Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 апреля 2007 г. Дело "Саентологическая церковь г. Москвы (Church оf Scientology Moscow) против Российской Федерации" (жалоба N 18147/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Саентологическая церковь г. Москвы (Church оf Scientology Moscow)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 18147/02)

Постановление Суда

Страсбург, 5 апреля 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева, судей,

а также с участием С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 15 марта 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 18147/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - "Конвенция") Саентологической церковью г. Москвы (далее - "заявитель") 24 апреля 2002 г.

2. Интересы заявителя в Европейском Суде представляет П. Ходкин - юрист, практикующий в Ист Гринстэд, Соединенное Королевство, Г. Крылова и М. Кузмичев, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации в Европейском Суде представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель жаловался, в частности, на отказ внутригосударственных властей в приеме заявления о перерегистрации в качестве юридического лица.

4. Решением от 28 октября 2004 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Заявитель и власти Российской Федерации составили письменные замечания по существу жалобы (пункт 1 правила 54 Регламента Суда).

Факты

Обстоятельства дела

Первоначальные попытки пройти перерегистрацию

6. 25 января 1994 г. в соответствии с Законом РСФСР от 25 октября 1990 г. "О свободе вероисповеданий" заявитель был официально зарегистрирован в качестве религиозной организации, обладающей статусом юридического лица.

7. 1 октября 1997 г. вступил в силу новый Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" (далее - Закон). Он требовал от религиозных организаций, ранее получивших статус юридического лица, приведения в соответствие с Законом учредительных документов, а также прохождения перерегистрации в компетентном Управлении юстиции.

8. 11 августа 1998 г. заявитель обратился в Управление юстиции г. Москвы с заявлением о перерегистрации, приложив требуемые согласно Закону документы.

9. 1 июня 1999 г. Управление юстиции г. Москвы отказало заявителю в перерегистрации на том основании, что задачи и деятельность Церкви противоречат требованиям Закона и нарушают положения Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку в отношении председателя Церкви имелось неоконченное уголовное дело. Заявитель утверждал, что данное уголовное дело было прекращено ввиду отсутствия признаков состава преступления.

10. 29 декабря 1999 г. заявитель обратился в Управление юстиции г. Москвы со вторым заявлением о перерегистрации.

11. 28 января 2000 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы проинформировал заявителя об отказе в перерегистрации. Он указал, что Церковь приняла "новую редакцию Устава", а не внесла "изменения к Уставу" и что согласно уставу Церковь "может иметь", вместо "вправе иметь" при себе представительства иностранных религиозных организаций. Он также утверждал о различных нарушениях законодательства Российской Федерации, не уточняя их.

12. 10 февраля 2000 г. президент Церкви направил письменный запрос в Управление юстиции г. Москвы с просьбой указать конкретные нарушения. Он ссылался на требования части 2 статьи 12 Закона о том, что основания отказа должны быть четко конкретизированы.

13. В письме от 18 февраля 2000 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы указал заявителям, что в обязанности Управления юстиции г. Москвы не входит разъяснение и рецензирование уставов и иных документов и что оно может дать только правовую оценку представленных документов и вынести решение о перерегистрации или отказе в ней.

14. 30 мая 2000 г. после принятия дополнительных мер по устранению каких бы то ни было недостатков в документах Церковь подала третье заявление о регистрации.

15. 29 июня 2000 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы проинформировал Церковь о том, что их заявление было оставлено без рассмотрения по причине предоставления неполного комплекта документов. На соответствующий письменный запрос Церкви от 12 июля 2000 г. с просьбой уточнить, о каких отсутствующих документах идет речь, 17 июля 2000 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы сообщил заявителю, что Управление не обладает компетенцией, чтобы указывать на то, какая информация отсутствует, и какие дополнительные документы должны были быть представлены.

16. 17 июля 2000 г. заявитель подал в Управление юстиции г. Москвы четвертое, более подробное заявление о перерегистрации.

17. 19 августа 2000 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы проинформировал заявителя о том, что заявление было оставлено без рассмотрения, поскольку предположительно был предоставлен неполный комплект документов. Разъяснений о том, какие конкретно документы отсутствуют, предоставлено не было.

18. 10 октября 2000 г. заявитель подал пятое, еще более подробное, заявление.

19. 9 ноября 2000 г. Управление юстиции г. Москвы снова оставило заявление без рассмотрения, указав на неполноту комплекта представленных документов.

20. 31 декабря 2000 г. истек предусмотренный Законом срок для государственной перерегистрации религиозных организаций.

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

B. Судебное разбирательство против Управления юстиции г. Москвы

21. Президент и соучредитель Церкви обратились в Никулинский районный суд г. Москвы с жалобой на действия Управления юстиции г. Москвы в связи с отказом в перерегистрации Церкви.

22. 8 декабря 2000 г. Никулинский районный суд г. Москвы постановил, что отказ Управления юстиции г. Москвы от 28 января 2000 г. был незаконным. Было установлено, что формулировки, оспариваемые Управлением юстиции г. Москвы, на самом деле были идентичными тем, что указаны в Законе, а религиозные объединения "не обязаны буквально воспроизводить текст закона в своих уставах". Суд указал на то, что Управление юстиции г. Москвы могло предложить внести редакторскую правку в устав, не отказывая в регистрации в целом.

23. Одновременно суд постановил, что отказ Управления юстиции г. Москвы от 29 июня 2000 г. также был незаконным. Он установил, что все документы, требуемые Законом, были приложены к заявлению за исключением документа, подтверждающего существование на данной территории соответствующей религиозной группы не менее 15 лет. При этом суд указал, что такой документ не являлся необходимым, поскольку в соответствии с определениями Конституционного Суда Российской Федерации религиозные организации, созданные до принятия Закона, не подпадали под действие этого требования.

24. Суд пришел к выводу, что Управление юстиции г. Москвы "по сути, использует отговорки, чтобы избежать перерегистрации [Церкви]". Суд подчеркнул, что подобное уклонение или отказ от обязанности произвести регистрацию нарушают права истца и верующих последователей, гарантированные статьями 29 и 30 Конституции Российской Федерации, так как прихожане объединения, которое не является юридическим лицом, не могли бы арендовать помещения для религиозных церемоний и культовых мероприятий, получать и распространять религиозную литературу, открывать банковские счета и т.д. Суд также постановил, что отказ противоречил международным правовым стандартам, включая статьи 9 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статью 18 Международного пакта о гражданских и политических правах. Суд также сослался на положения статьи 7 Декларации Организации объединенных наций об устранении всех форм нетерпимости и дискриминации по признаку религии или вероисповедания и постановил, что "отказ в предоставлении статуса юридического лица религиозной организации налагает действительное ограничение на право каждого лица исповедовать свою религию в сообществе с другими". Суд пришел к следующему выводу:

"Следовательно, уклонение органов юстиции от перерегистрации Саентологической церкви г. Москвы по надуманным основаниям противоречит указанным положениям законодательства Российской Федерации и международного права".

Суд обязал Управление юстиции г. Москвы перерегистрировать Церковь.

25. Управление юстиции г. Москвы не обжаловало указанное судебное решение, и оно вступило в силу 19 декабря 2000 г. Вместе с тем Управление отказалось исполнять его в добровольном порядке.

26. 27 декабря 2000 г. Никулинский районный суд г. Москвы выдал президенту Церкви исполнительный лист.

27. 4 января 2001 г. заявитель представил в Управление юстиции г. Москвы шестое заявление о перерегистрации, приложив к нему исполнительный лист, обязывающий Управление произвести перерегистрацию Церкви.

