Решение Европейского Суда по правам человека от 11 сентября 2007 г. по вопросу приемлемости жалобы N 74947/01 "Авель Витальевич Тиминский (Avel Vitalyevich Timinskiy) против Российской Федерации" (Пятая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая Секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 74947/01
"Авель Витальевич Тиминский (Avel Vitalyevich Timinskiy) против Российской Федерации"

Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая 11 сентября 2007 г. Палатой в составе:

С. Ботучаровой, Председателя Палаты,

К. Юнгвирта,

Р. Марусте,

А. Ковлера,

Х. Боррего Боррего,

Р. Йегера,

М. Виллигера, судей,

а также при участии К. Вестердийк, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание указанную жалобу, поданную 8 сентября 2001 г.;

принимая во внимание доводы властей государства-ответчика и ответные замечания, представленные заявителем,

проведя совещание, вынес следующее Решение:

Факты

Заявитель, Авель Витальевич Тиминский, гражданин Российской Федерации, 1969 года рождения, проживающий в г. Кургане. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял И. Ширманов, адвокат, практикующий в г. Нижневартовске. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

Обстоятельства дела, как они представлены сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

А. Обстоятельства дела

Заявитель являлся предпринимателем в сфере торговли зерном и был зарегистрирован в качестве предпринимателя без образования юридического лица.

15 мая 1998 г. заявитель представил в налоговые органы официальную декларацию о своих доходах за 1997 год, в которой он указал совокупный доход в сумме 6 490 869 рублей 92 копейки. После проведения вычетов подлежащая налогообложению сумма составила 941 073 рубля 53 копейки, из которых заявитель должен был уплатить 323 015 рублей 73 копейки в качестве подоходного налога.

15 июля 1998 г. являлось сроком уплаты подоходного налога за 1997 год. Однако заявитель не имел на своем счету достаточно средств и не уплатил сумму полностью. Неуплаченная сумма составила 319 412 рублей 23 копейки.

Федеральная служба налоговой полиции предъявила заявителю обвинение в уклонении от уплаты налогов на основании части второй статьи 198 Уголовного кодекса (уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере). Утверждалось, что заявитель совершил преступление "иным способом" по сравнению с непредставлением декларации или представлением в декларации ложных сведений.

4 октября 2000 г. Курганский городской суд рассмотрел дело и оправдал заявителя, признав, что отсутствие достаточных денежных средств на счете заявителя на день платежа было частично вызвано запоздалым переводом денежных средств заявителю его контрагентами по договорам. Прокуратура обжаловала оправдательный приговор.

21 ноября 2000 г. Курганский областной суд в составе трех судей отменил оправдательный приговор, определив, что установленные судом первой инстанции обстоятельства не являлись правомерным оправданием невыполнения законной обязанности по уплате налога. Суд кассационной инстанции установил, что обязанностью заявителя являлось управлять своими активами таким образом, чтобы обеспечить денежные средства для уплаты предстоящих налоговых платежей. Суд кассационной инстанции вернул дело в городской суд на новое рассмотрение со следующими указаниями:

"При пересмотре дела [городской суд] должен исследовать доказательства всесторонне, полностью и объективно. [Суд также должен] правильно решить вопрос о виновности [заявителя]".

22 января 2001 г. городской суд пересмотрел дело и признал, что заявитель, получив доход от предпринимательской деятельности, растратил всю сумму, включая ту ее часть, которая должна была быть сохранена для уплаты налога. Суд также установил, что заявитель знал или должен был знать о своей предусмотренной законом обязанности уплатить налог и знал, какую сумму ему необходимо заплатить, и что он растратил свои денежные средства на иные цели, зная, что это может помешать ему исполнить обязанность по уплате налога. Установив, таким образом, факт умышленной неуплаты налога заявителем, суд признал его виновным в уклонении от уплаты налога согласно части второй статьи 198 Уголовного кодекса. Заявитель был приговорен к двум годам лишения свободы, но был незамедлительно освобожден от отбывания наказания на основании акта об амнистии 2000 года* (*Речь, видимо, идет о Постановлении Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26 мая 2000 г. N 398-III ГД "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" (прим. переводчика).). Заявитель обжаловал приговор, утверждая, inter alia* (*Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что статья 198 была сформулирована неуместно расплывчато, поскольку фразу "иными способами" можно было толковать ошибочно. Заявитель утверждал, что он намеревался уплатить налог, но в нужное время у него не было денежных средств.

15 марта 2001 г. Курганский областной суд отклонил жалобу заявителя и оставил приговор без изменения. Двое из трех судей состава суда были теми же, что участвовали в кассационном рассмотрении 21 ноября 2000 г. Как утверждал заявитель, заседание кассационного суда длилось 10 минут. Интересы заявителя в судебном заседании представлял адвокат.

В. Соответствующее внутригосударственное законодательство

Статья 198 Уголовного кодекса [Российской Федерации], действовавшая в рассматриваемое время, в части, применимой к настоящему делу, звучала следующим образом:

Статья 198. Уклонение от уплаты налогов и взносов физическим лицом* (*Данная статья в редакции, действовавшей в рассматриваемое время, называлась "Уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды" (прим. переводчика).)

"Уклонение от уплаты налога путем непредставления декларации о доходах_ либо представления ложных данных для декларации, либо иным способом_ наказывается_".

Законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" фраза "либо иными способами" была исключения из статьи 198 Уголовного кодекса.

Суть жалобы

Ссылаясь на статьи 6 и 7 Конвенции, заявитель утверждал, что он был неправильно осужден на основании статьи уголовного закона, которая была неприменима к его делу и чрезмерно расплывчато сформулирована.

На основании статьи 6 Конвенции заявитель обжаловал то обстоятельство, что указания кассационного суда нижестоящему судье при направлении дела на новое рассмотрение свидетельствовали о том, что суды были пристрастны в своих суждениях.

На основании статьи 6 Конвенции заявитель также обжаловал то обстоятельство, что суд кассационной инстанции не являлся независимым, поскольку двое из трех судей состава суда, [заседавшего] 21 ноября 2000 г., ранее уже рассматривали дело заявителя 15 марта 2001 г.* (*Видимо, в оригинале текста решения допущена техническая ошибка. Вероятно, конец рассматриваемого предложения следует читать так: "_поскольку двое из трех судей состава суда, [заседавшего] 15 марта 2001 г., ранее уже рассматривали дело заявителя 21 ноября 2000 г." (прим. переводчика).)

В заключение заявитель, ссылаясь на статью 6 Конвенции, утверждал, что заседание кассационного суда 15 марта 2001 г. было необоснованно коротким.

Факты

1. Заявитель утверждал, что признание его виновным в уклонении от уплаты налога было основано на неправильном, расплывчато сформулированном и неприменимом положении закона и что судебное разбирательство было несправедливым. Он ссылался на статьи 6 и 7 Конвенции, которые в части, применимой к настоящему делу, звучат следующим образом:

Статья 6 (Право на справедливое судебное разбирательство)

"Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

Статья 7 (Наказание исключительно на основании закона)

"1. Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

2. Настоящая статья не препятствует осуждению и наказанию любого лица за совершение какоголибо деяния или за бездействие, которое в момент его совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами".

Власти Российской Федерации оспаривали доводы заявителя. Они утверждали, что примененный в деле заявителя закон действовал в рассматриваемое время и был достаточно ясным. Они утверждали, что в деле заявителя имела место очевидная неуплата налога, что являлось явным уклонением от уплаты налога, и что иного законного толкования быть не могло. Формулировка правовой нормы об уклонении от уплаты налога означала, что как только устанавливался факт умышленной неуплаты налога, не имело значения, каким образом неуплата совершалась, то есть с помощью каких-то неточностей при составлении декларации о доходах или иным образом. Аналогичным образом Уголовный кодекс не пытался уточнять уголовную ответственность* (*Так в тексте. Вероятно, допущена неточность в правовых формулировках. Уголовный кодекс Российской Федерации содержит исключительно точные определения уголовной ответственности, которую несет лицо за совершение того или иного преступления (прим. переводчика).) за другие преступления, такие как, [например], убийство, когда кодекс не приводил исчерпывающий перечень способов его совершения: отравление, применение огнестрельного оружия или иным способом.

Власти Российской Федерации также ссылались на Постановление Конституционного Суда от 27 мая 2003 г. N 9-П относительно статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации "Уклонение от уплаты налогов или сборов с организации", в которой содержались положения, аналогичные прежде закрепленным в статье 198 Кодекса. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что положение, устанавливающее уголовную ответственности за уклонение от уплаты налогов "иными способами" соответствовало Конституции Российской Федерации. В частности, эта формулировка подразумевала, что только невыплата налога, относительно которой доказано, что она совершена умышленно, могла составлять уклонение от уплаты налога. Установив это, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что статья 199 не содержала неопределенных выражений, которые могли бы позволить применять эту статью произвольным образом. Власти Российской Федерации утверждали, что эти выводы также были применимы и к статье 198 Уголовного кодекса в редакции, действовавшей в рассматриваемое время.

В заключение власти Российской Федерации настаивали, что последующее изменение статьи 198 Уголовного кодекса не ставило под сомнение ее действительность во время действия предыдущей редакции. Факт изменения закона сам по себе не означает, что положение закона было неконституционным или не соответствовало Конвенции, или нарушало законные права и интересы граждан.

Заявитель настаивал на своей жалобе, утверждая, что он был незаконно и произвольно осужден за преступление, которое не было явно определено в Уголовном кодексе.

Европейский Суд повторяет, что статья 7 Конвенции в общих фразах закрепляет тот принцип, что только закон может определять преступление и устанавливать за него наказание (nullum crimen, nulla poena sine lege), и запрещает, в частности, ретроспективное применение уголовного закона, когда он ухудшает положение обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коккинакис против Греции" (Kokkinakis v. Greece) от 25 мая 1993 г., Series A, N 260-A, p. 22, §52). Хотя эта статья особенно запрещает распространять определение существующих преступных деяний на действия, которые ранее не считались преступными, она также закрепляет принцип того, что уголовный закон не должен расширительно толковаться для ухудшения положения обвиняемого, например путем применения аналогии. Следовательно, преступления и соответствующие наказания должны быть четко определены законом. Это требование выполняется, если лицо из текста соответствующего положения и, в случае необходимости, из толкования этого текста, данного судом, может установить, какие действия или бездействие влекут для него уголовную ответственность (см. среди других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Стрелец, Кесслер и Кренц против Германии" (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany), жалобы NN 34044/96, 35532/97 и 44801/98, ECHR 2001-II, § 50, и Постановление Европейского Суда по делу "Кантони против Франции" (Cantoni v. France) от 15 ноября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-V, p. 1627, §29).

Говоря о "законе", статья 7 Конвенции подразумевает ту же концепцию, на которую ссылается Конвенция, где бы в ней ни был употреблен этот термин - концепцию, которая объединяет законодательство, а также правоприменительную практику и подразумевает качественные требования, включая требования доступности и предвидимости (см. среди других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ашур против Франции" (Achour v. France), жалоба N 67335/01, ECHR 2006- ..., §§41-43).

В данном деле заявитель признал в судах Российской Федерации, что он не выполнил свои обязательства по уплате налогов до даты, установленной законом. Сторона защиты утверждала, что у заявителя не было прямого умысла на неуплату налога, а эта ситуация явилась неблагоприятным последствием отсутствия у заявителя денежных средств, что, [в свою очередь], было обусловлено обстоятельствами, не находившимися под контролем заявителя. Однако эти доводы были отклонены на кассационной стадии внутригосударственного судебного разбирательства как необоснованные. Суд установил, что заявитель получил определенную сумму дохода и мог отложить сумму, необходимую для осуществления близящихся налоговых выплат. Заявитель знал, какую сумму он должен заплатить, знал крайний срок для осуществления выплаты и последствия неуплаты денежных средств. Тем не менее он продолжил осуществление сделок, что оставило его без необходимых денежных средств. На основании этого суд установил, что неуплата налога заявителем была умышленной, и поэтому имело место уклонение от уплаты налога. Поскольку факт неуплаты налога, а также факт осведомленности заявителя не оспаривались, вопрос о том, каким образом заявитель не выполнил свое обязательство, больше не был существенным для рассмотрения вопроса об ответственности.

Европейский Суд отмечает, что нормы права часто формулируются в общих положениях, которые не описывают детально каждую ситуацию, которую они призваны регулировать. В данном деле статья 198 содержала открытый перечень способов, которым могло быть совершено "уклонение", и, по сути, читалась как "уклонение от уплаты налогов, совершенное любыми способами_ наказывается". Европейский Суд отмечает в этом отношении, что указанное положение могло бы быть более четким. Однако из текста статьи можно было установить, что уклонение от уплаты налога приведет к уголовной ответственности, независимо от способа его совершения. Поэтому материальным условием для введения в действие указанного положения было наличие "уклонения от уплаты налога".

По мнению Европейского Суда, применение статьи 198 Уголовного кодекса в данном деле было достаточно прямолинейным. От судов не требовалось толковать фразу "иными способами", чтобы признать заявителя виновным в уклонении. Достаточно было установить "неуплату налога, относительно которой доказано, что она совершена умышленно", что суды Российской Федерации и сделали. Более того, этот подход был впоследствии одобрен Конституционным Судом Российской Федерации в его Постановлении от 27 мая 2003 г., в котором была продемонстрирована последовательность внутригосударственной практики по данному вопросу. Более того, защита заявителя в суде основывалась на отсутствии у заявителя денежных средств, что, как утверждал заявитель, демонстрировало отсутствие какого-либо намерения уклониться от уплаты налога. Этот довод относился к вопросу о том, имело ли место или нет "уклонение от уплаты налога", и о вине заявителя, а не к пределам действия подпункта об "иных способах". В свете изложенного заявитель не может утверждать, что он является жертвой расплывчатой формулировки закона или произвольного применения закона в нарушение статьи 7 Конвенции, как он полагал.

Относительно неудовлетворенности заявителя итогом рассмотрения его уголовного дела Европейский Суд отмечает, что он не призван рассматривать предполагаемые фактические и правовые ошибки, совершенные внутригосударственными судами, если только отсутствует указание на несправедливость судебного разбирательства и если принятое решение не может считаться произвольным. На основании представленных заявителем материалов Европейский Суд отмечает, что заявитель лично и через своего адвоката мог представлять свои доводы, как хотел, и органы судебной власти надлежащим образом их рассматривали. Принимая во внимание факты дела в изложении сторон, Европейский Суд не усматривает оснований для вывода о том, что заявителю не было бы обеспечено справедливое судебное разбирательство, гарантированное статьей 6 Конвенции.

Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Заявитель также утверждал, что он был осужден за преступление судом, который не являлся беспристрастным. В частности, он обжаловал то обстоятельство, что указания, данные Курским областным судом 21 ноября 2000 г. городскому суду, обязали последний вынести определенное решение по делу.

Власти Российской Федерации не согласились с толкованием указаний суда в изложении заявителя. Они указали, что фраза "правильно решить вопрос о виновности [заявителя]" должна толковаться как "определить, был заявитель виновен или нет", а не как указание на то, что заявитель должен быть признан виновным.

Европейский Суд повторяет, что наличие беспристрастного подхода в целях пункта 1 статьи 6 Конвенции должно определяться согласно субъективному критерию, то есть на основании личного убеждения определенного судьи в конкретном деле, а также на основании объективного критерия, то есть путем проверки, предоставил ли этот судья гарантии, достаточные для исключения любых законных сомнений в этом отношении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фей против Австрии" (Fey v. Austria) от 24 февраля 1993 г., Series A, N 255-A, p. 12, §28).

Европейский Суд отмечает, что Курганский областной суд дал Курганскому городскому суду общие указания о том, как исправить процессуальные нарушения, выявленные в ходе предыдущего судебного разбирательства. Европейский Суд полагает, что сам факт дачи кассационным судом указаний при направлении дела на новое рассмотрение сам по себе не является несовместимым с принципом беспристрастного суда. Относительно конкретной фразы, использованной в настоящем деле, Европейский Суд соглашается с толкованием, предложенным властями Российской Федерации, и полагает, что указания не содержали предположения о виновности заявителя, как сам заявитель утверждал.

Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена согласно пункту 4 статьи 35 Конвенции.

3. В заключение на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции заявитель обжаловал состав кассационного суда и утверждал, что судебное разбирательство в кассационном суде было слишком коротким.

В свете представленных ему материалов и в той части, в которой обжалуемые события относятся к его компетенции, Европейский Суд полагает, что данная часть жалобы не свидетельствует о каком-либо нарушении указанных положений Конвенции. Следовательно, эти жалобы являются неприемлемыми на основании пункта 3 статьи 35 Конвенции как явно необоснованные и должны быть отклонены в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Клаудиа Вестердийк Секретарь Секции Суда

Снежана Ботучарова Председатель Палаты Суда