Обзор кассационной практики Ивановского областного суда по рассмотрению уголовных дел во втором квартале 2005 года

Согласно закона физиологический аффект, установление которого является обязательным условием квалификации содеянного по ст. 107 УК РФ, имеет свои объективные признаки, а длительная психотравмирующая ситуация является поводом для возникновения сильного душевного волнения. Для правильной квалификации действий виновной суду следовало оценить, как неожиданность высказанной угрозы, так и реальность ее восприятия осужденной.

Приговором Тейковского городского суда Ивановской области от 16 июня 2005 года А. осуждена по ст. 107 ч. 1 УК РФ на 2 года 3 месяца лишения свободы в колонии-поселении.

А-ва признана виновной в убийстве, совершенном в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона. В обоснование представления он ссылался на взаимоотношения между супругами А-ва и А-вой и на то, что А-ва не находилась в состоянии аффекта.

Проверив материалы дела, и, обсудив доводы представления, судебная коллегия приговор суда отменила и указала следующее.

Выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на квалификацию содеянного.

Квалифицируя действия А-вой по ст. 107 ч. 1 УК РФ суд указал, что систематические противоправные и аморальные поступки ее супруга обусловили длительную психотравмирующую ситуацию в семье.

Однако, делая вывод о наличии длительной психотравмирующей ситуации в семье, суд не дал оценки ряду существенных обстоятельств, установленных в судебном заседании.

Как следует из материалов дела, брак между А-выми расторгнут в 1996 году, после чего А-ва, оставив детей у бывшего мужа, переехала жить к сожителю, периодически навещала детей. При этом, А-ва, злоупотребляющая спиртными напитками, распивала спиртное с бывшим мужем, оставалась у него ночевать. В ходе распития спиртного между ними и возникали скандалы и драки, инициатором которых был не только бывший супруг, но и А-ва. Скандалы возникали всякий раз, когда А-ва приходила в нетрезвом состоянии. Противоправные действия в отношении А-вой, за которые ее бывший супруг привлекался к уголовной ответственности, он совершал в 1999 и 2000 годах. Впоследствии, из-за поведения А-ва несколько раз вызывали милицию, а 14 марта 2005 года он привлекался к административной ответственности.

Указанное подтверждается показаниями потерпевшего В., свидетелей П. и А.

Согласно закона физиологический аффект, установление которого является обязательным условием квалификации содеянного по ст. 107 УК РФ, имеет свои объективные признаки, а длительная психотравмирующая ситуация является поводом для возникновения сильного душевного волнения.

По данному делу судом, помимо констатации фактов неправомерного поведения, установлено, что А-ва приходила к бывшему мужу по собственной инициативе, как она поясняла, навещать детей, которые являются взрослыми. Противоправные действия А-в в отношении А-вой совершал пять лет назад. Следовало оценить и неожиданность для А-вой высказанной в адрес сына угрозы и реальность восприятия ею осуществления этой угрозы, что могло вызвать состояние аффекта.

Хотя суд и указал в приговоре, что нахождение А-вой в состоянии опьянения не может свидетельствовать о невозможности нахождения ее в состоянии аффекта, однако оценка психического состояния лица должна быть дана в совокупности со всеми имеющими значение обстоятельствами.

При рассмотрении дела судом оглашались показания осужденной А-вой, которые она давала на предварительном следствии в качестве обвиняемой, однако эти показания, при наличии ряда противоречий с показаниями, которые она давала в судебном заседании, не были оценены.

При допросе в качестве обвиняемой, А-ва поясняла, что в ходе ссоры А-в высказал в адрес сына А. угрозу убить его, точнее задушить. Ссора разгорелась еще больше. В ответ А-ва сказала А-ву, что раз он это хочет сделать, то она сама его задушит.

С этой целью в комнате в тумбочке взяла шнурок из-под кроссовок и подошла к А-ву, который в этом момент сидел на диване и продолжал ругаться. Обмотала его шею двумя кругами и тянула за концы. Когда он упал на диван, она взяла шнурок, оделась и ушла.

В судебном же заседании А-ва, подтвердив показания, данные на предварительном следствии, поясняла, что в ответ на слова бывшего мужа, не сдержавшись, взяла шнурок и задушила его.

В то же время, точное установление ее действий, в том числе и произносимые в этот момент слова А-вой, имеют значение для правильного установления обстоятельств дела.

Указанные судом обстоятельства дела, поведение самой осужденной А-вой не позволяют сделать однозначный вывод о нахождении ее в момент убийства в состоянии аффекта.

Для установления наличия или отсутствия объективных признаков физиологического аффекта необходимо проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы, заключение которой необходимо оценить наряду с другими доказательствами по уголовному делу, после чего дать правовую оценку действиям А-вой.

Для проведения такой экспертизы следует подробно исследовать психическое состояние А-вой как до, так и в момент и непосредственно после совершенного убийства, в том числе и путем допроса ее, свидетелей и потерпевшего.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 14 июля 2005 года приговор Тейковского городского суда Ивановской области в отношении А-вой отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение.

Решение судьи об исключении доказательств, принятое в ходе судебного разбирательства, рассмотрено судом кассационной инстанции по представлению государственного обвинителя.

По делу Б., обвинявшегося в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 158 УК РФ (по двум эпизодам) и п."в" ч. 2 ст. 161 УК РФ, и Ф., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК РФ, судья определением от 12 мая 2005 года частично удовлетворил ходатайство защитника, исключив из перечня доказательств как недопустимые:

- заключения дактилоскопических экспертиз;

- ксерокопию дактилоскопической карты Б. как полученную не процессуальным путем;

- протокол предъявления для опознания, поскольку вместе с Б. предъявлены для опознания лица внешне не похожие, со значительными возрастными различиями; потерпевшая не опрошена, по каким приметам опознала Б.; Б. не обеспечено участие защитника;

- протокол предъявления для опознания в связи с нарушением требований ч.ч. 2 и 7 ст. 193 УПК РФ, а также потому, что свидетель не смог уверенно опознать Б.;

- заключение дактилоскопической экспертизы, поскольку следователь не получил образцы отпечатков пальцев Б., согласно постановлению о назначении экспертизы дактилоскопическая карта Б. эксперту не предоставлена.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил определение отменить, и, указал, что судья, рассматривающий дело единолично, должен был вынести постановление, а не определение; решение об исключении заключений экспертиз не мотивировано, имеется лишь ссылка на описательную часть определения; решение об исключении протоколов опознания вследствие нарушений ст.ст. 193, 16, 51 и 46 УПК РФ неосновательно, так как опознающие предварительно допрошены о приметах лица, право Б. на защиту не нарушено; решение об исключении заключения эксперта принято без указания, какая норма УПК РФ нарушена, непредставление эксперту дактилоскопической карты не свидетельствует о недопустимости заключения.

Проверив материалы дела, и, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия определение частично отменила по следующим основаниям.

Для опознания потерпевшей П., которая на допросе пояснила, что мужчине на вид 25 лет, он похож на цыгана или азербайджанца, были предъявлены Б., 1982 года рождения, З., 1973 года рождения; И., 1965 года рождения. Подписи опознаваемого о разъяснении ему порядка производства опознания, об оглашении ему составленного протокола отсутствуют. При таких обстоятельствах судья обоснованно признал протокол недопустимым доказательством в связи с нарушением требований ст. 193 УПК РФ.

Предъявление обвиняемого Б. для опознания свидетелю С. проведено 25 февраля 2005 года в отсутствие защитника, хотя согласно ордеру с 22 февраля 2005 года его защиту осуществлял адвокат. Сведения об отказе обвиняемого от участия адвоката при проведении опознания в материалах дела отсутствуют. При таких обстоятельствах довод представления о законности проведения данного следственного действия является неосновательным.

В постановлении о назначении дактилоскопической экспертизы указано, что в распоряжение эксперта предоставляется дактилоскопическая карта Б. Согласно материалам дела эксперту была предоставлена дактилоскопическая карта Б., полученная при аресте его 02 августа 2001 года в городе Шуе по ч. 2 ст. 158 УК РФ. При таких обстоятельствах необходимость получения следователем в соответствии со ст.202 УПК РФ образцов отпечатков пальцев рук Б. отсутствовала. Таким образом, решение судьи о признании по этому основанию заключения эксперта N 19/32 от 12 марта 2004 года недопустимым доказательством не соответствует фактическим обстоятельствам дела, а потому подлежит отмене.

По тем же основаниям подлежит отмене решение о признании недопустимым доказательством заключения эксперта N 19/17 от 24 февраля 2004 года. Отсутствие в постановлении о назначении данной экспертизы указания о направлении эксперту дактилоскопической карты Б. не является существенным нарушением, влекущим признание заключения недопустимым доказательством.

Согласно обжалуемому определению заключение эксперта N 19/15 от 12 февраля 2004 года признано недопустимым доказательством по тем же основаниям, что и заключение эксперта N 19/32 от 12 марта 2004 года; однако согласно постановлению о назначении этой экспертизы вопрос о принадлежности обнаруженных отпечатков Б. эксперту не ставился, соответственно, его дактилоскопическая карта не направлялась, а потому решение судьи об исключении данного доказательства является не мотивированным и, соответственно, подлежащим отмене. При повторном рассмотрении вопроса о допустимости в качестве доказательства этого заключения эксперта суду следует рассмотреть довод о несовпадении даты вынесения постановления о назначении экспертизы и указанной в данном заключении даты постановления, на основании которого проведена экспертиза.

Судебная коллегия находит, что вынесение судьей решения об исключении доказательств в виде определения, а не постановления, в данном случае не является основанием для его отмены в целом.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 12 июля 2005 года определение судьи Савинского районного суда Ивановской области об исключении доказательств по уголовному делу в отношении Б. и Ф. в части признания недопустимыми доказательствами ксерокопии дактилоскопической карты Б. и заключений дактилоскопических экспертиз N 19/15 от 12 февраля 2004 года N 19/32 от 12 марта 2004 года и N 19/17 от 24 февраля 2004 года отменено.

Исключая из приговора признак совершения осужденными разбоя группой лиц по предварительному сговору, суд не конкретизировал действия каждого осужденного, хотя пришел к выводу о том, что они применили насилие опасное для жизни и здоровья, ссылаясь при этом на заключение эксперта. Однако из заключения эксперта не следует, что перелом руки стал возможным в результате нескольких травматических воздействий и при отсутствии квалифицирующего признака разбоя, исключенного из обвинения, суд должен был установить, чьими действиями причинены потерпевшему указанные телесные повреждения.

Приговором Фрунзенского районного суда города Иванова от 28 марта 2005 года Ж. осужден по ст. 162 ч. 1 УК РФ к лишению свободы сроком на 3 года без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. П. осужден по ст. 162 ч. 1 УК РФ к лишению свободы сроком на 1 год 6 месяцев без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Ж. и П. осуждены за разбой, совершенный при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе адвокат поставила вопрос об изменении приговора в отношении П. и переквалификации содеянного им на ст. 161 ч. 1 УК РФ, поскольку он потерпевшую не избивал, а лишь взял ее пакет и убежал. Наказание просит назначить с применением ст. 73 УК РФ.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил приговор в отношении осужденных отменить, дело направить на новое судебное разбирательство в связи с неправильным исключением из обвинения квалифицирующего признака - совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору, что повлекло неправильную квалификацию действий осужденных по ч. 1 ст. 162 УК РФ.

Обсудив доводы кассационной жалобы адвоката и кассационного представления прокурора, судебная коллегия приговор суда отменила по следующим основаниям.

Как видно из обвинительного заключения, Ж. и П. обвинялись в совершении разбоя группой лиц по предварительному сговору.

Суд, исключая из обвинения осужденных квалифицирующий признак - совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору, исходил из того, что в судебном заседании П. не подтвердил протокол проверки показаний на месте, где он указывал, что у них имелся умысел на ограбление одинокой женщины, а других доказательств по мнению суда, в деле нет.

Однако, такой вывод сделан без учета показаний потерпевшей М., фактических обстоятельств дела, установленных судом, и без оценки всех доказательств в их совокупности.

Исключая из приговора совершение осужденными разбоя группой лиц по предварительному сговору, суд не конкретизировал действия каждого осужденного, хотя пришел к выводу о том, что они применили насилие опасное для жизни и здоровья, ссылаясь при этом на заключение эксперта.

Согласно заключению эксперта N 199 от 18 февраля 2005 году у М. имелся закрытый перелом средней трети правой локтевой кости и данное телесное повреждение относится к категории повреждений, причинивших вред здоровью средней тяжести. Причинение именно этого телесного повреждения суд признал насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшей.

Из указанного выше заключения эксперта не видно, что перелом руки стал возможным в результате нескольких травматических воздействий и при отсутствии квалифицирующего признака разбоя, исключенного из обвинения, суд должен был установить, от чьих действий произошел перелом руки.

Другие телесные повреждения, имевшиеся у потерпевшей, не причинили вреда ее здоровью. Суд не мотивировал, почему он признает их опасными для жизни или здоровья.

При таких обстоятельствах, приговор не может быть признан законным и обоснованным, а поэтому подлежит отмене.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 17 мая 2005 года приговор Фрунзенского районного суда города Иванова в отношении Ж. и П. отменен, дело направлено на новое на рассмотрение.

Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать такие предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья. Бутылкой, которой подсудимый ударил потерпевшего по голове, можно причинить такие телесные повреждения, а поэтому исключение из обвинения квалифицирующего признака, совершение разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия, является необоснованным.

Приговором Фрунзенского районного суда города Иванова от 21 марта 2005 года Б. осужден по ст. 162 ч. 1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к лишению свободы сроком на 2 года без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Р. осужден по ст. 162 ч. 1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к лишению свободы сроком на 2 года без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Б. и Р. осуждены за разбой. Допрошенные в суде, они свою вину в совершении преступления признали частично.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил приговор отменить в связи с необоснованным исключением из обвинения осужденных квалифицирующих признаков - совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору и с применением предметов, используемых в качестве оружия, что повлекло за собой неправильную юридическую квалификацию и назначение чрезмерно мягкого наказания.

Осужденный Б. в кассационной жалобе просил приговор изменить, квалифицировать содеянное им по ст. 116 УК РФ, так как он сотовый телефон К. не похищал, при нанесении побоев имущество не требовал. Обнаруженный у него в милиции сотовый телефон был ему подброшен сотрудниками органов внутренних дел. Просил учесть его положительные характеристики и мнение потерпевших, которые его простили.

Осужденный Р. просил переквалифицировать его действия на ст. 116 УК РФ, поскольку умысла на завладение чужим имуществом у него не было и не было никакой договоренности с Б. Все его действия были вызваны возникшим конфликтом между ними и потерпевшими, которые просили в суде не лишать его свободы.

В дополнительной кассационной жалобе Б. указал, что в судебном заседании достоверно не установлено хищение сотового телефона у К. Приговор постановлен на предположениях потерпевшего. Допущено нарушение УПК РФ при составлении протокола личного досмотра. Количество ударов, которые вменены ему, не подтверждены доказательствами. Считает, что допущено нарушение ч. 2 ст. 252 УПК РФ в отношении Р.

В дополнительной жалобе Р. просил приговор отменить, а дело прекратить, так как вывод суда о его виновности не подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств. Потерпевшие в суде не настаивали на привлечении его к уголовной ответственности за нанесение побоев.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и представлении, судебная коллегия приговор отменила по следующим основаниям.

В районный суд уголовное дело в отношении осужденных поступило с обвинением их в совершении разбоя группой лиц по предварительному сговору и с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Исключая из обвинения такой квалифицирующий признак, как совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору, суд не оценил исследованные в судебном заседании доказательства в их совокупности с фактическими обстоятельствами, установленными в суде, чем нарушил ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ.

Признавая осужденных виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162 УК РФ, суд должен был конкретизировать действия каждого из них при нанесении побоев потерпевшим, так как при отсутствии предварительного сговора соучастники несут ответственность только за совершенное лично ими. Однако суд в приговоре фабулу обвинения изложил вопреки требованиям закона.

Что касается мотивировки исключения из обвинения квалифицирующего признака - совершение разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия, то она основана на ошибочном толковании постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 года N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", поскольку в пункте 23 указанного постановления разъяснено, что под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья. Бутылкой, которой Р. ударил потерпевшему по голове, можно причинить такие телесные повреждения, а поэтому исключение из обвинения квалифицирующего признака, совершение разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия, судебная коллегия считает необоснованным.

При таких обстоятельствах приговор нельзя признать законным и обоснованным.

Доводы кассационного представления в части назначения наказания Р. с применением ст. 64 УК РФ без учета требований ст. 88 УК РФ являются правильными, но поскольку приговор отменяется еще и за мягкостью назначенного наказания, судебная коллегия не находит оснований для смягчения ему наказания.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 17 мая 2005 года приговор Фрунзенского районного суда города Иванова в отношении Б. и Р. отменен в связи с неправильным применением уголовного закона и мягкостью назначенного наказания. Дело направлено на новое судебное рассмотрение.

По кассационному представлению государственного обвинителя приговор отменен в виду его несправедливости.

Приговором Приволжского районного суда Ивановской области от 17 февраля 2005 года М., судимый 4 декабря 2003 года (с учетом изменений, внесенных кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 8 января 2004 года) по ст. 158 ч. 1 УК РФ (в редакции Закона N 133-ФЗ от 31.10.02 года) к 1 году лишения свободы, освободившийся 2 октября 2004 года по отбытии срока наказания осужден по ст. 158 ч. 3 УК РФ к 2 годам лишения свободы без штрафа, по ст. 158 ч. 2 п."б" УК РФ к 1 году лишения свободы. На основании ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы. В соответствии со ст. 73 УК РФ постановлено считать наказание условным с испытательным сроком 1 год 6 месяцев.

М. осужден за две кражи, совершенные с незаконным проникновение в помещение (по факту хищения от 25 ноября 2004 года), с незаконным проникновением в жилище и причинением значительного ущерба гражданину (по факту хищения от 6 ноября 2004 года).

В судебном заседании М. вину признал полностью, приговор постановлен по его ходатайству без проведения судебного разбирательства в особом порядке.

В кассационном представлении государственный обвинитель поставил вопрос об отмене приговора в связи с мягкостью назначенного М. наказания. По мнению обвинителя суд не в полной мере учел характер и степень общественной опасности содеянного осужденным, обстоятельства преступления и личность виновного.

Судебная коллегия приговор отменила по следующим основаниям.

М. признан виновным в совершении тяжкого преступления и преступления средней тяжести. Данные преступления совершены им в короткий промежуток времени после освобождения из мест лишения свободы.

Ранее он неоднократно привлекался к уголовной ответственности и отбывал наказание в виде реального лишения свободы, имеет непогашенную судимость по предыдущему приговору. После освобождения из мест лишения свободы в октябре 2004 года и 6 ноября 2004 года М. совершил кражу, в связи с чем органами следствия ему была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, но несмотря на проведение предварительного расследования по первому преступлению, он вновь совершил кражу 25 ноября 2004 года, что свидетельствует об устойчивости противоправного поведения осужденного.

В соответствии с ч. 5 ст. 316 УПК РФ при постановлении приговора в особом порядке суд исследует обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

Суд привел в приговоре в качестве обстоятельства, смягчающего наказание наличие у осужденного группы инвалидности. Однако достоверных сведений об этом в материалах дела нет. При этом суд не дал никакой оценки характеризующим данным М. и имеющейся в материалах дела характеристике, согласно которой он характеризуется как лицо, склонное к злоупотреблению спиртными напитками и совершению правонарушений, не имеет постоянного места жительства и работы.

Судебная коллегия сочла назначенное М. наказание не справедливым и определением от 19 апреля 2005 года приговор Приволжского районного суда Ивановской области в отношении его отменила, а дело направила на новое рассмотрение.

Неправильное назначение наказания несовершеннолетнему, совершившему преступление в возрасте до 16 лет.

Приговором Комсомольского районного суда Ивановской области от 25 марта 2005 года Б. осужден по ст. 158 ч. 2 п. "б" УК РФ к 2 годам лишения свободы без штрафа условно с испытательным сроком 1 год.

Б. осужден за тайное хищение чужого имущества.

В кассационном представлении прокурор поставил вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое рассмотрение в виду неправильного применения уголовного закона, поскольку назначение наказания в виде лишения свободы несовершеннолетнему в возрасте до 16-и лет, совершившему впервые преступление средней тяжести, противоречит положениям ч. 6 ст. 88 УК РФ.

Проверив материалы дела, судебная коллегия согласилась с представлением государственного обвинителя и указала следующее.

Фактические обстоятельства дела судом установлены верно. Правильной является и юридическая квалификация содеянного Б. Выводы суда в этой части в кассационном представлении не оспариваются.

Вместе с тем, назначая виновному наказание, суд действительно нарушил положения ч. 6 ст. 88 УК РФ, прямо запрещающей назначать такой вид наказания как лишение свободы несовершеннолетнему осужденному, совершившему в возрасте до 16 лет преступление средней тяжести впервые.

Судебная коллегия сочла необходимым изменить приговор и назначить Б. более мягкий вид наказания за содеянное с учетом всех обстоятельств, установленных судом первой инстанции, которые влияют на его размер, а также положений ч. 3 ст. 88 УК РФ.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 17 мая 2005 года приговор Комсомольского районного суда Ивановской области в отношении Б. изменен, ему назначено наказание за совершение преступления, предусмотренного ст. 158 ч. 2 п. "б" УК РФ, в виде обязательных работ на срок 90 часов.

Статья 228-1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за незаконный сбыт наркотического средства в любом количестве, без установления какого-либо минимального его размера. Вывод суда о неустранимости сомнений в подлинности видеозаписи контрольной закупки сделан без учета всех исследованных в судебном заседании доказательств.

Приговором Пучежского районного суда Ивановской области от 26 апреля 2005 года З. оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п."а" ч. 2 ст. 228-1 УК РФ, за непричастностью к совершению преступления на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ; М. оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 2 ст. 228-1 и ч. 1 ст. 228-1 УК РФ, за непричастностью к совершению преступлений на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Органами предварительного следствия З. и М. обвинялись в незаконном производстве и сбыте наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору, а М., кроме того, и в незаконном производстве и сбыте наркотических средств при следующих обстоятельствах: 15 мая 2004 года М. по месту жительства незаконно произвел кустарно изготовленный препарат из эфедрина или препаратов, содержащих эфедрин, массой 0,4 г и в тот же день сбыл его за 100 рублей; 27 мая 2004 года М. и З. там же аналогично произвели такой же препарат массой 1,24 г и в тот же день сбыли из этого количества 0,96 г за 100 рублей.

Исследовав представленные стороной обвинения доказательства, суд пришел к выводу о непричастности подсудимых к совершению данных преступлений и оправдал их в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

В кассационном представлении государственный обвинитель поставил вопрос об отмене приговора, полагая, что суд ненадлежащим образом оценил представленные доказательства, а именно: показания свидетелей К. и Т., протоколы документирования оперативно-розыскных мероприятий, протоколы обыска и осмотра предметов, заключения экспертов. Суд не принял во внимание и то, что при незаконном сбыте наркотического средства его масса не имеет значения; показания свидетеля К. объясняются его добросовестным заблуждением; аудио и видеокассеты признаны вещественными доказательствами по делу.

Проверив материалы дела, и, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия приговор отменила в связи с неправильным применением уголовного закона и в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Придя к выводу, что в пузырьке, изъятом 15 мая 2004 года, изменилось количество содержимого, суд указал, что в случае изъятия 0,33 мл жидкости сухой остаток "составит 0,264 грамма, что ниже средней разовой дозы наркотического средства, за незаконный сбыт которого предусмотрена уголовная ответственность". Однако статья 228-1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за незаконный сбыт наркотического средства в любом количестве, без установления какого-либо минимального его размера.

Суд привел в приговоре показания К., пояснившего, что 27 мая 2004 года в его присутствии подсудимые изготавливали наркотическое средство, это фиксировалось скрытой видео съемкой. В судебном заседании исследован протокол осмотра данной видеокассеты в ходе предварительного следствия. В результате воспроизведения записи суд пришел к выводу, что на видеокассете зафиксировано, как З. и М. в доме последнего изготавливают что-то в присутствии К., употребляя при этом специфические термины.

В судебном заседании свидетель К. пояснил, что 27 мая 2004 года видеокассету ему, как понятому, прокручивали на небольшой видеокамере в течение 5-10 минут, изображение было плохое, звук он не разобрал. На вопрос, одинаковы ли записи, показанные ему после изъятия и в судебном заседании, свидетель ответил, что нет, запись не соответствует прежней, поскольку ранее было плохо видно изображение, он видел только человека в шапке, и ничего не было слышно. Утверждение свидетеля, что сам сюжет видеозаписи, просмотренной в судебном заседании, не соответствует виденному им 27 мая 2004 года, в протоколе судебного заседания отсутствует. Поскольку из протокола судебного заседания не следует, что в судебном заседании видеозапись в течение 1 часа 44 минут воспроизводилась на той же видеокамере, суду надлежало дать оценку разнице восприятия видеозаписи при воспроизведении ее на стационарной и переносной аппаратуре.

Из показаний К. следует, что он прочитал протокол, замечаний у него никаких не было. В протоколе он расписался. Суд исследовал в судебном заседании данный протокол, согласно которому на изъятой видеокассете имеется видеозапись мужчин.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия указала, что вывод суда о неустранимости сомнений в подлинности видеозаписи проверочной закупки сделан без учета всех исследованных в судебном заседании доказательств.

Приведя в приговоре "уверенные показания" К., что в одном из изъятых пузырьков было около 1 см жидкости, а другой был пустой, суд не дал им оценки в совокупности с протоколом изъятия пузырьков, согласно которому "в пузырьках находятся жидкости светло-желтого цвета" и с показаниями К., что он прочитал протокол, замечаний у него никаких не было.

В судебном заседании были исследованы протокол вручения Р. двух денежных купюр для закупки наркотических средств, протокол обыска в доме М., где были обнаружены данные купюры и протокол их осмотра, когда на них при специальном освещении была выявлена надпись "сбыт". Перечислив эти доказательства в приговоре, суд указал, что "сами по себе они не указывают на причастность подсудимых к инкриминируемым деяниям", никоим образом не обосновав свой вывод.

В результате рассмотрения ходатайства защиты об исключении ряда доказательств, включая постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от 04 октября 2004 года, как добытых с нарушением закона суд вынес постановление, согласно которому "бумажные конверты с аудио- и видеокассетами : приобщены к материалам уголовного дела как вещественные доказательства в соответствии с требованиями УПК РФ. Повторных ходатайств сторон по данному поводу не было, однако в приговоре суд отметил, что "в нарушение ч. 2 ст. 81 УПК РФ аудио- и видеокассеты не были признаны в качестве вещественных доказательств и не приобщены к материалам уголовного дела". Таким образом, придя в ходе рассмотрения уголовного дела к двум взаимоисключающим выводам, суд никак не мотивировал изменение своей позиции.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 31 мая 2005 года приговор Пучежского районного суда Ивановской области в отношении З. и М. отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение.

В соответствии со ст. 283 УПК РФ, суд при наличии к тому оснований по ходатайству сторон или по собственной инициативе вправе назначить повторную судебно-медицинскую экспертизу. Однако, как правильно отмечено в кассационной жалобе потерпевшего, суд обязан был предложить сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Поставленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства. Эта процедура не была соблюдена, то есть стороны были лишены возможности воспользоваться предоставленными им законом правами.

Приговором Гаврилово-Посадского районного суда Ивановской области от 14 апреля 2005 года К. осужден по ст. 286 ч. 3 п. "а" УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с лишением права занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления, в системе МВД РФ, других правоохранительных органах или заниматься определенной деятельностью в учреждениях, организациях, предприятиях на должностях, связанных с исполнительно-распорядительными функциями на срок 3 года. В силу ст. 73 УК РФ назначенное наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 2 года; Д. осужден по ст. 115 ч. 1 УК РФ к 01 году исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработка. В силу ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 2 года.

В кассационной жалобе потерпевший Б. поставил вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение. По его мнению, в судебном заседании были грубо нарушены требования ст. 283 УПК РФ при назначении повторной судебно-медицинской экспертизы, которая к тому же проведена без его освидетельствования. Тем не менее, суд, согласившись с заключением незаконно проведенной повторной экспертизы, пришел к неправильному выводу, что в результате нанесенных К. и Д. побоев ему причинены телесные повреждения, относящиеся к категории, причинивших легкий вред здоровью, в то время как экспертиза, проведенная в период предварительного расследования, констатировала у него ушиб головного мозга, отнеся его к категории повреждений, причинивших вред здоровью средней тяжести. Суд пришел к неправильному выводу о юридической квалификации действий Д., не учел всей тяжести содеянного и назначил виновным мягкое наказание.

Адвокат в кассационной жалобе указала, что при противоречивых показаниях потерпевшего и предположительных показаниях свидетеля С. осуждение Д. является незаконным. Суд в приговоре не изложил показания обоих осужденных, не дал надлежащей оценки их доводам, что также привело к неправильному выводу о доказанности вины ее подзащитного. Приговор в отношении Д. подлежит отмене с прекращением в отношении его уголовного дела.

Проверив материалы дела, судебная коллегия пришла к выводу о необходимости отмены приговора в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 307 УПК РФ, описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства. К доказательствам, представленным стороной защиты, относятся, в частности, показания подсудимых, которые должны быть изложены в приговоре, тем более, что по данному делу ни К., ни Д. свою вину в инкриминируемых им деяниях не признали и привели конкретные и подробные доводы в свою защиту. Эти доводы в приговоре отсутствуют. Суд фактически сослался на то, что подсудимые заявили об их оговоре со стороны потерпевшего и свидетеля, и признал ссылки на это подсудимых несостоятельными.

Указанное нарушение уголовно-процессуального закона является основанием для отмены приговора, поскольку оно могло повлиять на вынесение законного, обоснованного и справедливого приговора.

К числу нарушений относится и нарушение процедуры проведения повторной судебно-медицинской экспертизы в судебном заседании. В соответствии со ст. 283 УПК РФ, суд при наличии к тому оснований по ходатайству сторон или по собственной инициативе вправе назначить повторную судебно-медицинскую экспертизу. Однако, как правильно отмечено в кассационной жалобе потерпевшего, с учетом положений ч. 2 данной статьи, суд обязан предложить сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Поставленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства. Эта процедура не была соблюдена, то есть стороны были лишены возможности воспользоваться предоставленными им законом правами. К тому же суд, согласившись с доводами адвоката, указал в постановлении о назначении экспертизы о необходимости личного освидетельствования потерпевшего экспертами. Такого освидетельствования экспертами не проводилось. Как следует из заключения экспертизы, она проведена только на основании медицинских документов.

Суд счел, что К. должен был зарегистрировать сообщение о преступлении от Д. и получить разрешение на проведение оперативно-розыскных мероприятий, а с другой стороны, как отмечено в приговоре "у Д. в отношении Б. были лишь бездоказательные предположения о правонарушении, о чем он поделился с К.". Последняя фраза, как она изложена в приговоре, по мнению судебной коллегии, исключает необходимость регистрировать сведения от Д. как сообщение о преступлении.

При новом рассмотрении дела, необходимо тщательно проверить доводы обвиняемых в этой части с тем, чтобы дать верную оценку действиям К.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда приговор Гаврилово-Посадского районного суда Ивановской области в отношении Д. и К. отменен, дело направлено на новое рассмотрение.

Приведенные в приговоре показания потерпевшей не соответствуют ее показаниям, изложенным в протоколе судебного заседания. В частности, потерпевшая, как это записано в протоколе судебного заседания, не поясняла о каких-либо угрозах в ее адрес, ее показания, изложенные в приговоре, о действиях нападавших, также не в полной мере соответствуют протоколу судебного заседания - то есть выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, приговор суда отменен.

Приговором Советского районного суда города Иваново от 5 мая 2005 года Н. осужден по ст. 162 ч. 3 УК РФ к 8 годам лишения свободы без штрафа в исправительной колонии строгого режима.

Н. признан виновным в разбое, то есть нападении в целях хищения чужого имущества, с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище.

В кассационной жалобе осужденный оспаривал осуждение за разбой и просил смягчить назначенное наказание.

Проверив материалы дела, судебная коллегия приговор суда отменила в виду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела.

В соответствии со ст. 380 УПК РФ приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

Мотивируя квалификацию содеянного Н. по ст. 162 ч. 3 УК РФ, то есть как нападение в целях хищения чужого имущества, совершенного с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, суд сослался на показания потерпевшей Т., в том числе, и о высказанных в адрес ее и ее родственников угроз убийством.

Однако, приведенные в приговоре показания потерпевшей Т. не соответствуют ее показаниям, изложенным в протоколе судебного заседания. В частности, потерпевшая, как это записано в протоколе судебного заседания, не поясняла о каких-либо угрозах в ее адрес, ее показания, изложенные в приговоре, о действиях нападавших, также не в полной мере соответствуют протоколу судебного заседания - то есть выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

Суд надлежащим образом, со ссылкой на конкретные исследованные доказательства, не мотивировал наличие или отсутствие в действиях виновного предварительного сговора именно на разбой.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 14 июня 2005 года приговор Советского районного суда города Иваново в отношении Н. отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение.