Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 июля 2006 г. Дело "Базоркина (Bazorkina) против Российской Федерации" (жалоба N 69481/01) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Базоркина (Bazorkina)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 69481/01)

Постановление Суда

Страсбург, 27 июля 2006 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Ф. Тюлькенс,

П. Лоренсена,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 июля 2006 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление.

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 69481/01), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд 11 апреля 2001 г. в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Фатимой Сергеевной Базоркиной.

2. Интересы заявительницы, которой была предоставлена бесплатная правовая помощь, представляли юристы неправительственной правовой организации "Правовая инициатива по России" (Stitching Russian Justice Initiative), зарегистрированной в Нидерландах и имеющей представительства в Российской Федерации. Власти государства-ответчика были представлены в Европейском Суде Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявительница утверждала об "исчезновении" ее сына после того, как он был задержан военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации в феврале 2000 г. в Чеченской Республике. Она ссылалась на статьи 2, 3, 5, 6, 8, 13, 34 и 38 Конвенции.

4. Жалоба была направлена в Первую Секцию Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Европейского Суда). В рамках названной Секции в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента Суда была образована Палата для рассмотрения дела (пункт 1 статьи 27 Конвенции).

5. 1 ноября 2004 г. произошли изменения в составах секций Европейского Суда (пункт 1 правила 25 Регламента Европейского Суда), однако данное дело осталось на рассмотрении Палаты, образованной в рамках бывшей Первой Секции.

6. Решением от 15 сентября 2005 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой.

7. Заявительница и власти Российской Федерации представили дополнительные замечания по делу (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда).

8. Слушания по делу состоялись 8 декабря 2005 г. во Дворце прав человека.

В слушании по делу в Европейском Суде принимали участие:

(а) со стороны властей Российской Федерации:

П.А. Лаптев  - Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека,

Ю.Ю. Берестнев - советник,

А.Г. Девятко  - советник,

А.О. Сапрыкина  - консультант;

(b) со стороны заявительницы:

О. Сольванг (Solvang) - директор организации "Правовая инициативы# по России",

А. Николаев - консультант,

Д. Страстяну (Straisteanu) - консультант,

Е. Ежова - консультант.

Европейский Суд заслушал выступления О. Сольванга, А. Николаева, Д. Страстяну и Е. Ежовой со стороны заявительницы и П.А. Лаптева  и А.Г. Девятко со стороны властей Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

9. Заявительница, 1938 года рождения, проживает в г. Карабулаке, Республика Ингушетия. Жалоба была подана также в интересах сына заявительницы, Хаджи-Мурата Асланбековича Яндиева, 1975 года рождения.

A. Факты

10. Обстоятельства дела, связанные с "исчезновением" сына заявительницы, частично оспаривались сторонами. В связи с этим Европейский Суд предложил властям Российской Федерации представить копию материалов уголовного дела, возбужденного по факту "исчезновения" Хаджи-Мурата Яндиева.

11. Позиции сторон относительно обстоятельств задержания и "исчезновения" сына заявительницы, а также возбужденного в связи с этим уголовного дела приведены ниже в разделах 1 и 2. Описание представленных в Европейский Суд материалов приведено в части В постановления.

1. Обстоятельства "исчезновения" сына заявительницы

12. Сын заявительницы, Хаджи-Мурат Асланбекович Яндиев родился 27 августа 1975 г. До августа 1999 г. он являлся студентом Московского социологического университета. Заявительница утверждала, что ее сын ушел из университета в августе 1999 г., не завершив обучение на последнем курсе. Один из сокурсников Яндиева сказал заявительнице, что ее сын уехал в г. Грозный Чеченской Республики. Заявительница полагает, что ее сын хотел найти своего отца, который, по-видимому, уехал в г. Грозный. С августа 1999 г. заявительница не получала известий от своего сына.

13. Осенью 1999 г. в Чеченской Республике начались военные действия. После захвата г. Грозного Вооруженными Силами Российской Федерации в конце января - начале февраля 2000 г. большая группа чеченских боевиков покинула город и ушла на юго-запад по направлению к горам. На своем пути боевики и те, кто покинули город вместе с ними, попали на минные поля. Многие получили ранения, в том числе повреждения стоп и ног. Многих раненых лечили в больнице в поселке Алхан-Кала (называемом также "Ермоловка"), который был занят федеральными силами в начале февраля 2000 г.

14. 2 февраля 2000 г. заявительница увидела своего сына в телевизионной программе новостей, где показывали репортаж о взятии поселка Алхан-Кала федеральными силами. Х.А. Яндиев  был одет в камуфлированную форму. Его допрашивал офицер Вооруженных Сил Российской Федерации, который также был одет в камуфлированную форму.

15. Позже заявительница получила полную копию записи, сделанной для каналов НТВ ("Российское Независимое Телевидение")* (*Так в тексте (прим. переводчика).) и CNN, корреспондентом, который вошел в поселок Алхан-Кала вместе с представителями Вооруженных Сил Российской Федерации. Копия этой записи и расшифровка разговора были представлены заявительницей в Европейский Суд.

16. На видеозаписи видно, как сын заявительницы стоит возле автобуса с ранеными. Автобус окружен военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации, раненых выводят из автобуса. Проходящий мимо военнослужащий дважды пинает сына заявительницы по правой ноге. Тот содрогнулся от боли. Он говорит тихо, его едва слышно. Допрашивавший его офицер говорит с ним резким тоном. Далее следует расшифровка некоторых фрагментов записи:

"Офицер: "Смотри на меня! Поверни голову. Кто ты?"

Пленный отвечает что-то, но его слова невозможно разобрать.

Офицер: "Что ты сказал? Из Ингушетии? - Пленный говорит что-то, слышно слово "Назрань". - Из Назрани? Где ты живешь в Назрани?"

Второй офицер: "Руки из карманов!"

_Офицер достает что-то из кармана камуфлированной куртки пленного - удостоверение личности - и изучает их, задавая вопросы. Ответы не слышно.

Офицер: "Как твоя фамилия? Твое имя, отчество?"

Пленный: "Родился 27 августа 1975 г.".

Второй офицер: "Александр Андреевич, мы должны подготовить группу сопровождения. Для этого нам понадобятся все три автобуса".

Офицер достает что-то из маленького кожаного мешочка, завернутого в целлофан, который находился среди бумаг пленного [очевидно, компас], показывает это кому-то: "Смотрите! Тренированный боевик чистой воды!"

Он кладет устройство обратно в мешочек, заворачивает его в целлофан.

Второй офицер спрашивает: "Где ты бросил свое оружие?"

Пленный, кивнув головой в сторону: "Мое оружие осталось там_" Говорит что-то о минном поле.

Второй офицер повторяет: "На минном поле?"

_Офицер, указывая на камуфлированную куртку: "У кого ты это взял? У федерала? У своего?"

Пленный говорит что-то, из чего можно понять, что ее ему дали. Он говорит что-то о "сражении против" кого-то.

Офицер: "Сражаешься против кого? Против [людей], живущих здесь? Зачем ты приехал сюда? Люди гибнут из-за тебя!"

Пленный: "Из-за меня?"

Офицер: "Конечно!"

Пленный: "Люди умирают_"

Офицер: "Уведите его, бл_, прикончите его к чертям собачьим, это приказ. Уберите его отсюда, бл_ Давайте, давайте, давайте, выполняйте, уведите и прикончите его, пристрелите его, бл_"

Пленного увели двое военнослужащих".

17. На видеозаписи также можно было увидеть российскую военную технику и раненых пленных. Их выводили из автобусов или оставляли внутри, у многих ступни или ноги были перевязаны бинтами или обмотаны целлофаном. Также на записи имелись интервью с жителями поселка Алхан-Кала, которые рассказывали, что за день до этого их поселок бомбили.

18. Журналисты телеканала CNN, которые сняли допрос на пленку, позднее встретились с заявительницей в Республике Ингушетия и сказали, что офицером, проводившим допрос, был генерал-полковник Александр Баранов, командовавший войсками, занявшими поселок Алхан-Кала.

2. Расследование по факту "исчезновения"

19. После того как 2 февраля 2000 г. заявительница увидела своего сына в программе новостей, она немедленно приступила к его поискам. С тех пор она не получала о нем больше никаких сведений.

20. Много раз она обращалась с жалобами в органы прокуратуры различных уровней, в Министерство внутренних дел Российской Федерации и Министерство юстиции Российской Федерации, к специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике и т.д. Кроме того, она лично посещала изоляторы и исправительно-трудовые учреждения в Чечне, а также на Северном Кавказе.

21. От имени заявительницы неправительственные организации "Хьюман Райтс Уотч" (Human Rights Watch), "Мемориал" и представитель Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (далее - ОБСЕ) в Чеченской Республике направляли запросы с целью получения сведений о сыне заявительницы в различные органы государственной власти.

22. Заявительница не получила от органов государственной власти практически никакой информации по существу относительно расследования обстоятельств "исчезновения" ее сына. Она получила несколько копий писем от разных органов власти, направлявших ее запрос в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа, в прокуратуру Грозненского района и военному прокурору войсковой части 20102.

23. 18 августа 2000 г. Главное управление исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации (далее - Главное управление исполнения наказаний) сообщило заявительнице, что ее сын не содержался ни в одном из исправительно-трудовых учреждений Российской Федерации. Заявительнице предложили обратиться в Министерство внутренних дел Российской Федерации.

24. 1 ноября 2000 г. специальный представитель Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике ответил представителю ОБСЕ в Чеченской Республике, что сын заявительницы числился под N 363 в списке пропавших без вести, составленном аппаратом специального представителя в результате рассмотрения жалоб граждан. 1 ноября 2000 г. аппарат специального представителя направил Генеральному прокурору Российской Федерации запрос с целью получения сведений о месте нахождения Х.А. Яндиева.

 25. 24 ноября 2000 г. военный прокурор войсковой части 20102 в г. Ханкале - штабе Вооруженных Сил Российской Федерации в Чеченской Республике - вернул жалобу заявительницы в Управление внутренних дел г. Грозного, направив заявительнице копию. В письме указывалось, что не было оснований для подачи жалобы в военную прокуратуру, потому что "из представленных материалов не усматривалось, что российские военнослужащие имели отношение к исчезновению сына заявительницы".

26. 30 ноября 2000 г. военный прокурор войсковой части 20102 сообщил в "Мемориал", что по результатам проверки его заявлений было установлено, что "тело Х.А. Яндиева  обнаружено не было, а из видеозаписи не следует, что он был убит, поскольку таких действий на пленке не зафиксировано". В результате было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела на основании части первой статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации за отсутствием события преступления. В аналогичном ответе, направленном той же организации 30 декабря 2000 г., названный военный прокурор утверждал, что нет оснований полагать, что военнослужащие имели отношение к событиям, зафиксированным на видеопленке.

27. 8 декабря 2000 г. прокуратура Чеченской Республики сообщила специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике о ходе рассмотрения некоторых дел. Среди прочего в сообщении упоминалась видеозапись, "на которой офицер Вооруженных Сил Российской Федерации приказывает казнить раненого боевика. Последний был опознан родственниками как Х.А. Яндиев.

Указанная видеозапись была направлена военному прокурору войсковой части 20102 для проверки и проведения расследования в соответствии со статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

28. 18 декабря 2000 г. московское представительство организации "Хьюман Райтс Уотч" обратилась в Генеральную Прокуратуру Российской Федерации со следующими вопросами:

"1) Было ли возбуждено уголовное дело по факту "исчезновения" Х.А. Яндиева?

2) Была ли установлена личность офицера, допрашивавшего Х.А. Яндиева?

3) Был ли он допрошен? Если нет, то почему?

4) Было ли установлено место нахождения Х.А. Яндиева, в частности - был ли он еще жив?

5) Была ли на офицера, допрашивавшего Х.А. Яндиева, или на кого-либо другого возложена ответственность за "исчезновение" Х.А. Яндиева?

Если уголовное дело по факту "исчезновения" или жестокого обращения в отношении Х.А. Яндиева  не было возбуждено, просим начать расследование".

29. 29 декабря 2000 г. и 24 января 2001 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа сообщила заявительнице и организации "Хьюман Райтс Уотч", что их жалобы были направлены в военную прокуратуру войсковой части 20102.

30. В феврале 2001 г. двое свидетелей, И. и Б., дали письменные показания главе Карабулакского управления внутренних дел, сообщив, что 2 февраля 2000 г. Хаджи-Мурат Яндиев был задержан в поселке Алхан-Кала федеральными военнослужащими. В письменных показаниях не были указаны адреса И. и Б., а также не объяснялось, каким образом им стало известно о задержании Х.А. Яндиева.

31. 13 февраля 2001 г. прокуратура Чеченской Республики подтвердила получение видеозаписи допроса Х.А. Яндиева  от организации "Мемориал". Пленка была передана в войсковую часть 20102 для проведения расследования.

