и заявители, по-прежнему считаются лицами, незаконно проживающими в Словении.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 8, 13 и 14 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Остальная часть жалобы признана неприемлемой.

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

По делу обжалуется отказ властей исполнить решение иностранного суда о полном удочерении* (*Законодательство Люксембурга предусматривает возможность открытого и полного (закрытого) усыновления (удочерения) детей. В первом случае не происходит полного прекращения семейной связи между биологическими родителями и ребенком, как с юридической точки зрения, так и в эмоциональном аспекте. Во втором случае усыновленный ребенок приобретает по отношению к усыновителю все права и обязанности, присущие родственникам по происхождению, а его семейная связь с биологическими родителями прекращается (прим. переводчика).) ребенка женщиной, не состоящей в браке. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Вагнер и J.M.W.L. против Люксембурга
[Wagner and J.M.W.L. v. Luxembourg] (N 76240/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В соответствии со вступившим в силу решением перуанского суда Вагнер, гражданка Люксембурга, официально удочерила трехлетнюю девочку из Перу (далее - заявительницы), от которой отказались родители.

Они предъявили иск о признании перуанского решения подлежащим исполнению, в частности, в целях регистрации в органах записи актов гражданского состояния, приобретения ребенком люксембургского гражданства (она имела гражданство Перу) и права на постоянное жительство в Люксембурге.

Суд отклонил их требование на том основании, что решение перуанского суда о полном удочерении противоречило законодательству Люксембурга, которое подлежало применению в данном случае согласно коллизионной норме, предусмотренной Гражданским кодексом, поскольку оно запрещало полное усыновление лицом, не состоящим в браке. Заявительницы подали жалобу, утверждая, в частности, что решение суда об отказе в исполнении перуанского решения, установившее приоритет люксембургского законодательства над международным договором, было несовместимо со статьей 8 Конвенции (в разделе жалобы "Применение категории публичного порядка"). Их жалоба была признана необоснованной, поскольку суд пришел к правильному выводу о противоречии решения перуанского суда люксембургскому коллизионному законодательству, согласно которому условия усыновления регламентировались правом страны, гражданином которой является усыновитель, а в Люксембурге полное усыновление было разрешено лишь состоящим в браке парам.

Апелляционный суд заключил, что необходимость исследовать иные условия для признания решения подлежащим исполнению, включая соответствие требованиям дружественных международных отношений, отсутствовала.

Кассационный суд поддержал данное решение. Он решил, что апелляционный суд не был обязан оценивать доводы заявительниц, изложенные в разделе "Применение категории публичного порядка", поскольку этот вопрос не имел значения для дела с учетом вывода суда о неприменимости иностранного права, а доводы заявительниц со ссылкой на статью 8 Конвенции "не являлись основаниями для обжалования, требующими оценки, с учетом их сомнительного, неясного и нечеткого характера". Впоследствии заявительницы добились решения суда об установлении открытого удочерения, которое для лица, не состоящего в браке, являлось единственным возможным способом принять ребенка.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Суды обязаны надлежащим образом рассмотреть и оценить основные доводы стороны и, если такие доводы касаются "прав и свобод", гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней, подойти к этому с особенной тщательностью и вниманием.

Вопрос несовместимости решения суда первой инстанции с положениями статьи 8 Конвенции, в частности, его возможного несоответствия требованиям дружественных международных отношений, был одним из основных доводов жалобы, приведенных заявительницами, и поэтому требовал специальной и ясной оценки. Апелляционный суд, однако, не дал оценку этому доводу. Кассационный суд поддержал его позицию, что противоречило имеющейся судебной практике, согласно которой Конвенция имеет прямое действие в правовой системе Люксембурга.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Данная статья применима к делу, поскольку с момента вынесения решения перуанским судом Вагнер во всех отношениях заменила мать ребенка, таким образом, между ними фактически существовала "семейная связь".

Отказ признать решение перуанского суда подлежащим исполнению из-за отсутствия в люксембургском законодательстве положений, разрешающих полное усыновление ребенка лицом, не состоящим в браке, представляет собой "вмешательство" властей в осуществление заявительницами права на уважение семейной жизни.

Цель вмешательства заключалась в защите "здоровья или нравственности" и "прав и свобод" ребенка. Следует рассмотреть вопрос о том, было ли данное вмешательство "необходимо в демократическом обществе". В рамках Совета Европы широко распространен единый подход к вопросу усыновления лицами, не состоящими в браке, а именно, его разрешение без дальнейших ограничений в большинстве государств.

В Люксембурге существовала практика автоматического признания перуанских судебных решений о полном усыновлении (несколько женщин, не состоящих в браке, зарегистрировали решения суда в органах записи актов гражданского состояния без обращения за исполнительным листом). Таким образом, по прибытии в Люксембург заявительницы могли рассчитывать, что решение перуанского суда будет зарегистрировано в органах записи актов гражданского состояния. Однако такая практика неожиданно прекратилась, и их дело было передано на рассмотрение суда. Отказавшись признать решение подлежащим исполнению, власти придали коллизионной норме большее значение, чем социальной действительности и ситуации заявительниц. Поскольку люксембургские суды официально не признали возникновение семейной связи в результате полного удочерения, состоявшегося в Перу, эта связь не могла быть реализована в полном объеме в Люксембурге. В результате заявительницы столкнулись в повседневной жизни с помехами, и девочка не могла пользоваться правовой защитой, которая позволила бы ей полностью интегрироваться в приемную семью. Поскольку интересы ребенка должны иметь приоритет в делах такого рода, суды Люксембурга, действуя разумно, не могли не принять во внимание правовой статус, который был надлежащим образом приобретен в Перу и соответствовал семейной жизни в значении статьи 8 Конвенции.

Полное усыновление прекращает связь ребенка с родной семьей, позволяя ему полностью интегрироваться в приемную семью. Предусмотренные в Люксембурге ограничения на его установление призваны защищать интересы усыновленного ребенка. Однако в данном случае, учитывая, что родители отказались от второй заявительницы, и на родине она была помещена в детский дом, признание перуанского решения об удочерении было бы в ее интересах.

Суды, действуя разумно, не могли не принять во внимание семейную связь, которая фактически существовала между заявительницами. Поступая таким образом, они пренебрегли необходимостью тщательно исследовать обстоятельства дела.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. Хотя первая заявительница добросовестно выполнила все правила, предусмотренные перуанской процедурой, и работник органа социального обеспечения дал заключение в пользу удочерения в Люксембурге, перуанское решение суда о полном удочерении не было признано в Люксембурге. Вторая заявительница в повседневной жизни находилась в иной ситуации по сравнению с детьми, чье полное усыновление за границей было признано в Люксембурге. Связи ребенка с ее родной семьей были разорваны и не замещены полными и завершенными связями с приемной матерью. Таким образом, ребенок оказался в правовом вакууме, что не могло быть компенсировано путем открытого удочерения.

Из-за отсутствия гражданства Люксембурга ребенок, в частности, не мог пользоваться преимуществами, предоставленными гражданам Европейского союза. Кроме того, более 10 лет с момента прибытия в Люксембург ей приходилось периодически ходатайствовать о предоставлении вида на жительства и получать визу для посещения определенных стран. Что касается Вагнер, то она испытывала в повседневной жизни косвенные последствия затруднений, с которыми сталкивалась ее дочь.

Такая дискриминация ничем не оправдана, особенно с учетом того, что до событий данного дела в Люксембурге автоматически признавалось полное усыновление перуанских детей женщинами, не состоящими в браке. Кроме того, в 2006 году в несколько ином контексте было принято решение, согласно которому перуанское решение об усыновлении ребенка гражданкой Люксембурга было признано в полном объеме.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительницам 715 евро в счет компенсации причиненного им материального ущерба и 2 500 евро в счет компенсации причиненного им морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуются необоснованные обыск и выемка в жилище адвоката в отсутствие каких-либо гарантий. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Смирнов против России
[Smirnov v. Russia] (N 71362/01)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает адвокат. В 2000 году в его квартире были произведены обыск и выемка ряда документов, а также системного блока компьютера. Они были приобщены в качестве "вещественных доказательств" к уголовному делу, в рамках которого заявитель выступал защитником обвиняемого. Он направил в суд жалобу, утверждая, что выемка причинила ущерб праву его клиента на защиту. Суд отклонил жалобу на том основании, что обыск квартиры был проведен обоснованно и с соблюдением процессуальных норм, а постановление о приобщении объектов в качестве доказательств не подлежит обжалованию. Заявитель также предъявил гражданский иск о возмещении ущерба, рассмотрение которого до настоящего момента не завершено. Ему возвратили записную книжку и некоторые документы, но не компьютер.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Обыск квартиры заявителя представлял собой предусмотренное законом вмешательство властей в его право на уважение жилища, которое имело правомерные цели обеспечения интересов общественной безопасности, предотвращения преступлений и защиты прав и свобод других лиц. Поскольку сам заявитель не подозревался в совершении какого-либо преступления, обыск был проведен без достаточных и относимых оснований или гарантий против вмешательства в профессиональную тайну, учитывая неопределенность формулировок постановления, что позволило работникам органов внутренних дел по собственному усмотрению определять предметы, подлежащие изъятию. Постановление о проведении обыска не содержало сведений об уголовном деле, целях обыска или имеющихся основаниях полагать, что обыск квартиры заявителя позволит получить доказательства совершения какого-либо правонарушения. Последующая судебная проверка не восполнила недостаточную обоснованность постановления об обыске. Выводы суда, признавшего постановление, были обоснованными, сводились к ссылке на некоторые документы, без описания их содержания и отношения к делу. Более того, некоторые из этих документов были составлены после проведения обыска. Поэтому власти страны не выполнили обязанность представить "относимые и достаточные" основания для проведения обыска. Таким образом, данный обыск нарушил профессиональную тайну в степени, несоразмерной любой имевшейся правомерной цели.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Принадлежащий заявителю системный блок компьютера удерживается российскими властями более шести лет. Эта ситуация должна быть исследована с точки зрения права государства на осуществление контроля использования собственности в соответствии с общими интересами. Удержание вещественного доказательства может быть необходимо в интересах надлежащего осуществления правосудия, что является "правомерной целью" в "интересах общества".