28. 2 февраля 2001 г. заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы оставил заявление без рассмотрения, вновь указывая, что заявителем представлен неполный комплект документов. Разъяснений о том, какие конкретно документы отсутствуют, предоставлено не было.

29. Неустановленного числа Управление юстиции г. Москвы обратилось к прокурору г. Москвы с надзорной жалобой на вступившее в законную силу судебное решение, которая была удовлетворена. Протест прокурора, принесенный в порядке надзора, был удовлетворен президиумом Московского городского суда. 29 марта 2001 г. президиум отменил судебное решение от 8 декабря 2000 г. в порядке надзора. Суд привел следующее обоснование. Касаясь законности отказа в перерегистрации от 28 января 2000 г., президиум сослался на то, что суд первой инстанции не проверил соответствие требованиям закона изменений, внесенных в устав, представленный для перерегистрации 29 декабря 1999 г. В отношении отказа от 29 июня 2000 г. президиум Московского городского суда признал, что книга "Саентология: богословие и практика современной религии" (русское издание) не дает достаточной информации об "основных доктринах мировоззрения и практике соответствующей религии", как указано в статье 11.5 Закона, и, следовательно, пакет представленных документов был неполным. Президиум направил дело в Никулинский районный суд на новое рассмотрение.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "статье 11.5" следует читать "части 5 статьи 11"

30. 7 августа 2001 г. Никулинский районный суд г. Москвы постановил новое решение. Новое решение было вынесено в пользу Управления юстиции г. Москвы. Жалоба заявителя на незаконный отказ в перерегистрации Церкви была оставлена без удовлетворения. Суд установил, что Церковь не выполнила требования статьи 11 Закона, в частности, (i) к заявлению о перерегистрации были приложены не оригиналы, а копии устава и свидетельства о регистрации; (ii) книга, представленная заявителями, не могла рассматриваться в качестве "информации об основных доктринах мировоззрения и практике соответствующей религии" и что (iii) не были приложены документы, содержащие юридический адрес Церкви.

31. В судебном слушании заявители безуспешно пытались доказать, что в распоряжении Управления юстиции г. Москвы находились оригиналы устава и свидетельства о регистрации, так же как и юридический адрес Церкви, поскольку все указанные документы прилагались к первому заявлению о перерегистрации, а Управление юстиции г. Москвы так их и не вернуло. При этом суд пришел к выводу, что "тот факт, что некоторые документы физически находились в здании Управления, не освобождает заявителей от обязанности представить полный пакет документов для регистрации". Суд отметил, что "все необходимые документы должны быть представлены одновременно".

32. 26 октября 2001 г. судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда оставила без изменения обжалованное заявителями судебное решение от 7 августа 2001 г., подтвердив выводы Никулинского районного суда г. Москвы.

33. 16 января 2002 г. заявитель подал седьмое заявление о перерегистрации. В соответствии с требованиями решений судов к заявлению были приложены: (i) оригинал устава и свидетельства о регистрации; (ii) "сведения об основных доктринах мировоззрения и практике религии" в виде четырехстраничного документа вместо книги и (iii) новый документ, подтверждающий юридический адрес.

34. 23 января 2002 г. новый заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы оставил заявление без рассмотрения ввиду истечения срока для перерегистрации, а также в связи с тем, что в производстве районного суда находилось заявление о ликвидации Церкви (см. раздел ниже).

35. 30 апреля 2002 г. Никулинский районный суд г. Москвы отказал Управлению юстиции г. Москвы в ликвидации заявителя, установив, что к данному делу применимы положения Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 7 февраля 2002 г. относительно дела Московского отделения Армии Спасения, в соответствии с которым религиозная организация может быть ликвидирована только по судебному решению, если полностью установлено, что она прекратила свою деятельность или вовлечена в незаконную деятельность (для подробного описания решения см. "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации" N 72881/01, §§ 23-24, ECHR 2006-...* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)). Так как заявитель продолжал осуществлять финансовую и экономическую деятельность, вести бухгалтерский баланс и проводить мероприятия в муниципальных районах г. Москвы, а также не совершил каких-либо противоправных действий, надзорный протест прокурора о ликвидации Церкви был оставлен без удовлетворения. 18 июля 2002 г. судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда оставила судебное решение от 30 апреля 2002 г. без изменения.

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

D. Последующие попытки получить перерегистрацию

36. 1 июля 2002 г. были внесены изменения в систему государственной регистрации юридических лиц. Был образован новый Единый государственный реестр юридических лиц, полномочия по внесению в него новых сведений были переданы Министерству по налогам и сборам Российской Федерации. При этом в отношении религиозных организаций был сохранен прежний особый порядок регистрации, в соответствии с которым вопрос о принятии решения о регистрации религиозной организации остался в ведении территориальных органов юстиции, в то время как официальное оформление заявления о регистрации, получившего одобрение, перешло в ведение Министерства по налогам и сборам Российской Федерации. Все существующие юридические лица должны были подать о себе определенные сведения в местный налоговый орган до 31 декабря 2002 г.

37. 11 июля 2002 г. в соответствии с установленной новой процедурой заявитель подал свое восьмое заявление о перерегистрации в Управление юстиции г. Москвы.

38. 9 августа 2002 г. Управление юстиции г. Москвы вновь оставило без рассмотрения указанное заявление в связи с истечением срока для перерегистрации.

39. 24 сентября 2002 г., после того, как Московский городской суд оставил без изменения судебное решение, которым было отказано в ликвидации Церкви как юридического лица, заявитель обратился с девятым заявлением о перерегистрации. В тот же день в соответствии со вновь установленным новым порядком заявитель представил обновленные сведения о себе в местный регистрирующий налоговый орган - межрайонную налоговую инспекцию N 39 г. Москвы.

40. 2 октября 2002 г. начальник Управления юстиции г. Москвы направил следующий ответ заявителю на его письмо от 2 сентября 2002 г.:

"...сложилась ситуация, когда, с одной стороны, заявление Управления юстиции г. Москвы о ликвидации Вашей религиозной организации было оставлено судом без удовлетворения, и, с другой стороны, тот же суд признал законными наши решения об оставлении без рассмотрения заявлений и документов для перерегистрации данной организации, тогда как срок, предусмотренный законом для перерегистрации, истек".

41. 23 октября 2002 г. со ссылкой на письмо своего начальника Управление юстиции г. Москвы оставило девятое заявление о перерегистрации без рассмотрения, указывая об истечении срока для перерегистрации.

42. 29 октября 2002 г. налоговая инспекция N 39 внесла сведения о заявителе в Единый государственный реестр юридических лиц и выдала свидетельство о регистрации.

43. 24 декабря 2002 г. заявитель обратился в Управление юстиции г. Москвы с десятым заявлением о перерегистрации, приложив к нему свидетельство о регистрации.

44. 24 января 2003 г. Управление юстиции г. Москвы оставило без рассмотрения десятое заявление, вновь указывая на истечение срока перерегистрации.

E. Новое рассмотрение дела в суде

45. 24 апреля 2003 г. заявитель обратился в суд с жалобой на незаконный отказ Управления юстиции г. Москвы в перерегистрации Церкви в соответствии с Законом. Заявитель оспорил, в частности, что своими действиями Управление юстиции г. Москвы нарушило право на свободу религии и собраний Церкви и ее членов. В подтверждение своих доводов заявителем была представлена копия свидетельства о регистрации от 29 октября 2002 г., а также ссылка на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 февраля 2002 г.