32. 13 и 27 февраля 2001 г. военный прокурор войсковой части 20102 направил все последовавшие запросы в Управление внутренних дел г. Грозного.

33. 16 мая 2001 г. организация "Хьюман Райтс Уотч" обратилась в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа с требованием отменить постановление военного прокурора войсковой части 20102 об отказе в возбуждении уголовного дела. В письме организация ссылалась на содержание видеозаписи и на то обстоятельство, что больше Х.А. Яндиева никто не видел. Организация "Хьюман Райтс Уотч" еще раз потребовала установления личности и допроса офицеров, участвовавших в записанном на видеопленку инциденте. В ответ 31 мая 2001 г. военный прокурор написал, что будет проведена проверка. 22 июня 2001 г. он сообщил организации "Хьюман Райтс Уотч", что все документы по делу были направлены в Управление внутренних дел г. Грозного.

34. 14 июля 2001 г. прокуратура Чеченской Республики возбудила уголовное дело N 19112 по факту похищения Хаджи-Мурата Яндиева, 1975 года рождения, неизвестными лицами в феврале 2000 г. в поселке Алхан-Кала. Деяние было квалифицировано по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека).

35. 17 августа 2001 г. организация "Хьюман Райтс Уотч" направила письмо Главному военному прокурору. 4 сентября 2001 г. он ответил, что уголовное дело находилось в прокуратуре Чеченской Республики, которая должна сообщать заинтересованным сторонам о ходе следствия.

36. Заявительница утверждала также, что в декабре 2001 г. к ней домой пришли некие лица, заявившие, что они проводили перепись населения. Они спрашивали заявительницу и ее соседей о Х.А. Яндиеве, не вернулся ли он домой. На следующий день указанные лица вернулись и сказали заявительнице, что они работали в прокуратуре г. Карабулака и что из прокуратуры Чеченской Республики они получили материалы, касающиеся исчезновения сына заявительницы. Заявительница подтвердила, что ее сын пропал и что у нее не было сведений о нем.

37. 23 октября 2002 г. организация "Правовая инициатива по Чечне" обратилась к прокурору Чеченской Республики с просьбой предоставить последнюю информацию по расследованию факта "исчезновения" Х.А. Яндиева  и его возможного убийства. Ответа не последовало.

38. 20 декабря 2002 г. организация "Правовая инициатива по Чечне" обратилась с аналогичным ходатайством в Генеральную прокуратуру Российской Федерации. 4 февраля 2003 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации представила ответ, согласно которому письмо организации "Правовая инициатива по Чечне" было направлено в прокуратуру Южного федерального округа, которая в марте 2003 г. направила уведомление о том, что запрос "Правовой инициативы по Чечне" был передан в Прокуратуру Чеченской Республики.

39. 15 апреля 2003 г. "Правовая инициатива по Чечне" направила письмо военному прокурору войсковой части 20102, в котором организация, ссылаясь на письмо от 30 ноября 2000 г., просила предоставить ей копию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Ф.С. Базоркиной  о предполагаемом убийстве ее сына. В июне 2003 г. военный прокурор ответил, что 24 ноября 2000 г. все материалы дела были направлены во временный отдел внутренних дел Грозненского района (далее - ВОВД Грозненского района).

40. 7 декабря 2003 г. следователь прокуратуры Грозненского района сообщил заявительнице, что следствие по уголовному делу N 19112 было возобновлено 6 декабря 2003 года. 6 февраля 2004 г. заявительница была проинформирована той же прокуратурой о том, что расследование было приостановлено в связи с тем, что не были установлены подозреваемые по делу. Заявительнице было разъяснено ее право обжаловать это постановление.

41. Заявительница утверждала, что 30 марта 2004 г. к ней домой в г. Карабулак пришли два человека из прокуратуры Грозненского района, которые вновь задали ей вопросы о пропавшем сыне и других членах семьи. Заявительница представила описание своего сына, объяснив, что у нее не было его фотографий, так как ранее она отдала их различным государственным органам, в том числе прокурорам. Заявительница подписала протокол допроса.

42. Заявительница сослалась на опубликованный в марте 2001 г. доклад "Хьюман Райтс Уотч" под заголовком ""Грязная война" в Чечне: вынужденные исчезновения, пытки и внесудебные казни", в котором шла речь об истории Яндиева Хаджи-Мурата и о его "исчезновении" после задержания российскими военнослужащими.

43. В ноябре 2003 г. власти Российской Федерации были официально уведомлены о рассмотрении жалобы. Властям Российской Федерации было тогда предложено представить копию материалов уголовного дела N 19112. В марте 2004 г. власти Российской Федерации представили 80 страниц из 200. Дважды Европейский Суд повторял свой запрос относительно оставшихся страниц, на который власти Российской Федерации ответили, что направление этих страниц явилось бы нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и помешало бы следствию и причинило бы вред правам и интересам участников процесса.

44. В сентябре 2005 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой и повторил свой запрос относительно оставшихся документов. В ноябре 2005 г. власти Российской Федерации представили полную копию материалов уголовного дела, состоявшего из пяти томов (около 900 страниц) и трех томов приложений (около 700 страниц). Более того, в январе и марте 2006 г. власти Российской Федерации представили еще два тома более поздних документов уголовного дела (около 470 страниц).

45. Следствие по уголовному делу установило, что сын заявительницы был задержан 2 февраля 2000 г. в поселке Алхан-Кала вместе с другими участниками незаконных вооруженных формирований. Незамедлительно после задержания он был передан сотрудникам Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации для последующей транспортировки в следственный изолятор "Чернокозово" Чеченской Республики. Х.-М. Яндиев  не прибыл в следственный изолятор "Чернокозово", и его последующее место нахождения не установлено. В июле 2001 г. Х.-М. Яндиев  был занесен в список безвестно отсутствующих, а в октябре 2004 г. он был объявлен в федеральный розыск. В октябре 2004 г. военная прокуратура Объеденной группировки войск возбудила в отношении Х.-М. Яндиева  уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 208 Уголовного кодекса Российской Федерации (участие в незаконном вооруженном формировании).

46. Заявительница и ее супруг неоднократно допрашивались; они были признаны потерпевшими в рамках уголовного дела. В ходе следствия было установлено и допрошено большое число очевидцев и участников рассматриваемых событий, в том числе военнослужащие Вооруженных Сил Российской Федерации, войск Министерства внутренних дел Российской Федерации и Главного управления исполнения наказаний, а также журналисты и местные жители. Некоторые свидетели подтвердили, что они наблюдали столкновение между Х.-М. Яндиевым и генерал-полковником Барановым А., а также отметили, что слова генерала были восприняты всеми присутствующими не как приказ, а как "образное выражение" с целью успокоить Х.-М. Яндиева, который вел себя агрессивно и вызывающе, что могло вызвать массовое непослушание среди задержанных. После допроса Х.-М. Яндиева увели из автобуса, в котором находились другие раненые, и поместили рядом с забором, где он оставался какое-то время. В материалах дела также содержится объяснение командующего операцией генерала Недобитко. Он отрицал тот факт, что имела место произвольная расправа. Все участвовавшие в операции военнослужащие были допрошены в качестве свидетелей. Ни одному из них не было предъявлено обвинение.

47. Генерал-полковник А. Баранов  был дважды допрошен об имевших место событиях и заявил, что он не давал приказа "застрелить" Яндиева Х.-М., а только выразил свое намерение остановить его агрессивное поведение, чтобы предотвратить возможные беспорядки, которые бы привели к насилию и возможным потерям среди задержанных и федеральных сил.

48. В отношении видеозаписи было проведено несколько экспертиз с целью установить ее подлинность; установить, можно ли рассматривать разговор, состоявшийся между генералом А. Барановым  и Х.-М. Яндиевым, как приказ, данный генералом своим подчиненным; определить психологическое состояние изображенных на видеозаписи лиц; а также решить вопрос о том, оскорбил ли генерал А. Баранов Х.-М. Яндиева. В результате была установлена подлинность видеокассеты. В заключении эксперта также содержался вывод о том, что слова, произнесенные генералом А. Барановым, не могут рассматриваться как надлежащий приказ, отданный своим подчиненным, поскольку он не может считаться таковым по форме и содержанию.

49. Следствие по делу не установило последующее место нахождения Яндиева Х.-М. после того, как 2 февраля 2000 г. он был передан сотрудникам Главного управления исполнения наказаний. Различными следственными изоляторами, военными и правоохранительными органами отрицалось то, что он когда-либо регистрировался у них. Несколько человек, содержавшихся под стражей в поселке Алхан-Кала 2 февраля 2000 г., заявили, что они не видели Х.-М. Яндиева  после его задержания.

50. В период с июля 2001 г. по февраль 2006 г. следствие по уголовному делу приостанавливалось и возобновлялось шесть раз. Дело передавалось из Прокуратуры Чеченской Республики в прокуратуру Грозненского района, а затем в военную прокуратуру Объединенной группировки войск. Большинство материалов уголовного дела было датировано позднее декабря 2003 г.

B. Документы, представленные сторонами

51. Стороны представили документы уголовного дела, возбужденного по факту "исчезновения" Х.-М. Яндиева. Наиболее значимыми из них являются следующие:

1. Материалы уголовного дела

52. Власти Российской Федерации представили материалы уголовного дела, возбужденного по факту "исчезновения" Х.-М. Яндиева, которое включало в себя более 2 000 страниц. Основными документами уголовного дела являются:

a) Постановление о возбуждении уголовного дела

53. 14 июля 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики возбудила уголовное дело по факту похищения Хаджи-Мурата Яндиева, 1975 года рождения, неизвестными лицами в феврале 2000 г. в поселке Алхан-Кала. В постановлении содержалась ссылка на часть вторую статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека). В тот же день уголовное дело было передано в прокуратуру Грозненского района для проведения расследования, куда поступило 19 июля 2001 г. Уголовному делу был присвоен номер 19112. В мае 2004 г. следствие по делу было передано военному прокурору Объединенной группировки войск, где ему был присвоен номер 34/00/0020-04Д.

b) Показания заявительницы

54. В материалах дела имеется письмо заявительницы в адрес Генерального прокурора Российской Федерации от 30 мая 2001 г., в котором она сообщала известные ей факты "исчезновения" ее сына. Она рассказывала, что, увидев 2 февраля 2000 г. сына в программе новостей, она сразу же отправилась в поселок Алхан-Кала. Она добралась до поселка только 6 февраля 2000 г. В поселке ее информировали о том, что ее сын вместе с еще 105 задержанными был направлен в поселок Толстой-Юрт. 8 февраля 2000 г. она приехала в поселок Толстой-Юрт, где ей сказали, что в 15 часов того же дня задержанные были направлены в следственный изолятор "Чернокозово". В следственном изоляторе "Чернокозово" ей сказали, что ее сын не содержался в следственном изоляторе и что его имя не значилось в списках поступивших лиц. После этого заявительница не получала новостей о сыне. Она просила прокуратуру установить его место нахождения и сообщить ей, не предъявлялось ли ему обвинение в совершении преступления.

55. 20 января 2002 г. заявительница была допрошена в своем родном городе. В своих показаниях она кратко повторила обстоятельства исчезновения ее сына, отметив, что с тех пор она больше не получала о нем никаких известий. В тот же день заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу.

56. Впоследствии заявительница неоднократно допрашивалась. Ее супруг - отец Хаджи-Мурата Яндиева - был также допрошен; он подтвердил свои предыдущие показания.

c) Показания свидетелей задержания Х.М. Яндиева

57. Следователи по делу допросили свидетелей столкновения между генералом А. Барановым и Х.-М. Яндиевым, в том числе военнослужащих и журналистов.

58. В декабре 2003 г. и январе 2004 г. следователи допросили нескольких офицеров из отряда милиции особого назначения (ОМОН) Новгородской области. В своих показаниях они почти дословно повторяли показания друг друга о том, что в период с ноября 1999 г. по март 2000 г. они выполняли задание в поселке Алхан-Кала и что в начале февраля 2000 г. в поселке была проведена операция. Их отряд находился в резерве, но они знали, что большая группа боевиков вошла в поселок; несколько тысяч российских военнослужащих при поддержке авиации и бронетранспортеров захватили большое количество боевиков: по-видимому, около 700 человек. Командовал проведением операции генерал-майор Недобитко - командир дивизии войск Министерства внутренних дел Российской Федерации; на место проведения операции приезжал генерал-майор Шаманов, командующий войсками Западной зоны (Western Zone Alignment). Федеральная служба безопасности Российской Федерации и некоторые представители военной разведки работали с задержанными.