Европейский Суд соглашается с утверждением заявителя, не оспоренным государством-ответчиком, что компьютер сам по себе не являлся предметом, орудием совершения или результатом какого-либо преступления. Ценными и значимыми для следствия были сведения, хранящиеся на его жестком диске. Следователь изучил эти сведения, произвел их распечатку и приобщение к материалам дела. В таких обстоятельствах Европейский Суд не усматривает бесспорных причин для продолжающегося удержания системного блока. Они не были представлены и во внутригосударственном разбирательстве. Удержание системного блока не только причинило личные неудобства заявителю, но также препятствовало его профессиональной деятельности и даже имело влияние на осуществление правосудия. Таким образом, российскими властями не соблюдено "справедливое равновесие" между требованиями, представляющими общий интерес, и необходимостью защиты права заявителя на уважение собственности.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Суды страны признали неприемлемой жалобу заявителя на том основании, что решение об удержании компьютера не подлежит обжалованию в суде. Вместо этого заявителю было рекомендовано обратиться к вышестоящему прокурору. Однако жалоба вышестоящему прокурору не является "эффективным средством правовой защиты". Что касается находящегося в процессе рассмотрения гражданского дела о возмещении ущерба, то суд по гражданским делам не имеет полномочий проверять законность решений следователей по уголовному делу. Таким образом, заявитель не располагал "эффективным средством правовой защиты" в отношении своей жалобы.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на уважение корреспонденции

По делу обжалуются основанный на министерском циркуляре отказ в передаче письма одного заключенного другому и определение понятия "корреспонденции заключенного" в зависимости от ее содержания. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Фреро против Франции
[Frerot v. France] (N 70204/01)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение корреспонденции

По делу обжалуется предполагаемое отсутствие конфиденциальности разговоров по тюремному телефону в связи с обязанностью называть номер телефона и разговаривать в присутствии охранника. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Брэндуше против Румынии
[Branduse v. Romania] (N 6586/03)

[III Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу мысли, совести и религии

По делу обжалуется отказ в полном освобождении от изучения основ христианства, иных религий и философии в государственных начальных школах. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции

Фольгере и другие против Норвегии
[Folgere and Others v. Norway] (N 15472/02)

Постановление от 29 июня 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на свободу религии

По делу обжалуется отказ властей зарегистрировать изменения к уставу православного прихода, принявшего решение об изменении канонической юрисдикции. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции.

Свято-Михайловский приход против Украины
[Svyato-Mykhaylivska parafiya v. Ukraine] (N 77703/01)

Постановление от 14 июня 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 1990-е годы церковный приход, выступающий заявителем по настоящему делу, был зарегистрирован в качестве религиозного объединения, входящего в состав Украинской православной церкви Московского патриархата. В декабре 1999 года приходское собрание, на котором присутствовал 21 из 27 его членов, решило отказаться от юрисдикции и канонического руководства Московского патриархата и подчиниться Киевскому патриархату. Глава Киевского патриархата принял приход и назначил его настоятеля. В Киевскую городскую государственную администрацию было подано заявление о регистрации изменений в уставе прихода.

В январе 2000 года помещения церкви были захвачены примерно тремястами представителями духовенства и гражданами, поддерживающими Московский патриархат, которые избрали новые органы управления прихода, включая приходское собрание. Стороны имеют разногласия по вопросу о том, были ли данные лица активными прихожанами. Киевская городская государственная администрация отказала заявителю в регистрации изменений на том основании, что они противоречили уставу прихода. Киевский городской суд подтвердил законность этого решения, постановив, что приходское собрание, состоявшееся в декабре 1999 года, не представляло интересы всей религиозной общины. Верховный суд поддержал это решение, придя к выводу, что положения устава прихода, касающиеся фиксированного членства, противоречили законодательству, поскольку не позволяли большинству религиозной группы исповедовать религию путем участия в управлении делами церкви.

В декабре 2000 года Киевская городская государственная администрация зарегистрировала изменения в уставе прихода по заявлению нового приходского собрания, которое избрало юрисдикцию Московского патриархата. В 2002 году заявитель начал судебное разбирательство, требуя возвращения имущества, предположительно изъятого новым приходским собранием в 2000 году, и возмещения ущерба. Данные требования были отклонены как необоснованные. Члены прихода, выступающего заявителем, не имеют возможности использовать церковные помещения или отправлять религиозные обряды в церкви.

Вопросы права

Ситуация открытого конфликта религиозной организации с руководством церкви, к которой она принадлежала, требовала особенно деликатного, нейтрального подхода со стороны властей страны. Отказ зарегистрировать изменения в уставе прихода, выступающего заявителем, представляет собой вмешательство властей в осуществление права на свободу религии согласно статье 9 Конвенции, взятой самостоятельно, а также во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции. Этим вмешательством власти страны ограничили возможность данной религиозной группы, не имевшей статуса юридического лица, осуществлять в полном объеме религиозную и иную деятельность. Это также не позволило ей присоединиться к Киевскому патриархату в качестве независимой религиозной группы, управляющей делами церкви, построенной ее силами и служившей обычным местом для ее богослужений.

Это вмешательство было предусмотрено законом, поскольку осуществлялось на основании Закона "О свободе совести и религиозных организациях" (далее - Закон). Вместе с тем требование "предсказуемости" обязывает государство-ответчика принимать законодательство, детально предусматривающее все возможные основания и причины для отказа в регистрации изменений в уставе религиозного объединения. Однако Закон предусматривал единственное неопределенно сформулированное основание для такого отказа, а именно противоречие изменений действующему законодательству. Таким образом, Европейский Суд сомневается в том, что данное положение являлось "предсказуемым" и обеспечивало достаточные гарантии против произвола и возможных злоупотреблений государственного регистрационного органа, наделенного неограниченной свободой усмотрения в вопросах регистрации.

Обжалуемое вмешательство имело правомерную цель защиты общественного порядка и безопасности и прав других лиц. Причины отказа заявителю в регистрации, сформулированные властями страны, не являлись последовательными, "относимыми и достаточными". Вопреки выводам судов страны, Закон не устанавливает, что религиозная группа должна включать всех лиц или всех верующих, посещающих религиозные службы в конкретной церкви. Более того, он не содержит ограничений или запретов на самостоятельное определение религиозными организациями порядка приема новых членов, критериев членства и процедуры выбора органов управления. Государство не вправе обязать законно существующее частно-правовое объединение принимать новых членов или исключать имеющихся. Внутренняя организация прихода была четко определена его уставом. Власти страны, включая суды, не приняли во внимание эту структуру, делая вывод, что религиозная группа, о которой идет речь, составляла абсолютное меньшинство "постоянных членов религиозной группы", включающей около 300 человек, не приглашенных на заседание приходского собрания. Суды не приняли во внимание внутренние правила прихода, а также историю управления его делами с 1989  по 2000 год, и основали свои выводы на нечетком положении Закона.

Таким образом, вмешательство властей в осуществление заявителем права на свободу религии не было оправданным. Отсутствие гарантий против произвольных решений регистрационного органа не было восполнено при проверке дела в судах страны, которые не могли прийти к иным выводам вследствие непоследовательности и непредсказуемости положений законодательства.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на свободу религии

По делу обжалуются отказ властей зарегистрировать религиозную организацию и запрет ее членам посещать мечеть. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Община Джума-мечети и другие против Азербайджана
[Juma Mosque Congregation and Others v. Azerbaijan] (N 15405/04)

[I Секция]

В 1992 году заявители учредили религиозную общину и заняли Джума-мечеть - памятник XI века, расположенный в древнем пригороде Баку и включенный в список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Впоследствии община заявителей была зарегистрирована и получила разрешение использовать мечеть для культовых целей. В 1996 году на основании изменений в Законе о свободе религии все мусульманские религиозные организации и общины Азербайджана были подчинены Управлению мусульман Кавказа, и установлена новая процедура их регистрации.

В 2002 году Государственный комитет по делам религиозных организаций отклонил заявление общины о перерегистрации в связи с тем, что ее учредительные документы не соответствовали законодательству и не были рекомендованы Управлением мусульман Кавказа. В 2004 году районный суд удовлетворил требование властей о запрете использования мечети членами общины, установив, что община не была зарегистрирована в качестве религиозной организации и не имела законного права использовать мечеть. Заявители безуспешно обжаловали решение. При исполнении решения полицейские силой выдворили верующих из мечети. Некоторые были арестованы и оштрафованы за несанкционированное религиозное собрание или принуждались к подписанию заявлений о том, что они больше не будут посещать мечеть. Отдельные члены общины были задержаны во время богослужения в частном доме. Мечеть была "закрыта на ремонт" и огорожена по периметру.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3, 5, 9, 11 и 14 Конвенции.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется отсутствие различий между сообщениями о факте и оценочными суждениями в законодательстве страны в период рассмотрения спора. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Горелишвили против Грузии
[Gorelishvili v. Georgia] (N 12979/04)

Постановление от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница, журналистка по профессии, опубликовала газетную статью, в которой подвергла критике ряд политиков и правительственных чиновников. В контексте общей проблемы коррупции в секторе государственного управления статья была помещена в постоянной колонке, информировавшей читателей относительно финансового положения политиков на основе их имущественных деклараций. Статья содержала обзор финансового положения члена абхазского парламента в изгнании на основе его официальной декларации. В ней имелись следующие высказывания: "Зять, по-видимому, протянул руку помощи тестю [парламентарию], иначе последний едва ли закончил бы... строительство летнего дома..." и "Можно только удивляться, не питаются ли воздухом [парламентарий] и люди вроде него, никогда ничего не тратя из своих доходов. Иначе откуда бы взялись такие сбережения?!" Член парламента возбудил разбирательство по поводу диффамации. Оно дошло до Верховного суда, который счел, что критика заявительницы была необоснованной, и что последняя проявила неосторожность. На нее и редактора была возложена солидарная обязанность уплатить 46 евро и дать опровержение двух предложений статьи.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Вопрос заключается в том, было ли вмешательство властей в право заявительницы на свободу выражения мнения, которое преследовало законную цель защиты других лиц, "необходимым в демократическом обществе". Для его решения необходимо принять во внимание позиции сторон, предмет публикации и квалификацию оспариваемых высказываний судами страны.

(a) Что касается соответствующих позиций сторон. Заявительница работала журналисткой. Ее обязанностью являлось распространение информации и идей по вопросам, представляющим общественный интерес, и хотя она должна была принимать во внимание права и репутацию других лиц, ей была предоставлена определенная журналистская свобода, которая может подразумевать преувеличение и даже провокацию. Другая сторона разбирательства была представлена членом абхазского парламента в изгнании. Политики по природе своей деятельности должны с пониманием относиться к общественному контролю и проявлять большую терпимость по отношению к критике.

(b)  Что касается предмета публикации. Статья не затрагивала конфиденциальных вопросов и касалась темы, представляющей значительный и постоянный общественный интерес: коррупции в секторе государственного управления. Особый интерес к имуществу конкретного парламентария усиливался вследствие его связи с проблемным вопросом Абхазии.

(c)  Что касается квалификации оспариваемых высказываний судами страны. Вмешательство властей в осуществление права на свободу выражения мнения было предпринято в связи с двумя предложениями, которые ставили под сомнение способы финансирования строительства парламентарием его летнего дома. Законодательство страны о диффамации, не различающее оценочные суждения и сообщения о факте, обусловило вывод Верховного суда о том, что оспариваемые комментарии представляли собой сообщения о факте, причем возможность их квалификации в качестве оценочных суждений даже не рассматривалась. Такой односторонний анализ не позволил исследовать обстоятельства дела и был несовместим со свободой выражения мнения.

По мнению Европейского Суда, указанные предложения выражали мнение заявительницы относительно достоверности имущественной декларации и не представляли собой злонамеренных личных нападок. Заявительница не исказила и пренебрегла информацией, находившейся в открытом доступе, и, будучи журналисткой, могла руководствоваться официальным документом, не предпринимая независимое расследование. Иной вывод подрывал бы жизненно важную роль прессы в сфере общественного контроля в демократическом обществе. Таким образом, Верховный суд не представил соответствующих и достаточных мотивов для обоснования вмешательства в ее право на распространение информации и идей по вопросам, представляющим общественный интерес, и вмешательство, следовательно, не было необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 1 500 евро в счет компенсации причиненного ей морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется предписание суда, обязывающее редакцию журнала дать в печать сообщение, согласно которому фотография убитого префекта была опубликована без согласия его семьи. По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были.

Компания "Ашетт Филипакки Ассосье" против Франции
[Hachette Filipacchi Associes v. France] (N 71111/01)

Постановление от 14 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Через несколько дней после убийства французского префекта Эриньяка еженедельный журнал "Пари-матч" опубликовал статью "Расстрелянная республика" ("La Republique assassinee"). Цветная фотография на две полосы, сделанная сразу после убийства, изображала префекта, лежащего на земле в крови, с лицом, повернутым к объективу. В целях защиты права на уважение частной жизни вдова и дети префекта потребовали принятия судебного предписания, в частности, в отношении компании-ответчика, которая выступала издателем "Пари-матч", об изъятии экземпляров журнала, в которых была напечатана фотография, и запрете их продажи под угрозой штрафа.

Судья по неотложным делам признал, что публикация посягнула на частную жизнь семьи. Сочтя, что требуемое изъятие будет сложно реализовать на практике, он выдал судебное предписание, обязавшее компанию-заявителя за свой счет опубликовать в следующем номере "Пари-матч" сообщение под заголовком "Судебное предписание", информирующее читателей о том, что согласно заключению суда фотография причинила глубокие нравственные страдания вдове и детям потерпевшего. Апелляционный суд поддержал решение, полагая, что публикация фотографии в момент, когда близкие родственники префекта Эриньяка еще переживали его утрату, притом что они не давали на нее согласия, в значительной степени задела их чувства и, таким образом, нарушила неприкосновенность их частной жизни. Суд также указал, что публикация сообщения является правомерной с точки зрения § 2 статьи 9 Гражданского кодекса, когда ее целью является прекращение вторжения в частную жизнь семьи. Апелляционный суд соответствующим образом изменил содержание сообщения и дополнительно наложил штраф на компанию-заявителя.

Требуемое сообщение, которое выпустила компания-заявитель, информировало читателей, что фотография была опубликована без согласия членов семьи Эриньяка, которые считают это вторжением в свою частную жизнь. Кассационный суд отклонил кассационную жалобу компании-заявителя.

Вопросы права

Возложение обязанности опубликовать заявление представляет собой вмешательство властей в осуществление компанией-заявителем права, предусмотренного статьей 10 Конвенции. Данное вмешательство было "предусмотрено законом". Статья 9 Гражданского кодекса позволяет судьям при определенных условиях предотвращать или прекращать вмешательство в частную жизнь. Точный и исчерпывающий перечень мер, которые судьи могут принять согласно данной статье, не установлен, однако в издательских кругах такие меры известны. Имеется сложившаяся судебная практика применения оспариваемой меры, удовлетворяющая требованиям доступности и предсказуемости. Кроме того, вмешательство в осуществление заявителем своих прав имело законную цель защиты прав иных лиц.

Что касается вопроса о том, было ли такое вмешательство "необходимо в демократическом обществе", то Европейский Суд принимает во внимание в первую очередь обязанности и ответственность, с которыми ассоциируется осуществление свободы выражения мнения. Например, смерть близкого родственника и связанные с этим переживания могут иногда заставить власти принять необходимые меры для обеспечения уважения частной и семейной жизни заинтересованных лиц. В настоящем деле фотография была опубликована в "Пари-матч" лишь спустя 13 дней после убийства и 10 дней после похорон. Страдания, переживаемые близкими родственниками потерпевшего, должны были заставить журналистов проявить осторожность и деликатность, учитывая насильственный характер смерти потерпевшего, что было особенно травмирующим обстоятельством для его семьи, которая явно выступала против публикации фотографии. Результатом публикации фотографии в журнале с очень большим тиражом было усугубление страданий, переживаемых близкими родственниками потерпевшего, которые поэтому обоснованно ссылаются на нарушение права на уважение частной жизни.

Затем Европейский Суд исследовал вопрос, могло ли наказание негативно повлиять на свободу прессы. Французские суды отказали в требовании об изъятии из продажи нарушающей права заявителей публикации. Окончательная формулировка заявления, отличная от формулировки, предписанной судом первой инстанции, свидетельствует о том, что французские суды проявили уважение к свободе редакционной политики "Пари-матч", которая предусматривала сопровождение статей фотографиями шокирующего характера. Таким образом, из всех разрешенных санкций распоряжение о публикации заявления как таковое и с точки зрения его содержания в наименьшей степени ограничивало осуществление компанией-заявителем своих прав. Компания-заявитель не указала, каким образом распоряжение опубликовать заявление повлияло на настоящее и будущее осуществление журналом права на свободу выражения мнения.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется увольнение муниципального служащего в связи с выпуском пресс-релиза, предположительно оправдывающего нападение на Всемирный торговый центр и Пентагон. Жалоба признана неприемлемой.

Керн против Германии
[Kern v. Germany] (N 26870/04)

Решение от 29 мая 2007 г. [вынесено V Секцией]

Согласно закону о контрактах федеральных служащих лица, состоящие на службе в федеральных, земельных или муниципальных органах, обязаны демонстрировать приверженность свободному демократическому строю в духе Основного закона ФРГ и действовать в соответствии с его принципами. Заявитель, инженер по охране окружающей среды любекского муниципалитета, был уволен за публикацию пресс-релиза от имени правоэкстремистской группы на следующий день после терактов во Всемирном торговом центре и Пентагоне 11 сентября 2001 г. В пресс-релизе США обвинялись в терроризме, "ограниченности, доходящей до идиотизма" и действиях "в интересах сионистской олигархии". События 11 сентября были представлены как "освободительная борьба, которой давно следовало ожидать". В заключительной части пресс-релиза теракты подвергались осуждению.

Признав увольнение заявителя законным, апелляционный суд отметил, что муниципальные служащие обязаны, комментируя вопросы текущей политики, делать это осмотрительно, чтобы не подорвать общественное доверие к их беспристрастному, справедливому исполнению обязанностей в интересах общества, и что муниципалитет не мог сохранять служебные отношения с заявителем по причине неуверенности в его приверженности демократическому строю в будущем. Заявителю не было разрешено подать кассационную жалобу, и Конституционный суд отказался рассматривать его жалобу в порядке конституционного судопроизводства.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Следует убедиться в установлении справедливого равновесия между фундаментальным правом личности на свободу выражения мнения и законным интересом демократического государства в соблюдении публичными служащими осмотрительности и обязанности уважать свободный демократический строй.

Апелляционный суд привел обоснование того, что выпуск заявителем пресс-релиза составил нарушение обязанности демонстрировать приверженность демократическому общественному строю, что заявитель одобрял действия террористов и стремился приуменьшить их значимость. Суд также пришел к выводу о том, что интерес муниципалитета в прекращении служебных отношений имел преобладающее значение по сравнению с затруднениями заявителя в связи с поисками иного места работы. Это решение было оставлено без изменения Федеральным судом по трудовым делам и Федеральным конституционным судом.

С учетом изложенного Европейский Суд не может признать, что апелляционный суд допустил произвольную оценку обстоятельств дела или не учел адекватным образом интересы заявителя. Его решение тщательно мотивировано. Суд правильно оценил содержание и последствия высказываний заявителя. Обращаясь к средствам массовой информации, заявитель в достаточной степени не учел отрицательного влияния подобной деятельности на целостность публичной службы. Таким образом, нельзя заключить, что судебная оценка степени осмотрительности, требовавшейся от заявителя, хотя он и был занят в техническом секторе на муниципальном уровне, ненадлежащим образом ограничивала свободу выражения мнения публичных служащих. Учитывая пределы свободы усмотрения судов страны, вмешательство не может считаться несоразмерным преследуемой законной цели. Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения и свободу распространения информации

По делу обжалуется осуждение журналистов за использование и воспроизведение в книге материалов продолжающегося уголовного расследования. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Дюпюи и другие против Франции
[Dupuis and Others v. France] (N 1914/02)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают два французских журналиста и издательская компания. "Антитеррористическое подразделение" в Елисейском дворце, созданное администрацией президента Франции в 1980-х годах, участвовало в записи телефонных переговоров и установке прослушивающих устройств. В начале 1990-х годов в прессе был опубликован список лиц, попавших под наблюдение, включавший журналистов и адвокатов, который привлек большой интерес средств массовой информации к явлению, получившему название "елисейское прослушивание" ("les ecoutes de l'Elysee").

В рамках судебного расследования было возбуждено дело против бывшего заместителя директора президентской канцелярии G.M. в связи со вторжением в частную жизнь. Во время расследования издательская компания-заявитель опубликовала книгу "Уши президента" ("Les Oreilles du President"), написанную двумя другими заявителями, в которой рассказывалось об операциях по прослушиванию.

G.M. подал жалобу, ссылаясь на то, что в книге воспроизведены официальные протоколы заявлений, сделанных следственному судье, и расшифровки записей, идентичные материалам дела, в то время как эти документы были защищены тайной следствия. Заявители отрицали, что материалы были получены незаконным путем; они отказались раскрыть источник, но утверждали, что документы переданы им до начала расследования. Суд пришел к выводу о том, что указанные документы относились к материалам судебного расследования, которые были доступны только лицам, связанным обязательствами конфиденциальности расследования или профессиональной тайны. Документы были переданы в нарушение этих обязательств, а заявители, как опытные журналисты, не могли не знать, что документы получены ими незаконно.

В связи с использованием и воспроизведением в книге материалов судебного расследования заявители были признаны виновными в использовании информации, полученной в нарушение конфиденциальности расследования или профессиональной тайны. Они были приговорены к уплате штрафа и возмещению ущерба G.M., а компания-заявитель была привлечена к гражданско-правовой ответственности. Книга продолжала издаваться, ее экземпляры не подвергались аресту. Апелляционный суд оставил решение без изменения. Кассационный суд отклонил жалобу заявителей.

Вопросы права

Осуждение было предусмотрено французским Уголовным кодексом, его цель заключалась в защите права G.M. на справедливое судебное разбирательство на основе принципов презумпции невиновности и независимости правосудия от внешнего влияния.

Что касается вопроса о том, было ли вмешательство властей необходимо в демократическом обществе, то тема книги затрагивала спор, представлявший значительный общий интерес. Она относилась к государственному делу, интересовавшему общественное мнение, и содержала информацию и рассуждения относительно многих известных лиц, чьи телефоны незаконно прослушивались, условий, в которых осуществлялось прослушивание, и о личности организаторов последнего.

Хотя G.M., в то время являвшийся одним из основных помощников президента Франции, не был политиком в строгом смысле этого слова, к нему, тем не менее, применимы все характеристики влиятельной политической фигуры. Не вызывает сомнений, что он был причастен к политической жизни на высшем уровне исполнительной власти.

Книга заявителей раскрывала представляющую интерес для общества информацию о незаконном прослушивании телефонных разговоров и системе записи, которые затрагивали многих публичных лиц и были организованы на высшем государственном уровне. Общественность имела правомерный интерес в получении и доступности этой информации.

С другой стороны, является законным стремление предоставить специальную защиту конфиденциальности судебного расследования с учетом значимости целей уголовного разбирательства - отправления правосудия и права подследственных считаться невиновными.

Однако на момент публикации книги дело широко освещалось в средствах массовой информации, более того, уже было известно о проведении в отношении G.M. предварительного расследования, которое началось за три года до этого и привело к его осуждению к условному сроку лишения свободы примерно через 10 лет после публикации. Кроме того, государство-ответчик не указало, каким образом раскрытие конфиденциальной информации могло оказывать отрицательное влияние на право G.M. на презумпцию невиновности или на его осуждение почти 10 лет спустя.

После публикации книги, когда судебное расследование продолжалось, G.M. давал регулярные комментарии по делу в прессе, поэтому защита информации с учетом ее конфиденциальности была не главным требованием. Имеются сомнения в наличии интереса в сохранении конфиденциальности информации, к тому моменту, по крайней мере, частично раскрытой и, по-видимому, широко известной, с учетом освещения дела в прессе, в связи с обстоятельствами дела и известностью многих потерпевших от прослушивания.

Следовало с большой осторожностью подходить к оценке необходимости наказания журналистов за использование информации, полученной в нарушение тайны следствия или профессиональной тайны, при подобной значимости общественной дискуссии. Заявители действовали в соответствии со стандартами профессии журналиста.

Что касается назначенного наказания, следует принять во внимание, что постановление об уничтожении или изъятии книги не выносилось, и ее публикация не запрещалась. Штраф, хотя и незначительный по размеру, и возмещение ущерба не выглядят оправданными.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно), необходимость рассмотрения жалобы с точки зрения пункта 2 статьи 6 Конвенции отсутствует.

По жалобам о нарушениях статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется законодательный запрет финансирования французской политической партии со стороны иностранной политической партии. По делу требования статьи 11 Конвенции нарушены не были.

Баскская национальная партия и региональная организация "Иппаральде" против Франции
[Basque Nationalist Party and Ipparalde - Regional Organisation v. France] (N 71251/01)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено бывшей I Секцией]

Обстоятельства дела

Партия-заявитель представляет собой французское отделение Баскской национальной партии Испании. Чтобы иметь возможность получать средства, в частности финансовые дотации со стороны испанской партии, партия-заявитель создала финансирующую ассоциацию в соответствии с Законом о политической деятельности (финансовой транспарентности) 1988  года. Однако в разрешении, являющемся условием для начала ее деятельности, было отказано на том основании, что большая часть партийных средств обеспечивается благодаря поддержке со стороны испанской партии. Закон 1988 года запрещает финансирование политической партии любым иностранным юридическим лицом; соответственно, финансирующие ассоциации политических партий не могут получать финансовую поддержку от иностранных политических партий. Жалобы партии-заявителя были отклонены. На основании статей 11 и 10 Конвенции, взятых во взаимосвязи, а также статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, она жалуется в Европейский Суд на отрицательные последствия отказа в разрешении для своего финансирования и невозможность осуществлять политическую деятельность, особенно в сфере выборов.

Вопросы права

Жалоба была рассмотрена с точки зрения статьи 11 Конвенции. С учетом влияния обстоятельств дела на финансовую способность партии-заявителя осуществлять политическую деятельность имелось "вмешательство" властей в ее права, которое было "предусмотрено законом". Государство-ответчик утверждало, что запрет финансирования политических партий иностранными партиями или правительствами имел целью исключение возникновения отношений зависимости, способных причинить ущерб национальному суверенитету. Таким образом, преследуемая цель, по его мнению, имела отношение к защите "институционального порядка".

Европейский Суд находит, что понятие "порядка" ("ordre"), употребленное в тексте статей 10 и 11 Конвенции на французском языке, также охватывает "институциональный порядок". Что касается необходимости данного вмешательства властей в демократическом обществе, тот факт, что политическим партиям не разрешается получать финансирование из-за границы, сам по себе не является не совместимым со статьей 11 Конвенции. Кроме того, решение французского законодателя не предусматривать исключения для политических партий, учрежденных в других государствах - участниках Европейского союза, было политическим и, соответственно, относилось на усмотрение государства-ответчика.

Остается установить, какое влияние имел запрет на способность партии-заявителя участвовать в политической деятельности. Обжалуемая мера не ставила под вопрос законность партии-заявителя и не препятствовала ее участию в политической жизни, не подвергала цензуре взгляды, которые та была намерена отстаивать на политической арене. Хотя партия-заявитель должна была отказаться от финансовой помощи со стороны испанской Баскской национальной партии, она могла финансировать свою политическую деятельность за счет членских взносов и пожертвований со стороны физических лиц, в том числе не имеющих французского гражданства.

Закон не запрещал ей получать средства от других французских политических партий или использовать французскую систему государственного финансирования избирательных кампаний. В данном конкретном случае эти источники финансирования выглядят гипотетическими: с учетом ее политических целей маловероятно, что она получила бы поддержку от другой французской партии, а с учетом географических границ ее деятельности, предполагающих участие, скорее, в местных, чем в парламентских выборах, она вряд ли могла бы воспользоваться государственной системой финансирования (которая базируется на результатах парламентских выборов). Тем не менее ее кандидаты на выборах могли пользоваться теми же преимуществами в финансировании избирательной кампании, что и представители других партий. Таким образом, хотя запрет на получение средств от Баскской национальной партии Испании оказал влияние на финансовое положение партии-заявителя, ситуация, в которой она оказалась, ничем не отличалась от положения любой небольшой политической партии, испытывающей недостаток средств.

Постановление

По делу требования статьи 11 Конвенции, взятой самостоятельно или во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции, нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним "против").

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется отказ в регистрации ассоциации на том основании, что ее цели являются политическими и противоречащими конституции. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Жечев против Болгарии
[Zhechev v. Bulgaria] (N 57045/00)

Постановление от 21 июня 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает председатель ассоциации "Гражданское общество за болгарские интересы, национальное достоинство, союз и интеграцию - за Болгарию", цели которой, в частности, предусматривают отмену болгарской конституции 1991 года, восстановление монархии и "открытие" границы между бывшей Югославской Республикой Македонией и Болгарией. Он жалуется на отказ судов страны зарегистрировать ассоциацию на том основании, что ее цели являются политическими и противоречащими конституции.

Вопросы права

Восстановление монархии или пропаганда изменений законодательной и конституционной систем сами по себе не являются несовместимыми с принципами демократии. "Открытие" границы также не угрожает целостности страны или национальной безопасности. Нет данных и о том, что ассоциация намерена использовать насильственные или недемократические средства для достижения своих целей. Кроме того, поскольку ассоциациям не разрешено участвовать в национальных, местных выборах или выборах в европейские органы, отсутствует "неотложная общественная необходимость" требовать регистрации ассоциаций, предположительно преследующих политические цели, в качестве политических партий, особенно с учетом того, что содержание этого понятия недостаточно ясно раскрыто в болгарском законодательстве. Таким образом, мотивы, приведенные властями страны для отказа в регистрации ассоциации, не были относимыми или достаточными, тогда как отказ имел значительные последствия для ассоциации, поскольку препятствовал осуществлению ею деятельности.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд признает, что господин Жечев претерпел моральный вред, но полагает, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется роспуск общественного объединения за предположительно незаконное осуществление религиозной деятельности. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Ассоциация "Ислам-иттихад" против Азербайджана
[Islam-Ittihad Association v. Azerbaijan] (N 5548/05)

[I Секция]

Заявитель является общественным объединением, учрежденным в 1991 году. Согласно уставу его целями являются ремонт и содержание заброшенных мечетей и других культовых объектов, организация паломничества к мусульманским святыням, материальная и моральная поддержка сиротских учреждений, приютов для престарелых, больных и инвалидов, публикация книг религиозного содержания. В 2002 году специальная комиссия пришла к выводу о том, что невозможно установить, действует ли ассоциация в качестве неправительственной или религиозной организации: ее органы управления расположены в мечети, председатель одновременно возглавляет религиозную общину, и все ее члены входят в указанную общину. После этого доклада Министерство юстиции направило ассоциации три официальных предупреждения, отмечая, что согласно Закону о неправительственных организациях общественным объединениям не разрешено осуществлять религиозную деятельность. Ассоциация отрицала причастность к религиозной деятельности и указывала, что в любом случае закон не запрещает ей осуществлять ее. Кроме того, азербайджанское законодательство не содержит точного определения "религиозной деятельности". В 2003 году районный суд вынес решение о роспуске ассоциации, указав на незаконное осуществление ею религиозной деятельности и непринятие мер к ее прекращению, несмотря на предупреждения. Заявитель безуспешно обжаловал решение.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 10 и 11 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуются отказ властей зарегистрировать религиозную организацию и запрет ее членам посещать мечеть. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Община Джума-мечети и другие против Азербайджана
[Juma Mosque Congregation and Others v. Azerbaijan] (N 15405/04)

[I Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 9 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 13 Конвенции

Вопрос о доступности эффективного средства правовой защиты

По делу обжалуется недостаточная сумма компенсации, присужденной судом по делу, касающемуся чрезмерной длительности разбирательства. По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

Делле Каве и Коррадо против Италии
[Delle Cave and Corrado v. Italy] (N 14626/03)

Постановление от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции.)

Вопрос о доступности эффективного средства правовой защиты

По делу обжалуется отсутствие внутренних средств правовой защиты, позволяющих заключенному оспорить отказ в передаче корреспонденции. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Фреро против Франции
[Frerot v. France] (N 70204/01)

Постановление от 12 июня 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобе о нарушении статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 8 Конвенции)

По делу обжалуется отказ в признании решения иностранного суда о полном удочерении. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции.

Вагнер и J.M.W.L. против Люксембурга
[Wagner and J.M.W.L. v. Luxembourg] (N 76240/01)

Постановление от 28 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 34 Конвенции

Вопрос о наличии статуса жертвы нарушения Конвенции

По делу обжалуется промедление с выплатой компенсации, присужденной судом по делу, касающемуся чрезмерной длительности разбирательства. Статус жертвы нарушения Конвенции сохраняется.

Делле Каве и Коррадо против Италии
[Delle Cave and Corrado v. Italy] (N 14626/03)

Постановление от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции.)

Вопрос о наличии статуса жертвы нарушения Конвенции

Дело заявителя подлежит пересмотру апелляционным судом, вследствие чего отсутствует непосредственная угроза экстрадиции. Жалоба признана неприемлемой.

Гхош против Германии
[Ghosh v. Germany] (N 24017/03)

Решение от 5 июня 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о запрещении препятствовать праву подачи жалобы

По делу обжалуется отказ администрации колонии направить жалобу в Европейский Суд по правам человека на основании предположительного неисчерпания внутренних средств правовой защиты. По делу допущено несоблюдение обязательств, предусмотренных статьей 34 Конвенции.

Нурмагомедов против России
[Nurmagomedov v. Russia] (N 30138/02)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 1991 году заявитель был осужден за разбой при отягчающих обстоятельствах и приговорен к лишению свободы в исправительной колонии. В 2002 году районный суд привел его приговор в соответствие с новым Уголовным кодексом, предусматривавшим более мягкое наказание за данное преступление. По мнению заявителя, это разбирательство не было справедливым и публичным. Свою жалобу в Европейский Суд он передал в экспедицию, однако она была возвращена ему на том основании, что он не имеет права обращаться в международные организации до исчерпания внутренних средств правовой защиты. Он отправил копию жалобы в Европейский Суд неофициальным путем и обжаловал действия администрации колонии в прокуратуру. Прокурор подтвердил законность действий администрации колонии.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Тот факт, что разбирательство по поводу приведения приговора в соответствие с новым Уголовным кодексом осуществлялось судом, не означает, что имело место "рассмотрение уголовного обвинения". Что касается пределов рассмотрения дела в данном разбирательстве, то соответствующие положения законодательства прямо запрещают суду заново оценивать обстоятельства дела, лежавшие в основе осуждения, или пересматривать квалификацию действий подсудимого. В отличие от надзорного производства указанное разбирательство не предусматривало возможность отмены или изменения приговора, вступившего в законную силу. Если высший предел наказания за такое преступление в новом кодексе был меньше наказания, примененного согласно прежнему законодательству, суду надлежало снизить такое наказание до высшего предела, указанного в новом кодексе. Это представляло собой математический расчет, исключавший какое-либо усмотрение со стороны судьи. Указанное разбирательство не предусматривало "рассмотрения уголовного обвинения" против заявителя или оценки законности его осуждения. Оно не имело решающего значения для права заявителя на свободу и, следовательно, не влекло определения его "гражданских прав и обязанностей". Таким образом, оно не относится к сфере применения статьи 6 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 34 Конвенции. В период событий российский Уголовно-исполнительный кодекс не рассматривал переписку с Европейским Судом в качестве привилегированной, поэтому она подлежала цензуре со стороны администрации. Кроме того, администрации исправительных учреждений получали официальные указания не направлять жалобы в органы или организации, которым такие жалобы, по их мнению, были неподведомственны. Европейский Суд не видит иного объяснения направлению заявителем жалобы "неофициальным путем" с риском быть помещенным в штрафной изолятор, если он имел возможность отправить жалобу через экспедицию колонии. Следовательно, российские власти пытались помешать и даже воспрепятствовать заявителю прибегнуть к конвенционному средству защиты.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 34 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 500 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда.

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

По делу обжалуется промедление с выплатой компенсации, присужденной судом по делу, касающемуся чрезмерной длительности разбирательства. Доводы государства-ответчика о неисчерпании заявителями внутренних средств правовой защиты (возбуждение исполнительного производства) отклонены.

Делле Каве и Коррадо против Италии
[Delle Cave and Corrado v. Italy] (N 14626/03)

Постановление от 5 июня 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители предъявили иск к страховой компании о выплате возмещения в связи с травмами, полученными их ребенком в результате дорожно-транспортного происшествия. Суд вынес решение спустя восемь лет. Ссылаясь на положения Закона Пинто* (*В 2001 г. в Италии был принят Закон Пинто (Закон N 89 от 24 марта 2001 г.), названный по имени предложившего его сенатора. Этот закон предусматривает ряд мер, в том числе установление процессуальных сроков производства по делу, позволяющих ускорить прохождение дела по судебным инстанциям (прим. переводчика).), они потребовали компенсации в связи с чрезмерной длительностью разбирательства. Апелляционный суд вынес решение в их пользу. Он отклонил требование о возмещении имущественного ущерба как необоснованное и присудил выплатить каждому заявителю по 1 032,92 евро на справедливой основе в качестве компенсации морального вреда, а также 620 евро в счет судебных расходов. Заявители не подавали кассационную жалобу. Они возбудили исполнительное производство. Компенсация была выплачена через три года с момента вступления в силу решения апелляционного суда.

Вопросы права

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции. Кассационная жалоба не являлась средством правовой защиты, которое заявители должны были исчерпать, поскольку Европейский Суд признал ее "эффективной" лишь после истечения срока, в течение которого заявители могли обратиться в суд кассационной инстанции.

Суммы, присужденные заявителям апелляционным судом согласно Закону Пинто в качестве компенсации чрезмерной длительности судебного разбирательства, должны были выплачиваться в течение шести месяцев с момента вступления в силу решения о компенсации, без возбуждения заявителями исполнительного производства. Вместо этого они были выплачены с задержкой и только после возбуждения исполнительного производства. Таким образом, их выплата не могла компенсировать длительное неисполнение властями решения апелляционного суда. Предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителями внутренних средств правовой защиты отклонены.

В порядке применения статьи 34 Конвенции. Апелляционный суд установил в ходе разбирательства, основанного на положениях Закона Пинто, которое длилось лишь пять месяцев, что разбирательство по делу заявителей продолжалось дольше разумного срока, но сумма, которую он присудил им в качестве компенсации морального вреда, составила лишь около 10% суммы, которая обычно присуждается Европейским Судом по аналогичным делам против Италии. Заявители, таким образом, могут считаться "жертвами" нарушения Конвенции.

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается права на разбирательство дела в разумный срок. Разбирательство дела продолжалось восемь лет и пять месяцев, и компенсация, присужденная судом страны на основании положений Закона Пинто, была недостаточна с учетом размера суммы и промедления с ее выплатой.

Постановление

По делу допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Незначительность суммы компенсации, присужденной по Закону Пинто, сама по себе не является достаточным основанием для оспаривания эффективности данного средства правовой защиты.

Постановление

По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю 3 600 евро, а также 3 800 евро в связи с дополнительными неудобствами, причиненными задержкой итальянскими властями выплаты 1 032,92 евро.

См. также Постановление Большой Палаты от 29 марта 2006 г. по делу "Кокьярелла против Италии" [Cocchiarella v. Italy], жалоба N 64886/01 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 85* (*Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 85 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 11 за 2006 год (прим. ред.).)).

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Соответствующие основания для обжалования не были представлены при разбирательстве в Кассационном суде. Жалоба признана неприемлемой.

Долине и Метена против Франции
[Doliner and Maitenaz v. France] (N 24113/04)

Решение от 31 мая 2007 г. [вынесено III Секцией]

Заявители владеют уставным капиталом брокерской фирмы, имеющей право осуществлять операции на Парижской фондовой бирже, и являются членами ее правления. Комиссия по биржевым операциям (Commission des Operations de Bourse - COB - французский орган регулирования рынка финансовых услуг) потребовала от брокеров подтвердить происхождение распоряжений о совершении операций, а также время их получения и передачи. COB начала расследование деятельности фирмы с целью подтвердить передачу распоряжений непосредственно клиентами. Председатель COB сообщил о выводах расследования, основанных на записях телефонных разговоров брокеров и их клиентов, прокурору при трибунале большого процесса (tribunal de grande instance). Было установлено, что информационные материалы, передававшиеся фирмой будущим клиентам, вводили в заблуждение в отношении наличия и характера ее действительных ресурсов, и что фирма осуществляла множество операций без предварительного распоряжения вопреки договорам с клиентами. COB опубликовала свои выводы на интернет-сайте и разослала в ряд агентств в качестве пресс-релиза. Некоторые издания опубликовали информацию, и одно из них было привлечено к ответственности за диффамацию. В отношении заявителей было начато расследование, которое окончилось осуждением в суде по уголовным делам. Заявители обжаловали решение, а позднее подали кассационную жалобу на постановление апелляционной инстанции. Они основывали свою защиту на предполагаемом нарушении пункта 2 статьи 6 Конвенции, утверждая, что суды первой и апелляционной инстанций пренебрегли принципом презумпции невиновности, возложив на них бремя доказывания. Кассационный суд отклонил их жалобу.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается пункта 2 статьи 6 Конвенции. Нарушение презумпции невиновности в связи с выражениями, использованными COB в пресс-релизе, не было указано заявителями в числе оснований для отмены решения судом апелляционной инстанции или в числе оснований для кассационного обжалования. На пункт 2 статьи 6 Конвенции заявители ссылались в Кассационном суде, но только в порядке возражения против распределения бремени доказывания нижестоящими судами, а не в связи с выражениями оспариваемого пресс-релиза. Обращение в высший суд дало бы заявителям возможность рассмотрения их жалобы и, в случае установления нарушения принципа презумпции невиновности, отмены решений, вынесенных в нарушение этого принципа. Заявителями не исчерпаны внутренние средства правовой защиты.

В порядке применения статьи 38 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по созданию всех необходимых условий для исследования Европейским Судом обстоятельств дела

Отказ государства-ответчика предоставить Европейскому Суду материалы незавершенных дел о похищении и убийстве представителями спецслужб родственников заявительницы и предполагаемом преследовании последней со стороны властей. По делу допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции.

Битиева и Х против России
[Bitiyeva and X v. Russia] (NN 57953/00 и 37392/03)

Постановление от 21 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

25 января 2000 г. первая заявительница, активная участница антивоенных протестов, и ее сын были допрошены по поводу их паспортов. По сведениям государства-ответчика, они были задержаны за бродяжничество. Они содержались в изоляторе Чернокозово, который, по данным государства-ответчика, использовался в качестве приемника для установления личности, хотя документы, определявшие его правовой статус, отсутствовали до 8 февраля 2000 г., когда он был подчинен Министерству юстиции Чеченской Республики. Первая заявительница жаловалась на условия содержания, в частности на отсутствие отопления, недостаточное питание и несоблюдение гигиены, а также на то, что она являлась свидетелем жестокого обращения с другими задержанными, в том числе и с ее сыном. Находясь там, она страдала серьезными респираторными, сердечными и воспалительными заболеваниями и утверждала, что ей отказывали в медицинской помощи. Ее состояние быстро ухудшалось, и 17 февраля 2000 г. она была переведена в больницу. В середине марта ей была выдана справка о том, что в результате проверки данные о ее причастности к незаконным вооруженным формированиям подтверждения не нашли. Ни первой заявительнице, ни ее сыну не были предъявлены обвинения в совершении каких-либо преступлений в связи с их содержанием под стражей. Первая заявительница подала жалобу в Европейский Суд в апреле 2000  года.

В мае 2003 года первая заявительница и ее муж, сын и брат были застрелены ночью в собственном доме лицами в масках, одетыми в форму, которых свидетели идентифицировали как представителей спецслужб. В тот же день началось расследование. Место преступления осмотрели эксперты, были допрошены свидетели. Однако со слов второй заявительницы (дочери первой заявительницы), вскрытие не проводилось, и тела ее родственников были обмыты и погребены в тот же день. Она просила признать ее потерпевшей в ноябре 2003 года, но этот статус был предоставлен ей только в декабре 2005  года. Производство по делу приостанавливалось и возобновлялось надзирающим прокурором четыре раза, но преступники не были установлены.

Вторая заявительница также утверждает, что после убийства власти угрожали ей и ее семье. Ее брат был арестован и подвергался жестокому обращению, тетя была допрошена, и она сама была задержана и подвергнута допросу. Хотя вторая заявительница получила от следствия гарантии безопасности, она была напугана характером задаваемых ей вопросов, которые, по ее словам, касались не только вышеупомянутых угроз ей и ее семье, но и ее жалобы в Европейский Суд. В процессе разбирательства Европейский Суд предложил государству-ответчику представить ряд документов. Однако со ссылкой на статью 161 УПК Российской Федерации государство-ответчик отказалось предоставить определенные документы на том основании, что они якобы содержат сведения о военнослужащих и персональные данные участников разбирательства.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается жалоб первой заявительницы. Вторая заявительница в качестве наследницы первой заявительницы настаивала на продолжении разбирательства. Доказательства, касающиеся условий содержания в Чернокозово в тот период, в том числе собственные показания заявительницы и выводы Европейского комитета по предупреждению пыток, свидетельствуют о серьезном ухудшении состояния здоровья первой заявительницы во время ее содержания под стражей. Государство-ответчик не в состоянии пояснить, какое лечение было ей назначено, или указать какие-либо подробности по данному вопросу. Таким образом, ухудшение состояния здоровья первой заявительницы в совокупности с ненадлежащими условиями содержания под стражей и отсутствием необходимой медицинской помощи причинили ей страдания, достигающие уровня бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 5 Конвенции, что касается жалоб первой заявительницы. Первая заявительница была лишена свободы в течение 24 дней, предположительно в связи с бродяжничеством. Однако даже если предположить, что это было подлинное основание для ареста, ее содержание под стражей не соответствовало законодательству страны, так как отсутствовала санкция прокурора, и срок заключения превысил 10 дней. В любом случае справка, выданная заявительнице в марте 2000 года, указывала, что в ее отношении проводилась проверка причастности к незаконным вооруженным формированиям, следовательно, подлинной причиной задержания были подозрения в совершении преступления. Ей не было предъявлено обвинение, компетентным органом не принималось решение о заключении ее под стражу или об освобождении, и ее содержание под стражей формально не было связано с каким-либо расследованием. Таким образом, она не пользовалась процессуальными гарантиями, ее заключение под стражу было произвольным и не совместимым с принципом законности. Это усугублялось отсутствием какого-либо вразумительного правового статуса изолятора в Чернокозово. Трудно представить, что в правовом государстве лицо может быть подвергнуто лишению свободы в учреждении, в течение длительного времени не подведомственном каким-либо государственным органам. Подобная ситуация способствовала любым видам злоупотреблений и полностью исключала ответственность властей за лиц, находившихся под их контролем. Следовательно, содержание заявительницы под стражей было произвольным и противоречило фундаментальным составляющим принципа верховенства права.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, что касается жалоб второй заявительницы. Государство-ответчик не представило Европейскому Суду ряд материалов дела на том основании, что они содержат информацию о месте пребывания и действиях военнослужащих, а также персональные данные всех участников разбирательства. Вместе с тем от государства-ответчика не поступало ходатайство об ограничении открытого доступа к документам, передаваемым в Европейский Суд, по соображениям государственной безопасности или для защиты частной жизни сторон на основании пункта 2 правила 33 Регламента Европейского Суда. Статья 161 УПК Российской Федерации, на которую ссылается государство-ответчик, в ряде ранее рассмотренных дел не препятствовала раскрытию документов незавершенного расследования. Доводы государства-ответчика недостаточны, чтобы признать обоснованным сокрытие важнейшей информации, истребованной Европейским Судом, что позволяет сделать вывод о неисполнении обязательства создать все необходимые условия для исследования Европейским Судом обстоятельств дела.

Постановление

По делу допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции, что касается жалоб второй заявительницы.

(a)  Материально-правовые аспекты. Европейский Суд вправе сделать выводы из уклонения государства-ответчика от соблюдения подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Если заявитель выступает со справедливыми на первый взгляд требованиями, и Европейский Суд лишен возможности установить обстоятельства дела в связи с нераскрытием относящихся к делу документов, находящихся в распоряжении государства-ответчика, последнее должно доказать, что эти документы не могут подтвердить доводы заявителя, или представить удовлетворительные и убедительные объяснения имевшим место событиям. Вторая заявительница представила показания свидетелей, указавших, что убийцы принадлежали к вооруженным силам или спецслужбам, и эти данные подтверждены неправительственной организацией, которая сообщала об убийстве. Следовательно, она представила убедительные на первый взгляд данные о том, что ее родственников подвергли внесудебной казни представители государства. Государство-ответчик не смогло представить иных объяснений произошедшему. Само по себе заявление о том, что расследование не выявило доказательств причастности спецслужб к преступлению, не снимает с него бремени доказывания. Таким образом, ответственность за гибель людей должна быть возложена на государство, и каких-либо оправданий использования летальной силы в деле не усматривается.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции, что касается гибели родственников второй заявительницы (принято единогласно).

(b)  Процессуальные аспекты. В данном случае Европейский Суд также мог сделать выводы из сокрытия государством-ответчиком ключевых материалов расследования, поскольку представление доказательств было выборочным и имело целью продемонстрировать его эффективность. Хотя в день убийства были приняты определенные важные меры, расследование гибели людей фактически не было завершено, а лица, виновные в убийстве, не были установлены или осуждены. Отсутствуют сведения самого общего характера - относительно числа нападавших, последовательности событий, маршрутов движения, вида использованного оружия или мотива убийств. До 2005 года вторая заявительница не была признана потерпевшей, и ей сообщалась исключительно процессуальная информация.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции, что касается отсутствия эффективного расследования (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается жалоб второй заявительницы. Европейский Суд придерживается ранее сформулированного в его прецедентной практике вывода, согласно которому положения статьи 3 Конвенции не применяются к родственникам лиц, убитых в нарушение статьи 2 Конвенции (в противоположность родственникам похищенных лиц или случаям неоправданного применения летальной силы представителями государства).

Постановление

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции, что касается жалоб второй заявительницы. Государство-ответчик не исполнило обязательства, предусмотренные статьей 13 Конвенции, поскольку отсутствие надлежащего расследования уголовного дела обусловило неэффективность иных возможных средств правовой защиты, включая гражданско-правовые.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 34 Конвенции, что касается жалоб второй заявительницы. Отсутствуют прямые доказательства утверждения заявительницы о том, что убийство первой заявительницы и членов ее семьи было связано с жалобой в Европейский Суд. Нарушение статьи 34 Конвенции не может быть установлено на основании простого предположения, даже если жестокое нераскрытое убийство первой заявительницы неизбежно должно было отталкивать настоящих и будущих заявителей, особенно проживающих в Чечне. Что касается предполагаемого запугивания второй заявительницы, Европейский Суд не может заключить, что случай, на который она ссылается, имел какое-то отношение к ее жалобе в Европейский Суд, а не к проверке безопасности. Документы свидетельствуют, что заявительница была допрошена в рамках проведения прокуратурой проверки по ее заявлениям о возбуждении уголовного дела, и вопросы на тему ее обращения в Европейский Суд не были основными. От нее не требовали, в частности, засвидетельствовать характер жалоб или дать объяснения по поводу их содержания.

Таким образом, Европейский Суд не располагает достаточными данными, чтобы сделать вывод об оказании государством-ответчиком неправомерного давления на вторую заявительницу с целью воспрепятствовать защите ее прав в Европейском Суде.

Постановление

По делу требования статьи 34 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 10 000 евро в счет компенсации морального вреда, который претерпела первая заявительница, и 75 000 евро в счет компенсации морального вреда, который претерпела вторая заявительница в связи с незаконным убийством четверых членов ее семьи, уклонением от расследования убийств и отсутствием эффективных средств правовой защиты.

См. также иные дела, по которым установлено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции: "Шамаев и другие против Грузии и России" [Shamayev and Others v. Georgia and Russia], жалоба N 36378/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 74* (*Информационные бюллетени по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] NN 74, 91, 96 и 97 соответствуют "Бюллетеням Европейского Суда по правам человека" NN 9 за 2005 год, 5, 10 и 11 за 2007 год (прим. ред.).); "Имакаева против России" [Imakayeva v. Russia], жалоба N 7615/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 91); "Байсаева против России" [Baysayeva v. Russia], жалоба N 74237/01 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 96; "Ахмадова и Садулаева против России" [Akhmadova and Sadulayeva v. Russia], жалоба N 40464/02 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97).

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется невозможность получения достаточной платы за помещение с нанимателей. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Вомочиль против Чехии
[Vomocil v. Czech Republic] (N 38817/04)

[V Секция]

В 1995 году заявитель приобрел многоквартирный дом, в отношении которого действовала система ограничения ставок платы за помещение. В связи с установленным законом верхним пределом взимаемая плата была почти в четыре раза меньше среднерыночной платы в Брно. Средняя совокупная плата за помещения не покрывала расходов на содержание жилья, а также издержек по кредиту, с помощью которого заявитель финансировал реконструкцию дома и последующее обслуживание. Гражданский кодекс не допускает расторжения или изменения условий договора найма с целью повышения платы за помещение без согласия нанимателя. В 2000 году Конституционный суд признал закон об ограничении размера платы за помещение неконституционным. В 2005 году заявитель возбудил разбирательство с целью понудить нанимателей к подписанию дополнительных соглашений к действующим договорам найма, предусматривающих повышение платы за помещение. В настоящее время разбирательство продолжается в суде первой инстанции. В 2006 году вступил в силу новый закон, наделивший арендодателя правом ежегодного повышения платы за помещение без согласия арендаторов и установивший новые предельные размеры такой платы. Однако он не устранял нарушения прав наймодателей, имевших место до его вступления в силу. Проверка конституционности этого закона в настоящее время продолжается в Конституционном суде.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 13 и 14 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

См. также дело "Хуттен-Чапская против Польши" [Hutten-Czapska v. Poland], жалоба N 35014/97 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 87).

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием собственности

По делу обжалуется продолжительное удержание компьютера адвоката в качестве доказательства по уголовному делу. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Смирнов против России
[Smirnov v. Russia] (N 71362/01)

Постановление от 7 июня 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции (Вопрос о соблюдении права на уважение жилища).)

По жалобе о нарушении статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на образование

По делу обжалуется отказ в полном освобождении от изучения основ христианства, иных религий и философии в государственных начальных школах. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Фольгере и другие против Норвегии
[Folgero and Others v. Norway] (N 15472/02)

Постановление от 29 июня 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Дети заявителей, членов Норвежской ассоциации гуманизма, в период обжалуемых событий посещали начальную школу. В 1997 году программа начальной школы в Норвегии была изменена, и два различных предмета - христианство и философия жизни - были заменены единым предметом, охватывающим христианство, религию и философию (сокращенное название - KRL). В его рамках преподавались Библия и христианство как культурное наследие, а также евангелическое лютеранское вероучение (официальная религия Норвегии, к которой принадлежат 86% населения), другие христианские учения, другие мировые религии и философские учения, этика и философия. Ранее действовавшие правила разрешали родителям требовать освобождения своих детей от уроков христианства. Согласно Закону об образовании 1998 года ученик мог быть освобожден от изучения только тех разделов KRL, которые, по мнению родителей, предполагали приверженность религиям или философии жизни, отличным от их собственных. Заявители и их родители безуспешно добивались полного освобождения от курса KRL.

В мае 2006 года Палата, рассматривавшая жалобу, уступила юрисдикцию в пользу Большой Палаты.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции. Жалобы родителей на основании статьи 9 Конвенции и статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции должны быть рассмотрены с точки зрения последней, поскольку непосредственно относятся к сфере образования.

Организаторы курса KRL предполагали, что путем преподавания основ христианства, других религий и философии можно обеспечить обстановку открытости и приобретение всесторонних знаний в школах. Такое намерение, очевидно, согласуется с принципами плюрализма и объективности, закрепленными в статье 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Соответствующие положения Закона об образовании 1998 года делают акцент на сообщении сведений не только о христианстве, но и других мировых религиях и философских учениях. Его цель заключалась в том, чтобы противостоять сектантству и содействовать диалогу культур и взаимопониманию путем объединения учащихся в рамках единого предмета, вместо того чтобы предоставлять освобождение от него, которое привело бы к разделению учеников на группы, рассматривающие различные темы.

Тот факт, что сведения о христианстве составляли значительную часть учебного плана по сравнению со сведениями о других религиозных и философских учениях, сам по себе не вызывает вопросов с точки зрения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции. С учетом места, которое христианство занимает в истории и традициях Норвегии, такой подход не выходит за рамки допустимого для государства усмотрения в сфере планирования и составления учебных программ.

Однако очевидно, что христианству отводилось главное место, особенно с учетом так называемого правила христианской цели, установленного Законом об образовании 1998 года, согласно которому целью начального или незаконченного среднего образования являлось, по соглашению и в сотрудничестве с семьей, обеспечение детям христианского и морального воспитания. Различный подход также отражается в формулировках законодательства. Кроме того, примерно половина тем учебного плана относилась исключительно к христианству, тогда как остальные были разделены между другими религиозными и философскими учениями.

В сочетании с правилом христианской цели содержание и цели KRL, предусмотренные Законом 1998 года и другими нормативными актами, образующими законодательную базу, позволяют предположить, что различия в преподавании христианства и других религиозных и философских взглядов были не только количественными, но и качественными. С точки зрения этих несоответствий не совсем ясно, каким образом предполагалось достичь заявленной цели содействия взаимопониманию, уважению и способности поддерживать диалог между людьми с различными представлениями и убеждениями.

Европейский Суд также рассмотрел вопрос о том, было ли право родителей требовать частичного освобождения от KRL достаточным для устранения указанного дисбаланса. Прежде всего он отметил, что практическое получение такого освобождения сопровождалось определенными трудностями. Родители должны были обладать достаточными сведениями относительно деталей учебного плана, чтобы установить и заблаговременно довести до сведения школьной администрации те виды учений, которые не совместимы с их личными убеждениями и верованиями. Можно предположить, что родители могли сталкиваться с трудностями при постоянном ознакомлении с тем, что происходит в классах, и вычленении несовместимого с их взглядами, особенно в случае если проблемы возникали с общехристианским разделом KRL.

Во-вторых, за исключением случаев, когда требование о частичном освобождении затрагивает очевидную религиозную деятельность (что не требовало специального обоснования), заявление родителей могло быть удовлетворено, только если оно содержало разумные мотивы такого требования. Информация о личных религиозных и философских взглядах относится к наиболее деликатным аспектам частной жизни. Хотя родители не были обязаны раскрывать свои убеждения, и школьным руководителям особо указывалось на необходимость учитывать право родителей на уважение их личной жизни, существовал риск того, что родители могут счесть себя обязанными раскрыть школьной администрации деликатные аспекты своих религиозных и философских взглядов.

В-третьих, при наличии родительского требования о частичном освобождении школы должны были применять в сотрудничестве с родителями гибкий подход, учитывая их религиозные и философские убеждения и характер оспариваемой деятельности. Таким образом, участие в определенных видах деятельности, например, молитвах, исполнении гимнов, церковных службах и школьных спектаклях, обрядах, может быть заменено присутствием, исходя из того, что освобождение может относиться к самой деятельности, но не к знаниям, которые передаются благодаря ей. Однако, по мнению Европейского Суда, подобное различие между деятельностью и знаниями не только является слишком сложным для практического применения, но, по-видимому, также значительно уменьшает эффективность права на частичное освобождение как таковое. Кроме того, с чисто практической точки зрения у родителей могли возникать сложности, если они требовали от учителей принять на себя дополнительное бремя такого дифференцированного преподавания.

Таким образом, Европейский Суд находит, что система частичного освобождения способна подвергать родителей риску вынужденного раскрытия подробностей своей личной жизни, и что потенциальные конфликты могли заставить их воздержаться от предъявления таких требований. В определенных случаях, особенно в отношении деятельности религиозного характера, объем частичного освобождения мог быть ограничен в связи со сложностью дифференцированного обучения. Это едва ли может считаться совместимым с правом родителей на уважение их убеждений для целей статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции, при ее толковании с учетом статей 8 и 9 Конвенции. Кроме того, Европейский Суд не убежден, что упомянутая государством-ответчиком возможность обучать своих детей в частных школах освобождает государство от обязанности обеспечивать плюрализм в государственных школах, открытых для каждого.

В связи с этим, несмотря на заслуживающие одобрения цели, к которым законодатель стремился при введении KRL в начальной и неполной средней школе, Европейский Суд не может заключить, что государство-ответчик проявило достаточную заботливость о передаче информации и знаний, предусмотренных учебным планом, в духе объективности, критического подхода и плюрализма для целей статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции (вынесено девятью голосами "за" и восемью голосами "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд полагает, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям морального вреда.

Постановления и решения по жалобам против Российской Федерации

Андандонский против Российской Федерации
[Andandonskiy v. Russia]

Заявитель утверждал, что Московский районный суд г. Санкт-Петербурга, рассматривавший дело по обвинению его в покушении на убийство, не заслушал в судебном заседании свидетельницу Е., на чьих показаниях был в большей части основан приговор против него, чем нарушено его право на справедливый суд.

Европейский Суд, сделав вывод, что по обстоятельствам данного дела непроведение допроса Е. в судебном заседании не является нарушением прав заявителя, единогласно постановил: в данном деле отсутствует нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

Клименко против Российской Федерации
[Klimenko v. Russia]

Заявитель обратился с жалобой на то, что в порядке надзорного производства был отменен ряд судебных решений, вынесенных в его пользу по имущественному спору с частной компанией, что нарушило его права на беспристрастный суд и на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Европейский Суд признал жалобу приемлемой в части отмены судебного решения в порядке надзора и, единогласно постановив, что в отношении заявителя было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Сидоренко против Российской Федерации
[Sidorenko v. Russia]

Заявитель жаловался на чрезмерную продолжительность судебного разбирательство по делу по обвинению него в самоуправстве, а также на нарушение его права на эффективные средства правовой защиты. Кроме того, он жаловался на несправедливый характер судебного разбирательства по предъявленному ему уголовному обвинению и нарушения его прав на свободу передвижения и на личную свободу.

Европейский Суд, единогласно признав жалобу приемлемой исключительно в части нарушения сроков судебного разбирательства и отсутствия эффективных средств правовой защиты, постановил, что государство-ответчик нарушило требования пункта 1 статьи 6 и статьи 13 Конвенции, но не нашел оснований присуждать заявителю справедливую компенсацию.

Мишкеткуль и другие против Российской Федерации
[Mishketkul and Others v. Russia]

Два заявителя из трех обжаловали чрезмерную продолжительность содержания под стражей до суда. Первый из них жаловался на то, что был подвергнут бесчеловечному обращению со стороны сотрудников милиции. Оба первых заявителя утверждали, что были задержаны незаконно и им не были сообщены причины ареста.

Европейский Суд, единогласно объявив заявление приемлемым только в части жалоб первых двух заявителей на чрезмерную продолжительность содержания под стражей до суда, постановил, что в данном деле имеет место нарушение требования пункта 3 статьи 5 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить каждому их двух заявителей 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации
[Akhmadova and Sadulayeva v. Russia]

Заявительницы жаловались, что их близкий родственник (сын и супруг соответственно), Шамиль Ахмадов, был незаконно лишен жизни представителями российских властей в Чечне. Они также утверждали, что властями не было проведено эффективное и адекватное расследование обстоятельств его задержания и смерти.

Заявительницы утверждали, что страдания, пережитые ими в результате исчезновения Шамиля Ахмадова, и отсутствие адекватной реакции со стороны властей равносильны бесчеловечному обращению.

Европейский Суд единогласно отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации и постановил, что в данном деле имело место нарушение ст. 2, 3, 5, 13, а также пп. "а" п. 1 ст. 38 Конвенции в связи с отказом властей Российской Федерации представить документы, запрошенные Европейским Судом.

Европейский Суд обязал государство-ответчика выплатить заявительницам 15 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, им же по 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 7 285 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

Сергей Николаевич Прокудин против Российской Федерации
[Sergey Nikolayevich Prokudin v. Russia]

Заявитель жаловался на неисполнение вступившего в законную силу решения Ленинского районного суда г. Кемерово, удовлетворившего иск заявителя к администрации Кемеровской области о взыскании суммы задолженности по государственному пособию на ребенка, об индексации суммы задолженности и возмещении морального вреда.

В процессе рассмотрения этой жалобы заявитель направил в Европейский Суд заявление, в котором просил прекратить производство по своей жалобе в связи с заключением мирового соглашения с администрацией Кемеровской области.

Европейский Суд единогласно решил исключить жалобу из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Михаил Александрович Тюрин против Российской Федерации
[Mikhail Aleksandrovich Tyurin v. Russia]

Заявитель жаловался на длительное неисполнение судебного решения, вынесенного в его пользу по иску к Министерству обороны.

Суд, приняв во внимание, что стороны пришли к мировому соглашению, единогласно решил прекратить производство по делу и исключить жалобу из списка подлежащих рассмотрению дел.

Татьяна Петровна Яковлева против Российской Федерации
[Tatyana Petrovna Yakovleva v. Russia]

Заявительница жаловалась на неисполнение вступившего в законную силу судебного решения, вынесенного в ее пользу по иску к Комитету социальной защиты.

Европейский Суд принял во внимание, что заявительница ошибочно подала две жалобы по одному и тому же вопросу и просит прекратить производство по делу, единогласно решил исключить жалобу из списка подлежащих рассмотрению дел.

Тамара Владимировна Алексеева и другие против Российской Федерации
[Tamara Vladimirovna Alekseyeva and Others v. Russia]

Первая заявительница, бабушка и опекун трех несовершеннолетних девочек, обратилась с ходатайством об изменении в судебном порядке отчеств и фамилий девочек. Суд, сославшись на национальное законодательство, отказал ей в этом. Заявители посчитали такой отказ нарушением их права на уважение частной и семейной жизни.

Европейский Суд отметил, что законные ограничения желания изменить имя оправдываются общим интересом, например, для того, чтобы обеспечить точную перепись населения (Постановление Европейского Суда по делу "Щерна против Финляндии" [Stjerna v. Finland]).

Европейский Суд, констатировав, что решение национальных судов Российской Федерации соответствует действующему национальному законодательству, его обоснование является правомерным, единогласно объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Плотников против Российской Федерации
[Plotnikov v. Russia]

Заявитель утверждал, что был осужден судом с участием народных заседателей, не созданным на основе закона, а в результате ряда нарушений производство по его делу следует считать несправедливым. Он также жаловался на нарушение его права на уважение частной и семейной жизни.

Суд принял во внимание возражение государства-ответчика и счел жалобы заявителя явно необоснованными и единогласно объявил его заявление неприемлемым для дальнейшего рассмотрения.

Новости Совета Европы

В Белграде прошла конференция, на которой обсуждали роль национальных верховных судов в применении Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Представители 13 верховных судов стран региона приняли участие в этой встрече, организуемой в рамках первого председательства Сербии в Комитете министров Совета Европы.

На открытии конференции выступили Председатель Европейского Суда по правам человека Жан-Поль Коста и руководитель Генерального директората Совета Европы по правовым вопросам Филипп Буайа. Ж.-П. Коста, в частности, заявил: "Без независимых и беспристрастных судей не может быть эффективной защиты прав человека".

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации Валерий Зорькин с коллегами Ларисой Красавчиковой, Сергеем Мавриным и Юрием Рудкиным посетили Европейский Суд по правам человека в Страсбурге. Они приняли участие в рабочей встрече по анализу содержания Конвенции о защите прав человека и основных свобод и российского национального законодательства.

Валерий Зорькин выступил с докладом на тему "Общие вопросы взаимоотношений между Конвенцией и Конституцией в свете практики обоих Судов". С сообщением "Исчерпание национальных средств правовой защиты и юриспруденция Европейского Суда" выступил избранный от России судья Европейского Суда Анатолий Ковлер.

Состоялась встреча Генерального секретаря Совета Европы Терри Дэвиса с Председателем Верховного Суда Российской Федерации Вячеславом Лебедевым, который сообщил собеседнику о реформировании в России надзорных процедур по гражданским делам и о внутренних средствах правовой защиты в делах о чрезмерной продолжительности судопроизводства, неисполнении судебных решений и досудебном содержании под стражей.

Терри Дэвис выразил удовлетворение этими мерами, а также постоянным сотрудничеством в этой области между Верховным Судом России и Советом Европы.

В очередной Международный день прав человека, отмечаемый ежегодно 10 декабря, Совет Европы заявил о своих приоритетах в области защиты прав человека, демократии и верховенства закона в Европе.

Председатель Комитета министров Совета Европы, министр иностранных дел Словакии Ян Кубиш: "В этот торжественный день, призванный содействовать защите прав человека во всем мире, я хотел бы обратиться к проблеме защиты прав представителей меньшинств. Мы должны не жалеть сил для обеспечения их надежной защиты".

Председатель Парламентской ассамблеи Рене ван дер Линден: "Совет Европы, стоящий на страже защиты прав человека на континенте, незаменим. А его цели, совершенно очевидно, еще далеки от выполнения. Недавний доклад Ассамблеи о "тайных тюрьмах ЦРУ" в Европе показывает, что Совет Европы не придерживается двойных стандартов и что организация намерена и в состоянии выступать с критикой в отношении нарушений, совершаемых любым из наших государств-членов".

Источник информации:
www.сое.int/defaultRU.asp; www.echr.ru