46. 1 сентября 2003 г. Пресненский районный суд г. Москвы оставил жалобу без удовлетворения. Суд указал, что Закон не предусматривает возможность перерегистрации религиозных организаций по истечении установленного срока.

47. 22 января 2004 г. судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда отменила указанное судебное решение от 1 сентября 2003 г. и направила дело на новое рассмотрение, указав:

"...отказ в перерегистрации в пределах установленного срока не может сам по себе служить основанием для отказа в регистрации изменений, внесенных в устав... религиозной организации по истечении установленного законом срока...

Отказ в регистрации внесенных в учредительные документы религиозной организации изменений ограничивает права таких организаций и, следовательно, их членов, на независимое определение правовых условий существования и деятельности организации".

48. 3 ноября 2004 г. Пресненский районный суд г. Москвы удовлетворил жалобу заявителя в отношении Управления юстиции г. Москвы. Он установил, что Закон не может толковаться как ограничивающий возможность религиозной организации вносить изменения в свои учредительные документы после истечения срока, отведенного на перерегистрацию. Следовательно, решение Управления юстиции г. Москвы об отказе в рассмотрении заявления относительно регистрации измененного Устава было незаконным. Суд обязал Управление юстиции г. Москвы перерегистрировать заявителя путем регистрации его Устава, измененного в 2002 году.

49. 4 февраля 2005 г. судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда оставила без изменения толкование Закона, представленного Пресненским районным судом г. Москвы. Однако суд установил, что Управление юстиции г. Москвы было неправильно обязано зарегистрировать измененный Устав без проверки его соответствия Закону. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда изменила резолютивную часть решения и обязала Управление юстиции г. Москвы рассмотреть заявление для регистрации в соответствии с установленной процедурой.

50. 31 мая 2005 г. заявитель представил свое заявление для регистрации в Регистрационную палату г. Москвы, которая являлась правопреемником Управления юстиции г. Москвы в вопросах регистрации религиозных организаций после реформирования судебной системы.

51. 27 июня 2005 г. Регистрационная палата г. Москвы сообщила заявителю об отказе в рассмотрении заявления, потому что им не был представлен документ, подтверждающий нахождение Церкви на территории г. Москвы не менее 15 лет.

F. Последующее развитие событий

52. 2 сентября 2003 г. Министерство Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций отказало заявителю в удовлетворении заявления о регистрации газеты "Религия, право и свобода". Данное решение не содержало правового обоснования отказа и предусматривало:

"Мы сообщаем, что после окончания судебного разбирательства (то есть после вступления в силу судебного решения) между [Заявителем] и [Управлением юстиции г. Москвы] данная организация может вновь обратиться с заявлением о регистрации газеты "Религия, право и свобода"".

II. Национальное законодательство и правоприменительная практика

1. Конституция Российской Федерации

53. Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу религии, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

54. Статья 30 Конституции Российской Федерации определяет, что каждый имеет право на объединение.

2. Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях"

55. 1 октября 1997 г. Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" вступил в силу.

56. Учредительные документы религиозных организаций, созданных до вступления в силу Закона, подлежат приведению в соответствие с настоящим Законом. Учредительные документы религиозных организаций до их приведения в соответствие с Законом действуют лишь в той части, которая не противоречит Закону (часть 3 статьи 27 Закона).

57. Письмом от 27 декабря 1999 г. N 10766-СЮ Министерство юстиции Российской Федерации проинформировало свои управления о том, что Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" не устанавливает специальной процедуры по перерегистрации религиозных организаций. Если часть 3 статьи 27 Закона требовала от религиозных организаций приведение их учредительных документов в соответствие с Законом, то процедура, применимая к регистрации изменений и дополнений в учредительные документы религиозных организаций, описана в части 11 статьи 11 Закона. В части 11 статьи 11 Закона говорится, что процедура регистрации изменений и дополнений, внесенных в учредительные документы религиозных организаций, является такой же, как и для регистрации самих религиозных организаций.

58. Список документов, необходимых для регистрации, указан в части 5 статьи 11 Закона и включает в себя:

"- заявление о регистрации;

- список лиц, создающих религиозную организацию, с указанием гражданства, места жительства, даты рождения;

- устав религиозной организации;

- протокол учредительного собрания;

- документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет...

- сведения об основах вероучения и соответствующей ему практики, в том числе об истории возникновения религии и данного объединения, о формах и методах его деятельности, об отношении к семье и браку, к образованию, особенностях отношения к здоровью последователей данной религии, ограничениях для членов и служителей организации в отношении их гражданских прав и обязанностей;

- сведения об адресе (месте нахождения) постоянно действующего руководящего органа создаваемой религиозной организации, по которому осуществляется связь с религиозной организацией;

- документ об уплате государственной пошлины."

59. В части 1 статьи 12 Закона говорится, что в регистрации религиозной организации может быть отказано в случае, если:

"- цели и деятельность религиозной организации противоречат Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации - со ссылкой на конкретные статьи законов;

- создаваемая организация не признана в качестве религиозной;

- устав и другие представленные документы не соответствуют требованиям законодательства Российской Федерации или содержащиеся в них сведения не достоверны;

- в едином государственном реестре юридических лиц ранее зарегистрирована организация с тем же наименованием;

- учредитель (учредители) неправомочен.".

60. Часть 4 статьи 27 Закона в своей изначальной формулировке определяла, что государственная перерегистрация религиозных организаций должна быть проведена не позднее 31 декабря 1999 г. Впоследствии срок был продлен до 31 декабря 2000 г. По истечении указанного срока религиозные организации, не прошедшие перерегистрацию, подлежали ликвидации в судебном порядке по требованию федерального органа юстиции или его территориального органа в соответствующем субъекте Российской Федерации.

3. Практика Конституционного Суда Российской Федерации

61. Изучая совместимость с Конституцией Российской Федерации требования Закона, что все религиозные организации, созданные до вступления в силу настоящего Закона должны подтвердить, что они существовали не менее 15 лет, Конституционный Суд Российской Федерации постановил следующее (решение N 16-Р от 23 ноября 1999 г. по делу Ярославская религиозная община Свидетелей Иеговы и Христианская церковь процветания):

8. ...В соответствии с... Законом РСФСР "О свободе вероисповеданий" (в редакции от 27 января 1995 г.) все религиозные объединения, как региональные, так и централизованные, в качестве юридических лиц на равных основаниях уже имели права, которые затем были закреплены Федеральным законом "О свободе совести и о религиозных объединениях"...

Исходя из этого законодатель не мог лишить учрежденные и обладающие полной правоспособностью религиозные организации возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Что касается ранее созданных религиозных организаций, то это не соответствовало бы принципу равноправия, закрепленного в части 4 статьи 13, части 2 статьи 14 и частей 1 и 2 статьи 19 Конституции Российской Федерации и являлось бы недопустимым ограничением свободы вероисповеданий (статья 28) и свободы [добровольных] объединений, включая право осуществления своей деятельности (статья 30)...".

62. Впоследствии Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил эту позицию в своем определении N 46-О от 13 апреля 2000 г. по жалобе "Независимой русской общины Иисуса" (Independent Russian Region of the Society of Jesus) и определении N 7-О от 7 февраля 2002 г. по жалобе религиозного объединения "Московское отделение Армии Спасения".

III. Соответствующие документы Совета Европы

63. Резолюция 1278 (2002) о российском законодательстве о религии, принятая Парламентской Ассамблеей Совета Европы 23 апреля 2002 г., отмечает, в частности, следующее:

"1. Новый российский закон о религии вступил в силу 1 октября 1997 г., отменив и заменив закон Российской Федерации 1990 года - в общем рассматриваемый как очень либеральный - по тому же предмету. Новый закон стал причиной некоторой озабоченности, это касается как его содержания, так и применения. Некоторые проблемы были решены Конституционным Судом Российской Федерации, в основном в своих Постановлениях от 23 ноября 1999 г., 13 апреля 2000 г. и 7 февраля 2002 г., а также в процессе перерегистрации религиозных общин на федеральном уровне, удачно завершенный Министерством юстиции к 1 января 2001 г. Однако иные поводы для озабоченности остались...

/.../

5. Более того, некоторые региональные и местные управления Министерства юстиции отказали в перерегистрации некоторых религиозных общин, несмотря на их регистрацию (перерегистрацию) на федеральном уровне. Федеральное Министерство юстиции, кажется, не занимает позицию контроля этих региональных и местных управлений в соответствии с требованиями верховенства закона, предпочитая толкать религиозные общины к борьбе с этими местными управлениями по поводу регистрации в судах, чем предпринимать корректирующие меры в рамках министерства. Дело московского отделения Армии Спасения заслуживает отдельного внимания в этом отношении и должно привести к внутреннему дисциплинарному расследованию со стороны федерального Министерства юстиции в отношении работы его московского управления. Управление юстиции г. Москвы пыталось закрыть это отделение Армии Спасения (несмотря на федеральную регистрацию) из-за того, что оно якобы не смогло перерегистрироваться до истечения установленного законом срока. Конституционный Суд Российской Федерации принял решение в пользу Армии Спасения 7 февраля 2002 г.

6. Поэтому Генеральная Ассамблея Совета Европы рекомендует властям Российской Федерации, чтобы:

i. Закон о религии более унифицированно применялся на территории Российской Федерации, прекратив неоправданную региональную и местную дискриминацию отдельных религиозных общин и предпочтительное отношение местных чиновников к Русской Православной Церкви и, в частности, их требования в некоторых районах, чтобы религиозные организации получали предварительное разрешение на свою деятельность у Русской Православной Церкви;

ii. Федеральное Министерство юстиции стало более активным в разрешении споров между своими местными/региональными чиновниками и религиозными организациями до того, как споры попадут в суды, посредством принятия корректирующих мер в рамках министерства в случае коррупции и/или некорректного применения закона о религии, тем самым делая ненужным обращение с такими делами в суды...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 9, 10 и 11 Конвенции

64. Заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 9, 10 и 11 Конвенции, что он был произвольно лишен статуса юридического лица в результате отказа в его перерегистрации в качестве религиозной организации. Европейский Суд напоминает, что по настоящему делу он рассмотрел по существу похожую жалобу об отказе в перерегистрации религиозной организации с позиции статьи 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", жалоба N 72881/01, §§ 74 и 75, ECHR 2006-...). Европейский Суд отмечает, что религиозная природа заявителя не оспаривалась на внутригосударственном уровне и заявитель был официально признан религиозной организацией с 1994 года. В свете вышесказанного Европейский Суд приходит к выводу, что жалобы заявителя должны быть рассмотрены с позиции статьи 11 Конвенции в свете статьи 9 Конвенции.

Статья 9 Конвенции гласит:

"1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или придерживаться убеждений как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным образом, в богослужении, учении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.

2. Свобода исповедовать религию или придерживаться убеждений подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц."

Статья 11 Конвенции гласит:

"1. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и на свободу ассоциации с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности и общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...".

A. Доводы сторон

1. Доводы властей Российской Федерации

65. Власти Российской Федерации утверждали, что отсутствовало вмешательство в право заявителя на свободу объединения, потому что оно не было ликвидировано и сохраняло полную правоспособность юридического лица. 10 августа 2002 г. сведения о заявителе были внесены в Единый государственный реестр юридических лиц, и в настоящее время она продолжает осуществлять свою деятельность. Отказывая в удовлетворении требования Управления юстиции г. Москвы о ликвидации заявителя, Никулинский районный суд г. Москвы положил в основу своего решения от 30 апреля 2002 г. доказательства, свидетельствующие о том, что заявитель продолжает осуществлять в полном объеме финансовую и хозяйственную деятельность, например, бухгалтерские балансы Церкви, распоряжения о проведении мероприятий в муниципальных районах г. Москвы. По мнению властей Российской Федерации, Церковь не может быть признана "жертвой" нарушения ее прав только потому, что она не желает приводить свои учредительные документы в соответствие с нормами законодательства Российской Федерации.

66. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что не было ни вмешательства, ни ограничения права заявителей на свободу религии. Санкция, наложенная на заявителей, "не была суровой и мотивировалась не религиозными факторами, а неповиновением Закону и нарушением административной процедуры". Отказ в перерегистрации заявителя не наложил запрет на его деятельность. Члены Церкви продолжали исповедовать свою веру, проводить службы и культовые обряды, а также руководить своими последователями.

67. Власти Российской Федерации указали, что решение Никулинского районного суда г. Москвы от 7 августа 2001 г. об отказе в перерегистрации заявителя было законным. Закон требовал подлинник Устава и регистрационного сертификата, информацию относительно основных доктрин религии, а также документа, указывающего юридический адрес организации. Однако заявитель не смог представить эти документы и, следовательно, решение об оставлении заявления без рассмотрения являлось законным. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель может подать новое заявление о перерегистрации.

2. Доводы заявителя

68. Заявители утверждали, что доводы властей Российской Федерации о наличии "полной правоспособности юридического лица" у Церкви, а также о том, что она "осуществляет в полном объеме финансовую, хозяйственную и иную деятельность", не соответствуют действительности. Результатом препятствования со стороны Управления юстиции г. Москвы, что было подтверждено решением Пресненского районного суда г. Москвы от 1 сентября 2003 г., стало то, что Церковь "была заморожена во времени" и надолго лишена возможности привести свои учредительные документы (и, соответственно, цели деятельности, структуру и внутреннюю организацию) в соответствие с законодательством и своими изменяющимися потребностями. Например, Церкви было оказано препятствие во внесении в свой устав права на создание мест отправления религиозных обрядов, а также новой процедуры выборов и освобождения от должности председателя Церкви. Более того, Министерство Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций отказало Церкви в регистрации газеты исключительно по причине неопределенности в правоспособности Церкви в связи с отказом в перерегистрации. В данном контексте внесение Церкви в Единый государственный реестр юридических лиц имело место в связи с проведением внутренней административной реформы, а не представляло собой перерегистрацию в целях, предусмотренных законом.

69. Далее заявители утверждали, что доводы властей Российской Федерации относительно "нежелания" со стороны заявителей вносить изменения в учредительные документы в лучшем случае неправдоподобны. Представив в Управление юстиции г. Москвы десять заявлений о перерегистрации, заявители ни разу не нарушили как "основанные на законе", так и иные предъявляемые к ним требования. То обстоятельство, что заявители не успели осуществить перерегистрацию в установленный Законом срок, непосредственно связано с постоянными отказами Управления юстиции г. Москвы в указании конкретных причин отказа в рассмотрении заявлений. Более того, отказ Управления от выполнения требований исполнительного листа представлял собой особо существенное нарушение, поскольку именно в ведении Министерства юстиции Российской Федерации находится Служба судебных приставов и исполнительное производство. Никаких "убедительных и непререкаемых" аргументов не было приведено властями Российской Федерации в отношении отказов в перерегистрации Церкви, притом основания, приведенные в судебном решении от 7 августа 2001 г., не были "основаны на законе", поскольку в Законе не содержалось ни требования об одновременном предоставлении всего перечня документом, ни указания о том, в какой форме должны представляться сведения об "основных доктринах мировоззрения".