59. Некоторые военнослужащие дали в сентябре и октябре 2005 г. показания о том, что 2 февраля 2000 г. группа старших офицеров под командованием генерал-полковника А. Баранова, который в то время командовал Объединенной группировкой войск, прибыла в поселок Алхан-Кала на вертолете. Они прибыли в связи с задержанием большой группы боевиков, среди которых имелись раненые. Их сопровождали журналисты, в том числе телевизионный оператор. Сначала они посетили больницу поселка, где в подвале была обнаружена большая группа раненых боевиков. Подвал был грязным, раненые лица лежали на полу, а в воздухе стоял запах гнили. Военнослужащие доставили большое количество оружия и боеприпасов, собранных у боевиков рядом с больницей. Затем они отправились на центральную площадь поселка, чтобы проверить охрану трех или четырех автобусов с боевиками, среди которых находились раненые. Автобусы со всех сторон были блокированы транспортом Вооруженных Сил Российской Федерации и охранялись военнослужащими, которые до этого разоружили всех находящихся внутри автобусов. Местные жители собрались у выставленного кордона безопасности, чтобы понаблюдать за происходящим. Когда старшие офицеры приблизились к автобусам, они заметили боевика рядом с первым автобусом, который разговаривал с журналистом. Он был одет в новую камуфлированную куртку и вел себя агрессивно и вызывающе, пытаясь вызвать непослушание среди задержанных и местных жителей. Свидетели происходящего предположили, что он находился под воздействием наркотиков. Некоторые свидетели заметили, что он был ранен в бедро. Генерал-полковник А. Баранов обратился к задержанному и пытался присмирить его, используя грубые выражения и заявляя, что его надо застрелить. Он также обнаружил в его кармане удостоверяющие личность документы, компас и карту. Затем военнослужащие увели задержанного из автобуса с другими боевиками и поместили его рядом с металлическим забором в пяти метрах от автобуса, где он находился в спокойном состоянии около часа или полутора. Генерал-полковник А. Баранов и другие военнослужащие покинули поселок Алхан-Кала спустя час или полтора. Задержанные боевики были переданы в распоряжение сотрудников Главного управления исполнения наказаний. Свидетели подчеркнули, что слова А. Баранова не были восприняты как приказ, что Х.-М. Яндиев еще долго оставался рядом с автобусом после разговора и что в любом случае вокруг было очень много людей, которые могли бы издать и привести в исполнение данный приказ. Свидетели также отметили, что большинство военнослужащих, которых видно на видеозаписи, принадлежали к подразделениям Министерства внутренних дел Российской Федерации и Министерства юстиции Российской Федерации (Главного управления исполнения наказаний) и, следовательно, не находились в подчинении генерал-полковника. Они отрицали, что имели место какие-либо произвольные казни.

60. В мае 2004 г. в ходе следствия был допрошен генерал-майор Недобитко, который командовал операцией в поселке Алхан-Кала. Он сообщил, что операция была проведена группой военнослужащих совместно с войсками Министерства внутренних дел Российской Федерации, представителями органов внутренних дел Чеченской Республики и других субъектов Российской Федерации и сотрудниками Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации. Работа с задержанными входила в компетенцию подразделений Главного управления исполнения наказаний. Он отрицал то, что военнослужащие осуществляли какие-либо произвольные расправы.

61. Журналисты и операторы телекомпаний НТВ, РТР и пресс-службы Вооруженных Сил Российской Федерации заявили, что Х.-М. Яндиев  сообщил репортерам о том, что он командовал небольшой группой боевиков. При разговоре с генералом А. Барановым он вел себя заторможенно, как будто он находился под воздействием наркотиков. В своих показаниях они сообщили, что Х.-М. Яндиев  вел себя агрессивно и таким образом спровоцировал высказывания генерала А. Баранова. Один из журналистов отметил, что после разговора, снятого на пленку, Х.-М. Яндиева отвели к забору, где он оставался около 10 минут, после чего военнослужащие поместили его в бронетранспортер и увезли. Другие журналисты утверждали, что он оставался у забора час или больше, пока не ушла группа, возглавляемая генерал-полковником А. Барановым.

62. В ноябре 2005 г. следователи допросили Раяна Чилкоута (Ryan Chilcote), корреспондента телеканала CNN, который был на месте происшествия 2 февраля 2000 г. Он утверждал, что стал свидетелем разговора между раненым бойцом, впоследствии установленным как Х.-М. Яндиев, и высокопоставленным военным, впоследствии установленным как генерал-полковник А. Баранов. Корреспондент подтвердил, что, несмотря на свой плохой русский язык, он смог уловить смысл разговора и понял, что офицер спрашивал бойца о его военной куртке, а затем сказал, что он должен быть "убит". Раян Чилкоут сказал, что он видел, как военнослужащие вели Х.-М. Яндиева к бронетранспортеру.

d) Показания генерал-полковника А. Баранова

63. В ходе следствия генерал-полковник А. Баранов был дважды допрошен (в июне 2004 г. и в сентябре 2005 г.) в качестве свидетеля. В ходе обоих допросов А. Баранов  подтвердил, что разговаривал с молодым боевиком, впоследствии установленным как Х.-М. Яндиев, который стоял рядом с автобусом с другими бойцами и нарушал порядок своими высказываниями. Свидетель сообщил, что, судя по неадекватной реакции боевика, он находился в состоянии опьянения, однако поскольку запаха алкоголя от него не доносилось, генерал-полковник подумал, что тот может находиться под воздействием наркотиков. Офицер пояснил, что его жесткая реакция была вызвана опасным поведением задержанного, который мог вызвать противостояние среди других боевиков и местных жителей. В своих первых свидетельских показаниях А. Баранов отметил, что метраж видеопленки был изменен с тем, чтобы "вырезать" провокационные заявления боевика. Генерал особо подчеркнул, что окружавшие его военнослужащие не являлись его подчиненными и, следовательно, не могли выполнять его приказы. В любом случае никто и не рассматривал его высказывание как приказ, а Х.-М. Яндиева после этого всего лишь увели от автобуса к забору на длительное время. С задержанными работали сотрудники Главного управления исполнения наказаний, к которым А. Баранов не имел никакого отношения.

e) Заключения экспертов

64. В рамках данного уголовного дела состоялось несколько экспертиз.

65. В октябре 2004 г. эксперты Института криминалистики Федеральной службы безопасности Российской Федерации пришли к выводу о том, что видеокассета не содержит признаков изменения или редактирования изображения и звука и что голос, которым был отдан приказ о расправе над Х.-М. Яндиевым, принадлежал А. Баранову.

66. В октябре 2005 г. профессор-лингвист Московского государственного педагогического университета пришел к заключению, что, несмотря на то, что генерал-полковником А. Барановым использовались грубые слова и выражения, они не были адресованы непосредственно Х.-М. Яндиеву или кому-то конкретному и, следовательно, не могут рассматриваться как оскорбление.

67. В октябре 2005 г. комплексная психологическая и психиатрическая экспертиза, проведенная двумя старшими медицинскими экспертами, привела к следующему выводу. Принимая во внимание видеофрагмент и иные материалы, поведение как генерал-полковника А. Баранова, так и Х.-М. Яндиева 2 февраля 2000 г. было адекватным ситуации. Ни один из них не проявил признаков ослабленной умственной деятельности.

68. В ноябре 2005 г. экспертная комиссия в составе трех профессоров из высших военных учебных заведений пришла к выводу, что на фрагменте видеозаписи не был запечатлен имеющий силу по форме и содержанию приказ, данный своим подчиненным. В частности, в заключении экспертизы содержалось напоминание о том, что приказы должны соответствовать Конституции Российской Федерации и иным нормативным правовым актам и касаться только тех вопросов, которые относятся к работе военнослужащих и находятся в компетенции старшего по званию военнослужащего. Более того, приказ может быть дан старшим по званию военнослужащим только конкретному лицу, находящемуся в его подчинении. Приказ должен быть ясным и недвусмысленным. Ни одно из названных условий не было соблюдено и, следовательно, в заключении экспертизы был сделан вывод о том, что ни генерал-полковник, ни иной военнослужащий, присутствующий на месте происшествия, не могли рассматривать его слова как приказ.

f) Положение других задержанных

69. В ходе следствия по делу был собран большой объем информации о лицах, задержанных 2 февраля 2000 г. в поселке Алхан-Кала. Были также установлены и допрошены военнослужащие, которые участвовали в проведении операции и доставляли задержанных в следственный изолятор, водители автобусов и другие задержанные.

70. Г. Мусса, житель поселка Алхан-Кала, был допрошен в июне 2004 г. и в октябре 2005 г. Он сообщил, что 2 февраля 2000 г. пытался покинуть поселок вместе со своей семьей на автобусе ПАЗ. Он был остановлен группой вооруженных лиц, которые приказали ему вытащить все вещи и доставить автобус к больнице поселка Алхан-Кала. У больницы стояли еще два автобуса ПАЗ, водителями которых также являлись местные жители. Вооруженные люди выводили раненых людей из больницы и погружали их в эти автобусы. Первоначально водителям автобусов было приказано ехать в поселок Урус-Мартан. Тем не менее их не пропустили через контрольно-пропускной пост на выезде из поселка, и они вернулись обратно в поселок Алхан-Кала. Затем им было поручено ехать в поселок Толстой-Юрт, где, как поняли свидетели, раненых выводили из автобусов служащие Министерства юстиции Российской Федерации. Свидетель узнал Х.-М. Яндиева по фотографиям и сообщил, что видел, как его поместили сначала в один бронетранспортер в поселке Алхан-Кала, а потом пересадили в другой на контрольно-пропускном посту на выезде из поселка. Свидетель также утверждал, что он видел, как военнослужащие обыскали мужчину и обнаружили черный флаг с надписями на арабском языке. Он не видел, чтобы с этим мужчиной или другими задержанными жестоко обращались. Он не видел мужчину, который впоследствии был опознан как Х.-М. Яндиев, до 2 февраля 2000 г. и не видел его впоследствии.

71. В мае 2004 г. Б. (см. выше §30) сообщил, что знал Х.-М. Яндиева с детства в г. Грозном. В декабре 1999 г. и январе 2000 г. он несколько раз встречал его в г. Грозном. В тот период Х.-М. Яндиев  носил длинные волосы, бороду и надевал военную камуфлированную куртку, однако не был вооружен. В конце января 2000 г. отправился из г. Грозного по "безопасному коридору" в поселок Алхан-Кала. По дороге колонна была обстреляна, и свидетель был ранен в правую руку. В поселке Алхан-Кала он был помещен в больницу, где вновь встретил Х.-М. Яндиева, который был ранен в бедро. Утром 2 февраля 2000 г. был организован вывоз раненых на трех автобусах в больницу поселка Урус-Мартан, однако эскорт был остановлен на контрольно-пропускном посту военнослужащими и возвращен в поселок Алхан-Кала. Там автобусы были окружены военнослужащими и военной техникой, люди выводились из автобусов и обыскивались. Б. был поставлен к металлическому забору спиной к автобусам. Он слышал голос Х.-М. Яндиева за спиной. Он вспомнил, что Х.-М. Яндиев разговаривал с одним из военнослужащих высокого ранга, который завершил разговор приказом "застрелить" Х.-М. Яндиева. Далее он видел как Х.-М. Яндиева уводили. Он и другие задержанные были сначала доставлены в "фильтрационный пункт" в поселке Толстой-Юрт, откуда они были перевезены пять дней спустя в следственный изолятор "Чернокозово". После этого свидетель содержался в двух других следственных изоляторах и был освобожден в июле 2000 г. Он не видел Х.-М. Яндиева после 2 февраля 2000 г. и ничего о нем не слышал.

72. В ходе следствия были получены документы из уголовного дела, возбужденного в отношении Б. Среди материалов дела был протокол его задержания в поселке Алхан-Кала по подозрению в участии в незаконном вооруженном формировании, составленный сотрудниками органов внутренних дел. 4 февраля 2000 г. в поселке Толстой-Юрт состоялся допрос Б., в ходе которого он отрицал все предъявленные ему обвинения. В тот же день он был признан обвиняемым в участии в незаконном вооруженном формировании, и его заключение под стражу было санкционировано прокурором. В июле 2000 г. уголовное преследование в отношении Б. было прекращено, и он был освобожден из-под стражи в связи с применением акта амнистии в отношении лиц, обвинявшихся в участии в незаконных вооруженных формированиях на территории Северного Кавказа, не совершивших тяжких или особо тяжких преступлений.

73. В декабре 2005 г. в ходе следствия по делу были допрошены еще два человека, которые были задержаны в феврале 2000 г. в поселке Алхан-Кала и доставлены в поселок Толстой-Юрт. Один из них опознал Х.-М. Яндиева по фотографии и сообщил, что видел, как его в поселке Алхан-Кала военнослужащие выводили из автобуса.

74. В ноябре 2005 г. было допрошено несколько военнослужащих из подразделений Министерства юстиции Российской Федерации в различных субъектах Российской Федерации, выполнявших боевые задачи в поселке Алхан-Кала в феврале 2000 г. Они сообщили, что, несмотря на то, что их подразделения не принимали участие в сопровождении трех автобусов, задержанные в тот день были перевезены в "фильтрационный пункт" в поселке Толстой-Юрт. Они также утверждали, что те задержанные, которые были опознаны как "полевые командиры", а также те, которые, предположительно, могли представить ценную информацию, были увезены сотрудниками Федеральной службы безопасности Российской Федерации и Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации* (*Так в тексте. Очевидно, речь идет о Главном разведывательном управлении Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (прим. переводчика).) и не доставлялись в фильтрационные пункты с другими задержанными. Они также подтвердили, что существовала система регистрации задержанных и что в отношении каждого задержанного составлялся протокол задержания. Они предположили, что 2 февраля 2000 г. было задержано приблизительно 100-150 человек по подозрению в участии в незаконных вооруженных формированиях.

75. Власти Российской Федерации представили также около 700 страниц документов из материалов уголовных дел, возбужденных в отношении 62 лиц, задержанных в начале февраля 2000 г. в поселке Алхан-Кала и его окрестностях. Каждый задержанный был допрошен 4 февраля 2000 г. в поселке Толстой-Юрт. Каждому было предъявлено обвинение в совершении преступления. Задержанные были направлены в различные следственные изоляторы. В отношении каждого задержанного прокурором выносились постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу по подозрению в участии в незаконных вооруженных формированиях. По-видимому, большинство задержанных впоследствии было освобождено из-под стражи в связи с применением акта амнистии. В отношении Х.-М. Яндиева названные документы не составлялись.

g) Розыск Хаджи-Мурата Яндиева

76. Следователями осуществлялись попытки получить из различных источников информацию о месте нахождения Х.-М. Яндиева. Ряд правоохранительных органов и следственных изоляторов Чеченской Республики, Северного Кавказа и иных регионов Российской Федерации, в том числе следственный изолятор N 20/2 "Чернокозово", отрицал то обстоятельство, что Х.-М. Яндиев когда-либо задерживался ими или содержался под стражей в этих учреждениях.

77. Соседи семьи заявительницы сообщили, что не видели Яндиевых с тех пор, как они уехали из г. Грозного в 1994 году. Один из соседей Ибрагим Д., допрошенный в октябре 2004 г., заявил, что весной 2003 г. он заметил человека, похожего на Х.-М. Яндиева, на рынке г. Грозного. Свидетель плохо знал Х.-М. Яндиева, поэтому не подошел к нему и не заговорил с ним.

78. Также в октябре 2004 г. следователи допросили жителя поселка Алхан-Кала, который сообщил, что в феврале 2000 г. он стал свидетелем задержания Х.-М. Яндиева. Он сказал, что в августе 2000 г. он увидел человека, похожего на задержанного, в магазине поселка Алхан-Кала. Свидетель не знал Х.-М. Яндиева ни лично, ни по имени.

79. Следователи допросили некоторых жителей поселка Алхан-Кала, в том числе сотрудника органов внутренних дел и главу местной администрации. Почти повторяя друг друга, они сообщили, что в начале февраля 2000 г. в поселок вошла большая группа боевиков под командованием полевого командира Арби Бараева. Поселок был обстрелян, после чего в него вошло на бронетранспортерах большое количество военнослужащих федеральных войск. Никто из допрошенных жителей никогда не слышал о Хаджи-Мурате Яндиеве, но они сообщили, что несколько молодых людей из поселка Алхан-Кала было задержано в тот день федеральными войсками, а позднее освобождено.

80. Некоторые сокурсники Х.-М. Яндиева из Московского социологического университета сообщили, что не видели его с лета 1999 г. Они охарактеризовали его как набожного молодого человека, соблюдавшего традиции ислама и изучавшего религиозную литературу. В ходе расследования была получена копия приказа ректора университета об исключении студента Х.-М. Яндиева из университета с 15 ноября 1999 г., в связи с его систематическими пропусками занятий.

81. Родственники Х.-М. Яндиева, с которыми он, проживал в г. Москве с 1993 по 1999 г., пояснили, что он уехал в Чеченскую Республику летом 1999 г. и что с тех пор они не получали о нем никаких известий.

82. Следствие прорабатывало версию о том, что лица, под чьим конвоем Х.-М. Яндиев следовал из поселка Алхан-Кала, могли попасть в засаду и что он сам мог сбежать или его могли убить в ходе столкновения. Следователи запросили из различных источников информацию о зарегистрированных случаях столкновений с участием конвоя в феврале 2000 г. и о сбежавших задержанных, однако в распоряжение следователей не была предоставлена информация об имевших место случаях такого рода. Никто из допрошенных военнослужащих не знал о таких случаях. Следствие также рассматривало версию о том, что Х.-М. Яндиев при поступлении в следственный изолятор "Чернокозово" воспользовался поддельными документами, удостоверяющими личность. Тем не менее сотрудники следственного изолятора, допрошенные в декабре 2005 г., утверждали, что все задержанные, поступившие в следственный изолятор, имели при себе удостоверяющие личность документы или справки, выданные органами внутренних дел, подтверждавшие их имена.

83. В декабре 2005 г. главный информационный центр открытого акционерного общества "Российские железные дороги" представил следствию информацию обо всех железнодорожных билетах, приобретенных на фамилию Яндиев в период с февраля 1998 г. по октябрь 2005 г. (более 450 штук).

84. 21 января 2006 г. в ходе расследования по делу было назначено проведение молекулярно-генетического анализа крови заявительницы с тем, чтобы отследить ее возможное родственное отношение к кому-либо из убитых в ходе сопротивления федеральным силам по образцам их крови.

h) Возбуждение уголовного дела в отношении Х.М. Яндиева

85. 6 октября 2004 г. военная прокуратура, в чьем производстве находилось уголовное дело, возбужденное по факту похищения Х.-М. Яндиева, возбудила уголовное дело по факту участия Хаджи-Мурата Яндиева в незаконном вооруженном формировании (часть вторая статьи 208 Уголовного кодекса Российской Федерации). В тот же день в отношении Х.-М. Яндиева в его отсутствие было вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого в совершении названного преступления, и он был объявлен в федеральный розыск. Уголовному делу был присвоен номер 34/00/0040-04.

i) Информация, касающаяся обнаружения тел в поселке Алхан-Кала

86. 17 февраля 2005 г. военный прокурор, в чьем производстве находилось уголовное дело, приостановил предварительное расследование по уголовному делу о похищении Х.-М. Яндиева в связи с невозможностью установить лиц, виновных в совершении данного преступления. В соответствующем постановлении была обобщена вся информация, полученная до указанной даты. В частности, в нем приводилась ссылка на показания четырех сотрудников органов внутренних дел из Саратовской области, выполнявших задание в Чеченской Республике в феврале 2000 г. Все они сообщили, что в середине февраля 2000 г. в окрестностях поселка Алхан-Кала, недалеко от кладбища, были обнаружены пять мужских тел, одетых в камуфляж и гражданскую одежду. Местные жители отказались хоронить их, поскольку те были не из поселка Алхан-Кала. Тела были доставлены в ВОВД Грозненского района, где они были сняты на камеру и сфотографированы сотрудниками прокуратуры Грозненского района. Затем тела были отвезены в г. Моздок (Республика Северная Осетия) на автомобиле, принадлежавшем военному командованию Грозненского района.

87. В документе от 17 февраля 2005 г. упоминался рапорт, составленный сотрудником ВОВД Грозненского района, в котором сообщалось о том, что в регистрационном журнале центра судебной медицины г. Моздок не содержалось информации о поступлении неопознанных тел в первой половине 2000 г.

88. Далее в документе приводилось сообщение прокуратуры Грозненского района о том, что ею не возбуждалось уголовное дело по факту обнаружения пяти мужских тел на кладбище поселка Алхан-Кала в феврале 2000 г.

89. Материалы дела, представленные в Европейский Суд, не содержат этих документов.

j) Указания прокуроров

90. На разных стадиях расследования надзирающими прокуратурами выносилось несколько указаний, в которых следователям поручалось принять ряд мер. 3 декабря 2001 г. прокурор Прокуратуры Чеченской Республики указал в полном объеме расследовать все обстоятельства исчезновения Х.-М. Яндиева, установить лиц, которые в начале февраля 2000 г. проводили спецоперацию в поселке Алхан-Кала, установить место нахождения заявительницы и признать ее потерпевшей по делу.

91. 6 декабря 2003 г. прокурор Грозненского района отметил, что "реальное расследование проведено не было, необходимые меры по установлению и расследованию обстоятельств дела приняты не были". Он поручил следователям повторно допросить заявительницу и ее мужа о "личности" Хаджи-Мурата Яндиева, а также выяснить в подробностях, какие меры принимались ими для розыска Х.-М. Яндиева. Более того, была поставлена задача добыть копию видеозаписи допроса Х.-М. Яндиева. Кроме того, прокурор поручил следователям принять меры, чтобы определить подразделения федеральных войск, которые в начале февраля 2000 г. могли участвовать в проведении спецоперации в поселке Алхан-Кала, и установить, что случилось с задержанными.

92. 1 марта 2004 г. заместитель прокурора Чеченской Республики поручил следователям установить места нахождения Б. и И. и допросить их об обстоятельствах задержания Х.-М. Яндиева, а также принять следственные меры, которые способствовали бы определению личности Х.-М. Яндиева, и иные необходимые действия.

93. В период с июля 2001 г. по февраль 2006 г. следствие по делу приостанавливалось и возобновлялось шесть раз. Самое позднее постановление заместителя генерального прокурора Чеченской Республики от 10 февраля 2006 г. продлило предварительное следствие по делу до 16 апреля 2006 г. В постановлении обобщалась информация, полученная в ходе следствия к указанной дате, а также содержалось указание, что предварительное расследование по делу должно быть продолжено установлением личности и допросом других задержанных и военнослужащих Главного управления исполнения наказаний, участвовавших в определенный день в задержании подозреваемых, а также проверкой версии, сводившейся к тому, что Х.-М. Яндиев мог сбежать из-под стражи или использовать поддельные документы, удостоверяющие личность, и так далее.

2. Видеозапись, сделанная телеканалом НТВ

94. Власти Российской Федерации представили копию записи телевизионного репортажа от 2 февраля 2000 г., сделанного телекомпанией НТВ, который состоял из короткого интервью с Хаджи-Муратом Яндиевым, стоящим, как видно на видеозаписи, рядом с автобусом. Х.-М. Яндиев подтвердил, что он приехал в поселок Алхан-Кала из г. Грозного в составе группы из 15 человек. Далее показываются Х.-М. Яндиев, стоящий в одиночестве рядом с металлическим забором, и группа военнослужащих, разворачивающих черное знамя с надписью на арабском языке.

3. Документы, представленные заявительницей

95. Заявительница представила в Европейский Суд копию интервью продюсера CNN Раяна Чилкоута (без даты) для одного интернет-журнала, в котором он рассказал, как его команда снимала допрос Х.-М. Яндиева:

"Чеченская война, особенно вторая кампания, была моим первым опытом работы на реальной войне. Я имел возможность ближе увидеть главное действо и стал свидетелем множества интересных вещей на обеих сторонах конфликта.

Я сопровождал русских, когда они захватывали Алхан-Калу, село недалеко от столицы Чеченской Республики г. Грозного. Они взяли в плен группу чеченских боевиков, один из которых, молодой парень в возрасте около 20 лет, был одет в российскую военную форму, очевидно, захваченную у убитого солдата. Заместитель командующего федеральными силами подошел к нему и сказал: "Какого черта на тебе российская военная форма?" Боевик ответил ему, и между ними вспыхнула словесная перепалка. Генерал обыскал карманы парня и нашел его паспорт. Он вслух прочитал всю информацию, содержавшуюся в паспорте. Затем он сказал двум своим солдатам: "Избавьтесь от него. Убейте его прямо здесь". Солдаты не знали, что делать. Они знали, что мы снимали на камеру все происходящее. Так что они просто кивнули головой, но ничего не делали.

Когда генерал появился снова, он огорчился: "Я же сказал вам избавиться от этого парня!" Солдаты вытащили боевика к бронетранспортеру и увезли его. Русский полковник подошел ко мне и сказал: "Эй, Райан, не хочешь снять на камеру сцену казни?" Это был один из тех моментов, когда не знаешь, что тебе делать как журналисту. С одной стороны, я мог бы задокументировать военное преступление, казнь невооруженного человека. С другой стороны, это противоречило моим инстинктам. А затем танк, с которым я должен был ехать, начал двигаться, и я залез на него. Через несколько месяцев мы поехали по адресу боевика, который генерал вслух прочел перед камерой, чтобы выяснить его судьбу. Мы показали его матери запись и спросили, слышала ли она что-нибудь о нем. Оказалось, что нет. Было действительно сложно - ей стало очень плохо. Вполне вероятно, что он был казнен".

II. Применимое национальное законодательство

96. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процесса регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. С 1 июля 2002 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

97. Статья 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что данные предварительного расследования не подлежат разглашению. В соответствии с частью третьей названной статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения прокурора, следователя или дознавателя, если разглашение не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам предварительного расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

Право

I. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

98. Заявительница утверждала, что ее сын был незаконно лишен жизни представителями органов государственной власти. Она также жаловалась на то, что власти Российской Федерации не провели эффективного и адекватного расследования в отношении обстоятельств "исчезновения" Х.-М. Яндиева. Она ссылалась на статью 2 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Предполагаемое отсутствие защиты права на жизнь

1. Доводы сторон

a) Заявительница

99. Заявительница утверждает, что ответственность за "исчезновение" и убийство ее сына Х.-М. Яндиева лежит на властях Российской Федерации. Она ссылается на известные обстоятельства задержания своего сына, явный приказ военнослужащего, находящегося в старшем звании, убить его, а также длительные# период, в течение которого место его нахождения не было установлено. По ее мнению, власти Российской Федерации не предоставили достоверной информации о том, что произошло с ее сыном после допроса. Более того, не было найдено записи о содержании Х.-М. Яндиева под стражей ни в фильтрационном пункте в поселке Толстой-Юрт, ни в следственном изоляторе "Чернокозово", ни в иных следственных изоляторах, а также о том, что ему оказывалась медицинская помощь, и так далее.

b) Власти Российской Федерации

100. Власти Российской Федерации не отрицают, что Хаджи-Мурат Яндиев, который являлся активным участником незаконных вооруженных формирований, оказывавших ярое сопротивление установлению правопорядка в Чеченской Республике, был задержан 2 февраля 2000 г. в поселке Алхан-Кала. Они не отрицают, что он "исчез" после задержания.

101. Власти Российской Федерации отрицают, что Х.-М. Яндиев был убит представителями органов государственной власти. Они ссылаются на исчерпывающие заключения экспертов и показания свидетелей, содержащихся в материалах дела, в которых слова генерал-полковника А. Баранова были отмечены как эмоциональная, но обоснованная реакция на провоцирующее поведение задержанное,# но не как надлежащий приказ, отданный своим подчиненным. Многочисленные свидетели отметили, что после разговора Х.-М. Яндиев был уведен на несколько метров, где оставался некоторое время, а потом был доставлен в "фильтрационный пункт". Факт смерти Х.-М. Яндиева никогда не устанавливался следствием.

102. Власти Российской Федерации особо подчеркнули, что у Х.-М. Яндиева были весомые причины скрыться от органов власти, особенно принимая во внимание уголовное дело, возбужденное в отношении него в октябре 2004 г. Власти Российской Федерации ссылаются на показания двух свидетелей, содержащихся в материалах уголовного дела, которые видели заявителя в Чеченской Республике после февраля 2000 г. (см. выше, §§77-78). Они также отметили, что расследование по делу продолжается и что следователи проверяют все версии "исчезновения" Х.-М. Яндиева, в том числе побег или смерть в результате попадания конвоя в засаду.

2. Мнение Европейского Суда

a) Общие положения

103. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и приводящая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, является одной из основополагающих статей Конвенции, умаление значимости которой недопустимо. Вместе со статьей 3 Конвенции она также гарантирует одну из основных ценностей демократических обществ, входящих в состав Совета Европы. Обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, не подлежат расширительному толкованию. Цель Конвенции как инструмента защиты человеческой личности также требует, чтобы статья 2 Конвенции толковалась и применялась таким образом, чтобы предоставляемые ею гарантии были действительными и эффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКэнн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, §§146-147).

104. В свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен особенно тщательно рассматривать вопросы о лишении жизни, принимая во внимание не только действия представителей государственной власти, но и существующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и власти обязаны защищать их. Следовательно, в тех случаях, когда лицо помещается под стражу в органы полиции в нормальном состоянии здоровья, а по освобождении у него обнаруживаются травмы, органы государственной власти обязаны предоставить убедительное объяснение относительно причин появления таких травм (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, §391, ECHR 2001-VII (извлечения). Обязательство властей нести ответственность за обращение с задержанным становится практически неизбежным в том случае, если человек умирает или "исчезает" впоследствии.

105. В тех случаях, когда рассматриваемые обстоятельства полностью или в большей своей части находятся в ведении властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, неизбежно возникает презумпция того, что телесные повреждения или смерть были причинены в период содержания под стражей. В действительности бремя доказывания должно лежать на властях государства-ответчика, которые должны представить в связи с этим достаточные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, §100, ECHR 2000-VII; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakycy v. Turkey), жалоба N 23657/94, §85, ECHR 1999-IV; Постановление Европейского Суда по делу "Эртак против Турции" (Ertak v. Turkey), жалоба N 20764/92, §32, ECHR 2000-V; Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, §82, ECHR 2000-VI).

106. Что касается рассматриваемых в данном деле обстоятельств, Европейский Суд напоминает о своей практике, подтверждающей стандарт доказывания "вне разумного сомнения" при оценке доказательств (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", §282). Такая доказанность может следовать из сосуществования достаточно веских, явных и согласующихся выводов или неопровержимых презумпций факта. В данном контексте при получении доказательств необходимо принимать во внимание поведение сторон (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, p. 65, §161).

107. Европейский Суд с особой щепетильностью относится к своей субсидиарной роли и признает, что он обязан быть осторожным, принимая на себя роль суда первой инстанции в отношении установления факта в случаях, когда этого можно было бы и избежать при обстоятельствах конкретного дела (см., например, Решение Европейского Суда по делу "МакКерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Тем не менее в делах, в которых ставится вопрос о нарушении статей 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд должен проявить особое усердие (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, §32; и указанное выше Постановление по делу "Авшар против Турции", §283), даже если в деле уже состоялось разбирательство на национальном уровне и было проведено расследование.

b) Можно ли считать Х.-М. Яндиева умершим

108. Заявительница утверждает, ссылаясь на положения статьи 2 Конвенции, что после разговора Х.-М. Яндиев "исчез" и, должно быть, умер, находясь под стражей. Власти Российской Федерации отрицали, что он мертв.

109. В упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" говорится (§§82-83):

"_если лицо при аресте было абсолютно здорово, а при его освобождении оказывается, что у арестованного имеются телесные повреждения, у государства возникает обязанность предоставить внушающее доверие объяснение причин нанесения таких повреждений, если такого объяснения не представлено, возникает вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции_ Статья 5 также налагает на государство обязательство нести ответственность за любое лицо, взятое под стражу, то есть, таким образом, находящееся под контролем властей_ Влечет ли за собой непредставление властями сведений относительно судьбы арестованного в случае отсутствия его тела вопрос о нарушении статьи 2 Конвенции, зависит от обстоятельств дела и, в частности, от наличия достаточных косвенных доказательств, основанных на конкретных фактах, на основании которых можно достичь необходимый стандарт доказанности для объявления арестованного умершим во время содержания под стражей_

В этом отношении должен учитываться период времени, прошедший с момента ареста лица, как фактор, относящийся к делу, хотя и не имеющий определяющего значения сам по себе. Необходимо признать, что чем больше времени проходит без каких-либо сведений о судьбе задержанного, тем больше вероятность того, что он умер. Промежуток времени поэтому может в какой-то степени оказать влияние на значение иных косвенных доказательств, прежде чем можно будет сделать вывод о том, что арестованного необходимо считать умершим. В этой связи Европейский Суд полагает, что обстоятельства дела выходят за рамки простого содержания под стражей в нарушение статьи 5 Конвенции. Такое толкование соответствует эффективной защите права на жизнь, как то устанавливает статья 2 Конвенции, относящаяся к наиболее фундаментальным положениям Конвенции_"

110. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд устанавливает ряд наиболее существенных элементов в данном деле, которые должны приниматься во внимание при решении вопроса о том, можно ли считать Х.-М. Яндиева умершим и можно ли возложить ответственность за его смерть на власти Российской Федерации. Во-первых, власти Российской Федерации не отрицают, что он был задержан в ходе проведения контртеррористической операции в поселке Алхан-Кала 2 февраля 2000 г. Во-вторых, видеозапись и показания некоторых свидетелей, содержащиеся в материалах уголовного дела, подтверждают тот факт, что он допрашивался военнослужащим в старшем звании, который в конце такого допроса заявил, что Х.-М. Яндиев должен быть убит. Могут ли данные слова быть истолкованы как надлежащий приказ, отданный своим подчиненным, - данный факт оспаривается сторонами. Тем не менее нет сомнений в том, что при обстоятельствах данного дела данная ситуация может разумно рассматриваться как угрожающая жизни задержанного лица. В-третьих, никаких достоверных известий о сыне заявительницы не поступало с 2 февраля 2000 г. Доказательства обратному, существующие в материалах дела, на которые ссылаются власти Российской Федерации, весьма слабы, поскольку ни один из свидетелей, видевших Х.-М. Яндиева после февраля 2000 г., не знал его хорошо. Более того, оба просто утверждают о том, что поймали мимолетный взгляд человека, находившегося на расстоянии, который был похож на него (см. выше §§77-78 Постановления). В опровержение этому члены семьи Х.-М. Яндиев, его сокурсники и другие лица, которые были задержаны в тот же день, утверждают, что не видели его и ничего не слышали о нем с 2 февраля 2000 г. Его имя не было найдено ни в одном из журналов регистрации задержанных следственных изоляторах. Наконец, власти Российской Федерации не представили никакого убедительного объяснения тому, что произошло с Х.-М. Яндиевым после его задержания. Версии о том, что он сбежал или был убит в результате того, что конвой, сопровождавший его, попал в засаду, не нашли подтверждения в ходе предварительного следствия.

111. По этим основаниям и принимая во внимание, что более шести лет не поступало никакой информации о месте нахождения Х.-М. Яндиева, Европейский Суд полагает, что его можно считать умершим в результате неподтвержденного заключения под стражу. Следовательно, в данном деле можно говорить об ответственности властей Российской Федерации. Учитывая, что власти Российской Федерации не приводят никаких обоснований использованию представителями государственной власти силы, влекущей смерть, следовательно, ответственность в данном случае несут власти государства-ответчика.

112. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Х.-М. Яндиева.

B. Предполагаемое отсутствие адекватного расследования

1. Доводы сторон

a) Заявительница

113. Заявительница утверждала, что власти Российской Федерации не провели независимого, эффективного и тщательного расследования в отношении обстоятельств задержания и "исчезновения" Х.-М. Яндиева, что нарушило процессуальный аспект статьи 2 Конвенции. Настаивая на том, что расследование по делу не соответствовало стандартам, установленным Конвенцией и национальным законодательством, она обратила внимание Европейского Суда на значительную задержку в возбуждении уголовного дела, а также на неоднократные приостановления расследования. Она ссылается на то, что четыре с половиной года спустя после возбуждения уголовного дела, оно так и завершено и не привело ни к каким результатам. Она обращает внимание на поручения прокуроров, содержащиеся в материалах дела, в которых действия следователей неоднократно критиковались как неэффективные. Она подчеркнула, что была допрошена и признана потерпевшей по уголовному делу в январе 2002 г., то есть шесть месяцев спустя после начала предварительного следствия. Многие меры в рамках расследования были приняты только после декабря 2003 г., то есть после официального уведомления властей Российской Федерации о рассмотрении ее жалобы в Европейском Суде. Власти обычно не информировали ее ходе следствия по уголовному делу. Она поставила под сомнение существенность и эффективность документов из материалов дела, копии которых были представлены властями Российской Федерации, а также указала, что власти однозначно не проверили всех версий в рамках следствия, а именно той, согласно которой Х.-М. Яндиев был убит федеральными военнослужащими.

114. В частности, заявительница особо обращает внимание на отсутствие должного расследования по факту обнаружения в феврале 2000 г. в поселке Алхан-Кала пяти неопознанных мужских тел, как это отмечено в материалах дела.

b) Власти Российской Федерации

115. Власти Российской Федерации оспорили утверждение заявительницы о том, что в рамках следствия по уголовному делу были допущены ошибки. Они отметили, что заявительница была признана потерпевшей и, следовательно, могла участвовать в уголовном судопроизводстве и обжаловать решения, с которыми была не согласна. Доводы и утверждения, заявленные Ф.С. Базоркиной в ходе следствия по делу, были тщательно проверены. Она извещалась о ходе следствия устно и более десяти раз в письменной форме.

116. Власти Российской Федерации также ссылались на трудности, присущие работе органов прокуратуры в Чеченской Республике. Они отметили, что заявительница, как и многие свидетели, переехали в различные субъекты Российской Федерации. Работа органов следствия в Чеченской Республике затрудняется постоянными угрозами и нападениями: с 1999 года в Чеченской Республике было убито 14 сотрудников прокуратуры, 33 человека были ранены и двое были похищены. Более того, несколько раз здания прокуратур обстреливались, в результате чего были уничтожены доказательства и документы. Власти Российской Федерации признали, что расследование по делу велось не очень активно на начальном этапе, однако эти недостатки были исправлены впоследствии.

2. Мнение Европейского Суда

a) Общие рассуждения

117. Обязательство по защите права на жизнь, гарантированное статьей 2 Конвенции, взятое во взаимосвязи с общей задачей государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции" также включает в себя требование о проведении эффективного официального расследования в тех случаях, когда лицо было убито в результате применения силы (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКэнн и другие против Соединенного Королевства", p. 49, §161; и Постановление Европейского Суда по делу "Кайа против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, p. 329, §105). Важнейшей целью такого расследования является обеспечение эффективного выполнения требований национального законодательства, которое защищает право на жизнь, а в случаях, когда имеет место причастность представителей государственной власти или органов государственной власти, гарантировать то, что они будут привлечены к ответственности за смерть, случившуюся по их вине. Форма такого расследования для достижения названных целей может варьироваться в зависимости от различных обстоятельств. Тем не менее независимо от выбранного способа власти должны принимать меры по собственной инициативе, как только соответствующий вопрос возник. Они не могут оставлять на усмотрение ближайшего родственника вопрос о подаче формальной жалобы или о принятии на себя ответственности за проведение какого-либо процессуального действия (см., например, mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илхан против Турции" (Ylhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, §63, ECHR 2000-VII). Европейский Суд напоминает, что обязательство государства в соответствии со статьей 2 Конвенции не может считаться выполненным только по факту присуждения возмещения ущерба. Следствие, проведение которого требуется в соответствии со статьей 2 Конвенции, должно привести к установлению виновного лица и привлечению его к ответственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, §121, ECHR 2001-III).

118. Чтобы следствие в отношении факта незаконного лишения жизни представителями государственной власти являлось эффективным, необходимо выполнить общее требование о том, чтобы лица, ответственные за проведение расследования и проводящие его, были независимы от лиц, причастных к расследуемым событиям (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey) от 27 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§81-82; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Егур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21954/93, §§91-92, ECHR 1999-III). Расследование также должно быть эффективным в том смысле, что оно должно определить, была ли примененная в конкретных случаях сила оправдана обстоятельствами (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайа против Турции", p. 324, §87), и установить и привлечь к ответственности виновных лиц (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Егур против Турции", §88). Это обязательство не зависит от результата расследования, а от выбранных средств. Власти государства-ответчика должны принять разумные доступные меры с тем, чтобы обеспечить получение доказательств, к которым, в частности, относятся показания очевидцев, результаты судебно-медицинской экспертизы и в необходимых случаях протокол вскрытия, в котором должны быть полностью и достоверно отражены все телесные повреждения, а также указан объективный анализ клинических выводов, в том числе и причина смерти (см. в связи с вопросом о вскрытии, например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", §106; показаний свидетелей - Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, ECHR 1999-IV, §109; заключения судебно-медицинской экспертизы - Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, §89). Любые недостатки расследования, которые подрывают его способность установить причину смерти или виновное лицо, приведет к риску опуститься ниже данного стандарта.

119. В данном контексте должно также обязательно существовать безусловное требование о проведении расследования в разумно короткий срок (см. упомянутые выше Постановление Европейского Суда по делу "Йаша против Турции", §§102-104; "Чакичи против Турции", §§80, 87, 106; Постановление Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции", §109; а также Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайа против Турции", жалоба N 22535/93, ECHR 2000-III, §§106-107). Нужно признать, что могут возникнуть препятствия и трудности в развитии следствия в определенных обстоятельствах. Тем не менее, возможно, быстрая реакция властей при расследовании вопроса об использовании силы, приведшей к смерти, считается существенной для поддержания уверенности общества в господстве права и предотвращения возникновения заговоров с целью совершения незаконных действий или терпимости к незаконным действиям.

b) Применительно к данному делу

120. В данном деле имело место расследование по факту похищения сына заявительницы. Европейский Суд должен рассмотреть вопрос, соответствует ли проведенное расследования требованиям статьи 2 Конвенции.

121. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что уголовное дело было возбуждено только в июле 2001 г., то есть один год и пять месяцев спустя после произошедшего, несмотря на неоднократные обращения заявительницы к властям незамедлительно после 2 февраля 2000 г. Более того, расследование необоснованно затягивалось. Заявительница была допрошена только в январе 2002 г., военнослужащие, принимавшие участие в задержании Х.-М. Яндиева, а также очевидцы были допрошены только осенью 2005 г. (см. выше, §§59-62), другие задержанные и водитель автобуса допрашивались в период с мая 2004 г. по октябрь 2005 г. (см. выше, §§70-73), а сотрудники Министерства юстиции Российской Федерации, которые отвечали за вопросы охраны и транспортировки задержанных, были допрошены в ноябре 2005 г. (см. выше, §74). Самое важное то, что генерал-полковник А. Баранов  был впервые допрошен только в июне 2004 г., то есть четыре года и четыре месяца после рассматриваемых событий и три года спустя после возбуждения уголовного дела. По-видимому, большая часть действий, необходимых для раскрытия преступления, была совершена только после декабря 2003 г., когда жалоба заявительницы была коммуницирована властям Российской Федерации. Сами по себе названные задержки компрометируют эффективность расследования и только могут негативно отразиться на перспективе установления истины по делу. Принимая во внимание, что некоторое объяснение названным задержкам может быть допустимо при исключительных обстоятельствах, существующих в Чеченской Республике, на которые ссылались власти Российской Федерации, Европейский Суд приходит к выводу, что в данном деле власти Российской Федерации явно превысили все приемлемые пределы результативности, которые могут быть допустимы в расследовании такого тяжкого преступления.

122. Определенные вопросы, связанные с расследованием дела, требуют комментариев. Например, некоторые военнослужащие сообщили, что сотрудники Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации и Федеральной службы безопасности Российской Федерации работали с теми задержанными, которые подозревались в том, что являлись полевыми командирами (см. выше, §74). В ходе следствия по делу не были ни установлены, ни допрошены сотрудники названных служб. Информация, содержащаяся в документе от февраля 2005 г., касающаяся обнаружения тел в середине февраля 2000 г., не стала предметом расследования. Более того, несмотря на многие доказательства обратного (см. §§110-111 относительно того, можно ли считать Х.-М. Яндиева умершим), следствие продолжало прорабатывать версию о том, что он сбежал и находится на свободе.

123. Многие подобные ошибки были очевидны прокурорам, которые несколько раз вынесли поручения о принятии определенных мер (см. выше §§90-91). Тем не менее либо названные поручения не выполнялись, либо выполнялись с неприемлемой задержкой.

124. Наконец, что касается метода проведения расследования, Европейский Суд отмечает, что в период с июля 2001 г. по февраль 2006 г. предварительное расследования прекращалось и возобновлялось шесть раз. Несмотря на процессуальный статус потерпевшей, заявительница не извещалась своевременно о принимавшихся решениях, особенно до декабря 2003 г., и, следовательно, не имела возможность их обжаловать вышестоящему прокурору (см. выше, §§23-39).

125. В свете изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного уголовного расследования в отношении обстоятельств "исчезновения" и предполагаемой смерти Х.-М. Яндиева. Следовательно, Европейский Суд постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции

126. Заявительница утверждает, что Х.-М. Яндиев подвергался бесчеловечному и унижающему достоинство обращению и что власти Российской Федерации не провели расследования в отношении данного утверждения. Она также жаловалась, что пережитые ею страдания в связи с "исчезновением" ее сына представляют собой обращение, запрещенное Конвенцией. Она ссылалась на статью 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Предполагаемое отсутствие защиты Х.-М. Яндиева от бесчеловечного и унижающего достоинство обращения

1. Доводы сторон

127. Заявительница утверждала, что в отношении ее сына сознательно допускалось жестокое обращение со стороны военнослужащих в месте, запечатленном за видеозаписи. Она сослалась на показания свидетеля, согласно которым Х.-М. Яндиев был ранен в ногу, и отметила, что видеозапись демонстрирует, как военнослужащие ударили его по раненой ноге и таким образом причинили ему боль. Заявительница также утверждала, что Х.-М. Яндиеву не оказывалась необходимая медицинская помощь.

128. Власти Российской Федерации оспорили то утверждение, что Х.-М. Яндиев был ранен или что в отношении него со стороны военнослужащих допускалось ненадлежащее обращение, поскольку, по их мнению, видеозапись не содержала подтверждений этому. Они также отметили, что вопрос об оказании медицинской помощи не мог быть разрешен ввиду достоверной информации о месте нахождения Х.-М. Яндиева после его задержания.

2. Мнение Европейского Суда

a) Общие рассуждения

129. Как неоднократно указывал Европейский Суд, статья 3 Конвенции гарантирует одну из основополагающих свобод демократического общества. Даже в самых сложных ситуациях, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция налагает абсолютный запрет на применение пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. В отличии от большинства существенных положений Конвенции и Протоколов к ней статья 3 Конвенции не предусматривает исключений и в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции недопустимы никакие отступления от требований названной статьи даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, §95, ECHR 1999-V; и Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, p. 3288, §93).

130. Утверждения о том, что имело место ненадлежащее обращение, должны подкрепляться соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., Series A, N 9, pp. 17-18, §30). При оценке таких доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказанности "вне разумных сомнений", однако при условии, что такая доказанность должна стать результатом сосуществования достаточно веских, четких и согласующихся между собой умозаключений или схожих неопровержимых презумпций факта (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", pp. 64-65, §161 in fine).

b) Применительно к данному делу

131. Не подлежит оспариванию то обстоятельство, что сын заявительницы был задержан 2 февраля 2000 г. федеральными силами и что никаких достоверных известий о нем не поступало с тех пор. Европейский Суд также полагает, что в свете известных событий его можно считать умершим и что ответственность за его смерть возложена на власти Российской Федерации (см. выше, §§110-111). Тем не менее полностью не ясны обстоятельства, при которых он умер, а также то, подвергался ли он жестокому обращения, находясь под стражей.

132. Европейский Суд отмечает, что возможное жестокое обращение в отношении Х.-М. Яндиева не является точно установленным фактом. Действительно, некоторые свидетели сообщали, что Х.-М. Яндиев был ранен и что он содержался вместе с другими в больнице поселка Алхан-Кала. Однако ни показания свидетелей, ни видеозапись, просмотренная Европейским Судом, не подтверждают утверждение о том, что в отношении него было допущено жестокое обращение при задержании. Конкретный случай, на который ссылается заявительница (когда проходящий мимо военнослужащий толкает стоящего у автобуса Х.-М. Яндиева), сам по себе не достигает определенного уровня жестокости, как того требует статья 3 Конвенции.

133. Таким образом, поскольку имеющаяся в распоряжении Европейского Суда информация не позволяет ему вне всяких разумных сомнений сделать вывод о том, что сын заявительницы подвергался обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, Европейский Суд полагает, что в данном деле недостаточно доказательств того, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с данной жалобой.

B. Предполагаемое отсутствие эффективного расследования

134. Заявительница также утверждает, что власти Российской Федерации не провели независимого, эффективного и тщательного расследования относительно ее утверждений о ненадлежащем обращении с ее сыном.

135. Власти Российской Федерации оспаривают утверждение о наличии нарушений в ходе расследования дела.

136. В отсутствие какой-либо достоверной информации о предполагаемом ненадлежащем обращении с Х.-М. Яндиевым, а также об обстоятельствах его смерти Европейский Суд не считает необходимым делать отдельные выводы в соответствии со статьей 3 Конвенции в связи с предполагаемыми недостатками расследования, поскольку данный аспект был рассмотрен им при исследовании вопроса о нарушении процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции (см. выше) и будет рассмотрен при исследовании вопроса о предполагаемом нарушении статьи 13 Конвенции (см. ниже).

C. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы

1. Доводы сторон

137. Заявительница утверждала, ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда, что сама явилась жертвой нарушения статьи 3 Конвенции. Она особо подчеркнула, что пережила моральные страдания, просматривая видеозапись, демонстрирующую ненадлежащее обращение военнослужащих с ее сыном, а также в связи со спокойствием властей Российской Федерации, несмотря на "исчезновение" ее сына и его возможную гибель.

138. Власти Российской Федерации отрицали, что заявительница стала жертвой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Они отметили, что заявительница регулярно информировалась о ходе следствия по делу, а также то, что ее жалобы рассматривались надлежащим образом. Ее разочарование в связи с отсутствием позитивного результата расследования не может рассматриваться в качестве бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

2. Мнение Европейского Суда

139. Европейский Суд напоминает: решение вопроса о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, зависит от существования особых факторов, которые характеризуют страдания особым образом, отделяя их от эмоционального переживания, которое можно рассматривать как неизбежное в случае с родственниками жертвы серьезных нарушений прав человека. К соответствующим факторам относятся степень родства - в данном контексте особый вес придается отношениям "родитель - ребенок", особенности взаимоотношений, степень, в которой член семьи является свидетелем происходящего, участие члена семьи в процессе получения информации об "исчезнувшем лице" и способ реагирования властей на такие запросы (см. упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делам: Орхан, §358; Чакичи, §98 и Тимурташ, §95). Далее Европейский Суд подчеркивает, что сущность данного нарушения заключается не просто в факте "исчезновения" члена семьи, а, скорее, касается реакции властей и их отношения к ситуации, когда она становится им известна, и именно в связи с этим родственник может утверждать о том, что он является непосредственной жертвой поведения властей.

140. В данном деле Европейский Суд отмечает, что заявительница является матерью "исчезнувшего лица" - Х.-М. Яндиева. Заявительница просматривала видеозапись допроса ее сына, окончившегося словами, что он должен быть убит, и где демонстрировалось, как его уводили военнослужащие. Более шести лет она не получала о нем известий. В течение всего названного периода заявительница обращалась в различные органы государственной власти как в письменной форме, так и лично, требуя предоставить ей информацию о ее сыне (см. выше §§21-40). Несмотря на свои попытки, заявительница не получила никакого достоверного объяснения или информации о том, что случилось с Х.-М. Яндиевым после его задержания 2 февраля 2000 г. Ответы, полученные ею, в основном отрицали ответственность государства за задержание и "исчезновение" ее сына или просто информировали ее о продолжении расследования по делу. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции, особенно тот факт, что уголовное дело в связи с "исчезновением" ее сына было возбуждено полтора года спустя после случившегося, также применимы в данном случае (см. §§120-125).

141. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что заявительнице были причинены страдания и она до сих пор переживает моральное потрясение и боль в связи с "исчезновением" ее сына и невозможностью узнать, что с ним случилось. Манера рассмотрения ее жалоб властями Российской Федерации представляет собой бесчеловечное обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

142. Европейский Суд приходит к выводу, что в данном деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы.

III. Предполагаемое нарушение Статьи 5 Конвенции

143. Заявительница утверждала, что положения статьи 5 Конвенции были нарушены в целом в отношении ее сына. Статья 5 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

1. Доводы сторон

144. Заявительница утверждала, что помещение Х.-М. Яндиева под стражу, которое не было признано властями Российской Федерации, не соответствовало ни законодательству Российской Федерации, ни требованиям статьи 5 Конвенции в целом. Она считала доказанным вне разумных сомнений то, что ее сын был задержан представителями федеральных сил в ходе операции в поселке Алхан-Кала и что его заключение под стражу не было ни санкционировано, ни отражено в документах.

145. Власти Российской Федерации не оспаривают, что Х.-М. Яндиев был задержан 2 февраля 2000 г. Они отметили, что его арест имел место в ходе "активной" стадии контртеррористической операции и что незамедлительное выполнение формальностей национального законодательства на месте в поселке Алхан-Кала было физически невозможно и даже опасно при сложившихся обстоятельствах. Они сослались на приложения к уголовному делу N 34/00/0020-04, к которым относилось большое количество правовых документов, связанных с задержанием подозреваемых в участии в незаконных вооруженных формированиях в ходе той же операции. Отсутствие таких документов в отношении Х.-М. Яндиева можно объяснить его "исчезновением" до прибытия в следственный изолятор по различным причинам, рассмотренным в ходе расследования.

2. Мнение Европейского Суда

146. Европейский Суд подчеркивает основополагающий характер содержащейся в статье 5 Конвенции гарантии права лица в демократическом обществе на защиту от произвольного задержания представителями государственной власти. Он подчеркнул в связи с этим, что любое лишение свободы не только должно осуществляться в соответствии с положениями материального и процессуального национального права, но и соответствовать самой цели статьи 5 Конвенции, а именно защите личности от произвольного задержания. Чтобы минимизировать риск произвольного задержания, статья 5 Конвенции предусматривает целый ряд прав, гарантирующих, что факт лишения свободы подлежит рассмотрению независимым судьей и обеспечивает ответственность властей за избрание данной меры. Задержание лица, которое не признается властями, представляет собой абсолютное сведение названных гарантий к нулю и наиболее тяжкое нарушение статьи 5 Конвенции. Учитывая ответственность властей за лица, находящиеся под их контролем, статья 5 Конвенции требует от них принятия эффективных мер с тем, чтобы исключить риск "исчезновения" и провести эффективное расследование в отношении спорного утверждения о том, что лицо было помещено под стражу и что с тех пор его никто не видел (см. указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Курта, §§122-125, и также указанное выше Постановления Европейского Суда по делам: Чакиджи, §104; Акдениз и другие, §106; Чичек, §164 и Орхан, §§367-369).

147. Установлено, что сын заявительницы был задержан 2 февраля 2000 г. федеральными силами и с тех пор его никто не видел. По-видимому, большинство задержанных в тот день было доставлено сначала в "фильтрационный пункт" в поселке Толстой-Юрт, а затем в различные следственные изоляторы. Задержание Х.-М. Яндиева не было зарегистрировано ни в одном из журналов следственных изоляторов, и не существует официальных следов его последующего местонахождения и судьбы. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда данный факт сам по себе считается наиболее серьезным нарушением, поскольку лицам, ответственным за лишение свободы, он предоставляет возможность отрицать свою причастность к совершению преступления, скрыть следы и избежать ответственности за дальнейшую судьбу задержанного. Более того, отсутствие зарегистрированных сведений о задержании, в частности указания на дату, время и место задержания, имя задержанного и основания задержания, а также на имя лица, проводившего задержание, должно считаться несовместимым с целью статьи 5 Конвенции (см. указанные выше Постановления Европейского Суда по делам: Курт, §125; Тимурташ, §105; Чакиджи, §105; Чичек, §165 и Орхан, §371).

148. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации должны быть более внимательными к необходимости проведения более тщательного и скорого рассмотрения жалоб заявительницы о том, что ее сын был задержан органами безопасности и увезен при угрожающих жизни обстоятельствах. При этом мотивировка и выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции (изложены выше), которые, в частности, касаются задержек при возбуждении уголовного дела и проведении предварительного расследования, не оставляют сомнений в том, что властями Российской Федерации не были приняты своевременные и эффективные меры для того, чтобы исключить возможность "исчезновения" Х.-М. Яндиева. Более того, Европейский Суд отмечает, что только в конце декабря 2000 г. власти Российской Федерации перестали отрицать причастность военнослужащих федеральных сил к задержанию Х.-М. Яндиева (см. выше, §§25-26).

149. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что Х.-М. Яндиев содержался под стражей, что не было признано властями Российской Федерации, при полном нарушении гарантий статьи 5 Конвенции и что в данном деле имело место нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, гарантированного названной статьей.

IV. Предполагаемое нарушение Статьи 6 Конвенции

150. Заявительница утверждает, что она была лишена доступа к суду, что противоречит положениям статьи 6 Конвенции. В части, применимой к настоящему делу, названная статья предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях_ имеет право на справедливое_ разбирательство_ судом".

151. Заявительница утверждала, что не имела эффективного доступа к суду, поскольку вопрос о подаче ею гражданско-правового иска о возмещении ущерба полностью зависит от исхода разбирательства по уголовному делу, возбужденному в связи с "исчезновением" ее сына. В отсутствие каких-либо результатов расследования по уголовному делу она не может эффективно обратиться в суд.

152. Власти Российской Федерации оспорили данное утверждение.

153. Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба заявительницы в соответствии со статьей 6 Конвенции касается по существу тех же вопросов, что рассматривались на предмет соответствия процессуальному аспекту статей 2 и 13 Конвенции. Необходимо также отметить, что заявительница не представила информации, которая бы подтвердила ее предполагаемое намерение обратиться в национальный суд с иском о возмещении ущерба. При данных обстоятельствах Европейский Суд не усматривает в данном деле отдельных вопросов о нарушении статьи 6 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение Статьи 8 Конвенции

154. Заявительница утверждает, что "исчезновение" ее сына после того, как он был задержан органами государственной власти Российской Федерации, представляет собой дополнительное нарушение статьи 8 Конвенции, предусматривающей:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

155. Заявительница утверждает, что пережитые ею в результате "исчезновения" ее сына душевные переживания и страдания приравниваются к нарушению ее права на уважение семейной жизни.

156. Власти Российской Федерации возражали, что жалоба заявительницы в данной части необоснованна.

157. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительницы в данной части касается тех же обстоятельств, что были рассмотрены на предмет соответствия статьям 2 и 3 Конвенции. Принимая во внимание его выводы в отношении названных статей Конвенции (см. выше, §§112 и 142), Европейский Суд полагает, что в данном случае нет необходимости рассматривать их отдельно.

VI. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со Статьями 2, 3 и 5 Конвенции

158. Заявительница утверждает, что в ее распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений статей 2, 3 и 5 Конвенции. Она ссылается на статью 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

159. Власти Российской Федерации не согласились с этим утверждением. Они сослались на ее процессуальное положение "потерпевшей" в рамках уголовного дела, что позволило ей эффективно участвовать в уголовном судопроизводстве. Они также утверждали, что заявительница имела возможность обратиться в суды Российской Федерации с жалобой на действия должностных лиц или с гражданско-правовым требованием. В качестве примера власти Российской Федерации привели несколько дел, где военные суды Северо-Кавказского региона признали военнослужащих виновными в совершении преступлений в отношении гражданских лиц и других военнослужащих и удовлетворили гражданско-правовые требования потерпевших. Они также сослались на дело, имевшее место в Карачаево-Черкесской Республике, когда в сентябре 2004 г. в пользу истца было взыскано возмещение ущерба в связи с бездействием органов прокуратуры. Власти Российской Федерации привели также в качестве примера дело Хашиева (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§39-42), где заявителем были получены существенные денежные суммы из казны Российской Федерации в возмещение материального ущерба и в качестве компенсации морального вреда в связи со смертью его родственников при обстоятельствах, когда существовали веские доказательства полагать, что убийства были совершены федеральными военнослужащими.

160. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие средства правовой защиты на внутригосударственном уровне, при помощи которого можно было воспользоваться своими правами и свободами, гарантированными Конвенцией, в какой бы форме они не гарантировались национальным правопорядком. Таким образом, статья 13 Конвенции требует наличия национального средства правовой защиты для рассмотрения по существу "спорной жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующей компенсации, хотя Договаривающимся Сторонам предоставляется свобода усмотрения относительно способа выполнения своего обязательства в соответствии с данной статьей Конвенции. Пределы данного обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции варьируются в зависимости от сути жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты должно быть "эффективным" как на практике, так и в соответствии с законом, особенно в том смысле, что использованию такого средства не должны оказываться необоснованные препятствия посредством действий и различных нарушений со стороны органов государства-ответчика (см. указанное выше Постановление по делу "Аксой против Турции", §95; и Постановление Европейского Суда по делу "Айдин против Турции" (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, §103).

161. Принимая во внимание существенную важность прав, гарантированных статьями 2 и 3 Конвенции, статья 13 Конвенции подразумевает помимо выплаты компенсации в необходимых случаях проведение тщательного и эффективного расследования, которое способно установить и привлечь к ответственности лиц, виновных в лишении жизни и обращении, противоречащем требованиям статьи 3 Конвенции, а также эффективный доступ лица, обращающегося с жалобой, к расследованию, способному установить и привлечь к ответственности виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§161-162, ECHR 2002-IV; указанное выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), §§114 et seq.; и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydyn v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, §208). Далее Европейский Суд напоминает, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем обязательства Договаривающихся Сторон в соответствии со статьей 2 Конвенции о проведении эффективного расследования (см. указанные выше Постановления Европейского Суда по делу Орхана, §384, и по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", §183).

162. Принимая во внимание приведенные выше выводы Европейского Суда в отношении статей 2 и 3 Конвенции, данная часть жалобы является явно "спорной" в целях статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131 §52). Следовательно, заявительнице должна была быть предоставлена возможность воспользоваться эффективными и действительными средствами правовой защиты, которые могли бы способствовать установлению и привлечению к ответственности виновных лиц и предоставить компенсацию в целях статьи 13 Конвенции.

163. Тем не менее в тех случаях, когда, как в настоящем деле, следствие по уголовному делу, возбужденному в связи с "исчезновением" и предполагаемой смертью, оказалось неэффективным (см. выше, §§120-125), а эффективность любого другого средства правовой защиты, в том числе гражданско-правового, на которое ссылались власти Российской Федерации, была впоследствии поставлена под сомнение, Европейский Суд приходит к выводу, что государством не были выполнены свои обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции.

164. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с жалобами на нарушение статей 2 и 3 Конвенции.

165. Что касается ссылки заявительницы на статью 5 Конвенции, Европейский Суд повторяет свои выводы в отношении названной статьи (см. выше, §149). Учитывая изложенное, он полагает, что в данном деле не возникло отдельных вопросов в отношении статьи 13 Конвенции в связи с жалобой на нарушение статьи 5 Конвенции, которая сама по себе содержит ряд процессуальных гарантий, относящихся к незаконному задержанию.

VII. Соблюдение положений Статьи 34 и подпункта "а" пункта 1 Статьи 38 Конвенции

166. Заявительница утверждала, что позднее представление властями Российской Федерации документов, которые требовал Европейский Суд, в частности, материалов уголовного дела, представляет собой невыполнение ими своих обязательств в соответствии со статьей 34 Конвенции и подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Названные статьи в соответствующих частях предусматривают:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Статья 38 Конвенции

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

a) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные государства создают все необходимые условия".

1. Доводы сторон

167. Заявительница обратила внимание Европейского Суда на то, что власти Российской Федерации не выполнили свои обязательства в соответствии со статьей 38 Конвенции, поскольку отказывались представить материалы уголовного дела по запросам Европейского Суда в период с ноября 2003 г. по ноябрь 2005 г. (см. выше). Она отметила, что основания для этого, названные властями Российской Федерации, были надуманными, и в любом случае после того, как жалоба была объявлена приемлемой и было назначено слушание по делу, власти представили материалы уголовного дела, более не ссылаясь на положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Более того, заявительница утверждает, что власти Российской Федерации до сих пор не представили ряд документов, содержащихся в материалах дела, в частности, документы, касающиеся обнаружения пяти трупов в поселке Алхан-Кала в 2000 году (см. выше, §§86-89). Заявительница подчеркнула, что отказ властями Российской Федерации Европейскому Суда в доступе к запрашиваемым им документам, особенно к материалам уголовного дела, имел место в большом количестве дел (около 20), которые были коммуницированы властям Российской Федерации, большинство которых касалось серьезных нарушений прав человека в Чеченской Республике.

168. По мнению заявительницы, своим отношением к запросам Европейского Суда о предоставлении документов власти Российской Федерации также нарушили свои обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу Илашку, заявительница отмечает, что такое обязательство запрещает властям государств-ответчиков принимать меры, которые могли бы существенно затруднить рассмотрение Европейским Судом жалобы, поданной в осуществление права лица на индивидуальное обращение, и, таким образом, нарушить право, гарантированное статьей 34 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и России" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, §481, ECHR 2004-VII). Заявительница сообщила, что она не может обосновать свои утверждения о нарушении Конвенции в связи с отсутствием доступа к названным документам.

169. Власти Российской Федерации отмечают, что в Европейский Суд ими были представлены материалы уголовного дела в полном объеме и в установленные сроки.

2. Мнение Европейского Суда

170. Европейский Суд напоминает, что разбирательство по определенным категориям жалоб не всегда приводит к неукоснительному соблюдению принципа, в соответствии с которым лицо, выдвигающее утверждение, должно его обосновать, и это в крайней степени важно для эффективной работы системы индивидуального обращения в соответствии со статьей 34 Конвенции, что подразумевает, что власти государств-ответчиков должны создавать все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrэkulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §70, ECHR 1999-IV, где в результате действий властей государства-ответчика Европейская комиссия не смогла получить определенные доказательства и показания, которые она сочла существенными для осуществления своих полномочий).

171. Данное обязательство предусматривает, что Договаривающиеся Стороны должны создавать все необходимые условия Европейскому Суду как в случае проведения им миссии по установлению фактов, так и при осуществлении им своих обычных полномочий в рамках рассмотрения жалоб. Именно такие дела, когда частное лицо обвиняет представителей государственной власти в нарушении их прав, гарантированных Конвенцией, непременно отличаются тем, что при определенных обстоятельствах только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, которая могла бы подтвердить или опровергнуть такие обвинения. Отказ со стороны властей государства-ответчика предоставить такую информацию, которая находится в их руках, без достаточного обоснования может не только спровоцировать выводы об обоснованности утверждений заявителя, но и негативно отразиться на мнении Европейского Суда относительно соблюдения властями государства-ответчика своего обязательства в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Например, в деле "Тэпэ против Турции" (Tepe v. Turkey) (Постановление Европейского Суда от 9 мая 2003 г., жалоба N 27244/95, §128) Европейский Суд установил, что власти государства-ответчика нарушили свое обязательство в соответствии со статьей 38 Конвенции в связи с тем, что не представили требуемые Европейским Судом документы после принятия им решения о приемлемости жалобы, а также не обеспечили явку основных свидетелей по делу. Тот же принцип применим в случае предоставления властями государства-ответчика информации, которая препятствует установлению обстоятельств дела как до принятия решения о приемлемости жалобы, так и после того (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу Тимурташа, §§66 и 70; и Постановление Европейского Суда по делу Орхана, §266).

172. В соответствии с принципами, закрепленными прецедентной практикой, Европейский Суд соглашается с тем, что в определенных случаях задержка представления информации, которая весьма важна для установления обстоятельств дела, может привести к отдельным выводам по статье 38 Конвенции. Если жалоба поднимает вопросы, касающиеся серьезных незаконных действий со стороны представителей государственной власти, материалы уголовного дела играют принципиальную роль для установления обстоятельств дела, а их отсутствие может причинить вред надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом как по вопросам приемлемости, так и по существу.

173. Что касается данного дела, в марте 2004 г., после официальной коммуникации жалобы, власти Российской Федерации представили около половины материалов дела, в том числе постановление о возбуждении уголовного дела, ряд наиболее важных показаний свидетелей и поручения надзирающих прокуроров, содержащие результаты следствия. В ноябре 2005 г., сразу после объявления жалобы приемлемой, власти Российской Федерации представили полную копию материалов дела. После проведения слушания они дважды представляли более поздние документы по делу (см. выше, §§43-44). Необходимо далее отметить, что большая часть документов, представленных в ноябре 2005 г. и позднее, была составлена после марта 2004 г. и, следовательно, не могла быть представлена ранее.

174. Принимая во внимание ситуацию, сложившуюся в данном деле, Европейский Суд не считает, что задержка в предоставлении властями Российской Федерации информации, требуемой Европейским Судом, была таковой, что она воспрепятствовала установлению обстоятельств дела или иным образом помешала надлежащему рассмотрению дела. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что в данном деле не была нарушена статья 38 Конвенции в том, что касается времени предоставления документов, требуемых Европейским Судом.

175. Что касается положения статьи 34 Конвенции, их основной целью является обеспечение эффективного осуществления права на индивидуальное обращение. В данном деле отсутствуют доказательства того, что заявительнице оказывались препятствия в реализации ею своего права на индивидуальное обращение ни в период ее обращения в Европейский Суд, ни в выборе ею представителя интересов в конвенционных органах, ни посредством оказания на нее давления. По мнению Европейского Суда, задержка в предоставлении властями Российской Федерации всех требуемых документов не поднимает отдельных вопросов в соответствии со статьей 34 Конвенции, особенно принимая во внимание то, что в соответствии с названной прецедентной практикой Европейский Суд рассматривает положения названной статьи практически как lex generalis в отношении положений статьи 38 Конвенции, которая специально обязывает власти государств сотрудничать в Европейским Судом.

176. Европейский Суд приходит к выводу, что властями Российской Федерации в данном деле были соблюдены положения статьи 34 и подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

VIII. Применение Статьи 41 Конвенции

177. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Моральный вред

178. Заявительница не представила требований о возмещении материального ущерба.

179. Что касается компенсации морального вреда, заявительница утверждает, что потеряла сына и годами переживала эмоциональное напряжение, разочарование и беспомощность в связи с его "исчезновением" и пассивным отношением властей Российской Федерации. Заявительница требовала компенсировать ей моральный вред, однако размер такой компенсации оставила на усмотрение Европейского Суда.

180. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительнице не должна присуждаться компенсация морального вреда в связи с отсутствием убедительных доказательств вины властей Российской Федерации в смерти ее сына, а также с тем, что расследование по делу все еще продолжалось.

181. Европейский Суд признал нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и предполагаемой смертью сына заявительницы в руках органов государственной власти Российской Федерации. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в связи с пережитыми ею душевными страданиями. Европейский Суд, следовательно, признает, что заявительнице был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только констатацией факта нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 35 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на присужденную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

182. Интересы заявительницы представлены неправительственной организацией "Правовая инициатива по России". Заявительница утверждает, что к расходам, возмещения которых она требует, можно отнести расходы на исследование, проведенное в Республике Ингушетия и г. Москве, стоимостью 50 евро в час, а также на составление процессуальных документов для направления в Европейский Суд и органы государственной власти Российской Федерации. Работа обычного сотрудника "Правовой инициативы по России" по составлению процессуальных документов оценивается в 50 евро в час, а старшего сотрудника - в 150 евро в час.

183. Заявительница требовала 14 345 евро 8 центов в возмещение расходов и издержек, понесенных в связи с защитой ее интересов. Названные расходы и издержки включают в себя:

- 750 евро в связи с подготовкой первоначальной жалобы;

- 1 250 евро в связи с подготовкой и переводом дополнительных замечаний;

- 5 406 евро в связи с подготовкой и переводом замечаний заявительницы на меморандум властей Российской Федерации;

- 1 500 евро в связи с ведением дополнительной переписки с Европейским Судом;

- 3 500 евро в связи с подготовкой и переводом возражений заявительницы на решение Европейского Суда по приемлемости жалобы;

- 1 000 евро в связи с подготовкой процессуальных документов, представленных в правоохранительные органы Российской Федерации;

- 938 евро 46 центов в связи с административными расходами (7 процентов названной суммы затрачено на оплату государственной пошлины).

184. Власти Российской Федерации не оспаривали детальный расчет, представленный заявительницей, отметив, что требуемая сумма является чрезмерной для некоммерческой организации, представляющей интересы заявительницы.

185. Европейскому Суду необходимо, во-первых, установить, были ли в действительности понесены заявительницей расходы и издержки, перечисленные ею, а во-вторых - были ли они необходимы (см. указанное ранее Постановление по делу МакКэнн и другие, §220).

186. Европейский Суд отмечает, что по условиям договора, заключенного заявительницей 31 октября 2005 г., она согласилась оплатить своему представителю те расходы и издержки, которые будут понесены в связи с защитой ее прав в рамках разбирательства по жалобе в Европейском Суде, в зависимости от вынесения Европейским Судом постановления по делу и выплатой властями Российской Федерации судебных расходов и издержек, в случае присуждения таковых Европейским Судом. Ставка для оплаты работы юристов "Правовой инициативы по России" была установлена в размере 50 евро в час, а старших сотрудников правозащитной организации и привлеченных экспертов - 150 евро в час плюс 7 процентов на оплату административных расходов. Европейский Суд признает, что данные ставки являются разумными и отражают действительный размер издержек, понесенных представителями заявительницы.

187. Кроме того, он должен установить, были ли судебные расходы и издержки, названные заявительницей, понесены по необходимости. Европейский Суд отмечает, что данное дело являлось достаточно сложным, особенно принимая во внимание большой объем документальных доказательств, и требовало проведения исследования и подготовки стоимостью, названной представителем.

188. Принимая во внимание данные обстоятельства и принимая во внимание детальный расчет заявительницы, Европейский Суд присуждает ей всю требуемую ею сумму в размере 14 345 евро за вычетом 2 104 евро, предоставленных ей Советом Европы в качестве правовой помощи, а также сумму любого налога, подлежащего начислению.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

189. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с "исчезновением" Хаджи-Мурата Яндиева;

2) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с отказом властей Российской Федерации провести эффективное расследование в отношении обстоятельств "исчезновения" Хаджи-Мурата Яндиева;

3) постановил, что в данном деле не было нарушения статьи 3 Конвенции в связи с тем, что сын заявительницы не был защищен от бесчеловечного и унижающего достоинство обращения;

4) постановил, что в данном деле не возникли отдельные вопросы в соответствии со статьей 3 Конвенции в связи с проведением расследования в отношении утверждений о пытках;

5) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции;

7) постановил, что в данном деле не возникли отдельные вопросы о нарушении статьи 6 Конвенции;

8) постановил, что в данном деле не возникли отдельные вопросы о нарушении статьи 8 Конвенции;

9) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемым нарушением статей 2 и 3 Конвенции;

10) постановил, что в данном деле не возникли отдельные вопросы о нарушении статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемым нарушением статьи 5 Конвенции;

11) постановил, что в данном деле были соблюдены положения статьи 34 и подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции;

12) постановил,

(a) что власти Российской Федерации в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должны выплатить заявительнице следующие суммы:

(i) 35 000 Евро (тридцать пять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда в российских рублях по курсу на день выплаты;

(ii) 12 241 евро (двенадцать тысяч двести сорок один евро) в возмещение судебных расходов и издержек, подлежащих перечислению на счет представителей заявительницы в Нидерландах;

(iii) любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 27 июля 2006 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда