Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 11/2009

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 11/2009

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Государственная Дума переложила свою "головную боль" на Конституционный Суд

Не успели мы отправить подписчикам очередной номер "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека" (N 10/2009), в котором редакционную статью озаглавили "Европейский день против смертной казни и "день тишины" в Российской Федерации", как "тишина" закончилась. Пленум Верховного Суда России обратился с ходатайством в Конституционный Суд, в котором просит разъяснить пункт 5 резолютивной части его (Конституционного Суда) Постановления от 2 февраля 1999 года N 3-П о возможности назначения наказания в виде смертной казни после введения судов с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации.

Напомним историю вопроса. 2 февраля 1999 года по запросу Московского городского суда и жалоб трех граждан о соответствии Конституции России некоторых законов Конституционный Суд постановил (п. 5 резолютивной части): "С момента вступления в силу настоящего Постановления и до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей".

Подчеркнем, что это постановление нельзя рассматривать как мораторий на смертную казнь, в этом постановлении не определялось, конституционна ли в принципе смертная казнь, а лишь решался, как уточнил позже Председатель Конституционного Суда Валерий Дмитриевич Зорькин, "процессуальный вопрос". Иначе говоря: у всех ли одинаковые права на суд присяжных?

С 1 января 2010 года суд присяжных начнет действовать в последнем субъекте Российской Федерации - Чеченской Республике. Вот тогда уже все будут равны перед Уголовным кодексом. А этот кодекс предусматривает за некоторые преступления смертную казнь.

Вот и забеспокоились в Верховном Суде: "У судов общей юрисдикции Российской Федерации могут возникнуть сомнения относительно того, возможна ли после введения судов с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации реализация пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года N 3-П, т.е. назначение наказания в виде смертной казни".

Конституционный Суд разделил озабоченность Пленума Верховного Суда и немедленно принял ходатайство к рассмотрению на ближайшем пленарном заседании. Приводим мнение выступивших на заседании сторон в кратком изложении информационных агентств.

Владимир Давыдов, судья Верховного Суда России, представивший позицию Пленума его ведомства, отметил, что Россия должна либо ратифицировать Протокол N 6 европейской Конвенции, запрещающий смертную казнь, либо выйти из него.

Михаил Кротов, полномочный представитель Президента России в Конституционном Суде, заявил: "Отмена смертной казни - одна из целей проводимой в стране судебной реформы. Позиция государства и главы государства - поэтапная отмена смертной казни в России. Глава государства реализует мораторий через замену смертной казни на пожизненное заключение или тюремный срок 25 лет".

Михаил Барщевский, представитель Правительства России в высших судах страны, сказал: "Многие думают, что Конституционный Суд рассматривает сегодня дело о смертной казни. Но мне кажется, что сегодня он рассматривает дело об определении вектора исторического развития России. Смертная казнь в России уже сейчас фактически отсутствует".

Владимир Лукин, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, обращаясь к судьям Конституционного Суда, сказал: "Я призываю вас с особой внимательностью рассмотреть этот вопрос и принять историческое решение, которое, возможно, приведет к росту терпимости, повышению ценности человеческой жизни и к резкому снижению преступлений".

Александр Харитонов, постоянный представитель Государственной Думы в Конституционном Суде, он же заместитель председателя Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству, заявил: "Политическая позиция руководства Госдумы изложена в публичных выступлениях. На протяжении нескольких лет позиция является таковой, что смертная казнь в России применяться не может. Россия не может применять смертную казнь в силу положений Венской конвенции о праве международных договоров".

На последнем выступлении остановимся подробнее. Для Государственной Думы вопрос о смертной казни - застарелая "головная боль": уже более десяти лет она не знает что делать с законопроектом Президента России о ратификации Протокола N 6 к европейской Конвенции, запрещающий смертную казнь в мирное время. А один из комитетов Госдумы прямо записал в своем решении, что не поддерживает ратификацию Протокола N 6 и предлагает сохранить наказание в виде смертной казни в уголовном законодательстве. На вопрос судьи Конституционного Суда Владимира Стрекозова, возвращалась ли Госдума или другие субъекты законодательной инициативы - от президента до правительства к этому вопросу, официальный представитель Госдумы Александр Харитонов бесхитростно ответил, что "организационные моменты, которые этому мешают, всем известны". "Но есть конституционные обязанности и обязательства, взятые при подписании протокола", - настаивал судья Стрекозов. На что депутат Харитонов обещал "с большим удовольствием передать депутатам мнение Конституционного Суда".

Вот так, с больной головы на здоровую!

По жалобам о нарушениях статьи 1 Конвенции

Вопрос об ответственности государств по защите прав человека

Вопрос о территориальной юрисдикции в отношении содержания под стражей иракских граждан английскими вооруженными силами в Ираке. Жалоба признана приемлемой.

Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства
[Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom] (N 61498/08)

Решение от 30 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Дело инициировано жалобами двух иракских граждан на то, что английские власти в Ираке передали их в иракскую тюрьму в нарушение предварительной меры, на которую указал Европейский Суд в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, подвергнув их реальной угрозе несправедливого судебного разбирательства, а затем казни через повешение.

(a) Предварительная информация. 20 марта 2003 г. коалиция вооруженных сил (многонациональные силы - МНС) начали нападение на Ирак. После завершения основных сухопутных операций была учреждена Временная коалиционная администрация (ВКА) до создания иракского правительства. В июле 2003 г. был создан Управляющий совет Ирака* (*Временный (переходный) управляющий (правящий) совет Ирака, сочетающий законодательные и исполнительные функции, учрежден 13 июля 2003 г. (прим. переводчика).), и ВКА стала исполнять консультативные функции. 27 июня 2004 г. ВКА издала меморандум, в котором указывалось, что заключенные по уголовным делам подлежат передаче иракским властям при первой возможности, и приказ (приказ ВКА N 17 с изменениями) о том, что на период его действия помещения, занимаемые МНС на территории Ирака, остаются неприкосновенными и подконтрольными исключительно МНС. Оккупация завершилась на следующий день, и власть была передана от ВКА временному правительству. В дальнейшем МНС, включая английский контингент, оставались в Ираке по просьбе иракского правительства и с согласия Совета Безопасности ООН. Соединенное Королевство и иракские власти впоследствии заключили предварительный договор, который предусматривал, что временное иракское правительство обладает юрисдикцией по отношению ко всем подозреваемым в совершении преступлений, находящимся под контролем английского контингента. Срок мандата ООН на пребывание МНС в Ираке истек 31 декабря 2008 г.

(b) Дело заявителей. Заявители были задержаны английскими войсками после нападения на Ирак. Они первоначально содержались в английских изоляторах в качестве "секретных заключенных" по подозрению в занятии высоких должностей в партии Баас при прежнем режиме и организации насилия против коалиционных сил. В октябре 2004 г. английская военная полиция, расследовавшая гибель двоих английских солдат, убитых из засады в Южном Ираке 23 марта 2003 г., пришла к выводу о наличии данных о причастности заявителей к этому событию. В декабре 2005 г. английские власти формально передали дело против заявителей в иракские суды по уголовным делам. В мае 2006 г. в их отношении был выдан ордер на арест в соответствии с иракским уголовным кодексом и распоряжение, санкционирующее их длительное содержание под стражей английскими войсками в Басре. Власти Соединенного Королевства изменили статус заявителей с "секретных заключенных" на "заключенных по уголовным делам". Дела были переданы в суд по уголовным делам Басры, который решил, что вменяемые заявителям деяния составляют военные преступления, подсудные Иракскому верховному трибуналу (ИВТ), который мог приговаривать к смертной казни. ИВТ систематически предъявлял требования о передаче заявителей в его изолятор. Заявители потребовали судебной проверки английскими судами законности предполагаемой передачи. 19 декабря 2008 г. суд отделения* (*Вероятно, имеется в виду суд Отделения королевской скамьи, входящего в состав Высокого суда, которое, в частности, рассматривает апелляции на приговоры магистратских судов по уголовным делам. Высокий суд и Апелляционный суд являются учреждениями Верховного суда Англии и Уэльса (прим. переводчика).) признал ее законной, и это решение поддержал Апелляционный суд 30 декабря 2008 г. Признав, что существует реальная угроза казни заявителей, Апелляционный суд установил, что даже до истечения срока действия мандата ООН 31 декабря 2008 г., Соединенное Королевство не осуществляло в отношении заявителей автономной власти как суверенное государство, но действовало в качестве агента иракского правительства. Оно не имело дискреционных полномочий по содержанию, освобождению или возвращению заявителей. В сущности оно содержало их под стражей только по просьбе и по распоряжению ИВТ и было обязано возвратить их в изолятор ИВТ в соответствии с договоренностями Соединенного Королевства и Ирака. Это было тем более верно в связи с истечением срока мандата, поскольку после этой даты английские войска лишались правовых полномочий для содержания под стражей любых иракцев. В любом случае, даже если Соединенное Королевство обладало для этого юрисдикцией, оно имело международно-правовое обязательство по передаче заявителей в изолятор ИВТ, и это обязательство должно было соблюдаться, если вследствие этого заявители не подвергались преступлению против человечности или пытке. Смертная казнь через повешение не относилась ни к той, ни к другой категории. Поэтому Апелляционный суд отклонил жалобу.

В тот же день (30 декабря 2008 г.) Европейский Суд принял в отношении заявителей предварительную меру в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, указав английскому государству-ответчику на то, что заявители не должны удаляться или перемещаться за пределы места их содержания под стражей до нового указания. Однако на следующий день государство-ответчик ответило, что, поскольку мандат ООН должен был истечь в полночь, в виде исключения оно не может соблюдать эту меру и уже передало заявителей в иракский изолятор в тот же день. Заявителям впоследствии было отказано в обжаловании решения Апелляционного суда в Палату лордов. Суд над заявителями в ИВТ начался 11 мая 2009 г.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статей 2, 3 и 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 13 к Конвенции. При рассмотрении предварительного вопроса о юрисдикции следует учесть, что власти Соединенного Королевства обладали полным и исключительным контролем над изолятором, в котором содержались заявители, во-первых, за счет использования военной силы, во-вторых, в силу закона. В первые месяцы содержания заявителей под стражей Соединенное Королевство являлось оккупирующей державой Ирака. Два управляемых англичанами изолятора, в которых содержались заявители, были созданы на иракской территории за счет использования военной силы. Соединенное Королевство осуществляло контроль и власть над заключенными в них лицами вначале исключительно за счет использования военной силы или угрозы ее использования. Впоследствии его фактический контроль над этими помещениями нашел отражение в законодательстве. В частности, приказ ВКА от 24 июня 2004 г. N 17 (с изменениями) установил, что все помещения, занимаемые МНС, остаются неприкосновенными и подконтрольными исключительно МНС. Это положение оставалось в силе до полуночи 31 декабря 2008 г. С учетом полного и исключительного де-факто, а впоследствии де-юре контроля, осуществлявшегося властями Соединенного Королевства над указанными помещениями, заявители относились к юрисдикции Соединенного Королевства и продолжали к ней относиться до их фактического перевода в изолятор иракских властей 31 декабря 2008 г. Вопросы о том, имело ли Соединенное Королевство правовое обязательство передачи заявителей в иракский изолятор, и если имело, то изменяло или заменяло ли последнее конвенционные обязательства по отношению к заявителям, являются несущественными для предварительного вопроса о юрисдикции и подлежат разрешению при рассмотрении жалобы заявителей по существу.

Вопрос о приемлемости жалобы заявителей с точки зрения статей 13 и 34 Конвенции отложен до рассмотрения жалобы по существу. Жалоба на условия содержания под стражей и риск жестокого обращения или внесудебной казни в иракской тюрьме признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты в Соединенном Королевстве.

См. также недавно коммуницированные дела: "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" [Al Skeini and Others v. United Kingdom], жалоба N 55721/07, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека"* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 114 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2009.) [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 114; "Аль-Джедда против Соединенного Королевства" [Al-Jedda v. United Kingdom], жалоба N 27021/08, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 116* (*Там же. N 6/2009.).

Вопрос об ответственности государств по защите прав человека

Жалобы на процессуальную несправедливость международного уголовного трибунала, учрежденного в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН. Жалоба признана неприемлемой.

Галич против Нидерландов
[Galiс v. Netherlands] (N 22617/07)

Благоевич против Нидерландов
[Blagojevic v. Netherlands] (N 49032/07)

Решения от 9 июня 2009 г. [вынесены III Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 3 статьи 35 Конвенции.)

Вопрос об ответственности государств по защите прав человека

Спор полностью относится к внутренней правовой системе международной организации, наделенной собственной правосубъектностью, обособленной от ее участников. Жалоба признана неприемлемой.

Бейго против 46 государств - участников Совета Европы
[Beygo v. 46 member States of the Council of Europe] (N 36099/06)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 3 статьи 35 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на жизнь

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуются смертельные травмы, причиненные матери заявительницы в результате домашнего насилия при осведомленности властей о склонности виновного к насилию. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Опуз против Турции
[Opuz v. Turkey] (N 33401/02)

Постановление от 9 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Мать заявительницы была застрелена мужем последней в 2002 году, когда пыталась помочь заявительнице бежать из супружеского дома. За несколько лет до происшествия муж подвергал заявительницу и ее мать ряду насильственных нападений, часть которых повлекла травмы, оцененные врачами как угрожающие жизни. Инциденты включали побои, попытки наезда на двух женщин автомобилем, вследствие чего мать получила серьезные повреждения, и нападение, в рамках которого заявительница получила семь ножевых ранений. Инциденты и опасения женщин за свою жизнь неоднократно доводились до сведения властей. Хотя против мужа было возбуждено несколько уголовных дел, в том числе по факту угрозы убийством, серьезного нападения и покушения на убийство, по крайней мере, в двух случаях они были прекращены после того, как женщины отозвали свои заявления, предположительно под давлением со стороны мужа. Однако с учетом серьезности повреждений разбирательство по поводу попытки наезда автомобилем и применения ножа было доведено до суда. В обоих случаях муж был осужден. За первое преступление он был приговорен к трем месяцам тюрьмы с последующей заменой на штраф, за второе - к штрафу в рассрочку. Кульминацией насилия стало убийство матери заявительницы, которое, по словам мужа, было необходимо для защиты его чести. В 2008 году он был осужден за это преступление и приговорен к пожизненному лишению свободы. Однако до рассмотрения жалобы он был освобожден и возобновил свои угрозы по отношению к заявительнице, которая обратилась за защитой к властям. Меры по ее защите были приняты только спустя семь месяцев, после запроса информации Европейским Судом.

В рекомендации Комитета министров о защите женщин от насилия (Rec(2002)5 от 30 апреля 2002 г.) указывалось, что государства-участники должны при необходимости ввести, развить и/или улучшить национальную политику против насилия. В ней, в частности, признавались желательными введение ответственности за серьезное насилие против женщин и принятие мер, направленных на обеспечение возможности возбуждения жертвами уголовных дел и получения эффективной защиты, а также квалификация прокурорами насилия против женщин в качестве отягчающего или решающего фактора при разрешении вопроса о возбуждении преследования.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Европейский Суд напоминает, что при наличии данных о том, что власти нарушили свое позитивное обязательство по защите права на жизнь в контексте их обязанности по предупреждению и подавлению преступлений против личности, должно быть убедительно установлено, что власти в тот период знали или должны были знать о существовании реальной и непосредственной угрозы жизни конкретного лица или лиц от криминальных посягательств третьего лица, и что они, действуя в пределах своих полномочий, не приняли мер, которые, как можно было разумно ожидать, могли устранить эту угрозу.

(a) Предсказуемость угрозы. В настоящем деле ситуация эскалации насилия против заявительницы и ее матери была достаточно серьезной для принятия превентивных мер, и существовала угроза их здоровью и безопасности. Очевидно, что муж был склонен к домашнему насилию, и, таким образом, можно было предполагать, что насилие будет продолжаться. Ситуация была известна властям, и за две недели до своей гибели мать уведомила прокуратуру, что ее жизнь находится в непосредственной опасности, и просила вмешательства полиции. Следовательно, возможность посягательства на жизнь была предсказуемой.

(b) Были ли приняты властями надлежащие меры. Первый вопрос заключается в том, было ли оправдано прекращение производства по уголовному делу против мужа, когда заявительница и ее мать отозвали свои жалобы. Европейский Суд рассмотрел практику государств-участников. Он установил, что, хотя общее согласие отсутствует, практика показывает, что чем серьезнее преступление или чем больше угроза совершения новых преступлений, тем более вероятно, что расследование будет продолжено в интересах общества, даже если потерпевший отозвал свою жалобу. При решении вопроса о продолжении производства по делу принимаются во внимание различные факторы. Они относятся к преступлению (его серьезности, характеру повреждений жертвы, применению оружия, подготовке), преступнику (его биографии, угрозе совершения новых преступлений, причастности к насилию в прошлом), жертве и потенциальным жертвам (угрозе для их здоровья и безопасности, влиянию на детей, наличию новых угроз после нападения) и взаимоотношениям между преступником и жертвой (бывшее и настоящее положение и последствия преследования вопреки желаниям жертвы). В деле заявительницы, несмотря на характер насилия и применение смертоносного оружия, власти неоднократно прекращали производство по делу против мужа с целью избежания вмешательства в то, что они считали "семейным делом", и, по-видимому, не оценивали мотивы отказа от жалоб, хотя были уведомлены об угрозе жизни. Что касается довода о том, что власти не имели возможности продолжать производство по делу в соответствии с законодательным положением, устанавливавшим, что в случае отзыва заявления потерпевшего продолжение производства допускается, только если преступное действие повлекло не менее чем 10-дневную болезнь или нетрудоспособность, эта законодательная база противоречила требованиям, сопутствующим позитивному обязательству государства в отношении защиты от домашнего насилия. Также нельзя утверждать, что продолжение расследования нарушало бы права жертвы, предусмотренные статьей 8 Конвенции, поскольку серьезность угрозы для матери заявительницы делала такое вмешательство необходимым.

Относительно довода государства-ответчика об отсутствии убедительных доказательств того, что жизни матери угрожает непосредственная опасность, Европейский Суд отмечает, что в данном деле нельзя утверждать, что власти оценили угрозу, которую представлял муж, и пришли к выводу о том, что его содержание под стражей является несоразмерным. По-видимому, они не рассматривали этих вопросов вообще. В любом случае в делах о домашнем насилии права виновных не должны перевешивать права жертв на жизнь и физическую и психическую неприкосновенность.

Наконец, Европейский Суд отмечает, что власти могли принять защитные меры в соответствии с законом о защите семьи (Закон N 4320) или запретить мужу вступать в контакт, общаться или приближаться к матери заявительницы или вторгаться в определенные зоны. Таким образом, они не проявили надлежащей тщательности и, следовательно, не исполнили позитивного обязательства по защиты# права на жизнь матери заявительницы.

(c) Эффективность расследования. Разбирательство уголовного дела в связи с убийством продолжалось более шести лет, и жалоба на приговор еще не рассмотрена. Это не может считаться безотлагательной реакцией властей на умышленное убийство, в котором виновный уже признался.