70. Наконец, касаясь утверждения властей Российской Федерации о том, что "ничто не лишает Церковь возможности подать" новое заявление о перерегистрации и что "это доказывает отсутствие дискриминации", заявители убеждены, что данные доводы не соответствуют действительности и вводят в заблуждение. Предполагаемая возможность "обратиться с заявлением" ничтожна, поскольку Управление юстиции г. Москвы, по крайней мере, 5 раз за 19 месяцев, предшествующих направлению властями Российской Федерации своих замечаний, указало, что Церкви навсегда отказано в перерегистрации ввиду истечения предусмотренного Законом срока перерегистрации. Заявители указывают, что даже в результате самого объективного пересмотра дела обнаружится целенаправленный отказ со стороны властей государства-ответчика в регистрации определенных религиозных организаций, в том числе Церкви, даже несмотря на отсутствие "объективного и разумного обоснования" этому.

B. Мнение Европейского Суда

1. Основные принципы

71. Европейский Суд ссылается на свое установленное прецедентное право в том смысле, что, как это закреплено в статье 9 Конвенции, свобода мысли, совести и религии является одной из основ "демократического общества" по смыслу Конвенции. С религиозной стороны это является одним из наиболее существенных элементов, который определяет особенность верующих и их жизненную концепцию, а также является важным для атеистов, агностиков, скептиков и незаинтересованных лиц. Плюрализм, на протяжении веков добивавшийся своей цели, неотделим от демократического общества и зависит от него (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бессарабская Митрополия и другие против Молдавии" (Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldova), жалоба N 45701/99, §114, ECHR 2001-XII).

72. Пока свобода религии изначально является предметом индивидуальной совести, она также подразумевает, inter alia, свободу "исповедовать какую-либо религию" как самостоятельно, так и в сообществе с другими, публично и в кругу тех, чью веру он разделяет. Так как религиозные сообщества традиционно существуют в форме организованных структур, статья 9 Конвенции должна истолковываться в свете статьи 11 Конвенции, которая защищает общественную жизнь от неоправданного вмешательства государства. Если рассматривать вопрос с этой точки зрения, то право верующих на свободу религии, которое включает право исповедывать какую-либо религию в сообществе с другими, включает в себя ожидание, что верующим будет разрешено свободно объединяться без произвольного вмешательства государства. Действительно, самостоятельное существование религиозных сообществ является обязательным для плюрализма в демократическом обществе и, таким образом, центральным вопросом защиты, которую предоставляет статья 9 Конвенции. Государственная обязанность нейтралитета и беспристрастности, как это определено прецедентным правом Европейского Суда, несовместима с любой способностью со стороны государства оценивать законность религиозных верований (см. цитированное выше Постановление Европейского Суда по делу "Бессарабская Митрополия и другие против Молдавии", §§118 и 123, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, §62, ECHR 2000-XI).

73. Далее Европейский Суд напоминает, что право на создание объединения является неотъемлемой частью права, заложенного в статье 11 Конвенции. То, что граждане могут создать юридическое лицо в целях совместной деятельности в сфере взаимных интересов, является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединений, без которого это право будет лишено какого-либо смысла. Способом, которым внутригосударственное законодательство защищает эту свободу и его практическое применение должностными лицами, показывается состояние демократии в конкретном государстве. Определенные государства обладают правом убедить себя в том, что цель и деятельность объединения соответствуют правилам, заложенным в законодательстве, но они должны это делать в соответствии со своими обязательствами по Конвенции и при условии контроля со стороны Конвенционных институтов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сидоропулос и другие против Греции" (Sidiropoulos and Others v. Greece) от 10 июля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, §40).

74. Как неоднократно утверждалось в Постановлениях Европейского Суда, политическая демократия является не только основополагающей особенностью европейского общественного порядка, но и что Конвенция была разработана в целях продвижения и поддерживания идеалов и ценностей демократического общества. Европейский Суд подчеркивал, что демократия является единственной политической моделью, предусмотренной Конвенцией, а также единственной моделью, которая ей соответствует. В силу формулировки второго параграфа статьи 11 Конвенции, также как и статей 8, 9 и 10 Конвенции, единственной необходимостью, могущей оправдать вмешательство в любое из прав, закрепленных в этих статьях, является та, которая может происходить из "демократического общества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey) от 30 января 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, §§43-45, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Партия процветания и другие против Турции" (Refah Partisi (the Welfare Party) and Others v. Turkey), жалобы NN 41340/98, 41342/98, 41343/98, 41344/98, §§86-9, ECHR 2003-II).

75. Полномочия государства по защите своих институтов и граждан от объединений, которые могут подвергать их опасности, должны применяться с осторожностью, так как исключения из правила свободы объединения должны точно истолковываться, и только убедительные и вынужденные причины могут оправдать ограничения этой свободы. Любое вмешательство должно соответствовать "настоятельной общественной необходимости". Таким образом, понятие "необходимый" не обладает гибкостью таких понятий, как "полезный" или "желательный" (см. с последующими ссылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Горжелик и другие против Польши" (Gorzelik and Others v. Poland), жалоба N 44158/98, §§94-95, от 17 февраля 2004 г.).

2. Статус заявителя в качестве "жертвы" предполагаемых нарушений

76. По мнению властей Российской Федерации, так как заявитель не был ликвидирован и сохранил статус юридического лица, то отсутствовало вмешательство в его права по Конвенции и, следовательно, он не может являться "жертвой" какого-либо нарушения.

77. Европейский Суд не удовлетворен утверждением властей Российской Федерации. Он напоминает, что уже рассмотрел похожую жалобу религиозного объединения, которому российскими органами было отказано в перерегистрации в соответствии с новым Законом. Европейский Суд установил, что даже в отсутствие пристрастного отношения и вреда религиозное объединение может утверждать, что является "жертвой", так как отказ в перерегистрации напрямую повлиял на его юридический статус (см. цитированное выше Постановление Европейского Суда по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", §§ 64-65). Суд также установил, что включение религиозного объединения в Единый государственный регистр юридических лиц не лишило заявителя статуса "жертвы", так как внутригосударственные органы не признали нарушения прав заявителя по Конвенции, вытекающего из отказа в перерегистрации (loc. cit., § 66). Европейский Суд обращает внимание на довод Управления юстиции г. Москвы при рассмотрении дела во внутригосударственном суде, что включение информации в Единый государственный регистр юридических лиц не может являться "перерегистрацией" по смыслу Закона (loc. cit., § 67).

78. Возвращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что ситуация с заявителем схожа с ситуацией заявителя по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации". Заявителю было отказано в перерегистрации, требуемой Законом, и внесение информации в отношении заявителя в Единый государственный регистр юридических лиц было лишь связано с созданием данного регистра, а также с передачей полномочий по регистрации из одного органа в другой в связи с принятием новой процедуры регистрации юридических лиц (loc. cit, § 67). Внутригосударственные органы так и не признали предполагаемое нарушение прав заявителя по Конвенции и не предложили какой-либо компенсации. Судебные решения, по которым отказ в перерегистрации был оставлен без изменения, не были отменены и до настоящего времени остаются в силе. Решение Никулинского районного суда г. Москвы от 30 апреля 2002 г., на которое ссылались власти Российской Федерации, относилось только к процедуре ликвидации заявителя и не влияло на заявление о перерегистрации.

79. Более того, Суд считает неубедительным довод властей Российской Федерации, что заявитель не может являться "жертвой", потому что не предпринял соответствующих шагов по надлежащему обращению за перерегистрацией. На протяжении шести лет (с 1999 по 2005 год) заявитель подал не менее 11 заявлений для перерегистрации, пытаясь исправить недостатки в представленных документах, как те, которые были установлены внутригосударственными органами, так и те, которые предположительно могли существовать в случаях, по которым Управление юстиции г. Москвы не указало на их природу (см. выше, например, §§ 11, 15 или 17). Власти Российской Федерации не определили, с помощью каких положений законодательства заявитель все еще может обратиться за перерегистрацией и что подобное заявление о перерегистрации будет оставлено без рассмотрения ввиду истечения 31 декабря 2000 г. продленного срока перерегистрации. Фактически Управление юстиции г. Москвы ссылалось на истечение установленного срока в качестве основания для отказа в рассмотрении от семи до десяти заявлений о перерегистрации заявителя (см. выше, §§ 34, 38, 41 и 44). Следовательно, до настоящего времени заявителю было отказано в перерегистрации.

80. Учитывая вышеизложенные рассуждения, Суд приходит к выводу, что заявитель может являться "жертвой" обжалуемых нарушений. Для того, чтобы определить, являлся ли фактически заявитель жертвой, необходимо рассмотреть спор по существу.

3. Наличие вмешательства в права заявителя

81. В свете основных вышеизложенных принципов, возможность создать юридическое лицо в целях совместной деятельности в области взаимных интересов является одной из наиболее важных сторон свободы объединения, без которой это право будет лишено какого-либо смысла. Европейский Суд выразил точку зрения, что отказ внутригосударственных органов в предоставлении статуса юридического лица объединению лиц может считаться вмешательством в осуществление заявителем своего права на свободу объединения (см. цитированное выше Постановление Европейского Суда по делу "Горжелик против Польши", §52 et passim, а также Постановление Европейского Суда по делу "Сидоропулос и другие против Греции", §31 et passim). Если предметом обсуждения является организация религиозного сообщества, то отказ в ее признании также создает вмешательство в право заявителя на свободу религии в соответствии со статьей 9 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бессарабская Митрополия и другие против Молдавии", §105). Право верующих на свободу религии включает в себя ожидание, что сообществу будет разрешено мирно действовать, без произвольного вмешательства со стороны государства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, §62, ECHR 2000-XI).

82. Европейский Суд отмечает, что в 1997 году государство-ответчик приняло новый Закон, который требовал от всех религиозных организаций, которым ранее был предоставлен статус юридического лица, привести свои учредительные документы в соответствие с новым Законом, а также пройти перерегистрацию в установленный срок. Неспособность получить "перерегистрацию" по какой-либо причине до истечения установленного срока подвергло религиозную организацию угрозе ликвидации по решению суда (см. выше, § 56).

83. Европейский Суд отмечает, что до вступления в силу нового Закона заявитель законно действовал на территории Российской Федерации с 1994 года. Заявитель не смог получить "перерегистрацию", как того требовал Закон, и под действием закона подлежал ликвидации. Хотя определение Конституционного Суда Российской Федерации впоследствии сняло непосредственную угрозу ликвидации заявителя, вполне очевидно, что правоспособность заявителя не является идентичной правоспособности религиозных организаций, получивших сертификаты перерегистрации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", § 73). Европейский Суд отмечает, что отсутствие перерегистрации было выдвинуто российскими органами в качестве основания для отказа в регистрации изменений Устава, а также в качестве основания для приостановки регистрации религиозной газеты (см. выше, §§ 46-52).

84. Европейский Суд уже установил в похожем деле, что эта ситуация вызвала вмешательство в право религиозной организации на свободу объединения, а также вмешательство в право на свободу религии, так как Закон ограничил возможность религиозного объединения осуществлять полный перечень религиозной деятельности при отсутствии статуса юридического лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", § 74). Эти выводы также применимы и в настоящем деле.

85. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место вмешательство в права заявителя в соответствии со статьей 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9 Конвенции. Тем не менее Суд должен определить, удовлетворяло ли вмешательство требованиям пункта 2 этих положений, а именно, было ли оно "предусмотрено законом", преследовало одну или более правомерные цели и было ли "необходимым в демократическом обществе" (см. среди других источников "Бессарабская Митрополия и другие против Молдавии", §106).

4. Оправдание вмешательства

(a) Основные принципы, применимые к анализу оправдания

86. Суд напоминает, что ограничение прав на свободу религии и собрания, которое содержится в статьях 9 и 11 Конвенции, является исчерпывающим. Исключения из правила на свободу объединения должны точно истолковываться и только убедительные и вынужденные причины могут оправдать ограничения этой свободы. При определении, существует ли необходимость по смыслу пункта 2 этих положений Конвенции, государства обладают только ограниченным уровнем оценки, которая идет рука об руку со строгим европейским надзором, охватывающим как закон, так и принимающие в соответствии с ним решения, включая решения, принимаемые независимыми судами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горжелик против Польши", §95; Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Герции", §40; Постановление "Станков и Объединенная Организация Македонии "Илинден" против Болгарии" (Stankov and the United Macedonian Organisation Ilinden v. Bulgaria), NN 29221/95, 29225/95, §84, ECHR 2001-IX).

87. Когда Европейский Суд проводит судебное исследование, его задачей является не отражение собственного мнения в отношении внутригосударственных органов, а в большей степени обзор постановлений, которые им были приняты по своему усмотрению. Это не означает, что Европейский Суд должен ограничить себя оценкой того, использовало ли государство-ответчик свое усмотрение разумно, тщательно и добросовестно. Он должен смотреть на обжалуемое вмешательство в свете всего дела в целом и определить, было ли оно "пропорционально преследуемой законной цели" и являлись ли причины, приведенные внутригосударственными органами в качестве оправдания, "важными и достаточными". Делая это, Европейский Суд должен убедиться в том, что внутригосударственные органы применили стандарты, которые соответствовали принципам, воплощенным в Конвенции, и, кроме того, что они основывали свои решения на приемлемой оценке существенных фактов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коммунистическая партия Турции и другие против Турции", §47, а также Постановление Европейского Суда по делу "Коммунистическая Группа и Унгериану против Румынии" (Partidul Comunistilor (Nepeceristi) and Ungureanu v. Romania), N 46626/99, §49, ECHR 2005-I (извлечения)).

(b) Доводы, приведенные в оправдание вмешательства

88. Европейский Суд отмечает, что основания отказа в перерегистрации заявителя не были последовательными на протяжении всего времени, в течение которого заявитель пытался получить перерегистрацию. Первое заявление было оставлено без рассмотрения ввиду неоконченного уголовного дела в отношении президента Церкви, а второе - по причине текстовых расхождений между Уставом и Законом (см. выше, §§ 9 и 11). С третьего по шестое заявления были оставлены без рассмотрения по причине не предоставления полного перечня документов, и это основание было также подтверждено Никулинским районным судом г. Москвы и судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда (см. выше, §§ 15, 17, 19 и 28). Истечение установленного срока перерегистрации являлось основанием для оставления с седьмого по десятое заявление без рассмотрения. После того, как суды установили, что отказ в рассмотрении измененного Устава был незаконным, Управление юстиции г. Москвы оставило 11 заявление без рассмотрения на новом основании, а именно, в связи с не предоставлением документа, подтверждающего присутствие заявителя на территории г. Москвы не менее 15 лет (см. выше, § 51).

89. Оправдание вмешательства, представленного властями Российской Федерации, основывалось на выводах Пресненского районного суда г. Москвы, оставленных без изменения судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда, которые установили, что заявитель не смог представить определенные документы, а также достаточную информацию в отношении своего религиозного мировоззрения.

90. Так как существование сопутствующего судебного разбирательства и текстовых расхождений между содержанием Закона и Устава заявителя не было установлено внутригосударственными судами в качестве веских оснований для отказа в перерегистрации, Европейский Суд в начале рассмотрит доводы в отношении предоставления предположительно неполного перечня документов.

91. Европейский Суд отмечает, что Управление юстиции г. Москвы отказалось рассмотреть не менее четырех заявлений о перерегистрации, ссылаясь на предполагаемое не предоставление заявителем полного перечня документов (см. выше, §§ 15, 17, 19 и 28). Тем не менее Управление не определило, почему оно считает заявления неполными. Отвечая на письменный запрос президента Церкви, Управление юстиции г. Москвы ясно отказалось указать, какую информацию или документ они считали недостающими, утверждая, что это не входит в их полномочия (см. выше, § 15). Европейский Суд отмечает противоречивый подход Управления юстиции г. Москвы, который, с одной стороны, признает, что компетентно определить заявление неполным, а с другой стороны, отказывается дать какое-либо указание на природу предполагаемых отсутствующих документов. Этот подход не только лишил заявителя возможности исправить предполагаемые недостатки в заявлениях и подать их заново, но также противоречит ясному требованию внутригосударственного законодательства, что любой отказ должен быть обоснованным. Управление юстиции г. Москвы, не указывая ясных причин по оставлению без рассмотрения заявлений по перерегистрации, представленных заявителем, действовало произвольно. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что данное основание для отказа "не соответствовало закону".

92. Рассматривая жалобу заявителя второй раз, районный суд привел более определенные причины для отказа, первая из которых являлась неспособностью заявителя представить оригинал Устава, регистрационный сертификат, а также документ, указывающий юридический адрес (см. выше, § 30). Что касается этого основания, Европейский Суд отмечает, что Закон содержал исчерпывающий перечень документов, которые должны были быть приложены к заявлению о перерегистрации. Этот перечень не требует какой-либо специальной формы, в соответствии с которой документы должны быть представлены то ли в оригиналах, то ли в копиях (см. выше, §§ 58). В соответствии с установленным Европейским Судом прецедентным правом понятие "определено законом" требует, чтобы оспариваемая мера имела основание во внутригосударственном законодательстве, а также чтобы закон был сформулирован с достаточной определенностью, чтобы позволить гражданину предвидеть последствия, которые применяемое действие может вызвать и соответственно регулировать его или ее поведение (см. в качестве классического источника Постановление Европейского Суда по делу "Санди Таймс против Соединенного Королевства" (Sunday Times v. United Kingdom) (N 1), от 26 апреля 1979 г., Series A, N 30, § 49). Из текста Закона не вытекает требование о представлении оригиналов документов, и в ходе внутригосударственного разбирательства отсутствовала ссылка на регулятивные документы, которые могли бы установить подобное требование. В основаниях отказа, представленных Управлением юстиции г. Москвы или в решении президиума Московского городского суда, не было указано о направлении дела на новое рассмотрение, а впервые это было отражено в решениях районных судов. При этих обстоятельствах Европейский Суд не может установить, что внутригосударственное законодательство было сформулировано с должной определенностью, позволяющей заявителю предвидеть неблагоприятные последствия, которые может вызвать представление копий документов. Более того, Европейский Суд считает, что требование представить оригиналы с каждым заявлением являлось чрезмерно обременительным или даже невозможным для исполнения в настоящем деле. Управление юстиции г. Москвы не обладало правовой обязанностью возвратить документы, приложенные к заявлениям, которые оно оставило без рассмотрения, и очевидно, что оно привычно хранило их в регистрационном деле. Так как существует только ограниченное количество оригиналов документов, то требование представить оригиналы с каждым заявлением делало невозможным подачу исправленных заявлений, потому что оригиналов документов больше не было в наличии. Это предоставляло заявителю право на перерегистрацию больше в теоретическом плане, нежели практическом и эффективном, как того требует Конвенция (см. Постановление Европейского Суда по делу "Артико против Италии" (Artico v. Italy) от 13 мая 1980 г., Series A, N 37, §33). Заявителем было указано, и не было опротестовано властями Российской Федерации, что в распоряжении Управления юстиции г. Москвы находились оригинал Устава и регистрационный сертификат, а также документ, удостоверяющий юридический адрес, который был приложен к первому заявлению о перерегистрации в 1999 году и который не был возвращен заявителю. При подобных обстоятельствах выводы районных судов относительно того, что заявитель нес ответственность за не предоставление этих документов, были лишены как фактической, так и законной основы.

93. Никулинский районный суд г. Москвы также установил, что заявитель не представил информацию об основных доктринах мировоззрения и практике соответствующей религии. Суд предварительно установил, что отказ в регистрации по причине не предоставления информации в отношении основополагающих принципов религии может быть оправдан при особых обстоятельствах дела необходимостью установления того факта, может ли религиозная конфессия, ищущая признания, нести опасность для демократического общества (см. решение Европейского Суда по делу "Духовная община мусульман Республики Молдова против Молдовы" (Carmuirea Spirituala a Musulmanilor din Republica Moldova v. Moldova), жалоба N 12282/02 от 14 июня 2005 г.). Ситуация, имевшая место в настоящем деле, была специфической. Не оспаривался тот факт, что заявитель представил книгу, описывающую теологические предпосылки и практику саентологии. Никулинский районный суд г. Москвы не объяснил, почему книга не содержала достаточной информации об основных доктринах мировоззрения и практике соответствующей религии, требуемой Законом. Европейский Суд напоминает, что если информация, содержавшаяся в книге, не было полной, то задачей внутригосударственных судов являлось разъяснение применимых правовых требований и, таким образом, четкое уведомление заявителя о том, как подготовить документы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", § 90; Постановление Европейского Суда "Цонев против Болгарии" (Tsonev v. Bulgaria) от 13 апреля 2006 г., жалоба N 45963/99, §55). Однако этого не было сделано. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что это основание для отказа в перерегистрации являлось несостоятельным.

94. Европейский Суд не считает необходимым рассматривать тот факт, что являлись ли отказы в перерегистрации, основанные на истечении установленного срока, оправданными, потому что в последующих судебных разбирательствах внутригосударственные суды признали, что решение Управления юстиции г. Москвы об оставлении заявления о регистрации измененного Устава без рассмотрения по этому основанию являлось незаконным (см. выше, §§ 47 и 48). В любом случае, как выше было установлено Европейским Судом, неспособность заявителя добиться перерегистрации в установленный срок являлась прямым следствием произвольного отказа Управления юстиции г. Москвы в рассмотрении ранее поданных заявлений.

95. Наконец, что касается отказа в рассмотрении самого последнего, 11 заявления на том основании, что документ, подтверждающий 15-летнее присутствие на территории г. Москвы не был представлен (см. выше, § 51), Европейский Суд отмечает, что данное требование является незаконным. Конституционный Суд Российской Федерации в 2002 году уже определил, что подобный документ не должен быть истребован от организаций, которые уже существовали до вступления в 1997 году Закона в силу (см. выше, § 61). Заявитель был зарегистрирован в качестве религиозной организации с 1994 года и попадал в эту категорию.

96. Из этого следует, что основания, выдвинутые внутригосударственными органами в качестве отказа в перерегистрации заявителя, были незаконными. Следующим важным выводом оценки Европейского Суда относительно пропорциональности вмешательства является то, что к настоящему времени требование перерегистрации было представлено, заявитель законно существовал и действовал на территории г. Москвы в качестве независимого религиозного сообщества на протяжении трех лет. Не было представлено каких-либо доказательств того, что сообщество в целом или его члены нарушили какой-либо внутригосударственный закон или правило в ходе управления сообществом и осуществления религиозной деятельности. При этих обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что причины отказа в перерегистрации являются чрезвычайно обременительными и непреодолимыми (см. Постановление Европейского Суда "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", § 96, а также прецедентное право, процитированное в § 86). В настоящем деле никаких подобных причин не было выдвинуто внутригосударственными органами.

97. В свете выше установленных Европейским Судом выводов относительно того, что причины отказа в перерегистрации заявителя, выдвинутые Управлением юстиции г. Москвы и подтвержденные московскими судами, являются незаконными, можно сделать предположение, что при отказе Саентологической церкви г. Москвы в регистрации московские органы не действовали добросовестно и пренебрегли своей обязанностью сохранения нейтралитета и беспристрастности в отношении религиозного сообщества заявителя (см. "Московское отделение Армии Спасения против Российской Федерации", § 97).

98. В свете вышесказанного Европейский Суд приходит к выводу, что вмешательство в право заявителя на свободу религии и объединения было неоправданным. Следовательно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, рассматриваемой совместно со статьей 9 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 14 Конвенции, взятой совместно со статьями 9, 10 и 11 Конвенции

99. Заявитель, ссылаясь на статью 14 Конвенции, взятую в совокупности со статьями 9, 10 и 11 Конвенции, утверждал, что был подвергнут дискриминации на основании своего положения в качестве религиозного меньшинства в Российской Федерации. Статья 14 Конвенции гласит следующее:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой-либо дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или любым иным обстоятельствам".

100. Европейский Суд напоминает, что статья 14 Конвенции не существует независимо, а играет важную роль, дополняя другие положения Конвенции и Протоколов к ней, так как она защищает лиц, поставленных в одинаковые ситуации, от любой формы дискриминации при пользовании правами, заложенными в этих и других положениях. Если самостоятельная статья Конвенции и Протоколов к ней применима как самостоятельно, так и совместно со статьей 14 Конвенции, а также было установлено отдельное нарушение самостоятельной статьи, то для Европейского Суда в основном не является необходимым рассматривать дело по статье 14 Конвенции, даже если явная разница в обращении при пользовании рассматриваемым правом является основополагающим аспектом дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шассагно и другие против Франции" (Chassagnou and Others v. France), жалобы NN 25088/94, 28331/95 и 28443/95, §89, ECHR 1999-III, а также Постановление Европейского Суда по делу "Даджен против Соединенного Королевства" (Dudgeon v. United Kingdom) от 22 октября 1981 г., Series A, N 45, § 67).

101. В обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд приходит к выводу, что разница в обращении, в отношении которого заявитель утверждает, что является жертвой, была должным образом учтена в вышеуказанной оценке, которая привела к установлению нарушения самостоятельных положений Конвенции (см., в частности, § 97). Следовательно, отсутствует причина для отдельного рассмотрения этих же фактов с позиции статьи 14 Конвенции (см. цитировавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Бессарабская Митрополия и другие против Молдавии", §134, а также "Сидоропулос и другие против Греции", §52).

III. Применение Статьи 41 Конвенции

Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."

Ущерб

102. Заявитель требовал общую сумму в 20 000 евро в качестве возмещения материального и морального вреда, возникших в результате неопределенности юридического статуса заявителя, серьезного подрыва управления и деятельности, отвлечения внимания Церкви на административные вопросы относительно перерегистрации и судебного разбирательства. Они также просили Европейский Суд постановить, чтобы государство-ответчик обеспечило перерегистрацию заявителя в качестве религиозной организации и выдало регистрационный сертификат.

103. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя было чрезмерным и необоснованным. По их мнению, законное судебное разбирательство не могло послужить причиной какого-либо вреда.

104. Европейский Суд приходит к выводу, что установленное им нарушение причинило заявителю моральный вред, в соответствии с чем он присуждает заявителю на справедливой основе 10 000 евро, включая любой налог, распространяемый на эту сумму. Суд отклоняет остальную часть требования заявителя о компенсации морального вреда.

105. Что касается просьбы заявителя в отношении судебного запрета на перерегистрацию, Европейский Суд не полномочен, в соответствии с Конвенцией, осуществлять подобные действия, так как его Постановления по существу носят пояснительный характер. Вообще главным образом указанное государство выбирает средства, которые будут использоваться в его внутригосударственном правопорядке в целях прекращения своего обязательства по статье 46 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шофман против Российской Федерации" (Shofman v. Russia) от 24 ноября 2005 г., N 74826/01, §53, с последующими ссылками). Установив в настоящем деле нарушение статьи 11 Конвенции, рассмотренной в свете статьи 9 Конвенции, Европейский Суд установил обязанность властей Российской Федерации принять надлежащие меры по исправлению ситуации с заявителем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 142, ECHR 2005-...). Будут ли эти меры включать предоставление заявителю перерегистрации, исключение из закона требования о перерегистрации, возобновление судебного разбирательства или комбинация этих и других мер является решением, которое относится к государству-ответчику. Тем не менее Европейский Суд подчеркивает, что любые принятые меры должны соответствовать выводам, изложенным в постановлении Суда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, §202, ECHR 2004-II, с последующими ссылками).

ГАРАНТ:

Нумерация разделов приводится в соответствии с источником

B. Судебные расходы и издержки

106. Ссылаясь на письменные доказательства, заявитель требовал возместить 142,92 евро в качестве судебного сбора, а также 11 653,93 евро в качестве расходов на юридическую помощь. Он также требовал дополнительную денежную сумму в 20 000 евро в качестве возмещения неоплаченных расходов на юридическую помощь в соответствии с контрактом в отношении судебных разбирательств в о внутригосударственных судах и в Европейском Суде.

107. Власти Российской Федерации утверждали, что только действительные и необходимые расходы должны быть возмещены.

108. Европейский Суд соглашается, что заявитель понес издержки и расходы в связи с неоднократными попытками добиться перерегистрации, а также в связи с внутригосударственным и страсбургским судебными разбирательствами. Расходы заявителя подтверждены соответствующими документами. Однако Европейский Суд приходит к выводу, что запрошенная заявителем сумма в качестве возмещения неоплаченных расходов на юридическую помощь является чрезмерной и должна быть уменьшена. Учитывая материалы, находящиеся в распоряжении Европейского Суда, он присуждает заявителю 15 000 евро в качестве возмещения расходов и издержек, включая любой налог, который может распространяться на эту сумму.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

109. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что заявитель является "жертвой" по смыслу статьи 34 Конвенции;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9 Конвенции;

3) постановил, что не требуется рассмотрения тех же вопросов по статье 14 Конвенции;

4) постановил, что:

(а) власти Российской Федерации должны выплатить заявителю в трехмесячный срок с даты принятия окончательного Постановления в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие денежные суммы, которые должны быть переведены в российские рубли в день уплаты, включая любой налог, распространяемый на эту сумму:

10 000 (десять тысяч) евро в качестве возмещения морального вреда;

15 000 (пятнадцать тысяч) евро в качестве возмещения издержек и расходов;

любой налог, который может распространяться на указанные суммы;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 апреля 2007 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда