Решение Европейского Суда по правам человека от 9 ноября 2006 г. по вопросу приемлемости жалобы N 8459/03 "Жанна Джарагети (Zhanna Dzharageti) против Российской Федерации" (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 8459/03
"Жанна Джарагети (Zhanna Dzharageti) против Российской Федерации"

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая 9 ноября 2006 г. Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Ф. Тюлькенс,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса, судей

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание указанную жалобу, поданную 13 февраля 2003 г.,

учитывая решение применить пункт 3 статьи 29 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в данном деле и рассмотреть одновременно вопрос о приемлемости жалобы и существо жалобы,

принимая во внимание доводы, представленные властями Российской Федерации, и возражения на них, представленные заявителем,

заседая за закрытыми дверями,

вынес следующее Решение:

Факты

Заявитель, Жанна Михайловна Джарагети, гражданка России, 1965 года рождения, проживает в г. Москве. В Европейском Суде ее интересы представляла М. Кузнецова, адвокат из г. Москвы. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

А. Обстоятельства дела

До 1992 года заявительница, гражданка России, проживала в Абхазии, Грузия. 17 августа 1992 г. она вместе со своим мужем и двумя детьми (1984 и 1986 годов рождения) уехала из Абхазии в Россию ввиду начавшегося там вооруженного конфликта.

Сначала заявительница со своей семьей остановились у матери заявителя в Краснодарском крае, но вскоре после этого переехала в Москву. В феврале 1993 года она начала работать школьным учителем. Директор школы попросил муниципальные власти предоставить ей жилье.

11 марта 1993 г. начальник отдела учета и распределения жилой площади префектуры Западного административного округа г. Москвы, выделил заявительнице двухкомнатную квартиру. Органы жилищно-коммунального хозяйства открыли лицевой счет на ее имя в целях оплаты коммунальных платежей. Заявительница вместе со своей семьей вселилась в квартиру, проживала в ней и регулярно оплачивала все счета по квартире.

В 1997 году дом, в котором находилась квартира заявительницы, был передан Миграционному центру г. Москвы для создания жилья для вынужденных переселенцев.

30 мая 1997 г. Солнцевская межрайонная прокуратура г. Москвы подала иск в Солнцевский районный суд г. Москвы о выселении заявительницы из занимаемой ею квартиры.

24 июня 1997 г. префектура Западного административного округа г. Москвы проинформировала администрацию школы, что учителя, в том числе и заявительница, должны освободить квартиры, занимаемые ими временно. Заявительнице посоветовали обратиться в Миграционный центр г. Москвы с просьбой предоставить ей бесплатное жилье. Администрацию школы также проинформировали о том, что трудоустройство сотрудников школы, не имеющих регистрации в г. Москве, также незаконно.

В 1997 году заявительницу уволили с работы ввиду отсутствия у нее регистрации в г. Москве.

9 июля 1997 г. заявительница обратилась в миграционную службу Краснодарского края с заявлением о предоставлении ей статуса вынужденного переселенца. Она указала, что ее постоянным адресом проживания является дом ее матери в Краснодарском крае. 17 июля 1997 г. заявительнице был предоставлен статус временного переселенца на срок до 17 июля 2002 г.

8 апреля 1998 г. заявительница обратилась в миграционную службу г. Москвы с заявлением о ее регистрации в качестве вынужденного переселенца. Она также обратилась в паспортный стол отделения милиции с просьбой зарегистрировать ее в квартире в г. Москве по официальному адресу проживания.

26 мая 1998 г. Солнцевский районный суд г. Москвы, рассмотрев иск прокурора, отказал в его удовлетворении на том основании, что заявительница de facto имела договор жилищного найма. Это судебное решение вступило в законную силу 6 июня 1998 г., но впоследствии было отменено судом надзорной инстанции. Гражданское дело было пересмотрено дважды, прежде чем 26 сентября 2002 г. было вынесено окончательное судебное решение (см. ниже).

22 сентября 1998 г. паспортная служба дала разрешение на временную регистрацию заявительницы и ее детей в данной квартире на срок шесть месяцев.

2 ноября 1998 г. миграционные власти г. Москвы проинформировали заявительницу о том, что она не может быть зарегистрирована ими в качестве вынужденного переселенца, пока она не снимется с учета миграционной службы в Краснодарском крае.

22 марта 1999 г. заявительница обратилась в миграционную службу Краснодарского края с заявлением о снятии ее с миграционного учета и о направлении материалов миграционного дела в г. Москву. 24 марта 1999 г. это заявление было удовлетворено.

14 мая 1999 г. миграционная служба г. Москвы проинформировала заявительницу о том, что она не может быть поставлена на учет миграционных властей, поскольку ее официальным местом постоянного проживания оставался адрес в Краснодарском крае. 25 апреля 2000 г. заявительница вновь направила заявление о ее постановке на учет в качестве вынужденного переселенца в г. Москве, в удовлетворении которого было отказано 5 мая 2000 г., поскольку заявитель не подтвердила наличие у нее постоянной регистрации в г. Москве. Заявительница не оспаривала этот отказ.

26 сентября 2002 г. Московский городской суд вынес окончательное решение, санкционировав выселение заявительницы из квартиры без предоставления ей другого жилья. В ходе судебного разбирательства было установлено, что занятие ею квартиры не основывалось на договоре социального найма жилья, поскольку заявительнице никогда не выдавался ордер на квартиру и не было предложено заключить договор социального найма. Суд также установил, что заявительница не имела статуса вынужденного переселенца, на основании которого она могла бы требовать предоставления ей социального жилья.

18 ноября 2002 г. заявительница было вручено постановление о ее выселении, которому она не подчинилась.

30 апреля 2004 г. муниципальные службы потребовали от заявительницы освободить квартиру, но она не подчинилась.

В декабре 2004 года заявительнице было вручено еще одно постановление о ее выселении, которому она снова не подчинилась. Выселение так и не было произведено, и согласно последней информации заявительница продолжает проживать в квартире.

6 апреля 2005 г. Комиссией по жилищным вопросам при Правительстве Москвы принято решение о предоставлении заявительнице занимаемой ею квартиры по договору найма. Заявителю было предложено заключить договор найма и уладить формальности.

Заявительница отказалась подписать договор найма, поскольку она должна была оплачивать арендную плату предположительно по рыночным ценам, которые, как она полагала, слишком высоки для нее. Заявительница полагала, что имеет право на заключение договора социального найма в силу ее предыдущей работы, ввиду ее "de facto статуса беженца" и учителя, а также того факта, что она нуждается в помощи государства.

Стороны не представили деталей предложенного заявителю договора найма.

13 января 2006 г. заявитель получила повторное уведомление о необходимости заключить договор найма, который она отказалась заключить.

В. Применимое внутригосударственное законодательство

Статьей 49 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего на момент событий, предусматривалось, что предоставление жилого помещения в наем государственном# или общественном доме может быть осуществлено только на основании ордера, выдаваемого местным органом исполнительной власти. Форма ордера утверждалась постановлением Правительства Российской Федерации* (*Так в тексте. Как представляется, речь идет о статье 47 указанного кодекса (прим. переводчика).). Статьей 99 данного кодекса предусматривается выселение лиц, занявших жилое помещение, не имея на то оснований.

Согласно статье 6 Закона Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N 4530-I "О вынужденных переселенцах" лицам, зарегистрированным в качестве вынужденных переселенцев, может быть предоставлено временное жилье в специально определенных помещениях.

Суть жалобы

Заявительница жаловалась, ссылаясь на статьи 3 и 8 Конвенции, на предполагаемый отказ властей заключить с ней договор социального найма в отношении квартиры, в которой она проживала со своими детьми с 1995 года.

Заявительница также жаловалась, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, на то, что судебное разбирательство по ее жилищному спору было несправедливым.

Наконец, заявительница жаловалась на то, что ей и ее семье было отказано в регистрации по месту жительства, и таким образом у них имелся ограниченный доступ к государственному медицинскому обслуживанию и системе социальной помощи, образованию и трудоустройству. Она ссылалась при этом на статью 14 Конвенции и статью 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Право

Заявительница утверждала, что отказ властей заключить с ней договор социального найма в отношении квартиры, в которой она проживала со своими детьми с 1995 года, представляет собой нарушение статей 3 и 8 Конвенции.

Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Статья 8 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

Власти Российской Федерации не согласились с утверждением заявительницы о том, что она имела законное ожидание получить квартиру на условиях договора социального найма. Они сочли, что при отсутствии действующего договора найма занятие заявительницей квартиры всегда рассматривалось как временное. Заявительница с самого начала должна была знать, что от нее в любой момент могут потребовать освободить квартиру. Власти Российской Федерации также указывали, что заявительница не приобрела в установленном законом порядке статус временного переселенца, на основании которого она могла бы утверждать о своем праве занимать квартиру в специальном миграционном центре. Далее власти Российской Федерации отметили, что даже если требование заявительницы о предоставлении ей квартиры связано с отказом властей предоставить ей статус вынужденного переселенца, Европейский Суд, по мнению властей государства-ответчика, должен отклонить жалобу на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты, поскольку заявительница не обжаловала в судах Российской Федерации соответствующие действия или бездействие со стороны миграционных властей.

Заявительница настаивала на своей жалобе. Она утверждала, что разрешение ей пребывать в квартире создало ситуацию de facto режима договора социального найма, который должен быть защищен в соответствии с законодательством государства-ответчика. Заявительница утверждала, что не имела возможности платить по договору коммерческого найма, поскольку ей было отказано в трудоустройстве ввиду отсутствия у нее регистрации по месту пребывания, в предоставлении которой ей было в свою очередь отказано по причине незаконного занятия квартиры.

1. Относительно статьи 3 Конвенции Европейский Суд напомнил, что жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под применение статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимума относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность жестокого обращения, его физические и психические последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, р. 1517, §52). В данном деле Европейский Суд не установил обстоятельств такого рода или степени, которые подпадали бы под сферу применения статьи 3 Конвенции.

Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Относительно статьи 8 Конвенции Европейский Суд напомнил, что понятие "жилище" по смыслу статьи 8 Конвенции не ограничивается тем жильем, которое занято на законных основаниях или которое создано на законных основаниях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джиллоу против Соединенного Королевства" (Gillow v. United Kigdom) от 24 ноября 1986 г., Series А, N 109, §46; и Постановление Европейского Суда по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia), жалоба N 58255/00, §§36-39, ECHR 2004-XI). В настоящем деле не оспаривается, что занимаемая заявительницей квартира является ее "жилищем" по смыслу этой статьи. Европейский Суд установил, что заявитель проживает в ней с 1995 года и не имеет другого жилища. Соответственно, квартира может рассматриваться как жилище заявителя по смыслу статьи 8 Конвенции.

Таким образом, Европейский Суд рассмотрит, осуществил ли какой-либо государственный орган вмешательство в право заявителя на уважение ее жилища. Прежде всего, Европейский Суд отметил, что в настоящее время от заявителя не требуют выехать из квартиры, поскольку ей предложено заключить договор коммерческого найма в отношении именно этой квартиры. Следовательно, вопрос, рассматриваемый Европейским Судом, состоит не в неминуемом выселении заявителя, а в предложенных условиях договора, в частности в вероятном повышении арендной платы за квартиру. Европейский Суд не будет исключать вероятность того, что новые требования по оплате жилья могут представлять собой вмешательство в право на уважение жилища. Таким образом, Европейский Суд рассмотрит, является ли такое вмешательство обоснованным в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции.

Европейский Суд отметил, что в соответствии с законодательством Российской Федерации от заявительницы могут в любой момент потребовать выехать из занимаемой ею квартиры без предоставления ей другого жилья. Обстоятельства вселения заявительницы в квартиру, особенно отсутствие ордера на квартиру, выдача которого на момент событий являлась обязательным условием заключения договора найма, не давали ей оснований рассматривать ситуацию как социальный найм, защищаемый законом. Из материалов дела очевидно, что размещение заявительницы было осуществлено как временная чрезвычайная мера, не влекшая обязанности властей поселить заявительницу и ее семью на постоянной основе.

Относительно того, что заявительница утверждала, что, будучи вынужденным переселенцем, она имела основание на предоставление жилья на условиях договора социального найма, Европейский Суд не усмотрел оснований согласиться с наличием такого права. В 1997-1999 годах заявитель действительно была зарегистрирована в этом качестве миграционными службами, но она не требовала жилищных льгот в этот период. Позже, когда срок действия ее статуса истек и ей стало грозить выселение, заявительница попыталась возобновить свой статус, но ее заявление, поданное в миграционные службы г. Москвы, не было удовлетворено. Ничто не указывает, что власти виновны в отказе заявительнице в регистрации ее статуса, и, в любом случае, она не оспаривала этот отказ в судебном порядке на внутригосударственном уровне. Следовательно, заявительница не может утверждать, что обладала законным ожиданием получить социальное жилье на том основании, что она является вынужденным переселенцем. Точно так же требование заявительницы о предоставлении ей жилья на условиях договора социального найма по причине ее низкого дохода также является необоснованным, поскольку она никогда не была зарегистрирована в этом качестве и не вставала на очередь на получение жилья в этом качестве. Таким образом, требование, согласно которому заявительница должна была выполнять условия договора коммерческого найма, было законным по смыслу законодательства Российской Федерации.

По мнению Европейского Суда, такая мера преследовала законную цель, а именно эффективное управление публичной системой социального жилья, направленной на улучшение экономического благосостояния страны и на защиту прав лиц, имеющих право на помощь в виде получения жилья. Таким образом, Европейскому Суду осталось установить, может ли эта мера рассматриваться как "необходимая в демократическом обществе".

Европейский Суд напомнил, что по социально-экономическим вопросам, таким как жилищный вопрос, пределы усмотрения, предоставленные государству, непременно широки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom) от 21 февраля 1986 г., Series A, N 98, р. 32, §46; Постановление Европейского Суда по делу "Меллахер и другие против Австрии" (Mellacher and Others v. Austria) от 19 декабря 1989 г., Series А, §169, р. 25, §45; и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, ECHR 2005). Принимая это во внимание, Европейский Суд должен оценить, являлась ли при обстоятельствах рассматриваемого дела примененная мера соразмерной преследуемой законной цели.

Европейский Суд отметил, что с учетом ожидающего заявительницу предложения о заключении договора коммерческого найма она, хотя и находясь под законным обязательством освободить квартиру, в действительности принудительно выселена не была. В настоящее время она продолжает проживать в квартире, даже несмотря на то, что она отказывается согласовать условия оплаты за проживание. В связи с этим Европейский Суд отметил, что отказ заявительницы от заключения договора коммерческого найма не касается какой-либо конкретной денежной суммы, которую она предположительно не может позволить себе платить, и что заявительница не представила расчетов своих возможных расходов на основании такого договора. Вместо этого заявительница жаловалась на сам факт того, что ей не предоставили возможность платить за жилье не в полном объеме. Однако данный факт сам по себе не раскрывает какого-либо произвола со стороны властей, который мог бы привести к несоразмерному вмешательству в право заявительницы на уважение ее жилища.

Более того, в своей жалобе заявительница утверждала, что ее финансовые трудности произошли ввиду ограничений, установленных в отношении ее трудоустройства ввиду отсутствия у нее официальной регистрации по месту жительства. Если бы заявительница приняла условия договора коммерческого найма, это препятствие бы исчезло. Таким образом, заявительница не может ссылаться на данное обстоятельство как на действительную причину ее отказа от принятия условий договора коммерческого найма.

Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

3. Европейский Суд рассмотрел остальную часть жалобы заявительницы. Однако, принимая во внимание все представленные ему материалы, а также с учетом того, насколько данная часть жалобы подпадает под его компетенцию, Европейский Суд пришел к выводу, что она не раскрывает каких-либо признаков нарушения прав и свобод, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

решил прекратить применение пункта 3 статьи 29 Конвенции и признал жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розаскис Председатель Палаты Суда