Следовательно, система криминальной юстиции, примененная в деле заявительницы, не являлась адекватным сдерживающим фактором. После того, как ситуация была доведена до сведения властей, они были не вправе ссылаться на позицию потерпевших в оправдание непринятия адекватных мер для исключения приведения угроз физической неприкосновенности в исполнение.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Реакция властей на действия мужа была явно неадекватной с учетом тяжести его преступлений. Судебные решения не имели заметного превентивного или сдерживающего эффекта и даже проявляли определенную степень толерантности, поскольку муж получил незначительный срок лишения свободы (который был затем заменен штрафом) за то, что переехал потерпевших автомобилем, и что еще более удивительно, он был приговорен к небольшому штрафу в рассрочку за то, что ударил заявительницу ножом семь раз. Кроме того, только в 1998 году, когда вступил в силу Закон N 4320, турецкое законодательство предусмотрело конкретные административные и полицейские меры для защиты от домашнего насилия, но и тогда доступные меры и санкции не были эффективно применены в деле заявительницы. Наконец, особую озабоченность вызывает то, что насилие против заявительницы не было пресечено, и власти продолжали бездействовать. Несмотря на просьбы заявительницы о помощи, ничего не было сделано, пока Европейский Суд не запросил информацию о принятых мерах по ее защите. В итоге власти не приняли защитные меры в форме эффективного противодействия серьезным нарушениям личной неприкосновенности заявительницы со стороны ее бывшего мужа.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 14 во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с относимыми принципами международного права, которые признали значительное большинство государств, даже ненамеренное уклонение государства от защиты женщин от домашнего насилия нарушает их право на равную защиту закона. Доклады Диярбакырской коллегии адвокатов и организации "Международная амнистия", которые не оспаривались государством-ответчиком, свидетельствуют о том, что наивысшее число зарегистрированных жертв домашнего насилия относится к Диярбакыру, где в соответствующий период проживала заявительница. Все жертвы являлись женщинами в подавляющем большинстве курдского происхождения, неграмотными или малообразованными и, как правило, не имевшими независимого источника дохода. В докладах также указывается, что власти проявляли терпимое отношение к домашнему насилию, и что доступные средства правовой защиты не функционировали надлежащим образом. Полиция не расследовала жалобы, но пыталась играть роль посредника, стремясь убедить потерпевших вернуться домой и отозвать свои жалобы. Часто отмечались задержки в принятии и исполнении предварительных мер, и суды рассматривали такие разбирательства как разновидность заявления о разводе. Виновным в домашнем насилии не назначались строгие наказания, которые смягчались со ссылкой на обычай, традиции или вопрос чести.

Таким образом, домашнее насилие затрагивало в основном женщин, тогда как общая и дискриминационная судебная активность в Турции создавала климат, который способствовал ему. Соответственно, насилие, которое претерпели заявительница и ее мать, может рассматриваться как дискриминационное по отношению к женщинам. Несмотря на реформы, проведенные государством-ответчиком в последние годы, общая инертность судебной системы и безнаказанность виновных, как в деле заявительницы, указывают на недостаточную склонность части властей к принятию мер по преодолению домашнего насилия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 30 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на жизнь

Вопрос о смертной казни

По делу обжалуется передача подозреваемых из-под контроля английских вооруженных сил в Ираке в изолятор иракских властей по обвинениям, которые влекут смертный приговор. Жалоба признана приемлемой.

Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства
[Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom] (N 61498/08)

Решение от 30 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется уклонение властей от принятия адекватных мер по защите заявительницы и ее семьи от домашнего насилия. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Опуз против Турции
[Opuz v. Turkey] (N 33401/02)

Постановление от 9 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется стерилизация цыганской женщины предположительно в отсутствие ее информированного согласия. Жалоба признана приемлемой.

V.C. против Словакии
[V.C. v. Slovakia] (N 18968/07)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

В 2000 году заявительница, цыганская женщина, была стерилизована в общественной больнице во время рождения второго ребенка с помощью кесарева сечения. Стерилизация заключалась в перерезании и перевязывании ее фаллопиевых труб с целью исключения оплодотворения. В медицинской карте заявительницы указывалась ее национальность и имелось заявление о стерилизации с ее подписью. Однако заявительница утверждала, что не поняла слова "стерилизация", и что подписала заявление при родах, когда персонал разъяснил ей, что если она вновь забеременеет, она или ребенок могут погибнуть. Как указывает заявительница, она была помещена в так называемую цыганскую палату отдельно от нецыганских женщин, и ей не разрешалось пользоваться их ваннами и туалетами. Она безуспешно требовала возмещения в порядке гражданского судопроизводства, ссылаясь на то, что ее стерилизация противоречила национальному законодательству и международным стандартам прав человека, и что она не была надлежащим образом информирована о процедуре, ее последствиях или альтернативных решениях. Конституционный суд отклонил ее жалобу в порядке конституционного судопроизводства, поскольку она не ссылалась на нарушение ее процессуальных прав, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции, в дополнение к вопросам, затронутым в жалобе.

Государство-ответчик утверждало, что, не сославшись на соответствующие положения Конвенции, заявительница лишила Конституционный суд возможности рассмотрения порядка, в котором суды общей юрисдикции оценивали обжалуемые обстоятельства. Однако, напоминая, что правило исчерпания должно применяться с определенной гибкостью и без излишнего формализма, Европейский Суд отмечает, что в разбирательствах в судах общей юрисдикции и в Конституционном суде заявительница жаловалась на нарушение тех же конвенционных прав, на которые впоследствии ссылалась в жалобе в Европейский Суд. Таким образом, она предоставила национальным властям возможность устранения собственными средствами нарушений указанных конвенционных прав. В итоге Европейский Суд счел, что возможность возбуждения дела в порядке конституционного судопроизводства в зависимости от наличия ссылки заявительницы на статью 6 Конвенции представляла собой излишний формализм.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статей 3, 8, 12, 13 и 14 Конвенции.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется отказ в предоставлении убежища на том основании, что заявители не просили на родине защиты у властей от действий частных лиц. Жалоба признана неприемлемой.

A.M. и другие против Швеции
[A.M. and Others v. Sweden] (N 38813/08)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители - российская семья, состоящая из четырех человек, супругов и их несовершеннолетних детей. Первый заявитель - военнослужащий российской армии. Он выехал из России в Швецию, где в 2004 году просил предоставить ему убежище и вид на жительство на том основании, что он подвергся нападению и угрозам со стороны своих сослуживцев после того, как доложил начальству о торговле оружием. Через три месяца после прибытия в Швецию к нему присоединились остальные заявители, которые также обратились за предоставлением убежища и вида на жительство. Вторая заявительница утверждала, что также подверглась нападению и что она и ее дети получали угрозы. Шведский миграционный орган отклонил ходатайства на том основании, что проблемы семьи исходят от частных лиц, и что она, следовательно, может обратиться за защитой к российским властям. В жалобе в миграционный суд первый заявитель указывал, что, когда он сообщил о торговле оружием в различные органы военного управления, они пытались защитить другое лицо и угрожали ему военным судом за клевету. Он дополнительно указывал, что его неоднократно вызывали в милицию, что позволяет предположить, что его по-прежнему разыскивают, и что его семья не будет в безопасности на родине. Миграционный суд отклонил его жалобу, главным образом, на том основании, что семья не уведомила российские власти об угрозах или нападениях.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 3 Конвенции. Не имеется существенных оснований полагать, что заявители подверглись бы реальной угрозе преследования или обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, в случае возвращения в Россию. Во-первых, отсутствует уверенность в истинности их утверждений, особенно в части предполагаемого уклонения военных властей от рассмотрения данных первого заявителя о торговле оружием, а также подлинности и значения предположительно полученных им повесток. Даже если они являются подлинными, повестки не свидетельствуют о том, что первый заявитель разыскивается российскими властями. Во-вторых, заявители не уведомляли российские власти об угрозах или нападениях и не просили их защиты. Даже если утверждение о том, что военные власти уклонялись от расследования данных о торговле оружием, соответствует действительности, это не означает, что заявители были бы лишены защиты со стороны гражданских органов власти от угроз частных лиц. В этой связи важно отметить, что дело касается высылки в государство - участник Конвенции, которое обязалось обеспечивать фундаментальные права, гарантированные ее положениями. Наконец, не имелось препятствий для того, чтобы заявители по возвращении поселились в другой части России, вдали от родного города. Жалоба признана явно необоснованной.

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции. Заявители подлежали высылке совместно, поэтому вопрос о разделении семьи не возникает. Не имеется оснований полагать, что первый и вторая заявители не смогут найти себе работу в России. Хотя семья проживала в Швеции более четырех лет и адаптировалась к ее условиям, по прибытии она знала, что ей может быть отказано в праве остаться там, и она не имела шведских видов на жительство. Все заявители были российскими гражданами и провели в России всю свою жизнь, за исключением четырех лет. Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется предполагаемая недостаточность пенсии по старости для поддержания достаточного уровня жизни. Жалоба признана неприемлемой.

Будина против России
[Budina v. Russia] (N 45603/05)

Решение от 18 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Заявительница получала пенсию по инвалидности. По достижении пенсионного возраста и по ее просьбе взамен ей была назначена пенсия по старости. Считая ее недостаточной для удовлетворения основных потребностей, она безуспешно обращалась в суд с требованием об увеличении размера пенсии. Впоследствии она безрезультатно обращалась в Конституционный Суд с жалобой на то, что Закон "О трудовых пенсиях" допускает установление размера пенсии, не достигающего прожиточного минимума.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Нельзя утверждать, что государственные органы подвергли заявительницу какому-либо непосредственному жестокому обращению. Суть ее жалобы заключалась в том, что государственная пенсия, которая являлась для нее источником средств существования, не была достаточна для удовлетворения ее основных человеческих потребностей. Европейский Суд не может исключать возможности возникновения ответственности государства в связи с "обращением", имеющим место в случаях, когда заявитель, полностью зависящий от государственной поддержки, сталкивается с безразличием органов власти по отношению к серьезной необеспеченности или нужде, не совместимой с человеческим достоинством. Однако даже притом, что доход заявительницы не был высоким в абсолютных показателях, она не обосновала свое утверждение о том, что отсутствие средств повлекло для нее конкретные страдания. Она указывает, что в 2008 году ее пенсия была достаточна для оплаты жилья, питания и приобретения предметов гигиены, но недостаточна для покупки одежды и других предметов, оплаты санитарных и культурных услуг, медицинских услуг и лечения в больнице. Вместе с тем представляется, что фактически она имела право на бесплатное медицинское обслуживание. Действительно, материалы, представленные Европейскому Суду, не свидетельствуют о том, что размер пенсии и социальные льготы, предоставленные заявительнице, были недостаточны для защиты от ущерба ее физическому или психическому здоровью или от унижения, не совместимого с человеческим достоинством. Соответственно, даже с учетом того, что ее положение было сложным, Европейский Суд не убежден в том, что при обстоятельствах настоящего дела высокие требования статьи 3 Конвенции являются достигнутыми. Жалоба признана явно необоснованной.

См. также Постановления Европейского Суда по делу "Лариошина против России" [Larioshina v. Russia] и по делу "Нитецкий против Польши" [Nitecki v. Poland], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 41* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 41 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2002.).

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

По делу обжалуются условия содержания под стражей искателей убежища в пересыльных центрах. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

S.D. против Греции
[S.D. v. Greece] (N 53541/07)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, турецкий журналист и член нелегальной политической партии, бежал из своей страны после того, как провел несколько лет в тюрьме, где подвергся насилию. По прибытии в Грецию он был задержан полицией и заключен под стражу в связи с незаконным въездом в страну и использованием поддельных документов. Он утверждал, что немедленно попросил политического убежища, но это ходатайство не было зарегистрировано властями. Он оставался в пересыльном центре на пограничном посту в течение двух месяцев в отсутствие прогулок и доступа к телефону, без одеяла, простыней и горячей воды. Прокурор предал его суду и распорядился о его освобождении, но полиция задержала его повторно. Пересыльный центр на пограничном посту принял решение о его заключении до высылки. Полицейский комиссар заключил его под стражу в ожидании постановления о высылке, которое должно было быть вынесено через три дня. Однако оно не было вынесено, поскольку тем временем власти зарегистрировали ходатайство заявителя о предоставлении убежища. Суд по уголовным делам оправдал заявителя, но полиция арестовала его после судебного заседания. Было вынесено постановление о его высылке, и он был заключен под стражу в ожидании высылки на том основании, что он склонен к побегу. Жалоба заявителя на постановление о высылке была отклонена со ссылкой на то, что он представляет угрозу для общественного порядка и безопасности. Его возражения по поводу содержания под стражей были отклонены административным судом, поскольку ходатайства об освобождении подлежат отклонению, если из материалов дела следует, что указанный иностранец не намерен или не может покинуть страну в установленный законом 30-дневный срок. Заявитель относился к этой категории, поскольку обратился с ходатайством о политическом убежище.

После того, как рассмотрение ходатайства о предоставлении убежища было отложено консультативным комитетом по вопросам убежища ("комитетом"), заявитель подал в административный суд дополнительные возражения по поводу его длительного содержания под стражей. Его ходатайство о предоставлении убежища было затем отклонено в связи с неконкретностью, он обжаловал это решение. Заявитель был впоследствии переведен в пересыльный центр для иностранцев с целью доставки в комитет для получения заключения относительно его ходатайства о предоставлении убежища. Он не покидал камеры в течение шести дней. Комитет отложил рассмотрение дела до получения доказательств со стороны заявителя в поддержку его ходатайства и результатов обследования, которое он прошел в медицинском центре реабилитации жертв пыток ("центре"). Административный суд позднее принял возражения заявителя, указав, что иностранцы, незаконно въехавшие в Грецию и ходатайствующие об убежище, не могут быть высланы и выдворены. Учитывая, что рассмотрение ходатайства заявителя об убежище продолжается, суд распорядился о его освобождении. В результате заявителю было выдано свидетельство искателя убежища, действительное шесть месяцев, срок действия которого дважды продлевался. Центр подтвердил, что заявитель подвергся в Турции жестокому обращению, приравненному к пытке. Руководитель греческого отделения организации "Международная амнистия" подготовила доклад о посещении пересыльного центра пограничного поста, в котором указывалось, что заявитель и другой турецкий заключенный содержались в относительно чистом помещении, где имелась ванна и горячая вода, но отсутствовало пространство для прогулок.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Заявитель провел приблизительно два месяца в пересыльном центре. Впоследствии он был переведен в другой пересыльный центр для иностранцев, где он содержался в течение шести дней. Заявитель и государство-ответчик представили различные описания условий содержания в пересыльных центрах. Однако утверждения заявителя подкреплялись выводами нескольких международных и неправительственных организаций, которые не оспаривались государством-ответчиком. Большинство из них касалось общей ситуации с задержанными и содержащимися под стражей беженцами в этом регионе, но некоторые содержали конкретные подробности относительно пересыльного центра пограничного поста. Кроме того, даже если предположить, что в течение первых двух месяцев содержания под стражей заявитель размещался в сравнительно чистом помещении, в котором имелась горячая вода, как утверждает руководитель греческого отделения организации "Международная амнистия" по результатам своего визита, остается фактом, что он провел этот период в сборном доме в отсутствие прогулок, одеял, чистого постельного белья или удовлетворительных туалетных принадлежностей. В пересыльном центре для иностранцев заявитель также содержался в камере в течение шести дней в отсутствие прогулок. Условия содержания в этом учреждении, как их описывает Европейский комитет по предупреждению пыток, являлись неприемлемыми. Что касается личной ситуации заявителя, он был подвергнут серьезным пыткам в Турции, имевшим значительные медицинские и психологические последствия. Отсутствие формального удостоверения центром до окончания содержания заявителя под стражей не влияет на этот вывод. С учетом вышеизложенных соображений условия содержания заявителя под стражей в качестве беженца и искателя убежища в сочетании с чрезмерной длительностью его содержания под стражей в указанных условиях представляли собой унижающее достоинство обращение.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. В день прибытия в Грецию заявитель обратился с устным ходатайством о предоставлении убежища, которое не было зарегистрировано властями. Затем полиция задержала заявителя и решила содержать его под стражей до вынесения постановления о его высылке, которое по закону должно было быть вынесено в течение трех дней. Однако такое постановление вынесено не было. Адвокат заявителя подал новое ходатайство о предоставлении убежища в письменной форме, которое было зарегистрировано только с третьей попытки. В тот же день суд по уголовным делам оправдал заявителя по обвинениям в незаконном въезде в страну и использовании подложных документов и распорядился о его освобождении. Хотя уголовное дело было отделено от административного разбирательства о высылке, полиция повторно задержала заявителя после того, как ему был формально предоставлен статус искателя убежища, и решила содержать его под стражей и выслать на основании тех правонарушений, в совершении которых он был оправдан судом по уголовным делам. Жалоба заявителя на это решение была отклонена на том основании, что в связи с нарушением им закона он представлял угрозу общественному порядку и безопасности. Таким образом, власти не приняли во внимание статус заявителя как искателя убежища. Поскольку заявитель не мог быть выслан до рассмотрения его ходатайства о предоставлении убежища, его содержание под стражей не имело основы в национальном законодательстве, по крайней мере, с момента формальной регистрации его ходатайства. Между тем заявитель был освобожден только два месяца спустя, когда административный суд согласился с его возражениями и распорядился о его освобождении. Европейский Суд принял к сведению довод государства-ответчика о необходимости эффективного контроля лиц, незаконно въехавших в страну, и необходимости пресечения безосновательного извлечения отдельными лицами преимуществ, которыми наделяет статус беженца. Однако это не освобождает власти от указания после индивидуального рассмотрения каждого дела, почему освобождение данного искателя убежища порождает угрозу для общественного порядка или национальной безопасности. Таким образом, содержание заявителя под стражей в ожидании высылки не было законным для целей подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции после того, как его ходатайство о предоставлении убежища было зарегистрировано.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 4 статьи 5 Конвенции. Применимое национальное законодательство не допускает прямой проверки законности содержания под стражей иностранцев, поскольку они могут быть заключены под стражу только в целях высылки. Решение о заключении иностранца под стражу неотделимо от решения о его высылке. Поскольку признание постановления о высылке незаконным автоматически влечет незаконность решения о заключении под стражу, суды не рассматривают обособленно законность содержания под стражей иностранца, если постановление о высылке оставлено в силе. Кроме того, формулировка закона является двусмысленной и, по-видимому, предполагает, что, даже если возражения иностранца против его содержания под стражей приняты судом, последний должен обязать заинтересованное лицо покинуть страну в течение 30 дней. Кроме того, обращение в административные суды по вопросу об отмене или приостановлении постановления о высылке не влечет отмены постановления о заключении под стражу. Эта разновидность процедуры также является длительной, и закон не предусматривает освобождения от оплаты юридической помощи в рамках административного разбирательства в суде. Таким образом, председатель административного суда отклонил первоначальные возражения заявителя относительно его содержания под стражей на том основании, что заявитель, обратившись за предоставлением убежища, не покинул страну в установленный законом 30-дневный срок. Административный суд, в который заявитель обратился по вопросу об отмене этого решения, также не оценивал законность его содержания под стражей; он распорядился о его освобождении, установив, что явился в комитет, и что слушание отложено в ожидании заключения центра реабилитации жертв пыток, не дав оценки законности более раннего периода содержания под стражей. Соответственно, правовая система не обеспечила заявителю возможности вынесения национальными судами решения о законности его содержания под стражей.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется бездействие национальных органов власти, повлекшее прекращение преследования лиц, напавших на заявителя, в связи с истечением срока давности. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Беганович против Хорватии
[Beganoviс v. Croatia] (N 46423/06)

Постановление от 25 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В декабре 1999 г. заявитель, хорватский гражданин цыганского происхождения, совместно с двумя друзьями напал на троих несовершеннолетних, принадлежавших к той же группе друзей. Через несколько месяцев, 23 апреля 2000 г., группа потерпевших от предыдущего нападения и четверо друзей встретили заявителя и напали на него. Во время стычки заявитель достал нож и дважды ударил одного из нападавших. Впоследствии другой нападавший, B.B., ударил заявителя по голове доской. В апреле и июне 2000 г. полиция допросила нападавших, которые показали, что напали на заявителя из-за мести. Полиция также допросила заявителя и двух посторонних свидетелей. В июне 2000 г. заявитель подал заявление в прокуратуру относительно шести известных и одного неизвестного лица, утверждая, что они напали на него 23 апреля 2000 г., причинив серьезные телесные повреждения. Загребская больница, где заявитель обследовался после драки, передала в полицию медицинскую карту, из которой следовало, что ему причинены серьезные повреждения - сотрясение и ушибы головы и тела; он находился в больнице пять дней. Полиция передала заявление против нападавших в прокуратуру, которая в июле 2001 г. и сентябре 2002 г., соответственно, решила не возбуждать против них уголовное дело, поскольку повреждения заявителя не являлись тяжкими, и заявитель мог возбудить преследование в порядке частного обвинения. Заявитель привлек нападавших к ответственности. Разбирательство против одного из них, B.B., было впоследствии прекращено другим прокурором, который пришел к выводу о том, что согласно национальному законодательству B.B. как несовершеннолетний мог преследоваться только в порядке публичного обвинения. Уголовное дело против B.B. было в конце концов передано в суд по делам несовершеннолетних в феврале 2002 г., но было прекращено в декабре 2005 г. на том основании, что истек срок давности привлечения к уголовной ответственности. Разбирательство против остальных нападавших было прекращено в мае 2006 г., поскольку суд пришел к выводу о том, что срок давности истек за два года до этого.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Несмотря на то, что полиция быстро допросила подозреваемых в нападении, заявителя и других свидетелей, получила медицинские документы и передала заявление о возбуждении уголовного дела в компетентный орган прокуратуры, дальнейшие меры, принимавшиеся прокуратурой и судами, едва ли могут считаться отвечающими требованиям эффективного уголовно-правового механизма для целей статьи 3 Конвенции. Хотя выбор средств, обеспечивающих соблюдение этого положения в отношениях между частными лицами, относится на усмотрение государства, Европейский Суд принимает к сведению, что согласно национальному законодательству преследование несовершеннолетних всегда осуществляется в порядке публичного обвинения. Однако в деле заявителя только B.B. преследовался компетентным органом прокуратуры, который лишь впоследствии прекратил дело на том ошибочном основании, что данное преступление может преследоваться в порядке частного обвинения. Когда суд в конце концов начал рассматривать уголовное дело против B.B. - почти через два года после происшествия, - отмечено два значительных периода бездействия, до того как производство по делу было прекращено в связи с истечением срока давности в 2004 году. Что касается разбирательства в отношении оставшихся шести нападавших, первоначальная ошибка, повлекшая отклонение жалобы заявителя, так и не была устранена, несмотря на то, что четверо из них были несовершеннолетними, и их преследование могло осуществляться только компетентным органом прокуратуры. Когда заявитель привлек их к ответственности в порядке частного обвинения, срок давности по данному преступлению уже истек к моменту назначения первого слушания дела. При таких обстоятельствах, поскольку разбирательство было прекращено в связи с бездействием государственных органов, Европейский Суд не может согласиться с тем, что цель обеспечения эффективной защиты от жестокого обращения была достигнута. Поэтому исход уголовного преследования в деле заявителя не может рассматриваться как достаточная санкция в отношении заинтересованных лиц или как обеспечивающий эффективное предупреждение незаконных действий наподобие тех, на которые жаловался заявитель.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции. Заявитель и нападавшие принадлежали к одной и той же группе друзей до инцидента, имевшего место в декабре 1999 г. Ни на допросе в полиции, ни в суде первой инстанции заявитель не ссылался на то, что кто-либо из нападавших говорил о его цыганском происхождении. Если один из нападавших и упоминал его национальность, нет оснований полагать, что это играло какую-либо роль при нападении на него. В итоге в деле заявителя не имеется данных о том, что нападение на него имело расовый мотив.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется игнорирование статуса заявителя как искателя убежища при содержании его под стражей в ожидании высылки. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

S.D. против Греции
[S.D. v. Greece] (N 53541/07)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции

Вопрос о гарантиях явки в суд

Вопрос об освобождении до суда

По делу обжалуется размер залога, установленный в качестве условия освобождения капитана судна, причинившего загрязнение морской среды. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Мангурас против Испании
[Mangouras v. Spain] (N 12050/04)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

В настоящем деле заявитель, капитан судна, причинившего загрязнение морской среды, был лишен свободы на 83 дня и освобожден на условиях банковской гарантии в 3 000 000 евро, соответствовавшей сумме требуемого залога. В своем постановлении Палата единогласно вынесла решение, что по делу требования пункта 3 статьи 5 Конвенции нарушены не были, придя к выводу о том, что национальные власти привели достаточные мотивы в подтверждение того, что уровень залога, который должен был выплатить заявитель, являлся пропорциональным, и в достаточной степени учли его личные обстоятельства, в частности, тот факт, что он являлся работником судовладельца, который, в свою очередь, был застрахован от этого вида риска. По мнению Европейского Суда, хотя сумма установленного залога была велика, она не являлась несоразмерной с учетом защищаемого законного интереса, серьезности преступления и катастрофических последствий, экологических и экономических вследствие произошедшего загрязнения морской среды. Дело было передано на рассмотрение Большой Палаты 5 июня 2009 г. по требованию заявителя. Дополнительные сведения см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.).

По жалобе о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение судом правомерности заключения под стражу

По делу обжалуется отсутствие средств для получения искателем убежища судебного решения по вопросу о законности его содержания под стражей в ожидании высылки. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

S.D. против Греции
[S.D. v. Greece] (N 53541/07)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется отказ судов в принятии исковых заявлений, поданных компанией-заявителем в электронной форме. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компания "Лойер партнерс А.С." против Словакии
[Lawyer Partners, A.S. v. Slovakia] (N 54252/07 и другие)

Постановление от 16 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 2005 году заявитель, частная компания с ограниченной ответственностью, намеревался подать свыше 70 000 исков о взыскании задолженности. С учетом числа заинтересованных лиц компания-заявитель оформила иски в электронной форме и записала их на цифровой многоцелевой диск, который направила в компетентные районные суды с сопроводительным письмом. Однако суды отказались принимать исковые заявления со ссылкой на отсутствие оборудования для получения и обработки материалов, составленных и подписанных в электронной форме. Компания-заявитель подала на каждый отказ жалобы в Конституционный Суд, ссылаясь на право доступа к правосудию. Ее жалобы были отклонены как поданные по истечении установленного двухмесячного срока. Хотя установленный срок был соблюден в отношении частных жалоб, Конституционный суд посчитал, что течение соответствующего срока началось с момента, когда компания-заявитель узнала об отказе судов в принятии исковых заявлений в электронном виде.

Вопросы права

Компания-заявитель подала или намеревалась подать большое количество исков, затрагивающих десятки тысяч человек. В случае подачи в печатном виде исковые заявления и приложенные документы заняли бы свыше 40 миллионов страниц. При таких обстоятельствах выбор средств подачи исковых заявлений не может рассматриваться как процессуальное злоупотребление или ненадлежащий с иной точки зрения. Кроме того, с 2002 года национальное законодательство допускает подачу исковых заявлений в электронной форме, и компании-заявителю не могло быть поставлено в вину использование этой возможности. Отказ судов в принятии их исков создал несоразмерные ограничения права представить свои дела эффективным способом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить компании-заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется предоставление Германии иммунитета в разбирательстве о компенсации за принудительный труд во время Второй мировой войны. Жалоба признана неприемлемой.

Грош против Франции
[Grosz v. France] (N 14717/06)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Во время Второй мировой войны заявитель был арестован и депортирован при содействии французского государства в соответствии с вишийскими законами, принятыми между 1940 и 1944 годами. С мая 1943 по май 1945 г. он был вынужден бесплатно работать на немецкое государство в рамках системы принудительного труда. В 2002 году заявитель обратился в совет прюдомов за приказом о взыскании с немецкого государства вознаграждения за 24 месяца принудительного труда и компенсации ущерба, причиненного условиями труда. Совет прюдомов решил передать дело в специальное заседание для разрешения вопроса под председательством профессионального судьи* (*Советы прюдомов состоят из советников - представителей предпринимателей и работников. Если советники не могут принять решение большинством голосов, дело должно быть рассмотрено с участием профессионального судьи (прим. переводчика).). Власти Германии не присутствовали, ссылаясь на иммунитет государства от юрисдикции. Решением специального заседания иск заявителя был признан неприемлемым на основе принципа иммунитета от юрисдикции. Апелляционный суд оставил решение без изменения, а Кассационный суд отклонил кассационную жалобу заявителя.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. С учетом принципов, выработанных в прецедентной практике Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты по делу "Аль-Адсани против Соединенного Королевства" [Al-Adsani v. United Kingdom], жалоба N 35763/97, ECHR 2001-XI, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 36, и Решение Европейского Суда по делу "Калогеропулу и другие против Греции и Германии" [Kalogeropoulou and Others v. Greece and Germany], жалоба N 59021/00, ECHR 2002-X, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 48* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 48 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 5/2003.)), принятые государством меры, отражающие общепризнанные правила государственного иммунитета, не могут рассматриваться как несоразмерное ограничение права на доступ к суду, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Что касается компенсации лицам, которые привлекались к принудительному труду, хотя имелись некоторые смягчения концепции государственного иммунитета от юрисдикции в греческих судах (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Калогеропулу и другие против Греции и Германии"), в том деле Европейский Суд не пришел к выводу, что государственный иммунитет от исполнения нарушал право на доступ к суду. Это соответствовало, по крайней мере, современному состоянию международного публичного права, хотя не препятствовало развитию международного обычного права или права международных договоров в будущем. Соответственно, решения национальных судов об отказе в рассмотрении требования заявителя о компенсации не могут быть признаны неоправданным и несоразмерным ограничением его права на доступ к суду. Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отсутствие мотивировки в приговоре суда присяжных о виновности подсудимого. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Таске против Бельгии
[Taxquet v. Belgium] (N 926/05)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

В настоящем деле суд присяжных приговорил заявителя к 20 годам лишения свободы за убийство и покушение на убийство. В своем постановлении Палата единогласно установила нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается отсутствия мотивировки в приговоре суда присяжных. Она также единогласно установила нарушение требований пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, поскольку заявитель не имел возможности допросить анонимного свидетеля. 5 июня 2009 г. дело было передано в Большую Палату по ходатайству государства-ответчика. Дополнительную информацию см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется спор, относящийся исключительно к внутренней правовой системе международной организации, обладающей собственной правосубъектностью, отличной от ее участников. Жалоба признана неприемлемой.

Компания "Рамбус Инк." против Германии
[Rambus Inc. v. Germany] (N 40382/04)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Компания-заявитель являлась собственником европейского патента, который был аннулирован апелляционным органом Европейской патентной организации (ЕПО) после разбирательства по возражению. Компания-заявитель подала жалобу в порядке конституционного судопроизводства в Федеральный конституционный суд Германии, который, однако, отказал в ее принятии, установив, что заявителем в достаточной степени не обосновано, что защита фундаментальных прав, обеспечиваемая Европейской патентной организацией, не соответствует стандартам Конституции Германии.

В своей жалобе в Европейский Суд компания-заявитель указывала, что апелляционная процедура ЕПО отличалась серьезными структурными недостатками, и что в качестве участника Европейской патентной конвенции Германия несет ответственность, так как передала полномочия ЕПО, не удостоверившись, что она обеспечивает такую же защиту фундаментальных прав, как и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Согласно Европейской патентной конвенции европейский патент имеет в каждом государстве-участнике силу национального патента, выданного данным государством. Однако механизмы национальной защиты продолжали существовать наряду с этим международным инструментом, причем каждый из них имел собственную систему судебной защиты. Патентовладелец вправе выбирать систему, к которой считает целесообразным прибегнуть. Таким образом, возникает вопрос о том, обладает ли юрисдикцией Европейский Суд для рассмотрения жалоб на международную систему патентной защиты, преимущества и недостатки которой добровольно избрала компания-заявитель.

Европейский Суд отмечает, что в двух недавних делах (Решение Европейского Суда от 9 сентября 2008 г. по делу "Буавен против Франции, Бельгии и 32 государств - участников Совета Европы" [Boivin v. France, Belgium and 32 member States of the Council of Europe], жалоба N 73250/01, ECHR 2008, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 111* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 111 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2009.; и Решение Европейского Суда от 9 декабря 2008 г. по делу "Коннолли против 15 государств - участников Европейского союза" [Connolly v. 15 Member States of the European Union], жалоба N 73274/01) он признавал жалобы не совместимыми ratione personae* (*Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь. Здесь имеются в виду круг и признаки субъектов обращения в Европейский Суд с жалобой на предположительное нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией (прим. переводчика)) с положениями Конвенции, установив, что обжалуются решения международных судебных органов в контексте трудовых конфликтов, относящихся исключительно к внутренней правовой системе заинтересованных международных организаций, и что государства-ответчики ни прямо, ни косвенно не вмешивались в разбирательство в этих органах.

В настоящем деле германские власти не вмешивались в разбирательство в ЕПО, международном судебном органе, или, в отличие от ситуации по делу "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети "Босфорус эйруэйз"" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети "Босфорус эйруэйз" против Ирландии" [Bosphorus Hava Yollari Turizm ve Ticaret Anonim Shirketi "Bosphorus Airways" v. Ireland], жалоба N 45036/98, ECHR 2005-VI, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 76* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 76 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 11/2005.)), не принимали дальнейших мер по исполнению. Кроме того, даже если предположить, что прецедентная практика по делу "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети "Босфорус эйруэйз"" применима к делу компании-заявителя (вследствие прямого влияния предоставления или аннулирования европейского патента на внутренние правовые системы заинтересованных государств), компания-заявитель не подтвердила, что защита конвенционных прав, предусмотренная системой ЕПО, являлась очевидно недостаточной. В частности, она не выдвинула доводов, способных убедить Европейский Суд в необходимости отклонения заключения Федерального конституционного суда о том, что защита фундаментальных прав в рамках ЕПО в основном соответствовала стандарту Конституции Германии. Наконец, комиссия по правам человека в решении 1998 года указывала (Решение от 9 сентября 1998 г. по делу ""Ленцинг АГ" против Германии" [Lenzing AG v. Germany], жалоба N 39025/97, неопубликованное), что Европейская патентная конвенция фактически предоставляет эквивалентную защиту с точки зрения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Соответственно, компания-заявитель не опровергла презумпции дела "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети "Босфорус эйруэйз"" о том, что государство-ответчик не отошло от требований последней Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

См. также Решение Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу ""Коперативе продюсентенорганисати ван де недерландсе коккелвиссерей У.А." против Нидерландов" [Cooperatieve Producentenorganisatie van de Nederlandse Kokkelvisserij U.A. v. Netherlands], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.); и Решение Европейского Суда от 12 мая 2009 г. по делу "Гаспарини против Италии и Бельгии" [Gasparini v. Italy and Belgium], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 119* (*Там же. N 10/2009.).

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отмена вступивших в силу решений Высшим Арбитражным Судом в соответствии с новой процедурой надзорного производства. Жалоба признана неприемлемой.

ООО "Линк Ойл СПб" против России
[OOO Link Oil SPB v. Russia] (N 42600/05)

Решение от 25 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Реформа законодательства, введенная 1 января 2003 г. главой 36 нового Арбитражного процессуального кодекса, внесла ряд изменений в процедуру надзорного производства по экономическим спорам. В частности, она отменила дискреционные полномочия председателя и заместителей председателя Высшего Арбитражного Суда по возбуждению надзорного производства, установив, что только стороны разбирательства или заинтересованные лица могут подавать заявления о пересмотре актов в порядке надзора, ввела ограниченные сроки и перечислила основания для возбуждения надзорного производства.

В пользу компании-заявителя было вынесено решение о взыскании денежных средств, которое вступило в силу в 2005 году, после того, как было оставлено без изменения федеральным арбитражным судом по результатам рассмотрения кассационной жалобы. В установленный законом трехмесячный срок компания-должник подала надзорную жалобу в Высший Арбитражный Суд, который приостановил исполнение решения до рассмотрения дела. Президиум Высшего Арбитражного Суда рассмотрел дело в рамках состязательного разбирательства и отменил решение, вынесенное в пользу компании-заявителя по одному из трех предусмотренных законом оснований. Дело было возвращено в арбитражный суд, который отклонил требования компании-заявителя, и решение было оставлено без изменения после рассмотрения жалобы.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Новая процедура надзорного производства, применимая в Высшем Арбитражном Суде, отличалась от процедуры, применявшейся судами общей юрисдикции в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом. Последняя, как неоднократно устанавливал Европейский Суд, не соответствовала требованию правовой определенности, поскольку разбирательство могло продолжаться в течение неограниченного времени в судах различных инстанций, и сроки являлись слишком длительными, или было неэффективным. Такие вопросы не возникают в связи с процедурой, которая применялась в деле компании-заявителя. Вступившие в силу решения, вынесенные арбитражными судами в ее пользу, не могли пересматриваться бесконечно, а только один раз, в высшей судебной инстанции, по требованию противной стороны, по ограниченному количеству оснований и в ясно установленный и ограниченный срок. Учрежденная таким образом надзорная процедура не являлась не совместимой с принципом правовой определенности и может рассматриваться как завершающий элемент в цепи внутренних средств правовой защиты, имеющихся в распоряжении сторон, а не чрезвычайным средством возобновления судебного разбирательства. Тот факт, что решения, вынесенные в пользу компании-заявителя, вступили в силу до их пересмотра в порядке надзора, не отменяет вывода Европейского Суда, поскольку, во-первых, исполнительное производство было в соответствии с законом приостановлено до рассмотрения дела в порядке надзора, во-вторых, вступившее в силу решение не обязательно является окончательным с точки зрения Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

См. также Решение Европейского Суда по делу "МПП Голуб против Украины" [MPP Golub v. Ukraine], жалоба N 6778/05, ECHR 2005-XI, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 79* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 79 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2006.); и по вопросу об эффективности нового средства правовой защиты для целей приемлемости - Решение Европейского Суда по делу "Ковалева и другие против России" [Kovaleva and Others v. Russia], жалоба по которому рассмотрена ниже, в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на разбирательство дела в разумный срок

Вопрос об эффективности средства правовой защиты, предусмотренного Законом Пинто* (*В 2001 г. в Италии был принят Закон Пинто (Закон N 89 от 24 марта 2001 г.), названный по имени предложившего его сенатора. На основании этого закона в апелляционный суд могут предъявляться требования о справедливой компенсации в случае нарушения права на разбирательство дела в разумный срок, предусмотренного статьей 6 Конвенции. Решение апелляционного суда может быть обжаловано в Кассационный суд (прим. переводчика).), в отношении продолжительности разбирательства дела, вытекающего из административных отношений, в рамках которого не подавалось ходатайство о незамедлительном рассмотрении. Жалоба признана неприемлемой.

Дадди против Италии
[Daddi v. Italy] (N 15476/09)

Решение от 2 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

В 1994 году заявительница обратилась в областной административный трибунал в целях отмены ряда решений в области планирования. В тот же день она просила о назначении даты слушания дела. В 2006 году она вновь просила о назначении даты слушания. Слушание было проведено в 2007 году, и суд принял решение в пользу заявительницы. Поскольку решение суда не было вручено заблаговременно, оно стало окончательным в октябре 2008 г., после того, как заявительница решила не обжаловать его. Заявительница жаловалась на то, что продолжительность разбирательства в областном административном трибунале была чрезмерной, и что средство правовой защиты, предусмотренное Законом Пинто, было неэффективным в связи со вступлением в силу второго пункта статьи 54 законодательного декрета N 112/2008. По мнению заявительницы, эта статья распространялась на заявления по Закону Пинто, касающиеся длительности основного разбирательства, которое имело место, полностью или частично, до вступления в силу вышеупомянутого законодательного декрета. Соответственно, поскольку она не обращалась со срочным ходатайством о назначении слушания в ходе разбирательства, заявительница утверждала, что даже если бы она подала заявление согласно Закону Пинто, оно было бы признано неприемлемым.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Европейский Суд уже установил, что обращение в апелляционные суды в соответствии с Законом Пинто было доступным средством правовой защиты, и что в настоящее время не было оснований сомневаться в его эффективности. Вопрос в настоящем деле заключался в том, мог ли второй пункт статьи 54 законодательного декрета N 112/2008 поставить под сомнение этот вывод в отношении дел, касающихся продолжительности разбирательств, вытекающих из административных отношений, в рамках которых не подавалось срочное ходатайство о назначении слушания до вступления в силу законодательного декрета. Нельзя утверждать, что обязанность подавать такое ходатайство существовала в национальном законодательстве до вступления в силу законодательного декрета N 112/2008 25 июня 2008 г., и к тому же лишь в целях обжалования на более поздней стадии, посредством заявления в порядке Закона Пинто, неразумной продолжительности разбирательства. Соответственно, практика толкования и применения второго пункта статьи 54 законодательного декрета, в силу которой заявления в порядке Закона Пинто, касающиеся продолжительности разбирательства, вытекающего из административных отношений, завершившегося до 25 июня 2008 г., являются неприемлемыми исключительно в силу отсутствия срочного ходатайства о назначении слушания, действительно могла дать основания для освобождения заявителей в такой ситуации от обязанности прибегать к процедуре по Закону Пинто. Это было бы применимо и к продолжающимся разбирательствам, в рамках которых срочное ходатайство не было подано до вступления в силу рассматриваемого положения. Однако Европейский Суд полагает, что одни лишь сомнения относительно перспектив успеха конкретного средства правовой защиты, бесперспективность которого не была достаточно очевидна, не являются надлежащим основанием для решения не прибегать к нему. Кроме того, заявительница не представила в качестве примера национальное решение, подтверждающее доводы, изложенные в ее объяснениях. Учитывая вышесказанное, заявительница была обязана обратиться в компетентный апелляционный суд на основании Закона Пинто. Неисчерпание внутренних средств правовой защиты.

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом

По делу обжалуется отсутствие четкого разграничения между обвинительными, следственными и судебными функциями у органа банковского надзора. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компания "Дюбюс С.А." против Франции
[Dubus S.A. v. France] (N 5242/04)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает инвестиционная компания, деятельность которой заключается в получении, передаче и исполнении поручений третьих лиц и торговле от своего имени. В 2000 году она была проверена Банковской комиссией, надзорным органом, ответственным за кредитные и инвестиционные учреждения, после чего ей было вручено уведомление о регулятивном правонарушении вместе с предписанием о его устранении. В тот же год на основании инспекционного отчета Банковская комиссия приняла решение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении компании-заявителя. Председатель комиссии сообщил компании-заявителю об основаниях для возбуждения производства. Компания-заявитель подала ответные объяснения, оспаривая законность и беспристрастность разбирательства с точки зрения пункта 1 статьи 6 Конвенции. В частности, она протестовала против того факта, что комиссия была одновременно обвинительным, следственным и судебным органом. Секретариат комиссии направил ответные объяснения компании-заявителю. Решением, принятым в 2001 году, комиссия сделала компании-заявителю замечание и установила, что разбирательство осуществлялось без нарушений. В 2003 году Государственный совет (Conseil d'Etat)* (*Во Франции систему органов административной юстиции возглавляет орган, именуемый "Государственный совет", который в судебном порядке рассматривает жалобы на действия и акты органов государственного управления и одновременно выступает консультативным учреждением при правительстве страны (прим. переводчика).) отклонил кассационную жалобу компании-заявителя.

Вопросы права

Банковская комиссия наделена функциями двух типов. К первому относится надзорная функция, охватывающая административный надзор и полномочия по выдаче предписаний. Второй тип представляет собой дисциплинарную функцию: комиссия осуществляет свои дисциплинарные полномочия, действуя подобно "административному суду". Европейский Суд отмечает, прежде всего, отсутствие точности в положениях, регулирующих производство в Банковской комиссии, что касается ее состава и полномочий органов, призванных осуществлять ее различные функции. Он отмечает, в частности, отсутствие какого-либо четкого разграничения между функциями обвинения, расследования и вынесения решения при осуществлении ее судебных полномочий. В то время как сочетание следственной и судебной функций само по себе не является несовместимым с требованием беспристрастности, предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции, необходимо установить, действовала ли Банковская комиссия при принятии решения о дисциплинарной мере без "преюдиции", учитывая меры, ранее принятые ею в ходе разбирательства. Принимая во внимание способ ведения судебного разбирательства, компания-заявитель могла иметь обоснованное впечатление того, что одни и те же лица осуществляли обвинительную и судебную функции в ее отношении. Это было особенно очевидно на этапе, в ходе которого было возбуждено дисциплинарное разбирательство, и компания-заявитель уведомлена о правонарушениях, когда смешение различных ролей усиливало это впечатление. Компания-заявитель могла иметь сомнения относительно решений комиссии, которая, осуществляя различные полномочия, возбудила дисциплинарное разбирательство против нее, сообщила ей о правонарушениях и наложила наказание. Кроме того, роль генерального секретаря комиссии способствовала путанице, хотя представляется, что он не участвовал в принятии решения о наказании. Секретариат проводил расследования на основании инструкции Банковской комиссии, попутно возбуждая дисциплинарные производства, если в ходе административных проверок обнаруживались нарушения. Затем он через генерального секретаря отвечал на объяснения ответчика, тем самым вмешиваясь в судебную процедуру. Наконец, расследование велось от имени Комиссии, которая впоследствии назначала наказание. В итоге Европейский Суд не убежден доводом государства-ответчика, согласно которому в рамках Банковской комиссии имелась структурная обособленность. Сомнения заявителя в независимости и беспристрастности комиссии были объективно оправданы в силу отсутствия четкого разграничения между ее различными функциями.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного ущерба.

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела независимым судом

Вопрос о независимости асессоров (помощников судей). Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Версель против Польши
[Wersel v. Poland] (N 860/08)

[IV Секция]

В 2006 году районный суд в составе асессора и двух заседателей признал заявителя виновным в покушении на страховое мошенничество и приговорил его к лишению свободы. Его апелляционная и кассационная жалобы были отклонены соответственно в 2007 и 2008 годах.

Согласно польскому законодательству кандидат на должность судьи районного суда должен отработать не менее трех лет в качестве асессора районного суда. Асессоры проходят квалификационный отбор и назначаются министром юстиции. В октябре 2007 г. Конституционный суд установил, что передача судебных полномочий асессорам министром юстиции (представляющим исполнительную власть) не соответствует Конституции, поскольку асессоры не обладают гарантиями независимости, которая требуется от судей. В частности, министр юстиции вправе лишить асессора полномочий по своему усмотрению. Конституционный суд обязал отменить данное неконституционное положение в течение 18 месяцев. Он не требовал немедленной отмены, поскольку асессоры составляли почти 25% судейского персонала районных судов, и их немедленное отстранение могло бы серьезно подорвать отправление правосудия. Этот период был также необходим парламенту для введения в действие нового законодательства. В переходный период асессорам разрешалось продолжить рассмотрение дел. Учитывая конституционное значение неотменяемости решений, Конституционный суд указал, что его заключение не может служить основанием для пересмотра дел, разрешенных асессорами.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении пункта 1 статьи 6 Конвенции.

См. также коммуницированные дела ""Пшедсенберство комуникацыино-спедицыино ТЫХИЙ сполка з.о.о." против Польши" [Przedsinbiorstwo Komunikacyjno-Spedycyjne TYCHY spolka z.o.o. v. Poland] (жалоба N 18342/08), "Урбан против Польши" [Urban v. Poland] (жалоба N 23614/08), "БАНАСЬ против Польши" [BANAS v. Poland] (жалоба N 50845/08) и "Витек против Польши" [Witek v. Poland] (жалоба N 3535/09).

По жалобе о нарушении подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на личную защиту

По делу обжалуется отклонение ходатайства осужденного об участии в рассмотрении его апелляционной жалобы, затрагивавшей обстоятельства, имевшие значение для вопроса виновности. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Соболевский (N 2) против Польши
[Sobolewski (N 2) v. Poland] (N 19847/07)

Постановление от 9 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В мае 2006 г. заявитель был осужден за неоднократное мошенничество и приговорен к двум годам лишения свободы. Он пользовался услугами адвоката по назначению и участвовал в разбирательстве первой инстанции. Заявитель и его адвокат подали жалобы на приговор суда первой инстанции. Заявитель также просил отпустить его из тюрьмы для участия в заседании апелляционного суда, но его ходатайство было отклонено, поскольку суд определил, что присутствие адвоката является достаточным для обеспечения его права на эффективную защиту. В ноябре 2006 г. суд второй инстанции провел заседание в присутствии адвоката заявителя и отклонил жалобу заявителя, установив, что нижестоящий суд тщательно оценил доказательства и внимательно рассмотрел вопрос о виновности заявителя.

Вопросы права

Личное присутствие осужденного при рассмотрении апелляционной жалобы не имеет того решающего значения, как при рассмотрении дела судом первой инстанции. Однако если апелляционный суд рассматривает аспекты факта и права для оценки виновности в полном объеме, прямая оценка доказательств, приводимых обвиняемым лично, является необходимой. Согласно польскому законодательству заявитель имел право на присутствие при рассмотрении апелляционной жалобы, если суд не сочтет, что участие адвоката является достаточным. Кроме того, в соответствии с применимыми правилами уголовного процесса юрисдикция апелляционного суда распространяется на вопросы факта и права. В своей жалобе заявитель пытался оспорить правомерность своего осуждения с точки зрения фактов и просил разрешения на участие в заседание. Отклонив это ходатайство, национальный суд не сослался на конкретные основания жалобы и не различал вопросы факта, затронутые заявителем - имевшие значение для оценки его виновности, - и чисто правовые вопросы. Европейский Суд счел, что при таких обстоятельствах, когда доводы конкретной жалобы, поданной в апелляционный суд, не ограничивались чисто правовыми вопросами, статья 6 Конвенции требует в отсутствие существенных оснований для противоположного вывода, чтобы осужденному была предоставлена возможность участия в рассмотрении его апелляционной жалобы, и чтобы он был заблаговременно уведомлен о своем праве участия в заседании.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на допрос свидетелей

По делу обжалуются невозможность допроса обвиняемым по уголовному делу анонимного свидетеля и уклонение следственного судьи от оценки достоверности показаний свидетеля. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Таске против Бельгии
[Taxquet v. Belgium] (N 926/05)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуется отсутствие средств, обеспечивающих возмещение вреда, причиненного здоровью вследствие медицинской ошибки, допущенной в государственной больнице. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Кодарча против Румынии
[Codarcea v. Romania] (N 31675/04)

Постановление от 2 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1996 году заявительница была госпитализирована для удаления папилломы нижней челюсти и послеоперативного лечения правого бедра. Врач B. рекомендовал пластическую операцию и сделал блефаропластику (коррекционную операцию на глазном веке). После блефаропластики заявительницу пришлось госпитализировать и оперировать повторно, поскольку ее веки неплотно закрывались из-за операционных шрамов. Она была вновь госпитализирована в том же году, и в этот раз врач B. сделал третью блефаропластику, а также новую пластическую операцию. Эти операции повлекли паралич правой стороны ее лица и иные побочные действия, требующие специализированного лечения. Требовалось провести еще несколько операций. В 1998 году заявительница подала заявление о возбуждении уголовного дела против врача B. и ходатайство о вступлении в дело в качестве гражданского истца. Во время разбирательства действия врача были квалифицированы как неумышленное причинение вреда здоровью. Уголовное дело не дало результата и было прекращено в 2004 году решением окружного суда, установившего, что срок давности уголовного преследования врача истек. В том же году заявительница предъявила иск о возмещении ущерба к врачу B. и в 2005 году привлекла к ответственности больницу, в которой проводились операции. В 2005 году суд первой инстанции установил, что врач не уведомил заявительницу о возможных последствиях планируемой операции, и она дала согласие под влиянием анестезии. Суд возложил на врача обязанность возмещения материального ущерба и морального вреда. Однако он отклонил иск заявительницы к больнице на том основании, что больница не может нести ответственность за действия врача. Апелляционный суд оставил решение без изменения. Верховный суд отменил оспариваемое решение и возвратил дело на новое рассмотрение в окружной суд. Отметив, что заявительница отказалась от требования о возмещении материального ущерба, суд подтвердил, что врач допустил медицинскую ошибку, и установил, что он обязан был получить письменное согласие заявительницы на пластическую операцию, которая в указанный период представляла собой новую процедуру, и должен был уведомить ее о связанных с нею рисках. В 2008 году апелляционный суд установил, что отказ заявительницы от требования о возмещении материального ущерба является действительным, и отклонил жалобы, поданные сторонами. Тем временем в 2006 году суд первой инстанции возбудил исполнительное производство против врача B., однако оно не принесло результатов, поскольку врач оказался несостоятельным в отношении уплаты компенсации, и после вынесения решения он заключил соглашение о разделе недвижимого имущества.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Заявительница жаловалась на то, что разбирательство о возложении ответственности на врача было неэффективным. В настоящем деле заявительница имела формальный доступ к процедуре, обеспечивающей привлечение к ответственности врача, сделавшего ей операцию, и при наличии оснований взыскание с него компенсации за вред, причиненный здоровью. Однако румынские суды вынесли окончательное решение по вопросу о компенсации лишь более чем спустя девять лет после подачи заявления о возбуждении уголовного дела и предъявления гражданского иска, и к этому времени срок давности для привлечения к уголовной ответственности врача истек. Кроме того, она не получила присужденной ей компенсации морального вреда, поскольку через несколько дней после вынесения решения о взыскании компенсации в пользу заявительницы врач отказался от имущества и стал несостоятельным, что освободило его от исполнения обязательства в пользу заявительницы. Последствия несостоятельности врача для заявительницы отягчались тем фактом, что в то время в румынском законодательстве не существовало понятия медицинской неосторожности. Хотя в национальное законодательство впоследствии были внесены изменения в части страхования гражданской ответственности врачей, этим изменениям не была придана обратная сила, и они не затронули ситуацию заявительницы. Кроме того, отказав в привлечении больницы к гражданской ответственности, национальные суды лишили заявительницу эффективной защиты ее физической неприкосновенности, несмотря на то, что в прецедентной практике высших судов страны и правовой доктрине имелись указания на то, что на больницы может возлагаться ответственность за действия врачей, состоящих с ними в трудовых отношениях. Заявительница, чье право на компенсацию было признано румынскими судами, не имела средства правовой защиты, позволявшего сделать это право эффективным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним голосом "против").

По поводу соблюдения статьи 6 Конвенции. Поскольку дело возбуждено по иску о возмещении ущерба за вред, причиненный здоровью лица, достигшего 65-летнего возраста к моменту подачи заявления о привлечении в качестве гражданского истца, судебные власти должны были проявить определенную тщательность. Хотя медицинские вопросы, затронутые в деле, отличались некоторой сложностью, это не оправдывает того факта, что разбирательство продолжалось свыше девяти лет.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 20 000 евро в счет компенсации всех видов причиненного ей ущерба.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуются отзыв сертификата о признании иностранного диплома; увольнение с преподавательской должности. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Куш против Турции
[Kus v. Turkey] (N 33160/04)

[II Секция]

После получения университетского диплома в Сирии квалификация заявителя была признана соответствующей турецкой степени бакалавра. Он продолжил обучение и был назначен учителем начальной школы. Жалоба касается отзыва/изменения сертификата, признающего степень заявителя, и отмены его назначения на преподавательскую должность.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 8 Конвенции и статей 1 и 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется постановление о возвращении в Израиль ребенка, похищенного матерью с целью проживания в Швейцарии. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Нойлингер и Шурук против Швейцарии
[Neulinger and Shuruk v. Switzerland] (N 41615/07)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Первая заявительница поселилась в Израиле, где вышла замуж и родила сына. В связи с опасениями по поводу того, что ребенок (второй заявитель) может быть вывезен отцом за границу для проживания в обществе, где он был бы воспитан в соответствии с религиозными взглядами отца, суд по семейным делам вынес постановление о запрете вывоза ребенка из Израиля до достижения им совершеннолетия. Временная опека над ребенком была поручена первой заявительнице, и оба родителя осуществляли родительские права совместно. Право доступа отца было впоследствии ограничено в связи с его агрессивным поведением. Супруги развелись, и первая заявительница тайно выехала вместе с сыном из Израиля в Швейцарию. Федеральный суд Швейцарии обязал первую заявительницу возвратить ребенка в Израиль. Постановлением Палаты Европейский Суд установил четырьмя голосами "за" и тремя голосами "против", что по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были. Вывоз ребенка в Швейцарию был неправомерным, поскольку отец наравне с матерью осуществлял родительские права, которые в соответствии с израильским законодательством включали право определять место жительства ребенка. Кроме того, вывоз ребенка в иностранное государство делал практически иллюзорным право доступа, которым располагал отец, проживающий в Израиле. В дополнение к этому израильские власти явно намеревались обеспечить заявителям защиту за счет различных принятых мер. Наконец, хотя возвращение в Израиль могло причинить какое-то неудобство, фактически это отвечало интересам ребенка, позволяя ему иметь контакты с обоими родителями. Таким образом, решение Федерального суда о возвращении ребенка было основано на относимых и достаточных мотивах и было соразмерно преследуемой законной цели. Было принято во внимание справедливое равновесие между конкурирующими интересами и интересами ребенка. Дело передано в Большую Палату по требованию заявителей.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется стерилизация цыганской женщины предположительно в отсутствие ее информированного согласия. Жалоба признана приемлемой.

V.C. против Словакии
[V.C. v. Slovakia] (N 18968/07)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуется уклонение мусорных служб от сбора, переработки и удаления мусора. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Ди Сарно и другие против Италии
[Di Sarno and Others v. Italy] (N 30765/08)

[II Секция]

Заявители проживают в муниципалитетах провинции Неаполь. Они утверждают, что, не принимая с 1994 года необходимые меры, обеспечивающие функционирование системы сбора, переработки и удаления отходов, и, напротив, проводя неадекватную законодательную и административную политику, публичные власти причинили серьезный ущерб окружающей среде и поставили под угрозу жизнь и здоровье местных жителей. Кроме того, заявители указывают, что власти не информировали их о рисках, связанных с проживанием в загрязненной местности. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 2, 6, пункта 1 статей 8, 13, 34 и пункта 1 статьи 35 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется отказ в предоставлении убежища заявителю, семья которого в течение четырех лет адаптировалась к жизни в принимающем государстве. Жалоба признана неприемлемой.

A.M. и другие против Швеции
[A.M. and Others v. Sweden] (N 38813/08)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение корреспонденции

По делу обжалуется контроль переписки заключенного с его врачом. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Сулук против Соединенного Королевства
[Szuluk v. United Kingdom] (N 36936/05)

Постановление от 2 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель перенес мозговое кровоизлияние, когда находился под залогом до суда по обвинению в преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, за которые он позднее получил наказание в виде 14 лет лишения свободы. Ему были сделаны две операции до момента выписки для отбытия наказания. Впоследствии ему было необходимо раз в полгода посещать больницу для обследования специалистом. Он обнаружил, что медицинский работник тюрьмы осуществлял контроль его переписки с нейрорентгенологом, руководившим его лечением в больнице. Его жалоба в национальные суды была отклонена после того, как Апелляционный суд постановил, что риск вовлечения "угрозами или обманом" в передачу запрещенных сообщений врача, чья добросовестность никогда не оспаривалась, мог оправдать вмешательство в права заявителя.

Вопросы права

Чтение переписки заявителя представляло собой "вмешательство со стороны публичных властей", которое было предусмотрено законом и имело целью предотвращение преступлений и защиту прав и свобод других лиц.

Что касается необходимости вмешательства, Европейский Суд отмечает, что, учитывая серьезность состояния заявителя, можно понять его обеспокоенность по поводу того, что контроль его переписки с врачом мог препятствовать их общению и нарушать уверенность в том, что он получал адекватную медицинскую помощь. Отсутствуют признаки того, что заявитель злоупотреблял или намеревался злоупотребить режимом конфиденциальности, распространявшимся на его медицинскую корреспонденцию, и он не являлся заключенным, представляющим значительную опасность (категория A). Апелляционный суд признал, что важность беспрепятственной переписки с сотрудниками секретариата членов парламента перевешивала любой риск злоупотреблений, и, по мнению Европейского Суда, неограниченной переписке между заключенным, находящимся в состоянии, угрожающем жизни, и его врачом, должна предоставляться не меньшая защита. Более того, Апелляционный суд признал, что в некоторых случаях отказ обеспечить конфиденциальность медицинской переписки заключенного мог быть несоразмерен, и соответствующие изменения были внесены в применимое национальное законодательство. Наконец, Европейский Суд отметил, что государство-ответчик не дало адекватных объяснений в отношении того, почему угроза злоупотреблений с использованием переписки с конкретным врачом, чей точный адрес, квалификация и добросовестность не вызывали сомнений, должна восприниматься как более серьезная, чем угроза злоупотреблений с использованием переписки с адвокатами. Таким образом, контроль медицинской переписки заявителя не достигал справедливого равновесия с его правом на уважение корреспонденции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется продолжающийся запрет трансляции телевизионного ролика, несмотря на вывод Европейского Суда о нарушении свободы выражения мнения. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Ассоциация против промышленного разведения животных в Швейцарии (VGT) против Швейцарии
[Verein Gegen Tierfabriken Schweiz (VGT) v. Switzerland] (N 3272/02)

Постановление от 30 июня 2009 г. [вынесено Большой Палатой после передачи дела на ее рассмотрение]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу является ассоциация, выступающая в защиту животных. По ее первоначальной жалобе N 24699/94 Европейский Суд в Постановлении от 28 июня 2001 г. установил нарушение статьи 10 Конвенции в связи с отказом властей Швейцарии разрешить трансляцию телевизионного ролика, выражающего протест против методов промышленного разведения животных. На основании Постановления Европейского Суда ассоциация-заявитель обратилась в Федеральный суд Швейцарии с целью пересмотра решения, запрещающего трансляцию ролика. В 2002 году Федеральный суд отклонил это требование на том основании, что заявитель не представил достаточного объяснения в отношении характера "требуемых изменений решения суда и компенсации" или не доказал, что по-прежнему имел интерес в трансляции ролика в первоначальной версии восьмилетней давности. Затем ассоциация-заявитель подала настоящую жалобу в Европейский Суд с целью обжалования данного решения. Комитет министров Совета Европы, осуществляющий контроль исполнения постановлений Европейского Суда, не был осведомлен об этих событиях. В 2003 году, не зная о решении Федерального суда 2002 года, он прекратил производство по первоначальной жалобе ассоциации-заявителя, указав, что ассоциация-заявитель могла требовать пересмотра первоначального решения Федерального суда о запрете ролика.

Между тем ассоциация-заявитель вновь обратилась к швейцарским властям за разрешением транслировать ролик с дополнительным комментарием. Это новое требование было отклонено. Жалоба на это решение была отклонена Федеральной службой по коммуникациям в 2003 году.

Постановлением Палаты от 4 октября 2007 г. Европейский Суд установил, пятью голосами "за" и двумя - "против", что имело место нарушение статьи 10 Конвенции (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 101* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 101 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

Вопросы права

(a) Приемлемость жалобы. (i) Исчерпание внутренних средств правовой защиты. Внутренние средства правовой защиты были исчерпаны, поскольку решением 2002 года, которым было отклонено требование ассоциации-заявителя о возобновлении производства, Федеральный суд разрешил, хотя и в краткой форме, дело по существу.

Постановление

Предварительное возражение отклонено (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

(ii) Наличие у Европейского Суда юрисдикции ratione materiae* (*Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).). Контроль Комитета министров в сфере исполнения постановлений Европейского Суда не означает, что меры, принятые государством-ответчиком в целях исправления нарушения, установленного Европейским Судом, не могут порождать новый вопрос, не разрешенный в постановлении. Отклоняя требование о возобновлении производства, Федеральный суд ссылался на новые основания, а именно на предполагаемую потерю интереса в трансляции ролика после значительного периода времени. Для сравнения: первоначальный отказ разрешить трансляцию ролика был основан на запрете политической рекламы. Кроме того, Комитет министров не был проинформирован о решении Федерального суда, когда принимал решение о прекращении контроля исполнения постановления Европейского Суда, принятого в 2001 году. Таким образом, отказ в возобновлении производства представлял собой новое обстоятельство, способное повлечь новое нарушение статьи 10 Конвенции. В противном случае, если бы Европейский Суд не мог рассмотреть его, он был бы лишен любого конвенционного контроля.

Постановление

Предварительное возражение отклонено (вынесено 11 голосами "за" и шестью - "против").

(b) Существо жалобы. Возобновление производства на национальном уровне не является целью само по себе, но выступает ключевым средством, которое может быть использовано для полного и надлежащего исполнения постановлений Европейского Суда. Однако возобновление производства также должно предоставлять властям государства-ответчика возможность подчиниться букве и духу исполняемого постановления Европейского Суда при соблюдении процессуальных гарантий Конвенции. В свете важности исполнения постановлений в конвенционной системе, и принимая во внимание справедливое равновесие, которое должно быть достигнуто между всеобщим и индивидуальным интересами, Европейский Суд должен убедиться в том, имело ли государство-ответчик позитивное обязательство принять необходимые меры для разрешения трансляции спорного телевизионного ролика после выводов Европейского Суда об установлении нарушения статьи 10 Конвенции. Спорный ролик касался здоровья потребителей и защиты животных и окружающей среды и представлял всеобщий интерес. Всеобщий интерес в распространении публикации не всегда уменьшается со временем. Европейский Суд соглашается с выводом Палаты о том, что подход Федерального суда был чрезмерно формальным, и что одна лишь ассоциация-заявитель была на этой стадии компетентна решать, имела ли смысл публикация ролика. Кроме того, Федеральный суд не представил собственного видения того, каким образом публичная дискуссия по поводу промышленного разведения животных изменилась или стала менее острой с 1994 года, когда ролик предполагалось транслировать первоначально. Также он не продемонстрировал, что после принятия Постановления Европейского Суда в 2001 году обстоятельства изменились в такой степени, чтобы поставить под сомнение действительность оснований, исходя из которых, Европейский Суд установил нарушение статьи 10 Конвенции. Европейский Суд также отклоняет тот довод, что ассоциация-заявитель располагала альтернативными возможностями для трансляции спорного ролика, например, на частных или региональных каналах, поскольку это требовало от третьих лиц или от самой ассоциации возложения на себя обязательства, которое присуще исключительно национальным властям, а именно обязательства по принятию приемлемых мер согласно постановлению Европейского Суда. Принцип, возлагающий на государства-участники обязательство организовать свои судебные системы таким образом, чтобы их суды могли исполнять требования Конвенции, также применяется к исполнению постановлений Европейского Суда. Соответственно, безосновательно утверждать, как государство-ответчик, что Федеральный суд в любом случае не мог распорядиться о трансляции ролика, и что ассоциация-заявитель должна была возбудить гражданское разбирательство. В итоге швейцарские власти не исполнили позитивное обязательство по статье 10 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено 11 голосами "за" и шестью - "против").

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется привлечение к ответственности за диффамацию в связи с изложением в газете слухов, связанных с браком президента Австрии. По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были.

Компания "Штандард ферлагс ГмбХ" (N 2) против Австрии
[Standard Verlags GmbH (N 2) v. Austria] (N 21277/05)

Постановление от 4 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель - владелец ежедневной газеты "Дер штандард". В 2004 году газета опубликовала статью, комментирующую слухи о том, что жена тогдашнего австрийского президента намеревалась развестись и имела тесные связи с двумя мужчинами, австрийским политиком и иностранным послом. Президентская чета и упомянутый политик предъявили соответствующие иски о диффамации к "Дер штандард". Компания-заявитель была обязана уплатить компенсации в размере 5 000 евро президенту, 7000 евро его супруге и 6 000 евро политику, а также опубликовать судебное решение.

Вопросы права

Национальные суды привели "относимые" и "достаточные" основания для оправдания вмешательства в право на свободу выражения мнения компании-заявителя и не вышли за рамки своей свободы усмотрения. В частности, соизмеряя различные затронутые интересы, суды надлежащим образом приняли во внимание вопрос статуса истцов как публичных фигур, однако пришли к выводу, что статья не представляла собой дискуссию по вопросу, представляющему всеобщий интерес. Они обосновали убедительное различие между информацией, касающейся здоровья политика, которая может при определенных обстоятельствах являться вопросом всеобщего интереса, и пустыми слухами о его или ее браке или предполагаемых внебрачных отношениях. Последнее не являлось публичной дискуссией, в отношении которой пресса обязана исполнять свою роль "публичного контролера", но лишь служило для удовлетворения любопытства определенных читателей. Компания-заявитель никогда не утверждала о действительности слухов. Даже публичные фигуры могут правомерно рассчитывать на защиту против распространения беспочвенных слухов об их частной жизни. Кроме того, меры, примененные к компании-заявителю, не были несоразмерны.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение журналиста, назвавшего известного историка "идиотом" и "фашистом". По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Бодрожич против Сербии
[Bodroрhiс v. Serbia] (N 32550/05)

Постановление от 23 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, журналист, опубликовал в местной газете статью, осуждающую взгляды, выраженные на общественном телевидении известным историком относительно существования и истории национальных меньшинств в Воеводине. В частности, историк был назван в статье "идиотом" и "фашистом". В рамках последующего уголовного разбирательства об оскорблении и диффамации, возбужденного историком, заявитель был признан виновным и оштрафован.

Вопросы права

Европейский Суд находит, что, хотя журналист действительно использовал грубые слова, которые могли рассматриваться как оскорбление, его высказывания были реакцией на провокационное интервью, которое историк дал в рамках свободной дискуссии по вопросу, представляющему всеобщий интерес. Статья не имела целью вызвать насилие; выражения, использованные заявителем, могли быть истолкованы лишь как оценочные суждения и, следовательно, как мнение, не подлежащее доказыванию. Историк, известная публичная фигура, который появлялся на телевидении, должен был предвидеть возможную суровую критику со стороны большой группы людей. Таким образом, он должен был демонстрировать большую степень терпимости в данном контексте. Наконец, что касается санкции, примененной к заявителю, Европейский Суд отмечает, что он не только подвергся уголовному преследованию, но и был приговорен к 75 дням заключения в случае неуплаты штрафа.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется привлечение к уголовной ответственности журналистов за сравнение известного местного адвоката с блондинкой. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Бодрожич и Вуин против Сербии
[Bodrohic and Vujic v. Serbia] (N 38435/05)

Постановление от 23 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители, которые были сотрудниками местного журнала, опубликовали статью, критиковавшую привлечение журналистов к уголовной ответственности за диффамацию. В статье первый заявитель назвал известного местного адвоката "блондинкой", а второй заявитель опубликовал фотографию блондинки в нижнем белье возле анаграммы имени адвоката. В последующем уголовном разбирательстве об оскорблении, возбужденном адвокатом, оба заявителя были признаны виновными и оштрафованы.

Вопросы права

Хотя текст статьи и иллюстрация носили насмешливый характер, будучи рассмотрены в совокупности, они не могли пониматься как неспровоцированное оскорбление адвоката. Кроме того, вывод национальных судов о том, что сравнение взрослого мужчины с блондинкой являлось посягательством на неприкосновенность и достоинство мужчины, является неприемлемым. Поскольку статья выражала общее неодобрение практики наказания национальными судами свободы выражения мнения журналистами, заявители затронули важный вопрос, представляющий всеобщий интерес. Как хорошо известная в местном масштабе фигура, адвокат должен был демонстрировать более высокую степень терпимости в отношении направленной на него критики. Что касается санкции, примененной к заявителям, Европейский Суд отмечает, что они были приговорены к 60 дням лишения свободы, которые должны были отбыть в случае неуплаты штрафа, и отмечает, что использование уголовного преследования за преднамеренное оскорбление против журналистов, которые поднимали вопросы, представляющие всеобщий интерес, должно рассматриваться как соразмерное лишь при исключительных обстоятельствах, затрагивающих наиболее серьезные посягательства на права человека.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется взыскание компенсации вреда с университетского преподавателя за критику порядка набора и повышения в должности ассистентов преподавателей. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Соргуч против Турции
[Sorguc v. Turkey] (N 17089/03)

Постановление от 23 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает профессор университета. На научной конференции в 1997 году он распространил доклад, в котором критиковал систему назначения и повышения научных сотрудников в университете. Ссылаясь на личный опыт, он утверждал, что наличие в советах по назначению на должности лиц, не являющихся экспертами в соответствующей сфере, приводило к избранию на должности ассистентов профессоров несостоятельных с научной точки зрения лиц. Он привел в пример одного кандидата, не упоминая, однако, его имени. Позднее, в том же году, ассистент профессора обратился к заявителю с иском в порядке гражданского судопроизводства, требуя компенсации в связи с тем, что определенные комментарии, использованные в его докладе, представляли посягательство на его репутацию. Его требования были отклонены судом первой инстанции. В результате нового рассмотрения его иск был удовлетворен, и заявитель был обязан уплатить компенсацию вреда (в сумме, равной, примерно, 1 600 евро).

Вопросы права

Заявитель выступил со своими утверждениями на основе своего личного опыта, и информация, которую он раскрыл, уже была известна в научных кругах. Его высказывания, таким образом, представляли собой оценочные суждения, которые, по крайней мере частично, подлежали доказыванию* (*По общему правилу, сформулированному в прецедентной практике Европейского Суда, оценочные суждения не подлежат доказыванию. Однако в полном тексте Постановления Европейский Суд указывает, что, даже если утверждения являются оценочными суждениями, соразмерность вмешательства может зависеть от наличия достаточной фактической основы у спорного утверждения, поскольку даже оценочное суждение может быть признано чрезмерным при отсутствии фактической основы. При этом необходимость связи между оценочным суждением и подтверждающими его фактами может быть различной в зависимости от обстоятельств дела. Таким образом, в настоящем деле Европейский Суд пришел к выводу, что утверждения заявителя по крайней мере частично подлежали доказыванию (прим. переводчика).). В ходе разбирательства заявитель старался доказать, что его утверждения являлись обоснованными или, по крайней мере, что он распространил их добросовестно, поскольку истец в дальнейшем был смещен с должности в связи с неадекватной научной компетенцией и личными качествами. Однако, не обращаясь к его доводам, национальные суды заключили, что спорные суждения представляли собой посягательство на репутацию истца. Далее они не объяснили, почему репутация истца, чье имя даже не упоминалось в докладе, имела большее значение, чем свобода выражения мнения заявителя. В частности, из решений национальных судов не следует, что утверждения заявителя причинили вред карьере или личной жизни истца. Так, большее значение они придали защите неназванного лица, включая выплату ему существенной компенсации, чем свободе выражения мнения, которой, как правило, должен пользоваться ученый в публичной дискуссии. Европейский Суд подчеркивает важность научной свободы, в частности, свободы ученых беспрепятственно выражать свое мнение об учреждении или системе, в которых они работают, и их свободы распространять знания и истину без ограничения. Таким образом, национальные власти не установили справедливого равновесия между соответствующими интересами.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 500 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба и морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется ликвидация политических партий, имеющих связи с террористическими организациями. По делу требования статьи 11 Конвенции нарушены не были.

"Эрри Батасуна" и "Батасуна" против Испании
[Herri Batasuna and Batasuna v. Spain] (NN 25803/04 и 25817/04)

Постановление от 30 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Политическая организация "Эрри Батасуна" была учреждена в качестве выборной коалиции и приняла участие во всеобщих выборах 1979 года. В 1986 году "Эрри Батасуна" была включена в реестр политических партий Министерства внутренних дел. В 2001 году заявитель "Батасуна" подал документы для внесения в реестр политических партий в качестве политической партии. В июне 2002 г. испанский парламент принял органический закон 6/2002 о политических партиях (LOPP). Основные новеллы новый закон внес в главе II об организации, функционировании и деятельности политических партий и в главе III об их роспуске или приостановлении их деятельности в судебном порядке. Решением, принятым в августе 2002 г., центральный следственный судья Национального суда приостановил деятельность "Батасуны" и распорядился о закрытии на три года офисов и помещений, которые могли использовать "Эрри Батасуна" и "Батасуна". В сентябре 2002 г. государственный советник, действовавший от имени испанского правительства, возбудил в Верховном суде разбирательство о роспуске партий-заявителей на том основании, что они нарушили новый закон LOPP деятельностью, неопровержимо свидетельствующей о поведении, не совместимом с демократией и конституционными ценностями, демократическим процессом и правами человека. В тот же день генеральный прокурор также возбудил в Верховном суде разбирательство о ликвидации указанных партий в соответствии с LOPP. В 2003 году "Батасуна" ходатайствовала о передаче на рассмотрение Конституционного суда предварительного вопроса о конституционности LOPP. Верховный суд отклонил ходатайство, указав, что возражения, приведенные "Батасуной" относительно конституционности LOPP, были уже рассмотрены и отклонены постановлением Конституционного суда в марте 2003 г. Верховный суд признал партии "Эрри Батасуна" и "Батасуна" незаконными и распорядился об их ликвидации на том основании, что они следовали "стратегии тактического сепаратизма за счет терроризма". Суд счел установленным, что указанные партии по сути не отличимы друг от друга и от террористической организации ЭТА. Верховный суд охарактеризовал их как "группировки, в значительной степени разделяющие одну и ту же идеологию... и, кроме того, плотно контролируемые вышеупомянутой террористической организацией" и заключил, что в действительности существовала "единая организация, а именно террористическая организация ЭТА, скрывающаяся за этими якобы обособленными юридическими лицами в порядке процесса "оперативного правопреемства", заранее разработанного ЭТА". Суд основал свое решение на LOPP. Он также распорядился о ликвидации активов указанных партий в соответствии с тем же законом. Двумя постановлениями 2004 года Конституционный суд отклонил две жалобы в порядке конституционного производства, поданные заявителями на решение Верховного суда.

Вопросы права

Ликвидация партий-заявителей представляла собой вмешательство в их право на свободу объединения с другими. LOPP с достаточной ясностью определил вопросы организации и функционирования политических партий и действия, которые могут повлечь их ликвидацию или приостановление их деятельности судом. Кроме того, действия, принятые во внимание Верховным судом при принятии решения о ликвидации партий-заявителей, были совершены после вступления LOPP в силу. Соответственно, указанное вмешательство было "предусмотрено законом". В дополнение к этому ликвидация партий преследовала ряд законных целей, перечисленных в статье 11 Конвенции, включая интересы национальной безопасности, предотвращение беспорядков и защиту прав и свобод других лиц.

Что касается вопроса о том, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе и было ли оно пропорциональным, Европейский Суд должен, прежде всего, удостовериться, отвечала ли ликвидация партий-заявителей "неотложной общественной необходимости", до того, как рассмотреть вопрос о том, было ли оно "соразмерно преследуемым законным целям". Принимая решение о ликвидации партий, Верховный суд не ограничился упоминанием того факта, что заявители не осуждали акции ЭТА, но также указал на ряд действий, дающих основание полагать, что партии-заявители являлись инструментом террористической стратегии ЭТА. Они могут быть разделены на две категории: во-первых, направленные на создание атмосферы социальной напряженности и, во-вторых, составлявшие прямую поддержку террористической деятельности ЭТА. Во всех делах, как указали национальные суды, эти действия приближались к прямой поддержке насилия и одобрению лиц с возможными террористическими связями. Кроме того, действия и выступления членов и руководителей партий-заявителей, упомянутые Верховным судом, не исключали использования силы для достижения их целей. Европейский Суд также не может согласиться с доводом заявителей о том, что ни одно из действий, на которые сослался Верховный суд, не упоминались в LOPP в качестве оснований для ликвидации политической партии. По мнению Европейского Суда, действия заявителей должны рассматриваться как составная часть стратегии достижения политических целей, которые по своей сути противоречат демократическим принципам, зафиксированным в Конституции Испании. Это соответствовало одному из оснований для ликвидации согласно LOPP, а именно оказанию политической поддержки деятельности террористических организаций для достижения целей подрыва конституционного порядка или создания серьезной социальной напряженности. В настоящем деле национальные суды пришли к обоснованным заключениям после подробного исследования представленных доказательств, и Европейский Суд не видит оснований для отступления от мотивов Верховного суда, установившего связь между партиями-заявителями и ЭТА. Кроме того, с учетом ситуации с терроризмом, существовавшей в Испании много лет, особенно в "политически уязвимом регионе" Страны Басков, эта связь могла объективно считаться представляющей угрозу для демократии. Наконец, выводы Верховного суда должны рассматриваться в контексте международной решимости осуждения публичной проповеди терроризма. Соответственно, действия и выступления, вменяемые партиям-заявителям, в совокупности создают очевидный образ социальной модели, разработанной и проповедуемой ими, которая противоречила концепции "демократического общества". Соответственно, решение, вынесенное вопреки интересам заявителей Верховным судом и поддержанное Конституционным судом, могло разумно рассматриваться в качестве соответствующего "неотложной общественной необходимости", даже с учетом узких пределов усмотрения, которым пользуются государства. Европейскому Суду остается удостовериться, было ли обжалуемое вмешательство пропорционально преследуемой законной цели. С учетом того, что вышеупомянутые проекты противоречили концепции "демократического общества" и представляли значительную угрозу для испанской демократии, примененная к заявителям санкция была пропорциональна преследуемой законной цели в значении пункта 2 статьи 11 Конвенции. С учетом изложенного ликвидация партий могла считаться "необходимой в демократическом обществе", в частности, для обеспечения национальной безопасности, предотвращения беспорядков и защиты прав и свобод других лиц для целей пункта 2 статьи 11 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 11 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

См. также Постановления по делам "Этсеберриа, Баррена Арса, "Нафарроако Аутодетеминацио Бильгуне" и "Айарако" и другие против Испании" [Exteberria, Barrena Arza, Nafarroako Autodeterminazio Bilgunea and Aiarako and Others v. Spain] (жалобы NN 33579/03, 35613/03, 35626/03 и 35634/03) и "Эрритаррен Серренда против Испании" [Herritarren Zerrenda v. Spain] (жалоба N 43518/04), жалобы по которым были рассмотрены в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права на свободу объединения с другими

По делу обжалуется запрет на раздачу малоимущим пищи, преимущественно состоящей из свинины. Жалоба признана неприемлемой.

Ассоциация "Солидарность французов" против Франции
[Association Solidarite des Franсais v. France] (N 26787/07)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Заявитель, ассоциация "Солидарность французов", является общественной организацией, оказывающей помощь нуждающимся. В 2003 году она начала раздачу одежды и пищи. Однако некоторые средства массовой информации подвергли критике дискриминационный, по их мнению, характер предлагаемой пищи, которая состояла в основном из свиного супа. В связи с этим правоохранительные органы воспрепятствовали первоначальной раздаче супа в 2005 году. В 2006 году комиссар полиции запретил раздачу, запланированную ассоциацией на следующий день, на том основании, что организация данного мероприятия на улицах представляла собой значительный риск реакции, влекущей угрозу общественному порядку, с учетом дискриминационного характера предполагаемой идеи и связанных с ней противоречий* (*В рассуждениях местных должностных лиц имеется указание на то, что организация поставила "распределение пищи в зависимость от потребления свинины". Как можно понять из намеков, содержащихся в решении, власти, возможно, посчитали, что мероприятие направлено против некоренного населения страны (прим. переводчика).). Было вынесено постановление, запрещающее вторую предполагаемую раздачу. Судья по неотложным делам административного суда приостановил действие постановления на том основании, что, хотя имеющаяся информация об ассоциации-заявителе указывает, что ее благотворительная деятельность преследует цели, явно дискриминационные с точки зрения потенциальных получателей, сам по себе этот факт не составляет угрозы общественному порядку. Ассоциация-заявитель уведомила полицейские власти о намерении организовать еще одну раздачу супа, которая была также запрещена комиссаром полиции. Она вновь обратилась к судье по неотложным делам с целью приостановления действия постановления о запрете. Судья удовлетворил их требование и приостановил действие постановления, что дало ассоциации возможность раздавать суп по плану. На следующий день министр внутренних дел и регионального развития подал заявление в Государственный совет, в котором просил отменить решение о приостановлении постановления и отказать в ходатайстве ассоциации о приостановлении. Ассоциация-заявитель утверждала, что запрет нарушает ее право на свободу объединения, выражения мнения и собраний, поскольку отсутствовала угроза общественному порядку, которая оправдывала бы такую меру. Она также указывала, что дискриминация в ее действиях отсутствовала, так как ассоциация никогда никому не отказывала в пище. Заявитель просил Государственный совет признать необязательным рассмотрение заявления министра, поскольку оно было подано после указанной раздачи супа. Судья по неотложным делам Государственного совета отменил решение первого судьи и отклонил все требования ассоциации-заявителя.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Обжалуемый запрет составлял вмешательство в права, предусмотренные статьей 11 Конвенции с учетом статьи 9 Конвенции. Он был основан на публично-правовых нормах и преследовал законные цели, а именно защиты общественного порядка и нравственности и прав других лиц на уважение их религиозных взглядов. Что касается его необходимости в демократическом обществе, комиссар полиции отметил, что на интернет-сайте ассоциации-заявителя прямо указывалось, что пища, раздаваемая нуждающимся, содержит свинину. Таким образом, запрет раздачи был оправдан явно дискриминационными целями ассоциации-заявителя, оскорблением достоинства уязвимых лиц и значительным риском беспорядков с учетом противоречивого характера раздачи. Кроме того, в то время, как судья по неотложным делам административного суда установил, что событие не представляло угрозы общественному порядку, судья Государственного совета указал, среди прочего, что вмешательство в свободу демонстраций не было незаконным с учетом угрозы реакции, которая могла повредить общественному порядку. Европейский Суд отметил, что свобода собраний также охватывает демонстрации, которые могут причинить беспокойство или оскорбить лиц, не разделяющих взгляды или идеи, которые они пытаются отстаивать. В дополнение к этому власти имели обязанность принятия необходимых мер по обеспечению того, чтобы законные демонстрации проходили спокойно, и по защите безопасности общества. В настоящем деле комиссар полиции обоснованно полагал, что раздача на улицах еды, содержащей свинину, имеет подтекст, который был явно дискриминационным и оскорблял верования лиц, не употребляющих по религиозным мотивам предлагаемую пищу, и могла спровоцировать беспорядки, что можно было предотвратить только путем запрета мероприятия. Этот вывод был поддержан в последней инстанции Государственным советом. Соответственно, национальные власти, которые в принципе находились в лучшем положении для оценки ситуации, сделали выводы, которые не противоречили исключениям, содержащимся в пункте 2 статьи 11 Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобам о нарушениях статьи 13 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

По делу обжалуется доступное средство правовой защиты в избирательном контексте, обеспечивающее лишь денежную компенсацию. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Петков и другие против Болгарии
[Petkov and Others v. Bulgaria] (N 77568/01 и другие)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

(См. ниже, изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

Вопрос об эффективности средства правовой защиты, предусмотренного Законом Пинто, в отношении продолжительности разбирательства дела, вытекающего из административных отношений, в рамках которого не подавалось ходатайство о незамедлительном рассмотрении. Жалоба признана неприемлемой.

Дадди против Италии
[Daddi v. Italy] (N 15476/09)

Решение от 2 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статей 2 и 3 Конвенции)

По делу обжалуется неспособность судебной системы адекватно пресечь серьезное домашнее насилие. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции.

Опуз против Турции
[Opuz v. Turkey] (N 33401/02)

Постановление от 9 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется предполагаемый дискриминационный характер правила, запрещающего одновременное получение российских военных пенсий и эстонских пенсий по старости. Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика.

Таркоев и другие против Эстонии
[Tarkoev and Others v. Estonia] (N 14480/08)

Минин и другие против Эстонии
[Minin and Others v. Estonia] (N 47916/08)

[V Секция]

Заявители являются бывшими военнослужащими Советской и/или Российской армии, уволенными с военной службы в различные периоды до вывода российских войск из Эстонии в 1994 году. В соответствии с Соглашением 1994 года между Эстонией и Россией* (*Соглашение между Российской Федерацией и Эстонской Республикой по вопросам социальных гарантий пенсионерам Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Эстонской Республики (заключено в г. Москве 26 июля 1994 года) (прим. переводчика).) они получали российскую военную пенсию. После увольнения с военной службы они работали в Эстонии в гражданской сфере от 15 до 37 лет, и им была предоставлена эстонская национальная пенсия в 2006 году. В соответствии с эстонским законодательством только годы работы в Эстонии, а не годы службы в советских/российских вооруженных силах, были приняты во внимание для целей расчета суммы их пенсий. Спустя несколько месяцев, когда эстонские власти осознали, что заявители продолжали получать российскую военную пенсию, они приостановили выплату эстонских пенсий, поскольку Соглашение 1994 года исключало возможность получения обеих пенсий одновременно. Заявители, которые, таким образом, были обязаны выбирать между двумя пенсиями, безуспешно обжаловали это решение в эстонских судах. Они утверждали, в частности, что лица, получающие российские военные пенсии, подвергались дискриминационному отношению, поскольку эстонское законодательство позволяло одновременное получение эстонских и иностранных пенсий.

Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика в отношении статьи 14 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции) и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

В порядке применения статьи 33 Конвенции

Межгосударственная жалоба

По делу обжалуется предполагаемая модель официального поведения российских властей, повлекшая многочисленные нарушения конвенционных прав грузинских граждан. Жалоба признана приемлемой.

Грузия против России
[Georgia v. Russia] (I) (N 13255/07)

Решение от 30 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Жалоба затрагивает события, развернувшиеся после задержания в Тбилиси в сентябре 2006 г. четверых российских военнослужащих по подозрению в шпионаже. В октябре 2006 г. четверо военнослужащих были освобождены в порядке милосердия. Одиннадцать грузинских граждан были арестованы по тем же обвинениям.

Государство-заявитель утверждает, что реакция российских властей на этот инцидент представляла собой модель официального поведения, повлекшую конкретные и систематические нарушения Конвенции и протоколов к ней. Как указывалось, эти нарушения вытекают из предполагаемого запугивания грузинского иммигрантского населения в России, а также масштабных задержаний и арестов, создающих общую угрозу безопасности личности и многочисленных вмешательств в право на личную свободу по произвольным основаниям. Грузинское государство также жалуется на условия, в которых содержались более 2 000 грузинских граждан. Оно указывает, что коллективная высылка грузин из Российской Федерации предполагала систематическое и произвольное пренебрежение документами, свидетельствующими о законном праве пребывания в стране, надлежащими процессуальными правилами и установленным порядком обжалования. Кроме того, закрытие сухопутной, воздушной и морской границ между Россией и Грузией, последствием которого явилось нарушение всех почтовых коммуникаций, лишило заинтересованных лиц доступа к средствам правовой защиты.

Претензии государства-заявителя делятся на четыре основные категории: задержание и арест грузинских граждан в нарушение статьи 5 Конвенции; условия содержания этих лиц под стражей, нарушающие статью 3 Конвенции; меры по высылке, принятые против них в нарушение статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции и статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции; и, наконец, остальные меры, предположительно принятые в нарушение прав, гарантированных Конвенцией (статья 8 и статьи 1 и 2 Протокола N 1 к Конвенции). Каждую из этих статей заявитель просит применить обособленно и во взаимосвязи со статьями 13, 14 и 18 Конвенции.

Российское государство отрицает существование административной практики, направленной против грузинских граждан и оспаривает содержание документов, представленных государством-заявителем, а также выводы докладов международных организаций. Российское государство утверждает, что российские власти не применяли карательных мер против грузинских граждан, а продолжали применять законодательство, направленное на пресечение незаконной миграции в соответствии с требованиями Конвенции и международными обязательствами Российской Федерации.

Европейский Суд, прежде всего, определил предмет жалобы. Он полагает, что ее содержание и объем, а также письменные и устные материалы грузинского государства-заявителя достаточно ясны для судебного рассмотрения. По мнению Европейского Суда, предмет жалобы охватывает два различных аспекта: предположения о существовании административной практики и утверждения о нарушении индивидуальных прав, гарантированных Конвенцией. При рассмотрении вопроса о том, соответствуют ли предположения о существовании административной практики пункту 1 статьи 35 Конвенции (критериям приемлемости), Европейский Суд учитывал доказательства, представленные сторонами, и нашел, что утверждения грузинского государства-заявителя не могут считаться полностью необоснованными, или что они не отвечают требованиям к добросовестным заявлениям, предусмотренным статьей 33 Конвенции* (*Указанная статья прямо не регулирует добросовестность заявлений и устанавливает, что "Любая Высокая Договаривающаяся Сторона может передать в Суд вопрос о любом предполагаемом нарушении положений Конвенции и Протоколов к ней другой Высокой Договаривающейся Стороной" (прим. переводчика).). Что касается вопроса о том, соответствуют ли эти утверждения правилу шестимесячного срока, оспариваемые события, как указывается, начались в России после задержания 27 сентября 2006 г. четырех российских военнослужащих в Грузии, а жалоба подана в Европейский Суд 26 марта 2007 г. Поскольку грузинское государство-ответчик представило дополнительные доказательства после этой даты, вопрос о шестимесячном сроке настолько тесно связан с вопросом о существовании административной практики, что они должны быть рассмотрены совместно при рассмотрении жалобы по существу. Что касается вопроса о том, соответствуют ли утверждения о нарушении индивидуальных прав, гарантированных Конвенцией, пункту 1 статьи 35 Конвенции, вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты настолько тесно связан с вопросом о существовании административной практики, что они должны быть рассмотрены совместно при рассмотрении жалобы по существу.

Решение

Жалоба признана приемлемой.

По жалобе о нарушении статьи 34 Конвенции

Вопрос о запрещении препятствовать праву обращения в Европейский Суд

По делу обжалуется предположительное уклонение от соблюдения указания Европейского Суда на недопустимость передачи заявителей властям другого государства, в котором им грозит смертный приговор. Жалоба признана приемлемой.

Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства
[Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom] (N 61498/08)

Решение от 30 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Конвенции.)

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд (Италия)

Вопрос об эффективности средства правовой защиты, предусмотренного Законом Пинто, в отношении продолжительности разбирательства дела, вытекающего из административных отношений, в рамках которого не подавалось ходатайство о незамедлительном рассмотрении. Жалоба признана неприемлемой.

Дадди против Италии
[Daddi v. Italy] (N 15476/09)

Решение от 2 июня 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд (Россия)

Вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Рассмотрение дел в порядке надзора Высшим Арбитражным Судом в соответствии с новым Арбитражным процессуальным кодексом. Средство правовой защиты признано эффективным.

Ковалева и другие против России
[Kovaleva and Others v. Russia] (N 6025/09)

Решение от 25 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Заявители подали жалобу в Европейский Суд более чем через шесть месяцев после вынесения постановления суда кассационной инстанции, но менее чем через шесть месяцев после отказа в пересмотре дела в порядке надзора Высшим Арбитражным Судом. Возник вопрос о том, является ли надзорная процедура, введенная в 2003 году новым Арбитражным процессуальным кодексом (см. выше Постановление по делу "ООО "Линк ойл СПБ" против Российской Федерации" [OOO Link Oil SPB v. Russia], жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции), эффективным средством правовой защиты, требующим исчерпания для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Если так, жалоба была подана в пределах шестимесячного срока, если нет, она подана за пределами срока.

Решение

Жалоба признана приемлемой. Европейский Суд указывал в целом ряде ранее рассмотренных дел, что обращение с жалобой в порядке надзора в соответствии с прежним Арбитражным процессуальным кодексом или переходными положениями, действовавшими до введения в действие нового Кодекса с 1 января 2003 г., не являлось эффективным средством правовой защиты. То же относилось к надзорной процедуре в гражданских и уголовных делах вследствие правовой неопределенности, которую она порождает.

Однако надзорная процедура, предусмотренная новым Арбитражным процессуальным кодексом, обнаруживает значительные различия. В частности, разбирательство проводится в одной инстанции, Высшем Арбитражном Суде, и ограничено ясными и строгими сроками. В деле заявителей вступившие в силу решения арбитражных судов не могли обжаловаться бесконечно, но лишь один раз, в высшей судебной инстанции, по требованию стороны, по ограниченным основаниям и в пределах ясно определенных и ограниченных сроков. Надзор, организованный таким образом, не противоречит принципу правовой определенности и выглядит завершающим элементом в цепочке внутренних средств правовой защиты, имеющихся в распоряжении сторон, а не чрезвычайным способом возобновления судебного разбирательства. Тот факт, что решения нижестоящих судов вступили в законную силу до подачи заявления о пересмотре в порядке надзора, сам по себе не делает надзорный порядок чрезвычайным средством или по другой причине непригодным для исчерпания, так как вступившее в силу решение не обязательно является окончательным для целей Конвенции. Кроме того, с 5 апреля 2005 г. одним из оснований для надзорного пересмотра дела в Высшем Арбитражном Суде является нарушение прав и свобод человека, гарантированных международными договорами. Это положение прямо открывает доступ в Высший Арбитражный Суд для устранения любого предполагаемого нарушения Конвенции в порядке надзора. Соответственно, новая процедура должна считаться эффективным средством правовой защиты, способным предупредить и устранить возможные нарушения Конвенции на национальном уровне. Решение Высшего Арбитражного Суда об отказе в пересмотре дела в порядке надзора, таким образом, является "окончательным решением" для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции и моментом начала течения шестимесячного срока. Жалоба подана в пределах срока.

Жалоба, однако, была признана неприемлемой по другим основаниям.

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции

Вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione personae*

(*Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь. Здесь имеются в виду круг и признаки субъектов обращения в Европейский Суд с жалобой на предположительное нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией (прим. переводчика).)

Жалобы на процессуальную несправедливость международного уголовного трибунала, учрежденного в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН. Жалоба признана неприемлемой.

Галич против Нидерландов
[Galiс v. Netherlands] (N 22617/07)

Благоевич против Нидерландов
[Blagojeviс v. Netherlands] (N 49032/07)

Решения от 9 июня 2009 г. [вынесено III Секцией]

Заявители* (*Заявители руководили сербским сопротивлением в Боснии (прим. переводчика).) по этим двум делам были осуждены за преступления против человечности и военные преступления Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии (МТБЮ) и приговорены к длительным срокам лишения свободы. Судебные разбирательства осуществлялись по месту нахождения МТБЮ в Гааге. В своих жалобах в Европейский Суд заявители ссылались, в частности, на то, что МТБЮ нарушил их права, гарантированные статьей 6 Конвенции, и что ответственность за это несут Нидерланды.

МТБЮ был учрежден резолюцией Совета Безопасности ООН N S/RES/827 от 25 мая 1993 г. с единственной целью преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии в определенный период. В силу статьи 31 устава местом нахождения МТБЮ является Гаага. ООН заключила особое соглашение с Нидерландами (соглашение о штаб-квартире), которым регулировались вопросы, связанные или вытекающие из учреждения и функционирования МТБЮ в Нидерландах. В преамбуле этого соглашения указывалось, что МТБЮ учреждается в качестве "вспомогательного органа" ООН.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Не оспаривается, что обжалуемые события являлись следствием действий или бездействия МТБЮ, и из порядка учреждения и преамбулы соглашения о штаб-квартире следует, что МТБЮ являлся "вспомогательным органом" Совета Безопасности. За его действия и бездействие в принципе несет ответственность Организация Объединенных Наций, межгосударственная международная организация, имеющая правосубъектность, обособленную от государств-участников, и не являющаяся участником Конвенции сама по себе. Отсюда следует, что Европейский Суд не обладает юрисдикцией ratione personae для рассмотрения жалоб против ООН, а следовательно, и против самого МТБЮ.

Кроме того, как указывал Европейский Суд в решениях по делам "Бехрами и Бехрами против Франции" [Behrami и Behrami v. France] и "Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" [Saramati v. France, Germany и Norway], Конвенция не может быть истолкована как допускающая контроль Европейского Суда над действиями и бездействием государств-участников, регулируемых резолюциями Совета Безопасности, поскольку это означало бы вмешательство в исполнение основной миссии ООН по поддержанию международного мира и безопасности, поэтому ответственность на Нидерланды не может быть возложена в этом отношении.

Однако из материалов, представленных заявителями, следует, что они, тем не менее, считают, что относятся к "юрисдикции" Нидерландов для целей статьи 1 Конвенции в связи с их физическим присутствием на их территории или (в жалобе Галича) в соответствии с соглашением о штаб-квартире.

Что касается довода о "физическом присутствии", Европейский Суд отмечает, что существуют исключения из общего правила о том, что физическое присутствие на территории относит лицо к юрисдикции соответствующего государства-участника. Так, допускаются ограничения защиты фундаментальных прав на основе иммунитета, предоставляемого государствам или международным организациям в определенных ситуациях. Аналогичным образом, не является аксиомой, что уголовный процесс применяет ответственность в соответствии с публичным международным правом государства, на территории которого он осуществляется. Об этом свидетельствуют положения соглашения о статусе сил НАТО, предусматривающие ответственность направляющего, а не принимающего государства, когда государство осуществляет уголовную юрисдикцию над силами, размещенными за рубежом, а также организация процесса по делу Локерби над двумя ливийскими гражданами, обвинявшимися в теракте против самолета в Шотландии, который осуществлялся в Нидерландах. Сам по себе факт того, что МТБЮ имеет место нахождения и штаб-квартиру в Гааге, не образует достаточного основания для того, чтобы возложить ответственность за обжалуемые действия на Нидерланды. Дела заявителей рассматривались международным трибуналом, созданным международной организацией, основанной на принципе уважения фундаментальных прав человека, организация и процедура которого специально замышлялись для обеспечения обвиняемым всех целесообразных гарантий. Что касается соглашения о штаб-квартире, которое хотя и было добровольно заключено и ратифицировано Нидерландами, оно очевидно представляет собой только документ, имевший целью реализацию действий Совета Безопасности, и подлежавший его утверждению. Жалоба не совместима с положениями Конвенции ratione personae.

См. также Решение Большой Палаты от 31 мая 2007 г. по делам "Бехрами и Бехрами против Франции" [Behrami и Behrami v. France] и "Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" [Saramati v. France, Germany и Norway], жалобы NN 71412/01 и 78166/01, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 97 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12/2007.); Решение Европейского Суда по делу "Берич и другие против Боснии и Герцеговины" [Beric и Others v. Bosnia и Herzegovina], жалобы NN 36357/04 и последующие, ECHR 2007-XI, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 101* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 101 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.).

Вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione personae

Спор полностью относится к внутренней правовой системе международной организации, наделенной собственной правосубъектностью, обособленной от ее участников. Жалоба признана неприемлемой.

Бейго против 46 государств - участников Совета Европы
[Beygo v. 46 member States of the Council of Europe] (N 36099/06)

Решение от 16 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Заявитель, сотрудник Совета Европы, был уволен генеральным секретарем организации. Он обжаловал это решение в Административный трибунал Совета Европы. Трибунал оставил решение о его увольнении в силе. В Европейском Суде заявитель ссылался на то, что в связи с составом и тем фактом, что его члены назначались исполнительными органами Совета Европы, Административный трибунал не обеспечивал гарантии независимости и беспристрастности, предусмотренные Конвенцией.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. В настоящем деле только органы Совета Европы, а именно генеральный секретарь и Административный трибунал, участвовали в рассмотрении спора между заявителем и организацией. Европейский Суд отметил, что ни на одном этапе государства-ответчики не вмешивались в спор прямо или косвенно. Он не усмотрел доказательств какого-либо действия или бездействия со стороны этих государств или их органов, что позволяло бы ставить вопрос об их ответственности с точки зрения Конвенции. Таким образом, заявитель не может считаться относящимся к юрисдикции государств-ответчиков в значении статьи 1 Конвенции. Кроме того, заявитель не мог утверждать, что, передавая полномочия Административному трибуналу, государства - участники Совета Европы не исполнили свои конвенционные обязательства, не создав "эквивалентную" систему защиты фундаментальных прав (см. Постановление Большой Палаты по делу "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети "Босфорус эйруэйз" против Ирландии" [Bosphorus Hava Yollari Turizm ve Ticaret Anonim Sirketi "Bosphorus Airways" v. Ireland], жалоба N 45036/98, ECHR 2005-VI, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 76* (* Там же. N 11/2005.)). Соответственно, предполагаемые нарушения Конвенции не могут быть вменены в вину государствам-ответчикам. Жалоба не совместима с положениями Конвенции ratione personae.

См. также Решение Европейского Суда по делу "Буавен против 34 государств - участников Совета Европы" [Boivin v. 34 Member States of the Council of Europe], жалоба N 73250/01, ECHR 2008, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 111* (*Там же. N 1/2009.); Решение Европейского Суда от 9 декабря 2008 г. по делу "Коннолли против 15 государств - участников Совета Европы" [Connolly v. 15 Member States of the Council of Europe], жалоба N 73274/01, неопубликованное; Решение Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу ""Коперативе продюсентенорганисати ван де недерландсе коккелвиссерей У.А" против Нидерландов" [Cooperatieve Producentenorganisatie van de Nederlandse Kokkelvisserij U.A. v. Netherlands], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 115* (*Там же. N 5/2009.); и Решение Европейского Суда от 12 мая 2009 г. по делу "Гаспарини против Италии и Бельгии" [Gasparini v. Italy and Belgium], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 119* (*"Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 119 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 10/2009.).

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется применение различных сроков исковой давности и дат начала начисления штрафных процентов по отношению к государству и частным лицам в трудовом споре. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Зубулидис против Греции (N 2)
[Zouboulidis v. Greece] (N 2) (N 36963/06)

Постановление от 25 июня 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, служащий Министерства иностранных дел, женат и имеет двоих несовершеннолетних детей. В 1993-2002 годах он работал в греческом посольстве в Берлине на основании постоянного контракта, регулируемого частным правом. Должностные лица министерства получали базовую заработную плату, а также пособия и дополнительные выплаты. Заявитель получал подъемные, однако министерство отказало ему в праве на дополнительные выплаты на детей, находящихся на иждивении, со ссылкой на установленное министерскими решениями различие между должностными лицами, работающими на основе частно-правовых контрактов, и прочими. В 1998 году заявитель предъявил иск в суд по гражданским делам, и в связи с изменениями в законодательстве, устранившими указанное различие, его право на дополнительные выплаты было признано решением Кассационного суда* (*Вероятно, имеется в виду Ареопаг, исполняющий функции суда кассационной инстанции (прим. переводчика).).

В 2001 году заявитель обратился в суд первой инстанции с требованием о выплате надбавки к подъемным, а также штрафных процентов, начисленных с даты, когда должны были быть выплачены эти суммы. Суд удовлетворил его требование, но государство обжаловало решение. Апелляционный суд отменил решение, повторно рассмотрел дело по существу и частично удовлетворил требование заявителя. Апелляционный суд отметил, что вступившее в силу решение Кассационного суда представляло собой неизменяемое основание права заявителя на указанные выплаты. Однако он указал, что на требования заявителя распространяется предусмотренный законом двухлетний срок исковой давности. Наконец, он заключил, что заявитель имел право на выплаты и штрафные проценты с даты, когда уведомление о его иске было вручено государству. Заявитель подал кассационную жалобу, ссылаясь на то, что преимущество, вытекающее для государства из двухлетнего срока исковой давности, противоречило принципу равенства сторон и нарушало его право на уважение собственности. Он также оспорил порядок начисления штрафных процентов по задолженности государства с даты вручения последнему уведомления об иске. По мнению заявителя, эта привилегия представляла собой неоправданный отход от норм трудового права. Кассационный суд отклонил жалобу. Он, в частности, указал, что существование различных норм оправдывалось природой задолженности и необходимостью обеспечения безотлагательного урегулирования задолженности государства. Суд установил, что эта система была оправданной с точки зрения публичного интереса в уменьшении публичных расходов в данной сфере и позволяла государству нести бремя иных расходов, связанных с предоставлением публичных услуг.

Вопросы права

Заявитель имел право на надбавку к подъемным в силу закона, который прямо предусматривал, что указанное пособие, увеличенное на сумму процентов, покрывающих семейные и жилищные расходы, выплачивается всем служащим, работающим за границей. Право заявителя было признано вступившими в силу решениями национальных судов, и он, таким образом, предъявил конкретное и исполнимое требование об уплате надбавки к его подъемным. Суды также признали, что на сумму задолженности, которую имело государство перед заявителем, начисляются штрафные проценты. Таким образом, заявитель предъявил требование в отношении штрафных процентов, которое было достаточно конкретным для того, чтобы быть исполнимым. Соответственно, статья 1 Протокола N 1 к Конвенции применима в настоящем деле.

Заявитель не получил полной компенсации за неуплату надбавки в соответствующий период, поскольку национальные суды применили специальное положение законодательства о государственной службе, допускавшее исключения из норм гражданского и трудового законодательства и предоставлявшее определенные привилегии государству, включая давностные сроки от пяти до 20 лет. Двухлетний срок исковой давности представлял собой исключение из норм гражданского законодательства. Период, в течение которого государство могло требовать исполнения своих требований, от двух до 10 раз превышал срок исковой давности по требованиям против государства.

Европейский Суд принял к сведению основной довод государства-ответчика, подтвержденный прецедентной практикой Кассационного суда, но не последними заключениями Высшего административного суда, о том, что преференциальный подход к государству в связи со сроками исковой давности, применимыми к его обязательствам по отношению к частным лицам, оправдан по двум основным причинам: необходимости обеспечения безотлагательного урегулирования задолженности государства и необходимости исключения непредвиденной нагрузки на бюджет. Однако настоящее дело представляло собой трудовой спор, касающийся выплаты надбавки к подъемным контрактного служащего государства, которое в этом деле действовало как любой частный предприниматель. Хотя власти могут исполнять публичные функции даже в контексте частно-правовых процедур, сам факт принадлежности к государственной структуре не оправдывает применения государственных привилегий при любых обстоятельствах; такие привилегии должны быть необходимы для надлежащего отправления публичных функций. Заинтересованность государства в денежных средствах или стремление к безотлагательному урегулированию государственного долга не могут сами по себе рассматриваться в качестве публичного или общего интереса, оправдывающего вмешательство в индивидуальные права. Кроме того, не были представлены дополнительные доказательства того влияния, которое решение, благоприятное для требований иных лиц, находящихся в той же ситуации, что и заявитель, могло оказать на финансовую стабильность государства. Это тем более верно с учетом значительных различий между сроками исковой давности, применимыми к государству и заявителю в настоящем деле. Соответственно, основания публичного интереса, оправдывающие применение двухлетнего срока исковой давности к требованиям заявителя против государства, являются недостаточными. То же относится к определению начала начисления национальными судами штрафных процентов на причитающиеся суммы. В частности, суды по гражданским делам приняли за начало течения срока дату вручения государству уведомления об иске заявителя, тогда как согласно Гражданскому кодексу работодатель уведомляется и обязан уплачивать штрафные проценты с даты, когда наступает дата совершения указанных платежей. С учетом вышеизложенного абстрактная ссылка на интерес в безотлагательном урегулировании задолженности государства являлась недостаточным оправданием для преференциального подхода к государству при определении даты начала начисления штрафных процентов на причитающиеся суммы в связи с тем, что лицо исполняло государственную службу по частно-правовому контракту. Применение национальными судами специальных положений относительно привилегий государства, таким образом, нарушило право заявителя на уважение его собственности и нарушило справедливое равновесие, которое должно было быть установлено между защитой собственности и требованиями общего интереса.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 35 000 евро в счет компенсации причиненного ему материального ущерба. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется предположительно дискриминационный характер правила, запрещающего одновременное получение российских военных пенсий и эстонских пенсий по старости. Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика.

Таркоев и другие против Эстонии
[Tarkoev and Others v. Estonia] (N 14480/08)

Минин и другие против Эстонии
[Minin and Others v. Estonia] (N 47916/08)

[V Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на участие в выборах

По делу обжалуются неисполнение избирательными органами окончательных решений суда и отказ во включении заявителей в список кандидатов на парламентских выборах. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Петков и другие против Болгарии
[Petkov and Others v. Bulgaria] (N 77568/01 и другие)

Постановление от 11 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Три заявителя были зарегистрированы в качестве кандидатов на парламентских выборах, назначенных на 17 июня 2001 г. Примерно за два с половиной месяца до выборов вступило в силу новое законодательство, содержавшее положение о возможности отстранения от участия в выборах лиц, предположительно сотрудничавших с бывшими органами государственной безопасности. На основании таких предположений заявители были исключены из списка кандидатов всего за 10 дней до выборов. Решения об исключении их из списка были впоследствии признаны недействительными Высшим административным судом. Однако избирательные органы не восстановили их в списке, вследствие чего они не смогли участвовать в парламентских выборах.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. В задачу Европейского Суда не входит установление того, совместимо ли с Конвенцией наделение политических партий правом отзывать своих кандидатов на основании их связей с бывшими органами государственной безопасности, также не требуется определять правильность решений Высшего административного суда. Его задача сводится к оценке того, нарушило ли уклонение избирательных органов от исполнения окончательных и обязательных для исполнения решений Высшего административного суда их право на участие в выборах. Избирательные органы пренебрегли решением потому, что считали, что Высший административный суд сделал ошибочные выводы, или потому, что полагали, что решения являются окончательными. Вместе с тем в демократическом обществе, приверженном верховенству права, избирательные органы не вправе ссылаться на несогласие с выводами окончательного решения как на основание для его неисполнения. Неисполнение решений не только противоречило национальному законодательству, но также лишало заявителей всех доступных процессуальных гарантий и, по мнению Европейского Суда, являлось произвольным. Европейский Суд учел сложности, с которыми избирательные органы столкнулись в связи с тем фактом, что два решения Высшего административного суда были вынесены за считанные дни до выборов. Однако эти сложности в значительной степени вызваны действиями самих властей. Во-первых, новый избирательный закон был принят всего за два месяцев до выборов, вопреки рекомендации Совета Европы относительно стабильности избирательного законодательства. Вместо того, чтобы потребовать от политических партий проверить связи с бывшими органами безопасности до выдвижения кандидатов, партии были наделены правом сделать это впоследствии. Наконец, конкретный порядок отзыва кандидатов был разъяснен всего за 12 дней до даты выборов. Все это повлекло серьезные практические осложнения и породило проблемы, которые пришлось разрешать в крайне сжатые сроки.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции. Европейский Суд установил, что средство правовой защиты, на которое ссылалось государство-ответчик - обращение в соответствии с законом о государственной ответственности за ущерб 1988 года, не могло считаться эффективным само по себе, поскольку обеспечивало лишь выплату компенсации. Европейский Суд указал, что эффективными в избирательном контексте могут считаться лишь те средства правовой защиты, которые способны обеспечить надлежащее развитие демократического процесса. С учетом временных ограничений, существовавших до выборов, Европейский Суд полагает, что ситуация могла быть исправлена только за счет средства правовой защиты, доступного после выборов, благодаря которому кандидаты могли требовать восстановления своего права быть избранным в парламент в органе, уполномоченном отменять результаты выборов. Согласно болгарскому законодательству, полномочия Конституционного суда, наделенного правом рассматривать жалобы на законность парламентских выборов, являлись неопределенными из-за отсутствия ясных и недвусмысленных положений. Наконец, только ограниченная категория лиц или органов имела право обращения в Конституционный суд, и участники избирательного процесса не могли возбуждать разбирательство в нем непосредственно.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на участие в выборах

Вопрос о соблюдении права на свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти

По делу обжалуется исключение кандидатур избирательных блоков, выдвинутых на территориальных выборах, на том основании, что они осуществляли деятельность партий, признанных незаконными по причине их связи с террористической организацией. По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Этсеберриа, Баррена Арса, "Нафарроако Аутодетеминацио Бильгунеа" и "Айарако" и другие против Испании
[Exteberria*, Barrena Arza, Nafarroako Autodeterminazio Bilgunea and Aiarako and Others v. Spain] (NN 35579/03, 35613/03, 35626/03 и 35634/03)

(* Здесь и далее в имени заявительницы опечатка. Правильно Etxeberria (прим. переводчика).)

Постановление от 30 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители - испанские граждане и предвыборные блоки с участием политических партий, признанных незаконными и ликвидированных (в частности, "Эрри Батасуна" и "Батасуна") на основании органического закона 6/2002 о политических партиях (LOPP). В апреле 2003 г. избирательные комиссии Страны Басков и Наварры зарегистрировали кандидатуры от блоков на муниципальных, региональных выборах и на выборах в органы власти автономного сообщества, назначенные в Стране Басков и Наварре в мае 2003 г. Адвокат государства* (*Служба адвокатов государства подведомственна местному Минюсту (прим. переводчика).) и прокуратура обратились в Верховный суд с заявлениями о проверке, поставив вопрос об исключении из списков приблизительно 300 кандидатур, в том числе входящих в указанные блоки. Они обвиняли блоки в осуществлении деятельности политических партий "Батасуна" и "Эрри Батасуна", которые были признаны незаконными и ликвидированы в марте 2003 г. Верховный суд удовлетворил требования, предъявленные адвокатом государства и прокуратуры в части, касающейся избирательных блоков, обратившихся в Европейский Суд, и воспрепятствовал их участию в выборах на том основании, что их цель заключалась в осуществлении деятельности трех партий, которые были признаны незаконными и ликвидированы. Указанные избирательные блоки подали жалобу в порядке конституционного производства в Конституционный суд, который отклонил ее. Жалоба в порядке конституционного производства 16 избирательных блоков, участвовавших в национальных разбирательствах, была удовлетворена.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Заявители жаловались на то, что они были лишены возможности участия в качестве кандидатов на выборах в парламент Наварры и представления интересов избирателей; это препятствовало свободному волеизъявлению народа в выборах законодательной власти. Испанское законодательство предусматривало оспариваемую меру, и заявители могли разумно предполагать, что указанное положение, которое было достаточно предсказуемым и доступным, может быть применено в их деле. Оспариваемое ограничение преследовало цели, совместимые с принципом верховенства права и общими целями Конвенции, в частности, целью защиты демократии. Что касается вопроса о пропорциональности меры, национальные власти располагали многочисленными данными, позволявшими предположить, что указанные избирательные блоки намерены продолжать деятельность политических партий, ранее признанных незаконными. Кроме того, Верховный суд основал свои выводы не на манифестах указанных блоков, и власти принимали решения об исключении кандидатур на индивидуальной основе. В дополнение к этому после состязательного разбирательства, в рамках которого блоки имели возможность представить объяснения, национальные суды установили очевидную связь с незаконными политическими партиями. В настоящем деле испанские суды удовлетворительно доказали, что указанные группировки намеревались продолжить деятельность "Батасуны" и "Эрри Батасуны", которые были распущены из-за их приверженности к насилию и деятельности террористической организации ЭТА. Наконец, политическая обстановка в Испании, характеризующаяся присутствием сепаратистских политических партий в институтах управления некоторых автономных сообществ и, в частности, в Стране Басков, демонстрирует, что оспариваемая мера не была направлена на запрещение любого выражения сепаратистских идей. Соответственно, обжалуемое ограничение было пропорционально преследуемой законной цели и, в отсутствие элемента произвола, не нарушало свободного волеизъявления народа.

Постановление

По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Вопрос о применимости к делу положений статьи 10 Конвенции. Даже если свобода выражения мнения в конкретном деле связана с избирательными процедурами, этого недостаточно для вывода о том, что она не применима в настоящих делах. Статья 10 Конвенции, таким образом, является применимой.

Соблюдение. В отношении некоторых жалоб Европейский Суд сослался на свои выводы, сделанные в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Что касается жалоб, содержавших ссылку только на статью 10 Конвенции, Европейский Суд полагает, принимая во внимание тесную связь между правом на свободу выражения мнения и критериями, разработанными в прецедентной практике по статье 3 Протокола N 1 к Конвенции, что испанские власти не вышли за пределы своего усмотрения с точки зрения статьи 10 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции. Указанным блокам было предоставлено непродолжительное время для подготовки жалоб, в частности, со ссылкой на стандарты, установленные Венецианской комиссией. Однако по данному вопросу среди государств - участников Совета Европы отсутствует единогласие. Сроки, установленные в Испании, не были изолированным примером или явно неразумными в сравнении с подходом, принятым в большинстве других европейских стран. В любом случае заявители не продемонстрировали, что сроки воспрепятствовали представителям указанных блоков в подаче жалоб в Верховном суде или Конституционном суде и в подаче объяснений и защите их интересов надлежащим образом.

Постановление

По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

См. также дело ""Эрри Батасуна" и "Батасуна" против Испании" [Herri Batasuna and Batasuna v. Spain] (жалобы NN 25803/04 и 25817/04), жалобы по которым были рассмотрены в контексте статьи 11 Конвенции, и дело "Эрритаррен Серренда против Испании" [Herritarren Zerrenda v. Spain] (жалоба N 43518/04), ниже.

Вопрос о соблюдении права на участие в выборах

Вопрос о соблюдении права на свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти

По делу обжалуется исключение кандидатуры избирательного блока, выдвинутой на выборах в Европейский парламент, на том основании, что блок осуществлял деятельность партий, признанных незаконными по причине их связи с террористической организацией. По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

"Эрритаррен Серренда" против Испании
[Herritarren Zerrenda v. Spain] (N 43518/04)

Постановление от 30 июня 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 2004 году центральная избирательная комиссия зарегистрировала кандидатуру избирательного блока-заявителя на выборах в Европейский парламент, запланированных на июнь 2004 г. Адвокат государства, представлявший испанское правительство, подал в Верховный суд заявление о проверке, поставив вопрос об исключении из списков данной кандидатуры. Адвокат государства обвинил блок в преследовании целей политических партий "Батасуна" и "Эрри Батасуна", которые были признаны незаконными и ликвидированы в марте 2003 г. Прокуратура также подала в Верховный суд заявление об исключении из списков кандидатуры заявителя. Верховный суд удовлетворил заявления и отстранил заявителя от участия в выборах на том основании, что его цель заключалась в продолжении деятельности партий, которые были признаны незаконными и ликвидированы. Заявитель подал жалобу в порядке конституционного производства в Конституционный суд, который отклонил ее. Выборы в Европейский парламент состоялись, и заявитель, призвавший избирателей голосовать за него, несмотря на исключение из списков, получил в Испании 113 000 голосов. Голоса были признаны недействительными. Ссылаясь на статью 10 Конвенции и статью 3 Протокола N 1 к Конвенции, заявитель жаловался на то, что он был лишен возможности участия в выборах в Европейский парламент и представлять своих избирателей; это препятствовало свободному волеизъявлению народа в выборах законодательной власти. Заявитель также ссылался на нарушение статьи 13 Конвенции в части процедуры судебной проверки в Верховном суде.

Вопросы права

По тем же причинам, что и в Постановлении по делу "Этсеберриа, Баррена Арса, "Нафарроако Аутодетеминацио Бильгунеа" и "Айарако" и другие против Испании" [Exteberria, Barrena Arza, Nafarroako Autodeterminazio Bilgunea and Aiarako and Others v. Spain] (см. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции), Европейский Суд единогласно постановил, что по делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 13 Конвенции нарушены не были, и что обособленный вопрос с точки зрения статьи 10 Конвенции не возникает.

См. также дело ""Эрри Батасуна" и "Батасуна" против Испании" [Herri Batasuna and Batasuna v. Spain] (жалобы NN 25803/04 и 25817/04), жалобы по которым были рассмотрены в контексте статьи 11 Конвенции, и дело "Этсеберриа, Баррена Арса, "Нафарроако Аутодетеминацио Бильгунеа" и "Айарако" и другие против Испании" [Exteberria, Barrena Arza, Nafarroako Autodeterminazio Bilgunea and Aiarako and Others v. Spain] (жалобы NN 35579/03, 35613/03, 35626/03 и 35634/03), жалобы по которому были рассмотрены в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции выше.

По жалобам о нарушениях статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции

Вопрос о недопустимости повторного осуждения

По делу обжалуются осуждение за мелкое уклонение от налогов и последующее взыскание топливного сбора, основанное в значительной степени на тех же фактах. По делу допущено нарушение требований статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

Руотсалайнен против Финляндии
[Ruotsalainen v. Finland] (N 13079/03)

Постановление от 16 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель эксплуатировал свой пикап на топливе, которое облагалось меньшими налогами, чем дизельное топливо, без уплаты дополнительного сбора* (*В используемых в Финляндии транспортных средствах, оснащенных дизельным двигателем, следует в качестве топлива применять дизельное топливо. При применении топлива, налог на который меньше (легкое горючее), заранее уплачивается сбор за топливо, который, в частности, составляет 500 евро за пикап. (прим. переводчика).). В связи с этим на него был наложен штраф в размере 120 евро за мелкое уклонение от уплаты налогов. Впоследствии в рамках другого административного производства ему было предложено уплатить 15 000 евро в качестве компенсации налоговой выгоды, которую он извлек при использовании данного вида топлива. Эта сумма в три раза превышала ту, которую ему пришлось бы уплатить, если бы он предварительно уведомил компетентный орган. Его жалобы на последнее решение были оставлены без удовлетворения.

Вопросы права

В то время, как квалификация и природа первого разбирательства относительно уклонения от уплаты налогов были несомненно уголовно-правовыми, второе разбирательство не считалось таковым в соответствии с национальным законодательством. Однако с учетом того, что сумма топливного сбора была утроена, Европейский Суд заключает, что она имела не только компенсаторный характер, но также запугивающий и карательный, достаточный для того, чтобы установить уголовный характер правонарушения. Поскольку обе санкции касались одного и того же поведения лица в один и тот же период, Европейский Суд должен установить, были ли факты, в связи с которыми были возбуждены разбирательства, одними и теми же. Факты, которые повлекли наложение штрафа в рамках первого разбирательства, относились к использованию заявителем топлива, облагавшегося налогами в меньшем, чем дизельное топливо, размере без оплаты дополнительного сбора за такое использование. По результатам второго разбирательства заявителю было предложено уплатить сумму за использование топлива, облагавшегося налогом в меньшем размере, которая была утроена из-за отсутствия предварительного уведомления. Таким образом, факты в обоих разбирательствах почти не отличались, и, по мнению Европейского Суда, должны считаться в значительной степени одними и теми же для целей статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 1 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 13 к Конвенции

Вопрос об отмене смертной казни

По делу обжалуется передача подозреваемых из-под контроля английских вооруженных сил в Ираке в изолятор иракских властей по обвинениям, который влекут смертный приговор. Жалоба признана приемлемой.

Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства
[Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom] (N 61498/08)

Решение от 30 июня 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Конвенции.)

Постановления по жалобам против Российской Федерации

Муртазин против России
[Murtazin v. Russia]

Заявитель, проживающий в Ростовской области военнослужащий в отставке, жаловался на длительное неисполнение и последующую отмену в порядке надзора решения суда, вынесенного в его пользу по делу о взыскании задолженностей по выплате пенсии, а также отсутствие эффективных средств правовой защиты.

Европейский Суд, единогласно объявив жалобу приемлемой в части длительного неисполнения и последующей отмены судебного решения, постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 7 300 евро в качестве компенсации материального ущерба и 4 700 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ерогова против России
[Yerogova v. Russia]

Заявительница, пенсионерка, проживающая в г. Новосибирске, жаловалась на неисполнение и отмену в порядке надзора решения суда, вынесенного в ее пользу по иску о взыскании компенсации в связи с неверным перерасчетом пенсии. Она также обжаловала несправедливый характер судебного разбирательства по ее делу.

Европейский Суд, единогласно объявив жалобу на неисполнение и отмену решения суда приемлемой и постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 70 евро в качестве компенсации материального ущерба и 2 000 евро - морального вреда.

Лобанов против России
[Lobanov v. Russia]

Заявитель, гражданин России, утверждал, что его содержание в местах лишения свободы в России, где он отбывал наказание по приговору одного из судов Республики Казахстан, было незаконным и необоснованным.

Казахский суд 16 марта 2000 г. переквалифицировал действия заявителя и освободил его из мест лишения свободы по амнистии. Но лишь 10 июля 2000 г. заявитель был реально освобожден из российской колонии.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти нарушили требования пунктов 1 и 5 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), обязал государство-ответчика выплатить заявителю 7 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 2 150 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек.

Понюшков против России
[Ponushkov v. Russia]

Заявитель, отбывающий пожизненное заключение за совершение ряда тяжких преступлений, обжаловал чрезмерную длительность производства по его уголовному делу, а также перлюстрацию его переписки с Европейским Судом тюремной администрацией.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 34 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Совпадающее мнение по вопросу о перлюстрации корреспонденции заявителя высказал судья А. Ковлер (избранный от России).

Галиханова против России
[Galikhanova v. Russia]

Заявительница, судья Верховного суда Республики Удмуртия, обжаловала длительное (шесть лет и восемь месяцев) неисполнение вступившего в законную силу судебного решения, вынесенного в ее пользу по иску о защите чести и достоинства в связи с заявлениями МВД о ее связи с организованной преступностью.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ларионов против России
[Larionov v. Russia]

Заявитель, проживающий в Ленинградской области, обжаловал длительное (более четырех лет и девяти месяцев) неисполнение вступившего в законную силу судебного решения, вынесенного в его пользу по иску о взыскании убытков, причиненных в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего по вине воинской части.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Шакирзянов против России
[Shakirzyanov v. Russia]

Заявитель, проживающий в Тульской области бывший военнослужащий, жаловался на длительное неисполнение вступившего в законную силу решения суда, вынесенного в его пользу, по иску к воинской части о взыскании причитающихся ему денежных компенсаций за участие в операциях на территории Дагестана.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика обеспечить исполнение решения, вынесенного национальным судом, и выплатить заявителю 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кривоносов против России
[Krivonosov v. Russia]

Заявитель, проживающий в Барнауле осужденный за незаконные банковские операции и ряд иных экономических преступлений, жаловался на чрезмерную длительность (около шести лет) производства по его уголовному делу.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Трофимов против России
[Trofimov v. Russia]

Заявитель, проживающий в Мурманской области, жаловался на отсутствие возможности допросить свидетеля обвинения в ходе судебного разбирательства, по результатам которого он был признан виновным в незаконном приобретении, хранении и перевозке наркотиков.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования подпункта "d" пункта 3 статьи 6 в сочетании с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

Совпадающее мнение по данному делу высказал судья Д. Шпильманн (избранный от Люксембурга).

В средствах массовой информации

Что грозит России в случае возврата смертной казни?

Такой вопрос корреспондент газеты "Труд" Татьяна Красильникова поставила перед российскими экспертами накануне рассмотрения ходатайства Пленума Верховного Суда России перед Конституционным Судом страны (подробнее об этом в нашей редакционной статье). Ответы цитируем по сайту www.echr.ru

Глава российской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) Константин Косачев не исключает, что при возврате смертной казни может быть поставлен вопрос об исключении России из Совета Европы. "До сих пор у наших партнеров не было повода упрекать нас. А с 1 января он может появиться", - пояснил он "Труду". Проблемы, считает Косачев, могут возникнуть и у российских правоохранительных органов: законодательство большинства европейских государств запрещает экстрадицию преступников в страны, где их могут приговорить к смертной казни.

Адвокат Каринна Москаленко, представляющая интересы российских граждан в страсбургском суде, считает, что Россия не будет противопоставлять себя Совету Европы. "Отмены моратория на смертную казнь и поворота назад не будет, - уверена она. - Россия должна показать, насколько она готова смотреть в будущее". Возвращение смертной казни и усложнение отношений с европейскими политическими институтами, отмечает адвокат, будут связаны с огромными издержками для репутации России в мире. По ее мнению, Конституционный Суд РФ постарается ориентироваться на нормы международного права.

"Сейчас вопрос ставится не об отмене моратория, а о том, будет ли он продлен, - рассказала "Труду" экс-судья Конституционного Суда РФ Тамара Морщакова. - Сама смертная казнь в нашей стране и так уже отменена с тех пор, как мы вступили в Совет Европы. Да, этот вид наказания остался в УК, но, согласно Конституции, норма международного договора имеет большую юридическую силу, чем национальные нормы". По ее словам, решение о выходе из Совета Европы российский парламент вряд ли примет, а это единственный способ ввести сейчас в России смертную казнь.